Встреча

Аниэль Тиферет
Она вспомнила о нем нечаянно. 
 
Просто беспокойное море памяти во время своего очередного прилива вдруг выбросило на берег ее сознания знакомое смуглое лицо.
 
Это было совершенно не к месту.
 
Она общалась как раз с неким выказывающим ей особые знаки расположения галантным господином, а появление непрошенного гостя из прошлого, загадочным образом совершенно сбило ее с толку.
 
И она, подумав мимоходом, что вероятно сходит с ума, поразилась, во-первых: своей внутренней реакции на воспоминание об этом человеке, а во-вторых: удивилась, почему именно он так неожиданно вспомнился ей, ведь были у нее такие жгучие и бурные романы, а с ним почти и не было ничего.
 
Ей отчего-то стало досадно и грустно. 
 
Моментально вернувшись в прошлое и проскользив взором по тем останкам от их свиданий, которые еще не истлели под саваном ее памяти, она на первый взгляд не обнаружила там ничего значительного, хотя и зачерпнула горсть какой-то теплой, словно июльский дождь, тоски, которая так и осталась плескаться у ее висков, мешая слушать, без устали упражнявшегося в красноречии, собеседника.
 
Интуитивно кивая своей очаровательной головкой во время пауз в болтовне весьма довольного собой джентльмена,- и, тем самым, расставляя в ней знаки препинания,-  она еще раз приникла внутренним взором к картинам своей юности, создавая полную иллюзию своего присутствия и улыбки ее, загоравшиеся и гасшие, словно неоновые огни на ночных улицах города, поддерживали уверенность ее спутника в том, что она едва ли не трепетно ему внимает.
 
Бывало, в минуты скуки, она перебирала четки наиболее терпких из своих воспоминаний, и призраки, делавшие ее некогда счастливой, вновь скользили по поверхности ее души. 

Сладость ушедшего воспринималась у нёба, словно тирамису, который можно было медленно, никуда не торопясь, запивать капуччино взбитой избытком досуга реальности. 
 
Вязкую и нежную субстанцию приятно было перекатывать языком и не спешно глотать. 
 
Внезапно вынырнувший из бездны образ вызывал в ней такую тягучую и болезненную печаль, что она, подобно озарению, вдруг осознала: этот мрачный и эгоцентричный юноша на самом деле задел в ней нечто гораздо более глубокое, чем изначально она предполагала.
 
И всё равно, эти воспоминания были так похожи на бред и были так диковинно странны - ведь ей всё это было глубоко чуждо и не нужно.
 
Она с самого начала знала, что у их отношений нет никакого будущего и он, судя по его поступкам, вполне отдавал себе в этом отчет.
 
Она вновь видела себя стоявшей на мосту в его обществе, и рукава их одежд соприкасались. 
 
Оглушительное молчание, повисшее между ними, струилось сквозь ее грудь.
 
Она ощущала его страсть, и её начинало тошнить от того, что она ловила себя на желании первой впиться в его рот и была вынуждена имитировать холодность и неприступность, дабы удержать его от шага, который обнаружил бы ее готовность тут же ему отдаться.
 
И еще - ею начинало овладевать на первый взгляд абсурдное желание влепить ему пощёчину.
 
Причем, если она не боролась с этой фантазией, а отдавалась ей, то чувствовала не только свою решимость ее сейчас же осуществить, но у нее даже темнело в глазах от охватывающего возбуждения.
 
Она ненавидела его всем сердцем до такой степени, что, похоже, любила его по-настоящему. 

Он стоял, как животное, которое привели на бойню, и она остро ощущала его вожделение и страх.
 
Страх потерять её.
 
Слова, которые он не сказал, переливались в ней. 
 
Но сам факт, что они так и не были им произнесены, расправляли крылья жившему в ней демону.
 
Чёрт! Тупица, когда ты начинаешь чувствовать страх потери - ты действительно всё теряешь, в том числе и меня! 

Ей хотелось это выкрикнуть ему в лицо, но она умела владеть собой и даже гордилась своим олимпийским, в этот момент, внешним спокойствием.
 
А потом, из ничего, возникла нежность к нему.
 
И она с трудом уже сдерживала подступившие слезы, истово кусая губы.
 
Он поднял голову и набрал в легкие порцию воздуха, как будто собираясь что-то сказать, но, скользнув взглядом темных глаз по матовой поверхности ее лица, вновь превратился в восковую скульптуру. 
 
Только пальцы его непрерывно боролись друг с другом, выдавая признаки мучительного поединка между собственными мыслями и желаниями.
 
 

Спустя несколько дней у ее подруги умерла тетушка, и было неприлично отказываться прийти на похороны.
 
Уже после, возвращаясь назад и проходя сквозь ряды памятников, она внезапно обернулась, будто ее кто-то позвал.
 
Ей даже не понадобилось читать имя и фамилию покойного, - хотя она это и сделала чисто автоматически, -  достаточно было взглянуть на изображенное на мраморном надгробии лицо, чтобы ощутить нечто подобное внутреннему ожогу. 
 
Горячая волна от сердца устремилась вверх, к ее лицу. 
 
Сомнений не было: это был именно тот, некогда молодой человек, который вдруг, неделю тому назад, неожиданно вспомнился ей после расставания, произошедшего почти двадцать лет назад. 
 
Пораженная удивительной взаимосвязью между бог весть какими ангелами навеянными о нем воспоминаниями и его недавней смертью, а также внезапной встречей с его изображением в камне, она застыла без единого движения. 

Руки ее мяли носовой платок с такой силой, словно хотели его разорвать. 
 
Судя по выгравированным на мраморе датам, он уже пребывал здесь давно.
 
А значит, подумалось ей, и его тело, такое некогда сильное и красивое, уже успело раствориться в черноте могилы. 
 
И где теперь его красивые глаза? 
 
Где он сам? 
 
Неужто то, что сейчас лежит под ее ногами на полутораметровой глубине, и есть всё, что осталось от него?   
 
Отравленной стрелой прошла навылет через всё её существо нежданная мысль: он, только он и был тем мужчиной, который ей предназначался, но, в силу некой нелепости, их пути разошлись. 
 
"Глупость! Дичайшая глупость!" - возмутился ее разум.
 
Но нечто не унималось в ней: "Оглянись - все мужчины, бывшие у тебя, чужды тебе; он, только он и был любим тобой по-настоящему; прислушайся к себе! откуда это смятение, которое тебя сейчас раздирает?"
 
Она в какой-то растерянности осмотрелась вокруг. 
 
За кладбищенской оградой серела размокшая грунтовая дорога, которую прошедший вчера ливень превратил в расхлябанное месиво. 

А облезлые, словно крысиные хвосты, ветви уже начавших скидывать листву молодых тополей угодливо указывали обратный путь - в лоно небольшого тихого города, где медленно будет продолжать догорать оплывшая свеча ее тусклой, бездарно выменянной на сонный, тошнотворный уют жизни.
 
Ей стало так жалко себя, что глаза ее наполнились слезами. 
 
В этот миг ее нагнала заметно отставшая подруга и, приблизившись, деловито заметила, что им следует поторопиться, так как, хотя у ее мужа и "Порш", они могут не успеть на очередной сеанс телевизионного сериала. 
 
С улыбкой блеснув по лицу старой приятельницы холодным бериллом глаз, она медленно, с расстановкой, произнесла:   
 
- Какая же ты идиотка, Ларочка.   
 
 
Она шла по дороге, ощущая на щиколотках холодные поцелуи липкой грязи, и с наслаждением пачкала в отвратительно-красивой жиже дорогие туфли. 
 
Напрасно кричала ей вслед Лариса что-то о безумии, машине и простуде.                               
 
                24.09.2009г.