Корнелия Эстамп не принадлежала к могущественным цирковым кланам Дуровых или Запашных. Посвящение Эстамп в дрессуру произошло спонтанно. Как иной человек, случайно взглянув в зеркало, обнаруживает прыщик на лбу, Корнелия почуяла дар повелевать, укрощать и воспитывать. Она так накричала на залетевшую в комнату мошку, что бедняга умерла от страха. Правда, потом выяснилось, что в розетку был включен прибор для уничтожения насекомых, но было поздно. Катя Штапик уже взяла звучный псевдоним и обзавелась первыми питомцами. Тигры казались ей мелкими, слоны – флегматичными, зебры – легкомысленными… Корнелия Эстамп принялась за мужчин. Мужчины представлялись ей, вообще, никакими. Тем ощутимее были результаты.
Ее питомцев охотно брали в шоу, годами не прекращавшихся в мало- и полнометражных квартирах, приглашали в пограничные войска и фермерские вольеры… Уникальные профессиональные достижения Эстамп не были отмечены медалями престижных цирковых фестивалей лишь потому, что Корнелия не могла для участия в цирковой фиесте оторваться от тренировочных будней. Естественно, само участие казалось формальностью, без которой вручение приза могло быть опротестовано завистниками.
Лучшей наградой для Корнелии было сознание значимости достигнутых результатов. Она узнавала бывших подопечных всюду по готовности замереть на тумбе, по взгляду, выражавшему нечеловеческую покорность, по непрерывному колебательному движению ушей, настроенных на команду, как радар на неопознанный самолет…
Когда Корнелия читала про уникальный случай передачи охотниками медвежонка известному дрессировщику, она дико хохотала, и ее очередной воспитанник беспокойно забивался под кровать. Будущих звезд семейных аттракционов к Корнелии приводили десятками. Причем, не из леса – из элитных и спальных кварталов больших и малых городов. Руководительницы домашних цирковых коллективов годами отмечались в очереди, надеясь передать своих коверных в суровые руки специалистки, способной сделать из них что-то более значительное.
- От моего в доме только шерсть и перо! – жаловалась одна.
- А перо откуда? – приглядывалась Эстамп к субъекту, угрюмо сосущему лапу.
- Он, паразит, еще и писатель!
- Писательство – тихое, спокойное занятие, - пробовала спасти какую-то часть индивидуальности субъекта Эстамп.
- Тихое?! – взрывалась заказчица. – Он пишет кричалки для футбольных фанатов и целыми сутками опробует на нас!
Корнелия добавляла пункт дополнительного подавления творческого рефлекса в типовой набор действий, включавший называние тещи мамой без получения лакомства, влажную уборку квартиры хвостом, перемещение галопом с авоськой в зубах, приготовление пищи на огненном кольце, выполнение несложных ремонтных работ в прыжке и еще полтораста пунктов, выбитых в книге судеб горючими женскими слезами.
Конечно, сначала по неопытности Эстамп сломала немало женских судеб, научив вверенных особей кататься на самокате, засыпать на жердочке, исполнять собачий вальс…
- Пусть лучше ходят на поводке! – возвращали брак женщины.
В дальнейшем Корнелия не обманывала ожиданий, действуя проверенным методом кнута и пряника. Корнелия кормила мужчину пряниками до тех пор, пока тот не падал на колени с воплем:
- Хочу водки и селедки!
- Ап! – звучала команда, и дрессируемый замирал на задних лапах.
- А кнут, все-таки, зачем? – интересовались корифеи дрессуры.
- Чтобы жизнь не казалась пряником! – отвечала Корнелия.
Были у Корнелии, например, фирменные приемы обуздания телевизионного инстинкта. В качестве раздражителя использовалась видеозапись чемпионата мира по керлингу среди женщин. Сутки непрерывного созерцания камней, швабр и метелок доводили зрителя до полного отупения. На следующие сутки заводилась запись матча-реванша. За перемотку ленты в ускоренном режиме Корнелия переводила дрессируемого с пряника на овсянку. Те, кто выживал, не могли потом находиться в одной комнате с телевизором и швабрами.
Применяла Эстамп и подражательный метод дрессировки, ставя рядом уже обученного и обучаемого, выдав каждому по стакану водки. Рты во избежание побочного эффекта Корнелия заклеивала пластырем. По сигналу наставницы обученный выливал водку из своего стакана. Скрип зубов обучаемого прорывался сквозь тройной слой пластыря.
- Понял? – спрашивала Корнелия у обучаемого, наполняя стаканы. – Повтори!
И тот выливал водку из стакана обученного. Куда при этом исчезало содержимое его стакана, Корнелия так и не могла понять, хотя предполагала, что спиртное исчезает через уши. Ну, от ошибок в работе не застрахован даже застрахованный.
Случались и передозировки дрессировки, когда отработка прыжка через обруч приводила к тому, что дрессируемый ухитрялся проскочить через обручальное кольцо.
Был в арсенале Корнелии и болевой метод электрошока.
- Починить уюг, бездельник! – среди ночи кричала Эстамп в ухо дрессируемому, который начинал биться в судорогах, оказываясь в шоке.
Так и проходили будни единственной в мире дрессировщицы мужчин Корнели Эстамп. А возвращаясь домой, Катя Штапик радостно и тихо клала голову в пасть мужу и отправлялась на кухню, готовить ужин из восемнадцати блюд, награждая себя аплодисментами, переходящими в овации…
Рисунок челябинского карикатуриста А. Тишунова