Андрей открыл окна Мерседеса и свежий весенний ветер на ходу ворвался в салон вместе с влажным ароматом то ли сирени, то ли каштанов, то ли просто новой зеленой листвы. Андрей не очень-то разбирался в деревьях, но в конце концов, разве это так важно, что это за запах? Для него это был аромат победы. Сегодня он наконец-то завершил переговоры, которые вел уже месяцев пять. Разговоры с Рыбаковым, от которого все и зависело, к этому моменту, казалось бы, уже зашли в тупиковую стадию. Ленка, секретарша Андрея и большая любительница анализировать, подсчитала, что только она лично сделала этому неуловимому 157 звонков, ответом на подавляющее большинство которых было «Позвоните позже». Но Андрей все-таки смог повернуть рассуждения в продуктивное русло и убедить Рыбакова, что лучше кандидата для этого помещения не сыщешь. Завтра он едет подписывать окончательный контракт и магазин на Кутузовском проспекте будет в его руках. Андрею давно хотелось расширить сеть своих магазинчиков и переместиться из Ясенево и Измайлово поближе к центру, в престижные места. Кутузовский был просто офигительным началом расширения бизнеса. И не просто Кутузовский: его супермаркет будет в том доме, где когда-то жил сам Брежнев. Кто б Андрею раньше в те застойные времена сказал, что его бизнес-империя распространится на этот знаменитый серый дом! Вот так-то, дорогой Леонид Ильич, пора уступать дорогу: теперь здесь будет хозяйствовать Андрей Александрович! А начиналось-то все всего лишь с маленькой торговой палатки у метро Полежаевская! Все-таки жизнь подбрасывает иногда приятные сюрпризы. Андрей был безумно горд этой сделкой и считал, что имел на это чувство полное право: вот уже одиннадцать лет он работал, как проклятый: пора судьбе его и наградить. И в первую очередь– эмоционально! А так, чего греха таить, все у него есть: свой бизнес из четырех магазинов, квартира на Юго-Западе, коттедж за пол-лимона и этот серебристый Мерс, несущий его домой по весеннему солнечному Ленинскому проспекту.
Вдруг... Что это? Прямо перед глазами откуда ни возьмись – велосипед. Быстро! Тормоз! Скрежет шин, рывок, запах паленой резины… Блин, еле успел. Машина остановилась бампером впритык к препятствию. Двухколесный дрогнул и покачнулся, но велосипедист успел удержать его: в один момент оказалось, что его ноги уже твердо стоят на земле. Только теперь Андрей посмотрел на виновника зашкалившего у него уровня адреналина: человек средних лет и среднего роста, в черной вязаной шапочке, спортивной куртке и рюкзаке за плечами.
– Эй ты, тебе что, жить надоело, придурок? – закричал Андрей, высовываясь из окна.
– Извини, старик, бывает, поторопился, – тот обезоруживающе улыбнулся, махнул рукой, закрутил педалями и был таков.
Какой он, Андрей, ему «старик», этому неудачнику? Урод!
Кто-то сзади нетерпеливо засигналил. Андрей чертыхнулся и тронулся с места. Какая-то мистика: откуда взялся этот велосипедист здесь, посреди Ленинского проспекта? Из улицы Строителей что ли выскочил? Откуда вообще берутся такие экземпляры? Самоубийца какой-то: где это видано, чтоб по Москве и на велосипеде! Наверное, больше не на чем, да и даже на Запорожец не заработал! А ведь на вид ему столько же лет, сколько и Андрею, а он все туда же – в черной шапочке, на велосипеде... Бывают же придурки!
Эх, велосипед... Сколько же лет прошло с тех пор, как Андрей крутил педали? Из памяти всплыл вот такой же весенний день из детства, когда отец просто так, безо всякого повода подарил ему «Орленок». Синий, блестященький, с красным мягким сиденьем, это был почти взрослый велосипед, не то что «Школьник» у Мишки из соседнего подъезда. Счастью Андрея не было предела и с «Орленком» он с этого момента почти не расставался – ну после школы, разумеется. Ощущение свободы, скорости, вот такого же весеннего пьянящего ветра в лицо – все это он впервые ощутил именно тогда, когда они с Мишкой без устали давили на педали , проносясь по переходам, тротуарам и закоулочкам.
Но однажды «Орленка» не стало. Андрей и сейчас помнил этот день до мельчайших подробностей. Мать вручила ему авоську и протянула рубль:
– Андрюш, в доме не с чем чаю попить. Давай быстренько смотай в гастроном и купи килограммчик сахара.
– Ладно, давай, – он был только рад, его не нужно было долго упрашивать, чтобы куда-нибудь поехать. Авоська – на руль, рубль – в карман, а ноги – уже крутят педали.
– Только не по 78 копеек, по 98 бери-и-и», – донеслось до него сзади.
Гастроном был небольшой, так что «Орленку» долго ждать не придется. Андрей прислонил его к стене под окном, поднялся по ступенькам, еще раз бросил взгляд на велосипед из окна изнутри и подошел к прилавку. В магазине, кроме него, не было ни единого покупателя. Румяная, с высоким белым накрахмаленным колпаком, продавщица Люся приветственно заулыбалась.
– Снова на велике прикатил, гонщик? – спросила она. – Ну и что тебе на этот раз? Сахарку?
Она взяла бумажный пакет, отвернулась, поколдовала над ним, орудуя блестящим совком, и поставила на прилавок пузатенький сверток. Потом взяла из его рук рубль и протянула ему назад монетки. Их было три: двушка и два десюрика.
– Ой, – сказал Андрей, – Что-то много сдачи. Вы мне, кажется, не того сахара насыпали. Мне надо за 98 копеек...
– Гляди-ка, не подходит ему за 78! За 98 ему подавай! Разборчивый покупатель пошел, – добродушно заворчала Люся. – Ну так и быть, давай пакет, и двадцать копеек тоже возвращай.
Не торопясь, она повторила свое шуршащее колдовство с совком и протянула Андрею другой пузатенький, но теперь уже наверняка правильный, пакет. Сверток перекочевал в авоську, Андрей буркнул «спасибо» и заторопился к «Орленку».
Но велосипеда у стенки не было. Может, пошутил кто? Андрей огляделся по сторонам– пусто, ни единого прохожего; зашел в соседний двор – никого; заглянул через ограду в сквер– и там ни души. Велик исчез, растаял, испарился. Дальше Андрей помнил смутно. Сбивчивый рассказ родителям о пустой стене. Поход с отцом в отделение милиции и издевательская усмешка того, с тоненькими усиками, в форме: «Что ж вы думаете, что мы вот тут сейчас всем отделением будем искать ваш «Орленок»? Ну насмешили...Детский сад да и только!» Потом ребята в школе рассказывали, что кто-то там видел, как какой-то пьянчужка вел Андрюшкин любимый «Орленок» в подворотню, но там следы его и терялись. Еще долго он всматривался на улице в лица попадавшихся на глаза подозрительных личностей: а не этот ли? Еще долго он останавливал взгляд на велосипедах и рассматривал: не его ли это «Орленок», нет ли на раме царапин, знакомых только ему, Андрею. Но велосипед как в воду канул.
Потом, конечно, был другой двухколесный, уже настоящий– для взрослых. И еще много раз гоняли они с Мишкой по улицам. Но такого ощущения кайфа, свободы , полета и ветра в лицо, как с «Орленком», у Андрея уже никогда больше не было. Наверное, в тот момент, когда он вышел из гастронома и уткнулся взглядом в пустую стенку, в какой-то мере закончилось его детство. Он столкнулся лицом к лицу с этим взрослым миром: и это был не тот мир, где учительница литературы Вера Ивановна рассуждала о всемирной справедливости, а тот, где в подворотню навеки уводят твоего лучшего друга. И с концами. И ты остаешься один на один с бессилием, с сжатыми кулаками, со слезами ночью в подушку– чтобы никто не услышал...
Слава богу, сейчас у Андрея не два колеса, а четыре. Он обожал свою машину. Она была его крепостью, его домом, его пристанищем. Вот и сейчас в трудный момент Мерс не подкачал, остановился, выручил.
Андрей уже подъезжал к дому, когда зазвонил его сотовый телефон. Лена. Из офиса. Он поднес трубку к уху:
– Андрей Александрович, только что звонил Рыбаков. Сказал, что у него непредвиденные обстоятельства, он не сможет с Вами встретиться, что-то сказал про помещение, про отдать кому-то еще... Не помню...
Андрей даже не стал переспрашивать. Отмочил все-таки Рыбаков в своем стиле! Пять месяцев переговоров, выпивки за его, Андрея, счет, потеря такого количества времени. И все напрасно. Эх, Кутузовский проспект, крушение мечты. По крайней мере, этой. Наверное, кто-то «блатной», за кого попросили, подкатил к Рыбакову в самый последний момент – вот все и решилось совсем не так, как нужно было ему, Андрею. Как же весь этот бизнес его достал! Даже в выходные находятся какие-то дела: то офисные бумажки, то проверка магазинов, то мониторинг конкурентов, то разборки с поставщиками. Интересно, когда он устраивал себе выходной последний раз? Это было… 5, нет 6 недель назад. Ну и что? Сидел дома, пил пиво и тупо смотрел телевизор. Вот и сейчас и ветер, и солнце, и запахи эти то ли сирени, то ли фиг знает чего еще – все это доходит до него только из окна, пусть даже из окна любимого Мерса, но все же... Жизнь несправедлива. Конечно, что-то у него все же получается: ездит-то он на серебристом Мерседесе, а не на какой-нибудь подержанной «девятке», и не на велосипеде, как этот придурок в вязаной шапочке. Но не слишком ли большими жертвами все это достается, не в обмен ли на нормальную жизнь– его, Андрея, жизнь?
Снова звонок:
– Ой, Андрей Александрович, извините, я тут, кажется, напутала. Рыбаков звонил еще раз. Оказывается, он сказал, что отдавать помещение никому другому не собирается. Это я неправильно поняла, простите ради бога. Вы же знаете, какой он косноязычный... Я прейскурант печатала в это время и не смогла быстро переключиться. Он просто хочет перенести время встречи попозже на 2 или 3 часа. Сможете, Андрей Александрович? Он просил перезвонить... Ну что молчите, а?
– Пожалуй, Лена, я буду занят в это время, – вдруг неожиданно для себя ответил Андрей.
– Как же, в вашем календаре все свободно, вы ведь все равно весь вечер на эту встречу зарезервировали. Не понимаю, что сказать-то Рыбакову?
– Так и скажи. Буду занят. В магазине буду.
– В нашем магазине, Андрей Александрович? Проверка какая-то? Если там что срочное, то я кого-нибудь еще найду вместо вас. Просто я чувствую свою вину: напутала с этим «отдам помещение – не отдам помещение». Так в нашем магазине-то будете?
– Да нет, не в нашем. В другом. Спортивном. Буду покупать себе велосипед.
– Что-что, не расслышала?
– Велосипед.
– Что-о-о?
– Ве-ло-си-пед, Лена, двухколесный. И вообще завтра я на работе не появлюсь. Вы уж там без меня как-нибудь.
– Конечно-конечно, Андрей Александрович, не волнуйтесь, до свидания.
Андрей подумал, что Ленка в этот момент недоуменно смотрит на опущенную ею трубку, и в ушах у него зазвенел ее голос: «Ну не придурок, а? Десять лет с ним работаю, всякое видала, но такое...Велосипед...Двухколесный... А Рыбакову-то что я скажу? Ну приду-у-урок, а?!» Он представил, как она осуждающе мотает головой, потом оттопыривает нижнюю губу, выпускает из нее воздух и ее русая челка взмывает вверх самым настоящим вопросительным знаком. Да, пожалуй, именно так она и скажет. Именно «придурок». И он захохотал.
Рассказ занял Второе место в конкурсе Международной Гильдии писателей "Мой адрес- Советский Союз"(http://www.proza.ru/2013/12/09/672)
Опубл. в журналах:
"Контрабанда" №3/2010
http://zhurnal.lito.ru/text/180
"Невский альманах", №6/2010
http://issuu.com/nev-almanah.spb.ru/docs/6_2010
Рассказ входит в сборник "Семнадцать оттенков любви", который доступен на Amazon Kindle: