Александр ГЕРАСИМОВ
ФЕЙЕРВЕРК
Однажды, наслушавшись грамофонных пластинок с Бетховенскими фортепьянными сонатами, мясоторговец Мирзоян поспешил поделиться впечатлениями со своим давним приятелем, учителем труда N-ской мужской гимназии, Карповичем. "Воспитателю подрастающего поколения, – думает, – водителю и наставнику будущих вершителей судеб объединенной Европы, не помешает знать о благотворном действии классической музыки. Может, – думает, – использует, как-нибудь, это дело в учебном процессе".
Взлетел он, запыхавшись, на верхотурье к Карповичу и видит: кругом всего помещения расставлены склянки, баночки, пробирки и реторты с колбами, а сам хозяин сидит в противогазовой маске у окна и что-то пестиком перетирает в каменной ступке, только хрипение натужное из гуттаперчевого намордника раздается.
- Я-то думаю, – говорит Мирзоян, – что это товарищ мой давненько не заходит? Не обидел ли как-нибудь? А он – нате вам, алхимичит! Ну что, любезный Михал Юрьевич? Много ли золота добыли из собачьего-то кала? – а сам, колпак – в одну сторону, палку – в другую и преудобно расположился у камина в недавно купленном учителем вольтерьянском кресле.
Учитель ни гу-гу – знай себе скоблит чего-то и ухом не ведет.
- Удивительное дело, – продолжал мясник, – шел к вам поговорить о высоком, а вы порошки трете. Какой уж здесь разговор. Что это у вас так воняет?
- Сернистый ангидрид, – снял маску Карпович, – Какого это вы, друг милый, рожна приперлись, на ночь глядя? Чего вам дома-то не сидится? Пришли, расселись, ровно петух индейской, и еще вам не так, видите ли, пахнет!
- А с чего это, позвольте узнать, вы, господин Карпович, индюком меня величаете? За такие слова и по шее схлопотать можно, не посмотрю, что вы у себя дома и человек ученый!
- Да ладно вам кипятиться, драгоценный Гамлет Саркисович! Вот все вы, армяне, таковы. Чуть что не по вам, сразу в кулачки бросаетесь. Подайте-ка мне, лучше, ту вон тиглю, я вам фокус покажу, – пошел на попятную Карпович, – Только осторожно.
Мирзоян опасливо, двумя пальцами взял с камина керамическую плошку с каким-то сероватым агентом и передал ее учителю. Тот поднялся со стула, зацепил концом медицинского шпателя капельку вещества и стряхнул ее на прикаминную, устроенную специально противу пожара латунную подстилку. Последовала яркая вспышка и довольно громкий хлопок. Помещение наполнилось удушливым желтым дымом и невыносимой вонью.
- Вы с ума сошли! – зашелся в кашле и чихании Мирзоян.
- Каково?! – подбоченился трудовик, – Мой собственный рецепт. Тайна фирмы!
- Да вас, любезный друг, за такие секреты хозяйка квартирная выставит из помещения, да еще и с полицией!
- Ну, это, как посмотреть, – и Карпович предъявил Мирзояну сиреневую в радужных разводах гербовую бумагу, где излагалось, что Михаил Карпович заключил с N-ским магистратом контракт на изготовление и поставку к празднику Рождества Христова 320 штук "римских свечей"*, для салюта и фейерверка. Администрации и полицейским властям города и окрестностей предписывается оказывать посильную помощь и всяческое содействие г-ну Карповичу.
- Вот так-та-ак! – почесал голову Мирзоян, – Трудно было ожидать, милый друг, от вас эдакой прыти и предприимчивости. До сих пор все ваши коммерческие проекты заканчивались крахом. А тут, понимаете, такой очевидный результат! – и мясоторговец указал пальцем на закоптившуюся от вспышки латунь.
- Да уж, результат, что называется, налицо! Химия! – торжествовал учитель, - А не угодно ли вам, господин Мирзоян, будет кофейку испить? Что-то я умаялся.
И друзья отправились пить кофе на Кайзерплац к "Вольфу и Беранже".
***
А неделей позже жители квартала, в котором обитал Карпович, имели удовольствие наблюдать презабавную сценку "Изгнание из Рая" с участием Карповича и его квартирной хозяйки Натальи Францевны Гипфельштрудель. В окно закопченной мансарды на мостовую летели плошки, колбы, пробирки и склянки с "фейерверками". Сам же Карпович спасался бегством под истошные крики Натальи Францевны:
- Я не посмотрю, что магистрат! И что вы, господин Карпович, учителем служите, не посмотрю! Хоть всю германскую полицию сюда позовите! Надо же, как помещению испоганили и провоняли своими факелами! От постояльцев жалобы и беспокойство! А еще интеллигентный человек!
*Римская свеча – фейерверк, основу которого составляет бумажная трубка, содержит в себе несколько зарядов.