Стою на балконе в гостях у моей великой джаз-дивы. Утомлённый и смешной: классика жанра — взлохмаченный, голый, в женских тапочках и с папиросой в зубах. Не хватает только приехавшего «мужа из командировки». Взгляд скользит по переулкам Арбата, остановившись на ломаной линии, разделяющей дома и небо, сталкивается с пробуждающим солнцем. Мне показалось, что оно мне подмигнуло, подмигиваю в ответ, обречённо вздохнув. Не люблю я его, вернее сейчас, когда рассветает, люблю, на набережной люблю, но вот минуты через три, когда буду в постели стараться уснуть, а оно начнёт приставать ко мне и всё нахальнее заглядывать в глаза, словно дознаватель — вот тогда уверенно ненавижу. И по-моему, это взаимно. Мы — словно два вахтёра, которые с радостью друг друга встречают на пересмене, но довольно ревнивы друг к другу, когда вынуждены бодрствовать вместе.
Ложусь и засыпаю быстро, как засыпает, должно быть, какое-нибудь далёкое существо, живущее в одиночестве у себя на планете. Вспоминается Маленький Принц. Книгу, которую буду читать своему ребёнку, который ещё не родился, и нет даже намёка на то, когда он будет, но... мне кажется, что я тебя уже жду, малыш. Жду твоих первых криков по ночам. К чёрту викторианскую мораль: «children must be seen, not heard». Хочу просыпаться от твоего плача, успокаивать тебя и засыпать снова с тобой. Засыпаю... и просыпаюсь в тот же миг, но за окном уже темно, на телефоне около сорока пропущенных вызовов.
Нахожу записку на кухне:
«Уехала на встречу с продюсером. Ключи оставь у консьержа. XXX»
Варю кофе и, пропуская просмотр неотвеченных звонков, открываю в интернете страницу женщины, блог которой читаю вот уже третий месяц.
Мы никогда не были знакомы, да и никогда не будем. Случайно попав на её сайт, я, немного зачитавшись, закрыл, забыв через минуту. Но на следующий день это повторилось. Затем вошло в привычку. Сегодня я знаю её довольно хорошо, знаю её темперамент, привычки, угадываю настроение по вступительному предложению. Удивительно, но сейчас она — мой спасительный огонёк и загадывая, что у неё прошёл день удачно, я зажмуриваю глаза, как в детстве.
Ей 45 лет, она разведена и последние три года всё, что её радует — это десятилетняя дочь. Блог её похож на послание в бутылке — помимо меня его читают всего два человека: её подруги, которые заглядывают, впрочем, очень редко.
А ещё, похоже, она бежит от воспоминаний. Закуриваю, с улыбкой вчитываясь в описание её очередного трудного понедельника. Смеюсь над несмешной для всех остальных, но не для нас, шуткой. Вечером она смотрела футбол и с возмущением вспоминает гол, забитый рукой. «Ладно — Марадона, ладно во время чемпионата мира — но ты-то, ты-то куда, мой грязный макаронник!» Сейчас она уже спит.
— Твой тайный поклонник желает тебе спокойной ночи, пусть завтрашний день принесёт только радость, — шепчу я.
Не то чтобы я взял на себя какую-то псевдосоциальную функцию, но мне кажется, что у каждой женщины должны быть поклонники. Пусть даже такие необычные как я.
И снова я на балконе. Ночь, но декорации всё те же — и тапочки, и сигарета. Вдыхаю запах моего любимого города. Летняя ночная Москва пахнет очень особенно, вы не замечали? Накатывает ощущение вновь— влюблённости в этот город. Как будто я в первый раз вижу, слышу, чувствую этот город.
Жаме вю — никогда не виденное.
Ты приходишь туда, где был сотни раз и ощущаешь себя там впервые. Ты садишься за столик в кафе, в котором тебя самого уже воспринимают как мебель — ты уже не гость здесь, ты константа, постоянная этого заведения. Ничего не заказываешь, официант Артём, историю жизни, которого ты знаешь подробнее, чем, наверное, свою, приносит твой любимый кофе и минеральную воду. И вдруг ощущаешь, что ты в первый раз здесь. Всё как будто неизведанно, обоняние прислушивается к незнакомым запахам, руки трогают незнакомую на ощупь необычную фактуру столешницы, глаза осматривают немного вычурный интерьер заинтересованным взглядом любопытного дизай-нера. Память разума всё это уже видела сотни раз, но память чувств пуста в эти мгновения.
В последнее время это чувство приходит всё чаще. Будто насыщенный эмоциями разум стирает старые впечатления, устав ждать новых. Не знаю радоваться этому или нет — мне дороги мои ощущения, даже если эти ощущения остались в прошлом. Не люблю старые вещи и с радостью переезжаю с места на место. Обожаю выкидывать неудавшиеся давние фотографии, но забывать, вычёркивать что-то из памяти — тут я на мировом чемпионате старьёвщиков воспоминаний уверено принесу золотую медаль нашей сборной. То немногое плохое, что было в моей жизни, я вспоминаю иногда даже с улыбкой, так как в прошлом я вижусь себе другим, не таким, какой я сейчас, а потому прощать себе ошибки прошлого становится проще, чем забить гол рукой.
«Это была рука Бога» — сказал как-то Диего Марадона после того, как рукой, которую не заметил арбитр, выиграл полуфинал чемпионата мира. Может и все те ошибки, которые мы оставляем в прошлом, стоит прощать себе, а не пытаться вычеркнуть их из жизни, словно они были испытанием Бога, пути, которого неисповедимы.
02/09/2007