"Громадяни пассажыры! Находясь на эскалатуре,
трэмайтесь за поручень! Обережно, двэри
зачиняются! Наступна зупинка - Арсэнальна!"
Объявление в киевском метро.
Мать городов русских. Киев. Мой любимый город. Не знаю какой он стал сейчас, не был в нем уже лет пятнадцать или больше. Но в "мои времена"...
Стоим мы как-то около подъезда с академиком Амосовым, разговариваем за жизнь, академик одет в совершенно кошмарную темную застиранную футболку, в советские трикушки с вытянутыми коленками, стрижен под расческу, у ног его собака, стриженная также и такая же сухопарая и седая, как хозяин - они только что вернулись с ежедневной утренней прогулки. Что-то я отвлекся. Так вот, стоим мы с Николаем Михайловичем, болтаем натурально ни о чем (о погоде, например), а мимо проходят Тарапунька со Штепселем. Вы конечно сейчас скажете - ну, Тима, за****елся вусмерть. И будете неправы, потому что то, что сказал - чистейшая правда, могу поклясться чем угодно. И случалось не раз. Окна Амосова выходили во двор дома на углу Ленина и Ивана Франка, в нем еще был тогда классный магазин "Букинист", в котором можно было проводить уйму свободного времени. А я, когда приезжал к теткам погостить, жил в доме внутри этого двора. А Тарапунька со Штепселем жили в соседнем, в доме Актера (или как он там тогда назывался).
В Киеве было очень легко случайно встретить кого угодно. Поскольку в том доме, где я жил, не было горячей воды (а первые мои несколько визитов - и туалета в квартире, только во дворе), то раз в неделю я ходил в баню. Перебрал несколько и остановился на бане на Льва Толстого. Ну знаете, той, которая чуть ниже площади. Вот если пройти по ней мимо магазина "Гудзики и шкарпетки", а потом влево по Червоноармийской, чуть вниз, вот туда. Прихожу мыться, а там расхаживает по раздевалке уже голышом Лёня Буряк. Ну я разделся тоже, чтоб, значит, на равных, а уж только потом с Буряком разговоры водить начал. Смешно, что фигура у него была странная - сверху толщиной как я, а снизу каждая нога, как обе моих вместе взятых.
В Киеве было очень легко жениться. Я даже однажды перед своей свадьбой в Свердловске это сделал в Киеве. Но не до конца. Дело в том, что меня послали в длительную командировку в Киев, а я в это время женился в Свердловске. Но вы же знаете, с моим начальством шутки плохи. Кроме того, женитьба - твое личное дело, а работа (такая как моя) - на благо Родины. Короче, приказ есть приказ. Вещички собрал - и в Киев надолго. Приезжаю, значит, и первый же звонок - Машке. Машка - очень красивая девочка, свидетельница невесты на свадьбе моего лучшего друга, состояшейся в Киеве, на которой я был его свидетелем. Так с ней и познакомились. Ну вот, через полгода после свадьбы той появляюсь я снова в Киеве и звоню ей - Привет, Машка! Ты не хочешь замуж? Она, поразмыслив, спрашивает - Ну, вообще-то у меня нет летних туфель и кучи всего другого. А за кого? - Ну вот хоть за меня. - А когда? - А когда у тебя есть время, чтоб документы подать? - Завтра. - Ну и прекрасно, значит завтра встречаемся во Дворце Бракосочетания на Повитрофлотском, скажем, в 2 часа дня. Идет? Назавтра мы встретились во Дворце и подали документы на регистрацию брака. А с документами-памятками нам честно вручили пропуска в Салон Новобрачных, который располагался на проспекте Перемоги недалеко от памятника под кодовым названием Мечта Импотента, которые были действительны с завтрашнего дня. Жениться на Машке я так и не женился, как и она за меня не вышла, а вот товару в Салоне напокупал достаточно. Она, кстати, тоже, так что мы друг друга очень выручили. Я ее - отличной импортной обувью, а она меня - паспортом с киевской пропиской, без которого заявление в ЗАГС не принимали. Мне очень понравилось, что в Киеве в Салон давали два пропуска - розовенький (для девочек) и синенький (для парней), а не один на двоих, как это делалось в Свердловске, так что больше Машку я так и не видел.
В Киеве был кинотеатр "Дружба". Он находился в продолжении улицы Ленина, если пересечь Крещатик и подняться чуть-чуть по лестнице. Кинотеатр этот был довольно странным, там шли некассовые, казалось бы фильмы, либо фильмы, которые уже давным давно прошли и почему-то были сняты с проката, а в этом кинотеатре они шли снова. Как будто он перенесся во времени далеко в прошлое. Может быть потому что там был очень небольшой зал. Я посмотрел там невероятную кучу легендарных фильмов, которые потом канули в небытие - "Лихоманка на белой смузи", "Шукачи пригод", "Зануда"... Мы с моим лучшим другом и его тогда еще невестой как-то теплым июньским вечером гуляли по Крещатику и оказались возле "Дружбы". Ну, а коль пришли - надо посмотреть что там шло. А шла там "Репетиция оркестра". Мы попытались купить билеты, но, несмотря на некассовость фильма, в кинотеатре был аншлаг. Для убедительности упитанная и очень пораженная аншлагом кассирша даже вышла в тамбур касс, в котором столпилось довольно много народу, рассчитывавшего на бронь, на сдающих, на чудо, и молвила:"Хлопцы, да шо ж вы мне не вериты! На "Репетицию с оркестром" билетов немае! И шо там бачыть? Два часа воны скрипку пилят и пилят!"
В Киеве можно было бесплатно постричься. В те времена у меня еще была пышная шевелюра, и однажды прямо на улице меня поймали натурально за руки девочки-ученицы-парикмахерши и, уговорив, затащили прямо к себе в перукарню на сдачу ими выпускных экзаменов (кто-то там у них с волосами не пришел и девки "горели" без моделей). Кстати, постригли неплохо, но меня тогда сложно было испортить сверху - волос было навалом и все курчаво-волнистые.
В Киеве были иностранцы. Москвичам, питерцам и киевлянам свердловчан никогда было не понять, но у нас не было возможности видеть иностранцев. И хотя мы, уральцы, по природе своей народ очень суровый, спокойный и воспитанный, но и мне как-то раз захотелось показать пальцем в окно и заорать в голос с мужичком из какого-нибудь Коростышева, сидевшим со мной в восьмом троллейбусе (остановка напротив Оперного) и вдруг вскочившим, замахавшим руками в окно и на весь троллейбус заоравшим:"Хляди, Олёна, ты це ж нехр!!!" на темнокожего человека, шагавшего по Крещатику по направлению к Бессарабке. А стойбище у иностранцев было в гостинице Интурист, что прямо рядом с огромным табачным магазином.
В Киеве было запросто купить курево, даже если тебе нет положенного возраста. Я сам это делал неоднократно в любимом магазине "Цигарки, тютюн". О, как там пахло табаком... Это был, поистине волшебный, сказочный запах. Я всегда заходил в "Цигарки" и нюхал... А эти ряды сигар, настоящих кубинских сигар! В умопомрачительных деревянных коробках с крышками и картинками на них, в отдельных металлических футлярах, похожих на упаковку для ментолового "Холодка", только подлиннее втрое, или упакованные по две, по три, по шесть... И эти названия... В общем, однажды свершилось, я купил себе одну сигару "Ромео и Джульетта". Хвала Всевышнему, что я решил пойти курить это кубинское чудо в Ботанический сад, который, если мимо Владимирского собора перейти бульвар Тараса Шевченко. Беда в том, что я не знал, что те самые сигары курить взатяжку нельзя. То есть можно, но лучше не надо. После третьей затяжки я почти потерял сознание, чуть не упав со скамейки, и пришел в себя уже у автомата с газводой, хорошо, что у меня оказалось несколько монеток по одной копейке - я не помню сколько стаканов воды мне пришлось выпить и сколько вылить на голову, чтоб снова обрести ощущение действительности.
Кстати да, в Киеве был Ботанический сад! Настоящее огромное чудо, занимавшее огромную площадь со входом в ворота у станции метро Университет. Я был в Саду завсегдатаем - заразился от брата колекционированием значков (я, как младший брат все копировал за старшим, которого боготворил), а в Саду по выходным собирались всевозможные коллекционеры. Уральские обменные значки производства секретных заводов шли на ура - такого в Киеве никто не видел. В результате домой я всегда возвращался с приличным дополнением к уже и без того многотысячной коллекции значков. А однажды я даже гулял по Саду с девушкой и целовался с ней на нижних аллеях Сада, где было темно, страшно и пусто. Память выветрила из моей головы имя и даже облик девушки, помню только, что мы потом ездили с ней на пляж на левый берег Днепра, что я покупал ей мороженое "Каштан" по 28 копеек и какие-то конфеты и что на ней были модные в то время юбки покроя "годэ".
В Киеве были конфеты. О!!!!! Наверное кто-то, кто видел такие конфеты только один раз в году привязанными на ниточках и развешенными на новогодней елке, поймет что значит увидеть эти конфеты лежащими ПРОСТО ТАК в витринах. Чуть пониже табачного магазина располагался фирменный кондитерский "Украинский ласощ". Каждый прилавок этого магазина "принадлежал" своему городу. Конечно самый большой был киевский. Но и прилавки Одессы, Харькова, Винницы, Львова, Полтавы, Запорожья, Донецка, Днепропетровска, Николаева поражали мой уральский характер. Все эти "Ведмедики клишоногие", "Ведмедики на севере", "Гулливеры", "Садко", "Юбилейные", "Красные шапочки", "Суфле", "Мрасный как", "Грильяж", "Трюфели", "Ананасовые", "А ну-ка отними", да всех и не перечислить - КАЖДЫЙ ДЕНЬ лежали в этом магазине, в количестве, умноженном на количество прилавков! То есть там были "Мишка на севере" из Одессы, Харькова, Херсона, Киева, Полтавы и т.д. и т.д. И так - КАЖДЫЕ КОНФЕТЫ. Я редко заходил в этот магазин, разве что перед самым отъездом, чтоб купить конфет и привезти с собой домой. Мне было просто противно слышать пояснения какой-нибудь мамы своему ребенку, что "Ананасовые" Одесской фабрики - невкусные, что мы сейчас их купим, но "Полтавской"... "Вам бы нашу карамель-подушечки производства одной засратой фабрики," - думал в то время я.
И еще одну вещь надо было обязательно привезти из Киева, тоже купив ее только перед самым отъездом. "Киевский" торт. Срок хранения тортов был несколько дней, поэтому покупать их надо было не раньше, чем за день до вылета. Поэтому охота за тортами превратилась для меня в своеобразное соревнование. После нескольких приездов в Киев я знал расписание завоза тортов во все окрестные булочные - когда, во сколько, каких видов, в каком количестве. В Киеве были торты! О, да! Там были торты - не чета нашим убогим свердловским в прямоугольных складных коробочках. В Киеве торты упаковывали в круглые восхитительные коробки, похожие на футляры для дамских шляпок, так что такое произведение искусства не стыдно было поставить на стол или прийти с ним в гости. Тортов было много - "Славутич", "Каштан", "Крещатик", но котировался на вывоз только один - "Киевский" с зеленой веткой каштана на коробке. Причем высшим классом считалось купить торт, произведенный только фабрикой Карла Маркса. Никакие хлебозаводы, хлебокомбинаты или другие кондитерские фабрики не канали - на вывоз мне нужно было только КарлаМарксовские "Киевские" и в количестве не меньше пяти штук. А давали их по два в руки. Количество завезенных в булочную тортов обычно не давало возможности честно отстоять три очереди и взять 6 штук - они оканчивались раньше, поэтому я вполне спокойно и уверенно ходил по очереди в фирменную булочную на Ленина недалеко от Оперного и предлагал себя симпатичным девочкам на равноценный обмен, безошибочно угадывая по лицам приезжих, которым надо было больше двух тортов и требовалась аналогичная помощь.
Киевский рейс в Кольцово безошибочно угадывался по колоннадам связанных коробок с тортами, которые все перли с собой в салон на руках и весь полет держали на коленях, как самое драгоценное. Встречающие начинали хлопать, орать и свистеть прямо с огромного балкона аэропорта, увидев выгружающиеся из привозящих от самолетов автобусов толпы людей с вертикальными столбами по 4-6 коробок киевских тортов, связанных тоненькой коричневой бечевкой.
"Киевский" торт в Свердловске в 70-ые - это было круто. И недорого - всего 3 рубля за штуку.
Бостон. Май 2007.