На долгую память

Ольга Скворцова
               
                Посвящается Наташе П.
 
               
Когда меня впервые назначили классным руководителем, мне достался пятый класс. Совсем ещё маленькие десятилетние ребятишки. Они только что закончили начальную школу, где у них был один учитель. Теперь у них учителей стало много. Разных. Строгих и добрых, тихих и крикливых. Они ещё не сумели к ним приноровиться и поначалу как маленькие птенцы инстинктивно жались ко мне, их «классной маме». Они наперегонки неслись ко мне на перемене, чтобы пожаловаться: и на своих задиристых одноклассников, и на вредных учителей.

  Вообще мне класс достался какой-то ябедный, недружный. Не зная, как отучить их от этого, я просто перестала слушать их претензии и создала между нами  дистанцию, стараясь вообще не вникать в их детские проблемы. Главное для меня было – их успеваемость и дисциплина. Я была строгая, но справедливая учительница. Они это быстро поняли и уже не неслись ко мне на перемене со всех ног.

И только одна девочка – маленькая и тихая, всё время старалась быть со мной рядом. Звали её Алёнка. Училась она плохо, одета была тоже плохо, а ещё дети дразнили её «зассыхой», потому что от неё всегда пахло мочой. Мальчишки старались её всегда ударить, а девчонки её сторонились и презрительно зажимали нос. А она только виновато улыбалась своей щербатой улыбкой. (У неё не было переднего зуба.)  На родительском собрании я познакомилась с её матерью. Это была уже немолодая женщина, воспитывавшая  одна двух дочек, бестолковая и плаксивая.
 
 Поняв, что помощи от матери не будет, я взяла Алёнку под свою защиту. Так и ходила по школе, держа её за руку. Мальчишки сразу отстали, а  девчонки тихо шипели вслед «подлиза».

Она часто пропускала школу, тогда я шла к ним домой разбираться.  Дома был сплошной кавардак. Старшая сестра  была непутёвой девчонкой, уже встречалась со взрослыми мальчишками. Мать вечно где-то пропадала.
 
Беспокоясь за глупую Алёнку я стала  приглашать её к себе домой. Она с восхищением рассматривала мой дом, перебирала мои безделушки, а однажды украла у меня серёжки. Я это быстро поняла и обратилась к ней. Она покраснела и тут же вернула. После этого я перестала её приглашать домой, но стала приглашать в театр, куда мы частенько ходили с моей подругой. Алёнка наряжалась в своё лучшее платье (безвкусное и неопрятное) и с удовольствием сопровождала нас. А моя подруга с неудовольствием выговаривала мне, что ей не нравится быть в компании этой маленькой замарашки.

Я и сама устала от её неразвитости и  неопрятности. Она всегда молча, тихо улыбаясь, выслушивала мои замечания и не делала никаких выводов. Не получалось у меня  педагогического воспитания. Но всегда, приходя в школу, я заставала её одиноко стоящую в холодном  холле и ожидающую меня. При виде меня она всегда оживлялась, и её голубые глазёнки светились настоящей радостью. Она была как маленькая собачонка-дворняжка – непородистая, но преданная и верная.

Так довела я своих детей до 9 класса. Я устала и решила отказаться от  классного руководства. Тем более, что многие дети уходили учиться во всевозможные колледжи и лицеи. И Алёнка моя собралась идти в Технологический колледж (бывшее училище) на   кулинарное отделение. К тому времени сестра её уже родила неизвестно от кого и мать настояла, чтобы Алёнка быстрее получала надёжную профессию и шла работать.
 
После выпуска она больше мне не звонила и в школу не приходила.  Потом до меня стали доходить слухи, что Алёнка связалась с какой-то компанией, курит, выпивает. Я  однажды встретила её случайно на улице и не узнала. Маленькая изящная  девушка, модно одетая и ярко накрашенная. И только, когда она улыбнулась мне, я сразу её узнала. (Зуб она так и не вставила).

Мы коротко поговорили. Она старалась выглядеть независимой и уверенной в себе. И я ей почти поверила. И только мне показалось, что где-то в голубых глазках по-прежнему таилась  просьба о защите. Я не захотела этого заметить, и мы расстались.

И вот уже спустя несколько лет я  встретила свою ученицу. Она мне обрадовалась и скороговоркой рассказала мне о наших ребятах.
- А вы знаете, Алёнку-то Павлову убили…
- Как убили? – ужаснулась я.
- Да мужики какие-то увезли её на машине куда-то, изнасиловали и убили. Да она сама виновата. В ресторане работала официанткой, и путалась с кем попало.

Я ошеломлённо молчала, не зная, что сказать. Придя домой, открыла  альбом, где хранились все фотографии моего бывшего класса. На всех фотографиях Алёнка стоит рядом со мной, застенчиво улыбаясь. Нашла и Алёнкину фотографию, на которой она снята вместе с маленькой обезьянкой, удивительно похожей на неё. Перевернула фотографию и прочла «Дорогой Ольге Николаевне на долгую память».