Сидели как-то люди в пещере… Впрочем, чего это я? Платоновскую пещеру знают все! Платон, правда, не рассказал, почему это они не могли видеть выхода из пещеры, но мы-то знаем теперь, что сидели они там в колодках. Бедные! Ни головы повернуть, ни рукой шевельнуть…
Но вот, с торжеством науки, просвещения и человеколюбия, сняли-таки колодки с несчастных сидельцев. Сня-али! Куды они денутся, рабовладельцы проклятые! Сняли! Иное, милые, у нас тысячелетье на дворе! Гуманное! Просвещенное.
И вот бывшие рабы, разминая суставы, один за другим стали поворачиваться туда, откуда шел свет. Ба-атюшки! А там – выход! Сияние солнечное! Небо голубое! Да не один выход, а множество. И в каждом – небо! Свет! Облака!
Но годы, проведенные в колодках, даром не прошли. Никто не кинулся к выходу. Не-ет! Шалишь!
Что же они сделали? Угадайте!
Нет?
Ну, я скажу.
Они стали поклоняться выходам!
Все выходы из пещеры были затянуты паутиной, – давно же сквозь них никто не ходил! Серая, покрытая пылью, свисала она лохмотьями со сводов. Но была и свежая, по утрам поблескивающая росой. По ней, ессно, бегали пауки, паучали своих паучат, а в ней самой то муха билась, жужжала, пока паук ее старательно в кокон заворачивал, то стрекозиное крылышко радугой посверкивало. Жизнь, одним словом, кипела. Завораживала. Муравьи и сороконожки по стенам бегали.
Люди, первыми избравшие свой Выход, объявили, что он, открывший им Сияние Солнца и Небесную Синеву – священен. Они тщательно наблюдали, чтобы ничья нога не коснулась сизовато-серого праха, веками копившегося у Выхода, и для того повесили в проем Завесу из драгоценных тканей – виссона и златотканой парчи. Они записали все виденное из Выхода в Книгу, и вновь и вновь внимательно изучали ее и комментировали записанные в ней события, ибо там заключалось все свершившееся, настоящее и имеющее прийти.
Те, кто вторыми оформляли свой Выход, на соседей, ясно, поглядывали – чтоб хуже не оказаться, – но слепо копировать их опыт не стали. Паутину решительно отмели, – невзрачно выглядит! – но и Завесы вешать не стали. Они слышали, что соседи называют пещерный проем «Выходом» и «Дверьми» – вот и вставили в проем Врата из драгоценных сортов дерева, дуба и палисандра, оковали их золотом. Сквозь Врата теперь не пробивался ни единый лучик света, и потому пришлось им возжигать свечи – и у Врат, и поглубже в Пещере.
Случилось, что когда Врата только созидались, одному из них удалось выйти из Пещеры. Вышел, смеясь, помахал им рукой, позвал с собой – и был таков. Людей это потрясло – «Вышедший», шутка ли! – и ясно им запомнились его лицо и фигура в проеме Врат. Все дверные филенки изрисовали они изображением Выходящего, а кроме того – изображениями тех, кто, по их мнению, тоже мог бы выйти, а по слухам – тоже вышел из Пещеры.
Но вышел ли он? Верно ли это? Тогда еще появились первые сомнения, и до сих пор многие считают, что видевшим, как выходил Он это только привиделось. Да и то — разве можно выйти из Пещеры?
Двери были наглухо закрыты, дабы кто еще ненароком не вышел, и, чтобы не скучать, читали они ту историю, что записали соседи. Но и историю Вышедшего подробно описали, и книга эта считалась у них не в пример важнее первой: считалось, что прочитавший ее от корки до корки и уверовавший в написанное – таинственным образом сопричастен деяниям Вышедшего, и настоящий Вышедший непременно встретит его при выходе с распростертыми объятиями.
Были и такие, которые учили, что Вышедший показал всем Путь. Мол, как Он вышел, так и каждый должен покинуть Пещеру. С такими не церемонились, жгли их на кострах, и по одному, и сразу помногу. Вышедший мог быть только один, а иначе что ж он за Вышедший?
Тем временам у соседей случилась беда. Рухнула Завеса. Рушиться стал весь их участок пещеры, огромные камни падали на их головы. Выхода не было… Точнее, Выход был, – Он-то и спас их, через Него-то они и ушли из Пещеры. (Поговаривали, что Выход, возмутившись тем, что ему поклоняются, вместо того, чтобы им пользоваться, сам и устроил Обвал, – но серьезные, крупные Ученые и экспериментально, и теоретически проверили это утверждение и пришли к выводу, что оно – чистой воды мистика: Выход возмущаться не может, а если б и мог – не может устраивать Обвалов.)
Соседи почему-то даже сравнивать не стали чужих ушедших со своим Вышедшим, хоть Он, Вышедший, и был одного племени с ушедшими. Ну, ушли и ушли. Подумаешь! У них Выход был другой!
Ушли, правда, не все. Многие остались в Пещере. Эти искали спасения у соседей, и их приняли, но отвели им самые гадкие углы Пещеры. Да и там связали их множеством ограничений, всячески поносили и заушали их, а порой и избивали, отводя душу. Не сильно, а так. В кровь. Иногда и насмерть. А не ходи босый, чего тут понимать!
Камнепад прекратился, как начался. Почти без последствий – если не считать, что часть Пещеры опустела. Свято Место пусто не бывает, и сюда, прибрав камни, вселились иные люди.
Завесу, хранящую лохмы пыльной паутины, восстанавливать не стали – ясно ведь, что из-за нее-то и падали камни, ничего она не смогла удержать. Паутину решительно смели, в проем тоже вставили раму, но, учитывая печальный опыт соседей, жгущих свечи и размахивающих кадилами, укрепили в раме многоцветный Витраж – кусочки яркой смальты, свинцом спаянные. И хоть Неба и Облаков видно им теперь не стало (вернее, и Небо и Облака виделись им, но – где желтыми, где алыми, а кое-где лазурными и бирюзовыми), но Солнце, правда, раздробленное теперь на множество кривых осколков, по-прежнему сияло им.
Тем временем и кое-кто из Ушедших стал возвращаться в Пещеру. Их становилось все больше и больше, потом они предъявили свои права на нее. Соседи, злобно косясь, подвинулись, но о Витраже сказали четко: «Не трожьте. Это – наше!». Позволили, впрочем, им у Стены стоять, близко к тому месту, где Завеса висела. И что тем оставалось делать? Так и плакали у Стены о минувшей славе, прижимаясь к холодному камню разгоряченными лбами.
Тесновато стало в пещере. Ночами стали случаться драки. А потом и днем… И не только из-за тесноты. Вернувшихся подозревали, что они мечтают разрушить, с рамами выломать Цветной Витраж и снова повесить на Выходе Завесу, чтобы копился за нею нетронутый серо-зеленый вековой прах…
Так ли, не так, было ли, не было… Только люди, как прежде, сидят по пещерам, а Мир Снаружи по-прежнему шумит тенистыми Лесами, раскатывает эхо в Горных Ущельях, набегает ласковой Волной на Песчаные Пляжи… А на Лазурном Небе все так же сияет Ослепительное Солнце…
За идею притчи благодарю Платона Афинянина.
Инсталляция мыслей настоящей притчи в голову пользователя и их обдумывание запрещены без приобретения лицензии. Для коллективного обдумывания и обсуждения должна быть приобретена многопользовательская лицензия.