2.Отъезд Брайна сына Якилова из деревни Верхний Аккас.
Через двое с небольшим суток после того, как капитану Арману приснился сон, показавшийся ему очень похожим на вещий, из деревни Верхний Аккас на серой в яблоках кобыле выехал Брайн сын Якилов.
Стоп! Это неправильно. Прежде надо пояснить, что за деревня Верхний Аккас, кто такой ее уроженец Брайн сын Якилов, и почему он вдруг решил уехать.
В ту пору некто барон Филипп сумел наконец оторваться от неотложных дел, державших его в столице кападдокского королевства и посетить имение на самом северо-западе страны, приобретенное его тамошним управляющим полгода назад.
Первый день после приезда барон отдыхал, а на второй отправился вместе с приказчиком осмотреть приобретение. Побывав в двух деревнях, на пашнях и в роще, Филипп нашел, что имение хотя и запущено, но при должном внимании сможет вскоре приносить доход. Ближе к обеду барон и слуга поехали на заливные луга у берега речки Аккас.
Тут и застал их дождь. Низкая черная туча, предательски выскочив из-за леса, мигом заполнила весь небосвод и обрушила на обоих такую стену воды, что Филипп и приказчик гнали коней что есть мочи в сторону замка, спеша укрыться под его кровлей. Вдруг сквозь завесу ливня барон увидел краем глаза странное шествие.
Двадцать-двадцать пять молодых парней, разного роста но все крепко сложенные, плелись по дороге, от грязи превратившейся в грязевую реку. Они шли, сильно нагнувшись, некоторые даже на четвереньках. Каждый тащил за собой на лямках по хорошему бревну.
Филипп очень удивился, подумал даже, не показалось ли ему, но обстоятельства помешали тут же выяснить, что сие значит. Только за ужином, уже обсохнув и обогревшись, он спросил приказчика.
- А что за людей я видел у реки, на том берегу? Вы видели их?
- Тех-то, с бревнами? Это мужики из деревни Верхний Аккас.
- Верхний Аккас? Кажется, мы были там сегодня?
- Нет, господин, мы были в деревне Аккас, она ваша. А есть еще Нижний Аккас, в пятнадцати верстах отсюда, владение вашего соседа, и есть Верхний Аккас - вольная деревня.
- Стало быть, они из Верхнего Аккаса, из вольной деревни, так?
- Точно так.
- Ну а зачем они таскали на себе бревна, да еще под дождем?
- Не только под дождем, ваша милость, а даже если бы пошел град величиной с куриное яйцо. И в мороз, и в дождь, и в самый жаркий зной они вытворяют что-то подобное.
- Но зачем?
- Таким образом они укрепляют свое тело и дух. Они еще и не то придумают: то их свяжут по рукам и ногам и они передвигаются прыжками, как воробьи, то на плечах возят друг дружку, а то старики привяжут их за руки к седлу и пускают рысью, а те бегут рядом, как пленники.
- Старики?
- Да. Разве вы не видели там двух стариков верхом?
- Нет, не заметил.
- Ну, это не мудрено. Я сам едва-едва их увидал. Старики всегда с ними, едут рядом и погоняют, кого окриком, а кого и плеткой. В Верхнем Аккасе все мужчины - воины. Как только рождается мальчик, его отдают на воспитание деду. И с самых юных лет детей там обучают воинскому ремеслу, учат владеть оружием, приучают переносить усталость, холод, голод. Все они грамотные, все говорят по-мезийски. А еще в семнадцать лет ребят увозят в лес, верст эдак за сто, дают им нож, топор, кремень, куль соли и оставляют так, а через год приезжают за ними.
- Они что, живут там вместе, или поодиночке?
- Каждый живет год в лесу совершенно один. Согласитесь, даже для оруженосца это серьезное испытание.
- И что, все они это выдерживают?
- Не все. Кое-кто выбирается из леса к людям и возвращается в деревню. Но таких мало, по крайней мере при мне ни одного не было. Обычно, когда дед приезжает в чащу за внуком, то у него уже там и хижина, и теплая одежда из шкур, и запасы - грибы, рыба. Случается, что и сгинет в лесу парень с концами. Тогда кто скажет - от человека ли, от зверя, с голоду, хворь прибрала. Сгинул, и все.
Филипп даже отложил вилку, забыв за разговором об ужине.
- Надо сказать, что все это не напрасно, они как один - здоровые, сильные. Далеко не каждый рыцарь сравнится с ними в воинском мастерстве.
- Но все-таки, для чего это?
- В этом-то и есть самое удивительное. Я уже говорил, что мальчиков в Верхнем Аккасе воспитывают их деды, потому что отцы заняты другим делом. В лесу недалеко от их деревни, верстах в двух, есть на поляне изба. Так вот эту избу, днем и ночью, зимой и летом, и в страду мужчины из Верхнего Аккаса стерегут как зеницу ока, не оставляя ни на минуту.
- Я не понял, как, все сразу.
- Нет, посменно, сменяясь ежесуточно. Стоят семером, один - старший, три смены по двое. Стоящая смена на дворе, остальные - в доме.
- А что в этой избе?
Приказчик развел руками.
- Никто этого не знает. Наши мужики бывали на поляне, даже заходили в избу. Она не заповедная. Но ничего стоящего там нет. В избе, они говорят, стол, печка, пара лавок да полки с посудой - вот и все.
- Что же тогда, я не понимаю.
- Да никто их не понимает.
- Но ведь сами они это объясняют как-то?
- Говорят, что так-де повелось издревле. Не знаю, может так и есть. Хотя много чего болтают, но это слухи все, толком про ту поляну с избой никто ничего не знает. Так они и живут. Сначала растут под присмотром дедов, потом женятся, а когда сын родится - сменяют своего отца на посту, а тот внука воспитывает.
- А они, наверное, вооружены. У них есть оружие?
- Есть, и сами они его изготавливают, а кое-что еще с бог знает каких времен сохранилось. Да не дубины с рогатинами - мечи, копья, стрелы с железными наконечниками, такие, что бронь со ста шагов пронзают, и сами брони есть.
- А воевода как на это смотрит? Разоружить их не пытался?
- Нет, да и не к чему это. На них ведь всегда положиться можно. Когда война была короля с графами, то они первыми встали на сторону его величества, и потом не раз давали в войско рекрутов, и всегда начальники их только добрым словом отмечали. Да и края здесь, не то, чтобы совсем глухие, но не столица все-таки. А недавно еще, пока его величество не стал здесь крепости ставить, то и вовсе… Сами видите, мужики здесь избы строят, что остроги. Спать ложатся – топор под лавку подкладывают, а кто и меч. В каждой деревушке, на видном месте – набат, и по сей день, бывает, звонят. В лесу - разбойники, океан рядом, а оттуда, не ровен час - пираты, или, того хуже, волдаки. Словом, верные люди, умеющие оружие в руках держать, здесь лишними не будут. Ну а то, что они эту избу свою охраняют - ну так что, вреда-то от них никому никакого нет. Известно: чем бы дитя ни тешилось…
- А линги вам не угрожают? Их земли совсем рядом.
- Нет, линги миролюбивы. Правда, три года назад, когда войска его величества уходили из их страны, линги захватили и сожгли крепость в сорока верстах к северу. Но дальше не пошли…
Вечером черные грозовые тучи сменились на небе сплошной серой облачной пеленой. Дождь не хлестал больше струями, а мерзко занудно накрапывал мелкой моросью. Откуда-то издалека все еще доносились громовые раскаты. В это самое время на той самой поляне, вокруг той самой избы собрались сразу двадцать три человека - все, кто тогда становился на этот диковинный пост. Были среди них Грегар и Якил - отец Брайна.
Половина мужиков забились в избушку, остальные расположились снаружи, возле костров. Голову прикрыв худыми плащами, сидели и ругали непогоду. От холода и сырости жались теснее к огню, грели над ним руки. Время от времени уходили в избу обсыхать, их место занимали другие. Лишь один из двадцати трех ни разу за вечер не уходил отдыхать в домик – кузнец Юв, староста деревни. Средний ростом и шириной плеч, он тем не менее всем своим видом производил впечатление силача, и действительно, никто во всей округе, да и в уезде не смог бы с ним потягаться. Юв сидел у костра, накрывшись накидкой из тюленьей шкуры, добытой им на побережье, в бурную и не так уж еще дальнюю молодость. На коленях у кузнеца лежал тяжелый чекан – неизменный его помошник в работе и спутник в ратных делах.
Грегару настал черед караулить на улице. Он вышел, подсел поближе к Якилу и спросил:
- А что, Брайн твой дерется послезавтра с Томом, сыном Егора?
- Да, дерется.
- И сколько ты за него поставил?
- А ты не знаешь? Две четверти и штоф, а он против меня - три четверти.
- Все равно ему пить, а не тебе. Побьет Том Брайна.
- Чего? Ты с печки упал, что ли? Да этот кабан толстый и пальцем пошевелить не успеет, а уж пойдет свои клыки по всем дворам собирать да в узелок складывать! Сказал тоже - побьет!
- Сказал, значит так и есть. Том ростом чуть не в сажень, а Брайна твоего, как за стол сядет - не видно, одни космы торчат.
- Твоя правда, невелик узелок. Невелик, да завязан крепко. Что с того, что ростом не вышел? Он и ловче, и быстрее Тома, и силенки у парня - как у быка, дай бог каждому, и кулак не меньше, чем у Тома. Те двое, мельниковы сыновья, на ярмарке в уездном, тоже были: здоровые, пуза как мешки на батькиной мельнице, кулачища с детскую головку, рожи наглые - нам, мол, сам черт не брат. А Брайну плевать с высокой колокольни, кто им там брат, а кто сват - так отделал обоих сразу, что любо-дорого поглядеть. Злой он был в то лето…
Тем летом линги взяли и уничтожили Леонгард - последний оплот захватчиков на своей земле. Все парни из Верхнего Аккаса досадовали тогда, что не были там. Думали, что могли бы что-то изменить. Нет, конечно. Лингов не остановили бы лишнее две дюжины, даже таких сильных и отчаянных как Брайн. Под Леонгард их явилось великое множество, и все, кто ходил на лингов, знают как жестоко бьются эти северяне. Юв и Игнат ушли из их земли с последним полком и многое рассказывали. Свирид, Лель и Колман остались там лежать, а Славко - шурин Якила вернулся через месяц после падения Леонгарда. Линги отпустили его. Они отпустили тогда всех, кто был у них в плену, кроме рыцарей и офицеров. Носившим панцири они пощады не давали. Вообще-то линги вовсе не злые. Они почти никогда не нападают на соседей. Разве что шайка каких-нибудь отщепенцев придут из-за границы, пограбят и уйдут. Многие обольщаются этой их спокойностью, а потом плачут горькими слезами.
А с мельниковыми детьми вот, какая история произошла: Брайн был тогда в уездном городе на заработках, и шлялся зачем-то по базару. Туда же и братья эти приехали, Лёва и Федот, поденщиков набрать. И вот стоит Лёва, на телегу облокотился, семечки лузгает. Вдруг чует, кто-то за рукав его потянул. Оборачивается, а там стоит эдакий шкет, едва по плечо Лёве, за рукав дергает (это Брайн был). И шелуха на морде. А Лева правда здоровый, а с Брайном-недоростком в сравнении так и вовсе великан. Усмехнулся он только, отвернулся, и знай дальше щелкать. Тут Брайн как щелкнет ему – Лёва кровяку с зубами вперемешку на рубаху сплюнул! А Брайн ему еще – в глаз, в ухо. Загнал Лёву под телегу, и ногами его пинает. Федот подбежал, за брата заступиться – и ему досталось. А Лёва под телегой сидел, делал вид, что без сознания, и всем после так говорил.
- И ведь тем двоим - вмешался в разговор лежавший рядом на спине Иван - в ту пору за двадцать два было, а Брайну - девятнадцать только. И с тех пор он еще больше окреп. Помнишь, в городе работал, когда новую стену ставили - столько кирпича на себя нагрузит, что другой и на голову его выше переломится, и ничего - прет под самые облака. А Юв в свою кузницу на самую тяжелую работу кого молотобойцем берет? Брайна. Потому, что Брайн молотом махать может хоть от зари до зари, а молот тот - не перышко!
- Что ж, как знать, может быть, он с Томом и справился бы, если бы они подрались - согласился Грегар.
- Как это «если бы»? - возмутился Якил - Будут драться, и побьет Брайн Тома.
- Чует мое сердце, что могут и не подраться. - было легко лонять, что Грегар только сейчас говорил дело, а до того лишь склонял товарищей к важной, чрезвычайно волновавшей его теме.
- Да почему это?
- Я нынче в ночь оттого проснулся, что услышал, как жилец наш говорит с кем-то.
- Как это, говорит? - спросил Иван.
- Ну не так, как мы с тобой сейчас, по-своему говорит, а тот с ним. Я сам сначала не понял, а потом меня как веслом по голове - он!
- Постой, а что он говорил-то, с этим, ну, с кем он там говорил?
- Не знаю. Я же говорю – не все я слышал, и понял не сразу. Хотел было спросить у лесных духов, но не смог вызвать ни одного - все попрятались, словно испугались чего-то. Но я догадываюсь. Он звал на помощь. - голос Грегара становился все напряженнее, как будто он сам опасался дойти до развязки собственного рассказа - За ним придут не сегодня-завтра. С оружием и их будет много.
- И для этого Юв нас всех здесь собрал? - мрачно спросил Якил.
- Да. Я сказал об этом Юву, и он собрал всех. И парням сказали, чтобы были начеку, и чуть что – били в набат. А мы все должны быть здесь, когда за ним придут, потому, что если мы не сможем им помешать… - Грегар вздохнул - я даже не знаю, что тогда.
- Тогда-когда. - сказал Якил - Ладно. А Брайн-то тут при чем?
- А притом. – ответил Грегар – Еще отец твой про него говорил: «Будет нужно – отправляйте Брайна.» И я так же думаю – лучше у нас никого нет.
Якил молчал.
- Согласия не даш? – спросил Грегар.
- Если все решат – дам. – ответил Якил.
- Решат. – сказал Грегар – Юв скажет, чтобы ехал, и я скажу. Нас послушают. И что дед его сказал, тоже все помнят, он зря никогда не говорил. И он… Брайн сам отнекиваться не станет.
- Да, точно не станет! Еще вызовется первым! – подтвердил Иван – Был бы дед жив да в силах – он бы сам пошел, случись что. А так Брайну идти – он дед вылитый во всем.
- Вот именно – случись что. – сказал Якил - Пусть случится сперва.
- Случится, точно! – сказал Иван уверенно – И в церкви священник говорит. Будет на море большой водоворот, и из него выйдут черные боги… Говорит, даже в писании об этом сказано.
- Это и сто лет назад было в писании сказано, однако ж никто не являлся. – возразил Грегар. – И из водоворота ничего не выходит никогда, в него только входит. А нам с тобой деды разве так говорили?
- Говорили-не говорили, случится-не случится… - сказал Якил – Что болтать без толку! Придет время - так сами увидим.
Он отошел и сел в стороне.
«Придет время… - думал он – Тут гадать, конечно, без толку. Только Грегар, этот ведун хренов, не станет зря говорить, недаром Юв ему верит, и прежние старосты верили. Что-то наверное будет, только что? И как нам быть? И при чем здесь Брайн? Хотя за него-то нечего переживать, нет, нечего. В деда парень пошел – это точно! Тот тоже, лихой был, надо будет - черта лысого зубами из пекла вытащит, и Брайн с ним из одного теста. Спрси меня – кому из наших одному за всех в ответе быть, так я бы сказал: Брайну! Другие парни, да и мужики, против него – так, ни то-ни се… Этого же Тома взять – у того и рост, и силища вдвое против Брайна, а духу и половины не будет! Про ум уж и говорить нечего… Нет, за Брайна нечего переживать, справится. С чем вот только, не знаю пока, но справится…
- Якил! - услышал он из-за спины, где сидел Иван (не тот, что разговаривал с ним и Грегаром, а другой, рыжий). - Не оборачивайся. Сиди тихо, как ни в чем не бывало. Слушай лес. К нам на огонек пожаловали, много.
Якил прислушался и различил словно в чаще две железки ударились друг о друга, потом еще и еще.
- Слушай, мужики. - негромко заговорил Юв, сидевшие поблизости так же втихомолку передавали его слова соседям - К нам подбираются из лесу. Много. Кажется, больше двоих на брата, с оружием. Сидите смирно, не дергайтесь, сплетничайте. Но за мной поглядывайте: Как рукава засучу - приготовьтесь, а потом, следом за мной - кидаемся на них. В избу передайте, пусть выходят человек пять, остальные тоже чтобы наготове были…
Шум все усиливался, и Якил еще несколько раз услышал то звон оружия, то как вода обливается с задетых ночными лазутчиками деревьев. Потом кто-то там оступился и рухнул в кусты, с треском ломая их, другой зашипел на него. «Вот олухи! - подумал Якил - Ломятся как пьяные мишки, и еще, поди, думают нас врасплох застать. Или, может, нарочно отвлекают внимание? Дождь этот, будь он проклят! Если тут что заварится, не услышат в деревне… А если туда заявятся? Парни, если вправду не спят, должны отбиться, а если спят… Тогда беда… И мы помочь не сможем, никак, здесь нам надо быть. А может, увидят, что мы их ждем, уйдут? Эх, знать бы заранее, откуда - не один бы от нас не ушел! У белого камня бы их, как при бате покойном волдаков, как котят...»
Юв тем временем закатал по локоть левый рукав и не спеша, принялся за правый. Вот он завернул его второй раз, третий, все… Взял в руки копье, пальцем проверяет его остроту. Мышцы Якила одеревенели от напряжения, но голова его оставалась спокойной. Тут кузнец, резко и проворно, как кошка, подскочил на ноги и крича: «С Богом!», со всего размаху бросил копье сквозь кусты. «С Богом!» - заревели вразнобой еще двадцать две глотки. Мигом селяне похватали оружие и кинулись в атаку – почти на ощупь, на шорох. Якил кинулся напролом через березовый молодняк, с шумом ломая и сминая деревца. Услыхав рядом такой же треск ломающихся веток, сплеча рубанул прямо по зарослям, почувствовал, как клинок глубоко входит в мягкое, но не услышал ни крика, ни стона. Вырвавшись на свободное место Якил увидел перед собой сразу двух пришлых, едва освещенных кострами с поляны. Он пошел на них, размахивая мечом - те подались назад. Один, споткнулся об торчавший из-под земли корень и грохнулся на спину. Другой отходил дальше. Якил замахнулся на лежачего, но тут брошенный из темени топорик ударил ему обухом в висок. В глазах Якила вспыхнули красные, зеленые, желтые солнца. Он закачался и выронил оружие. Отступивший разбойник рванулся вперед и вонзил Якилу багор в живот. Якил попятился, но даже истекая кровью, теряющими силу руками сумел вытащить багор из брюха и развернуть его острием к врагу, но ударить не успел – стрела, глухо прогудев, просадила ему ребра правее грудины. Упавший разбойник тем временем встал на ноги, поднял с земли меч и приготовился добить Якила, как вдруг Юв, подбежав на выручку с чеканом в руках, снес одним ударом его, а потом и другого.
Пиратов было почти втрое больше, но деревенские с такой яростью набросились на них и стольких сразу перебили, что оставшиеся готовы были уже спасаться бегством, когда раздался громкий крик, услышанный всеми, хотя никто и не смог различить, что именно кричали – это была команда на секретном языке морских разбойников. «Назад! Назад! К дому, вкруг!» - закричал Юв, но было поздно. На поляну выскочили еще человек пятнадцать пиратов, обошедших ее защитников сзади, пока шел бой. Грегар, помня, что своих за спиной нет, сделал резкий выпад назад, еще не зная, на кого придется этот удар. Он увидел дернувшееся лицо толстяка с вырванными ноздрями и клеймом «ВОР» на лбу. Тут же Грегар почувствовал удар в плечо и пронзительную режущую боль, но снова обернуться не успел - сзади ему вонзили под почку кинжал.
Он лежал и смотрел - рядом валяется в траве его рука, она не отрублена, так же сидит в плече, но и плечи и руки больше не свои - Грегар не чувствует их, не может пошевелить. Ничем ни пошевелить; ни вздохнуть. Нет ни боли, ни тяжести, Грегар парит, вот только унестись не может. Век, и тех не опустить, глаз не закатить, чтобы не видеть, как деревенские валяться под ударами пиратских багров, секир и кистеней. Их крики все тише, вот уже едва доносятся... "Просрали... Все просрали... Столько готовились, столько ждали, а все зря... И отцы наши, и деды, а мы... просрали... Брайн... Только бы до него не добрались..." Все, теперь забытие...
Ничего они не «просрали», нет. И ошибался Грегар, так думая. Задачу, возложенную на них, мужчины Верхнего Аккаса выполнили сполна и наилучшим образом. А полегли в неравном бою не оттого, что были слабы – время приспело.
Напав сзади, разбойники быстро убили нескольких, оставшихся добивали одного за другим. Скоро на ногах остались только двое, стоявшие спиной к спине: Юв и Егор (отец того самого Тома, с которым должен был схватиться Брайн, но это так, к слову). Столпившиеся вокруг пираты мешкали приближаться - несколько распластавшихся по земле убитых товарищей их предостерегали.
- Вперед! Вперед, собаки, кому сказал! - заорал Брич, схватил за шиворот двух попавшихся под руку и пихнул их на кузнеца - Юв упал, пронзенный их клинками, напротив него рухнул Брич с дырой во лбу шириной с дюйм, через котрую выглядывали его серое и белое вещества. К Егору подошел Симен, шатаясь, держась за правую щеку и рыча от злобы и боли. Обухом топора он так огрел Егора по затылку, что у того из носа, из ушей и изо рта брызнула густая кровяная жижа. К нему подбежали еще пираты, засверкало, поднимаясь и опускаясь, оружие в их руках, полетел кровяные брызги…
На поляне появился Арман. Он громко сказал: «Пересчитайтесь», вошел в дом, открыл крышку погреба в углу и спустился вниз.
Скоро он вышел обратно, держа что-то в руках. Пираты плотнее придвинулись к нему и увидели, что капитан принес металлическую болванку. Фигура изображала дракона о двенадцати головах, длинные шеи которого обвивали со всех сторон стеклянный шар величиной с небольшую дыню, светившейся изнутри тусклым алым свечением.
- Золото? - несмело спросил кто-то.
- Медь. - ответил Арман – Но видят боги, золота теперь у нас будет до чертовой матери. Хоть по дюжине таких сможете сделать из золота!
Пираты привыкли верить каждому слову капитана, и некоторые из них даже рты разинули от удивления. Конечно, капитан совсем не прост, и не станет устраивать эдакую мясорубку из-за пустяка. Усомнившиеся промолчали.
Он снял плащ, завернул в него фигурку и сунул под мышку.
- Где Брич?
- Убит. - ответил один из старших пиратов.
- Сколько еще?
- Двадцать. И шестнадцать ранены.
За последние три года банда потеряла убитыми всего-навсего трех человек. Впрочем. Теперь Арману было почти все равно, тем более, что он никогда не жалел своих людей, берег их лишь как необходимую для дела рабочую силу, искренне презирал, да и не скрывал почти этого.
- Подбирайте раненых, уходим.
Только теперь Арман подошел к сыну. Симен стоял, все еще держась за разнесшуюся щеку, но уже не шатался.
- С тобой - что? - спросил Арман, вовсе не грубо, а напротив, с участием. – Ну, покажи мордень… О, черт! - сплюнул - Ничего, поживешь еще. Говорить больно? Ну молчи. Пошли. Идти-то сможешь?
Когда пираты скрылись, с земли поднялся израненный рыжий Иван. Он пробормотал: «Сволочи, сволочи…», и со словами: «Ай, сука!» упал, и на четвереньках, уже не пытаясь подняться более, дополз до избы, подобрался к погребу, и ввалился туда. Там его и нашли наутро.
Что тут началось! Женщины кричали, дети плакали, собаки лаяли, куры кудахтали. Парни из Верхнего Аккаса носились верхом по округе, потрясая оружием, но биться было уже не с кем - к утру пираты достигли слияния Андры с Аккасом, а в полдень вышли в океан. Вечером усталые, злые и голодные юноши вернулись в деревню. Был среди них и Брайн сын Якилов.
Он хотел было идти домой, но повстречал жену Ивана, и та сказала, что муж ждет его в общей избе, куда перенесли с поляны его и Грегара - всех, кто остался в живых. Брайн пошел туда, и кто знает, что твердил ему там Иван, какими словами уговаривал, но, как и говорил Грегар, назначенный на завтра поединок Брайна с Томом не состоялся.
Через двое с небольшим суток после того, как капитану Арману приснился сон, показавшийся ему очень похожим на вещий, Брайн сын Якилов выехал из деревни Верхний Аккас на серой в яблоках кобыле.
Он не знал еще, как огромен на самом деле свет, доcеле ограниченный окрестностями родной деревни, не знал толком, куда едет, зачем и надолго ли. Не понимал еще, на какое тяжелое и опасное дело решился не раздумывая. Ведать-не ведал о великих и страшных делах, творившихся в древности, представить себе не мог, что случится дальше. Ничего еще не слыхал ни о былом владыке мира Сиаке, ни об злом демоне Каменном Капе, ни о добром демоне Большом Полкане, ни о Черном Нарте - демоне не злом и не добром, но весьма могущественном, ни о человеке по имени Мер сын Месеров.