Глава 16
"Проклятый бог"
Тьма поглощала сознание, красная луна давила на человеческую природу, закрывала ее в глубинах звериной сущности. Лютая злоба туманила мозг, непримиримому зверю хотелось одного: рвать на части любого, кто встанет на его пути.
Черная шкура давно уже тлела, грозя вспыхнуть алым пламенем гнева, разрастись огненным вихрем, способным сжечь дотла все вокруг.
- Ненавижу! – Волчий вой бередил сознание обитателей божественного зоосада. Отовсюду раздавались крики, шум и гам, всполошенных зверей, давно уже привыкших к мирной и размеренной жизни. И в этом жестоком зове одинокого сердца чудилась тоска по свободе, по обширным просторам степей и густым, непролазным чащам лесов. Непередаваемая жажда полета в открытом и пронзительном ночном небе, полном звезд и комет. Каждому зверю вдруг стала невыносима неволя, даже рожденным в зоосаде захотелось ощутить дух свободы.
Оборотень кинулся на решетки своей ненавистной тюрьмы, впился в железные прутья острыми, белоснежными клыками и взвыл от яростного непонимания, почему заговоренный металл не поддается его силе.
- Ненавижу! Разорвуууу! Уничтожуууууу!
Чужой взгляд остудил злобу. Кто-то неотрывно смотрел на беснующегося в клетке зверя, и ненависть, идущая от этого взгляда, словно молниями прошила все существо волка, и это электричество чужой ненависти заставила холку подняться дыбом. Оборотень обернулся и оскалился. Зеленые глаза незнакомца смотрели жестко и с вызовом, будто тот жаждал боя, лютого, беспощадного, до самой смерти.
- Страдаешь? – Красивый рот изломала презрительная усмешка. – Только железо не пускает на волю, да?!
- Кто ты?! – Взвыл оборотень, снова бросаясь на прутья своей клетки, впиваясь в нее зубами, карябая лапами, пытаясь вырваться наружу и вонзить клыки в человеческую плоть, ощутить горячий вкус пенящейся, пьянящей крови.
- Кто я?! Хочешь знать… – Рыжеволосый парень сплюнул на землю. – Папочка?..
Грен отскочил вглубь вольера, затаился, что-то человеческое шевельнулось в душе, но ярость зверя уже топила эти непрошенные чувства.
- Бой! Я вызываю тебя! – Сознание туманилось от ярости, от желания насытиться мясом, унять голод, изводящий внутренности, сжирающий изнутри все существо волка.
- Хорошо! – Взревел тигр, когтистой лапой снося огромный заговоренный замок, будто тот был сделан из трухлявой древесины. – Будем биться насмерть!
- Порву! – Волк вырвался на свободу и с ходу набросился на огромную кошку.
Два зверя сплелись в комок и рвали друг друга когтями и зубами, только шерсть летела клочьями во все стороны.
Это случилось на второй год после жертвенной свадьбы. Рада понесла от властелина леса. Беременность проходила так тяжело, а к родам, несчастная женщина совсем слегла. Пришлось вызвать Розалию.
- Тяжелые роды ей предстоят, Грен, уж и не знаю, переживет ли она эту ночь.
Повелитель волков опустил голову на руки и проговорил глухим голосом.
- Сделай все возможное, я в долгу не останусь…
- Оставь это! – Зло крикнула ведьма и скрылась в покоях Рады.
Крик раздался к утру. Здоровый мальчик барахтался на руках Розалии. Повитуха передала ребенка матери.
- Смотри, Грен, это наш сын, наш первенец. – Рада, бледная, потная, уставшая, вымученно улыбнулась мужу.
Розалия поманила молодого отца к себе.
- Смотри. – Ведьма кивнула на тряпки.
Повелитель волков глянул туда, куда указала повитуха и обомлел, в кровавых тряпках лежал маленький тигренок. Он дрожал и беззвучно плакал, разевая розовую пасть.
- Рада отказалась принять его, оттолкнула, закричала, что это не ее сын, приказала кинуть его волкам.
Грен поднял малыша на руки, тот умещался в ладони. Звереныш слепо ткнулся мордочкой в пальцы, ухватился за мизинец и причмокивая принялся сосать, пытаясь насытиться.
- Ты же понимаешь, что это значит, Грен? – Розалия отняла тигренка. – Проклятие наконец-то оставило твой род, у тебя родился бог.
- Этого не может быть! – Молодой человек с недоверием смотрел на золотистого котенка. – И что теперь делать?
- Оставь старшего сына у себя, а младшего я схороню до времени, пусть живет в глубине леса, Гура позаботится о нем.
«Неужели проклятие спало, и мой старший сын принял его на себя, а младший стал богом?!» - Грен не мог поверить в чудесное избавление. Он вышел вслед за ведьмой во двор, не решаясь отдать ей ребенка.
- Только не говори своей госпоже о том, что женщина выносила двоих детей, понял? – Розалия смотрела жестко, и одним взглядом давала понять, что не позволит возражать.
- Как скажешь! – Согласился Грен, хотя ему не терпелось предстать перед божественными очами повелительницы и доложить о том, что он теперь свободен и может сопровождать ее в долину грез.
- Не смей говорить, если прознаю, что ты проговорился, - убью тигренка, так и знай!
Грен отшатнулся, затем бросился к Розалии, но та, закрылась от него северным, холодным ветром и в мгновении ока исчезла.
- Никому не говори! – Донес ветер ее слова и все стихло.
Рада будто бы забыла о маленьком звереныше, которого породило ее чрево. Она не спускала с рук своего сына, ласкала его и играла с ним, целовала и не могла нарадоваться на красивого мальчика, который отвечал ей той любовью, которую может дарить только маленькое дитя.
Нянькой отпрыску Грена стала старая волчица, она души не чаяла в человеческом детеныше, пестовала его и облизывала, будто своего волчонка. Мальчик рос в любви и радости, не зная ни горести, ни лишений.
Но душа Грена болела по второму сыну, оставленному на попечении русалки. Маленький тигр, однако, тоже особо не горевал. Он рос без внимания матери, зато был окружен заботой водной девы. Она не отличалась добрым норовом, да и лаской малыша не одаривала, зато заботливо ухаживала за ним и учила уму разуму. А лес, стал тигренку домом, где каждый зверь и птица могли быть участниками его игр и шуточной охоты. Малыш любил, когда отец навещал его, он резвился у ног родителя, заискивающе заглядывая в глаза, выжидая, какой гостинец принес ему любимый и родной человек.
Грен часто брал тигренка на руки, баюкал и гладил бархатную, золотистую шерстку. Жалел сына, но не мог вернуть его к матери, которая так жестко отвергла свое дитя.
Спустя год решился Грен заговорить с женой о брошенном малыше. Только Рада уши руками закрыла, бросилась к своему ребенку, схватила его на руки и выскочила вон из терема, с криком: «У меня только один ребенок родился, а чудовища мне не нужно!».
Вернулась только ночью и попросила больше не говорить с ней о звереныше, который для нее умер сразу же как родился.
Прошло ровно четыре года, и Грен взял сына с собой в небесные чертоги. А когда вернулся, сбежал в пещеру, тогда-то и поведал он жене о том, что ребенок, рожденный от него предназначен небу.
Всполошилась женщина, заголосила. Бегала будто волчица, у которой детеныша отнимают. Закричала, что никому не отдаст свое дитя. Тут и вспомнила она о тигренке. Пошла к лесному озеру и обомлела. На берегу, в густой шелковистой траве резвился мальчик, как две капли воды похожий на ее сына.
- Кто это?
- Твой младший сын. – Гура появилась неожиданно и заставила женщину испугаться.
- Мой сын, но он же тигр? – Рада почувствовала, как земля уходит из-под ног, поэтому присела на траву. Мальчик же недоверчиво остановился поодаль, настороженно вглядываясь в лицо незнакомки.
- Он и остался тигром, только облик сменил. – Русалка усмехнулась.
А женщина вскинулась, в ее глазах зажглась радость. А в голове тут же родился план.
- Послушай, Гура. Мы с Греном решили старшего сына пока в деревне оставить у моих родственников. Ты бы отдала мне тигренка, может быть, я привыкну к нему?
- Ты уверена? – Недоверчиво спросила русалка.
- Да! – Кивнула Рада. – Если привыкну к нему, то братьев друг с другом познакомлю, ну… А если, – нет, то тогда, тигренок обратно к тебе вернется.
«Грен по лесу черным волком носится! – Думала про себя женщина. – Подмены и не заметит. А если нагрянут небесные гости, отдам им мальчишку-тигра, пусть подавятся. Зато своего сына от беды уберегу!».
Гура обрадовалась такому предложению, поскольку не собиралась возиться с тигренком всю жизнь, да и устала она на берегу прохлаждаться. Поэтому легко согласилась на все условия, решив так: «пока мальчик живет с матерью, я легко смогу отправиться в гости к своей океанской родне, давно ведь обещаю, а все никак не выходит. А вдруг и правда привыкнет Рада к тигренку, вот Грен обрадуется, да и меня перестанет загружать своими проблемами!» - Думала она, провожая женщину глазами.
- Ты давай, только скорее возвращайся! – Крикнула русалка вдогонку.
- Я быстро обернусь, вот только старшего в деревню отведу!
- Я отдамся тебе, буду делать, все что ты захочешь! – Грен опустился к ногам своего обидчика, стараясь унять бушевавшую ненависть и жажду возмездия. – Отпусти моего сына, а дальше, делай со мной что пожелаешь!
- Твой сын останется в небесных чертогах, ведь именно это делает тебя таким покорным, мой любимый волк, именно страх потерять единственного ребенка заставляет гордого и сильного полубога ползать в ногах плебея!
- Азур, я даю тебе слово, что стану твоим рабом, только, молю, отдай сына, он же обычный человек, зачем он тебе нужен?!
Азуринг поднял Грена и впился в его рот поцелуем, раздвинул губы, чувствуя как ведет голову от желания, долгого и мучительного ожидания близости, казавшейся уже несбыточной мечтой.
- Я люблю тебя, оборотень, я хочу тебя, а мальчик гарантия твоему хорошему поведению. Раздевайся.
Грен покорно скинул шкуру, обнажаясь перед хозяином, которому готов был отдать все что угодно в обмен на жизнь своего ребенка.
Азуринг подошел совсем близко, заставил встать на ноги, ласково коснулся широкой груди, погладил загорелую кожу, поцеловал у основания шеи, втянул ноздрями запах леса и зрелых ягод.
- Отныне ты принадлежишь мне, Грен, и я буду твоим повелителем.
Сильно сжал в объятиях, будто хотел раздавить, откинул голову своего раба назад и снова приник губами к покорным, податливым губам оборотня. Раздвинул их языком и скользнул внутрь. Язык проник так глубоко, как только мог, он змеей извивался в горле, вспрыскивая яд в тело жертвы, туманя разум, заставляя желать и наслаждаться всем происходящим.
Ноги Грена подкосились, он упал на шкуру, застонал, прогибаясь под силой и напором свого нового господина. Азуринг брал медленно, но мощно, пробивая сильную защиту мышц своего любовника, он жестко насиловал того, кого желал так долго.
- Говори, что ты принадлежишь мне! – Приказал Азур, вколачиваясь в тело своей жертвы.
- Я весь твой, хозяин, и сделаю все, что ты пожелаешь!
Осознание того, что Грен сейчас говорит лишь, то, что приказал ему хозяин, разозлило Азуринга, он впился зубами в загривок любовника, зашипел.
- Это в тебе говорит сердце отца, но сам бы ты никогда мне не сдался, Грен! – Прорычал насильник, раздирая ногтями кожу на спине своей жертвы.
Грен застонал, повернулся, вцепился зубами в плечо Азура, прокусил его до крови, дернулся, поскольку яд ожег язык и опалил гортань, но не пустил, лишь усилил давление, впиваясь клыками все глубже. Его янтарные глаза полыхали ненавистью и желанием. Оборотень сжал Азура в своих смертельных объятиях и сам начал двигаться сильно и мощно, продлевая свою агонию и экстаз любовника. Это была любовная схватка, наполненная нечеловеческой ненавистью и неземной любовью.
- Я люблю тебя! – Шептал Азурниг.
- Я ненавижу тебя! – Вторил ему Грен, изгибаясь от накатывающего оргазма, который туманил мозг ядовитой страстью, заставлял забывать о горе и страхе.
- Этот змей наконец-то ушел? – Гура заглянула в пещеру. – Ну и ор вы тут подняли, весь лес на ушах стоит.
Водяная вошла и недовольно уставилась на израненного оборотня. Тот же выскочил из пещеры и его вырвало кровью. Яд уходил из тела, очищая кровь и освобождая от неясного возбуждения, оставляя лишь презрение к себе и чувство гадливости.
- Можно я вымоюсь в твоем озере? – Спросил Грен, отведя взгляд в сторону, ему было стыдно, что русалка знала о той грязи, которую хочет смыть с себя повелитель волков.
- Вода в моем озере лечит не только тело, но и душу! – Гура взяла оборотня за руку и повела за собой. – Идем, горемыка, к тому же тебя там ждут.
- Ждут? – Не понял Грен. – Кто?
- Сам увидишь.
Волчонок выбежал из высокой травы и кинулся к отцу. Он мелко, мелко вилял хвостиком и поджимал ушки, щурясь от радости.
- Кто это? – Грен спросил машинально, уже понимая, что перед ним его первенец. – Агар?
- Знаешь, я ведь не сразу догадалась, что твоя жена замыслила подмену. Думала, правда она решила к младшему сыну привыкнуть… Агара она отвела в деревню, а тигренка забрала в пещеру. Только вот не знала, что на исходе красного полнолуния, ее старший сын обернется волком. Когда увидела я, что произошло той ночью у пещеры, бросилась в деревню, зачаровала жителей, задурила им голову, напустила тумана, и прежде, чем Агар успел перекинуться волчонком на глазах у всех, похитила, оставив жителям деревни воспоминания о том, что Рада сама забрала своего сына.
Хотела я тебе об этом сразу же рассказать, да только лишь луна пошла на убыль, этот змей не выползал из твоей пещеры. А теперь вот, когда он убрался восвояси, возвращаю я твоего сына.
- Мой сын… - Оборотень опустился в траву, сжимая в руках волчонка. – Оба моих сына стали жертвой моей беспечности и родового проклятия.
Вдруг он спохватился, взглянул на русалку.
- Гура, только ведьме ничего не говори! Если она узнает, о том, что мой второй сын похищен правителями неба…
- Она и мне жизни не даст, я ведь поклялась, что не спущу с тигренка глаз. Так что не переживай, я еще с ума не спрыгнула!
Избушка Розалии все так же находилась на поляне и покоилась на двух призрачных столбах. Грен принес своего сына к ведьме, надеясь на то, что она сможет вернуть мальчику прежний облик.
- Ты же сам прекрасно все понял. – Розалия почесала волчонка за ушком. – Агар взял на себя проклятие твоего рода, он, пусть и рожденный человеком, теперь перекинулся и больше никогда не превратится обратно, - останется обычным волком до конца дней своих, смирись и принимай его таким, каков он есть. Агар – искупление твоего рода, - он принял на себя всю боль и всю тоску проклятия, тем самым освободив брата, очистив его. Поэтому у волка родился тигр, как знак чистой ярости и царственного рода. И пусть этот новый бог, которого ты породил, и который своим рождением смыл древнее проклятие, греет твою душу.
- Да будет так! – Согласился Грен, умолчав, что его младшего сына похитили небесные правители.
Азуринг потянулся всем телом, хрустнул позвонками, ласково посмотрел на любовника, намотал на пальцы жесткие черные локоны, его длинных волос.
- Я слышал, ты пригрел в своей пещере волчонка. Что тоска по сыну заела?
Грен насупился и отвернулся. Но Азур ласково повернул его лицо к себе и поцеловал.
- Люблю когда ты сердишься… Впрочем, я любого тебя люблю. Ты такой красивый! – Небесный гость приобнял повелителя волков, потянулся к его уху и прошептал. – Скажи это сам!
- Отстань! – Огрызнулся Грен и попытался избавиться от ненавистных объятий.
- Хочешь новую порцию яда? Или, может быть, мне вернуться в чертоги и высосать внутренности твоего сына? Ты же знаешь, я могу!
Оборотень насупился, его темные брови сошлись на переносице. Он сопел, покрываясь густым румянцем.
- Ну же, Грен, я жду!
- Я люблю тебя… - Прошептали непослушные губы.
- Не слышу! – Азур улыбнулся, облизнул губы своим длинным языком и пещеру наполнил сладковатый запах его яда.
- Я люблю тебя, возьми меня, господин! – Грен сжал кулаки и до крови закусил губу, он не смотрел на того, кто держал в руках свободу и жизнь его сына.
- Умница, ты такой смышленый. Иди ко мне и забудь обо всех невзгодах.
Теперь он брал ласково, агрессия первых дней прошла, и хотелось дарить нежность любимому существу. У Азура аж дух захватывало от переполнявшего его чувства, слезы то и дело увлажняли глаза, а горло издавало сладострастные звуки. Сердце же готово было выпрыгнуть из груди, а за спиной раскрывались крылья, которые так и рвались в полет.
- Ты крылатый? – Удивился Грен, когда увидел за спиной любовника черные, кожистые крылья.
- Да, но я редко показываю их кому-либо. Только ты увидел меня таким…
- Я так нравлюсь тебе?
- Я люблю тебя, Грен! Люблю с самого первого дня, как увидел в небесных чертогах. – Азуринг дрожал всем телом, будто в ознобе, его лицо раскраснелось, а глаза с вертикальным зрачком излучали свет настоящего счастья. – Ты стал моим богом!
- Поэтому ты и превратил меня в раба? – Грен усмехнулся и снова отвернулся от любовника. – Если ты так любишь меня, я не против отдавать тебе мое тело, но пообещай…
- Все что угодно! – Азур змеей обтек тело любимого, снова заглядывая в его янтарные глаза. – Я сделаю для тебя, все что захочешь.
- Верни моего сына!
- Только не это! – Небесный житель поднялся и направился к выходу. – Проси, что хочешь другое, но только не это!
- Хорошо. – Сдался повелитель волков. – Тогда дай мне увидеть его, убедиться, что с ним все в порядке.
- Будь по-твоему! Завтра я приведу твоего сына, только уговор, не пытайся забрать его. Мальчик придет к тебе, но уйдет со мной!
- Обещаю, я лишь хочу посмотреть на него, Азур.
Грен ждал свидания с сыном, а на утро…
- Прости! – Азуринг бросил к ногам оборотня крылатого. Тот испуганно бился в сети, разбрасывая свои белые перья, засоряя ими пещеру.
- Что это? – Грен отступил от пленника, недоуменно глядя на Азура.
- Можешь убить его, потому что он виноват в смерти твоего сына!
- Что?! – Взревел лесной властелин.
- Он должен был охранять мальчишку, а вместо этого сожрал его. Прости, я ничего не мог поделать.
В голосе Азуринга не слышалось ни раскаяния, ни сожаления.
- Я хотел усыпить его, чтобы он не плакал… - Лепетал крылатый испуганно глядя на преобразившегося оборотня.
Красивый молодой человек исчез, вместо него, невольным свидетелям предстало изломанное, разорванное человеческое тело, словно красной мантией, покрытое густой горячей кровью. Кожа лопалась, истекая гноем, выворачивалась наизнанку, выпуская наружу мокрую, черную шерсть. Позвоночник Грена сильно вздыбился, вышел наружу, обрастая жилами и нарастая мясом, все это быстро закрывала алая грива вихрящегося пламени. Рот порвался, а лицо сильно вытянулось, из страшной пасти хлынула пена, скрывая, растущие и заостряющиеся звериные клыки. Руки и ноги ломались в суставах, заметно удлиняясь, поднимая оборотня высоко над землей, а из укоротившихся пальцев показались огромные острые когти.
- Нет, не надо! – Крылатый забился в путах, пытаясь порвать сеть.
- Ну, я пожалуй пойду! – Азур быстро выскочил из пещеры.
Оборотень, еще не перекинувшийся полностью, бросился за ним, проигнорировав крылатого узника. Только Азуринга и след простыл. Лишь ветер шелестел в высоких кронах деревьев.
- Мой сын мертв! – Взревел огненный волк. – Не дразни судьбу, мальчишка!
Оборотень бросился на тигра, мечтая лишь об одно, порвать в клочья адское создание Азуринга, превратить его в груду дымящегося мяса.
- Сейчас ты сам станешь мертвецом! – Зарычал золотой тигр и, раздирая землю когтями, рванул навстречу своему противнику. – Не прощу!