ID товара: 152060
Издательство: Амадеус
Серия: По ту сторону: мистика
Год выпуска: 2007
Страниц: 192
Автор: Бош Диана
ISBN: 978-5-9777-0090-0
Аннотация
После смерти родителей Анины бабушка поспешно увезла девочку из родных мест. Причины бегства так и остались бы неизвестны, если бы спустя много лет она не вернулась в Перелесье и не узнала о существовании совсем другого мира - Ахернара.
Вход в него прячется в маленьком, ничем не примечательном домишке, где никто не живет. По нему гуляет ветер и хлопает ставнями, но стоит распахнуть дверь в сад, и сразу попадешь в затерянный мир…
Там по дорогам тарахтят брички, в небе летают невиданные птицы, а по улицам бродят диковинные звери; там на лицах отпечатывается душа, и неказистый с виду паренек вдруг становится прекрасным принцем, а симпатичная девушка может оказаться безобразной ведьмой…
Там так просто сотворить приворот – немного крови, чуть-чуть кладбищенской земли…
Но можно ли счастье у судьбы вырвать обманом?
Когда-то на месте города были непроходимые леса, а между ними – чистый, залитый солнцем островок. Однажды там остановился усталый путник, выстроил сторожку. Потом возле нее появилась другая, третья…
Так и возникло на перелесье поселение – затерянный мир меж двух лесов.
Это после уже город разросся вширь и высоту, но только самое сердце его – Перелесье, так и не тронуло время.
Улочки здесь извилисты и кривы, дома утопают в зелени и цветах, а жизнь течет неспешно, неторопливо. Летом жители варят варенье и пьют на верандах чай. Зимой, когда землю покрывает снежок, вытаскивают санки и идут кататься с горы. Лишь осенью, когда дороги развозит, и усталые дворники ругают прохудившееся небо, размазывая киселистые лужи по узеньким тротуарам, жители скучают. Тогда они ходят другу к другу в гости, сплетничают и рассказывают занимательные, а иногда и страшные истории. Потом эти слухи ужами расползаются по всему остальному городу, вызывая у кого суеверный страх, у кого трепет, а у кого и снисходительную усмешку.
И только жители Перелесья знают тайну: домики, улочки и даже деловито снующие по ним собаки – только часть видимого мира. Существует другой, параллельный, и вход в него прячется в маленьком, ничем не примечательном покосившемся домишке. В нем давно никто не живет, по нему гуляет ветер и хлопает ставнями. Но стоит распахнуть дверь в сад, и попадешь в затерянный мир – Ахернар. Почему затерянному мирку дали имя звезды-гиганта, никто не знал. Старики только шептали, что не обошлось здесь без высших сил.
Именно под Альфой Эридана – Ахернаром 1 - родился когда–то Зороастр2 и произвестил битву с мировым злом. Меч Архангела, «огненная река» - так называли Ахернар древние.
Жители Перелесья не задумывались над грозными названиями. Для них параллельный Перелесью Ахернар, был всего лишь привычным уютным мирком, где легко удавалось колдовство, а магические зелья обретали небывалую силу.
Там – приземистые избушки со стенами из ярко-желтого ракушечника и крытыми красной черепицей крышами. Вместо автомобилей тарахтят по дорогам брички, а в небе летают диковинные птицы.
Там бродят невиданные существа, а на лицах людей отпечатывается душа. В Ахернаре неказистый щуплый паренек мог неузнаваемо измениться, превратившись в благородного рыцаря, а смазливая девчушка вполне могла оказаться лесным гномом. Впрочем, те, кому не нравился их новый облик, в Ахернар без лишней нужды не совались.
Ну, посудите сами, кому хочется, чтобы все узнали, что у тебя черная душа?
Поезд несется вперед, к Перелесью, и Анине хочется плакать от счастья.
Ей было всего семь лет, когда умерла мама. Синие старые Жигули появились из-за поворота внезапно. Удар был так силен, что молодая женщина погибла сразу, вряд ли успев понять, что произошло.
А еще через месяц не стало отца.
Неосторожное обращение с огнестрельным оружием – таково было заключение военной прокуратуры.
Но Анина никогда не верила в это. Как мог отец, попадавший из ружья белке в глаз, погибнуть, собирая пистолет?!
Спустя несколько дней бабушка прибежала с рынка смертельно бледная, без продуктов, и сразу начала упаковывать вещи. Она ничего не объяснила Анине, и даже не дала проститься с друзьями.
Так и уехали из Перелесья, поспешно, словно бежали от кого-то.
Странность была еще и в том, что бабушка так и не открыла Анине причину своих страхов. Каждый раз, как только заходил об этом разговор, бабушка запиралась в маленькой комнатке, жгла там свечи и что-то тихо бормотала. Через час-полтора она выходила оттуда, но с таким видом, будто совершенно не помнит, о чем перед этим был разговор.
Последнюю попытку приоткрыть завесу тайны Анина предприняла несколько лет назад. Она как раз окончила школу и нужно было решать, куда поступать. В их маленьком сибирском городке, кроме педагогического больше никаких институтов не было. Хотелось же чего-то совсем другого.
Попытка убедить бабушку, что нужно вернуться в Перелесье и продолжать учебу там, не увенчалась успехом.
Бабушка замкнулась и молчала неделю. Причем, она почти ничего не ела, только сидела у окна и, вздыхая, смотрела вдаль. Может быть, у нее действительно из-за переживаний пропал аппетит, но, скорее всего это был такой тихий протест. Так или иначе, но Анина сдалась, подала документы в местный педагогический и бабушка оттаяла.
Больше разговор о переезде не возникал.
Годы шли, а Анина все время оставалась одна. Она так и не смогла избавиться от ощущения, что у нее все в прошлом - счастье, радость, дружба, любовь. Не то, чтобы у нее не складывались отношения на новом месте. Нет, все внешне было нормально, но Анина по-прежнему, как и много лет назад чувствовала себя чужой.
Так и шло – очередная подруга-одноклассница выходила замуж, Анина грустила, а бабушка, когда-то сама предсказавшая Анине семью и любовь, стыдливо прятала глаза.
- Ты хочешь видеть меня несчастной? – как-то вспылила Анина.
- Я хочу видеть тебя живой.
Год назад бабушки не стало, и в хорошенькой Анининой головке сразу стала зреть мысль об отъезде.
Бабушкины страхи, принимая решение, она в расчет не брала.
Кто из нас в юности думает о смерти?!
Глеб Ордынцев, высокий русоволосый молодой человек с густо-синими, подобно Голубому Озеру в Абхазии, глазами, терпеть не мог вокзалы. С сегодняшним его присутствием здесь примиряло лишь то, что он никуда не уезжал, а всего лишь встречал брата Петра с семьей – женой Машей и детьми – Кристиной и Дениской.
После ночного дежурства в отделе клонило в сон, августовское солнце размаривало, и Глеб вяло обмахивался вчерашней газеткой, наблюдая за снующими по перрону пассажирами.
Толстая тетка с оббитой фольгой деревянной тележкой металась, явно стараясь угадать, где получится больше продать холодной воды. Но поезд опаздывал, замороженная вода таяла, и таяли теткины надежды на хорошую выручку.
Сухонький седенький дедок невозмутимо натирал яблоки мягкой фланелью, полагая, что блестящее пойдет лучше. В красных яблочных бочках загоралось солнце, и покупатели невольно притормаживали у прилавка.
Две дебелых рыбачки громко хохотали, рассказывая друг другу перченые анекдоты. На их мощных шеях, как дикарские ожерелья, висели связки вяленой рыбы.
Будущие пассажиры нервничали и скучали.
Наконец, показался поезд, люди сорвались со своих мест и засуетились. Глеб проводил глазами мелькающие мимо вагоны и сунул руку в карман. Записка с номером вагона исчезла.
В этот момент Глебу показалось, что он увидел в вагонном окне детские мордашки племянников и бросился вдогонку.
Тем временем поезд затормозил и на перрон высыпали пассажиры.
Сначала дорогу Глебу преградила группа туристов с тяжеленными рюкзаками за спиной, потом – рыбаки со всей рыболовной амуницией. Затем – группа детей, возвращающихся домой из лагеря. И, наконец, когда Глеб оббежал всех и вырвался на более-менее просторное пространство, прямо под ноги ему из вагона выпрыгнула девушка.
- Вам говорили, что у вас цвета зрелой листвы глаза? – восхищенно выдохнул Глеб. – И что вы похожи на ветерок, затерявшийся в ветвях, и на солнечный свет, играющий в облаках? Кстати, меня зовут Глеб.
- Да вы поэт, Глеб, – звонко рассмеялась девушка, встряхивая копной медных волос. – А я – Анина.
- Надолго к нам? – Глеб рывком поднял со ступеней вагона большую тяжелую сумку и поставил на землю.
- Надеюсь, что навсегда.
В этот момент Глеба сзади кто-то ощутимо дернул за рукав, и капризный голосок Маши назойливо заныл.
- Глеб! Гле-еб!!! Пятый раз зову, а ты не откликаешься!
Кристина тут же повисла у дяди на шее, а годовалый Дениска потянулся к нему, подпрыгивая на руках у матери.
Освободившись, наконец, из объятий племянницы, Глеб обернулся к Анине, но девушка исчезла.
- Вот не зря говорят, что из всех знаков самые брехливые – Весы, - Петр, подходя, скинул ремни с плеч и поставил сумки на асфальт.
- Не правда, - надулась Маша.
- Причем врете все как-то зря, - с удовольствием продолжал развивать тему Петр, - бестолково, для красоты. Вот зачем сейчас сказала, что пять раз Глеба звала, если всего три? Между прочим, я считал.
- Все-таки вредно много отдыхать, - поторопился сменить тему Глеб, - спортивную форму ты явно подрастерял.
- Но-но, - Петр поспешно втянул живот и выпятил грудь, – отдай детей жене и бери сумки, умник. Между прочим, сегодня у Потаповых юбилей. Надеюсь, ты не забыл?
- Не забыл, - огрызнулся Глеб, - только мне что-то не хочется идти.
- Не хочется? – ехидно переспросил Петр. - Смею напомнить, Федор тебе не просто начальник, он тебя в детстве на руках таскал. Мало того, ты ему, не побоюсь этого слова, в свое время весь загривок оттоптал.
- Топчут кур, – мстительно влезла в разговор Маша, которой не терпелось взять реванш.
- Я не понял, это что – бунт? – огорчился Петр. - И кто?! Родная жена и горячо любимый брат?!!
- Ага, я значит не горячо любимая, а всего лишь родная? Что, у тебя еще и не родная жена есть? – насупилась Маня.
- Ты это перестань, - возмутился Петр, - ерничать, команды не было. Это моя привилегия – всех подкалывать и над всеми подшучивать.
- Почему это? Я ученица способная, схватываю на лету. Что ж мне теперь талант в землю зарывать?!
- Стоп, брейк! Поссоритесь потом, без меня. У меня на семейные ссоры аллергия.
- Да разве ж это ссора? – удивился Петр. - Это так, только разминка.
И они с Машей дружно захихикали.
- Муж и жена – два сапога пара, - фыркнул Глеб. – Чего новенького научился делать Дениска?
- Плеваться, - погрустнела Маша. - Обнаружил, как это здорово – набрать в рот чаю и потом распылить на окружающих. Пока попытки отучить были безрезультатны.
- Оставьте ребенка в покое. Подрастет – сам перестанет.
- Согласен, - кивнул Петр, - только рубашки по нескольку раз в день менять надоело.
Марна шла по Перелесью и размышляла. Почему в этой жизни все достается вовсе не тем, кто этого на самом деле достоин? Пятый месяц она преследует Глеба, и все попусту. Каждый раз кто-нибудь, или что-нибудь мешает ей познакомиться с ним.
Вот, например, вчера. Марна простояла за углом милиции целых полчаса, ожидая Глеба, и едва он появился, бросилась ему наперерез.
И тут, откуда ни возьмись, этот чокнутый роллер. Она даже из-за угла не успела выйти, как тут же оказалась растянувшейся на земле. Только этого никто не увидел, даже противный мальчишка на роликах. Он пихнул ее и просто покатился дальше!
Вот так бы и позабрасывала все эти ролики на крышу, чтоб никто их потом не мог оттуда достать.
А так хорошо все было придумано. Марна упадет Глебу под ноги, он ее заботливо поднимет, и обязательно пригласит присесть в машину.
Потом, пока они будут ехать, она успеет навести чары, затем - подсыпать в питье приворотное зелье и… к утру он уже не сможет обходиться без нее.
Вместо этого - в очередной раз вывалялась в пыли, а Глеб просто сел в автомобиль и уехал. Но не это злило больше всего. Это уже даже стало привычно: каждый раз, то пьяная девица, то трясущаяся старушенция, то какой-нибудь профессор-псих мешали. Самое обидное было то, что Глеб вообще не замечал ее, она для него словно не существовала.
Марна, наконец, дошла до заветной сторожки, открыла покосившуюся дверь и вошла. Сыро, тихо и мрачно. Похоже, что со времени ее последнего визита сюда больше никто не заглядывал, даже выход в сад паутиной затянуло. Она махнула рукой, расчищая проход, но внезапный порыв ветра бросил липучий комок прямо в лицо.
Брезгливо поморщившись, Марна вытерлась и, сняв с шеи платок, повязала его так, чтобы оставались видны только глаза. Сейчас стоит ей только переступить порог сторожки и выйти в сад, как ее привычное лицо неузнаваемо изменится: выдвинется вперед подбородок, обвиснет нижняя губа, а щеки сморщатся и почернеют.
Это была плата за право приходить в Ахернар. За дверью ярко светило солнце. По ногам тут же пробежала крупная крыса. Точнее, это даже крысой назвать нельзя: скорее – смесь хорька с тушканчиком. Но что-то было очень неприятное в зверьке. Может, облезлый длинный хвост в сочетании с вечно холодными лапами?
Интересно, почему в параллельном Ахернаре природа пошла по другому пути? Все животные имеют странный непривычный вид. Даже обычные вороны, которых полно на городских свалках, здесь похожи на гибрид птицы с мартышкой. Иногда, разнообразия ради, у вороны вырастает крысиная голова, и это совсем не понятно. Почему внутри одного вида возможны варианты?
Сердце внезапно кольнуло, и Марна вздрогнула. Что-то происходило с Глебом, она чувствовала это, и ей нужно поторопиться.
Говорят, в Ахернар из Перелесья можно попасть прямо из собственного дома, минуя портал. Отчего она этого не умеет? Сколько времени потеряла на дорогу, вместо того чтоб сразу начать колдовать. А теперь времени остается мало, очень мало.
Наконец, показался ее дом. Выглядел он здесь словно гигантская ореховая скорлупа выскобленная изнутри. Хуже его было только жилище Ядвиги - нагромождение серых досок и бревен с какими-то странными полупрозрачными натеками, напоминающими гигантских слизней. Дом производил впечатление такой архитектурной какофонии, что даже избушка на курьих ножках показалась бы рядом с ним верхом совершенства. Как ни странно, в отличие от Марны, Ядвигу это совершенно не волновало.
А вот бабке Полине повезло. Ее домик и в Ахернаре весь такой беленький, чистенький, уютный, ничуть не изменившийся. Да и внутри в нем все оставалось на своих местах, так что даже можно было забыть, где находишься – в Перелесье, или в Ахернаре.
Может быть это потому – и Марна была абсолютно в этом уверена, что Полине не нужно проходить каждый раз через портал, чтобы попасть в Ахернар?
Остальные же дома были низенькие, желто-ракушечные, с черепичными красными крышами и маленькими слюдяными оконцами. По местной легенде именно так выглядели дома, построенные первыми поселенцами.
Потом город разросся, изменилось и Перелесье, но его отражение – параллельный Ахернар, так и остался прежним.
Марна открыла дверь, пробежала в комнату и зажгла камин. Холодно, сыро. Почему-то ее дом-скорлупку никогда не удавалось нормально протопить, всегда оставалась какая-то промозглость. Ждать, пока хотя бы немного распространится тепло, времени не было, и Марна сбросила с себя одежду. По телу прошла крупная дрожь.
Все хорошо в ремесле ведьмы, но необходимость читать заговоры нагишом иногда становится неприятной.
Для сеанса ясновидения нужно было правильно выставить свечи и зеркала, чтобы образовался длинный огненно-зеркальный коридор. Потом прочесть заклинание, взять в руки семена Ивана-да-Марьи, собранных с растения, проросшего через тело мертвой змеи и внимательно смотреть. Если все сделано правильно, то в глубине зеркал появится тот, кого хочешь видеть.
Комната никак не натапливалась, Марну била дрожь, и это мешало ей сосредоточиться. Наконец, в конце «коридора» замерцала рябь, потом картинка прояснилась, и появился Глеб.
Марна видела все четко – вокзал, перрон, поезд, но того, с кем разговаривал Глеб, никак не удавалось разглядеть. Какое-то белесое пятно закрывало от нее собеседника, а она чувствовала, что это важно, очень важно. Она попыталась войти еще глубже, чтоб услышать разговор, но вдруг почувствовала сильнейшее сопротивление.
Ее просто вышвырнуло из зазеркалья как какую-то ведьмочку-недоучку, умеющую только прыщи соперницам насылать. Такое мог проделать только очень сильный маг, пожалуй, даже Ядвига или Полина не умели выталкивать чужой фантом из своего поля.
Промучившись еще чуть-чуть, Марна вдруг догадалась, что собеседник Глеба – девушка. Поняла по его улыбке, взгляду и по засветившейся розово-красными тонами ауре над его головой. Он влюблен!
Теперь тем более медлить нельзя. Любовь, если уж она проникла в сердце, надо выдергивать с корнем в самом зародыше, иначе потом будут поздно. Марна решительно выдвинула ящик с магическими предметами, достала черные свечи, завернутый в красную тафту кинжал, иглы и старинную книгу, обтянутую человеческой кожей. Дьявола и демонов в первый раз себе в помощники вызывать было страшновато, но Марна решилась. Она отделила тринадцать свечей, начертила на каждой инициалы – свои и Глеба, обколола буквы иголками и подожгла фитили. Эти свечи будут гореть до конца ритуала, а тем временем она прочитает заговоры. Марна быстро распахнула старинную книгу, и хриплым надсадным голосом начала.
''Ля, илля, ил, алла! Приди, стань перед моими глазами! Пусть сердце твое привяжется к моему! Чтобы все обо мне думал, не мог не есть, не пить. Жажду бы не запивал, голод бы не заедал. А вы, слуги верные, все тридевять сил! Сослужите мне службу правильно, запрягите коня вороного, да поезжайте к рабу Глебу, пересеките ему все дороги! Ты, сам черт-рыцарь, пройди через ворота, через окна, через трубу и взойди в сердце его. Вложи ему сухоту сердечную и тоску незабвенную, чтоб меня, рабу Марну, не забывал ни днем, ни ночью. Я сама, раба, возьму в помощь тридевять демонов, тридевять дьяволов, сяду на коня вороного и влечу в него с огнем-пламенем. А вам, слуги верные, дар дарю от него: кровь алую…''
Говорить надо быстро, не делая между словами пауз, даже для дыхания. Голос на вдохе менялся, превращаясь в тихое шепелявое бормотание. В детстве, когда бабушка ее учила этому приему, он казался ей смешным, но сейчас Марна была рада, что научилась. Иначе бы мучалась и запиналась, а в итоге - запорола бы заговор.
Марна вытерла холодный пот со лба и, перевернув лист, снова начала читать.
Шел уже пятый час, но все казалось мало. Она так боялась ошибиться и упустить удачу, что продолжала колдовать из последних сил. Демоны и духи, которых Марна непрестанно призывала, вились в воздухе вокруг нее, обдавая могильным холодом и вызывая панический страх.
Оставался один, и самый главный магический ритуал: на страстную любовь. Марна достала из клетки недельного черного цыпленка с наростом на лбу, срезала этот нарост, сожгла на огне и растерла в ступе.
Спустилась в сад и сорвала с яблони самое большое и красное яблоко. Затем аккуратно срезала кожуру так, чтобы получилась одна цельная лента, рассекла кинжалом безымянный палец левой руки и на яблочной кожуре написала три слова: Глеб, Абюенон и Марна.
Теперь нужно всыпать получившийся из нароста порошок в сердцевинку яблока, закрыть отверстие вырезанным кусочком и обмотать все яблоко его кожурой. Затем – высушить в печи.
Потом останется только тайком подложить кусочек этого яблока в одежду Глеба.
Марна расслабленно развалилась в кресле и закрыла глаза. Все получится, она чувствовала это. Сейчас демоны и духи выполнят ее приказ, а после она сама закончит начатое с помощью приворотного яблока.
Ей вдруг нестерпимо захотелось увидеть Глеба, захотелось триумфа. Что ей нравилось в колдовстве – так это ощущение своей власти над другим человеком. Это пьянящее чувство, ставящее ее вровень с богом.
Она настроилась на волну Глеба и мысленно приблизилась к нему. На этот раз это оказалось проще, гораздо проще, чем раньше. Она даже могла бы с точностью описать запах его одеколона.
Глеб сидел в кабинете, и что-то писал. Потом он откинулся в кресле, и мечтательно уставился в потолок.
Бог знает, почему она решила, что приворот уже подействовал, и он думает о ней? Во всяком случае, уже в следующее мгновение ее жестоко вернули к реальности: в мыслях Глеба ей пока не было места, и царила там совсем другая девушка.
Это открытие так потрясло Марну, что ее фантом с силой отбросило назад. Она вскочила с кресла и заметалась по комнате, судорожно дыша.
Потом снова достала колдовскую книгу.
На этот раз она прочитала только один заговор – на смерть. Для соперницы с именем Анина.
- Марна, открой!
Бабка Полина пыталась заглянуть сквозь мутное, словно слюдяное окно дома-скорлупки. После тяжелой бессонной ночи отправляться домой, в Перелесье, сил не было, и Марна легла тут же, на старинном кованом сундуке, укрывшись заячьим пледом.
Надо было бы отворить Полине – все-таки старинная подруга покойной бабки, но вставать не хотелось. Да и снова воспитывать начнет: ей только дай повод.
Сном смежило веки, даже начало что-то мерещиться, пестрое и яркое, и тут в окно снова забарабанили.
Марна стиснула зубы и решила не отвечать. Надоест же ей когда-нибудь в конце-концов стучать? И что за наглость, тарабанить, когда никто не открывает? Неужели не понятно, что никого нет дома!
Словно в ответ на ее мысли за окном наступила тишина, но лишь на мгновенье. Потому что уже в следующую секунду тяжелый металлический засов на двери, лязгнув, сам собой поднялся, и дверь отворилась.
Марна сжалась в комок и до боли зажмурила глаза. Ей сейчас хотелось только одного – чтоб бабка Полина исчезла, растворилась, провалилась сквозь землю, наконец. Но только не слышать ее и не отвечать ей.
Полина вошла, цепким взглядом окинула огарки свечей, раскрытую книгу на столе, и дотронулась до стены рукой. Там еще хранился могильный холод присутствия нечистой силы, каждый из демонов оставил едва заметные следы. Полина начала считать, сбилась, и только покачала головой.
- Что же ты наделала, девонька, что наделала… сколько горя будет теперь…
Марна вскинулась и заорала:
- Что вы надо мной причитаете, как над покойницей? Сделала то, что посчитала нужным. И не раскаюсь!
- Раскаешься, - с жалостью посмотрела на нее Полина. - Тебе, девонька, к счастью, многого знать не дано.
'' 1Ахернар – голубая звезда-гигант в созвездии Эридана. (Прим. автора)
'' ''2Зороастр, гр. - Заратуштра, Заратустра. Мудрец и маг, ему приписываются различные прорицания, откровения и тайные книги. (Прим. автора) ''
''©ДИАНА БОШ. 2007.Все права защищены. Копирование и распространение без разрешения автора преследуется по закону.''