Однажды в студеную зимнюю пору,
В июле, когда пересохла река,
Я вырыл глубокую, длинную нору,
И там сотворил я себе колобка.
Рецепт подсказать? О, ну это я мигом!
Сейчас, погодите, Пэлл-Мэл докурю…
Открою свою кулинарную книгу,
Секретный состав колобка подсмотрю…
Ага, значит, так, в полнолуние утром
Возьмите на пляже немного песка,
Смешайте с водой, солью, сахарной пудрой,
Крысиного прысните в смесь молока.
Посыпьте мукой да побрызгайте йодом
И глиною жидкой залейте до дна.
А чтоб не казалось творение медом,
Добавьте три ложки сухого говна!
Ну что ж, вот теперь приступать можно к лепке.
Фантазии дайте богатый простор!
Хотите – пацанчика в клетчатой кепке,
А можно свинью, дядю Васю, топор!
Так вот, я, простите, отвлекся немного,
Не буду писать много лишних вещей.
Хотя раздражают, вот, наши дороги
И полчища в хлеве сидящих мышей…
Слепил колобок я и спать завалился,
А тот среди ночи внезапно ожил!
Попрыгал на месте и вдруг покатился…
Нет-нет, я в тот вечер совсем не курил!
Так вот, колобку не понравилось в норке,
Свободы – ишь, чё? – захотел идиот!
Прыг-скок из норы – и уже вот на горке,
Кричит про в правах ущемленный народ.
Мол, в рабстве его четверть часа держали,
В неволе томился коричневый бок!
«А, чтоб вы ежей, супостаты, рожали!» -
Кричал, гордо прыгая в темный лесок.
«Нет, так не пойдет, не взлетит, не поедет!
Раз рухнули цепи незримых оков,
Пусть нам поклоняются даже медведи,
Пусть все уважают народ колобков!
Права нам давайте, машину, квартиру
И телок побольше – чего нам страдать?
И чтоб по всему разнесчастному миру
Никто поперек не мог слова сказать!»
Тут – на тебе – скачет по встречке зайчишка
И смотрит-дивится: «Ну что за урод?
Ни ножек, ни ручек, ни даже ***шка,
Говном за версту от него так и прет!»
«Эгей, ты чего тут сказал, косоглазый?» -
Герой возмущения скрыть наш не смог.
Скакнул – и собою по лбу зайцу вмазал,
Решив преподать нахалюге урок.
Ушастый озлился, притопнул ногою,
Да как зарядит Колобку промеж глаз.
Но, вот незадача, герой наш главою
Был липок, и заячий коготь увяз.
- Ах, ты ж, растакая вонючка-липучка!
А ну, отпускай, а не то раздавлю!
Вот был колобок, а останется кучка,
Тогда на тебя я ужо посмотрю!
И вскинулась лапа, ударить пытаясь,
И сразу последовал смачный удар!
Герой улетел, а разгневанный заяц
Еще два часа выпускал в поле пар.
Летит колобок, он доволен собою,
Доказано право на слово и труд,
И с гордо крутящейся он головою
Упал в близлежащий вонюченький пруд.
В воде серый волк копошился, ругаясь:
В который он раз проверял перемёт.
Ни рыбки сегодня ему не попалось.
- Ну что за скотина у берега срёт?!
Втянул носом воздух: «Воняет чего-то…
А что, хоть ты тресни, никак не пойму!
Нет, в следующий раз я пойду на охоту!
Послушал же эту пройдоху-куму.
А нынче в пруду, говорит, много рыбы!
И спит в зюзю пъяный с утра рыбнадзор.
А тут пескаря я с утра лишь надыбал!
Да разве ж рыбалка? Ох, стыд и позор!»
Герой бултыхается в ужасе диком!
Не тонет, но плыть-то не может совсем!
- Мужик! Подсоби! До песка не допрыгну! –
Взмолился пред волком мой круглый голем.
Волчара спасателем как-то работал,
Да вот, не сложилось, уволили враз.
Когда с самолета спасал он пилота,
Крича, что он крот и остался без глаз.
Ну, серый кивнул, поплевал на ладони,
Да вытащил мигом на брег Колобка.
Вдруг чувствует запах дерьмической вони:
- Давно ли ты мылся... товарищ башка?
- Тебя не спросил, серомордое быдло! –
Ответствовал гордо герой-Колобок.
Тут волку, естественно, стало обидно,
И он быстро хаму отвесил пинок.
Летит наш борец за свободу и право,
Желая весь мир с высоты обозреть.
Сосенки, дубки да душистые травы…
По лесу хромает мохнатый медведь.
Михайло Потапычу тяжко с утра-то,
И мучает мишку нехилый сушняк.
Вчера обмывал он зарплаты утрату,
Пропил все – сегодня он нищ, как хомяк.
И сел Колобок прямо мишке на темя.
- Тут чем-то воняет, - заметил медведь.
- У, птицы! На голову! Гадское племя! –
Тут в пору Потапычу зло зареветь.
Но понял Михайло: грешил он на птичек,
Какое-то нечто на ухо бурчит:
- Эй, есть закурить? – Мне б глоточек водички, -
Потапыч наш слезно в ответ говорит.
- Водички? Ишь ты! Я тебе не прислуга!
Ты должен меня как себя уважать!
Совсем обнаглел, толстомордый зверюга!
Могу на тебя я заяву подать!
- Ах так? – хвать поганца лапищей тяжелой -
И грозно глядит на зарвавшийся шар.
- Иди-ка ты, братец, в ближайший поселок…
С названьем в три буквы… Не мед. И не пар.
Да-да, ты все правильно понял, малявка.
Я именно это сказать и хотел…
- А я все твои сдам пароли и явки! –
Герой не успел досказать – полетел.
Летел он полями, лугами да лесом…
Упал у поломанного колеса.
Вздохнул, огляделся вокруг с интересом…
Глядит – загорает у речки лиса.
- Эй, девушка, можно мне к вам подкатиться?
Я рыжих да спелых до жути люблю!
Героя измерила взглядом лисица:
«Не плавать такому, увы, кораблю».
Но вслух рыжехвостая пела иное:
- Какой интересный мужчина, ух ты!
Красавец, хоть пузо надулось пивное…
- Да ладно словечек, пойдем-ка в кусты!
- Чего захотел? Даме надобно выпить,
Покушать получше, украсить себя…
Деньгами меня коль захочешь осыпать,
Тогда так и знай, сразу буду твоя!
- Ого! – разозлился опять наш приятель.
- Да ты бы сначала исправила нос!
Иль жаден до жути твой работодатель,
Что денег тебе слишком мало принес?
Ты глянь на себя! Ведь ни рожи, ни кожи!
И плоская, словно сухая доска!
На ноги смотреть мне не хочется тоже,
И хвост – то не хвост, а лишай да тоска!
Лисица, сощурившись, стиснула зубки
И, глазки прикрыв, процедила ему:
- Ну ладно, задаром целуй меня в губки.
Раз нету бабла – и такого приму.
- Ну, то-то же! – фыркнул, к лисе подкатился
И ну – лобызать чаровницы уста!
Совсем, бедолага свободный, забылся,
Что зубки торчали у ней изо рта.
Скривилась лисица, но месть - это принцип,
И щелкнула пасть, и послышался крик!
В мгновение съела круглейшего принца,
Не выплюнув даже из спаржи парик.
Мораль этой басни еще не раскрыта,
Лиса долго мятой питалась потом,
А я у разбитого да у корыта,
Смолил папироску с донским табачком.