Джеффри Бэллард - дружба, любовь, товарищ...

Александр Дуганов
Эта беседа состоялась в далеком уже 1992 году. Листая старые дневники и записные книжки, я нет-нет да и нахожу среди них некоторые интересные материалы, по той или иной причине не вошедшие в статьи, не ставшие основой для рассказов и повестей.
Такие черновики есть у каждого писателя и журналиста.
И приходит время, когда казавшаяся не очень актуальной тема вдруг обретает новое звучание, ищет воплощения, становится современной и важной…
Тем более, если речь идет об уже ушедших от нас людях и событиях.


Моему собеседнику за семьдесят. Но лучезарная улыбка и неиссякаемый чисто английский юмор делают его значительно моложе.
Морис Джеффри Бэллард прошел через все перипетии сложной и противоречивой истории XX века. И вынес из них чувство бесконечной любви к людям, присущее истинным гуманистам, истинным интеллигентам.

-Сэр Джеффри, я знаю, что это не первый ваш визит в Россию. Какие чувства пробуждает у вас эта страна, ее люди?
-О,это сложный вопрос. Вы правы, я не впервые в России. Однако мои первые «визиты» проходили в более сложных условиях, нежели теперь, когда я приехал как гость «Интуриста».Я впервые ступил на русскую землю в начале 1942 года, когла наш первый трансарктический конвой «PQ-1» прорвался в Мурманск. Я служил в то время в качестве судового медика на корвете «Игл».На всю жизнь запомнились мне ужасы войны, непрерывные бомбежки каравана, холод. А еще мужество английских моряков и русских летчиков. В бою с фашистскими торпедоносцами наш корвет был поврежден, но мы дошли до Мурманска. Русские мастера довольно быстро устранили все неисправности. О, это были прекрасные мастера!
-Не сохранили ли вы в памяти имена тех, с кем встретились тогда на Севере?
-Увы,нет… Прошло более полувека, пришлось повидать немало людей по всему свету. Я помню только имя отважного русского пилота, которое гремело тогда по всему Северному флоту. Его звали Сафронов…
-Может быть, Сафонов?
-О, да-да, правильно, Сафонов! Мы все восхищались его мужеством. Это был настоящий ас! Что же касается других имен, то могу сказать, что мы встречались с русскими немного, в основном на официальных мероприятиях, за столом. Но русское гостеприимство и дружелюбие запомнились мне навсегда. Офицеры старались, чтобы нам, союзникам, было всегда тепло на русском холодном Севере. Знаете, это главное согревающее средство – спирт, ха-ха…А если серьезно, то русские люди были очень признательны нам за то, что мы вместе боремся против наци.
-Сэр Джеффри, нельзя ли поподробнее о конвоях? У нас не так много сведений об этих эпизодах войны. Можно сказать, что кроме яркой повести замечательного писателя Валентина Пикуля « Реквием каравану «PQ-17» и снятого по ней фильма и нет ничего об этом…
-Я участвовал в трех конвоях: первом, втором и – по-моему- в десятом. В составе семнадцатого нашего корабля не было, ибо к тому времени он был потоплен. А я и другие уцелевшие моряки продолжили войну на зенитных катерах у побережья Англии. В составе конвоев были пароходы с военной техникой: танками, самолетами, пушками и множеством других военных грузов, которые поставляла России в основном Америка. Были и корабли до верха загруженные канадским зерном и консервированным мясом. Из Англии тоже поставлялось вооружение, в основном самолеты и запчасти к ним. В состав конвоя для его охраны включались фрегат, несколько эсминцев и несколько корветов, подобных нашему. Нельзя сказать, чтобы это охранение было достаточно сильным, но мы были полны решимости дойти до России во что бы то ни стало.
Наци обычно появлялись у берегов Норвегии. И потом «висели» над нами постоянно, до самого Мурманска. Атаковали, как правило, с кормы, бомбили все подряд: транспорты, корабли охранения, расстреливали из пулеметов тонущие суда и спасающихся людей. Они вели себя, как людоеды…
Чувстов настоящей радости мы испытывали тогда, когда в небе появлялись русские самолеты. Ваши асы демонстрировали отличное боевое мастерство. Мы приветствовали их с кораблей, прекрасно понимая, что наши крики им не слышны. Но я уверен, что русские пилоты  ощущали наши переживания. Это была настоящая боевая дружба, которая связывала нас тогда…
-Как вы воевали потом? Вы говорили о зенитных катерах?
-Да, это тоже очень интересная страница в моей боевой биографии. Нацисты обстреливали Лондон ракетами «Фау». Это варварское оружие. Королевские ВВС поначалу не имели эффективного оружия, чтобы противостоять ракетам. В Лондоне были большие разрушения, и премьер-министр Черчилль даже объявил об эвакуации части горожан. Однако потом были созданы специальные радиолокационные станции, которые позволяли засекать «Фау». По данным с этих станций находящиеся в проливе Ла-Манш зенитные катера открывали огонь по летящим ракетам. Могу сказать, что мы сбили немало нацистских ракет: на вооружении у нас были скорострельные зенитные орудия. Кроме того, истребители Королевских ВВС имели специальные приспособления в ивде крюка под фюзеляжем, которым они подцепляли летящую «Фау», отворачивал ее с курса и сбрасывали в море. Но чаще всего пилоты просто расстреливали ракеты из бортовых пушек и пулеметов.
Русские, насколько мне известно, захватили в конце сорок четвертого испытательный полигон нацистов в Польше и поделились с Англией секретами системы управления ракет «Фау». После этого борьба с ними стала намного эффективнее…
-На зенитных катерах вы тоже были медиком?
-Не только. Я входил в состав орудийного расчета, ибо моряков не хватало, и каждый человек был на счету.
Мы сражались вместе не только на море. Каждый день- это была моя обязанность как петти-офицера – я отмечал на карте в офицерской кают-компании положение на фронтах. Я вижу как сейчас красные флажки на карте Европы: Сталинград, Курск, Белоруссия, Польша и, наконец, Берлин… Именно тогда я начал изучать русский язык, познакомился впервые с русской литературой. Конечно, «изучать русский язык» - слишком громко сказано, но несколько десятков русских слов я уже тогда знал.
-Интересно, каких?
-«Дружба»,»любовь»,»товарищ»…Вы не представляете себе, как трудно изучать русский. Но нам он казался всегда таким же красивым и напевным, как русская природа, как русские люди…
-А как сложилась ваша дальнейшая судьба? Я знаю, что после войны вы служили на флоте, учились, уехали из Англии…
-Да. После войны я еще десять лет служил на флоте. После службы окончил медицинский факультет Лондонского университета, стал врачом. И работал с миссиями ООН в Центральной Африке, в Гонконге, в госпитале ООН на Мальте. В 1964 году мы с женой переехали в Австралию, в Брисбен, где я до последнего времени работал заведующим физиотерапевтическим отделением окружного госпиталя.
-Австралия…Как это далеко от России. Вы ощущаете себя на краю света?
-О, нет. Я постоянно слушаю московское радио. Россия близка мне по духу. Интересно, что Россия и Англия на протяжении всей своей истории всегда были союзницами. И теплые чувства между нашими народами не смогли заморозить ни «холодная война», ник козни политиков. Я всегда был англичанином, и даже сейчас, прожив столько лет в Австралии, им и остался. И навсегда сохранил в сердце память о России, прекрасной стране добрых людей и мужественных воинов…