В СОАВТОРСТВЕ С АЛЕКСАНДРОМ ЖЕЛЕЗНОГОРОВЫМ
ДА СОХРАНИТ ТЕБЯ ТВОЙ ДОБРЫЙ ГЕНИЙ ПОД БУРЯМИ И В ТИШИНЕ
А.С.Пушкин
Дни то летели пулей, то тащились как черепаха, но ночи всегда были пустыми и тревожными.Севка никогда не думал, что его кипучей, оптимистичной натуре свойственна депрессия.
Когда он слышал от кого-то о ней , он всегда отвечал, что никакой депрессии не существует, а есть безделье , дурацкое самокопание и интеллигентская рисовка.
Но после отъезда Анны его накрыла такая волна безразличия , апатии и абсолютного пофигизма, что он не раз задавал себе вопрос , что это, если не жесточайшая депрессия ?
Он , практически, перестал встречаться с приятелями,стал избегать традиционных пятничных пикников, на которые они постоянно выезжали семьями, прекратил смотреть
свои любимые спортивные программы, знакомиться с новинками на прозеру. Теперь он всё реже и реже играл с младшими детьми, реже беседовал со старшими.
Коллеги смотрели на него с явным удивлением, а Таль совершенно не узнавала его. Её , всегда любивший как следует поесть да и выпить , муж, совсем потерял аппетит, он молча ковырял вилкой самые любимые прежде блюда, да так и не доев, выходил из-за стола.
Впрочем, пить он не отказывался, а, наоборот, вместо привычной кружки темного пива, он перешёл на коньяк. Его сердце терзала невыразимая тоска и такое жгучее чувство вины, что , казалось, от них нет никакого спасенья.
Он полюбил сидеть один в кабинете и вспоминать... Перед его глазами всплывали мельчайшие подробности их с Анной встреч, живо возникало то всепоглощающее чувство счастья, которое охватывало при виде её, нервная дрожь,непременно пробегавшая по всему телу при даже легком её прикосновении.
Нет, никак не удавалось её забыть ! Но, памятуя о данном обещании, он даже не пытался ей писать или звонить.
Налаженные с “Grain production” связи развивались по накатанной, ими занимались рядовые сотрудники , и не было ни малейшей зацепки для того, чтобы именно ему выйти на контакт с фирмой.
Оставались звонки на мобильник Крымову, который проводил отпуск на Кипре, но телефон друга был постоянно недоступен.
Прошло долгих полтора месяца прежде чем Крымов позвонил сам.Шлема сразу понял, что друг сильно взволнован и расстроен.
- Привет, «Гранат», - каким-то чужим голосом поздоровался Лёвка.
- «Блиц», что случилось ?
- Да уж случилось , брат.
- Что-то с Анной ?
- С ней.
- Что, Что ? Не тяни ты кота за хвост ,- не сдерживая себя, Севка , что есть мочи кричал в телефонную трубку.
- Да успокойся ты, мне нужна твоя холодная голова.
- Уже спокоен,- Севка постарался взять себя в руки,- да говори же , что с ней ?
- Ты только не перебивай меня и постарайся без эмоций...
- Да говоришь ты, наконец, или я проломлю тебе башку! – матерясь закричал Севка.
Крымов пропустил эту тираду мимо ушей и продолжал монотонным голосом:
- После возвращения от тебя Анна взяла отпуск плюс отгулы, сказала мне , что хочет
поехать отдохнуть куда-нибудь за границу, придти в себя, зализать раны ( так она выразилась ).
Я отпустил её без разговоров, к отпускным выписал ещё очень приличную премию. Вскоре, как ты знаешь , я и сам уехал, сначала за сыном в Англию, забрал его на каникулы на Кипр, где мы и пробыли все вместе три недели.
- Дальше, дальше! Давай суть!- Севка уже не мог сидеть, он вскочил со стула и нервно заходил по пушистому ковру.
- Ну , если совсем кратко- Анна умирает.
-???
-Да, да. Оказывается она никуда не уезжала, ей было очень плохо: головокружения, слабость, обмороки. Она пошла в районную больницу, где обнаружили ещё и пониженный гемоглобин.
Ей поставили диагноз: какая-то там железодифицитная анемия неясного генезиса, правда я могу ошибаться, тут сам чёрт ногу сломит в этих терминах!
Но сегодня же я отсканирую и пришлю тебе все имеющиеся у меня бумаги.
Севка был оглушен, он был не в силах вымолвить ни слова.
- Ты меня слышишь, Сев?- раздался взволнованный голос Лёвки.
- Да, конечно. Слушай, что надо делать ?
- Не знаю.Состояние у неё жуткое. Они, в этой поликлинике, оказывается, не провели настоящего обследования и сразу стали пичкать её железосодержащими препаратами,
гемоглобин вроде бы повысили на время, но зато капитально посадили печень...в общем, всё пришлю, а ты там решай.
- Может спросить Таль? Она всё-таки врач, хотя и стоматолог.
- Вот уж не знаю как тебе говорить об этом с женой, твоё дело. Через полчаса заходи на почту.
- Пока.- в трубке что-то щелкнуло и повисла мертвая тишина.
Севка сидел в кабинете за столом, обхватив голову руками и глядя вниз, в одну точку , по его щекам катились злые, колючие слёзы.
Таль неслышно приблизилась к нему и обняла сзади за плечи.
- Милый, что случилось?
Не в силах больше таиться, Севка выдохнул :
- Она, она...понимаешь, она может умереть...
-Ну, ну, успокойся, приди в себя и расскажи всё по порядку.
Из сбивчивого рассказа мужа Таль заключила, что в России у него появилась очень дорогая ему женщина, которая тяжело, может быть смертельно, больна.
Его рассказ, и особенно те эмоции, проявление которых она видела уже и не припомнит когда, больно резанули её по сердцу.Таль смахнула выступившие слёзы, упрямо мотнув всегда ухоженной головой...
-Давай разбирёмся. Диагноз поставлен ? Анализы есть? Каковы объективные показания?
Она продолжала и продолжала задавать свои профессиональные вопросы.
В ответ Севка протянул ей распечатанные бумаги, присланные Лёвкой.
Внимательно их проглядев, Таль пристально посмотрела на убитого горем мужа.
- Ну вот что, друг мой,- решительно заключила она,- тебе надо немедленно лететь в Москву и привезти её к нам. С клиникой я договорюсь.
- Спасибо тебе, родная,- только и смог выговорить Севка.
Видя какой радостью засветились его глаза, Таль поспешно вышла из кабинета и почти вбежала в ванну, защёлкнув замок. Да, интуиция её не обманула – у мужа была не простая интрижка, а настоящий, глубокий роман.
Это она почувствовала сразу, в первую же, после его возвращения, ночь: ласки его были какими-то вымученными, без всегдашнего огня и радостного возбуждения.
Она также заметила, что он стал часто задумываться, грустить, что было ему также не свойственно. Даже дети, которых он обожал, не могли отвлечь его от каких-то внутренних переживаний.
Всё чаще он уединялся в кабинете и, зачастую, оставался там , спать на диване.
- Господи, за что ? Теперь, когда всё, казалось, преодалено, налажено – вон даже дом , о котором столько мечтали,купили...
Таль пустила на всю мощь воду и в голос наревелась. Затем тщательно умылась, причесалась и с улыбкой вернулась в кабинет, где повеселевший Севка с энтузиазмом объяснял что-то по телефону Крымову.
Крымов нервно ходил из угла в угол, он ломал голову над извечным русским вопросом : что делать ? Его гибкий, изобретательный ум предлагал ему различные, один
одного экзотичнее, варианты, но все они так или иначе делали несчастными или друга-Севку, или его семью, или Анну. Наконец он прекратил мерить шагами кабинет и по селектору вызвал секретаршу.
- Скажите мне, Наталья Николаевна, что Вам известно о друге Анны Генриховны, с которым они собирались пожениться?
-Зовут его Александр. У меня где-то есть его мобильник, и я знаю, что он работает хирургом-травматологом в институте Склифосовского.
Через пару минут Крымов уже звонил Александру.Он рассказал ему о болезни Анны, её совершенно бедственном положении,о том, что она полностью сдалась и совсем не борется с недугом, о халатном, если не сказать преступном, отношении врачей.
На противоположном конце трубки не произносили ни звука.
- Вы меня слышите?- сердито спросил Крымов.
- Отлично слышу.
- Скажите только одно – Вы ещё любите её ?
- Да,- ответила трубка дрогнувшим голосом.
- Тогда посылайте все к чёрту , и скорее к ней, дорога каждая минута, не то что день!
Пишите адрес больницы, встретимся там минут через сорок и тогда всё обсудим.
Александр осторожно входил в палату к Анне, в одной руке он нёс её любимые ромашки, а в другой объемный пакет с фруктами, почти такой же вид был и у Крымова, подошедшего несколькими минутами позже, только в принесенном им букете были розы.
На Анну было страшно смотреть : вся её кожа приобрела серовато-коричневатый оттенок, глаза ввалились, из-под беленькой косынки выбивались её прекрасные каштановые ,
наполовину выпавшие волосы, дополняли картину сильно поредевшие брови и крошащиеся ногти. Она была так слаба и беспомощна, что даже никак не прореагировала на появление Александра, только тихонько вздохнула и закрыла глаза..
В кабинете главврача мужчин ждал целый консилиум, это на зов Александра собрались коллеги-врачи,специалисты по онкологии, которых он кратко ввёл в курс дела, и теперь они должны были решить, что делать дальше.
В ординаторской было жарко- мнения самые разные:
- Почему бы не перевести её к нам, на Каширку?
- Где бы то ни было , здесь, в Москве, дальнейшее лечение – исключено, причины не обсуждаем,- раздраженно бросил Крымов.
-Остаётся Германия, США, Израиль – страны , успехи которых в борьбе с онкологией наиболее значительны.,- вступил в разговор однокурссник Александра , в настоящее время ведущий фармаколог Минздрава России. Давайте выбирать.
- Я за Израиль, - отозвался Крымов.
- Вполне резонно, ведь стоимость лечения в Германии превышает стоимость лечения в Израиле в среднем в полтора раза, а лечение в США дороже, как минимум, в несколько раз. Конкретный недавний пример: был у нас пациент, который заплатил за лечение около 130 тысяч долларов, в то время как в Европе ему предлагали заплатить 250 тысяч евро.,- вновь подал голос доктор с Каширки.
- Я тоже за Израиль,- сказал Александр.Я подробно ознакомился с информацией по этому вопросу и уверен, что не только деньги, но и другие , вполне конкретные факторы ,тому причина. Очень важно , что именно в Израиле более активно используются инновативные и экспериментальные виды терапии, не только "рутинное" лечение. Это особенно актуально в таких случаях, как наш, когда стандартные методы не помогли.
- Между прочим,имейте в виду, любое решение о нестандартном лечении нельзя принимать единолично. Процедура получения разрешения и применения экспериментальных методов в Израиле достаточно сложная: требуется очень серьезное письменное обоснование, оно рассматривается не только профессионалами, но и этическим, т.н. "хельсинским комитетом", - отметил коллега из онкологического института им. Герцена
- Вот и отлично, значит ошибки будут сведены до минимума, и мы больше не получим...,- Крымов осёкся, но по всему было видно, что он едва сдерживает свой гнев.
- Поддерживаю Израиль, - вступил в разговор доктор из Института переливания крови.Тем более, что в этой стране есть еще одно неоспоримое преимущество: в каждой больнице Израиля, в каждом отделении есть медперсонал, говорящий по-русски.
- Вот и ладно. Тем более, что там живут наши друзья, которые также занимаются этим вопросом.
Крымов не стал рассказывать, что поздней ночью с ним связались Таль и Севка они рассказали, что Таль удалось договориться с коллегами о помещении больной в Медицинский Центр"Герцлия" (Herzliya Medical Center - НМС) – ведущий частный
госпиталь в Израиле. НМС считается лучшей среди израильских частных больниц. В ней работают врачи с мировым именем, вооруженные новейшим оборудованием и современными технологиями,они проводят диагностику и лечение на высочайшем уровне.
Очень высоких результатов достигли израильские гематологи, специалисты по лечению онкологических и прочих заболеваний крови, в том числе анемии.
Крымов был уверен, что это – именно то, что надо. Идя на консилиум ,он твердо знал, что Анна будет лечиться в Израиле. Другого варианта развития событий он даже не допускал.
Единственный вопрос, который интересовал его: сможет ли она по объективным показаниям выдержать перелёт.
Консилиум пришёл к выводу, что дорогу Анна выдержит, но надо лететь как можно быстрее. Было решено, что сопровождающих не надо, вполне достаточно Александра.
Билеты были забронированы на самый ранний рейс, и уже к полудню Александр вкатывал коляску , с сидевшей в ней в полузабытьи Анной, в зал прилёта Бен-Гуриона.
После прохождения паспортного контроля она сделала слабый знак Александру – наклониться к ней.
- Умоляю, пусть только он не подходит ко мне, умоляю,- она трогательно сложила на груди тоненькие коричневые ручки и беззвучно заплакала.
- Хорошо, хорошо, любимая, я всё понял. Он не подойдёт и не увидит тебя, обещаю, - Александр достал мобильник и набрал номер Севки, которым снабдил его перед отъездом Крымов.
Севка выслушал просьбу Александра с нескрываемым волнением, он понимал,что это – просьба Анны, но примириться с тем, что она так близко, а он её даже не увидит, было так горько, что у него мгновенно пересохло горло, а грудную клетку сдавило будто бы клещами.
- Да, я сделаю как она хочет,- с трудом выдавил из себя Севка и всё больше накаляясь от собственного бессилия , он со злостью швырнул огромный букет ромашек на широкий подоконник.
Спасибо Крымову , Таль и Севке, организация была превосходной: у выхода из зала прилёта Анну уже ждал Амбуланс( машина скорой помощи), быстро доставившая их с Александром в клинику.
Удобная палата с отличным видом, русскоговорящий персонал – всё создавало хорошее наствоение, вызывало чувство уверенности и комфорта.
С раннего утра начались больничные будни : анализы,осмотры, консультации. Вести Анну ,после встречи с Таль, согласился очень известный специалист, урождённый
американец, много работавший в американских и европейских клиниках, а последние годы возглавляющий большой отдел хирургии в центральном государственном госпитале Тель-Авива.
Осмотрев Анну, он недоумённо развел руками:
- За 30 лет работы я не встречался ни с чем подобным. Кто и зачем это сделал? Они были обязаны остановиться, когда увидели, что назначенное лечение не даёт никакого эффекта...
Первое, что сделал этот доктор – отменил все, назначенные прежде препараты, которые Анна продолжала принимать.
Последующие два дня были, по-истине,самыми сложными для Анны и с физической и с моральной точки зрения : десятки заборов крови, узи, рентген и , наконец, колоноскопия.
Именно на это исследование больше всего надеялся доктор. Осматривая Анну, он пришёл к выводу, что все симптомы, по савокупности которых и был поставлен диагноз - анемия аутоимунного генеза, на самом деле, не дают основания считать диагноз бесспорным.
К счастью, этот опытнейший диагност не ошибся – в толстом кишечнике был обнаружен кровоточащий полип - это и была причина слабости, недомогания ,бледности, изнуряющей усталости и пониженного гемоглобина...
Получив результаты всех проводившихся исследований, внимательно и тщательно проанализировав их, доктор почувствовал настоящую радость, которой и поспешил поделиться с Александром и Анной.
Он зашёл в палату и сразу наткнулся на бездонные, полные затаённых слёз, готовых пролиться в любую секунду, в случае страшного приговора, огромные глаза Анны.
- Дорогая девочка, Господь посылает Вам свою милость, никакого рака у Вас нет, благодаренье Всевышнему ! Вы будете жить, долго и счастливо, ведь после таких испытаний, вы просто не имеете права жить иначе.
Анна уронила голову на грудь и тихо заплакала, а Александр резко отвернулся к окну.
- Только не думайте,что всё хорошо, - доктор перешёл на деловой тон,- чтобы выкарабкаться окончательно и вернуться к нормальной жизни, придётся много и
терпеливо лечиться и начнём это делать прямо завтра. Анализы показали, что изначальная причина вашего недомогания –постоянно кровивший полип толстого кишечника.
На завтра я назначил операцию : мы его удалим и прижжём лазером. Серьёзное лечение предстоит провести и печени, которая сильно пострадала от чрезмерного приёма железосодержащих и гормональных препаратов. Понимаете меня ?
- Спасибо, доктор, - глаза Анны наполнились таким лучезарным сиянием, что старый врач невольно залюбовался ими.
- Я буду выполнять всё, всё и очень стараться.
Через неделю Анну было не узнать, и хотя её внешний вид почти не изменился, но глаза...Они сияли и излучали такую надежду, нет , скорее даже уверенность , что все вокруг сразу понимали – самое страшное уже позади , а впереди – жизнь и счастье.
Добрая весть мгновенно облетела всех, кто так или иначе принимал участие в судьбе Анны. Как только об этом узнал Севка, он тут же позвонил Крымову :
- Привет, « Блиц » !
- Чувствую по твоему голосу ...
- Да, да! Слава Богу! Прежний диагноз снят, онкологии нет...
- Классно!- только и смог выговорить Крымов. На него вдруг навалилась такая усталость, что, казалось, все тревоги, заботы, трудности и проблемы последних недель разом обрушись и придавили его своей тяжестью.
- Послушай,- между тем продолжал Севка.- Таль сказала мне, что ты все расходы по оплате лечения взял на себя, так? Это как-то ...Давай поделим расходы, я очень хочу этого, тем более, что ...
- Знаешь, брат, я давно хотел тебе сказать, что дороже тебя из той нашей жизни у меня никого не осталось...Да и виноват я перед тобой...Не говори ничего ! Прошу, позволь мне сделать это. Нет, даже ни для тебя, для себя самого. Это –мой подарок тебе и Анне, и ещё твоей семье. Будь счастлив.
В трубке послышались короткие гудки...
Накануне их отъезда домой Анна попросила Александра пригласить к ней Таль. О чём говорили они ? Бог весть. Александр только видел, что Анна вышла проводить её в коридор, и на пороге женщины крепко обнялись.
Когда Таль вернулась домой, она достала из сумочки сувениры , подаренные Анной. Для неё – французские духи « jai O’se »(и откуда ей было знать,что это её любимые?),а Севке она передала шикарный итальянский шёлковый темно синий галстук в мелкий белый горошек, который он одевает в самых торжественных случаях и очень бережёт.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
http://www.proza.ru/2009/07/22/813