Шумеры от палеолита…
В.А. Чудинов - как и ряд других исследователей ранее, - с конца ХХ века развивает чисто русскую версию (с огласовками знаков на русском языке) происхождения письменности (на землях Восточной Европы со времен палеолита). Понятно, что свои доводы в пользу собственного происхождения письменности могут быть у всех народов планеты – архаичные «бесписьменные» народы письмена своих пращуров могли и забыть (подобное произошло с языческой письменностью почти во всех местах планеты). Под давлением критики «масс профессиональных лингвистов» Чудинов на время уходит в средневековье («истоки древнерусскости»), хотя и в этом отходе на поле противников он достигает исследовательских успехов. Есть факты в пользу возвращения Чудинова к знакам палеолита.
А.Г. Кифишин сосредоточился на шумерских и протошумерских трактовках знаков, преимущественно времен свидерцев. В научном плане такое сосредоточение пока предпочтительнее, но не абсолютно – в силу неизбежной конкретности и относительности любой истины. Наряду с версией развития нынешних языков из моноязыка (строителей Вавилонской башни по библии), не теряют шансов и версии о возможности диалектов уже в палеолите. И диалекты палеолита 30 – 40 тысяч лет назад уже могли испытывать несколько волн «сближений – удалений», что осложняет судьбу моноглоттохронологии. В частности, вероятность диалектного характера языков индоевропейского неолита учитывал О.Н.Трубачев, развивая версию о происхождении языков славян из Подунавья около 5 тысяч лет назад.
Шумеры определяли родословие своих царей на глубину в сотни тысячелетий. Ряд библейских версий, включая и «всемирный потоп», имеет и шумерские корни. Северное происхождение части шумеров не отрицает наука. Русские летописи на первых страницах отмечают участие «нарцев еже суть словен» в строительстве Вавилонской башни на поле Сенаар (это одно из обозначений Сумера-Шумера).
С учетом многих факторов опытный лингвист А. Г. Кифишин в фундаментальной книге «Древнее святилище Каменная Могила. Опыт дешифровки протошумерского архива ХП – Ш тыс. до н.э.» (Т.1. Киев: вид «Аратта», 2001 – 872 с.; макет и текст 1999 г.) и увлечен переводом знаков со времен позднего палеолита в шумерских транскрипциях и значениях. В частности, со ссылкой на работы В.М.Массона и В.И.Сарианиди он приводит ряд знаков среднеазиатской Намазги 4 – 3 тыс. до н.э., где уже знак типа ; читается как kas, ; – utu ( dmu) , ; - lal, ; - sin и т.д. Но трансформированные в индоевропейское звучание знаки имеют и индоевропейский смысл, отчасти представленный на рисунке ниже (безусловно, возможны иные трактовки и варианты перевода).
Знак «креста» 1 (нумерация повторяется на иллюстрации) как Бара-Борея (культа гипер-бореев, севера) вполне интересен для выявления истоков христианизации и христианства (крестианства) в любых проявлениях – православном, католическом и иных. Ветер Бора под Новороссийском – память и о культе.
Кифишин затем обращает внимание на фигурки энеолитических женщин, указывая следующие значения знаков на этих фигурках. 2
Но немало знаков и на фигурках палеолитических женщин России. Числовые знаки есть и на знаменитой лошадке Сунгири (25 тыс. до н.э. между Москвой и Владимиром 3). Хотя здесь вероятно не суммирование родов, а «просто» - отвлеченный орнамент – для красоты, завершенности композиции. Есть и более глубокие трактовки соотношения этих знаков.
Знаки лунками повторяются на многих находках Сунгири. 4
Возможно, их оставил европеоид, который еще не совсем отошел от африканоидности, что и попытались подчеркнуть антропологи (бюст пращура россиян 25 тыс. до н.э. во Владимирском музее)
При этом сунгирьци уже использовали достаточно сложные обряды захоронений с богатейшей знаковой символикой. 5
Сложные орнаменты встречены в том же Подмосковье в палеолите Зарайска 6
В конечном итоге, Кифишин вынужден признать, что всевозможных «читаемых» знаков в Евразии от Франции до Китая океан со времен палеолита – море или океан. И хотя Каменная Могила Приазовья – уникальный памятник, но входит в большой регион окончательного формирования устойчивой и развивающейся письменности, существующий со времен мезолита в округе Черного моря и Каспия. 7
Корни этого процесса есть и в палеолите Восточноевропейской (Русской) равнины. В частности, уже в палеолите появлялись у восточных европейцев рисунки такого типа, что со времен мезолита отчасти повторяли петроглифы Русского Севера.
Идея не сегодня проснулась. Еще летом 1967 г. начинающий шумеролог Кифишин принимал участие в Южно-Туркменской археологической экспедиции, работавшей близ иран¬ской границы. Пятью годами ранее на здешних памятниках Намазги (III тыс. до н. э.), Хапуз-депе и Алтын-тепе (1У-П тыс. до н. э.) были замечены знаки пиктогра¬фического письма. В основном они были начертаны на глиняных стату¬этках. Кифишина привлекли к работе с целью проверки предположе¬ний касательно письменности, которая в принципе отрицалась ленин¬градскими ассириологами (как и многое иное отрицается «ленинградскими»). Кифишин заранее готовился , просматри¬вая в Москве публикации множества археологических памятников.
И действительно, в раскоп¬ках стали обнаруживаться так называемые (и ныне общеизвестные) токинсы — около дюжины мел¬ких, как пальцы человека, цилиндров-статуэток с надписями на плечах (подобные цилиндры известны и средневековому Новгороду) . Шумерские были влажно-хрупкие и моментально рассыпались на солнце. Кифишин не мог привыкнуть к столь мгновенному обращению в прах этих предметов. Знаки не только не фиксировались глазом, но и не запоминался даже их общий вид. Об изучении текстов и речи быть не могло. И все же примерно 35 знаков, обнаруженных ранее на плечах статуэток из обо¬жженной глины, оказалось достаточно, чтобы говорить о наличии письменных знаков в Намазге. 8
Китаевед А. Сыркина сопоставила это письмо с протокитайским (II тыс. до н. э.), а известный археолог В. М. Массон — с протоэламским. Три знака имели явно протошумерский характер: an — 'небо', gi — 'тростник или 'праведный', mas — 'козленок'. Некоторые тяготели к пиктограммам эламских Суз и Сиалка, особенно так называемые реснички: bur x bur = uri — 'север' (bur — 'водоем' по-шумерски). Вновь подозрительные созвучия с Бореем, возможно, идущие от ледниковой поры и времен ностратики.
Удалось установить соответствие некоторых шумерских знаков с намазгинскими. Например, выяснилось, что знак «« «елочка» — это клинописный домик ^, к кото¬рому добавлены линии. Они превращались в шумерские знаки gi — 'трост¬ник' и mas — 'козленок'. Так из 35 знаков «перевели» около 30 иде¬ограмм. А связи по линии Кавказ – Китай ныне активно проявляет известный лингвист Старостин.
Шумерское письмо хорошо известно по архивам Джемдет-Насра, древнее имя которого было Шунун — 'Рука Царицы' (условно «сунуть»). Оно относилось к первой четверти III тыс. до н. э. Сопоставле¬ние знаков Намазги с шумерскими из Джемдет-Насра показало, что поря¬док написания намазгинских еще не твердо установлен: знаки могли поворачи¬ваться друг к другу «спиной» (различная беспорядочность ранних сумм знаков и смущает «порядочных лингвистов») , но то же имело место в протоэламской пись¬менности конца IV тыс. до н. э., да и иные виды письма. На это справедливо обращают внимание многие исследователи ранней письменности.
Вместе с тем наблюдалось развитие знаков внутри самого намазгинского корпуса. Знаки, найденные на памятни¬ках Намазги V (ок. 1800 г. до н. э.), явно эволюционировали по сравнению со зна¬ками Намазги III и IV (1V-Ill тыс. до н. э.). Самые последние из них, открытые в 1967 г. — eger, ib, bur, su, — внешне мало отличались от архаических шумер¬ских. В целом среди знаков Намазги вполне читаются: ib, urta, eger, gal, gasan, ugun, an, sukud, turs, bar, gi, zi, lah, sukkal…
И вновь о севере - в раннем слое Намазга IV наряду с изображением барсов и козлов в керамике зафиксированы устойчивые письменные знаки: bur.bur = uri 'север'. Это – по сути - затем и отразилось в индоевропейско-греческом Бореас (Борей) – бог северного ветра, «ас Севера».
Смена сти¬лизованных изображений козлов на реалистические, появление изо¬бражений барсов и, наконец, наличие письменных знаков — данная за¬кономерность характерна не только для ряда стоянок Намазги III—IV в Юж¬ной Туркмении типа Хапуз-депе и Улуг-депе, но и для центрально-иранс¬ких поселений вроде Сиалка. Условно именуемые племена «барсов», по¬явившиеся в северо-западном Иране в конце V — начале IV тыс. до н. э., к началу III тыс. до н. э. достигли Средней Азии, а к началу II тыс. до н. э. — вероятно, и Китая. Раннесредневековые «барсилы-верзилы» (славяне-берзиты в Византии) сыграли важную роль в формировании раннесредневековой Хазарии округи Волги.
Модель пиктографической письменности отли¬чается от древней шумерской и весьма близка протоэламской конца IV тыс. до н. э., с одной стороны, а с другой — загадочным знакам Каменновражского могильника, отнесенного к эпохе срубной культуры (II тыс. до н. э.). Активное влияние народов Великой Скифии, особенно индоевропейцев, в Европе и Азии ощутимо с 1У тыс. до н.э., тем более – в Ш тыс. до н.э.
Согласно Я. Уленбруку, индоевропейцы даже проникли в Китай ок. 2850 г. до н. э. — при мифическом императоре Фу-Си. Тогда, возможно, на ту же китайскую систему наложили свой отпечаток и намазгинская, и индоев¬ропейская письменность срубной культуры. Любопытны некоторые па¬раллели. Так, намазгинский знак, читаемый по-шумерски: su 'рука' (слой VI), имеет такое же значение в китайской письменности: shou тоже значит 'рука'. Ныне – еще раз напомним - активизирована версия лингвиста Старостина о родстве даже в доиндоевропейское время ряда языков народов Кавказа (лезгины, чечены)– Сибири (кеты) – Китая около десяти тысяч лет назад, что – к сожалению – отчасти обретает в пропаганде политизированный характер (индоевропейцы, по определению, колонизаторы – и исконным народам везде они во вред, даже при всем обилии индоевропейских цивилизационных достижений).
По Кифишину, имеются достаточно веские основания думать, что протоэламская, намазгинская, протошумерская и «срубная» (скифская) письменности вышли из еди¬ного источника, сохранявшего свою цельность именно в IV тыс. до н. э. Параллельно этому «восточному» ареалу праписьменности (шумеро-индоевропейскому и эламско-протокитайскому) должен был существовать «запад¬ный» (протоиндийский, протоегипетский, крито-микено-лувийский). Диф¬ференциация двух ареалов могла произойти еще до V тыс. до н. э., после раз¬ложения изначально единой системы символико-ритуального письма эпо¬хи позднего палеолита. Представление об этой системе являют – к примеру - памятни¬ки, собранные в известной книге А. Леруа-Гурана «Предыстория искусст¬ва Запада». К сожалению, научному миру Запада мало известны фундаментальные российские исследования, в сумме дающие «Предысторию искусства Востока».
Протоэламской письменностью Кифишин окончательно занялся в начале 1970-х гг., и к 1973 г. проблема ее немного для него прояснилась. Эта преимущественно пиктографическая письменность (типа северной-наскальной или египетской) была распространена в конце IV тыс. до н. э. на территории Суз (юго-восточный Иран), Тепе-Сиалка IV (центральный Иран), Тепе-Яхья IV (юго-восточный Иран) и, вероятно, в области бытования намазгинской культуры в Средней Азии (Намазга Ш-1У; слои V и VI индоевропейские). Протоэламские таблички из Суз (слой С) составляют более 1400 до¬кументов и являются самыми древними в рассматриваемом культурном ареале. Около 1400 табличек были опубликованы в прорисях В. Шейлом, — известным иранистом Р. Гиршманом, и единицы, уже позднее, — К Лэмберт-Карловски. Многие специалисты пытались проникнуть в тай¬ну протоэламской идеографики, но больше других повезло В. Шейлу, К. Франку, В. Хинцу, Р. де Меквенему и П. Мериджи. Франк и Хинц об¬наружили близкую по содержанию надпись на аккадском языке, благодаря чему смогли разобраться в так называемом силлабическом линейном письме правителя Кутик-ин-Шушинака и других монументальных надпи¬сях XXII в. до н. э. Им удалось также обосновать свою точку зрения, что линейное письмо было изобретением XXII в. до н. э., однако сохраняло ар¬хаичную изобразительную форму эламского языка.
Правда, когда вооруженные такой информацией исследователи пы¬тались проникнуть в смысл протоэламских табличек, их постигала неуда¬ча. Вроде путь простой — перевести силлабемы в идеограммы, найти исходную древнейшую силлабему, имеющую смысло¬вую нагрузку (как в силлабической ассиро-вавилонской клинописи най¬ти идеограммы — осколки прежней шумерограммы). И затем, проходя по¬следовательно по уже знакомым островкам-знакам, преодолеть барьер не читав¬шихся прежде знаков. Но это не произошло, и даже правомочность де¬шифровки линейного письма В. Хинцем была подвергнута сомнению. Неудача – по оценке Кифишина -обусловлена слишком малым количеством значительных па¬мятников XX в. до н. э. и скудостью их языкового состава. Но все же исто¬рия дешифровки зародила подозрение в том, что протоэламская письмен¬ность несет в себе не-эламский язык. И в связи с чем эламские силлабемы и не-эламские идеограммы могли не совпадать по символической нагрузке. Необходим был иной путь к раскрытию смысла знаков. Согласно генеральной сводке R де Меквенема, в протоэламской пись¬менности зафиксировано 5529 знаков, варьирующих в текстах много раз. Подобное можно найти – к примеру - и в неолитических петроглифах народов Русского Севера.
По сравнению с шумерской протоэламская пиктографика, по¬добно китайской иероглифике, усложнена за счет введения третьего эле¬мента — наружной приставки к внешнему оформлению. Наличие приставки сближает протоэламское письмо, отнесенное к древнейшему «восточному» ареалу, с «за¬падным». Аналогичный элемент имеется в протоегипетском письме, в ко¬тором, кстати, отсутствует внутреннее наполнение знака. Структура шумерской пиктограммы также двойственна. У нее есть внешнее оформление и внутреннее наполнение. Внешний знак-оформи¬тель может включать до 63 внутренних знаков-наполнителей. Типичный " пример: ga 'загон для случки овец' имеет 63 разновидности, то есть содер¬жит 63 знака-наполнителя. Нетрудно подобное выявлять и у ранних народов Севера.
Обычно внешний знак-оформитель содер¬жит меньше сорока знаков-наполнителей: ka 'рот' — 39, ezen 'праздник' — 35, nigin 'вокруг' — 32, ninda = gur 'куча' — 32. В процессе развития пись¬менности совокупность знаков-оформителей и знаков-наполнителей об¬разовала гнезда, охватывающие собой всю систему шумерской (в истоках отчасти северной) пиктогра¬фии. Гнезд в ней насчитывается 74. Они включают более 2000 знаков, чуть меньше половины всех шумерограмм. К середине III тыс. до н. э. система гнезд уже пребывала в состоянии распада из-за ускоренного развития полифонии знаков, что в конце концов и раз¬рушило шумерскую пиктографию. Полифонизация свела на нет всю кон¬сонантную систему в восточно-ностратических языках (например, в эламо-дравидийской семье языков) и привела к ликвидации гнезд в культо¬вой символике народов на их азиатской территории. Это сказалось на вариантах знаковой письменности народов Севера, где усилилось значение устного сохранения информации (чтобы тайны народов не достались врагам).
Принимая во внимание значимость системы гнезд, допускается, что протошумерская письменность, сохранившая к моменту фиксации 2001 знак, должна была содержать на самом деле 4662 знака (74 х 63), то есть почти всю шумерскую пиктографию с ее 4800 знаками, включая полифо¬нические разновидности (подробности в книге Кифишина). Но сотни этих знаков имеют аналоги в археологических находках времен энеолита на землях нынешней России вплоть до ее северных окраин.
Исследователь обратил внимание, что пиктографическая письменность была и в ранней Трое времен шумеров. Целый ряд пряслиц — грузиков, применяемых при ткачестве для натяжения ни¬тей, — носит на себе явно письменные знаки. Было найдено огромное ко¬личество пряслиц — более 8000, так что у специалистов возникли сомне¬ния в назначении их, и сейчас слово пряслице начинают брать в кавычки. Эти «пряслица» обильны на землях трипольской и соседних культур. Античная дьяковская культура и близкие ей культуры Русского Севера тоже не лишены обилия «грузиков дьяковского типа» со всякими знаками.
В настоящее время письменность Трои периодов I-V (3500-1800 гг. до н. э.) состоит примерно из 46 надписей и 92 идеограмм. Надписи древнейшей Трои, Трои I, весьма специфичны. Они связаны во многом с характером сосудов, несущих на себе так называемые лицевые маски. Эти сосуды, как показывает их дальнейшая эволюция, понимались как антропоморфные образы женского божества (очевидно, Великой богини), аналогов которому немало в российский палеолитических Венерах (Костенки, Мальта и т.п.). Они теснейшим образом связаны с архаической анатолийской системой знако-образов, с которой можно встретиться, например, в Пулуре (восточная Анатолия). А к Пулуру Кифишин возводит, за неимением других данных, ис¬токи протоэламской письменности.
Троянские надписи эпо¬хи Трои II (2600-2450 гг до к э, по датировке М. Корфманна) несут явственные приз¬наки родства с протошумерскими. Собственно, они без особого труда мо¬гут быть прочитаны по каталогу X. Шмидта «Собрание троянских древностей Г. Шлимана» (Берлин, 1902)
Например (разворот цилиндра), 9
выглядит следующим образом:
nin-dar-а(!) gibil-gana2-lil2 nun mas2-di.
Возможный перевод на шумерском
«Нинда-ра (на) Огненном поле (духов) лилла закику (для) Цари¬цы (преисподней) (творит) Суд Козленка'».
Хотя специалисты по протоиндоевропейским языкам, ностратике и иным направлениям глотохронологических исследований – безусловно - могут дать и свои варианты перевода. Например, интересны были бы и трактовки В.А. Чудинова. Кифишин слишком увлечен культово-ритуальными трактовками ранних надписей, хотя они могли быть и нередко утилитарными.
Прочтение троянских знаков и надписей, как трипольских, «срубных» и прочих, требует весьма значительных усилий – и нередко коллективных. Смысловой интерпретации поддается лишь определен¬ная часть троянских пряслиц, аналогов которым – как уже сказано - немало и на землях России со времен неолита . При анализе системы символических изоб¬ражений, представленных на пряслицах, необходимо учитывать, что если они применялись в ткачестве, то были связаны с нитью.
Та же нить в архаичес¬кой мифологии не понималась чисто прагматически — она воспринима¬лась как нить судьбы, человеческой жизни ( gu-ti 'нить жизни' (крутить) у шумеров). Нить проходила внутри, через центральное отверстие, а само пряслице, имевшее обычно биконическую форму, украшалось символическими зна¬ками и образами. Дисковидная в плане вещь (в Трое известны и дисковидные пряслица, как, например, пряслице из горного хрусталя из клада L) связывалась с образом космоса, с сотворением мира. Уже внешние параметры заставляют полагать, что принцип орнаментации пряслиц — под орнаментацией имеются в виду знаки, нанесенные на внешних сторо¬нах вещи — мог быть связан с неким законченным циклом времени-про¬странства (бытия). Есть круговой обход, который совершают эти «орна¬менты» на пряслице, и он должен заключать в себе определенную метафору жизни «человеко-года». Ныне все больше доказательств ранней космогонии у человечества со времен позднего палеолита.
Ранние аналоги части знаков являют балкано-дунайские надписи VI-IV тыс. до н. э. Они, по Кифишину, нисходят постепенно из северных и северо-западных об¬ластей к южным и юго-восточным. С территории культуры Кёрёш (север) постепенно переходят на северо-запад (Альфельд) и к центру Трансильвании (Тордаш, Тэртерия) Подунавья. Затем спускаются на юго-восток в Ру¬мынию (Гелешти) и Болгарию. Вместе с тем археологические данные го¬ворят о движении переселенцев из Малой Азии в прямо противополож¬ном направлении — с юго-востока, из Мерсина (VI тыс. до н. э.), до северо-запада, локализованного в районах Старчево-Кёрёш (ок. сер. V тыс. до н. э.). Вторая юго-восточная волна, из Хаджилара I, двигалась в Трансильванию (Тордаш) начиная с культуры Винча (ок. сер. V тыс. до н. э.)126. И, наконец, тре¬тья, шедшая через греческие центры Димини-Одзаки на север, в Сакалхат-Тиссу, закончилась в начале 1У тыс. до н. э.
Но откуда тот же Кереш получил около 8 тыс. лет назад импульс письменности ?!
Вероятно, основной маршрут переселения из Малой Азии на Бал¬каны и в Подунавье не мог быть связан с распространением письменнос¬ти. Напротив, она «спускалась» к югу из северо-западных областей. Следо¬вательно, переселенцы из Малой Азии эту письменность с собой принес¬ти не могли. Тогда откуда же она взялась? Письменность эта имеет чрезвычайно архаичное начертание. Балкано-дунайские надписи во многом как бы случайны, в эламских и намазгинских намечается форми¬рование собственной языковой структуры, в троянских письменах уже вы¬рисовывается такое фундаментальное явление, как ритуальный годичный цикл.
Все означенные территории проявления архаических письмен тяго¬теют к некоему, пока неизвестному центру, который мог быть источником их происхождения. Такой центр можно искать условно в срединной зоне этого огромного географического пространства— полумесяца . Именно здесь находится единственное известное сейчас грандиозное свя¬тилище с собственным письменным архивом. Это - Каменная Могила в Приазовской степи, равно удаленная как от Средней Азии, так и от Бал¬кан и Подунавья, а также от малоазийского прото-Элама. Пока нет других источников, Каменную Могилу Приазовья (на рубежах нынешних Украины и России) – по Кифишину - априори можно считать древнейшим архи¬вом древнейшего в мире письма . Конечно, это не ограничивает иные поиски.
Помня о Сунгири под Москвой, знаках палеолитических Костенок и других памятниках, такую априорность нельзя абсолютизировать. Сам Кифишин обратил внимание на глиняные таблички Горбуновского торфяника в Зауралье, откуда происходят и шигиринские находки 8 – 7 тыс. до н.э. Часть материалов исследователю была предоставлена известным московским археологом М. Ф. Косаревым. Восточное Зауралье и Западно-Сибирская равнина были от¬крыты для южных связей еще с эпохи мезолита (XII-VIII тыс. до н. э.). А южные воздействия сюда зафиксированы в виде четырех главных волн, третья из которых (вторая треть II тыс. до н. э.) удивила ученых тем, что на местной посуде самуськой культуры в низовьях Томи появились близкие соответствия месопотамской глиптике.
По М. Ф. Косареву, Горбуновский торфяник (VI разрез) исследовался московским археологом Д. Н. Эдингом в течение четырнадцати полевых сезонов (с 1926 по 1939 г.). К сожалению, Д. Н. Эдинг не уделял должного вни¬мания керамическому материалу. Его в первую очередь интересова¬ла высокохудожественная деревянная скульптура этого памятника, которой он почти всецело посвятил свои публикации, касающиеся горбуновских древностей. Только в одной из перечисленных работ часть текста была отведена общему описанию горбуновской кера¬мики (исключительно посуды) вне ее эпохальных и стратиграфичес¬ких соотношений. При этом подводился итог лишь первым трем (из четырнадцати) годам раскопок: 1926-1928. Указывалось, что облом¬ки глиняных сосудов залегали преимущественно в пограничье озера (озерного ила) и основания торфа и сосредоточивались возле широких жердяных свайных настилов, которые в те далекие времена выходили к еще незаторфованному озеру и являлись жертвенными площадками, соединявшимися меж собою идущими вдоль берега озера жердяными мосточками. В целом па¬мятник был совершенно справедливо трактован как грандиозное древнее святилище, с которым и был связан многометровый идол.
Возможно, две глиняные таблички со странными знаками не являлись там единственными, поскольку сообщение об аналогичных памятниках делал московский археолог В. Ф. Старков (конец 1970-х -начало 1980-х гг.). Все находки хранятся в Нижнетагильском государ¬ственном музее-заповеднике горнозаводского дела.
На шумерском Кифишин прочел текст.
На лицевой части первой таблички ТМ-2230/200 значилось: utu-bir2 balag LAM x KUR-ru tuku.
На оборотной — dumu-zi nin-a-zu a-a-gi ki-fin]-dar.
Перевод - '
Сверкающий Уту Лиру Арапы получил,//
Думузи (от) Ниназу семя вывел (из) пропасти'.
По данным Помпея Трога и Юстина (1 – 3 века нашей эры), ассирийский царь Нин около 2053 г. (за 1300 лет до основания Рима) прекратил 1500-летнее господство Великой Скифии в Азии. У шумеров было немало богов и богинь с включением ононима НИН…, что служит одним из оснований вероятности зерен истины в сказаниях, зафиксированных Трогом и Юстином.
Кстати, разрез VI Горбуновского торфяни¬ка, относимый к липчинской культуре и датируемый второй полови¬ной IV - первой половиной III тыс. до н. э., имеет более древнюю тра¬дицию, уходящую корнями в культуру Ташково I (V тыс. до н. э.). А оттуда есть путь и к шигиринским древностям. В примечаниях Кифишин справедливо посетовал, что раскопки Д. Н. Эдинга 1926-1936 гг. син¬хронны произведенным Л. Вулли знаменитым раскоп¬кам шумерского Ура, памятники эти одновременны, но сколь не сходна их дальнейшая судь¬ба. Громадные тома отчетов английских археологов, всемирная известность, вве¬дение в широчайший научный оборот — и несколько скудных строк о Горбуновском торфянике.
И почти не замечена публикация Старкова В. Ф. «Новые раскопки на Горбуновском торфянике» ( Археологические открытия. 1979. М., 1980. С. 172-173; вскоре автор отошел от дан¬ной темы и занялся другими работами). 10 - 11
Горбуновский торфянник. Табличка ТМ-2 2 30/201 (по М. Ф. Косареву). Понятно, что таблички тоже дают шансы для иных переводов с использованием других знаковых систем. Но подобные таблички выявляются северо-западнее и севернее Урала. Тем более в палеолитических приледниковых зонах.
Кифишина привлекли и расписные кости мамонта из села Мёзин на Черниговщине (ареале Девней Руси), где население достигало достаточно высокого уровня развития уже в палеолите.
Там в 1954 г. археологами И. Г. Шовкоплясом и И. Г. Пидоп-личко были обнаружены развалы жилища позднепалеолитического поселения. Оно находилось именно на месте с. Мёзин, расположенного по склонам балки, на правом берегу Десны, в Коропском районе Черни¬говской области, почти пограничье с Россией. Площадь пода — 20 кв. м. Жилище было выложено из заранее собранных для строительных целей костей мамонта.
И. Г. Пидопличко отметил: «Не исключено, что на внутреннюю планировку жилища могло оказать влияние наличие в нем культово¬го уголка, украшенного орнаментированными красной охрой кос¬тями. Мы уже упоминали о том, что сохранившиеся в первоначаль¬ном виде костяные (вкопанные в лессе на глубину до полуметра) пасынки для жердей обрисовывают коридороподобное простран¬ство, разделяющее внутреннюю часть жилища на две — западную и восточную.
Культовые предметы, состоявшие главным образом из раскрашенных охрой костей мамонта, кроме одной антропоморф¬ной фигурки, были сосредоточены в западной части жилища (квад¬рат 23 и частично 25). Попытка раскраски охрой лобной кости вер¬тикально стоящего в цоколе черепа предпринималась сначала в во¬сточной части жилища (квадрат 33), но не была завершена. На лоб¬ную кость здесь красной охрой был нанесен лишь один зигзаг. Рас¬крашенные красной охрой кости мамонта как образцы древнейше¬го декоративного искусства на территории Украины и как предме¬ты культа уже описаны И. Г. Шовкоплясом...
Наиболее старательно была раскрашена лопатка мамонта. На этой лопатке, не предназна¬чавшейся для конструкции жилища, лопаточный гребень не был сло¬ман. Геометрический орнамент, нанесенный на лопатку мамонта красной охрой, относительно хорошо сохранился, однако на отдель¬ных частях охра стерлась. Кроме раскрашенной лопатки в том же квадрате найдены раскрашенные тем же способом бедренная и та¬зовая кости мамонта и две нижние челюсти. Недалеко от них найде¬на антропоморфная фигурка из бивня мамонта. Хотя все раскрашен¬ные кости после развала жилища оказались на полу жилища и были завалены другими костями, не остается сомнения, что они были рас¬положены особой группой, не входили в конструкцию жилища и слу¬жили каким-то культовым целям. Это обстоятельство дало основа¬ние некоторым исследователям считать мёзинское жилище чем-то вроде храма. Нам кажется, что этот взгляд односторонний, посколь¬ку сочетание подлинного жилища с наличием в нем особого культо¬вого уголка и инвентаря свойственно обычаям многих древних и более поздних народов и часто наблюдалось до последнего време¬ни в избах наших крестьян».
Кифишину представляется, что росписи на мёзинских костях мамон¬та родственны протонадписям . В частности, на одной из них виден знак IM 'гроза', 'бог грозы', на другой, самой большой и с наиболее богатым «текстом» — zi 'душа' (Зиус-Жива-Зевс). В сложной лигатуре ниж¬ней части росписи он усмотрел целую фразу: еп-Ш2 gi 'Эшгаль возвращается.
На других костях даже читается: se-tir 'зерно леса' и таг-zi-gi '(люди) марзи возвращаются'. И высказано предполо¬жение, что надписи могли следовать в определенном порядке (в кни¬ге И. Г. Пидопличко, 1969, рис. 31: № б, 5, 4, 2, 3, 1). Тогда целое выражение пред¬ставляло нечто вроде:
Иш-кур Энлиля вернул (благодаря) (людям) марзи, (а) Думузи (после) (возлияния?) Ашнан.
Если чтение хотя бы в общем виде имеет смысл, тогда текст выступает буквальным аналогом заключенному в панно № 7 Камен¬ной Могилы.
Затем у села Межирич Каневского района Черкасской области в результате раскопок под руководством И. Г. Пидопличко были обнаружены так¬же следы позднепалеолитического поселения. Интерес к открытию был усилен обстоятельством, что «с. Межирич расположено в меж¬дуречье р. Рось и ее притока Росавы, устье которого находится в самом с. Межирич. Долину р. Рось с ее притоками Росавой, Роставицей, Роськой и другими многие исследователи считают праро¬диной русичей, составивших ядро древнерусского государства — Киевской Руси» (как справедливо отмечалось исследователями). 12
Межиричское жилище замечательно во многих отноше¬ниях. Как и в других жилищах, у него был цоколь, надцокольная часть и крыша и, кроме того, завалинка, фасадная часть и защитный забор. Но оно отличалось сплошной внешней обкладкой нижними че¬люстями мамонта — цоколя и частично надцокольной части. По словам И. Г. Пидопличко, «в с. Межирич мы видим как бы закончен¬ный позднепалеолитический тип жилища, причем довольно сложный и замысловатый с точки зрения приемов строительства и архитек¬туры». Обкладки цоколя нижними челюстями мамонта в других жилищах пока не обнаружено. Площадь (42 кв. м) в два раза превы¬шала мёзинскую (20 кв. м). Всего на постройку пошло 385 костей. В ней жили — там был очаг и найдено много кремневых изделий, а также изделия из рога, куски охры и янтаря, культовые фигурки. Жилище было покинуто людьми по неясным причинам.
«Большой интерес, — отмечал исследователь, — представляет выполнен¬ный красной охрой культовый рисунок на лобной части черепа ма¬монта. Этот череп во время раскопок найден при входе в жилище. Лежал он лобной частью вниз (что способствовало сохра¬нению рисунка) в пределах квадратов 2 и 3. Композиция рисунка и его расположение свидетельствуют о том, что этот разрисованный череп находился при входе в жилище в вертикальном положении, будучи вкопанным в землю максиллярной частью. Рисунок размером 30 х 30 см представляет собой набор сплошных ломаных линий (ширина — 8-10 мм), выходящих из одного места и располагающих¬ся кустообразно. Всего таких линий тринадцать, не считая некото¬рых коротких несплошных. Между сплошными линиями группами расположены округлые пятна диаметром 8-12 мм. Пятна плохо со¬хранились, однако 31 пятно поддается опознанию. В отношении се¬мантики рисунка высказаны различные мнения, однако наиболее вероятным допущением является то, которое определяет этот рису¬нок как изображение огня. Рисунок расшифровывается как полуреа¬листическое изображение языков пламени и искр».
Надпись на этой вещи читается Кифишиным как: LAM x KUR(?)-ru 'Аратта' (табл. 139). 13
Она перекликается с аналогичными надписями Каменной Могилы: панно № 37/450 и таблички № 62 из Грота Козы.
Еще один «письменный» памятник найден был И. Г. Пидоплич¬ко в том же жилище в квадрате 7 недалеко от входа. Этот рисунок, — по его оценке, — «сделан штрихами на фрагменте бивня старого ма¬монта длиной 21 см, шириной 11 см. Рисунок представляет собой целую композицию, семантика которой еще не раскрыта. Основных элементов - композиции на этом рисунке можно различить шесть — первый (нижний) изображает полувертикальные штрихи; второй — в виде полосы с вертикальными и поперечно штрихованными ство¬лами (ширина стволов 3-5 мм); третий — полоса с неправильной полувертикальной штриховкой в левой и правой половинах с вер¬тикальными поперечно штрихованными стволами, нарисованными лишь в верхней части полосы; четвертый — наиболее интересный — в виде четырех конусо-куполообразных изображений, как бы на¬крытых геометрическим орнаментом; пятый — полоса (шириной 1,5-1,8 см) с редкой вертикальной и горизонтальной штриховкой; шестой — полоса (шириной 1,5-1,8 см) с вертикальной («стволо¬вой») штриховкой в правой половине и с геометрическим орнамен¬том знака воды посередине. Наибольший интерес представляет чет¬вертая полоса, так как не исключено, что конусо-куполообразные фигуры представляют собой изображения четырех жилищ. В поздне-палеолитическом искусстве Западной и Южной Европы прямых ана¬логий этому рисунку разыскать не удалось».
В рисунке Кифишин тоже усматривает текст. Его нижний фриз мо¬жет быть транскрибирован как
gi-zi gi 'направиться в Гизи'53 (буквально gi-zi значит 'Тростник душ') (табл. 140).
Из более сотни палеолитических пещер Франции (70 пещер) и Испании (около 30 пещер на Кантабрийском побережье Бискайского залива), имеющих живописные и гравированные панно (XL-X тыс. до н. э.), — большинство включено в свод в знаменитом корпусе Анри Леруа-Гурана. Кроме изображений на стенах этих пещер, имеются еще гра¬вированные панно более позднего (мезолитического) времени под Парижем (в районе западнее Фонтенбло) — аналогичные надписям Каменной Могилы под Мелитополем (сейчас известно более 50 гро¬тов того же времени под Парижем и 25 гротов в районе р. Дордони, а также в других местах Франции, обозначенных некоторыми учеными как «граффити»).
Прошло столетие, как лучшие умы Франции пытаются вникнуть в их содержание, представляя результаты своих достиже¬ний на заседаниях археологических обществ и Академии наук. И самое удивительное то, что они до сих пор ни разу не привлекли к их дешифровке своих шумерологов и ассириологов, вышедших из мощной школы Франсуа Тюро-Данжена. Да и Кифишин сам 30 лет назад, уже сло¬жившийся ученый-шумеролог, просматривая корпус А. Леруа-Гурана, ничего знакомого для себя не находил. И даже не предполагал, что палеолитическая письменность когда-нибудь, в ближайшем будущем, будет прочитана.
И вот теперь, подготовив к печати данный том книги «Ка¬менная Могила», вновь перелистывая громоздкий корпус А. Леруа-гурана, Кифишин с удивлением обнаружил, что уже читаются отдельные панно франко-кантабрийских пещер. 14
Восточноевропейская стоянка Молодова I, в которой было найдено мустьерское жилище из костей мамонта, тоже приобрела мировую известность. Она раскапы¬валась в 1955-1963 гг., но после того как памятнику стало угрожать затопление водой при строительстве на Днестре Могилёв-Подольской ГЭС, раскопки были продолжены в 1974-1976 гг. Они проводились под руководством А. П. Черныша, которому посчастливилось в 1976 г. найти во втором мустьерском слое на глубине 9 м от поверхности лопатку мамонта (50 х 34 см), лежавшую гребнем вверх, горизонталь¬но.
Она вошла в историю как уникальный памятник мустьерского искусства. Этот факт был немаловажен, поскольку существовало мне¬ние, что искусство появилось лишь в позднем палеолите. Вот описание вещи автором.
15
«На поверхности лопатки, имевшей светлый желто-корич¬невый цвет, наблюдались мелкие насечки, следы выгравированных параллельных, зигзагообразных и волнистых линий, следы углов и елочек, треугольников, ромбов и квадратов, а также разнообразные углубления большего или меньшего размера. В центре можно было проследить не очень четкую фигуру оленя (или лося?) и возле него углубление — знак женского пола? Кроме разнообразных линий и фигур, на поверхности лопатки можно было видеть следы линий и зигзагов, нарисованных черной краской. Таким образом, можно предположить, что здесь прослежены черты древнейшей живописи.
16 – 17. По характеру расположения выгравированных линий можно заключить, что на лопатке изображена сцена охоты. Таким образом, кроме утилитарного назначения (наковальня?) этот предмет являл¬ся также и предметом искусства, отразившим возникающие в то вре¬мя эстетические представления, а также, возможно, различные це¬ремонии, связанные с охотничьей магией».
К сожалению, в двух изданиях этого памятника не указано ме¬сто его хранения и, кроме того, в статье 1978 г. (табл. 147) прорись изображения значительно отличается от опубликованной в книге 1982 г. (табл. 148), что не было никак прокомментировано автором. Не исключая прочтения сцены как изобразительной, протохудоже-ственной, я вместе с тем допускаю возможность, что на лопатке пред¬ставлен пиктографический текст.
Любопытно, что изображение на нем козы (UZUD) в чем-то близко рисунку Каменной Могилы (табличка № 62 из Грота Козы) (табл. 146). Надпись, нанесенная черной краской, древнейшая из всех известных Кифишину (второй слой мустье, ок. 42 тыс. до н. э.). Если это действительно надпись, тогда нужно допустить, что пиктографи¬ческую письменность имели уже неандертальцы (в свете современной этногенетики «хомо сапиенс» начинают историю 80 – 160 тыс. лет назад из Африки).
При анализе ностратической лексики – оценка Кифишина - известными лингвистами В. М. Илличем-Свитычем и А. Долгопольским выяснилось, что к эпохе XXX-XII тыс. до н. э. могут быть отнесены около одной тысячи употреби¬тельных корнеслов, из которых, по крайней мере, восемь, очень сложных по семантике, возможно, имели доностратическое (то есть эпохи мустье, неандертальское) происхождение. 16 – 17.
Возможно усиление роли Быка, если при¬нять за исходный пункт олицетворение в нем мужской творческой потенции (что верифицируется всей позднейшей куль¬турной традицией), свидетельствует об усилении роли «отца» в социальной и ча¬стной жизни. Нагнетание строя быковцеы особенно ощутимо в восточных ча¬стях помещений. С востока, 'страны го¬ризонта' (ssm.t), некогда появился Гор Старший, о чем см.: Кифишин, 1990. С. 39.
Кифишин напоминает значение работы А.А. Формозова «Памятники первобытного искусства» ( М., 1966), что и обрекло талантливого исследователя на остракизм официозной элиты. На границе Украины и России находится уникальный памятник Архундыяз-Тарама, который может хранить неолитическую ономастику.
Здесь базовой является публикация Приватюва А И, Посредникова В.А, Кравца Д. П. «Живопись пещеры Архундыяз-Тарама. Се¬верное Приазовье» ( — Донецкий археоло¬гический сборник Донецк, 1993. Вып. 4. С. 53-82; план пещеры и топография над¬писей-рисунков: там же. С. 62, рис. 4. ).
По Кифишину, в странном названии пещеры просматри¬ваются греко-хеттские корни: 1) Ар-хун(д) = dTarhuntas (хеттский бог грозы Тархунт = шумер. dIM = dKkur); 2) Дыяз = dias = = Zetii; = Зевс, греч. бог-гро¬мовержец; 3) tarama — (Кифишин) добрые духи вайнахов-чеченцев, сопоставимые с шумер, утукку (utug). Хотя «tarama» продолжается в русском таравитый-даравитый.
Возможно, название пеще¬ры в целом могло значить: «Тархунт (= Ишкур)-3евс = бог (среди) тарамов (= утугов)». Среди читаемых Кифишиным надпи¬сей пещеры присутствуют Гатумдуг, Инанна и Владыка Ану с его сыном Месламтаэа, но нет четвертой надписи «кано¬на» с именем Ишкура (= Тархунта) — тар-гала (судьи) богини Ашнан. Возможно, его имя сохранилось в другой камере той же пещеры, еще не исследованной из-за завалов.
Благодаря любезности Л. Л. Галкина в распоряжение Кифишина попали и прото¬шумерские надписи Vl- 1У тыс. до н. э. из северо-восточного Прикаспия, района Мангышлака. Чтение одной из них предварительно :
Segbar-me-bar// utu-kud pab-musen-gal ug6-lal-lal// fnaml-tar musen dis utu kud '
Козерог с помо¬щью ME (судьбы) определяет.//
Уту судит, (поэтому) Предок Птицы Великой убие.
(МедоевАГ. Гравю¬ры на скалах: Сары-Арка, Мангышлак. Алма-Ата, 1979. Ч. 1. С. 11, табл. 68-73 (гора Айракты: картина мира, битва мергенов, пронзенное солнце и др.); он же. Наскаль¬ные изображения у горы Айракты на по¬луострове Мангышлак — Культура древ¬них скотоводов и земледельцев Казахста¬на. Алма-Ата, 1969. С. 146-152).
Вторая надпись из Усть-Урта тоже имеет «зеркальную» надпись — как будто божество из камня обращает речь к внешнему миру. Эта надпись гласит:
AZ-bfr2 balag-kud// suhur-s"ab2-gal <si-sa2>// an-bfr2 §e-ma-lal a x mul (= ebla) a-kud-lal //en x an-bir2 gis-balag kud// gukkal-tum3 en x an bukun// nin.dar-a dili-kud a-lal// en x an a-kud a-kud ug6// nin-dar-a gis-tuku nam-tar kud// nam-tar-lal-lal ug6-bir2 a-kud '
Сверкающий Медведь (с) Лирой судил, // (когда) Сухуршабгал был <справа>,// (когда) Ану сверкающий, связав зерно яб¬лони, (в) Эбле Суд Воды (водой) связал.//
(Но вот) Владыка Ану сверкающий древо Лиры срубил:// (тогда) был принесен (в жертву) Баран (и) владыка Ану стал По¬верженным (или Преклоненным) Тель¬цом,// Ниндара человека судила, связав семя.// Владыка Ану водой судим был (и) (по) Суду Воды был убит.// Ниндара, Ра¬зум имеющий, судил Намтара.// Намтар (с тех пор) постоянно связан, (посколь¬ку) сверкающий Мертвец (= Ану) был су¬дим (по) воде'.
По оценке Кифишина, это пока единственная надпись, объяс¬няющая ряд пассажей знаменитого Фестского диска, прочитанного в протошумерском ключе; его текст тоже «зеркальный». Тот же «зеркальный» принцип присутству¬ет и в надписях писаниц Южного Урала:
Например, на Сокольнических утесах у реки Тагил: 4
utu en x ki-gi-gi4 dara-kud mu-gi// a x kud// mu§2-ug6 ur-pab kud
Уту возвращал (из) Тростника Энки, (когда) (в) Праведные годы судил Дара (Козерог).// (По) Суду Воды// убит Козленок, собака предка судила' (VI груп¬па);
ud en x lfl2-PA-fl2 kes^-gi mu§2-mas2 balag-kud lal-lal
'Уту Энлильпаиля (в) Кеш направил, (а) козлята-близнецы судящую Лиру посто¬янно связывали' (III группа);
lam-gi du6-ku3 AB2 a-en-ki nin'-gig-tuku lum-ma gi x gi4
'(После того как) Ламги (был убит) (на) Дуку (= Холме Серебра), Корова семя Энки (приняла). Она, (как) Владычица (?), Разум имеющая, Лумму (из) Тростника вернула' (IV группа).
Эти изображения-тексты были опубликованы в книге В. Н. Чернецова о наскальных изображениях Урала (Ч. I. М., 1964, табл. V-VI). Там приводится еще ряд текстовых сообщений этого региона, в частности, Писаный камень Грота у деревни Бреховой (река Тагил). Эта надпись транскри¬бирована и предварительно переведена следующим образом:
dumu-dara gana2 gi// Г§е1 se-[tir-gij
'Сын Козерога (вместо: dumu-zi на Камен¬ной Могиле) поля вернул,//
зерно Аш[нан вернул]' (II группа);
en x an kud galam-uru-kud-gi4// im mu-gi tar-gal se-tir dumu-zi gi4// mes-lam-ta-ud.du-a musen-ra
'Владыка Ану судил, свод предопределе¬ний,
(по которому) Город судит, возвра¬тил.// Ишкур (в) Праведные годы (как) ве¬ликий судья Ашнан, вернул Думузи.// (Тог¬да) Месламтаэа бил Птицу5 (III группа);
lam-ma gi4 en x an en-< >-[PA]-ga.[t]u musen-gal du// en x an mes-lam-ta-ud-du-a// a x lal x x gi4 a x lal pab-kud gi gi4// utu-bir2-bir2 a x lal-gi-kud// nin-dara utu PA kud
Козленок (из) Аратгы (?) вернулся. Вла¬дыке Ану Эн[лильпаи]ля Птица великая принесла.// Владыке Ану Месламтаэа// (все уточнения по книге Кифишина).
Указание на города в округе Урала в энеолитических текстах в свете исследований Аркаима и иных городов той поры уже не вызывает удивления.
Доминирование культовых текстов в ранних памятниках письменности – вероятнее всего – было реальностью. Однако – еще раз напомним - немало среди этих текстов находилось хозяйственных записей, что и являют шумерские архивы несколько тысяч лет назад. Историческая реальность в том, что протописьмо со времен палеолита – это неотвратимо нарастающая совокупность фактов. И с уровня «Этого не может быть…» официозная наука приближается к привычному для себя уровню оправданий «Кто этого не знал…» Так вы упорно и не знаете – высокомерные лнгво-спецы. Да и обществу, особенно российскому, пытаетесь не дать знать.
В условиях реального информационного общества такая политика обречена.
Это не доказывает, что Чудинов или Кифишин абсолютно правы.
Они правы в стремленнии суммировать как можно больше ранних фактов письменности
и в попытках трактовать смысл этих древнейших письмен.
Понятно - общий научный успех придет при объединении усилий.