Дуэль

Дуэль.
Бочаров Александр Сергеевич

Предисловие

Я полковник в отставке, граф Строганов Вячеслав Иванович, уйдя в отставку, поселился в своём поместье в Орловской губернии. Года два я наводил порядок в своём поместье и был полностью занят этим процессом, но вот порядок был наведён, жизнь начала течь размеренная и от нечего делать я решил засесть за мемуары, ведь ещё со службы в армии я не привык сидеть без дела. Начав свои мемуары, я вспомнил один поучительный случай, произошедший с одним моим товарищем ещё в мою бытность юнкером. Но поскольку в мемуарах принято писать реальные имена, а случай этот был весьма деликатный и затрагивал честь нескольких людей, я решил этот случай не включать в мемуары, ведь по сути это произошло не со всем со мной, хотя и имело некоторые последствия и для меня, но оставить в память потомкам этот случай хотелось, тогда я принял решение записать этот случай в виде некоего повествования с вымышленными именами и героями. Вот что у меня получилось.
 
Мадмуазель Манпуасье

Случай этот произошёл на водах в Пятигорске, я тогда ещё был Юнкером, и было мне тогда лет девятнадцать от роду. Я с моим товарищем Николенькой, который был ещё моложе меня года на два, приехали отдыхать на воды в Пятигорск. Мой товарищ был моим соседом по имению, и его батюшка и в основном матушка считали своего сына ещё не достаточно взрослым, что в принципе и имело место быть, и не хотели его одного отпускать на воды, даже вместе со мной, хотя я тогда уже считался вполне самостоятельным и уже был юнкером. Так вот матушка Николеньки настояла на том, что Николеньке необходимо продолжать практиковаться в различных языках, что это необходимо ему для будущей его дипломатической деятельности, к коей его родители и готовили в последствии, и поэтому вместе с Николенькой на воды была отправлена его гувернантка мадмуазель Манпуасье.
Об этой интересной особе необходимо сказать отдельно несколько слов, мадмуазель Манпуасье была очень не молодой женщиной, несмотря на то, что оставалась мадмуазелью, в вечно мрачном настроении, способная ворчать без устали целыми днями, роста она была гренадёрского, и такого же гренадёрского размаха в плечах, что не мешало ей при виде мыши чуть ли не падать в обморок, вскрикивать таким пронзительным визгом, и запрыгивать на что-нибудь повыше. Эта женщина была гувернанткой Николеньки с восьми лет, в своё время она получила очень хорошее воспитание, которое в силу своих возможностей пыталась передать и Николеньке. За то время, которое она была у него гувернанткой, она успела привыкнуть и полюбить Николеньку, как своего сына, ведь своих детей у неё не было, Николенька от этой любви страдал гораздо больше, чем получал выгоды, мадмуазель Манпуасье ни на шаг не отходила от Николеньки, старалась быть в курсе всех его дел и мыслей, за глаза Николенька и я называли её мадам Цербер, но только так что бы она об этом не слышала. Жили мы с мадмуазель Манпуасье в соседних комнатах, что не мешало ей обладающей хорошим слухом, выскакивать из своей двери в любое время дня и ночи, как только скрипела открываясь наша дверь. Наш с Николенькой выход на воды выглядел следующим образом, сперва мы выходили из своей комнаты, уже одетые и готовые покинуть дом, из своей комнаты тут же выскакивала мадмуазель Манпуасье ещё не до конца одетая и ворча, говорила:
- Николенька подождите меня, я ещё не готова.
Николенька обещал подождать на улице, мы выходили, и быстрыми шагами старались скрыться в переулках Пятигорска, через несколько минут нас нагоняла, нашедшая нас никому не понятным чутьём, запыхавшаяся Мадмуазель Манпуасье в сбившимся набок чепце, и начинала ворчать:
- Николенька, ну как же так можно? Я по приезду всё расскажу вашему батюшке.
После чего наша кавалькада: впереди я с Николенькой, чуть позади осанистая и гордая мадмуазель Манпуасье, шевствовали к питьевым бюветам где пили пресноватую наполненную природными газами воду, или принимали радоновые ванны в речушке берущей начало на озере Провал. Наблюдая за нашей процессией посмеивались все присутствовавшие на водах. На следующий день картина повторялась несмотря на то, что мы с Николенькой каждый раз выбирали новую дорогу.
Так продолжалось две недели, а потом мадмуазель Манпуасье несколько увлеклась и слегка потеряв голову, кучером Никитой, приехавшего недавно поручика Бекетова, остановившегося недалеко от нас. Надзор над Николенькой со стороны мадмуазель Манпуасье, несколько ослаб, нельзя сказать, что она совсем оставила в покое Николеньку, но некоторую свободу действий и передвижений Николенька всё же получил.

Поручик Бекетов

С приездом на воды поручика Бекетова, на водах произошло некоторое оживление. Поручик вёл разгульный образ жизни, играл и карты волочился за юбками, просто был возмутителем спокойствия. Лет Бекетову тогда было двадцать пять – двадцать шесть.
Как-то он выпивал и играл в карты в кофейне старого еврея Ливаднего, проиграв достаточно большую сумму, обратился к хозяину кофейни с просьбой:
- Милейший пойди сюда!
Ливадний подошёл к Бекетову, покорно сложив руки на животе.
- Видишь ли милейший, я несколько проигрался, и не хочу идти домой за деньгами, не откроешь ли ты мне кредит в своём заведении, а я на днях занесу.
Ливадний был, человеком тщедушным, небольшого роста, он с некоторым испугом смотрел на крупного Бекетова, он даже слегка побледнел, но тем не менее в денежных делах он не привык делать уступок:
- Ваша Милость, не извольте гневаться, но бедный Ливадний и так небогат, а если станет открывать кредиты то совсем обанкротиться и пойдёт на паперть просить милостыню. А у Ливаднего две дочери, которых нужно учить и выдавать замуж, так что не извольте гневаться, но Ливадний никому кредита не даёт.
- Ну и чёрт с тобой, ступай, принеси ещё чего-нибудь выпить.
Ливадний с радостью покинул общество Бекетова.
В этот вечер Бекетов вернулся домой вместе со своими должниками и отдал им всё проигранное, но затаил на Ливаднего некоторую обиду. И вскоре жестоко ему отомстил, он пришёл в кофейню к Ливаднему рано утром заказал тому кофе, и дождавшись когда в кофейне никого не осталось из посетителей, попросил у Ливаднего холодного вина, тот отправился в погреб, Бекетов следом, после того как Ливадний зашёл в погреб, Бекетов захлопнул дверь погреба, подпёр дверь палкой, и в щель вставил записку заранее приготовленную с надписью «Осторожно! Злой горный баран».
Бедный Ливадний просидел в холодном погребе несколько часов, подхватил сильную простуду, долго после этого болел, и ещё дольше боялся опускаться в погреб, ему пришлось даже нанять человека для работы в зале. Бекетов же отделался небольшим штрафом, и после ещё долго хвастался своим «геройским поступком», рассказывая его так, что вызывал смех у окружающих.
Бекетов пользовался успехом у высокосветских дам, поговаривали, что он состоял в порочащей его связи с некой престарелой княгиней, приехавшей на воды без мужа. Всё бы ничего, только один раз в ресторации выпивая в обществе двух проезжих офицеров, Бекетов несколько перепил и на всю ресторацию заявил во всеуслышание:
- Знаете… Я тут ублажая одну старую княгиню… Эту старую мымру… Зато получил возможность, безгранично залезать в её кошелёк…Во как бывает…
 После этого случая, княгине пришлось в спешке покинуть воды и отправиться домой, а Бекетов стал не желанным гостем во многих домах.
Эти два его поступка как нельзя больше передают характер Бекетова.

Корнет Дашкевич

  Почти в одно время с Бекетовым, на воды прибыл корнет Дашкевич, мой товарищ и наш с Николенькой сосед по имениям. Я был знаком с корнетом Дашкевичем ещё в бытность его юнкером, это по его стопам я отправился туда учиться юнкерский корпус. Корнет Дашкевич уже с полгода был в действующей армии, почти сразу попал на Кавказ, сейчас приехал на воды залечивать рану, полученную в одном из столкновений с горцами.
Человеком он был тихим и рассудительным, несмотря на то, что он был старше меня года на три – четыре, а Николеньку на пять – шесть корнет Дашкевич с радостью принял наше с Николенькой предложение и остановился у нас.
   С учётом того, что в это время мадмуазель Манпуасье уже увлеклась кучером Бекетова, мы частенько втроём отправлялись погулять в пригородах Пятигорска, поднимались на Машук, ездили на лошадях к подножию Бештау. Корнет брал с собой в эти путешествия листы и краски, мы же с Николенькой вооружались корзинами с разной снедью и лёгким подчас разбавленным водой вином. Корнет делал акварельные наброски и этюды, у него получалось достаточно хорошо.
Так мы втроём и проводил время, на пикниках, ходили пить минеральные воды, ездили в Кисловодск и Железноводск, поднимались на небольшие горки, где я с Николенькой часами сидели наслаждаясь природой и запахами леса и трав. А корнет Дашкевич тем временем брал себе на колени досточку с пришпиленным на неё листом и акварелью рисовал виды.
 
Макей Ерофеич

После обеда мы часто прогуливались по цветнику среди водяного общества. Как-то в одну из этих прогулок нам встретился плотный мужчина лет сорока, с добрым открытым лицом, лихо закрученными на военный манер усами, в потёртой казачьей форме без опознавательных знаков, в лихо сдвинутом на затылок офицерском кепи, так что был виден непослушный чуб, он шёл держа в руке трость с костяным набалдашником в виде крюка, трость он переставлял, но практически на неё не опирался. Он и раньше довольно часто попадался мне и Николеньке среди водяного общества, но мы как-то не задумывались над тем кто это, но в этот раз с нами был корнет Дашкевич, он при виде этого человека повёл себя довольно странно. Корнет Дашкевич подошёл к идущему нам навстречу человеку, козырнул ему по военному, и гаркнул:
- Здравия желаю, Макей Ерофеич, корнет Дашкевич прибыл на воды для поправки здоровья после ранения.
Макей Ерофеич даже несколько засмущался, подобной официозности:
- Да брось ты Владимир, мы ж не в армии, видишь я даже погоны снял, что бы меня не тревожили, не люблю я этого. Я вон тоже после ранения, пулю мне вырезали из ноги, теперь врачи требуют принимать радоновые ванны, и с тростью требуют не расставаться. Правда, эти ванны даже очень помогли, нога не гноиться а это главное, а то меня врач всё пугал, как только гноиться начнёт отрежем мол ногу, и куда я потом без ноги а? Вот так то. Ну что ежели захочешь навестить, заходи с товарищами ко мне, я тут недалеко во флигельке комнатку снял. А пока пойду, пора мне, меня матушка на ужин ждёт.
После того как Макей Ерофеич остался далеко позади, Володя Дашков поведал нам, что это хорунжий руководит сотней пластунов «башибузуков» как их называли горцы. Что как-то Макей Ерофеич спас ему Володе Дашкову жизнь. Сколько мы не допытывались корнет ничего не хотел рассказывать, но потом всё же согласился:
- Ладно, расскажу, только не сегодня, завтра на Машук поднимемся я буду рисовать и рассказывать. 
На следующее утро мы с нетерпением ожидали похода на Машук, ожидая обещанную историю.
Часов в девять полдесятого мы начали собираться, часов в одиннадцать мы уже были у подножия Машука. Погода была отличная, летнее солнце пригревало, ветра почти не было, дождь не собирался, с полчаса мы шли вдоль подножия Машука, пока не вышли к более пологому склону, по которому в течении получаса поднялись на самую вершину. Нельзя передать той радости, которую испытываешь когда восхождение закончено. Хочется кричать и прыгать от радости, хотя казалось, ещё минуту назад усталость была такой, словно мы несём этот самый Машук на плечах, а не поднимаемся на него.
С вершины Машука открывался прекраснейший вид, было видно Змейку, чуть правее Железную и Развалку меж которыми лежит Железноводск, ещё правее Красавица Бештау, дальше было видно целый гребень покрытых снегом вершин, ещё правей в одну линию выстраивались Юца, Джуца и Эльбрус возвышающийся над всем Кавказом. Небо было безоблачным и позволяло наблюдать эту картину величия и красоты. Внизу у подножья просматривался Пятигорск, и туда дальше между Бештау и Эльбрусом маленькая Казачья станица Ессентуки. Место действительно было очень красивым.
Мы все трое наслаждались видами открывавшимися сверху, перекусили захваченной снедью, выпили воды из большой фляги. Володя Дашков сел положив себе на колени свою досточку с пришпиленным листком бумаги, поставил недалеко от себя небольшую кружечку с водой макать кисточку, взял в левую руку палитру с красками  и начал рисовать. Некоторое время он рисовал молча, я и Николенька терпеливо ждали, через некоторое время Володя начал рассказывать:
«Случилось это почти сразу после моего приезда в гарнизон к месту назначения. Меня тогда, как самого молодого определили вестовым в штаб, в общем, по сути, мальчиком на посылках. Послали меня как-то отвезти письмо в соседний гарнизон, я ещё не очень хорошее знал местность, и немного заплутал, въехал в лес. В лесу передо мной неожиданно выскочило несколько человек, один схватил под уздцы моего коня, а самый старший из них приказал мне с коня слезать и не делать опрометчивых движений. Мне ничего не оставалось как подчиниться. Двое меня тут же взяли за руки, ещё один начал обыскивать, тут то и появился на лесной дороге Макей Ерофеич. Старший, который мне приказал слезть с коня дал задание остальным разобраться с новым всадником ещё и похвалился: - «Везёт нам сегодня, почитай два офицерских патента и два коня». Коня Макея Ерофеича так же поймали под уздцы и приказали слезть с лошади, однако слазить с лошади Макей Ерофеич не спешил, просто спросил зачем, старший думая что ничего не мешает ему открыть правду тем людям кого он уже загодя считал мертвецами, рассказал о том, что они не собираются воевать с горцами, пусть господа офицеры сами с ними воюют, а они лучше в Сибирь подадутся, там земли много и ни у кого не спрашивают откуда они, а кони и документы им нужны что бы спокойно доехать до Сибири. Вот тут то Макей Ерофеич и со словами: - «А значит вы мне и нужны», спрыгнул с коня, да так удачно, что державший под уздцы его коня почему-то оказался подмят, потом я так и смог понять что происходило, дезертиры накатывались на Макея Ерофеича и падали вроде даже без особого содействия со стороны самого Макея Ерофеича, словно вдруг стали они такими не уклюжими, в итоге весь десяток дезертиров оказался на земле, а Макей ерофеич приказал мне: - «Давай хлопец, помогай мне их вязать, а не то сейчас они в себя начнут приходить, а нам их с тобой ещё в гарнизон патрулировать». Мы быстро связали их и уже связанными повели в гарнизон на суд, оказывается в этом лесу уже пропал один офицер, на его поиски и отправился Макей Ерофеич, по просьбе Начальника гарнизона. Вот так я с ним и познакомился, и именно так он спас мне жизнь.»
Мы с Николенькой весь рассказ сидели, не открывая рта, настолько интересным он был. Так состоялось уже наше заочное знакомство с Макеем Ерофеичем. Позже мы ещё не раз встречались на прогулках в цветнике, были даже несколько раз у него в гостях, его жена, которую он странно называл «Матушка» готовила незабываемые пироги. Макей Ерофеич был очень простым и общительным человеком, он знал множество прибауток, общение с ним было приятным, ему нравилось своими рассказами смешить людей, и с удовольствием это делал, а рассказывать он умел хорошо, в лицах с изменением голоса.
Нам очень понравился этот простой и открытый человек, поэтому мы часто прогуливались с ним вместе, слушая его забавные истории, которых он знал превеликое множество, частенько заходили к нему в гости, его «Матушка» при виде нас, всегда вскрикивала:
- Мальчики, да вы же наверное голодные, садитесь, я вас покормлю.
Всегда у неё были расстегаи, пирожки или ещё какая-нибудь снедь, Галина Егоровна, так звали жену Макея Ерофеича любила и умела готовить, она много времени проводила на кухне, а когда мы приходила она с радостью потчевала нас всех своей стряпнёй, это всё, несмотря на своё графское звание, которое по Высочайшему повелению было присвоено Макею Ерофеичу в знак благодарности, за освобождение из чеченского плена то ли внебрачного сына, то ли племянника какого-то князя особо приближённого к Императору.



Дуэль

Вот я немного рассказал о действующих лицах нашей истории, можно переходить к описанию сами произошедшие события, а началась эта история в один из вечеров, когда в доме князя Юсупова был музыкальный вечер, на который не пригласили меня и Николеньку как слишком молодых и незначительных персон, а так же поручика Бекетова из-за происшествия с престарелой княгиней, ставшего персоной нон грата на всех светских и увеселительных мероприятиях.
Мне с Николенькой конечно, тоже хотелось пойти на этот музыкальный вечер, поговаривали, что там будет присутствовать подающий большие надежды молодой поручик Тенгинского пехотного полка Лермонтов. Однако понимая, если бы нас там хотели видеть, то обязательно бы пригласили, вот мы с Николенькой и прогуливались, разговаривая на отвлечённые темы, по цветнику. Навстречу нам встретился поручик Бекетов, который тоже хотел попасть музыкальный вечер, но уже по совсем другим причинам. Поручик Бекетов был не в духе, его не пускали в приличные дома, намекая на его непристойное поведение, а куражу пойти и вломиться на музыкальный вечер в дом князя Юсупова ему не хватало, вот он и решил использовать нас с Николенькой как своих сообщников, он подошёл к нам и сказал:
- Что господа, вас тоже забыли пригласить к Юсуповым?
- Скорее не сочли необходимым пригласить.: - сказал я, понимая куда может клонить Бекетов.
- Ну так что, господа? Пойдём туда без приглашения? Сделаем всем сюрприз?: - хитро улыбаясь предложил Бекетов.
Я уже было хотел отказаться от предложения, но Николенька успел раньше меня, спросив Бекетова:
- А удобно ли без приглашения?
Бекетов и так был не в духе, а возражение от юнца Николеньки, совсем вывели его из себя:
- А вы юнец, пойдите, поплачьтесь на груди у своей гувернантки, может она вам и разрешит, пойти к Юсуповым без разрешения, а может найдёт способ и по другому вас утешить.
Более обидных слов Николеньке никто ещё не говорил, и он всегда спокойный, вспыхнул, словно сухой порох от малой искры:
- Поручик вы забываетесь, извинитесь, и возьмите свои слова обратно, иначе я буду вынужден потребовать у вас удовлетворения.
Бекетов рассмеялся, после чего сказал Николеньке:
- Юноша, у вас ещё молоко на губах не обсохло, а вы уже удовлетворения требуете, а у меня, знаете ли ни соски ни бутылочки с молоком для вас нету.
После этих ещё более обидных слов Бекетов развернулся, собираясь покинуть наше общество, Николенька схватил его за рукав и сказал:
- Поручик, вы оскорбили меня, я вызываю вас на дуэль! Назовите оружие, и я буду со своим секундантом ждать вас в полдень у подножия Машука.
Бекетов с ехидной улыбкой произнёс:
- Птичка сама на вертел просится, ну что ж оружие говорите, пожалуй из пистолета ты в меня со страху и попасть можешь, так что не и рассчитывай, будем драться на кавалеристских саблях, до смерти одного из участников. Будет хоть какое-то развлечение в этом вялотекущем водном обществе.
После чего Бекетов повернулся и пошёл дальше своей дорогой. Николенька стоял пораженный, он никогда в жизни не держал в руках саблю, вообще не представлял себе, что это такое, и уже начал прощаться с жизнью понимая, что Бекетов легко убьёт его на дуэли. Я стоял не менее поражённый, ведь отпуская Николеньку со мной, Батюшка Николеньки взял с меня слово чести, что я буду присматривать за его сыном на водах, и не допущу, что  бы тот попал в какую-нибудь дурную историю, а Николенька как раз, попал в самую, что ни на есть дурную историю.
Я посмотрел на Николеньку, мне казалось, он должен совсем раскиснуть, однако, он проявлял удивительную силу духа, тем самым доказывая, что он уже не юнец но зрелый муж, смотрел гордо, но не подавлено, как могло показаться с первого взгляда. Я сказал что думал:
- Николенька я не могу, допустить этой дуэли, я дал слово чести вашему батюшке, что удержу вас от попадания в дурные истории.
Николенька посмотрел на меня, печально улыбнулся, и сказал:
- Ну что ж тогда и секундантом ты моим быть не сможешь, что ж предложу это корнету Дашкевичу, думаю, он согласиться. А вас я попрошу не мешать мне, это дело чести, моей чести!
Я ничего не мог поделать, так мы и направились домой, где Николенька сел и написал прощальное письмо своим родителям, отдельное письмо мадмуазель Манпуасье и попросил меня:
- Вячеслав я прошу, Вас как своего друга, если завтра на дуэли со мной что-нибудь случится, передайте, пожалуйста, эти письма моим родителям и мадмуазель Манпуасье.
Я смотрел на него и удивлялся, я вдруг понял, что за последние несколько часов Николенька повзрослел, а он тем временем продолжал:
- Если же со мной ничего завтра не случиться, отдадите эти письма мне обратно, и никогда ни при каких обстоятельствах никому не расскажете о том, что произошло. Обещаете?
- Конечно, обещаю.
Утром Володя Дашков и Николенька ушли меня не разбудив, оставив на столе только записку следующего содержания: «Дорогой друг, мы не стали вас будить, для того, что бы ваша совесть осталась чиста, перед самим собой и перед моими родителями», прочитав записку, я второпях оделся, выскочил на улицы и пошёл с отрешённым видом по городу, повторяя про себя : «Он же, его убьёт». Так я случайно столкнулся с Макеем Ерофеичем, который по моему лицо понял, что меня мучает какая-то проблема и сразу меня спросил:
- Что произошло?
Я был так занят своими мыслями, что ответил то, что крутилось у меня в голове:
- Он же, его убьёт!
Макей Ерофеич схватил меня мёртвой хваткой за рукав и строго спросил:
- Кого убьёт?
- Николеньку?: - ответил я.
- Кто убьёт Николеньку?: - ещё строже спросил Макей Ерофеич.
- Поручик Бекетов.
Макей Ерофеич отпустил мой рукав и тряхнул меня за плечи с такой силой, что мысли в моей голове прояснились.
- Нука быстро рассказывай.
Я рассказал Макею Ерофеичу о вчерашней ссоре Бекетова с Николенькой и о предстоящей сегодня дуэли. Макей Ерофеич посмотрел на меня и произнёс только одно слово:
- Мальчишки!
После чего добавил:
 - Мальчишки навоображали себе чёрт знает чего, что ж ты сразу ко мне пошёл, быстро пошли, может, ещё успеем, что-нибудь предпринять.
Он силой потянул меня за собой, я шёл и думал о том, что уже дважды нарушил данное слово, один раз когда позволил довести дело до дуэли, а второй раз рассказав всё Макею Ерофеичу.
Через некоторое время, Макей Ерофеич, видя, что я не собираюсь сбегать и иду с ним, отпустил мой рукав и пошёл сам. Я шёл следом, едва поспевая за Макеем Ерофеичем, и это не смотря на его ранение. Когда начали подниматься, в гору я безнадёжно отстал, Макей Ерофеич словно взлетел на склон пригорка у подножья Машука.
Поднявшись, я увидел следующую картину: Сошлись вместе Бекетов и Николенька с Дашковым. Бекетов был без секунданта. После короткого разговора, возможно предложения Дашкова примериться, Николенька и Бекетов отошли друг от друга зажав в руках сабли, после отмашки Дашкова они сошлись и обменялись несколькими ударами, и снова разошлись, пойдя по кругу. Макей Ерофеич уже дошёл до дуэлянтов, и я бегом ринулся следом за ним, уже подбегая, я слышал как спокойным голосом, он даже не запыхался, Макей Ерофеич говорит:
- Николенька ну кто же так саблю держит смотри как надо.
И показал, как нужно держать саблю, на примере своей трости.
- Да кто ж так парирует удары, нука бей.: - обратился он к Бекетову.
Бекетов повинуясь ударил, вложив в свой удар всю накопленную злость, Макей ерофеич, слегка отклонил саблю Бекетова, своей тростью, сделал шаг чуть в сторону и вперёд и ткнул концом трости Бекетова в горло. Бекетов аж покраснел.
- Да вы и бить то не умеете.: - продолжал свой урок Макей Ерофеич:
- Вот смотрите как надо.
Макей Ерофеич нанёс удар своей тростью, Бекетов постарался парировать удар своей саблей, но каким-то странным образом трость обогнула подставленную саблю, и ударила Бекетова по плечу, после чего сразу же по руке выбивая саблю.
Бекетов не выдержал и закричал:
- Да что же вы лезете, куда вас не просят? Не видите, здесь решается дело чести.
Макей Ерофеич спокойным голосом спросил:
- Чести вы говорите? Я не ослышался. Чести?
- Да чести!: - проорал Бекетов.
Макей Ерофеич продолжил столь же спокойным голосом, но всё более громким голосом:
- Я здесь ничего относящегося к чести не вижу. Нет чести в том, что ты умрёшь молодым на заведомо проигрышной дуэли, как нет чести убить на дуэли сопляка, даже не умеющего держать саблю. Честь это возможность служить России! Честь это право приносить пользу своей отчизне на любом поприще, будь то поле боя, наука или литераторство. Вот она честь.
Его слова заставили всех участников дуэли задуматься, а Макей Ерофеич продолжал, обращаясь к Николеньке:
- Молодой человек, ваша честь от того, что я спас вашу жизнь для служения России, не пострадала, а возможность умереть на дуэли, да ещё по невыгодным для вас правилам не честь, а глупость. А вы поручик Бекетов: - продолжил, показав на Бекетова своей тростью Макей ерофеич:
- Бесчестный человек, раз предлагаете для дуэли правила, заведомо обрекающие на смерть, вашего оппонента, это уже не дуэль, а убийство, так вот что я вам скажу. И ещё если с одним из этих молодых людей произойдёт что-нибудь нехорошее, я вас найду и тогда, уже не буду жалеть. А найти вас смогу где угодно, надеюсь, имя Капитан Полтавичев, Вам о чём-нибудь говорит.
При этих словах Бекетов побледнел, а пальцы его рук стали едва заметно подрагивать.
- Так вот имею честь вам представиться, Капитан Макей Ерофеич Полтавичев.
Макей Ерофеич окинул нас взглядом и сказал своим нормальным шутливым голосом:
- Ну что ребята пошли, а тоя уж и проголодался, да и матушка, пожалуй, заждалась.

Послесловие

Вот такая история произошла с нами на водах в Пятигорске, оставившая свой след и разными способами повлиявшая на её участников.
Поручик Бекетов после этого спешно покинул Пятигорск, свой разгульный образ жизни он так и не оставил, и погиб на дуэли через два года после этого случая.
Корнет Дашков оставил службу и поступил в художественную академию, с отличием её закончил, после чего уехал в Италию изучать итальянскую классическую живопись, где и осел.
Николенька поступил в дипломатический корпус и сделал большую карьеру при дворе, иногда, когда он навещает своё имение, где сейчас живёт его племянник, мы встречаемся и вспоминаем прошлое.
Я же заинтересовался умением владеть саблей Матвея Ерофеича начал ходить к нему упражняться, после окончания юнкерского корпуса попросился к нему в сотню, прослужил под его началом не один год.
А сам Макей Ерофеич Полтавичев, оставил службу в чине полковника, осел в казачьей станице Ессентуки, купил там себе хороший домик, где они счастливо жили с Галиной Егоровной, а я частенько у них бывал в гостях. Да и сейчас как только я еду на воды, я обязательно навещаю хлебосольный дом Макея Ерофеича.

2009 год.