Из цикла ГАИ. Дороги и диалоги. Одесский гамбит

               

               
     Каждое наше ежегодное автопутешествие  мы с женой планировали обычно вскоре после возвращения из  предыдущей поездки,  т.е.  задолго до следующего отпуска. Вот и в этот раз надумали ехать куда-то за Одессу, к румынской границе. Там недалеко от Белгород-Днестровского,  в посёлке Курортное отдыхали наши друзья. Они давно облюбовали это тихое место на самом берегу моря и пригласили туда  нас. В подготовку к поездке входила подробная разработка маршрута. В дороге я любил ехать один, без попутчиков-автомобилистов, даже близких друзей, тем более родственников. Такая групповая езда всегда создавала неудобства – догонять, поджидать, оглядываться – не отстал ли кто, и т.п.

        Путь на Одессу мы выбрали не обычный – через Киев, а через Кировоград. Оттуда вела дорога, по которой мы однажды уже ездили. Она, во-первых, существенно сокращала  весь путь ( 120км от Кировограда, и мы выскакиваем на  трассу Киев – Одесса, совсем недалеко от этого замечательного, любимого нами города). А во-вторых, эта короткая дорога в предыдущей поездке нас поразила своей необычностью. Ни в каких автомобильных атласах она не значилась. Шепотом народ утверждал, что это – стратегическая дорога! Сокращающая путь из центра страны к границам с соцстранами!
       И действительно, очутившись там впервые,  убедились, что дорога новая, выстланная не асфальтом, а большими бетонными плитами. Ровная,  почти без поворотов, пролегает по совершенно открытой, безлюдной местности, без единого населённого пункта. Ни постов ГАИ, ни каких-либо дорожных знаков  или указателей. А главное, почти ни одной машины – ни попутной, ни встречной. Даже как-то жутковато было ехать такое немалое расстояние в полном  одиночестве по этой прекрасной, безмашинной, загадочной дороге.  Необычность и загадочность  усиливали какие-то непонятные возвышения вдоль всей дороги, расположенные на небольшом , одинаковом расстоянии друг от друга -  типа невысоких бугров с накрепко закрытыми входами. Прямо, как дзоты! Или входы в убежища? И впрямь, что-то стратегическое было в этом непривычном автобане. Того и гляди, откуда-нибудь, чуть не из-под земли,  вдруг вынырнет кто-то в известной стране форме, остановит и грозно спросит:
- А вы кто такие и как сюда попали, товарищи?!!

   Но всё обошлось, никто нас не обидел. Зато, как бы в противовес этой тревожной необычности, вокруг, сколько хватало глаз,  расстилалось море ярко-красных маков. Кроме них на прилегающих к дороге полях ничего не росло. Красота редкостная!
    Но все эти впечатления от необычной дороги были раньше,пару лет назад до этого путешествия, в поездке по маршруту Харьков – Одесса – Закарпатье. Прямо, как у Карцева: «.. По пять… но  вчера»

          А в этот раз, ещё до  выезда на эту дорогу,  у нас совершенно неожиданно  появился попутчик.
   Чудесным  ранним солнечным утром  незадолго до въезда в Кировоград, передо мной замаячил легковой автомобиль марки «ИЖ-Москвич» ( Ижевского автозавода) Называли такие машины просто «ИЖ».  Не самая лучшая, мягко говоря, модель из числа других плохих отечественных автомобилей.
 Эта машина  с харьковскими номерами. стояла прямо посреди дороги. Увидев родные номера, я затормозил и остановился.  Тогда автомобилисты, как правило, не проезжали мимо, равнодушно взирая на чужую беду. А картина, представшая моему взору, была действительно печальная. Машина стоит,  капот открыт. С левой стороны видна лишь задница водителя, а сам он, согнувшись в три погибели,  буквально с головой ушел в моторный отсек.  С  правой стороны  чуть поодаль от машины стоят две фигуры – женщина и ребёнок – с печальными еврейскими лицами. Явно  что-то случилась. Не смогли даже съехать на обочину.
      Выйдя из машины, я подошел к этому бедному водителю, окликнул:
      - Что стряслось?
      И вдруг-батюшки! Да это же Илюша Кричевский – начальник  корпуса  завода им Малышева. Этот корпус состоял из нескольких цехов, там работало свыше 5000 человек. Он был одним из самых важных и нужных  заводу, причём, не только производству, но и заводским труженикам. Там изготавливались топливные баки и другие детали  для танков и тепловозов. А ещё нестандартное оборудование для всех цехов завода, то есть, практически всё, что угодно. Счастливцы из работающих на заводе могли заказать там и такое, что вообще нигде не выпускалось и не продавалось: металлические двери для квартир и гаражей, огроменные баки для воды на дачных участках, пружины, аммортизаторы и крылья для легковых автомобилей  и даже оградки для могил.  То есть, любой дефицит из металла. Понятное дело, для официального выполнения заказа на такие изделия нужно было пройти сложный путь оформления, согласования, резолюций, оплаты  и т. д. А неофициально можно было просто договориться…  СССР – страна чудес: вроде и нет  ничего, сплошной дефицит. Ан смотришь – всё можно сделать. И это всё в руках у Илюшеньки Кричевского. Нужного, уважаемого человека. Он был ещё довольно молодым – лет 40-45-ти. И на удивление, занимая такое  злачное место,  не был хапугой,   слыл  вполне порядочным человеком.
 
  Не только добрый и доброжелательный, улыбчивый и симпатичный. Он был ещё и классным специалистом в своём деле и отличным руководителем. В то время я руководил на этом заводе патентной службой, работал в контакте со всеми изобретателями и рационализаторами. И с Илюшей Кричевским мы были в хороших, дружеских отношениях, помогали друг другу. Так что эта встреча на дороге для меня была  приятной неожиданностью. А для него просто счастьем. Он  расцвёл от радости,  обнял меня:

   -Володя, мне тебя сам Бог послал!
 
         Выяснилось, что всего 10 дней назад он получил (именно «получил»,  о таких приобретениях «купил» тогда не говорили!) выделенный ему  «ИЖ-Москвич», а водительские права – всего неделю назад. В машине совершенно не разбирался, и до выезда в эту дальнюю дорогу  всего несколько раз проехался по городу. То есть ездить практически не умел. Но они с женой так мечтали о машине и о путешествии на ней, что, сломя голову,  двинули в эту поездку. К тому же машина была ещё не обкатанной (тогда полагалось на новой машине какое-то количество километров ездить осторожно, с обязательным ограничением скорости).
Авантюра была типично  в стиле Илюши – отчаянно смелый мужик.
 Они направлялись к родственникам куда-то под Киев, но Илья побоялся ехать через  большой город и выбрал эту сокращённую дорогу.

        Ну, понятное дело, спрашиваю у него, бедолаги- что случилось?

      Весь потный от напряжения, взволнованный,  он объясняет, что ему всё время кажется, что «мотор стучит»,  «что-то бьёт по кузову», «руль не держит дорогу» и вообще…

Жена с горечью добавляет:

 -Он останавливается через каждые 10 – 15 минут и всё проверяет, прислушивается, нервничает. Мы уже просто извелись. Ради Бога, помогите Илюше и не бросайте нас!

      Я завёл его машину. Послушал двигатель. Ну, конечно гремит, как трактор, так на то ж он и «ИЖ»! Сел за руль, развернулся на шоссе и как следует «придавил» километров 5 туда и обратно, да так, что «ИЖ» летел, как птица. Отдал Илье ключ от зажигания и говорю:
        - Машина прекрасная, я таких  ИЖей ещё не встречал. Всё в полном порядке. Так что, садись и вперёд, и ни о чём не думай!

      Обрадовался он несказанно, особенно, когда узнал, что нам с ним по пути – по той самой - знаменитой, «стратегической» - дороге ехать до трассы Киев-Одесса, а там – в разные стороны, он на Киев, а я на Одессу.
        Едем. Я впереди, Илья за мной.

     На этот раз дорога была по-прежнему безлюдна, всё также без всяких опознавательных знаков, но разбита  до неузнаваемости. Никакой загадочности, одно запустение и убогость! Машин на ней по-прежнему  немного, но всё-таки попадались.

    Чтобы без конца не вертеть головой, следя, движется ли по дороге Кричевский, я чуть притормозил, рукой дал ему знак – пропустил вперёд. Обогнав меня,  он вдруг рванул километров эдак 100 - 110 в час. Потом резко снизил скорость  - до 60-ти. Потом придавил – 80, снова поплёлся еле-еле – километров 40. Мне эти скачки уже надоели. В какой-то момент, посмотрев на плетущийся впереди «ИЖ», я вдруг не увидел за рулём водителя! Вижу спинку его сиденья,  руль вижу, лобовое стекло, супругу его справа, а его, паразита, нет! В ужасе давлю на газ, обгоняю, и боковым зрением вижу, что он копошится под панелью приборов,  что-то делает на полу машины правой рукой, а  двумя пальцами левой руки держится (не держит!) за руль!  На дорогу, естественно, не смотрит.  Посигналив, обогнал его, показываю, чтобы остановился. Уже озверевший, выскакиваю.
           - Что ты делаешь?  – ору с соответствующими дополнениями.
           - Ты понимаешь, Володя, - невозмутимо он мне в ответ -  мне показалось, что стучит коробка передач…
           Моё терпение иссякло:
          -Всё, будешь ехать за мной!
  Но легче от очередной рокировки не стало. Илья боялся обгонять тихо едущие грузовики, долго целился, прежде чем решиться на обгон и, конечно,  отставал. Мне приходилось останавливаться, ждать, волноваться, чертыхаться. Лишний раз убедился в том, что нельзя  связываться с попутчиками! Но нервотрёпка была только у меня. 
 А Илья был доволен, как слон.
      Наконец,  впереди показался круг -  выезд на главную трассу Киев – Одесса. Уже спокойно еду впереди, Илья  уверенно за мной. Про себя  вздохнул с облегчением: наконец мы разъедемся в разные стороны!
        Но!...  Человек предполагает, а Бог располагает!  Как оказалось, главное испытание  меня ожидало  впереди.
.
      При въезде на круг (а он оказался непривычно большим) я увидел какой-то знакомый мне знак и решил, что еду правильно. Но впереди было небольшое ответвление с этой основной дороги, на которое я не обратил внимания.   Перед  ответвлением висел какой-то знак, но мне он был незнаком. С дорожными знаками у меня вообще были сложные отношения:  кроме элементарных и  самых строгих, запрещающих, других знаков я не знал и никогда не пытался утруждать себя их изучением.
 
        Поскольку широкая полоса дороги по кругу и дальше  вела, как мне показалось, в нужном мне направлении, я поехал по ней.  Она вела кратчайшим путём на  заветную трассу. Видя её перед собой, я поехал бы на любой знак – какие тут могут быть запреты!
 Про Илью  уже не думал, назад не смотрел.   А он, в полной уверенности, что впереди  едет такой опытный водитель - не только машину прекрасно  знает, но и в знаках конечно разбирается! -следует за мной, как  телок  на верёвочке.

    И тут, как из-под земли, на дороге возникает автоинспектор и жезлом даёт указание остановиться. Они всегда почему-то появляются неожиданно и некстати…
        Внутри у меня что-то ёкнуло, вспомнил тот «неопознанный» знак. Но по давно выработанному мною правилу сразу возле автоинспектора  не останавливаюсь, проезжаю мимо него немного вперёд и торможу. Это – чтобы чуть-чуть выиграть время, сосредоточиться, подумать.
      А бедный Илья,  дисциплинированно останавливается возле автоинспектора. Не оборачиваясь, в зеркало заднего вида  вижу: Илья отдаёт ему права, тот  что-то коротко объясняет, делает просечку в талоне  и возвращает права. На лице Ильи отчаяние – первое   нарушение и строгое наказание! – а в мою сторону укоризненный взгляд:  мол, как же так, я ж тебе так доверял, понадеялся, что ты делаешь всё правильно, знаешь куда ехать, а ты!...

       Но помочь ему я был уже не в силах.  Надо было как-то выпутываться самому. За свою многолетнюю водительскую практику с таким «блестящим» знанием правил движения я умудрился  иметь талон без единой «дырки». Многие мне не верили, и когда я им показывал  права, считали, что я что-то нахимичил. А я действительно сумел сохранить свою «водительскую невинность». Как? Каждый раз по-разному. В тот момент на одесской трассе мне предстояло снова попытаться это сделать. Но я даже не представлял, насколько серьёзное испытание меня ожидало! Ведь я впервые столкнулся с ОДЕССКИМ автоинспектором!
      По-прежнему не оборачиваясь, в зеркало разглядел «хозяина дорог». Небольшого роста, блондинистый, как многие одесситы, держится спокойно, солидно. Требуя права у Ильи, отдал честь, сделав «дырку», возвратил права и снова руку под козырёк. Стоит, ждёт, чтобы я подошел. Но я делаю вид, что не вижу, копаюсь в дверной ручке, вроде что-то исправляю. Идти к нему нельзя.  Пусть сам подойдёт, не большой пан! В уме лихорадочно прокручиваю, что говорить. Как назло, ничего толкового в голову не приходит – ведь не знаю толком, что нарушил, на какой знак поехал! Но всё равно, настрой, как у боевого коня перед сражением – только вперёд!  Победить в предстоящей схватке, хоть и никаких реальных шансов на это – дело чести. Для себя определил главное: надо его разговорить. Заготовки на такой случай у меня всегда были.
            И вот, игра начинается. Он двинулся ко мне. Я тут же пошел навстречу – перегибать не нужно, всё-таки он начальник, а я нарушитель. Сошлись между машинами – моей и Кричевского – на «нейтральной»  территории.
             Старший лейтенант - сама любезность:
             - Ваши права!
      Достаю права и, держа их в своих руках на расстоянии, близком от его глаз, подчёркнуто вежливо говорю:
      - Я предъявляю водительское удостоверение на право вождения автомобиля. Одновременно стараюсь, чтобы ему виден был мой  «стерильный», без единой дырки, талон. Спрашиваю:
     – В чём дело?
   Он в тон мне, также подчёркнуто вежливо излагает, исчерпывающе объясняет, какое именно нарушение я допустил, какой знак нарушил, и каким  пунктом Правил дорожного движения это нарушение предусмотрено. Для начала  начинаю спорить, убеждать его, что ставить рядом два взаимоисключающих знака – это провокация.
    Ага! Приём удался – он втягивается в разговор.  Но, слово за слово, и он уже усёк, что  Правила для меня – тёмный лес и  спокойно,   популярно разъясняет мне: из моих объяснений совершенно очевидно, что я не знаю  элементарных правил дорожного движения. Поэтому он не только сделает просечку в моём «чистом» талоне,  но вообще заберёт  его вместе с правами и отправит меня на пересдачу! Круто! Но я-то понимаю, что  по тем же самым Правилам  делать это он не имеет права. Но зато как излагает!  Крепкий попался орешек! Такой мне ещё не встречался.
      И тут я резко меняю тон и перехожу на  как-то сближающее и  доверительное «ты»:
     - Слушай старшой!  Ты же одессит.  Это и по твоей внешности, и по тому, как излагаешь, видно. Приятно говорить с таким специалистом. Но неужели тебе так интересно испортить мне настроение,  как и моему другу? – показываю на уныло дожидающегося конца нашей беседы Илью -  Молча изобразить мне дырку в талоне? Ты  же видишь, что я водитель дисциплинированный. 
       - Да я уже понял: ухитрился не иметь просечек! Но мы эту несправедливость устраним.
     - Обижаешь! И потом – я харьковчанин, ты  одессит. Давай поговорим. Может,  что-то интересное друг о друге узнаем. Какая-никакая память останется. Воспоминания – это же самое ценное в жизни. Деньги уходят, жена, любовница могут уйти, а воспоминания, они остаются!
         Смотрю, выражение лица у него меняется, смотрит на меня уже заинтересованно.      
    Та-а-к,  вроде бы принял игру!
    - Ну что ж - отвечает – поговорить можно. Только  вот воспоминаний хороших от этого разговора у тебя ни хрена не останется, и ты постараешься  поскорее их забыть. Потому что в твоих правах, которые ты демонстративно мне не даёшь - вон, аж руки запотели,  так ты   в них вцепился – в  твоём чистеньком талоне обязательно будет дырка.  Уж это точно, обещаю тебе.  Ну,  как тебе такой разговор, нравится?
    - Да разве ж можно так слёту? Мы ж почти свои!
   И тут я достаю  удостоверение, припасенное на случай таких трудных разговоров (ребята – бывшие коллеги из милиции выдали мне его «для поддержки штанов» в случае чего):   «Выдано руководителю группы дружинников при ГАИ Харьковской области».   
   Никакой группы у меня конечно не было.  Просто «ксива». Эту бумагу уже отдаю ему в руки – в знак полного доверия. Он внимательно,  не торопясь,  читает и кладёт в карман форменной рубашки.
    - Этот документ я у тебя изымаю и отправлю его в ОблГаи. Доверились тебе люди, а ты их подвёл. Какой ты командир дружинников? Обычный нарушитель.  А главное, Правил дорожного движения не знаешь.
          Мысленно аплодирую ему. Вот гусь попался – непробиваемый! Но не сдаюсь:
     -Зря ты так говоришь и опять меня обижаешь. Мне все доверяют.

 И тут достаю уже самую убойную бумагу. Небольшую по размеру, но такую… Она вызывала уважение у всех гаишников. Ни разу  меня не подводила. В ней говорилось:

  «Гугелю Владимиру Львовичу разрешена  остановка и стоянка  под любыми запрещающими знаками на территории  г. Харькова» И подпись с печатью начальника ГАИ города полковника Бирюкова. Эту бумагу я ему уже не отдаю. Только  прочитать дал, не выпуская из своих рук. Он, не возражая против такого недоверия,  заинтересованно ознакомился  и внимательно посмотрел на меня.  Я почувствовал – ему стало интересно. Но сдаваться он не собирался.
    - Ты хочешь доказать мне, что в Харькове тебя почему-то уважают?. Может, даже имеешь какое-то отношение к милиции? Допускаю.  Но  ведь сейчас ты не в Харькове. Ты на территории Одесской области.  А шо такое твой Харьков?  Там даже моря нет. И солнца мало. И люди какие-то тухлые, раз такому, как ты, дают такие документы.

     Говорил он это беззлобно, улыбаясь. Ему явно нравилось наше состязание – кто кого? Он уже играл со мной и ждал следующего моего хода. И не ошибся.
   - Ладно, говорю, и вынимаю из бумажника свои старые водительские права. На фотографии в них я был в милицейской форме с погонами  ещё старшего лейтенанта, как и он.   Когда ребята из ГАИ меняли мне  права на новые, эти старые они у меня не изъяли, оставили на память. Только поставили штамп – «погашены». Всё для того, чтобы обезопасить в случае чего «на гражданке». Я очень редко предъявлял их кому-нибудь. Только в самых крайних случаях. Этот был именно такой. Не потому, что я так уж боялся «дырки» в талоне. Неприятность, конечно, но  что, в конце концов,  большего горя не бывает?!  Однако меня забрало состязание с этим ушлым, неглупым и  даже симпатичным одесситом. Я не раз бывал в Одессе и жители этого города очень мне нравились. Несколько раз попадал в ситуации, когда они меня переигрывали своей находчивостью, хитростью и остроумием. Я не злился на них, напротив, радовался такому общению и уважал за эти качества. Этот одессит был из такой породы, и на этот раз мне ужасно хотелось одолеть его.
 
   - Вот видишь – продолжаю - здесь я ещё молодой сыщик, а из милиции ушел начальником уголовного розыска Краснозаводского района города Харькова. Так что, считай, что мы коллеги. Сам понимаешь,  какая там работа. Но  ушел – были обстоятельства. Связи с бывшими коллегами не прерываю, чем могу, помогаю ребятам по всем линиям. А кое-что я могу. Так что, ты уж прости! Ну, загляделся я, торопился в любимую Одессу, к морю, которого – правильно ты говоришь – в Харькове точно нету. Есть три речушки:  «Харьков». «Лопань» и «Нетечь». Харьковчане шутят: «Харьков, хоть лопни, не течёт!» Да и одесситов таких, как ты, весёлых и находчивых, очень уважаю, даже люблю.
         Ну - думаю – кажется,  я его одолел. Неужели устоит против таких аргументов?!
        А старший лейтенант посмотрел мои старые права и совершенно невозмутимо произнёс:
       - Да-а, на правах ты помоложе и выглядишь приятней, чем сейчас.  Но знаю я вас, все вы с уголовного розыска пьяндылы и костоломы. Вот недавно моего брата ни за что задержали, избили, а когда я пришел выручать, так они меня обматюкали и оскорбили. Взяточником, гады, назвали! А какой я взяточник?  Ты же видишь, твоему другу дырку в правах сделал. И тебе сделаю. И ничего с вас не вымогаю. Честно работаю.
     В ответ я оскорбился за весь советский уголовный розыск, сказал, что и брата у него никакого нет, всё это он выдумал, лишь бы меня унизить и обидеть.
     А он, сукин сын, в ответ:
     -Может, и нет брата. Но все люди братья, и все терпят от угро!
 И уже с раздражением, теряя терпение:
          - Стоишь тут целый день на посту, на солнце да на ветру, а они едут  в стельку пьяные: «Ну, сколько ты тут людей уже ограбил?  Гони на бутылку!». Так что, нет уважения к вашему брату. Давай права!
     Чувствовалось, что  он понтует, изображая возмущение,  но продолжает импровизировать, на ходу придумывая  несуществующие факты. Честно говоря, я его просто зауважал. Он столько времени , улыбаясь, состязался со мной  в остроумии и выдумках и не торопился. И опять ждал от меня нового хода. А у меня его впервые  уже и не было – иссяк!. Машинально повернул голову назад, туда,  где стояла моя «ласточка» - мой «Жигулёнок», как бы ища у него поддержки. Я всегда относился к своей машине, как к живому существу.  А там,  на заднем сидении сидела моя жена и  смотрела через заднее стекло, с нетерпением  ожидая окончания этой долгой разборки с ГАИ. Она уже привыкла к ним и, наверное,  была уверена, что, как всегда, я выкручусь. Хотя вовсе не одобряла мои приёмчики.
          И тут вдруг меня осенило! Я подошел к автоинспектору поближе и, сверля его глазами, как бы с горестью,  от всей души выдал:
       - Ну. ладно. Считай, что ты победил. Сейчас ты мне сделаешь дырку, и я уеду. И не пропаду! Но слушай меня внимательно. Вот ты старший лейтенант.  Но госавтоинспектор ты не старший, а просто госавтоинспектор. Ты где учился? Наверняка в  автомобильном техникуме. И простоишь здесь в этом звании до скончания века, потому что без высшего образования тебе ходу дальше нет. Правильно я излагаю?
     Он вдруг посерьёзнел, улыбка сошла с лица. И молчит. А я продолжаю:
     -Правильная дорога для таких, как ты – в автомобильный институт. Но там же математика, черчение, сопромат, теормеханика. Такие дисциплины тебе сроду не осилить. Школу-то, небось,  давно закончил?  «А» плюс «Б» и закон Нютона давно забыл. А проекты? А шесть лет  вечерней или заочной учёбы? И семья наверное у тебя есть? Разве она такое выдержит?  А выход у тебя и у таких, как ты, один: учится на юриста! Но на юрфак Одесского универа набор человек 50, от силы, 100. Такие наборы во всех университетах Украины. Туда поступают только «уважаемые» люди, или их детки. А таких, как ты, туда и на порог не пускают.
    От этой своей  тирады я  распалился,  вошел в раж. До конца ещё не представлял, чем закончу, но остановиться уже не мог.
    -У тебя единственный вариант есть. О том, что на Украине есть юридический институт, ты конечно  знаешь? – он утвердительно кивнул головой -  Заметь, он единственный на Украине, и находится в Харькове, да  во всей стране их всего три. А наборы  туда большие,  многие сотни человек.  И там очень жалуют поступающих милиционеров – практиков. Только таких практиков, как ты, тысячи, и попасть туда  ох, как не легко!
        Он  слушал меня молча, но в глазах уже был неподдельный интерес и невысказанный вопрос.   
   -Ты вон посмотри: впереди стоит моя машина. А кто из неё на нас с тобой оттуда смотрит? – Автоинспектор аж голову вытянул, всматриваясь в ничего не понимающее лицо моей жены, наблюдающей эту сцену. А я продолжал витийствовать:
   - Это  жена моя – называю её фамилию, имя и отчество -  А кто она такая?  Во-о-т! Кандидат юридических наук, доцент   Харьковского юридического института. После его окончания ты станешь дипломированным юристом и не будешь стоять со своим дрыном на семи ветрах в холод и в жару на опостылевшей тебе, загазованной  трассе.  Конечно, гарантии, что ты поступишь туда, я тебе дать не могу, но   подсказать, к кому обратиться, знаю и  могу.  Есть там один чудик, который помогает ребятам из ГАИ. И это – хороший мой знакомый. Ну, а жена…. Она преподаёт гражданское право. Между прочим, самый трудный предмет в институте.  Его вместе с госэкзаменом пять раз за время учёбы сдавать нужно! Сам ты его точно не одолеешь. А при хорошем поведении на помощь по этому предмету, а может, и по каким-то другим, рассчитывать можешь. Я добра не забываю.  Вот тебе наши координаты – быстренько записываю их (телефоны, адрес) на клочке бумаги и протягиваю  лейтенанту. 
     Он на моих глазах изменился до неузнаваемости.   Начал смотреть на меня как-то снизу вверх.
   -Слушай – говорит,  беря у меня записку и не отрывая восторженно заблестевших глаз от Лили, которая ничего  не понимая, но,  увидев, что чем-то привлекла к себе внимание гаишника, застенчиво заулыбалась из-за  окна  – Ты всё это серьёзно?.
         -Пошли – говорю – покажу её документы, удостоверение доцента.
         - Да нет, что ты!  Я верю.
    Мы вместе с ним подошли к машине. Он отдал мне моё  удостоверение «руководителя дружинников», отдал честь,  и мы, попрощавшись,  выехали на трассу.
     Я был весь взмокший от напряжения и нешуточной борьбы и молчал. Лиля спросила:

    - Ну, что, опять выкрутился? Что это гаишник так подозрительно на меня смотрел? Опять ты меня во что-то впутал? Убью!- добавила, шутя.

  Немного отъехав, мы остановились. Нас догнал Илья, хотел попрощаться и стал  выяснять:
       - Как же так,  мне он за минуту дырку сделал, а с тобой  так долго говорил,  улыбался, никакой дырки, и даже  руку пожал тебе на прощанье?

     - Илюша – сказал я ему – ты сам виноват. Я же тебе говорил – не отставай от меня!  Чего ты остановился? Вот и пришлось мне с ним долго разговаривать. Тебе он сделал дырку, а меня, хоть я и не виноват, отпускать с миром ему вроде бы  неудобно было.  Еле уговорил его. Вот видишь, нельзя бросать друзей в дороге, нужно держаться вместе!  А почему меня  отпустил? Потому что я лучше его Правила знаю.
      Не сказал только какие! Ложь во спасение, чтобы не огорчать начинающего автомобилиста.  На том и разъехались.

         Я ждал звонка от автоинспектора. Честно хотел ему помочь и обязательно сделал бы это. Но он не позвонил. Жалко! Он мне  понравился. Настоящий одессит. Артист!
      
.