«И угораздит же меня всегда найти себе работу!» - с досадой думала Юлька, ожидая, пока библиотекарша выдаст ей в окошечко книги. «Главное - сама! Никто ведь не заставлял высовываться с предложением, что сделаю, мол, на каникулах реферат к научно-практической конференции к юбилею художника Костанди - сама вызвалась! А теперь...»
Теперь, вместо полноценного южного лета, специально для которого Юлька нашла себе работу в санатории, чтобы остаться в курортный сезон у моря, а не ехать домой, в далекий степной город, она ходит почти каждый день в научную библиотеку и роется в каталогах, пыльных хранилищах - ищет, каким он был, этот местный художник. Впрочем, тут она перед собой чуточку кокетничает - копаться в книгах и искать что-то необычное, ей очень нравится, а купаться в море можно и вечером, после работы, даже приятнее - вода теплая...
Пока Юлька так размышляла, из зала периодики пришла старенькая служительница и тихим, но хорошо поставленным шепотом сказала, так что все услышали:
- Пройдите в большой зал все, кто хочет встретиться с известным композитором... -
прозвучала фамилия популярного композитора-исполнителя, чьи песни в это лето звучали
из каждого окна, - и поэтом... - фамилия, которая последовала за этим, привела посетителей читального зала в благоговейный шок: живой классик, его стихи и песни на
его слова читал и пел весь мир! Или почти весь. Надо ли говорить, что зал через минуту опустел более чем наполовину!
Зато в зале периодики было не протолпиться. Юльке удалось устроиться за первым столом, почти впритык к пианино, которое стояло здесь специально для таких вот неформальных встреч.
Композитор и Поэт были ну совсем похожи на обыкновенных граждан. У Композитора были тонкие, слипшиеся от жары светлые реденькие волосы, которые постоянно падали ему на лоб и мешали играть. Он отбрасывал их жестом, который мог бы считаться энергичным, если бы не был таким раздраженным. Голос Композитора оказался, к вящему разочарованию слушателей, совсем не таким, каким звучал по телевизору и радио: слабеньким-слабеньким, вряд ли слушатели возле двери слышали его пение. Но звучание Юлька нашла очень приятным и про себя подивилась техническим возможностям, которые позволяли Композитору с эстрады петь громовым голосом собственные песни.
А Поэт имел успех оглушительный. У него были внимательные и добрые глаза, проникающий в душу взгляд, бархатного тембра голос, и декламировал он стихи не заунывно и гнусаво, а вполне по-человечески.
После встречи Юлька вместе с любителями автографов подошла к Поэту. И тут черт толкнул ее под руку!
- Пожалуйста...- тоненьким робким голосом заговорила она, не узнавая себя. - Я пишу стихи... Позвольте я вам их покажу...
- Ну... Сейчас, деточка, я не могу, а вот завтра... Завтра приходите в мой номер в
гостинице в десять утра. Вы знаете гостиницу «Синее море»? Десятый этаж...
Наутро Юлька, отобрав свои лучшие стихи, помчалась в гостиницу. В санатории, где она подрабатывала медсестрой, подружка Света, относившаяся к ее стихам с восторгом и восхищением (что вдохновляло и смешило Юльку), «держала кулак» за то, чтобы встреча имела смысл. Какой - девушки не знали. Но Юльке так хотелось, чтобы маститый поэт одобрил или разгромил ее опусы, чтобы, в конце концов, сказал хоть какое-нибудь профессиональное слово. Может, она вообще не так и не о том пишет?
Гостиница была шикарная. Правда, сравнить было не с чем - Юлька вообще никогда не бывала до этого ни в каких гостиницах, но фонтан в вестибюле, но зеркальный лифт, но толстые ковровые дорожки в коридорах! Занятая всем этим Юлька не обратила никакого внимания на удивленно-пренебрежительные взгляды, которыми провожали ее в коридорах горничные. Впрочем, если бы даже и заметила, причины этих взглядов она бы не поняла.
Номер был открыт, но Юльку явно не ждали. Ее Поэт посмотрел на Юльку дикими удивленными глазами, и только через несколько секунд к нему начала возвращаться память: с трудом, после ее напоминания, он вспомнил о том, что назначил свидание юной поэтессе.
- Да-да-да, - поспешно закрывая дверь в спальню двухкомнатного «люкса» и постаравшись придать своим словам доброжелательный оттенок, проговорил Поэт. - Присядем - я готов вас слушать.
Юлька повела глазами вокруг. Матерь божья, что это был за номер! Такое впечатление, что вчера в нем происходили бои местного значения. Несмотря на то, что уже был одиннадцатый час, горничная явно еще не убирала, и все выдавало вчерашний разгул. На телевизоре вперемешку с серебряными чарками для коньяка валялись соленые скрюченные огурцы, на креслах висела помятая несвежая одежда, стол был забросан остатками какой-то пищи. В приоткрывшуюся дверь спальни виднелась кровать со сбившейся скомканной постелью. В воздухе носился непередаваемый аромат хороших духов, перегара и сигарет.
«В конце концов, это не мое дело», - строго сказала себе Юлька и начала читать. Первое стихотворение, второе, третье... Где-то к его концу она вдруг поняла: что-то не так. Ее не слушали. Поэт сидел со скучающим видом, откровенно разглядывая Юлькины коленки, выставленные из-под коротенькой ситцевой юбочки. Увидев, что она поймала его взгляд, потянулся рукой к ее волосам. А волосы у Юльки были роскошные - до пояса, сноп овсяной соломы, как говаривала мама.
- Извините, это меня отвлекает, - растерялась Юлька.
- А меня настраивает... - томно, в нос проговорил Поэт, продолжая крутить прядь её
волос.
У Юльки вдруг открылись глаза. Где он - ее Поэт, стихами которого она зачитывалась еще со школьной скамьи? Рядом с ней сидел довольно преклонных лет ловелас, еще полный вчерашнего пьяного угара, не отошедший от многочасового возлияния. Разве он слушал ее стихи? Наверное, он считает ее совсем дурочкой или, наоборот, чрезвычайно хитрой пройдохой, которая готова из-за публикации ее «творений» на все. С ужасом поняла, что рушится не только желание читать стихи и общаться с этим человеком, но и вера в то, что поэты, которые так чудесно пишут о чистых отношениях, соответствуют своим ощущениям и словам. Действительность оказалась грубее и грязнее.
- Извините, - поспешно скомкала окончание стихотворения Юлька. - Спасибо большое за ваши советы (не сказал ни слова!), я учту все ваши замечания (ни одного не высказал!), мне пора идти. Я навсегда запомню нашу встречу!
- Ну что ты, - заворковал Поэт, - у тебя очень хорошие женские стихи. И если ты
останешься (а ведь ты останешься, правда?), мы сможем многое обсудить...
Вкрадчивый голос рассеял остатки благоговения и только рассмешил. Неужели он, в самом деле, думает, что для Юльки главное - опубликоваться любым путем, в каком-нибудь альманахе? Чтобы потом, читая свою фамилию, вспоминать цену, которую заплатила за душой выстраданные строчки?
Юлька подошла к двери, вежливо попрощалась. А Поэт, все еще на что-то надеясь, все уговаривал ее «остаться и обсудить...»
- Нет, спасибо, - насмешливо засмеялась Юлька, почувствовав, что, слава Богу, уже
выскользнула из этой липкой сети,- не хочу портить впечатления о наших поэтах! - И
выскочила из номера, оставив Поэта с разинутым ртом - пусть думает, что хочет! Проходя
по коридору, краем глаза увидела презрительный взгляд дежурной по этажу и подумала:
это сколько же она видела их, наивных и расчетливых дурочек, которые начинали свою
карьеру через постель мэтров... Стало стыдно, как будто она и впрямь была одной из них.
- Ну, что? - нетерпеливо спросила Света. - Как он тебя принял? Что сказал?
- Что сказал? В постель позвал - вот что! - и Юлька, наконец, расплакалась.
Света долго утешала ее, говоря, что ее стихи и не нуждаются в каком-то особенном одобрении кого-либо. Подумаешь, Поэт! Старый козел он, а не Поэт! Да Юлька еще сто тысяч раз опубликуется, где захочет! И все в таком духе. Они сидели на скамеечке возле входа в санаторий.
- Простите, девушки, а как пройти...- раздался бархатный и очень знакомый голос.
Юлька подняла глаза: он! Вместе с Композитором. На море идут. И тут поняла, что он ее
тоже узнал. И не просто узнал - блудливо-виноватый взгляд выдал все: «творческий человек» уже успел сочинить историю о том, как к нему приходила в номер молоденькая
девушка, и что там у них было и похвастаться этим. «Ах ты, гад!» - закричали Юлькины глаза. «А что, и не оправдаешься», - нагло ответили глаза Поэта. Такой неприятной минуты в Юлькиной жизни не было никогда. А внешне все выглядело обыкновенно: дорогу прохожим указали, и они ушли...
Так у Юльки украли мечту. Она писала стихи и мечтала быть поэтом. А случайная встреча погубила все. Не смогли в ее душе примириться представление о большом таланте Поэта и мелочной сущности его как человека. С тех пор она выключала радио, когда там звучали песни на его слова, выходила из комнаты, когда транслировали его творческий вечер или выступление, выбросила на помойку все сборники его стихов. Ее Поэт умер для нее значительно раньше, чем по-настоящему ушел из жизни. А когда в сборниках ей доводилось встречать стихотворения молодых поэтесс, всегда задумывалась: а как им удалось здесь опубликоваться - через какого-нибудь «мэтра»? Знала, что думает несправедливо, что это совсем необязательное условие, но отделаться от этой мысли не могла.
Стихи она больше не писала.