1.
А дело было так. Как-то в один прекрасный майский денек решили мы сделать генеральную уборку на чердаке нашего старенького домика.
Чердак! Сколько тайн и сокровищ хранит в себе эта часть дома! Время здесь замирает, прошлое и настоящее переплетается в один тугой клубок. Схватись за нитку, и вот оно – счастье исследователя времени!
Сквозь маленькое пыльное окошка пробивается лучик света, щекочет нос. Золотистая пыль пляшет в нем, игриво взвиваясь при каждом нашем шаге.
Старые вещи покрыты толстым слоем пыли. Да, давно здесь не ступала нога человека.
Чего тут только нет. Старые ветхие коробки с книгами, мешки непонятно с чем, бампер от «Чайки», плетеное кресло-качалка с обтрепавшейся спинкой. С чего начать уборку? Конечно с исследования.
Начинаем ворошить старые коробки. Книжки нас не интересуют. Даже решаем по ходу разборок сжечь минимум половину из них. Одежда тоже откладывается в сторону. Пытаюсь нацепить на себя мятую пыльную шляпу. Дурачимся!
В дальнем углу находим патефон. С ручкой, чтобы заводить это чудо. Вот это находка! Агрегат почти в рабочем состоянии. Рядом валяются и пара пластинок. Ставим одну из них и тихонько начинаем вращать. Пластинка потрескивает и приятный женский голосок начинает медленно и вкрадчиво петь о любви. Вторая пластинка со стихами. Мужчина живо и эмоционально декламирует на буржуйской языке. Мы смеемся. И тут неожиданно на чисто русском говорит «Ищи рядом!», и продолжает свой стих.
Мы вздрогнули и переглянулись. Мурашки побежали по спине. Нас будто обдало ледяным ветром.
- Ты тоже это слышал? – спрашиваю брата. Он кивает в ответ. Решаем прослушать пластинку заново. Таких слов там нет! Как будто и не было! Решаем, что показалось. Но осталось какое-то неприятное ощущение, что мы здесь не одни, что кто-то взирает на нас и решает, как с нами быть. Я даже чувствовала затылком этот взгляд. Казалось, он смотрит насквозь, заглядывая в мысли и чувства.
Ставим первую пластину, чтобы веселей было работать и ничего больше нас не пугало и не отвлекало. Через какое-то время песня обрывается на полуслове и тот же голос настойчиво обращается к нам «Ищи рядом!». Становится реально страшно, хочется убежать. Волосы дыбом, руки трясутся. Медленно пробираюсь к выходу.
- А может и вправду поищем? – предлагает братец. По-моему, этому человеку не знакомо чувство страха. Он всегда поражал меня своей невозмутимостью. Казалось, ничто не может выбить его из колеи, тем более непонятные суеверия.
- Чего-то страшновато. – признаюсь я.
- Да брось, Анютыч, не дрейфь! – Степка настроен решительно. – А не хочешь помогать, иди отсюда. Если найду чего-нибудь, не покажу!
Женское любопытство взяло верх, и я осталась. Рядом с ним было уже не так жутко. Степкина сила духа передавалась мне и изгоняла липкие мурашки с затылка.
Мы начали разгребать завал рядом. Что ищем и сами не знали. Из огромной кучи летело старое тряпье, туфли сороковых годов, древний фотоальбом, открытки. Устали, от пыли щипало нос и глаза, руки были как у трубочистов. Присели отдохнуть.
- Что скажешь?- устало спросил меня братец. – Может глюки и мы зря копаемся?
- Не знаю – я пожала плечами. – Может и глюки.
Я машинально взяла старый альбом с фотографиями и начала листать. С пожелтевших фоток на меня взирали люди, которых и в живых нет уже не первый десяток лет. Мужчины в царской форме, женщины в длинных платьях, детишки в костюмчиках и с деревянными лошадками. Это была совсем ругая жизнь, другие порядки и ценности. Как они жили, что делали и кем, в конце концов, были? Я этого не знала. На какое-то мгновение мне показалось, что я даже ощущаю этих людей, их мир, такой давний и далекий. Их время летало где-то рядом. Совсем рядом. Вот здесь. Казалось, протяни руку, и можно пощупать их время. Даже запах духов как-будто едва-едва проникал из прошедших времен. Все эти люди как бы с любопытством взирали на меня, оценивали.
Внимание привлекла одна фотография с молодым человеком. Он стоял, опершись на красивый лакированный резной стол, на котором возвышался… патефон. Я ни секунду не сомневалась, что это был тот самый патефон, что пылился здесь много лет.
- Степка, смотри, что я нашла! – мы стали внимательно рассматривать фото. Мужчина на нем хитро улыбался и как бы подкручивал себе ус. На обороте стояла дата «10 V 1921».
- Ого, какая старая фотка! – восхитился братец. – Только что она нам даст?
- Дурила, смотри, на ней наш патефон! – легонько пнула я его в бок локтем.
- А сегодня десятое мая – прошептал мне на ухо Степка. Нависла тягучая тишина. Мне, почему-то показалось, что мужчина на фотографии уже не хитро улыбается, а зло прищуривается. Дрожащими руками вставила ее обратно в альбом.
- Пойдем отсюда – Заныла я.
- Ты что? – Степка смотрел на меня как на ненормальную. – Может тут какая-то тайна кроется, а ты хочешь все бросить!
Он выхватил у меня альбом и начал перелистывать страницы.
- Думаю, нам стоит собрать все сведения об этом мужчине, а там решим, что делать дальше.
2.
Раскопки продолжались полным ходом. На свет была выужена гора хлама, которая тщательно перекапывалась. Одним из последних был вытащен чемоданчик. Старый коричневый чемоданчик с проржавевшими застежками. Попытки вскрыть его не увенчались успехом, и было решено взять его с собой вниз, так же как и фотоальбом.
- Степ, давай альбом оставим, а? – решила я поныть, так как тащить его себе в комнату мне не хотелось. Не внушал он доверия, и все тут. Степка был непреклонен. Нам надо все разузнать, и точка.
- Степ, а зачем нам что-то узнавать? – я немного побаивалась старых тайн. Мало ли, что может открыться?
- Надо и все тут! Я так решил! А не хочешь мне помочь, проваливай!
Да, Степан всегда был таким. Его с малолетства ребята начали уважать и немного побаиваться.
Вздохнув, я все же сунула альбом под мышку и начала спускаться вниз. За мной лез братец с чемоданом. Начало смеркаться. Мы и не заметили, что прокопались весь день. Было тепло и тихо, кое-где и кузнечики начинали стрекотать.
- Прекрасно! Пока еще не совсем стемнело, я сделаю еще ходку на чердак. Дай мне фонарик. Может, что-нибудь еще отыщу. А ты пока поесть сооруди, работы на полночи. – Степка выхватил из моих рук фонарь и исчез в черном проеме чердака. «Как в пасть зашел!» - мелькнула мысль, но была тот час изгнана из мозга усилием воли.
«Я все сама себе придумываю. Нет тут ничего страшного.» - внушала я себе. «А как же пластинка?» - встрял в мой разговор с собой внутренний голос. – «Почему прозвучала фраза «ищи рядом»? Кто, по-твоему, это сказал?». «Пластинке уже сотня лет! Мало ли что это может быть? Может она просто поцарапана и поэтому кажется, что была произнесена фраза?» - пыталась я оправдаться и внушить себе уверенность. Но уверенность как то не очень собиралась внушаться. Она махала ручкой и испарялась. Что за тайна здесь скрыта? Почему мы должны ее разузнать? Зачем? Куча вопросов и никаких ответов.
Дом, милый дом, такой знакомый с детства. Что ты скрываешь от нас? Что прячешь? Ведь ты уже такой старый. Ты еле держишься за свой древний фундамент. Ты ведь многое помнишь и знаешь. Сколько поколений истоптало твой пол, сколько рук опиралось на твои стены. И вот теперь мы здесь. Ты хочешь с нами поделиться? Тишина. Я стояла посреди кухни и вслушивалась в тишину. Она меня пугала. Пугала так сильно, что я не могла заставить себя сделать шаг. Что это? Шестое чувство, интуиция? Я рванула на улицу, к лестнице на чердак. Секунду замешкалась, нащупала в кармане спички и ринулась вверх. Черный провал двери, темнота. Сердце стучит в висках! Руки дрожат. Еще шаг. Заставляю себя переступить порог.
- Степка! – ору я в темноту- Степ, ты где?
Тишина в ответ. Трясусь, как листик на ветру.
- Степка!!! – дрожащими руками пытаюсь зажечь спичку, она ломается. Другую. Тоже пополам. И вот все же маленький огонек пламени освещает чердак. Все такое знакомое и безобидное. Но… Степки нет! Нет!
3.
- Константин Николаич, бежать вам надо! Не ровен час, придут. Слыхал я, ищут уже. Петербург роют, собаки, наших тьму перестреляли. Без суда и следствия.
- Не гоношись, Михалыч, не гоношись… - мужчина деловито подошел к зеркалу и пригладил волосы. – Все под контролем. Завтра поезд. И билетики есть. Ты смотри, не болтай никому.
Константин Николаевич деловито походил взад-вперед по комнате, подкручивая ус и о чем-то размышляя.
- Дело у меня одно к тебе есть на последок, Михалыч. – начал он медленно растягивая слова, как бы размышляя, стоит ли посвящать в него постороннего. – Дело то в целом не сложное. Так, просьбочка одна.
Говорил Константин Николаевич тихо, Михалычу даже пришлось подскочить со стула и ходить рядом.
- Деревенька есть под Питером, недалеко здесь. Поедем туда вместе. Оставишь меня на часок в одном домишке. Сам в это время еще кое-куда смотаешься. Понятно? Вот, собственно и все задание.
- Так точно! Слушаюсь. Собираться?
- Да. Я скоро.
Михалыч умчался, а Константин Николаевич все ходил и ходил взад-вперед по комнате. «Успеть бы! Успеть! Времени мало осталось!» - думал он и притопывал от нетерпения. «Скоро все закончится. Как я устал!». Он подошел к огромному резному секретеру, вытащил альбом с фотографиями. Из внутреннего кармана пиджака достал свое фото, сделанное сегодня же утром, на рассвете, на скорую руку проявленное и перенесенное на бумагу. Времени это заняло много, но игра стоила свеч.
С фотографии на Константина смотрел веселый усатый мужчина, опирающийся на резной столик с чудом современности, патефоном. На обратной стороне фотографии Константин вывел дату.
- День сегодня знаменательный. . – Мужчина пригладил усы, аккуратно вставил фото в альбом и вышел.
Михалыч уже поджидал. Он заметно нервничал и переминался с ноги на ногу. Его нервозное состояние передавалось и Константину.
- Слушай, друг, перестань! И так тошно! – мужчина достал конверт из кармана и сунул в руки Михалыча. Вскроешь завтра на рассвете и сделаешь все как там написано, все понял? – грозный взгляд буравил слугу насквозь.
- Так точно! – ответил тот робко.
- Тогда в путь!
4.
Я пулей слетела вниз.
- Степа! Степ! Ты где? – орала я на весь двор, пытаясь отыскать братца. Вдруг есть потайной выход с чердака? Вбежала в дом и начала осматривать потолок. Ничего. Все такое знакомое. Нашла фонарь и вновь полезла на чердак.
Уже совсем темно. Лучик света выхватывал куски чердачного интерьера. Рванула в тот угол, где нами был найден этот злосчастный патефон. Он мирно стоял на том же месте, где мы его и оставили. Пластинка медленно вращалась. Опять липкий страх полез на затылок, холодными пальчиками перебирая волосы.
- Спокойствие, только спокойствие. – пыталась я уговорить себя. – Степа! Ты здесь?
Дверь чердака с шумом захлопнулась. Сердце упало куда-то в желудок. Даже завизжать не получилось. Спотыкаясь о хлам полетела к выходу, скорее открыть дверь на улицу, впустить сюда немного света, и пускай уже лунного. Спотыкаюсь, фонарь вылетает из рук и гаснет. Полная темнота окутала меня. И ужас. На коленках ползу в сторону двери, но не вижу ее.
Сквозь щели старой деревянной двери немного проникал свет. Теперь его нет. Как ориентироваться? Пытаюсь собраться с мыслями и успокоиться. Медленно поднимаюсь. Штаны на коленке порваны, и я чувствую, как медленно и щекотно из раны стекает кровь. Я даже чувствую ее запах.
И кто-то рядом чувствует его. Я это начинаю осознавать, ощущая чье-то присутствие.
Дрожащими руками обшариваю грязный пол, нахожу какую-то тряпку и затягиваю ногу.
- Фиг тебе! – шепчу темноте.
«Где же выход?» - пытаюсь судорожно соображать. Получается плохо. Вытянув руки, иду наугад. Медленно. Не отрывая ног от пола. Шаг. Второй. Третий.
Руки уперлись в одежду. «Чьи то шмотки весят» - думаю я, и для достоверности прощупываю их.
Веду рукой вверх. Куртка? Рубашка? Тело? Лицо? Усы?
- АА!! – даже не кричу, а хриплю я и отдергиваю руку. Хочу бежать, но ноги не слушаются. Стою как столб с выпученными глазами в полной темноте, в которой кто-то есть еще. И он реально стоит рядом. И смотрит на меня.
5.
Холодная ладонь погладила щеку.
- Какая ты молодая! – красивый бархатный голос шептал в самое ухо, щекоча усами. – Такая молодая … ммм…- он довольно заурчал.
Ноги подкашивались, все попытки сдвинуться или хотя бы пошевелиться не увенчались успехом. Тело не слушалось.
- Нет, нельзя! – незнакомец отдернул руку. – Ты мне нужна для другого. Ты мне поможешь. Слушай и запоминай. Вы сделали первый шаг. Пластинка и фотография. Иди дальше. Поможешь мне, получишь брата живым.
Мне в руки был сунут патефон.
- Ступай. Времени мало.
Голос стих, оцепенение прошло. Покрутила головой. Сквозь старую деревянную дверь чердака проступал робкий лунный свет. Рванула к ней и распахнула настежь. Свежая ночь обдала вихрем звуков и запахов. Холодные звезды взирали с небес, освещая сад. Спешно сбежала вниз по лестнице, крепко прижимая патефон к груди. Он был тяжелый и неудобный, все время норовил упасть.
«Что это было, что? Говорила я ему, не нужны нам старые тайны, так нет, полез!» - мысленно ругала Степку за любопытство. «Какой еще шаг? Кому помочь и в чем? Какие холодные у него руки! Как у мертвеца.» - брезгливо передернуло от этой мысли. «Усы. Может это тот тип с фотографии? Но он же должен был умереть давно?» - опять противное ощущение животного страха застряло в пальцах. «Где Степка? Неужели он его забрал? Степка же здоровый как шкаф, его так просто не взять?». Мысли скакали как блохи. Куда бежать? Что делать? «Может в милицию позвонить?» - решила я и вытащила мобильник. Телефон не подавал признаков жизни. «Батарейка села что ли?». Заходить в дом решительно не хотелось, но и спать на улице тоже. Поставила патефон на крыльцо и закурила. «Может сплю?» - пепел упал на руку и сильно ожег. «Нет, больно как наяву.»
Устало добрела до гамака, висевшего между двух старых вишен в глубине сада. «Лучше здесь побуду, утро вечера мудренее». В гамаке было уютно. Он мирно покачивал, убаюкивая.
- Спи, деточка, спи. Ты такая молодая и сочная. Ммм… - бархатный голос был совсем рядом.
Подскочила как ошпаренная. Никого. Только кузнечики стрекочут. Немного прохладно.
«Приснилось, наверное.» - успокаиваю я себя, засыпая вновь.
6.
Впереди виднелась маленькая деревушка. Она скромно выглядывала из-за густого ельника. Дорога здесь была плохая, кочка на кочке. Повозка тряслась и скрипела колесами.
- Михалыч, подъезжай к последнему дому. Как я войду, уезжай. Поедешь прямо по этой же дороге. Тут недалеко. Версты две. Кабак. Зайдешь туда, спросишь Пашку. Мужик такой щупленький в пенсне. Скажешь ему «Барин вас помнит» и уходи. Понял? Вернешься за мной через час. – Константин Николаевич заметно нервничал. – Понял, я спрашиваю? – заорал он на слугу.
Тот остановил коней, подошел к Константину. Выстрел. Плоть прожгла горячая железяка. Кровь хлынула.
- Михалыч, зачем? Ты ничего не понимаешь!
- Мразь, падаль! Запомни, я Антон Михайлович – Михалыч гневно сплюнул и выстрелил еще раз. Константин затих. Михалыч тяжелыми шагами пошел в сторону указанного дома, постучал в дверь. Послышались шаркающие шаги. В проеме показался дед. Древний как мир. Снова выстрел. Дед упал навзничь.
- Мразь!
Лошади несли «карателя» к кабаку.
- Пашку позови. – хмуро обратился мужчина к пробегающему официанту.
- Сию минуту. – поклонился тот.
Пашка вышел. Он был именно таким, как его описал Константин Николаевич. Щупленький и в пенсне.
- Что вы хотели? –писклявым голосом поинтересовался он.
- Пойдем-ка выйдем! – Михалыч взял его под локоть и потащил на улицу.
- Что вам нужно! – отбивался тот.
- Да, понимаешь ли, барин вас помнит. Ага. Век не забудет.
И снова глухой выстрел.
- Наповал! – ухмыльнулся «каратель» - Удачный денек. – он вскочил в повозку и погнал лошадей, ожидая погони. Но погони не было. Никто не решился догонять свою смерть.
Свернули в лес. Михалыч выудил откуда-то из недр повозки лопату и начал спешно копать.
- И так сойдет. – он отряхнул испачканные руки и столкнул в яму тело. – Падаль!
Уже дома Михалыч вскрыл конверт. «Дорогой друг, знаю, что сегодня меня уже нет. Завещаю тебе сжечь мое тело. Не похоронить, а сжечь. Это важно! Константин.»
- Обойдешься! – зло хмыкнул бывший слуга. Достал чемодан, наскоро бросил туда самое необходимое, билет на поезд, последнее письмо хозяина и вышел на улицу.
Неизвестно откуда на него выскочила белая лошадь. Она неслась, не разбирая дороги. Налетела на мужчину и сильно ударила копытом.
Антон Михайлович отлетел в сторону. Чемодан выскочил из рук.
…
- Ничего-ничего. Бывает и так. – говорил доктор сидящей рядом женщине. – Полная потеря памяти. Медицина здесь бессильна. Голубушка моя, отправьте вы его в пансионат. Там персонал хороший, уход тоже. Глядишь, научится сам ложку держать.
Женщина жалостливо смотрела на Михалыча. Он был неузнаваем и сам никого не узнавал. Антон смотрел на всех глазами невинного младенца и ничего не понимал. Кто он? Что происходит?
- Да, так я и сделаю. – вздохнув решила она. – А дом продам. Как вы считаете, Аристарх Дмитриевич? – обратилась она к доктору.
7.
Я сидела на диване, поджав ноги. Рядом на столе стоял патефон. Две пластинки лежали на коленях. «Чего от меня хотят? Что я должна делать?» - мысли расползались как тараканы. Нужно было вновь перелистать альбом, но было дико страшно. Фотография с мужчиной пугала. Невольно вспоминалась сцена встречи на чердаке, и все холодело внутри. Но надо было вытащить Степку, а для этого пересилить все страхи.
- Как там говорилось? Подумаю об этом завтра? Ну и хорошо! – я с отвращением, как лягушонка, двумя пальцами притянула к себе альбом. – Посмотрим, что там скрывается.
Страницы мелькали перед глазами. Я и не заметила, как увлеклась. Рассматривать старые фото было удивительно интересно. Они притягивали взгляд, веяло стариной и мистикой. Этих людей нет, но есть изображение их жизни. Маленький кадр, мгновение из прошлого. Пожелтевшие, выцветшие, они даже пахли стариной.
На глаза попалось изображение усатого мужчины. Мозг включился и начал судорожно выискивать его на других фотографиях. Перелистала альбом снова. Нет его больше нигде. Куча других людей, а его нет. Только рядом с патефоном.
Вытащила фото, перевернула. «10 V 1921». Ничего необычного. Закурила. Сигаретный дым приятно вошел в легкие. Немного закружилась голова, но нервы вместе с тем стали немного успокаиваться.
Поставила первую пластинку с самого начала. Барышня пела романсы. Пела хорошо, душевно. Пластинка немного потрескивала. Опять ничего необычного. Песни как песни.
Вторая пластинка была интересней. Стихи на английском языке. Английский я не знаю, поэтому о чем там было сказать затрудняюсь. Артист нараспев читал, немного картавя, но с явным русским акцентом. И вдруг…
Мир таинственный, мир мой древний,
Ты, как ветер, затих и присел.
Вот сдавили за шею деревню
Каменные руки шоссе.
Так испуганно в снежную выбель
Заметалась звенящая жуть.
Здравствуй ты, моя черная гибель,
Я навстречу к тебе выхожу!
Город, город, ты в схватке жестокой
Окрестил нас как падаль и мразь.
Стынет поле в тоске волоокой,
Телеграфными столбами давясь.
Жилист мускул у дьявольской выи,
И легка ей чугунная гать.
Ну, да что же? Ведь нам не впервые
И расшатываться и пропадать.
Пусть для сердца тягуче колко,
Это песня звериных прав!..
...Так охотники травят волка,
Зажимая в тиски облав.
Зверь припал... и из пасмурных недр
Кто-то спустит сейчас курки...
Вдруг прыжок... и двуногого недруга
Раздирают на части клыки.
О, привет тебе, зверь мой любимый!
Ты не даром даешься ножу!
Как и ты — я, отвсюду гонимый,
Средь железных врагов прохожу.
Как и ты — я всегда наготове,
И хоть слышу победный рожок,
Но отпробует вражеской крови
Мой последний, смертельный прыжок.
И пускай я на рыхлую выбель
Упаду и зароюсь в снегу...
Все же песню отмщенья за гибель
Пропоют мне на том берегу.
Русский стих никак не вязался с общим сборником. Начинаю нервничать. Где-то здесь ниточка? Включаю запись вновь и вновь. Чьи это стихи? Кто автор? Может здесь ответ?
Бегу к книжному шкафу. На пол летят старые книги. Нет. Так найти невозможно. Открываю ноутбук. Поисковик. Есть! Есенин 1921 год!
8.
Ходила по комнате туда - сюда наверное с час. Сигареты одна за другой. Где-то здесь зацепка. Я это чувствовала. Я топчусь где-то рядом! Но где? Где ответ?
- Ох уж мне эти загадки! – очередной окурок был жестоко раздавлен в пепельнице.
Взяла фотографию. Долго крутила, смотрела на нее в старую лупу.
- Ничего не понимаю! – гневно бросила ее на стол, но промахнулась. Фотка неестественно медленно начала падать, переворачиваясь в воздухе и приземляясь на пол обратной стороной, на которой старательным почерком было выведено «10 V 1921».
- Может шифр? – робко предположила я и подошла к фотографии. – Но как разгадывать-то? Я не специалист!
И опять сигареты и ходьба. Туда - сюда. Где-то рядом ниточка, я ее чувствовала.
9.
- Здравствуй, учитель! – Константин Николаевич послушно склонил голову перед старцем. – Я долго думал и решил согласиться. Да, знаю, ставки высоки, но я не жилец. Еще неделя – другая и меня схватят. А там расстрел без суда и следствия. И все! – он тяжело вздохнул.
Старец присел на край табурета и погрузился в раздумья.
- Я долго искал человека, который решится на это. Я стар, мои знания глубоки, я передам тебе только часть их, а с ними и бессмертие. Ты будешь бессмертен и сможешь править миром. Или…- он запнулся и замолчал.
- Что? – Константин нервно теребил ус. – Что?
- Или ты просто погибнешь. – Продолжил старик. – Решать тебе. Результатов этого эксперимента не знает никто. А может, никто и не пытался его провести. Трудно сказать. Но мне о них ничего не известно. – Старик тяжело вздохнул и снова замер.
- Я согласен. Я все решил. Мне не дадут здесь жизни. Но хотя бы я смогу помочь человечеству. В случае удачного эксперимента я смогу исправить этот мир. Я прекращу все войны и насилие, я дам людям веру, дам силы! – Константин мыслями был далеко и яростно высказывал свои мечтания.
- Подожди – одернул старец. – Сначала нужно подготовиться. На случай срыва. Неспокойно мне. Сделаем так. Садись и пиши. «Дорогой друг, знаю, что сегодня меня уже нет. Завещаю тебе сжечь мое тело. Не похоронить, а сжечь. Это важно! Константин.».
Мужчина невольно вздрогнул. Так дико и странно все это звучало. Он писал завещание. И это в расцвете лет и сил!
- Это важная часть ритуала. Без нее ты останешься в промежуточном мире.
Константин послушно дописал и убрал завещание в конверт.
- Передашь слуге 10 мая. Это дата окончания эксперимента. С сегодняшнего дня начнем. – Старик тяжело поднялся. – Ступай за мной.
Он взял керосинку и двинулся в соседнюю комнату. Там, под грязным половиком была замаскирована дверь. С трудом ее подняли. Лестница вниз. Чернота прохода. Шаг, другой. Лестница казалось бесконечной.
Внутри, в подземелье была небольшая комната. Свет от керосинки слабо освещал ее. Посередине возвышался камень, похожий на надгробие. Константин пугливо озирался.
- Это могила древнего Учителя. Только здесь можно проводить ритуал. Здесь сосредоточена особая магическая сила. – Глаза старика горели. Он стал похож на коршуна, боящегося выпустить добычу.
Из-под грязной рубахи учитель достал крупный железный круг на цепочке. Он подошел к камню и приложил его. Послышался скрежет. Часть камня отъехала, образуя нишу. Из нее была вытащена древняя как мир книга.
- Ложись на камень! – приказал учитель. Константин, как загипнотизированный послушно выполнил приказание. Камень был теплым. Это последнее что он помнил…
… Ритуалы проходили через день. Константин чувствовал небывалый прилив сил и бодрость.
За два дня до назначенной даты старик вручил ему тот медальон:
- Спрячешь его. В патефон. Сделаешь с ним фотографию 10-мая и напишешь дату. Положишь в альбом. И вот еще. – Он протянул пластинку. - Поставишь на патефон.
- Зачем все это? – поинтересовался ученик.
- На случай срыва. Приедешь ко мне 10 мая. Остальные инструкции позже.
…
10.
Всю ночь плохо спала, часто просыпалась, вздрагивала от каждого шороха. Уехать не могла без Степки. Надо же его вытаскивать! Где он? Что с ним? Включаю настольную лампу и с ногами забираюсь на диван. Сижу так в полной тишине. Пытаюсь размышлять, сна то все равно нет. Есть у меня такая особенность организма, когда спать нельзя, как-то даже и не хочется. И усталости нет. А когда проходит «полоса препятствий» могу вырубиться суток на трое.
На листе машинально черчу узорчики. Это помогает мыслить. Цветочки, листочки, загогулинки, стрелы, копья, бокалы с кровью. Комкаю лист. Так не пойдет!
Включаю ноутбук. Читаю стих снова и снова.
Мир таинственный, мир мой древний,
Ты, как ветер, затих и присел.
Вот сдавили за шею деревню
Каменные руки шоссе.
О-О! Кукует аська. Лешка, друг Степки. В сети как Run.
Run: привет. Не спится?
AnnKa (я в смысле): да поспишь тут! (((
Run: чего грустная? Жених сбежал?
AnnKa: хуже ((
Run:да ладно тебе! я вот пивасик пью, музон слушаю. Лепота! Присоединяйся
AnnKa: Леш, Степка пропал
Run: ????
AnnKa: тебе можно доверять?
Run: Ань, ты дура что ли? Давай рассказывай быстрей, что там у вас??
AnnKa: как можно связать 10 V 1921 и стих Есенина? Ты программист, мыслишь нестандартно. Может, подскажешь что-нибудь?
Run: ты че городишь? Что со Степкой?
AnnKa: мы полезли на чердак. Там нашли патефон и старую фотку. Потом Степка исчез, а чувак с фотки оказался на чердаке и меня трогал. Понимаешь? Только разгадав его загадку можно Степку вернуть!!!
Run: Ань, ты че курила? Признавайся ))))))
ХХХ: он тебе не поверит))) (кто-то вмешался в наш разговор).
Сижу как каменное изваяние, боясь притронуться к клавиатуре.
Run: ау!!!!)))) ты куда подевалась? Затягиваешься, что ли)))
ХХХ: вот видишь ;)
Вскакиваю с дивана и врубаю свет во всем доме.
ХХХ: не бойся, я не трону тебя. Ты мне нужна)) иди, напиши парню ответ. Он волнуется.
Run: Ань! Ты куда пропала??
AnnKa:я тут. Ты видишь, кто-то вмешался в наш разговор. Почитай!
Run: никого нет и быть не может.))) что со Степкой?
AnnKa: беда у нас, Леш! Ты можешь приехать?
ХХХ: а ты сама не можешь справиться? А если в психушку отправит? ))
Run: если очень надо, то могу. Пугаешь ты меня
AnnKa: приезжай прямо сейчас!
Run: не получится. Я пива напился, на машине не поеду, а электрички не ходят уже. Утром прискачу. Лады?
ХХХ: ладно, пускай приезжает. Поможет. А если что, посидит с братцем)))
AnnKa: чего тебе надо? Что ты хочешь от меня! Отпусти его!
Run: кого?
AnnKa: я не тебе
Run: иди спать, я утром приеду. Отбой (он вышел из аськи)
AnnKa: что тебе надо?
ХХХ: твоя помощь! Не зли меня! Разгадка близка. Думай
AnnKa: где она? Разгадка? В чем смысл? Чего мы ищем? Я не понимаю
ХХХ: тебе не нужно понимать. Выполняй!
AnnKa: что выполнять? Отпусти его!
AnnKa:что молчишь? Отвечай!
AnnKa:отвечай! Кто ты?
AnnKa: кто?
AnnKa:???
11.
… Степка решительно отправился к лестнице на чердак, предусмотрительно взяв с собой фонарик. С каждой ступенькой все сильней и сильней нарастало волнение.
«Что за черт?» - думал он негодуя. – «Что за бабские предрассудки!». Паника. Такое состояние для Степана было весьма редким, но отступать он не привык. «Шестое чувство? Чушь! Просто Анькина истерия передается мне как вирус!» - он усмехнулся и сделал шаг в черноту дверного проема.
Лучик света от фонаря вырезал кусок сотворенного ими погрома. Но что-то было не так. Что, он никак не мог понять. Лучик обежал углы чердака и зацепился за непонятную тень у дальней стены. Силуэт человека? Да быть не может! Просто игра света и тени.
Степан двинулся в ту сторону. Силуэт человека! Не может быть сомнений. Комок застрял в горле. Нет, кричать Степан и не думал. Просто все так неожиданно. «Вор!» - решил парень, глазами выискивая, что потяжелее.
Но в чем дело? Тело налилось свинцом, руки безжизненно повисли, ноги подкосились. Степан начал медленно оседать на пол. Сильные руки подхватили его.
- Ну, здравствуй! – бархатный голос говорил в самое ухо. Усы неприятно щекотали. – Прогуляешься со мной.
Парень мельком увидел человека, склонившегося над ним. «Чел с фотки!» - неприятный тошнотворный ужас бился внутри. «Так он же должен быть в могиле по идее.». Хотелось вырваться, но тело предательски отказывало.
Крепкие руки обхватили его и подняли вверх, как пушинку. Глаза невольно закрылись. Чувство полета и иголки по всему телу, как - будто оно занемело.
- Посидишь пока здесь! – снова тот же голос. Степка открыл глаза и поднялся с пыльного пола. Мужчина стоял перед ним, скрестив руки на груди. – Прости, юноша, но так надо. – Сказал он. – Мне нужна ваша помощь. Сегодня удачный день! Я ждал его так долго. – Он хитро заулыбался.
- Ты откуда взялся? Ты же должен быть трупом! – Степка грозно приближался к пришельцу. – Убирайся вон!
- Ты, кстати, тоже почти труп. Так что можешь сильно не кричать. В противном случае, я провожу тебя туда, где обитают мертвые.
- Что? Ты мне угрожаешь? – парень подхватил палку, валяющуюся рядом. – Пошел вон отсюда!
- Ладно, посиди тут пока, подумай о жизни. – Рядом с незнакомцем как-то странно заколебался воздух. Появилась небольшая прозрачная стенка, которая колыхалась, как от сильного жара. Он шагнул сквозь нее. В тот же самый момент Степка увидел сестру, входящую на чердак. Она пугливо озиралась и звала. Но голоса почему-то не было слышно. Лишь звенящая тишина. Степка даже почесал в ушах. Никаких звуков. Он видел, как Аня упала, как она замотала разбитую коленку, как незнакомец стоял позади нее и ухмылялся как кот.
- Убирайся вон! Аня! – заорал Степка, но сестра не слышала его. Она стояла в кромешной тьме, а этот наглый тип гладил ее по щеке и что-то говорил. Степка покрепче сжал палку и с размаху стукнул ей незнакомца. Палка прошла сквозь него. Тогда Степан хотел оттолкнуть Анютку, но руки прошли и сквозь нее, как сквозь воздух. Он безрезультатно пытался схватить ее, пришельца, но ничего не выходило.
«Ты, кстати, тоже почти труп. Так что можешь сильно не кричать.» - слова усатого раздались в голове.
- НЕТТТ!!!!! – заорал Степан. – Не может быть!
Аня тем временем уже спускалась с чердака на перевес с патефоном.
- Бесполезно! – раздался сзади уже знакомый голос. - Тебя здесь никто не услышит. Сестра твоя мне поможет, потом тебя выпущу. – Он злорадно засмеялся. – Я нахожусь в этом мире очень давно, и сильно устал.
- Что за мир? – Степан немного успокоился и пытался соображать. Хладнокровие вновь вернулось.
- Промежуточный, так сказать. Только в день своей смерти я могу выйти к людям. Остальное время я здесь. Здесь очень печально.
- Да уж, не весело. А что за помощь тебе нужна? – парень пытался втереться в доверие.
- Мне нужно вернуться в ваш мир. Воскреснуть и стать бессмертным. Для этого мне нужна твоя сестра. Она завершит ритуал. Ну все, прощай, когда все закончится, выйдешь через ту стену. – Он кивнул в сторону. – Появится выход, похожий на тот, что ты только что видел. Поэтому не советую надолго отлучаться. – Он снова рассмеялся и исчез в стене.
- Во влип! – Степка с досады сплюнул. Он подошел к выходу и выглянул в дверь. – Жизнерадостно, блин! – только и сказал он.
А вокруг было на что посмотреть. Окружающая действительность была похожа на монтаж. Одно время наложилось на другое. Дом был одновременно и свежевыкрашенным, и древним и убогим. Дорога и старая сельская, покрытая пылью, и в то же время асфальтированная. Вокруг суетились женщины в странных длинных платьях и передниках, похожие на служанок, и Анютка курила на крыльце рядом с патефоном. Мимо скакала лошадь. Сквозь нее проехали потрепанные «Жигули» с рассадой на заднем стекле. Эти люди не замечали друг друга. Они жили каждый в своем времени. Но в этом мире соприкасались и для Степана выглядели полупрозрачными и призрачными. И над всем этим весела давящая тишина…
12.
Да уж! Ну и разговорчик получился! Кому расскажешь, не поверят. Еще и в психушку сдадут. Устало потерла глаза и снова закурила. Лешки в сети уже не было. Дрыхнет, наверное, чтоб с утра быть во всеоружии. Сон все так же обходил стороной. Ярко горел свет во всем доме. Повалявшись немного на старом скрипучем диване, встала и немного покачиваясь от усталости побрела на кухню. Обжигающий крепкий кофе прибавил сил и очистил затуманенные мозги от ненужного мусора. Возвращаться в комнату не хотелось, и вообще, дома было неприятно находиться, хотя и странный невидимый незнакомец четко дал понять, что дурного мне не сделает.
Закуриваю очередную сигарету и выхожу на улицу. Тишина и покой. Кузнечики стрекотали так же весело, как и прошлой ночью. Надо же, как быстро прошел день! А ведь еще совсем недавно мы ехали сюда с братом, веселились, предвкушая долгожданный отдых. И на тебе! И какого черта нас понесло на этот чердак! Зло сплюнула. Ничего обратно не вернуть.
- А сегодня заметно прохладней, чем вчера. – сказала я сама себе и невольно вздрогнула от тога, как странно и как будто со стороны прозвучал мой голос. Говорила я и в то же время какой-то посторонний человек.
В дом возвращаться решительно не хотелось. К соседям тоже явиться среди ночи было бы сверх легкомыслием. Решаю немного прогуляться. Где то вдалеке слышны голоса, хохот. «Молодежь резвиться.» - устало усмехаюсь, вспоминая свои собственные похождения в столь юном возрасте. Хотя постойте. Я и сейчас не на много от них ушла. Но за последние пару лет все очень изменилось. Изменилась и я. Стала старше и мудрее. Поменяла жизненные приоритеты. Я почти такая же, как и они, веселые, пьяные и гогочущие, но уже немного другая. Нам уже не пересечься, разве что чуть-чуть.
«А не прогуляться ли мне?» - твердой поступью шагаю по широким, но довольно шатким ступеням. Ой! Спотыкаюсь на ровном месте и падаю. Не сильно, но чувствительно ударяю многострадальное колено.
- Вот гадство! – ругаюсь в темноту и продолжаю путь. Надо же! Туман. А я и не заметила что он есть. Вроде бы когда курила, никакого тумана и не предполагалось. Туман становился все гуще и гуще. Еще различимы черты дома, тропинка под ногами. Белый туман окутывает меня со всех сторон. Он наползает. Он как живой. Он ползет, приглушая звуки и искажая пространство. Пугливо озираюсь, почему то не хочется больше гулять. Но ничего не видно. Ни дома позади, ни калитки впереди. И тропинки то уже не видно. Только туман. Густой и белый. «Лоо-шаа-дккааа!» - вспоминается старый мульт, но почему то не до смеха. Как возвращаться то? Куда идти?
Поворачиваюсь в ту сторону, где по идее должен быть дом. Шаг, другой. Ой! Руки напоролись на что-то колючее. Ветки. Голые сухие ветки с острыми колючками. Откуда они здесь? Их просто быть не может. У нас нет кустов на участке поблизости!
Паника! Снова эта проклятая паника! Разворачиваюсь. Протягиваю руки. Нет!! Кто-то рядом. Ладони уперлись в чье-то тело. Отдергиваю руки. Снова разворачиваюсь. Делаю несколько шагов. И снова натыкаюсь в белой пелене на кого-то.
- Кто здддесь – выдавливаю из себя.
- Угадай! – знакомый хищный голос. – Незачем прогуливаться в такую погоду. – и снова холодная рука провела по щеке.
Пытаюсь бежать. Падаю. По колену струиться кровь. Штаны прилипают к ране. Смотрю сквозь туман. Слабые зеленые огоньки. Они летаю в тумане почему то по парам. Их много. Все больше и больше. Шорохи и огоньки. Они окружают меня. Их много. Глаза? Страшная догадка сковывает страхом тело. Они чуют кровь?
- Аня, беги! – Степкин голос. Сдавленный хрип.
- Степа?!! – ору я пытаясь определить, откуда голос. – Степа!
Но лишь глаза и шорохи. И они приближаются. И резкий грохот….
… Грохот где-то рядом. Он настойчивый и сильный. Резко открываю глаза и сажусь на диване. Я спала? Какие же кошмары сняться! Трясу головой, сбрасывая остатки ведения и неприятные ощущения. Грохот идет от входной двери. Кто-то стучится. Иду туда.
- Аня! Открывай! – Лешка приехал и настойчиво долбится.
Распахиваю дверь. Какое чудесное утро! Лучик солнца сразу лезет в нос. Чихаю.
- Привет, Лешка!
- Привет, привет, подруга! Ну давай, корми-пои и выкладывай, что тут у вас.
13.
И снова белый обшарпанный потолок с дырами от вывалившийся штукатурки, грязные стены, когда-то светло-розового цвета, вонь и немощь…
Антон Михайлович с грустью смотрел в окно.
Он помнил все с того момента как очнулся после несчастного случая. Что было до он не помнил. И что характерно, боялся вспомнить. Какие-то смутные подозрения клубились в душе, блокируя воспоминания. Оставалось лишь смотреть в окно и ждать конца.
Окно. Окно в жизнь. Весна! Первые зеленые листочки, щебетанье птиц, прилив сил. Природа оживала после долгой зимней спячки. Оживал и пациент. В мае врачи отмечали его особую буйность, он начинал суетиться, нервно озираться и вздрагивать от скрипа двери. Он ждал. Боялся и ждал. Они не могли не придти. И это его очень беспокоило.
И сейчас май на дворе. Второй май в этой больнице. Михалыч слезно просил врача не оставлять его одного. Но тщетно.
Вечер стремительно и бесповоротно заползал в палату. Михалыч сидел на краю койки с видом побитой собаки. Принесенная похлебка так и осталось нетронутой. Да и какое там! Есть не было сил. Яркие звезды смотрели на Михалыча в окно. Смотрели и улыбались.
- Весело вам. – грустно вздохнул пациент. – А я тут маюсь. Что за жизнь? Зачем я здесь? На этом свете? – он снова вздохнул. – А может на этот раз пронесет и не придут? – спросил он у звезд. Те отрицательно закачали головами.
Михалыч поднял голову и вздрогнул от неожиданности. Перед ним стояли двое. Маленький сухонький старичок и усатый статный мужчина. Все бы ничего, да у каждого было по аккуратненькой дырочке в груди, откуда стекала крупными каплями густая кровь.
- Здравствуй, Антоша! – поздоровался усатый. – И чего ж тебе не сиделось то? И все ж ты лез не в свои дела… - он укоризненно покачал головой.
- Да, да. Не в свои. И что теперь прикажешь делать? – скрипуче поинтересовался старичок.
- Я не помню вас и не знаю! – отчаянно закричал Михалыч. – Что вам нужно?! Врача!! Мне плохо!! Врача!! – завопил он. Вошли два здоровенных санитара.
- Чего орешь? – бугаи были настроены не очень дружелюбно.
- Уберите вот этих. Пожалуйста! Выведите их! – умолял пациент, показывая скрюченным пальцем в пустой угол.
- Опять галлюцинации? Ну ничего. – второй санитар стремительно подошел и крепко схватил Михалыча. Первый же отточенным движением всадил ему в вену шприц с какой-то гадостью. – Поспишь и все пройдет. – усмехнулся он, бережно укладывая обмякшего мужчину в койку.
- Не надо. Это не поможет. – только и сказал пациент.
Санитары ушли с чувством выполненного долга, Михалыч же впал в оцепенение и сон, но ненадолго. Пришельцы умело вошли в затуманенное сознание и продолжали прерванный разговор.
- Ну, Антоша, теперь ты от нас никуда не денешься. – усмехнулся усатый. – Зачем ты нас убил? Что ты знаешь? Сколько вас было? Кто сообщники? Ты вообще понимаешь, что наделал?
- Не знаю я вас. – еле ворочая языком ответил тот. – Не знаю. Не убивал я! Не помню!
- Зато мы прекрасно все помним и твоими стараниями здесь! – рявкнул старичок. Он заметно нервничал и еле сдерживал себя. – Кто еще знал об эксперименте?!
- Каком эксперименте?! – Михалыч нервно заплакал. Эта парочка начинала будить в нем воспоминания, которые он старательно прятал от себя и других. – Уходите!
- Смотри-ка, какой нервный! – усатый подошел вплотную. – Какого думаешь, ходить с дырой в груди и гнить в сыром лесу? Тебе же русским языком написали – сжечь!
Из раны усатого горой полезли скользкие черви. Они вываливались на пол и ползли к Михалычу.
- Я поделюсь с тобой. – говорил усатый. Из рта, носа и глаз его тоже сыпались черви, отваливались вместе с кожей, обнажая белый как снег череп.
Тоже происходило и со стариком.
Черви ползли к Михалычу, они лезли на него, забираясь под одежду, вгрызались в кожу. Они его ели.
- ыыыы!!!! – хрипел он, пытаясь их сбросить, но введенное лекарство парализовало тело. – ыыыы!!!!
- Выполни завещание и кошмар прекратиться! – страшным голосом вещал усатый. Теперь он слабо походил на человека. Это был комок слизи, костей и обвисшей кожи.
- Выполни…
… Утром санитары обнаружили Антона Михалыча в ужасном состоянии. мало того, что он постоянно плакал, просил его выпустить и разрешить кого-то сжечь, так еще и все тело его было покрыто кровоточащими и смердящими ранами…
14.
Сидим с Лешкой на кухне, задумчиво курим.
- Ну, Ань, не знай я тебя и твою серьезность, вот не поверил бы ни за что!
- Леш, так Степки то нет! И это факт!
Снова замолчали, размышляя каждый о своем. Лешка вертел в руках фотографию уже ненавистного мне дядечки., очередной раз прослушивал стихотворение с пластинки. При каждом новом прослушивании у меня мурашки бежали по спине от неприятных воспоминаний. Но яркое умытое солнышко смотрело в окошко, разгоняя ночные страхи.
- Значит, говоришь, вчера кто-то вмешивался в наш виртуальный разговор..- как-то между прочим спросил он, параллельно просматривая историю разговора в аське. – Посмотри, тут только наш диалог.
- Да я, честно говоря и не рассчитывала, что этот икс сохраниться. – яростно раздавила окурок в блюдце. – Что можешь сказать о стихотворении и при чем здесь дата?
- Дай подумать. Что Степка, говоришь, притащил еще с чердака? – спокойствие и рассудительность приятеля навевала на меня умиротворение. Из комнаты был притащен старый, обшарпанный чемоданчик. – Ты его не открывала?
- Да я забыла о нем совсем. – призналась я. – Как-то не до того было. Может не надо открывать? Уже один раз влезли не в свое дело. Вдруг и ты пропадешь, кого мне звать тогда на помощь?
- Эх, Анютыч, нет в тебе ни капли авантюризма! – хмыкнул Лешка.
- Где-то я уже это слышала. Держи нож. Без него скорее всего не открыть. Замки проржавели.
Да, с первого раза вскрыть чемодан не удалось. И со второго. Но все же вскоре чемодан скрипнул и раскрыл свою пасть.
- Похоже, кто-то с этим чемоданом куда-то собирался. Смотри. – На свет был выужен комплект нижнего белья старинного покроя, но в хорошем состоянии. Похоже, его и не одевали ни разу. Полотенце, конверт и листок, смутно напоминающий билет. Билет был вероятно когда то подмочен, буквы на нем расплылись и куда по нему собирались отправляться распознать было невозможно. Только вагон 6, место 12. Все что можно было прочитать.
Конверт так же был в пятнах и разводах, но не так сильно.
Я прыгала от нетерпения. Что там внутри? Что там написано? Лешка же, напротив, смаковал каждое мгновение. С видом мазохиста он испытывал мое терпение. Медленно-медленно открыл конверт, так же медленно вытащил листок и еще медленнее стал его разворачивать.
- Леш, побыстрее нельзя! – разоралась я на приятеля и попыталась выхватить листок.
- Спокойно, сейчас все будет. – Лешка явно издевался надо мной.
И вот листок на свободе, развернут. Буквы слегка расплывались, но некоторые слова разобрать можно было. Размашистым и немного витиеватым почерком было написано: «Доро…й друг, знаю, что се..одня меня уже нет. Завещаю теб… сж…чь мое тел… Н… похо…нить, а …жечь. Эт… важно! Конст…тин.»
- Опа на! – в один голос выдали мы.
- Похоже на завещание. – Лешка стал сравнивать почерк на фотографии с почерком в записке. – На мой взгляд, похоже, но здесь то слова, а на фотке цифры.
- А вдруг твое предположение правильное. И это завещание написал человек с фотографии какому-то своему другу. Тогда получается, его похоронили не по его желанию и он теперь мается? – я умоляюще смотрела на Лешку и ждала от него выводов. Моя же голова категорически отказывалась соображать.
- Ну предположим, да. Тогда что же не гуляют по планете столько таких же как он, похороненных не по желанию, а? Нас бы уже замучили призраки.
Он был прав, хотя и мое предположение отрицать было нельзя. Вдруг в нем есть хоть часть правды?
15.
Степка стоял в проеме чердачной двери с открытым от удивления ртом.
- Так не бывает! Я сплю. Сплю. – он больно щипал себя за руку. – Больно! Неужели не сон?
Он осторожно спустился по ступеням.
- Люди!!! Ауууу!!! Вы меняя слышитеее?? – заорал он во все горло. Никто не обратил на него внимания. Оба мира жили своей жизнью. Всем было наплевать на человека, застрявшего в межвременье.
Степка обошел вокруг дома, пытался схватить проходящую мимо женщину в белом переднике. Безрезультатно.
«Прогуляюсь немного. Все равно пока Анька докумекает, что нужно делать, пройдет много времени. Во всем надо искать свои плюсы. Хоть посмотрю, как люди раньше жили.» - он горько хмыкнул своим мысля. «А что если у нее ничего не получится, и я останусь здесь?» - тревожная мысль забарабанила в голове. – «Надо самому попробовать отыскать выход!». И, воодушевленный, он зашагал по сельской дороге. Побродив по деревне, он усталый вернулся к дому. Гнетущая тишина все больше его напрягала. Ни одного звука. Степка примостился во дворе на скамейке, недалеко от крыльца. И тут из дома выбежал здоровый мужик в кафтане, запряг лошадь, за ним вышел усатый мужчина с фотографии. Они о чем - то коротко переговорили, сели в повозку и укатили.
Степан был крайне удивлен. Усатый был такой же прозрачный, как и все остальные, то есть находился в прошлом времени. Парень зашел в дом, там сидела печальная Анютка, рассматривала фотографию. Смутные догадки закопошились в Степином мозгу. Разгадка где-то рядом. В это время сестра швырнула фотку. Степке удалось на лету перевернуть ее и опустить вверх датой. Как это получилось, было непонятно, но вера в то, что грань тонка, укрепилась, придавая сил и энергии для борьбы с неизвестным.
Тут в дом ворвался тот здоровяк, что уезжал с усатым. Он был в крайнем нервном возбуждении. Достал какой-то конверт, прочитал послание, зло ухмыльнулся, покидал вещи в чемодан и вылетел на улицу. Степан за ним.
Вдруг из-за поворота выскочила белая лошадь, гонимая неведомым страхом. Она налетела на мужика, сбила его и исчезла.
Степка даже глаза потер, не привиделось ли. Подбежал к мужику, тот истекал кровью и едва дышал.
16.
- Учитель, вот не пойму я, почему это произошло. Мы с вами по сути-то мертвы, но не до конца. – Константин устало тер переносицу. Эти разговоры с учителем после похода в пансионат к Михалычу повторялись уже второй год. В какой-то степени ему было жаль своего старого преданного слугу, но ведь он же был причиной их сегодняшнего положения.
- Мы были слишком увлечены деталями, дорогой мой, и не заметили того, что кто-то влез в нашу тайну. Теперь и расплачиваемся. – Старик с каждым годом становился все более раздражительным. – Мы болтаемся здесь как…! – он досадливо сплюнул. – А может, по этой причине и не было сведений о завершении эксперимента?
- Может, может… А может не стоит нам так мучить Михалыча? – робко спросил Константин. – В следующий раз просто попугаем и все. Черви – это как-то не эстетично…- Он брезгливо пожал плечами. Старик грозно зыркнул и не ответил.
Мужчины брели по пустой проселочной дороге в сторону своих могил. Сегодня была вторая годовщина их смерти. Михалыч в агонии был оставлен в палате, поедаемый червями. Благо, он страдал шизофренией и имел сверхчувствительное восприятие. К людям с таким восприятием легко подступиться, у них сдвинута стенка между мирами. С обычными людьми такой номер вряд ли бы прошел.
- Вы думаете, Михалыч что-то все-таки знает об эксперименте и может выдать нам сообщников, которые завершат ритуал при правильном к ним подходе? – Константин осторожно продолжил начатый разговор.
- Думаю, знает. Просто прячет память очень глубоко. Он силен, но мы сильнее.
- А если он просто решил, что мы враги народные, что у нас заговор политический и поэтому нас убил? – именно эта мысль тревожила усатого. Мучить и заставлять вспоминать слугу, и когда-то верного друга из-за нелепых догадок ему было тяжело.
- В этом случае мы просто его накажем за наше убийство. Отомстим, короче. – старик тяжело вздохнул. – Не можем же мы находиться здесь вечно! Выйти вот так запросто к людям возможно лишь в день гибели.
- А как же ваш план на случай провала. – Вспомнил Константин. – Вы же мне тогда инструкции давали. Я думаю, это как раз тот случай!
- Чтобы заставить людей воспользоваться этим планом, надо, чтобы все составляющие были в одном месте. А этого можно ждать столетиями. Честно признаться, я рассчитывал на благополучный исход. Поэтому пока будем давить на Михалыча. Если ничего не выйдет, остается только ждать.
17.
Поздно вечером в палату к Михалычу явился необычный человек. Одет он был явно как-то по заграничному. Темные синие брюки и сорочка без рукавов с непонятными яркими рисунками и нерусскими надписями. Он тихонько присел на стул рядом с койкой больного и уставился на него. Больной же уставился во все глаза на незнакомца. Голова его еще гудела, рана от удара и лекарств горела, немного подташнивало. Но в целом сознание начало проясняться, правда память о прошлом улетела и даже не пообещала вернуться.
Михалыч потряс головой, думая, что сидящий рядом человек ни что иное, как галлюцинация. Незнакомец не пожелал исчезнуть.
- Вам чего? – хрипло и робко поинтересовался Михалыч. – Вы из какой службы будете, простите?
Незнакомец встрепенулся и начал нервно озираться. «Псих что ль из соседней палаты забрел?» - меж тем рассуждал про себя Михалыч. – «Может санитаров вызвать, пока не поздно, вдруг буйный?»
- А вы меня видите что ли? И голос я ваш почему то слышу…- Степка даже оторопел. Неужели он окончательно провалился в прошлое.
- Слышу и вижу. – Тоже почему-то переходя на шепот, ответил Михалыч. – А ты кто такой? Чего сидишь тут? Заблудился что ли?
- Типа того. – Вздохнул Степка. – А ты зачем бегал туда – сюда в доме, собирался куда-то и где усатый? – завалил он вопросами своего собеседника.
- Чего? Какой усатый! – Михалыч оторопело смотрел на пришельца. – Я не помню ничего и вообще! Шел бы ты в свою палату! У меня голова болит. Сейчас позову санитаров, они тебе устроят.
- Тише ты! Какие санитары, не надо никого звать. – Занервничал Степан, опасаясь, что стал заметным для людей из прошлого. «Вдруг и вправду загребут.» - думал он. – «А может я уже того, тронулся? И у меня банально бред?» - А ты и впрямь ничего не помнишь? – все так же шепотом поинтересовался он.
- Да не помню я ничего! Говорят лошадь сбила. Головой здорово ударился. А что?
- Да вот друг, такая история со мной приключилась… - начал повествование Степан и поведал новому знакомому все свои приключения.
- Да ты точно сумасшедший! – вынес диагноз Михалыч, выслушав парня. – Пришелец из будущего! – хмыкнул он. – Я спать хочу. Иди в свою палату. Завтра приходи, понравился ты мне. Весело заливаешь. – Михалыч демонстративно зевнул и отвернулся к стене.
«Вот тебе и раз!» - вздохнул Степка и прошел сквозь дверь. В коридоре он встретил симпатичную медсестру, которая куда-то сильно спешила. Она пробежала сквозь него. За ней прошел здоровый санитар, который так же Степку не заметил.
«Выходит, что я стал видим только для этого мужика? Его стукнула по голове лошадь и я могу с ним общаться. Интересная картинка вырисовывается!». Степка поплелся по коридору. Сзади него послышался шорох и злобное хихиканье. Он обернулся и заметил как две тени – одна высокая, другая маленькая – исчезли в палате мужика.
«Показалось?» - Степка сомневался, вернуться или нет. Все же решил потихоньку подкрасться к палате. Из-за двери доносился голос мужика:
- Я вас не помню! Не помню! Уходите! ААААА!!!!
Степка ворвался в палату. Мужик корчился на кровати и кричал от боли. При этом на теле его начали проступать язвы и кровь.
Степка тряс мужика за плечи, пытаясь помочь, но тот потерял рассудок от боли. Вбежали санитары, что-то вкололи пациенту, начали обрабатывать раны, но их становилось только больше.
… К утру мужчина затих и уснул. Все тело было в язвах, но боль начала проходить. Степка сидел в его палате всю ночь. На утро больной открыл глаза.
- Помоги мне! – было первое, что он сказал….
18.
- Леш, мне надоело, и я устала уже! – начала я ныть после стотысячного прослушивания пластинки. От фотографий рябило в глазах. Уже начало смеркаться и жутко хотелось есть. Друг только отмахнулся от меня как от надоедливой мухи. Вздохнув, иду на кухню в поисках пропитания. Холодильник пуст, шкаф тоже. Кусок черствого хлеба на столе и все. – Леш, я в магазин пойду! – ору я, подозревая, что увлеченный Леха и не слышит.
Прогулочным шагом иду вдоль забора к калитке. Кто-то там мается под дверью. Подхожу ближе. Старушка из нашей же деревни, живет тут неподалеку.
- Добрый вечер! – приветливо здороваюсь я. – Вы к нам?
- Да, внученька! К вам! Ага. Молочка не хотите купить? У меня коровка своя, добрейшая. Молочко сладенькое. Пойдем, деточка, угощу. Уж больно ты худая да бледная. – старушка взяла меня под локоть и поволокла к своему дому.
- Да можно бы молочка парного…- мямлю я, уже и не пытаясь вырваться из цепких рук.
В покосившемся домике старушки было прохладно и темновато. Приятно пахло парным молоком и пирогами.
- Вот проходи, проходи, внученька…- суетилась бабуся. – Садись. – Она налила молока в большую щербатую кружку. Какой аромат! Свежее теплое молоко с желтенькой пеночкой, свежий пирожок.. МММ… Во дворе мычала корова, кудахтали куры.
- А звать меня бабой Агафьей. Ага. – сказала старушка. – Ты ешь, ешь, не стесняйся. Ты на меня не обижайся, что я вот так бесцеремонно тебя затащила в гости. Скучно мне, понимаешь. Бабки – подружки вымерли почти все потихоньку, одни дачники остались. Поговорить не с кем. Ты вот на внученьку мою похожа.
- Ой, ну что вы! А меня Аней зовут. – дожевывая пирожок ответила я. – А у вас тут уютненько. – Я осмотрелась. Уютненько! Да как сказать еще. Дряхлая мебель, стены с потрескавшейся краской, грязноватые занавески.
- Какой уют! Бардак да и только. – бабуля вздохнула. – Вот раньше бывалоча… - И она начала долгое повествование о своей прошлой жизни, беззаботной юности и босоногом детстве. - … Вот помню, молодая была, коса-то до пояса, глазками как стрельну, все парни мои. – Хвалилась она. – Даже барин наш, что в вашем доме жил, и тот мимо пройти не мог спокойно. Все глаз не сводит. Уж и красив и статен был. Усатый! – глаза у бабы Агафьи заблестели. Она полностью погрузилась в воспоминания и замолчала. Я насторожилась. Вот это да!
- Бабуль, а что за барин то? Расскажи. – Пристала я к старушке. Та выпала из оцепенения.
- Барин. Константин наш, как его по батюшке то? Вот память! Не помню как по батюшке его. Ну так вот. Приезжал он к нам в деревню. Сам из Питера был. Ага. Красавец-мужчина. Статный такой, усатый. – старушка снова замолчала.
- Бабуль, а дальше! – требовала я.
- Ну что ж ты такая нетерпеливая. Вот ты подумай! Что вчерась было, не помню, а что много лет назад, так все живо, как - будто на днях случилось. Ну вот значится, приезжал в нашу деревню барин этот. Все ко мне приглядывался. Я тогда красавицей была. Даже заходил к нам за молочком лично, слугу не посылал. Как придет, так все со мной разговоры разговаривает. А раз говорит, проводи меня до ворот, Агафьюшка. А темно уже было почти. Вечерок поздней. Как до калитки дошли, за кусты свернули, прижал к себе крепко да поцеловал в самые губы. Во как! – старушка тяжело вздохнула и примолкла. – И говорит, подожди, солнце мое немного, мы с тобой уедем. Согласна? Я конечно согласилась. Как не согласиться то! А потом на другой день исчез он.
- Куда исчез? – я просто прыгала от нетерпения.
- А кто ж знает. Уехал вместе со слугой своим куда-то. Видела я как сел в повозку, лица на нем не было как нервничал. И не вернулся. Слуга вернулся, а он нет. Да и слугу этого, как же его звали? Не помню. В тот же вечер лошадь сбила. В больницу его упекли для умалишенных потом. Говорят, мучился сильно. Болезнь у него открылась какая-то странная. Раз в год по весне проявлялась. А дом продали. Ага. – старушка вздохнула. – Я к тебе потому и пришла, что все еще жива моя память. А я и не любила больше никого. Замуж то вышла. Молодая же. А вот любви то к мужу не было. Мне уж 100 лет скоро, я все живу, все жду ненаглядного, представляешь. Вот думаю, умру и встретимся с ним на небесах. Так нет! Не идет смертушка ко мне. – Она снова вздохнула. – Напилась молочка то? – вспомнила она. – Давай я тебе с собой баночку налью, и пирожков заверну. Ага. Мужа то покормишь. Он у тебя тоже худой больно. Эх, городские.
Она налила мне в большую банку молока, завернула в старую газету еще теплых пирожков.
- Спасибо, бабуль. Можно я заходить к вам буду? И молочко покупать тоже буду? – поинтересовалась я.
- Заходи, заходи, конечно, Анечка. Буду рада. – Она стала выпихивать меня за дверь. Было видно, что ей сильно хотелось остаться наедине со своими воспоминаниями.
- До свидания. – попрощалась я.
- Иди, иди, внученька! Доброй ночи.- Баба Агафья исчезла за кустом, а я осталась посреди темной улицы одна с тяжелой сумкой на перевес.
«Ой, про Лешку я и забыла! Голодный, наверное, сидит. Да и один в этом доме. Вдруг чего случиться?». Я почти побежала к дому. «Как она сказала? Мужа покормишь?». Я весело усмехнулась. «Да уж, муж, ничего не скажешь! Хотя, он, в общем - то, симпатичный».
19.
- Помоги мне! – тяжело хрипел мужчина на больничной койке, обращаясь к Степке.
- Чем помочь-то? – парень брезгливо смотрел на изуродованное тело. – Что произошло?
- Воды дай. – жалобно попросил пациент. Степка потянулся к графину, но рука уже привычно прошла насквозь. – Не могу, тут уж извини. Сам видишь, что происходит.
Михалыч попытался приподняться на локтях, но все еще жгучая боль не давала этого сделать.
- Видел, ко мне ночью двое приходили?
- Честно говоря, я их не видел, только слышал, что Вы с кем - то здесь разговаривали, кричали и это…- Степка немного замялся, указав на раны.
- Да что же это такое? Что тут происходит? Я вижу тебя, ты не видишь их, а они тебя и остальные люди вас вообще не видят. Чушь и бред! Я схожу с ума. – мужчина обессилено уткнулся в подушку и замолчал.
- Эй, мужчина! – Позвал Степка. – Вы там как? Живы еще?
- Да жив я! А толку? Они обещали еще раз прийти, и будут приходить, пока я что-то не вспомню. Во как.
- Меня, кстати, Степаном зовут. А вас? – парень дружелюбно придвинулся к новому знакомому и даже протянул руку для рукопожатия.
- Поздравляю. – Хмуро ответил тот. – А я не помню кто я. Те двое сказали, что Михалыч. Вот так просто без имени. Так что можешь меня звать так. – Он горько ухмыльнулся. – Человек без имени и прошлого. Может оно и к лучшему?
- Вы просили меня чем-то помочь. – Напомнил Степан.
- Слушай, те двое требовали от меня что-то вспомнить. А что я не знаю. Ты хотя бы видел, откуда я вышел перед встречей с лошадью. Помоги мне узнать, кто я и что от меня хотят? Сам я, как видишь, выйти отсюда не смогу.
- А поподробней вы разговор тот не припомните? В деталях. Как выглядели те люди, что говорили? – Степка хладнокровно с видом следователя пытался выудить из пациента всю возможную информацию. Узнав ее, он и сам имел шанс благополучно вернуться домой.
- Люди. – Михалыч сплюнул. - Какие ж то люди! Это демоны! Вот кто они! – он начал срываться на крик.
- Тихо, тихо. Иначе придут санитары, сделают укольчик, а я так ничего и не узнаю.
- Да что тут рассказывать. Ты ушел. Я слышу, возня какая-то в палате. Оборачиваюсь, стоят двое. Один статный усатый такой, другой старичок древний. У обоих раны в груди кровоточащие. Говорят, за что нас убил? Я кричу, что не помню их и не знаю. А они про сообщников спрашивают, угрожают расправой. Усатый так вообще спросил, почему я его не сжег? – Михалыч всхлипнул как обиженное дитя. – Я откуда знаю? Я ничего не помню! А из них черви полезли и на меня. И давай жрать! – он снова всхлипнул, из глаз покатились слезы. – Сказали еще придут через год, и будут приходить, пока я не вспомню. Помоги мне, а…
… «Так. Сопоставим факты. По описанию Михалыча один из его ночных гостей был жутко похож на мужика, что с ним уехал вечером. Этот усатый ни кто иной как человек с фотографии. Второй, старичок, неизвестен. Что из этого можно уяснить? Если все, что говорили эти раненые призраки правда, то выходит, Михалыч их накануне убил. Поэтому и вернулся в дом такой взвинченный. Собрал чемодан и хотел бежать. Но не вышло. Не судьба. Призраков интересуют сообщники. Были ли они? Сложно сказать. Еще Михалыч должен был сжечь усатого. Странная просьба. Для чего интересно? Судя по всему, она выполнена не была. И еще, получается, что усатый знал, что должен вскоре погибнуть. Откуда такая уверенность? Болел? Возможно. Хотя по нему не скажешь. Надо вернуться в дом. Возможно, там где-нибудь найдется хотя бы часть отгадки. И еще, может сестренка чего накопала.» - размышлял по пути домой Степка.
20.
Лешка встрепанный сидел за столом на кухне и чертил какие-то непонятные схемы. Он был так увлечен, что даже и не заметил моего отсутствия.
- Я тут молока принесла с пирожками! И такую бабульку встретила! Она мне такое рассказала! – стала тараторить я с порога.
- Я кажется близок к разгадке. Понимаешь. Я думаю – это шифр. Причем совсем простой и банальный. Если предположить, что я прав, то выходит, в дате на фотке зашифрована часть стиха. Понимаешь? – Я замотала головой. – Вот смотри. Дата 10 V 1921. – Написал он на клочке бумаге. – Вот наш стих. – Он выудил из кучи хлама распечатку стихотворения. – Будем думать, что 10 – это номер строки. – Он старательно пронумеровал все строки. – Читай.
- Окрестил нас как падаль и мразь. – Послушно прочитала я – И что?
- Дальше идет V. Как можно трактовать? – я пожала плечами. – Это 5, В или как стрелка вниз. Или все вместе? Читаем. – Он отсчитал вниз еще 5 строк. - И легка ей чугунная гать. Вот что получилась. Что такое гать?
- Гать – это дорога через болото, кажется? – неуверенно ответила я. – Нам нужно искать какое-то болото?
- Может и так. Дольше 1921. Если брать каждую цифру отдельно и сопоставлять ее со строкой, получается ерунда. А вот если их сложить… 13. что там у нас? Жилист мускул у дьявольской выи? Вот это как - то ближе к делу.
Я отобрала у него листок.
1 Мир таинственный, мир мой древний,
2 Ты, как ветер, затих и присел.
3 Вот сдавили за шею деревню
4 Каменные руки шоссе.
5 Так испуганно в снежную выбель
6 Заметалась звенящая жуть.
7 Здравствуй ты, моя черная гибель,
8 Я навстречу к тебе выхожу!
9 Город, город, ты в схватке жестокой
10 Окрестил нас как падаль и мразь. 10
11 Стынет поле в тоске волоокой,
12 Телеграфными столбами давясь.
13 Жилист мускул у дьявольской выи, 13 (1+9+2+1)
14 И легка ей чугунная гать. 5 вниз (дорога по болоту)
15 Ну, да что же? Ведь нам не впервые
16 И расшатываться и пропадать.
17 Пусть для сердца тягуче колко,
18 Это песня звериных прав!..
19 ...Так охотники травят волка,
20 Зажимая в тиски облав.
21 Зверь припал... и из пасмурных недр
22 Кто-то спустит сейчас курки...
23 Вдруг прыжок... и двуногого недруга
24 Раздирают на части клыки.
25 О, привет тебе, зверь мой любимый!
26 Ты не даром даешься ножу!
27 Как и ты — я, отвсюду гонимый,
28 Средь железных врагов прохожу.
29 Как и ты — я всегда наготове,
30 И хоть слышу победный рожок,
31 Но отпробует вражеской крови
32 Мой последний, смертельный прыжок.
33 И пускай я на рыхлую выбель
34 Упаду и зароюсь в снегу...
35 Все же песню отмщенья за гибель
36 Пропоют мне на том берегу.
- Знаешь, Леш, вообще стихотворение странное. С одной стороны ничего необычного, но если связать его с нашим непонятным случаем…. Вот даже возьми с 29 строчки. Как – то зловеще звучит… Или я уже все выдумываю.
- Да все может быть. Что нам хотели этим сказать? Кстати, что такое выя? – Лешка машинально набрал в поисковике. – Выя – это шея. И еще река какая-то. – Он листал выбранные ссылки. – О, смотри, название деревни! Деревня Выя находилась недалеко от Петербурга. Смотри-ка! Да тут почти рядом. – Лешка ошарашено почесал затылок. – Слушай, может это наш случай?
- Если нет, то придется искать ту реку. – Вздохнула я. – А что скажешь о двух других строчках.
- Не знаю. Думаю. – Он стал выискивать на всех картах подряд эту деревню. – но знаю точно, что деревня эта была просто окружена болотами. – Он довольно откинулся на спинку стула. – Я гений! Аплодисментов не нужно. Если я окажусь прав, с тебя ящик пива. Даже два.
- А что мы вообще ищем? – я была рада, что хоть что-то материальное образовалось в нашей истории.
- Понятия не имею. Но мне нравится. Зарницу в школе напомнило. – Он уже во всю вгрызался в принесенные пироги и запивал их молоком. – А ты откуда молока то притащила?
Вот тут я и рассказала приятелю о встрече с бабой Агафьей.
21.
Все время разговора Степка стоял рядом с Анюткой и заглядывал в лист со стихом. «Что это за ересь?» - думал он – «Стихотворение прям какое-то пророческое». Мимо и через Степку проходила женщина, она собирала вещи, вытаскивала их на улицу. Были и еще какие-то люди, с интересом рассматривающие комнаты. Но Степку они не интересовали. Он был полностью поглощен стихом.
….
На утро мы с Лешкой сели в машину и отправились на поиски деревни. Колесили мы долго. Карта в поисковике была старая, многих поселений уже не было. К вечеру все же добрались до похожего места. Конечно, там и деревни то не было. Лес один и болота. Болота кругом. На болотах росли веселые кудрявые березки, весело щебетали птицы. Солнышко путалось последними лучиками в ветвях, медленно ползя к горизонту.
- Леш, у меня предложение! Давай не полезем туда на ночь глядя. – Я страдальчески взглянула ему в глаза. В них светилось детское любопытство и нетерпение, что не могло не пугать. Ночь на болоте.. бррр…
- Не, ночью не полезем никуда. Вот переночуем и утречком отправимся. – Успокоил он. – Полезай в машину и сиди там. Дверь никому не открывай. Я сейчас.
- Куда это! И я с тобой! – я увязалась следом. Сидеть на этой полузаросшей дороге не хотелось.
- Нельзя со мной! Я скоро приду. Надо мне, понимаешь? – Гаркнул на меня Лешка.
Я остановилась.
- Ты далеко не ходи только. Я здесь подожду.
Лешки не было час. Может даже больше. Я нервничала жутко. Вдруг провалился? Как на зло стало уже почти темно. Мобильник не ловил в этих местах, и я героически решила идти на помощь. Только куда? Нашла длинную палку и двинулась вперед, прощупывая перед собой дорогу.
«Надо как-то помечать путь. Обратно так не вернешься. Надо вернуться к машине». Шла минут 10, но дороги все не было. «Я же только пару шагов отошла! Где дорога? Машина? Лешка? Куда идти? Неужели заблудилась?». Стало совсем темно. Где-то на болоте страшно ухали птицы.
- Лешка! – заорала я что было сил. – АУУУУ!!!!
Никто не отвечал. Только птицы примолкли. Сзади послышались шорохи. Как – будто кто-то приближался. Зверь или человек? Что сейчас страшнее? Я спряталась за дерево. Шаги замолкли, будто осматривался кто-то. Боялась даже дышать, казалось, сердце колотится с такой силой, что слышно на все болото.
Шаги прошуршали мимо. Но никого не было. Я безрезультатно всматривалась в темноту. «Кто это был? Леший?»
На всякий случай решаю вести себя тихо и не привлекать внимания. Продолжаю идти вперед, проверяя дорогу палкой. Сухо, хотя мне казалось, что на болоте обязательно должно все прямо булькать от воды и тины.
…
Лешка, отвязавшись от Ани, зашел в лес. Нужда заставила. Да и осмотреться хотелось, пока не стемнело. Зашел за кусты, чтоб скрыться от девичьих глаз. А вот обратно выбраться не удалось. Он вышел совсем в другом месте: ни машины, ни дороги.
- Вот те на! – Он почесал затылок. – Чудеса какие-то! – безрезультатно пощипал себя за руку и щеки. Вроде не спит, но ситуация явно аномальная. «Куда это нас занесло?» - он на всякий случай взял палку и отправился к тому месту, где, по его мнению, должна была быть машина. На ее месте оказалась полянка, полная земляники. Она кровавыми каплями свисала с тонких веточек, переливаясь росой на заходящем солнце. Есть ее желания не возникло. Мало ли что. В памяти всплыли сказки о леших и кикиморах, водящихся в лесах и на болотах.
Тем временем неотвратимо темнело. Темнело решительно и бесповоротно, а машины нигде не наблюдалось. Лешка решил идти прямо, не оставаться же здесь. Авось выведет куда-нибудь тот, кто все это подстроил. Шел он долго, на ощупь пробираясь в темноте, среди деревьев и болотных кочек. Впереди показался огонек. «Неужто, жилье?». Почти бегом ломанулся туда. Посреди полянки стояла избушка, дряхлая и почти разрушенная. Вид она имела совсем не жилой, вокруг все заросло крапивой и лопухом. И, тем не менее, окно было освещено слабым светом. Луна взирала с небес на всю эту картину и как бы весело подмигивала усталому путнику, мечтающему о теплом ночлеге.
«Луна не полная – это радует. Может нечисти там и нет.» - Лешка минуту колебался. Обошел дом. Дом как дом. Старый и разрушенный. «Может это и не свет внутри, а просто отражается что-нибудь?» - успокаивал он сам себя. Но тут скрипнула дверь. Сердце ухнуло куда-то в пятки. Парень даже от неожиданности шлепнулся в мокрую траву, как при обстреле.
Из черного проема двери показалась худенькая фигура. Она озираясь выглядывала из-за двери. Что-то знакомое было в ней. «Анька?» - все еще сомневался Лешка. – «Как она здесь очутилась?»
- Кто здесь? – шепотом поинтересовалась фигура.
- Аня, ты?! – налетел на нее Лешка из своего убежища. – Это ты?!
- Я. Вроде. – Девушка немного заикалась от страха. – Ты куда пропал?! Я весь лес обыскала.
В порыве нежности Лешка прижал Аньку к себе как что-то безумно дорогое. Потом, опомнившись, оттолкнул и немного грубо ответил.
- Да я пописать отошел за куст, вернулся, а уже ни дороги ни машины. – Он развел руками. – А ты то как здесь?
- Тебя искать пошла. Тебя не было долго. Я переживала. Потом стемнело. Я шаги слышала, но никого не видела. Шла-шла и вышла к этой избушке. Я даже подумала, что там Баба Яга живет. Потом зашла. Там пусто. Все в паутине. Не жилой дом видно. И очень давно.
- Ну, ты даешь! Прошла по всему лесу и зашла в пустую избу среди ночи! Я тебе удивляюсь.
- Да ладно. Пойдем внутрь. Там хоть посидеть можно. – Она взяла его за руку и потащила в избу.
22.
Избенка и впрямь имела вид не жилой и давно заброшенный. Посреди комнаты стоял ветхий стол, на котором горел остаток свечи.
- Откуда свеча-то? – Удивился Лешка.
- Да тут и стояла. Я вошла, как раз луна в окно светила. Я на столе свечу и разглядела. Ну и зажгла ее, не в темноте же сидеть до утра.
Я села на скамеечку возле стены. Лешка же принялся рассматривать комнату и шарить по углам.
- Что ты все суетишься? Сядь, отдохни. – Но Лешка уже вошел во вкус. Неутолимая жажда приключений не давала ему сидеть на месте.
С огарком свечи он бродил по комнате, что-то разыскивая. В соседнюю комнату вход был завешен старой грязной тряпкой. Решительным жестом он отдернул ее и исчез в проеме. Стало совсем темно. Только одинокая луна едва проникала в комнатушку. От противоположной стены отделился черный силуэт. Казалось, это был силуэт старика. Низкий и сгорбленный. И он приближался.
- Лееешкаааа!!!!!- заорала я что было сил. Силуэт исчез.
- Ты чего?! – парень тряс меня за плечи. – Чего орешь?!
- Там старик какой-то! –я указала в другой конец комнаты. – Он ко мне хотел подойти.
- Да показалось, наверное. – Неуверенно ответил он. – В той комнате поинтересней. Вот утром бы сюда придти, чтобы светло было и все видно. Пошли, покажу.
Соседняя комната представляла собой спальню и библиотеку сразу. Казалось, кто-то в спешке покинул дом, и больше ни одна живая душа здесь не была. Отблески свечи таинственно прыгали по стенам, освещая клоками свисавшую паутину. Половицы скрипели под ногами. Неожиданно послышался треск, Лешка как-то неестественно взмахнул руками и провалился под пол. Свеча выскочила из его рук и погасла. Дом окутала темнота. Под полом жалостливо стонал и матюгался приятель. Я нащупала на полу свечу и зажгла ее. В полу образовалась нешуточная дыра, похожая на проход. Я посветила внутрь:
- Леш, ты как? – участливо поинтересовалась я.
- Как парашютист без парашюта. Спускайся сюда, здесь лестница есть. Я ее спиной хорошо прощупал.
Опасливо опускаю ноги в проем. Шаткая ступенька оказывается как раз под ногой. Слабый отблеск свечи осветил подземелье. Помещение сильно смахивало на лабораторию. Лешка сидел на огромном камне в самом центре и потирал ушибленную спину.
- Чем-то склеп напоминает, не находишь? – поинтересовался он и заговорщически подмигнул.
- Умеешь утешить! – мне вся эта история начинает порядком надоедать. Чудеса и мистика сплошная. Кому расскажешь, не поверят.
- Смотри-ка! Сюда, кажется, надо класть книгу. На парту похоже. – Лешка выволок откуда-то из темноту шаткую деревянную конструкцию. – Может здесь секта какая была? Духов вызывали или что-то в этом роде?
- Мне бы твой оптимизм. – Усмехаюсь я рассматривая камень. – Смотри. Тут ямка такая интересная. Какие – то знаки в ней выдавлены. Похоже на отпечаток.
- Может это вход в тайник? Сюда ключ вставляется и на те! – веселился Лешка. – Прям, как в кино!
Я надавила на рисунок. Послышался странный треск внутри камня.
- А вдруг ты прав? Слышал, как затрещало? – я уставилась на приятеля.
- Слышал. Надо только ключик этот откопать где-нибудь. Только вот где?
Мы стали рыскать по подземелью. Здесь было одно помещение без мебели и укромных уголков. Ничего похожего на ключ нам не встретилось, так же как и в доме наверху.
- Ничего, утром станет светло, все и обшарим хорошенько.
- А давай в машину вернемся. Не нравится мне здесь. И старик этот мне почудился. Пойдем, а? – заныла я, предчувствуя не доброе.
- Да кто нас тут тронет? Если боишься, иди одна в машину! – психанул Лешка.
Я обиженно улеглась на лавку, положив под голову свернутую куртку. Приятель улегся в соседней комнате на кровать. Когда я уже видела десятый сон, меня разбудил встревоженный Лешка.
- Чего тебе! – я все еще обижалась.
- Я на кровати спал. Сыровата она, конечно. Но все удобнее, чем на лавке. Только задремал, чувствую, тянет кто-то за ногу. Я пнул этого кого-то, думая, что это ты пришла канючить. – Я зло усмехнулась. – Ты не обижайся, пожалуйста, сама меня во все это втянула. Так вот, только я опять засыпать, опять тянуть начали. Я глаза открыл, стоит старик рядом черный, сгорбленный такой. Я испугался даже. А он стоит, смотрит и пальцем грозит. Погрозил, значит, потом к яме пошел, в которую я провалился и за собой как бы зовет. Я встал и за ним в яму. А там светло как днем. Старик этот возле камня стоит, а на камне человек лежит усатый, как с фотографии. Прозрачные они оба. Старик меня ведет к камню и показывает ту ямочку узорную. И головой кивает, как будто одобряет. Я ему говорю, мол, где ключ-то искать? Здесь, в доме? Он головой мотает, мол, нет. А где? спрашиваю. Он на усатого указал, и исчезли оба. А я проснулся на полу. Вот что это было? Знак?
23.
Степка видел, как Аня и Леха усиленно обсуждали увиденное на мониторе название деревни. Судя по карте, недалеко отсюда. Потом они собрались и уехали, оставив его одного среди чужих незнакомых ему людей, которые, осмотрев дом, вскоре уехали на повозке. Тишина и одиночество. Что может быть страшнее? Степка поежился как от холода, хотя и не ощущал его. Он вообще ничего не ощущал, даже собственного тела.
Внимание Степки привлек патефон, забытый на столе. Он был так же одинок и всеми заброшен. Старый, пыльный, ревностно хранящий тайну. «Сколько людей слушало тебя, сколько рук меняло на тебе пластинки, а ты все такой же. Гордый и величавый. Что ты скрываешь, что прячешь в своих воспоминаниях? Ты то наверняка знаешь ответ, но молчишь. Молчишь, и не понимаешь, как мне одиноко, мне страшно! Возможно, впервые в жизни я почувствовал настоящий страх! Страх одиночества и неизвестности. Найдут ли меня? Будет ли выход отсюда? А может я уже и не я, а заблудшая душа? Может, в живых меня нет, а мое тело покоится на душном чердаке среди пыльных книг? Кто мне ответит? Никто. Может и нет никакой тайны, а есть всего лишь маньяк-грабитель, который убил меня, приставал к сестре, а сейчас завел их неизвестно куда и…Нет! Глупости! Не надо впадать в отчаяние! Я же есть! Вот он я! Или нет?» - Степка отгонял от себя опасные мысли. Он осмотрел патефон со всех сторон. Что-то показалось ему подозрительным. Но что?
«О, брат, да ты сзади-то поцарапанный! Вскрывали тебя что ли? Как посмотреть внутрь?» - он безрезультатно пытался схватиться за корпус. Руки проскакивали сквозь него. «Ничего не выходит. Здесь нужен человек, а не бестелесная тварь!» - Степка в сердцах пнул столик. Нога провалилась сквозь него.
«Нужно ребятам это показать. Но как? Да и вообще, где они и вернуться ли?» - он выбежал на улицу. Никого. Сел на скамейку и принялся ждать.
24.
Сколько Степка просидел на лужайке возле дома, он уже и не помнил. В голове ворочались воспоминания о несчастном Михалыче, изъедаемом червями. Его затуманенный болью взгляд и мольба о помощи не покидали ни на минуту.
- Как помочь то ему? Вот вляпался! По самые уши! – парень смотрел в темное небо. – Наверное холодно уже. Там, в нашем мире. – прошептал он.
- Здравствуйте! – раздался за спиной тоненький голосок. – Можно с вами посидеть?
Степка вздрогнул и медленно обернулся, ожидая удара. За спиной стояла девочка лет шести. Худенькая, белобрысая, в светлом сарафанчике. Он с любопытством рассматривала своего нового знакомого.
- Ты меня видишь? – робко спросил Степан.
- Да, я могу вас видеть. А другие нет. – девчушка весело сморщила конопатый носик и неловко смахнула упавшую на лицо светлую прядь.
- Кто ты? Почему ты здесь?! – парень подскочил. – Тебя тоже усатый уволок?
- Да нет. Что вы! А как Вас зовут? Меня Дашей. – Она протянула узенькую ладошку.
- Степан. – Он аккуратно сжал руку девочки. Рука была мягкой и теплой, как свежий хлеб. И вообще, девочка просто светилась необычным манящим светом. – Кто ты такая? – повторил он вопрос, слегка смутившись.
- Я же говорю – Даша. Вы хотите знать, почему я вас вижу? А я сама не знаю. Понимаете, я путешествую между мирами уже давно. Знакомлюсь с людьми. Мне с вами интересно. – Она улыбнулась. – И ты мне понравился. Ты переживаешь?
- Еще как переживаю. А как ты путешествуешь между мирами? И как давно?
- Я могу находиться в любом из доступных времен. Как не знаю, я могу скакать в прошлое, могу в будущее. Я потеряла счет времени.
- Ух ты! А сама ты откуда?
- Я из далекого прошлого. Еще более далекого, чем это. Когда я засыпаю, моя душа перемещается туда, куда я хочу. Вот и сейчас я сплю в том, своем мире. Я услышала твои слезы в душе и пришла утешить. Знаешь почему?
- Почему? – Степан как загипнотизированный смотрел на девочку.
- Потому что ты мой внук. Ты станешь моим внуком через много - много лет и поколений. И мне стало жаль тебя.
Степан потряс головой, прогоняя наваждение. Но наваждение стояло рядом, держало его за руку и улыбалось. И эта девочка была его прапрапра…бабушкой! Чудеса!
- Я хочу помочь тебе и твоей сестре. Вы сейчас в опасности. Злой человек использует вас в своих играх.
- Что он хочет?!
- Да это просто! Он хочет стать бессмертным повелителем людского рода. И использует вас как свои руки. Твой знакомый находится в пансионате для душевнобольных. Они его мучают за то, что он не дал завершить ритуал. А вы по его плану должны его завершить. Твоя сестра близка к разгадке. Если она завершит ритуал, никто не знает, как все может обернуться и на сколько это опасно. Мне удалось Михалычу рассказать о планах его хозяина, и он убил его и старика, его учителя.
- Что же делать? Как предупредить Аньку?
- Не знаю. Она очень закрытая, к ней трудно пробраться. Я пыталась остановить ее в лесу, но быстро потеряла. Она даже меня слышала какое-то мгновенье. И закрылась. Она очень сильная. Поэтому эти злыдни и выбрали ее. – Она тяжело вздохнула. – В ней ведь есть и моя кровь.
- Ну дела! – парень почесал затылок. Такой мощный поток информации и эмоций его ни разу не постигал и поэтому никак не хотел укладываться в усталом мозгу. – Надо что-то делать! И вообще, в каком это лесу сейчас Анька?
- В том лесу, где был начат страшный ритуал. Они скоро приедут сюда, будут искать ключ от тайника.
- А он в патефоне! – неожиданно для себя выпалил Степка.
- Как, ты знаешь?! – воскликнула Даша. – Какой сообразительный. Так вот, надо, чтобы они нашли его и открыли тайник. Но ритуал завершать нельзя, нужно его направить в другое русло. Нужно упокоить их души раз и на всегда. – Лицо ее приняло очень серьезное и недетское выражение.
- А ты не боишься вот так летать между мирами. Ты наверняка видела свою смерть. – Степка не мог не задать этого вопроса. Подобные встречи не каждый день бывают.
- Я не стала смотреть, но знаю, что это не страшно. Я просто перейду на другой уровень миров и все. – Она пожала плечами. – В своем времени мне 6 лет. До смерти далеко.
25.
Странно, конечно, но из леса ранним утром мы выбрались с легкостью. Как рассвело, сквозь деревья показалась почти заросшая дорога и наша машинка. Мы кинулись к ней как утопающий к спасательному кругу. Она на мгновение стала смыслом всей нашей жизни, ниточкой, связывающей нас и тот привычный мир, в котором мы обитали. Мы мчались сквозь мокрые от росы кусты и смеялись. Смеялись как малые дети при виде долгожданного подарка.
- Ласточка моя! – нежно прошептал Лешка, гладя машинку по лобовому стеклу – Девочка моя! Как же ты тут одна?
- Да нормально она тут. Что ей сделается. Железка и есть железка. – Я усмехнулась, улыбаясь как чиширский кот. Радость оттого, что мы благополучно выбрались из этого загадочного леса, переполняла и вместе с солнечными лучами освещала округу.
…
Добрались до дома мы без приключений и на удивление быстро. Лешка вытянулся на диване.
- А не сгонять ли тебе за молочком? – нагло поинтересовался он. – Твоя знакомая бабуля, наверное, только подоила коровку.
Я поплелась вдоль еще сонных домов по пыльной дороге. Баба Агафья суетилась во дворе.
- Доброе утро! – весело поприветствовала я.
- Здравствуй, Анечка! Проходи, милая. За молочком пришла?
- Да. Очень вкусное молочко у вас. – Я прошла за ней в дом. Здесь стало как-то еще темнее и мрачней.
Бабуля явно мялась, хотела что-то сказать, но не могла себя пересилить.
- Что-то случилось? – не выдержала я.
- Случилось? Даже и не знаю. Но вот что. Ночью сон мне был. Странный такой. Снился мне Константин мой ненаглядный. Молодой, сильный, красивый. Только печален он был. Плакал. Вот так прямо его видела, как тебя. Сидел здесь на табуреточке и плакал. «Плохо, мне, Агафьюшка, душа моя! Очень плохо. Сил нет больше. Знаю, побежишь за упокой свечку ставить, да нет мне покоя.». И все плачет, слезы прямо капают с усов. А потом и не слезы стали, а кровь это. И льется и льется. Он встал, а и из груди кровь идет. Я к нему кинулась, а он отогнал. Не время, говорит еще. Может, и свидимся, заберу тебя.
Бабуля села на табуретку и тихо заплакала.
- Никогда не снился. Никогда за столько лет и вот пришел. Наверное, смертушка моя рядом. – Прозрачные слезы катились по морщинистым щекам. – Только неспокойно мне. Почему ему плохо? – Она смотрела на меня и ждала ответа. Я же только руками развела. Да и что я могла сказать? Рассказать о происшествии в нашем доме, значит разрушить эту красивую сказку юной любви.
- И еще. Приходила девочка, светлая как ангелок. В дом зашла и говорит: Не беспокойся за него. Он сам во всем виноват. И исчезла, как и не было. Видно, что тяжело ей находится здесь, морщилась, как от боли. Что теперь делать, не знаю. – Она всхлипнула. – Да не беспокойся обо мне, но чувствую, что права девочка. В чем-то он сильно виноват, вот и мучается. Что-то плохое он замышлял, но не по своей воле. Надоумил кто-то.
Бабуля протянула мне банку молока и ушла в комнату. Я стояла и не знала, что делать, чем ее утешить и стоит ли.
- Бабуля, знаешь, не хотела тебе говорить, но теперь скажу. Не все в порядке у нас в доме. Происходят очень странные вещи. Ты можешь решить, что я сошла с ума, но слушай…
…
26.
Женщина сидела у изголовья детской кроватки и гладила по светлым волосам дочку. С самого рождения она была не похожа на своих сверстников. Развита не по годам, смышлена и загадочна. Дочь порой рассказывала просто невероятные вещи, могла предсказывать сложные жизненные ситуации. Но в последнее время девочка замкнулась, ничего такого не рассказывала и часто спала. Очень часто. И вот теперь уже больше суток Даша находилась в состоянии глубокого сна.
Несколько дней назад Дашу возили к местной знахарке. Женщина попросила мать выйти, долго о чем - то беседовала с дочкой и потом сказала:
- Вы не беспокойтесь. Это ее любопытство скоро пройдет, она станет почти обычным ребенком.
- Но что с ней? – беспокоилась мать.
- Она имеет очень редкий дар. Многие бы душу дьяволу отдали за него, но ей он достался от прабабки.
- Но ни о какой прабабке я не знаю! У нас в роду такого не наблюдалось.
- Ты и не могла знать. Этот дар уходит с возрастом и не всегда передается. Дочери твоей передался. Еще пару лет и он уйдет насовсем, так что оставь ее в покое. Пускай спит.
- Но что это за дар? Что такого в долгом сне?
- Ее душа может перемещаться во времени и пространстве. Она познает мир, не мешай ей. Вскоре это пройдет, но знания останутся.
Знахарка в тот день выпроводила побыстрее гостей из дома и начала обряд. Такие люди были редки в ее доме, но она чувствовала необходимость совершить полное очищение комнаты. В этой маленькой девочке было сосредоточена такая сильная энергетика, что даже рядом стоять было тяжело. И энергетика эта была не всегда положительной. Она переливалась всеми цветами радуги, играла и поблескивала. Но временами тяжелый черный шлейф окружал девочку. Кто-то знал о ее даре и мешал ей. Этот кто-то был стократ сильнее простой знахарки-колдуньи, но девочка даже не ощущала его давления.
- Ты знаешь, что кто-то черный тебе хочет помешать? – спросила Дашу знахарка.
- Знаю. Я знаю кто это, но я должна ему помешать. Иначе мир сойдет с ума. – Отвечала малышка, смешно теребя юбку. – Я должна помочь своим внукам пока дар не ушел, а он уйдет скоро, я чувствую.
- Раз ты все знаешь, тогда я спокойна. Но все же будь осторожна, ты в большой опасности.
…
Даша часто вздрагивала во сне, ворочалась, но мать знала, будить ее нельзя. Душа ее дочери была сейчас очень далеко, и кто знает, успеет ли она вернуться.
27.
Даша устало село на землю. Казалось, силы совсем покинули ее.
- Мне пора уходить или будет поздно. – С трудом прошептала она. Поход к Агафье ее изрядно вымотал.
- Что с тобой? Что случилось? – Степан недоумевал. – Ты же без особого труда перемещаешься везде. Почему же на этот раз тебе плохо?
- После Константина в доме Агафьи просто черно все. Не знаю что это, но Константин не совсем похож на призрака. Видела я их. Этот же просто окружен чернотой, выматывающей чернотой. Я поняла что он не один и что кто-то второй его держит. Уже много лет держит в этом состоянии насильно. Каким бы плохим он не был, какие коварные планы не строил, но он устал. Сильно устал. Его нужно отправить в мир мертвых. Только это может все расставить на свои места. – Даша легла на траву и поджала под себя ноги. – Сейчас отдохну и уйду, а ты останешься здесь. Ты не бойся. Попробуй помочь сестре найти ключ.
- Даша, но если они найдут ключ, то совершат ритуал до конца!
- Они всего лишь найдут книгу. Книгу с заклинаниями. Я знаю, там есть и другие заклинания, способные отменить первую часть ритуала и отправить Константина в мир мертвых.
- Так почему ты сама не сделала этого? Почему все эти испытания для меня и моей сестры? – Степка уже отказывался понимать происходящее.
- Понимаешь, сила, она разная. Кто-то силен в скачках во времени, кто-то в произнесении заклинаний. Понимаешь о чем я? Даже если я и прочту заклинание, оно не подействует. Не всем это дано. Но это дано твоей сестре. Поэтому ее и выбрали. Прощай, может, и увидимся еще, внучек! – Даша поднялась с земли, лукаво улыбнулась и чмокнула в щеку Степку. – Прощай. – И она начала растворяться в воздухе.
Опять полная тишина окутала Степана.
- Вот и поговорить больше не с кем. – Обреченно вздохнул он. Голос прозвучал как-то нелепо и неуверенно.
…
Степка решил действовать. Тем более его сестра и друг уже находились в доме. Как подать им знак? Аня ушла за молоком. Степка проводил ее до дома бабули, понял, что та рассказывает о своей ночной встрече, и решил вернуться к Лешке. Лешка в это время уже бродил по комнате туда-сюда о чем - то размышляя. Брал листки со стихотворением, бросал их, потом пялился на фотку. Включал патефон, слушал и снова ходил.
Степка безрезультатно пытался что-нибудь уронить, толкнуть друга. Он все так же оставался невидим и беспомощен. Но стоит отдать должное Алексею. Его, как и Степку, заинтересован сам патефон. Он стал вертеть его, разглядывать и конечно же увидел царапины. Кухонным ножом он аккуратно поддел железную пластину. Она не собиралась сдаваться так легко, но все же через какое-то время заветный тайник щелкнул и открыл свое содержимое.
Степка и Лешка склонились над нутром патефона. Под механизмом что-то поблескивала. Алексей поддел ножом. Цепочка. Он потянул ее и выудил из пасти патефона заветный медальон. В этот самый момент и вернулась Анька.
- Анюта, я тебя обожаю! – Неожиданно заорал Лешка, схватил ее на руки и закружил. Степка смущенно отвернулся. Лешка громко чмокнул девушку в щеку и кинул на диван. – Вот смотри! – Он торжественно протянул ей медальон. – Тот самый! Я гений, правда?
- Где ты его нашел? – Анька ошарашено смотрела на приятеля.
- Где-где? Ни за что не догадаешься! В патефоне! Вот и вся загадка. Поехали обратно, откроем тайник.
Анька разглядывала медальон. Он был тяжелый и блестящий. Странные рисунки украшали его.
- Какой-то он зловещий. – Задумчиво произнесла она. – Ты не находишь?
- А ты не находишь, что вся эта история какая то зловещая? – Передразнил ее Лешка. – Мне не терпится узнать, что там в тайнике. Сейчас перекусим и в путь!
- Леш, понимаешь, у меня такое чувство, что нас специально на что-то толкают. Вот сам посуди. Некто украл моего брата и требует за него выкуп в виде отгадки загадки. Для чего по - твоему захватывают заложников, а? Обычно это делают преступники с преступной целью. Они к примеру требуют кучу денег и самолет. А для чего? Для того, что бы улететь и продолжать на эти деньги свои преступления. Я вот к чему, мне кажется, нас используют.
- Да брось ты! Что нам могут сделать? Мне вообще кажется, что в тайнике будет указанно место захоронения этого усатого. Мы его просто перехороним, как ему надо, он и угомониться.
- Ага! Он затеял всю эту игру только для этого? А так он там свои требования почему не озвучил?
Лешка пожал плечами:
- И что ты предлагаешь? Оставить все как есть и Степку не искать?
- Да нет, что ты! Мы поедем туда. Только не стоит делать необдуманных шагов. Как-то все очень странно.
Степка видел как сестра с другом о чем то усиленно спорили. «Интересно, что они хотят сделать? Как им объяснить, что нужно прочитать другое заклинание? Даша сказала, что оно там есть. Догадается ли Анька? И как быть мне? Если они прочтут заклинание, портал откроется на чердаке на несколько минут. Я не могу поехать с ними!» - он терзался. С одной стороны ему хотелось быть рядом с сестрой и помочь ей хоть чем-то, хотя бы своим присутствием. С другой – как быть, если не получится выбраться на свободу?
28.
Машина с бешенной скоростью неслась к лесу. Там ждала загадочная избушка с не менее загадочным тайником. С трассы свернули на поросшую луговой травой заброшенную дорогу. Здесь разогнаться уже было сложнее. Разгар дня, солнце нещадно палило, хотя и был всего лишь май, а не середина лета. В машине было душно.
- Пить хочу. – Заныла я. – Давай вернемся к магазинчику. Я его на трассе видела. Водички купим и поедем дальше. – Меня терзали сомнения в правильности нашего путешествия, поэтому я и старалась всеми силами отсрочить появление в избушке.
- Вот еще! Мы уже почти доехали. Кстати, ты помнишь дорогу через лес? Как мы найдем избу? – я пожала плечами. Я помнила только дикий страх, темноту ночного леса и чьи то шаги. Лешка нажал на газ. В этот же самый момент на дорогу выскочил огромный кабан. Лешка ударил по тормозам, машину занесло, она стремительно неслась в обрыв, переворачивалась. Осколки стекла сыпались на лицо, голова о что-то сильно ударилась и все потухло.
…
- Здравствуй, Аня! – рядом стояла девочка лет шести в светлом сарафане и смешными веснушками на носу.
- Кто ты? Я умерла? – Испуганно спросила я озираясь. Вокруг ничего не было. Просто пустота. Мы стояли с девочкой на пустоте и смотрели друг на друга.
- Не бойся. Ты не умерла. Просто на некоторое время твоя душу вышла на нужную мне ступень. – Девочка мило улыбнулась.
- А где Лешка?! Что с ним? Мы попали в аварию? – затараторила я, осматриваясь. – Что происходит?
- Не суетись ты так. С Алексеем все в порядке. Он сейчас пытается освободить твое тело. Меня зовут Даша. Я пришла помочь тебе. Вы сейчас необычайно близки к разгадке. В тайнике книга с закладкой на заклинание. Ни в коем случае не произноси его! Ни в коем случае! Через три листа есть другое. Начинается со слов: «Пришел ты в это царство гостем…». Прочтешь его три раза! Запомнила?
- А почему я должна тебе верить? – Я смотрела на девчушку во все глаза, усиленно соображая, что все это значит.
- Я твоя прапрапра…бабушка. Я видела Степана. Он все обо мне расскажет при встрече. Сейчас многое зависит только от тебя, он ждет открытия портала. После заклинания портал откроется. Все, прощай! Возвращайся в тело.
…
Я сидела и потирала ушибленную голову.
- Ты в порядке? Вот это зверь! Откуда он взялся? – Лешка участливо прикладывал мне грязную железку к огромной шишке на лбу.
- Да, все нормально. – Про свое странное ведение я решила ему не говорить. – Что с машиной?
- Удивительно, но она почти не пострадала. Даже заводится и может ехать. Встала прямо на колеса.
- А ты? Не ушибся?
- Ни царапинки! В рубашке родились, наверное. Может, вернемся и к врачу? – поинтересовался он.
- Все нормально. Голова не кружится и шишка почти не болит. – Я притронулась ко лбу и отдернула руку. Шишка все-таки болела.
…
Пробирались сквозь лес долго, садились на бревнышки, отдыхали и снова шли.
- Тебе не кажется, что мы ходим по кругу? – Мне начинали ужасно надоедать наши хождения и надоедливые комары, норовящие сгрызть нас.
- А тебе не кажется, что пока не стемнеет, мы не попадем к назначенному месту? – Усмехнулся приятель.
И точно, только солнце начало скрываться за кронами берез, сквозь ветви показался знакомый силуэт заброшенной избушки.
Стало страшно. Ну почему все происходит как в банальном фильме ужасов? Почему нас несет в заброшенный дом в лесной глуши на ночь глядя? Кто смотрел ужастики, прекрасно понимает, что может случиться.
29.
В домике ничего не изменилось с момента нашего отсутствия. Тот же огарок свечи, паутина и сырость.
- И чего это мы фонарик не додумались взять? – Лешка просто прыгал от нетерпения. – Полезли в подземелье! Посвети мне.
Отблески мягкого света от свечки прыгали по комнате. Тени на стенах колыхались и казались живыми существами. Стало жутковато. Опять не к месту вспомнились страшные кадры из фильмов ужасов.
- Лешка, я с тобой полезу. Подожди! – приятель уже стоял в подземелье и ощупывал в полутьме огромный камень. Неожиданно ветхая ступень подломилась, и я полетела вниз на холодный земляной пол. В этот раз ушибы были не страшными, но лестница изрядно пострадала. Я осмотрелась:
- Как вылезать-то будем? Как все не к стати!
- Не дрейфь! Вылезем! – Уверенным голосом подбодрил Алексей, прикладывая медальон к выемке в камне. Механизм противно щелкнул, часть камня отъехала, открывая тайник. На свет была выужена древняя как мир книга, изрядно потрепанная, с замусоленными страницами. Из середины тома торчала засохшая веточка. Лешка распахнул книгу на этом месте.
- «Да придет в мир сей грешный…» - Забубнил он. Я с силой выдернула книгу у него из рук.
- Заткнись! Это нельзя читать! – Заорала я. Тут же комната наполнилась холодным голубым светом. Две тени отделились от стены и стали приближаться. Я судорожно стала отсчитывать три страницы от заложенной. Руки не слушались. Страницы были так сильно замусолены, что напоминали тряпки, рвущиеся под пальцами.
- Пришел ты в это царство гостем…- Громко произнесла я. Тени остановились и как-будто переглянулись. Я продолжала. Неожиданно одна тень, та, что была поменьше, подскочила и выбила книгу из рук. Я успела разглядеть перекошенное злобой и болью лицо старика.
Книга отлетела на приличное расстояние, но Лешка не растерялся и подхватил ее.
- На, читай скорее! Чертовщина какая-то!
Я схватила книгу и продолжила. На втором прочтении тени послушно подошли к камню и легли на него. Они стали страшно менять свой облик, превращаясь то в людей, то в полуразложившихся скелетов, то в призраков. Все это сопровождалось невероятными криками и стонами, рыданиями и мольбами о пощаде.
После третьего прочтения заклинания лежащие на камне превратились в два белых облачка и воспарили к потолку. Синее свечение угасло, все утихло.
Мы выбрались в комнату.
- Вот это представление! – Прервал нависшее молчание Лешка. – Как ты догадалась?
- Потом расскажу. Что-то мне нехорошо.
Мы вышли из дома и, не говоря ни слова, направились к машине.
…
Степка сидел на чердаке и ждал. Неожиданно до него как бы из далека донеслись крики. Страшные, нечеловеческие крики. Он подскочил. Никого рядом не было, но крики нарастали, отдаваясь гулким эхом в этом заброшенном промежуточном мире. Вскоре они стихли. Рядом с ним появились двое: усатый и старик. Старик был зол, яростно заламывал руки и ругался. Усатый, напротив, выглядел счастливым и помолодевшим.
- Ты свободен! – Обратился он к Степану. – Передай сестре, что я вечный ее должник. Скоро откроется портал, и ты уйдешь.
Неожиданно на чердаке появилась молодая девушка с черной тяжелой косой и игривым взглядом:
- Костя! – Кинулась она к усатому. – Ну, наконец-то!
Они обнялись и начали таять. Старик же метался по чердаку, ругался, но вскоре и он превратился в облачко и исчез.
Степка уже перестал чему либо удивляться. Он смотрел в угол, где воздух вдруг начал колыхаться и переливаться.
- Ну все, пора! Прощай, Даша!
- Прощай-прощай! – Услышал он вдогонку тонкий голосок и забористый смех.
Тело пронзили тысячи иголок. Такой родной и долгожданный мир встретил Степана морем звуков и запахов.
- Дома!! Я дома!!! – заорал он во все горло, сбегая с чердачной лестницы. – Я дома!!! Люди!!! Ура!!!!
По деревне залаяли собаки. В соседнем доме включился свет:
- Нажрутся, и горланят потом! – прикрикнула на него соседка, прогоняя пса обратно в конуру. Пес уходить не хотел, он плюхнулся на свой косматый зад, задрал голову и завыл.
- Тьфу на тебя! – испугалась соседка. – Накличешь. – Но пес повернул голову в сторону дома бабы Агафьи, улыбнулся своей зубастой пастью кому-то невидимому и продолжил свою песню.
…
P.S. Всем, кто читал мою повесть на протяжении всего написание огромное спасибо. Надеюсь, было интересно. Жду рецензий.
А.Б.