Prologue. Anno Thalanoss 2133.
« И было так: пришли люди к новому дому
И увидели, что он хорош, и сказали так:
Се будет дом наш и дом детей наших.
И сказав так, сожгли его до основания.
И собрали пепел, и грелись у тлеющей золы.
И убили бы иного, кто сказал бы: опомнитесь.
И убили не одного, а многих.
И с каждым убиенным потухала зола
Пока не стала хладна. »
Книга Пророков Сигора 15:54
Здравствуйте. Добро пожаловать на Акнарту. Позвольте, позвольте, отцепитесь от воротника – дайте настроить лиру гладкозвучную, кимвалы дайте подвесить. И не хватайтесь за одежу потными руками – чудес от меня не будет. А вам тем более. Кимвалы, спрашиваете? Восклицательные, естественно. Говорите, переврал стих псалма? Бывает, не волнуйтесь. В том месте, в которое я хочу вас пригласить, стихи псалмов извращаются куда более часто и куда менее безобидно.
Ладно, ладно, не кричите. Нету у меня ни лир, ни кимвал. Валторн тем более.
Итак, Акнарта. Серебряная жемчужина в темных глубинах космоса (планета это, если вы меня поняли), покрытая восхитительной растительностью, реками, лесами, безбрежными океанами, величественными горными кряжами, простирающимися от длинных побережий морей до древних эльфийских лесов. Да, именно эльфийских, ибо населяют эту планету самые что ни на есть настоящие эльфы – повелители равнин и колдовства, гномы – неутомимые горные карлы, без устали кующие металл, злобные демоны – дентрады, которые черт их знает зачем лезут из открывшихся порталов в ад, говорят, что когда-то тут даже жили люди. Естественно, и тут есть маленькие проблемы – вроде локальных войн, или расовых несуразиц, или вспышек национализма, или религиозной розни – и сотни крестов, как и на земле, возвышаются над землей, горят костры и оскверняются могилы. Идиллия, спросите вы?
Я отвечу – да. Дайте только закинуть в пересохшее горло рюмку доброго чая. Этот мир идеален и близок к тому, что мы называем Богом…ну, таким он когда-то был.
Дело в том, что пока мы сидим тут, в XXII веке, зажравшееся (pardon my French) правительство, без сомнения мировое, объединилось единой верой в некую высшую силу, названную впоследствии Таланос, и отняло у меня кимвалы своим мерзким произволением. Кроме того, здесь смешались все нации и воцарился настолько мощный и упорядоченный хаос, что всем стало страшно до слез за атмосферу и содержание в ней озона, и все кинулись искать планету для новой жизни человечества. Управлялось все это дело военными.
Долго ли, коротко ли, а набрели они на эту самую Акнарту. Она им понравилась. Как известно, люди не могут долго гадить в одном и том же месте, им нужен полет фантазии и локаций. Поэтому они высадили войска. Приняли их неохотно, вместо хлеба-соли предоставили в распоряжение тучи зазубренных эльфийских стрел и ржавую арматуру демонов - дентрадов. Но у наших были автоматы и усы, поэтому наши – добрые и хорошие, сначала разделили войска, а потом отлетели с воплями, проклятиями, но без части войск. И сбросили бомбы.
Плесните-ка мне еще чайку.
Так вот, да не простые, а, радиоактивные. Ядерные, то – бишь. Естественно – радиоактивная пустыня. Эльфийские братья плюются сквозь дыры в ровном ряде белых зубов и нас не любят. Наши высаживаются снова, нашим нужна земля и все женщины. Итог: генералы отлетают (Дежа Вю?), оставляя здесь вообще всех. Вообще все разделяются на не вообще всех – то есть некое королевство с парламентом, президентом, и хлещущим из щелей демократическим режимом, и на не вообще всех дубль два, которые, решив, что их кун-фу круче, основывают Священную Инквизицию для борьбы с населявшей планету нечистью. Ибо были их тысячи неисчерпаемые. Диссиденты тутошние кличковались еретиками и убивались нещадно. И, нередко, насмерть.
И был тот год окрещен людьми Годом Таланоса 2133, Anno Thalanoss 2133, ибо внезапно возникло мнение, что сам Господь благословил людей в их новом доме. Странное мнение, странные люди, странный дом.
А теперь давайте серьезнее, господа! Окунемся в глубокое подземелье Первого Яруса (куда все, сверкая пятками, сбежали от радиации), и представим, что доблестные инквизиторы рубят мертвых. Серьезнее. Не вполне мертвых.
Мечи их блестят, автоматы заряжены, а вера в Таланоса (еще помните?) – непоколебима.
Ну, это на первый взгляд.
Two Heresies
Part I - Seeds of Hatred
Глава I. Кровь нежити.
« И посмотрел Таланос на свое творение
И видел, что оно совершенно.
Грех изменил их, и проросли страсти
И страсти терзали их и после смерти
И полилась кровь. »
Книга Пророков Сигора 3:18
- Сигифер, сзади!
Белзамин резко крутанулся, его меч коротко просвистел в воздухе, и освященное серебро клинка отсекло голову подкравшемуся со спины гулю. Чрезвычайно неприятные твари – демонически ловкие и удивительно хитрые, они обладают неестественной силой в сгнивших, иссохших руках. Примитивный, напоминающий инстинкты хищников, интеллект, довольно необычный для низшей нежити, внушал перед ними страх. А то, что они никогда не атакуют в лоб, как зомби или гхасты, а имеют обыкновение выползать из совершенно пустых темных углов, делает их еще более опасными противниками.
К счастью, их легко уничтожить.
Тело чудовища забилось в агонии, а его руки беспомощно хватали воздух, обагряясь при этом нечистой кровью, тугой и высокой струей хлынувшей из обрубка шеи. Через несколько секунд тело выгнулось дугой и в корчах рухнуло на черный мрамор, замысловатым орнаментом устилавший пол мавзолея.
- Благодарю, Франк, - хладнокровно произнес Белзамин, опустив окровавленный клинок и отдышавшись. – Ты уже здесь, что со второй группой?
Высокий, чуть сутулый инквизитор, названный Франком, слегка поклонился:
- Все в порядке, Сиг…э-э-э, магистр. Зал на востоке зачищен.
- Были трудности? – полюбопытствовал Белзамин.
Инквизитор неопределенно пошевелил пальцами в воздухе.
- Небольшие. Как обычно: армия зомби, пара гулей, все саркофаги открыты. Модест уже явно побывал там.
Магистр удовлетворенно кивнул головой, одетой в тяжелый горшечный шлем, из-за которого его звонкий голос звучал глухо и как бы издалека, и махнул рукой в сторону широкого сводчатого прохода:
- В таком случае нам остался только главный зал на севере Мавзолея.
Внезапно в разговор встрял подошедший охотник из Хант Андидум, отдела Святой Инквизиции по искоренению некромантии и колдовства, по имени Вантен. Он был высок, широкоплеч и обладал отвратительной привычкой вмешиваться в разговоры:
- Я слышал, что там был похоронен один из древних легатов Темной Империи, которого звали Саром. Так вот, он…
- Мне нет дела до древних царей, - резко оборвал его Белзамин. – Мы просто должны уничтожить наконец некроманта, за которым гоняемся уже третий месяц. Во славу Таланоса, - добавил он через секунду, вызвав своей недоговоркой улыбку Сайтена.
- Это тебе ясно?
Тон магистра не оставлял ничего неясного, и Вантен, осознав свою ошибку, коротко поклонился и отошел в сторону других охотников, стиравших тряпками кровь со сверкающих клинков длинных мечей.
Франк Сайтен слегка усмехнулся.
«Неплохой человек, - философски подумал он. – Немного бы скромности, и цены б ему не было».
Это было одной из особенностей Франка: даже в самых напряженных ситуациях его мысли струились ровно и логично, как в энциклопедии, никогда не скатываясь в хаос и безглагольные предложения. В этом было повинно в первую очередь психологическое образование бывшего ученого, имевшее, наряду со множеством недостатков, делавших человека докучливым занудой, и положительные стороны.
Белзамин, не любивший тратить слов попусту, извлек из-за пояса небольшой, сверкающий хромом пистолет-пулемет «Темный Хранитель» и взвел курок большим пальцем. В пугающей глухой тишине подземелья, нарушаемой лишь тихими шагами охотников, щелчок прозвучал неестественно громко. Через мгновение тишину разорвал в клочья стук тяжелых, подкованных сталью армейских ботинок магистра, и вслед за ним последовали все остальные участники рейда – шестеро охотников на нежить, высший инквизитор Франк Сайтен, Лотас Релам, старший капеллан Хант Андидум, и Дамикор, закованный в сталь и серебро, внушающий ужас еретикам паладин Таланоса.
Во время сбора на рейд Сигифер долго цокал языком и мрачно усмехался, угрюмо глядя на его длинный полуторный бастард и железные сапоги, раздумывая, не спугнет ли их лязг некроманта, за которым инквизиторы охотились уже третий месяц. Третий! Эта цифра бесила магистра – это был рекорд, и отнюдь не из приятных.
Внезапно рука Белзамина резко взметнулась вверх, и «Темный Хранитель» застрекотал, отбрасывая гильзы. Неуклюже бредущий ему навстречу из мерцающей в свете факелов тьмы зомби задергался под очередью – разрывные пули вырывали из его тела целые куски рыхлой серой плоти. Пол мавзолея окрасился мутной склизкой кровью, но зомби, не обращая внимания на чудовищные раны, продолжал топать вперед, бездумно и безжизненно.
Наконец одна из пуль вонзилась в голову мертвеца, разнеся ее на части, и тот, неестественно вывернув распухшие ноги, опрокинулся навзничь в лужу собственной крови. Из тени огромного зала, привлеченные запахом смерти, брели еще несколько зомби. Мелодично тренькнули тетивы тяжелых арбалетов трех охотников, и те рухнули как подкошенные, сраженные освященным серебром болтов. Однако это ненамного уменьшило их количество: спотыкаясь о свежие трупы, влажно топая и тихо бормоча бессмысленные обрывки фраз из прошлой жизни, на инквизиторов шла еще одна волна нежити, которой не было конца.
Есть у зомби интересное свойство – они редко кончаются.
Вантен вскинул автомат «Стаггер» и с громким боевым воплем открыл огонь, мятясь по головам, а вскоре еще два ствола поддержало его, выкашивая ряды мертвецов косой разрывных и кислотных пуль. Дико воя, зомби покорно падали на скользкий от крови мрамор с изувеченными телами, по которым, не обращая на них внимания, лишь иногда поскальзываясь, шагали следующие живые трупы. Охотники, продолжавшие палить по огромной толпе не целясь, начали медленно продвигаться вперед, пытаясь прочистить путь в глубину центрального зала, где наверняка находился Модест, который и организовал эту бойню, пробудив древние трупы от смертного сна.
Белзамин и Сайтен, как опытные бойцы с немертвыми, всегда стремились устранить причину, минуя любые следствия. Если бы им удалось убить некроманта, который своим демоническим заклинанием поддерживал жизнь в зомби, те бы мгновенно потеряли всю свою силу.
- У меня есть граната, - размеренно крикнул Франк, с трудом перекрывая голосом оглушительный грохот стрельбы, - но без запала. Идеи есть? – он выстрелил в голову надоедливого мертвеца, с хрипом хватавшегося за его инквизиторский плащ, отчего он окропился жидкой темной кровью.
Лотас Релам, смуглолицый капеллан с крупным орлиным носом и сухими, как солома, взъерошенными волосами, спустил тетиву арбалета, пригвоздив взвывшего зомби к каменной стене.
- Бросай, - негромко произнес он, взводя курок своего орудия.
Сайтен сорвал с пояса и швырнул неисправную гранату прямо в середину скопления мертвецов. Капеллан резко вскинул руку, с его губ слетели слова заклинания, а с пальцев сорвался сверкающий сноп священного огня. Настигнув в полете гранату, он поджег фитиль, и…
Некоторые зомби просто взорвались кровавым фонтаном, обильно обрызгав сводчатый проход мутной жижей. Большинство просто разлетались в стороны и врезались в стены, сильно покалеченные осколками и потерявшие большую часть тела. Лежащих на полу и тянущих снизу гниющие руки одного за другим настигали пули инквизиторов, а чудом устоявших на ногах по очереди разрубали надвое мечи Белзамина и Сайтена, словно разделывавших туши.
С последней слетевшей с плеч головой ожившего мертвеца охотники организованной россыпью вбежали в зал и выстроились полукольцом. В его центре располагался громадный, оригинально, если не сказать – с извращенным вкусом изукрашенный саркофаг. Рядом с ним стоял некромант, закутанный в черную робу, сшитую из тяжелой плотной ткани и усиленную серыми стальными пластинами на плечах. Из-под глубокого капюшона в прорезях шлема сверкали зеленым демоническим огнем глаза богохульника, а с шеи на шипастой цепи свисал человеческий череп со сгнившей кожей, освещенный тусклым мигающим огнем факелов.
Служитель Смерти протянул вперед закованную в латную перчатку руку, и из глубин зала на охотников повалили целые легионы нежити. Бездушно перешагивая через трупы павших с простреленными головами, зомби, вперемешку с гулями и гхастами – огромными кровожадными упырями – шли вперед, окружая маленькую группу инквизиторов. Некромант снова простер руку и заговорил. Его, казалось бы, негромкий, низкий и зловещий голос, произносящий непроизносимые слова нечистого языка, перекрывал даже шум битвы, а к концу его речи в ладони святотатца сверкнула изумрудная искра, и пылающий магический снаряд кошмарной энергии полетел в Белзамина. Тот едва успел увернуться, отпрыгнув в сторону, и шар сбил с ног одного из охотников, превратив его в живой, дико и хрипло вопящий и бегающий факел.
А безумная бойня все продолжалась.
Страшная и мучительная смерть соратника переполнила чашу терпения Сайтена. Положение было отчаянным: его братьям уже не хватало сил и боеприпасов, чтобы отбиваться от громадной ревущей толпы немертвых. Он понимал, что они не смогут уничтожить всех – слишком большой перевес в количестве был на стороне нежити.
И он принял решение.
- Прикройте! – крикнул он громовым голосом и с разбегу врезался плечом в наиболее уязвимое место окружения, отшвырнув двух зомби и еще одного разрубив освященным мечом. Стволы всех «Стаггеров» рейда направились на мертвецов по обеим сторонам образованной бреши: засвистели разрывные пули, и зомби начали падать целыми толпами. Одна из пуль даже зацепила руку Франка, пройдя по касательной и вырвав из его губ сдавленный крик боли. Ему повезло, что на нем не было прочных наплечников и наручей, иначе бы снаряд, задев предплечье, разорвался, превратив его в кровавое месиво.
Не обращая внимания на страшную боль, причиненную раной, Сайтен, ринулся вперед и вырвался наконец из окружения. Налетев на стоящего у саркофага некроманта, он, не мешкая, взмахнул клинком. Богохульник, полностью поглощенный поддержанием заклинания, удивленно отшатнулся и зажал рану под наплечником латной перчаткой. Инквизитор успел увидеть лишь светящиеся сумасшедшие глаза безумца, прежде чем прозвучал еще один лаконичный росчерк меча, и голова служителя Смерти покатилась по земле, а его облаченное в черную робу тело внезапно вспыхнуло зеленым демоническим пламенем и в предсмертной агонии рухнуло рядом с саркофагом. Когда погасла последняя искра огня, от святотатца остались лишь обугленные части лат и железный шлем.
Вместе с некромантом осела на мраморный пол мавзолея вся нежить, лишенная магических сил, вызвавших ее к жизни, так что весь зал оказался усыпан вздутыми телами зомби и гулей с раскрытыми зубастыми пастями. Два оставшихся в живых охотника за нежитью оторопело опустили автоматы, со свистом дыша после битвы, Дамикор вогнал окровавленный бастард в ножны за спиной, а капеллан Лотас Релам бросил меч и с нетерпением закурил папиросу с эльфийским наркотическим зельем.
Забрызганный кровью и гнилостной слизью Сигифер Белзамин подошел к саркофагу, клацая стальными дольками сапог, сбросил с головы изукрашенный горшечный шлем, и, воткнув меч в чей-то труп и стянув стальную перчатку, протянул Сайтену руку:
- Отличная работа, друг мой.
- В целом, да, - кивнул Франк, удовлетворенно усмехнувшись. Он огляделся по сторонам, вытер клинок меча тряпкой и вернул его в ножны.
- Здесь надо будет все прибрать и обыскать, - продолжил магистр, - для выяснения того, зачем этот, - он ткнул пальцем в сторону останков некроманта, - устроил здесь такую бойню. Мог бы устроить в соседнем захоронении – гробнице Феарота – там могил больше, да и места. Меня не покидает мысль, что в этом Мавзолее есть что-то очень ценное для некромантов, раз пошли на такой риск – устраивать ритуалы у Инквизиции под носом.
К говорящим неторопливой походкой подошел капеллан Релам и выдохнул в лицо Сигиферу колечко сладковатого дурманящего дымка.
- Феаротом займется Астат, - заявил он развязным тоном, поглядев в глаза Белзамину.
- Хоть и куришь, а мыслишь логично, - задумчиво пробормотал Сайтен, потянув себя за нижнюю губу.
- Но мы не можем этого допустить. Предположение нужно будет проверить, а осквернение могилы – предотвратить, - сказал магистр. – Наш долг…
- Э-э-э, - протянул насмешливо капеллан. – Какой еще долг, мастер? Мы, живые, должны защищать захоронения давно умерших и притом не имеющих к нам никакого отношения людей с другой планеты – да и то хорошо, если людей?
Белзамин мрачно прищурился и промолчал. Где-то в глубине души он сомневался в том, что капеллан сильно ошибается.
- Последнее слово все равно скажет Трибунал, - с усмешкой заметил Сайтен.
Сигифер нетерпеливо повел рукой, словно отмахиваясь от такого абсурдного предположения.
- Трибунал, - горько проговорил он, ядовито и потерянно улыбнувшись. – Трибунал…Все пройдет как обычно. Магистры из Ханта Предателей, как обычно, устроят навязчивую истерику: разумеется, нам нужно брать «Кровавую Мессу», а не заниматься демагогией, и к слову добавят, что зря сделали меня магистром. Сакрамонд - то добавит точно. Наш добрый Кселас и Сахтер из Анклинуса, конечно, попытаются возразить – ведь из всего Трибунала только они обладают логикой – но их, как обычно, никто не послушает. Ну и, разумеется, мой друг Роберт Мальтер будет за нас. Идорат, его названый брат? Может, и он. Во всяком случае, я на это надеюсь.
Магистр, почувствовавший к самому себе острую жалость, мрачно вздохнул.
- Обыщите здесь все, - устало сказал он выжившим охотникам и капеллану. – Осмотрите саркофаги, ищите все хоть сколько-нибудь важное. Достаньте наших павших соратников из этих гор нежити, мы должны обеспечить им достойное захоронение. Они умерли во славу Таланоса, - добавил он через мгновение, вторично вздохнув, чем вызвал улыбку Сайтена. – Лотас, друг мой, свяжись по рации с Рафаэлем Сахтером – пусть сюда прибудет научная группа.
А нам пора домой.
Через минуту после отхода рейдовой группы Инквизиции в мертвой темноте зала ярко вспыхнула светлая точка. Неторопливо перелетая с места на место и оставляя за собой узкий след сверкающего колдовского пламени, она начертила в воздухе идеальную пентаграмму, а когда безупречный круг замкнулся, из звезды хлынул шквал невидимой энергии, соединяющей два места в одно. Как только ее поток иссяк, из открывшегося портала одна за другой вышагнули три фигуры в черных робах и капюшонах. Все они были вооружены, но оружие держали в ножнах на поясе.
- Модест! – крикнул один из них, и звук его голоса эхом разнесся по всему мавзолею. Подняв руку и пробормотав заклинание, фигура испустила из нее широкую сверкающую волну искр, запаливших все факелы в огромном зале. Оглядела высокие кучи трупов, устилавших его, оглянулась и краем глаза заметила обугленные части лат, валяющиеся у саркофага. И шлем Модеста.
- Мы опоздали, - сказал самый высокий и широкоплечий из воинов хриплым басом.
- Угу, - согласился другой, пониже, осматривая рисунок на саркофаге и водя по нему пальцем. Искусно высеченный на крышке барельеф изображал чашу в виде ухмыляющегося черепа с небольшими костистыми крылышками из висков. Из чаши бил ввысь великолепно выполненный из мрамора столб энергии. Во лбу черепа чернела круглая, подозрительно ровная дыра.
- Все ясно, - устало сказал первый, посмотрев на саркофаг. – Инквизиторы славно поработали, - его тон свидетельствовал о том, что сейчас это его заботит меньше всего.
- Мердок, - немного подумав, тихо обратился он к широкоплечему, - возвращайся в «Мессу» и скажи Веллеру, что парень, которого мы послали на переговоры с предателями, не вернется. Они уже слишком близки к своей цели, чтобы отступать. Пусть собирает всех наших. Мы с Мартеном останемся и все осмотрим, хотя лично я сомневаюсь, что инквизиторы оставили здесь хотя бы фальшивую имперскую монету.
Через пару секунд главный задумчиво прибавил:
- Близится война, друзья.
Глава II. Добро пожаловать в Трибунал.
« Священный Трибунал – истинный глас Таланоса
Говорящий тысячью его лиц и его словами
Он – твой Господь; повинуйся ему. »
Святой Закон
Магистр–председатель Святого Трибунала Инквизиции Френсис Серахт поправил на носу примитивные очки гномьего изготовления и обвел цепким взглядом из-под кустистых бровей всех собравшихся в зале. Все еще продолжая бросать то туда, то сюда проникновенные взгляды, он угрюмо поскреб всклокоченную бороду и встряхнул в руке кусок бумаги. Очевидно, там находился план заседания членов Трибунала.
- Доклад мастера Мальтера по делу Культа Смерти Трэль – Талоса, - гнусаво сообщил он, всмотревшись в бумажку. - Прошу.
Серахт отошел в сторону, и его место за исписанным священными письменами аналоем занял Роберт Мальтер. Это был высокий, узкоплечий мужчина в длинном черном плаще и легком доспехе, также выкрашенном в черный цвет, на груди которого поблескивал серебряный анкх. Его тонкое и вытянутое, бледное как у мертвеца лицо, прикрытое с обеих сторон длинными прямыми волосами цвета воронова крыла, постоянно носило спокойное и меланхоличное выражение. Это выражение и бледность – хотя, казалось, это невозможно, - еще сильнее проявлялись после бессонных ночей шпионажа за набирающим обороты Культом Смерти в ближайшем городе проклятых эльфов – Трэль – Талосе. Собственно, он и представлял предмет его рапорта.
Однако прежде чем продолжать, необходимо описать зал, в котором происходило действие. Зал Трибунала.
Огромный, величественный, необъятный - таково первое впечатление от этого шедевра гномьего искусства. Этот громадный, идеально круглый зал, поддерживаемый по своей окружности белыми колоннами в строгом стиле, поражал не только своими размерами и изяществом, но и художественным оформлением. Все его стены – или, если угодно, стена, - были покрыты замечательными фресками из Священного Писания и Книги Пророков Сигора и удивляли свежестью и яркостью красок. Интересно то, что хотя гномы и не могли видеть всей религиозной атрибутики Земли, они изобразили все так, как представлялось опытному взгляду землянина, и даже легендарные сцены истории представлялись им точно так же, как и людям, к вящему удовольствию последних. Если взглянуть наверх, находясь посередине зала, может закружиться голова: его увенчивал великолепный покатый купол, в центре которого висел на массивных цепях большой бронзовый светильник, заливавший зал мягким магическим светом. В центре помещения было круглое ровное возвышение: здесь стоял железный стул с прикрученными к нему цепями. На нем сидел осужденный. Чаще всего осужденный, гораздо реже, исключительно по крупным церковным праздникам – судимый. Вокруг него на небольшом отдалении стояли двенадцать кресел; над всеми ними сбоку нависал уже описанный аналой. Здесь сидели судьи: двенадцать магистров из трех служб, или Хантов, Священной Инквизиции: Хант Андидума, который занимался колдовством, некромантами и нежитью; Хант Анклинуса, который ведал всеми проблемами чужих, нечистых рас; и, наконец, Хант Бетрадума, зверского учреждения, которое следило за своими братьями - инквизиторами. Знамена этих отделений висели и на стенах. Существовали и другие названия, например, Анклинус иногда называли Хантом Нечистых, а Бетрадум – Хантом Предателей. Вот имена всех магистров:
Сигифер Белзамин, Роберт Мальтер, Авель Радамент и Вальтер Кселас принадлежали к Хант Андидум;
Рафаэль Сахтер, Селек Идорат, Малус Тенебрар, а также уже упомянутый Френсис Серахт руководили Хант Анклинус;
Агер Никадем, Каин Сакрамонд, Александр Новиков и Гельфард Сегептус стояли за Хант Бетрадум.
Довершали общий облик зала искусно расписанные двери, располагающиеся по его периметру и ведущие в различные корпуса Обители Святости, как называли свой штаб сами инквизиторы.
Речь Мальтера была очень коротка: покрепче ухватившись бледными ухоженными руками за аналой, он утомленным и негромким голосом поведал, что миссия в городе проклятых эльфов, похоже, терпит крах. Сообщив эти общеизвестные сведения, он тихо вернулся на свое место.
- Так-с…рапорт мастера Белзамина по делу Модеста, - тягуче продолжил Серахт. – Прошу вас.
С одного из двенадцати кресел, стоящих вокруг углубления, поднялся Сигифер. Теперь он был без шлема, и можно описать его внешность. У него было тонкое лицо, с правильным носом с еле заметной горбинкой, обрамленное прямыми локонами черных волос, аккуратно подвязанными за головой, а затем рассыпающимися по плечам. Природная живость его чуть смуглого лица зачастую омрачалась какой-нибудь мыслью, собирающей узкие морщинки между густыми бровями, из-под которых с мрачным любопытством смотрели на мир большие и чистые голубые глаза. Узкие небольшие губы Сигифера, окаймленные тщательно выбритыми усами и бородкой, постоянно кривились в ироничной усмешке или ядовитой потерянной улыбке. Его тонкие быстрые руки с длинными аристократическими пальцами постоянно бегали, не находя себе покоя: то барабанили, то похрустывали костяшками, то собирались в различные фигуры, тщетно пытаясь хоть чем-нибудь себя занять.
Белзамин взошел к аналою и неспешно отворил футляр с рукописью, находившийся у него в руке.
- Некромант Модест мертв, - провозгласил он. – Мы зажали его в главном зале Мавзолея 1-4 и уничтожили. Правда, мы немного опоздали, и он успел осквернить гробницу, подняв большое количество низшей нежити по стандартной схеме зомби – гуль - гхаст. Мы потеряли большую часть группы, но все же победили – богох… э-э-э, некроманта убил заслуженный инквизитор Франк Сайтен. Из нашего отряда выжили только он, я, охотники Вантен и Хаэрт, капеллан Лотас Релам, а также Дамикор, паладин Таланоса.
- Хорошо, - снисходительно заметил Никадем, высокомерно выглядящий тип, имеющий о себе очевидно завышенное мнение.
- Действительно, - сказал Кселас, - хорошо. Некромант мертв, но живо ли его дело? Ars longa, vita brevis – их искусство вечно, человек умирает, но то зло, что он сделал, остается; все мы знаем мышление этих проклятых haeresis. Остались ли какие-то зацепки, по которым мы могли бы вычислить их главарей и следующий шаг?
Голос Вальтера Кселаса был низок, раскатист и вполне соответствовал его облику: огромный, бритый наголо бородач в широкой белой робе и тяжелых наплечниках с эмблемой Андидум. За его спиной висел на перевязи тяжелый светящийся молот, свидетельствующий о титанической силе.
- Мне всегда казалось, что их главарь давно вычислен – это Астат, - недовольным тоном произнес Никадем, со скукой оглянувшись по сторонам.
Кселас усмехнулся.
- Есть веские основания усомниться в этом. Дело в том, что действия некромантов настолько разобщены от какой-либо единой цели, настолько противоречат самой простой логике, что вряд ли у них всего один главарь и одна цель. Хотя я конечно, dum spiro, spero, - то есть надеюсь, что все-таки, чтобы покончить с некромантами, нужно всего только убить Астата. Продолжайте, магистр.
- Несомненно, зацепки есть. В одеяниях некроманта нами найден футляр из черного мрамора, в котором хранятся древние письмена на неизвестном нам языке чужой расы. На футляре печать; на ней изображен крылатый череп на фоне чаши, из которой вверх бьет луч света. Подобный символ не является частью культуры известных нам видов нечистых. Сейчас моя группа разрабатывает версию, что эта эмблема принадлежит, так сказать, культурному наследию Темной Империи, хотя существование на этой планете человека, даже ранее, находится под большим сомнением. Я считаю, что нужно каким-либо способом перевести манускрипт.
- Каким же? – сахарно – ледяным голосом поинтересовался Никадем.
Белзамин замялся. Андидум был единственным Хантом, имевшим агентуру среди чужих рас, правда, Бетрадум об этом не знал, иначе бы половина всего состава Ханта Немертвых уже была бы подвержена серьезным репрессиям.
- У меня еще осталась часть агентов в Трэль–Талосе, у эльфов; они могли бы нам помочь, - наконец спас положение Мальтер, смотря в сторону.
- Да, разумеется, - пробормотал Агер Никадем, сделав недовольное лицо.
- Я уверен, что с тв… э-э-э…вашими агентами нужно будет связаться, - подыграл Белзамин, чувствовавший отвращение к магистру Бетрадума. - Для этого я предлагаю послать несколько человек: во-первых, одного из моих людей…
Сайтен, стоящий в глубине зала, у дверей, вместе с кучкой наблюдателей, недовольно поморщился.
…высшего инквизитора Франка Сайтена, который убил Модеста и спас рейд от провала. Да, я забыл сказать самое главное – в одной из гробниц нами обнаружен человек без сознания, закрытый гробовой крышкой. Молодой, по нашим меркам ему лет двадцать, сразу доставлен в медицинский корпус. Как очнется, мы его допросим. Я предлагаю послать также его, может быть, он что-нибудь вспомнит.
- Хорошее же у вас отношение к подробностям, - едко заметил Вальтер.
- Совсем забыл, - кисло усмехнулся Сигифер. – Да и велика ли важность: мало ли еретиков приносит в жертву своим темным богам людей? Почти все.
- Равнодушие – один из худших грехов, за которые нельзя наказать, - прошептал Кселас себе под нос, наклонив голову и вздохнув.
Белзамин почувствовал себя неуютно.
- Возвращаясь к делу, - произнес он. – Я знаю, что Хант Бетрадум потребует послать также своего представителя на поиски переводов. Так? В таком случае, я согласен на инквизитора Астамата. Я закончил.
- На задание посылаешь? – ядовито осведомился Сайтен, входя в личный кабинет Белзамина и тихо затворяя дверь. – Простите, святой отец, я хотел сказать, вы изволите дать поручение вашему ничтожному слуге, и слово ваше благословлено Таланосом?
Белзамин оторвался от разглядывания тонкой пачки бумаг, и, мельком взглянув на выражение лица инквизитора, отложил ее в дальний угол стола, внимательно осмотрев его при этом. Стол отличный, эльфийской работы, ибо там, где дело казалось практичности и удобства, магистр не гнушался изделий нечистых рас.
Завершив осмотр стола, магистр опустил голову.
- Не смейся. И не будь таким гордым – это привилегия сомневающихся. Несмотря на мое положение, я не считаю себя выше тебя. Мне всего лишь повезло…
- Угу, тебе повезло вовремя сказать комплимент новому голосовому транслятору лорда Бетрадума, Сегептуса, - ведь решение о включении в Трибунал новых членов принимает, фактически, только он. Еще тебе повезло со смертью магистра Зедара. Так прикажешь понимать?
- Не горячись. И не обижайся. Извини. Это во мне говорят новые привычки – ведь я стал магистром сравнительно недавно. Я надеюсь, что, несмотря на это, мы останемся друзьями. Будешь? - не меняя тона, Сигифер достал коробку с тонкими эльфийскими папиросами.
Продолжая смотреть в глаза Белзамину, Сайтен взял одну из них и осмотрел.
- Тебя за такие не повесят?
- Да брось.
- Не боишься стать таким же наркоманом, как наш дорогой капеллан?
- Да брось. Релам зависит не от эльфийских наркотиков, а от морфия для душевных и психических ран. Он действительно болен – ведь ты замечаешь его отношение к миру. Эльнар – сильнодействующее лекарство. Хотя иногда он говорит дельные вещи.
Сайтен закурил.
- Ладно, - умилосердился он. - Так что там с заданием? Где эти манускрипты? Я так понял, что никаких агентов у Мальтера не осталось.
- Остался один, - прищурившись, покачал головой магистр, - и ты его знаешь. Это призрачный эльф Сенкрат. Помимо работы на Роберта по делу о Культе Смерти, он в свое время помог и мне – ведь у него есть связи с «Кровавой мессой». И с группой Астата.
- А кто-нибудь еще это знает? – удивленно промолвил Франк.
Белзамин взглянул ему в глаза и пожалел, что так разоткровенничался. Он пошарил по столу, открыл ящички и в одном из них обнаружил черный футляр.
- Мальтер знает, ведь это его агент, а теперь и ты. Вот, - он протянул футляр Сайтену. - Возьми Астамата, возьми Атиуса и иди. Для начала сходите и проверьте Сенкрата, а потом, если ничего не получится, идите с ним в «Мессу».
Сайтен подумал, что ослышался.
- Рано или поздно все равно придется это делать. Не все смогут меня правильно понять, но ты – должен. Мы не можем сидеть и глупо улыбаться перед статуей Таланоса, ровно как и врываться туда с оружием и всех убивать. Одно дело – убить демонопоклонника, осквернившего могилу, и совсем другое – устроить бессмысленный геноцид. Ты скажешь – некроманты? Нет? Скажет кто-нибудь другой. А я отвечу, что в некроманты шли в основном ученые как раннего, так и позднего рейда, тот же состав, что и у нас, в Инквизиции…хм…хотя у нас еще бывшие военные. Так что не исключено, что меч случайно вонзится в знакомого или друга. Туда нужно проникать тихо, втираться в доверие и узнавать то, что нужно. В частности – значение манускриптов. Это обыкновенное задание, я думаю, что за эти письмена никто тебя не убьет. Однако есть еще кое-что, что я хотел бы с тобой обсудить.
- Не волнуйся, - махнул рукой Сайтен, - я буду аккуратен.
- Надеюсь на это. Инквизитор Астамат – дотошный фанатик и редкостный изувер, к тому же сотрудник Хант Бетрадум – он будет следить за каждым твоим шагом. Конечно, он не такой ксенофоб, как Сахтер, но все же; малейшее неосторожное движение – и ты уже лежишь в пыли с простреленной головой и считаешься демонопоклонником, а на твоем лбу вырезан знак предателя. Все ясно?
- Сигифер, - ухмыльнулся Франк, - не читай мне лекций.
- Ладно. Просто я хорошо знаю Никадема и Хант Предателей, слишком хорошо, - мрачно усмехнулся Белзамин, - и совсем не рад этому. Они вплотную занимались мной после дела о «Церкви Последнего Дня». Ты помнишь – мне тогда попал в руки «Malus Lex», одна из их еретических книг. Весьма неприятный опыт, должен сказать – странно, что меня после этого сделали магистром.
- Согласен: странно. Странно и то, что ты до сих пор еще магистр. Кстати, кто такой Атиус?
- Ах да, - вспомнил Сигифер свой промах. – Это тот юноша, которого мы нашли в Мавзолее. С помощью медиков он довольно быстро встал на ноги, только вот память потерял. Не помнит ничего – даже собственного имени. А это – Атиус Флавий – я ему дал. Что-то из римской истории, кажется.
- Интересно. У тебя хороший вкус. Ну, я пошел, - Сайтен протянул магистру руку.
Его широкие ладони почти всегда были прикрыты мягкими замшевыми перчатками без пальцев, но в то редкое время, когда он их снимал, на грубоватых руках были видны ожоги от химикалий. Ногти были местами слегка погрызены.
- Хорошо. Астамат и Атиус будут ждать тебя у Стоянки.
Стоянкой в Инквизиции обычно называли небольшое караульное помещение у ворот, где обычно проводились сборы на рейд: раздавалось оружие и последние указания.
- Я хотел добавить еще кое-что. Интересное личное наблюдение. Когда ты увидишь Астамата, он, как обычно, будет зол и надменен; будет учить всех жить. Но в серьезной переделке или в бою, он – плечо, на которое всегда можно опереться. Просто удивительно, как преображается человек. Можешь мне поверить.
Сайтен недоверчиво засмеялся и вышел.
Выйдя из основного корпуса Обители Святости, Франк задумался. Он размышлял над словами Сигифера о «Кровавой мессе» и Астамате, совершенно не представляя, как обосновать последнему решение о проникновении в притон некромантов. Сомневался в необходимости вообще делать это, так как был весьма невысокого мнения об умственных способностях инквизитора.
Да, Астамата он знал хорошо.
Это был один из первых легендарных инквизиторов, бывший военный, прибывший на Акнарту с первой волной вторжения во времена Великого Переселения. В его послужном списке были перечеркнуты жизни многих еретиков и предателей; от его карающего клинка пали десятки эльфов и дентрадов, страшных полудемонов с Поверхности, которые огромной тучей сметающей все на своем пути саранчи выходили из Темных Порталов, выросших из-под земли в загадочной стране Мандорре. Южнее Маргота, единственного человеческого города на Первом Ярусе, был еще один Темный Портал, но дентрады оттуда редко доходили до выстроенных людьми стен, не говоря уже об Обители Святости. Астамат никогда не задумывался, стоит ли убить врага нечеловеческой расы, или нет – ему было совершенно несвойственно милосердие. Кроме того, он был дьявольски горд и обладал мерзким характером, так что по молчаливому соглашению всего Трибунала его не повышали в сане даже до высшего инквизитора, не говоря уже о магистре.
Дойдя до Стоянки, Сайтен обнаружил там своих попутчиков – тяжеловооруженного инквизитора в изображающем оскаленную собачью морду шлеме и собачьих лапах – наплечниках и щуплого бледного юношу в легкой кожанке.
- Инквизитор, вы осведомлены о задании? – рассеянно спросил Франк, бесцеремонно поправляя броню на Атиусе, висевшую мешком из-за необычной худобы юноши. Тот еще больше побледнел от страха.
- Да, - откликнулся инквизитор, нетерпеливо наблюдая за действиями Сайтена.
- Сейчас наш путь лежит в Трэль - Талос. Там мы встретимся с нашим агентом. Вы знаете, чей это город?
- Издеваетесь? – кисло пробормотал Астамат.
- Нет. Если вы знаете, что это город проклятых эльфов, могли бы догадаться надеть что–нибудь попроще; желательно, простую черную робу с капюшоном. А в этом, извиняюсь, карнавальном костюме нас даже в сторожку не пропустят. Ясно?
И проникновенный взгляд Франка уперся в наглое рыжее лицо инквизитора.
Тот отвел глаза.
- Да. Прикажете переодеться сейчас?
- Иди…те. Время у нас есть.
Астамат кивнул и удалился.
- Это примерно здесь – сообщил Веллер и ткнул пальцем в неясно вычерченную неприметную гробницу на карте Первого Яруса.
Главный приложил ладонь к голове – его мучили короткие, но резкие и донельзя раздражающие приступы головной боли.
- Как это может быть? – по слогам повторял он, словно пытаясь лучше уяснить значение этих слов. – Там нет прохода. Из Залов Сепхерофта нет прохода в это захоронение. Мы все там осматривали – там голые стены. Без рычагов, без потайных дверей…хм…к тому же имперцы ими никогда не пользовались. Технологии Темной Империи предусматривали…
Мартен поднял палец, останавливая его, и указал на карту.
- Этот проход в Мавзолее. Когда мы туда прибыли, там уже побывала Инквизиция. Да, мы там все обыскали, но если есть какой – то ключ, то он в Обители Святости.
- Выходит, мы работаем на одной территории?
- Да. Если инквизиторы наконец поймут назначение чего-либо, что они нашли, то несомненно будут действовать именно в этом районе. Стычек не избежать.
- Похоже, ты прав, - тяжело вздохнув и пожалев себя, сказал главный. – Сейчас мы пойдем в «Кровавую Мессу». Борьбу с ними можно будет организовать только оттуда. Наши готовы? Стражи Смерти?
Мартен с готовностью кивнул. Веллер молчаливо его поддержал.
- Все это глупо выглядит, - откинувшись на спинку кресла и с отвращением взглянув на измусоленную взглядами карту, сказал главарь. – У нас с ними общий враг и общая цель. Зачем же нам воевать?
Это был вопрос, на который не смогла бы ответить ни одна сторона.
Глава III. Обескровленная месса.
« И из бездны лжей восстанут
Лжемессии и лжепророки.
И каждый будет говорить, что он прав
И будет десять, что лжецы,
И будет десять оклеветанных ими. »
Книга Пророков Сигора 10:11
- Значит, ваш агент – нечистый? – зловеще и бессмысленно улыбаясь, спросил Астамат, тщетно пытаясь догнать быстро шагавшего по направлению к уже видневшимся черным стенам города Сайтена.
- Нечистый, - философским тоном ответил Франк, не останавливаясь, - это тот, кто не чист, то есть грязен. Нечистым будет Атиус, если я поставлю ему подножку – в подземельях довольно пыльно.
Как бывшему ученому, Сайтену была неприятна такая подмена понятий, особенно бытовавшая в Анклинусе и в несколько меньшей степени – в Ханте Предателей.
Юноша побледнел и втянул лохматую голову в плечи.
- А наш агент – призрачный эльф.
Это инквизитор уже выяснил, но его мнение не допускало возможность представителя чужой расы служить агентом. А свое мнение он ценил больше всех остальных.
- Официальная версия Bestyarium утверждает, что призрачные эльфы сродни демонам и выходят из порталов так же, как и другие богопротивные твари, известные как дентрады, - упрямо тянул Астамат, не намеревавшийся бросать спора.
Сайтен понимающе кивнул.
- Инквизитор, а вы знаете, кто написал Bestyarium?
- Кто… - Франку показалось, что Астамат смутился, - Инквизиция.
- На вопрос вы ответили правильно – ведь это официальная версия Инквизиции. Но вам-то должно быть известно, что оригинал написан вампирами Бруданешта.
Астамат поморщился и замолчал.
- И у вашего агента есть связи с некромантами? – кисло ощерился он, оглядев свое новое одеяние – просторный черных балахон, мешком висевший на поджаром инквизиторе.
- Да – он втирается к ним в доверие и передает сведения нам. Но главное ведь не это; он эльф, значит должен знать несколько языков, может быть, он поможет нам перевести манускрипты. Ну а если он не сможет этого сделать, пригодятся его связи – некроманты уж точно знают, что означает предмет, за которым они охотятся.
- И вы так просто дадите им руки предмет, за которым они охотятся? - презрительно усмехнулся Астамат.
- Нет, конечно. Покажу футляр, расскажу все Сенкрату…
- Как вы сказали…?
- Агенту, - пояснил Сайтен, вспомнив, что в ходе дискуссии не сообщил инквизитору имя.
- И где вы предполагаете его искать?
- В «Кровавой мессе».
Астамат замер на месте.
- Я против таких методов, - с непередаваемо брезгливым и презрительным выражением лица заявил он, зайдясь багровыми пятнами.
- Прошу прощения, но…
- Сайтен, это более чем подозрительно, это попахивает предательством. Ваш Хант имеет агентуру среди нечистых – которые сродни с демонами, - мстительно добавил инквизитор, выставив палец. – Ваш агент помимо расовой принадлежности имеет грех связей с еретиками, а вы так запросто идете в их логово, как на пикник. Такие методы недопустимы. Магистр Белзамин…
- Сенкрат – агент магистра Мальтера, - раздраженно брякнул Франк, предчувствуя, в какие религиозно – нравственные дебри забредет инквизитор.
- Тем паче, - неумолимо и тягуче продолжал Астамат. – Значит, подобным еретическим заблуждениям подвержен весь Андидум. Вольнодумство стало вашей второй натурой.
- Инквизитор, давайте поговорим на равных, - дружелюбно пригласил Сайтен, вспомнив, что он выше званием и пытаясь напомнить об этом своему ментору.
- Вы тверды в своем намерении идти в «Мессу»? – угрюмо спросил инквизитор, немного помолчав.
- Да.
- Нам нужно разведать обстановку, прежде чем вырезать их всех, - сказал Астамат, продолжая думать насчет заблуждений Андидума и способов их устранения. Он никогда не сомневался, что Роберт Мальтер и Сигифер Белзамин особенно сильно подвержены свободомыслию, но прямота и очевидная праведность Кселаса и могильный святой холод белых одеяний Радамента полностью сбивали его стройную систему.
Этой фразой он пошел на компромисс с глупым и упрямым вольнодумцем.
Сайтен не собирался упорствовать. Он лишь удивился. Слова Астамата изобличали не только крайний фанатизм, но и некоторый ум, а его последняя фраза походила даже на некоторое чувство юмора.
- Ну, вот мы и пришли, - бодро заметил Сайтен, взглянув на инквизитора.
Они действительно уже почти пришли. Перед ними простирались казавшиеся необъятными черные стены, настолько высокие, что, казалось, огромные шипы на верхней их части продолжают сталактиты и впиваются в неровный потолок подземелья. Посреди бастиона находились большие усеянные рунными символами ворота с небольшим сторожевым постом, чуть выделявшимся на фоне общей геометрии укреплений.
Так все было всегда, насколько помнил Франк. Глядя на ворота, он пытался понять, почему глаза невольно прищуриваются, а где-то в районе живота сидит навязчивая мысль, что что-то не так. Угрюмо вперив взгляд в подходящего к небольшому отряду стражника, Сайтен старался понять, что ему не нравится.
Хм. Конечно же. Обычно у стен города стояли элитные войска консула проклятых эльфов – самураи Трэль – Талоса, профессиональные воины, закованные в невероятно гибкие пластинчатые доспехи темно – фиолетового цвета, которые, казалось, сливаются с тенями, крадущимися по первому Ярусу. Стражник совсем не подходил под это описание. Как и его собрат, пытавшийся его догнать. Вместо самурайского доспеха он носил легкую, черную как смоль кожанку, на груди которой был изображен трудноразличимый белый символ.
Череп, вписанный в девятиконечную звезду.
Знак Культа Смерти. Старый как мир. Ну, может, чуть моложе.
- Проход временно закрыт, - прохрипел стражник, угрожающе поведя рогами – отличительной особенностью всех проклятых эльфов наряду с темно - серой кожей и фиолетовыми глазами.
- Почему? – хладнокровно прищурился Сайтен, поглядев на него.
- В связи с обстановкой, - мрачно и сухо ответил стражник.
- Обычно у ворот города дежурят самураи, - осторожно произнес инквизитор, - что здесь делаете вы?
- Вы, люди, смешные…неужели ничего не знаете?
- Нет.
- Произошел переворот. Консул Шадарэ Ринтер был свержен и убит. Отделение гильдии магов было расформировано, большая часть ее членов распята на городской площади. Власть в городе временно занял Культ. Сейчас выжили только несколько отрядов самураев, но они рассеяны по городу и долго не продержатся. Выжил один капитан самураев – мастер Клэрн Савальеро. Все. Еще вопросы?
Интересно. Такого Сайтен услышать не ожидал. Выходит, Мальтер весьма вовремя свернул операцию у проклятых эльфов. Он давно подозревал, что Культ скоро начнет активные действия, и успел вовремя уйти. Хотя, возможно, если эльфы знали о его деятельности, они просто ждали его ухода. Но зачем? Чем он мог им помешать? Все это становилось весьма любопытным. Но произошедшая революция вряд ли могла отразиться на «Кровавой мессе». Впрочем, не исключена возможность сотрудничества между некромантами и Культом. В любом случае, это надо выяснить.
- Нет. Нам нужно пройти.
- Не выйдет, - отрезал бдительный страж.- Личное распоряжение руководства Культа.
- Возможно, мы могли бы как–нибудь договориться? – спросил Франк.
У Астамата помутилось в глазах.
- Нет.
- Хорошо. Ответь на один последний вопрос, и мы уйдем.
- Валяй, - безразлично брякнул проклятый.
- Культ связан с «Кровавой мессой» и некромантами, или нет? Ты же, наверное, слышал об этих преследуемых Инквизицией темных магах.
- Да. А вопрос ваш – Культ – это и есть, как ты выразился, некроманты. По крайней мере, большая часть руководства.
- Хорошо. Мы уходим, - Сайтен отвернулся и сделал вид, что хочет уйти. Астамат с кислым выражением лица взглянул еще раз на удаляющегося стражника и обернулся к Сайтену.
- Ну и? Неужели вы не собираетесь проникать в город?
- Собираюсь, - нервно процедил Франк, оглянувшись на городские ворота. – Но мне многое не нравится.
- Неужели? – едко усмехнулся инквизитор.
- Этот эльф знает слишком много для простого стражника. Я знаком с Культом Смерти по донесениям магистра Мальтера – это секта с четкой иерархией. Настолько четкой, что любое свободомыслие там запрещено.
Астамат мстительно подумал о своем грядущем возмездии еретикам из Андидума.
- При чем тут свободомыслие? – пробурчал он, поправив съехавший на глаза капюшон.
- Ни при чем, - нервно отмахнулся Сайтен. В его мозгах смутно брезжила некая идея, и он боялся, что дотошный инквизитор спугнет ее. – Слишком много знает…мастер Савальеро…как ты выразился…много…
Внезапно он резко повернулся и быстрым решительным шагом направился к воротам. Астамат угрюмо посмотрел на его перемещения, но не тронулся с места. Атиус подбежал к Франку.
Тот подошел к стражнику, который стоял с довольно кислым видом, опираясь на полукопье и готовясь нагрубить надоедливому человеку. Сайтен поднял руку в предупреждающем жесте и произнес:
- Мне нужно поговорить с Астатом.
Стражник остолбенел и пробормотал:
- Не могу знать….
- Можешь, - отрезал Сайтен.
Проклятый эльф испытующе посмотрел в глаза человеку, бросил взгляд на его черное одеяние и прошептал, оглянувшись на своего напарника:
- Я проведу.
Сайтен торжествовал.
- Как вы догадались? – мрачно спросил слегка прибитый Астамат, вышагивая за стражником, который нарочно искал темные улицы, хотя в Трэль – Талосе все улицы были покрыты тьмой и пылью.
- Весьма просто. Откуда мог простой сектант из Культа знать обо всей политической обстановке в городе? Это раз. Магистр Мальтер пару раз упоминал в своих рапортах, что руководство Культа использует наркотики для контроля сознания – а этот субъект, который идет впереди нас…
Астамат мрачно посмотрел на оглядывающегося по сторонам стражника и подумал, что тот замышляет что-то недоброе.
- …явно вполне вменяем. В отличие, кстати, от его напарника – вы заметили? Он не сказал ни слова и вообще выглядел слегка заторможенным. Скорее всего, первый является членом группировки некромантов. И ведет нас к «Кровавой Мессе». В целом, я убежден, что не все так просто, как кажется. Больше всего меня интересует отношение некромантов к Культу Смерти. Я сомневаюсь, что дела обстоят именно так, как описал проклятый эльф. Он же не знал, кто мы – вот и пришлось лгать.
«Хм, если бы он знал, кто мы такие на самом деле, висеть бы нам сейчас на кресте на городской площади вместе с беднягами магами», - мрачно подумал Сайтен, вспомнив рассказ охранника, и ужаснулся, как запросто тот говорил о таком злодеянии. Видимо, такое отношение предусматривала сама культура проклятых эльфов. Хотя…если бы это были еретики или некроманты? Думал бы он так? Он не знал.
- Возможно, - снисходительно заметил Астамат, который не мог понять всех этих тонкостей – и тут враги, и там враги – чего тут думать?
- Пришли, - сдавленно буркнул стражник, оглянувшись на инквизиторов, и ткнул копьем в неприметную дверь в скале. После чего развернулся и пошел обратно, изредка оглядываясь по сторонам с параноидальным выражением подвижного серого лица.
Всего лишь поглядев на дверь в «Кровавую мессу», Астамат дошел до крайности в своем раздражении. Ручка на двери, выполненная искусным мастером в виде тигриного черепа и несколько не гармонировавшая с неряшливо нацарапанной на ней пентаграммой, была заляпана свежей, еще дымящейся кровью, наполнявшей воздух подземелья еле различимым острым привкусом ржавчины. Астамат брезгливо потянул за нее, подтянув рукав мантии на руку, и подумал, что свежая кровь на двери – непременная стилистическая деталь «Мессы», как-никак, «Кровавой».
Немного по-другому оценил эту деталь Сайтен, подумавший, что кто-то из обитателей убежища некромантов был серьезно ранен. Но кем? Где? В городе? Вряд ли. Если стражник говорил правду и Культ сотрудничал с некромантами, то некромант не мог остаться раненым и дойти при этом до «Мессы», ему бы непременно оказали медицинскую помощь где-нибудь в городе. Даже если он лгал, то Культ во всяком случае знал о притоне и мог очистить его без всякого ущерба для себя. Без всякого? Интересно. Во всяком случае, подумал Франк, это выяснится.
Задумчиво вздохнув, он решительно прочистил горло и шагнул вслед за Астаматом в дверь, за которой виднелась криво вырубленная из камня винтовая лестница.
Негромкий застенчивый стук раздался в кабинете Белзамина. Тот поднял голову от кипы бумаг и запоздало удивился. Несмотря на то, что Обитель Святости находилась на первом Ярусе подземелья, немногие электронные часы, ставшие вечными из-за энергетического фона планеты, сейчас показывали половину первого ночи. Кто бы мог беспокоить его в такой поздний час?
За дверью громко засопели, и Сигифер очнулся от полусонных размышлений.
- Войдите.
Дверь приоткрылась, и в комнату ввалился заспанный послушник из Хант Бетрадум, наспех замотанный в багрово-красную мантию.
- Простите, Магистр. Вас просит мастер Сегептус.
Услышав это имя, Белзамин вздрогнул и задумался. Об инквизиторе Гельфарде Сегептусе, лорде Ханта Предателей, ходили ужасные слухи, и большинство из них трудно было назвать полностью необоснованными. Психованный садист, правая рука Верховного Инквизитора, кровавый маньяк, фанатик, готовый убить за недостаточно преданный взгляд на статую Таланоса в соборе… Он сильно отличался от остальных магистров хотя бы тем, что крайне редко присутствовал на заседаниях Трибунала, а если и присутствовал, то это не сулило ничего хорошего всем остальным. Будучи основателем Торменторума, специальной пыточной организации Инквизиции, он преподавал науку пыток Каину Сакрамонду и Авелю Радаменту, хотя последний вскоре отказался от подобной школы по принципиальным и эстетическим причинам. Вся загадочность слухов о лорде Бетрадума усугублялась еще и тем, что никто и никогда не видел ни лица его, ни тела – он носил закрытый шлем, голос из которого доносился через трансляторы сбоку, и тяжелый массивный серый доспех, кошмарно украшенный и переплетенный проводами и силовыми приводами как паутиной огромного паука. Сам Белзамин видел его лишь однажды, как раз перед посвящением в магистры. Со страшной силой врезался в память чудовищно искаженный трансляторами, хриплый и зловещий голос, который делал образ этого человека воистину отталкивающим.
И к нему вызывали Белзамина сейчас. Ночью. И явно не для партии в шахматы.
- Хорошо, - по слогам произнес он, откладывая бумаги в наиболее далекий от него ящик в столе и медленно проворачивая ключ. У него было нехорошее предчувствие.
Шлем Сегептуса, прикрытый сверху кроваво-красным глубоким капюшоном, испытующе посмотрел на Сигифера черными провалами узких прорезей для глаз. Закованная в тяжелые доспехи фигура лорда прошлась по просторному кабинету, глухо клацая стальными сапогами и позвякивая пентаграмматическими печатями и крестами, во множестве свисающими с пояса на цепочках наряду с человеческими черепами с полусгнившей, сморщенной кожей, на лбу которых был вычерчен Знак Предателя. Транслятор, прикрученный кабелями сбоку шлема, неожиданно пискнул и ожил:
- Скажите, Белзамин, вы никогда не задумывались, что такое быть лордом? – спросил он зловещим и удивительно низким голосом, доносившимся словно из-за стены. Из-за помех, искажающих всю речь Гельфарда, его голос звучал еще более пугающе.
Сигифер вздохнул свободней – Сегептус всегда начинал с главного и никогда не хитрил, а способ допроса знал только один – репрессивный. «Значит, в катакомбы Торменторума меня не поведут. Уже неплохо», - подумал он.
- Нет, мой лорд, - ответил Белзамин, склонив голову.
- Так вот, - глухо продолжил шлем, - быть лордом очень тяжело. Так же тяжело, как пытать без инструментов.
Помимо всего прочего Сегептус был знаменит своим черным отсутствием чувства юмора и тем, что данная метафора по отношению к нему была как минимум неуместна: не считая громадного пыточного жезла в виде шипастого креста, инструменты у него были всегда при себе: массивные, перекрученные силовыми приводами перчатки с когтями и целая механическая установка с орудиями пыток за спиной.
- И еще тяжелее мне становится тогда, когда мои подчиненные плохо работают. Сегодня утром Трибунал договорился о послании рейдов в направлении гробниц рядом с Мавзолеем. Ну и когда начнутся хоть какие-то действия?
- У нас…нет разрешения. Бетрадум…хм…Сакрамонд все еще не подписал бумагу о Дозволении Рейда.
- Кто такой Каин, чтобы что-либо подписывать? Почему вы – ведь это ваш, Белзамин, проект - не обратились ко мне?
Сигифер предпочел промолчать.
- Нечего ответить, - с мрачным удовлетворением подытожил транслятор, зайдясь помехами, словно кашлем. – Завтра, - то есть уже сегодня – идете в гробницу Феарота. Если Каин что-либо скажет, отошлете его ко мне.
- Хорошо, мой лорд, - произнес Белзамин, даже несколько обрадованный, что на его личного врага нашлась управа свыше. Сакрамонд был единственным, кто проголосовал против него на Избрании в Магистры.
Сегептус сложил закованные в сталь руки за багровым плащом на спине и спросил:
- Белзамин, а вы не задумывались, почему я пригласил для разговора именно вас? Пусть это ваше предложение насчет рейда, но ваше слово пока мало значит в Трибунале. Почему не Мальтер, не Радамент, не хотя бы Идорат или Тенебрар?
- Нет, ваши решения не подлежат размышлениям.
- Вы вообще, как я вижу, редко о чем-нибудь задумываетесь, - ледяным прерывающимся голосом заметил транслятор. – Это хорошо, - неожиданный поворот, подумал Сигифер. – Вами заинтересовался сам Верховный Инквизитор, Белзамин. Возможно, после еще одного успеха вы удостоитесь его аудиенции. Гордитесь – не каждый магистр когда-либо получал такую честь от Таланоса.
После недолгого гробового молчания, положенного на осмысление Сигифером слов лорда, шлем вновь ожил:
- Идите. Обращайтесь ко мне лично, если что-либо случится, - голос начинал казаться почти теплым, - Но если ничего не случится, в том числе и активных действий, вам придется обратиться ко мне против воли? Все ясно? Прощайте.
Белзамин низко поклонился и удалился, бережно прикрыв испещренную крестами дверь.
Дверь. Еще одна дверь с пентаграммой, начерченной очень ровно и красиво двумя лучами вниз, с проставленными между всеми концами руническими знаками. Странно – она была совсем не похожа на тот криво нацарапанный тупым ножом демонический символ на первой двери.
Сайтен наконец решился и, прочистив горло, решительно потянул за ручку, отворив дверь в чуть ли не легендарный притон некромантов и ожидая хлынувшего багрового света и мрачных пейзажей Пандемониума.
Нет, не ад. Скорее нечто среднее между баром и клубом, срочно меняющим имидж. Просторное центральное помещение отличали невысокий потолок и небольшая стойка наподобие барной, рядом с которой стояли небольшие стальные столики с искусно вырезанными из железа кубками, причем все они были как будто недавно заново обработаны, и на некоторых остались еще детали, позволяющие убедиться, что еще неделю назад чаша изображала человеческий череп. На стенах, безупречно отесанных из камня, виднелись еще свежие следы ровной круглой формы, недостаточно тщательно обработанные. Повсюду по залу сновали фигуры в традиционных черных робах и капюшонах, под которыми можно было разглядеть, к удивлению Сайтена, вполне человеческие лица с глазами, совершенно не похожими на сверкающие зеленым дьявольским пламенем глаза Модеста, врезавшиеся в память инквизитору.
Народу было немного. Все пили и негромко беседовали. Франк оставил Астамата стоять у входа, тихо наказав ни с кем не разговаривать, но на угрюмом лице инквизитора читалось полное отсутствие желания марать руки об кого-нибудь в этом помещении. Проходя к барной стойке, чтобы полюбопытствовать, что за демонический яд налит в кубки, Сайтен мимоходом чуть не сбил с ног куда-то спешащего невысокого человека, закутанного в типичную для некромантов черную мантию. На поясе его висел короткий меч, больше смахивающий на длинный кинжал. Мельком взглянув в лицо этого человека, инквизитор вздрогнул и моргнул. Нет, не может быть.
- Мартен…? - оправившись после удара плечом, пробормотал Сайтен, широко открывая глаза.
- Кой дьявол, Франк, тише. Отойдем в сторону.
Сайтен хорошо помнил Мартена Карна. И слишком хорошо знал, чтобы почти не удивиться его присутствию здесь. Это был бывший друг Франка, так же как и он, бывший ученым Позднего Рейда и всегда отличавшийся живостью и упрямством. И теперь он некромант. Враг…
Они отошли в угол и сели на грубо вырубленную у стены каменную скамью.
- Как ты здесь оказался? – удивленно спросил инквизитор, не веря своим глазам.
- Так же, как обычно оказываются по разные стороны баррикад, - хмуро ответил Мартен, недоверчиво щурясь и заглядывая в лицо Сайтену.
- Выходит, ты слышал…- протянул Сайтен, успокаиваясь.
- Разумеется, - угрюмо махнув капюшоном, кивнул Карн. – Твое имя приобрело себе печальную известность у нас в «Мессе» наряду с прочими достославными именами из вашей конторы. Но я рад, что мы встретились. Сколько мы не виделись? Года три?
- Приблизительно, - подтвердил Сайтен. - После спуска на первый Ярус мы уже не встречались.
- Черт побери, Сайтен. Ты знаешь, что я добрейший человек, я питаю к тебе искреннюю симпатию, хотя в свое время ты и твоя контора попортила мне немало крови. Назовись как-нибудь по-другому…если ты назовешь свое имя, от тебя не останется ничего, что можно было бы с чистой совестью похоронить в открытом гробу. Ну, хотя бы Альберт… Кто это с тобой? – внезапно обратил он внимание на Атиуса.
Сайтен без интереса поглядел на щуплого и неприметного юношу с взъерошенными волосами, стоявшего недалеко от них, и пожал плечами.
- Так… спутник.
- Я его знаю? – еле слышно пробормотал Мартен, потянув себя за нижнюю губу и напряженно задумавшись.
- Вряд ли, - махнул рукой инквизитор.
- Вряд ли?! – внезапно вскочил Карн, обезумевшими глазами глядя на Атиуса. – Черт возьми…! Это он! Срочно к Люциану!
- Ты с ума сошел? – спросил Сайтен, схватив Мартена за широкий рукав робы, - Что случилось? Кто такой Люциан?
- Люциан Астат – разве не слышал? Черт возьми…! – прорычал некромант, пытаясь вырваться. У него это не удалось. – Тебе к нему? Ты же зачем-то сюда пришел?
- Не вполне…
- Пошли! Et spirytalle amello de na var trevis…
- Что?
- Строка из древнего эльфийского стихотворения, - пояснил Мартен, резво шагая через главный зал «Кровавой мессы» - В переводе означает – «и вечное ожидание принесшего весть…» Это уже афоризм, имеется в виду – наконец-то!
Цепко схватив за плечи насмерть перепуганного юношу, втянувшего лохматую голову в плечи, некромант и инквизитор вышли в уже знакомую комнату с массивным, украшенным черепами столом посередине, на котором была разложена огромная карта первого Яруса. В кресле с широкой, обитой бархатом спинкой сидел Главный, с отвращением вертевший в руках гномий циркуль непривычного для человека принципа действия.
Это и был знаменитый Люциан Астат.
У него было выразительное молодое лицо с широкой челюстью, узким острым подбородком и высокими скулами, из-под светлых тонких бровей со скукой смотрели смеющиеся над жизнью яркие голубые глаза. Дополняли его облик небольшая фараонская бородка, коротко подстриженные волосы ярко-желтого цвета, и чудовищный шрам, пересекающий щеку. Одет был этот выдающийся человек в серую тяжелую мантию, под которой виднелась легкая, тщательно начищенная кираса. На груди Люциана висел амулет с изображением вписанной в пентаграмму фигуры человека.
- Что за дьявол? – недовольно пробурчал он звонким, почти мальчишеским голосом, подняв полусонные глаза на Мартена.
- Гервант вернулся.
- Что?!
Сайтен понял, что чего-то недопонимает.
Астат вскочил с кресла и подбежал к Атиусу. Внимательно осмотрел на предмет повреждений и ран, и, радостно засмеявшись, обнял. Атиус страшно удивился и, по своему обыкновению, побледнел, но стоял спокойно, опустив руки.
- Неужели не узнал? – недоверчиво спросил Астат, выпустив юношу из объятий и положив руки ему на плечи.
- Я тоже удивился, - кивнул Мартен, поглядев на Люциана. – Чудом освободился, наверное. А не узнает старых друзей.
- Старых друзей? – переспросил Атиус Флавий тихо. Это была первая сказанная им фраза на памяти Сайтена.
- Конечно, - подтвердил Астат. – Мы же посылали…точнее просили тебя провести переговоры с Эриком Сантасом. Ты долго не возвращался, мы уже боялись, что они убили тебя! Но теперь все хорошо.
Флавий хмыкнул и с любопытством посмотрел в лицо Астату.
- Ааа… - протянул тот задумчиво. – Понимаю. Они что-то сделали с твоим разумом. «Беспамятство», наверное, ведь это наипростейшее заклинание. А может быть, что-нибудь и хуже…но ты ведь сознаешь все, что происходит вокруг? Галлюцинаций нет?
- Нет, - покачал головой Атиус.
- Я извиняюсь, но что происходит? – не выдержал наконец Сайтен, с любопытством наблюдавший за этой красноречивой, но непонятной для него сценой.
- А вы, милостивый государь, кем изволите являться? – продолжая улыбаться, но уже зловещим тоном спросил некромант, обернувшись к Франку.
- Меня зовут Альберт, - представился Сайтен, вспомнив о предостережении Мартена.
- А фамилия? – лучезарно улыбаясь, спросил Астат.
- Довольно и имени, - буркнул инквизитор, сложив руки на груди и поглядев на Люциана сверху вниз, так как тот был невысокого роста
Карн с укором взглянул на него и обратился к предводителю:
- Называй его Var Trevis, ведь это он привел сюда Далена Герванта.
- Спасибо тебе, Принесший весть, - ухмыльнулся Астат и протянул инквизитору руку. – Давай познакомимся. Я допускаю мысль, что ты уже слышал обо мне – я Люциан Астат, хозяин этого…хм…не столь мрачного, как кажется сначала, заведения. Ну, с возвращением Далена, я думаю, все пойдет к лучшему. Я не спрашиваю, как вы с ним встретились, это не важно. Хотя, если есть желание, можешь рассказать.
Желания рассказывать что-либо Астату Сайтен в себе не обнаружил. Хотя ему трудно было признаться, он не ожидал, что Люциан окажется таким человеком, какого он видит сейчас. Франк ожидал увидеть закутанного в окровавленные одежды дьяволопоклонника, убийцу, носящего при себе ящик с инструментами для мучений и увешанного человеческими черепами. Еще более зловещего, чем Модест и иже с ним.
Между тем разговор продолжался.
- Меня долго не было, Люциан, в мое отсутствие ничего не произошло? – спросил Мартен, хватая со стола кубок с вином и жадно осушая его.
- Нет, - беззаботно откликнулся Астат, - Ну, за исключением отряда воинов Культа.
Говорили, что им не нужны проблемы с нами. Сказали, три дня ждем, а потом убиваем всех.
- И что? – удивился Мартен. – Странно. На моей памяти Культ всегда вел себя мирно по отношению к нам.
- Вот именно, - оживленно подхватил предводитель. – Ну, я всех их послал куда подальше. В смысле, куски тел сейчас в подвале. Скоро их отсюда вывезут.
Мартен ничуть не удивился таким чудовищным словам, но Сайтен мрачно усмехнулся и подумал: «Нет, этот ублюдок не так прост, как кажется…нужно держать ухо востро. Не смотреть на показную вежливость и веселость, а глубже».
Нужно объясниться с Атиусом…то есть Даленом, но какая разница? Белзамин, да и Трибунал тоже, будет не в восторге, если узнает, что инквизитор упустил столь ценного человека. И оставил его некромантам. Хотя…может, это и к лучшему. Сайтен представил себе, что сделает Сакрамонд с Флавием, если выяснится, что он – осведомитель некромантов. О, Таланос…они скажут, что его специально оставили в саркофаге для проникновения в Инквизицию и донесения сведений, начнут выжигать на его груди кресты, чтобы избавить от «беса молчания»…Прочие пытки, большим любителем до которых был Сегептус, Франк даже боялся себе представить. И еще…нужно по крайней мере выполнить само задание. Найти Сенкрата и спросить про манускрипты.
- Люциан, - обратился Сайтен к некроманту. Тот живо обернулся и широко улыбнулся, отчего безобразный багровый шрам на его щеке превратил его улыбку практически в оскал. Инквизитор не обратил на это внимания.
- Ты наверняка знаешь Сенкрата? – спросил он.
- Конечно, - приветливо кивнул некромант. – Он в главном зале. – Его трудно не заметить.
- Я пойду, - попрощался Сайтен, и, кивнув Мартену и поманив рукой Атиуса, вышел.
В главном зале Сайтен отошел в угол и крепко взял юношу за плечо. Тот был еще бледнее прежнего.
- Послушай, ты уверен, что ничего не помнишь? – настойчиво спросил инквизитор.
- Разумеется, - подтвердил Флавий, махнув нечесаными космами.
- Ну, в таком случае ты не помнишь, где был целый день и с кем разговаривал. В том числе не помнишь, кто я такой. Ты хочешь остаться здесь?
- Да, - не вполне уверенно произнес Атиус. – Я думаю, эти люди не причинят мне зла. Кроме того, кое-кто из них кажется мне смутно знакомым. Возможно, начинает пробуждаться память.
- Если память начинает пробуждаться, оставайся лучше тут, - мрачно усмехнулся инквизитор, осмотревшись по сторонам. – Потому что если я не знаю, причинят ли тебе зло…хм…вред тут, то у нас тебе вред причинят точно. Тем более если память. Да, кстати, не надейся, что все произойдет быстро. Если это «Беспамятство», то эффект заклинания будет длиться еще как минимум два дня.
Юноша кивнул и пригладил рукой торчащие волосы.
- Ну, прощай, Атиус…ты не против, если я буду называть тебя так?
- Нет, - прозрачная улыбка осветила лицо Флавия. – Я привык.
Инквизитор кивнул и уже развернулся, чтобы уйти, но обернулся и сказал:
- И извини, что я не воспринимал тебя всерьез.
Усмешка. Такая же прозрачная.
Искать Сенкрата пришлось недолго. В главном зале на одном из кресел возвышалась величественная фигура необычно высокого роста. Одета она была в облегающий, как влага, длинный, черный как смоль костюм, покрытый еле различимыми серебристыми письменами, создающими потрясающий блестящий эффект. Лицо фигуры было белоснежно белым, обрамленным светло-серыми волосами, доходящими почти до пояса.
Сайтен встал неподалеку и стал ждать. Ждать пришлось недолго. Хотя инквизитор не заметил на себе ни быстрейшего взгляда призрачного эльфа, тот скоро поднялся, продемонстрировав свой более чем двухметровый рост, и утонченно изящной, как все в нем, походкой подошел к Франку.
- Sivelly, - его мелодичный голос оттеняло еле заметное раздражение.
- Приветствую, - отозвался инквизитор.
- Ну и чего вам от меня опять надо? Ты еще свой инквизиторский крест на грудь мне одень, чтобы всем было видно, что я не тот веселый эгоист, за которого себя выдаю.
- Откуда такой эгоизм, друг мой? – с простодушным видом усмехнулся Сайтен. – Нам нужна твоя помощь.
- Слушаю. Но не более – я и пальцем не пошевельну, чтобы вам помочь. Если ваша контора однажды всего лишь НЕ четвертовала меня, как вы обычно поступаете со всеми нечистыми, это еще не повод работать на вас уже полгода.
- Не придется, - заверил его Франк. – Посмотри на это, - и он достал из глубокого кармана причудливо украшенный футляр, из которого предусмотрительно извлек рукопись. – Что скажешь?
Сенкрат повертел футляр непропорционально длинными пальцами и прищурил белесые вытянутые глаза. Поглядел на руны, недоверчиво скосив взгляд.
- Где вы это взяли? – спросил он наконец спертым голосом.
- В Мавзолее.
- Удивительно…это не эльфийский. Это…
Страшный грохот раздался в помещении так, что оно содрогнулось, и несколько тонких струек каменной крошки высыпались на головы присутствующих из трещин в потолке. Комната наполнилась душной, омерзительно забивающей легкие затхлой пылью. Дверь в «Кровавую мессу» вылетела под напором чьей-то сильной ноги, попутно сбив кого-то с ног. И среди всеобщего кашля раздались голоса.
- Кто вы? – это спросил Астат.
- Культ Смерти, - тихо прошептал неизвестно откуда выросший Мартен на ухо Сайтену.
- Что…?
- Сейчас здесь будет жарко.
Глава IV. Туман разума.
« И тогда объяснят, кто прав и кто нет
И все скажут, что прореченное – истина.
И скажут другие, что прореченное – ложь.
И каждый решит: я буду сам судить обо всем
Ибо ложь и ересь правят миром.
И воцарится в разумах туман. »
Книга Пророков Сигора 10:20
Туман? Нет, какой туман может быть под землей? Только лишь сверкающий от отражающегося света ламп океан пыли, застилающий глаза серой пеленой.
На том месте, где только что находилась дверь в «Кровавую мессу» с аккуратно начерченной на ней пентаграммой, теперь стояли трое человек. Двое из них были одеты в уже знакомые Сайтену кожанки с изображением девятиконечной звезды. Третий же, стоявший впереди остальных, был одет весьма странно и пугающе. Поверх тяжелой серебристо-черной робы, сшитой из плотной прочной ткани, он носил массивный доспех, наплечники которого изображали ужасные скалящиеся черепа с огромными загнутыми рогами. Широкий высокий ворот доспеха прикрывал нижнюю часть лица, скрытого под глубоким надвинутым на глаза капюшоном. Его удивительный облик довершали черные декоративные горгульи крылья из вороненой стали, словно лежащие на плечах.
Астат, выглядящий по сравнению с этим злобным великолепием довольно скромно, вышел к ним вперед. За ним следовал закованный в текучую черную кольчугу рослый воин, за спиной которого висели на ремнях два зазубренных меча.
- Кто вы? – с прекрасной смесью скуки и презрения в голосе произнес Астат, положив ладонь на свисающую у него на боку на цепях книгу.
- Мы – посланники Темного Мессии на этой земле, - с торжественной злобой в хриплом и зловещем басе объявил мужчина в доспехах. – Его черная длань простерлась над вами. Мы пришли забрать то, что принадлежит нам по праву.
- Вы изволите сказать, что вам пришлось не по вкусу наихладнокровнейшее умерщвление трех ваших солдат?
- Смерть рано или поздно настигает всех, - метнулся вниз плотный капюшон предводителя. – Но этих настигла слишком рано. Мы хотим выкупа. Рано или поздно они легли бы на алтарь Тордама и предали бы ему души. Нам нужен кто-нибудь, кто заменит их.
Тордам? Это становится интересным.
Культы смерти – одно из древнейших религиозных верований человечества. С незапамятных времен Смерть была верным и любящим спутником человека. Она прекращала жгучий мороз в вечных холодах времен Ледникового Периода. Мгновенно погашала боль при раздирании человека на куски диким и свирепым животным. Освобождала от бремени жизни при сокрушающем разум горе. Смерть – одно из первых явлений, которое только вставшее на ноги человечество заметило и обожествило как неотъемлемую часть жизни.
Но нигде и никогда до Акнарты люди не знали о том, кому они поклоняются.
Тордам. Бывший ангел, который в те незапамятные времена, когда Таланос был еще молод, встал в стороне от восстания, поднятого Демигором. Гордость его была подобна гордости того существа, в которое превратился этот ангел, некогда первый среди равных, и он предпочел не принимать на себя ответственности за выбор стороны. И после низвержения Демигора и его падших ангелов он снова примкнул к легиону Света Таланоса. Но его лукавство было замечено Творцом, и он поставил Тордама охранять вечную серость Смерти. Ненависть и злоба этого существа не знала предела, когда он был заточен в мире людей охранять их существование. Не принятый ни Таланосом, ни Архидьяволом Демигором, он превратился в Живой Ужас. Теперь он – кошмарный бог гнили, разложения и увядания. Им насылается чума; все болезни выпускает он из своих рук, все смертельные яды созданы им. Нежить – его слуги; ненависть – его жизнь.
Так гласила хорошо известная Сайтену легенда. Но он и думать не смел, что поклонение этому ужасному созданию существует и на Акнарте. В своих докладах магистр Мальтер никогда не упоминал этого.
Однако одно теперь известно точно. О связи между Культом и «Кровавой мессой» теперь не может быть и речи.
- Правильно ли я вас понял, что у вас наличествуют некие конкретные пожелания? – дружелюбно спросил Астат.
- Да, - сумрачно подтвердил глава делегации, кивнув. – Мы заберем вот его, - и он бесцеремонно указал закованной в шипастую рукавицу рукой на Атиуса – Герванта,
махнув стальным крылом.
Люциан обернулся и внимательно осмотрел смертельно побледневшего юношу. Лицо некроманта выражало мрачную решимость. В воздухе повисла напряженная тишина, прерываемая лишь тяжелым прерывистым дыханием Флавия.
- Нет.
И его длинный меч со свистом вылетел из ножен за спиной.
- Глупцы, - злодейским тоном прокудахтал главный. – Мы все равно возьмем то, что принадлежит нам по праву, хотите вы этого или нет.
Он сделал тяжелый шаг вперед, и находящиеся в зале запоздало сообразили, что посетителей вовсе не трое.
Двое культистов, стоявших за зловещим субъектом в доспехе, бросились вперед с удивительной для простых проклятых эльфов скоростью и взмахнули клинками. Вслед за ними из дверей стали буквально вылетать прочие словно смазанные фигуры в черных кожанках, двигавшиеся настолько быстро, что их движения были практически неразличимы.
На Сайтена вылетело двое. Когда он увидел их безумные лица, закатившиеся глаза и огромную скорость движений, он сразу понял, о чем говорил Роберт Мальтер. Наркотики.
Короткое движение рукой вперед – и из рукава вылетает компактный хромированный пистолет-пулемет «Химера», спрятанный там на случай стычки. Две короткие очереди – и один из воинов опрокинулся навзничь, хватаясь за разорванную случайным попаданием артерию на шее, судорожно дергая ногами и жутко воя уже нечеловеческим голосом. Ускоренный метаболизм и регенерация агонизирующего организма тщетно пытались зарастить ужасную рану, и несчастный, последний раз взмахнув неестественно вывернутой ногой, затих, уронив руку в лужу почти свернувшейся на полу крови.
Звуки выстрелов привлекли еще одного эльфа, который зарычал, как дикий зверь, и прыгнул на Сайтена с высоко поднятым мечом. Судорожно сжавшийся палец автоматически спустил курок, и по каменному потолку «Мессы» затренькали выбивающие пыльные фонтанчики пули. Одна из них попала культисту прямо в предплечье, пробив его навылет. Брызги крови окропили стены, но напичканный болеутоляющими наркотиками воин не обратил на это внимание, с паучьей ловкостью оттолкнулся ногами от стены, и последний прыжок в горизонтальной плоскости должен был отрубить Франку голову.
Частые щелчки. Магазин пуст. Перед глазами уже висит сверкающая сталь клинка…
Двух клинков. Чей-то молниеносный выпад блокировал меч культиста, мощнейший удар кулаком буквально отшвырнул его к стене. Еще один короткий косой взмах, и хлынувшая из неровного обрубка шеи тугая струя ударилась в потолок, а тело бессильно обмякло и упало ничком.
Астамат.
Сайтен с удивлением обнаружил, что лежит на грязном, покрытом местами малиновой коркой полу, а знакомая фигура протягивает ему руку, нервно усмехаясь его беспомощности. Он ухватился за руку инквизитора и с трудом поднялся, чтобы увидеть…
…Столкнувшихся в поединке главу нападавших с Люцианом Астатом. В стальной лапе мага Смерти удобно лежал огромных размеров меч, исписанный сияющими рунами и пылающий зеленой демонической энергией. В руках некроманта был небольшой жезл со сверкающим шаром-наконечником с одной стороны и широким тяжелым клинком с другой. За спиной мага толпились пускающие слюну, как голодные волки, воины с поднятыми мечами. Рядом с Люцианом стоял воин в текучей черной кольчуге, с хмурым выражением на красивом, иссеченном мелкими шрамами лице, и двумя опущенными вниз мечами, готовыми ударить в любой миг.
Громадный человек в черном доспехе внезапно опустил меч и протянул вперед руку. Одно брошенное им слово – и волна, со стороны выглядящая как пространственные искажения, пронеслась от его массивной шипастой перчатки, и Астат, не удержавшись на ногах, отлетел и упал на одно колено.
Псионика. Как все просто. Напряженно наблюдая за поединком, Сайтен машинально вставил в «Химеру» новый магазин и привычным дерганым движением передернул затвор.
С трудом поднявшийся некромант мрачно посмотрел на своего противника и, резко выхватив из-за пояса искусно вырезанный костяной кинжал, бросил посох, и…
…С силой полоснул себя по руке. Подождал, пока маг успеет удивиться и поднять свой бастард с необычно длинной рукоятью. Сжал порезанную ладонь и, прокричав несколько странных слов, выбросил руку вперед. Струя свежей крови хлынула в воздух.
Последнее слово.
И в воздух вместо крови хлещет плотная струя искрящегося и текучего колдовского пламени. Она врезается в тяжелый доспех мага и расплавляет его, словно кислота, с громким шипением. Тот дико взвывает и, схватив огромной дланью Астата за шею, отбрасывает его вглубь зала. Кто-то пытается взмахнуть мечом, чтобы защитись предводителя, но страшный удар демонического клинка рассекает его надвое.
«Неужели они так просто будут смотреть, как убивают их главаря? Трусы…а он? Нет, он не трус…неужели никто ему не поможет? Может, я? Магистры были бы рады его смерти. Меня бы наградили. Но такие люди, как он, не должны умирать. Они должны жить» - все это пронеслось в голове Сайтена в мгновение ока. Он видел все как в замедленном времени. Вот дьявольский клинок, зловеще гудя, уже занесся над обмякшим телом некроманта.
Сайтен решился.
Рука сама дернулась, сама нашла верный прицел, и длинная очередь разрывных пуль устремились в мага. Первая же с громким неприятным звуком пробила кисть руки, а прочие прошили навылет корпус культиста, несмотря на стальную броню. Массивный труп качнулся и с громким клацаньем рухнул наземь, подняв пыльный шторм. Рядом с ним бессильно состукал погасший черный меч.
- За Астата! – заорал внезапно воин в черной кольчуге, взмахнув одним из двух мечей. Его зычный голос разорвал пелену тишины, прерываемую лишь толчками выплескивающейся из трупа крови, и все посетители «Мессы» дружно бросились на культистов.
Началась резня. В самом ее начале неожиданно выяснилось, что для сверхбыстрого перемещения, которым в совершенстве владели воины Культа Смерти, нужно много места. Некроманты, сами того не зная, применили эффективную тактику: они прижимали воющих как побитые псы культистов к стенам и, уже беспомощных, разрезали надвое с мстительным наслаждением.
К концу недолгой битвы вся «Месса» была залита кровью и забита обезглавленными трупами. Жалкие остатки отряда культа успели убежать. Астат с трудом поднялся на ноги и шел, опираясь на жезл. Его правая нога была неестественно вывернута под невообразимым углом, а обычно аккуратное одеяние запачкано кровью.
Успокоившись и вытерев мокрый от пота лоб, Сайтен наконец вспомнил, кого ему так сильно напоминал широкий труп в черных доспехах. Где он видел этот капюшон, эту мрачную робу, и этот жест с резко протягивающейся вперед рукой…
Модест.
Астат с трудом подошел к Сайтену и, аккуратно сплюнув кровь, тихо произнес.
- Альберт, кем бы ты ни был на самом деле, - он сделал на этом слове акцент, - сегодня ты удостоился заслужить мою наиискреннейшую благодарность. Ты буквально спас мою жизнь, от которой, несомненно, будет еще много пользы мне и окружающим.
Даже при таких ранениях этот человек не терял чувства юмора и своей отвратительной академической вычурности.
- Если тебе будет угодно, ты можешь присоединиться к нашему маленькому клубу. Ну, и во всяком случае, имеешь наиполнейшее право знать немного больше, чем знал до этого. Я всенижайше кланяюсь, но мне необходимо присесть.
Сайтен уже это заметил. Он сделал знак рукой и подошел к Астамату, который с удовольствием добивал еще не умерших культистов, в которых слабое биение сердца поддерживалось лишь живительной силой наркотиков. На его поясе висела только что отрезанная рогатая голова. Что ж, у них в Бетрадуме, похоже, это не считается дикостью.
- Астамат, - тихо произнес Сайтен, присев на корточки перед азартно отрезающим следующую голову инквизитором. Тот недовольно оторвался от своего занятия и провел по вспотевшему лбу тыльной стороной ладони, вымазав все лицо в жидкой алой крови, и опустил нож.
- Вы сможете вернуться в Обитель без меня?
Астамат оскорбленно хмыкнул.
- За кого вы меня принимаете?
- Отлично. Возвращайтесь. Я решу здесь все сам. Мне кажется, не все здесь так страшно, как говорили об этом месте трусы. Я должен тщательно расследовать текущее положение вещей, чтобы было с чем идти в Трибунал.
Астамат кисло усмехнулся и нехотя кивнул. У него не осталось никаких сомнений, что Сайтен остается, чтобы униженными коленопреклонными мольбами умолять проклятого некроманта принять его в эту обитель зла. При одной мысли о докладе магистру Сегептусу ему стало приятно, а на губах заиграла олицетворением праведности злорадная улыбка.
Поднявшись, Сайтен оглянулся на развевающийся серый от пыли плащ инквизитора. Может, нужно было его поблагодарить? Все-таки жизнь спас только что. Внезапно ему на память пришли слова Белзамина, сказанные им перед отходом: «Он – плечо, на которое всегда можно опереться». Это действительно так. Немного подумав, Сайтен решил не делать этого, памятуя о поистине дьявольской гордости Астамата.
У него оставалось еще несколько незавершенных дел в действительно «Кровавой мессе». И тут на инквизитора начали сыпаться неожиданности.
Первая неожиданность пришла в лице хмурого как бездонная пропасть Мартена Карна, мрачно стирающего драной грязной тряпкой кровь с рук и лица. Он молча подошел к Сайтену, сумрачно посмотрел ему в лицо, качнулся и спросил:
- Кто-то из них успел убежать?
- Похоже на то, - кивнул инквизитор, удивившись такому вопросу. – Буквально несколько человек успели вылететь отсюда до конца побоища.
Мартен неопределенно хмыкнул и коснулся носа.
- Видать, это они забрали Герванта.
Атиуса забрали?! Дьяволы преисподней!
- А Сенкрата не забрали, случаем? – холодея от ужаса, пробормотал Франк, вспомнив об оставшемся в руках призрачного эльфа футляре.
- Не успели, - отозвался некромант. – Мир его праху.
Праху?!
Сайтен резко обернулся, взмахнув мантией, и его широко раскрытые от ужаса глаза начали судорожно рыскать по главному залу в поисках Сенкрата. Вскоре он его обнаружил. Длинное тело эльфа лежала в углу, красивый костюм на груди был располосован, грудь изрезана короткими колющими выпадами. Голова отсутствовала, на ее месте был ровный срез потрясающе отточенного клинка.
Ублюдки.
Сайтен наклонился и стал поспешно искать футляр, дергаясь, обыскивать карманы, судорожно разжимать сведенные похолодевшие пальцы. Когда страх уже окутывал его душу морозными объятиями, он нашел его валяющимся в стороне, испачканным в крови, с явственными кровавыми отпечатками пальцев. Картина ясна. Схватили, посмотрели, не обратили внимания, снова бросили. Возможно, он действительно не представлял для них важности.
Сайтен бережно протер футляр дрожащими руками и положил в карман. На секунду закрыв глаза, он почувствовал, как же сильно он устал за этот день. Хотя миссию можно было смело считать проваленной, у него появились сведения, которые он мог сообщить Белзамину. И ему пора было идти.
«Кровавая месса» внесла в его душу слабое, но надоедливое сомнение. Здесь все выглядело не так, как представлял себе Франк. Некроманты не поднимали мертвых, не проводили ежедневных дьявольских ритуалов, и вообще не выглядели чудовищами. Они выглядели жертвами.
Культ Смерти – возможно, это они – их настоящие враги? На их стороне срывающие разум как головной убор наркотики, тяжелые, с удивительно извращенным вкусом украшенные доспехи, сверкающие глаза, черепа, демоническая магия…но кем тогда был никак не дававший инквизитору покоя Модест…?
Все это были вопросы, ответа на которых не было ни у Франка, ни у, как ему иногда думалось, некромантов.
В любом случае, ему нужно возвращаться в Обитель Святости и доложить о своих сокрушительных неудачах.
Он решительно направился к дверям, брезгливо переступая через валяющиеся повсюду тела, и хотел было уже выйти, но его удержал за плечо возникший по своему обыкновению из ниоткуда Мартен. Инквизитор повернулся, взглянул ему в глаза, и Карн быстро пожал ему руку, успев в нее что-то вложить. Затем резко повернулся на каблуках и поспешно удалился.
Сайтен мельком взглянул на маленький предмет, зажатый во влажной от пота ладони.
Серебряный череп – амулет.
И инквизитор шагнул по мерзко высеченной из камня лестнице в ледяную тьму проклятого Трэль - Талоса.
Вращающийся океан душ вокруг Санквинуса внезапно замерцал и угас. Несколько маленьких кусочков железа прервали жизнь марионетки, и дух мага вылетел из него с пренеприятным ощущением. Крушащая разум боль закрутилась в голове, и колдун тихо застонал и схватился руками за виски. Но все утихло так же быстро, как и началось.
Санквинус отомкнул зажавшие запястья во время магического сеанса оковы, встал с помещенного в центр пентаграммы массивного, украшенного магическими знаками черного трона, и прошелся по комнате. Результаты его совсем не радовали.
Он, фактический глава Культа Смерти в Трэль - Талосе, опять потерпел неудачу.
Перед глазами пробежала жизнь. Вторая жизнь, жизнь, посвященная Властелину Смерти и Повелителю Чумы, Лорду Мертвых, Мастеру Ядов. Тордаму. Всю ее он отдал без остатка на организацию, взращивание и опеку Культа Смерти. И теперь, глядя на то, что он уже сделал, он чувствовал себя столетним стариком. Но ему не было еще и сорока, а выглядел он ужасно – служение Тордаму не обходится безнаказанным. В обмен на потрясающую магическую силу он год за годом отдавал свою жизнь, волю и бессмертную душу.
Джеральд Санквинус вовсе не был бездумным фанатиком, как большинство его подчиненных. Он любил думать, думать о чем угодно. В том числе и о своих промахах.
И главным своим промахом за последнее время он не без основания считал взгляд сквозь пальцы на назревавший в Культе бунт. Он чувствовал его, как отцы чувствуют настроения своих детей и различают его в их глазах. С Культом происходило что-то не то – в нем начали появляться странные лица, подозрительно смахивающие на прихвостней его старого знакомого – Люциана Астата. Медленно, но верно, власть утекала у него из рук.
Сегодняшний промах только усилил его решимость. Астральный взгляд, задержавшийся на несколько минут в теряющей остатки жизни марионетке, позволили ему увидеть, что же ему нужно, увидеть объект своей многолетней охоты.
Футляр. Футляр. Тот клоун, который нес его в кармане, похоже, даже не подозревал, какая мощь кроется в нем. Лишь бы успеть забрать его до того, как он наконец узнает ответ.
Но он твердо верил, что в этой жизни он еще успеет осуществить свою цель, ради которой он жертвовал властью, положением, и даже собственной душой.
Мучительно припадая на не до конца исцеленную магией ногу и мерзко, но интеллигентно сквернословя, Астат наконец дошел до своего любимого кресла и с удовольствием упал в него, почувствовав несказанное облегчение. Он довольно бодро взглянул на надоевшую ему до смерти карту первого Яруса и ощутил готовность к работе.
- Итак, - азартно произнес он, посмотрев на мрачного Мартена, примостившегося на краю стула. – Ничего, мы обязательно вернем его. Я мог бы дать в этом клятву небесам, если бы мы находились на поверхности. Мы вернем Герванта, - определенно, схватка дала ему новый заряд бодрости, потому что Карн никак не мог иначе объяснить столь редко обуревавший его оптимизм.
- Я даже не знаю, почему его так не хватает, - сказал Мартен, опустив голову на ладонь. – Вроде бы ничего особенного, обычный лохматый мальчишка, но есть в нем какая-то сила.
Астат прочистил горло и промолчал.
- Продолжаем разработку версии о дальнейших планах Эрика Сантаса, - пробурчал он будничным голосом. – Завтра – в гробницу Феарота. Это рядом с Мавзолеем, как раз соответствует предполагаемой области их деятельности. Не исключена возможность нахождения там нежити…ну не впервой, справимся.
- Продолжаем поиски ключа к Мавзолею, и, клянусь небесами, нам нужно найти его до предателей.
- Ну и что ты натворил?! – горестно возопил Белзамин, потрясая традиционной кипой бумаг над столом. – Ты хоть понимаешь, что ты наделал?
- Вполне, - хмыкнул в сторону Сайтен, не разделявший дурное настроение и пессимизм магистра.
- Нет, не вполне, - пробурчал Сигифер, бросил последний взгляд на бумаги и нервно отшвырнул в сторону, насупившись. – Но я добр, я могу объяснить. Во-первых, ты потерял ценного человека – Атиуса…
Сайтен усмехнулся, настолько в его создании прижилось прозвище юноши.
- …Во-вторых, ты так и не выполнил задание. Так и не перевел манускрипты. Это нечто ужасное с твоей стороны.
- Ничего ужасного, - отмахнулся инквизитор. – Я не мастер разговаривать с трупами. И потом, я уже сообщил вашему святейшеству, что я считаю главной деталью именно футляр, который я сохранил, а не манускрипты.
- Это еще не все, - неумолимо загибал пальцы Белзамин. – Случилось кое-что похуже провала задания. Ты вступил в несанкционированный контакт с некромантами. Ты знаешь Новикова и Сегептуса? Видимо, плохо. И я убежден, что такое знакомство не пройдет безболезненно.
- Я не любитель перекладывать ответственность, но это твой план – проникнуть в «Мессу».
- Именно проникнуть! Проникнуть, разведать, перевести рукописи и уйти. В армии это называют «рекогносцировка». А не входить, как к себе домой, не общаться с врагами как с давними друзьями…
- Это же Мартен, - удивился инквизитор, пожав плечами.
- Ну и что? Это некромант.
- Ты знаешь его не хуже меня. Мы работали в одной группе, прекрасно работали. Он отличный парень. Неужели не помнишь? Почему я не мог с ним поговорить, с давним и верным другом…?
- Потому что он некромант. Враг.
- Сигифер, я уверен, что ты что-то путаешь. Как может Мартен быть мне врагом, если я знаю его дольше и лучше, чем любого из моих «братьев» в Инквизиции, исключая разве что тебя? Ты угрожаешь мне Гельфардом и Александром, их пыточным мастерством. Быть может, это они – мои враги, те, кто причинит мне вред, те кто убьет меня и даже не почувствует укола совести?
Белзамин мрачно и зловеще усмехнулся, поудобнее усевшись в кресле. Сам он не сомневался в правильности слов Сайтена ни на йоту, но не представлял, что скажет Святому Трибуналу в ответ на вполне возможный рапорт…действительно, чей? Астамата. Больше некому.
- Ты хоть знаешь, кто может написать на тебя жалобу?
- Представляю, - с усмешкой кивнул Франк.
- Я же просил тебя быть осторожней перед уходом, - с укором качнул длинными волосами магистр и остро почувствовал себя несчастным.
- Как ты себе представлял свою просьбу? Чтобы я, глупо улыбаясь, прошел через всю «Мессу», поговорил с Сенкратом и все? Такой план не учитывает случайностей.
Одна из них – встреча с Мартеном и Астатом. Неужели Трибунал не сможет понять, что это уникальный шанс попасть к некромантам в доверие?
- Ты знаешь ответ. Мы и Анклинус сможем, Бетрадум – нет.
Сайтен с кислым видом посмотрел на пол. Потом вздохнул и присел на кресло, стоящее перед развалившимся за столом Белзамином.
- Тебе никогда не казалось, что все это глупо выглядит? Почему Бетрадум властвует всеми нами? И мы сидим в уголке и тихо боимся? Не можем сделать хоть что-то?
- Разумеется, казалось. Но сделать мы ничего не можем.
- Знаешь, почему?
- Нет, - отрезал Сигифер, который уже давно бросил отравлять себя такими мыслями, и знал, что любое противодействие бесполезно. Но он никогда не задумывался, почему.
- Потому что, во-первых, мы трусы. Это, я думаю, ты и сам знаешь. А во-вторых, бессмертна сама идея Ханта Предателей – выслеживать и убивать себе подобных.
- Очень остроумно, - буркнул Белзамин, сузив глаза. – И давно тебя на философию потянуло? За такие размышления можно и к Сакрамонду попасть.
- Недавно, - признался Сайтен, посмотрев в пол, - когда я встретил Мартена. Удивительно, как он мог сделать такой выбор? Ведь он был отличнейшим парнем. Пусть я несколько наивен, но других слов я не нахожу.
- И не надо, - консервативно заметил Белзамин. – За время твоего отсутствия кое-что случилось. Меня вызывал Сегептус. Спросил, почему нет решительных действий. Сказал идти завтра на гробницу Феарота. И вконец обнадежил меня, пообещав аудиенцию у Верховного Инквизитора.
- Я всегда думал, что он лишь легенда, - заинтересованно сказал Сайтен.
- Я тоже. Весьма любопытно, правда? Неужели это то самый легендарный Томас де Торквемада, Камень Души которого, созданный в незапамятные времена еще на Земле, заключен в гигантский механизм? Интересно. Ведь его мало кто видел – только магистры, стоявшие у истоков Инквизиции – Гельфард, Новиков да Кселас с Сахтером. Да и то, если все это правда, а не очередная выдумка бездумного фанатика, пожелавшего остаться анонимным.
- Ну, может быть, будешь и ты. Если будет на то воля Таланоса, - усмехнулся Франк, похрустывая пальцами.
Белзамин махнул на него рукой и, вспомнив старую шутку о засилье этой бессмысленной фразы, улыбнулся. Улыбка медленно сползла с его губ.
- Я до сих пор не знаю, что сказать на заседании Трибунала, - пробурчал он, потерев висок.
- Скажи правду, - авторитетным тоном порекомендовал Сайтен.
- Не выйдет, - удрученно покачал головой Белзамин. – Я уже представляю себе, какое наказание ты можешь получить за все свои проступки – потеря важного человека, - он снова начал по-прокурорски зажимать длинные пальцы, - раз. Связь с еретиками – два. Ну и так далее…это смахивает на Паломничество.
- Нет, - ожесточенно прищурил глаза Франк. – Не может такого быть. Я выполнял задание.
- Им плевать. Пока они живы и им есть, чем убивать, свои морально-этические нормы, изложенные в многотомных сочинениях безумных праведников, они будут ценить гораздо больше жизни отдельного человека. Положение о Паломничестве – пожалуйста, - он с готовностью достал из ящика толстый, но весьма компактный томик для ношения в кармане, с золоченой монолитной надписью «Sancte Lex» на кожаном переплете. – Глава 42 третьего тома…стихи с третьего по седьмой. «В знак покаяния и во искупление тяжкого греха Трибунал имеет право послать Инквизитора на задание, в которой его жизнь и душа омоется кровью и пройдет испытание верности Свету и Таланосу». Как тебе этот отрывок?
- Мы еще посмотрим, хватит ли у них доказательств, чтобы объявить мою дальновидность тяжким грехом, - криво усмехнувшись, заметил Сайтен.
- Совершенно верно. Не хватит. Но ничто им не помешает провозгласить это тяжким грехом без доказательств. Ты, видимо, забыл о главном – Трибунал свят и слово его – слово самого Таланоса. Сейчас найду, - и Белзамин принялся азартно слюнявить пальцы и рыться в тяжелом томе, мелкий шрифт и тонкость страниц которого заставляли обращаться с ним очень бережно и, читая, благоговейно подносить к глазам.
- Не надо, - остановил его Сайтен рукой. – Я убежден…гм…я думаю, что все решится благополучно.
- Разумеется, - едко сыронизировал Сигифер. – Слово «благополучно» вообще не подходит к некоторым экземплярам нашего Трибунала. И потом, ты забыл об Астамате. Ведь он мог написать на тебя донос, если, конечно, еще не написал.
- А, дьявол, - резко поморщился Сайтен. – Я почти забыл про этого дотошного фанатика.
Белзамин снисходительно усмехнулся и развалился в кресле, сложив ухоженные пальцы на груди.
- Как он тебе? – спросил он, словно говоря о каком-то собственном произведении искусства.
- На редкость несносен и узколоб, однако в бою незаменим.
- Таков идеал Инквизитора, заложенный в «Святом Законе», - кивнул Белзамин.
- Именно таков – неужели ты думаешь, что такой человек мог возникнуть сам, без длительной шлифовки моралью и религией, различными умными книгами? А его искусность в бою – не более чем побочный дефект его мироощущения – ненависть Астамата к еретикам, нечистым и иноверцам настолько велика, что, казалось бы, талант и получение удовольствия от их убийства заложен в его душу и тело. Тут основным двигателем являются чисто физические факторы – вот тебе, как ученому-вторженцу, приходилось ведь когда-нибудь убегать от орды разъяренных дентрадов, атакующей научный лагерь…
Сайтен многозначительно усмехнулся.
- …ты замечал, что при этом скорость перемещения возрастает в прямой зависимости от размеров армии нападающих? Тут примерно тот же случай.
- Интересная теория. Но, возвращаясь к теме беседы, стоит добавить, что окончательно все решится только после заседания Трибунала.
- Спорный вопрос. Некоторые отдельные личности могут все решить и до него.
- Некоторые отдельные личности в расчет никогда не брали, - категорично отрезал Сайтен, поведя рукой. – А если начать пытаться предусматривать поведение безумцев, можно и самому сойти с ума, чего и вам желаю.
- Согласен, - кивнул Белзамин, покачивая на ладони увесистый томик. – Встретимся на заседании Трибунала.
Рукопожатие.
Магистр - председатель Серахт угрюмо осклабился, медленными аккуратными движениями почесал бороду, мрачно взглянул на Зал Трибунала поверх покосившихся на носу треснувших очков, последний раз шваркнул подбородок ломаными черными ногтями и с величавой торжественностью поглядел сквозь очки на свиток, находящийся у него в руке.
- Доклад мастера Белзамина по делу о манускриптах, найденных в Мавзолее. Прошу вас, Магистр.
Сигифер с вздохом поднялся с кресла, тряхнул смоляными волосами, рассыпавшимися по спине, и медленными шагами, стуча тяжелыми берцами, прошел к изукрашенному аналою. Вкратце, прижимая к холодному дереву дрожащие руки, рассказал обо всем случившемся в городе проклятых эльфов и «Кровавой мессе».
- Итак, - закончил он, зловеще улыбаясь от сознания собственной беззащитности, - начальная стадия операции с переводом манускриптов успехом не увенчалась. С одной стороны. Но с другой – эту операцию нельзя недооценивать – ведь это первый опыт проникновения в логово зверя, в «Кровавую мессу», для сбора крайне необходимой нам информации.
Тихий ураган шепота пронесся со всех сторон.
- С другой стороны я вынужден сказать, что был потерян важный человек – Атиус Флавий, тот самый юноша, найденный в Мавзолее. Сейчас он, по всей видимости, находится в руках Культа Смерти Трэль-Талоса. В результате ужасной случайности был убит последний агент Магистра Мальтера. Но я попрошу Святой Трибунал лучше обдумать положительные аспекты отрицательного исхода данной миссии. Я закончил, - и Сигифер развел руки в стороны, словно приглашая безгрешных кинуть в себя камень.
Безгрешные не заставили себя ждать.
- Вы хотели сказать еще что-то? – презрительно молвил Агер Никадем, скривившись.
- Я закончил, - повторил Белзамин чуть громче, всем своим видом давая Никадему понять, что он о нем думает, и ожидая неприятностей.
- Отлично. Теперь наконец мы сможем услышать объективно мыслящих людей, не заинтересованных в том, чтобы им с рук сошел такой грандиозный провал.
- Я согласен с этим, - мрачно усмехнувшись, заметил Роберт Мальтер, потрогав длинными пальцами анкх, поблескивавший на груди. – Я – незаинтересованное лицо. И я заявляю, что судя по рассказанному мастером Белзамином, действия высшего инквизитора Сайтена заслуживают если не восхищения, то во всяком случае уважения и никак не осуждения. Он смог правильно сориентироваться в «Мессе» и обратить на себя внимание некромантов с возможностью последующих контактов с ними и выяснения дополнительной информации. Я считаю необходимым продолжать контакты с «Кровавой мессой».
- Ваши утверждения основаны на незнании догматов, - сжав зубы и с озлоблением хрустнув челюстью, проскрежетал Никадем, - В «Святом Законе», священном фолианте, написанном самим Верховным Инквизитором, ясно указано, что любые контакты с еретиками и ложноверцами, демонопоклонниками и некромантами строго запрещены под угрозой наказания и даже отлучения. Разумеется, в наше смутное время мы не можем прибегать к столь радикальным мерам, но…
- Хорошо, что вы понимаете хотя бы это, - отрезал Мальтер с неожиданной твердостью для его слабого голоса.
- Но наказание мы обеспечить можем и должны, - неумолимо умудрялся брызгаться слюной сквозь стиснутые зубы Никадем. – А грехов тут лично я наблюдаю множество: провал задания, потеря важного человека, и самое важное, связь с некромантами.
- Тогда наказывайте меня, - сказал Роберт, - первым этот грех совершил мой агент, призрачный эльф. И его целью было помочь нам всем в противостоянии некромантам.
- Оставим это, - вмешался в разговор Кселас, пригладив бороду, - и спокойно проголосуем. Все мы выслушали мнения двух сторон: мастера Никадема и мастера Мальтера с Белзамином. Кто из вас, уважаемые Магистры, придерживается той точки зрения, что высший инквизитор Франк Сайтен сделал все правильно и его самообладание и личная отвага вкупе с находчивостью заслуживают похвалы?
Первыми руки подняли, ничуть не задумавшись, сильно побледневший Мальтер и сурово стиснувший тонкие губы Сигифер, а также сам Вальтер Кселас. На миг поколебавшись, к их рукам присоединили свои руки Идорат, Тенебрар и Сахтер. Самой последней поднялась закованная в тяжелую шипованную рукавицу рука Александра Новикова, чего не ожидала ни одна из сторон.
- Попрошу объяснить свой выбор каждого, - спокойно промолвил широкоплечий бородач. – Разумеется, кроме уже сделавших это.
- Я считаю, что для победы над нашим общим врагом хороши любые средства, - произнес вечно нечесаный Малус, глядя на свои руки, словно облитые черной кожей с ровно торчащими из нее красивыми серебряными шипами.
- Я придерживаюсь того мнения, что времена для нас сейчас не просто суровые, а суровые втройне, и мы не имеем ни малейшего права наказывать инициативу наших людей, - продолжил Рафаэль Сахтер, поправив рукой на голове широкополую и старомодную белую шляпу.
- Воздержусь. Я просто за Роберта, и точка, - отозвался Селек, сердито поглядывая по сторонам.
Мальтер сдавленно усмехнулся.
- А вы, Александр, почему?
Новиков огляделся по сторонам и добродушно улыбнулся толстыми губами в стальной воротник его черного как ночь массивного доспеха, под которым висел на позвякивающих цепях тяжелый золотой крест в форме буквы «Т». Торменторум.
- А я просто думаю, что не нужно так грубо и плохо относится к людям. Мы – братья, и если будем грызться между собой, никогда не победим. Даже если наш брат оступился, мы должны объяснить ему его ошибку, но не наказывать.
- Хитрит, - с ненавистью пробормотал Сигифер себе под нос. – Большой бритый злобный как дьявол ребенок.
- Отлично, - кивнул Кселас. – Значит, остальные не разделяют мою точку зрения. Попрошу объясниться и их.
- Ересь нельзя покрывать, - с ненавистью прорычал Сакрамонд.
- Мы, Инквизиция, если уж приняли свои законы, то должны придерживаться их, - откинувшись на спинку кресла, заявил Радамент из праведных глубин своего белого капюшона.
- Магистр Серахт? – повысил голос Вальтер.
Старик очнулся от легкой полудремы и ошалело заморгал, близоруко щурясь сквозь треснутые очки. По привычке поспешно обратился к своему обрывку бумаги, но вскоре сообразил, что спрашивают его не об этом, и задумался.
- Ну, - консервативно пожевал он седую всклокоченную бороду, - все-таки надобно поступать, как закон велит…
- Все понятно, - нервно пробормотал Мальтер, дивясь глупости старика.
- Итак, получается семь голосов pro, и четыре – contra. В итоге простым голосованиям высший инквизитор Франк Сайтен оправдан.
- Надеюсь, я вам не помешал? – раздался чудовищно прерываемый помехами голос, и огромные, увешанные золотыми крестами двери Зала Святого Трибунала с грохотом отворились настежь. На пороге появилась закованная в тяжелый серый доспех и закутанная в плотную багровую мантию фигура, опирающаяся на массивный посох, увенчанный восьмиконечным шипастым крестом.
- Как вы элегантно рассуждаете, - скрежетал динамик в злобно оглядывающемся по сторонам шлеме Магистра Гельфарда Сегептуса, и он, клацая стальными сапогами с широкими черепами – наколенниками, прошагал в центр зала. – Голосование проводите. Демократию утверждаете. Вынужден вас всех разочаровать, и в особенности тебя, Вальтер. Указом Верховного Инквизитора, - и он простер зажатый в рукавице пергамент с круглой кроваво-красной печатью, - высший пока еще инквизитор Сайтен объявляется виновным в контактах с еретиками – некромантами и подвергнется наказанию.
- Кроме того, - продолжал Сегептус, наслаждаясь гробовым молчанием, воцарившимся в зале, - в организации запрещенной «Святым Законом» операции обвиняется магистр Белзамин. Теперь он должен искупить свою вину и доказать свою святую ненависть к злу, которое олицетворяет группа Астата. Итак, у кого-нибудь из вас есть вопросы?
- Да, - прервал мучительную тишину Сигифер, - у меня. Какому наказанию подвергнется высший инквизитор Сайтен, мой лорд?
Из транслятора донесся странный, неестественный, чудовищно неестественный звук. И только по тому, как затрясся доспех Лорда Бетрадума, можно было распознать в нем злобный, скрежещущий смех.
- Разумеется, Белзамин, я отвечу. «Паломничество».
Глава V. Начало пути, конец неопределенности.
« И одни уходили в путь
Прокляв пославшего их
И пойдут за ними другие
Словом благословив.
Да или нет – думать оставь,
Теперь вся правда – в ногах.
Истина – дома осталась
Жизнь искрит на ножах. »
Неизвестный поэт
- Дьявол, Сигифер, что происходит?! – нагнал Сайтен быстро выходящего из Зала Трибунала Сигифера, мрачно вжавшего голову в плечи и с видом затравленного параноика оглядывавшегося по сторонам.
- Франк, я-то откуда знаю?! – взвыл Белзамин, отскакивая, и схватил себя за торчащий вихор, собрался уже было с отчаянным воплем выдрать его, но побоялся и со вздохом отпустил. Все это время он продолжал идти в сторону своего кабинета.
- Этого просто не может быть! – уже спокойнее сказал Сайтен, нервно усмехаясь на манипуляции магистра и ломая руки, затянутые по обыкновению в мягкие замшевые перчатки без пальцев.
- Ха! Вполне может, – невесело засмеялся Белзамин, прижимая к плащу мелко подрагивающие руки. – О чем я тебе говорил? О чем предупреждал? Ничего не помешало провозгласить твою предусмотрительность тяжким грехом и без доказательств.
- Где же справедливость? – резко разворачивая к себе, дернул его за рукав Сайтен и пристально посмотрел в глаза.
Белзамин, не торопясь, оценил ситуацию и аккуратно, двумя пальцами, отнял рукав у взбешенного инквизитора.
- О справедливости и речи нет, - проникновенно и уже спокойно сказал он. – Я тебе об этом и говорил.
- Это я уже понял, - вздохнул Сайтен и поправил взъерошенные волосы. – Расскажи хотя бы, чем все закончилось. Я не дослушал, выбежал в ярости сразу же, как услышал о Паломничестве.
- Ну, ты хотя бы понял, куда тебе придется пойти?
- Если честно, не вполне.
- Но это же очевидно, - пожал плечами Белзамин. – раз ты не выполнил задание по переводу манускриптов, тебе придется в соответствии с «Sancte Lex» взять одного человека, согласного пойти с тобой, и идти на поверхность, в солнечную, насквозь просвеченную радиацией столицу высших эльфов Аданот, там выполнить задание и вернуться очищенным.
- Но Сенкрат же сказал, что язык рукописей – это не эльфийский, - стиснув зубу, прорычал Сайтен, судорожно сжимая кулаки и вонзая ногти в мягкую замшу перчаток.
- Сайтен, - пробормотал Белзамин, - кому сейчас легко. Между прочим, - продолжал он, со скрежетом вращая ключ в двери своего кабинета и заходя в него, - я тоже не остался без заслуженного возмездия. Закрой дверь.
Сайтен медленно прикрыл дверь, раздраженным движением задвинул насквозь проржавевший засов. И обернулся к магистру.
- Святой Трибунал изволил дать мне поручение во искупление моих грехов,- мрачно произнес тот, присаживаясь на краешек стола. – Я обязан в максимально короткие сроки вычислить главаря некромантов, взять на приступ «Кровавую мессу», и убить его. Таким образом, вся секта падет, воинство Таланоса восторжествует, и все пойдут на Небеса пить шампанское. Странно, что я еще не забыл это слово… наш уважаемый магистр Сегептус проявляет поистине подростковый максимализм – возлагает на меня задачу, с которой вся Инквизиция не справляется уже два года. Хотя я все же надеюсь на помощь со стороны Роберта и Кселаса.
Сайтен приложил руки к вискам, отодвинул упавшие на лицо волосы.
- Сигифер, а что, если ты откажешься?
Белзамин сдержанно хмыкнул, и сложил длинные пальцы домиком.
- Я лишусь сана магистра, - нехотя сказал он, чуть помолчав.
- Тогда откажись.
- Это невозможно, - решительно сказал Белзамин, плотно сжав губы.
- Убийство множества наших общих друзей ты считаешь более возможным, чем потеря каких-либо земных благ?
- После потери сана я за малейшее нарушение буду изгнан из Обители навсегда, это представляется тебе лучшим вариантом?
- Сигифер, не придумывай пустых оправданий, - сурово сузил глаза Сайтен. – Ты не хуже меня знаешь, что Инквизиция не станет изгонять кого-либо окончательно, - последнее слово он выделил, - под страхом того, что изгнанный сразу же побежит к некромантам и выдаст им все наши тайны. Тем более по этой причине они не станут изгонять магистра. Не волнуйся, я понял, о чем ты говоришь, я тоже читал «Святой Закон». Так что мой тебе совет – даже не совет, а личная просьба, - откажись. На твою сторону встанет большая часть Трибунала, ты сможешь оправдаться.
- Послушать тебя, Сайтен, так нам не стоит вообще воевать и убивать некромантов под страхом того, что это чудовище было когда-то твоим коллегой или даже другом. Все еретики были когда-то великими и заслуженными богословами, но потом обратили свой разум к тьме и злу, с которым мы обязаны бороться даже не как инквизиторы, а как люди. Может быть, ты прикажешь пощадить и их? А насчет Трибунала – ты же видел, что произошло? Большая часть магистров встала на мою сторону, пусть некоторые из них и кривили душой или добивались каких-либо своих целей, но воля всего одного проклятого изувера решила все – и при этом я сомневаюсь, что пергамент с печатью не был написан им собственноручно.
Сайтен прочистил горло и промолчал.
- И вообще, - воодушевленно продолжал Белзамин, - я тебе удивляюсь. Тебя осудили на крайне нечастое наказание, которого заслуживали только впавшие в ересь инквизиторы, тебя повергли в грязь, не спросили не единого слова, не выслушали оправдания…а ты заботишься о других. О врагах.
- Белзамин, мне начинает казаться, что тебе этого никогда не понять. Но оставим дискуссии – все равно ты остаешься моим другом. Да, я иду в Паломничество на поверхность, а такие путешествия чаще всего заканчиваются смертью на железном кресте эльфов или от страшной лучевой болезни. Но это сулит мне лишь физические раны и страдания. И я, пожалуй, предпочту их тому моральному дискомфорту, который я чувствую здесь, в Обители, среди всех этих интриг, всякого рода личных целей, взаимной неприязни и подозрительности, неустанной слежки со стороны Бетрадума и постоянного недоверия.
Белзамин выпрямился в кресле и недоверчиво покосился на Франка, покачав головой.
- Довольно философии, - мрачно вздохнул он. – Обсудим условия и особенности твоего наказания. Во-первых, я потребовал свободу в выборе оружия и снаряжения. Полную свободу. Если сможешь унести половину оружейного склада Обители, милости прошу.
В глазах Сайтена заискрилась оружейная лихорадка.
- Далее, ты имеешь право взять с собой одного человека, согласного пойти с тобой. Есть ли у тебя какие-либо соображения на этот счет?
Инквизитор усмехнулся и, задумавшись, потер щетину на подбородке.
- Говорю сразу – меня с собой взять нельзя, - засмеялся Белзамин. - Но кроме меня, мне кажется, у тебя немного хороших друзей, на которых можно положиться под огнем?
- Да, это так, - признал Сайтен, поглядев в сторону.
- Но я могу порекомендовать тебе человека, который сможет тебе помочь.
- Правда? И кто же это?
- Возможно, ты его помнишь, - пробурчал Сигифер. – Это Дамикор, паладин Таланоса в звании Серебряного Всадника, это высокий сан в их ордене. Он участвовал в рейде, в ходе которого мы обезвредили проклятого дьяволопоклонника Модеста.
- Разумеется, помню, - задумчиво ответил инквизитор. – Его облик не выходит у меня из головы.
- Если это все, ты можешь идти, Франк. Зайди на оружейный склад, собери припасы, соберись. Поговори с Дамикором. Вы выходите завтра во время, которое я, будь я на поверхности, назвал бы рассветом. Я думаю, до твоего ухода мы более не встретимся.
- Я не говорю тебе прощай, а говорю: до свидания, Сигифер. И напоследок, прошу тебя: выполни мою просьбу. Откажись от штурма «Кровавой мессы». Откажись от убийства и бессмысленной резни. Попробуй направить силы Трибунала на борьбу с реальным врагом.
Сайтен крепко пожал руку магистра и вышел, не оглядываясь.
Высший инквизитор с трудом провернул ключ в простеньком висячем замке на двери своей кельи и, только зайдя в тесную каморку, не без облегчения бросил на привинченную к стене и более всего напоминающую нары стальную кровать тяжело клацнувший сверток. Плотнее прикрыв дверь, он нетерпеливо, с азартом раскрыл его. С удовлетворением поглядел на гору разнообразного, сверкающего оружия. Схватил стоящий у стены большой походный рюкзак и начал снаряжать его. Вдоль рюкзака он подвесил на прочных кожаных ремнях запасной длинный меч с необычно длинной рукоятью и выгравированной на основании клинка дважды очерченной кругом гексограммой, символизирующей вторую смерть Немертвых. Затем стал осматривать и проверять огнестрельное оружие: стандартный армейский легкий автомат «Стаггер», два «Темных Хранителя», компактных и чрезвычайно скорострельных пистолета-пулемета под усиленный пистолетный патрон, выглядящих как удлиненные пистолеты с массивной рукоятью, пара его любимых «Химер» с удобными небольшими прикладами и возможностью прятать их в рукавах. Поперек всего рюкзака свесилась длинная и тяжелая, но жизненно необходимая для выживания на поверхности снайперская винтовка «Хаосит» с необычно солидным магазином для пуль со смещенным центром тяжести. И, конечно же, огромный запас разрывных и серебряных патронов, гранат, несколько тщательно заточенных кинжалов и ножей. Кроме всего этого, он плотно утрамбовал большой контейнер, полный вяленого ящеричьего мяса и сушеной рыбы, выловленной в Холодном Озере.
В келье раздался тихий, будто застенчивый стук.
- Войдите, - промолвил Сайтен.
Дверь комнаты отворилась, и на пороге показался рослый и статный воин, чрезвычайно широкоплечий и мускулистый. На нем был накинут простой белый плащ, застегнутый крупной поблескивающей в мерцающем пламени свечи фибулой в форме вытянутого креста, какой обычно ставят на могилах. Красивое мужественное лицо воина с большими голубыми глазами было обрамлено ровными локонами золотистых волос. За спиной воина висел никогда не снимаемый им меч ордена, широкий бастард с усложненной гардой и необычно длинной рукоятью с удобными выемками для пальцев.
- Высший инквизитор Франк Сайтен? – вежливо осведомился гость, опершись локтем на дверной косяк. Его голос был одновременно суров и мелодичен, почти нежен.
- Да. Серебряный Всадник Дамикор, я полагаю?
- Магистр Белзамин сообщил мне, что вы хотели меня видеть, так ли это?
- Так. Магистр Белзамин не сообщил вам, зачем?
- Ну разумеется. Вы хотели, чтобы я пошел с вами на поверхность, чтобы совершить Паломничество и выполнить особое задание.
- Все верно. И вы согласны пойти со мной?
- Это мой долг, - учтиво наклонил голову паладин.
- Разве вы делаете добро только ради некоего абстрактного понятия, - усомнился Сайтен, словно заразившись спокойным и тихим голосом Дамикора. – Разве простое чувство справедливости и добра не ведет вас противостоять злу и служить людям?
- Я не могу ответить на ваш вопрос, инквизитор, без того, чтобы хвалиться своими личными качествами. Это не в моих обычаях, - негромко засмеялся паладин.
Сайтен улыбнулся и протянул руку.
- Всадник, я искренне рад нашему знакомству, - произнес он, внезапно остро почувствовав почти детскую симпатию к этому простому, но в то же время величественному человеку.
- Взаимно, инквизитор, - учтиво заметил тот. – Мой орден служит Святой Инквизиции.
- Отлично. Я обнадежен вашим энтузиазмом. Теперь о деле…кстати, как вас зовут? Мне известна только ваша фамилия, Дамикор.
- Это не фамилия, высокочтимый инквизитор. Это мое тайное имя в ордене. Тайное не в том смысле, что оно для кого-либо является тайной, а в значении – священное, сакральное. У нас все имеют подобные имена, и мы свято верим, что по этим именам взовет к нам сам Таланос в день Великого Воскресения, и восстанем мы из мертвых, и воспоем имя его, и на нас снизойдет божественная мощь, которая сделает нас равными ангелам. Легенда гласит, что те паладины, которые еще при жизни были святы и чисты, получают от Таланоса бессмертие при жизни, чтобы вечно творить его волю. Но на памяти ордена, такого еще никому не удавалось, - паладин усмехнулся.
- Я в этом не сомневался, - тихо и вежливо засмеялся Сайтен. – Итак, о деле. Нам нужно проложить маршрут, - он достал из бокового отделения рюкзака широкий свиток с потрепанными, местами порванными неровными краями, развернул его, прижал рукой к, и указал на простенький, но красноречивый рисунок креста на северо-востоке.
- Это Обитель. Мы сейчас здесь. Чтобы выбраться на поверхность, нам нужно попасть сюда, в Пещеры Дантеза, - он ткнул пальцем в рисунок огромной пещеры на юге с изображением высокой винтовой лестницы, уходящей в небеса.
- Тут находится выход на поверхность, в пещеры гномов. Там нам придется туго, но до туда еще дойти надо, а наш путь до выхода будет еще более опасен. Есть два варианта – можно идти через Залы Сепхерофта и Мавзолей. Можно смело поставить знак равенства между этим вариантом и огромными толпами нежити: зомби, гулями, гхастами, а может быть, и кем-нибудь пострашней их. Другой вариант – можно идти рядом с Темным Порталом, через Орду дентрадов и гномский город, в который так часто тыкали на этой карте пальцем, что стерли название. Этот вариант лично у меня ассоциируется с быстрым бегом от толпы вооруженных ржавой арматурой врагов. Итак, Дамикор, какой вариант вам кажется более приемлемым?
Паладин задумчиво почесал тщательно выбритую широкую челюсть.
- Я больше склоняюсь к Залам по следующей причине: там мы абсолютно точно знаем, чего можно ожидать, и в нелегком ремесле уничтожения нежити я довольно искусен, а о Темном Портале нам известно настолько мало, что непонятно – чего ждать: просто орды дентрадов или чего-либо посерьезнее, вроде демона? Поэтому – лучше идти через Залы. Прихватив с собой, разумеется, серебряное оружие, побольше патронов и побольше источников света, вроде факелов и фонарей.
- Согласен, Всадник. Тогда вы позаботьтесь о достойном мече и доспехах. Мы выходим завтра утром, прошу вас, будьте готовы. Не забудьте о провизии, прихватите пару веревок, кинжал, запасной клинок.
- Разумеется, инквизитор. Если это все, до свидания.
- До свидания, Дамикор, - Сайтен по-дружески протянул паладину руку, тот бережно пожал ее своей мускулистой, иссеченной шрамами рукой. Затем развернулся и удалился, прикрыв дверь.
«Неужели в Инквизиции есть хорошие люди, - удивленно подумал Сайтен, когда за паладином тихо закрылась дверь. – Хотя нет, о чем я. Это вовсе не Инквизиция, а орден – там нет постоянной слежки Бетрадума, соперничества и постоянных споров в Трибунале, конкретных заданий, неисполнение которых жестоко караются. Самое интересное – там нету ни еретиков, ни отступников, несмотря на это. Хотел бы я так жить».
Он тяжко вздохнул, осмотрел еще раз содержимое рюкзака, с трудом втиснул туда карту, мрачно поглядел на лежавшую в углу легкую, похожую на бронежилет броню со свисающим с воротника противогазом, заранее взятую им в оружейной, и похлопал себя напоследок по карманам, выясняя, не забыл ли он чего-нибудь в плаще. Внезапно руки задели что-то маленькое, тяжелое и колючее, лежащее в кармане. Инквизитор с удивлением вспомнил про амулет в виде черепа, который сунул ему в руку Мартен. Полюбовался зловещей ухмылкой красивой безделушки.
И бросил в рюкзак.
Слегка прихрамывая, Люциан Астат неторопливо прошелся по главному залу «Кровавой Мессы». Угрюмо поглядел и пощупал свежие выбоины в стене, задрал голову вверх, кисло сощурившись, поглядел на неровный ряд дырок от пуль. Хмыкнул и, выгнув спину, обратился к стоящему рядом с ним воину в текучей черной кольчуге:
- Веллер, дорогой друг мой, ответь же мне истинную правду: готовы ли воины, отобранные тобой, чтобы идти в эпохальный поход на гробницу Феарота?
- Да, - лаконично брякнул воин, поморщившись.
- И готовы ли они сегодня умереть за меня? – тем же упавшим голосом спросил некромант, внимательно всматриваясь в узор на побитом каменном потолке.
Воин дернул щекой и скривился.
- Не нервничай ты, шучу я. Я знаю, что тебе не по нраву такой изящный юмор, но я сам здорово разнервничался. Я твердо уверен, что не мы одни интересуемся этой гробницей, не потому, что она особенная, а потому, что она слишком близко к нашей общей загадке, чтобы остаться незамеченной. Так что вполне возможна стычка. Это даже если не принимать в расчет нежить. Сам я туда не пойду, вас поведет мой дорогой друг Мартен. Ты все понял?
Воин коротко кивнул.
- Отлично. Выступаете через полчаса. Мартен, наверное, уже готов. Я пойду его проведаю, - и Люциан, вздохнув и тихо ругнувшись на докучавшую боль в ноге, ушел в сторону выхода в «Мессу», где, негромко посапывая, дремал после бессонной ночи Карн.
Санквинус мрачно посмотрел на угодливо наклонившего рогатую голову и оскалившегося в улыбке проклятого эльфа, стоящего перед его черным троном в услужливой позе, и хмыкнул.
- Ну? – нетерпеливо поторопил он подчиненного.
Не меняя сладкого выражения лица и продолжая показывать острые зубы, эльф вежливо, обильно перемежая свою речь витиеватыми оборотами, сообщил о том, что отряд воинов подготовлен к заданию в гробнице Феарота.
- Отлично, - метнулся вниз глубокий капюшон Санквинуса, когда он кивнул. – Кто ими командует?
- Высший жнец Эрик Сантас, мастер.
При упоминании этого имени Джеральд еле заметно вздрогнул. Оно отравляло его мысли уже коло двух недель. Этот Эрик Сантас…с ним что-то явно нечисто, так быстро он выслужился из простого члена Культа до высшего жнеца, причем абсолютно без ведома главы Культа, то есть его, Санквинуса. Стойкое, стойкое чувство пожирало его, что этот человек не остановится на достигнутом, и пойдет, нет, пробьет себе путь еще выше, не считаясь ни с чьими интересами, кроме своих собственных. А выше был только исписанный сверкающими кроваво-красными рунами черный трон главы Культа. Страшное ощущение – как власть утекает, словно вода, сквозь черную сталь рукавиц.
- Хорошо, - медленно произнес маг. – Возьмете с собой только одну мою марионетку в тяжелом доспехе.
- Как прикажете, мастер, - учтиво поклонился проклятый. Чересчур учтиво. – Выход в гробницу Феарота состоится ровно через двадцать минут. Мастер Санквинус, прошу вас начать приготовление к ритуалу вселения.
Еще один низкий поклон, и широкая стальная дверь с впечатляющим засовом закрылась за удаляющимся эльфом.
Сигифер Белзамин очнулся от приятной полудремы, пару раз моргнул, и, протерев глаза и тяжко вздохнув, возобновил свои размышления. Размышлял он не о судьбах вселенной, но о более волновавшей его проблеме – что же ему делать сегодня, не выводя себя из состояния сладкой лени. А что ему делать? Наказание наказанием, а оставлять невыполненным приказ самого лорда Сегептуса было рискованно. Нужно прямо сейчас собирать рейд на гробницу Феарота. Сигифер печально поглядел на заткнутый за пояс «Темный Хранитель», неспешно проверил магазин.
А так не хочется…
Узкий, сводчатый проход с декоративными мраморными колоннами, выходящий в огромный, поистине впечатляющий зал с покатым куполом, с середины которого свисал колоссальный магический кристалл. Зал был чрезвычайно похож на Зал Трибунала, разве что вместо места для судимого здесь располагался большой каменный саркофаг в два человеческих роста длиной и примерно в один высотой, и все стены были серые, как погребальный саван, затянутые необычно большой и толстой паутиной.
- Магистр, - обратился к Сигиферу молодой охотник на нежить Тайлер, опустив автомат и опасливо заглянув за угол, - там кто-то есть.
- Еще бы, - пробурчал Белзамин, прислушиваясь и передергивая затвор пистолета-пулемета. – Я и сам слышу, что там кто-то есть. Рычание зомби в момент, когда они рвут плоть живого существа весьма сложно с чем-нибудь спутать. А уж тем более трудно спутать с чем-либо другим звук, когда их разрубают.
- Наши действия, мастер? – вопросительно посмотрел на него охотник сквозь отражающие подземелье темные очки, распространившиеся среди бойцов Андидума после получения информации о парализующем взгляде вампиров и высших вурдалаков.
- Как они выглядят? – скрежетнул нечищеными зубами Белзамин, посмотрев на ровный ряд патронов в выдвинутом из пистолета-пулемета магазине.
Тайлер снова высунулся из-за угла и внимательно осмотрел небольшой отряд, сражающийся с огромной, хрипло воющей в унисон толпой зомби, тянущих вперед полусгнившие руки, обмотанные рваными обрывками бинтов. Обороняющиеся, одетые в гибкие черные кожанки, сражались яростно и жестко, двигались чрезвычайно быстро, рычали и выли не хуже немертвых, но среди них резко выделялось два человека. Один из них был закован в массивный черный доспех, и с его блестящих хромированных перчаток постоянно срывались разящие живых мертвецов наповал снопы сверкающего пламени. Голову его прикрывал широкий нависающий над лицом капюшон.
Другой человек, отличающийся от остервенело кромсающих нежить воинов, был одет в помятый серый костюм, на поясе его свисало на некогда красивых, но теперь безнадежно ржавых цепях два высохших черепа и множество колбочек и пузырьков со странного вида жидкостями, а также грозного вида длинный меч в инструктированных серебром ножнах. На спине лежала нечесаная копна длинных масляных волос, а плечи были прикрыты оригинально выглядящими наплечниками в форме зловещих птичьих клювов. Явно хищных птиц.
Тайлер прищурился, всматриваясь.
- Черная кожа, Магистр, девятиконечные звезды. Один – тяжелый доспех. Черный.
Белзамин нахмурился и моргнул. Вспомнил рассказ Сайтена, его размышления насчет «истинных врагов» Инквизиции. Повествование об осаде «Кровавой мессы».
На миг задумался.
- Атакуем со спины, - объявил он четырем вооруженным мечами и «Стаггерами» охотникам и Лотасу Реламу, нервно делающему последние затяжки старшему капеллану Хант Андидум. – По моему сигналу.
Несколько долгих, мучительно долгих секунд. Биение крови в висках.
- Вперед, - решительно скомандовал Сигифер.
И первым вылетел в главный зал гробницы Феарота, придерживая левой рукой пистолет пулемет и стараясь удержать сильную отдачу отлетающего затвора.
В воздухе засвистели серебряные пули.
Он стрелял не глядя, будучи уверенным, что все равно попадет по врагу. И не ошибся. Большинство выпущенных снарядов буквально отшвыривали зомби к стенам, сбивали с ног, разрывали надвое их прогнившие тела, выбивали мозги из обтянутых серой плотью черепов. Но некоторые из них попали и в культистов смерти, легко пробивая их легкие и непрочные доспехи, и двое из них упали, прошитые навылет. Зомби с невнятными воплями завалили их собой, и корчащиеся тела вскоре совершенно исчезли в океане гниющей плоти и тянущихся рук мертвецов. Спустя мгновение огонь вставшего на одно колено магистра поддержало еще три выплевывающих снаряд за снарядом ствола. Вовремя заметившие смерть двух товарищей воины, пользуясь своими нечеловеческими рефлексами, распластались на полу, рискуя быть затоптанными ордой озверевших трупов.
Но страшный шквал грохочущих орудий буквально смел мертвецов косой разрывных и кислотных пуль, разрывая их на части, отстреливая руки и головы. Однако те из них, кто был травмирован не в голову, поднимались, глухо и зловеще рыча. Это страшно удивило Тайлера, и в его мозгах запрыгали страницы Бестиариума Андидум.
- Магистр, это не некромант, - полувопросительно крикнул он, стараясь перекричать шум от стрельбы.
- Нет, - покачал головой Белзамин, - не некромант. Некромант при поддержании заклинания реанимации не может снова поднимать мертвецов. Это Темный Источник. Причем довольно мощный.
Человек в черных доспехах резко обернулся, когда по вороненой стали его нагрудника и крылатых наплечников стали тренькать обычные и с шипением разрываться кислотные пули. Однако в этот раз Санквинус, памятуя о своей глупой смерти во время нападения на «Мессу», тщательно зачаровал доспех марионетки и сделал его более прочным, поэтому пули не причинили ему ни малейшего вреда. Он в ответ сорвал с пояса небольшую колбочку со зловещего вида красной жидкостью и швырнул ее в одного из охотников. Только коснувшись его легкой кирасы, сосуд разбился на мельчайшие осколки и из него высвободился среагировавший на воздух огненный шторм, мгновенно спаливший несчастного до костей. Его обугленный труп, все еще продолжавший гореть, ничком упал на каменный пол, и только словно застывший в виде многократно усиливавшегося эхо крик напоминал о том, что еще миг назад он был жив. Глухо клацнул упавший на землю автомат.
Капеллан Релам взбешенно рыкнул, и на его вытянутых пальцах заискрился синий огонек. Лотас пробормотал себе под нос несколько неразборчивых слов, и огонек словно охотничий пес метнулся к магу Смерти, разросшись в огромную цепную молнию, врезавшуюся в доспех марионетки и сбившую его с ног. Но и только. Приподнявшись на локте, она одним коротким взмахом руки и псионической волной отбросила капеллана к стене, об которую тот и приложился, подняв вокруг себя вихрь удушливой пыли.
Белзамин, пользуюсь падением живого доспеха и тем, что он отвлекся на Лотаса, аккуратными короткими очередями снимал одного культиста за другим, пока из них не осталось только двое отчаянно машущих мечами бойца.
В это время на инквизиторов обратил наконец внимание неприметный человек в сливающемся со стенами сером костюме. Когда он обернулся, из-под кустистых бровей засверкали бледным светом белые как молоко глаза. Он решительно выдернул из-за пояса пузырек со смешанным черно-желтым зельем, вылил его на руки и простер их вверх, а затем резко выбросил их в сторону инквизиторов.
И случилось нечто странное.
Перестав обращать всякое внимание на культистов, зомби с диким воем бросились на инквизиторов, умудряясь при этом обходить выживших из Культа Смерти. Успевшие перезарядить оружие охотники встретили их дружным огнем, сметающих их с пути, но мертвецы неумолимо продолжали окружать их, жутко воя и злобно рыча, скрежеща черными прогнившими зубами. Патроны медленно, но верно заканчивались, без устали метавший изжаривающие нежить святые молнии капеллан уже с трудом бормотал заплетающимся языком слова заклинания, а Сигифер бросил «Темный Хранитель» и теперь кромсал немертвых своим длинным мечом.
Культисты быстро отошли в главный зал, выйдя из поля зрения участников рейда. И рейд был бы обречен на провал, если бы не подоспела неожиданная помощь.
Фигура в черном балахоне, стоявшая в главном зале гробницы около извращенно украшенного саркофага, подняла высоко над головой большой серебряный крест и прокричала одно единственное длинное слово. Крест словно взорвался вырывающим его из рук фигуры священным сиянием, и по всей гробнице пронеслась волна белого и чистого света, разрушающего и распыляющего темную энергию, поддерживавшую
не-жизнь в мертвецах. Как один, они бессильно рухнули наземь, устлав всю гробницу недвижимыми телами и реками крови.
- Друзья мои! – зазвучал из-под капюшона дрожащий от натуги и такой знакомый Белзамину голос. – Долго заклятье не продержится. Нам необходимо уничтожить Темный Источник, чем раньше, тем лучше.
Сигифер с трудом выпрямился, хрустнув позвоночником, устало вытер кровь с лица тыльной стороной ладони и неприятно осклабился.
- С чего ты решил, некромант, что мы будем помогать вам?
- Черт побери, Сигифер, - зашипел Мартен, поднимая на сгиб руки тяжелый клевец с длинной рукоятью и морщась. – Неужели ты не можешь отбросить свои предрассудки хотя бы на время боя?
- А, это ты, еретик, - спокойно и насмешливо произнес Сигифер, поднимая с пола пистолет-пулемет и быстро меняя в нем магазин. – Франк говорил мне о тебе.
- Сдерживающее нежить заклинание долго не продержится, - раздраженно повторил Карн. – Нужно уничтожить Источник, немедленно. И перебить этих проклятых мутантов и магов.
Их становящаяся враждебной беседа была прервана взрывом ужасного хохота, издаваемого дико брызгающим слюной магом в сером костюме, вставшим рядом с саркофагом, в то время как Мартен от него отошел и приблизился к Белзамину.
Карн резко обернулся, и его красивое лицо перекосилось от ненависти.
- А, Эрик, - ядовито пробормотал он. – Уйми-ка своих прихвостней, - и он указал пальцем на рычащих и воющих как побитые псы культистов, взявших на изготовку длинные кривые мечи.
- «Своих прихвостней?», - дернулся в стальных зажимах Санквинус на своем троне, и пентаграмма вокруг него слегка потускнела. – Разве он, Сантас, теперь главный? Проклятый карьерист…это он хочет захватить всю власть. Он умрет…прямо сейчас. Ну, во всяком случае, он должен умереть, если я хочу достичь наконец своей цели».
- Сантас, - загремел в зале голос внешне спокойного Санквинуса, псионическим способом воспроизводимый главой Культа через марионетку. – Ты уже возомнил себя всесильным? Теперь уже ты главный?
- Вы все глупцы, - проскрежетал Сантас, резким движением выдергивая из-за пояса перевязанный темно-синей ленточкой древний пергаментный свиток. – Ты, проклятый некромаг, умрешь первым. Никто из вас не понимает, что заключено в этой гробнице и в Мавзолее. Какая мощь кроется в этих саркофагах!
- Кажется, вы знакомы? – озадаченно пробормотал Белзамин, поглядев на разраставшуюся словесную перепалку.
- Потом, Сигифер, - тихо произнес Мартен, взвешивая на руке свое оружие. – Помоги мне убить этих клоунов, а потом и поговорим.
- Сейчас все вы убедитесь в могуществе Тордама, - истерически хохоча, вскричал, сорвавшись на резкий фальцет, Эрик Сантас. Казалось, своей фанатично звучащей фразой он передразнивал главу Культа. – Кроме тебя, старик, - он усмехнулся, обнажив кривые зубы и торжествующе поглядев на марионетку Санквинуса.
Что имел в виду маг, Джеральд понял не сразу.
Боль, страшная боль пронзила все его тело, прежде чем он успел хоть как-то высвободить свой разум из ритуала. Его невидящий взгляд уперся в стоящего перед ним человека, вонзающего свой клинок все глубже ему в шею поверх стального ворота. Кровь потекла по его телу, горячая, как огонь. Санквинус последний раз хлюпнул порванным мечом горлом, прохрипел что-то неразборчивое и потерял сознание, повалившись на подножие черного трона. Пентаграмма внезапно ярко вспыхнула голубым мертвым огнем и потухла навсегда.
А его марионеточный вороненый доспех покачнулся и со страшным грохотом рухнул на мраморный пол Гробницы Феарота.
- Одним меньше, - удовлетворенно резюмировал Мартен, улыбнувшись. – Пора с этим покончить.
И он угрожающе поднял свое грозное оружие, повернул его клювом вперед и сделал угрожающий шаг к Эрику.
Сантас снова разразился идиотским безудержным смехом, и, продолжая выгибаться от него дугой, схватился за саркофаг и с нечеловеческим усилием сдвинул тяжелую каменную крышку с мертвой точки. Потом безумно взвыл и, скрючив длинные унизанные перстнями пальцы на каменной скульптуре крылатого черепа на фоне потира, находящуюся на крышке, сорвал ее с гробницы и упал навзничь, наполовину придавленный ей, не забывая при этом пускать пену изо рта.
Дальнейшее показалось Белзамину дурным сном.
Из гробницы повалил странного вида дым, сопровождаемый удушающим трупным смрадом. За ее край внезапно схватилась чья-то огромная рука, закованная в необыкновенно большую потертую черную перчатку грубой работы, усеянную беспорядочно расположенными шипами и обтянутую чем-то потрепанным и местами разорванным, лоснящимся и отвратительно смердящем.
Вслед за ней из могилы поднялся живой кошмар.
Огромное, ростом много выше двух метров создание, целиком закованное в ужасающего вида черный доспех, обтянутый полусгнившей человеческой кожей. Она свисала на ржавых болтах, бессистемно торчащими из него. Массивные налокотники и наколенники были украшены длинными четырехугольными шипами, и на них висел пугающий лоскут, в котором Белзамин с ужасом признал содранную с лица почерневшую кожу гуманоидного существа. Бедра и плечи этого чудовища были прикрыты со вкусом украшенными золотом полосами плотного пурпурно-черного бархата, скрепленными между собой. На нагруднике монстра, выполненного в форме громадных ребер, висел на шипастой цепи череп какого-то рогатого животного. Увенчивала все это грозное великолепие странная конструкция с изогнутыми толстыми рогами, напоминающая некий гибрид стального шлема и словно натянутого на него черепа, выполняющего функцию лица, в глубине темных глазниц которого светился бледный голубоватый огонек.
Белзамин хмыкнул и с трудом сглотнул, неотрывно наблюдая, как чудовище вышагивает из саркофага, сжимая в руках впечатляющих размеров булаву, напоминающую увеличенный до невообразимых размеров шестопер, усеянный кривыми шипами.
- Не буду вам мешать, как бы мне не хотелось посмотреть, - ощерил клыки Сантас, поджигая помятый свиток, зажатый до сих пор в руке, и бросая его на пол. Никто не успел вымолвить и слова в ответ, когда тело мага потонула в сверкающем столбе багрового сияния.
- Портал, - подытожил Мартен, нахмурившись и с опаской глядя на чудовище.
Оно поглядело на окружавших его людей, взвесило на лапе свое ужасное орудие.
Немного подумало. И с жутким воем взмахнуло своим моргенштерном, раздробив ребра одному из охотников на нежить и отшвырнув его далеко в сторону. Он успел издать лишь сдавленный вопль, прежде чем неудачно приземлился и с громким противным хрустом сломал себе шею.
Карн, стоящий за спиной у этого существа, размахнулся и ударил острым клювом своего оружия промеж его лопаток. Клевец пробил черный доспех и вонзился в плоть. Из трещины в броне заструился зеленоватый, неприятно пахнущий дым, и вслед за ним потекла сильно смахивающая на трупный гной жидкость, въедающаяся в оружие. Мартен с трудом вырвал его и обнаружил, что эта железная, бесформенная, словно изъеденная кислотой палка для боя более не годится. Он бросил ее на пол и снова выхватил из-за пояса крест.
- Если это нежить, креста он испугается, - пробормотал он.
Чудовище резко обернулось и, казалось, скривило свой череп. Крест в вытянутой руке Мартена внезапно вспыхнул ярким пламенем и начал плавиться, благо маг вовремя успел его бросить. Вслед за этим последовал страшный удар булавой наискось, и Мартен отлетел метров на пять назад, зазвенев надетой под балахоном кирасой.
- Лотас, - закричал Сигифер, осторожно отходя в сторону, - бей заклинанием. Против демонов.
Релам скрестил руки на груди, и в каждой из них начала концентрироваться кроваво-красная энергия. Внезапно он резко вытянул их вперед, и два сверкающих потусторонней силой шарика, вращаясь и азартно обгоняя друг друга, полетели в монстра.
С силой врезались в его доспех, проделали в нем две больших вмятины, из которых мгновенно потекла мертвая зеленая жидкость и показалась серая гниющая плоть.
- Это живое существо, - закричал Белзамин. – Значит, его можно убить! Вместе мы справимся!
- Стражи Смерти! – закричал Мартен, взмахнув рукой. – В атаку!
После этого крика из западного прохода выбежали около полудюжины воинов в легких кольчугах и накидках со светло-серыми черепами, вооруженных узкими двуручными мечами. Возглавлял их Веллер, держащий в руках два длинных зазубренных меча.
Чудовище снова взмахнуло своим грозным оружием, и еще одного охотника отбросило под сводчатый купол гробницы. Он дико взвыл и затих, когда его грудь пробил торчащий из ажурного обода купола огромный шип. Вниз, разбиваясь об каменный пол, потекла алая кровь.
Стражи Смерти дружно закричали и набросились на монстра, размахивая двуручными мечами, но даже их сильные удары не могли нанести монстру значительного ущерба, не могли даже ощутимо прорубить его ужасный черный доспех, и только рассекали на нем человеческую кожу. Однако они сильно изматывали его, заставляли крутиться на одном месте, отбирали силы при размахивании оружием. Вскоре один его удар наконец достиг своей цели, и один из нападавших вылетел из окружения вслед за брызгами крови с раздробленным черепом. В спину созданию вонзился меч, и его острый конец показался из бронированной груди. Чудовище дико взвыло от боли и обернулось, намереваясь покарать владельца меча, который не смог вытащить свое оружие и только бессильно отступал назад, дрожа от страха.
И в этот миг на спину монстру, используя торчащий меч как опору, вскочил Веллер. Несмотря на отчаянные попытки сбросить его, он ловко вскарабкался на шею, схватился на дважды изогнутый рог и со всей силы вонзил свой черный зазубренный клинок в шею существа, не защищенную стальным воротником.
Ужасный, сокрушающий барабанные перепонки визг раздался в подземелье, когда чудовище упало на колени, зазвенев массивными поножами, бросило булаву и попыталось зажать хлещущий из раны гной вперемешку с кровью лапой. Но Веллер упорно продолжал резать серую гнилую плоть и вращать клинок в ране, не обращая внимания на то, что от него осталось уже немного.
- Добьем его, - воодушевленно крикнул Белзамин, все это время шлифовавший доспех этого живого кошмара разрывными пулями, прицелился и принялся разряжать магазин в его голову и шею, превращая ее в оплавленный каркас шлема с остатками паленой плоти и осколками разбитой керамики. Последняя кислотная пуля врезалась в мозг твари, разнеся его на мерзкие кровавые брызги.
Огромная дымящаяся туша рухнула на каменный пол гробницы Феарота, растворяясь в луже собственной зловонной крови, шипящей как кислота.
Постанывая от боли, Мартен поднялся с земли.
- Что это было? – ошарашенно спросил Белзамин, рассматривая валяющееся на полу огромное тело и машинально перезаряжая свое оружие.
- Мне кажется, ответ на этот вопрос вполне очевиден, - заметил Мартен, криво улыбнувшись. – Это ни кто иной, как сам Феарот. Что интересно, я убежден, что именно он был тем самым Темным Источником, которые возвращал нежити жизнь.
- Кем же он был? И в какое чудовище превратился? – недоуменно пробормотал магистр.
- Это еще предстоит выяснить, - кивнул Карн. – Как и то, почему им так интересовались Эрик Сантас и Культ Смерти.
- Эрик Сантас? Кто это такой?
Мартен удивленно покачал головой.
- Как кто? Это то самый маг в сером, который открыл саркофаг. Он – вечный предатель. Совсем недавно он предал нас вместе с горсткой своих людей, включая известного тебе Модеста, осквернителя Мавзолея. Они присоединились к Культу, с которым мы уже давно находимся в состоянии войны. А теперь, как лично я понял, они предали и Культ тоже, - он указал на неподвижный доспех Санквинуса. – Этот Сантас – чрезвычайно скользкий тип. Карьерист, подхалим, приспособленец и талантливый предатель, он, судя по всему, преследует какую-то личную цель, которая, возможно, некоторое время пересекалась с целями Культа.
- Я понял только то, что я ничего не понял, - тяжко вздохнул Белзамин, выдергивая из трупа зомби свой меч и, вытерев его об плащ, вернул в ножны. – Единственное, что я наконец сообразил, это то, что все это время мы воевали не с Люцианом Астатом.
- Это так, - согласно кивнул Мартен. – Нам пора, Сигифер. Мы возвращаемся в «Кровавую Мессу». Не держи зла.
- Прощай, некромант, - горько усмехнулся Белзамин.
«Лучше бы я этого не узнал», - растерянно подумал он, поглядев на нервно раскуривающего очередную сигару капеллана. «Как же я теперь пойду на осаду их логова?».
- Возьмите эту тушу, - он указал двум оставшимся в живых охотникам на бездыханный труп чудовища, - и доставьте ее в Обитель Святости. Нам нужно тщательно исследовать ее, чтобы знать, как бороться с новым врагом.
Глава VI. Город Солнца.
« И сказал Таланос: проклинаю вас именем моим
И солнце теперь закроет на вас глаза
И свет не достигнет вас, и огонь в вас умрет.
И будете жить во тьме, и назовут вас тьмой
И тьма будет ненавидеть вас. »
Священное Писание
Высший инквизитор Франк Сайтен щелкнул переключателем маленького карманного фонарика, задумчиво посветил себе в глаз и по-детски зажмурился. Явно удовлетворенный результатом, выключил, и с бодрой улыбкой посмотрел на хмурого паладина. Тот был закован в стальной изукрашенный доспех, отмеченный изображением вписанного в круг треугольника, из середины которого глядело безвекое золотое око, и держал крылатый горшечный шлем на сгибе локтя. Он сумрачно поглядел на готового к бою инквизитора.
- Откуда такой оптимизм? – мрачно спросил Серебряный Всадник, поправляя висящий на спине объемный рюкзак, из которого торчали во все стороны самые разные предметы. Поперек него висел на туго затянутых ремнях длинный запасной меч.
- Хорошие новости, - объявил инквизитор, положив фонарик в карман и похлопав по нему напоследок. – Вам приходилось когда-нибудь стоять у этих ворот? – и он указал на огромные древние врата, ведущие в Залы Сепхерофта и отмеченные множеством непонятных витиеватых символов. Также по обеим сторонам врат свисали на длинных проеденных ржавчиной шестах огромные изодранные и истлевшие знамена с трудноразличимыми теперь изображениями. Между створками врат висел на стальных скобах длинный, закрепленный цепями засов.
- Гм, - смущенно замычал Дамикор, - приходилось. А что?
- Ну, при всем уважении, если бы вы были немного наблюдательнее, вы бы кое-что заметили. Обычно здесь дежурит денно и нощно элитная людская стража Маргота на случай вторжения нежити из гробниц. И гарнизон огненных магов из гильдии. А сейчас всего этого нет. И я сильно сомневаюсь, что у них обеденный перерыв.
Паладин угрюмо надел на голову шлем и поднял висящее на поскрипывающих шарнирах забрало с узкими горизонтальными прорезями для обзора и вентиляции.
- Что бы это ни было, нам главное дойти до прохода в Бруданешт, город вампиров. Там обычно стоит их охрана, так что они помогут нам отбиться.
- Разве можем мы получать помощь от нежити, которая так близка по своей природе к демонам? – усомнился Дамикор и поскреб светлую щетину на подбородке, приподняв забрало.
- Гм, где вы нахватались такой ереси? – задумчиво пробурчал инквизитор.
- Ну, - удивленно пробормотал паладин, - говорят, что вампиризм – это прямое следствие вселения в человека или мертвого грешника особого демона, питающегося жизнью, концентрирующейся в крови.
- Может быть, это и правда, – сказал Сайтен, еще раз потрогав фонарик в глубоком кармане. – Хотя в таком случае демон размножается и передается через укус вампира как инфекция? Согласитесь, звучит странно.
- Возможно, - предпочел закрыть тему Дамикор. – Пора уже входить, зачем ждать?
- Поразительно точное замечание – нервно съязвил Франк. Его терзало нехорошее предчувствие, вызванное отсутствием Марготской охраны и в еще большей степени – отсутствием их трупов.
Он ухватился за один конец тяжелого засова, снабженного украшенной потемневшим от времени золотом рукояткой, и с помощью Дамикора без труда сдвинул его с мертвой точки и оттащил со стальных скоб, сбросив на пыльный пол. Общими усилиями они наконец смогли отворить жутко скрипевшие врата Залов, и торчащий снизу их штырь еще раз прочертил линию в потрескавшемся мраморе пола. Перед ними открылся обширный темный проход, сводчатый потолок которого поддерживали узкие вытянутые колонны, увенчанные ровными квадратными навершиями, плавно вливавшимися в очередной виток свода. Туннель заливала клубящаяся, как дым, темнота, вдоль пола струился мягкий белый туман, отливавший еле заметным бледно-бирюзовым сиянием.
- Вы осведомлены, что за твари могут обитать в этой части подземелий? – осведомился Сайтен, направив неяркий луч фонарика на стену и осматривая странного вида фреску неясного, но зловещего содержания с обилием черепов, странных символов и вытянутых человеческих лиц, вместо глаз у которых зияли черные провалы.
- Разумеется, - кивнул Дамикор, со звоном захлопывая забрало и беря на изготовку тяжелый меч в полторы руки.
- Тогда возьмите в руку фонарь или факел, - неодобрительно посмотрел на него инквизитор. – Дьявол! Я за что-то зацепился.
- За что можно зацепиться в подземелье? – удивился Всадник.
- За что-то холодное, сырое, острое…
Меч паладина сверкнул в свете тусклого факела, заткнутого в железную полосу в стене, и крупный, резко выделяющийся на фоне цветной фрески сгусток тени, почти незаметный в темноте, резко метнулся в сторону. Сайтен обернулся, и увидел яркое как огонь свечение освященного бастарда паладина. Инквизитор нахмурился и направил свет в странный перемещающийся сгусток. Раздался душераздирающий вопль на грани слышимости человека, и подземелье наполнилось удушающим плотным дымом, изредка разрываемым непонятно откуда взявшимися красными искрами.
- Так – мрачно сказал Сайтен, кашляя и пытаясь рукой разогнать серый дым. – Началось. Сейчас тени будут идти за нами неотрывно до самого Бруданешта.
Внезапно чьи-то узкие и необыкновенно острые когти впились ему в спину, и три тонких, еле различимых пореза мгновенно начали опухать и гноиться. Франк взвыл от боли, наотмашь махнул рукой, и луч фонарика рассек темное существо на клубящиеся разорванные клочья черноты.
Словно тысячи голосов взвыли в унисон, и тьма отхлынула от полуоткрытых, еще видневшихся в отдалении врат, как морская волна, и широкой плотной теневой завесой бросилась на инквизитора и паладина.
Сайтен тихо выругался и пустился наутек. Вслед за ним, клацая железными ботинками, побежал Дамикор.
Боковой проход, еще один, следующий…и только воющая тьма за спиной, а в ушах свищет ветер от быстрого бега.
Вдруг к жутким потусторонним визгам чудовищной тени присоединился громкий голос паладина, выкрикивавшего трудноразличимые в общем шуме слова. В руках его, трясущихся от движения, мелькнул серебристый огонек. Внезапно он остановился, резко повернулся на каблуках, и протянул руки вперед. Сияющий мягким голубовато-серым светом огонь плавно перетек из руки на меч, и тот вспыхнул как маленькое солнце, сокрушая структуру теней, разрывая их в клочья тьмы и разбивая на тысячи звенящих осколков. И когда наконец рассеялся удушливый, забивающийся в нос и разъедающий глаза дым, обнаружилось самое интересное.
Бормоча неразборчивые обрывки фраз и тихо рыча, по полу медленно передвигались, опираясь на длинные обтянутые обнаженными мышцами руки, несколько страшного вида гхастов. Эти огромных размеров мертвецы явно были выведены давным-давно каким-то искусным некромантом, так как эти длинные, жилистые и необыкновенно сильные когтистые лапы, великанское телосложение и горящие двумя тлеющими огоньками глаза вряд ли могли быть продуктом простого воскрешения трупа Темным Источником. Сайтен осклабился и неторопливо снял с рюкзака «Стаггер» с примотанной к основному магазину изолентой запасной обоймой. С мрачной решительностью поглядел в горящие красным светом глаза ближайшего вурдалака, с любопытством смотрящего на него.
И короткой аккуратной очередью разнес ему голову на куски.
Гхасты дружно взвыли и бросились и на инквизитора. Их было не так мало, как казалось на первый взгляд, и вскоре все подземелье оказалось заполненным мертвецами, которые своими цепкими когтистыми руками умудрялись удерживаться даже на потолке, так что сверху свисали их жиденькие седые волосенки.
Сайтен пальнул еще раз, раздробив одному из мертвецов плечо, убедился в полной бессмысленности такого решения, и побежал что было сил. Дамикор, мимоходом разрубив надвое одного мертвеца, последовал за ним.
Началась сумасшедшая погоня: десятки и сотни жутко визжащих и гогочущих мертвецов гнались за двумя быстро бегущими по необъятным Залам Сепхерофта фигурками, одна из которых распространяла перед собой конус слабого света фонарика и еще умудрялась иногда оборачиваться и сносить ближайших ряд вурдалаков шквальным огнем автомата. Они пробегали один боковой проход за другим, и к стае упырей присоединялись все новые.
- Быстрее! – крикнул инквизитор, щедро угощая нежить очередной волной разрывных пуль. – Уже недалеко до Бруданешта. Там нам помогут. Надеюсь, вопрос о том, можно ли принимать помощь от нежити, уже не стоит?
Дамикор только мрачно усмехнулся и прибавил скорость.
Проход, еще проход, следующий…
Со сверхчеловеческой скоростью метнувшийся вперед гхаст сбил Сайтена с ног и навалился на него всем своим огромным весом. Сильный удар локтем оттолкнул чудовище, и инквизитор бросает автомат, судорожно выхватывает из-за пояса «Химеру» и разряжает обойму в прогнившую грудь мертвеца, прошив ее навылет и превратив в кровавое, жутко смердящее месиво. Вурдалак рыкнул последний раз и затих. Сверху на придавленного трупом инквизитора взвыл еще один гниющий труп, и клацнул черными ломаными клыками. Франк тяжело вздохнул и мрачно взглянул на хватающие его за горло лапы с длинными острыми когтями, похожими на маленькие кинжалы.
Через пару мгновений на гхаста обрушился карающий клинок паладина, и хлынувшая из рассеченного тела кровь окропила его нагрудник.
Еще один взмах мечом – еще один всплеск нечистой жидкой крови, обрызгавшей лицо инквизитора и заставившей его поморщиться.
Внезапно еще один мертвец, уже собиравшийся броситься на Всадника, хрипло взвизгнул и отлетел к стене. Из его груди торчал короткий и толстый арбалетный болт.
Из тьмы подземелья медленной, но необыкновенно мягкой и плавной походкой вышагнули три фигуры, одетые в легкие кроваво-красные кожаные доспехи с изображением черного вытянутого ока с узким вертикальным зрачком, вписанного в ровную пятиконечную звезду. Из-под обрамленных золотой каймой капюшонов поблескивали голубоватые глаза.
Воины одновременно подняли тяжелые магазинные арбалеты, и шквал массивных болтов с гранеными наконечниками стал косить гхастов, разлетавшихся в разные стороны и испуганно скулящих, словно псы. Мощь арбалетов была так высока, что зачастую стрела пробивала чудовище навылет и вонзалась в стоящее за ним.
Стая вурдалаков дрогнула, в ней стали образовываться серьезные бреши, и в конце концов восставшие мертвецы, злобно подвывая и тихонько скуля, стали отходить обратно, в мрачную глубину туннеля, постепенно скрываясь в клубящейся там тьме.
- Отлично, - пробормотал Сайтен, с трудом скидывая с себя труп гхаста и поднимаясь с земли. – Вот и обещанная помощь. Или еще одна проблема?
- Это уже зависит от вас, - учтиво повел рукой, опуская свое орудие, ближайший к инквизитору воин. Его голос был удивительно музыкален и красив, однако глубок и достаточно низок.
- Приветствую доблестных бойцов Бруданешта, - вежливо произнес Сайтен, всматриваясь в глубину капюшона.
- А мы – не менее доблестных воинов Святой Инквизиции, - отозвался вампир, сверкая из недр капюшона клыкастой белозубой улыбкой.
- Будем драться? – спокойно спросил Франк, с мрачным видом меняя обойму в «Химере» и привычным движением передергивая затвор.
- Нет, зачем же, - пожал плечами вампир, откидывая капюшон и открывая открытое простодушное лицо, слегка вытянутое, обрамленное светлыми длинными локонами, из-за которых торчали острые уши. – Решим все мирно.
- Эльф? – дернул плечами Сайтен, возвращая оружие в рукав.
- Разве эльфы не могут стать вампирами? – холодно ответил тот.
- Да, я и не подумал об этом, - признал инквизитор. – Я – Франк Сайтен, в звании высшего инквизитора. Это, - он указал на стоящего рядом с ним хмурого паладина, - Дамикор, Серебряный всадник Таланоса. Как твое имя, вампир?
- Я – Милорат, когда-то был высшим эльфом, сейчас – как вы совершенно точно заметили, вампир, воин Кровавого Ока.
- Хорошо. Отведите меня к вашему главарю.
- Это можно, - неожиданно легко согласился бывший эльф. – Тогда сейчас наш путь лежит в славный, полный всяких чудес город Бруданешт. Там мы повстречаемся с нашим лидером, Таурматургом.
Сайтен тихо подивился странному красноречию вампира.
- Да, конечно, - пробормотал он, поднимая с пыльного пола автомат и закидывая его за спину.
Милорат подал знак двум своим соратникам, и небольшой отряд направился в перпендикулярный основному туннелю боковой проход, отличавшийся более чистым и свежим, не отдающим гниющей плотью воздухом и большим количеством факелов, висящих на стенах, а также голубоватых магических кристаллов, подвешенных на стальных цепях к сводчатому высокому потолку для лучшего освещения. Временами на стенах попадались изодранные и истлевшие от времени штандарты с изображениями Кровавого Ока, и иногда – с изображением шлема с лучами света из глазниц и двумя скрещенными под ним косами.
Вскоре бывший эльф подошел к тщательно вырисованной кровью на мраморе пентаграмме, окруженной вдоль круга таинственными знаками, и произнес несколько странных слов, встав на одно колено. Ровная, без малейшего изъяна стена напротив нее внезапно треснула и с грохотом разъехалась в стороны, словно управляемая каким-то хитроумным механизмом. Милорат поднялся и уверенно прошел в открывшуюся широкую трещину, подозрительно аккуратную для естественной. Его сопровождающие и инквизитор с паладином последовали за ним, войдя в громадный, потрясающе освещенный зал, больше напоминающий площадь.
Это и была площадь. Главная городская площадь вампирского города Бруданешта. Проходя по ней и неспешно осматривая, Сайтен перебирал в голове все имеющиеся у него сведения об этом месте.
Некогда Бруданешт, название которого переводится с эльфийского как «Город Света», был эльфийской столицей, за грехи и извращенные нравы его обитателей провалившийся под землю, в самое сердце тогда еще процветающей Темной Империи. Именно в те далекие времена она уже превращалась из цивилизованной и развитой Империи в страну гробниц, нежити и проклятых. Как выяснилось позже, город постигла не самая плохая участь – большинство прочих эльфийских городов, оставшихся на поверхности, были либо сметены с лица земли демоническими ордами дентрадов с юга Мандорры, либо впоследствии уничтожены ядерным дождем человеческой армии.
Опустившись под землю, город не мог не преобразиться. Из светлой, красивой и культурной столицы он превратился в обитель мрака и оплот всей цивилизации вампиров, выросшей на истлевших костях культуры и цивилизации древних эльфов, впитав в себя все самое извращенное и мерзкое, что было в ней. У них сохранились и развились все культурные отрасли Города Света эльфов, но получили новую, мрачную окраску, воспевающие и оплакивающие жизнь Проклятых. Жизнь вампиров.
Вышагивая по мрачным готическим проходам, наполненным зловещим бледно-голубым светом, Сайтен пытался путем тщательного мыслительного анализа отделить наконец реальные факты от религиозной пропаганды, распространяемой Хант Бетрадум в неограниченных количествах, так как, по авторитетному мнению Сакрамонда, религиозный бред и дезинформация – лучшее противоядие от любопытства.
Сам город был оформлен мрачно и торжественно, и зловещий пафос развевающихся на ледяном ветру подземелий изодранных знамен не умаляла даже печать разрушения, лежащая на его просторных улицах. Когда-то давно большинство зданий в городе были сработаны из огромных цельных деревьев эльфами, но теперь большинство прогнивших деревянных деталей было заменено железными вставками и ажурными, великолепно выточенными из камня высокими и острыми, устремляющимися ввысь стенами и вытянутыми готическими башнями. Большинство из них было избито и местами порушено, и неуклюжий ремонт этих произведений искусства напоминал сшитое искусным портным платье, на которое подмастерье нашил грубыми нитками драную заплату.
Наконец Милорат привел небольшой отряд к просторной круглой площади с давно переставшим работать трехъярусным фонтаном в центре, из которого отвратительно пахло затхлой гнилой водой. Во главе этой площади возвышалось нечто, похожее на дворец, нечто ажурно украшенное, с двумя длинными, увенчанными стальными коронами башенками, сверкавшими острыми матово-серыми зубцами. Над вратами этого великолепного здания, все еще сохранившими деревянные детали, висела на железных штырях древняя полуистлевшая растяжка с трудноразличимой надписью.
- Что это? – застенчиво улыбаясь от любопытства, указал на нее Сайтен. – Дворец? Замок? Резиденция Таурматурга?
Милорат обернулся и еле заметно скривился.
- Да нет, - покачал головой он, - я боюсь тебя удивить, инквизитор, но это театр.
- Театр?! – вонзил тот взгляд в изображение Кровавого Ока на криво свисающем над вратами стяге.
- Да, совершенно верно, - с усмешкой подтвердил вампир. – С незапамятных времен в городе осталось достаточно много памятников культурного наследия высших эльфов, которые мы сейчас используем не вполне по назначению. Хотя слово «незапамятных» тут несколько неуместно, так как я прекрасно их помню.
- Ты? – в очередной раз удивился Франк. – В таком случае тебе около трехсот лет.
- Гм, да, - неопределенно промычал Милорат. – Небольшая поправка: около восьмисот. Согласен, по вашим, людским, меркам, я уже настолько древний, что должен помнить зарождение вселенной и работать модным экскурсоводом по эльфийской культуре на лоне природы. Если даже не считать того, что я вампир, все высшие эльфы живут около тысячи лет. Хотя мне повезло больше: вторжение людей на эту и без вас не идеальную планету я пережил легче, чем мои бывшие собратья на поверхности. Им-то от вас досталось: во что вы превратили их цветущие леса и прекрасные города!
Вампир на миг замолк, очевидно, погрузившись в воспоминания.
- А какова цель вашего визита к Таурматургу, позвольте полюбопытствовать?
- Познакомиться, - мрачно признался Сайтен, поправив «Химеру» в рукаве. – Может на что-нибудь и пригодится ваш Таурматург.
- Невежливо, - укоризненно заметил Милорат, неприязненно сверкнув клыками. – Мы пришли.
Они прошли в зловеще украшенные побитыми статуями врата театра, и очутились в большом зале, некогда, видимо, бывшим главным, где некогда и ставили спектакли. В его глубине находилась большая, просторная сцена, прикрытая пыльными бархатными завесами все еще сочного и яркого кроваво-красного цвета, затейливо обрамленного золотой бахромой. Вся сцена, помимо толстого слоя пыли, была украшена огромными кругами паутины, облепившей, казалось, ее всю. Рядом со сценой стоял огромный, устремляющийся вверх медными, все еще блестящими трубами орган, украшенный красивой резьбой и свисающими на ржавых цепях ветхими черепами.
- А у вас тут все не очень обустроено, - заметил инквизитор, потрогав пальцем паутину и тщетно пытаясь ее порвать.
- Совершенно верно, - подтвердил Милорат, оглянувшись. И замолчал, подходи к большой двери на одной из стен зала. Слегка постучал, и, не дожидаясь отзыва, отворил дверь и заглянул туда.
- Таурматург, - пробурчал он, - к вам гости.
Двери отворились, и из них показалась высокая и худая, даже костлявая фигура, с которой свисала, словно с каркаса, развевающаяся багровая мантия, а с чрезмерно затянутого кожаного ремня свисал потрясающе красивый слегка изогнутый меч в покрытых красной и белой эмалью ножнах. На голове Таурматурга была витиевато украшенная рогатая маска с косыми отверстиями для глаз, а также большим острым вырезом на месте рта и носа.
Как только он увидел склонившегося в учтивом поклоне Сайтена и враждебно сложившего руки на груди Дамикора, он заметно вздрогнул и подал знак рукой Милорату, и тот, вежливо кивнув, быстрым шагом удалился из зала в сторону выхода.
- Ну и? – вызывающе скрежетнул зубами Таурматург.
- Здравствуйте, - подчеркнуто спокойно произнес Франк. – Позвольте познакомиться с вами, уважаемый…
- Знакомы, - мрачно пробурчал маг, снимая маску-шлем.
Взору Сайтена открылось худое, словно высушенное на солнце и бледное как у мертвеца лицо с впалыми темными щеками, плотно сжатые губы которого были окаймлены черной как смоль жесткой бородкой и тонкими усами. Само лицо было обрамлено прядями длинных, нечесаных и грязных, вьющихся на концах волос. Но страшней всего в этом лице были глаза. Большие черные круги и мешки под ними лишь подчеркивали их мутность, полуопущенные черные ресницы и тяжелые красные веки скрывали их почти полностью. Но даже сквозь них можно было видеть ужасающую, безумную, поистине исступленную ненависть и дьявольскую злобу, которую источал мутный взор этого человека. Один его взгляд мог доставить неудобство и почувствовать себя лишним, пристальный осмотр этих глаз мог заставить захотеть провалиться под землю.
Но в то же время обладателя этих глаз сразу становилось жалко. Какая-то пронизывающая душу жалость переполняла при одном взгляде на эту ненависть и эту злобу, и внезапно к человеку приходило понимание, что этот человек очень устал, устал от жизни и от своей вечной злости.
И что-то подозрительно знакомое мелькнуло в этом лице и этом взгляде.
- Альфред? – чуть не задохнулся Сайтен, всмотревшись в черты мага повнимательней, и его щека вдруг нервно задергалась.
- Узнал, - удовлетворенно подытожил Таурматург, неприятно ухмыльнувшись. – У тебя, Франки, есть веские причины бояться встречи со мной, ведь ты никогда не любил убивать, и, судя по всему, так и не вошел во вкус.
- Альф, я ни в чем перед тобой не виноват. Мы были вынуждены тогда отступить, мы думали, что ты мертв, и ты действительно мертв…телом и душой. Ведь ты вампир.
- Если не виноват, почему оправдываешься? – озлобленно процедил маг, положив тонкую костлявую руку на рукоять меча. – И, кстати, ты ошибся, вместе со всем своим осиным гнездом – я был жив, и проклятые отродья этой богом забытой выгребной ямы подобрали меня, и вылечили. Но я не стал вампиром. Уже пять лет я влачу жалкое существование здесь, в этой обители зла, человеком! Среди этих живых мертвецов, лишь бледных калек с людей или эльфов, без человеческого общения, без друзей, без врагов, наедине лишь с нежитью и своей ненавистью.
- Почему не уйдешь отсюда? – пробормотал Сайтен.
- А куда? Где меня примут после пяти лет, проведенных в падшем городе в общении лишь с проклятыми? Куда мне пойти? В вашу оставленную даже Таланосом контору фанатиков, на стальной перевернутый крест? Там бы мне подарили восемь гвоздей, по два в каждую руку и ногу. К некрофилам моего старого друга Лютика Астата или психам из Культа Смерти? Так там, у этих поэтов эгоизма и самодурства, меня быстро пустят в расход. Да и кому я нужен, что я умею кроме кровопускания и создания големов из булькающей человеческой лимфы.
- Так ты маг. Маг крови, - медленно произнес Сайтен, делая шаг назад. – Я слышал, что эту демоническую и противоестественную магию может освоить только существо человеческой расы. Поэтому-то ты и стал их лидером – ты один можешь хоть на время смягчить их жажду крови и избавить от страданий.
- Совершенно верно, - зловеще усмехнулся Таурматург, сощурившись. – И теперь мое имя – не Альфред Данкан, жалкий, брошенный всеми неудачник, полудохлые останки которого подобрали немертвые благодетели, я – Лейтер Фресш, Бич Боли в переводе с языка вампиров, когда-то в прошлой жизни бывших эльфами.
- Ты стал чудовищем, - скривился Франк, вытерев пот со лбы тыльной стороной ладони – безумцем, купающимся в своей ненависти ко всему миру и получающему от этого дьявольское наслаждение, слепцом, замуровавшим себя в доспех презрения и упоения своим горем. Но я верю, что для тебя есть выход.
- Где? – с мерзкой улыбкой бросил Лейтер. – В объятиях слабовольного бога, который каждый день снова и снова отдающего своих сынов на растерзание злу, словно бросая голодной собаке мясо?
- Не богохульствуй, - строго осадил его Сайтен, и взгляд его стал жестким и непреклонным, – пусть я не разделяю фанатизм моих братьев в Инквизиции, но я свято верю, что Таланос – светоч в царстве тьмы, и свет его, чистота и мудрость помогают нам выжить на Акнарте. Я помогу тебе, если хочешь. Найду для тебя место в этом мире, поговорю с кем угодно, отыщу тебе новую семью, пусть это звучит слишком громко. Тебе стоит только захотеть.
Фресш с ненавистью поглядел на инквизитора, и внезапно взгляд его смягчился.
- Хорошо, - пробормотал он, словно сдаваясь, - попробуй, Франки. Может быть, у тебя и получится. Ну а напоследок, хочу тебе сказать только одно. Занимаясь благотворительностью и считая себя святым, подумай, что и ты когда-нибудь можешь оказаться на месте падшего на колени, или даже хуже. Негоже отпускать гостей без подарка, - неприятно осклабился он, хотя совсем уже собирался уходить, и обернулся. – Немногие мечи имеют свои имена, немногие заслужили такую честь. Этот, - продолжил он, решительно отстегивая от ремня свой изогнутый клинок, - заслужил. Его имя – «Autell Fhresh», «Брат Боли». Это древнее и могущественное оружие, пусть оно послужит тебе, и, может быть, тебе повезет больше.
Сайтен недоверчиво принял древнее оружие, вынул из ножен и с любопытством осмотрел. Этот меч больше походил на слегка изогнутую катану, заточенную с одной стороны, а с другой зазубренную и покрытую ровными небольшими шипами. Рукоять оружия была выгнута в обратную сторону, и на эфесе красовался огромный прозрачный рубин. Вдоль лезвия и узкого дола клинок был покрыт еле различимыми красными рунами, а между долом и зазубренной стороной на нем красовалось ровно десять чрезвычайно искусно выгравированных на стали пентаграмматических печатей, обведенных двумя кругами.
- Этот меч зачарован? – спросил инквизитор, вгоняя клинок в ножны и бережно проводя по ним рукой.
- Да, - нехотя ответил Лейтер, - на этом древнем оружии первых эльфов-вампиров висит столько могущественных заклинаний, что я не смог окончательно распознать многие из них. Единственное, что я знаю, что меч значительно облегчен и малейший его порез причиняет такую боль, что муки ада по сравнению с ней покажутся твоему врагу райским наслаждением.
Сайтен ласково похлопал по эфесу оружия.
- Спасибо, Альфред, - с чувством сказал он.
Таурматург не ответил, горестно махнул рукой и скрылся за той же дверью, из которой и появился.
Сайтен еще раз потрогал холодную красно-белую эмаль ножен, с усмешкой посмотрел на покрывающие клинок идеальные пентаграммы, и повесил оружие на пояс, поверх уже висящего там длинного прямого меча.
Дамикор кисло наблюдал за его манипуляциями, а когда Франк напоследок затянул ремень, тихо спросил:
- Инквизитор, кто это?
- Старый знакомый, - вздохнул тот. – Когда-то, около пяти лет назад, мы отступали с рейда на одну из гробниц в Залах Сепхерофта, и потеряли замечательного человека – Альфреда Данкана, моего коллегу, тогда еще охотника, отличного парня. Его загрызли насмерть гули. То есть мы так думали, что его загрызли. Нам пришлось оставить его тело на съедение, так как с ним бы нам не удалось убежать от нежити. А тут оказалось, что он остался жить, его подобрали вампиры из Бруданешта. Остальное вы, паладин, уже поняли из нашей беседы.
- И с кем вы собрались разговаривать об этом несчастном? – спросил Дамикор.
- Я еще не знаю, - тяжело вздохнул Сайтен, поглядев еще раз на крошащиеся от времени статуи у ворот театра. – Почему-то всегда возникает больше желаний помочь, чем возможностей. В Инквизиции его не примут точно – он уже был там когда-то, и Бетрадум просто казнит его как еретика. Насчет остальных возможностей…я ему вряд ли могу помочь. В общем, это очень печальная история. Надо подумать.
Всадник согласно кивнул.
- Теперь нам, по сути дела, осталось только пройти около километра Залов, и мы выйдем в пещеры. Там нас вряд ли будет поджидать какая-либо опасность, и мы спокойно выйдем на поверхность, в мифриловые пещеры гномов. Там нам уже будет значительно сложнее. Но с помощью Таланоса мы справимся.
- Разумеется, - еще раз кивнул Серебряный Всадник, и надел на голову шлем.
Сигифера Белзамина терзало любопытство, смешанное со смутным страхом. Мрачно насупившись, он думал о том, что все-таки ему делать с «Мессой» и Люцианом Астатом. На одной чаше метафорических весов лежало мнение Франка Сайтена, возомнившего, что присутствие его личного друга Мартена может оправдать целую шайку убийц, осквернителей могил и некромантов. Там же пылились, словно в грязном чулане, сомнения Магистра в непогрешимой святости Инквизиции, а также неприязнь к Сегептусу и подобного рода методам зачистки. На другой чаше висела на волоске его карьера, сан Магистра, и, возможно, даже жизнь. Этот вариант сильно перетягивал также маленькой, но тяжелой гирькой парадоксального чувства долга, тщательно пропагандируемый в Святой Инквизиции и в той или иной мере присущей любому ее бойцу.
Болезненный выбор. И чем дольше Белзамин думал о его незначительности, тем сильнее его терзало чувство, что он будет для него чрезвычайно важен. Он вдруг вспомнил слова Сегептуса: «Белзамин, вы никогда не задумывались, что такое быть лордом?». Он вдруг придал этой простой фразе несколько другое значение. А что, если его собираются произвести в сан Лорда-Магистра, поставив во главе целого Ханта? Это поставило бы его на равную ногу с Кселасом, Сахтером, и, самое значительное, даже Гельфардом Сегептусом. Выше его был только недосягаемый в своем святом ореоле таинственности Верховный Инквизитор.
Сигифер так увлекся своими мечтами, что слегка задремал, и чуть не свалился с кресла, когда услышал резкий, но негромкий стук в дверь. В ужасе он вскочил, пытаясь разогнать черные фигуры перед заспанными глазами, и снова в сонном изнеможении упал на сиденье, попытавшись пробормотать что-то неразборчивое. Очевидно, это подействовало, так как дверь внезапно отворилась, и на пороге показалось что-то чрезвычайно большое, темное и зловещее.
Белзамин пару раз моргнул, и размытый образ фигуры слился в серый тяжелый доспех и кроваво-красную накидку с капюшоном, торчащую из-за спины на стальном протезе круглую пилу, одним словом, лорда Сегептуса.
Сигифер улыбнулся. Какой кошмар только не приснится.
- Нет, вы не спите, - неожиданно с жутким треском ожил голосовой транслятор лорда, и он оперся массивными стальными рукавицами на стоящий перед ним стол с разбросанными по нему бумагами. – Вряд ли человеческое воображение могло породить такой чудовищный сон, как я.
- Действительно, - легко согласился Белзамин, сжав веки еще раз и почтительно поднимаясь на ноги. – Что угодно моему лорду в такой, - он мрачно взглянул на часы, - поздний час?
- Длань самого Таланоса указала на вас, Белзамин, - с пафосом и помехами изрек динамик на шлеме. – Вас просит к себе сам Верховный Инквизитор.
Молчание. Как будто ни одна пылинка не могла коснуться земли.
- Правда? – наконец выдавил из себя Белзамин, обессилено падая в кресло, и автоматически хватая руками мятую пачку бумаг.
- Я вполне понимаю ваше замешательство, - доверительно сообщил динамик, - но нам нужно идти немедленно. Верховный Инквизитор не любит ждать.
- Да, я понимаю, - пробормотал магистр, - я иду. Только где он находится?
- Не будьте таким нетерпеливым, - холодно проскрежетал транслятор, и Сегептус укоризненно покачал шипастым пальцем, - вы это увидите.
- Да, конечно, - произнес Сигифер, - я иду.
Лорд Сегептус решительно вышел, стуча тяжелыми металлическими поножами, и прошел к большой двери, соединяющей Корпус Андидума и центр всей Обители Святости – Зала Трибунала. Дошел до входа в отдел Бетрадума, прошел по просторному, устланному багровым ковром коридору, и зашел в свой личный кабинет. Пропустил загнанно оглядывающегося Белзамина, и тщательно запер дверь, сработанную по принципу сейфа и запирающуюся сложным рычагом на изрядное количество стальных штырей. Потом прошел к столу, сел за него и знаком пригласил Сигифера присесть напротив, на железный стул с жесткой спинкой, по необъяснимой прихоти хозяина комнаты прикрученный к полу.
- Итак, - затрещал Гельфард, по-прокурорски сложив огромные, закованные в сталь пальцы домиком, - что вы слышали о Верховном Инквизиторе?
- В сущности, ничего, - испуганно пожал плечами Сигифер, - разве только то, что некогда он был человеком, Томасом Торквемадой, камень души которого вложен в огромную машину.
- Да, - размеренно потрескивал динамик, - в целом все правильно. Но я вежливо попросил бы вас не обращать внимания на некоторые детали, которые могли бы вас удивить в нем лично и его месте обитания. И даже если вы все же проявите известную наглость и обратите внимание на эти детали, я попросил бы вас не придавать им какого-либо значения, хорошенько перед этим не подумав. Вы меня поняли?
- Да, конечно, - после легкой заминки пробормотал Белзамин. – Можете мне верить, мой лорд.
- Если бы я не был уверен в этом, я бы вас не повел к нему, - зловеще скрежетнул помехами шлем Сегептуса и предостерегающе вытянул вперед увенчанный длинным кривым когтем палец. – Заметьте себе, что я еще не вспоминал об lapsus с вашим, как вы говорили, лучшим человеком Франком Сайтеном и его связью с этими проклятыми Таланосом еретиками-некромантами.
- Это не его вина и ошибка, - решительно вступился Белзамин. – Это был целиком мой план, здесь нет вины инквизитора Сайтена.
- Хорошо, - будто бы примиряюще произнес Сегептус, протянув ладонь, - я не собираюсь с вами спорить. Возможно, это захочет обсудить с вами Верховный Инквизитор, но не я. Итак, вы готовы идти?
- Да, - после недолгого размышления сказал Белзамин.
Сегептус протянул руку под стол и дернул находящийся там небольшой, искусно спрятанный рычажок. Один из объемистых книжных шкафов, стоящих у стены, внезапно со страшным скрежетом отъехал назад, а затем в сторону, открыв невысокий сводчатый туннель с винтовой лестницей, уходящей под землю и освещенной слабым пламенем прикрученных к стене факелов.
- Прошу, - учтиво повел громадной ошипованной рукавицей Сегептус.
Белзамин, с опаской нагибая голову и осматривая сырые стены туннеля, осторожно зашагал по лестнице, дивясь на столь странное место обитания Верховного Инквизитора. Он спускался все ниже и ниже, как ему казалось, опустившись метров на пятьдесят под землю, и наконец набрел на большие вытянутые кверху железные врата, украшенные потертым и трудноразличимым барельефом, некогда изображавшим морды мифических чудовищ вроде горгулий и грифонов. Над вратами был начерчен несколько неуместный для такого места символ – обведенная тремя кругами перевернутая пентаграмма, окруженная таинственными рунами.
- Мой лорд, - удивленно обратился Сигифер к следующей за ним темной массивной фигуре, - почему здесь изображен этот ужасный знак?
Транслятор досадливо пискнул и ожил:
- Белзамин, вы игнорируете мою просьбу? Раз так, я отвечу. Каковы ваши познания в магии, тайных символах и демонологии?
Тот лишь пугливо пожал плечами и замялся.
- Почти нулевые, - озлобленно подытожил Сегептус. – Компетентному же в данной области человеку было бы очевидно, что перевернутая пентаграмма означает главенство четырех стихий, или некого дьявольского начала над человеческим разумом. Вкупе же с тремя охранными кругами и рядом символов такой знак символизирует божественное ограждение от главенства тьмы над человеком. Проще говоря – защита от демонов, третий круг. Высший.
Сигифер неприязненно покосился на мрачный символ, не вполне удовлетворенный объяснением лорда. Толкнул рукой одну из створок ворот и дико удивился, когда она не открылась.
- Ну что вы, Белзамин, - раздался сзади передернутый помехами насмешливый голос Сегептуса. - Неужели вы думали, что эти двери откроются так просто? Их нужно хорошенько попросить.
Гельфард прошел к вратам, высоко поднял руки, и вокруг него вспыхнул внезапно голубыми искрами магический круг, вдоль которого сверкала мерцающая точка. Она передвигалась все быстрее и быстрее, пока наконец не мигнула последний раз и погасла вместе с магическим кругом.
Дверь дрогнула, заскрипела и отворилась настежь.
Белзамин шагнул в большой мрачный зал идеально круглой формы, в центре которого стоял огромный, сверкающий от белизны изукрашенный золотом трон, вокруг него был изображен вписанный в круг треугольник. Вдоль всего зала висели на красивых цепях изящные светильники с вонзенными в них ограненными колдовскими кристаллами.
На троне восседала величественная, торжественная фигура, закованная в несоразмерный простому человеку доспех, больше смахивающий на кибернетические латы, оснащенный массой силовых приводов, шнуров, кабелей и различного рода разъемов, наряду с множеством мини-терминалов. От всего этого массивного, богато украшенного белым золотом, серебром и драгоценными камнями великолепия веяло древней мощью и поистине праведной ненавистью. Возможно, этому способствовало просто дикое количество различного размера шипов и зловещих рубиновых украшений, возможно, странного вида небольшие трубы за спиной, из которых струился бледный пар. Хотя, скорее всего такое впечатление являлось следствием пары огромных витых рогов, венчавших выполненный в виде короны позолоченный полный шлем.
В самом сердце кирасы, под переплетением приводом и шнуров, ярко мерцал голубой Камень Души, источавший мягкое сияние.
Это и был Верховный Инквизитор.
Глава VII. Верховный инквизитор.
« Пока наш Господин скрывается от наших взоров
Мы почитаем его и молимся за него.
Но если он выйдет и явит нам свою мощь –
Мы возлюбим его еще больше.
Но будет хуже. »
Священный Трибунал
- Подойди ко мне, - произнес Верховный Инквизитор. Его голос, словно текущий из рогатого шлема, был тих, но необыкновенно глубок, низок, и как будто вкрадчив, казалось, он сам вливался в уши и душу слушающего.
Белзамин прошел в центр зала и встал перед одушевленным доспехом на одно колено, опустив голову и с интересом водя глазами по золотым и платиновым украшениям, покрывающим кирасу и массивные наголенники.
- Я чувствую твой страх, Сигифер Белзамин. Не бойся меня, я не причиню тебе вреда. Разве могу я причинить вред какому-либо божьему созданию?
- Таланос создал и нежить, и еретиков, - возразил магистр, осмелев и поднявшись на ноги.
- В таком случае можно резонно заявить, что он создал и демонов также. Нежить – те же демоны, только подчинены менее могущественному господину и имеют менее извращенную природу. Еретики же добровольно отреклись от своего создателя, а поскольку он наделил всех людей свободной волей, он не может спасти их, ибо сами они не хотят сего.
Белзамин удивленно приподнял брови.
- Тебе известно, с какою целью я пригласил тебя, магистр? – снова спросил Верховный Инквизитор.
- Нет, мой повелитель, - чуть помедлив, ответил Белзамин.
- Не называй меня так, - властно прогремел голос доспеха. – У тебя, ровно как и у меня, есть лишь один повелитель – творец всего сущего, Таланос. А я – не более чем грешный его раб, и не заслуживаю подобного титула. Ты можешь называть меня просто – мастер или лорд, так же как Гельфарда.
- Как прикажете, мастер, - слегка поклонился Сигифер. – И, отвечая на ваш вопрос, скажу: мне это не известно.
- Ты столкнулся с великим злом, Белзамин, - наклонил шлем Верховный Инквизитор. – Что ты знаешь о так называемой Темной Империи?
- Практически ничего, мастер, но надеюсь узнать от вас.
- А ты смел, - глухо рассмеялся доспех, - я недооценивал твою сообразительность. Ты прав, я расскажу тебе все, что знаю. Внимай внимательно, дитя.
- Несколько сотен лет назад, - начал свой рассказ Верховный инквизитор после мига задумчивости, - на Акнарте существовала процветающая и развитая цивилизация людей. Да, здесь тоже некогда существовали люди – или, во всяком случае, существа, чрезвычайно на них похожие. Широко раскинулась их могущественная Империя, воевавшая с несметными полчищами дентрадов из вулканической земли Мандорры, и сохранявшая дружбу и союз с мудрыми эльфийскими властителями. Страна людей была прекрасно развита культурно, и остроумие и любознательность людей великолепно гармонировало с утонченной эстетикой и вкусами эльфов. Но вот свершилось предательство – один из высокородных Кланов эльфов, называвшийся тогда Риллари, впервые прикоснулся к противоестественной и ужасной магии Смерти – некромантии. Клан был немедленно изгнан из пределов светлого царства эльфов, и злобные ренегаты направились в сердце человеческой Империи, возжелав научить новоизобретенному колдовству искусных магов нашей расы. Им понравился этот опыт, и вскоре магия смерти распространилась по всей стране, используемая для воскрешения мертвецов, так что вся регулярная человеческая армия стала состоять именно из них – при всей внешней схожести с людьми, они не нуждались в пище, питие, отдыхе и жаловании, что делало их воистину идеальными солдатами. Но элитная гвардия, сокрушающий врагов кулак Империи – Три Легиона, осталась чиста. И во главе их встали могущественнейшие маги и полководцы, когда-либо существовавшие – сильнейший маг огня встал во главе легиона Огненных Рук, боевых чародеев, специально обученных противостоять нежити. Могущественнейший оракул и заклинатель духа встал во главе Легиона Имперских Жнецов, карающих любые неповиновения и бунты Императору. И случилось так, что легендарный Легион Белых Душ возглавил величайший из когда-либо существовавших некромантов, полководцев и бойцов, и имя ему было: Сепхерофт.
И на этого уже и тогда злого человека обратился взор повелителя ненависти, ужаса, смерти и разложения – падшего ангела Тордама. И предложил он ему подписать ужасный договор: вечное бессмертие и могущество в обмен на служение Легиона Богу Чумы. И тогда свершилось окончательное падение – Сепхерофт вверг свой Легион в ужас и смерть, превратив его в орду чудовищных и зловещих мертвецов, ибо именно так Тордам обманул его, даровав вечное бессмертие. И стало имя тому Легиону: Легион Черных Душ. Сепхерофт, провозглашенный некогда его трибуном, восхотел еще большей власти: он убил и сверг с трона Императора, и стал править сам, предав Властителю Смерти души своих братьев-трибунов. И прочие два легиона были ввержены во тьму: Огненные Руки превратились в ужасных, закованных в латы огненных существ, а Имперские Жнецы извлекли свои тела из доспехов и совершили демонический ритуал, так что их души оказались навеки заключены в стальных кирасах.
Когда Таланос обратил свое всевидящее око на некогда святую, наполненную его словом Империю, ныне охваченную злом и наполненную жуткими мертвецами, он разгневался, и обрушил на грешников свою праведную кару, в результате чего содрогнулась земля, и вся страна низверглась на Первый Ярус подземелий, вслед за мутировавшими Риллари, ныне известными как Проклятые Эльфы. Небесное воинство Ангелов по приговору самого Повелителя Света обрушилось на Империю, и все его население было замуровано и похоронено в гробницах и мавзолеях на веки вечные. Сам глава всех ангелов, боевой Серафим Сантум сошелся в поединке с Сепхерофтом, и сокрушил его, и запечатал его и весь его богохульный Легион в самые глубокие и сокровенные могилы. Но было предсказано, что эти гробницы будут отверзены человеком – пришельцем, который будет носить в себе дух самого Тордама.
Это древняя легенда, - продолжал Верховный Инквизитор, внимательно глядя на потрясенного Белзамина, - но, судя по всему, в ней не так уж и много лжи, во всяком случае, значительно меньше, чем пафоса и эпичности. А теперь вспомни то ужасное существо, которое ваш рейд обнаружил в гробнице Феарота.
- Так это был…- пробормотал Сигифер, схватившись за голову и почему-то боясь завершить фразу.
Изукрашенный рогатый шлем чуть наклонился.
- Да, магистр, ваши предположения и мои наихудшие опасения, кажется, верны. Это был ни кто иной, как легионер проклятого Богом Легиона Черных Душ. Вы не могли отпугнуть его крестом, и неудивительно, ибо высшая нежить, отмеченная печатью самого Тордама, является по сути своей демонами, и подчиняется тем же законам, что и падшие ангелы Демигора. Они отпугиваются лишь пентаграммами и оградительными знаками.
- Значит, некроманты пытаются воскресить Черных Душ и вернуть к жизни самого Сепхерофта, в честь которого названы Залы, - полувопросительно произнес Белзамин.
- Боюсь, вы правы, - сокрушенно ответил доспех. – И теперь вы должны отбросить всякие богопротивные сомнения и без колебаний взять штурмом логово этих проклятых еретиков – «Кровавую Мессу».
- Но я думал, лорд, что здесь нельзя допустить ошибки…- попытался было возразить Белзамин, вспомнив все, о чем говорил ему Мартен в гробнице, в том числе об Эрике Сантасе, вечном предателе. Вспомнив про совместную битву инквизиторов и некромантов против чудовищного воина.
- В твоих помыслах, дитя, я вижу вихрь сомнений, - укоризненно произнес Верховный Инквизитор. – Они – именно те богомерзкие маги, что служат Тордаму и пытаются поднять его наследие из пыли веков, и это не подлежит никаким сомнениям. Культ Смерти распадется со смертью его главаря, и одурманенные наркотиками Культисты разбегутся, устрашившись несомого Инквизицией света. А некроманты, если их не сокрушить сейчас же, смогут довершить свое отвратительное предназначение.
Белзамин опустил голову и глубоко задумался. Так непрост был выбор…
- Кроме того, - продолжал доспех, благосклонно посверкивая рубинами, - если вы сможете остановить некромантов, мы должны будем навеки избавиться от угрозы Темной Империи. И вы, Белзамин, показав свою доблесть и веру, сможете встать во главе атаки, будучи острием карающего клинка Таланоса. И вы возглавите собственный могущественный Хант, направленный на организованную борьбу против демонов.
Это заявление упростило многое.
- Это великая честь, мастер, - произнес Белзамин, удивившись, насколько точно слова Верховного Инквизитора совпали с его мечтами и мыслями. – Но у меня вопрос: а почему именно я должен сделать это?
- Этот же вопрос задавал вам, Белзамин, и Гельфард – вы не смогли ответить на него. Но я скажу вам: я чувствую и вижу, что ваша вера в Таланоса и ваша доблесть поистине велика, так что остальные магистры не могут стоять даже на одной с вами земле, и не могут меряться теми же весами. Вы умеете выполнять приказы, и разбираетесь в людях; вы прирожденный и талантливый лидер. И именно поэтому вы должны встать во главе атаки на некромантов.
- Вы все продумали, мой лорд, - учтиво произнес Сигифер, - и я не могу отказаться. Я приложу все усилия, чтобы оправдать ваше доверие.
- Великолепно, Белзамин, дитя мое, я верю в вас, и мое доверие нет нужды оправдывать – оно ни в чем не провинилось, - торжественно сказал живой доспех, и если бы внутри был человек, магистр был бы уверен, что он улыбается. – Вам нужно тщательно подготовиться к этой великой миссии, собрать все силы. Я даю вам свое благословение на использование всех ресурсов Ханта, а также вы можете требовать поддержки со стороны других магистров, своих друзей, и Ордена Таланоса. Доблестные рыцари вам не помешают.
А теперь ступайте, сын мой. Я надеюсь на ваше выступление против зла уже в ближайшие дни.
- Разумеется, мастер, - со вздохом кивнул Белзамин, и вышел из зала, и вслед за ним, низко поклонившись Верховному Инквизитору, направился Сегептус.
Люциан Астат угрюмо поглядел на зажатую у него в руке вяленую рыбку, понюхал ее, и с выражением глубочайшего презрения ко всему миру оторвал кусочек зубами и принялся тщательно жевать, поглядывая на побитого и пыльного Мартена, в изнеможении прилегшего на грубую скамью. Брезгливо потрогал пальцем предусмотрительно захваченную Карном искореженную рукоять клевца, вперил взгляд в двух людей, прилаживающих на новые железные петли сорванную Культистами и так с тех пор и не повешенную дверь. И удивленно выронил рыбку, когда увидел странную фигуру, делающую последние шаги по винтовой лестнице. Где-то он ее уже видел раньше.
Один из случайно оказавшихся поблизости воинов попытался преградить странному посетителю дорогу, но мгновенно отлетел в главный зал, снесенный огромной ручищей.
Астат положил руку на эфес меча, но его остановил примиряюще звучащий рокот:
- Нет, маг. Я пришел с миром.
Фигура вышла на свет, и взору Люциана открылся порубленный доспех Санквинуса, местами прожженный кислотной кровью чудовищного легионера, но не утративший еще окончательно своей мрачной красоты и величия.
- Я не собираюсь с тобой биться, некромант, - сумрачно произнес Санквинус, махнув рукой.
- Так это ты тогда заявился сюда с толпой лающих псов и учинил невообразимый дебош? – насмешливо спросил Астат, азартно сощурившись. – И ты такой же некромант, как и я.
- Нет, - решительно возразил колдун, - я маг, маг Смерти, а это высокое, почти недоступное обычному человеку искусство. Я не занимаюсь простой реанимацией трупов для своих жалких целей…
- Я тоже, - отрезал Люциан. – Если ты пришел сюда не за тем, чтобы наинаглейшим образом устроить тут очередное сражение, то говори, что тебе надо. Скажи, по крайней мере, как твое имя?
- Я – Джеральд Санквинус, глава Культа Смерти. Я не исключаю, что бывший.
- Бывший? - недоверчиво скривился Астат.
- Да, - неохотно подтвердил маг. – У нас с тобой общий враг – проклятый всеми богами и демонами предатель Эрик Сантас. В Культе он достиг невообразимо быстрого успеха и выслужился до верховного жнеца, самого высокого сана после моего. И теперь он сверг меня и убил.
Некромант от души расхохотался. Он еще покачивался и все пытался разогнуться от одолевавшего его смеха, когда маг снова заговорил, и в его хриплом металлическом голосе звучала печаль и недовольство:
- Не вижу здесь ничего смешного. Он действительно убил меня, и теперь мое тело валяется в моем личном зале, и это в лучшем случае. Что произошло дальше, я понял не вполне, но, судя по всему, моя душа вселилась в используемую мной во время смерти марионетку, которая в это время находилась в гробнице Феарота.
Улыбка медленно сползла с лица Астата, и он поглядел на устало задремавшего на скамье Мартена, уютно присыпанного непонятно откуда взявшимися песком и пылью.
- Да, мне рассказали о твоей смерти, чародей, - сказал Люциан. – И о том чудовище, которое было пробуждено.
- Чудовище? – заинтересованно пробормотал Санквинус.
- Ужасный немертвый воин, он был закован в черные доспехи, обтянутые человеческой кожей. Сумел убить несколько моих людей. А почему ты спрашиваешь?
- Так это был Черная Душа, - изумленно прошептал Джеральд.
- Что? – удивленно переспросил Астат.
- Ты можешь присесть, человек, и подкрепить твои силы, - хмуро усмехнулся Санквинус, указывая на лежащую на земле сушеную рыбку. – Я тебе все расскажу, другого выхода у меня нет.
Некромант хмыкнул, поднял еду, заботливо подул на нее и с удовольствием оторвал зубами маленький кусочек. Весело поглядел на мрачный доспех мага и развалился на скамье, вытянув ноги и предвкушая интересный рассказ. После того, как он убедился в безобидности и даже изрядной смущенности колдуна, невзирая на его заносчивость, гордость и властность. «Ха, - с ухмылкой подумал он, - если бы меня подло убили ударом меча в спину, и мой дух переселился бы в доспех, я был бы еще и не так смущен».
Рассказ действительно оказался чрезвычайно интересным, он содержал полную подробнейшую историю возникновения, развития, и падения Темной Империи. Правда, сам Санквинус, в силу своих религиозных убеждений и преданности Тордаму, совсем не считал это падением, а считал возрождением в новой, усовершенствованной жизни и новых телах. Все это он выложил Астату, не скрывая ни единого факта, ни мельчайшей подробности.
- Очень интересно, - негромко рыгнул некромант, хладнокровно бросая сухой хребетик на пол и с удовлетворением чувствуя себя хозяином положения. - И чего же ты хочешь от меня добиться своей откровенностью?
- Я прошу у тебя помощи, чернокнижник, - медленно произнес колдун после небольшой паузы.
- Чем я могу помочь тебе? Я сам - наибеднейший и наисмиреннейший раб неизвестно какого божества, с трудом обороняющий свои бренные телеса от карающего клинка фанатика – инквизитора.
- Ты маг или театрал? – раздраженно прорычал Санквинус. – Ты сам прекрасно знаешь, что если не остановить Сантаса, завладевшего всей военной и религиозной машиной Культа, то он вскоре сокрушит и тебя, и, если ему повезет, Инквизицию.
- Даже всех воинов Культа не хватит на такое дело, - небрежно бросил Астат.
- Да. Но если ему удастся возродить весь Легион Черных Душ, то он сможет завоевать не только Первый Ярус, но даже и всю Поверхность. Тебе плевать на них, так же, как и мне – но тебе дорога твоя шкура, чернокнижник. И шкуры твоих доморощенных колдунишек. Ты думаешь, зря их колдун Модест устроил бойню в Мавзолее? Между прочим, это был приказ Сантаса, одобренный мною.
- В твоих словах есть доля истины, - задумчиво пробормотал Люциан, потянув себя за губу. – И что ты предлагаешь?
- Среди Культа еще остались преданные мне люди. Я смогу с ними связаться, и с помощью твоих так называемых Стражей Смерти и некромантов, мы сможем взять цитадель Культа приступом, и отнять у Эрика власть.
- Ну, хорошо. Допустим. А ты откуда знаешь обо всех его планах? Откуда ты столько знаешь о Темной Империи и Легионах?
- Это очень просто, - нехотя ответил Джеральд. – Это известно всем членам Культа, даже низшим, но большинство низшего состава Культа было подвержено воздействию одурманивающих наркотиков и интенсивному гипнозу, в отличие от высших, и в результате они не могли выдать тайну под страхом мгновенной кары. Эрик Сантас – дело другое. Непостижимым образом он миновал тот этап, на котором тайну выдать невозможно, и проскочил на свободный этап, высший.
- В итоге тебя погубила твоя же система, - с удовлетворением подытожил Астат.
- Может и так, - пробормотал живой доспех. – Но в любом случае, Эрик – угроза уже не лично мне и моим воинам, а всему Первому Ярусу. Так что тебе, некромант, без моей помощи никак не обойтись.
- А ты, маг, любую ситуацию сможешь выкрутить так, что виноваты все, кроме тебя, а ты с видом безымянного филантропа благодушно предлагаешь помощь страждущим.
- Да, совершенно верно. Так что ты надумал?
Астат тяжело вздохнул и с горестной усмешкой запрокинул голову. Потом еще раз посмотрел вокруг, на выщербленные стены «Мессы», на мирно похрапывающего на скамье Мартена, на вечно хмурого Веллера, затачивающего один из своих мечей, на всех остальных ренегатов и колдунов. На всех людей, которые ему доверяли. На всех людей, которые считали его лидером и которые нуждались в его защите. От таких мыслей у него резко разболелась голова, и нахлынул острый приступ мещанского сентиментализма.
- Ладно, - медленно произнес Люциан. – Будет тебе помощь. Находи и связывайся с верными тебе воинами в твоем проклятом Культе, и завтра мы пойдем на штурм. Твоей бывшей цитадели. Наша цель – Эрик Сантас. Мы его победим, поставим на колени, изрядно поглумимся, а затем зверски убьем. Но у нас есть еще один козырь. Учитывая то, что твой Культ во главе с Сантасом фактически захватил власть в городе и сверг консула, мы воспользуемся помощью выживших самураев и войск проклятых эльфов, которые возглавляет сейчас капитан Клэрн Савальеро, если не ошибаюсь.
- Отличный план, - холодно отрезал Санквинус.
- Да, я в этом не сомневаюсь, - подтвердил Астат. – Но у меня есть одно условие. Если мы победим, и захватим твою цитадель, твой Культ отойдет от власти в городе и власть вернется к консулам и гильдии магов. Только так.
- К чему такая категоричность? – пожал плечами чародей.
- Я боюсь тебя, - откровенно сказал некромант, посмотрев в пустые прорези шлема Санквинуса - и боюсь того, что ты вонзишь кинжал мне в спину.
- Сигифер Белзамин, - обличающе загремел Вальтер Кселас, выставив палец, - вы ни кто иной, как завзятый бюрократ! Вместо того чтобы молиться Таланосу и благодарить его за дарованную вам честь, вместо того чтобы точить клинок в предвкушении уничтожения тьмы, вы сидите на стуле, - казалось, это обстоятельство возмущало бородача больше всего, - и составляете планы, рисуете схемы, а также пишете пространные списки!
- Уважаемый магистр, - проникновенно произнес Белзамин, - ткнув пером в его сторону, - вы так и не ответили на мой вопрос. Вы можете дать мне нескольких своих воинов для выполнения возложенной на меня миссии?
- Да могу я, могу, - отмахнулся Кселас, - хоть всех, один буду мертвецов крушить. Как лорд Ханта, я могу взять для вас несколько охотников и капелланов у Роберта и Радамента.
- Да, с моим дорогим другом Мальтером я сам договорюсь, а насчет Радамента - если бы договорились вы, я был бы очень рад.
- Отлично, - с добродушной улыбкой кивнул Вальтер, - я с ним поговорю. Хоть он и носит с собой полную версию «Sancte Lex» в трех томах, меня он послушает. Он всегда слушает тех, кто главнее его, ибо это также указано в священном фолианте. Если и есть на свете бюрократ хуже вас, Белзамин, так это Авель Радамент. Вместо того, чтобы поступить, как чувствует сердце и велит совесть, он будет часами рыться в компетентной литературе и штудировать справочники. Вот это меня раздражает более всего прочего – вместо того чтобы рубить зло мечами и крушить булавами, люди только и делают что читают и рассуждают, и рассуждают.
- Да, конечно, полностью согласен, все это не подлежит сомнению, все это безусловно, и поэтому, дорогой магистр, оставьте рассуждения и идите на бой со злом.
Кселас засмеялся в густую бороду и вышел, по своему обыкновению громко топая.
- Да, конечно, - задумчиво произнес Роберт Мальтер, по привычке расчесывая аристократическими пальцами длинные прямые смоляно-черные волосы. – Я могу не только дать тебе воинов, Сигифер, но и сам пойду с тобой, если ты не против.
- Конечно, - слегка улыбнулся Белзамин.
- Тогда позволь спросить: каков наш план?
- А наш план таков: мы собираем силы почти всего Хант Андидум, добавляем Антимагов из Бетрадума, профессиональных уничтожителей магов, которые будут воистину незаменимы при осаде «Мессы», подключаем паладинов Таланоса, и идем напролом резать плохих парней.
- Гениально. Ну а как с ситуацией в Трэль-Талосе?
- Все предусмотрено, - уверенно соврал Белзамин. – Я думаю, что хаос у проклятых эльфов только поспособствует нашей миссии, а в крайнем случае, мы перестреляем и их, если они рискнут встать у нас на пути.
- Похоже на бессмысленный геноцид, - мрачно пробурчал Мальтер, - разве не так?
- Да, совершенно верно, - с готовностью ответил Сигифер, - но необходимо учитывать, что это геноцид животных, не заслуживающих жизни, отверженных и противоестественных магов, отвратительных колдунов и зверей со знаком Зверя на челе.
- Так гласит доктрина.
- Да, и в данном случае я собираюсь ей воспользоваться, чтобы никто не встал между мной и властью.
- Но в настоящее время Инквизиция находится в вынужденном перемирии с Трэль-Талосом, - возразил Роберт.
- Вот именно – в вынужденном. Потому что у Трэль-Талоса проблемы с Культом Смерти, а у нас – с «Кровавой Мессой». Но после этого грандиозного рейда наша часть проблемы должна отпасть, и мы сможем вплотную заняться этими грязными чужаками.
- Мне казалось, ты никогда не считал проклятых эльфов «грязными чужаками», - чуть нахмурился Мальтер.
- Да, - нехотя признал Белзамин. – Но теперь придется. Хотя бы недолго.
- Почему?
- Роберт, ты знаешь, что меня вызывал к себе сам Верховный Инквизитор, это было объявлено всему Трибуналу Кселасом. Он развернул передо мной блестящие перспективы, сказал, что если я покончу с «Кровавой мессой» одним решительным ударом, я стану лордом, встану во главе Ханта. Мне кажется, он имел в виду новый Хант, новый могущественный отдел Инквизиции, который впитает в себя все самое лучшее и могущественное, что было в трех главных Хантах. И когда я стану равным самому ужасному Сегептусу, я смогу изменить многое, уничтожить все лицемерие, всю ненависть, питавшую нашу организацию в течение многих лет. Смогу изменить проклятую доктрину, переписать сам «Святой Закон», искоренить все дурное, чем когда-либо отравляла жизнь людей слепая и фанатичная вера.
- Воистину грандиозно, Сигифер. Твои амбиции не снились даже Сегептусу. Есть люди, которые чувствуют себя комфортно, если обладают властью. Но ты, если заполучишь ее в свои руки, никогда более не уснешь спокойно – даже во сне ты будешь видеть великие дела, которые ты мог бы сделать, и не успокоишься, пока не изменишь мир так, что его не узнают. Сон, Белзамин, хорошая вещь. Я не променял бы его ни на что.
- Поэтому, Роберт, не обижайся, если я скажу, что ты довольствуешься скромной ролью серой мыши в Трибунале, и тобой помыкают все, кому не лень. Разве что кроме еще тех, кому это не позволяет врожденная порядочность: Кселаса, Сахтера, Идората и меня.
- Пусть. Они не видели моих клыков, и у меня нет желания их показывать. Если мы будем грызться между собой, мы никогда не сможем победить.
- Вот именно. Но твое смиренное молчание вкупе с тихой непреклонностью Идората не может изменить сложившееся положение дел в Трибунале, когда он расколот на несколько кружков по интересам и напряженность не могут разрядить даже едкие дискуссии. И поменять его могут лишь решительные действия волевого и хорошо организованного человека, прекрасно умеющего управлять людьми и предпринимать кардинальные меры.
- Скромность никогда не была твоей второй натурой, Белзамин, - с мягким укором покачал головой Роберт.
- Согласен. Итак, взятие «Кровавой мессы» будет первым совместным мероприятием всех трех Хантов за последние полтора года, и пусть это будет началом нашего объединения и конца внутренних распрей. Во имя Таланоса.
Мальтер слабо улыбнулся и кивнул.
Эрик Сантас неприятно осклабился и провел рукой по витиеватому узору на спинке некогда принадлежавшего Санквинусу трона. В голове тихо зашелестели, переплетаясь и шепча, призрачные голоса сотен и тысяч мертвых душ, неразрывно связанных с этой чародейской реликвией. Он отнял руку, и голоса мгновенно умолкли, и только еле различимые отклики всплывали иногда в голове.
- Все идет великолепно, - с тщательно выверенной улыбкой обратился он к двум безмолвным воинам, мечи которых были еще обагрены дымящейся кровью Джеральда. Их лица скрывали печальные медные маски, а тела – мешковатые балахоны ровного цвета серого праха.
Сантас прекрасно знал, что улыбался зря, и тем не менее всегда делал это. У воинов, стоящих перед ним как вкопанные, не было душ, они не обладали даром речи, они не могли ничего чувствовать, и не оценили бы его артистической улыбки.
Уже много лет они были мертвы. И скрытые балахонами доспехи носили в себе лишь гниющие трупы, поднятые из смертного сна злой волей некроманта.
Его злой волей.
Много лет, с момента своего пришествия на Акнарту в составе Раннего Рейда ученых, вынашивал он горделивые планы. Иногда ему казалось, что необходимость властвовать, управлять людьми и повелевать всем, что окружает его, у него буквально в крови. И поэтому его переполняла тихая, но злобная ненависть к своему серому, как могильный саван, прошлому, когда он чуть ли не под домашним арестом разрабатывал очередную бесполезную вещь на благо мирового правительства. Акнарта казалось ему пределом мечтаний: колдовская планета могла дать ему все: свежесть жизни, приключения, и, в конце концов, власть. Он помнил, как несколько лет назад радостно смеялся, когда ему удавалось усилием воли зажечь искру на ладони или распалить костер. С аппетитом уплетая изжаренную на магическом огне рыбу или мясо, приправленные квелыми смешками коллег-ученых, он чувствовал, что он действительно счастлив. Теперь он мог спалить своим чародейством целый город и вдохнуть некое подобие жизни в труп, но это блаженное, почти детское чувство безвозвратно ушло.
Ушло после того рокового случая, когда он встретил Люциана Астата и присоединился к организованному движению некромантов, которые пользовались и восстанавливали культуру древних Риллари и магические способности магов Темной Империи.
У него появлялись ученики и прочие люди, которых он мог бы с некоторой натяжкой назвать друзьями. Многие из них были выслежены и уничтожены Инквизицией из-за неосторожных и авантюрных мероприятий, которые задумывал Сантас. Последним из них был Модест, и после его позорной гибели от руки проклятого фанатика Эрик остался совершенно один.
Окруженный лишь толпой мертвецов, закованных в доспехи и максимально похожих на людей. Многие бы давно сошли с ума от отсутствия человека, с которым можно было бы поговорить, сказать хоть одно слово, просто почувствовать близость.
Да и он, наверное, давно был безумен. Он не знал.
Эрик Сантас очнулся от своих грустных мыслей и снова с улыбкой погладил черный трон Санквинуса. Ему было немного жаль этого добродушного старикана, который, упершись как козел, так настойчиво двигался к своей цели и единению со своим зловещим богом, Тордамом. Самому Сантасу было глубоко наплевать на всех богов и демонов, он одинаково ненавидел всех их и их недальновидных последователей, добровольно посадивших себя за решетку фанатизма и невежества. Хотя, на одного демона ему было не наплевать.
На себя самого.
Хотя временами Эрик сомневался и в этом.
Зато теперь все должно измениться. Теперь в его руках сосредоточена вся громадная военная машина Культа Смерти, и десятки безумных воинов готовы броситься за него в бой уже завтра. И скоро, если все выйдет так, как хочет он, в его руки попадет еще более могущественная сила, способная сокрушить всех его врагов и дать власть, не доступную ни одному смертному. И у него, в отличие от доброго, но чересчур наивного старика Джеральда, есть для этого и время, и возможности.
Тот похищенный им после дерзкой операции в «Кровавой мессе» юноша, про которого все забыли и давно списали со счетов, как еще одну жизнь, исчезнувшую в пылающем горниле ненависти и войны.
Дален Гервант, несчастный глупый мальчишка, валяющийся сейчас без сознания в глубоких тюремных катакомбах цитадели Культа.
Да, у Эрика Сантаса были возможности.
Утро.
Нет, не утро, какое может быть утро в маленькой тесной келье, находящейся под землей? Это просто время на побрякивающих с каждым движением стрелки механических часах.
Белзамин открыл один глаз и недоверчиво посмотрел на лежащую на столе вперемешку с пачками бесполезных бумаг груду вооружения. Обвел заспанным взором поблескивавший в сиянии голубоватого кристалла меч, два парных пистолета-пулемета «Темный Хранитель» с увеличенными магазинами и компактными лазерными прицелами под стволом. К столу была прислонена очень редко когда надеваемая Белзамином серебряная кираса, инструктированная высококачественным гномьим золотом и покрытая черной как смоль эмалью, с прицепленным на грудь тяжелыми цепями крестом.
Сигифер резко встал с кровати и угрюмо зевнул. Потом с трудом натянул на ноги тяжелые берцы, неплохо сохранившееся со времен его пребывания в армии и тщательно зашнуровал. Вслед за этим он привычным движением накинул черный плащ, продев руки в короткие рукава. Немного поразмыслив, нацепил на грудь кирасу, затянул ремни, держащие ее, и напоследок вогнал в вышитые филигранью ножны на поясе прямой меч.
Сегодня будет просто дьявольски напряженный день. Сначала – короткое собрание всего Трибунала, утверждение состава рейда, и, наконец – грандиознейший поход на некромантов за последние полтора года в поистине достойном составе.
Он еще не успел толком проснуться, когда вздрогнул и с удивлением обнаружил себя сидящим на мягком кресле в зале Трибунала и парализованно вперившим взгляд в огромную толпу, наполнявшую его. Здесь была если не вся, то во всяком случае большая часть Инквизиции: одетые в разноцветные плащи и кожанки охотники, более прилично вооруженные инквизиторы, зябко кутающиеся в робы капелланы, а также несколько странного вида воинов в кольчугах и легких пластинчатых поножах, лица которых были прикрыты глубокими капюшонами, а весь пояс увешивало невообразимое количество различного рода амулетов, оберегов и талисманов. Тематическим завершением этой разношерстной толпы служил небольшой отряд рыцарей Таланоса, скромно стоящих в сторонке и опирающихся на двуручные мечи и секиры.
Кселас успел вовремя оттеснить досадливо ворчащего Серахта в сторону, и теперь его зычный густой бас звучал на весь зал, переливаясь в слабое эхо:
- Братья! Настал час полной и окончательной победы над проклятой самим Таланосом сектой некромантов под предводительством богомерзкого еретика Люциана Астата!
Зал Трибунала отозвался одобрительным шепотом.
- Итак! В этот рейд, поистине достойный руки летописца, собираются силы всей Инквизиции и союзных ей могущественных орденов. Возрадуйтесь! Сегодня, наполненные святым гневом, в бой ринутся благословленные самим Творцом воины – доблестные паладины!
Чрезвычайная важность задания вынудила Хант Бетрадум использовать самых могучих своих бойцов – Антимагов, которые сокрушат и повергнут в безмолвный прах демонических и богопротивных некромантов! Их возглавит брат-капитан ордена, Вегель Дантурес!
Один из воинов, одетый в яркий пурпурный капюшон с золотой каймой, горделиво и изящно поклонился всему залу, приоткрыв тонко усмехающееся лицо и аккуратную черную бородку с проблесками снежной седины.
- И, наконец, - без труда перекрикивал Вальтер гул восхищения статным бойцом-колдуном, которого все присутствующие видели первый раз, но о котором слышали сотни слухов и легенд, - я хочу сказать только одно. Весь успех этой операции зависит только от того, на кого она возложена самим святым Верховным Инквизитором…от магистра Сигифера Белзамина!
Сигифер вышел к уступленному ему Кселасом аналою и почувствовал неуверенность, граничащую с холодным ужасом. Подумать только – все эти люди будут слушаться его слова? Разве может он брать ответственность за жизни стольких людей? Поистине, власть заставляет голову кружиться…но не от могущества, а от страха. Страха не суметь, подвести и проиграть. Он не боялся битв – стрелять, рубить мечом, уворачиваться от ударов он умел хорошо. Он боялся их последствий.
Сигифер покрепче ухватился побелевшими руками за края аналоя, и, набравшись храбрости, воскликнул:
- Сегодня, с благословения самого святейшего Верховного Инквизитора, мы совершим настоящий подвиг. Да плевать на подвиги, дешевый пафос и эпичность! Главное – что наконец-то после этого громадного избиения младенцев мы наконец-то сможем вздохнуть свободно и приняться за очередных мерзких богоборцев.
И наконец он добавил эту фразу, которую всегда ненавидел, но которую так ждала эта толпа разномастных религиозных фанатиков.
- Во имя Таланоса!
И воздел меч над головой.
Глава VIII. Огнем и мечом.
« И возьмут святые мечи, и факелы в руки свои
И будут жечь и уничтожать то, что считали злом.
И когда умрет послезнее зло
Встанут на его место. »
Книга Пророков Сигора 9:21
- Культ, - наметанным взглядом оценив стражу у ворот Трэль-Талоса, заметил стоящий за спиной у Белзамина Мальтер, держась длинными и бледными, как мел, пальцами за висящий у него на шее серебряный анкх.
- Да, это я уже понял, - хмуро отозвался тот, осторожно выглядывая из-за угла колоссальной скалы, за которой скрылось все их небольшое войско.
- Убить, - резюмировал стоящий рядом с магистрами и совершенно не пытающийся скрыться Астамат, сложив руки крест-накрест на блестящей кирасе и сопровождая свои слова зловещей усмешкой.
Белзамин со вздохом согласился с изрядно надоевшим ему за недолгую дорогу инквизитором. Но просто так создавать себе дополнительных проблем не хотел.
- Попробуем решить дело мирно, - спокойно буркнул он себе за спину.
Голова Мальтера, высовывающаяся из-за плеча Сигифера, уступила место обличающему персту Астамата, облаченному в кольчужную рукавицу.
- Магистр, - праведным и полным святого гнева голосом забрюзжал он, - наша миссия предусматривает полное искоренение зла в городе, несомого некромантами. Я сам лично видел, как один из этих стражников оказался прихвостнем мерзкого Астата, будь он испепелен огненным дождем, что низвергнет с неба Таланос… так что оставить их в живых будет непростительной промашкой.
- На сей раз, я вынужден признать, что вы правы, - нехотя пробормотал Белзамин. – Тут всего метров пятьдесят, я пристрелю их.
Он вынул из кобуры свой любимый пистолет-пулемет, тихо и ласково взвел курок, нажал пальцем крохотную кнопочку на стволе и прищурился, прицеливаясь. Один из охранников успел только с удивлением вытаращиться на красную точку с левой стороны груди, прежде чем короткая очередь прошила его навылет, и он упал ничком, присыпанный вылетевшей из стены за ним каменной пылью.
Другой стражник мгновенно сориентировался, одним опытным взглядом проследил, откуда исходит тонкий красный лучик, выхватил лук и ловко послал в Сигифера черную стрелу. Тот еле успел уклониться, и ее наконечник глухо состукал о каменный пол подземелья.
Белзамин направил оружие на охранника, но тот уже натягивал лук во второй раз, и он поспешно вернулся обратно в свое нехитрое укрытие, не глядя пальнув напоследок для острастки.
Магистр-капеллан Мальтер поднял руку, шепнул что-то неразборчивое, и вокруг него разлилась сфера бледно-голубоватого света, от которой Астамат в омерзении отшатнулся, как от занесшего хвост скорпиона. Роберт выхватил из-за пояса маленький компактный пистолет и без боязни вышел из-за угла. Проклятый эльф быстро прицелился и спустил стрелу. Мальтер лишь усмехнулся, когда стрела вонзилась в сверкающий силовой щит и, истлев, рассыпалась черным пеплом, только коснувшись его. Роберт протянул руку и тремя меткими выстрелами прострелил доспех охранника навылет. Пули отшвырнули эльфа к стене, и он медленно сполз, замазав ее темной кровью и выронив лук со стрелой.
- Отлично. Проходим в город, - промычал Белзамин, зажав в зубах четыре патрона, по одному возвращаемых им в обойму.
- Тут два человека, - негромко обратился Астат к Санквинусу. - У ворот двое твоих бывших воинов. С луками и мечами.
- Да, я знаю, - мрачно ответил колдун, – это правило. Один человек мало, трое – уже много. Они создадут неразбериху. Двое в самый раз. Один бежит с докладом, другой встает за спаренные пулеметы и…
- Пулеметы? – испуганно дернулся некромант.
- Да, - удовлетворенно кивнул капюшоном Джеральд, - это было моей идеей. Пулеметы всегда обеспечат максимальное протяжение времени путем непрерывного огня крупнокалиберными шрапнельными патронами, разрывающими тела на куски, кромсающими их, и…
- Все это очень хорошо, только замолкни, - раздраженно бросил Люциан. – Теперь нам нужно придумать, как избавиться от твоих пулеметов. Наверное, нам необходимо применить какое-нибудь заклинание. У меня как раз есть на примете подходящее.
- Какое? – брезгливо уронил колдун.
- «Белый Дурман». Неплохое заклинание – гарантированно усыпляет любого гуманоида. Если повезет – усыпит сразу двоих, причем надолго.
- Дешевое чернокнижие, - презрительно буркнул чародей. – Лучше так.
Он протянул вперед закованную в перчатку руку, и в ладони полыхнул фиолетовый огонек. Потом резко сжал ее, притянув к себе, будто хватая что-то, и бросил одно-единственное труднопроизносимое слово на древнем вампирском языке.
И из ровной земли перед ним на глазах изумленных солдат вырвался сотканный из чистейшей магической энергии огромный силовой бич, похожий на колоссальное, переливающееся пурпурной силой щупальце. Плавно перекатываясь по каменистой земле, он начал осторожно подкрадываться к культистам. Те выхватили луки, но их черные стрелы не могли причинить ни малейшего вреда созданному из магии хлысту, и он лишь испепелял их.
Санквинус резко выкинул руку вперед, и бич с необыкновенной скоростью метнулся вперед, согнувшись, как натянутая тетива. Приблизившись к стражнику, он выпрямился, подкинув несчастного эльфа в воздух, словно стрелу из мощного арбалета. Тот с силой ударился об усеянный мелкими сталактитами потолок подземелья, и, как тряпичная кукла, тяжело рухнул наземь, подняв облако каменной пыли. Все его тело было усеяно ужасными рваными ранами, из которых толчками выплескивалась мутная кровь.
Второй стражник испуганно вскрикнул и попытался убежать, но энергетический бич схватил его за ногу, словно гигантское щупальце, и жестоко швырнул вверх на черную крепостную стену, усеянную по верхнему краю кривыми шипами на случай осады. Эльф весьма неудачно приземлился на один из них, испустил жуткий звериный вопль, булькнул, поперхнулся кровью, захрипел и затих.
Пурпурное пламя в руке Санквинуса исчезло, когда он сжал кулак, и с чувством собственного превосходства посмотрел на хмурое лицо Люциана. Тот ответил чародею угрюмым проникновенным взглядом, скривив пересеченное жутким багровым шрамом лицо.
- Великолепно, - наконец мрачно заметил он. – Но незачем было показывать, насколько ты силен, тут было бы достаточно и простого дурмана. Ты, маг, не можешь подобрать средство к задаче, и ставишь себе такие задачи, которые, как тебе кажется, соответствуют твоей силе. И поэтому терпишь поражение.
- Заканчивай разглагольствовать, - немного подумав, неодобрительно заявил Санквинус. – Нам нужно идти на штурм, а не философствовать. Тем паче, что вопли этого проклятого предателя наверняка переполошили всех в крепости, и на нас вышлют большой отряд, чтобы посмотреть, что происходит.
- Если ты до сих пор не понял, колдун, что я этого и добиваюсь, то ты глупее, чем я думал. Это наш единственный шанс. Пока наши воины сдерживают всех предателей у врат – ибо это самое узкое и потому самое лучшее место их сдерживать, - мы сможем телепортироваться в саму цитадель и убить Сантаса.
Джеральд удивленно качнул капюшоном.
- Ха-ха, а ты прав, - признал он.
- Мастер Карн, - резво выбежал в главный зал «Кровавой мессы» один из Стражей Смерти, – нас атакуют!
- Кто? – нехотя отвлекся от раскладки гномьего пасьянса сидящий за столом Мартен и недовольно поморщился. – Опять Культ Смерти? Мы же кажется уже недавно перебили один их рейд.
- Мне кажется, мастер…что это Инквизиция, - проскрипел запыхавшийся воин.
- Что? – вскочил со стула Мартен. – Обычный разведывательный рейд?
- Если человек восемьдесят охотников, рыцарей и капелланов можно назвать разведывательным рейдом, то да.
- О, дьявол, - нервно пробормотал Мартен. – И как назло Люциан забрал больше половины воинов и пошел на штурм цитадели Культа. Это, кажется, полный сокрушительный рейд с целью разгромить «Мессу».
У него путались мысли, и от ужаса заплетался язык.
- Будем организовывать оборону самостоятельно. Сколько у нас воинов?
- Мастер, я не в курсе, спросите капитана Веллера.
- Тогда позови его, недоумок, и, пожалуйста, быстрее!
Солдат умчался, и вскоре в зал быстрой походкой вошел Веллер с лицом на пике своей угрюмости и невозмутимости.
- Капитан, я принимаю командование как заместитель Астата. Быстро забаррикадируйте входную дверь чем угодно, чем только сможете. На середине лестницы выстройте «скорпионом» восьмерых воинов с огнестрельным оружием, чтобы в случае прорыва они сумели нанести максимальный урон противнику. Вторую дверь тоже забаррикадируйте, как можно плотнее. Потом выстрой тут всех оставшихся воинов полукругом, чтобы встретить прорвавшихся. Есть в этом зале маги?
Отозвались четыре замотанных в черные мантии и насмерть перепуганных человека.
- Нам нужно связаться с мастером Астатом, это наш единственный шанс, - пробормотал один из них.
- Нет, если Люциан погонится за двумя зайцами и будет воевать на два фронта, ничего не выйдет. Нам нужно отбиться своими силами. Быстрей! Рисуйте пентаграмму вызова второго круга! Будем пробовать вызвать помощь с того света. Тащите сюда все трупы, сложенные у нас в подземелье.
Веллер побежал выполнять приказы и готовиться к обороне, а один из магов принялся дрожащей рукой рисовать на полу зала неровную пентаграмму.
- Клянусь Таланосом, - раздраженно крикнул Белзамин, попытавшись высадить входную дверь «Мессы» и очень удивившись, когда она не подалась. – Кажется, они уже успели забаррикадироваться. Я видел, как туда в панике забегал один из их патрульных. У кого-нибудь случайно есть при себе таран?
Тарана не у кого не оказалось. Даже случайно.
- Капеллан, - окликнул Сигифер Лотаса Релама, поставленного им во главе небольшой группы капелланов. – Ломайте дверь своей магией.
Релам подал знак рукой и, одетый в черную робу и серебряные, инструктированные золотом наплечники капеллан встал напротив двери, и, вытянув руки, монотонно зашептал свои заклинания. В его ладонях заискрился жаркий огонек, постепенно росший, и вскоре над перчаткой мага покачивался в воздухе крупный пылающий шар пламени. Резкое движение рук – и дымящаяся огненная бомба полетела в дверь «Кровавой мессы». Раздался громкий взрыв, и от заколдованной двери отлетело несколько горящих щепок, а одна обугленная доска с треском сломалась вовнутрь.
Несколько легко пробивших дверь крупнокалиберных пуль вылетели из-за нее и прошили легкий доспех капеллана в нескольких местах, застряв внутри. Тот поперхнулся кровью, покачнулся, и рухнул наземь, уткнувшись лицом в дверной косяк.
Как только утих шквальный огонь, Белзамин немедленно приставил пистолет-пулемет к двери и прошил ее нескольким уверенными выстрелами. В туннеле послышался приглушенный крик, и началась легкая неразбериха. Напоследок он пальнул еще один раз, отошел и резко махнул рукой капелланам.
Несколько огненных шаров, ударивших одновременно, сорвали дверь с петель силой взрыва, она покосилась, качнулась еще раз на плавящемся обрывке железа, и упала вперед. Сигифер быстро отдал приказ, и два десятка охотников, один за другим, бросились в темный дверной проем.
Первый ряд нападавших скосили моментально, и их искалеченные пулями тела распластались на узкой лестнице. Яростно взвыв, не тронутые огнем охотники бросились на стрелявших, попутно успевая насмерть затаптывать своих упавших от ран соратников.
После третьего всплеска крови из разрубленной конечности Стража Смерти, небольшой отряд воинов дрогнул и, поддерживая отступление неровным огнем, уперся в следующую дверь, ведущую непосредственно в «Кровавую мессу».
И только тогда понял, что она заперта.
- Магистр, - грубым голосом обратился к Белзамину один из Антимагов. – Замечен источник магического возмущения в районе…короче, нет никаких источников, просто этот проклятый город переполнен нелегитимными с нашей точки зрения магами. В том числе в «Мессе» их дополна. Их надо блокировать, иначе нам придется туго.
- Блокировать? – рассеянно переспросил Сигифер.
- Простое заклинание, растягивающее антимагическую ауру наших амулетов на большую область. Таким образом, почитай, что все маги в городе лишатся их магических способностей.
- Капелланы тоже?
- Да. Но у нас их шесть штук, а у врага магов до черта.
- Хорошо, блокируйте. Только скорее.
- Все идет по плану, - глухо напевал Люциан Астат, потерянно глядя на выстроившихся около врат цитадели Стражей Смерти вперемешку с несколькими легковооруженными Культистами, которых Санквинус смог вырвать из лап Сантаса простым телепатическим приемом.
- Я надеюсь на это, - подтвердил чародей, появляясь из-за спины некроманта. – Вроде бы мы все просчитали как надо. Хотя психологический штурм – вещь непростая. Ставить на то, что у Сантаса не выдержат нервы и он пошлет на наш маленький отряд всех своих солдат – большой риск.
- Точно, и еще при этом не додумается отделить армию созданных мной фантомов он небольшой группки наших воинов.
Эрик Сантас с нарастающей тревогой следил за огромным отрядом хорошо дисциплинированных бойцов, недавно выросшим на небольшой площадке перед вратами цитадели. Некоторые из воинов, видимо, были еще новичками: в их движениях просматривался страх и неуверенность, скорее всего произрастающие от неопытности и недостатка обучения, зато марш и резкие, точные движения большей части воинов поражали своим профессионализмом и лаконичностью.
Он мог бы выдерживать осаду несколько дней, тем более что у нападавших не было никаких признаков осадной техники. Но его планы предусматривали другое – самые решительные действия по уничтожению остатков дезертировавших войск из Культа и «Кровавой мессы», которая мешала ему в его замыслах о нахождении истинной гробницы Чернух Душ. Некроманты постоянно путались у него под ногами, ставили пренеприятные ловушки, строили козни, в общем, просто мешали жить. А после его предательства они бы сделали все, чтобы помешать ему или просто-напросто убить его, как собаку. И поэтому их нужно было уничтожить.
Судя по количеству войск, собранных на небольшой площади с извергающим ржавую и тухлую воду фонтаном, это были все люди Люциана Астата, за исключением разве что маленького отряда, оставленного для охраны «Мессы». И лучше бы было перебить их всех прямо сейчас, при поддержке стрелков, с возможностью быстрого отступления за прочные стены крепости, чем потом, в узком коридорчике колдовского прибежища.
- Нападайте, - тихо бросил Эрик стоящему у него за спиной мертвецу.
Впечатляющих размеров черные ворота замка Культа Смерти жутко заскрипели, и, управляемые сложным скрытым механизмом, с шумом открылись. В них показался большой отряд культистов, вооруженных острыми клинками, и некоторые – мощными длинными луками. Культисты вели себя на удивление тихо, хотя для их изуродованных гипнозом и наркотиками мозгов это было несвойственно.
- Вы помните наш план, капитан? – негромко осведомился Астат у лидера стражей, с опаской оглядываясь по сторонам и пытаясь понять, в чем подвох столь быстрой сдачи нервов.
- Разумеется, мастер, - решительно кивнул тот.
- Отлично. Чародей! Начинаем телепортацию. Ориентация на твой магический трон, принесший мне столько бед, в том числе и вывихнутую ногу, - с нервной торжественностью объявил Астат. - Ты готов на решительную битву с инфернальным злом, и так далее, и тому подобное?
- Да, - после недолгой заминки ответил Санквинус, удрученно махнув капюшоном.
- Антимаг, - раздраженно рычал Белзамин, тщательно изображая лицом разгневанного повелителя и грозно нависая над невысоким плотным бойцом, - долго вы еще будете творить свой ритуал? Работа стоит.
Рыцарь поморщился и хотел что-то сказать, судя по выражению лица, нечто необыкновенно дерзкое, но промолчал, и только успокоившись, ответил:
- Магистр, еще капельку терпения. Уже почти готово, осталось лишь окончательно активировать ауру и закрепить ее местоположение над городом.
- Хорошо, только молю вас: поскорее.
- Это как выйдет, - безразлично пожал плечами воин. – Лучше качество, чем скорость. Запомните это навсегда, магистр.
Сигифер лишь тихонько рыкнул.
Эрик Сантас с все нараставшим напряжением глядел из узкого готического оконца цитадели на две небольшие армии, выстроившиеся напротив друг друга в полной боевой готовности. Одна из них состояла из одетых в черные кожанки культистов, огромная толпа которых смутно чернела в авангарде, поблескивая остро отточенными изогнутыми мечами. Их спины прикрывала тяжеловооруженная нежить, черепа которой были скрыты бронзовыми масками. Их цель была – в случае разгрома отряда культистов - бойцов держать оборону до последнего.
Другое войско было значительно больше, по крайней мере на первый взгляд. В своей основной массе оно состояло из воинов, закованных в серые как камень легкие кольчуги, которые иногда были прикрыты красными накидками с изображением хищно оскалившегося черепа или пылающей пентаграммы. Изредка среди ровных рядов дисциплинированных воинов можно было разглядеть закутанную в черный балахон фигуру некроманта, оснащенного колдовским жезлом или тяжелой магической книгой для чтения сложных заклинаний.
Это последнее войско расположилось очень неудачно для Сантаса: оно заняло оборону в воротах крепости, но все же находились слишком далеко, чтобы в них могли долететь пули из установленных местами в окнах цитадели гномьих пулеметов оригинальной конструкции, питаемых магическими кристаллами. Пулеметы были чрезвычайно эффективны, в чем Эрик уже успел убедиться, однако до слез недальнобойны.
Колдун сосредоточился, вздохнул, и послал своим воинам ментальный приказ: «В атаку!». И несколько десятков обезумевших бойцов Культа Смерти ринулись в атаку, истошно выкрикивая боевые кличи и готовые убить или же умереть.
Ярко вспыхнула начерченная вокруг черного трона пентаграмма, и воздух вокруг нее стал холодеть, превращаясь в мельчайший водяной пар и начиная отдавать могильным морозом, слабо, но неприятно пахнущим гнилью и кровью. Эрик резко обернулся, но мало удивился: магический артефакт улавливал магическую активность, а когда у тебя под стенами несколько десятков некромантов, то поведение трона вполне можно было понять и предугадать. Сантас со скукой поглядел на эффектное зрелище, но потом со скукой отвернулся, погрузившись в наблюдение за полем боя, где уже реками лилась кровь и смешивались крики стражей и звериные вопли культистов, звон мечей и глухой грохот используемых не по назначению как оружие щитов.
Хоть он и мог предугадать последующее, он этого не ожидал.
Круг пятиконечной звезды заискрился, и рядом с троном выросли, вспыхнув как маленькие светочи, два столба света, и в них сформировались из бледно-желтого сияния две фигуры. Одна – суровый, закованный в ужасающего вида черные доспехи колдун, вторая – невысокий, немного сутулый человек.
Безо всяких ожидаемых Астатом прелюдий и горестных стенаний о сути предательства, Санквинус метнул в Сантаса мощный сгусток псионической энергии, отшвырнув его на несколько метров. Тот приподнялся на локте, с нескрываемой ненавистью взглянул на обоих колдунов, и одним движением ладони закрутил вокруг себя свистящий вихрь мелких магических снарядов, сформированных в похожие на желтоватые кости сгустки. Еще один пасс – и одежда на нем мгновенно обросла серой плотью, из которой с брызгами мерзкого гноя вырвались несколько острых костей. На плечах, на ногах, они были предназначены для непревзойденной обороны и изощренного убийства. Но самый длинный и острый шип медленно выполз из перчатки на его ладони.
Джеральд яростно взвыл и швырнул в своего противника вырвавшийся из руки пылающий огненный шар, и когда он рассеялся, лишь разбив и обуглив несколько костяшек в магическом щите некроманта, и от него остались только клубы черного дыма, одним решительным пассом призвал огромный, черный, объятый зеленым пламенем зазубренный меч и со страшным ревом кинулся на врага. Тот покрепче обхватил пальцами длинный, смахивающий на катану клинок и приготовился защищаться.
Первый же сокрушительный удар чародея вызвал сноп магических искр и усыпал пол поломанными костями, выбитыми из зловещего защитного вихря. Второй его удар чуть не задел самого мага, угодив в брешь в защите, но тот успел вовремя отпарировать его. Однако когда он пытался нанести третий удар и уже заносил для этого меч, шип Сантаса с лязгом вонзился в правый бок колдуна, и из отверстия в доспехах хлынул тоненький лучик пурпурного света.
Джеральд покачнулся, когда Эрик выдернул клинок из его кирасы, и выронил внезапно погасший меч, когда магическая энергия начала уходить из марионетки, в которой была заперта, словно в клетке, его душа. Он уже готов был упасть, когда его сбила с ног волна пламени, посланная из руки …
…Люцианом Астатом.
Живой доспех отлетел в сторону и рухнул наземь. Боковым зрением заметил угрозу, с трудом перекатился вбок, и костяной шип Эрика вонзился в серый мрамор. Сильная волна телепатической энергии снесла его, отбросив на несколько метров, и магическая катана сломалась; ее кусок по-прежнему торчал из пола.
Санквинус, брешь в доспехе которого оказалась сплавлена огненным снарядом, стальным колоссом навис нас внезапно обессилевшим предателем, и поднял меч для завершающего удара. Смертельного удара.
Пятиконечная звезда вокруг трона снова слабо загорелась. Заискрилась. Потухла.
И доспех Джеральда Санквинуса, бывшего главы Культа Смерти, рассыпался на части, печально звеневшие при ударе о мрамор пола. Последним упал стальной изукрашенный воротник, а вслед за ним – капюшон, в котором теперь не было ничего.
- Магистр, - развязно обратился к Белзамину Антимаг, грубый голос которого давно уже ему надоел, - позвольте вам доложить, что ритуал закончен. Теперь будь я еретик – ни один маг в городе свечку не зажгет, помяните мое слово. Точнее зажгет, но разве что механическими способами, но магией – ни-ни. А еще вернее – сегодня некромантам зачем, собственно, зажигать свечку? Никакой надобности, магистр.
Сигифер с сочувствием посмотрел на рыцаря, как на умалишенного, и тяжело вздохнул.
- Тогда нам пора идти в атаку, - подытожил он, мрачно поглядев на сумрачного как грозовая туча Мальтера. Тот медленно кивнул.
Сантас жутко взвыл и в корчах рухнул на мрамор тронного зала. Серая мертвая плоть сползала с него, словно ожившее растение, местами как будто впитываясь в его одежду и его кожу. Медленно втягивались выросшие из тела кости, со страшным визгом, бороздя и разрывая руку Эрика, в нее втянулся шип-меч, и вскоре предатель без сил лежал на полу, облаченный в разорванные обрывки одежды и усеянный мелкими ранами и ожогами. Его рванье дымилось, и смрад от горения удивительно быстро распространялся по помещению.
Астат хладнокровно выдернул из-за пояса маленький вытянутый камешек на тонкой цепочке. В его ладони он слабо замерцал и вспыхнул, как маленький яркий факел.
-Вот ты и узнал, маг, чем простое, дешевое чернокнижие лучше вашего сложного чародейства. На него не действуют заклинания антимагии. Что ж… я думаю, пора покончить со всем этим, - вздохнул он, устало поглядев на распростертого на полу заклинателя.
- Ха, согласен, - через силу усмехнулся Сантас, и кровь полилась у него изо рта. – Сейчас мои легионы сокрушат твою хлипкую армию, и вернутся сюда. И ты надеешься, что тебя пощадят?
- Не надеюсь. Но я хотя бы избавлю мир от еще одного большого мерзавца, - амулет взлетел над ладонью некроманта, готовый в любой момент поразить врага.
- Не надейся тогда и на это, - с ненавистью выдохнул колдун. – Плохо же ты изучал магию, если не знаешь, что душа человека, владеющего магией – колдовская субстанция, и не сможет покинуть пределы антимагического кокона, который наслали на город. Кстати, ты не знаешь, кто?
- На такое способна только Инквизиция, - мрачно прошептал Астат.
Сантас лишь хрипло и безумно расхохотался, разбрызгивая изо рта кровь и слюну, и попытался подняться на локте.
Люциан резко метнул на него взгляд, и объятый пламенем камень, повинуясь его мысленному приказу, полетел в предателя. Взорвался, врезавшись в тело, отшвырнул его к стене. И через миг черный обгорелый скелет с приварившимися к нему обрывками одежды рухнул на мрамор зала. Попытался пошевелиться, последний раз усмехнулся безглазым черепом и затих.
Люциан с сожалением посмотрел на кончину колдуна, подошел к нему, опасливо пощупал еще догорающее, дымящееся тело, проверил пульс для окончательной уверенности, и, сопровождая свои действия тяжелым вздохом, поспешно ушел из зала, спустившись по винтовой, устланной багровым ковром лестнице.
- Ломать дверь придется своими силами, - чрезвычайно деловитым тоном сообщил магистрам Антимаг с грубым голосом, нагнувшись так, словно выдавал секретную информацию.
- Я вижу, - раздраженно махнул рукой Белзамин. – Дверь будут выламывать охотники. Вдвоем, найдите самых крепких, вооруженных молотами. За ними пойдут рыцари вашего Ордена, сэр. Потом уже мы с отрядом инквизиторов.
- Отлично, - кивнул рыцарь. – Тогда начинаем.
- Дьявол, дьявол, - тихо сквернословил Мартен, перемежая это нехитрое восклицание куда более грубыми выражениями и нервно сплевывая на в спешке начерченную на полу пентаграмму.
- Мастер? - участливо наклонился к нему один из некромантов.
- Они наложили заклятие антимагии, - бросил в его сторону Карн, ударяя ногой полусгнивший высушенный труп, - теперь у нас не получится воскресить всю эту гору прогнившего мяса.
Из коридора донеслись глухие сильные удары, и из наспех забаррикадированной двумя скамьями полетели пыль и щепки. По ту сторону послышались недовольные крики.
- Уже дверь ломают, - укоризненно покачал головой некромант. – Мы даже не можем связаться в Люцианом, выяснить, сможет ли он нам помочь, когда у него и своих проблем полно. Стрелки! Выстройтесь полукругом перед дверным проемом в зале, чтобы наносить максимальный урон врагу в узком проходе. В боковой комнате засядет отряд Веллера, чтобы, как только они начнут зверски резать стрелков, ударить с фланга. Я же возьму меч и встану во главе основной группы, которая засядет в главном зале. Ну как?
- Отлично, - мрачно кивнул Веллер, косясь на содрогающуюся от сокрушительных ударов дверь. – Только одна поправка. Ты с мечом тут абсолютно бесполезен. Я знаю, тут есть подземный ход, который ведет за пределы Трэль-Талоса. Идите, мастер Карн, а мы попробуем отбиться.
- К чему такая жертва? – воодушевленно пробормотал Мартен, который только что вспомнил о подземном ходе, - мы можем все уйти отсюда.
- Нет, мастер, не нужно. Мы должны защитить «Мессу», и будьте уверены, что мы будем биться до конца. А вы идите, может быть, через несколько часов вы останетесь последним некромантом и учеником Люциана Астата на планете.
- Как трогательно, - буркнул маг. – Помни мои распоряжения, Веллер, и держись до последнего.
- Еще бы, шкурой отвечаем, - грубо брякнул воин.
Мартен быстро прошел к дальней стене в главном зале, и с силой дернул незаметный рычажок между двух камней. Часть стены, управляемая сложным механизмом, с визгом подалась назад и отъехала в сторону, открыв узкий и темный проход, ведущий за крепостную стену город. Некромант последний раз взглянул на «Кровавую мессу» и скрылся за поворотом, зная, что никогда больше ее не увидит.
Кусок стены с грохотом вернулся на свое место, а из двери с треском вылетел кусок доски с нарисованной на нем частью пентаграммы.
- Итак, - напряженно крикнул Белзамин, покачивая в ладонях меч и пистолет-пулемет. – Осталось немного, - он бросил нервный взгляд на двух активно орудующих тяжелыми боевыми молотами охотников. Дверь подалась, одна из петлей сорвалась под ударом кривого крюка на обухе оружия, и массивная дверь покосилась.
- Приготовились, - крикнул магистр группе воинов-охотников, вооруженных мечами и большими прочными щитами с вырезом для обзора.
Последний удар – и дверь с шумом вылетела в зал, скребя по полу обрывками петлей.
Вооруженные огромными молотками бойцы не успели даже вздохнуть, когда из камня перед ними взметнулись пыльные фонтанчики, и вскоре их изрешеченные пулями и искалеченные тела отшвырнуло на лестницу. Их легкие железные доспехи напоминали залитое кровью сито, а от голов и рук мало что осталось.
- В атаку! – скомандовал Сигифер, решительно махнув клинком.
И три десятка охотников, держа на изготовку остро заточенные обоюдоострые мечи и прикрываясь щитами, ринулись в бой, пробегая по узкому проходу.
Несколько воинов, шедших впереди, буквально потонули в облаке пыли, дыма и грохота от стрельбы, и следующая волна атаки уже яростно топтала их разорванные тела, иногда спотыкаясь о грубые выбоины в полу и поскальзываясь о лужи крови. Один из них с душераздирающим воплем отлетел к стене, пронзенный навылет стальным колом, выпущенным из мощного арбалета. Другому с мерзким треском оторвало пулей голову, и тугая струя багровой крови, хлынувшая из неровных остатков шеи, окропила всех следующих за ним. Словно прилегший на стену щитов труп быстро опрокинули на пол и затоптали в боевом экстазе. Вскоре послышались короткие очереди из частых щелчков – у нескольких стрелявших закончились патроны, и несдерживаемый более плотным огнем отряд охотников ринулась в бой, размахивая мечами, рубя, сокрушая тяжелыми щитами кости и размалывая павших воинов стальными сапогами в то, что уже никак нельзя было хоронить в открытом гробу.
В «Кровавой мессе» воцарился страшный хаос, шум битвы не могли перекрыть даже зычные боевые кличи сражавшихся и дикие вопли умирающих. То тут, то там из огромного клубка битвы вылетали раненые и покалеченные, без сил падающие наземь и пытавшиеся уползти подальше. Чаще всего им это не удавалось: их добивала либо случайно попавшая в сторону шальная пуля, оторвавшийся кусок щита или искореженный обломок меча.
Спокойными оставались лишь сумрачный и решительный Веллер и его небольшой отряд, засевший в соседнем зале, отделенный от основного достаточно длинным коридором. Их черные кожанки и панцири из крупных колец сливались с темнотой, их мечи были наготове, и они готовы были ударить, когда отчаянно отбивавшемуся отряду стрелков удастся отступить и отвлекать врагов до удачного момента.
И вот он настал. Охотники полностью сосредоточили свое внимание на стрелках, и те начали пытаться медленно и сосредоточенно отступать из вращающегося клубка боя, где царила смерть. Брызги крови покрывали даже потолок, стекая с выщербленного гранита, повсюду валялись отрубленные конечности.
И полтора десятка стражей смерти бросились на воинов инквизиции, готовые сражаться и умереть.
Поначалу их атака произвела сокрушительный эффект, так как уже предвкушающие победу охотники никак не ожидали ее, и значительная их часть пала от удара в спину. Воодушевленные стражи принялись яростно рубить инквизиторов наравне с осмелевшими стрелками, и вскоре от них осталось лишь несколько окруженных и отчаянно отбивающихся воинов, уже сильно израненных и измотанных.
Сжимающий два дымящихся от крови клинка Веллер обернулся на неожиданный и странный скрипящий звук, и изумленно отшатнулся, когда его черную как тьма байдану пробила навылет короткая очередь из трех пуль. Воин сдавленно рыкнул, покачнулся, и выронил один меч, когда еще несколько пуль прошило его навылет, ранив нескольких воинов за его спиной. Доблестный некромант-боец упал на колени, и, когда последний выстрел выбил из его головы мозги, ничком рухнул на пол.
Белзамин медленно опустил дымящийся ствол «Темного хранителя», и нежно вынул меч из инструктированных серебром ножен. Из дверного проема за ним вышагнули несколько тяжеловооруженных рыцарей в сверхтяжелых доспехах с элементами механических и технологических вставок, которые превращали их в настоящих гигантов. Одним могучим ударом эспадона такие рыцари могли с легкостью разрубать трех человек.
Что они и принялись делать с величайшим энтузиазмом и завидным хладнокровием.
Через полчаса ожесточенной и кровавой битвы все было кончено. Один из рыцарей косым взмахом двуручного меча полоснул по животу последнего оставшегося в живых стража смерти в «Мессе», процесс убиения которого инквизиторы превратили в зрелище, а когда тот хрипло вскрикнул и упал на колени, зарядил ему со всей силы тяжелым ошипованным кулаком в лицо. Тот хрюкнул и повалился набок, держась за сломанную и перекошенную челюсть и беспомощно следя за рыцарем, занесшим эспадон над его головой. Тот немного подождал, вволю насладился всеобщим одобрением, и всадил клинок в грудь врага. Тот отчаянно взвыл, дернулся, поперхнулся пузырящейся на губах кровью и затих.
- Ура, - глухо буркнул гигант сквозь решетчатое забрало, с помощью ноги выдергивая меч из трупа и сожалея о том, что нет возможности убить еще какого-нибудь мерзкого еретика.
- Проверьте здесь все, - крикнул Белзамин, вытирая измазанный в засохшей крови меч о полу плаща, - мы не можем упустить ни одного проклятого прихвостня некромантов. Я не люблю незаконченных дел. Да, и, кстати, Антимаг, вы можете снять последствия этого вашего ритуала. Они нам уже не понадобятся.
Он немного помолчал, и медленно произнес:
- Мы победили. Все кончено, и «Кровавая месса», обитель богохульной и богопротивной секты некромантов, пала.
Угрюмый взгляд Люциана Астата, ритуальным заклинанием чернокнижия перенесенного за пределы цитадели, устало уперся в поле недавней битвы, где еще пытались дышать смертельно раненные, но еще не гнили десятки трупов стражей и культистов. Вся небольшая площадь перед приветливо распахнутыми вратами цитадели Культа была усыпана ими и улита озерами крови. Некоторые тела еще дымились, сожженные до костей магией некромантов, другие были показательным образом насажены на покрывавшие верхний край крепостной стены громадные шипы. Главное, что он жив, и мертв проклятый предатель, подумал Астат. А также глава Культа Смерти, который скоро распадется, и его воины, очнувшись от гипноза и галлюциногенных наркотиков, разойдутся, или вернутся под знамена власти проклятых эльфов, объединятся с выжившими войсками Клэрна Савальеро, с которыми ему так и не удалось наладить контакт для штурма замка Культа…
Раздумывая над самыми разными вещами и любуясь пейзажами полумертвого города, некромант медленным шагом дошел до узкой аллеи, которая вела в «Кровавую мессу», но вовремя заметил несколько десятков охотников, сторожащих ее, поигрывая мечами и перезаряжая автоматы, и понял, что опоздал. Из двери обители колдунов толчками вырывались черные клубы дыма, от которого бойцы Инквизиции отмахивались с видом усталой скуки.
Некромант остановился, нервно провел рукой по светлым стриженым волосам, и понял, что опоздал. «Месса» мертва, захвачена и уничтожена фанатиками, и судя по размеру горы трупов около выломанной двери, выживших не осталось.
Астат был настолько утомлен и обессилен, что воспринял это совершенно спокойно. Вся его жизнь разрушена, его магические изыскания, которым он обучал людей, желавшими развить себя и получить ограниченную силу, которую, в рамках «Мессы», он вполне мог контролировать, обращены в прах. Сожжены черные книги, и разорваны свитки. Уничтожены фолианты, в процессе чтения которых он узнал и о Темной Империи, и о намерении Сантаса поднять из глубин забвения ее худшую часть. К счастью, теперь он мертв, и все зло, которое могло породить его учение – учение некромантов, кануло в Лету.
Люциан сорвал с пояса очередной амулет, и с помощью его магии телепортировался далеко за ворота Трэль-Талоса.
Обугленный, скалящий почерневшие зубы труп, в неестественной позе лежащий на покрывающих мрамор Тронного зала замысловатых узорах, дернулся, и пошевелил спаленной до костей рукой. Потом неуверенно поднял голову, грудь. С трудом встал, качнулся на тонких обгоревших лодыжках. С тоской взглянул лишенной глаз пустотой на валяющиеся на полу части доспехов, и скорбно покачал черепом.
- Они не знают, что сама смерть бессмертна, - тихо прошептал он зловещим потусторонним голосом. – Мой дух – дар самой смерти, самого Тордама, и я не могу умереть, пока он сам этого не захочет. Моя душа – вечный странник. Это тело не так удобно, как предыдущее, но все же лучше, чем марионетка – голем.
Сгоревший скелет усмехнулся и погрузил тонкие черные костяшки пальцев в массивную стальную перчатку.
Санквинус поднял руку, взвесил на ней рукавицу, и, медленно сев на черный трон, начал полное облачение в свои любимые боевые доспехи, расставаться с которыми никак не желал.
- И я уверен, - пробормотал он, взглянув на полыхнувший в железной ладони пурпурный огонек, - что Тордам не захочет моей смерти до тех пор, пока я не выполню свою миссию в этом мире.
Глава IX. Восход Пентаграмматика.
« Пентаграмма – символ, связанный с демонами
Он может как защищать тебя,
Так и послужить злу, родившемуся в тебе.
Используй его с осторожностью,
Неосторожный же умрет,
И слава Таланосу – если только телом. »
Святой Закон
Мартен Карн, некромант ныне павшей «Кровавой Мессы», обессилено привалился
к неровной каменной стене подземелья, рядом с воткнутым в неровную полосу железа факелом. Сбросил со спины вещевой мешок и начал осматривать в спешке положенные туда перед побегом из «Мессы» вещи. Фляжка с водой из кожи ящера, бутылка эльфийского вина, кое-какая провизия, короткий кинжал, связка амулетов…Маг отхлебнул немного ледяной воды, и ему значительно полегчало. Туман в голове рассеялся, но во рту остался холодный, чуть отдающий ржавчиной вкус крови.
Мутным взором осматривая висящие на ней различного рода камешки, пентаграммы, кусочки стали, осколки кристаллов, являющиеся носителями различных заклинаний. Перебирая их пальцами и проверяя пригодность, он вдруг наткнулся на маленький, искусно сработанный талисман в форме злобно ухмыляющегося черепа. Тупо уставился в пустые глазницы, внезапно кое-что вспомнил.
Некромант послал в сторону черепа поток магической энергии, и когда его глазницы вспыхнули красными точками, приложил его к губам и прошептал, с опаской оглядываясь по сторонам:
- Франк. Франк Сайтен.
- Сайтен. Сайтен. Инквизитор!
Франк очнулся от чуткого сна, поднял голову с плотно набитого рюкзака и огляделся. Рядом с ним, положив ладонь на рукоять бастарда, тихо дремал паладин Дамикор. Вокруг все было тихо, только редкое и глубокое дыхание рыцаря нарушало покой маленького дома в Бруданеште, где они остановились, чтобы переночевать и отдохнуть, а потом идти в пещеры, к выходу на поверхность.
- Кто это? Кто тут? – шепнул он, не желая разбудить посапывающего во сне воина.
- Слава богам, ты ответил, - облегченно вздохнул призрачный голос, - возьми амулет-череп, что я дал тебе.
- Амулет? – рассеянно переспросил Сайтен, судорожно нашаривая в вещмешке маленькую вещицу, глаза которой теперь светились тусклым багровым сиянием. – Ты дал мне? Мартен?
- Да, это я, инквизитор. Где ты сейчас? В рейде на «Мессу»?
- На «Мессу»? Ничего не знаю об этом.
- Неужели? - недоверчиво пробормотал Карн. После чего кратко поведал Сайтену обо всем происшедшем, включая штурм обители колдунов, поход Люциана на цитадель Культа, и его спешный побег.
- Что случилось потом, я не знаю, - закончил он свой краткий рассказ. – Возможно, «Месса» разрушена, отряд Астата разбит, а сам он мертв.
- Значит, Сигифер все же не послушал меня, - прошептал Франк.
- Что? – оторопело переспросил голос Мартена, звучащий из черепа.
- Я отговаривал его от этого рейда, говорил, что вы нам не враги - признался инквизитор, - но он, вероятно, не послушал меня, раз взялся все-таки за это дело.
- Я поражен, ведь мы вместе сражались с тем чудовищем в гробнице Феарота, и он не выражал никакой враждебности. Что же могло подвигнуть его на такие действия?
- Не знаю, - мрачно буркнул Сайтен. – Где ты сейчас?
- Неподалеку от Маргота, рядом с вратами, ведущими в Залы Сепхерофта. Идти мне некуда…разве что в таверну человеческого города, но делать мне там нечего, денег у меня нет. К тому же надо выяснить, выжил ли Люциан. Мне нужна твоя помощь, инквизитор, как бы глупо это не звучало…
- Я в Бруданеште.
- Я смогу туда дойти, - ничуть не удивился от усталости Карн. – Куда лежит твой путь?
- На поверхность, - после небольшой заминки ответил Франк, - Я совершаю Паломничество.
- Один?! – сорвавшимся голосом спросил некромант.
- Со мной паладин Таланоса, Дамикор. Не назойлив, не фанатик, добрый малый, хотя и простоват. Но воин он отличный.
- Быть может, ты сможешь чем-нибудь помочь мне? Прошу тебя, Франк. Возьми меня с собой…больше мне идти некуда. Мой дом – «Месса» - наверняка сожжена проклятыми фанатиками из твоей конторы, я видел полыхавший в городе огни пожарищ. Я применил несколько простых заклинаний, в частности «Поиск Магии», и выяснил, что все некроманты «Мессы», практикующие чистую магию, мертвы. Кроме меня.
Сайтен задумался, приложив небольшой амулет к подбородку. Белзамин не слушал его просьб, и теперь большинство его бывших коллег-ученых, обратившихся к учению некромантов, убиты его так называемыми братьями из Инквизиции. И только некромант, бывший друг, просит его помощи, доверяет ему, слушает его. И так же, как он, ненавидит лицемерие, фанатизм, и религиозную нетерпимость кучки изуверов.
- Хорошо, - решительно сказал он. – Если ты сможешь с помощью своей магии дойти до города вампиров, и если не боишься подвергнуться риску на поверхности, пойдем вместе. Втроем будет легче дойти до эльфийской столицы.
- Я иду, Сайтен, - сказал Мартен, поднимаясь с земли и закидывая за спину вещевой мешок. – Хорошо, что я дал тебе этот амулет. С его помощью я могу связаться с тобой.
- А я? – ревниво скрежетнул зубами инквизитор.
- Чтобы активировать талисман, необходимо коснуться его магией, - объяснил колдун. – Ты, как инквизитор, не можешь ей пользоваться, как по религиозным причинам, так и по уставу вашего ордена.
- А теоретически я мог бы пользоваться ей?
- Теоретически – да. Любой человек может научиться колдовству, хоть и самому простому. Дальше все уже зависит лишь от силы воли, решимости и концентрации отдельного человека.
- Хорошо. Я подумаю…прощай. Я буду ждать тебя у врат Бруданешта.
Огонек в очах черепа медленно потух, и инквизитор положил вещицу в карман, посмотрев на ничем не потревоженного паладина, во сне обхватывающего плотно обмотанную тонкой кожаной полоской рукоять меча.
Дверь кабинета Белзамина открылась почти бесшумно, но шаги, которые раздались за ними, были от бесшумных весьма и весьма далеки. Сигифер поднял голову от пачки бумаги, которая не могла более занимать его, и отшвырнул ее на край стола, когда увидел серую сталь и багровый бархат облачения лорда Сегептуса.
- Мой лорд, - поклонился магистр, встав из-за стола и положив на него чуть подрагивающие от возбуждения руки.
- Итак, Белзамин, - торжественно проскрежетал транслятор, - вы доказали свою верность, свою преданность Таланосу и свою храбрость. Мною лично созван Трибунал, который ждет вас, героя и уничтожителя «Кровавой Мессы» и зла некромантов. Следуйте за мной.
Белзамин поспешно схватил прислоненные к стене серебряный меч и кирасу, и уже прицепил к поясу меч и хотел надеть на себя изукрашенную стальную пластину, когда Сегептус мановением когтистой рукавицы остановил его.
- Неужели вы думаете явиться в Зал Трибунала в этом старом, потертом плаще и этом порубленном мечами куске железа не первого качества? – презрительно пискнул динамик на шлеме.
- Да, разумеется. А есть какие-то варианты? – осторожно спросил Сигифер.
- Сегодня для вас особенный день, Белзамин, - менторским тоном поведал транслятор, доверительно наклонившись к собеседнику, - и вы должны быть одеты особенно. Я всегда верил в вас, магистр, верил в ваш успех, и посему повелел лучшим кузнецам ордена Таланоса и Антимагов изготовить для вас доспехи, подобающие твоему новому званию, соответствующие тяжелой броне Вальтера Кселаса, идеально легкой и подвижной кольчуге Рафаэля Сахтера, и моему боевому облачению, сочетающему мощь и гибкость. Пройдем в оружейную.
Магистр прошел за закованным в латы лордом в оружейную, находящуюся недалеко от сторожки у ворот, в отдельном небольшом помещении. Едва завидев грозную фигуру, встретившиеся на пути послушники в испуге шарахались в сторону или кланялись до земли. Белзамину временами казалось, что поклоны эти по праву принадлежат ему, а не его зловещему провожатому.
Наконец они пришли в довольно просторную комнату, отпертую им приставленным к оружейной инквизитором. В комнате были аккуратно сложены десятки мечей самых разных форм и видов, короткие и длинные луки, огромное количество наполненных стрелами колчанов, несколько кирас и кожаных доспехов пылились в сторонке.
Сегептус медленно подошел к стоящему в углу массивному сундуку и с заговорщицким видом отпер его припрятанным в кармане рясы ключом. Потом открыл посеребренную крышку и гордо продемонстрировал остолбеневшему Белзамину содержимое.
Это был самый великолепный комплект доспехов, который он когда-либо видел.
Нагрудные латы были выполнены из нескольких широких серебряных пластин, посредине которых была одна, круглая, напоминающая маленький щит, с выгравированной на нем пятиконечной звездой, обвитой рунами и мерцающими буквами, словно венцом. Эта напоминающая облегченное зерцало кираса была покрашена блестящей темно-пурпурной эмалью, и по бокам соединялась с аналогичной спинной пластиной прочными ремнями из черной кожи подземных ящеров. Сверху на латах были прикреплены свободно висящие наплечники, на каждом из которых красовалась выпуклая пентаграмма, и тонкая закругленная пластина, прикрывающая голову сзади и изображающая стальной нимб. К броне прилагались также наручи и тяжелые поножи, выполненные в том же стиле и обеспечивающие отличную защиту, кроме того, очень удобные и усеянные тонкими острыми шипами, иногда спасающими в рукопашном бою. В качестве верхней одежды предлагался роскошный плащ без рукавов из плотной ткани сочного фиолетового цвета.
- Неплохо, правда? – снисходительно протрещал Гельфард, сложив руки на груди и сверху вниз поглядев на пораженного магистра. – Одевайтесь, Белзамин. Разумеется, что у такому доспеху должно прилагаться воистину достойное оружие. Вот, - лорд достал из небольшого изукрашенного бархатного футляра в углу прекрасный меч с крупной поперечной гардой и большим, тщательно ограненным рубином на яблоке рукояти.
- Это вам, - прошипел Сегептус, вкладывая рукоять оружия в ладонь чувствовавшего себя как в клетке Белзамина. Доспех был удобен и сравнительно легок, но Сигифер никак не мог привыкнуть к его весу и особенностям, и лишь бесцельно переминался с ноги на ногу. Получив клинок в инструктированных золотом изящных ножнах, он повесил его на пояс. Рядом прицепил кобуру со своим любимым «Темным Хранителем», по привычке запихнул в кармашек на поясе пару запасных магазинов, хотя они вряд ли могли ему понадобиться в ближайшее время.
Сегептус критически посмотрел на магистра, и, протянув когтистые лапы, поправил на нем кирасу и подтянул ремень, который обхватывал предплечье и наплечник.
- Отлично, - удовлетворенно промычал транслятор, - теперь вы готовы предстать перед Трибуналом в столь важный для вас день. Держитесь естественнее, а то я еще успею пожалеть, что Верховный Инквизитор выбрал вас, а не столь уважаемого мною Каина, - и без того замогильный голос лорда стал ледяным.
- Идите, Белзамин, сейчас начнется Трибунал, я вскоре подойду, и пусть все радуются: не так часто я лично могу понаблюдать за словами отдельных личностей, - зловеще пробормотал динамик.
Сигифер послушно развернулся, и, чувствуя себя шутом или чем-то вроде театрального актера, медленно прошел в Обитель Святости. Он испытывал крайне неприятное ощущение, будто за ним кто-то постоянно следит. Однако сколько он не оглядывался, и сколько не обводил мутным взором окружающий его ландшафт, никаких шпионов, еретиков, и тем более убийц видно не было.
«Нервы», - подумал он, сосредоточенно шагая по направлению к Залу Трибунала.
Когда Белзамин медленной, опасливой походкой вошел в огромное помещение, большая часть магистров уже сидели на своих креслах. Тихо разговаривали закадычные друзья Кселас и Рафаэль Сахтер, и гулкий басовитый шепот Вальтера разносился слабым эхом по всему залу. Бородач был при полном параде: на нем хорошо сидела массивная, излишне тяжелая броня с невообразимого размера наплечниками и высоким стальным воротом. Тихо сидел, упиваясь собственной безгрешностью из глубин белоснежного капюшона, Авель Радамент, рядом с ним поигрывал шипастым нарукавником Малус. Мрачно, по своему обыкновению, уставившись в пол, молчал Мальтер. Развалившийся на стуле Новиков увлеченно считал золотые иконы, расположенные по окружности покатого купола, хотя абсолютно точно знал их число.
Облокотившись на деревянный аналой, негромко посапывал в седую бороденку старик Серахт.
Не хватало только Никадема и Сакрамонда, которые считали опоздание признаком своей общественной значимости. Идорат же опаздывал просто вследствие сравнительной молодости и загруженности делами.
Но вот в зал прошел Белзамин и скромно присел на свое кресло. Все, за исключением занятого исключительно важным делом Новикова, с удивлением и восхищением посмотрели на его новые блестящие доспехи. Сигифер почувствовал себя неуютно и осторожно поправил висящий на поясе великолепный меч.
Развязной и неспешной походкой в зал вошел Сакрамонд, мерзко ухмыляясь и подтягивая висевший мешком на его худом, как у скелета, и поджаром, как у пса, теле. Следом за ним величественно появился Агер Никадем, торжественно поглаживающий бороду могучей дланью. Из противоположной двери быстро выбежал Идорат, затравленно оглядывающийся по сторонам в поиске дел и вопросов, с которыми он еще не разобрался.
Когда все расселись по своим местам, в зал, немелодично клацая стальными сапогами, плавной походкой вплыл Сегептус, вызвавший своим появлением бурю восклицаний и несколько очагов перешептываний, которые, впрочем, быстро пошли на убыль, когда зловещий лорд нетактично отпихнул Френсиса Серахта в сторону, отчего тот проснулся, и вцепился когтистыми рукавицами в аналой, процарапав на нем несколько нелицеприятных борозд. Затем поднял обе руки, приглашая всех поучаствовать в создании могильной тишины в зале, и опустил их, цепким и злобным взглядом осматривая всех присутствующих. За это время место вдоль стены заняло множество инквизиторов, охотников, и капелланов, желавших понаблюдать за знаменательным Трибуналом. Это не возбранялось, но, после тщательного осмотра толпы зевак, движения Гельфарда стали еще резче, а взгляд черных глазниц еще более пронизывающий и холодный.
Транслятор выжидающе запищал, дожидаясь полной, ничем не нарушаемой тишины. Потом страшно затрещал, щелкнул, и заговорил.
- Итак, уважаемые магистры, и другие, гораздо менее уважаемые мной люди, которым за излишнее любопытство следовало бы вырвать глаза. Я не исключаю, что не все магистры здесь – уважаемые, и процедуре лишения зрения стоило бы подвергнуть не всех. Однако продолжаю. Сегодня Трибунал состоялся вовсе не потому, что мне захотелось поговорить в тесном дружеском кругу или выразить кому-нибудь свое праведное негодование по без-разницы-какому-вопросу, как это частенько бывает у вас. Трибунал сегодня состоялся потому, что еще один источник зла, тьмы, и черной магии некромантов несколько часов назад прекратил свое существование навеки. Самые умные из вас, коих, впрочем, значительно меньше прочих, уже догадались, что речь идет о «Кровавой Мессе», притоне некромантов в Трэль-Талосе, самым непосредственным образом досаждавшим нам несколько лет кряду. Теперь же, стараниями одного достойного, и другого, вынужден признать, чуть менее чем более недостойного магистра, эта обитель ереси и хаоса стала достоянием истории.
Хотя все без исключения уже знали об этом знаменательном событии, в зале раздался громкий одобрительный гул.
- Также, стараниями отдельных особо старательных личностей, мы смогли узнать истинную цель проклятых еретиков, с путями достижения которой мы боролись все эти годы. Хотя я и не исключаю, что некоторые присутствующие не боролись, и это – гораздо менее похвальное действие, чем обратное ему. Цель эта, ради которой они оскверняли гробницы, могилы древних и прочие мавзолеи, была такова – они хотели найти способ воскрешения проклятого самим Таланосом Легиона Черных Душ, то есть покинутого Светом наследия Темной Империи. Все вы, несомненно, слышали о ней.
На этот раз поднялось настоящее волнение. Все зашептали, кто-то громко, но неразборчиво заговорил. Все магистры кроме чувствовавшего себя деревянным Белзамина зашевелились, оживленно перебрасываясь несколькими удивленными выражениями. Кто-то крикнул нечто выражавшее крайнее изумление.
Сегептус, как каменное изваяние или горгулья, хладнокровно наблюдал за поднявшимся волнением, изредка поворачивая шлем и с удовольствием наблюдая за человеческой реакцией, словно изучая ее. Когда же он решил, что дал воинам Инквизиции довольно времени на удивление, он вновь поднял руки в воздух, и через некоторое время в зале нехотя воцарилась тишина, изредка лишь нарушаемая случайным шепотком.
- Доблестные бойцы Священной Инквизиции под предводительством магистра Белзамина уже столкнулись с этими ужасными тварями – легионерами Черных Душ. Теперь эти некогда обыкновенные воины являются жуткими монстрами необыкновенного могущества, дарованного им самим повелителем смерти и гнили – падшим ангелом Тордамом, которого некоторые еретики даже почитают за бога. Но легионеры – не обычная нежить, которую можно отпугнуть крестом или соответствующим божественным заклинанием. Они – высшая нежить, воплощенное зло, сродное демонам Демигора, и только святая магия высших порядков может нанести им хоть какой-то вред. Однако, если без вмешательства некромантов пробудился один, то могут пробудиться и другие. Нам нечего противопоставить им. Все Ханты Священной Инквизиции созданы и обучены для борьбы со всеми видами зла – нечистыми пред лицом Таланоса, чуждыми человечеству расами; чудовищной нежитью, поднятой темной магией; и, наконец, мерзкими еретиками и отступниками. Но мы не обучены убивать и искоренять – что одно и то же – демонов. Ужасных падших ангелов, превращенных в орудия тьмы по их собственной воле. Но не обучены лишь пока.
Собравшиеся насторожились, ожидая законного подвоха или сообщения, которое должно потрясти всех до глубины души. И оно не замедлило появиться. Сегептус выдержал эффектную мрачную паузу, и торжественно провозгласил:
- И поэтому, указом Верховного Инквизитора, ряды наших отделений пополнятся новым Хантом, могучим, который будет обучать доблестных слуг Творца искусному владению эффективным против падших ангелов оружием, обучать их святой магии, которая сокрушит тьму и повергнет ее в ужас перед мощью Создателя, обучать духовной стойкости и выдержке, не позволяющей пасть в бездну под влиянием бесовских искушений. Этот Хант будет сильнее и могущественнее прочих трех, как высший среди равных, как архистратиг Сантум пред ликом других ангелов, ведь он будет составлен из сильнейших бойцов и капелланов трех основных Хантов. И ему будет дан достойный лорд, который отличился и заставил всех поверить в его верность общему делу и веру.
Все, кроме добродушного Кселаса и хладнокровно сощурившегося Сахтера, выжидающе затихли, в глубине души зная правду, но надеясь услышать свое имя.
- Новым лордом, волею Верховного Инквизитора, станет достойный слуга Таланоса, заслуживший этот титул своею кровью и своею верой. Это…
Пауза. Могильная тишина.
- …Сигифер Белзамин! – воскликнул Сегептус, наслаждаясь произведенным эффектом.
Удовлетворенное честолюбие розовой краской залило смущенно улыбающееся лицо Белзамина, и, повинуясь приглашающему жесту Гельфарда, он медленно прошел к аналою, выхватил из ножен меч, и, повинуясь внезапному чувству, поднял его надо головой, словно салютуя всем присутствующим. На сверкающем клинке оружие разбился вдребезги свет магического кристалла, висящего под куполом, и оно засверкало как маленькое голубоватое солнце.
Инквизиторы, охотники и капелланы дружно зааплодировали, когда все магистры встали со своих мест и ответили Сигиферу тем же. У некоторых этот жест был вполне искренен, например у здорового бородача Кселаса, бодро схватившего свой молот, или Роберта Мальтера, бледное лицо которого осветилось доброй, тихой улыбкой. У других он был вял и неискренен, как, например, у внезапно почувствовавшего черную зависть Каина Сакрамонда, или у хмурого и недовольного Никадема. Но все признавали право Сигифера Белзамина на лордство, никто не смел оспорить его доблесть и веру.
Что же до доброго старика Серахта, то у него не было оружия, и он просто с величайшим энтузиазмом воздел руки вверх.
Сегептус, опираясь на свое оружие – зловещий шипастый крест-посох, жестом пригласил магистра к аналою.
Тот по-детски улыбнулся, сделал шаг, робко кашлянул.
- Я не знаю, что мне сказать, - с чувством произнес он, - мне выпала великая честь от Таланоса, и огромное доверие со стороны лорда Сегептуса и Верховного Инквизитора, пусть его имя будет благословлено Таланосом…и я хотел бы сказать, только то, что я постараюсь его оправдать решительными действиями в борьбе со злом. Я долго мечтал об этом дне, когда в мои руки попадет реальная власть, которая позволит что-то изменить в Инквизиции, что-то, что мне не нравится. И что не нравилось бы Верховному Инквизитору и Создателю, чью волю мы и исполняем. Пусть не все со мной согласятся, но нам есть что менять, есть светлый путь, которым мы должны следовать, но так как никто не безгрешен, кроме Него, следуем не всегда…но надеюсь, что начнем.
- Я понимаю, что вы очень впечатлены, - настолько тепло, насколько позволяли душераздирающие помехи транслятора, произнес Сегептус. – Но вам еще предстоит выбрать себе соратников, которые будут вместе с вами управлять Хантом Пентаграмматиком, ибо это есть название нового отделения, данное ему в честь этого знака защиты от демонов и символа их сокрушения руками верующих. Вот восемь человек; каких двух из них вы хотели бы видеть рядом с собой в смертельной битве против хаоса и тьмы, несомых демонами?
Белзамин рассеянно обвел взглядом своих проницательных голубых глаз всех магистров, не обращая внимания на ненавидящий, полный зависти взгляд Сакрамонда. Нашел взором добрые, светящиеся от тихой радости за друга серые глаза Мальтера, прикрытые прямыми, черными, как ночь волосами, и, не колеблясь, сказал:
- Роберт Мальтер, мой лорд.
- Хорошо, - пробурчал Гельфард. – Кто еще?
Сигифер наткнулся на умоляющий взгляд Селека Идората, названого брата Мальтера, который давно уже хотел служить с ним в одном Ханте, хотя сам был из Анклинуса. Молодой лорд не мог пойти против этой немой, но крайне выразительной просьбы.
- Селек Идорат, лорд Сегептус.
- Великолепно, - заключил Гельфард. – В ваше распоряжение перейдет еще большое количество любых инквизиторов или охотников, на ваше усмотрение. Вы опытный человек и разбираетесь в людях; вы сможете выбрать себе воинов. Также мы договорились с гномами о постройке новой Обители Святости в огромной пещере неподалеку от Маргота, и пусть ее свершения будут не менее славны, чем деяния прежней. Здесь тесновато, а для великих дел необходимы великие масштабы, не правда ли?
Сигифер кивнул. Он был абсолютно счастлив, и ему казалось, что от его сияющих глаз исходят лучи сверкающего света. В эту торжественную минуту ему казалось, что теперь он сможет изменить все, освобожденный от пут прежних предрассудков, что сможет искоренить весь фанатизм Инквизиции, все искажения в вере Творца. Теперь, после разгрома «Кровавой мессы» и искоренения зла некромантов, в которое он и сам уже почти поверил, начиналась новая глава бытия Инквизиции, глава, освещенная светом, глава, в которой исчезнет все дурное, что было в ней, но останется лишь готовность и возможности к борьбе с нечистыми, нежитью, еретиками и демонами, в изобилии видов порождаемые этой проклятой планетой.
И долго еще его не оставляло это юношеское ощущение, и во время торжественной трапезы, на которой присутствовали все, за исключением пожелавшего быть исключенным лорда Сегептуса. «Exeptis excipiendis», как весело заметил по этому поводу опрокидывающий кубок за кубком превосходного эльфийского вина Вальтер Кселас. Не покидало его это чувство и когда он ложился спать, с мыслью, что теперь сможет изменить все.
Сигифер Белзамин был твердо уверен, что сумеет.
Но в лучшую ли сторону?
Two Heresies
Part II- Shoots of Hatred
Глава I. Пепел Веры.
« И вера многих сынов Таланоса
Осыплется ледяным пеплом,
И дщери его падут первыми.
Но будут и верные, те, кого будут ненавидеть
И будут правы, ибо зло многолико. »
Книга Пророков Сигора 9:12
- Вопросы, пожелания, предложения наличествуют? – угрюмо буркнул Белзамин, с дружелюбным лицом наводя пистолет-пулемет «Темный Хранитель» на распростертого в луже запекшейся крови бородатого воина с тремя огнестрельными дырками в порванной накидке. На ней было изображение некогда золотого, а ныне багрового солнца с исходящими от него острыми лучами.
- Таланос покарает вас, еретики! – торжественно и едко выкрикнул полумертвый боец, направляя скрюченный длинный палец точно в лицо Сигиферу и с ненавистью глядя на огромную пентаграмму на блестящей кирасе. Весь его вид свидетельствовал о том, что он является несомненным хозяином положения, уже празднующим заслуженную победу.
- Охотно верю, - сочувственно бросил лорд. - Но тебя он покарает раньше.
Грянул выстрел, и простреленная голова воина стукнулась об камень, а источающая голубоватый дымок гильза мягко звякнула об пол. Белзамин деловито хмыкнул и раздраженно всадил в пистолет-пулемет новый магазин.
- Ну что за дела? – расстроенно пробурчал лорд, воззрившись на безыдейное лицо молодого магистра Селека Идората, со скукой покачивающего в ладонях пару коротких легких мечей, которые смахивали на небольшие сабли. – Я только получил сан лорда и возглавил Пентаграмматик, а народ уже бунтует. Да к тому же не простой народ, а Церковь Таланоса, некогда могущественная организация, давшая начало Священной Инквизиции…
Смущенный паузой Идорат моргнул.
- Во славу Таланоса, - мрачно закончил Белзамин, вспомнив о постоянных усмешках Франка Сайтена при произнесении этой бессмысленной фразы.
- Мой лорд, - застеснявшись, пробормотал Селек, - нас мобилизовали на подавление бунта так быстро, что я даже не понял, по какой причине, собственно, он возник? Если, конечно, вам не сложено ответить.
- Да не сложно, конечно, - с чувством собственного превосходства ответствовал Белзамин, поставив ошипованный сапог на искалеченный труп. – Все дело, как они говорят, в догматической ереси Хант Пентаграмматик, заключающийся в символике и нарушении канонов «Святого Закона», скрытых для непосвященных, но совершенно очевидных опьяневшим от осознания собственной значимости фанатикам. Конечно, самую тяжелую душевную травму священники Таланоса получили, когда Хант был основан без согласования с ними, и без их пастырского благословения. После короткого разговора с лордом Сегептусом, который, по своему обыкновению, не склонен был идти на компромиссы, часть Церкви решила отойти от основной массы, вынужденной смириться с решением Трибунала. Вот этот, - Сигифер указал стволом оружия на тело под ногой, - был из их числа. Они укрылись где-то в пещере рядом с Марготом, где находится резиденция Церкви, и наша задача – перебить их всех или добиться сдачи.
- Ясно, - неопределенно промычал Идорат.
Белзамин хмуро поглядел на молодого магистра.
- Сколько у вас людей? Я потерял двух охотников в перестрелке. Когда мы закончим с этим бунтом, строго-настрого запретим им использовать огнестрельное оружие. Если бы не мой доспех, я бы сейчас тут не стоял. Я бы тут, скорее, лежал.
- Гм, - сосредоточенно задумался Селек, хотя задумываться тут было нечего. – У меня шесть охотников, и один капеллан, перешедший к нам из Анклинуса.
- Великолепно, - мрачно подытожил Белзамин. – Значит, нам нужно заняться поиском местонахождения предателей. Двигаемся вдоль стен города, и дальше по подземелью, выискиваем пещеру. Я не исключаю возможности применения врагом заклинаний, все-таки церковь тщательно обучала своих жрецов божественной магии. Правда, Лотас? – обратился он к нервно прикуривающему рядом с ним капеллану.
Тот слегка поперхнулся, и вновь жадно затянулся сладковатым и дурманящим эльфийским зельем.
- Разумеется, лорд, - ответил Релам, - я даже не исключаю возможности применения ими какой-либо запрещенной магии, потому что сколько Церковь не возмущалась и не предавала повелителя Сегептуса анафеме за прошедший пять лет, а все не устраивала бунтов, подобных этому.
- Гм, - заинтригованно буркнул Белзамин, - а ведь это правда. Смотри в оба, капеллан, и брось эту гадость, а то обвиню в ереси.
С тяжелым вздохом сожаления Лотас выбросил зелье, и расчесал взъерошенные соломенные волосы пальцами.
По команде Белзамина небольшой отряд решительно двинулся к выкрашенным белой известью воротам людского города Маргота, около которого, вцепившись в свои короткие алебарды, дежурили насмерть перепуганные вмешательством Инквизиции в дела города стражники. Белзамин смутно подозревал, что кроме этого пугающего факта их страшил его внушающий ужас темно-пурпурный доспех с огромной пентаграммой на кирасе и длинными тонкими шипами на наручах и наголенниках.
Рейдовая группа шла вдоль выщербленных серых стен подземелья до тех пор, пока капеллан Релам резко остановился на месте, будто вкопанный. Сигифер с неодобрением покосился на мага.
- В чем дело? – пробурчал он. – Сейчас вы скажете какую-нибудь шаблонную фразу вроде: я чувствую возмущение магии?...
- Именно так, - кивнул Лотас. – Я чувствую неподалеку источник силы, однако отнюдь не божественной. Демонической.
- И вы можете привести нас к нему?
- Думаю, что смогу…однако сожалею, что мы не захватили с собой хотя бы одного антимага.
- Возможно, - уклончиво произнес лорд. – Ведите.
Релам хмыкнул, закрыл глаза, и пошел куда-то в сторону, ведя себя как лунатик. Вскоре он уткнулся удержавшую его руку худенького и субтильного, но удивительно сильного охотника в стальном шлеме на голове.
- В чем дело? – моментально нахохлился капеллан, поправив висевший мешком плотный белый балахон.
Не говоря ни слова, охотник указал на стену, от удара об которую он удержал мага.
- Но источник магии находится в той стороне, - насупился тот, ткнув пальцем перед собой.
- Отойдите, - скомандовал Белзамин, с раздражением следивший за этой высокоинтеллектуальной беседой. – Вот она, стенка, - начал он, взводя пистолет-пулемет большим пальцем и направляя его на стенку, - и за ней ничего нет, - и с этими словами он, не глядя, пальнул в серый камень.
Пуля исчезла в стенке, и лишь через секунду заряд тренькнул о невидимое препятствие.
- Иллюзия! – ошарашено зарычал Сигифер, засовывая голову в иллюзорный камень и нервно осматривая небольшую пещерку с глубоким черным проходом, уходящим во тьму, лишь грубо вытесанные каменные колонны на его начале освещались дрожащим огнем факела, который был наспех воткнут в ржавую полоску железа.
- Ладно, - мстительно протянул Белзамин, возмущенный такой небывалой хитростью предателей. – Проходим вперед, оружие на изготовку.
Организованно сгруппировавшись, отряд направился в темный проход, слабо освещаемый светом их фонарей, и вскоре до него донеслись трудноразличимые звуки, напоминающие монотонное чтение священных книг. Каковым оно, скорее всего, и было.
Белзамин пошел первым, и еще через один виток коридора он, выглядывая из-за угла, увидел большой зал, напоминающий небольшой храм катакомбного типа. Посредине мрачного помещения стоял полуистлевший деревянный аналой, скрепленный проржавевшими железными скобами, словно из протезов. За ним стоял замотанный в драную черную рясу субъект, весьма бы смахивавший на некроманта из ныне падшей «Кровавой мессы», если бы не было очевидно, что все его одеяние является оскверненным облачением священника Таланоса: порванная на черные и пыльные лоскуты ряса, покрытая жесткой щетиной тонзура, и перевернутый крест Таланоса на жирной лоснящейся шее. Человек читал мрачным монотонным голосом какую-то массивную, обитую черной кожей книгу. Вокруг него стояли воины в белых накидках, вооруженные различным огнестрельным и холодным оружием, среди которого были и автоматы, и компактные пистолеты, и мечи с булавами. Все они внимательно слушали, и иногда принимались подпевать густыми и невообразимо гнусавыми голосами.
- Гм, у кого-нибудь есть хоть малейшие сомнения, что это еретики? – тихо пробурчал Белзамин.
Сомнений не у кого не нашлось, и клинок лорда с мягким лязгом вылетел из ножен, а пуля оказалась досланной в ствол одним движением пальца.
- Вперед, - шепнул Сигифер, и первым вылетел из-за угла.
Тишину огласил дикий и звериный вопль, когда разрывная пуля превратила живот одного из предателей в кровавое месиво, и тот отлетел назад, врезавшись в стену. Пара бойцов, довольно быстро сориентировавшись, схватились за небольшие автоматы с предварительно отодранными прикладами. Пара мелкокалиберных пуль срикошетила о кирасу Белзамина, образовав на ней пустяковые вмятины, но тот одним тщательно взвешенным броском меча пронзил горло врага, и он, захлебнувшись фонтаном алой крови и бессильно булькая, опрокинулся навзничь.
Из-за спины лорда высыпали несколько охотников, которые дружным огнем смели целый ряд воющих воинов. Вовремя присевшего жирного человека за аналоем настигла сверкающая белесая сфера, от соприкосновения с которой он вздрогнул и застыл, как серая безжизненная статуя.
Со всех сторон послышались частые щелчки, но перезаряжать оружие было решительно некогда; охотники выхватили мечи и с громкими боевыми кличами ринулись на врага. Белзамин первым врезался в ряды обезумевших и брызгающих слюной воинов, мимоходом резанул поперек какого-то предателя, вызвав широкую струю крови, попутно покалечил кого-то сильным ударом ошипованной рукавицей в лицо, умело поставил подножку третьему, впившись в его ногу наколенником…
Рядом с ним творился форменный геноцид: враги и охотники буквально летали, сбитые ударами, отовсюду брызгами летели струи крови, окончательно залившей его тщательно начищенную броню. Внезапно он заметил, что в живых остался только стоящий перед ним воин, из живота которого торчал изукрашенный клинок Сигифера. Насмерть раненный боец рухнул на колени, а Сигифер резко выдернул свой меч вместе с его скользкими внутренностями, и снова вонзил его, пробив грудную клетку. Сверкающий кончик меча показался из спины, а лорд поставил ступню на его наплечник, и от резкого толчка безжизненное тело, из раны в котором толчками вылетали струи багровой крови, отлетело назад.
Повсюду в неестественных позах валялись искалеченные тела, зачастую лишенные конечностей. Белзамин устало воткнул меч в ближайшее, и с немой укоризной во взоре подошел к парализованному Реламом темному священнику, и подал капеллану знак снять заклятие. Тот легким движением руки выполнил его просьбу, и толстяк затрясся от ужаса; его жирные небритые щеки чуть подрагивали.
Как большой знаток людей, Сигифер после одного взгляда на еретика решил, что с ним следует сделать.
- Этого – в Бетрадум, - скомандовал он, поднимаясь с колен и мягким движением вставляя в «Темный Хранитель» новый магазин.
Хнычущего и подвывающего как побитая собака священника унесли прочь два здоровых охотника, закованных в блестящие, залитые уже засохшей кровью кирасы.
- Раненые есть? – бодро спросил Белзамин у мрачного как две тучи Идората, хмуро поигрывавшего своими обагренными клинками.
- Один серьезно, двое слегка поцарапаны, это пустяки.
Белзамин подошел к Селеку и с бравурным лицом воззрился на лежащего на руках у могучего охотника щуплого юношу в шлеме, как раз того, который преградил путь капеллану во время обнаружения им иллюзии. Бедняга действительно был ранен – правая рука у него была раскроена мечом и чуть не отрублена, и кроме того присутствовало легкое дробленое ранение на животе. Стальная кираса в этом месте сильно прогнулась, и на самом дне воронки была слегка пробита.
- Ничего особо смертельного, - подытожил Белзамин после тщательно осмотра, - со все этим справятся наши врачи и, конечно же, капелланы. – В госпиталь его.
- Никак нельзя, - мрачно отрезал Идорат, хмыкнув.
- Почему же? – вопросительно посмотрел на него Сигифер. – Что в нем не так?
Идорат хмыкнул еще раз, и лорд подошел к нему вплотную и наклонился. Так как магистр был довольно низок и худощав.
- Что в нем не так? – очень тихо повторил Белзамин свой вопрос.
- Извините, лорд, что я не сказал вам раньше…- исподлобья замычал Селек, - но в нем не так только то…что это не он…
- Что? – недоуменно покосился на него тот. – А кто, если не он?...
Идорат хмыкнул в третий раз и, вернув мечи в ножны, сложил ручки на груди, словно обиженный ребенок.
Белзамин почувствовал, что начал понимать.
- Она…? – тихо брякнул он.
- Это моя сестра, Кристин. Я лично нигде не видел догмата, запрещающего особам женского пола служить Таланосу в Священной Инквизиции. Разве что…запрещение увлекаться женским полом… - Идорат покраснел, - да и то, с пометкой – чрезмерно…так Кристин там никто и не увлекается…тем паче – чрезмерно. Так как никто и не знает о ее существовании. Точнее догадывается, но все убеждены, что она – обыкновенный охотник, щуплый, но сильный. А в госпитале…все сразу поймут. Я не уверен в реакции Бетрадума, да и прочих магистров. Вы понимаете меня, мой лорд?
- Да, Селек, - задумчиво пробормотал Белзамин, - я отлично вас понимаю…однако все же я убежден, что девушку необходимо доставить именно в госпиталь, для лечения…с такими ранами можно и умереть, от потери крови. Не беспокойтесь, я буду стоять стеной за вас, и за вашу сестру. Теперь я не простой, насмерть загнанный Бетрадумом магистр, теперь я лорд, лорд Пентаграмматика, и я знаю свои права. Теперь Сакрамонд и Никадем будут говорить только тогда, когда я им это позволю. Вы верите мне? – Сигифер положил руку на плечо воина.
- Да, - после небольшой заминки ответил тот. – Но еще больше я верю своему названному брату, Роберту Мальтеру. А он верит вам. А посему – и я буду вам верить.
- Вот и славно, - кивнул Белзамин. – Теперь посмотрим, что это тут у нас…- и он взялся за большую черную книгу, лежащую на гниющем протезовом аналое. – Ааа, - медленно протянул он, мельком взглянув на обложку. Вот она – истинная причина восстания. Эту книгу я знаю…
- А что это? – с детским выражением лица полюбопытствовал Селек.
- Это? – подавленно буркнул Сигифер. – Это «Malus Lex», также известный как «Пламя Молоха»…на самом деле у этого дьявольского фолианта нет названия, но первый раз он встретился Инквизиции как основная «священная» книга одноименной секты, а вообще он считается полной противоположностью «Sancte Lex». Мне уже встречалась эта книга…после дела о «Церкви последнего Дня» она попала мне в руки, и я выдержал длительное расследование Бетрадума. После чего еретический фолиант украли, а расследование было закрыто. Так вот куда делась эта проклятая рукопись…
- И на этот раз, я думаю, вы не станете рисковать, и сразу отдадите эту книгу в Хант Бетрадум? – полувопросительно заметил Идорат, предусмотрительно оглядываясь на раненную сестру.
И в самом деле, стоит ли рисковать на этот раз?
- Ни за что не отдам такую книгу этим фанатикам, - твердо отрезал Белзамин, плотно сжав челюсти. – Тогда я был забитым, начинающим магистром, только посвященным в сан, и постоянно терпящим шантаж и злобствования магистров Бетрадума, да и некоторых других. Сейчас же я – лорд собственного Ханта, за моей спиной Верховный Инквизитор, благословивший меня на это служение, и сам воплощенный ужас нашей тихой обители – лорд Сегептус. Поэтому, если я и понесу куда-либо рукопись, то к тем, кто выше меня. Ведь, Селек, друг, мой, вообрази, какую пользу может принести эта книга, содержащая ценнейшие сведения о демонах, падших ангелах, нежити и зле! Она принесет неоценимую пользу Ханту Пентаграмматику.
- Воображаю, - покорно согласился магистр, покачиваясь на носках от разверзнутых Белзамином сверкающих просторов.
- Гм, - пробормотал тот, подумав, что погорячился. – В любом случае, сейчас нам необходимо здесь все обыскать – кто бы знал, как мне надоела эта фраза, и найти все, что может еще иметь отношение к этому делу. Если в руках предателей могла оказаться столь могущественная книга, то мы можем найти и другие артефакты, лично я бы не отказался от парочки демонических реликвий, которые записаны в моем послужном списке как уничтоженные. А вам, Идорат?
Селек хмыкнул и поглядел на черный фолиант в руках Белзамина; по его мрачному лицу было совершенно очевидно, что ему безразлична слава и послужной список.
- Я все же опасаюсь за сестру, в госпитале быстро поймут, в чем тут дело. Я надеюсь на вашу помощь, но все-таки проследую с ней до госпиталя.
- Хорошо, идите, - буркнул Белзамин, - я останусь тут с моим добрым другом Лотасом Реламом обыскивать это темное капище.
- Не знал, что вы умеете так хорошо стрелять, - срываясь на истошный вопль, крикнул высший инквизитор Франк Сайтен, метясь из двух пистолетов-пулеметов «Химера» по головам огромной красной и рогатой толпы, размахивающей ржавой кривой арматурой. На мгновение остановившись в полуобороте, паладин Дамикор разрядил пол обоймы из «Стаггера» в орду преследующих их дентрадов, нашпиговав свинцом трех тяжело осевших на задние ряды воинов. Пол окропила густая багровая кровь, и один из монстров с нечеловеческим воплем поскользнулся, и его грудную клетку пробил небольшой выросший из пола сталактит.
- В армии служил, - тщетно пытаясь отдышаться, скрежетнул зубами рыцарь.
- А молчать вас обоих в армии не учили? - отчаянно взвыл Мартен Карн, непонятно зачем сжимающий в одной руке не подействовавший на чудовищных полудемонов крест, а в другой – компактный пистолет с наполовину разряженным магазином.
- Я-то в армии не служил, - заорал Сайтен, в панике передергивая затвор «Химеры» зубами и опасливо оглядываясь на воющий легион преследующих.
- Неважно! – истерично завизжал Мартен. – Сейчас для нас главное – добежать до выхода на поверхность, туда дентрады не пойдут. Там эльфы и радиация, для них же и то и другое смертельно.
- Догоняют, - проскрипел Дамикор, - а у меня уже кончились патроны.
Франк сорвал с рюкзака и с трудом швырнул воину снайперскую винтовку. Один из бежавших впереди дентрадов успел только сдавленно рыкнуть, прежде чем его голова разлетелась на части, а мозги окропили толпу. Рухнувшее ничком мускулистое тело мгновенно захлестнул дикий гон полудемонов, и оно скрылось под сотнями красных ног.
- Это конец моему Паломничеству, - подавленно произнес инквизитор, одним движением руки возвращая оружие в широкие рукава и на бегу вырывая из ножен серебряный меч. Демоны были уже совсем близко, их зловонное дыхание уже, как удушливый дым, витало в воздухе подземелья, топот ног уже стучал в уши, как боевые барабаны…
- Быстро! Мечи на изготовку, будем принимать ближний бой! – торжественно возопил Сайтен, клацнув зубами.
Притормозив стальным сапогом, Дамикор развернулся, и с размаху рубанул клинком-бастардом по ближайшему дентраду. Хлынул фонтан крови, вырывающейся пульсирующими толчками из неровного обрубка шеи, а голова с витыми бараньими рогами отлетела в сторону. Возвратное движение мечом пронзило дико захрипевшего демона насквозь, и дрожащее тело рухнуло наземь.
Сайтен махал мечом без устали, забрызгивая белый плащ темной кровью. Мартен с помощью мощных телекинетических ударов отшвыривал врагов под потолок пещеры Дантеза, но легион непонятно откуда взявшихся врагов все не уменьшался, и с животной яростью размахивающие бесформенным оружием демоны все не уставали, и с хриплым воем окружали трех вставших спина к спине бойцов.
Сайтен ловко блокировал удар сверху, нанесенный чем-то, смутно напоминающим топор, сильным ударом ноги отшвырнул дентрада в сторону, и с мрачным удивлением приступил к наблюдению за нависшим над головой ржавым мечом.
Внезапно струя бурлящего пламени, с ревом несущаяся откуда-то сбоку, снесла занесшего оружие монстра, словно бушующая лавина, и его испепеленный рогатый скелет, еще дымящийся и обтянутый тлеющей кожей, снесло в сторону. Вместе с ним отлетели в сторону еще несколько распадающихся на части обгорелых трупов. Опустивший весь покрытый запекшейся коркой клинок Сайтен изумленно уставился на темную и значительно потрепанную фигуру в пыльной черной робе, шутя разбрасывавшего громадную толпу визжащих от боли и злобы врагов огненными шарами, которые один за другим срывались с пылающих ладоней.
Через пару минут дентрады были повержены, и их обугленные трупы дымились на полу подземелья. Несколько вовремя среагировавших с нечеловеческим воем убегали прочь, в темную глубь туннеля.
Мартен вытер вспотевший лоб рукой, и устало откинул капюшон. Фигура, не пожелавшая сделать то же, издала зловещий хмык, и, протянув палец, указал на залитых кровью инквизитора и паладина.
- Мой добрый друг, не изволишь ли ты мне великодушнейше волей указать по-братски, кто эти двое?
Мартен хитро прищурился.
- Астат? – негромко пробормотал он, склонив голову набок.
- А кто еще, - буркнул Люциан, откидывая капюшон и обнажая закопченную светлую шевелюру, чудовищный красный шрам на щеке и недовольную складку губ.
- Разумеется, это я. Радуйся, что я выжил в той бойне за цитадель Культа Смерти, да еще и сумел проскочить через залы Сепхерофта по учиненному вами дебошу к пещерам. И при это умудрился еще и не попасться в руки проклятой Инквизиции, которая взяла приступом «Мессу». Я нашел тебя после того, как ты использовал магию амулета-черепа. Судя по всему, больше никто из наших не выжил. Однако, друг, ты не ответил на мой вопрос – кто это?
Мартен замялся, и подтер пальцем нос, обуреваемый тучей сомнений.
- Да вот, изволишь ли, - торжественно указал он на Сайтена и Дамикора, - это высший инквизитор Хант Андидум, и доблестный рыцарь Таланоса по имени Да-ми-кор.
- Интересная компания, - натянуто заметил Астат. – для предпоследнего некроманта «Мессы» на Акнарте. Кстати, вот этого, - он невежливо указал пальцем на Франка, - я уже где-то видел.
- Да, ты знаешь его под именем Альберта…Принесшего Весть; это он привел тогда к нам Далена Герванта. На самом деле он мой старый друг, я знаю его с момента прибытия на планету позднего рейда, это мой бывший коллега
- Да, Вар Тревис, как же, припоминаю…так ты на самом деле инквизитор?
Сайтену оставалось только кивнуть.
- Ты участвовал в рейде на «Кровавую Мессу»? – с добродушным выражением лица качнул головой Люциан.
- Уже второй раз я слышу об этом, и не могу понять, по каким причинам он вообще состоялся, - горько усмехнулся Сайтен. – Но я не имею к нему никакого отношения.
- Ну, ладно, Вар Тревис…твоего настоящего имени я запоминать не хочу, и не собираюсь, оно будет напоминать мне о твоей проклятой конторе, о которой, насколько ты можешь понять, я не лучшего мнения.
Сайтен еще раз согласно кивнул и несмело протянул некроманту руку. Тот удивленно усмехнулся, и крепко пожал ее.
- Ну что, куда путь держите, люди добрые? – почти ласково промурлыкал Люциан. – А то – мне идти некуда, «Месса» разрушена, все мои соратники убиты, Трэль-Талос утоплен в крови…в общем говоря, до полного счастья всего ничего.
- Фр…Альберт совершает Паломничество за грехи перед Инквизицией, о которых я интересоваться не стал, и наш путь лежит на поверхность, в столицу высших эльфов.
- Да, я слышал о таком виде наказания, - коротко пробормотал Астат. – Ну что ж, милостивые государи, не соблаговолите ли взять меня в свое путешествие? Я пользу приносить могу, честное слово.
Мартен вопросительно оглянулся на инквизитора, и тот неопределенно помахал в воздухе рукой, что очевидно, означало согласие. Дамикор только слегка пожал плечами, показывая, что ему все равно.
Астат усмехнулся, и небольшой отряд направился в сторону уже видневшейся в отдалении огромной вырезанной из скалы винтовой лестницы, нижняя часть которой была увешана тускло мерцающими колдовскими кристаллами, заливающими все сооружение белесым и мягким свечением.
Лестница вела на поверхность.
Глава II. Закон Зла.
« Я знаю, что будет написана книга,
Которая осмеет меня и извратит мои слова.
И будет она вратами зла.
Жгите. »
Святой Закон
Неспешной походкой знающего свои права человека Белзамин прошел в Зал Трибунала, негромко клацая изящными пурпурными сапогами, на каждом наколеннике которых красовалась небольшая звезда, обвитая выпуклыми рунами, словно терновым венцом. Зал уже был полон – все магистры сидели на своих местах, Серахт, счастливый обладатель уныло свесившихся книзу седых усов, сгорбившись, стоял за изукрашенным аналоем. По окружности помещения толпились и шептались инквизиторы в разноцветных плащах и охотники, все как один в грязновато-белых, с блестящими амулетами Ханта на груди.
Сигифер прошел между рядами посторонившихся воинов, и тихо сел на свое место. Теперь это было не просто кресло, а нечто напоминающее небольшой скромный трон, на спинке которого красовалась пентаграмма с поднимающимся из нижнего луча к центру крестом.
- Итак, теперь все в сборе, - пробурчал в нечесаную бороду Френсис, - и мы можем начать. Он нервно порылся по карманам, попутно неосторожно успевая их выворачивать, и наконец выискал из кучи разнообразного хлама и горок пыли помятый листок бумаги.
- Итак, - кашлянул он, воззрившись на него сквозь треснутые очки. - Нынче у нас на повестке дня: доклад магист..кхм, лорда Белзамина о подавлении бунта Церкви Таланоса в Марготе. Прошу вас.
Сигифер вышел к аналою, и положил на него закованные в ошипованные рукавицы руки.
- В общем, я хотел бы поправить нашего уважаемого магистра Серахта; на самом деле восстала лишь небольшая часть Церкви Создателя, и утверждать, что вся эта могущественная организация подверглась ереси, было бы сущим богохульством. Бунт же этой небольшой части был подавлен войсками Пентаграмматика самым решительным образом; мы столкнулись с превосходящими силами противника, но уничтожили их с помощью тактики внезапности. Также, что станет неудивительно после выяснения причины ереси, мы встретились с использованием богопротивной демонической магии и иллюзий. Кроме того, был захвачен один из бывших священников Таланоса, самым кощунственным образом перевернувший его крест и извративший одеяние его служителя.
- Вы что-то упомянули об истинной причине бунта, - тактично перебил его во время паузы Вальтер Кселас, - так какова же veritas? Все мы раньше были убеждены, что дело в непомерном самолюбии священников, и их недовольстве образованием Ханта Пентаграмматика.
- Да, лорд, я тоже так думал, - ответил Белзамин, - но выяснилось, что все дело в этом предмете.
Он вытащил из-под полы плаща небольшой, но тяжелый сверток, и, положив на аналой, развязал жесткую ткань и поднял над головой черный фолиант на обозрение всем.
По Залу пронесся вздох и ропот удивления; никто не ожидал увидеть когда-либо эту демоническую книгу воочию, хотя о ее существовании и содержания знали все без исключения.
- Эта рукопись, именуемая «Закон Зла», или «Пламя Молоха», и послужила истинной причиной бунта. В день, когда она была нами обнаружена несколько лет назад, ее украли из нашего хранилища, из-под запоров и замков, и теперь мы нашли ее в руках небольшого культа.
- Удивительно, - пробормотал Рафаэль Сахтер, поглаживая небольшую бородку. – Как книга могла попасть к священникам Таланоса?
- Я думаю, что это они ее и украли, - тихо сказал Белзамин. – Тогда они были крайне недовольны тем, что мы не хотели отдать фолиант им на хранение и даже не сообщили им о том, какое зло кроется в этой стопке бумаги.
Магистры немного помолчали, усваивая новости, и через минуту голос подал магистр Мальтер, побледневший пуще прежнего:
- Теперь нам надо решить, что делать с этой рукописью.
Белый как мертвец Роберт задел больное место Сигифера. Тот знал, что рано или поздно такой вопрос будет задан; он помнил тот Трибунал, который в ответ на подобный вопрос два года назад ответил: сжечь.
Тогда он еще молодым магистром сидел на краешке стула и мрачно наблюдал за тем, как неоценимый источник знаний приговаривают к сожжению, как древних ученых, еще тогда, на земле, во времена первой легендарной Инквизиции. Уже тогда он ненавидел и презирал всех, кто в приступе фанатической одержимости светом кричал, срываясь на истошное верещанье: «Сожгите, уничтожьте!».
Но разве такие же крики не начнутся прямо сейчас? Он молчал, ожидая реакции остальных магистров.
Она не замедлила появиться в лице сумрачного как дурной актер Сакрамонда.
- Разумеется, этот демонический фолиант должен быть уничтожен, - деловито изрек он с таким видом, будто только что сделал великое открытие и сказал нечто, что перевернет представление о мире сем.
- Неужели? – холодно молвил Сигифер, вцепившись ногтями в аналой. – Кто еще придерживается того же мнения, что и уважаемый магистр Сакрамонд?
Незамедлительно подняли руки Агер Никадем и Радамент. Френсис Серахт с озабоченным видом почесывал бороду, профессионально приводя ее в порядок своей пятерней, и вряд ли слышал о предмете обсуждения. Остальные магистры были не настолько просты, чтобы сразу высказывать свое мнение и брызгать слюной, доказывая его, и посему они промолчали.
- Отлично, - ледяным тоном проскрипел Белзамин. – Я даже не буду спрашивать, почему вы так думаете, мне все понятно. Книга – зло, все, что с ней связано – зло, а все, кто стремятся к знаниям и новым возможностям борьбы с тьмой – проклятые еретики и богохульники. Так?
- Не вполне, лорд, - с тонкой задумчивой усмешкой проговорил Кселас, держась за свой серебряный крест так, будто боялся потерять его. – Зачем сразу переходить на личности? Для начала необходимо все хорошенько обдумать, ну и обсудить.
- Я не против, - успокоил Белзамина мягкий, басовитый и рассудительный голос Кселаса.
- Итак, - азартным тоном начал Вальтер, обращаясь в сторону Радамента, - господа, попрошу объяснить вас вашу точку зрения, столь красноречиво, но несколько импульсивно объясненную лордом Сигифером.
- Наша точка зрения вполне очевидна, - страшным голосом проскрежетал Сакрамонд, - эта дьявольская рукопись, писанная рукой демона, несет в себе инфернальное зло и богохульство, несет саму ересь, коей подверглась Церковь Таланоса, и посему она должна быть сожжена, и прах ее развеян по ветру, и…
- Великолепно, - неодобрительно, но добродушно поглядывая на Каина, оборвал его Кселас. – Ваша точка зрения мне абсолютно понятна – это принципы, давным-давно изложенные в «Святом Законе». Послушаем теперь противоположную сторону – это…
Руки подняли все магистры Пентаграмматика: Мальтер, Идорат и Белзамин.
- Отлично, - голосом аукциониста произнес лорд Андидума. – Ваша позиция?...
- Наша позиция заключается в том, что все эти фанатичные высказывания – принципы прошлого, из-за которых и пала когда-то первая Инквизиция древности. Наше же выживание на этой планете обусловлено борьбой со злом; и если мы будем это делать так, как делаем сейчас, мы быстро проиграем. Этот фолиант содержит огромное количество информации о демонах, нежити и ересях. Тщательно изучив его, мы сможем истреблять их в сто раз эффективнее. Мы не можем, не имеем права упустить такую возможность.
- Ересь! – не теряя времени и пытаясь перебить благоприятное впечатление от слов Белзамина, по-волчьи взвыл Сакрамонд.
- Это ваши слова – ересь, - раздраженно огрызнулся тот.
- Спокойствие, господа, спокойствие, - чуть ли не испуганно сказал Вальтер, замахав руками. – Не будем переходить на личности, решим вопрос простым голосованием. По-честному.
- Извините, лорд Кселас, - перебил его Сигифер, до хруста сжимая челюсти, - голосование лишь начнет новую ссору…хотя это слишком простое и мещанское слово для обозначения чего-то вроде маленькой психологической войны. Кроме того, я намерен уведомить Трибунал в том, что вне зависимости от результата голосования я отправлюсь к лорду Сегептусу, и спрошу его мнение. А если потребуется, спрошу мнение и Верховного Инквизитора. Я не позволю сжечь эту книгу просто так, как дневник мелкого дьяволопоклонника, пьющего кровь псов, забившись в свой угол.
- Вот как, - помрачнел Кселас. – Это великая дерзость, просить аудиенции у Верховного Инквизитора. Она не украшает инквизитора.
- Если бы человечество на Акнарте проявило великое смирение и скромность, которые, судя по вашим словам, украшают инквизитора, все бы мы давно были спалены радиацией, съедены нежитью или распяты нечистыми расами. Выжить – тоже дерзость. И бороться – дерзость. Про победу я даже не говорю. Посему – я сделаю это, чтобы победить.
- Вы еще можете надеяться на победу? – недоверчиво спросил Вальтер, обмякший от столь любимых им философских споров. – Среди этого огромного могильника, в котором мы похоронены заживо заодно с проклятыми эльфами и гномами?
- Конечно, - решительно махнул головой Белзамин. – Но миг победы – это перелом, которого никогда не произойдет, если мы будем жаться к стенам своего дома и бояться взять в руки простую книгу.
- Интересно, интересно, - задумчиво пробурчал Кселас. – Лично я думаю, что можно рискнуть, и провести такой весьма маленький эксперимент. Попробовать изучать эту книгу, но постепенно, шаг за шагом. Если это столь значительно поможет нам в деле уничтожения зла, то я считаю, что игра стоит свеч.
- Эта, как вы выразились, «игра», - моментально вскипел Сакрамонд, вскочив с места, - свеч стоить не может! Не могут оправдать себя демонские искушения, ведущие к славе, как не может быть прощения сделки со злом. Зло коварно и многолико, лорд Кселас, оно встречается не только в темных и мрачных подземельях, кишащих ожившими мертвецами, оно встречается и в предметах, и в человеческих душах. Оно глубоко внутри каждого из нас – важно не дать ему вырваться наружу. Однако же, эта книга предназначена именно для этого – вырвать тьму из глубин забвения человека. Мы не может этого позволить.
- Да, и в ваших словах есть доля истины, - усмехнулся Вальтер, почесав тяжелую квадратную челюсть. – Но все же, ту же истину я вижу и в речах Белзамина. Veritas, хоть и malus в них, то есть правда. Правда зла, другая сторона медали, темная сторона монеты, черная грань света…Итак, я думаю, что стоит сделать следующее: предоставить лорду Сигиферу возможность спросить мнение у повелителя Сегептуса, а при возможности, и Верховного Инквизитора. Их решение и будет нашим решением.
- Это справедливо, - заметил Сакрамонд, смекнувший, что высшие лорды Инквизиции вряд ли придерживаются тех же еретических взглядов, что и ненавистный ему Белзамин.
Все остальные магистры сочли это решение правильным.
- В чем дело? – мимоходом спросил Мартен у задумчиво присевшего на обломанный сталактит Сайтена, и вонзил колышек от палатки в заранее выдолбленную в скале трещину.
Тот очнулся, моргнул и вопросительно поглядел на некроманта.
- А, Мартен. Продолжай, я устал, присел отдохнуть. Этот бой, этот кажущийся бесконечным бег и тяжелое восхождение совершенно вымотали меня. Не обращай внимания.
- Устал? – прищурился Карн. – Я помню время, когда мы работали со смертоносными реактивами, под палящим солнцем целыми днями, и нам чуть ли не каждый час приходилось отстреливаться от орд дентрадов и эльфов. Мы лишь смеялись, вытирали пот и снова брались за работу. Нет, это не усталость, Франк.
- Это было давно, - криво улыбнулся инквизитор. – Теперь я стар, слаб и немощен.
- Это было всего несколько лет назад, - хмыкнул колдун, забив деревяшку и поднимаясь с колен.
- Ну, если считать старостью седые волосы, то я глубокий старик, - пробурчал Сайтен, пригладив рукой длинные волосы с рано мелькнувшей в них серебряной сединой.
- Ладно, Франк, говори. Что тебя мучает?
Инквизитор хмуро поглядел на мага и мрачно пожевал нижнюю губу.
- Видишь ли, я поражен тем, что случилось. Мне страшно, мне больно, что Сигифер, мой друг, которого, мне кажется, я знаю целую вечность, предал меня, полностью бросив и растоптав тот маленький и ничтожный идеал, что исповедовали мы все время нашего пребывания в Инквизиции. Мы шли туда служить человечеству, мы верили в будущее, в то, что эта проклятая планета – новая жизнь, новая попытка, дарованная нам Богом. И пусть она начнется в заполненном порождениями ада могильнике, ведь жизнь может быть и там. Потом, после непродолжительного времени, мы поняли, что люди подобны крысам или псам: прибыв на новую территорию, они начинают делить ее. И за свою ложную правду готовы умереть. Умереть счастливой смертью, в полной уверенности, что их дело правое и враг будет разбит. Множество не согласных с правдой Инквизиции людей называли еретиками, жгли, распинали, колесовали, да дьявол знает что еще делали… Каждый человек в глубине души, считает элитой существования, кроме самого себя, еще двух, максимум трех человек. Вчера мой список уменьшился на одно имя.
Мартен косо взглянул на инквизитора.
- Я верю, что Сигифер Белзамин хороший человек…я не знаю его лично, но я верю тебе, Франк. Но даже очень хорошие люди иногда прогибаются под изменчивый мир. Возможно, соблазнившись чем-то, или просто взвыв от безысходности. На твоем месте я бы не судил его так строго. Если его ошибка и имеет место быть, она не фатальна.
- Правда? – горько усмехнулся Сайтен. – А десятки убитых в «Кровавой Мессе» людей, а дым пожарищ в Трэль-Талосе? Это не фатально? Они воскреснут, и будут счастливы? Или же время обратится вспять и огонь восстановит спаленные нами жилые кварталы?
Мартен не нашелся, что ответить. Он стоял, молча задумавшись, и хмуро смотрел на понурившегося воина.
Резкий хлопок по плечу заставил его обернуться.
- Милостивый государь, - гнусаво и весело сказал Астат, - не соблаговолите ли всемилостивейшим соизволением дать вашему ничтожному слуге хоть малейший шанс узнать, отчего ваше чело омрачено непритворной печалью?
- Оставь его, - тихо сказал он, - у человека тяжелое настроение. Пойдем, пусть посидит наедине.
- А, ты милостиво повелеть соизволил? – усмехнулся Астат. – Ну, как будет угодно. Черт с вами, с ничтожными свиньями.
Франк вдруг решительно поднял голову.
- Нет, некромант, подожди. Скажи, магические способности – это врожденное качество, или магии можно научить?
- Все, чему можно научить, так или иначе зависит от врожденных талантов или иных качеств, - ухмыльнулся Люциан. – Однако – да, простейшей магии можно научить всех, лишь с нечастыми исключениями. А что?
Сайтен хмыкнул, и нерешительно замолчал.
- Ты можешь обучить меня использовать магический амулет? – спросил он наконец. – Мартен, сказал, что для этого необходимо коснуться его магией.
Астат присел на большой камень рядом с палаткой.
- Каждый человек хоть раз использовал в своей жизни магию. Простейшая магия – это человеческие эмоции. Например, сильная ненависть, сопряженная с проклятием, может действительно заставить человека страдать. Это элементарное заклятие просто исчезает вместе со злобой, поддерживающей его. Обучиться магии – значит научиться контролировать эту мощь. Вместе со своими эмоциями, чувствами. Главное в колдовстве – вера.
Сайтен удивленно качнул головой.
- Вера в какое-то божество, или в то, что то, что ты захотел, произойдет?
- Иногда даже вера в то, что никаких божеств нет, творит чудеса. Никогда не доводилось тебе слушать человека, отрицающего существование богов, или бога, и удивляться, как ты сам не додумался до этого? Хотя краем подсознания ты чувствовал удивительную фальшь в логических выводах. В простейшем телекинезе, конечно, играет роль уверенность в успехе. Капелланам же вашей конторы и паладинам, к числу которых принадлежит и наш друг Дамикор, магия достается через их веру в Таланоса.
- А тебе?
- Видишь ли, - нахмурился Астат, - я – не маг в первоначальном смысле этого слова. Мои способности малы, но потенциальный запас их огромен, и поэтому ту силу, которая мне дается, я вынужден заключать в разного рода кольца, амулеты, кристаллы, и прочие мелкие предметы. Важно нащупать источник колдовской мощи, и понять, как обращаться к нему, а остальное придет с опытом.
- Ну, - протянул Сайтен, мало что понимая. – и ты можешь научить меня этому?
Астат широко улыбнулся и весело глянул на инквизитора.
- Ну, если вы, Альберт…
- Меня зовут Франк.
- Так вот, если вы, Альберт, сочтете это этичным для вашего инквизиторского сана, то…я к вашим услугам.
Сигифер решительно постучался в дверь личного кабинета грозного лорда Сегептуса. За дверью зашумело, невыносимо мерзко заскрипело, и наконец послышался чудовищно искаженный помехами голос:
- Входите.
Белзамин отворил дверь, и, с трудом приоткрыв ее, вошел в небольшую комнату, где за столом с трудом помещался массивный доспех Гельфарда. Прикрытый нависающим капюшоном шлем, казалось, источал зловещую доброту. Увенчанные длинными кривыми когтями пальцы весело барабанили по дереву, оставляя на нем глубокие уродливые царапины, наряду с выбоинами и трещинами.
- А, Белзамин, - глухо кашлянул транслятор, - проходите. Вас я рад видеть всегда, и особенно тогда, когда вы не желаете видеть меня, по самым разным причинам.
Сигифер попытался разобраться в этом клубке слов, но у него ничего не вышло.
- Мой лорд, я пришел спросить вас о «Пламени Молоха». Вы же знаете, что мы обнаружили эту книгу у священников Таланоса?
- Конечно, Белзамин. Что конкретно вы хотите узнать?
- Что нам сделать с этим фолиантом? – решительно произнес лорд, положив ладони на стол и наклонив голову вперед, так что его длинные волосы свесились вниз.
- Разве вы не знаете сами, что эту рукопись необходимо предать аутодафе? – с могильным хладнокровием прошипел динамик. – Так предписывает «Святой Закон».
Белзамин заскрипел зубами, и со всей силы ударил кулаком по столу.
Сегептус с одобрением в темных прорезях для глаз поглядел на расползающуюся по дереву черную трещину.
- Вам что-то не нравится? – ласково проскрежетал он, с провокационным видом склонив шлем набок.
- Все, - буркнул Белзамин. – Я уже говорил это Трибуналу, скажу и вам. Эту книгу надо не жечь, не протыкать гвоздями в строго определенных местах и не бормотать над ней молитвы. Ее нужно изучать, изучать тщательно, вдумчиво и досконально. С помощью сведений, содержащихся в ней, мы можем сокрушать зло намного эффективнее, наконец, понять врага – значит наполовину победить. Мы не знаем еще очень многого об этой планете, тычемся, как котята в потемках, в стены, и рубим все, что встретим. Там больше продолжаться не может.
- Вы отдаете себе отчет в том, что полностью опровергаете своими словами догматы и правила «Sancte Lex»? – тихо прошипел динамик.
- Отдаю, - мрачно хмыкнул Белзамин.
- Что ж, будь по-вашему. Но я не могу огласить вам свое решение без совета с Верховным Инквизитором, так как не имею привычки самоуправствовать, чуть более чем архидурной, однако от нее, к великому моему сожалению, страдает более половины Трибунала.
- Неужели? – приподнял брови Белзамин, впрочем, ожидавший такого решения.
- Хорошо, лорд, я прошу вас, спросите его, и передайте его благословенные Таланосом слова мне. Дабы я знал их.
- Да нет, зачем же, - мрачно прорычал транслятор, - конечно же, я возьму вас с собой. Вы же герой «Кровавой Мессы», сокрушитель нежити, убийца некромантов, победитель зла. Список продолжать?
- Не стоит, - замахал рукой Сигифер, - я представляю, что вы скажете. Попалитель хаоса, рубящий нежить, сокрушитель мрака, и так далее. Хорошо, ради сохранения этой книги я согласен на все, лорд Сегептус. Пойдемте к Верховному Инквизитору.
- Верховный инквизитор – это не пикник на обочине, - сумрачно заявил Гельфард, с авторитетным видом покачивая пальцем. – Вы представляете, что скажете? Вы осознаете, что ваши слова и действия могут быть им оценены как ересь, и вас пошлют в костер?
Белзамин исподлобья поглядел на серый доспех лорда и озлобленно хмыкнул.
- Да, - дерзко ответил он, положив ладони по стол.
- Отлично, - угрюмо ответствовал Сегептус. – Пойдемте.
Проходя по ведущему в подземелье коридору, Белзамин еще раз взглянул на изукрашенную дверь, и вдруг заметил, что пентаграмма над проходом обведена теперь не только тремя кругами, но и еще одним, большим, отмеченным пятью длинными шипами и сверкающим кругом пылающих голубым пламенем рун. Причудливый символы выглядели зловеще, и обманывали зрение, создавая иллюзию движения своим пульсирующим свечением.
- Мой лорд, - обратился Белзамин к Сегептусу, - разве третий круг вокруг пентаграммы не считается высшим?
Гельфард остановился, и поднял темные провалы глазниц к потолку.
- Верно, - пискнув, скрежетнул транслятор. – Но ошипованный рунический пояс обеспечивает дополнительную защиту от демонов.
- Я прошу прощения, но зачем эта защита нужна здесь, глубоко под землей, вдалеке от опасностей и тем более – могущественных демонов, способных пробить третий круг?
Серый доспех издал странный и неестественный звук, который должен был означать задумчивость. Через минуту из динамика вылетело несколько искр, и он проснулся:
- Понимаете, Белзамин, все дело в предосторожности. Я вполне допускаю, что в предосторожности излишней, однако на этой планете такое явление является абсурдом. Зло окружает нас, подбирается отовсюду, оно кроется там, где его нет, и найти его можно лишь в поисках света. Так что я бы порекомендовал не задавать лишних вопросов. Вы не возражаете.
- Нет, ни в коем случае, - отшатнулся Сигифер от зашипевшего, как сторожевой пес, шлема.
- Вот и отлично, - ледяным тоном отрезал лорд. – Вы знаете, что эти врата можно отпереть лишь особенным заклинанием. Смотрите, и учитесь. Я не всегда буду с вами, когда вам будет необходимо пойти в эти катакомбы.
Вокруг лорда вновь вспыхнул искрящий холодным могильным пламенем круг, вдоль которого, словно куда-то торопясь, летела огненная точка. После четвертого оборота она совершила еще несколько кульбитов внутри круга, и, замелькав в воздухе, из последних сил рванулась к двери. Дверь тихо скрипнула, и отворилась. Открывшийся взору инквизиторов большой зал нисколько не изменился; прежней оставалась и восседающая на колдовском троне величественная фигура. Лишь неуловимые детали заставляли насторожиться: на живом доспехе отсутствовало несколько ранее украшавших его магических оберегов и амулетов, служившие стабильности работы сложной технологической брони цепи и шнуры были убраны. Поражал словно усилившийся голубоватый свет из глазниц, заливавший все помещение; подземный холод и испарявшаяся влага обволакивала Верховного Инквизитора пеленой зловещего тумана, который, казалось, исходил от него самого.
Белзамин почтительно встал на одно колено перед повелителем, и продолжал разглядывать его исподлобья.
- Встань, - прогремел стократно усиленный эхом голос, который словно венец окутывали тысячи перешептываний, древних заклинаний, истерических визгов и всплесков безудержного хохота. Они были крайне тихи, но производили потрясающее впечатление. Магическая сущность Инквизитора давала о себе знать.
- Великая дерзость – прийти сюда дважды, - продолжал живой доспех. – Лишь немногие удостаивались такой чести. Но я выслушаю тебя, Сигифер Белзамин, лорд Пентаграммы, что бы ты ни сказал. Однако прошу тебя, будь короток.
- Ваше слово закон для меня, мой лорд, - почтительно поднялся Белзамин.- Я пришел сюда, чтобы разъяснить всего один мучающий меня вопрос. Вы, конечно, знаете о книге под названием «Пламя Молоха». Я пришел просить вашего приказа – что мне делать с этой книгой? Могу ли я изучать ее? Может ли ее сила послужить Священной инквизиции?
-Разумеется, - ответствовал Верховный инквизитор, - сила этой книги послужит нам, к добру ли то будет, или ко злу. Но ответь мне, сын мой: разве ты бы сжег эту книгу, если бы я приказал тебе сделать это? Или не затаил бы дьявольской ненависти против того, кто посоветовал тебе это, или на тех, кто сделал это?
Сигифер почувствовал, что его повелитель попал в самую точку его дилеммы, и нахмурился ,пытаясь собраться с мыслями.
- Вы правы, мой лорд. Я бы затаил ненависть, если бы ее сожгли; но, скорее всего, я бы спрятал книгу, укрыл ее в потаенном месте, и не дал бы расправиться с ней подобным образом.
- Тогда к чему тебе мой совет, если ты сам знаешь, как поступить?
Белзамин не нашел, что ответить, и только пожал плечами.
- Слушай своего сердца, дитя мое, и своей совести, ибо сам Таланос, да будет благословенно его имя, обращается к тебе через нее. Будь праведен, и, стремясь к свету, изучай эту книгу, с великой осторожностью и ревностью по Боге. Я дарую тебе свое благословение. Если кто-то на всей земле и сможет применить темные знания, кои хранит эта рукопись, на благо Света, то это ты. Ты, Белзамин, сможешь изменить все. Верь в это, и Бог обернется к тебе.
С этими словами живой доспех, выпустив из трубы за спиной струю легкого пара, простер тяжелую десницу, и положил ее на голову мгновенно вставшего на колени лорда. Словно шквал силы промелькнул между ними, и Белзамин, вздрогнув, затрясся, словно эпилептик. После бесконечно долгих десяти секунд Верховный Инквизитор отнял руку, и Сигифер обессилено опрокинулся на окутанный сверкающим, словно пропускающие лунный свет ночные облака туманом мрамор зала.
- Не бойся, верь, и надейся, - прошептал живой доспех. – С моим благословением ты получил часть моей силы, и теперь можешь безбоязненно приступить к изучению «Закона Зла». Своими руками, осененными крестом Таланоса, преврати его в Закон Света и Добра. И пусть несведущие и ограниченные магистры из Трибунала и не догадываются о твоей работе.
Ошарашенный Белзамин низко поклонился, и быстро вышел из подземелья, все еще пошатываясь и мелко дрожа от пережитых впечатлений.
Сегептуса он больше не увидел, если бы тот захотел задержать его, он бы сделал это раньше. Белзамин тихо прошел к своему кабинету, который после окончания постройки новой Обители Святости должен был стать бывшим, и, сев за стол, судорожно сведенными пальцами развернул ткань, в которую был завернут «Malus Lex». Светлым взором он поглядел на выгравированную на черной как смоль обложке голову неизвестного рогатого существа с перевернутым крестом на покатом лбу, и открыл первую страницу.
Вглядываясь в так красиво и притягательно выглядящее название первой главы – «Одержимость», он почувствовал, как в пересохшем горле, и в самых глубинах его души закипает злобный, злорадный, и леденящий душу хохот.
Глава III. Дивный народец.
« И создал Таланос много рас на лике вселенной, и благословил их
И не было тех, кто был не благословлен.
Но все их исказил грех, и как раньше все были благословлены
Так и сейчас стали прокляты.
И опечалился Таланос, видя грех своего творения,
И попустил людям уничтожать их. »
Священное Писание
Белзамин с трудом высвободил свое лицо из уютных объятий книги, на которой заснул, и сконцентрировал свое внимание на мелком дребезжащем стуке в дверь, пытаясь понять, кажется он ему или же нет. Путем тщательного логического анализа нетерпеливого сопения за дверью, он заключил, что там кто-то есть, и, бросив «Пламя Молоха» в ящик стола, пробурчал:
- Войдите.
В кабинет ввалился растрепанный и размахивающий руками Идорат. Его молодое лицо с острыми и резкими чертами было нервно нахмурено. Темные круги под глазами свидетельствовали о том, что он не спал.
- В чем дело? – озлобленно буркнул Белзамин, пытаясь путем легких ритмичных покашливаний избавиться от неестественной сухости в горле.
- Вы же мне обещали! – тонко пропищал Идорат, легонько ударяя кулачками по деревянной плите стола Сигифера.
Тот внимательно осмотрел место удара и видимых повреждений не обнаружил. Успокоившись за стол, он вопросительно поглядел на молодого магистра.
Тот вздохнул и отвернулся.
- Астамат узнал о моей сестре.
- Какой сестре? – округлил глаза Сигифер.
Идорат негромко зарычал.
- Ах да, Кристин, - мгновенно вспомнил лорд. – А при чем здесь Астамат?
- За очередное убийство важного свидетеля фанатик был удостоен высшей чести проверять бумаги по госпиталю. Дело на редкость мерзкое, много бумажной работы, обилие сложных разговоров с капелланами и врачами, характеры которых после ночи операций напоминают пудовые гири. Вот Астамат и набрел на охотника, не зарегистрированного в книгах. Им и была моя сестра. Теперь он наверняка уже доложил все Никадему, а если нам не повезет, то и Сакрамонду.
- Не надо паники, - Сигифер показал разгоряченному магистру широкую, внушающую гранитное доверие ладонь. – Я постараюсь решить эту ситуацию мирно. Я убежден, что Бетрадум соберет экстренное совещание Трибунала, и на нем я буду драться как лев. Так же, как и с книгой. Ее-то я отвоевал. Я разговаривал с Верховным Инквизитором, и он лично благословил меня на изучение этой книги. Это вам не Сегептус.
- Ничего себе, - ошеломленно покачнулся Селек. – Вы разговариваете с Верховным Инквизитором так запросто…странно. А эта проклятая книга, она сейчас у вас?
Белзамин слегка пожалел, что заикнулся про книгу. Идорат молод, и вполне может разболтать новость своему названому брату Мальтеру, а вслед за ним и Кселасу.
- У меня, у меня, – нехотя пробурчал Сигифер, хлопнув рукой по ящику. - Однако я настоятельно рекомендую вам не говорить об этом никому, а иначе у нас, и у меня в частности, будут большие неприятности.
- Неужели? – раскрыл глаза Идорат. – Но раз вы получили на это благословение Верховного Инквизитора, да благословит Таланос его имя, то почему вы боитесь Трибунала?
- Я его не боюсь. Я его опасаюсь, а это разные вещи. Ладно, свое обещание я выполню – я сейчас же пойду и поговорю с Сакрамондом насчет вашей сестры.
Чуть помедлив, Идорат кивнул и быстро вышел из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Мрачное лицо Франка Сайтена скрылось под старым черным респиратором, бесконечное количество раз залатанным и чиненным. Однако, по его мнению, вполне исправным.
- Забавно выглядит, - ядовито констатировал Люциан, брезгливо потрогав пальцем покрытый ржавчиной фильтр у доставшегося ему старья. – Интересно, на кой черт они нужны?
- Ты когда-нибудь был на поверхности, некромант? – промычал Сайтен, роясь в рюкзаке в попытках отыскать там предназначенный для Дамикора противогаз.
- За кого ты меня принимаешь? – кисло усмехнулся Астат.- Разумеется, был. Но еще до того, как на планету вторглись военные. Признаться, там было восхитительно. Чистейший воздух, который, казалось, можно пить, вечнозеленые широколиственные леса, луга, трава и всегда дружелюбное местное население. За исключением дентрадов, конечно. Теперь, как я понимаю, там все изменилось.
- Правильно понимаешь, - буркнул инквизитор, - теперь поверхность – раскинувшаяся на сотни миль радиоактивная пустыня, от лесов остались лишь почерневшие зараженные стволы, а все живое вымерло, и теперь распространяет гниль, чуму и мутации на всю долину. Эльфы озлобились, начались казни. Лишь дентрады, как истинные джентльмены, остались верными себе – все так же режут, убивают, превращают в пепел пожарищ целые города.
- Не слишком оптимистично, не правда ли? – качнул головой некромант. – Сдалась тебе эта поверхность, Альберт. Пойдем, вернемся к теплым и ласковым водам Холодного Озера, будем лакомиться сырой мелкой рыбой и жить долго и счастливо, пока не помрем с голоду.
- Меня зовут Франк, - раздраженно бросил тот, с озлоблением погружая голову в заплечный мешок.
- И все, Вар Тревис, эта твоя проклятая Инквизиция, - ничуть не смущаясь, продолжал Астат, - не уймется. В Паломничества посылает, совершенно не учитывая демографической ситуации, при которой ценные воины крайне редки. И чего ради продолжает она лезть в чужие монастыри со своим уставом?...
- При чем тут монастыри? – брякнул Мартен.
- У этой планеты есть свой устав, мой дорогой друг, и неподчинение ему карается мгновенной смертью, - авторитетно заявил Люциан, не торопясь надевать респиратор.
- В итоге, чтобы выжить здесь, нужно неукоснительным образом следовать ему. Однако, эта планета может открыть множество секретов, если ее уважать. А вы, инквизиторы, об этом никогда и не думали
- Хватит болтать, - огрызнулся Сайтен. – Возьмешь «Стаггер»?
- Не мой выбор. Я предпочитаю «Химеру».
- Разбираешься, - удивленно качнул головой Франк. – Я тоже. Лови.
Некромант ловко поймал брошенный воином пистолет-пулемет и выдвинул обойму.
- Великолепно, - мрачно подытожил он. – Кислотные патроны? Еще и мини-глушитель?
- А ты наблюдателен, - усмехнулся Сайтен. – Это для того, чтобы при необходимости открытия огня создавать как можно меньше шуму. Звук выстрела кислотным патроном намного ниже, чем от обыкновенного. Если нам доведется встретиться с эльфами, то придется прятаться и отстреливаться. Надень маску, Астат, мы выходим на поверхность.
И инквизитор мягко передернул затвор выдвинутой из рукава «Химеры».
Огромная железная дверь с круглым, тяжело проворачивающимся вентилем громко лязгнула и подалась. В открывшуюся небольшую щель мгновенно хлынул яркий, необыкновенно яркий дневной свет болезненно-желтого цвета, лучи которого, казалось, сверкали изнутри и проникали всюду. От одного вида этого нездорового света, казалось бы, становилось дурно и затруднялось дыхание. Еле заметный бледный дымок исходил из тронутой ржавчиной двери, на краях она крошилась, и еще недавно свежая серая краска слезала с нее уродливыми почерневшими комьями.
Но самое страшное, огромное и впечатляющее зрелище раскинулось на сотни миль за этой дверью.
Мертвый, безжизненный, убогий в своей страшной красоте, ландшафт мучительно агонизировал под сверкающими, режущими глаза лучами солнца. Иссохшие черные деревья, пораженные радиацией и навеки изуродованные и искривленные, торчали там и тут, бессистемно и безжизненно. Земля больше не напоминала чистую плодородную почву, коей была ранее – теперь это была темная, слипшаяся мерзкими комками пустынная субстанция, покрывавшая огромные пространства.
Наряду с черными деревьями, посеревшими кустами и безжизненной землей, ландшафт уродовала видневшаяся в отдалении длинная череда железных крестов, на которых висели иссушенные палящим солнцем скелеты, но иногда среди них попадались и полусгнившие трупы дентрадов и людей. Прикручены были они сухими веревками, а иногда и металлическими проржавевшими болтами. Тела дымились, а некоторые кресты тихо и медленно тлели.
Как только дверь отворилась, яркий свет буквально ослепил Сайтена, хотя тот предусмотрительно и нацепил темные очки. Более трех лет он был под землей, видя лишь бледный, невзрачный свет колдовских кристаллов, и теперь был поражен величественным, мощным, и словно сметающим все на своем пути светом больного солнца, освещавшего Акнарту.
- Оригинально, - поморщился Астат, - и это тот дивный эльфийский народец, о котором мы читали в книжках? Народ могущественных магов, добрых и мудрых правителей, и светлого колдовства?
- Гм, да, - пробурчал Сайтен, притемняя ладонью глаза. – Держись подальше от них – эти тела так концентрируют радиацию и заразу, что одна приближение к ним может повлечь длительную болезнь, а в большинстве случаев, даже летальный исход. Обрати внимание, некромант, я не сказал смерть.
- Да, не смерть, - скрипуче подал голос долгое время молчавший Дамикор, - осложненная мутация и зомбирование. Консервация тканей тела, искривление разума, и в конечном итоге, человек превращается в что-то наподобие ходячего изуродованного трупа, годами шатающегося по пустыне.
- Они это специально? – хмыкнув, спросил Люциан.
- Кто?
- Эльфы.
- Еще бы, - криво усмехнулся Франк, - такие меры влекут за собой экономию железа.
- Интересная экономия – ведь даже кресты сработаны из металла, - подивился Мартен.
- Дерево берегут, - мрачно заметил хмурый как скала паладин. – Священный для них лес.
- Гм, гм, - задумчиво произнес Астат. – Все ли эльфы пользуются такими мерами для устрашения и нейтрализации своих врагов?
- Некромант, ты не понял. Кресты и распятые – это деятельность «ЭКО», группы, или организации эльфов, которая, так сказать, охраняет природу, а также, так сказать, отнюдь не поощряет так называемых ими «осквернителей природы», коими являются все, кроме самой группы «ЭКО». Кстати, насчет названия, помимо того, что это первые буквы слова «экология», это еще и аббревиатура: Эльфийское Коммунистическое Общество.
- То есть как это – коммунистическое? – подивился Мартен, запуская перст в нос.
- Вам, ученым первого рейда, повезло немного пообщаться с этими интересными чужаками, - хмыкнул инквизитор, и кому-то из вас посчастливилось дать им прочесть томик сочинений Маркса, Энгельса, а также интереснейшего человека древности – Ленина. Не помню название национальности, но мне кажется, что один из наших магистров из Бетрадума – Новиков – принадлежит к ней же. Какое-то покрытое пылью времен слово, кажется – «руска», или что-то в этом роде.
- Немало же времени ты провел в библиотеках, - качнул головой Астат.
- Еще бы, - ровно ответил Франк, ничуть не смущаясь. – Я не воин, некромант, и не инквизитор. И даже не священник. Я ученый, когда-то давным-давно, еще на Земле, я считался человеком с психологическим и философским образованием, увлекался физикой, химией, прочими естественными науками.… Многие прибывшие сюда люди выбирали себе новые имена, в знак начала новой жизни. Мое же – единственное, что напоминает мне о моей родине.
Дамикор неодобрительно усмехнулся и указал куда-то вдаль.
- Инквизитор, это эльфы.
Сайтен напрягся и внимательно посмотрел в указанную паладином сторону.
- Действительно, - промычал он, взглянув на мягко выехавший из рукава пистолет-пулемет. – Атаковать не будем. Если они нас заметят, попытаемся решить дело мирно.
Затвор «Химеры» негромко щелкнул, и патрон въехал в патронник, а кожух встал на свое место.
- Однако это вряд ли нам удастся.
Небольшой отряд эльфов медленно шел по выжженному ландшафту, спокойно и внимательно оглядываясь вокруг. Очевидно, это был патруль. Во внешнем виде и снаряжении эльфов причудливым образом сочетались связанная с магией культура чужаков и технология, принесенная людьми. Они были одеты в старые, выцветшие от нещадно палящего солнца бронежилеты с усиленной защитой от радиации, но пояса оставили прежние, чудесно вышитые замысловатыми узорами и маленькими серебряными рунами. С них, наряду с парой колдовских амулетов, свисало несколько массивных обойм для оружия, а также длинные и узкие мечи, напоминающие шпаги, ножны которых были обильно украшены золотой вышивкой. Почти все эльфы носили длинные, почти до пояса, светлые волосы, из-под которых торчали острые вытянутые ушки, а на их головах были магические золотые короны со сверкающим драгоценным камнем во лбу. Лица их были прикрыты старыми черными респираторами, некоторые носили огромные очки с круглыми толстыми линзами.
В руках чужаки держали компактные автоматы с глушителями и массивными коллиматорными прицелами.
- Стоим, не шевелимся, - максимально тихо прошептал Сайтен, оглядываясь в сторону. Патруль неспешно приближался прямо к ним, затаившимся в черных иссушенных кустах, к счастью, пока еще достаточно густых, чтобы там можно было спрятаться. Кроме того, обзор им перекрывал большой крест с привязанными к нему почерневшими останками дентрада. То, что это именно полудемон, можно было понять лишь из ветвящихся рогов и огромных клыков в распахнутой пасти черепа.
Главарь небольшого отряда, выделявшийся изящным эльфийским плащом поверх уродливого бронежилета и большим пистолетом-пулеметом «Циклоп» в правой руке, вышел на утыканную крестами поляну и принялся осматриваться по сторонам, небрежно водя скучающими голубыми глазами по казненным.
Дамикор напрягся, когда проницательный взгляд скользнул по кустам.
Внезапно главарь вскинул руку и, не глядя, пальнул по одному из распятых. Тело пробило навылет крупнокалиберным патроном, и железо за ним неприятно звякнуло.
- Зачем вы это сделали? - зазвенел мелодичный голос подошедшего к главарю эльфа. – Он был уже мертв.
- Нет, - отрезал начальник, удивительным образом исказивший свой звонкий и мягкий голос до повелительных тонов. – Ты знаешь, Микаэль, как быстро регенерируют эти проклятые твари, они могут восстановиться даже из спаленного на костре трупа. Осторожность не помешает. Еще одного очага заразы мы не выдержим.
Названный Микаэлем эльф пожал узкими плечами и отошел в сторону.
Под ногой тяжелого стального сапога паладина хрустнула сухая ветка.
Еще не успел Сайтен что-либо сообразить, когда короткая точная очередь срезала тонкий ствол небольшого дерева, и во все стороны полетели мелкие щепки. Первым, что он сообразил, было непроизвольное нажатие на курок, и длинная косая очередь кислотных пуль сбила с ног одного из стоящих в стороне эльфов, изуродованное кислотой тело которого тяжело рухнуло в песок.
Незамедлительно ожил «Циклоп» в руке офицера, плюющийся тяжелыми снарядами, и Дамикор еле успел откатиться в сторону, когда они врезались в скалу, выбивая из нее острые, как шрапнель, осколки камня.
Астат мигом выхватил из-за пояса микроскопических размеров камешек, и, встав в полный рост, швырнул в уже вскинувших автоматы эльфов. Клубящийся белый туман, словно вода, выплеснулся из чародейского амулета и моментально поглотил всех бойцов, как охотничья собака, ринувшись к Микаэлю и офицеру. Те мучительно закашлялись, судорожно втягивая воздух сквозь фильтры респираторов, и рухнули на землю, подняв вихрь пыли и песка.
Сайтен встал в полный рост и сумрачно поглядел на кучу скорченных тел, машинально всаживая в «Химеру» полный магазин.
- Удушье, смерть? – мрачно поинтересовался Франк у некроманта.
- Нет, конечно, - ответил Астат, бесцеремонно раскрывая веки и заглядывая в глаза валяющимся в песке чужакам. - Это «Белый дурман», простое заклинание, вызывающее болезненный сон. После него ужасно болит голова и ломит все тело, но кроме этого делать было нечего. Они скоро очнутся, но лучше перестрелять, пока не проснулись.
- Еще чего, патроны на них тратить, - угрюмо брякнул Дамикор, сжимая закованную в железо ладонь на рукояти бастарда.
- Господа, господа, вы, очевидно, не вполне поняли цель нашего путешествия, -остановил Сайтен воина. – А она такова – достигнуть столицы эльфов Аданот и перевести манускрипты.
- Какие манускрипты? – кисло спросил Астат, которому это слово невыносимо резало слух.
- Сложно сказать, - слегка усмехнулся инквизитор, - но это рукописи, найденные нами во время зачистки в мавзолее, когда туда с непонятными целями вторгся некромант Модест. Я уже пытался найти перевод, и с этой целью даже был в «Кровавой мессе», но у меня ничего не вышло. Хотя Сенкрат перед смертью успел сказать, что язык манускриптов – не эльфийский.
- Покажи их, - заинтересованно попросил Люциан.
Франк недоверчиво передал колдуну вынутый из просторного кармана мраморный футляр. Как только некромант косо взглянул на него, его лицо смертельно побледнело, а шрам заалел, как будто вся кровь прилила к нему.
- Черт побери, - тихо сказал он, тщетно пытаясь оставаться спокойным. – Ведь это тот самый пергамент, за которым так долго гонялся Культ Смерти во главе с Джеральдом Санквинусом, потом мой добрый враг Эрик Сантас, да и я сам. Инквизитор, ты можешь хоть вообразить, какая мощь по обыкновению лежит в твоем правом кармане?
Сайтен лишь покачал головой.
- С помощью этого футляра можно отворить Врата Мавзолея, открыв путь на второй ярус подземелий, в то потаенное место, где сотни лет назад были заточены остатки Легиона Черных Душ, который продался зловещему ангелу смерти Тордаму. Язык конечно же не эльфийский – это язык Темной Империи, мертвое знание, которое, однако, хранит великую силу.
Я слышал об этом, - ошарашенно кивнул Сайтен. – Но никогда не подозревал, что еще есть способы снять наложенные архистратигом Сантумом оковы с узилища Черных Душ. Теперь я понимаю, почему и Культ, судя по рассказам Мартена, и некромант Сантас так упорно охотились за этим артефактом…они хотят освободить проклятый легион.
- Пусть это звучит банально, но да. Эрик страстно желал личной власти и личного обогащения, вероятно, он надеялся подчинить их своей воле. Санквинус же фанатично предан Тордаму, и освобождение его лучшего, а по нашим меркам худшего, творения, помогло ему обрести такую колдовскую мощь в служении Падшему Ангелу, что с ней бы не смог сравниться никто.
Сайтен покачнулся от торжественности обстановки, и ему показалось, что где-то сбоку раздаются величественные аккорды церковного органа и пафосного высокого хора. Он мотнул головой и тихо скрежетнул зубами, вспомнив о радиации. Пора было убираться отсюда.
- Эльфов убивать нельзя, - лихорадочно заявил он. – Разоружим и свяжем. На самом деле, они существа незлые – если, очухавшись, проявят готовность к сотрудничеству, то попросим отвести в свой город. В противном случае, их гибель будет на их совести. Что там с манускриптами?
- А что с ними?
- Нужно предупредить Инквизицию. Если еще не поздно.
Астат сумрачно покачал головой.
- Рации не соединяют поверхность и катакомбы, да и у нас ее нет. Что ты можешь предложить?
- Я? Кто из нас двоих колдун?
- Ты полагаешь, что можно каким-то образом связаться с другим магом у вас в Инквизиции, например с помощью телепатии?
- А разве нет?
Маг задумчиво почесал подбородок.
- В общем, да. Но для этого нужен ваш капеллан, которому ты можешь доверять, и значительная доля усилий. Твоих усилий, я имею в виду.
- А разве… - начал было Сайтен.
- Я знаю, что ты скажешь, и отвечу: я не полевая рация. И не экстрасенс. Я могу помочь тебе, но соткать из разума канал ты должен сам. Это элементарная магия, на грани физических возможностей.
- Попробуем, - хмыкнул Сайтен, и сел на ровный, будто прах, песок.
Сигифер Белзамин еще раз прочитал непонятную ему фразу, пытаясь вникнуть в смысл путем медленного, мучительного чтения по слогам.
- Za-ka-ret-ha-ter-tso-di-metra! – чудовищно сложные и уродливые слова толчками выливались изо рта, оставляя в нем неприятный привкус ржавчины. Сжимающая книгу рука ощутимо и мелко затряслась, словно от болевого шока.
Первое заклинание. Эта глава книги – «Via Haereticus» должны была научить путем произнесения простых заклинаний и мантр научить творить самые элементарные чары, без всяких усилий, связанных с концентрацией и поиском источника магической силы. Путем призыва естественных демонических сил. Пробное заклинание, которое он только что прочел, должно было запалить в правой руке пламя. Все тело напряглось, страшно ныли сведенные мускулы, но Сигифер не сдавался.
Он еще недолго изучал эту демоническую рукопись, но понял уже очень многое, и многое узнал. Например, почему демоны входят в подверженных разрушительным страстям людей, почему фанатичная вера может реально защитить от них путем непроизвольного создания ментального колдовского щита, значительно расширил свои знания в демонологии…
Теперь настал черед первого практического занятия.
- Et-kra-sta-reth-di-ab-lo! – тихо зарычал сквозь сжатые зубы лорд, и в ужасе упал со стула, когда правый рукав его черной мантии, оставшейся еще со времен служения в Андидуме, внезапно вспыхнул холодным, но тем не менее чрезвычайно деловито пожиравшим его пламенем.
Быстро сбросив одежду и прибив огонь, Сигифер почувствовал дикий, неестественный восторг. Разумеется, почему он думал, что если у всех получается, то у него ничего не выйдет?
Конечно, это ложь. Большинство начинающих демонологов и дьяволопоклонников и рядом не стоят с ним, могущественным лордом Священной Инквизиции, повелителем целого Ханта, который может одним мановением руки посылать десятки людей куда ему вздумается. А если он еще научится сотрясающей основы мироздания магии, то равного ему не будет вообще, ни на Акнарте, ни тем более на Земле…
Стоп. Что за потусторонние голоса нашептывают на ухо это горделивый бред, более походящий на мечты одержимого манией величия безумца? Уж не демоны ли? Он ли первый будет сведен ими с ума?
Нет, конечно же нет, что за глупая мысль. Все, кто раньше брал в руки эту книгу, были возомнившими о себе самоучками. Он не такой. Разве он кому-нибудь и когда-нибудь сказал хоть одно гордое слово о себе? А если и сказал, разве он не заслуживал его?
Еще как заслуживал! Сколько лет он служил своему гнилому, мнимому, ложному, насквозь пропахшему кровью богу…
- Черт побери, - тихо прошептал Белзамин, громко захлопнув книгу. Призрачные голоса, доносившиеся, казалось, с самых разных сторон и так навязчиво шепчущие, мгновенно умолкли, и в удушливом, воняющем гарью воздухе повисла болезненная, мучительная тишина.
- Дьявол, - вздохнул инквизитор, вытирая со лба крупные капли пота. Его страшно тянуло к этой книге, на смоляной обложке которой был изображен обвитый шипами перевернутый крест, но страх заставлял держать трясущиеся руки за спиной, подальше от нее.
Эта книга – зло…теперь он это понимал.
Но не мог не заглянуть в нее еще разочек – закрепить свое первое заклинание.
- Альберт, - негромко зарычал Люциан, не разжимая век, - сосредоточься. За эльфами присмотрит Дамикор, за обедом – Мартен, а мы с тобой не должны отвлекаться.
Сайтен напрягся, изо всех сил пытаясь сохранить контроль над собой. Первый раз ощутил он это восхитительное чувство окруженности энергией, и теперь словно плыл по огромному озеру чистейшей силы, витавшей вокруг двух сидящих на песке фигур. Инквизитору хотелось вскочить и пуститься в пляс, но делать этого было нельзя.
- Стой, - повелительно произнес Астат. – я чувствую два источника колдовской силы. Первый – тихий, спокойный…устоявшийся. Этот человек, несомненно, пользуется магией уже очень давно. Второй…о, второй напоминает зарождающийся шторм! Этот человек, мне кажется, занимается магией первый раз в жизни, но силы, призванные им, воистину ужасны! Ненависть, страшная ненависть, разрушение, человеческие страдания, и самые худшие, потаенные кошмары - вот чем питается его мощь.
«Какой-нибудь еретик-самоучка в Трэль-Талосе или в грязной и сырой пещере», - мимоходом подумал Сайтен, пытаясь успокоиться.
- Нет, Альберт, ошибка невозможна, - отрезал некромант. – Это инквизитор, как это ни странно.
- Ты можешь телепатически связать его с нашей сетью? – тихо спросил Франк. Он удивлялся тому, что просто сосредоточившись и предельно успокоившись, применяет, пусть пока и очень неловко, магические силы, управляемые Астатом.
Внезапно в его разуме всплыла бледная картинка. Лицо, смутно знакомое лицо проскальзывало на ней. В преломлении энергетических вихрей оно было окружено багровым, словно огонь, ореолом, отражающим эмоции колдующего. Это ненависть…с могильно – серым оттенком страха.
Пальцы Белзамина резко разжались, и из сверкнувшей в ладони искры вспыхнул сноп яркого пламени. Небольшой огненный шарик, медленно покачиваясь, завис над рукой, и мгновенно потух, когда Сигифер вдоволь на него налюбовался.
Все было великолепно.
- Сигифер.
В чем дело?
- Сигифер, ответь, ты слышишь меня?
Черт возьми. Опять эти голоса. И когда они замолкнут? Разумеется, во время дальнейшего изучения книги лорд поймет, как заставить их замолчать. Как оградить свой разум от демонов.
- Да не демон я, - заорал Астат, выходя из себя, - не демон! Ответь, гадюка подколодная! Как же сложно с некоторыми людьми…
«Ничего себе», - мрачно подумал Белзамин, вращая глазами. «Демоны уже выходят на связь. Видимо, отвертеться не удастся».
Астат разразился потоком мерзкого сквернословия. Его пространственную тираду перебил Сайтен.
- Сигифер, - громовым голосом заявил он, - внемли мне, ибо аз есмь Франк Сайтен, твой лучший друг!
Белзамин уже готовился подумать, что вконец обнаглевшие демоны называют себя знакомыми ему именами, но остановился и внимательно прислушался.
- Неужели? – недоверчиво пробормотал он.
- Именно так, - холодно заверил его инквизитор. – Только я не могу понять, почему мы смогли обнаружить тебя колдовским сканированием. И почему магия, которой ты только что манипулировал, так далека от священной, дозволенной капелланам Инквизиции.
- Кто это – мы? - злобно огрызнулся тот, чувствуя себя словно в дурном сне. – С кем ты связался, инквизитор, уж не с еретиками ли, и не с некромантами? От твоего чародейства ощутимо попахивает мертвечиной.
- Разбирается, - удивленно качнул головой Астат.
- В чем дело, Франк? – наверное, если ты рискнул прибегнуть к магии, у тебя что-то очень срочное, - тихо прорычал Белзамин, бывший не в настроении продолжать дискуссию.
- Конечно, - подтвердил тот. – У меня к тебе важный разговор.
- Слушаю. Надеюсь, твой магический канал надежен.
Сайтен хмыкнул и приготовился рассказывать.
- Еще бы не надежен, черт побери, - интеллигентно высморкался Астат. – Мартен, что там с обедом?
- Мальтер, - без лишних церемоний произнес Белзамин чрезвычайно сухим тоном, без стука заходя в кабинет слегка ошеломленного магистра. Тот испуганно закрыл читаемую книжку и сдернул с носа небольшие очки.
- Что читаешь? – тихо рыкнул Сигифер, кладя руки на стол. – Что-нибудь запрещенное «Святым Законом»?
Мальтер тонко усмехнулся и показал скромно декорированную бумажную обложку, на которой был нарисован крестик и улыбающийся мужчина с нимбом над головой, совершающий напоминающие польку танцевальные движения.
- «Жития Святых», - присвистнул лорд. – Ясно. Мальтер, срочно собирай своих людей. Возьми всех, кого можешь – оставь только тех, кто необходим для поддержания порядка тут. Это только затем, чтобы в случае нашего тотального уничтожения Хант Пентаграмматик остался существовать.
- Позвольте поинтересоваться, - замычал слегка ошалевший от неожиданности магистр, - а куда мы идем?
- Позволяю, - неприятно ухмыльнулся Белзамин. – Мы идем ко Вратам Мавзолея.
- А Трибунал? Как же совещание? Без него невозможно организовать рейд.
- Я – ваш Трибунал, - отрезал Сигифер, и его глаза сверкнули ярким пламенем.
Джеральд Санквинус, маг смерти и глава Культа Смерти в Трэль-Талосе, сумрачно поглядел сквозь пылающие изумрудным огнем глазницы шлема на свою черную стальную рукавицу и подумал, что о нем, вероятно, уже все забыли. После последней бойни в городе проклятых эльфов инквизиторы сюда больше не заходили: видимо, появились дела и важнее. О Культе Тордама тоже было забыто: проклятые фанатики считали, что, стравив его войска с некромантами из «Кровавой мессы», они добьются легкой и эффектной победы. Правда, после захвата сожженного до костей тела бедного колдуна Эрика Сантаса
Магу пришлось немало повозиться, прежде чем оно обрело рабочее состояние, но все же своего Санквинус добился: о нем забыли и списали со счетов. Теперь настало время нанести сокрушительный удар.
Причем с тыла.
Причем одновременно этот акт будет являться тем, что Джеральд мнил целью своего существования.
И для этого у него был инструмент, который все списали со счетов еще раньше, чем его.
Далена Герванта, известного также под именем Атиуса Флавия. Темного Мессию. Ключ к Вратам Мавзолея. К давным-давно забытым, заброшенным и наглухо запечатанным священными заклинаниями катакомбам, где в каменных саркофагах и мрачных сырых склепах до сих пор лежали закованные в доспехи тела Легиона Черных Душ.
- Инквизитор, - решительно заявил Белзамин, снисходительно глядя на озлобленное недобрым бытием лицо Астамата, на стальные наплечники которого был для виду наброшен белоснежный лекарский халат.
- Да, лорд Белзамин? – неприязненно буркнул тот, не вставая, а только еще более ложась на стол.
- Мне говорили, что вы проявили неудовольствие по поводу одного больного? – ласково сверкнул глазами Сигифер.
- Одной больной, - еще тише поправил Астамат, равномерно распластываясь по столу.
- Допустим. И вы что-то имеете против нее?
- Имею. Проклятый женский род, от которого происходят все беды человечества, должен знать свое сухое и уютное место в темном углу, место, а не служить в качестве воина Священной Инквизиции, - при этих словах Астамат набожно осенил себя знаком Таланоса, попутно сложив лицо наподобие кирпича. - Да и к тому же нигде не написано, что это разрешено. Значит запрещено.
- Согласен. Если бы не было женского рода хотя бы на несколько дней, одной большой бедой у меня было бы меньше. Да и почему вы решили, что это запрещено? Здесь действует другой принцип – все, что не запрещено, разрешено.
- С каких это пор у нас демократия? – агрессивно прорычал инквизитор, входя во вкус правовой и теологической дискуссии. – Нет, лорд Белзамин, в данном случае женщина на корабле – к неприятностям. Потому что она запрещена. А если что-либо запрещено, оно не может не вызвать бед.
Сигифер почувствовал, что сходит с ума и глупеет одновременно.
- Вот что, инквизитор, - решительно заявил он, схватившись за голову, - здесь действует лишь один принцип – принцип сильнейшего. Сильнейший здесь я, и посему я приказываю вам подчиниться и все свои претензии снять. А то я вас запрещу, как вредный элемент, подрывающий физическое и душевное здравие правящих слоев социума. А конкретно меня. Где сейчас Кристин?
- Так ее зовут Кристин? – с дьявольской усмешкой взвыл Астамат. – Занесу в личное дело. Будет о чем докладывать магистру Сакрамонду.
- Инквизитор, - тихо и угрожающе процедил Белзамин, положив руки на белый стол госпиталя, - рано или поздно я вас убью. Чтобы через двадцать минут девушка была у брата. То есть у магистра Идората. Вам все ясно? Выполняйте.
- Селек, - дружелюбным и начальственным тоном начал лорд, покровительственным мановением сапога отворяя дверь в кабинет молодого магистра. Рядом с его столом стояла молодая охотница в белом плаще, легкой серебряной кольчуге и тонким серебряным крестом на шее. Ее лицо было неестественно бледно, а темные глаза прикрыты черной челкой коротко остриженных, вьющихся на концах волос. Рука Кристин все еще была заточена в гипс, а живот плотно перетянут окровавленными бинтами, но на ногах она стояла прочно. Идорат, в свою очередь, вполне плотно сидел на железном стуле. Лицо его было покрыто красными пятнами.
- Как дела? – сказал Белзамин, крепко пожимая руку Селеку и галантно кланяясь Кристин. Та фыркнула и подавила непреодолимое желание сделать реверанс.
- Отлично, - печально заметил Селек, безвольно растекаясь по стулу. – Спасибо вам за помощь.
- Да, пожалуйста, - радушно объявил Белзамин, подняв руку, словно для поддержания нарастающих аплодисментов. – Мне срочно требуется ваша помощь, друг мой.
- В чем?
- Собирайте своих людей. Всех – охотников, капелланов. Оставьте несколько человек для охраны, всех остальных мобилизуйте на рейд.
- А куда рейд? А Трибунал?...
- Рейд – на Врата Мавзолея. Я знаю способ отворить их, но мы можем встретить сильное и чрезвычайно организованное сопротивление. Посему нам понадобятся все ресурсы. Трибунала не будет. Нашу операцию неминуемо запретят, если мы вздумаем обсуждать ее с этими назойливыми фанатиками.
- Ну, хорошо, - вяло протянул Идорат. – Пойдем, повоюем. Глядишь, развеемся. Жизнь нынче тяжелая.
- Я пойду с рейдом, - заявила Кристин, все это время мрачно наблюдавшая за беседой. Ее голос был низок и сильно напоминал смягченный мужской.
- Ни за что! – затрясло молодого магистра, - ни в коем случае! Мало нам проблем. Лорд Белзамин уже намучился с нами, несчастными, ни на что не годными грешниками. Теперь нам, чтобы снять с себя пристальное наблюдение Бетрадума, необходимо неустанно молиться, поститься, и…
- Заткнись, Селек, - буркнула девушка.
- А почему бы и нет, - оживился Сигифер, косо поглядывая на пришибленное лицо Идората, лучащееся заниженной самооценкой, - если уж твоя сестра служит в Инквизиции, то ей надо набирать боевой опыт. Она пойдет с нами. Не волнуйтесь, если возникнут какие-то проблемы, я их решу.
Тому оставалось только согласиться.
Маг Смерти Джеральд Санквинус сбросил с плеча Атиуса Флавия на каменный саркофаг, нисколько не заботясь о том, что тот сильно приложился головой об каменный крылатый череп. Несколько его воинов выстроилось кругом напротив совершенно невыразительной серой стены за мраморной могилой. Все они были вооружены длинными узкими мечами, которые поставили остриями на землю.
Колдун плавным движением вынул из поясной петли громадный зазубренный меч, испещренный пылающими изумрудными рунами, и встал на колени. Зловещие и мрачные речи на давно забытом и проклятом языке огласили темный сводчатый зал, многократно отражаясь от высоких готических колонн. С последним злобно громыхнувшим в могильной тишине словом Санквинус высоко поднял сверкающий клинок, и приготовился вонзить его в неподвижное тело опоенного наркотиками юноши.
Короткая, но меткая очередь разрывных пуль прошила навылет одного из культистов Смерти, и тот ничком рухнул на холодный мрамор, выронив глухо звякнувший меч. Колдун в ярости обернулся, и пара пуль звякнула об его черный нагрудник, срикошетив в стены. Закованный в пурпурный, исписанный пентаграммами доспех Белзамин, силуэт которого был освещен мигающим огнем факелов, медленно опускал «Темный Хранитель» и вынимал из изукрашенных ножен длинный меч, подаренный лордом Сегептусом.
- Я вас категорически приветствую, господа, - мрачно брякнул он, подавая знак рукой. Из-за его спины повалили десятки тяжеловооруженных охотников, а некоторые капелланы запалили в своих ладонях пылающие колдовские шары.
Джеральд Санквинус взвыл и вонзил огромный меч в грудь Атиуса.
Глава IV. Запечатанный ад.
« Господень Архистратиг Сантум сокрушил тьму
И запечатал ее, и вспыхнули печати.
И не мог он убить тьму
И сделал так, чтобы она никогда не освободилась.
Но так было бы неинтересно,
И предречено было: родится Темный Мессия. »
Книга Пророков Сигора 20:27
Атиус дернулся. Когда Санквинус резко выдернул клинок, из груди юноши вырвался сверкающий поток энергии и, сделав круг вокруг саркофага, словно с разбегу врезался в мраморную стену напротив изукрашенного саркофага. Во все стороны полетели острые осколки камня, а несколько огромных кусков мрамора тяжело рухнули на пол и раскололись, подняв облако серой каменной пыли. Джеральд выронил из рукавицы меч, и, покачиваясь, подошел к темному проходу, вокруг которого все еще сверкали колдовские искры. На разразившуюся за его спиной кровавую бойню он не смотрел; не обратил внимания даже на запачкавшие его доспехи брызги крови. Он ждал чуда.
Белзамин с размаху полоснул мечом по подвернувшемуся под руку культисту, который судорожно отпрыгнул в сторону, а затем отлетел к стене, когда его пробила навылет длинная очередь. Несчастный поперхнулся кровью и медленно сполз на пол.
Лорд метким выстрелом разнес голову последнему врагу, и, быстро подав своим людям знак остановиться, подошел к Санквинусу, который с совершенно потерянным видом глядел на покрытую мраком крутую лестницу, простирающуюся за огромной дырой в стене. Колдун выглядел совершенно подавленным, и Сигифер сочувственно положил ему на плечо руку с «Темным хранителем».
- Ну что? – тяжело вздохнул он. – А вы ожидали великого столпотворения, Армагеддона, может быть, огненного вихря?
- Да нет, не ожидал, - тихо прогудел черный маг, и в его руке вспыхнул маленький изумрудный огонек.
Белзамина сильно тряхнуло и мгновенно отшвырнуло сквозь толпу охотников, когда его сбил с ног сверкающий магический шар, сорвавшийся с ладони Санквинуса.
Из-за спины чародея показались шесть вьющихся голубовато-бледных щупальцев, сотканных из чистой темной энергии. Их мерцающий свет, перебивая тусклый огонь факелов, волной заливал весь зал. Из капюшона мага струилось похожее мрачное сияние.
- Ты меня недооцениваешь, проклятый инквизитор, - прорычал он, раскрывая ладонь, в которой засверкал призрачный огненный череп. – Пусть у меня пока нет армии, но энергия, которая была на долгие века заточена в этих катакомбах, все равно просочилась наружу.
Оглушенный Белзамин с трудом приподнялся на локте и вперил мутный взгляд в тяжело выступившее из черной бездны чудовище, закованное в тяжелые, оскверненные и обтянутые лоскутами человеческой кажи латы. Огромные выгнутые рога поднялись высоко над плотным капюшоном и колдовскими щупальцами Джеральда Санквинуса, но еще выше поднялся массивная зазубренная секира. Чародей услышал движение за спиной, и, резко обернувшись, в восторге отступил.
- О, Повелитель, - прошептал он, - какой же чести ты меня удостоил!
Оказывается, монстр умел говорить. Его голос напоминал низкий и глухой рык.
- Да, большая честь, - согласился он, кивнув шлемом – черепом. – Присоединяйся к нам.
И с этими словами чудовище обрушило свой громадный двухлезвийный топор на голову Санквинуса.
- Diaboli.
Лорд Хант Андидума Вальтер Кселас схватился за бритую голову и безнадежно поглядел ввысь.
- Вы можете себе это представить? – едко заметил магистр Сакрамонд, подливая тем самым масла в огонь и получая от этого вящее удовольствие. – Если бы не уважаемый инквизитор Астамат и мое желание объясниться с лордом Белзамином насчет некоторых весьма важных пунктов, мы бы так и не узнали об этом рейде.
- А, то есть вы выяснили-таки, куда исчез весь Хант Пентаграмматик? – заинтересованно поднял глаза Кселас.
- Да, и причем мне просто-напросто сильно повезло – сам Таланос указывал мне путь. Из всего Ханта в Обители оставалось только десятка два человек: и только несколько из них знали, что армия отправилась к мавзолею. Удивительно, что они взяли так много воинов – ведь там все зачищено от нежити давным-давно.
- Видимо, узнали о нем что-то новое, - покачал головой Вальтер. – Я неплохо знаю Сигифера Белзамина, он прирожденный лидер и никогда не совершал необдуманных поступков, а если и совершал, то его действия выходили всем на пользу. Хотя он несколько горд, и не без странностей. Но я не верю, чтобы он собрал всех своих людей и отправился в мавзолей просто из-за минутной прихоти или помешательства рассудка.
- Насчет того, что он горд, это вы чрезвычайно верно заметили, мой лорд, - угодливо произнес Каин, поглаживая жиденькую бородку с проблесками грязно-серой седины. – Я сразу, сразу понял, что после того, как Сигифер стал лордом, гордость захлестнула его, и бесовские искушения обуяли его душу.
- Ладно, - раздраженно рубанул широкой дланью воздух Кселас. – Спокойствие, магистр. Нам надо решить, что делать.
- По возвращении снять с должности, - мгновенно прорычал Сакрамонд, мстительно сузив глаза.
- Мы не будем их дожидаться, - отрицательно покачал головой Вальтер, - необходимо послать кого-нибудь, чтобы выяснить, что происходит.
- Прошу удостоить меня чести…
- Нет, магистр. Я прошу прощения, но я вынужден вам отказать. Мы попросим выполнить нашу просьбу кого-нибудь незаинтересованного в…каком-либо исходе данной ситуации. Например…магистра Новикова. А что? Между прочим, он отличный человек, хотя мыслит довольно-таки прямолинейно, и принадлежит к вашему Ханту. Хотя, говорят, его собираются перевести в Андидум?
- Да, - неприязненно буркнул Сакрамонд, - об этом недавно сообщил сам лорд Сегептус. А с ним спорить не принято.
- Тогда снаряжайте небольшой отряд с одним капелланом и изрядным количеством раций, и посылайте Новикова выяснять, что за чертовщина творится в Пентаграмматике. Возможно, им понадобится помощь.
- Разве что опытного психиатра, - ехидно хихикнул Каин и, коротко кивнув, удалился.
Труп Санквинуса с раскроенной секирой головой медленно повалился на бок, а чудовище деловито уперлось ошипованным черным сапогом в его наплечник и легко выдернуло страшное оружие.
Белзамин застыл на месте и неторопливо, не совершая резких движений, поднял пистолет-пулемет и подал правой рукой знак не стрелять. Охотники осторожно присели и взяли на изготовку «Стаггеры». По их напряженным, истекающим потом лицам было заметно, насколько тяжело для них не сорваться и не открыть огонь. На фигуре монстра схлестнулись мелькающие лучи нескольких лазерных прицелов.
Легионер Черных Душ же, казалось, и не замечал огромной инквизиторской армии, нацелившей на него десятки орудий. Он поудобнее перехватил топор, вложил его в тошнотворную кожаную петлю на поясе и, стараясь ступать своими тяжелыми черными наголенниками как можно тише, подошел к саркофагу, на котором неподвижно лежал Атиус Флавий с рваной дырой в груди. С необычной для такого кошмарного существа заботливостью монстр взял тело юноши на руки, постаравшись не ранить его одним из многочисленных шипов, криво торчавших из наручей и увешанной высохшими черепами кирасы.
- Что за чертовщина тут творится, - нервно пробормотал Белзамин. Его палец на крючке побелел и задрожал, когда монстр, последний раз сверкнув бледно-голубым пламенем глазниц, скрылся в темном разломе.
- Это не чертовщина, мой лорд, - тихо ответил откуда-то сбоку развязный голос капеллана Релама. – Прикажите всем опустить оружие. Пока что этот кошмар не причинит нам вреда.
- Почему?
- Разве вы не слышали? Теперь многие осколки складываются в мозаику. Когда-то, как мне кажется, очень давно некромант Модест, который, как выяснилось, предал «Кровавую мессу» и перешел к Культу Смерти пытался открыть эти катакомбы. Он положил Атиуса Флавия в гробницу, и пытался совершить над ним дьявольский ритуал. Мы ему помешали. Потом, когда юноша пошел с инквизитором Сайтеном в Трэль-Талос, Санквинус организовал нападение на некромантов Астата и, образно говоря, выкрал парня. И теперь мы наблюдаем ту же картину, но с благоприятным – отнюдь не для нас – исходом.
- Ничего не понял. Кто же такой этот Атиус?
- Во всяком случае, если бы вы внимательнее изучали Книгу Пророчеств Сигора, вы бы узнали о том, что однажды родится человек, который сможет отворить Врата Мавзолея и выпустить Черных Душ в этот мир.
- Звучит банально, - сказал Белзамин.
- Может быть. Но ведь и наша религия верит, что однажды архидьявол Демигор породит существо, которое объявит войну Таланосу и будет им повержен.
- А насчет этих чудовищ – они-то будут повержены?
- А это уже зависит от нас с вами, - криво усмехнулся Лотас.
- Интересные дела, - тяжело вздохнул Сигифер. – И что теперь делать?
- Ну… - протянул Релам, - раз мы дали им забрать юношу, значит через некоторое время с его помощью весь легион будет восстановлен в этом мире, и тысячи Черных Душ сокрушат нас как детей.
- Черт побери. Что же мы наделали?
- Ну, я знаю один выход, правда ничего хорошего он не сулит.
- Например?
- Нам нужно найти силу, которая сможет противостоять Черным Душам. И освободить ее.
- Говори конкретнее, капеллан. Что ты предлагаешь?
- Освободить из заточения Легион Имперских Жнецов. Правда, это крайне рискованно, но, как мне кажется, делать нам больше нечего…
- Тихо. Вы слышите? – прошептал подошедший Мальтер.
Еле слышный, но нарастающий злобный рокот раздавался из разлома. Становясь все громче и громче, он все более напоминал мерный и ужасающе ровный топот десятков тяжелых стальных сапог.
- Оружие к бою! – громко приказал Белзамин. – Кажется, у нас нет и того недолгого времени, что обещал старший капеллан.
Как только в проеме показался чей-то темный силуэт, сотни пуль моментально устремились к нему, буквально разорвав на части, и изорванные снарядами останки покатились по лестнице. Вслед за первым противником в тьме подземелья обозначились еще несколько, и вскоре враги бесконечным потоком стали прорываться сквозь плотный огневой заслон охотников.
К бесконечному удивлению лорда, это были вовсе не ужасающие легионеры проклятого легиона, а нежить, напоминающая простых зомби, правда несколько более резвых и в большинстве своем закованных в ржавые серые доспехи со стершимися символами и волочащих за собой старые топоры, поломанные клинки и побитые моргенштерны.
- Прокаженные, - Мальтер, сбивая очередного врага с ног пылающим священным шаром. Перекрикивать грохот десятков автоматов у него получалось с величайшим трудом.– Простые воины и горожане, зараженные Тордамовой Проказой, которая подобно чуме распространилась за недолгое правление Сепхерофта по всей Империи вместе с практической некромантией.
Белзамин длинной очередью превратил в кровавые ошметки подобравшегося слишком близко зловещего мертвеца, который отлетел к стене, клацнув об нее ржавой броней. Мертвый бирюзовый огонек в прорезях искореженного шлема мелькнул последний раз и потух навеки.
Вдруг монотонный грохот пальбы и вой сметаемый огнем зомби прорезал страшный вопль одного из охотников: ржавый меч вонзился ему в живот. Мгновение спустя на голову несчастного обрушилась тяжелая булава Прокаженного, проломив ему череп, и его труп тяжело осел на стоящих за ним стрелков, словно превратившись в живой щит, который мгновенно прошили навылет снаряды «Стаггеров».
- Отступаем к южному коридору, - громогласно приказал Сигифер, косо взмахнув мечом и добив раненого противника точным выстрелом из «Темного хранителя». – В узком проходе мы сможем долго их сдерживать. Кто-нибудь знает, их там много?
- Примерно четверть населения всей Темной Империи после захвата власти Сепхерофтом.
- Патронов не хватит, всех их перестрелять, - крикнул Мальтер, мощным телекинетическим ударом отбрасывая от себя с дюжину взвывших мертвецов. – Я уже не говорю про Черные Души. Требуется кардинальное решение.
- Пока у нас его нет.
- Магистр Новиков, там стрельба, - упавшим голосом доложил одетый в багровую мантию охотник, подбежав к магистру. В руках воина была облегченная двухлезвийная секира – отличительный знак рядовых бойцов Бетрадума.
- Ты меня, кажется, за глухонемого принимаешь, холоп, - нехорошо усмехнулся тот, проведя грубой кожаной рукавицей по сверкающей лысине. – Я слышу. Продвигаемся вперед.
Однако продвигаться вперед не потребовалось. Ровные ряды паливших без остановки охотников Пентаграмматика стали медленно отходить назад, тщетно пытаясь противостоять словно по капле сочившемуся из расщелины легиону живых мертвецов. То тут, то там раздавались иногда частые судорожные щелчки, за которыми следовал дикий вопль, и еще один доблестный боец тонул в растущей горе искалеченных трупов, сметаемый и втаптываемый в них десятками ног Прокаженных.
Впереди всех, искусно, точно и аккуратно размахивая длинным мечом, сражался забрызганный нечистой кровью Белзамин. Патроны у него давно кончились, мастерски сработанный доспех был пробит в нескольких местах, а наплечники с пентаграммами были значительно измяты ударами тяжелых топоров и моргенштернов.
В арьергарде стоял Роберт Мальтер, швырявший одну молнию за другой. Его руки были покрыты копотью, а медленно тлеющие рукава еле заметно дымились.
- Магистр! – громогласно окликнул его Александр, подняв на сгиб локтя огромный широкий меч, вынутый из петли на поясе. – Что тут происходит?
- Что? – ошалело спросил тот. – Бетрадум?
- Прислали узнать, что происходит, - бодро отрапортовал Новиков.
- Некогда узнавать, подключайтесь к бою.
Новиков по-богатырски бодро взмахнул тяжелым клинком, и рассек одного из зомби надвое. После удара сапога мертвец отлетел в сторону, а несколько багровых брызг упали на подавленного до крайности Мальтера.
- Этот бой нам не выиграть, - громко крикнул Сигифер, отшвырнув прокаженного сильным и коротким ударом кулака. – Отступаем!
- Что значит - отступаем? – возмутился Новиков. – Мы не должны бросать мавзолей, пока не зачистим его весь, каких бы потерь нам это не стоило.
- Боюсь, мы все здесь умрем, если останемся, - прорычал Белзамин, под прикрытием жидкого огня уцелевших охотников отходя на задний план. Внезапному появлению войск Бетрадума и Александра, он, казалось, совсем не удивился. – Единственный выход – отступать к проходу в Трэль-Талос. Это будет первый город, который они сотрут с лица земли.
- Кто – они? – не понял Новиков.
- Долго объяснять. Уходим.
- Итак, лорд, - насколько ему позволял хлипкий, похожий на стариковский голос, загремел Сакрамонд. – Потрудитесь объяснить Трибуналу, почему вы собрал целый Хант и отправились на заведомо бесполезное и авантюрное, откровенно говоря, мероприятие в мавзолее?!
И магистр воздел сухие руки ввысь, словно призывая в свидетели самого Таланоса.
На не успевшего даже смыть с себя грязь и кровь и до смерти уставшего Белзамина руки Каина впечатления не произвели. Не вполне вежливо отпихнув старика Серахта и тяжело прислонившись к аналою, он с трудом пытался отдышаться.
- Все просто, - сообщил он, как только ему это удалось. – Из достоверных источников я узнал, что Культ Смерти планирует открыть Врата мавзолея. Это тайный проход в катакомбы, в которых давным-давно были погребен Легион Черных Душ. Но мы опоздали. Проклятые темные маги все-таки сумели отворить его, принеся в жертву Темного Мессию – человека, чей дух мог освободить покинутый легион. И человеком этим оказался…Атиус Флавий. Тот самый юноша, которого мы нашли в саркофаге в ходе дела некроманта Модеста.
- И что теперь? – с глупым выражением лица спросил Агер Никадем.
- Легион на свободе. Те существа, с которыми мы только что сражались, были простыми чумными зомби, которые распространяют вокруг себя пагубные болезни и чудовищную заразу. Вслед за ними пойдут сами легионеры. Мы уже видели их – это настоящие порождения кошмара, рост которых в два раза превышает средний рост человека, а их навыки владения оружием и сила не знают себе равных. Если мы хотим хотя бы попытаться противостоять им, нам нужно подключить все без исключения войска Инквизиции и священные ордена Таланоса и антимагов.
- Господь нас защити… - прошептал Кселас, понурив голову. – В легионе должно быть приблизительно одна тысяча и шестьсот воинов. Кроме того, вместе в рыцарями-некромантами было похоронено множество простых людей, обратившихся в нежить. Просто так нам не выстоять. На их стороне огромное преимущество, не только численное, но и боевое.
- Однако у нас могут появиться добровольные помощники, - заметил Мальтер. – Проклятые Эльфы Трэль-Талоса и люди из Маргота смогут нам помочь.
- Эльфы задержат их лишь ненадолго. Люди немногочисленны – хоть они и присоединятся к нам, но не смогут серьезно изменить ситуацию.
- Это правда, - подтвердил Белзамин. – Но Хант Пентаграмматик может предложить еще кое-какой выход.
- Неужели? – мрачно и ядовито заметил Радамент. – Мне кажется, лорд, что вы уже приняли достаточное количество решений, свидетельствующих о вашей вопиющей некомпетентности в командной сфере.
- Молчание, магистр, - резко оборвал его Вальтер. – Сейчас не время паниковать. Если бы не лорд Белзамин, то мы бы даже и не подозревали о том, что такое зло выпущено на свободу. Мы бы спохватились только тогда, когда Легион выжег дотла Трэль-Талос. А теперь у нас есть время чтобы принять хоть какие-то меры.
Тучный воин замолк, предоставляя слово Сигиферу.
- Итак, - начал тот. – Первая мера, которую я хотел предложить – это предоставление Пентаграмматику части ордена Таланоса, дабы начать их обучение настоящей магии, способной противостоять Черным Душам.
- Ересь! – надрывно заорал Сакрамонд.
- В самом деле, странное предложение, - задумчиво почесал подбородок Кселас. – У меня есть два вопроса: почему именно рыцарей, и какая же, по вашему представлению, магия может сокрушать проклятых легионеров?
- Я отвечу. Рыцарей – потому что процесс обучений капеллана из простого охотника или инквизитора очень долог, и у нас просто не хватит на это времени. Паладины же Таланоса владеют священной магией, и процесс обучения значительно ускорится. Насчет же магии – как вы знаете, лорд, я занялся изучением «Пламени Молоха». Там в подробностях описаны магические заклинания, способные повелевать демонами и духами. Поскольку мы знаем, что легион имеет демоническую сущность, а однозначно темного знания не существует, то я считаю, что эти заклинания можно направить на добро, и научить рыцарей изгонять дьяволов из закованных в доспехи трупов.
- Остроумно придумано, - хмыкнул Радамент. – Но я вынужден согласиться, что это сильно смахивает на ересь.
- Это не ересь, - отрезал Белзамин. - Это вынужденная необходимость. Если не пойти на некоторое отступление от буквы закона, которая есть зло и клетка, то через пару дней максимум мы будем мертвы, а в наши тела будут вселены бесы, и они слепо пойдут за легатами Сепхерофта убивать живых.
- Вы умеете убеждать, лорд Белзамин. Но на этот раз вы столкнулись не с мелочью, в несомненной пользе которых вы сможете легко убедить простодушных девиц. Вы имеете дело с решением, балансирующим на грани ереси. Мне кажется, это стало уже вашим хобби, - презрительно бросил Радамент.
- Вы можете говорить все, что хотите, и брызгать своим ядом на людей сколько вам вздумается, - зазвенел металлом голос Сигифера, - но в данном случае перед нами стоит очевидный выбор: решение или смерть. Лично я бы всегда выбрал решение: живыми мы всегда сможем его изменить. А в качестве зомби мы мало чем можем послужить Таланосу.
- Ну что ж, - медленно произнес Вальтер, - лично я согласен с лордом Белзамином. Хоть и весьма малая, эта мера может нам помочь.
- Вот именно, - подхватил Сигифер. – Но у нас есть и настоящее решение. Оно еще более рискованно, чем предыдущее.
- Я уже испугался, - мрачно заявил Сакрамонд.
- Чтобы обрести реальную силу, которая может противостоять Черным Душам, нам необходимо узнать о тех потаенных катакомбах, в которых заключены Имперские Жнецы, и освободить их.
В зале воцарилась мертвенная тишина. Никто и не ожидал услышать подобного заявления. Оно словно ставило проклятого вольнодумца на одну ступень с некромантом, еретиком, темным священником или черным магом.
- И с чего вы взяли, что Имперские Жнецы пойдут за вами? – негромко пробормотал Идорат, опасливо вжимая голову в узкие плечи и параноидально оглядываясь по сторонам, словно говоря какую-то вопиющую глупость.
- Магистр, вы забываете, что враг нашего врага является нашим другом.
- Вроде очнулись, - пробормотал Франк Сайтен, внимательно всматриваясь в прекрасное, изрытое шрамами и необыкновенно грязное лицо одного из связанных эльфов.
Эльф действительно очнулся, и его мутные голубые глаза источали дьявольскую ненависть. Сквозь тряпку, затыкавшую ему рот, послышались приглушенные проклятия. Плотно обмотанные жгутами руки судорожно задергались в тугих путах, но вырваться так и не сумели.
- Если я выну тряпку из твоего рта, ты будешь говорить? – мрачно спросил инквизитор, не ожидавший столь негативной реакции.
Тот подавленно кивнул, но когда человек вынимал тряпку из его рта, попытался схватить его руку белоснежными остренькими зубами, однако тяжелый окованный кулак паладина Дамикора пресек эту попытку. Эльф клацнул зубами, злобно сплюнул кровью и одним выбитым, и после этого мучительно заерзал, попытавшись устроиться удобнее у огромного серого камня, к которому был прислонен.
- Великолепно, - добродушно заметил Сайтен, приседая на корточки. – Мы не собираемся убивать вас, если вы не окажете сопротивления. Все, что нам нужно – это узнать дорогу к вашей столице Аданоту. Получив эти сведения, мы снова усыпим вас, а проснетесь вы уже свободными как ветер.
- Неужели? – мягким и певучим голосом скрежетнул эльф, подавшись вперед – Ты, лживый человек, вызнаешь все, что тебе нужно, и бросишь нас на растерзание пустынным мертвецам и мутантам? Вам, убийцам и разрушителям, нечего делать в нашем священном городе, который вы осквернили, превратив в радиационный ад!
- Я мало что понял из его слов, - сказал Астат, пожав плечами. – Аданот всегда был прибежищем странников, наибезопаснейшим местом и прекрасным городом с редкой красоты архитектурой, окруженным дивными садами и огромной сетью маленьких чистых рек и ручейков.
- Ваши сведения устарели, - хмуро пробормотал инквизитор. – Сейчас Аданот – оцепленная войсками крепость, окруженная настоящими гнилыми полями – все растения там поражены заразой, а сотни крестов распространяют чуму и радиацию на многие мили вокруг. В центре города теперь не дворец мудрых эльфийских друидов, а магический саркофаг, который накрыл собой эпицентр ядерного взрыва – когда-то военные сделали глупость, сбросив бомбу на эльфийскую столицу. Им не за что любить людей.
- Действительно, - вынужден был согласиться Люциан.
- Послушай, эльф. Мы не причиним вам зла, нам нужно только лишь дойти до вашего города. Я – инквизитор Сайтен, воин со мной – паладин Дамикор, это некроманты Мартен и Астат. Помоги нам.
Эльф прищурил узкие глаза и задумался, тяжело дыша через старый респиратор.
- Развяжите меня, - потребовал он.
Франк внимательно посмотрел на Люциана и широким армейским ножом перерезал веревки и жгуты эльфа. Тот с трудом встал, хрустнув ногами, и вытянул вверх затекшие руки.
- Пусть Казненных пролегает севернее отсюда, примерно в трех милях, - буркнул он, с мрачнейшим видом сплевывая на песок.
- Если ты сейчас же не покажешь дорогу, ты сам пойдешь этим путем, - угрожающе заметил Дамикор, подняв кулак на уровень лица гуманоида.
- Спокойствие, паладин, - успокоительно заметил Сайтен. – На самом деле эльф все объяснил: Путь Казненных – это давно заметенная песком и усеянная железными крестами дорога, ведущая от Источника Жизни к Аданоту. Этот Путь пролегает недалеко отсюда – от входа в пещеры.
- А что такое этот Источник Жизни? – мрачно полюбопытствовал Мартен.
- О, а это интереснейшая история! – оживился Франк. – На самом деле мы считаем, что это древний оазис, вода в котором была просто напичкана серебром и минеральными солями, и посему значительно продлевала жизнь. Особенно на поверхности – раньше воздух здесь был чрезвычайно чист, а зелень просто покрывала то место, на котором сейчас пустыня. В общем, эльфы значительно дорожили этим оазисом.
- А потом на него упала бомба, - усмехнулся Дамикор.
- Да, совершенно верно, - воздел ввысь перст инквизитор. – Потом на источник упала атомная бомба, и он превратился в черное радиоактивное болото. Поскольку многие по глупости и незнанию ядерной физики продолжали пить оттуда, близлежащие поселения эльфов мгновенно превратились в Некрополи – города, наполненные тысячами живых мертвецов. Распад атомов и магия совместились столь оригинально, что в могильниках поднялись зомби и трупы, а также воскресли похороненные особым способом и мумифицированные маги, которые теперь навевают ужас в образе кошмарных личей – мертвых колдунов, которые, по некоторым сведениям, абсолютно бессмертны, так как их душа переходит из мертвого тела в тело убийцы.
- Мне нравится, - искренне заметил Астат, сложив руки на груди.
- Им тоже понравилось, - буркнул Сайтен. – Дамикор, развяжите эльфов. Оружие мы с собой заберем, лишние патроны нам не помешают, тем паче что пока мы убегали от дентрадов на первом ярусе, я потерял «Хаосит», «Стаггер» и несколько магазинов. Много магазинов, я бы даже сказал. А нелюдей мы отпустим, пусть идут с Таланосом.
- А вы идите к дьяволу, - рыкнул главный, понуро глядя на то, как дюжий паладин перерезает путы на связанных солдатах.
- Асмодэль, - окликнул его один из эльфов, самый молодой, тонкие запястья которого теперь перерезали уродливые следы от жгутов.
- Чего тебе? – брякнул тот.
- Tilitef hema betsiel, tot holt ty et. M gnoje ty tilieffa.
- Этого еще не хватало, - затрясло главного, который нервно цеплял себе на лицо респиратор и затягивал ремешки. – Делай что хочешь, Микаэль.
- Может, ты объяснишь, что происходит? – ненавязчиво поинтересовался инквизитор.
- Объясняю. Он, - и грязный ноготь устремился в сторону молодого эльфа, - хочет пойти с вами.
- Интересная новость, - покачнулся Сайтен. – А как он это аргументирует?
- Спросите у него, - рявкнул нечесаный эльф. – Отходим!
Инквизитор мрачно поглядел на то, как небольшой отряд подвывающих от безысходности нелюдей медленно скрылся на огромным песчаным бугром, и упер взгляд в смелое лицо Микаэля, обрамленное светлыми, чуть ли не белоснежными яркими волосами
- И что вы думаете, Дамикор, насчет него? – хмуро шепнул он воину.
- По предписаниям Анклинуса мы должны его уничтожить, - смотря в землю, ответил тот. – Это здоровый самец чужой расы агрессивной животных, и он должен быть мертв. Это наш долг.
- А если бы про вас сказали то же самое? – пробурчал Франк, скосив глаза на грязное лицо паладина.
Тот лишь хмыкнул и счел за благо промолчать.
- Бывают случаи, когда нужно делать, как подсказывает совесть, - сказал инквизитор. – Она – глас Таланоса в человеке, и если ее речи расходятся с долгом, надо нарушить долг. В пустыне он умрет. Поэтому нам придется взять его с собой. Хотя бы на правах пленника. И узнать про его причины следовать за четырьмя людьми.
- Итак, - громко возвестил Белзамин, мрачно поглядев на девятерых закованных в сталь и серебро паладинов, тесным кругом обступивших лорда. – Обстоятельства экстренные, так что Кселас, как я погляжу, действовал быстро, и привел вас ко мне. Только почему вас так мало?
- В Ордене недобор, мой лорд, - хрипло ответил рослый рыцарь, на груди которого висел тяжелый наградной крест, - и поэтому на служение Пентаграмматику выделили только нас. Что ж, тем лучше – обучение пойдет быстрее. Насколько нам сообщили, призвание произошло именно для этого.
- Вам правильно сообщили, паладин, - хладнокровно молвил Сигифер, угрюмо поглядев на закрытое решетчатое забрало шлема, - вы будете обучены магии, которую Хант Бетрадум бы некогда классифицировал как темную и запретную. Однако в борьбе с врагом хороши любые средства, и девять моих капелланов во главе со мной смогут научить вас простейшим заклинаниям в кратчайшие сроки. Завтра, после бессонной ночи, вы будете уметь изгонять и призывать бесов и слабых демонов, усиливать свои физические способности с помощью колдовства и бесстрашно бросаться в бой. Сами демоны будут бояться вас. Так как вы станете их предводителями.
- Звучит рискованно, - буркнул предводитель рыцарей. – Но мы лишь солдаты в этой войне. Подчиняться Священной Инквизиции - наш долг. Нам приказали – мы выполнили. Мы пойдем за вами.
- Как вас зовут? – тихо спросил Белзамин, усмехаясь.
- Мое имя Гахл, мой лорд.
- Великолепно, - ядовито прошептал Сигифер. – Вот ты, Гахл, и будешь предводителем нашего небольшого ордена. В «Пламени Молоха» я прочел про одного ангела, который составил правила для демонов Демигора, заключенных в Пандемониуме после великой войны. Он составил их тюремный кодекс – что они имели право творить, а что нет. Куда они могут попасть, а куда им путь закрыт. Чью душу захватить им дозволено, а чьи нельзя трогать под угрозой стирания с лица земли. То же самое, хоть и в весьма преуменьшенной форме, научат делать и вас. Вы не станете демонами, но будете управлять ими.
Белзамин замолк и некоторое время ничего не говорил.
- Его имя было Бафомет.
О том, что ангел не удержался на Небесах, а был сброшен в наш мир, став человеком, дьяволопоклонником и богохульником, а позднее был обречен на вечные муки в аду за свои деяния, он умолчал.
Глава V. В ожидании Взрыва.
« Если ты ожидаешь битву – не нервничай.
Надейся на Таланоса и молись.
Если ты ожидаешь взрыва – нервничай.
Спасай свою душу и молись.
Если же ты ждешь и того и другого –
Только молись, ибо спасет тебя лишь чудо. »
Святой Закон
Длинный меч Белзамина со звоном парировал тяжелый палаш сражавшегося с ним рыцаря. Резко выбросив вперед левую руку, Сигифер несильным телекинетическим ударом приложил паладина об стену, а когда тот поднял голову, приставил ему к горлу сверкающий кончик клинка.
- Уже неплохо, - тихо и одобрительно заметил лорд, быстро опустив оружие. – Но вы все же забыли об этом приеме – всегда следите за второй рукой, быстро блокируйте заклинание щитом. Если бы вы столкнулись с колдуном или псиоником, от вас бы остались лишь обугленные останки. У Легиона Черных Душ есть отлично вооруженные маги, и своевременно предотвращение магической атаки может спасти вам жизнь и обеспечить победу.
- Я понял, мой лорд, - с трудом дыша, ответил паладин. – Прошу меня извинить.
- Ничего.
Сигифер отошел от противника и постучал ногтем по пластинчатому наплечнику Гахла. На его шее висело несколько серебряных амулетов с поднимающимся из нижнего угла пентаграммы крестом – знаком Хант Пентаграмматик. Поверх металлического пояса на нем свисал черный кожаный ремень, на котором фосфорическим светом мерцали причудливые руны, перемежающиеся с уродливыми длинными шипами, беспорядочно торчавшими по краям. В руках паладина находилась толстая пачка уже потрепанных свитков с заклинаниями, которые Белзамин переписывал самостоятельно.
- Как успехи, мой друг? – благодушно произнес лорд, улыбнувшись сосредоточенному лицу паладина.
- Осваиваю, - спокойно ответил тот, и над его раскрытой широкой ладонью заплясали красные искры. Дивно журча, они как водяной пар в каплю слились в один ревущий огненный шарик, который по мановению тонких пальцев устремился, словно охотничий сокол, в обмотанное промасленными тряпками чучело на другом конце тренировочного зала, превратив его в пылающий и дымящийся факел.
- Великолепно, - вполне искренне заметил Белзамин. – Однако боевые заклинания – не главное для нас. Вам необходимо научиться так называемому «Темному Экзорцизму». Обычный экзорцизм слаб и расходует большую часть духовной энергии произносящего его, однако Темный не изгоняет демонов обратно в Пандемониум и не затягивает запоры на темнице бесов, а призывает новых, других, гораздо более могущественных и снабженных силой заклинателя. В большинстве случаев в теле мертвеца или оживленного доспеха не может существовать два демона одновременно. И поэтому они все будут извергнуты в наш мир, оставив лишь окончательно мертвое тело.
- Все это отлично, - немного подумав, ответил паладин, - но куда же денутся изгнанные из легионеров духи, когда попадут в наш мир?
- Если вы будете сегодня на экстренном заседании Трибунала, Гахл, я с удовольствием дам ответ на этот вопрос, - загадочно ответил Сигифер, сверкнув глазами.
- Итак, господа, - проскрипел сквозь грязный респиратор Сайтен. – Аданот уже совсем недалеко, и если мы будем идти на север, то достигнем его примерно через полчаса. Сопротивления не ожидается, но я не исключаю, что примут нас не вполне охотно. Замечания, предложения наличествуют?
- Одно, - негромко подал голос стоявший в стороне Микаэль, руки которого были заключены в удивительно легкие, но прочные оковы за спиной. Когда он шел, они тихо и надоедливо бренчали, однако другого выхода Франк не видел.
- Я слушаю, - досадливо брякнул инквизитор, - что тебе, эльф?
- Я всего лишь хотел сказать, что я сын одного из друидов, входящих в Высший Круг, и поэтому вас примут без проблем.
- Вот оно как, - недоверчиво качнул головой Астат. – Без проблем примут и без проблем распнут у городских ворот за то, что захватили в плен наследника столь влиятельного эльфа?
- Спокойствие, некромант, - заметил Сайтен, - у нас есть веские причины не доверять нелюдям – если бы их лидер дал очередь чуть точнее, меня бы уже не было в живых. Наверное, и у Микаэля есть причины на то, чтобы отойти от отряда ЭКО и присоединиться к нам, проклятым осквернителям природы?
Тот застенчиво закивал.
- Мои причины очень просты – просто мне надоело убивать совместно с этими фанатиками. В отряде меня называли вольнодумцем, но если бы я отбился от них в пустыне, я бы не выжил. С вами же я смогу дойти до Аданота и вернуться к отцу.
- Если подобное вольнодумство встречается чаще, чем я думаю, то у нас есть шанс направить этот народ на путь истинный, - мрачно сказал Дамикор, поправив на спине шитые серебром ножны, в которых покоился тяжелый бастард.
- Спорный вопрос, - угрюмо возразил Сайтен. – Наша ненависть, жажда власти и разрушения, наши бомбы уже изменили этот мир, так стоит ли столь самонадеянно говорить о том, что неплохо бы его еще изменить? Нет уж, оставим этой планете и ее несчастному народу, который мы вынудили изуродовать самих себя, регенерировать и зализывать раны в ожидании другой напасти, похуже нас.
- Не думаю. Конкретно мы не начинали никакой войны, во всем виноваты судорожно среагировавшие генералы, без приказа снявшие стальные скобы с бомбохранилищ. Мы, слуги Таланоса, в это время были еще далеко. За все время существования Инквизиции и Церкви Таланоса на Акнарте мы убивали только тех нечистых, которые хотели убить нас. Многие мои братья полегли от рук эльфов во время перенесения штаба под землю, на первый Ярус катакомб, и ради чего нечистые убивали их? Ради мести? Почему же тогда мы не имеем права на нее?
- Потому что мы гости, которые ведут себя как хозяева, убили принявших нас на своей земле и захватили чужой дом. Законы этики и заповеди Таланоса превыше милитаристской логики и пустого фанатизма, паладин. У нас есть причины связать Микаэля, а убивать – нет. Поэтому будем с ним как можно более гуманными. Эльф, прости нас, но это вынужденная мера.
- Да-да, я понимаю, - широко улыбнулся тот, сощурив прозрачные глаза.
- Вот и отлично, - усмехнулся Сайтен. – Продолжаем путь. Постойте, что это?
За спиной Дамикора внезапно взметнулся сухой песок, и пугающего вида зеленые растения, напоминающие огромные длинные корни или тугие лозы, оплели его ноги и со страшной силой потянули за собой в глубину, словно зыбучие пески. Короткий клинок Мартена мгновенно вылетел из ножен и вонзился в кошмарное растение. Во все стороны брызнул жидкий сок ядовито-желтого цвета, и, лишь попав на серебро доспехов Дамикора, зашипел, как кислота въедаясь в металл и оставляя на нем уродливые химические ожоги. Сайтен выхватил «Брат Боли», подаренный ему Таурматургом, и с размаху полоснул по живучему корню. Отрезанный кусок задергался на песке, будто в агонии, и затих. Инквизитор мельком глянул на меч – отравленный сок медленно впитывался в колдовское оружие, словно вливаясь в него и растворяясь в заговоренной стали.
- Это живое существо, - пробормотал инквизитор, прежде чем сотни лоз, словно фонтан, взметнулись из песка рядом с паладином и дымящимися почерневшими ветками, только что обхватившими его за поножи, а теперь безвольно лежащими и будто умирающими. Тот еле успел высвободить из ножен бастард и отскочить, когда острые, словно скорпионьи жала, концы корней угрожающе нацелились в его сторону.
Держащий меч наизготовку Сайтен с замиранием сердца заметил, что в середине беспрестанно шевелящейся массы растений над землей зависли два покрытых засохшей кровавой коркой человеческих или эльфийских трупа с оторванными ногами и свисающими вниз позвоночниками, пробитые навылет острыми корнями в десятках мест. Кровь, казалось бы, давно уже засохшая в этих телах, все еще лилась на землю, а сами трупы угрожающе шевелились, и инквизитору показалось, что это они управляют всей этой чудовищной биомассой, ревущей, как чудовище.
- Кажется, я догадываюсь, кто это, - крикнул Микаэль, трясясь от ужаса и безыдейно размахивая скованными руками.
Астат сорвал с пояса маленький красный камешек, напоминающий тусклый рубин, и, прошептав пару слов, швырнул пылающий и страшно дымящийся огненный шар прямо в центр скопления демонических лоз. Сверкнула вспышка пламени, не причинившая, однако, никакого вреда растению. Толстый ровный корень быстро, словно болт из арбалета, метнулся в сторону Франка, но тот успел вовремя взмахнуть клинком, и отвратительная зеленая жижа окропила его плащ, а обрубок ветви мучительно задергался, словно в агонии, разбрызгивая вокруг свою зловонную желчь.
- Потрудись объяснить, - громко заметил инквизитор, сумрачно глядя на расползающиеся по его одежде кислотные пятна.
- Это Темный Друид, - стуча зубами от страха, прошептал молодой эльф и указал руками на неприметную фигуру, маячившую развевающимся драным плащом вдалеке, на склоне песчаного холма. Плащ был настолько странного, цвета, что Сайтен, глядя на него, почувствовал себя дальтоником – он был одновременно черным, серым и будто покрытым старой и сухой корой. Из распростертых в стороны рук фигур прямо в землю, раздирая рукава и вспарывая черную траву, в землю исходили гибкие грязно-зеленые корни, плавно переходящие в кривые пальцы незнакомца.
- Это его магия, - крикнул Франк, еле успев увернуться от метнувшегося в его сторону корня и рубануть его мечом. Легким движением левой руки он вытряхнул в ладонь снаряженную полным магазином «Химеру», большим пальцем щелкнул курком и выпустил в чародея короткую очередь, чтобы хотя бы пугнуть его.
Несколько пуль пробили плащ Друида, но, к великому удивлению Сайтена, не причинили ему не малейшего вреда, однако разозлили. Не вынимая корней из истерзанной земли, колдун медленно двинулся на отчаянно обороняющийся от чудовищного растения отряд. С каждым его шагом лозы становились все длиннее и длиннее, пока не достигли воистину колоссальных размеров.
Один из корней внезапно плотно обхватил Дамикора за торс и поднял высоко, будто бы прямо пред пустые очи повисшего на демоническом растении трупа. Несколько ветвей с острыми, будто скорпионьи жала, концами, уже приготовились пронзить доспех воина, но тот, страшным усилием воли подняв тяжелый бастард онемевшей рукой, что было силы рубанул прямо по бездыханному телу, отрубив ему голову. Часть корней забилась, как в судорогах, и мгновенно обмякла.
- Все правильно, - тихо пробормотал Франк, тщательно прицеливаясь. – Он использует мертвецов как батарейки.
Мозги окропили вторую часть ужасных корней, и они, будто легионы громадных червей, почернели и боязливо уползли в землю, сбросил со своих гибких колец двух эльфов, наконец-то обретших покой.
Торчащие из земли лозы медленно всосались обратно в пальцы Темного Друида, и тот тихо зарычал. Жутко напрягшись и сопровождая болезненные судороги страшным, уже нечеловеческим воем, он упал на колени, и грязный балахон на его спине прорвали четыре огромных растительных щупальца, росших из покрытой корой костистой спины. С трудом опираясь на утонувшую в песке руку, чародей обратил к инквизитору лицо и резко сдернул капюшон свободной лапой. Франк успел лишь удивленно посмотреть на вздутое, синее, перекошенное и покрытое страшными гнойными язвами лицо врага, прежде чем тот широко распахнул рот – настолько широко, что человек или эльф был бы на это не способен - и из всех зараженных ран, из закатившихся в припадке глаз, из вырезанного носа, из ушей – отовсюду, будто кошмарный фонтан, хлынули полчища жутких насекомых, калечивших лицо безумца, рвущих на нем новые ссадины, мгновенно заполняемые мерзостно копошащимися бледными личинками.
Дамикор уже приготовился обороняться против саранчи мечом, но в демонический рой врезался сверкающий огненный шар, сорвавшийся с ладони Астата. Огонь попалил жутких жуков, и песок покрылся черным налетом нечистого пепла, но часть их выжила и с громким, будто калечащим слух жужжанием и клекотом устремилась в сторону Мартена, который со страхом сжимал в руках меч. Видеть тысячи и миллионы дьявольских жуков, и знать, что ты не сможешь ничего им противопоставить, наверное, очень страшно. Психика бедняги не выдержала, он отшвырнул меч в сторону и пустился что есть мочи в сторону ближайшего скопления торчащих на холме крестов, полагая, что радиация убьет мелкие организмы тварей.
Жуткий вой вырвался из его рта, когда насекомые настигли его. Они раздирали одежду, жалили тело, вспарывали кожу, и, до ослепления больно упираясь зазубренными ножками, влезали в раны. Карн дико завопил, но его вопль перешел в хриплый кашель, когда несколько насекомых влетело ему в рот. К счастью для несчастного, от боли и ужаса он потерял сознание, и, тихонько всхлипнув, осел на землю.
Паладин, видевший и понимавший, какая страшная участь настигла некроманта, зарычал и в припадке боевой ярости высоко поднял клинок и вонзил его в землю. Мощнейший силовой удар священной энергии сотряс колдуна и отшвырнул его на несколько метров назад. Его щупальца вошли в землю и с легкостью подняли тело мага в воздух и поставили на ноги.
Подбежавший со стороны инквизитор сильным ударом подкованных стальными дольками сапог сбил Друида с ног и хотел уже ударить вампирским мечом, когда огромная выросшая из спины врага лоза отбросил его далеко в сторону. Помутившимся взглядом воин взглянул на то, как Дамикор отчаянно размахивает мечом, пытаясь отразить быстрые атаки чудовища, а Люциан безуспешно шлифует его огненными стрелами и телокинетическими ударами.
Внезапно произошло нечто, что потрясло Франка до глубины души. Будто терновое кольцо, вокруг монстра вырвались толстые, крепкие корни огромного и древнего дерева, покрытые короткими шипами. Чародей не успел даже взглянуть на них, когда они плотно обхватили его, как в стальные тиски, поднял высоко в воздух, и, сколько не размахивал он щупальцами и не подвывал, будто загнанный волк, с треском разорвали на части, и лишь слипшийся клубок внутренностей вперемешку с частями тела успели упасть на землю. В песок быстро впитывалась колоссальная лужа крови.
Не дышавший до сих пор Мартен дернулся, когда насекомые, почувствовавшие смерть своего живого улья, вырвались из его тела, оставив на нем страшные язвы и разодрав в кровь губы, и принялись тихо и мирно копошиться в останках чародея.
- Кто же этот неожиданный помощник? – пробормотал Сайтен, обессилено откинувшись на землю и чувствуя, как ломит все тело и пульсирует ушибленный бок.
- Лежи тихо, герой, - мрачно заметил склонившийся на вид высокий старик с белоснежной короткой бородой, закутанный в просторную зеленую, как свежая весенняя листва, мантию.
Последнее, что услышал инквизитор перед тем, как потерять сознание, было воем трех мощных огнеметов, спаливших тело безумца и превратившее в мерзкий пепел всех его обитателей. Разум его отключился, а голова мягко упала в песок.
- Лорд, - явно напрашиваясь на грубость, рыкнул Сакрамонд, - я не сомневаюсь, что вы сможете сказать тысячу слов мне в ответ, но если вы заняты обучением лояльных паладинов Таланоса демонической магии, это не повод опаздывать на экстренный Трибунал.
- Довольно, - холодно ответил Белзамин, даже не взглянув на усиленно поднимавшего к потолку бороду Каина, глаза которого зловеще сверкали от потаенного страха и ненависти.
- Итак, - негромко сказал он, встав, по своему обыкновению, за аналой, - у меня все практически готово. Все предоставленные в расположение Хант Пентаграмматика паладины Таланоса должным образом боевое магии, огненным заклинаниям и Темному Экзорцизму, могущественному оружию, сила которого значительно поможет нам в святой борьбе с Черными Душами. Суммарно в распоряжении Ханта находится двести двадцать три воина, включая меня, новоприбывших рыцарей и семь капелланов. Все они должным образом вооружены и готовы к бою.
- Лорд Белзамин, - вежливым голосом заметил Кселас, - расскажите поподробнее об этом самом оружии, ведь Трибунал не так хорошо осведомлен в видах темной магии и колдовства, этих instrumentum diaboli, как вы.
- Да, конечно, мне уже задавали этот вопрос - пробормотал Сигифер, мрачно предчувствуя близящийся возмущенный ропот. – Темный Экзорцизм – заклинание, которое, используя призывание в мертвое тело низшего демона, то есть беса, превышает возможности носителя, и все демоны вырываются из тела, оставляя его мертвым уже навсегда. Поскольку мы абсолютно точно знаем о демонической природе легионеров, то это может помочь. Чтобы освобожденные демоны не метались по нашему миру, вдоль стен мы развесим на крестах лишенных всех органов чувств еретиков – главное, что это пораженные ядом зла человеческие тела. Именно в них и будут вселяться бесы, так как это разрешение дано им самим Создателем – значит, мы можем воспользоваться им.
Зал затих, будто перед бурей. Однако бури не последовало.
- Что ж, на первый взгляд звучит просто и эффективно, - негромко заметил обычно молчавший как мертвец Сахтер, пригладив козлиную бородку и припустив на длинный нос темные очки, которые, казалось, вбирали в себя весь Трибунал. – Призывание низших бесов – операция, доступная любому практикующему капеллану, так как это всего лишь ритуал, противоположный так называемому «Светлому Экзорцизму». Мои поздравления, если вы успели научить этому заклинанию паладинов, да еще и в такие короткие сроки.
- Благодарю, лорд, - хладнокровно ответил Сигифер. – Но это еще не все. Я прекрасно помню тот шквал возмущения и обвинения во всех смертных грехах во время предыдущего Трибунала. Однако я все же настоятельно требую вскрыть гробницы Имперских Жнецов. С помощью «Пламени Молоха» я точно выяснил, где находятся эти захоронения – их поместили как можно дальше от любого источника магии, которой они могли бы воспользоваться, чтобы сломать печати и снять оковы. Кроме того, все три Легиона были заключены как можно дальше друг от друга – в виде треугольника, если смотреть по карте Первого Яруса. Таким образом, мавзолей Имперских Жнецов находится в районе лестничного перехода из Залов Сепхерофта в Пещеры Дантеза. Ближайшие залежи магических кристаллов – в самих Пещерах, недалеко от Темного Портала, и рядом с Бруданештом, там, где, по нашей теории, находится саркофаг самого Сепхерофта, трибуна Черных Душ. Оба источника находятся достаточно далеко, чтобы ими нельзя было воспользоваться.
- Все эти сведения – большая ценность для нас, - раздраженно буркнул Никадем, - но что вы ожидаете от вскрытия этих могил? Даже если вы сможете поднять Имперских Жнецов из многовекового сна, они не пойдут за вами. У них нет на это причин – они скорее убьют всех посланных к ним и пойдут на Маргот и Трэль-Талос.
- Нет, магистр, вы ошибаетесь. Душа Каброзена, трибуна легиона, была продана Тордаму заочно его братом-предателем, Сепхерофтом. Чародей и оракул видел, в каких чудовищных порождений некромантии трансформируются Черные Души, из дисциплинированных и строгих воинов превращающихся в мертвецов и мутантов, и поэтому весь его легион по приказу отрекся от своих человеческих тел с помощью демонического ритуала – тела были сожжены священным пламенем, а души заключены в колдовскую броню. Несмотря на эту жертву и это выражение верности Таланосу, на помыслах и разумах легионеров оставило свою печать зло Тордама, и поэтому Сантум запечатал и их самыми легкими запорами, чтобы иметь возможность отворить их, когда будет уничтожен Легион Черных Душ. Таким образом, они будут рады послужить Таланосу и искупить свою вину, подняв меч на своих чудовищных братьев, а после этого будут иметь полное право быть освобожденными навсегда.
- Интересно, и кого же вы планировали послать, чтобы освободить Каброзена, будь проклято его имя, и его мерзостных отродьев? – почти сдался Никадем.
- Я предлагаю решить вам этот вопрос, - обезоруживающе усмехнулся Белзамин. – Если я предложу магистра Мальтера, вы скажете, что я опять или снова, как вам будет угодно, продвигаю Пентаграмматик на выполнение ответственных заданий.
- Итак, лорд, - наконец спокойно произнес Кселас, тщательно взвешивая каждое слово, - если я правильно понял ваш план, то вы знаете способ освободить Имперских Жнецов. И связан он в первую очередь с колдовством. Значит, посланный должен владеть магией. Следовательно, это должен быть капеллан. Кроме того, важность поручения позволяет доверить его только магистру. Таких магистров у нас всего два – это Роберт Мальтер и Авель Радамент. Далее – насколько я понял, магистр Радамент всегда был против этого плана?
- Категорически! – мрачно пробурчал Авель из глубин белого капюшона.
- В тоге – остается только Мальтер! – объявил весьма довольный своей логикой Кселас. – Опять Пентаграмматик, и лорд Белзамин может с чистой совестью курировать снаряжение отряда, который пойдет за Залы Сепхерофта, в район упомянутого лестничного перехода.
- А вам не кажется, что вы решаете все слишком быстро? – прогремел вдруг зловещий голос, и в зал, широко распахнув массивные двери, медленно прошел лорд Сегептус.
Белзамин внезапно почувствовал себя увлекшимся и самонадеянным глупцом. Когда рядом находился ужасный повелитель Бетрадума, эта странная мысль посещала его довольно часто. Он уже почти списал его со счетов. Видимо, зря.
- Вы зря списали меня со счетов, - словно читая его мысли, злобно загремел голосовой транслятор Сегептуса. Брякнув последний раз тяжелым, оплетенным силовыми приводами наголенником, он встал прямо напротив лица задумавшегося о своем месте во вселенной Белзамина и выдувая в него тонкие струйки серого пара из узких прорезей полного шлема.
- Лорд Белзамин, что насчет соблюдения хотя бы элементарных правил приличия? – прошипел он. – Например, учета правил «Святого Закона» во время принятия решений? Например, голосования? Например, единодушного согласия с решением всех лордов?
- Нет твоей власти надо мной, - неожиданно для себя самого прошептал Сигифер, поглядев в темные, как бездна, глазницы шлема напротив его глаз. – Вы прекрасно знаете, лорд, что большинство на моей стороне, вместе с благословением Верховного Инквизитора. Вы идете против той силы, которую представляете, опасайтесь попасть в неудобное положение. Vade retro, diaboli, et nomine Thalanos.
Динамик выдал странный звук, в котором Белзамин узнал ехидную усмешку.
- А вы опасайтесь зайти слишком далеко, - негромко прошипел транслятор, - и помните, что я еще могу кое-что, на что вы не способны. Вы фанатик, фанатик своей жажды власти. И вы ее получите, только не в том виде, в котором думали.
Взмахнув багровым плащом, Гельфард решительно развернулся и неспешно вышел из зала, тяжело клацая сапогами об мрамор.
- Что это было? – удивленно пробормотал Кселас сочным басом.
- Лорд Сегептус сказал мне все, что хотел, - угрюмо сказал Белзамин, задумчиво постучав пальцами по аналою. – Он всего лишь предостерег нас от опасности зайти слишком далеко, вот и все. Однако пока мы знаем меру, во имя Таланоса мы можем делать все, что необходимо, для сокрушения врагов. Возвращаясь к предмету дискуссии, послать магистра Мальтера к Пещерам Дантеза будет идеальным вариантом. Я соберу отряд и пошлю его немедленно.
- Магистр? – Кселас вопросительно поглядел на Роберта. Тот нервно подергал серебряный анкх на шее и нехотя кивнул.
- Я понял. Лорд Белзамин, объясните мне, каким образом я смогу устранить магические препятствия к гробницам Каброзена?
- Все очень просто, на это есть специальные заклинания. Очень много лет темные маги, написавшие «Malus Lex», думали над этим, но в итоге, поскольку книга долгое время была утеряна, никто не успел ими воспользоваться.
- Повелители, - крикнул быстро вбежавший в Зал Трибунала высший инквизитор из Хант Анклинус, белые одеяния которого были отмечены тремя золотыми печатями орденов и отличий, - прошу прощения, но к вам направляется чрезвычайно срочный посол.
- Пускай зайдет, - сдержанно произнес Вальтер, сложив руки на груди.
По багрово-красному ковру к центру огромного зала величаво прошел статный и рослый воин, закованный в пурпурный пластинчатый доспех, невероятно гибкий и прочный. За спиной его мягко ложился на пол длинный фиолетовый плащ с серебряной каймой, а голову украшал рогатый шлем с густым черным плюмажем.
Незнакомец плавным движением спустил на сгиб локтя головной убор, и оказалось, что небольшие серые рога были вовсе не украшением на нем, а росли из головы чужака, словно скалы в море темных с заметной проседью волос. Кожа нелюдя была так же фиолетова, как и его плащ, а бесцветные глаза с пугающими узкими зрачками смотрели властно и сдержанно.
- Я представитель новой власти Трэль-Талоса, капитан самураев Клэрн Савальеро.
Я могу говорить от лица нашей расы на Первом Ярусе.
- Говори, проклятый, - величественно качнул головой Рафаэль Сахтер, во все глаза искавший на доспехах эльфа элементы символики Культа Смерти – девятиконечные звезды, черепа, пентаграммы и гексограммы.
Чужак перехватил проницательный взгляд лорда и тонко усмехнулся.
- Нет, старик, - отрицательно покачал он головой, - я не из Культа Смерти. После смерти его руководителя Санквинуса, да будет он проклят всеми богами, мы, выжившие остатки армии самураев, восстановили в городе власть консула, и готовы сотрудничать с человеческой расой. На сей раз я пришел сюда, чтобы попросить у вас помощи.
- Какой, например? – небрежно промычал Сакрамонд.
- Вы уже знаете, как я думаю, что огромная армия нежити движется из восточных могил рядом с Залами Сепхерофта на север. Нам повезло: вместо того, чтобы сразу идти на Трэль-Талос и ваш штаб, они пробыли полдня в самом сердце захоронений в залах, однако уже через день они будут здесь. После длительной войны с Культом, наш город не сможет защититься самостоятельно. Вы знаете, что стерев с лица земли наш город, враг неминуемо пойдет на ваш штаб. Стены наши крепки: если вы поможете нам воинами, города наших рас смогут выстоять.
- У меня есть предложение лучше, - внезапно заговорил Белзамин. – Вы думаете, что ваши стены крепки, и это так. Однако вы сами строили их давным-давно, они порядком потрепаны дентрадами, и вряд ли выдержат организованный натиск нежити и Легиона Черных Душ. Наши же стены выстроены гномами совсем недавно и снаряжены самой современной для людей техникой - скорострельными пулеметами и тяжелыми орудиями. В стенах нашего штаба у нас больше шансов выстоять.
- И что вы предлагаете? – кисло спросил Никадем.
- Я предлагаю эвакуировать всех эльфов сюда, - объявил Сигифер. – Нежить – не вандалы. Они ненавидят живых, и это часть их природы. Увидев пустой город, они не остановятся в нем, а пойдут дальше, как раз к нашей обители. Объединившись полностью, мы сможем сокрушить врага.
Савальеро удивился.
- Что ж, это разумно. От лица города я согласен с этим планом, только согласны ли остальные лидеры вашей расы?
- Не согласны! – раздраженно заерзал на кресле Никадем, вцепившись грязными и поломанными ногтями в деревянные подлокотники.
- Лично я согласен, - спокойно заметил Сахтер, которому по положению лорда Анклинуса соглашаться решительно не полагалось. «Хочет, чтобы как можно больше мерзкой нечисти сдохло без нашего непосредственного участия», - догадался Сакрамонд, и тоже согласился.
В итоге согласились почти все. Во время дачи своего согласия Белзамин нехорошо улыбнулся. Теперь он знал, как ему избавиться от репутации вольнодумца, на каждом шагу нарушающего законы Священной Инквизиции.
- А у вас тут мило, - хмуро заметил Дамикор, скосив глаза на клетку с гниющим в ней облепленным паразитами и насекомыми трупом, висящую прямо над золотыми воротами в Верхний Квартал Аданота. Он представлял собой высокое, напоминающее многократно увеличенный зиккурат, каменное многоуровневое строение, на каждом этаже которого находились жилые строения, словно льнувшие к стенам, и прекрасные сады, красоту которых несколько портили прозрачные пластиковые крышки, отмеченные наклейками со знаком радиоактивности. Паладин стоял на вершине пирамиды и хмуро глядел на кажущиеся бесконечными военные заслоны и километры колючей проволоки, простиравшиеся снизу.
- Не надейтесь, что я обижусь, - добродушно заметил стоявший рядом с ним друид по имени Рилиэль, бывший отцом Микаэля. – У нас тут не сахар, не спорю, но до вашего прибытия было не намного лучше.
- До нашего прибытия тут не было радиационных пустынь, - спокойно заметил Сайтен, укусив находящийся у него в руке странный сиреневый фрукт.
- Все так, - печально кивнул колдун. – Однако до вашего прибытия тут были сначала дентрады, потом восстание Риллари, это запутанное дело с Темной Империей. Думаете, легко, когда рядом с Аданотом проваливается земля и после длительных вулканических процессов почвообразования появляется новая?
- Это вы, очевидно, про легендарную гибель страны Сепхерофта, - заинтересованно молвил Астат. – Не могли бы вы рассказать про нее поподробнее?
- Не люблю вспоминать, - помотал головой друид, нетерпеливо постучав деревянным жезлом по камню пола. – Достаточно сказать лишь, не успел я с Высшим Кругом нарастить леса на вулканической долине и уродливых холмах, как туда пришли военные. Было неприятно. После их прибытия группа ЭКО украла массу нового высокотехнологичного оружия и организовалась настолько хорошо, что воздействовать на них идеологически стало невозможно, и поэтому мы вступили с ними в полную конфронтацию, которая продолжается и по сей день. В общем, нелегко нам жилось и без вас, и я затрудняюсь сказать, насколько сильно вы ухудшили нашу жизнь. Изуродовали и навеки погубили прекрасную планету – факт. Убили множество моих сородичей – факт. Но жизнь тут такой и была – век войны, неделя отдыха.
- Вы и такие слова знаете, - подивился некромант.
- Какие?
- Планета.
- Понимаю, - кивнул зеленый маг. – Вы, люди, всегда думали, что эльфийское общество находится на настолько низшем витке развития, что представляет себе жизнь только в пределах одного материка. Может и так, ведь несмотря на всю древность нашей расы, мы все еще пользуемся магией, а не нанотехнологиями, не огнестрельным оружием, а мечами и луками. Однако мы знаем, что мы не одни во вселенной. Мы не занимаем свой разум глупыми и бессмысленными вопросами: а есть ли где-то наверху высший разум, или есть ли во вселенной другие существа, подобные людям. Мы всегда знали это. Знали настолько точно, что могли потрогать и ощутить. Вот и вы узнали об этом – теперь вы можете физически чувствовать божественную мощь высших существ и посмотреть на стоящего рядом чужака, однако ни мне, ни вам это знакомство добра не принесло. Там, на планете, называемой вами Землей, ваша религия всегда сдерживалась неверующими и сомневающимися. Теперь она полностью захватила ваши помыслы и довела до того, чему вы так долго сопротивлялись. Вы думали, что обниметесь с серым уродливым карликом с огромными головой и зелеными глазами? Здесь вы с чистой совестью стреляете в прекрасных и совершенных существ, созданных богами и природой. Вам это не нужно – открывать для себя новые просторы. Вы их уничтожите.
- У меня как раз сейчас появилось желание выстрелить, - вдруг отметил Серебряный Всадник, сжав челюсти. – Не люблю лекций о недостатках моей расы и моего Бога. Если бы религия на Земле стало такой же обычной мыслью, как то, что сама Земля круглая, было бы только лучше. Глупец тот, кто сомневается: он лишает себя возможности увидеть что-либо и закрывает на это глаза.
- Не буду спорить, - спокойно усмехнулся эльф, - ибо ты сам сомневаешься в том, о чем говоришь. Для тебя многие годы понятия долга, веры и чести были сопряжены. Теперь же они кроятся на части только потому, что ты вступил в спор с нечистым вроде меня.
- На самом деле, - встрял Сайтен, - я и доблестный паладин пришли сюда только затем, чтобы искупить свою вину перед Инквизицией, дойдя до самого сердца пустыни и переведя с вашей помощью некие манускрипты, найденные нами в одних гробницах на Первом Ярусе. Возможно, ваши ученые или библиотекари могли бы их перевести?
- Давай сюда, - бросил друид, покосившись на принявшего таинственный вид инквизитора.
Сайтен вынул из одного из отделений рюкзака черный футляр и протянул магу.
- Это необыкновенно древний, непонятный нам язык, - торжественно объявил он, - разгадать который сможет лишь очень компетентный ученый.
- В том числе и я, - косо глянул на свитки эльф, недоумевая, как эти люди могли проделать такой путь ради перевода нескольких строчек. – Язык Темной Империи, по сложности примерно такой, каким мог писать рыцарь или колдун среднего пошиба и образованности. Здесь написан полуграмотный пересказ одной из глав книги Пророчеств Сигора, где рассказывается о том, что когда-то будет рожден на Акнарте человек, душа и кровь которого настолько объята светом Таланоса, что он сможет даже бессознательно снять оковы с легендарного узилища Легиона Черных Душ. Это одновременно его проклятие и его благословение – всякая мощь всегда благословение, как считал этот ущербный в своей простоте автор. После ущербного пересказа лично я вижу пару ущербных магических формул, с помощью которых горе-писатель собирался сделать это самостоятельно, применив кровь и пары мощных реагентов, которые вряд ли бы нашел. А…вот еще одна приписка, немного более важная. Тут написано, что весь смысл – в футляре.
Челюсть Франка зазвенела об стальную кирасу.
- И все? – потрясенно пробормотал он.
- Да а вы что хотели?
- Небесных откровений, темных пророчеств, ответов на все вопросы и мрачных, запретных знаний, - хмуро заметил Астат. – Инквизитор, когда я говорил тебе, что в этом футляре скрыта великая сила, я имел в виду именно приписку. Обрати внимание на заднюю сторону. Сложный узор, снабженный парой хитроумных металлических устройств и пружин. Три резких провала, выполненных в странной форме и двигающиеся, если нажать на выступы. Очевидно, это ключ, ключ к Мавзолею и тайным гробницам. А сам текст особой важности не представляет.
- Мог бы и сразу сказать, когда читал, - злобно буркнул Сайтен, положив руки в просторные карманы.
- Мог, да не хотел, - флегматично заметил некромант, - потому что тогда ты не за что бы не решил принимать решительные действия по отношению к своей проклятой конторе и сообщать об этих тайных знаниях своему приятеля – магистру.
- Бывает, - поглядев на обоих как на идиотов, сказал Дамикор.
- В таком случае, напишите нам, пожалуйста, дословный точный перевод, - спертым голосом произнес инквизитор, чувствуя себя одураченным глупцом.
- Конечно. Микаэль, переведи аккуратно, и поставь руну нашего Клана.
Молодой эльф убежал со свитком в каменный дворец. Сайтен внимательно осмотрел мраморный футляр, основательно пощупал заднюю сторону, нажал пальцами на провалы, поводил грязным погрызенным ногтем по руническому узору и убедился в верности слов Люциана.
- Скажите, а почему бы вам сейчас не сбросить всех нас по очереди с крепостных стен или не расстрелять, а потом забрать футляр из опасения, что мы применим его мощь, возжелав пробудить ваших заклятых врагов из вечного сна?
- Я устал от смертей, - немного помолчав, сказал седой эльф.- Я помню, сколько их было, когда ангелы, словно всесокрушающая лавина, обрушились на бедных глупцов, наводнивших улицы живыми мертвецами и убивших своего императора. Ангелы славятся тем, что всегда точно выполняют приказы – они убили всю нежить, которую смогли. Они не смогли убить лишь Три Легиона, которые были демонами по своей природе. Вы ведь помните, что даже во время легендарного восстания Демигора воины Таланоса не могли убить ни одного демона падшего полубога, и поэтому им оставалось только заточить их в Пандемониуме. Так они поступили и на этот раз, причем заперев вместе с ними всех людей, которые еще оставляли в себе капли человечности, но были поражены Тордамовой проказой.
- Какое бы решение ты или мы не приняли, смертей меньше не станет, - объявил Дамикор, подняв палец, - и лично я предпочитаю, чтобы это были смерти врагов.
- А как вы определите, кто ваш враг, паладин? – неприязненно брякнул эльф.
- Никак. За меня все определяет моя вера.
- Кстати о вере, - внезапно вспомнил Сайтен, - как там наш друг Мартен? Это колдун, который был сильно покалечен демоническим роем, который изверг из своего чрева Темный Друид.
- Он жив. Все видимые раны нам удалось вылечить. Однако я бы рекомендовал вам опасаться его, так как Улей – опаснейшая и непредсказуемая вещь. Кто знает, может быть, они уже успели отложить в нем свои личинки, но если черный маг мог сдерживать их своим растительным телом, то ваш друг будет просто съеден изнутри. Не слишком приятный процесс, я бы сказал.
- Я понимаю. Спасибо.
В золотые ворота Верхнего Квартала Аданота быстро вбежал высокий и длинноволосый эльф, весь таинственный и средневековый облик которого портили лишь потрепанный респиратор и прикрученный к огромному глушителю автомат.
- Мастер Рилиэль. С юга идут дентрады.
- Сколько их?
- Целая армия. Нам придется мобилизовать все силы на оборону Верхнего Квартала. Именно здесь сосредоточены все огнестрельные орудия и боевые маги. Здесь же находится наш единственный дентроид.
- Что находится? – опешил Сайтен.
- Живое чудовищное дерево, прирученное эльфами. Используется для ведения военных действий и для транспортировки больших грузов и тяжелого вооружения, - пояснил друид. – Ладно, готовьтесь к обороне, капитан. Выводите все войска сюда и эвакуируйте жителей.
Воин мгновенно поклонился зеленому магу и убежал.
- И часто у вас так?
- Случается, - хладнокровно сказал Рилиэль. – Но, судя по тому, что Илнатисс сразу предложил начать эвакуацию и подготовку к обороне, этот случай – особенный. Видать, дентрадов там набралась целая армия.
До ушей эльфа внезапно донесся страшный рев, словно тысячи чудовищных волков выли в унисон на полную луну. Землю сотрясали тяжелые удары.
- Это правда…- пробормотал Дамикор, инстинктивно кладя ладонь на рукоять бастарда.
- Магистр Мальтер, - бравурно сказал Белзамин, бесцеремонно входя в Стоянку у Ворот, где собирался на рейд отряд Роберта. Сам он стоял в углу с чрезвычайно кислым лицом, бывшим бледнее обычного. Обыкновенно аккуратно расчесанные черные волосы его спутались и мокрыми комьями лежали на вытянутом мрачном лице. Вокруг него с великой активностью собирались, вооружались и запасались патронами около тридцати воинов и инквизиторов Пентаграмматика.
- В чем дело?
Землистое лицо магистра ничуть не ожило, хотя и повернулось к Сигиферу.
- Не нравится мне все это. Я не хотел бы и прикасаться к той проклятой книге, что вы дали мне, лорд. Я уверен, что этот страх послан мне самим Таланосом.
- Зачем так церемонно?...Лорд…
- А разве не церемонно вы поступили, когда против воли всех здравомыслящих людей заставили меня идти на верную смерть и стать марионеткой в руках предателя и чародея, повелителя мертвых душ Каброзена?
- Но ты же согласился?
- Пожалуй, - нехотя кивнул Мальтер, - но я все же надеялся, что Трибунал не одобрит вашу затею. Ты, Сигифер Белзамин, всего лишь думаешь, что способен заставить демона приготовить тебе завтрак или поджаривать рыбу огненными шарами из демонического пламени: завтрак будет испорчен, а рыба превратится в горсть пепла. Бесы ничего не делают за просто так, и расценки их часто оказываются смертным не по карману. Бойся их. И я вынужден теперь использовать их, чтобы отворить темницы Имперских Жнецов, чтобы познакомиться со злом с помощью зла. Это знакомство не обойдется мне безнаказанно. Но я подчиняюсь, ваше слово – слово самого Таланоса. К сожалению, подчиняться не всегда хорошо, хотя раньше я сомневался в этом.
- Создатель с тобой, Роберт, - попытался ободрить его Белзамин. – То, что мы делаем, мы делаем для блага всех.
- Не знал, что ты – это все, Сигифер.
Глава VI. Прядильщик Снов.
« Не упивайтесь вином, ибо в нем есть блуд.
И не кажите демонам ртами своими.
Но упаси вас Господь Таланос от вечного сна,
Ибо в нем спят корни всех страстей. »
Священное Писание
Тягостный взгляд Сигифера Белзамина уперся в длинную, кажущуюся бесконечной похоронную процессию, состоящую из сотен темнокожих и рогатых фигур проклятых эльфов. Среди них были и вооруженные примитивным оружием мужчины, и несущие на себе различные пожитки женщины с вытянутыми красивыми лицами, и одетые в легкие кожанки ополченцы, и немногочисленные самураи консула, мускулистые тела которых плотно облегали фиолетовые пластинчатые латы, а головы венчали закрытые шлемы с треугольными прорезями для глаз. Навстречу им из огромных ворот штаба медленно выдвигался хорошо вооруженный отряд Роберта Мальтера, идущего впереди всех в развевающемся на ледяном ветру черном плаще.
- Кто-то приходит, кто-то уходит, - мрачно пробормотал лорд, поставив усеянный шипами сапог на выступ крепостной стены Обители, - но, как это не парадоксально, хотя и все идут в противоположные стороны, все идут к своей смерти. Можно ли представить себе более отдаленные точки, чем прямо противоположные? Нет. Следовательно, смерть окружает нас, она повсюду и постоянно находится сзади, за спиной, и бьет своей кривой косой, когда ее не ждешь. Вы согласны со мной, магистр?
- О да, - поспешно подтвердил стоящий за его спиной Идорат, голову которого украшал шлем с полностью закрывающей лицо железной маской, испещренной отверстиями для дыхания. – Вы как всегда правы, лорд.
- Как проходит подготовка и установка крестов по периметру укреплений? – отвлекшись наконец от печальной толпы, стекающейся в призывно отверстые золотые ворота.
Идорат нервно сглотнул и пожал плечами.
- Подготовкой объектов для вселения бесов занялся магистр Новиков: он взялся организовать на это дело весь Торменторум. Признаюсь, что все остальные заботы по, гм, прикреплению измученных, лишенных слуха, глаз, ноздрей, обработанных сильнодействующей кислотой тел захваченных еретиков к стальным крестам, я передал магистру Малусу Тенебрару.
- Малус? – с ядовитым видом скосил глаза Сигифер. – Мне казалось, что он никогда не проявлял интереса к делам Пентаграмматика в частности и вообще, серьезным решениям в целом. Безусловно, я помню многие его удачные рейды на нечистых, на проклятых эльфов, на гномов, в период нашей с ними войны, после которых устраивал целые поля смерти неподалеку от их городов, где расчлененные трупы и насаженные на кол головы нелюдей смердели на весь Первый Ярус. Однако участия в серьезных тактических решениях или более-менее веских предложений я за ним не вспоминаю. Чего ради он начал крутиться вокруг этого дела, да к тому же соглашаться помочь?
- А почему бы ему не помочь? – наивно приподняв брови, сказал Селек, поигрывая своими саблями. – Магистр Тенебрар хоть и жесток сверх меры, но чрезвычайно практичен и умеет грамотно выполнять приказы. Не мои, конечно.
- Он очень скрытен, - серьезно ответил Белзамин, нахмурившись. – Очень скрытен. Ты когда-нибудь видел, чтобы он сказал хоть слово на заседаниях трибунала? Я – нет. Об этом магистре ходит такое количество слухов, что ему остается совсем немного до того, чтобы переплюнуть лорда Сегептуса. Бывший профессиональный убийца, ассасин, тайный член Ордена Новых Храмовников, очевидно, восточных, приговоренный к смерти за заказные убийства, но взятый на борт одного из наших космических крейсеров в качестве рабочего и помилованный. Говорят, что он проходил длительное лечение в психиатрической клинике, долго занимался оккультизмом и алхимией, изобретая новейшие типа ядов для своей организации. Оригинальный человек.
- Я не знал всего этого, - удивленно покачал головой Идорат.
- И лучше сделайте вид, что не знаете, - категорично заметил Сигифер, - потому что все это лишь слухи и домыслы. Однако, поскольку ни один слух не возникает напрасно, что-то из этого является весьма недалеким от правды. Я не учу вас, и не пытаюсь каким-либо способом очернить магистра Малуса – он доблестно сражается за Таланоса уже многие годы, однако для общего представления о человеке это вам знать будет небесполезно.
- Магистр, - окликнул Селека чей-то тихий и вкрадчивый, но глубокий и тщательно выверенный в своей мягкости голос. Тот резко оглянулся и его взгляд уперся прямо в лицо Малуса Тенебрара.
Внешность магистра была непримечательна, и его лицо можно было легко потерять среди десятка других однотипных и серых лиц. Однако при более долгом рассмотрении его возникало странное чувство, что, хотя этот человек и не смотрит прямо на тебя, он все за тобой замечает и внимательно следит. Кожа его была сера, будто ровный пепел, и изредка мелькала лихорадочной бледностью, черты отличались четкостью и даже некоторой красотой, нос был правильной формы, а глаза с темными кругами под ними были вечно прищурены и блестели все той же болезненной влажной серостью. Ровные темные волосы неопределенного цвета были собраны в тугой хвост, а острый подбородок украшала небольшая ромбовидная бородка. Сам он был худ и гибок, словно пантера, и одет в простой черный костюм с накинутым поверх него плащом. На шее висел самый что ни на есть обыкновенный железный крест, а наручи щетинились острыми шипами.
- Идорат, - вежливо и тихо сказал Малус, - я позаботился о вашей просьбе, кресты готовы к установке, их уже начали устанавливать на восточной стене с некоторым интервалом. Через полчаса все будет готово. По моему настоянию лекари накачали тела сильными болеутоляющими наркотиками и подключили несложную систему жизнеобеспечения, что гарантирует их жизнь и сохранность.
- Отлично, магистр, - добродушно кивнул Селек, - благодарю вас за помощь.
- Лорд Белзамин, - слегка поклонился тот, обратив быстрый и проницательный взгляд на Сигифера.
- Вы, конечно же, примете участие в обороне крепости от ужасных полчищ нежити? – рассеянно взглянув на Идората, вопросительно пробормотал Белзамин.
- Разумеется. Кроме того, мой лорд, я могу похвастаться тем, что я разработал и сегодня собираюсь использовать новый вид оружия, который будет эффективен против любого существа, состоящего из плоти и крови.
- Любопытно будет посмотреть.
Малус вынул из небольшого кожаного кармашка на поясе крохотный пузырек, в котором переливалась густая, блестящая и прозрачная масса.
- Это смертельное оружие? – скептически вопросил лорд, протянув пальцы к колбочке.
- Не трогайте, - почти шепотом предостерег его Тенебрар. – Сосуд двухслойный – во внутреннем концентрированный нитроглицерин, взрывающийся даже при сильном встряхивании, снаружи – ядовитый сжиженный газ, который вызывает мгновенную ржавчину и поражение любой плоти и крови смертельным вирусом, уничтожая их в мгновение ока. Конечно, тут не обошлось и без колдовских ингредиентов, но это штука будет посильнее любой гранаты. Главное – кидать ее подальше от себя и соратников.
- Уважаю, - сказал Белзамин, вспомнив о ядах и мельком взглянув на реакцию Селека. – Прошу извинить, мне необходимо отойти к моим доблестным рыцарям, воинам Бафомета, чтобы подготовить их к бою. Нежить уже очень скоро будет тут. Встретимся на поле брани, магистры.
- Мастер Мальтер, - обратился к сгорбленной, серой, медленно передвигавшей свинцовыми ногами фигуре бывшего капеллана Тайлер, охотник за нежитью, перешедший вслед за Белзамином в Хант Пентаграмматик после его основания. Роберт вопросительно повернул изможденное лицо в сторону бодро блестевшего горшечного шлема бойца. – Мы скоро подойдем к району Орды Дентрадов, совсем недалеко от нас будет Темный Портал. Как вы хотите преодолевать это препятствие?
- Что? – как будто очнулся Мальтер, проведя мелко подрагивающей ладонью по своему истекающему холодным потом лицу.
- Дентрады. Их там может быть около нескольких десятков, но возможно – сотни и тысячи. Как вы планируете их отвлекать, убивать, обезвреживать, обходить, не знаю. Что вы собираетесь делать?
- Без понятия, - устало пробормотал Мальтер, в смертельной, неестественной и необъяснимой усталости прислоняясь к холодному и бесчувственному граниту стен подземелья. В голове вяло шевелились мысли о легионах дентрадов, угрожающих отряду, возникали какие-то остаточные образы смерти, разложения, но ни малейшего страха, ни отвращения они не вызывали. Болезненная неясность царила в разуме, и, будто дополняя внезапную дикую усталость, сливалась вместе с ней в единое чрезвычайно мерзостное ощущение.
- Что с вами, магистр? – обеспокоенно пробурчал Тайлер, глухо хмыкнув внутри полного шлема.
«Как же ты устал, друг мой, - промелькнуло в голове Мальтера, безучастно повернутой в сторону охотника. – Иди ко мне.»
- Иди ко мне, - прошептал Роберт.
Тот, ничуть не замешкавшись, шагнул вперед и наклонился к посиневшим губам магистра.
- Идите вперед, - Роберту на мгновение показалось, что он транслирует через голосовые связки вовсе не свои мысли – его собственные помыслы словно увязли в густом киселеобразном тумане, - без боязни. У меня хватит сил, чтобы обезопасить вас от демонов. Ничего не бойтесь, они сами в страхе побегут от вас. Это тело вам придется понести на руках. Силы, - капеллан поперхнулся, и из его рта вылетело несколько капель крови, - вернутся к нему только после района пещер. Я понятно излагаю?
- Вполне, мастер. Разрешите продолжить передвижение?
Мальтер встряхнул головой и отодвинул с глаз локон спутавшихся черных волос. Ноги его подкосились.
- Я что-то сейчас сказал? – совершенно обессилев, прошептали его губы. Колени мага задрожали, подкосились, и магистр рухнул бы на каменный пол широкого туннеля, если бы охотник не удержал его исхудавшее тело на своих сильных, мускулистых руках.
- Братья, - позвал он остальных воинов отряда, прошедших чуть вперед, - помогите мне. Пойдем с Таланосом, друзья, я верю, что он защитит нас.
«И вовсе не Таланос вас защитит», - была последняя мысль Мальтера перед тем, как он погрузился в лихорадочную тьму беспамятства.
- Капелланов уже начало трясти, - удовлетворенно сообщил Гахл Сигиферу, скорым шагом заходя в зал для тренировок отведенных Пентаграмматику рыцарей. – Они пытались своим духовным зрением прозондировать пространство. В итоге добились того, что половина их временно выведена из строя от одного лишь прикосновения к аурам десятков проклятых некромантов, входивших в состав Легиона Черных Душ. Они скоро будут здесь…но самое неприятное, что, как установили наиболее сильные из наших священников, Легион ведет с собой некое зло, намного более древнее и ужасное, чем он сам.
- Кажется, я уже знаю, что это за зло, - медленно кивнул Белзамин, вгоняя в заплечные ножны тяжелый и длинный запасной меч, в дополнение к своему любимому, покоящемуся поверх ремня, и двум «Темным Хранителям», вкупе с огромным запасом запасных магазинов свисающим на поясе. Немного подумав, он надел на голову свой старый горшечный шлем с наполовину стершимся позолоченным рисунком и маленькими выдавленными в начищенной стали крестами.
- Пойдемте, паладин. Нежить скоро будет здесь И да поможет нам Таланос. - глухо заметил лорд, голос которого казался тихим и тусклым сквозь прорези в полном шлеме. Взгляд его скользнул по отлично бронированному тяжеловесному сейфу, который стоял в углу пустынного теперь зала. В сейфе хранились все переписанные на свитках заклинания, которые Белзамин счел нужным донести до рыцарей. Облаченная в гибкую перчатку рука слегка коснулась холодного, как лед, черного переплета «Пламени Молоха», на легких, но удивительно прочных серебряных цепях висевшего на набедреннике.
- Нет, - прошептал новоначальный колдун так тихо, что беспокойно ожидающий его Гахл даже не обратил на это внимания. – И вовсе не Таланос нам поможет.
Инквизитор Астамат с ярко выраженным неудовольствием глядел на стройный ряд проклятых эльфов, аккуратно выстроившихся вдоль крепостной стены, мечтал, чтобы хотя бы один из них поскользнулся и разбился об землю прямо сейчас, а все остальные погибли бы в пылу боя от рук чудовищ. В руках у каждого из нелюдей был тугой длинный лук с пропущенной через ролики на концах тетивой, а за спиной – солидный колчан, полный смертоносных зазубренных стрел. Они были готовы к предстоящей бойне.
Впрочем, инквизитор тоже.
Лорд Кселас встал с колен, приложился губами к огромному кресту, выгравированному на его тяжелом молоте. Бросил последний взгляд из-под кустистых бровей на безмолвную, и как обычно тихо улыбающуюся в своей неземной радости статую Создателя, такую далекую от всего земного. От самой жизни. Красиво изваянная скульптура была недвижима и холодна как лед. Не оглядываясь более, Вальтер повернулся к ней широкой спиной и вышел из Собора.
Один из послушников задрожал и похолодел, когда услышал мерный и пугающе четкий рокот тысяч тяжело ступающих ног. Не успевал еще затихнуть эхо одного тяжкого шага, как огромные боевые барабаны глухо били снова, и поступь продолжалась…
Так мерно, так быстро, так страшно. Послушник забился в угол и зарыдал от внезапно навалившихся ужаса и безысходности. Руки его были холодны, бледны и дрожали, как во время лихорадки.
Справа от лица капеллана Лотаса Релама затлел желтый огонек сигареты.
Тяжелые стволы станковых пулеметов с трудом повернулись на своих лафетах, как будто тяжелобольной на смертном одре, и из их темных провалов хлынул свинцовый ливень пуль. Первый ряд черной шевелящейся массы нежити, смутно маячившей на горизонте огромных каменных врат подземелья, ведущих в сторону Залов Сепхерофта, была сметена огненным шквалом, но на большее их не хватило. Сталактиты и щербатый каменный пол перед пока еще тихим и кажущимся спокойным легионом мертвых взорвался пылью и осколками камня, поднявшими в коридоре будто серый туман.
- Прекратить огонь! – истошно взвыл Белзамин, махнув мечом в сторону дрожащих от страха пулеметчиков. Огонь нехотя захлебнулся. – Патронов мало, стрелять будем только тогда, когда они подойдут ближе. На средней дистанции они будут обстреляны из луков самураями. Поняли? Стресс наказуем.
Медленный и мерный шаг сотрясал все подземелье до самого его фундамента. Столь неорганизованная низшая нежить, не обладающая интеллектом, словно сокрушала пол ровным шагом. Первыми, как смогли рассмотреть наконец инквизиторы, в авангарде бесчисленных, темных как тьма, застилающая горизонт рядах монстров шли зомби и облаченные в обломки ржавой брони Прокаженные. Их тихий, зловещий и мрачный рев словно оковывал душу необъяснимым ужасом, воздействуя даже на бывалых и доблестных воинов. Вслед за ними плотными когортами в строю стояли настоящие чудовища, ужасные порождения некротической магии – Легионеры Черных Душ. Это были ряды потрясающих воображение, закованных в обтянутые человеческой кожей доспехи воинов, частокол гнутых рогов которых высоко вздымался над полчищами прочих порождений колдовства. Среди колонн немертвых виднелись демонические фигуры некромантов – высоких, закованных в сталь чародеев, за широкими спинами которых развевались черные драные плащи, а над пылающими голубым огнем прикрытых капюшонами глазниц вздымались громадные костистые крылья, словно концентрирующие в себе чистую тьму. Ошипованные перчатки их стальных рукавиц плотно сжимали увешанные десятками гнилых черепов жезлы. На конце каждого из них сверкал белесым потусторонним пламенем колдовской кристалл. Лиц некромантов видно не было, но по их сверхъестественному виду было видно, что они давно уже не являются людьми, но и еще не перешли в мир мертвецов – и это промежуточное положение между скалой жизнью и бездонной пропастью смертью внушало перед ними леденящий страх.
- Чародеи наиболее опасны, - хрипло заметил Сигифер стоящему за его спиной Гахлу. – Они способны поднимать мертвых и атаковать с помощью примитивного колдовства – за многие века заточения они исчерпали большую часть своей магической силы в безуспешных попытках сбросить печати с гробниц, но и теперь способны на многое. Атакуйте их экзорцизмами только тогда, когда луки эльфов выкосят первые ряды.
- Великолепно. Тактика – превыше всего, - мрачнейшим, пропитанным безнадежностью тоном заметил паладин.
- Верно, - сказал лорд, вынимая из-за пояса «Темный хранитель» и взводя курок. – Доблестные воины Инквизиции! – громогласно возгласил он, встав на крепостной стене перед ожидающей армией бойцов, стоявших во дворе перед главным зданием. – Вы уже знаете, что сегодня вершится история! Но это не важно. Важно то, что, поскольку мы просто обречены на победу, то желаю всем расходовать свои жизни с умом и сохранить побольше патронов и нетронутого оружия – Таланосу они еще пригодятся. Спасибо за внимание.
- Эльфы! Вам желаю положить свои жизни лишь за себя и свою ложную веру! Стреляйте!
И десятки луков натянулись, как один, и ровная, круглая тетива прокатилась через ролики на концах, и острые, как бритвы, зазубренные стрелы полетели в зомби, словно распиная их на холодном камне и окропляя его брызгами багрянца.
- Вот мы наконец и пришли, - произнес Тайлер, вдыхая полной грудью холодный чистый воздух лестничного перехода. – Почти пришли. Теперь нам осталось только самая малость – найти здесь скрытый комплекс гробниц, который не могли найти в течение долгих лет самые могущественные колдуны планеты. Инквизитор Дикиан, - обратился он к скромно стоящему в сторонке бойцу, звезды Пентаграмматика на доспехе которого еще не успели сменить фанатичные надписи из репертуара Хант Анклинус – «Homo Sapiens!», «Crucifix et Odium!» и подобные им. – Что вы думаете по этому поводу?
Тот вежливо пожал плечами с таким видом, как будто охотник был здесь главным.
- Спросите у магистра Мальтера.
- Он без сознания.
- Для открытия врат все равно придется привести его в таковое, лучше сделать это раньше, - обезоруживающе усмехнулся инквизитор.
- Да он хоть жив? – пробормотал воин, наклоняясь к мертвецки бледным губам Роберта. К вящему его удивлению, сквозь них вырвался тихий вздох, и Мальтер с трудом выдавил из себя, как будто и не приходя в сознание:
- Направо. Отсюда – прямо направо.
- Остроумно, - хмыкнул Тайлер. – Что ж, наше дело пробовать и расшибать голову об стену.
Инквизитор Дикиан, не говоря лишнего, шагнул направо и попытался упереться рукой в монументальную каменную стену. Его затянутая в искусно выдубленную кожаную перчатку рука плавно провела по выщербленной трещине в ней. Потом переместилась левее. Прохода видно не было. Каких-либо тайных переключателей или рычагов – тоже.
- Пусто? – с ярко выраженной депрессивной интонацией воззвал Тайлер.
- Да. Но магистр Мальтер, видимо, знает, куда идти.
Магистр с видимым усилием поднял голову со спутанными смоляными волосами и открыл помутненные глаза.
- Я знаю,- прошептал он. – Я понял, это – мой путь. Он – чародей, Он ведет меня, Он направляет меня… а вы идите за мной, если сможете.
С этими словами Роберт поднялся с рук охотников, на негнущихся ногах прошел к стене, и всем телом припал к ней, шепча какие-то странные слова, значения которых не понимал сам, и следующие его шаг не встретил никакого сопротивления. Дикиан с видимым удивлением взирал на то, как черная фигура с огромной прицепленной к широкому ремню книгой буквально растворяется в воздухе. Клубящееся белоснежное пламя поглотило его темный контур.
- Проклятые иллюзии, - досадливо кашлянул Мальтер, выпуская из ноздрей наводнивший помещение сверхъестественный туман, отливавший болезненным пурпуром, и осмотрелся. Пройдя сквозь стену, которая так и осталась поражать своей монументальностью за его спиной, он оказался в небольшом зале с возвышающимся над головой покатым куполом. В глубине зала виднелась освещенная двумя потускневшими от времени колдовскими кристаллами дверь, сделанная из серебра и невообразимым образом украшенная тысячами завитушек и острых, режущих взор узоров, которые, однако, сплетались в поразительно логичный лабиринт линий, смотреть на который можно было бесконечно. Врата были оплетены несколькими крупными, мерцающими в темноте цепями, которые посредине скреплялись зловеще выглядящим громадным замком, испещренным рунной вязью и священными символами.
Роберт достал из кармана кусок мела, раскрыл резко отдающую кровью демоническую книгу и принялся рисовать, бормоча в полубеспамятстве обрывки сказанных кем-то и когда-то фраз. Он сам не понимал, как его дрожащая, скользкая от холодного пота рука безошибочно чертит круг с треугольником, во всех углах которого находилась точка для опоры на септограмму, а потом еще троекружие, исписанное по всей своей длине мелкими символами. Не помнил, как тяжело рухнул на колени в центре черного символа, упершись ими в два луча нарисованной посредине звезды, и принялся глухим голосом читать заклятие, словно гнилостный поток вырывавшегося из его уст по мере того, как вспыхивали и снова гасли огни букв, вырезанных в окованном томе «Пламени Молоха» рядом с описанием подготовки к ритуалу.
- Odihm t mhido, thast t tsaht, itsihmahht atsamhr thhamhisti, ascha’rokkhantessh iallarehg…
Сверкающий луч света словно прорвавшая плотину река хлынул из расколовшейся цепи. Руны на замке засияли ярче, словно почуяв приближающуюся свободу.
- Oghmikronn a nnorkimgho, abxehreqazssh a hsszaqerhexba, Jehovakh, Elokkhimg, Sghaawofft, Adonghais…
Три пылающих столба пробили врата навылет, злобно гудя, и медленно плавящаяся сталь тонкими струйками полилась на землю, словно перечеркивая собой завораживающий лабиринт рисунка.
- Askhatarossth, Thkszzarktannomikfh…Старшая Инкантация Пятого Круга…Пандемониум, инвольтация…я больше не могу.
Мальтер устало опустил руку в меловую пыль рисунка и из его рта полилась густая алая кровь, смешанная со слюной.
«Не падай духом, - навязчиво промелькнуло у него в голове, - соберись. Вспомни правила…любая Инкантация начинается с начала алфавита, старшая – сдвигается на некоторое количество букв…на пять – начинай с буквы Е. Попробуй еще раз!»
- Я знаю, что это не мои мысли, - тяжело выдохнул Роберт, подняв глаза к потолку. – Я не могу вспомнить Инкантаций – я не знаю ничего о них. И никогда не знал. Оставь меня, дьявол…
- EAMATHEMINIENTRDESSH INGHVOLTUMMN! – словно безумный вопль боли, непроизвольно вырвалось из его охрипшего горла вместе с бешеным, срывающим связки фальцетом.
Голубой огонек вырвался из огромного отверстия для ключа, постепенно превращаясь в бушующий огненный шторм колдовской мощи, сжирающей цепи и ломающей запоры на демонических вратах. Семь пылающих трещин разошлись от светящегося дверного проема, и плавящиеся и истекающие серебром, будто гноем, ворота покосились и слетели с петель, продолжая необъяснимым образом гореть и дымиться и вспыхивая иногда снопом разноцветных чародейских искр.
Магистр поднялся на ноги, не веря в то, что сотворил. Мрачно поглядел на начерченный на ледяном мраморе символ – он был покрыт легкой хрустящей изморозью, а три конца треугольника сочились кровью.
Мальтер поглядел вперед. Впереди была лишь тьма. И мягкий, зовущий бирюзовый свет где-то вдали. Роберт тонко усмехнулся и шагнул вперед.
- Стреляй! – воскликнул Белзамин, махнув свободной рукой, и трехствольные пулеметы загрохотали, в агонии дергаясь на своих станках и шквальным огнем разрывая толпу Прокаженных на части. Даже обломки доспехов зачастую не могли спасти мертвецов от мощных разрывных снарядов; они душераздирающе выли, те, у кого оторвало ноги, скребли камень кривыми когтями, беспомощно, будто раненные звери, кричали те, кому пробили навылет корпуса или руки. Всех объединяло одно – все они умирали.
- Это только начало! – искренне улыбнувшись, ободрил бойцов Инквизиции Сигифер. – В этих тварях еще нет демонов – это просто пораженные тьмой трупы, поднятые на ноги мутациями и колдовством.. Те, кто идут за ними, намного опасней.
Рядом с его головой пролетел изумрудный колдовской снаряд, сорвавшийся со стальных ладоней одного из некромантов, и сбил с ног перелетевшего через зубчатую стену охотника, который не успел даже крикнуть, пока, объятый зеленым пламенем, не рухнул наземь и с громким треском не сломал себе позвоночник.
Вдали, поверх изогнутых рогов Черных Душ взметнулся вверх огромная железная конструкция, напоминающая огромную, извращенно и грубо украшенную колонну с скалящимся черепом спереди. В глазницы чудовищного тарана были вставлены чародейские кристаллы, и из многочисленных прорезей в столбе периодически вырывалось искристое голубое пламя.
- Будут бить ворота, - полувопросительно заметил Идорат, положив на сгиб локтя полуавтоматическую армейскую винтовку «Ястреб», довольно метко стреляющую ограниченными очередями по три патрона и имевшую большой коллиматорный прицел.
- Не ворота, - отрицательно покачал головой Белзамин. – Стены. Они не так крепки, как металлические ворота. Паладины! Приготовьтесь к экзорцизмам!
Гахл, а вслед за ним и другие рыцари вынули из-за поясов железные кресты, в центре которых на плоском круге была выгравирована пятиконечная звезда, и приготовились. В правой руке у каждого был зажат тяжелый полуторный меч или двусторонняя секира с узкими прорезями в лезвиях. Мерно шагающие внизу, под стенами чудовища медленно подошли к стенам, и, зажал свое огромное, кривозубое, обтянутое плотью и посеревшей кожей оружие в зубах или в свободной руке, принялись методично и устрашающе ползти вверх, используя длинные кривые когти и сильные, бугрящиеся вздутыми мускулами руки, прикрытые черными пластинами.
Белзамин хладнокровно опустил руку, и длинная неточная очередь разрывных пуль превратила зловещий череп уцепившегося за белый камень существа в кровавое месиво с осколками кости и торчавшими, словно скалы в море, кусками раздробленных рогов. Монстр жутко взвыл, разбрызгивая из пасти гной и зеленоватую слизь, и полетел вниз, на оружие и демонические шлемы проклятого Легиона.
Мощным толчком закованных в темную сталь и будто звериных ног одно из порождений некромантии взметнулось вверх, и его когтистые лапы обрушились на край крепостной стены, чуть не обломав его. Со свистом взметнулся моргенштерн, и Белзамину бы неминуемо снесло голову, если бы не намертво заблокировавший удар паладин. Создание мгновенно повернулось к нему и извергло из пылающей голубым огнем глотки адский рев, собираясь ударить снова.
Сигифер уже поднял пистолет-пулемет, чтобы разнести голову врага в клочья, но внезапно чудовище затряслось, будто в агонии, выронило свое орудие, а из его глазниц и рта вырвались бурлящие потоки огня, опалившего окружающих. Тело существа задергало, будто в небывалых размеров судороге, ломая ему мутировавшие кости и пробивая сочащуюся мерзостными выделениями плоть. Через секунду легионер оступился и рухнул со стены, а из его груди, раздробив кирасу и ребра, вырвался сверкающий сноп больного пламени, и, точно охотничий пес, азартно метнулся к ближайшему кресту с привязанным к нему изуродованным трупом. Прошло лишь мгновение, прежде чем осужденный еретик ужасно, на пределе своих голосовых связок, завыл и захрипел, а его глазницы вспыхнули багрянцем.
Гахл опустил фокусирующий заклинание крест и уставился на пробивавшие спину несчастного рудиментарные костяные крылышки.
- Работает! – воодушевленно прошептал Белзамин и с новой яростью открыл огонь по карабкавшимся на стену порождениям ада.
Вокруг гремели сталкивающиеся клинки, лязгали доспехи, грохотали орудия, кричали умирающие и дико, По-животному яростно ревели демоны.
Магистр Мальтер думал, что, лишь войдя в зал, открытый теперь с помощью темных заклинаний, он увидит выстроившийся в полном боевом порядке Легион Имперских Жнецов, а навстречу ему самолично выйдет Каброзен и любезно предложит свои похороненные сотни лет назад войска, чтобы сокрушить Черных Душ. К вящему его удивлению, ничего подобного в маленьком, скромном, почти уютном помещении не было. Лишь на покатых стенах висели ободранные, ветхие знамена с изображением бьющего светом из темных глазниц горшечного шлема, под которым было скрещено две кривых зазубренных косы. Посредине зала на небольшом постаменте стоял остроконечный светящийся кристалл мягкого манящего бирюзового цвета.
Ни один звук, кроме тонкого свиста ветра, не нарушал царства воистину гробовой тишины.
Ни один? Роберт внимательно прислушался. До него донеслись смутно прорезающие, будто тупым ножом вспарывающие молчание тихие всхлипывания.
Он прошел вперед, туда, где под штандартом находилась арка и темный проход, и присмотрелся. Миниатюрная фигурка скорчилась под торчащим из стены острым украшением, и плакала, часто и увлеченно всхлипывая и потягивая носом.
Мальтера охватило странное чувство, будто он знаком и необыкновенно близок с этим маленьким и несчастным существом, кем бы оно ни было. Мягкими шагами он подошел ближе и встал на одно колено, присматриваясь.
Плачущий поднял пушистую светлую головку, и магистр увидел, что это ребенок. Человеческий ребенок, одетый в белую, как снег, майку. По-детски утерев глаза кулачками, малыш встрепенулся и сделал шаг по направлению к инквизитору. У того не возникло даже капли сомнения в том, что он видит, когда он развел руки и ласково повел ими, подзывая дитя к себе.
С необыкновенно серьезным выражением на заплаканном личике ребенок подходит, смешно семеня ногами, к магистру и опирается ручонками об его прикрытые стальными щитками плечи. Забавно щурится в несмелой улыбке и вдруг расцветает, как цветок, и бросается ему на шею, обхватывая ее.
- Папа, папочка, ты вернулся! – тонким детским голосом кричит он.
Мальтеру все становится понятно…это его сын. Тот самый, о рождении которого жена прислала ему короткое письмецо на военный корабль, где он был армейским священником.
- Конечно, конечно вернулся, - нежно, весь дрожа от волнения, шепчет Роберт, мягко обнимая дитя своими сильными руками.
- А куда ты уходил? – весело спрашивает мальчик, хитро кося глаза на бледное лицо Мальтера, черные длинные волосы которого падали на белый пушок на голове младенца.
- Я уходил…далеко, далеко…Жан, - он даже смог вспомнить, как его супруга назвала сына. Конечно, Жан. – Но это не важно. Это уже не важно, правда?...
Ребенок надувает щеки и радостно, с потрясающей важностью кивает. Мальтер прижимает его к себе и гладит по спине.
- Как ты здесь оказался? Здесь же может быть опасно.
Сбоку что-то мелькнуло.
- Ну конечно, конечно же это не важно…больше не важно. Теперь ты можешь ничего не бояться и не плакать. Ты ведь уже не плачешь?
Ребенок качает головой, кладя тонкие пухлые ручонки на уши Мальтера.
- А где мама? – с замиранием сердца спрашивает тот, почему-то уже зная, что услышит.
- Я здесь, Роберт…
Потрясающей красоты девушка выходит из тени и мягко улыбается. У нее светлые, как и у маленького Жана, роскошные волосы, правильные, поражающие доброй и естественной красотой черты лица и большие, как два бездонных голубых озера, глаза. На ней белоснежное скромное платье, свободно облегающее великолепную фигурку.
- Елена.
Подхватывая сына на руки, инквизитор бросается к своей возлюбленной, своей супруге, и крепко прижимает ее к прикрытой легкой кирасой груди. С легкостью сажает на сгиб локтя весело хохочущего мальчика и с счастливой улыбкой смотрит в его смеющиеся умные глаза.
- Давай сядем, Роберт, - с лукавой улыбкой произносит Елена, указывая на обвитую зелеными лозами скамью, уютно примостившуюся под широко раскинувшим свои ветви могучим широколиственным деревом.
- Конечно.
Они сели.
- Мы скучали по тебе, - негромко говорит жена магистра, прижимаясь к нему.
- Я знаю. Я тоже.
Он прекрасно понимал, насколько банально это все, но другие слова намертво застревали в горле, и только самые легкие, спокойные и добрые имели шанс увидеть свет.
- Как ты там?
- Тяжело. Мне было тяжело. Вечная битва. Вечная злоба. Вечная ненависть.
Мелькнуло.
- Но теперь все это давно позади, не правда ли? А вы с Жаном, как вы? Надеюсь, у вас все хорошо…
- Роберт, - шепчет Елена, приближая губы к уху мужа, - давай танцевать. О злобе ли вспоминать сейчас, когда мы снова вместе и кроме нас нет никого? Ты помнишь, в какой эйфории, в каком упоении мы кружились на лугу близ реки, когда шесть лет тому назад узнали, что у нас будет ребенок?
- Помню, - тихо отвечает тот, запрокидывая голову. – Но разве все это можно вернуть? После всего, что мы пережили вдали друг от друга?
- Можно. Может, все вернуть и нельзя, но разве невозможно представить, что все так же, как и давным-давно?
Роберт несмело улыбается и тянет жену за руку за собой, в центр цветущего, покрытого сияющими разноцветными цветами луга. Обнимает за тонкую талию, и чувствует, что тонет в омутах светящихся от умиротворенного счастья очей.
И танцует. Танцует упоенно, вкладывая душу в каждое движение, в каждой взмах руки, в каждое передвижение ноги.
Тяжелая стальная перчатка решительно ложится ему на плечо…
Мелькнуло.
Нет, легкая, короткая, маленькая ручка настойчиво тянет его за рукав. Мальтер оборачивается и сразу все понимает – это его маленький сынишка настойчиво просится к нему на руки. Сияющий инквизитор торжественно поднимает дитя и крепко прижимает к своей белой майке, обтянувшей мощный рельеф мышц. Смотрит на сияющее лицо прекрасной супруги. Он счастлив.
Кто-то бьет его по плечу.
Мелькнуло.
Ах, это же всего лишь…
Страшный удар обрушивается на лицо, и кровь из разбитого носа горячим потоком заливает лоб и волосы.
Мелькнуло. Потухло.
И остался лишь черный, безжизненный и бесконечный купол темного потолка подземелья. Над магистром склонился инквизитор Дикиан и аккуратно вытер кровь с его лица.
- В чем дело? – ошарашенно пробормотал Мальтер, обезумевшим взором глядя на свое черное пыльное одеяние. – Где они? Куда они делись?
- Кто, мастер? – кротко спросил Дикиан. – После вашего исчезновения мы некоторое время стояли у стены, а потом она испарилась в воздухе, будто иллюзия. Мы прошли дальше и увидели искореженные врата и вас, совершающего какие-то странные движения по пустому залу, простите, будто танцевали. Извините, но нам пришлось применить силу, чтобы вывести вас из этого транса.
- И вовсе не будто, - мрачно заметил несдержанный на язык Тайлер.
- То есть я танцевал один? – тупо спросил Роберт, приподнявшись на локте.
- Конечно. А вы видели кого-то еще?
Внутри магистра что-то оборвалось. Он вдруг болезненно ощутил свою глупость…как он мог поверить в такую простую иллюзию? Он же знал, что Имперские Жнецы – мастера предсказаний, чародейства магии Духа и воздействия на человеческий разум. Но иллюзия была так притягательна. Так ценна. Она была мечтой, воплотившейся в реальность. И ее жестокость не знала конца.
Страшная фигура бросила свою громадную тень на него. Он снова один.
Незнакомец был куда выше обычного человека, его кремового цвета доспехи были обильно гравированы, края пластин были покрыты острыми украшениями, которые, переплетаясь, создавали больное и странное впечатление, будто создавал их сумасшедший. Шлем фигуры был горшечный, высокий, с рядом шипов на вершине, напоминающий корону, а из бьющих во все стороны ярким светом глазниц стекали будто потоки кровавых слез. Спину ее прикрывал широкий плащ из фиолетового бархата, прорезанный на плече извращенным изогнутым украшением, а в покрытых узкими лезвиями перчатках были зазубренная коса на длинном древке.
- Человек, - торжественный голос незнакомца отдавал сильным эхом и был словно оплетен вихрем странного, неестественного шепота. – Иди за мной. Мы – твоя мечта.
- Имперский Жнец? – посмотрел на ужасающую фигуру Мальтер.
Вместо ответа чудовище повернулось к темному проходу, из которого и появилось, и протянуло мастеру руку, из щелей в доспехе которой сверкало белое сияние, похожее на давно забытый обитателями подземелий солнечный свет.
Казалось, проход был длиной всего в один шаг, и Имперский Жнец вывел ошеломленного Мальтера в огромный, бескрайний, великолепно освещенный сотнями колдовских камней зал, по всей окружности которого в два ряда стояли пустые, безжизненные комплекты лат – таких же, как и у демонического проводника.
В центре, на возвышении, стоял огромный трон с высокой, сложенной из железных черепов и украшенной семью длинными пиками спинкой.
На троне торжественно и задумчиво восседала массивная фигура. Ее доспех напоминал броню обычных воинов Легиона, но был тяжелее и куда более густо испещрен крючковатыми и загнутыми украшениями в виде лезвий, зачастую ошипованных на обратной стороне. На нагрудной пластине на толстых цепях свисало три символа – справа на стали мирно покоился крест Таланоса, слева висел его богохульно перевернутый аналог. Строго по центру, на ложбинке, лежал амулет в виде Ока Оракула. Шлем воина венчала золотая корона с аметистом во лбу и несколькими изящно изогнутыми рогами, а взгляд пустых, вспыхивающих серебряным огнем и снова гаснущих глазниц веял древней мощью и мудростью.
Это и был Каброзен, легендарный трибун и Теург Имперских Жнецов.
Приглядевшись, Мальтер увидел, что рукавицы чародея намертво прикованы к трону, а со священных цепей свисают длинные куски пергамента, скрепленного печатями.
Тем не менее, маг бодрствовал. Его наказание было страшнее, чем у тысяч его легионеров – он был обречен на вечное бдение, вечное отчаяние и непрекращающиеся муки от своей безнадежности.
Подведя магистра к возвышению, фигура Имперского Жнеца мягко растаяла в воздухе, будто осыпавшись белым пеплом. Еще одна пустая, безжизненная, но настолько наполненная иллюзия.
- Человек.
Голос Каброзена гремел по всему огромному залу, перекатываясь и переливаясь тысячами оттенков, в которых можно было услышать голоса знакомых и близких.
- Ты отворил врата нашего узилища. Не ведаю, как тебе это удалось. Ни в одном гримуаре, ни в одной колдовской рукописи никогда не было речено. Неужели за несколько сотен лет это наконец было свершено?
- Да, - ответил Роберт, без страха глядя на сверкающие звезды глаз и древние доспехи Теурга. – Как мне тебя звать, дух? Повелителем?
- Это – то, что еще не проречено Эдемом и Геенной, - зловеще сверкнули очи трибуна. – Ты – тот, кто стоит на краю. Тьма. Тихий, стремящийся к порядку хаос. Надежда. Свет. Ты – между ними, в сплетении линий Воли Таланоса.
- Ты веришь в Таланоса, маг?
- И демоны веруют, и трепещут. Я же видел Его во славе Его.
Мальтер тяжело вздохнул.
- Темный дух, - громко произнес он, - хочешь ли ты избавиться от своего проклятия? Хочешь ли сбросить цепи, снова взять в руки жезл и меч, хочешь ли снова существовать свободным? Готов ли ты послужить Творцу и вывести свой Легион из Пыли Забвения?
- Чего ты хочешь? – прогремело эхо.
- Уничтожь Черных Душ. Уничтожь Сепхерофта.
- И все? – издевательски спросил Теург. – Ты больше ничего не хотел попросить.
Мальтер нервно стер холодный пот с лица и пробормотал:
- Все, что было со мной в том…зале, это была иллюзия?
- О да. Генератор Снов, созданный мною давным-давно, делает свое дело. Все это лишь иллюзия, мечта.
- Но мечта может воплотиться в реальность, - настойчиво прошептал Роберт.
- Возможно, - уклончиво заметил чародей.
- Если ты создал эти Сны, что внушил мне проклятый кристалл, то в твоих силах сделать их вечными…повелитель. И тогда Сон превратится в реальность, и мои жена и сын снова будут со мной. Навсегда.
Каброзен опустил полный шлем, будто задумавшись.
- Ты знаешь, инквизитор, что цена за мечту высока…и лучше было бы, если бы тебе одели мельничный жернов на шею и ввергли в море, чем она бы исполнилась. Мечта и Сон – одно и то же. Вечная, болезненная, неестественная, доставляющая невообразимые страдания Мечта – этого ли ты просишь у меня?
Магистр мучительно задумался, схватившись пальцами за виски. На одной чаше весов лежал долг. Честь. Вера. Совесть. Закон, запрещающий любые сделки со злом. На другой – воплощение этих абстрактных и таких далеких от реальной жизни понятий – его семья. Его любимая семья. Цель его пустой доселе, лишенный красок жизни…
Мальтер рухнул на колени.
- Этого, повелитель.
- Тогда освободи меня.
Трясущимися руками Роберт схватил «Пламя Молоха», открыл нужную страницу и торопливо зашептал заклятие, зловонным ядом шипевшее на его устах.
Оковы, сдерживающие руки колдуна, задрожали, засверкали словно изнутри багровым демоническим пламенем, вскипели и со звоном распались. Древнее создание пошевелилось и с видимым трудом встало на ноги. Медленно подняло перчатку, и из выросшего в ней столба белого пламени слился могущественный жезл с синим камнем на конце. Слова древнего гимна Имперских Жнецов отражались от стен, и волна магической энергии взметало ввысь потрепанные знамена и штандарты.
Огонь, бушующее белесое пламя, словно вырванное из самой Геенны, ревущей серебряной волной простерлось от наконечника посоха к тысячам доспехов, ровными и бездушными рядами стоящих вдоль расписанных фресками стен зала. И из пустых доселе глазниц шлемов, из темных щелей в доспехе, хлынул струящийся призрачный свет. Живые доспехи, наполненные мертвыми душами, словно сосуды, брали свое оружие и поднимали боевые косы, чтобы снова пойти в бой по приказу своего повелителя.
Каброзен опустил жезл, и сияние померкло. Лишь Легион пылающих глаз неотрывно смотрел на возвышение трона, наиболее ярко освещенное чародейскими кристаллами.
- Ты освободил нас, - зловеще произнес Теург, повернув коронованный шлем к бледному как мертвец инквизитору. – Сам того не зная, ты освободил Зло, дремлющее глубоко внутри наших душ. Я дам тебе просимое, но умываю руки. Платить цену будешь только ты.
Кристалл, именуемый Генератором Снов, возник над раскрытой шипастой ладонью мага. Медленно вращаясь, он злобно и с издевкой светился. Вокруг камня плавали несколько мерцающих голубых огоньков, похожих на необыкновенно ярких светлячков.
Камень взорвался. Тысяча осколков зависли в воздухе, словно ожидая чего-либо…
Два, наиболее больших из них, метнувшись вперед, пропяли Мальтеру брызнувшие алой кровью руки. Еще один, поменьше, пробил лоб, и глаза капеллана захлебнулись серебристым огнем. А все остальные, самые мелкие, напоминающие звездную пыль или пыльцу волшебных цветов, всасывались во все поры тела инквизитора, изменяя его сущность и становясь им. С нечеловеческим воплем Роберт рухнул на черный мрамор, слабо пошевелился и затих.
- Будь рожден, Прядильщик Снов, - тихо прошептал трибун.
Это звучало как эпитафия над могилой.
Глава VII. Печати сброшены, законы сожжены.
« И будет время, когда слетят печати
И Легионы выйдут на свободу волей Темного Мессии
И скажут святые: ненавидим вас.
И отбросят законы свои, и пожгут священные книги
Дабы не было и на них печатей для ненависти их. »
Книга Пророков Сигора 20:36
- Лично я сразу сказал, что они будут ломать именно стену, - мрачно заметил Сигифер Белзамин, опустив покрытый черной коркой запекшейся крови меч и угрюмо поглядев на медленно и мерно подносимый к стене демонический таран. Саркастично скалящийся на нем череп исходил синим колдовским пламенем и время от времени брызгал искрами в разные стороны. Лорд поднял руку и быстро взглянув в сторону подавленных пулеметчиков, стоящих за своими дымящимися орудиями.
- Стреляйте по моему приказу, - сказал он, оценивая обстановку под стенами и быстрыми очередями разнося в клочья огромные, щетинящиеся косо торчавшими гвоздями руки, яростно цепляющиеся за край.
Один из пулеметчиков с максимально унылым и мизантропическим видом поглядел в коробку и обнаружил там всего лишь небольшой обрывок ленты, патронов в десять-пятнадцать.
- Магистр, у нас кончились боеприпасы.
- Беритесь за автоматы. Кидайте гранаты в тех, кто несет таран – может быть, взрывы сокрушат и этих стальных чудовищ.
Темный легионер с воем вскарабкался на каменные зубцы и обрушил тяжелую двухстороннюю секиру на одного из инквизиторов Хант Бетрадум. Тот не успел блокировать черное, отвратительно смердящее лоскутами кожи оружие своим топором, и отлетел в сторону с раскроенным черепом, из которого во все стороны хлынул мозг. Стайка бессильных пуль тренькнула об стальную кирасу мертвеца, и произведший это бессмысленное телодвижение охотник мгновенно был рассечен надвое возвратным ударом широкого лезвия, а его автомат вместе с частями тела полетел со стены.
В виде сверкающих снарядов темной энергии, которые светились пепельно-черным светом, демон извергся из лат чудовища, с предсмертным воплем полетевшего вниз, и вонзился в уже истерзанное, испещренное кровоподтеками и дико вывшее тело распятого еретика, на голове которого уже прорастали длинные кривые рога. Дух медленно прорывался сквозь человеческую сущность, круша ее, ломая своей мощью, но, лишенный всяких чувств захваченного человека и магической поддержки, сделать ничего не мог, и лишь безо всякой цели мучил и без того уже изуродованное в тайных катакомбах Торменторума тело.
Страшный удар сотряс стену. Стальной таран уже мерно и плавно крушил ее, раскачиваясь на толстых, скрученных втрое стальных цепях, размалывая белый камень крепости в клубящуюся серую пыль, оседавшую, будто ровный прах, на доспехах захватчиков. Колдовское пламя удивительным образом срывалось с черного черепа и перекидывалось на стены, которые прямо на глазах словно старели, неторопливо, но уверенно осыпаясь и ветшая, чернея и покрываясь влажной, мерзостной гнилью.
- Воины Таланоса! – крикнул Белзамин, яростно выдергивая чеку из круглой оборонительной гранаты, - стена все равно рухнет. Атакуйте их гранатами! Бог за нас! Впрочем, и дьявол тоже за нас, потому что за них – третий лишний.
Десятки гранат посыпались в сторону оборонявших таран воинов, большинство из них глухо рванули, не причинив особого вреда легионерам и лишь поцарапав им броню. Пара тел взорвалась гнилым дождем из чумной, прокаженной, изъеденной червями плоти. Но пара – всего лишь капля в бесконечном океане шипастых лат, рогатых черепов и чудовищно искаженного небосвода пылающих голубым огнем глаз…
Магистр Роберт Мальтер уверенно шагает по темным коридорам подземелий, его волосы развевало ледяным ветром. За ним трусцой следовал так и не понадобившийся отряд из инквизиторов и охотников Хант Пентаграмматик, не перестававшие дивиться на своего магистра. Если заходил он в гробницу усталым, изможденным, полумертвым, бледным, худым как скелет, то вышел могучим, уверенным в себе, сильным мужчиной, знающим, что он может многое. Странное ощущение охватило воинов при виде капеллана – его вид, как будто вполне обычный, казалось бы, вселял в них уверенность и волю к победе, казалось бы, вовсе несбыточной.
Мальтер оборачивается. За спинами бойцов Таланоса верно и неотступно следовали бесчисленные воинства некогда проклятого и заточенного во тьме Легиона Имперских Жнецов – десятки и сотни когорт закованных в герметичные заговоренные латы душ, изукрашенные перчатки которых сжимали огромные крючковатые косы – страшное оружие в умелых руках, способное пробить даже самые прочные доспехи. За их спинами висели вспомогательные кривые мечи, напоминающие огромные ятаганы. Впереди всех шел Каброзен, вокруг которого мелькали, взлетали ввысь и снова опускались похищенные человеческие души, обреченные вечно служить своему повелителю – оракулу. Прорези шлема-короны сверкали грозным и торжественным светом.
Легион шел на бой. Шел туда, куда поведет его Прядильщик Снов.
Инквизитор Дикиан напряг слух и с трудом расслышал за своей спиной звук тяжелых шагов, словно тысячи закованных в сталь ног шагали один за другим, ровными и организованными рядами. В необъяснимо сильном страхе обернулся. Никого. Пустота. Лишь ветер раздувает изодранные знамена на серых каменных стенах.
Мальтер ласково улыбается, как готовая загрызть свою жертву гиена, и нежно обнимает шедшую рядом с ним жену, которая растроганно улыбается и мечтательно смотрит в даль. Ее вьющиеся волосы, словно не замечая сквозняка, роскошными локонами лежат на плечах и спине.
Положив «Стаггер» на сгиб локтя, Тайлер хмуро поглядел на бессмысленно раскинувшего свои руки Роберта, и секундой позже видит прекрасную девушку в белом платье. Охотник хмыкнул, обуреваемый самой черной завистью, и свободной рукой подтянул кожаный ремень, отягченный длинным мечом и двумя запасными магазинами.
- Мой лорд, - громко и вполне бодро отрапортовал высший инквизитор из Хант Андидума, украшенный пафосным серебряным крестом и бантом, с трудом умещавшимся на нагрудной плите, - треть капелланов изволила перманентно выйти из строя.
- Что с ними?
- В тяжелом состоянии. Дюжина без сознания, один на грани смерти, двое спали в бурную истерику. Плюются, плачут и хохочут одновременно. Пришлось использовать морфий – их поведение серьезно подрывает боевой дух остальных.
- Чем это вызвано, они выяснили?
- Это демон, мой лорд. Они полагают, что это очень мощный демон.
Белзамин повернулся к Гахлу, только что перерубившему колени рухнувшего на океан рогов легионера и теперь старательно пытавшегося отдышаться.
- Паладин, вы думаете о том же, о чем и я?
- Черный ангел? – неприязненно буркнул тот, опираясь на свой окровавленный бастард.
- Тордам – сам черный ангел, - сумрачно возразил Белзамин. - Других в его подчинении нет…Черные ангелы – существа с еще не полностью измененной тьмой сущностью, их осталось совсем немного, и вряд ли этот гнилой идол мог привлечь их на свою сторону. Дьявола или хотя бы демона уровня Крематора Тордаму бы не удалось призвать – между ним и Пандемониумом уже много веков царит достойная обеих сторон ненависть. Значит, остается только три варианта тварей, которые весьма близки к демонам – это Сепхерофт, Каброзен и Пиромант. Вы тоже склоняетесь к первому варианту?
- Неужели сам трибун Черных Душ? – прошептал потрясенный рыцарь.
- Если они сумели поднять из мертвых весь Легион, почему бы не воскресить и его предводителя? Он вернется, хотя и в новом обличье. Так было речено Сигором, Господином Пророков. Кстати говоря, тоже черным ангелом.
- И что мы сможем противопоставить чудовищу?
- Я все еще надеюсь на магистра Мальтера и помощь Имперских Жнецов, - медленно ответил Сигифер, взвешивая каждое слово.
- Скорее всего, он уже мертв. Даже в том случае, если он сумел их освободить.
- Надежда, паладин, умирает вместе с верой. И пока я верю…хотя и не знаю, во что, у нас есть надежда на победу.
- Таланос защитит, - насмешливо сощурив карие глаза, заметил сражавшийся рядом инквизитор Астамат, лихо паливший по врагам из наградной крупнокалиберной винтовки «Цестус», оснащенной компактным и удобным подствольным гранатометом и двумя ячейками для трубчатых магазинов.
- Где же он, чтобы нас защищать? – рыкнул лорд. – Где его ангелы, архангелы, Престолы, Власти, Херувимы и Серафимы? Где божественная магия, сокрушающая врагов его, где святые, попирающие ненавидящих его и борющих его? Может быть, просто по своей скудной, ущербной и малодушной вере я не вижу всего этого? Нет. Я вижу лишь темную магию, которая помогает мне, вижу изуродованные козлиными рогами тела на крестах – новые тюрьмы для старых демонов, и вижу, как мне помогает нечто, что им близко не стояло со светлой магией и Господом.
- Вы близки к ереси, - тихо сказал воин, всаживая в карабин новую обойму.
Белзамин пригляделся к выражению лица инквизитора, и не нашел там ни привычного, свойственного тому остервенелого фанатизма, ни злобы, ни ярости, ни яда. Лишь боль. Астамат действительно говорил то, что очень многие сочли бы правдой, если бы решились.
Он отвернулся. Надежда все таяла. Вместе с верой.
- Значит, так, - довольно бодро замечает Мальтер, присаживаясь на краешек обломанного сталактита и перелистывая «Пламя Молоха». Страницы книги покрывали красивые миниатюры, сделанные талантливым, однако не вполне умелым художником, который, однако, прекрасно представлял то, что изображает. В основном на картинках были воины – одни из них были красивы, статны и могучи, их прикрытые пластинчатыми доспехами тела были покрыты упругими мышцами вдоль и поперек, так что руки, сжимающие невообразимых размеров оружие, напоминали скрученные жгуты. Иногда попадались и другие воины…как раз в главе «Svart Spiritus», где описывалось предательство Легиона Черных Душ. Точные, поразительно точные изображения чудовищных мертвецов.
- Значит так, - повторяет Роберт, с интересом рассматривая литографии, - у них, оказывается, наличествует четкий строй, состав армии и тактика. Сначала идут catafractus’ы, вооруженные, судя по рисунку, тяжелыми щитами – скутумами. Потом…
- Магистр, - вежливо заметил нервно оглядывающийся Дикиан, - позвольте вам сказать, что нам необходимо поспешить к Обители. Вероятно, битва уже в самом разгаре. Конечно, мы мало чем сможем помочь, но, резко ударив нашим отрядом во фланг противника, мы сможем хотя бы с честью умереть за Таланоса.
- Мало чем сможем помочь? – лицо Мальтера искажает несвойственная ему ядовитая усмешка. – По-вашему, весь Легион Имперских Жнецов – это ничто? Они – именно та сила, что поможет нам сокрушить врага, а силами нашего отряда не убить и одного легионера Сепхерофта.
- Я никого не вижу, - мрачно ответил инквизитор, подумав, что магистр сошел с ума, - надеюсь лишь на Таланоса, и думаю, что нам необходимо идти.
Роберт медленно встает, подходит вплотную к бойцу и, еле заметно улыбаясь, глядит ему в глаза. Инквизитору кажется, будто глаза Мальтера светятся мягким, манящим серебристо-белым светом.
- Таланоса здесь нет, - внятно, делая паузы между словами, произносит магистр, сложив губы в нечто, напоминающее одновременно счастливую, ласковую улыбку и звериный оскал.
- Катафракты, говорите? – жестоко вонзая пробивший латы клинок в грудь мертвеца и вырывая его из раны, пробормотал себе под нос Сигифер. – Не вижу катафрактов. Вижу типичных сикариусов и димахеров. В этой книге сплошная ложь.
- Наконец-то вы это поняли, - нагло заявил Астамат, метким выстрелом из винтовки разнося в клочья голову карабкавшемуся по стене легионеру с зажатым в левой руке демоническим клевцом, длинный загнутый крюк которого мог пробить даже самую прочную броню. Ревущую снизу толпу тварей окатил дождь из крови и гноя, и вспыхнувший внезапно голубым пламенем чудовище рухнуло, и из сочащихся быстро воспламеняющейся субстанцией трещин в кирасе вырвались высокие языки огня.
- Проклятый фанатик, - скрежетнул зубами лорд. И вдруг ошеломленно посмотрел вдаль, под громадную естественную арку, заполненную черными рогатыми фигурами.
Удивительное и ужасное зрелище открылось взорам инквизиторов. Из тьмы, колдовского тумана и мрака подземного туннеля, ведшего в Залы Сепхерофта, десятки облаченных в окровавленное ржавое железо и человеческую кожу воинов несли громадный, жуткий и завораживающий в своем величии металлический трон, словно сложенный из черепов и костей. Под изорванным, истлевшим бархатным балдахином Белзамин ожидал увидеть демона. Что-нибудь чудовищное, четырехрукое, крылатое, огромное, могущественное…
Однако на троне, опираясь на железную спинку, сидел закованный в тяжелые доспехи мужчина, скорее всего – даже юноша. Тяжелые, свисающие на лицо пряди седых волос полностью скрывали его черты, однако даже сквозь них горели его глаза, словно извергавшие столпы пронизывающего насквозь света, внушавшего дикий, животный, неподконтрольный рассудку ужас.
- Это то, о чем я думаю? – мрачно спросил Гахл.
- Вероятно.
- Я представлял себе Сепхерофта иначе. Это же какой-то мальчишка.
- Мальчишка? – задумавшись, раскрыл глаза Белзамин. – Кажется, я понял, в чем дело. Похоже, они решили воскресить Повелителя Мертвых в теле того, кого мы знали как Атиуса Флавия – безобидного парня, марионетки, оказавшегося, однако, чем-то вроде Темного Мессии.
- Что ж, - секунду помолчав, сказал лорд, - мы будем биться до последнего. В любом случае.
- Я думаю, что у нас есть верный шанс биться здесь до конца времен в облике нежити, - оптимистично заявил Гахл, - в которую мы неминуемо превратимся, если позволим проклятым некромантам убить нас.
- «Броня крепка, бастарды наши быстры, и наши люди мужества полны, на бой спешим мы, нежити убийцы, и масло льем в горнило сей войны», - угрюмо процитировал Астамат строки известного гимна, посвященного Хант Андидуму, истребителям немертвых и проклятых.
- Это тоже верно, особенно если учитывать двусмысленность третьего по счету слова.
- С какого края?
- Тишина. Сейчас они снова будут наступать. Идут волнами, хотят истощить, сбить с толку. Заметьте – сначала посылали наиболее слабых воинов, по их меркам. Уверены в победе. Что ж, есть еще патроны в магазинах и мечи в ножнах. Правда, пулеметные ленты пусты, а наши капелланы и лекари обессилели, но моя магия и магия Паладинов Пентаграмматика пока еще со мной. Кроме того, с нами Орден Таланоса и Антимаги во главе с Вегелем Дантуресом – человеком легендарной легендарности и легендарной жестокости и фанатизма. Пусть мы проигрываем в количестве, но в качестве нам не откажешь.
Разрывая таинственный туман, окутавший катакомбы, из тьмы выходит величественная фигура Роберта Мальтера. Перед ним лишь в двух сотнях метров словно стая демонических насекомых копошились войска Черных Душ. Странное и парадоксальное зрелище – одни огромные мертвецы, вооруженные пиками и щитами, черные латы которых было бы не вынести обычному человеку, стояли как безмолвные мраморные статуи, а рядом с ними дико выли, совершали сложные пассы и призывали ракеты из голубого огня некроманты Легиона. Воздух сотрясали мощные псионические залпы, которые, казалось, разрывают барабанные перепонки, ритмичный грохот пальбы, крики умирающих где-то на стенах инквизиторов, вопли прибитых к древу еретиков, души которых вытеснялись вырвавшимися из своей живой темницы демонами.
- Итак, - шепчет Мальтер, сложив руки на груди, - мы пришли, оракул. Настало время вступить в бой против бывших братьев и победить их.
- С кем вы разговариваете, мастер? – недоуменно спросил Тайлер.
Тот зловеще улыбается сквозь свисающие на лицо пряди смоляных волос и кивает охотнику на то, что находилось у него за спиной. Боец недоверчиво обернулся и широко раскрыл рот.
Из мрака, колдовского тумана и темноты подземелья медленно, одна за другой, проступали пары сверкающих очей, пронизывающих тьму лучами света, а вслед за ними из неоткуда в ореоле будто раздирающего грань реальности сияния появлялись все новые и новые Имперские Жнецы – бесконечные десятки рыцарей в удивительно украшенных доспехах, со сверкающими косами, искривленными ятаганами, ростовыми пластинами-щитами с изображениями Глаза Оракула – все они ровными, организованными рядами когорт предстали перед ошеломленными и опустившими оружие инквизиторами. Последним появился облаченный в пурпурный с золотом плащ Каброзен, задумчиво и властно опирающийся на свой магический посох.
- Да, бессмертный, - раскатистым эхом прогремел его глубокий голос, - мы готовы сразиться во имя Таланоса еще раз. Мы атакуем их во фланг.
- Отлично.
- Однако, Прядильщик, из-за связавших нас оков братства и во избежание войны когда-то мы трое – Пиромант, Сепхерофт и я были скованы бессилием брат против брата. Как бы я не хотел этого, я не смогу убить это чудовище. Это придется сделать вам.
- С ним мы справимся, Теург.
- Имперские Жнецы! – воскликнул маг, высоко подняв свой посох и обращаясь ко всему Легиону, стоявшему в сосредоточенном спокойствии, взяв косы наизготовку. – Сегодня пришел наш час. Во имя теперь мертвого Императора, мы идем жать души, посеянные сотни лет назад. Тьмой и гнилью объяты сердца, нет спасенья уже для брата, но – мы будем жать до конца, потому что - так сказал Император!
Страшный боевой клич вырвался из тысяч пустых лат, и все они, сопровождаемые сливавшимся в единый погребальный звон клацаньем стальных краг, ринулись на врагов. Сверкающий белизной и пламенем клин бойцов вошел в черный рой проклятых.
Мальтер никогда не думал, что можно так биться. Каждый из шедших впереди воинов взял свое оружие столь странным образом, что атаковать казалось невозможным – и тем не менее первый же их удар был такой силы, что с легкостью пробивал насквозь доспехи Черных Душ или раскраивал их надвое. Удары ятаганов неизменно достигали своей цели – даже звериная ярость демонов не могла помешать им, и все новые и новые трупы вспыхивали будто живые факелы. Идя на сближение с несущимся на него противником один Жнец даже смог швырнуть свою косу так, что отсек головы-черепа сразу двум противникам…
Массивный ошипованный щит немертвого с грохотом врезается в нагрудную пластину живого доспеха, сминает ее и пробивает в нескольких местах. Словно в агонии отпрянувшее существо буквально тонет в волне ослепительного сияния, хлынувшего, подобно прорвавшей плотину реке, из глазниц изукрашенного шлема…
И на землю падают искореженные, изрубленные, пустые латы.
Черная Душа падает на колени, лишившись ног, отрубленных умелым ударом, неистово рыча, тянется за выпавшим из лапы черным мечом, но будто взрывается брызгами гноя, крови и паразитических личинок, когда две косы, ударив одновременно, рассекают его натрое.
Словно опасаясь, как бы его не заметили, на трупе осторожно занимается чародейское бирюзовое пламя…
Теург одним решительным жестом отшвыривает бегущего в его направлении димахера с двумя тяжелыми чеканами, а потом будто захватывает невидимыми пальцами, неспешно поднимает в воздух, и сжимает ладонь. Безумно завизжав в агонии, тело задергалось, затряслось, и кости в нем стали ломаться, пробивая серую плоть и даже латы. Во все стороны текли потоки смердящей и шипящей зеленоватой жидкости. Наконец, когда все кости в теле были перемолоты, будто демоническим прессом, Каброзен опустил руку, и мертвое чудовище рухнуло в пыль, свернувшись в неестественной позе. Казалось, даже на бесконечно ненавидящим всех и вся черепе застыло болезненное выражение. Глаза его, доселе еще мелькавшие голубыми искрами, погасли.
Имперским Жнецам не совсем повезло: хоть они и ударили во фланг, и ударили неожиданно, катафракты – тяжеловооруженные и великолепно бронированные машины смерти, обычно шедшие в авангарде войска, в этой битве были заменены димахерами, гастатами и спатариями-мечниками, и поэтому оказались как раз в середине войска и сумели оказать достоянное сопротивление, быстро сориентировавшись и отражая шквал молниеносных, расчетливых и четко спланированных атак живых лат. Кремовые волны разделялись, накатывали то в одном месте, то в другом, сменяли друг друга, отступали, исчезали, били со спины, планировали комбинированные атаки, когда три меча одновременно били в спину врага, а потом переключались на другие цели. Однако катафракты стояли насмерть: некий единый интеллект, объединявший всем легионеров и пересекавшийся на зверином инстинкте выживания заставлял их понимать, что если их ряды дрогнут, то крепость не будет взята.
Одним словом, два Легиона сошлись в бою не на жизнь, а на смерть, и каждый из них был той самой единственной силой, могущей противостоять другому.
- Лорд Белзамин, это Имперские Жнецы! – восхищенно воскликнул магистр Идорат, с жадностью наблюдавший за ходом боя, благо волна непрерывно лезших на стены чудовищ немного поредела, а тяжелый молот тарана раскачивали теперь лишь несколько воинов – остальные были расстреляны, или, точнее сказать, буквально разорваны пулями так, что просто не могли продолжать что-либо делать. В стене уже образовалась порядочная вмятина, из которой непрерывно летели крупные камни и осколки, однако сработана стена была на славу: гномы – мастера своего дела.
Однако страх, помутняющий рассудок страх все еще витал в воздухе, вместе с воплями умирающих и криками раненых.
- Вижу, - стараясь казаться хладнокровным, отозвался Сигифер. - Но перевес все равно не на нашей стороне. Эти демоны бьются как волки – каждый из них стоит двух бойцов Каброзена и дюжины охотников. Подождем…скоро в бой вступит сам Сепхерофт – я удивляюсь, почему он еще этого не сделал.
- Способен ли падший оракул убить его?
- Нет.
- Почему?
- Это придется сделать нам. Он не может убить брата. Так гласит легенда, овеянная романтичными песками прошлого и так далее. Кроме того, так написано в «Пламени Молоха», впрочем, со значительно большим оттенком холодной практичности.
- А мы сможем убить того, кто виновен только в том, что родился наследником зла?
Лицо Белзамина рассекла хищная усмешка.
- Я уверен, что смогу.
Черный трибун медленно встал со своего трона, отодвинул тонкой рукой упавшие на глаза седые волосы. Лицо его перекосило странное и страшное выражение, которое могло даже показаться улыбкой – вероятно, тело, в которое он был помещен, еще не до конца забыло все свои старые привычки. Великолепные латы, выполненные словно из человеческих костей с коронованными терновыми венцами черепами на наплечниках и матово поблескивавшие даже в абсолютной темноте, откровенно тяготили его. Рукоять меча – его старого, рыцарского меча - не ложилась в руку.
Все это было временным.
Атиус сошел с сооружения, на котором возвышалось его седалище, предваренное узкой грандиозной лестницей, и пошел в сторону своего брата - предателя, сражавшегося в отдалении. Его воины, его легионеры расступались перед ним. Первый же Жнец, пытавшийся ударить его своим ятаганом, после короткого мановения руки захлебнулся серебристым сиянием, выронил меч, и его измученная душа, магическая субстанция, извергшаяся из поврежденных лат в виде сверкающей эктоплазмы, плавно перетек в ладонь трибуна в виде гудящего шарика, впитывающегося в руки, наполнявшего их силой. Флавий вырвал у кого-то из своих воинов огромный двуручный меч, испещренный загнутыми крючьями вдоль лезвия, позволяющими разрывать плоть и сталь – в пару к своему. Каждый его удар нес смерть – или нечто худшее. Атаки Сепхерофта были необыкновенно точны – каждая из них пробивала шлем, рубила поножи, дробила косы с мечами на мелкие, острые, как шрапнель, осколки, как будто те были сделаны из стекла. В холодном воздухе носились освобожденные души, тщетно пытающиеся найти себе новое пристанище, но в конце концов все они, будто притягиваемые невидимым магнитом, растворялись в бездонном камне, висящим на его шее рядом с перевернутым крестом Таланоса, символизирующим отречение Сепхерофта от создавшего его.
Наконец – последний удар, еще один воин падает на колени. Атиус выдирает с лязгом выходящий из брони клинок и с улыбкой оборачивается к своему окруженному его бойцами брату, которого отрезали от основной массы еще пытавшихся сражаться Имперских Жнецов. Оракул был окружен лишь несколькими элитными гвардейцами, вооруженными огромными щитами с изображением вписанного в треугольник ока. Каброзен стоял спокойно, опираясь на жезл. Он знал, что, если и факт победы – еще не факт, то его смерть уже предрешена. Он был рад ей, как быстрому избавлению от мук бестелесного существования в колдовских латах, от страданий, причиняемых ему еще не истаявшей совестью. Он наделся лишь на то, что его отец – Таланос – простит его после его окончательного уничтожения.
Сепхерофт вышел вперед и поднял руку, приказывая вставшим в круг легионерам остановиться и не атаковать. Те по-звериному выли, их пасти, в глубине которых пылал огонь, сочились зеленоватым гноем и потемневшей кровью, стекавшей на землю. Загнутые острия длинных трезубцев, угрожающе вращающихся в рукавицах ретиариев – особых воинов Черных Душ, вооруженных также тяжелыми сетями со стальными гранеными грузиками – опасно нацелились в сторону гвардии, недвижимо стоявших в боевой стойке, прикрывшись щитами.
- Что, брат? – тихо и насмешливо прошипел Атиус, губами которого двигала темная воля поработившего его существа. Ставший ненужным клинок легионера он отбросил в сторону, и глухой звон прозвенел в воздухе с неприязнью, будто сама земля гнушалась проклятого оружия, впитавшего части силы его владельца. – Боишься честной драки? – шепот Сепхерофта перекатывался по всей огромной пещере, словно вопль тысячи голосов, несмотря на его тишину.
- Нет, не боюсь, - ровно ответил Теург, делая тяжеловесный шаг вперед. – Но я помню, как ты убил Императора. Тем же приемом, в честной драке…якобы.
- В честной, Каброзен, в честной, - широко ухмыльнулись уста Флавия. - Одним ударом зачарованного меча я захватил трон. Император был добрым человеком. Он не делал никому зла. Даже тем, кому это зло сделать следовало. И поэтому он умер. В поединке. Как подобает истинному рыцарю и правоверному монарху. А меня объявили узурпатором и лжецом, да еще и убийцей, на меня кричали пророки, меня предавали анафеме, в меня швыряли камни, стреляли из арбалетов. Скажи мне, кто без греха? Пусть первый бросит в меня камень. Я бессмертен – в этом мое главное отличие от мертвого ныне пророка, сказавшего эти слова.
- Ты говоришь так только потому, что знаешь, что я не смогу убить тебя.
- Ровно как и я тебя.
- Ты червь, Сепхерофт, предателем был, им и остался. Ты можешь пробить мои латы и приказать добить меня кому-нибудь из своих мертвецов.
- Так стоит ли затягивать с этим? – сверкнул пылающим льдом своих глаз трибун.
Теург вышел вперед. Его тяжелый бархатный плащ развевался на холодном ветру, прорези шлема горели вырывавшимися и лизавшими изукрашенную поверхность шлема языками огня. Его увенчанный светящимся камнем жезл опустился на камень.
И резко взметнулся вверх.
Страшной силы псионическая волна, направленная прямо вперед широким веером, буквально сорвала Сепхерофта с ног, будто травинку выдернув из земли, и обрушила на несколько метров назад. Нежить расступилась, образовав круг, когда Атиус тяжело клацнул черным доспехом. Будь он человеком, он бы надолго потерял дыхание, и, возможно, сломал бы позвоночник и по крайней мере несколько ребер. Однако тварь, заключенная в тело юноши, таковым уже не была. Сепхерофт с трудом приподнялся на локте, взмахнул стальной перчаткой, и вокруг него, словно катясь по линии, насыпанной порохом, пробежал круг голубого огня, замкнувшись в виде кольца, словно отгородившего бьющихся колдунов от их воинов.
Сепхерофт медленно встал, и, не успел никто опомниться, метнулся вперед, с нечеловеческой скоростью разрывая пространство, и врезался черепом-наплечником в нагрудник Каброзена так, что то отступил на шаг, а затем моментально атаковал колющим ударом снизу своим мечом. Клинок с необыкновенной легкостью пробил кирасу и вылетел обратно, готовый бить снова, но от следующего страшного удара Теург увернулся.
Сверкающая энергия, ключом бившая из прорехи, разлилась по мечу Атиуса и будто преобразила его. Старое, казавшееся ржавым лезвие превратилось в покрытое таинственными письменами зазубренное чудовище, рукоять с перекрестной простой гардой старого рыцарского меча превратилась в изощренно украшенный заостренными выступами кроваво-красный, будто покрытый запекшейся коркой эфес. Медленно, будто нехотя, по клинку прокатился мягкий огонь, словно накладывавший ярко-оранжевую печать на руны, и вскоре весь темный меч пылал, распространяя вокруг себя пляшущий свет.
Рана в доспехах затянулась, будто сами они были из ртути.
- Честный поединок? – насмешливо бросил колдун. – Убить человека одним ударом Мучителя Душ – это дозволенный поединком прием, при условии выбора не магического оружия?
- Честный. В руках Императора были тысячи заговоренных клинков, он мог выбрать любой. Глупец, ослепленный безумными понятиями о рыцарской чести, он не понимал, что от его выбора зависит судьба Империи и ее подданных. Он предпочел умереть – это его выбор.
Теург направил свой жезл вперед, и из вспышки на его конце вырвался сверкающий шквал голубых магических ракет, на мгновение застывших в воздухе и словно чего-либо выжидавших, а затем ринувшихся в сторону черного трибуна. Тот лишь усмехнулся и выставил вперед изящный и длинный меч, держа его обеими руками. Как о невидимую псионическую стену, осыпая боевой круг снопами искр, снаряды взрывались, не нанося никакого вреда владельцу зачарованного оружия.
Каброзен коротко взвыл и бросился вперед , высоко подняв посох. Атиус, плавно отступив в сторону, принял атаку на лезвие., а затем нанес молниеносный режущий удар по боковому щитку нательного доспеха мага. Тонкой струйкой из прорези в железе хлынул свет.
Еще один удар, скользнувший по посоху так, что лезвие было отброшено только у кристалла. Резкий выпад острым блестящим кончиком камня оставляет серьезную вмятину на одном из черепов наплечника Сепхерофта. Секущий наотмашь клинок проносится над головой Каброзена.
Тот делает обманный выпад, и, пользуясь тем, что Атиус отвлекся, со всех сил бьет его обратным концом жезла в висок. Такой удар мог бы свалить и здорового быка, но черный трибун лишь отшатнулся и ловко увернулся от дробящего удара.
Быстро отошел в сторону, неприятно осклабился, блеснув белоснежными зубами, и его глубокие, как ледяная бездна, глаза, вспыхнули двумя кострами сквозь пряди жидких седых волос.
Между двумя круглыми, испещренными по своей окружности небольшими черными лезвиями щитками на спине некроманта заструилось что-то похожее на ртуть – жидкую, дымящуюся и темную. Мистическая субстанция, казавшаяся чистейшей тьмой, разрасталась, расширяясь, и вскоре два огромных черных крыла простерлись над головой Сепхерофта.
- Начинаешь показывать свою истинную сущность, брат мой? – глухо произнес Теург, вставая в боевую стойку.
Демонический хохот сотряс подземелье, и проклятый полуангел ринулся на своего врага. Резкий удар черным крылом сбил мага с ног, и Атиус уже занес хищно гудевший Мучитель Душ над поверженным оракулом, когда тот остановил удар своим орудием. Ливень искр хлынул на падшего рыцаря, когда два древних оружия встретились. Побелевшее, как от проказы, лицо Флавия перекосилось от усилия и покрылось нездоровой мертвенной бледностью.
Наконец заколдованный жезл не выдержал натиска дьявольского меча и переломился пополам.
Взрывная волна подхватила предателя и отнесла далеко в сторону, швырнула на камни, маленький сталактит пробил его латы и прорвал их, и из раны потекла чистая, алая, дымящаяся на воздухе кровь юноши. Это как будто бы немного ослабило влияние мертвого разума черного трибуна на мозг Атиуса – он недоуменно оглянулся на бесчисленные легионы воинов, окруживших поле боя, бросил удивленный взгляд на проклятый клинок, который сжимала его сведенная ладонь.
Каброзен поднялся, взглянул на два искореженных обломка древнего оружия, находящихся у него в руках, и швырнул один из них в некроманта. Тот, с необыкновенной скоростью взмахнув рукой, рассек его еще на две искрящиеся половинки.
Одна теперь, когда в руках у Теурга был лишь напоминающий булаву кусок железа, у него не оставалось шансов. Протянув вперед руку, он попытался отшвырнуть врага псионической волной, но быстрая атака отсекла его перчатку, а следующие несколько атак располосовали его нагрудник.
Удар крылом и последующий – железной поножью опрокинул откатившегося в сторону мага на землю. Он судорожно пытался дотянуться до своего оружия, однако Мучитель Душ пригвоздил его руку к земле, и он обессилено откинулся на изодранный фиолетовый плащ. Хотя – как мог обессилеть живой доспех? У него больше не было желания бороться. Он был готов принять смерть, так как знал, что раны, нанесенные демонически клинком, смертельны для любой души, даже и настолько древней, как его.
- Добивай, брат, - тихо прошептал он, приподняв увенчанный короной шлем. – Ты победил меня, так же, как и Императора. Что ж, я и не думал, что окажусь сильнее его.
- Это последнее проявление чувства юмора? – довольно прошипел Атиус, оскалившись в ненавидящей улыбке. – Я не могу убить тебя, брат.
- Неужели?
- Но мой меч может, - злорадно сказал Сепхерофт, и отпустил рукоять меча.
Тот на мгновение завис в воздухе, будто живой, потом неспешно пролетел на шаг в сторону, нацелился прямо в Око Оракула на груди Каброзена. В глубине сотни лет назад убитой души того вдруг шевельнулся страх. Он ждал, он существовал, он ждал искупления и избавления, грандиозного похода на предателя – и теперь он погибнет, от него, высшего оракула и пророка, останется лишь груда доспехов, а его душа будет вечно страдать в Пандемониуме, раненная проклятым орудием?
- Смертный, имя коего – Мальтер, - решительно прозвучал оплетенный эхом голос Теурга, - тебе я завещаю свою силу. Предвидение пророка, сила воина, ум оракула, благородство мага – все это будет жить в тебе.
И с этими словами маг вонзил длинные шипы на поврежденной рукавице себе в шлем. Еще раз. И еще. Наконец, внутри лат словно все вскипело, и бушующая энергия, хранимая веками в железных пластинах, вырвалась наружу в виде бушующего океана сияния, захлестнувшего все поле боя бесконечной волной белоснежно-серебряного огня, рвущегося из ломавшихся лат. Даже сам повелитель мертвых и властелин Черных Душ вынужден был закрыться обгоревшим крылом от невыносимого жжения.
Словно нахлынув один раз, пламя сконцентрировалось и ветвящейся молнией вошло в тело одинокого наблюдателя, стоявшего далеко от поля боя, под грандиозной естественной аркой катакомб. Тело Мальтера задергало, и свет стал им. И сам Роберт будто стал светом – его глаза горели ничуть не метафорическим огнем, скрываемым черными локонами.
Уста Сепхерофта извергли грязное богохульство, и меч послушно вернулся в его руку. Взор проклятого вождя обратился на тех мертвых легионеров, что уже несколько часов практически безуспешно штурмовали странную крепость, выстроенную нелюдями, но обороняемую жалкими, вооруженными огнестрельным оружием людишек, рабов Таланоса – этого бога глупцов.. фанатиков, ханжей и погрязших в бессмысленных обрядах ортодоксов. Ярость вскипела в черном сердце некроманта - полуангела, и из его пасти вырвался душераздирающий вопль, калечащий уши даже сражающимся на большом отдалении инквизиторам, и весь Легион бросился в атаку, воздев над рогатыми черепами ржавое и крошащееся оружие.
- А я так на них надеялся, - мрачно заметил Сигифер Белзамин, прищурив глаза и глядя на то, как из брони Каброзена морем выходит его могучий дух, и заключенная в металл душа Имперского Жнеца отходит к своему Творцу. – Не так они сильны, как об этом гласят легенды. Может быть, в качестве магов или предсказателей от них Императору и был толк, хотя, если он давно мертв, то, следовательно – не было.
- Вы думаете, теперь мы сможем перебить их всех своими силами? – недоверчиво покосился на него Гахл.
Белзамин тяжело вздохнул.
- Они основательно потрепали противника…- начал он.
- Мелочи.
- У них остались еще воины.
- Но без Трибуна они – ничто. Прах.
- Прах? – рассеянно переспросил Белзамин, и вдруг оживился. – А ведь верно!...Если бы нам удалось уничтожить самого владыку нежити, то, возможно, вся его армия бы стала подобна слепым котятам. Хотя я затрудняюсь это представить.
- Вы сами верите в то, что говорите? - покачал головой паладин. – Едва ли человек способен убить самого Сепхерофта, если это не смог сделать даже Имперский Жнец.
- Нет. Но ведь надежда умирает последней?
Стоявший рядом проклятый эльф аккуратно спустил тетиву лука, послав в толпу неприятеля две зазубренных стрелы, и указал вдаль.
- Инквизитор, он приближается.
Действительно, вдали, под самым усеянным сталагмитами потолком первого Яруса виднелась стремительно летевшая железная фигура, обернувшаяся размеренно махавшим сотканными из тьмы крыльями Атиусом, крепко сжимающего в руке Мучитель Душ.
Самурай-эльф слетел со стены, сбитый с ног несшимся в атаку некромантом, и с приглушенным криком отлетел во внутренний двор, и через мгновение два каменных зубца укрепления с грохотом полетели вниз, сорванные могучими лапами демона. Черная тень накрыла цитадель, когда Сепхерофт раскинул свои необъятные крылья над доблестно сражавшимися с наступающим врагом бойцами.
- Сдавайтесь, смертные, - ласково шепнуло чудовище. – Ручаюсь, больно не будет.
Стараясь контролировать безотчетный ужас, охватывавший его при взгляде на это существо, Белзамин осторожно сделал шаг назад и поднял перед собой клинок меча, подрагивающий вместе с руками.
- Честного боя, - тихо сказал он, - не будет.
- Разумно, - благодушно согласился Сепхерофт, кроша камень стены массивной поножью, на наколенник которой, усеянный мощными четырехгранными зубьями, было натянута содранная с лица кожа, грязными клочьями свисавшей вниз и мерзостно лоснившейся. – Но все же на вашем месте я бы не сопротивлялся. Какое удовольствие служить слабому богу, если можно присоединиться к моему могущественному Легиону? Странные вы.
- Удовольствия, может быть, и меньше, чем хочет казаться, - через силу усмехнулся Сигифер, - но от вашего предложения мы вынуждены отказаться.
- Зря.
Меч Атиуса взметнулся ввысь, готовый обрушиться на голову лорда. Злобно заискрился.
Внезапно, дико размахивая в экстазе своими саблями, на демона с громким боевым воем налетел Селек Идорат. Попытался ударить его, блокировав дьявольский клинок у дужки эфеса своего тесака. Острие с лязгом пробило латы. Почти. Легкий удар ноги заставил молодого магистра покатиться вдоль стены. Постанывая, он с неимоверным усилием поднялся, и его покрасневшие мутные глаза взглянули сквозь прорези железной маски на усмехающееся лицо Атиуса. Шлем на его голове покосился и помялся.
- Мальчик мой, - пропел некромант, - твой боевой пыл не может не радовать. Да не на той стороне ты бьешься, разве не так?
Идорат рыкнул что-то невнятное, сквозь узкую дырку на уровне рта потекла кровь и вывалился сколотый кусочек зуба.
Воспользовавшись паузой, Белзамин нанес сокрушающий удар в бок твари. Флавий походя махнул крылом, и инквизитор уже с грохотом приземляется в стороне, а его меч, бессильно вращаясь, летит вдаль, за стену.
Идорат бросается вперед.
- Ты все же думаешь, что ты на ТОЙ стороне, - лицемерно вздыхает полуангел, поднимая перчатку, в которой вспыхнул ледяной огонек. – Тогда задумайся над этим еще раз.
Изо рта существа вырывается плотная струя раскаленного голубого пламени, как из огнемета. Дикий истошный крик страдания огласил поле боя, когда струя ударила Селеку прямо в лицо, и он с воплем отшатнулся назад, обжигая руки о покрасневшее и оплавившееся железо маски. Молодой воин, содрогаясь от дикой боли, рухнул на колени, и из-за потекшей свинцовыми слезами маски донеслись приглушенные рыдания.
Белзамин сжал зубы до хруста и поднял ладонь, шепча заученные им наизусть слова заклинания. Словно конденсируясь и отцеживаясь из наполненного отвратительной гарью и удушливым смрадом воздуха, в его руке рубиновой пылью сосредотачивался темный огонь, словно окутанного и переплетенного щупальцами чистейшей колдовской тьмы. Секунду помедлив, шарик ринулся вперед и врезался Сепхерофту в наплечник, оставив в оскалившемся черепе дымящуюся вмятину.
- Ты? – сдержанно прорычал полуангел, резко оборачиваясь, так что его пепельные масляные волосы разметались по лицу. – Ты – первый, кто должен был быть на моей стороне, чародей! Или не желал ты власти, как и я? Или ты не убивал ради нее?
- Я? Мне хватило той, что я получил. В отличие от тебя, чудовище, я знаю меру.
- Я тоже так говорил когда-то, - паскудно захихикал Атиус.
И бросился вперед испытанным приемом, выставив теневое крыло для сокрушительного откидывающего удара.
Сигифер сориентировался мгновенно – посланная им струя псионики была хоть и слаба, но она отбросила трибуна назад, заставив его перекувыркнуться через голову и бешено взвыть в лютой ярости. Какой-то смертный встал на его пути? Горстка праха, которая скоро будет возвращена в таковой, использует свои жалкие фокусы, чтобы ужались его комариным жалом? Его – ставленника самого повелителя Смерти Тордама?!
Истерический вой вырвался из сорванного горла Флавия, когда он, внезапно очнувшись, осознал, что с ним делает проклятое чудовище. Кожа на лбу побелела еще больше, натянулась до предела и лопнула, испуская из себя заросли длинных, изогнутых в разные стороны рогов; рот, сведенный в агонии, порвался, выпуская нескончаемые ряды бритвенно - острых зубов и клыков. Руки затряслись словно в агонии, доспехи ломались и распадались на части, разрываемые тоннами гнилой плоти и тысячами мерзостных бледных личинок, сыпавшихся во все стороны и копошащихся в трупах. Спинную пластину черного доспеха пробила еще одна пара рук, ножные краги проломились и выпустили из своих недр окровавленные, выгнутые в обратную сторону ноги и козлиные огромные копыта.
Сепхерофт предстал перед ошеломленными инквизиторами во всем своем истинном, безумно извращенном и больном, отвратительном, но величественным облике – громадная тварь, описать всю некротическую природу которой было невозможно – при взгляде на нее разбегались глаза, застывал палец на курке, и хотелось вечно созерцать эту темную мощь, наслаждаясь исходящей от монстра древней силой, а потом продать себя ей, отдать без остатка, мертвым или живым…
Четыре лапы Сепхерофта пронеслись в сторону Белзамина, пытаясь разорвать его на части, вслед за ними хищно ринулись в атаку щелкающие ужасными пастями щупальца, бессистемно усеявшее все тело падшего воина, напоминавшее сплетение неестественно больших ребер и искривленных костей.
Белзамин взмахнул кинжалом и прошил косой очередью демонические отростки, и два из них упали на пол, а обрубки изверглись мутным зеленовато-черным гноем, который, едва попал на камень, начинал неспешно и деловито разъедать его, проникая все глубже и глубже.
Демон взвыл, и этот дикий звук буквально оглушил всех вокруг. Ловкое склизкое щупальце мягко прошелестело около ноги и сорвало лорда с ног, сильно ударив головой об зубец цитадели.
Вся омерзительная, кишащая червями и злобно ухмыляющаяся пылающим очами черепом масса повелителя мертвых склонилась перед Белзамином, тонкие ниточки слюны твари падали ему на одежду, разъедая ее и заставляя будто стариться.
- Тебе не хватило власти даже на то, чтобы выжить, смертный, - прошипела пасть существа и растянулась в чем-то страшном и клыкастом, что должно было означать злорадную усмешку.
Сигифер повел глазами вокруг себя, ища хоть что-нибудь, что могло ему помочь.
Взгляд его упал на потускневший клинок, названный Мучителем Душ. Он упал на землю тогда, когда тварь вырывала себя из тела несчастного Атиуса Флавия.
И в тот миг, когда чудовище готово было ударить, дьявольский клинок мягко вошел ему между глаз.
Агония. Ярость.
А клинок, высвободившись из руки инквизитора, методично и ловко рубил тушу мертвеца сам, без чьей –либо помощи. Гарь. Смерть. Визг десятков ртов.
Голова Белзамина упала на камень.
- Ты сильнее, - загадочно прошептало нечто в его мозгу манящим, удивительно мягким эхом. – Я дал тебе победу, и Я теперь твой. Цени.
Белзамин ценил. Ценил до тех пор, пока через мгновение не потерял сознание от жуткой боли, подергивающей окружающую реальность черной пеленой бессознательности.
Глава VIII. Все – Прах.
« Но будут люди, верные Свету
И изгнаны будут, и не увидят Света кроме Тьмы
И во время веселых пиров
Будут биться за свои души.
И узрят, и видят, что все – прах. »
Книга Пророков Сигора 12:8
- Я ни в коем случае не исключаю, что сейчас под землей нелегко, но то, что я наблюдаю своими глазами, оптимизма не внушает ни в коем случае, - объявил высший инквизитор Франк Сайтен, поглядев на приближающийся из-за пылающего томной расплавленной линией горизонта рой дентрадов, клином входивших в заградительные укрепления и поле колючей проволоки, установленной эльфами.
Илнатисс, вооруженный длинным автоматом капитан стражи, поставил одно колено на бортик башни и крикнул стоящим снизу бойцам:
- Закрывай ворота!
Раздался страшный скрип, и солидные деревянные ворота, изрядно, однако, обветшавшие и поврежденные, испещренные пробоинами и следами от тяжелых тесаков, медленно взбороздили землю, и, покосившись, стали прикрываться, движимые примитивным цепным механизмом. Несколько дентрадов успели вихрем влететь во внутренний город, но мгновенно были расстреляны с особой жестокостью эльфами, которые, стреляя, стремились раскрошить разрывными пулями грудь, голову и предплечья, так, чтобы проклятая тварь не сумела впоследствии срегенерировать.
При таком расходе патронов и такой выносливости чудовищ было удивительно, что эльфы когда-то могли отбиваться от них. Воинов среди них было мало, да и те были старыми, но плохо обученными ветеранами, зачастую умиравшими просто по случайности или неосторожности. Древних существ можно было понять: до пришествия человека их культура практически не знала серьезных войн, так как эльфы воевали с дентрадами в союзе с Темной Империей и не нуждались в мощной постоянной армии. Их главным оружием были леса, луки и незаметность: после образования на материке сияющей радиационной пустыни, где деревьев было едва ли больше, чем врагов, им пришлось приспосабливаться к изменившимся условиям. Легко ли это было для эльфа – художника и поэта, насчитывающего за своей спиной несколько сотен лет?
Короткие очереди сотрясали воздух. Звериный рев несущихся в бессмысленную и беспощадную атаку дентрадов все приближался.
Двум эльфам, закрывавшим ворота, пришлось плохо: они были буквально растерзаны тупым оружием, разорваны надвое когтями, и части их тел полетели в разные стороны, прокатываясь по рукам громадной толпы. От них остались лишь втоптанные в землю внутренности и грязные куски плоти. Рядом валялись сокрушенные крепкими ногами полудемонов ружья.
Рилиэль вышел к краю высокой башни Верхнего Квартала, чтобы лучше видеть происходящее: пулеметы, периодически захлебываясь и перегреваясь, криво стреляли по толпе врагов, но нанести ей значительного урона не могли: то тут, то там падал истерзанный снарядами воин, исчезая под диким гоном чудовищ, но основная их масса неслась к воротам.
- Пожалуй, они смогут снести их, - грустно заметил друид, задумчиво прислонив седую голову к причудливо выгнутому на конце деревянному посоху.
- И что тогда? – негромко спросил Сайтен, встав с ним рядом.
- Тогда смерть…мирные жители не смогут убить даже сотню уродов, а тут их около пяти.
- А дентроид? Пулеметы?
- Патронов мало. В последнее время мы почти прекратили дипломатические контакты с Технологами, поэтому поставки прекратились довольно давно…Дентроид у нас всего один, он силен, но питается исключительно энергией леса и зелени. А где вы тут видите зелень и лес, инквизитор? Если бы он был прибором, который подзаряжается батарейкой, то давно бы вышел из строя, но он – живое существо и кое-как перебивается на жертвоприношениях.
- Каких?
- Обыкновенных, ритуальных. Дентрады, рабы, люди – все, что попадется под руку.
- И к чему вам они? – опасливо взвешивая слова, пробормотал Франк.
- Ну, вы знаете, что Астердамус, наш правитель, и король, попал под действие сброшенной вами ядерной бомбы, напичканной, к тому же, сильными биологическими веществами и вирусами. Он был могущественным магом, занимался химическими и колдовскими исследованиями, выращивал новые виды дентроидов. Снаряд пришелся аккурат на лабораторию…в итоге – Астердамус и все члены его семьи превратились в диких тварей, имеющих одновременно свойства эльфов, насекомых, колдунов и деревьев. Впоследствии именно эту формулу переняли предатели из числа Темных Друидов, добровольно переведшие себя в эту ужасную форму. Убить его мы не можем – его разум все еще жив и хранит город от демонов и прочих напастей сильным энергетическим куполом. Позволять ему кормиться и кормить свой Рой, грызущий его изнутри – тоже. Поэтому мы вынуждены питать его дух жертвоприношениями. Без них город был бы давно сровнен с землей.
- Это общеизвестный факт, или вы, проникнувшись ко мне уважением и симпатией, выдаете государственные тайны? – кисло спросил инквизитор.
- Скорее первое.
Паладин Дамикор косо посмотрел на спокойное лицо мага и поразился той чудовищной простоте, с какой были сказаны эти слова. Эльфы – прекрасные существа, достойные звания полуангелов и любимых творений Таланоса, были глубоко пораженными страшной духовной гнилью, превращавшей их в великолепных, изощренных уродов.
Сокрушаемые десятками крепких рук и ржавым оружием, ворота приотворились, сдерживаемые лишь солидной стальной балкой на хлипких петлях. Из ветхих, непрочных досок посыпались гнилые щепки.
- Будете умирать с нами? – мрачно вопросил друид, обернувшись к инквизитору.
- А есть варианты? – пожал плечами тот.
- Ну, у нас есть один портал, правда, неисправный. Куда он ведет, непонятно – в лучшем случае вас забросит в один из наших городов, в худшем – а для вас может и нет – швырнет в подземелье, в Дель-Марон или Трэль-Талос.
- Оба варианта для нас неплохи, признаюсь. А что вам мешает эвакуировать через портал весь город?
- В городе более тридцати тысяч жителей, не считая войск, как ты себе это представляешь? Нет, мы останемся здесь и будем оборонять нашу древнюю родину и нашего короля до смерти.
- Мутанта?
- Я слышал, что у вас в Инквизиции служат настоящие костоправы, которые даже не задумаются, прежде чем по пустяковому подозрению повесить или распять ослушника. Это же- наш город, наша страна, и наш король. Наш народ и наш долг. Мы потеряли все – наши леса, наши поселения и тысячи, миллионы наших соратников по всей планете, мы бросили бывшую когда-то нашим компасом веру, мы отреклись от наших богов, так что у нас осталось лишь то последнее, бросив которое, мы растворимся, пропадем без остатка, обратимся в прах в несущихся волнах времен.
Сайтен помолчал. Внезапно, под грохот орудий и вой демонов он с особой остротой понял этих существ. В голове его царил беспорядок, он не понимал многого, он сильно и часто сомневался во многом – за что он бьется, ради чего живет, с какой целью так отчаянно пытается выжить, цепляясь за вершину горы под названием Жизнь. Однако теперь для него стало ясно, что эльфы – обратная сторона людей, идеализированные внешне, но такие же внутренне. Они мыслили так же, как и люди, действовали так же, как и люди. День за днем их глодали те же проблемы, что и человеческий род, и в итоге они, подобно нам, вместо решительного и прямого ответа всегда выбирали уклонения, бессмысленные махания мечами и автоматные очереди.
Но они никогда ничего не уничтожали с таким звериным азартом.
- Дамикор? – окликнул паладина Сайтен. – Вы согласны уйти через портал?
- Вполне, - чуть задумавшись, ответил воин, опершись на свой бастард. – Здесь нет Таланоса. Этот народ потерял и забыл Его, так что – здесь нет ничего такого, что я бы мог называть «долгом».
- Долг вас убьет, рыцарь, - полунасмешливо сказал Рилиэль, обернувшись.
- Возможно. Но даже умерев, я буду жить в душах тех, кого я защитил во имя моего Бога.
- Но тогда останутся еще тысячи незащищенных вами.
- Я не один. Вот высший инквизитор Сайтен – человек чести. Ручаюсь, он поддерживает меня в моих взглядах и готов служить своему Господа до самой кончины.
- Не уверен, что готов взять на себя такую ответственность, - пробормотал тот, почувствовав себя неуютно и пригладив темные волосы.
- Зато я уверен.
- Давайте я покажу вам портал, вы уйдете и продолжите свои горестные стенания в другом месте, - раздраженно сказал друид.
- Хорошо.
Люциан Астат кивнул, так как был полностью согласен с эльфийским колдуном.
Они прошли несколько этажей строения. В окне мелькали войску, сады, полумертвые деревья, и даже дентроид – огромное, напоминающее сутулого человека с длинными толстыми руками, дерево, голову которого венчала некогда роскошная и ярко-зеленая, но теперь несколько увядшая, но все еще пышная крона листвы. Лица у существа не было – его ему заменяла круглое дупло с текущим оттуда чудесным изумрудным сиянием. На краю дупла сидели худые птицы, поющие, тем не менее, с великим рвением.
Маг быстро довел всю компанию вместе с молчащим как рыба Астатом до небольшой комнаты с сверкающим кругом посередине, из которого в потолок били лучи зеленоватого света. На кругу было изображено обвитое эльфийскими надписями древо.
- Итак, вот портал, - нервно объявил Рилиэль, - не знаю, куда он вас закинет, но желаю удачи.
- Постойте, - внезапно вскрикнул Люциан, - а как же Мартен? Неужели мы его оставим здесь умирать?
- Другого выхода у вас нет, - мрачно заметил друид, - он не в состоянии передвигаться самостоятельно. Вам остается только надеяться, что мы выстоим, и он выживет и сможет впоследствии пройти через портал сам.
- Я понесу его, - решительно заявил Дамикор, сощурив голубые глаза.
- Это невозможно, и…
- Не рассуждай, маг, прикажи своим воинам принести его, и мы освободим тебя от нашего мерзкого присутствия.
Колдун подчинился, пожав плечами, и через несколько бесконечно долгих минут воин из числа высших существ принес худого как смерть Карна, бережно перекинув его через плечо. Дамикор с необычной для него аккуратностью принял некроманта на свои мускулистые, облаченные в сталь и серебро руки, и приготовился войти в телепорт.
- Что ж, маг. Спасибо за гостеприимство, надеюсь, хоть на чуточку, но вы изменили свое мнение о людях, - сказал Сайтен, грустно и напряженно улыбнувшись и смело протянув колдуну ладонь.
- Возможно. Хотя у нас этот обычай не принят, но мы научились ему у вас.
И эльф вложил свою тонкую, покрытую морщинками руку в ладонь человека.
Астат ответил изысканным жестом, очевидно, понятым Рилиэлем.
Дамикор хмуро кивнул.
Инквизитор глубоко вздохнул и шагнул в неизвестность.
Неизвестность была бы намного приятнее, если бы можно было хотя бы примерно знать, чего от нее ожидаешь.
- Белзамин, вы в порядке? – обратился к валяющемуся на земле и залитому засохшей кровью Сигиферу Вальтер Кселас, все еще сжимающий в руке массивный шипастый молот с прилипшими к нему белыми осколками черепов.
Белзамин с трудом поднял тяжелую, как свинец, голову и попытался сообразить, жив ли он, или же не вполне. Приняв положительный ответ по этому немаловажному вопросу, он приподнялся на локте и оперся об зубец стены.
- Кажется, да, архидьявол меня побери, - прохрипел он, - но чувствую я себя не лучшим образом.
- Это естественно, - с добродушной улыбкой заметил лорд, - ведь именно на вас упала эта огромная туша мертвого демона. Поздравляю, Белзамин, вы совершили невозможное – вы собственными руками уничтожили невообразимое зло повелителя мертвых Сепхерофта. Его же собственным мечом. Это выше всяких похвал, друг мой. Я всегда верил в вас и по-отечески любил, даже когда я был магистром, а вы – простым инквизитором на службе Хант Андидум. Позвольте мне пожать вашу руку.
- Я ничего не помню, - признался Сигифер после того, как лорд закончил сжимать его перчатку в своих железных тисках. – Расскажите, что было после того, как ударил чудовище?
- Все очень просто – труп рухнул прямо на вас, а затем растворился в воздухе, будто бы его и не было, превратившись лишь в обрывки тьмы, из которой и был создан. Как только их трибун погиб, все Черные Души бросились в свое убежище – в Залы с такой скоростью, будто их кто-то преследовал. Естественно, мы не могли допустить, чтобы это предположение оказалось лишь приятной выдумкой, и мгновенно начали уничтожать их и догонять, отворив ворота. Выжило совсем немного, да и те скрылись за Залами. Большего урона мы им нанести не могли.
- А из Имперских Жнецов кто-нибудь выжил?
- Нет. Все они погибли вместе с Каброзеном.
Белзамин хмыкнул и повел плечами.
- Проклятые эльфы?
- Более половины.
- Отлично. Помогите мне встать.
Стальные мускулы Вальтера мгновенно взметнули обмякшее тело Белзамина на ноги, и он неуверенно пошел по полю брани, оглядываясь по сторонам. Вокруг царила смерть, пусть и побежденная совсем недавно: всюду в самых неестественных позах лежали расчлененные трупы инквизиторов и нежити, стены и землю покрывали лужи запекшейся и впитавшейся уже крови, оружие валялось повсюду, зачастую очень далеко от своих бывших владельцев. Тела мертвецов и легионеров мерзостно смердели гноем, разложившейся плотью и могильными червями, копошащимися в них. Хотя и голубое пламя их глаз давно потухло, они все еще внушали перед собой ужас и необъяснимый страх.
Повсюду неприкаянными душами стонали раненые и бродили те, кто мог им помочь. Капелланы спешно применяли целебные заклятья, и, как могли, облегчали их страдания.
- Предлагаю экстренный Трибунал посреди поля победы, - бодро произнес Кселас, хлопнув Белзамина по плечу.
Тот слабо улыбнулся, потер аккуратно выстриженную бородку и кивнул.
Громкий крик собиравшего всех магистров Вальтера сотряс воздух получше любого вопля немертвого, и со всех сторон одинокими фигурками стали подходить заляпанные кровью, уставшие, иногда и раненные воины, в которых трудно было признать тех гордых и величественных вождей, которые громогласно высказывались в Зале Трибунала. Тяжко покачиваясь, из тумана вышел Сахтер, пафосная шляпа которого была значительно помята и съехала набок, а разбитые очки покосились на носу. За собой он волок сломанный меч. Откуда-то справа появился забрызганный слизью Александр Новиков, сжимающий в руках огромный широкий клинок, сколовшийся на середине. Старик Френсис Серахт, который общим, единогласным и молчаливым решением до сечи допущен не был, был поставлен за пулемет, за которым он стоял с поразительной стойкостью, правда, умудряясь сбивать сталактиты на потолке и обрушивать их на врагов.
Пружинистой походкой приплыл и исчерпавший весь запас своего нового нитроглицеринового оружия Малус Тенебрар, сражавшийся, несмотря на свое темное прошлое, очень храбро.
С запада прискакали агрессивно настроенные Сакрамонд и Никадем, сражавшиеся вместе и прикрывавших друг друга. В этом – в искусстве владеть щитом, вовремя ударить оружием и прикрыть партнера – им отказать было никак нельзя.
- Итак, братья, - торжественно проговорил Вальтер Кселас, положив молот на плечо. Все магистры, которые могли передвигаться самостоятельно, собрали в небольшой круг и устало оперлись на оружие. – Сегодня мы одержали великую победу. Победу, достоянную летописей и сказаний. Но в наибольшей степени эта победа – заслуга лорда Белзамина. Без его стратегического таланта и организационных навыков вкупе с предвидением мы бы не успели даже подготовиться к нашествию Легиона Черных Душ.
Поздравим его, и самих себя.
Белзамин вяло поднял руку ввысь, и все сдержанно, а некоторые даже и душевно поздравили его с победой. Тот с трудом держался на ногах, и держался только при помощь вонзенного в чей-то труп клинка.
Клинка?
Его пальцы прочно сжимали великолепный меч с багровой изогнутой гардой, на яблоке рукояти которого сверкала пентаграмма, а от дола клинка к эфесу опускался длинный и узкий крест. Вдоль лезвия тянулись витиеватые и замысловатые письмена на неизвестном языке.
Мучитель Душ.
- Итак, - продолжал Кселас, - кто-нибудь может хотя бы приблизительно оценить наши потери?
- Я могу сказать, что мы потеряли около трети всех войск, в том числе капелланов и рыцарей Таланоса с Антимагами.
- Все ли магистры остались в строю?
- А вы не видите? – слегка неуважительно рыкнул Сакрамонд, скривив грязное лицо. – Авеля Радамента нигде не видно. Он сражался на стенах, я видел его в бою.
Но не заметил Мальтера.
- Роберт жив, - встрял Белзамин, я знаю, где он.
- А Идорат?
Идорат.
Несчастный молодой магистр в неестественной позе лежал, свернувшись, у зубчатой стены, и приложив обожженные ладони к потекшей маске.
Белзамин дотронулся до него. Магистр был жив.
Он очнулся, поднял голову и красными, мутными глазами поглядел на изможденное лицо Сигифера с большими фиолетовыми кругами под глазами.
О лице же Селека судить более было нельзя. Лица у него не было. Вместо него к голове юноши намертво приварилась маска, железо смешалось и перелилось с плотью так, что нельзя было сказать, где начинается маска, а где кончается плоть. И только глаза – багровые, налитые кровью, заплывшие, наполненные слезами – свидетельствовали о том страшном страдании, которое испытывал сейчас Идорат. У него отняли не жизнь. Смерть не страшила его. Но такой жизни он бы не пожелал даже и врагу.
Его жизнь стала маской.
Неизвестность оказалось чем-то очень известным и знакомым в основных деталях.
Она предстала перед Сайтеном темной, пыльной и пустынной долиной, среди которой самым глупым образом торчало серое дерево, окутанное удивительно плотным, матово-белым туманом. Как только муть в глазах рассеялась, Франк увидел мелькающий в отдалении город, или нечто на него похожее – дома с деревянными крышами, вырубленные и устроенные в огромных деревьях жилица, высокие башни. Но самой распространенной деталью интерьера этого места, которое пугало своей жуткой, неестественной, болезненной и смертельной тишиной, были покосившиеся надгробия, иногда испещренные криво выгравированными буквами. Они виднелись то тут, то там небольшими скоплениями, так что вся долина имела вид одного большого, необъятного, простиравшегося до самого серого горизонта кладбища, подернутого серой дымкой.
- Эй! – крикнул Сайтен, проверяя, осталась ли в его рукаве «Химера».
- Я здесь, инквизитор, - отозвался откуда-то со стороны Дамикор.
- Мартен с вами, Всадник?
- Да, конечно.
- А Люциан?
- Нет, его нигде не видно, - ответил паладин, появляясь сбоку и бережно поправляя лежащего на его вытянутом пластинчатом наплечнике Карна. Тот лежал неподвижно и тихо, незаметно дышал.
- Быть может, он зашвырнуло подальше, или портал дал какой-нибудь серьезный сбой? Кстати, есть какие-нибудь догадки насчет того, куда нас закинуло?
- Без понятия. Это место напоминает один большой погост.
- Погост? – в голове инквизитора зашевелилась идея. – Быть может, это один из так называемых Некрополей?
- Я думал, что смогу хоть немного отдохнуть на поверхности от массового забоя нежити, а тут то же самое, - скривившись, усмехнулся Дамикор.
- Действительно, - тихо рассмеялся Сайтен. – Давайте пройдем вперед – нам необходимо найти Астата и убираться отсюда. Все Некрополи были построены вдоль реки – значит, ее течение выведет нас к проходу на Первый Ярус.
Воины прошли вглубь города, туда, где виднелась полуразрушенная церковь, с покосившимся крестом на треугольной крыше, полностью окруженная крестами и могилами, а то и просто небольшими холмиками. Вдалеке из тумана выплыл огромный курган, на вершине которого было построено нечто, напоминающее ступенчатый зиккурат.
- Вы слышите? – внезапно поднял палец Франк.
- В чем дело?
- Голоса…
Действительно, странный, еле различимый шепот раздался со стороны высокого языческого капища – не тонкий, будто вливающийся в уши, а грубый, жесткий, словно шепчущий зловещие заклинания. Сайтену показалось, что сотни глаз наблюдают за ним и каждым его шагом.
Н вокруг было пустынно.
Инквизитор осторожно огляделся по сторонам и вдруг увидел нечто, что ранее принимал за покачивающуюся на ветру ветку дерева.
Из плотного тумана, выплывая из него, будто из воды, медленно брел человек. Его вполне можно было бы принять за такового – если бы у него наличествовала нижняя челюсть и живот не представлял собой запыленные, наполовину вывалившиеся наружу внутренние органы. Все существо будто было присыпано землей и двигалось дергано и неровно.
- Зомби, - равнодушно заметил Дамикор, вынимая меч из ножен свободной рукой.
- Не думаю, - хмуро покачал головой Франк. – Посмотрите внимательнее.
У существа было две головы – другая, гораздо меньшая, но так же злобно ощерившаяся сгнившим мясом, торчала из плеча.
- Вот что стало рождаться, после того, как на Источник Жизни рухнула бомба. Там, где один, там и десятки. Нам стоит поторопиться.
Он как в воду глядел – похожие деформированные силуэты стали проявляться со всех сторон. У кого не было руки, у кого было их две, у одного трупа голова была раздута в несколько раз, и он с трудом перемещался на четвереньках. Другой перемещался исключительно на извращенно мутированных лапах, похожих на две круглые вздутые дубинки.
Чья-то перчатка, надетая на коричневые кости, вырвалась из могилы неподалеку от заброшенной церкви Таланоса, а вслед за ней последовали и другие части тела. Похожие разрытые могилы с упавшими мемориалами встречались довольно часто, и Сайтен корил себя за неосторожность, передергивая затвор пистолета-пулемета. Проклятый туман словно разродился мутантами, которых ранее он не видел или не замечал - теперь же они, привлеченными манящим запахом жизни, медленно шагали вперед, окружая маленький отряд со всех сторон.
Кислотные пули сбили мертвеца с ног, скосив ему лишнюю голову. Откуда-то сзади пролетел над головой инквизитора большой камень, а затем и еще один. Дамикор выставил свой клинок вперед, но сделать ничего не мог – на его плече лежал Мартен.
- Так, - решительно произнес Сайтен, короткой очередью раздробив нежити выпирающие наружу ребра. – На открытом пространстве нам не отбиться от них. Отходим в церковь.
Скашивая врагов пулями одного за другим, Франк побежал в сторону часовни. Дамикор, отягощенный телом, пытался за ним поспеть, при этом успевая рассекать надвое мертвецов по обе стороны от себя. Он удивлялся, почему они двигались не торопясь, в поистине гробовом молчании, не воя, не издавая странных звуков, словно в густом киселе, и совсем не пытались атаковать воинов. Это приводило в недоумение и пугало одновременно
Вот и храм. Двери его, украшенные затейливым, полустершимся и побитым барельефом, были приоткрыты. Внутри, на лежащим от врат ковре, стоял простой каменный алтарь с несколькими подсвечниками. Странно, но на них все еще горели лампады, свет которых вкупе с красным стеклом сосудов наполнял темное помещение дивным багровым светом. Сайтен плотно запер дверь на ржавую железную щеколду, и прошел в центр часовни. Посмотрел в окно, из которого серой громадой виднелся таинственный древний зиккурат. Посмотрел на алтарь.
Уставился на стоящий на нем эльфийский или человеческий череп, облитый засохшей кровью, пробитый в районе лба. В расселину была вставлена свеча. Все еще горящая. Вокруг нее росчерком пальца была намалевана пятиконечная звезда.
Горящая?
- Все ясно, - тяжело вздохнул он. – Часовня осквернена. Мне кажется, что в их нынешнем состоянии виновата не только радиация.
Инквизитор неосторожно взмахнул полой плаща, и огонек свечи, словно мгновение поразмыслив, потух.
Демоническим светом вспыхнули темные полукруглые окна в кургане. По крыше со страшной силой заколотил дождь, извергаемый скопившимися над Некрополем темными штормовыми тучами. Двери храма вдруг отворились, словно от сильного порыва ветра, и внутрь вплыло существо, закутанное в полуистлевшие ветхие бинты и одежды. Плотно замотанную голову твари, в глубине которой из щелей сверкали холодным пламенем глаза, венчала некогда роскошная, но потускневшая со временем золотая корона, усыпанная большими драгоценными каменьями, во множестве свисавшими также с прицепленных к ней золотых цепочек. Грудь чудовища, парившего над землей, была прикрыта обтянутой бархатом броней, а сжимающие нечто вроде магического жезла руки были облачены в великолепные наручи, отмеченные двумя огромными рубинами.
Дикий вопль вырвался из-под лохмотьев, монстр неловко махнул вывернутой лапой, и инквизитор дернулся от страшной боли, на мгновение парализовавшей его, и, скрученный судорогой, упал на спину, выронив оружие.
Дамикор ловко положил Мартена на пол, и бросился на враг, высоко подняв свой бастард. Он не успел и пробежать и нескольких метров, когда странное существо снова совершило странный пасс и паладин, сорванный с ног поразительной силы пси-штормом, врезался в стену и тяжело клацнул кирасой об пыльный мрамор часовни. Сверху на него тонким ручейком потекла струйка каменной крошки.
Сайтен поднял голову, попытался разогнать кровавый туман, царящий в ней. Внимательно вгляделся в тихо плывущего на него мертвеца. Попытался вспомнить, в какой же статье «Бестиариума» он мог видеть такие знакомые признаки мертвого мага.
- Всадник! – слабым голосом окликнул он с тихим рычанием поднимающегося на ноги Дамикора. – Это лич. Боюсь, мы не сможем победить в этой битве – они бессмертны.
- Не было еще такой битвы, в которой бы Таланос не даровал мне победу, - пробормотал тот, поднял свой клинок и снова ринулся вперед.
Франк быстро поднялся на ноги, выхватил «Брата Боли» и прыгнул на мертвеца.
Лич издал приглушенный звук, более похожий на сдавленный мерзкий смешок и повел обмотанным драной тряпкой пальцем, и меч Дамикора, как тот не пытался его удержать, метнулся в сторону инквизитора. Первый выпад тот парировал своим клинком, от второго увернулся, но третьего, колющего, избежать не сумел: лезвие с душераздирающим лязгом пробило его нагрудную броню и прошло насквозь, а затем, садистски повернувшись, вылетело и вернулось в руки владельцу.
Сайтен застонал, рухнул на колени, а потом ткнулся лицом в холодный камень. Вокруг него растекалась лужа крови.
Дамикор медленно отступил, дожидаясь, пока лич подплывет к раненному Франку. Подошел к алтарю, сильной рукой смел воцарившееся на нем богохульство. Встал под каменным навесом, в глубине которого был высечет крест. Опустился на одно колено и одним мощным ударом расколол алтарь надвое, вонзив в него меч. Словно разгоняя сгустившуюся над жизнью тьму, в храме раздались негромкие слова молитвы.
- Et gloriam Thalanoss, et mortes ksa dahs…
Мертвый колун подлетел к Франку, за ним тянулись длинные обрывки лохмотьев.
- Ksa odium Demigor et sancta thennahs…
Взвесил на руке свой жезл с острым концом, приготовился ударить.
- Na totera imperas. As Thalanoss sad us…
Обернулся, почувствовал шквал святой силы, волнами исходивший из молившегося паладина. Визгливо зарычал, глаза его полыхнули огнем.
- Exterminatus!
Рыцарь резко вырвал свой меч из алтаря, подбросил, поудобнее перехватил в ладони и что было силы швырнул в чудовище.
Послышался страшный грохот, и крышу церкви пробила ветвящаяся голубая молния, бившая прямо с гневных пылающих небес. Словно с размаху, врезалась в летящий бастард, сработавший будто громоотвод, и вместе с ним поразила лича, превратив его в горсть черного праха, вихрем взметнувшегося по часовне. Электрическая волна пронеслась через все здание, пронизывая его до основания, перебегая бирюзовыми змейками по стенам. Бессильно упали на пол жезл, корона и роскошные доспехи.
И вращающийся черный вихрь размолотого в пыль мага, концентрируясь, будто влага в неком сосуде, черным ветром хлынула на Дамикора, забиваясь в щели его лат и изменяя его, превращая в себя, пытаясь убить, вырвать, уничтожить его бессмертную душу. Тот взвыл и опрокинулся на спину, захлебываясь криком от невообразимой боли, пробившей все клетки его тела. Темная пыль залетела в рот, забила глотку, облепила лицо, вырвала глаза, и паладин потерял сознание.
- В чем дело? – очнувшись через несколько бесконечно долгих, наполненных демоническими кошмарами часов и насилу открыв глаза, в лихорадочном бреду спросил Франк, пошевелившись на ледяном ветру.
- Я наложил на вас руки, применил заклятие, - глухо, чуть похрипывая ответил сидевший рядом рыцарь, зачем-то закрывший решетчатое забрало. – Ваша рана почти затянулась, но состояние очень тяжелое. Вы при смерти. Сейчас мы на пути к лестнице на Первый Ярус. Мартен с нами. За него не волнуйтесь.
- А лич? Вы его убили?
Воин грустно рассмеялся, и в его голосе слышалось неподдельное отчаяние.
- Я думал, что убил его. Я применил самое древнее и тайное заклинание нашего Ордена – «Экстерминатус». Применять его – великое дерзновение. Я думал, что я убил его. Но он жив. Он жив. Во мне.
Паладин поднял забрало и вместо привычного лица паладина с выразительными голубыми глазами и светлыми локонами инквизитор увидел обтянутый сухой кожей череп, прикрытый жидкими прядями седых волос. Темные провалы глазниц мягко пылали голубым мерцающим огнем.
Франк был потрясен настолько, что не мог сказать ни слова. Паладин снова опустил забрало, пропускавшее тонкие струйки света.
- Не бойтесь. Я не стал чудовищем. Я все тот же, кем и был. Но теперь я мертв. Когда-то давным-давно, инквизитор, я рассказывал вам древнюю легенду нашего Ордена, предание о том, что когда-нибудь появится паладин, который будет настолько чист и свят перед Таланосом, что то дарует ему бессмертие, и тот сможет вечно творить его волю…воистину, у нашего повелителя есть чувство юмора.
Еще сегодня я невзначай произнес, что, даже умерев, я буду жить в душах тех, кого не смог защитить. Кого защитить не успел. Что ж, теперь у меня довольно времени, чтобы вечно творить волю моего Господа, до скончания времен, до дня Великого Воскресения, когда мои братья встанут из могил и скажут – мы творили волю твою, пока были живы, прими нас в свое царство!...Мне не доведется сказать так. Я буду крушить нежить, рубить демонов, убивать нечисть до тех пор, пока не сотрутся во вселенной воспоминания о моем Господине.
То есть – бесконечно…
Спите, инквизитор. Вы умираете. Но я спасу вас. Я знаю, что делать.
Толпа успешно и некоторая часть не вполне успешно эвакуированных проклятых эльфов сгрудилась во внутреннем дворе Обители Святости, тесно прижавшись друг к другу и своим вещам, среди которых были и мешки с пожитками, и какое-то старое, насквозь проржавевшее уже оружие, которое уже бы вряд ли могло защитить своего владельца, а также убогие котомки из грубого, полусгнившего холста, наполненные едой.
Среди эльфов были и мужчины, и женщины, и даже маленькие нелюди, удивительно похожие на людей, даже несмотря на небольшие рога и темную кожу с необычно вытянутыми ушами и сверкающими царственным пурпуром глазами.
Вдоль стены выстроились самураи, выжившие после кровопролитной битвы – некоторые из них были ранены, но держались на ногах, лишь слегка покачиваясь. Их командир, капитан Савальеро, пластинчатая броня которого была сплошь усеяна прожженными нечистой кровью демонов трещинами, подошел к месту проведения экстренного Трибунала. Снял шлем, взмахнув плюмажем, и обезоруживающе улыбнулся, сверкнул перламутровыми зубами, резко выделявшимися на фоне темно-серого, испещренного мелкими морщинами и шрамами лица.
- Итак, инквизиторы, воздайте хвалу вашему богу, мы победили.
- Уже воздали, - холодно и резко прокаркал Сакрамонд, похрипывая. Его горло пересекал тонкий косой шрам – его глубины не хватило, чтобы рассечь плоть, но боль он причинял серьезную.
- Отлично, - улыбка тихо ушла с физиономии эльфа, нехотя уступив место обычному для него сосредоточенному и суровому выражению. – В таком случае, если все враги уничтожены, и Черные Души более не угрожают Трэль-Талосу, то мы можем туда вернуться. Благодарим вас за помощь.
- Взаимно, - широко ухмыльнулся Вальтер.
- Как бы это не противоречило моим принципам, но – да, - негромко, аккуратно засмеялся Сахтер, поправив шляпу на голове.
- Не думаю.
Все взгляды направились на произнесшего это Сигифера.
По лицу того блуждала неприкаянная недобрая усмешка. Некрасивая. Нехорошая. Откровенно паскудная.
- В чем дело? – произнес Савальеро, вежливо сделав шажок вперед
Кончик Мучителя Душ метнулся, словно молния – и не успел эльф даже отшатнуться, когда клинок коснулся его горла, прикрытого снизу железным воротом.
- Инквизитор, это дурная шутка, - неодобрительно покачал головой Кселас, качнув на ладони тяжелый молот.
- Это вовсе не шутка.
- Неужели вы собираетесь убить его? Они помогли нам.
- Нелюди не имеют право на жизнь и существование рядом с правоверными. Рано или поздно, тем или иным способом, они должны быть уничтожены.
- Я тоже знаю «Святой Закон». И не хуже вас умею его цитировать, и кроме того mecum porto. Но…
- Вы одобряли и поддерживали меня, когда во имя Таланоса я нарушал закон, - резко обернулся Сигифер, не отводя дрожащего лезвия от кожи Клэрна. – Так помешаете ли вы мне, если я захочу его исполнить?
Вальтер молчал.
Руки Савальеро метнулись к поясу, на котором были пристегнуты гибкие ножны с катаной, но меч Белзамина коротко дернулся, и эльф опрокинулся наземь с хлещущим из рассеченного горла потоком крови, хлынувшей горлом и темной пеной запекавшейся на губах. Мучитель Душ слабо замерцал, и тело нечистого задергалось, как от страшных судорог, и из его глотки вырвался хриплый крик. Проклятое оружие вырывало у него душу – отделяя ее от тела и обрекая на вечные муки лишь затем, чтобы передать части ее силы себе и своему владельцу. Потоки красной энергии потекли изо всех пор несчастного, впитываясь в заговоренную сталь словно в губку. Труп конвульсивно дернулся в последний раз и затих, лишь глаза его, наполненные невообразимой болью и страданием, остались открыты.
Капала алая кровь.
- Воины Инквизиции! Покончим с проклятыми нелюдями здесь и сейчас. Они довольно попортили нам крови – теперь мы посвятим их жертвы Таланосу.
Пусть их сила будет нашей, их души станут нашей мощью, их соки – силой в наших руках, пусть их существование растворится в нас. С каждым новым трупом мы становимся сильнее.
Эта короткая речь, произнесенная почти шепотом, произвела дикое магнетическое воздействие на инквизиторов Пентаграмматика. С безумным воем они внезапно накинулись на пораженных самураев, не успевших даже взяться за луки, и зверски рубили их, упиваясь резней, сбрасывая тела вниз, позволяя им разбиваться об камни и крошиться об сталактиты. Мирные жители безуспешно махали ржавыми мечами и копьями, но мечи неизменно настигали их, и рассекали на части. Отлетел в сторону и разбился об камень детеныш - эльф, буквально размазавшись по монолитному каменному зубцу.
То тут, то там звучали вспышки безудержного, сумасшедшего хохота.
- Что происходит?...
Белзамин оперся на покрытый багрово-черной коркой дьявольский меч и спокойно улыбнулся одними губами, глаза его усмехнулись серебряным маревом.
- Я всего лишь исполнил закон. Разве не так?
На какое-нибудь мгновение, всего лишь короткий, не желающий обращать на себя внимания щелчок секундной стрелки на старых часах, опустимся взглядом в глубокое подземелье, сокрытое от посторонних глаз. Вот огромная дверь святилища Верховного Инквизитора, запечатанная и защищенная могущественной пентаграмматической печатью и короной из рунических символов.
Печать горела, брезгливо отплевывая целые снопы темных искр. Руны медленно, нехотя плавились и исчезали за потоком текучего серебра. Краткая, быстрая трещина стремительно пронеслась по каменной печати.
Грянул звон, как от разбитого зеркала, и во все стороны хлынули мельчайшие осколки.
Пустая выемка обреченно дымилась.
Глава IX. Тело и Душа.
« С ростом в человеке гибельных страстей
Его тело преображается и становится подобно его душе.
Но в последние времена и этот закон сгорит.
И станут святые чудовищами,
А чудовища – святыми. »
Священное Писание
Высший эльф - вампир Милорат, воин Кровавого Ока, ловко вскинул тяжелый арбалет со сдвоенной стальной дугой, прочные жгуты которой готовы были в любой момент сорвать серебряный болт с ложа и со страшной силой швырнуть его во врага. Неторопливо обвел своим орудием темный коридор подземелья, ощупал цепким звериным взглядом каждый сантиметр бесконечного полигона для выживания, наградой за успех в котором был еще один, такой же, длившийся еще одну утомительную, изматывающую своей боевой скукой вечность. Принюхался. В воздухе завис, как обычно, сладковато-приторный и тошнотворный запах гнили, но к нему примешивалось нечто удивительное, незнакомое чувствительному обонянию вампира. Он уже давно привык к запаху нежити – резкому, безумному, одержимому, но мертвому. Привык и к запаху людей и эльфов – гордому, страстному, неудержимо эмоциональному, пульсирующему.
Но тут Милорат растерялся. Криво осклабился и коротко потянул носом еще раз.
Определенно, ощущения ему не нравились. Он не испугался и даже ухом не повел, когда здесь всего около суток назад пронеслась целая стая воскрешенных темным колдовством демонов во главе с неким совершенно странным субъектом. Про Бруданешт те, очевидно, не знали или не помнили. Поэтому Милорат был почти спокоен – всякое могло быть в Залах Сепхерофта. Так или иначе, он остался бы жить, поддерживаемый магией их Таурматурга. Запах Черных Душ был ужасен – это была дивная смесь древности, мощи, разума и всесокрушающей злобы и ненависти.
Но этот запах…
Свет. Фанатичный, безумный свет. В тисках. Тьма, фантастическая, все ненавидящая и никогда ничего не прощающая тьма. В оковах. И где-то глубоко, на самом дне, теплится огонек жизни. Прикрытый смертью, как плотным пыльным покрывалом.
Послышались тяжелые, уверенные шаги – так об камень клацали стальные сапоги этой самой неизвестной силы. Вампир напрягся, будто пантера перед прыжком, двумя тонкими пальцами руки подал знак своим бойцам, которые также вскинули арбалеты и тяжеловесные, весьма пафосные устройства на пружинах, метавшие во врага устрашающих размеров серебряные колья.
Однако вместо какой-нибудь пакости до потолка, ожидаемой вампиром, из тумана выплыл всего лишь скромный силуэт закованного в латы воина, без всякого труда несшего на обоих плечах двух человек, а за спиной – забитый доверху походный рюкзак.
- Я так и знал, что найду тебя здесь, - заметил незнакомец, впрочем, бывший таким не вполне.
- Кажется, мы уже где-то встречались? – настороженно склонил голову бывший эльф, не опуская, однако, оружия.
- Конечно. Я Дамикор, паладин. Не так давно мы с высшим инквизитором Франком Сайтеном побывали у вашего Таурматурга. Вспомни, вампир – ты и твои воины помогли нам отбиться от гхастов.
- У меня хорошая память. Однако я думаю, что не ошибусь, если скажу, что тогда среди вас не было…чего-то странного. Того, что сейчас мне прямо-таки не позволяет опустить арбалет из соображений предосторожности.
- Не понимаю, - проскрипел рыцарь.
- Вы человек, Дамикор?
- Не вполне, - тихо ответил тот, опуская бережно опуская неподвижное тело Мартена на пол и поднимая забрало.
Милорат тупо уставился зорким взглядом в серый череп лича, где-то в глубине темных глазниц которого поблескивали голубые огоньки.
- Как вас так?...
- Лучше не спрашивай.
- Понимаю, - сочувственно вздохнул Милорат. – Когда-то и я был в таком положении, правда, настолько фатальным оно, конечно, не было. Вы же… лич? Вы же убили его и стал им сам?
- Да, - сдержанно ответил воин.
- И вам как-то удается сдерживать это мертвое чудовище в себе?
- Я полагаю, что так.
- Вы сильный человек, рыцарь, - с уважением произнес Милорат. – в вашем неверном роде немного таких, как вы.
- Вампир, мне нужно увидеть вашего мага. Главаря. Вождя.
- Таурматурга?
- Вот именно.
- А с какой, осмелюсь поинтересоваться, целью?
- Важно лишь то, что от этого зависит жизнь и смерть двух человек. Прошу тебя, поторопись.
Белзамин неспешно прошел в свой кабинет и тяжело упал на досадливо крякнувший под весом его брони стул. Затем выдвинул маленький ящичек, немного порылся в нем, и среди кучи разнообразного бумажного хлама, перечеркнутых документов, карандашей и пистолетных пуль нашел белую труппку, коей и стал протирать от крови свой клинок, флегматично оттирая крошившиеся куски запекшейся багровой массы.
В дверь легонько, но решительно постучали.
- Лорд, разрешите войти? – раздался звучный грудной голос, и из приоткрытой двери высунулось бледное тонкое лицо с смоляно-черной челкой, свисающей поперек него книзу.
- Кристин? - ласково улыбнулся Сигифер. – Заходи.
Девушка торопливо прошла в комнату и встала перед инквизитором, по-военному выпрямившись. Ее плащ был грязен, разорван на плече и наискось на спине, так что ткань, слегка окрашенная в розовый, свисала лоскутами. Лицо было покрыто копотью, сквозь которую, пробиваясь сквозь густые волосы, бледно блестели глаза.
- Я тебя слушаю.
- Лорд Белзамин…
- Постой, дай угадаю: какой-нибудь типичный вопрос в духе возмущенного «зачем вы это сделали»? – ядовито скривился тот, поглядев на лицо Кристин.
- Я никогда не сомневалась в вашей проницательности. Разумеется, я ваша подчиненная, вы не обязаны передо мной отчитываться, но желание знать правду приходит само собой. Вы не скажете правду вашей сестре по Инквизиции?
Сигифер тяжело вздохнул и выпрямился.
- Что ж. Если я скажу, что уничтожить проклятых велит закон и устав, ты, разумеется, не поверишь, как и, например Мальтер. Как и Идорат, Сайтен, Кселас, наконец. Но есть горстка назойливых, постоянно шепчущихся за спиной и надоедающих своими бессмысленными выходками фанатиков, которые вполне могли бы поверить в это. В то, что я – лояльный Инквизиции и Таланосу человек. Я думаю, что после сегодняшнего дня они отбросили свои сомнения насчет того, что этот лорд – лорд Пентаграмматика – еретик, невежда и неудачливый реформатор, достойный казни. Мой авторитет в Трибунале сильно пошатнулся и после психологической битвы за «Пламя Молоха», после выхода Черных Душ из заточения, после того, как я потребовал дать мне в распоряжение рыцарей Таланоса, и мне требовалось его восстановить. Жаль, что это стоило жизней проклятых эльфов, но было бы еще хуже, если бы пришлось платить жизнями людей и инквизиторов. Разве не так?
- Так. Но так ли уж надо было его восстанавливать? Чего он стоил? Что мешало вам просто сражаться за Таланоса, не прибегая ни к магии, ни к демоническим книгам?
- Если бы я не прибегнул ко всему этому, мы были бы уже мертвы или превращены в нежить, - жестко ответил Белзамин, сощурив глаза и непонятно зачем выставив вперед палец. – Считай, что мой авторитет – цена моего реформаторства, благодаря которому мы выживаем. И моего колдовства. Это цена верности моих людей нашему делу, несомненно – правому, благодаря которому мы еще дышим.
- Я покажусь излишне назойливой, если предположу, что вы берете на себя слишком много?
- Я беру на себя только то, что не осмеливаются брать другие, все еще слепо верящие в некий абстрактный щит Таланоса, защищающий нас. Странно, что он не защитил тех, кто погибли сегодня, не правда ли? Удивительно.
- Скажите, а почему вы сказали мне это? Не опасаетесь, что пойду к Сахтеру или Сакрамонду и расскажу им всю правду?
- Нет, не боюсь, - обезоруживающе улыбнулся тот. – Ведь все закончено.
- Неужели? Ведь вы – такой могущественный, почти всесильный повелитель, легко разбрасывающийся приказами и жизнями. Зачем вы говорите то, что думаете – то есть самое дорогое, что есть у лидеров, - мне, охотнику? Уж не потому ли, что у слово «охотник» окончание не согласовано с личностью говорящего?
- Что ты имеешь в виду?
- Вы знаете.
Сигифер тонко усмехнулся задумался.
- Может быть, и поэтому.
- И вы еще верите в какие-то земные иллюзии, которыми меня и вас щедро пичкала массовая культура всего несколько лет назад? Ведь там ничего не изменилось, а вы тоже были когда-то молодым. Еще до армии.
- Надо же, слухи о моем армейском прошлом уже облетели весь свет, - неприятно усмехнулся тот. – Хоть там ничего не изменилось, все изменилось здесь. И мы изменились вместе со всем, что нас окружает. Мы стали зверями, чудовищами – очень похожими на тех, которых каждый день убиваем. Мы недостойны называться людьми. Теперь это всего лишь биологический термин, обозначающий физиологические отличия нашего вида от других, столь ненавидимых нами.
- Значит, вы не верите в «любовь»?
Белзамин задумчиво сощурился и иронично ухмыльнулся.
- Тебя, как и твоего брата, постоянно тянет на лирику. Конечно же, верю. Есть множество типов любви: например, любовь к оружию. К винтовкам, автоматам, пистолетам-пулеметам, мечам, секирам, молотам, моргенштернам, клевцам, кистеням, цепам, эспадонам, клейморам, гранатам, и щитам тоже, конечно. Также в отдельную категорию стоит выделить любовь к доспехам, ракетницам, гранатометам, крупнокалиберным пулеметам и прочему тяжелому вооружению. Совсем забыл упомянуть также и любовь к Таланосу и его деяниям. Как же я мог? Теперь он сурово покарает меня. Я уверен в этом.
- А я уверена в том, что вы издеваетесь.
- Возможно. В любом случае вам лучше не думать об этом, Кристин.
Та помолчала и серьезно пожалела, что спровоцировала этот непростой разговор.
- Брат в очень тяжелом состоянии, - тихо произнесла она наконец. – Маска приварилась к его лицу. Когда он очнется, капелланы попробуют ее удалить. Но его жизнь все равно подвергается опасности.
- С Идоратом все будет хорошо, - твердо скрежетнул зубами Белзамин, до хруста в костяшках сжал кулак. – Чем смогу, я постараюсь ему помочь. Обещаю.
- Ваше слово – камень, лорд. Как и ваше сердце.
- Если ты сейчас направишься в госпиталь, я пойду с тобой. Проведаю Селека.
Идорат неподвижно лежал на койке, прикрытый драной серой простыней. Волосы ему коротко обрезали, и кожа на лбу и вокруг маски уродливо пузырилась, вздуваясь черными гнойниками. Глаза, видневшиеся в прямоугольных прорезях, были приоткрыты, налиты кровью и слезились. Селек неуверенно, с перебоями и свистом, дышал сквозь мелкие отверстия около рта.
Белзамин бросил на него сочувственный взгляд из-под густых бровей, и подошел к капеллану Реламу, который с меланхоличным видом курил около несчастного длинную и тонкую сигарету, мрачно пропуская дым через взъерошенные волосы, нависшие над огромным горбатым носом.
- Как он? – тихо спросил Сигифер, положив руку на плечо колдуну.
Тот хладнокровно пососал самокрутку и пожал плечами, вынимая ее изо рта и выпуская черед нос клубы голубоватого дума.
- При смерти. Сильнейший болевой шок. Что самое странное, маска продолжает плавиться изнутри.
- Вы сможете удалить ее?
- Сомневаюсь. Легче уж было бы отрубить пациенту голову без лишних страданий и разговоров, чем удалять ему лицо хирургическими способами.
- Неужели все настолько плохо?
- Еще хуже, чем вы думаете. Металл приварился у его коже. Огонь Сепхерофта обладает таким свойством – извращать человеческую природу. Теперь вы ничем не сможете ему помочь, - раздался тихий голос.
Белзамин обернулся и удивленно поглядел на прикрытое черными локонами лицо Мальтера, как обычно белое, и еще с большим удивлением – на маленького мальчика, которого он держал на руках, и прекрасную женщину в белом платье, стоящую рядом с ним и ласково прильнувшую к его мускулистой руке, обхватив ее своими тонкими пальцами.
- Роберт? Кто это?
Сигифер внезапно заметил зияющие глазницы ссохшегося черепа, затянутые тонкой пыльной паутиной, коричневые искривленные кости, обрывки почерневших и истлевших от времени лоскутов, и маленький, скрючившийся на груди у магистра скелет, с ужасным видом закрывший голову костяшками ладоней…
Мелькнуло.
Нет, всего лишь наваждение. Кошмар, страшный сон, порождение его воспаленного, уставшего рассудка – перед ним все еще стоят черноволосая красавица со своим сыном и сдержанно улыбающийся Роберт, его друг.
- Знакомьтесь, лорд, - радушно произнес Мальтер, нежно обнимая застенчиво кивнувшую Елену за плечи. Мальчишка на его руках радостно засмеялся и протянул пухлые ручонки к Сигиферу. – Это – моя жена, Елена, а это – сынок. Его зовут Жан.
- Ты наконец-то нашел их, - улыбаясь, полувопросительно заметил Белзамин.
- Да, и это самое лучшее совпадение, которое только могло случиться, - тепло сказал Роберт.
Странная, едва уловимая фальшь почудилась Сигиферу. Или это всего лишь его разыгравшееся воображение снова помутняет разум и здравый смысл? Ведь все кажется таким логичным.
Или нет?...
«Ладно, - решил Белзамин, снова повернувшись к Селеку, - пока будем считать, что все логично и вполне складно.» Он все же решил поговорить с Мальтером на эту тему – состояние и простодушно счастливый, неестественно, дьявольски деланно и надуманно счастливый вид Роберта заставлял его серьезно беспокоиться. Хотя, привыкнув за последнее время преодолевать проблемы путем их немедленного устранения со своего пути силовыми методами, он уже почти позабыл это чувство. Последний раз он ощущал его…еще во время, когда рядом был Сайтен. Этот человек всегда имел поразительную способность сдерживать его характер, сохранять в нем остатки веры, не обусловленной только буквой закона и надоедливыми ритуалами, и – направлять, что ли? Теперь он, скорее всего, мертв. Из Паломничества живыми не возвращаются. До сих пор, во всяком случае, не возвращался никто.
К лорду подошел, шаркая ногами, высокий, подчеркнуто вытянутый в струнку воин в белом врачебном халате, накинутом на кирасу и пластинчатые наплечники, который едва доставал ему до колен.. Весь вид его навевал просто могильное спокойствие – он стоял ровно, говорил тихо, и при этом флегматично расчесывал тонкими пальцами длинные русые волосы. Рот его был полуоткрыт, очевидно, от нежелания чем-нибудь скрасить свое преувеличенное спокойствие и от стремления выдерживать свой темперамент до конца.
- Я чем-нибудь могу вам помочь? – голос был тягучий и монотонный, однако все буквы выговаривались вполне внятно.
- А вы кто?
- Высший инквизитор Даниэль Кристас, начальник госпиталя, к вашим услугам. Хант Анклинус.
- Тогда можете. Скажите, каково состояние раненых из Хант Пентаграмматик и магистра Идората?
Кристас вперил взгляд из-под лениво прикрытых век в Белзамина и открыл рот.
- За ночь – пятеро погибло, остальные идут на поправку. Не исключена возможность еще трех смертей. Здесь мы поделать ничего не можем – тяжелая рана живота, темная магия, заражение крови - смерть. Все просто. Остальные – будут жить, и, возможно, даже ходить. Когда-нибудь. Тут посложнее, без капелланов не обойдется.
- Селек?...
- Магистр Идорат почти в полном порядке. Он легко может взаимодействовать с окружающим миром и даже видеть. Сильно поражено только лицо, в него, говоря по-простому, привнесен инородный элемент. Тело. С вашего благословения попробуем удалить, но тогда он может умереть. Если что – жить будет и так. Запросто.
- А что думаете вы сами, как медик? – живо спросил Сигифер, оглядываясь на побледневшего и мрачно прищурившегося Мальтера.
Тот лишь флегматично погрузил палец в нос и пожал плечами.
- Я не рискую указывать уважаемым магистрам и вам, лорд, что следует делать, но я бы не советовал решаться на эту операцию. Судя по всему, огонь и раскаленный пар сильно обожгли не только маску, но и лицо, так что, сняв ее, он все равно будет не слишком рад зеркалам, если вы понимаете, о чем я.
- Понимаю. Тогда- оставьте все как есть. Я думаю, что сумею потом ему объяснить.
- Вот и отлично.
- Кстати, Кристас, у меня есть для вас небольшое поручение. Вы знаете о тех еретиках, которых ваши врачи лишили всех чувств и подключили к автономным устройствам жизнеобеспечения, лишили большей части нервных окончаний, обработали кислотой и так далее. Сейчас в них – целые легионы демонов, изверженных нами из Черных Душ. И что с ними теперь делать? Убивать – нельзя. Тогда эта Обитель превратится в чертог одержимых.
- Понимаю.
- Что вы понимаете?
- Я понимаю, что вам необходимо укрыть всех их в безопасном месте и техническим способом питать, чтобы они жили, но при этом были фактически мертвы.
- Вы мне нравитесь, - хитро усмехнулся Белзамин, проводя рукой по стянутым за головой волосам.
- Нашему Ханту и мне лично выделили часть катакомб Торменторума, для того, чтобы устроить там крематорий и дополнительную лечебницу и палату для раненых. Я уверен, что там найдется место для этих…еретиков, как вы сказали.
- Великолепно. В таком случае поговорите с моим капелланом…
Лотас Релам сделал на своем лице безразличное выражение и кивнул, попутно стряхивая пепел с сигареты.
Даниэль вежливо улыбнулся и сложил руки на груди.
- Таурматург, вы здесь? – негромко крикнул Милорат, быстрой и легкой, как пушинка, подпрыгивающей походкой зайдя в зал Театра. За ним след в след двигался Дамикор, без труда несущий с трудом дышащих Мартена и Сайтена на своих могучих широких плечах. Неприметная, сливающаяся со стеной дверь сбоку быстро отворилась, и оттуда вышла сильно смахивающая на скелет по своей смертельной худобе фигура, на которой бессильно болтался багровый плащ. Видневшийся в треугольной прорези шлема тонкий рот, обрамленный жесткими черными усами недовольно скривился. Узкой, вертлявой струйкой по подбородку потекла слюна.
- Какого дьявола тебе внезапно понадобилось здесь, эльфийское отродье? Вы уже получали от меня свою порцию не так давно. Я не железный, не бессмертный и имею пагубное свойство уставать – или вы забыли? И что это за фанатик с тобой, позволь спросить?
- Не волнуйтесь. Это рыцарь Таланоса, он желает с вами поговорить.
- Таланоса? Насколько я помню, для этого бога все – живы? То-то от тебя ощутимо пованивает некромантией и мертвечиной, святой воин. Или ты еще не дослужился до титула святого? Пока ты еще преосвященный или что-нибудь в этом роде?
- В другой раз я бы не стал выслушивать твоих горделивых речей, колдун, - полыхнуло голубым огнем сквозь решетку забрала, - но на сей раз мне нужна твоя помощь. Твоя и твоих…вампиров.
- Я ошарашен от такой чести, - злобно процедил Лейтер Фресш, скидывая шлем и обнажая спутанную и лоснящуюся от грязи копну маслянистых черных волос. – Святому рыцарю-крестоносцу требуется помощь брошенного всеми предателя, который связал свою ничтожную жизнь с отбросами и сам стал таким? Конечно же, я помогу вам! Деньгами ли, оружием ли, броней, пищей и водой – сейчас пойду, пороюсь в каморке и все свои вещи отдам вам, безвозмездно, во имя одного только милосердия и любви к ближнему. Разве не так учат ваши гнилые и жирные пророки, Дамикор?
- Послушай, с какой скоростью вампиры заживляют раны? Сможет ли проклятый регенерировать, если, например, у него пробита грудная клетка или живот?
- Это вы могли спросить и у меня, - приподняв брови, встрял Милорат, скучавший в сторонке, - и я бы ответил вам: конечно. Мы восстанавливаемся значительно быстрее дентрадов и призрачных эльфов, и подобное повреждение становится для нас абсолютно безопасным за какой-нибудь день. Другое дело, когда оно нанесено серебряным оружием, радиацией или мощным и направленным лазерным лучом, и в этом случае…
- Таурматург, - не дослушав, хрипло обратился к колдуну паладин, - вот человек, который умирает от страшной раны, полученной в бою с личем. Я пытался ему помочь, но лишь немного отсрочил казалось бы, неизбежное. Он должен жить, потому что если он не достоин этого, то не достоин никто.
- И что вы от меня-то хотите? – грубым голосом пробормотал Лейтер, скосив на тело еле дышавшего Франка черные узкие глаза и начиная понимать, чего от него хотят.
- Сделай его вампиром, чародей. Он должен жить даже в смерти.
Лейтер несмело улыбнулся, полагая, что это неудачная шутка и собираясь разразиться новым потоком изощренной ядовитой брани, и уже открыл для этой цели рот, но паладин рывком сорвал с головы шлем и рухнул перед магом на колени, взметнув вокруг себя пыль и звякнув металлическими наколенниками. Хлеставший в отворенную дверь Театра ветер развевал его жидкие седые волосенки и лоскуты серой кожи, висевшие на черепе. Даже неистово горевшие бирюзой провалы глазниц мертвеца, казалось, источали мольбу.
В душе Таурматурга что-то шевельнулось. Он сжал челюсти и, ощутив, как по щеке несется струйка горячего пота, провел по ней рукой. Он почувствовал мягкую плоть ладони, упругие длинные пальцы, слегка царапнул себе висок. Насколько бы брошенным и потерянным он не был, он был жив, он все еще состоял из плоти и крови и сумел остаться человеком. Однако – лишь снаружи. Когда-то Сайтен сказал про него, что он мертв душой. Лейтер вдруг болезненно ощутил точность этих слов, глядя на склонившегося перед ним рыцаря, который был мертв снаружи, но, благодаря своему благородству, вере и чувству долга сумел уцепиться за край скалы под названием жизнь и остаться по-настоящему живым. Чувствующим, пусть и надуманно, пусть и искусственно…
- Встань, воин, - колдун сам с трудом узнавал свой голос. – Мы с Милоратом сумеем помочь тебе. Кто второй человек, которого ты принес с собой?
- Мартен Карн, один из выживших людей Астата, некромант. Он был сильно ранен Темным Друидом на поверхности. Самого Астата мы потеряли.
- Так Люциан жив? – удивился маг, вскинув плечи.
- Потом…- прошептал лич, даже не раскрывая ужасно оскаленного безгубого рта.- Помоги инквизитору.
Таурматург поднял голову и мрачно кивнул вампиру. Милорат откинул прилипшую к бледному вытянутому лицу прядь светлых волос, поставил арбалет к стене и медленной походкой подошел к Франк, приподнял его голову, обнажил мощную шею. Милората дико перекосило, глаза его затянуло белесой пеленой, напоминающей катаракту, а рот невообразимым образом растянулся, открывая длинные и острые звериные клыки.
Дамикор отвернулся.
Первым ощущением, которое, только очнувшись, испытал Франк, была страшная сухость в горле. Он глухо кашлянул, ощущая чрезвычайно неприятную режущую боль в глотке, и поднял голову, мутными глазами вырывая из окружавшего его тумана детали окружения. Простая каменная ниша в скале, заменявшая кровать…небольшой железный столик. Дверь. И закованный в броню рыцарь, коленопреклонно молившийся рядом с ним, неподвижно лежащим до сих пор.
- Всадник? – шепотом, морщась от боли, окликнул он Дамикора.
Тот обернулся и поглядел на инквизитора сквозь шлем.
- Вы очнулись. Как вы себя чувствуете?
- Странно. Я помню – меня ранили…но рана, на удивление, меня не беспокоит.
- Я надеюсь, вы простите меня, - продолжал воин, быстро поднимаясь на ноги.
- За что?
- Вы были смертельно ранены. У меня не оставалось другого выбора, кроме как принести вас сюда, в Бруданешт…
- Значит, мы сейчас в Бруданеште? – несмело улыбнувшись, удивился Франк.
-… и здесь попросить сделать вас вампиром.
Сайтен рывком вскочил с кровати и сел. Попытался собраться с мыслями. Проведя языком по зубам, обнаружил слегка удлинившиеся клыки и мощные мышцы над ними. Внимательно вгляделся в сверкающую сталь своего меча, Брата Боли, и рядом с одной из выгравированных на нем пентаграмматических печатей увидел белую ,как молоко радужку, посередине которой черным зернышком виднелся сузившийся зрачок.
- Черт побери, - дрожа, пробормотал он, схватившись за еще более поседевшую голову и пытаясь анализировать ситуацию и оставаться спокойным. – И что, вы мне предлагаете пить кровь невинных, чтобы выжить – или убить самого себя? Или попросить вас.
- Вы храбрый воин, инквизитор, - ответил паладин, - вы убиваете врагов и считаете это нормальным. Вы можете получать кровь из них, тем более что необходимо вам ее немного…есть еще кровь животных. Не думайте, что вы стали демоном…я тоже раньше полагал, что человек – это то, что снаружи. Но человек – это не физиология и не биология. Это душа, Сайтен. Это вера, это, если угодно – энергетическое поле, окружающее человека и вбирающее его эмоции. Но не тело. Оно погибнет и развалится в пыль, возвратится в прах, из которого пришло. Мое – уже развалилось, - Дамикор издал странный каркающий звук, видимо, означавший смех. – Но я жив, я все тот же, значит – даже смерть не властна над нами. Вы согласны?
- Разумом – да, - сказал Франк, - но всем остальным…
- Понимаю. Вам нужно успокоиться. Это был единственный путь спасти вашу жизнь.
- И все же ее не удалось спасти, ее удалось лишь заменить смертью – жалким подобием настоящего существования. Я не виню вас, паладин, вы сделали многое для меня – все, что могли. Вы донесли меня и, я надеюсь, Мартена, и я знаю, что это было нелегко. Очень нелегко. Спасибо.
Тот лишь поклонился.
- И что, вы надеетесь теперь вернутся в Обитель Святости? – усмехнулся Сайтен. – Хороша компания…инквизитор - вампир, паладин Таланоса – лич, и некромант, зараженный, к тому же, темным роем.
- Разумеется, да, - выпрямился воин, - мы исполнили наш долг перед Господом, выполнили задание, преодолели все препятствия и исполнили Его волю. Я верю, что он устроит так, что нас примут. Пусть мы более недостойны называться сынами Его, так наймемся хоть работниками.
Сайтен замолчал, и минуту испытующе глядел на Серебряного Всадника.
- Вы меня поражаете, - признался он.
- Это мой долг, инквизитор.
Дверь кабинета Белзамина затряслась, ручка на ней дико задергалась, и вскоре она распахнулась настежь, и на пороге показался закованный в черный доспех Александр Новиков. На железном поясе его, ударяясь об украшенный набедренник, висел огромный широкий меч.
- Магистр? – участливо скривился Сигифер, аккуратно положив перо в помятую жестяную чернильницу и сумрачно поглядев на красное, пышущее здоровьем круглое лицо Новикова.
- Срочно нужно ваше вмешательство или совет, - несколькими мощными вздохами пытаясь отдышаться, прогремел басом тот. - У нас чрезвычайное происшествие.
- Извините, - вежливо заметил Белзамин, - не изволите ли сообщить, где это – у нас, и зачем вам понадобился я?
- Понимаете, - сумбурно изображая мимикой действия и отчаянно жестикулируя, начал Александр, - давным-давно мы нашли в наших катакомбах – то бишь, в Торменторуме, старый, полуразрушенный портал какой-то иной расы. Мы-то думали, пусть бы себе стоял – глядишь, авось на что и пригодится бы. А сегодня-то!
- Что сегодня? – нетерпеливо заметил лорд.
- А сегодня это все дело засверкало и отшвырнуло нам такое…!
- Чего еще?
- Вы же занимались делом некоего Люциана Астата? Вы же думали, что он мертв?
- Ну?
- Так вот и ни черта он не мертв! – добродушно заорал Новиков, думая произвести потрясающий эффект и весело брызгая слюной на стол. – Сегодня его как миленького к нам занесло!
Белзамин вскочил и отшвырнул в сторону стул.
- Как?...
- Следуйте за мной, я вас проведу, - магистр схватил его за руку своей могучей дланью и поволок в сторону корпуса Бетрадум.
В одном из коридоров в конце виднелась железная дверь, с отверстием в форме креста или загадочно выписанной с десятками завитушек готической буквой «Т». Прислонив Белзамина к стене, новиков с видимым азартом принялся открывать ее огромным посеребренным ключом, который открыл путь в обширное, усыпанное коричневым песком подземелье с низким потолком и множеством камерных решеток по бокам. В камерах валялись люди, провозглашенные еретиками или просто те, кто заслуживал наказания – по мнению грозного лорда Сегептуса. Здесь были и простые горожане, очевидно, для порядка облаченные в черные тоги и истекавшие кровью на криво сколоченных из нескольких досок нарах, и провинившиеся охотники, восстанавливавшие силы после ударов крутом, скорпионом или плетями десятихвостками, стальные шарики которых вырывали из спин несчастных куски мяса и легко сдиравшие кожу и плоть. В одной из камер Сигифер заметил своего старого знакомого – толстого священника Таланоса, который был парализован и арестован в борьбе за «Malus Lex». Теперь он валялся на грязных, покрытых засохшими испражнениями тряпках, грязный, беспомощный, и тихо подвывал. Глаз у него не было – вместо них его голову заматывала длинная окровавленная повязка с двумя большими кровавыми пятнами.
Немало повидавший на своем веку Белзамин вздрогнул от отвращения, однако, к своему собственному удивлению, жалости или сострадания к поверженному врагу не ощутил.
Наконец чувствовавший себя, очевидно, как дома Новиков привел Сигифера к небольшой одиночной камере, находившейся рядом с проржавевшей дверью, из-за которой постоянно доносилось шипение и истошные, безумные вопли пытаемых. За неровной, серьезно погнутой решеткой сидел закопченный Астат, обхватил руками колени и брезгливо отодвинув от себя лежавшее омерзительной горкой грязной тряпье.
- Ecce homo! – шумно возгласил Александр, указывая на Люциана толстым пальцем. – Вот он, сей еретик, обратите ваше внимание, лорд!
- Здравствуйте, - кивнул головой Сигифер, прищурившись и оглядывая мага с головы до ног.
- Наконец-то, - пробормотал тот, с трудом поднимаясь на ноги, - хоть один культурный человек среди этих невоспитанных вассалов. – Разрешите ли познакомиться, милостивый государь – как уже выудил из меня этот господин, я – Люциан Астат.
- Я - Сигифер Белзамин, - машинально ответил тот, тупо уставившись на доброе лицо некроманта, рассеченной шрамом.
- Великолепно! А не позволите ли, сударь, звание ваше? Имеете ли вы весомый вес в конторе сей поганой?
- Лорд. Хант Пентаграмматик. А ты – еретик. Знай свое место и будь вежлив.
- А зачем? – Астат испытующе поглядел в голубые глаза Сигифера. – Я не хуже вас знаю, что живым я отсюда не уйду. Или от моей речи зависит выбранная вами казнь?
- Нет, не зависит, - опустив голову, ответил инквизитор. – Когда я брал «Кровавую Мессу», твоего тела мы не нашли, но если бы нам удалось захватить тебя живым, мне было приказано тебя сжечь. Живьем. Я сожалею.
- Я тоже, - хмыкнул Астат. – Мне очень жаль, что именно такой интеллигентный человек, как вы, мог устроить в моем втором доме такой разгром. Очень, очень жаль, когда люди идут на такое ради личной выгоды. И надежды на помилование у меня, как я понимаю, нет?
- Ни малейшей, - отрицательно качнул головой лорд.
- Ну, так и быть. Когда это…свершится? – голос чародея, пытавшийся казаться бодрым и бравурным до сих пор, предательски дрогнул.
- Думаю, завтра. Я не кровожадный зверь, не вампир и не Астамат: и знаю, что ожидание еще хуже самого приговора. Я как раз успею сообщить все Трибуналу.
Маг мрачно кивнул и снова сел, сложив ноги как сапожник.
- Ну как? – хвастливо сказал Новиков, чувствуя буквально распиравшую его гордость за Астата и выпятив вперед живот.
- Нормально, - угрюмо ответил Белзамин. – Живем. Мы – живем, а они – умирают. Так и должно быть. В случае вопросов: именно так Таланос и задумывал наш мир. Я прав?
- Роберт?
- Что, лорд Белзамин?
- Вот и опять: лорд. Белзамин. Неужели не осталось на этой планете людей, которые бы любили меня и звали дружески, по имени?
Мальтер лишь флегматично пожал плечами и отвел взгляд, посмотрев на обложку тонкой книжки у него в руках: все те же «Жития Святых», прочитанные им на три раза и больше и снял с носа очки.
- Вы занимаете высокое положение в удивительном месте, где все равны. Это неестественно, и многих смущает. Даже наш добрый капеллан Релам с удовольствием отбросил пустые формальности и предложил бы вам покурить с ним, но – вы выше. Здесь принято лицемерие и пустые формальности. Это впитывается в кровь, Сигифер. Да и положа руку на сердце: разве вам было бы приятно, если бы все забыли о вашем высоком статусе и воспринимали просто как очень непростого и гордого человека, настроение которого часто меняется как ветер?
- Да, это правда, - грустно пробормотал Белзамин. – Возможно, я иногда и жалею о своем лордстве – но оно мне нравится. Мне нравится власть и все, что с ней связано – возможность прогибать под себя мир, реформировать, изменять окружающих. Но не стоит потом надеяться на их любовь. Когда – то рядом со мной был один человек, которого я мог смело назвать другом – единственным, кроме, разве что, тебя. Теперь Сайтен скорее всего мертв, распят эльфами, разорван на части дентрадами или просто скончался от лучевой болезни и превратился в мутанта…не знаю. В любом случае, его участь незавидна. К тому же, я думаю, у него было несколько поводом серьезно возненавидеть меня.
Магистр сокрушенно кивнул и отложил книгу в сторону.
- Роберт?
- Что, Сигифер?
- А где твоя жена и сын?
- Я разместил их в своей келье, благо места там хватит на всех. Все были не против, или не показали виду.
- А тебя никогда не интересовало, как они попали в тайные, закрытые многие века гробницы Имперских Жнецов?
Мелькнуло.
Белзамин вдруг с болезненной остротой ощутил, что задал глупый вопрос.
- Извини.
- Ничего, просто я знаю, что это так, и больше никак быть не могло. Сам Таланос дал мне это знание. И я благодарен ему, как никогда раньше – все те годы, когда я убивал нежить во имя его, окупились с лихвой.
- Неужели? – безучастно пробормотал Сигифер, думая о чем-то своем.
- Конечно. Ведь это – цель. Любовь, семья – это цель, коей все мы лишились на этой проклятой планете. Более того, мы лишились даже надежды на осуществление этой цели – она – где – то там, за горизонтом, за тысячи и миллионы миль от Акнарты, на Земле. Но я не уверен, что и так, среди отходов, тонн человеческого мяса и многовековой гнили, среди животных инстинктов и звериных страстей, она еще выжила. Это парадокс, без сомнения. Где-то далеко есть идея, есть даже то, к чему стоит стремиться- но мы знаем заранее, что оно мертво.
- Я вас уверяю, господа, что моя цель оказалась очень далека и чрезвычайно мертва, и тем не менее я до нее дошел и умудрился еще вернуться обратно, - раздался усталый голос со стороны внезапно открывшихся дверей.
Ошарашенный Белзамин тупо уставился на запыленное, но добродушно ухмыляющееся лицо Франка Сайтена, облокотившегося на стол. Внимательно оглядел его порванную и грязную одежду, помятую и пробитую кирасу и большой рюкзак за спиной.
И заключил его в искренние, душащие объятья.
Инквизитор не заметил пентаграмм, новых пурпурных лат, зловещего Мучителя Душ и «Пламени Молоха», на толстых грубых цепях свисающих с пояса.
Лорд не обратил внимания на Брата Боли, белые, бледно светящиеся глаза и черные угольки глаз Франка, ровно как и на оскалившиеся в улыбке вытянутые и узкие вампирские клыки.
Пока все было хорошо.
Глава X. То, что названо Ложью.
« Книга Пророков Сигора указывает, что будут времена,
Когда ложь назовут истиной и ересь окрестят правдой,
А правда и истина будут названы ложью.
Такая формулировка мне представляется неверной,
Ибо эти времена уже настали. »
Комментарии к Книге Пророков Сигора
- Лорд Белзамин?
- Да. Только я не лорд, Франк. Для тебя я никогда не буду лордом, не волнуйся.
- Ты сильно изменился. Стал лордом. Встал во главе нового Ханта. Нашел давным-давно утерянное «Пламя Молоха». Сумел изучить его, возглавил новый орден, произрастающий из Капитула Таланоса – рыцарей Бафомета. Признаться, я поражен. По сравнению с теми мелочами, которых я достиг за время моего Паломничества, ты проделал огромную работу, серьезно продвинулся вперед.
- Твои слова как музыка: я часами мог бы слушать о своих достижениях, - еле заметно дернул глазом Сигифер. – А суть их какова? Ты к чему-то клонишь?
- Возможно. Меня интересует цена. Еще когда я не дошел до Бруданешта, я узнал о разгроме «Кровавой Мессы» и резне в Трэль-Талосе, после которой, распространяясь от Цитадели Культа, город был утоплен в пожарах. Ведь это твоих рук дело?
- Твои первые слова были гораздо приятнее, - скривился лорд, развернув голову боком к инквизитору. – Да, это дело моих рук. Моих – и Таланоса, потому что это деяние было угодно ему и Священной Инквизиции. Ты доволен?
- Мы оба знаем, - жестко сказал Сайтен, блеснув угольными точками зрачков, -что и мнение Таланоса – абстрактного воплощения света и правды, и позиция Инквизиции – военной машины ненависти и шовинизма – всегда не значили для нас ничего. Одно слово, брошенное невзначай мной или тобой, намного живей и честней, чем любая лицемерная доктрина. И я спрашиваю тебя – ты доволен тем, что сотворил? Что ты чувствуешь после убийства очередной сотни так называемых «врагов», «еретиков», «некромантов», на поверку оказывающихся друзьями?
Белзамин уже открыл рот, чтобы дать достойный ответ на эти обвинения, высказанные, впрочем, весьма спокойно и сдержанно, но вдруг заметил кое-что, что заставило его насторожиться и присмотреться повнимательнее. В голове, словно яркие обертки, заплясали пергаментные страницы «Malus Lex» с красивыми, хотя иногда вызывающими отвращение или даже необъяснимый, текущий из подсознания страх миниатюрами. Белзамин резко выпрямился, хрустнув спиной – он наконец то вспомнил, каким тварям присущи такие жуткие, будто гипнотизирующие глаза, размытый, создающий удивительное впечатление мерцающий силуэт, суженные скулы …
Ну конечно же.
- Молчишь? – зловеще ощерился Франк, поглядев на лорда. – Может быть, нечего ответить?
- Мне – нет. Мне нечего ответить тому, кто явно изрыгает ересь прямо в глаза лорду Пентаграмматика. Может быть, когда-то я и сминал законы, нарушал границы и раздвигал рамки веры, но лишь затем, что выжить. Затем, чтобы сделать жизнь лучше. Не затем, чтобы убить и искалечить закон, отбросив в сторону – но чтобы регулировать его, исправить. Я пришел не нарушить закон, но исполнить его – еще помнишь?
- Это « Sancte Lex». Не издевайся надо мной, Сигифер. Ты становишься так же лицемерен, как и все здесь. Это, как мне начинает казаться, закономерный процесс, зависящий от времени. Ты – колдун. Темный маг, демонолог, называй это как хочешь. И ты еще что-то мне говоришь? Посмотри на свой доспех – он испещрен дьявольскими символами, одно изображение которых раньше каралось сожжением заживо, и это правильно! Здесь, на Акнарте, где и демоны, и ангелы ближе к нашему миру, этот знак притягивает духов, как сыр – мышей. Нет?
- Да.
- И это все?
- Почти. Сейчас мы созываем Трибунал, на котором помимо быстрого обсуждения пары мелких рейдов будет представлен твой доклад по Паломничеству, подготовь те переводы, за которыми шел.
- Судя по тому, что ты рассказал насчет Черных Душ, эти переводы уже не понадобятся. Ибо манускрипты содержали всего лишь альтернативный способ открытия катакомб за Мавзолеем. Теперь они чисты от проклятья темного Легиона.
- Это так, - подтвердил Белзамин, - но ты понимаешь, что переводы – это конечная цель твоего испытания. Практической пользы они не имеют. Все-таки я рад, что вернулся. Ты знаешь, что бывает тем, кто вернулся живым из Паломничества?
- Нет.
- И я нет, потому что живым пока еще никто не возвращался. Но я думаю, что такой подвиг не останется безнаказанным, может быть, тебе вручат наградной крест или Череп Крестоносца – высшую боевую награду в Андидуме. Не могу предугадывать, но теоретически ты бы мог рассчитывать даже на звание магистра – сейчас, после образования Пентаграмматика, в нашем alma mater – то есть Андидуме – жестокая нехватка руководства, за делами и подготовкой рейдов следит только Кселас, хотя нельзя сказать, что он не справляется, скорее наоборот – возложенная на него ответственность придает ему сил.
- Вальтер – хороший человек.
- Не сомневаюсь. Может быть, даже слишком. Иди, Франк. Переоденься и приведи себя в порядок, заседание уже скоро начнется.
- Итак, господа, - раскинув руки в стороны, по-стариковски ласково улыбнувшись и почесав торчащую во все стороны бороду, объявил Серахт. – Сегодня у нас знаменательное событие – у нам пришел…- он запнулся и, открыв рот, уставился на то, что происходило за его спиной.
Лорд Сегептус поднял старика за плечи и аккуратно, словно опасаясь разбить на части, отставил в сторону. Движения повелителя Бетрадума были резки и нервны, создавалось впечатление, что он чем-то серьезно встревожен, хотя это казалось невозможным – в глазах инквизиторов Гельфард был неприступной ледяной скалой, состоявшей из хорошей, качественной злобы, здорового ехидства, яда, фанатичной веры, ненависти к отступникам и еретикам – и спокойствия.
Шлем Сегептуса неодобрительно зарычал, пискнул, разразился шипением. Плюнул искрой в аналой. Ожил.
- Итак, господа, как совершенно верно заметил магистр Серахт, друзья и те, кто хотел бы казаться таковыми для меня, дорогие и подешевле слушатели, минутку внимания. В отличие от вас лично, она довольно важна, по той причине, что таких случаев, скорее по счастливой, чем по несчастливой случайности пока еще не случалось. К нам вернулся наш дорогой оступившийся высший инквизитор Франк Сайтен.
Он замолчал. Шлем не спеша повернулся к приподнявшему густые брови Кселасу и крякнул.
- Прошу предъявить экспонат на подиум.
Сайтен вышел к аналою из окружавшей круг кресел толпы разноцветных охотников и инквизиторов и встал рядом с Гельфардом, который положил тяжелую, усеянную квадратными шипами и длинными кривыми когтями рукавицу ему на плечо. Франк посмотрел на багровый капюшон и его содержимое как на сумасшедшего. Возможно, так оно и было, в какой-то мере. Или без меры.
- Вот! – обильно покрывая речь помехами, заметил голосовой транслятор. – Вот человек., который первым вернулся из паломничества на поверхность. Теперь его ждет еще более страшный и тяжелый труд – дополнять книги новыми сведениями о жизни и быте эльфов, дентрадов, друидов, их городов и прочей нечисти. Поздравим его. После того, как он докажет то, что должен, принесенными переводами. В противном случае – сожжем заживо, без обиняков. Правда, инквизитор?
Сайтен вдруг ощутил, что побаивается, как бы футляр с переводом, прочно, в общем-то, пристегнутый к поясу, не исчез и внезапно не растворился в воздухе.
Вдохнув спертый, прошлогодний воздух, Франк поднялся на возвышение и медленно, с опаской поглядывая на участливо склонившегося рядом с ним лорда Бетрадума, скребущего длинным когтем краешек аналоя, отворил упаковку и извлек из нее свиток, исписанный мелким, четким почерком друида Рилиэля.
- Это гениально, - угрюмо заметил Сегептус, когда Сайтен наконец закончил. – И в итоге мы получили просроченные сведения об опасности, с которой уже разобрались с неизменным успехом и под извечной эгидой нашего общего повелителя Таланоса. Так?
- Это лишь испытание, - подал голос инквизитор.
Гельфард развернул шлем в его сторону и из темных прорезей глазниц повеяло таким удивлением, будто Франк совершил нечто невообразимо дерзкое, грубое и ужасное.
Тот непонимающе склонил набок голову и открыл рот.
- Да, совершенно верно, лишь испытание, - сказал наконец лорд, хриплым кудахтаньем динамиков тешась произведенным эффектом. – И, таким образом, высший инквизитор Сайтен достоин за свои заслуги огромной милости со стороны всех нас, меня в особенности и нашего доброго, но справедливого повелителя. И милость эта – произведение его в сан магистра Ханта Андидум! Вы довольны?
Сайтен не мог сказать, был он доволен или нет. В его сердце сидело странное, двойственное ощущение – с одной стороны он головой понимал, что должен радоваться, но с другой стороны радости он не ощущал. Ни малейшей. Может быть, это от того, что он был уже «не таким», как все? Не был даже уже и человеком? Инквизитор вдруг по-детски сильно испугался, что эта метаморфоза навсегда лишила его чувства радости, будто выпаяв его из мозга, но сразу же отбросил абсурдное предположение .
- Вы, очевидно, застыли от нескрываемого восторга? – довольно кисло прошипели трансляторы, и стальная перчатка рухнула на плечо инквизитора.
- Да, мой лорд, это так, я потрясен такой честью, - машинально брякнул Франк, думая совсем о ином.
- Вот и великолепно, - потеплел, если можно было так сказать о душераздирающем скрежете могильных плит, голос грозного лорда. – В таком случае с вашего согласия мы сможем, после недолгой подготовки, начать древний и красивый ритуал Очищения Пламенем, которым отмечен любой, носящий сейчас звание магистра.
- Скажите, мой лорд, а паладин Дамикор, который доблестно прошел со мной весь мой путь на Поверхности – будет ли он также вознагражден по заслугам? Я уповаю лишь на вашу милость.
- Все мы, - печально, будто эпитафия, проскрежетало из динамиков, - будем вознаграждены по заслугам. Только по ним. Будьте уверены.
- Серебряный Всадник? – нарочито мягко окликнул воина Гахл, отворяя дверь в его келью, где на узкой девичьей кроватке все еще без сознания лежал Мартен, закутанный в серую робу. Сам боец сидел возле него и с помощью нехитрых манипуляций промасленной тряпкой приводил в порядок свое оружие. Его бастард, с которым он был неразлучен, даже находясь в своем углу, уже был прислонен к стене и начищен до блеска, так что на гладком лезвии не было замечено ни одного заусенца или зазубрины.
- Да, Командор? – поднялся на ноги паладин, вытянувшись в струнку перед начальником, и с любопытством оглядел новый черный доспех Гахла с багрово-красным бархатом на наручах и крагах поножей и большой, мерцающей оранжевым цветом пентаграммой на нагруднике, отмеченном зловещими надписями, среди которых основное место занимало вычерченное темными рунами имя «Baphometus». Тонкие, щегольски закрученные черные усики воина, резко выделявшиеся на смуглом, почти восточном лице, были прикрыты снизу массивным латным воротником.
- Мне поздравить с успешным возвращением, или не стоит?
Через забрало воина просочилась сдавленная мрачная усмешка.
- Не стоит.
- Я так и думал. Много выдалось трудностей?
- Не больше, чем обыкновенно. Работаем, с Таланосом.
Гахл ядовито улыбнулся в полосу стали, скрывающую тонкий рот.
- В любом случае, тебе, за участие в таком славном деле, значительно поднявшем авторитет нашего ордена среди высших чинов Инквизиции – их Трибунала, я бы даже сказал, полагается награда – почетный крест. Церемония сегодня – в личной часовне ордена в Марготе. Дело политическое. Придется присутствовать.
- Как прикажете, - безразлично пожал плечами Дамикор.
Командор прищурил тяжелые темные веки, блеснул мутными, бесцветными, как у дохлой рыбы, глазами.
- Что-то не так? – спросил он.
Паладин, скрипя сочленениями налокотников, скрестил руки на груди.
- Все отлично.
- Тогда я вас жду. Церемония начнется через полчаса.
К знаменательному часу ритуала Очищения Пламенем Собор, в глубине которого на амвоне возвышалась огромная статуя Таланоса – безликого воина, облаченного в невообразимых размеров доспех, и сжимающего высокий башенный щит в правой руке, и весы – в левой, был украшен, как никогда. Вполне характерным было то, что весы не находились в равновесии – отмеченная мраморным крестом чаша была значительно ниже и, очевидно, перевешивала зло. То есть – все остальное. Скульптура притягивала внимание более всего остального, но внимания заслуживали и великолепные, пышные и роскошные гномьи витражи и мозаики, изображающие сокрушающего врагов – нечисть, колдунов и проклятых Господа и его воинов, венчанных сверкающими коронами-нимбами. Правда, доброты и тем паче милосердия их суровые лица не выражали. Промеж порталами стояли, подпирая сводчатый потолок, высокие колонны в дорическом строгом стиле.
На своды храма бросали разноцветные всполохи языки огня, бьющие из ровных, будто приоткрывшихся на время расселин в полу.
- Высший инквизитор Франк Сайтен – раздался зычный голос Кселаса, - знаешь ли ты правила Очищения Пламенем?
- Знаю, но с вашего позволения выслушаю еще раз, - пробормотал инквизитор, встав перед бурлящей струей пламени и чувствуя ее жар и расшвыриваемые ей горячие искры.
- Ну, в общем-то правил тут и нет – ваша цель – всего лишь дойти до статуи нашего повелителя, миновав столпы пламени опаляющего и огня испепеляющего. Считается, что это сможет сделать любой, кто угоден Таланосу, но на практике – omnis в принципе. Дело несложное, это лишь обряд.
- Лорд! – увещевающее зашипел Сахтер из-под белой шляпы, надвинутой на глаза.
- Ах, да. В общем – удачи. С Богом, инквизитор.
Франк тяжело вздохнул и устало усмехнулся. Сделал шаг вперед, почувствовав, как вскипел под ногой сноп священного пламени.
И исчез. Растворился, пропал, растаял в воздухе, осыпавшись клочьями густого серого тумана, но через мгновение рассеялся и он. Инквизитор испарился прямо на глазах множества своих собратьев и всего Трибунала, с крайним удивлением взиравшего на флегматично попыхивающую пламенем, будто трубкой, расселину в белом мраморе.
- Что за дьявольщина, - пробормотал себе под нос капеллан Релам, и, не желая терять даром драгоценное время, пригладил торчащие во все стороны, похожие на сухую солому волосы и закурил.
Через мгновение перед глазами остолбеневших охотников возник Франк – лишь легкое дуновение несшего пыль ветра словно проявило его силуэт уже далеко позади первой трещины.
- Инквизитор! – громогласно крикнул Вальтер, автоматически положив руку на покойно висящий в кожаной петле на поясе кинжал. – Что происходит?
- А в чем дело? – не понимая всеобщего возмущения и доносившихся с разных сторон удивленных воплей, обернулся Сайтен.
- Человек только что исчез, как будто бы его и не было, а потом внезапно появился из воздуха, и вы еще спрашиваете? – раскрыл глаза бородач.
- Это какое-то колдовство, - тихо прорычал Сакрамонд в разбойничьи усы.
Франк прищурил левый глаз и мрачно покосился на Каина, стоявшего в передних рядах. Он начинал понимать, что произошло.
- Инквизитор, - угрюмо окликнул Франка Кселас, - вы можете что-нибудь сказать, чтобы развеять наши сомнения? Что вы сделали? Магия это или что иное?
- Это не магия, - раздался негромкий голос Белзамина, вышедшего вперед. – Это Носферату – высший вампир, крайне редко получающийся при превращении человека в вурдалака. Ранняя стадия изменения человека после такой метаморфозы характеризуется непроизвольными транслокациями на короткие расстояния при опасности жизни и машинальными телекинетическими ударами, возникающими даже в том случае, если человек не владел этим искусством доселе. Поздняя стадия формирования чудовища отличает его от всех остальных вампиров отсутствием необходимости в непосредственном употреблении в пищу крови живых существ – он может питаться жизненной энергией, витающей вокруг него – например, исходящей от больных или умирающих. Его меч способен передавать ему ее напрямую, раня кого-либо. Разве не так, Сайтен?
Франк ненавидяще скривился, ничуть не удивившись такому предательству.
- Это ты прочел в своей проклятой книге, чародей? Да, я – вампир. Я выжил только благодаря этому, когда был ранен, иначе – сгинул бы так же, как и все, отправленные вами на смерть, именуемую «Паломничеством». Какого еще объяснения угодно вам? Истинного раскаяния? Но я не еретик. Осознания? Я – не вор. Я – слуга Таланоса, и он, - инквизитор указал пальцев на безмолвную статую, - не отвергает меня.
Вальтер пожал плечами и медленно убрал руку с ремня.
- Возможно, в этом есть некоторая часть veritas, - пробурчал он в бороду. – Собственно, такого рода метаморфоза произошла не по воле инквизитора, а против нее, он не отрекается он нашего повелителя и продолжает служить ему. Не вижу причин для сильного беспокойства.
- Не видите? – взвыл Сакрамонд, запуская пальцы в грязные волосы. – Значит, вы слепы! Это же носферату! Этот малефик подлежит смертной казни как любое другое зло!
- А вы – бывший смертник и убийца от начала, помилованный только за уход в монастырь, - зловещим тоном, который Франк слышал у добродушного лорда впервые, заявил Вальтер.
Сакрамонд окаменел и, казалось, первый раз в жизни утратил свой обыкновенный самодовольный вид. Ничего не ответил, только судорожно задергал веком и опустил голову.
- Есть очень простое средство, чтобы проверить лояльность любого инквизитора, если она находится под сомнением, - нарушил тишину Никадем.
- Ну и?
- Способ стар как мир. Пускай собственными руками казнит какого-нибудь предателя, или преступника, или колдуна – если он верен Священной Инквизиции, это не составит ему труда.
- Великолепно, - необыкновенно злорадно усмехнулся вдруг Белзамин. – Я согласен с таким решением.
- Это жестоко, - заметил Вальтер, покачав головой.
- Это разумно, - мягко поправил его Рафаэль.
Высокие белокаменные двери часовни ордена в Марготе, исписанные простыми, даже примитивными неяркими фресками, отворились настежь, и длинная процессия из закованных в стальные и бронзовые, с обильно усеянными блестящими заклепками кожаными нагрудниками, доспехи рыцарей, простой наемной стражи и личной охраны магистра Радамента – представителя Инквизиции, вошла в небольшой зал. Впереди всех шагал второй человек после Гроссмейстера – Командор Гахл, облаченный в развевающийся черный плащ с кровавого цвета бархатной подбивкой, поверх которого лежал широкий парадный полутораручный меч с золотой полукруглой гардой.
Авель Радамент, закутавшийся в белую священническую робу и глубокий капюшон, нес в руке медное кадило, сочившееся тонким ароматным дымом. Инквизиторы Хант Анклинус, следовавшие за ним , сжимали в руках короткие древки хоругвей и знамен – почти все окружение магистра имело в прошлом духовное звание. Все они выстроились вокруг стоящей в глубине скромной скульптуре Таланоса – жалкого подобия той, что величественно возвышалась в Соборе. Перед ними встал, клацнув пятками железных сапог, Гахл и еще один рыцарь Бафомета, несший его имя на своих латах и перстне.
- Преклони колени, Дамикор, Серебряный Всадник, - монотонно и торжественно прозвучал голос Радамента, спокойно помахивавшего кадилом и вдыхавшего сухой запах фимиама.
Паладин сделал несколько шагов в его сторону и встал на одно колено, чувствуя закрадывающийся в душу холодный страх. Он удивился: ведь он, как мертвец и лич, не должен был ощущать каких-либо эмоций.
- Итак, вам, за вашу доблесть, за вашу храбрость, веру и преданность делу ордена и Инквизиции, вручается одна из высших наград истинно верующих – золотой крест с треугольником имени архистратига Сантума. Снимите же шлем, рыцарь, дабы я мог возложить на вас цепь.
Глухой шум донесся из-за забрала Дамикора. Он резко встал на ноги и отбросил в сторону стальной горшок. Над обмотанным старыми бинтами подбородком засветились голубым пламенем пустые глазницы, и темные седые волосы, росшие из серого черепа, разметались по лицу.
Смуглое лицо Гахла вытянулось, а Радамент от удивления выронил со звоном покатившееся по полу кадило. Красные угли рассыпались по мрамору.
- Ублюдок, - прорычал Командор, - зачем ты выдавал себя за нашего брата?
- Не забивай головы пустыми иллюзиями, - глухо прокаркал лич, и бастард его с лязгом вышел из ножен.
Из мгновенно заискрившейся ладони рыцаря Бафомета, выкинутой вперед, вылетела страшно дымившаяся огненная ракета, с грохотом врезалась в кирасу Дамикора но заставила его лишь отшатнуться. Жуткая гримаса исказила обтянувшую череп пепельную гнилую кожу, и нижняя челюсть задвигалась под повязкой, будто ухмыляясь.
- Еще одна иллюзия, чернокнижник, - прошипел он, поднимая руку с клинком. – Все могу в укрепляющем меня Таланосе, имя коему – Victor et Tetragrammaton – имеющий очи да видит.
Страшный электрический разряд пронесся от его раскрытой длани, и ветвящаяся на лету молния вгрызлась в доспех Гахла, заставив его задергаться и рухнуть наземь.
Под всеобщее молчание, удивительным образом воцарившееся в часовне, лич подошел к конвульсивно содрогавшегося от перебегающих по нему мелких молний Командору и взвесил на ладони свой бастард, приготовившись ударить.
- Я – всего лишь еще один мертвец, друг мой. А ты – еще один колдун.
Белзамин торопливо прошел вслед за Александром Новиковым в катакомбы Торменторума, и, не обращая внимания на воющих заключенных, обратился к последней камере, в которой, скрестив руки на груди, сидел Люциан Астат. Некромант бодрствовал, не поддавшись царящей в подземелье атмосфере болезненного, всеобъемлющего, всепоглощающего сна и дремы, которому рано или поздно предавался каждый узник. Его лицо с отросшими волосами и светлой неряшливой бородой, носило печать рассеянной задумчивости. Тонкие пальцы постоянно двигались.
- Что ж, еретик, - мрачно заметил Сигифер, подойдя к коричневой от ржавчины решетке и опираясь на нее ошипованной рукавицей. – Пришло время для казни. Впрочем, у тебя есть небольшой повод для радости – своей смертью ты спасешь жизнь одному человеку.
- А мысли, что мне совершеннейшим образом плевать на ваших людей, всех без исключения, не изволили приходить в вашу голову, уважаемый?
- Ты с ним знаком. Уверен, что эта встреча тебя удивит.
- Хотелось бы надеться испытать хоть какую-нибудь поразительнейшую эмоцию перед казнью.
- Надейся. Однако приятной такая эмоция будет вряд ли. Эй, офицер, - обратился он к смирно стоящему рядом воину с перекрещенной шипами буквой «Т» на груди. – Дайте черный мешок, кандалы покрепче и конвой.
Просторный внутренний двор Обители Святости сегодня был переполнен людьми. Здесь были и охотники, держащие в руках самое разнообразное оружие – от палиц и мечей до коротких обрезов и автоматов, инквизиторы всех Хантов – в черных плащах Андидума, багровых тогах Бетрадума, легких белых мантиях Анклинуса и ярко - пурпурных одеяниях Пентаграмматика, допущенные любопытные из Маргота – любители поглазеть на жестокие зрелища, капелланы, священники, магистры…Сегодня был торжественный день – день публичной казни. Вести об это разошлись уже давно, и посмотреть на это зрелище уже собралась огромная толпа.
В центре оцепленного охотниками круга лежал стоял, вонзенный в выемку, крест, сработанный из некачественного, крошащегося железа и покрытый снизу черной копотью. Под крестом, с которого свисали связки грубых веревок, была сложена из дерева и веток основа для костра, смешанная с горючими и легковоспламеняющимися материалами. Небольшая складная лестница была прислонена к впечатляющему орудию казни с земли.
Около него, ссутулившись больше обыкновенного, стоял высокий человек, казавшийся значительно ниже, чем был на самом деле. Казалось, что он готов упасть, и, чтобы не допустить этого, опирался на длинный изогнутый меч, исчерченный десятью ровными круглыми пентаграммами. В левой руке он сжимал горящий факел – так крепко, будто боялся выронить.
Затуманенным взором Сайтен, отчего-то чувствовавший, будто все это происходит не с ним, смотрел на отворяющиеся двери Обители и небольшое печальное шествие, во главе которого, сверкая начищенной, исписанной пятиконечными звездами фиолетовой броней, вышагивал Белзамин, сразу за ним брел, спотыкаясь, невысокий человек с черным мешком, натянутым на голову. Из мешка раздавались приглушенная недобрая ругань и проклятия. Замыкали процессию бойцы Торменторума – угрюмые люди в багровых масках с перекрещенными двухсторонними секирами спинами.
Лорд Сегептус, в этот особенный день соизволивший предстать на всеобщее обозрение, массивной перчаткой подкрутил маленькое колесико на шлеме, отрегулировав транслятор, и его громовой, искаженный демоническими хрипами и повизгиваниями бас раздался над площадью:
- Дамы и господа, леди и джентльмены, братья и сестры! Спешу сообщить, что правильным и политически грамотным я считаю лишь последнее обращение, для не имеющих уши и не слышащих поясню: «Братья и сестры». Причина до смешного проста – именно в нем на первом месте стоит обозначение мужского пола, противоположность которого на нашем собрании крайне редка и встречается нечасто. Сегодня счастливый день для одних и печальный для других. К счастью – счастливый для нас и лояльных Инквизиции людей, и несчастливый всего для одно казнимого. Однако, смерть – не есть ли встреча с Таланосом?
Толпа зашумела, соглашаясь с лордом.
- Боюсь огорчить, в данном и конкретном случае – не есть. Потому что судимый…извините, казнимый – мерзкий еретик, колдун и чародей, некромант и демонолог, и посему смерть для него – встреча с дьяволом, суть гнусными демонами Демигором или Тордамом, коим и служил он всю свою поганую жизнь.
Сайтен не удивлялся – подобные же слова говорились обо всех убиваемых иноверцах.
- Итак, привяжите казнимого к кресту, друзья мои, - замогильным голосом проскрежетал Гельфард.
Человека в черном мешке схватили под руки и поволокли к центру. Неторопливо, общими силами, привязали к страшному орудию так, что суровые веревки вгрызались в плоть и заставляли руки краснеть и вспухать от прилившейся к ним крови. Ноги освободили от стоптанных помятых сапог, поставили на специальную подставку, позволявшую свободно стоять на ней и дышать, плотно примотали их к искрошившемуся и почерневшему железу. Один из людей в красной маске, приподнявшись на лестнице, напоследок сдернул с Люциана Астата мешок.
Сайтен остолбенел и безумными глазами уставился на некроманта. Некромант уставился на того, с кем столь долгое время путешествовал и устало, через силу улыбнулся.
- Альберт…- шепотом протянул он. – Вар Тревис. И ты…
«И я», - не пронеслось, но неспешно прокралось в голове Франка, согнувшегося от навалившейся на него тяжести еще более.
«И я?».
Ассистенты палача, мерзко посмеиваясь, отходят в сторону, вытирая ладони промасленными обрывками тряпок.
- Ты будешь меня казнить? – спрашивает Люциан, кашляя и со свистом дыша.
« И я?!».
- Ты?! – хрипит Астат; суженные от страдания глаза его наливаются кровью.
«И я…».
- Excommunicatus. Mors, - произносит голос Сегептуса.
- Что ж, прощай, - дернувшись, шепчет некромант. – Не поминай лихом, инквизитор. Альберт Вар Тревис…
Сайтен поднимает ставший чудовищно тяжелым факел. Глядит на весело пляшущее на его вершине пламя, перебиравшее намотанные на конец куски ткани. С трудом переставляя кажущиеся свинцовыми ноги, подходит к аккуратно сложенному под крестом дереву и растопке. Обращает взгляд на умоляющие и слезящиеся глаза Астата.
Он поднял руку и решительно швырнул факел
В сторону.
- Я не стану убийцей, - зазвенел сталью его голос. – Я не сделаю этого.
- Ты сможешь, - убежденно сказал Белзамин.
- Я не про это. Я – смогу. Но – я не сделаю этого. Будьте прокляты.
Мгновение – и обрывки чародейского тумана собираются в одно целое на вершине креста. Рассеченные клинком инквизитора веревки бессильно упали на землю, хрустнув в куче сухих веток. Франк двигался с невообразимой скоростью, глаз обычного человека не мог замечать его передвижений – он казался лишь дерганой, метающейся тенью, везде оставлявший лишь клочья тьмы после себя, окутавшей вскоре все орудие пытки.
Миг – и тело Астата рухнуло в ловко подхватившие его руки Сайтена.
- В чем дело?! – загремел рык Сегептуса. – Что ты творишь, высший инквизитор Франк Сайтен?!
- Я? – на секунду остановился постоянно двигавшийся вампир, силуэт которого казался размытым пятном. - Наш дом – там, где нас любят, и имя наше произносят лишь те, кто нас ценит. Мое имя – Альберт Вар Тревис, Несущий Весть, я – носферату. Забудьте этот пустой звук – мое старое имя, пусть оно шипит ядом на устах скудоумных фанатиков, которые меня так называли.
- Жаль. Убейте еретика! Еретиков!
Первый же подскочивший к инквизитору воин мгновенно рухнул наземь с хриплым воем, не успев даже уследить за лаконичным росчерком меча, и из его вскрытого клинком горла высоко ударила струя крови. Тот же даже не осознавал, что творит – звериный инстинкт выживания будто активировал его скрытые до сих пор способности, и даже с худым телом некроманта на плече он действовал с неимоверной скоростью.
Ужасный крик – и ноги, а затем и голова очередного врага отделяются от тела, окропившись багровым фонтаном.
Внезапно колдовской клинок оказался заблокирован тем, что, в отличие от хрупкой стали обычных мечей охотников, могло ему противостоять.
Мучитель Душ намертво встал на одну из зазубрин Брата Боли. Глаза Сигифера Белзамина пылали страшным демонским пламенем, лицо было искажено яростью до неузнаваемости.
- Сайтен, опомнись, - прошипел он сквозь стиснутые зубы, - все еще можно исправить! Брось оружие!
Инквизитор сам не понял, как у него это получилось, но от его сжимающей клинок руки метнулся сгусток силы, и лорд отлетел в сторону, сбив с ног еще одного бойца и чуть не напоровшись на его топор.
Быстрые слова заклинания сорвались с языка обезумевшего от гнева Белзамина, и дымящаяся огненная бомба пронеслась вперед, метясь в противника. Мгновение – и тот, вместе с Астатом, которого он нес, как пушинку, очутился прямо на вершине главного корпуса Обители, около возвышавшегося там золотого креста. Пламенный шар попал в неудачно вставшего рядом послушника, и его одежды охватил дикий, деловитый огонь.
Альберт ощутил, будто кто-то его зовет – настойчиво и непреклонно. Его мысли шквалом пронеслись по всему миру – и наткнулись на валявшийся до сих пор в кармане магический амулет-череп.
Меч скользнул в ножны.
- Мартен?
- Да, - сорванным голосом ответил тот, - мы бежим из Маргота, за нами погоня. Нам нужна твоя помощь.
- Взаимно. А кто это – «мы»?
- Я и Дамикор. Они поняли, кто он, он убил с дюжину человек, но все же спас меня. Не смог лишь рыцаря Бафомета и вашего магистра.
- Отлично. Я с Астатом. Правда, врагов у меня побольше. Идите к Обители – мы сможем вырваться, если будем вместе.
Белзамин отшвырнул несколько человек в сторону, вышел вперед, оттеснив суетливо копошащуюся, будто муравьи толпу орущих и неистово воющих охотников. Вернув Мучителя Душ на пояс, он протянул скрюченные пальцы, и чернейшая, отливающая кровью тень зашевелилась между ними, холодные губы искривились в исковерканных словах, бывших лишь извращенной пародией на человеческий язык.
Однако не инквизитор был целью темных чар.
Слюна, слизь и жгучая желтая желчь хлынула у Люциана горлом. Лицо его потемнело, обнаженная грудь пожелтела и покрылась ужасными черными пятнами. Глаза, извергающие потоки розовых слез, закатились и побелели.
- Все, кроме тебя…- прошептал он.
Через секунду изо рта у в страдании исказившего лицо Астата потекла смердящая черная жидкость и уже сворачивающаяся кровь, а через две он уже был мертв и как кукла повис на руках Вар Тревиса.
Тот до хруста сжал челюсти и взвыл от отчаяния, запрокинув голову. Губы его прорезали изнутри длинные вытянувшиеся клыки.
Огромная цепная молния, исходившая из железной перчатки Дамикора, поразила нескольких несшихся к нему с громкими боевыми кличами охотников. Мартен, следовавший за ним след в след, полоснул по оглушенным электричеством воинам длинной очередью из «Стаггера» и отбросил в сторону опустевший магазин.
Острый взор инквизитора заприметил их издалека – рыцаря, с удивительным рвением размахивающего вокруг себя бастардом, всего забрызганного багрянцем крови, и закутанного в серую робу некроманта, держащего легкий автомат в одной руке и мощный шестизарядный револьвер – в другой.
Альберт мгновенно переместился к ним, сверкнув искрами тумана, положил руки на плечи паладину и магу – и затем метнулся обратно. Снизу, под крестом, царила неразбериха и хаос – люди и инквизиторы смешались в кучу: одни несли длинные лестницы, другие неуверенно палили по крыше Обители из пистолетов и винтовок, третьи размахивали руками и что-то кричали – упоенно и бешено.
В воздухе витала ненависть.
- Куда сейчас? – пытаясь перекричать воцарившийся в подземелье шум, спросил Карн, опустошавший обойму за обоймой в бесконечную разноцветную толпу, сновавшую снизу.
- В Трэль-Талос. Я – вампир, ты – колдун. Объединив наши силы, мы сможем телепортироваться в город – это последнее место, где им вздумается нас искать. К тому же город огромен и пуст, там есть, где спрятаться.
- А Люциан?
- Мертв. Белзамин убил его.
- Твой друг?... – не веря своим ушам, качнул головой бледный Мартен.
- Нет. Теперь нет.
Чародей, бывший инквизитор и паладин, оплетя себя волнами магической силы, соединились в словах заклинания. Вампир действовал, полагаясь на свои животные инстинкты, воин – на слепую веру, маг – на знания. Сверкающая вспышка поглотила их тела и швырнула через пространство далеко из Обители Святости, в оставленный город проклятых эльфов.
- Они исчезли, - тихо сказал Сигифер Белзамин, опустив клинок
- Так и есть, - согласился Вальтер Кселас.
- Это ведь восстание? Маленькая революция? Ересь?
- Нет, - задумчиво ответил лорд Пентаграмматика. – Ни то, ни другое, ни третье. Это всего лишь освобождение. Из клетки, и тюрьмы.
- Но мы должны провозгласить это ересью?
- Да, - равнодушно кивнул Сигифер. – Именно так – ересью. Это позволит казнить многих и очень долго держать в страхе остальных. Так нужно. Любое неповиновение – ересь. Любая ересь – чума и смерть. Чума – вещь метафорическая. Условная. Смерть – нет, и исполнить ее – наше дело.
- Жестоко.
- Разумно.
Почти никто не удивился, увидев выходящую из дверей основного корпуса огромную фигуру, выпускавшую из труб за спиной фонтанчики пара. Когда на нее упал свет магических кристаллов, свисающих во множестве с потолка, засверкали тысячи драгоценных камней – рубины, изумруды, чистые как слеза алмазы…
Камень Души, покачивающийся на великолепно изукрашенной кирасе.
Верховный Инквизитор выходил из потайных катакомб, в которых провел несколько лет. Глаза его пылали. Он готов был править. Менять. Разрушать и создавать.
Сильной рукой древнее создание сбросило с себя последние осколки тяжелых заговоренных цепей и чернокнижных печатей.
Теперь, после этого легендарного дня, прозванного впоследствии днем Первой Ереси, Ереси Некромантов, всем было ясно, что все, что ни происходит – к лучшему.
Two Heresies
Part III - Flowers of Hatred
Глава I. Из катакомб в души.
« Мы искали зло в гробницах
Находили – ничего.
Мы не знали, где темница
Где убежище его. »
Неизвестный поэт
- Какие новости, Мартен?
Карн устало вздохнул, хрустнул спиной, присел на большой квадратный камень, поджав под себя ноги, отстегнул кожаный ремешок с коротким мечом и не глядя отбросил в сторону. Надолго приложился к наполненной ледяной озерной водой медной фляжке. Высосав полсосуда с чрезвычайно мрачным видом, завинтил пробку и вперил унылый взор в сторону произнесшего это Вар Тревиса, бледно мерцающие в полумраке глаза которого весело поблескивали из угла.
- Ты спрашиваешь, какие новости? То есть это – помимо того, что непонятно из какого загашника вылез сам Верховный Инквизитор – живая или не вполне легенда? Помимо того, что гномы наконец достроили новую Обитель Святости у западу от Маргота и к югу от Темного Портала? И, конечно, помимо того, что нас всего трое и мы уже дней десять скрываемся от праведного гнева инквизиторов в полуразрушенной башне бывшей Цитадели Культа?
- Ну да.
- В таком случае новостей немного. Инквизиторы, откровенно говоря, совершенно не подумали, где им жить после превращения старой Обители в руины Черными Душами. Как, впрочем, и раньше – тогда они встали слишком близко к Залам Сепхерофта, теперь – к Порталу. Тот словно обрел новые силы – нападения дентрадов участились до неприличия. Неприличия для инквизиторов, естественно. Еще что? В городе говорят, вампиры из Бруданешта осмелели. Стали заходить за второй зал, чего раньше за ними не водилось. Видать, нежити там поубавилось.
- Вампиры? – задумчиво протянул Альберт. – Это хорошо. Значит, будет легче добраться до Лейтера. Жажда все обостряется, я начинаю беспокоиться. Сильно.
- Думаешь, он тебе поможет?
- Помогает же всем остальным?
- Все остальные - обычные вампиры, зараженные болезнью магического происхождения люди или эльфы, получающие энергию из крови. Носферату же сродни потусторонним существам и духам куда больше их – об инфекции здесь речи уже не идет. Скорее – о полной мутации.
- Утешил.
- Зато правда, - флегматично пожал плечами Мартен. – Знаешь, школа Люциана, земля ему пухом, не прошла зря.
- Знаю. И все же оставаться вечно втроем невозможно.
- А есть варианты?
- Я думаю восстановить «Кровавую Мессу» или что-то в этом роде. Вызволю из цепких лап Белзамина и Кселаса нескольких преданных мне людей, с которыми мы прошли не одну битву, исполню наконец-то заветную мечту Фресша, вырвав его у вурдалаков. У Милората – ведь главный там он. И расклею объявления в Марготе – идет набор в дьявольскую секту некромантов, желающим рисовать кровью пентаграмму и вызывать демонов у всех на виду – а потом мы найдем вас. Ты зря смеешься – на самом деле люди довольно часто и легко ведутся на такие надписи. Это было очевидно еще на Земле. А?
- Звучит фантастично. После выхода на свободу кровопийцы и изувера, который сможет дать фору всей остальной Инквизиции, вместе взятой, а также после того дня, когда свершились события, со свойственным им пафосом провозглашенные Ересью Сайтена или чем-то в этом роде, контроль усилился. Все чаще выходят из новой Обители рейды, громя и сжигая дотла близлежащие лагеря дентрадов, удвоили свои усилия шпионы и агенты в Марготе здесь и Керате с Ланкаресом там, на поверхности. В городах редкий день обходится без публичных казней – пищи для вездесущих зевак. Заниматься сейчас претворением твоей идеи в жизнь было бы неразумно. Хотя – она мне нравится, честно. Только прошу тебя не забывать, что название «Кровавая Месса», как бы оно не было мне дорого, было выдумано предателем Сантасом и вполне отражало род его деятельности. Печально, правда? Имя нашему дому дают наши враги, и это не мешает нам его любить.
- Но все же стоит поговорить с Лейтером.
- Я много читал о Бруданеште, Франк… - нахмурился Мартен, подняв вверх палец.
- Я – Альберт.
- Мне нравится твоя принципиальность. Так вот, Альберт, общество Бруданешта складывалось очень давно и фундаментально, если это можно назвать обществом. Паладин Дамикор рассказывал мне о вампире, которому было более восьмисот лет. Стоит учесть, что даже если он не старейший из живущих там, то всем остальным по меньшей мере в два раза меньше. Младше они быть не могут – воспроизводство вампиров протекает крайне медленно. Раньше, когда Темная Империя уже начинала превращаться в огромный склеп, но люди в ней еще оставались, вампиры использовали их как пищу. Теперь же им необходим Таурматург – конечно, нежить тоже состоит из плоти и крови, но, несмотря на иммунитет всех кровососов к болезням и ядам, их кровь – или черная зловонная жижа, текущая в жилах – напичкана таким количеством токсинов и магических ядов, помимо Тордамовой Проказы, чумы и прочих малоприятных вещей, что пить ее было бы самоубийством. Понимаешь, о чем я?
- Почти.
- Отнять у них Таурматурга – значит отнять у них возможности к дальнейшему существованию и выживанию. Это то же, что и вырвать у человека сердце, наивно полагая, что он выживет. Просто так они его не отдадут.
- Кто сказал, что я собираюсь у них спрашивать? Сам Фресш пойдет за мной. Мнение его подопечных меня не интересует.
- Мне показалось, или тебя в первый раз не интересует мнение ближнего твоего? – ехидно спросил Карн. После длинной речи и утомительной разведки он почувствовал желание подкрепиться, и из глубин полупустого рюкзака выудил жестяную банку с соленой рыбой и принялся жадно есть, погружая в нее руки чуть ли не по локоть.
- Мои ближние – это мои друзья, те, кто не желает мне зла и те, кого я жалею. До идеала «Святого Закона», недавно еще бывшего для меня священной книгой, я явно не дотягиваю: там написано, что все окружающие – мои ближние. Что ж, если я кого-нибудь убью и закопаю подальше, он мне перестанет быть ближним? Нет, нельзя вечно следовать странным написанным правилам, авторы которых часто страдают неоправданным идеализмом и гигантизмом – ведь они говорят за весь мир. Альфред – мой ближний. Я его хорошо знаю и жалею. Его мнение: от вампиров надо уходить. Уважаю.
- Еда заканчивается, - мрачно заметил молчаливый обычно Дамикор, угрюмо глядя на быстро опустошаемую Мартеном жестянку. – Мне она не нужна, но вам?
- Ничего. Город оставлен. Домов здесь много. В каждом доме есть запасы – на случай осады дентрадами или Инквизицией. Нам нужно всего лишь встать и поискать – и все найдется. Оружие, патроны, пища. Вода. Радуйтесь! Нас всего трое, Трэль-Талос огромен, а времени на его разграбление у нас бесконечно.
- Не думаю, - серьезно заметил носферату. – Мы сидим здесь уже достаточное количество времени. Скоро произойдет что-нибудь необычное, и вряд ли в нашу пользу.
- Почему ж? – пожал плечами Мартен.
- Такие события, как ереси, не заканчиваются просто так. Перед поимкой и казнью – они влекут последствия. Хорошие или плохие. И перемены – скорее всего, плохие.
Разве нет?...
- Проклятые твари, - прорычал Белзамин давно обкатанную на языке фразу, употребляемую в основном во время истребления врагов иной расы по отношению к самим врагам.
Мучитель Душ со скрежетом пробил толстую пластину, очевидно, заменявшую дентраду кирасу, и прошел насквозь, вместе со струями дымящейся крови вырвавшись из спины существа. Сквозь сжатые длинные клыки полудемона вырвался яростный хрип, и его когтистые лапы потянулись к шее Сигифера, но клинок провернулся в ране, с легкостью разрывая ярко-красную плоть, и дентрад с диким хрипом опрокинулся навзничь, отброшенный ошипованным сапогом. Увенчанная двумя выгнутыми рогами голова, взбороздив утоптанную землю, безвольно откинулась назад, и бросающие янтарные всполохи звериные глаза потухли.
- Надоело, - решительно прорычал Белзамин, всаживая в лоб чудовищу разрывную пулю из «Темного Хранителя» и, мрачно прищурив глаз, глядя на растекающиеся по земле мозги твари. – Портал страшно обострил свою деятельность – я не помню таких диких недель, когда каждый день оттуда выходит около двух сотен тварей, и весь Пентаграмматик срывают с места и диким фанатичным воем приказывают лететь на юг и рубить демонов. Надоело.
- Ну, - глухо заметил магистр Идорат, - насчет фанатичного воя вы явно погорячились, лорд. Не был ли он оправдан жестокой необходимостью и соображениями безопасности? Не был ли он издаваем вашим кумиром и другом – Верховным Инквизитором, недавно столь триумфально вышедшим из места своего укрытия? Не был ли он благословлен и одобрен Трибуналом?
- Все так. Но воем он от этого быть не перестал.
Трудно передаваемый звук прохрипел из-за железной маски Селека. Волосы его, некогда сбритые, уже подрастали и были прикрыты легким капюшоном, а под шеей теперь покоился амулет с изображенным на нем символом Пентаграмматика. Глаза, видневшиеся в потекших неровных прорезях в стали, были налиты кровью, страшно слезились и влажно блестели болезненной желтизной. Ладони его все так же сжимали две короткие искривленные сабли, залитые кровью.
- Да?
- Да. Вой. Везде вой, отовсюду вой – от друзей, от врагов, от бывших друзей – среди этого списка тяжело выбрать наиболее чудовищных существ. Самое страшное, когда он может звучать приказанием - гораздо проще, когда его обладателя можно убить и не думать ни о чем.
- Да? – сиплый голос Идората зазвучал еще более издевательски. Казалось, после того страшного происшествия с маской магистр изменился, и не в лучшую сторону: в нем появилась нервозность, неистовая раздражительность, пессимизм, яд. Все сторонились его – боялись обидеть, понимая, как ему тяжело было потерять свое лицо и свою красоту. Замечая это, Селек бесился еще больше и расшвыривал все в своем кабинете, когда возвращался в него. Сестра была единственным человеком, могущим хоть на время успокоить его, хотя и ей это не всегда удавалось.
- Именно так. Эти твари, судя по донесениям разведки, устроили еще один лагерь неподалеку от коридора, ведущего к Темному Порталу, к югу от Маргота.
- И откуда только они берут броню и оружие? – подивился подошедший к ним капеллан Релам, нервно дымя.
- Куют сами. Они не такие уж и животные, какими кажутся. В том районе множество оставленных и заброшенных гномьих шахт, из которых дентрады выжили их владельцев, захватил весь запас железа, признаться, довольно внушительный. Так или иначе, эти шахты, расположенные на западе отсюда, сейчас наводнены демонами. Странно, что гномы до сих пор ничего не делают с этим.
- Странно или еще более странно, чем хотелось бы.
- Что ты имеешь в виду?
Лотас невозмутимо пыхнул сигаретой, затянулся и пожал плечами.
- Здесь, на Акнарте, очень мало странностей. Много мы не могли объяснить там, на Земле, считали это странным, таинственным, мистическим или чудесным. Здесь же чудеса в полном ходу и всеобщем употреблении – однако воспринимаются нами уже не так, не правда ли? Я уверен, что и дело с гномами рано или поздно найдет свое логическое или нет объяснение.
- Это правда, - кивнул Белзамин и оглянулся на застывшие в ожидании войска Пентаграмматика, облаченные в пурпурные одежды, на которых темными грязными пятнами выделялась кровь.– Это был лишь передовой отряд. Сейчас – продвигаемся вперед, в ближайшую к городу заброшенную шахту, там они устроили свой лагерь. Еще много смертей будет на нашем пути, и все они…
- Во имя Таланоса? – насмешливо спросил Идорат, булькнув горлом.
Белзамин помолчал.
- Да. Нет? Спорно.
Темный, тускло освещенный лишь торчащими из стен огромными голубыми кристаллами, которые здесь добывались, круглый проход, извиваясь, торопливо убегал в глубь пещеры. Над узким отверстием в скале, которое служило дверью вглубь породы, висело грубое полуистлевшее полотнище со все еще яркой, написанной сочными красками эмблемой Гномьей Торговой Гильдии – тугим кошелем с золотыми монетами, на котором был нарисован весело подмигивающий зрителю череп. Рядом с ним висел вниз головой на цепи давно потухший факел.
Белзамин первым прошел вперед, пригнувшись, и вскоре вышел в главный зал шахты, из которой, поддерживаемые железными и чугунными кривыми балками, вели боковые проходы. Посредине пещеры ярко и задорно щелкал искрами большой костер, основой для которого служил сложенный из двух тонких досок крест, на котором еще тлел, осыпаясь зловонным пеплом, черный обугленный скелет, словно в отчаянии открывший рот, через которую ввысь рвались снопы веселого пламени.
Вокруг огня сидели дентрады – очевидно, их тела не выдерживали холода подземелий и нуждались в обогреве, и еще – два странных существа, целиком одетых в тяжелые полные латы они сильно напоминали людей, у которых палачи вдвое укоротили ноги. Один из них был вооружен изогнутым бердышом, за спиной другого висело два коротких, но мощных клинка без гарды, напоминавших гладиусы.
Один из полудемонов с предупредительным рыком обернулся, услышав шорох за спиной и почуяв незнакомый запах, но небольшая стайка пуль, раскрошив рога твари, пробили ей голову, и дентрад с воем опрокинулся в костер. Остальные немедленно схватили свои ржавые тесаки и ринулись на Сигифера и вышедших из-за его спины воинов.
Гахл, рыцарь Бафомета, постоянно теперь бывший с лордом и охранявший его, походя рассек одно из чудовищ надвое, а затем, бесстрашно глядя на несущихся у нему врагов, выставил вперед свой бастард, и от сверкающего багрового камня на рукояти по лезвию пронесся миниатюрный вихрь огненных языков.
Миг – и, повинуясь словам властно сотрясшего воздух заклинания, из меча, будто из огнемета, в бегущих дентрадов врезалась яростно шипящая струя колдовского пламени. Несколько врагов сразу же оказались полностью испепеленными, и черные, рассыпающиеся, еще тлеющие в полете куски пепла упали на пол, вместе с двумя воющими, заживо прогорающими насквозь рогатыми скелетами, на бегу падающими на колени.
Огонь исчез так же быстро, как и появился, и Гахл, взвесив на ладони раскаленный добела и еще гудящий от чародейной силы меч, вонзил его в очередного полудемона. Тварь резко остановилась, и протяжный вой страдания вырвался из его губ, когда прожигающая насквозь и беспощадно прожаривающая плоть волна сотрясла его тело, и из раны, деловито пожирая плоть и оставляя за собой только обугленный скелет, хлынула магическая волна.
Клинок мягко скользнул по оголившимся ребрам, и груда костей рухнула наземь.
Одна из странных низких фигур высоко, насколько позволяли короткие руки, подняла свой бердыш и одним ударом ловко отделила от тела сперва руку, а затем и голову неудачно прорвавшемуся вперед охотнику, Тело неуклюже приземлилось на землю, вывернувшись в неестественной позе, а рядом хрустнул раскроенный на щепки деревянный щит.
Словно стальной вихрь, искусно и аккуратно атакуя охотников двумя необыкновенно острыми мечами, носился по пещере второй карлик, сея смерть и нанося страшные раны тем, кто оказался на его пути. Ловко подпрыгнув и всадив клинок в спину поперхнувшегося кровью охотника, странное создание вылетело на Белзамина и уже замахнулось на него своим оружием, когда направленный и узкий, будто стрела из баллисты, поток псионической энергии с легкостью сорвал его с коротких ног, создав приличную вмятину на нагруднике, и с силой швырнул к неровной стене. Карлик не успел даже встать, когда следом за ним, вращаясь, метнулся Мучитель Душ и пронзил его толстую шею. Зловещий красный свет хлынул из раны вместе с горячей кровью, всасываясь в демоническое оружие, похищавшее силу и жизнь противника, тварь же, не обращая на это внимания, решительно рванула с груди большой амулет, изображавший оскаленную рогатую голову какого-то животного.
Белзамин, храбрейший из воинов, закаленный в десятках боев, закованный в броню и до зубов вооруженный, испугался. Мудрено было не испугаться тому, кто видел, как на тебя, размахивая двумя багровыми клинками, с нечеловеческой скоростью летит одетый в броню карлик с мечом, пронзавшим его шею и торчащим из спины, маленькие и мутные глаза которого пылают огнем и сверкают удивительным демоническим светом. Сигифер отшвырнул в сторону «Темный Хранитель» и выставил вперед обе руки, создавая несокрушимую невидимую стену, в которую и врезался бешеный карлик.
Удивительно – несмотря на торчащий из горла клинок, противник еще был жив.
Чрезмерно.
Землю под лордом ощутимо тряхануло, и уродливая трещина расползлась по ней, ветвясь и крошась. Тот еле успел отпрянуть, прежде чем тугая струя огненной лавы ударила высоко вверх из нее, обжигая всех стоящих рядом так, что один из инквизиторов с криком боли отбросил плавящийся на лету железный щит.
Чья-то сильная рука мощным ударом пробила пластину спинного доспеха безумного карлика, и пылающий заговоренный бастард рыцаря Бафомета свалил врага на землю. Очевидно, тело твари перестало подчиняться даже магии – его очи медленно, точно остывающие головешки, потухли, а лава перестала течь из расселины и снова отступила в темные глубины.
Пещеру усеивали куски тел, рогатые головы, оружие и изуродованные им же тела.
- Что это было? – удивленно пробормотал Белзамин, сняв охранительное заклятие и с помощью сапога выдергивая Мучитель Душ из трупа поверженного противника.
- Очевидно, гном, - флегматично пожал плечами Гахл, приглаживая щегольские черные усики.
- Гномы воюют вместе с дентрадами, прячут их в своих заброшенных шахтах и используют огненную магию? – скривился Сигифер, убирая меч в ножны. – Ни за что не поверю.
- Вам нужна еще одна трещина?
- Да, трещина. Это очень сложное заклинание, совмещает две стихии – огня и земли, не считая того, что повеление землей вообще считается невозможным для человека.
- Это для человека. Чернокнижие, мой лорд, обыкновенное чернокнижие – проклятый карлик всего лишь активировал амулет.
Гахл протянул Белзамину железную цепь с талисманом. На нем было изображены венчанная десятью рогами голова женщины в короне. Лицо у ней было так страшно перекошено, что походило на звериное, однако неуловимые черты не позволяли усомниться в поле чудовища.
«Narg Mader», - было выгравировано на обороте.
- Странный язык. Это даже не Темная Империя.
- Гномы, - вяло брякнул Лотас Релам.
- Что?
- Это их язык. В переводе – Великая Мать. Magna Mater.
- И что?
- Ну, вы сами видите, какова Их мать и каковы силы, которые сделали ее таковой. Типичное демонопоклонничество, не иначе. Каковы боги, таковы и силы, я бы сказал.
- Что? – очнувшись, поспешно переспросил занятый другими мыслями Белзамин.
- Ну вот вы, лорд, используете святую магию, потому что вы твердо уверены в святости Верховного Инквизитора и его дела, не так ли?
- Нет. Не так.
Лотас поднял светлые брови, выпустил из носа струю ароматного, чуть сладковатого дыма и пожал плечами.
- Ну, а они, поклоняясь демонице, используют соответствующее ей колдовство.
- Великолепно. Признаться, я удивлен и даже слегка испуган. Я совершенно запросто и без особого труда убивал некромантов, магов смерти, культистов, нежить и эльфов. Но об гномов боюсь в первый раз в жизни споткнуться. Мы же ничего о них не знаем, кроме того, что они мерзкие торгаши, низкорослы, уродливы и заслуживают просчитанного, обоснованного и мудрого национализма и холокоста. Точнее, заслуживали бы, если бы на них не держалась вся и без того шаткая экономика Первого Яруса и не только его.
- Ничего, лорд, - благодушно заметил Гахл со змеиным прищуром, - скоро Демигор поглотит и его, как поглотил все остальное, вместе с нами.
Белзамин и не заметил, как снова очутился во власти своих мрачных дум. Внезапно он поднял голову и подумал, что ослышался.
- Кто, кто? – окликнул он паладина.
- Таланос, - хмыкнул тот, возвращая заговоренный бастард в ножны. – А кто еще?
Или он все же не ослышался? Или рыцарь действительно первый раз назвал это имя в связи с Хант Пентаграмматик и им, Сигифером, лично? «Пламя Молоха» не проходит, не исчезает, не стирается из души так просто, разве не так? Себя он считал человеком умным и думал, что может еще контролировать свои поступки и мысли, но они – воины, обученные черной магии и демоническим чарам? Не начали ли они, сами того не понимая, подменять Таланоса его противоположностью и вечным врагом – Демигором?
Белзамин поежился от внезапно нахлынувшего на него страха.
Рыцарь Бафомета резко оглянулся, откашлялся, и, видя замешательство лорда, взял дело в свои руки.
- Итак, охотники, - зычно крикнул Гахл, - соберите эти тела и подожгите их, гномов – возьмите с собой, любые книги, символы, свитки, кольца, амулеты, которые вы найдете – тоже. Они нам пригодятся.
- Да-да, рассеянно подтвердил Сигифер, - и постарайтесь поскорее. У нас с магистром Идоратом есть важные дела, и ждать они не будут.
- Какие такие дела? – брезгливо буркнул Селек, по привычке прикладывая пальцы с обломанными длинными ногтями к краю маски и в сотый раз с отчаянием вспоминая, что она не снимается.
- А вы забыли? Сегодня у вас аудиенция у Верховного Инквизитора.
- Действительно позабыл.
Верховный Инквизитор действительно стал ближе к людям. Если учитывать, что раньше он вообще никогда не показывался на публике, то теперь стал вести себя как Сегептус – изредка появлялся на заседаниях Трибунала, с неподдельным интересом выслушивал однообразные и скучные рапорты об удачных и нет рейдах, вносил конструктивные предложения, ко всему был внимателен. Удивительно – он почти никому не внушал страха или боязливого рабского почтения, никто не чувствовал себя рядом с ним ничтожным червем – легендарный глава Священной инквизиции подал добрый пример самому Гельфарду, которым бы пугали детей, если бы они у кого-то были. Древний доспех был почти ласков со всеми, чуток, общителен и обладал свойствами отличного организатора. Особенное снимание он проявлял к деятельности Пентаграмматика.
Сегептус, в противоположность живым латам, почти перестал появляться на глазах у людей, а если и появлялся, то даже громоздкие латы, шлем и голосовые трансляторы не могли скрыть его раздражительности, крайней нервности и задерганности. Казалось, он чего-то боялся, но что могло испугать самого грозного лорда Бетрадума, никто додуматься не мог и не смел гадать.
Почти каждый день Верховный Инквизитор стал давать аудиенции в кабинете Сегептуса, которому он выделил другой. Как будто проникшись внезапно запоздалым желанием познакомиться со своими людьми, он приглашал к себе инквизиторов, магистров, капелланов и даже изредка состоящих при Обители паладинов, особо интересуясь рыцарями Бафомета и их магией.
Сегодня была очередь магистра Идората – до сей поры он лежал в госпитале. Из госпиталя, по личной просьбе Белзамина, пораженного реакцией Селека на произошедшее с ним, были удалены все зеркала, начищенные скальпели и предметы с яркой отражающей поверхностью, рядом с магистром даже не клали и не оставляли острых медицинских инструментов, чтобы он не покончил с собой.
Однако и это не облегчало боли юноши. На то, что ее облегчит и хотя бы приглушит личная беседа со своим повелителем, он тоже не надеялся.
Белзамин, выслушав его безрадостные слова, еще три дня назад, в лазарете, заявил, что зря. И мнения, будучи верен себе, с тех пор не изменил.
Массивный доспех Верховного Инквизитора, сидевшего за столом лорда Бетрадума, сильно контрастировал с казавшимся по сравнению с ним миниатюрным кабинетом и маленьким, но изящно украшенным креслом, высоко над спинкой которого возвышались находящиеся на спинной пластине две маленькие, с шипением выпускающие одну струю теплого пара за другой, трубы. Рукавицы, мастерски сработанные из белого золота и обильно украшенные драгоценными каменьями, мощными квадратными шипами, маленьким терминалом и невообразимым количеством силовых приводов, шнуров и кабелей, мирно покоились на расцарапанном дереве. Шлем, в виде величественной диадемы увенчанный двумя огромными рогами и покрытый золотой и серебряной филигранью и гравировкой чародейскими рунами, ярко сверкал пылающими тихой ненавистью глазницами в полутемной комнате.
Вместо мягкого голубого сияния, замеченное Белзамином еще когда он в первый раз видел это великое существо, из Камня Души шквалом хлестал во все стороны дикий, настойчивый, яростный ледяной свет.
Идорат прошел внутрь, аккуратно прикрыв дверь, и опустился на одно колено перед своим повелителем, глядя в пол сквозь прорези в железной маске.
- Чувствую печаль, - глубоким, прекрасным и сильным, сильно отдающим таинственным эхом голосом заметил Верховный Инквизитор, - но не чувствую ни капли страха. Ты особенный, дитя мое – немногим душам дано не бояться меня.
- Благодарю, мой повелитель.
- Благодари Таланоса, ибо это он наделил тебя такой храбростью, и молись ему, чтобы он не отнял у тебя этот дивный дар, сочтя тебя недостойным или потерявшим честь. Я не верю, чтобы ты свершил что-либо дурное, дитя мое.
Идорат не ответил и лишь еще ниже склонил голову.
- Я вижу, что ты очень опечален, сын мой, - поразительно участливо и тонко, что казалось невозможным для его властного голоса, молвил живой доспех. – В чем же причина твоей печали, поведай мне! Я – твой друг, твой лучший друг, до тех пор, пока ты чтишь нашего отца, а я убежден, что это будет продолжаться до самой твоей смерти.
- Повелитель, я... – запнулся на полуслове Селек.
- Говори! – мягко ободрил его доспех.
- Я не смею загружать вас своими мелкими и несущественными проблемами.
Верховный Инквизитор заинтригованно помолчал.
- Твоя скромность делает тебе честь, - наконец произнес он. – Но я сам скажу: ты опечален своей травмой? Тем, что навеки обезображен?
- Да.
- Знаешь, я очень ценю тебя за твою преданность Богу и твою верность принципам, магистр. Не отпирайся: я ведаю, что ты начнешь говорить о своей недостойности такой похвале. Но нет, я докажу тебе обратное. Находясь в твоей ситуации, любой другой, обладающий властью и людьми человек давно бы обратился за ответом и утешением к Тьме, зарылся бы в чернокнижные книги и изучал бы механизмы изменения облика и ритуальные жертвоприношения и ковку Душ. Это – древнее искусство, которое позволяет будто отбирать время жизни у окружающих и манипулировать им своим разумом и духом. Любой недуг, любая рана, имеющая место во времени, может исчезнуть, если с помощью похищенного выкорчевать эти черные часы из летописи жизни.
Идорат, который собирался лишь почтительно слушать, уловил себя на том, что жадно ловит каждое слово своего повелителя.
- Но я горжусь тобой. Ты со смирением принял свой крест и понес его, зная, что испытания закалят тебя. Понимая, что судьба – одна, и крест один, данный нам всем при рождении. Я сам с радостью и спокойствием в душе несу его уже около восьми веков, друг мой, ибо знаю, что сам Таланос дал мне его из рук своих.
- И вы знаете, где проклятые еретики берут запретные знания?
- А почему ты спрашиваешь, дитя мое? – встрепенулся живой доспех.
- Исключительно затем, чтобы познать своего врага, как говорит мне и всему своему Ханту мой лорд Сигифер Белзамин.
- Ах да, Белзамин. Слушай его, магистр, он мудрый человек, я уверен, он знает, что делает.
- Только потому, что он делает то, что говорите вы, повелитель.
Глухой рокот разнесся из шлема по всему кабинету.
- Ты умен, магистр Идорат, - с одобрительным гулом заметил Верховный инквизитор, - у тебя большое будущее. Большое, с чем бы оно не было связано, друг мой. Я благословлю тебя лично, и пусть Господь осияет твой путь.
Создание протянуло свою перчатку, и стоило ей прикоснуться к прикрытой капюшоном голове Селека, как страшная конвульсия затрясла его тело и заставила, в диком экстазе распластавшись на полу, рухнуть на спину.
Наваждение закончилось так же быстро, как и началось. Странное, парадоксальное в своей скромности, чувство собственного могущества закралось в душу юноши, и он встал.
- Теперь я познакомился и с тобой, дитя мое, - ласково произнесли чудовищные латы, и словно прищуриваясь, склонили рогатый шлем набок. – Дай Таланос, чтобы знакомство с остальными прошло так же хорошо, как и с тобой. От этого зависит будущее, не иначе.
- Магистр, - окликнул его шипящий и неприятно скрежещущий механический шепот, как только он вышел из кабинета.
Идорат обернулся и увидел выходящего из тени коридора лорда Сегептуса, который, словно придавленный неким бременем, казался значительно ниже, чем был на самом деле. Возможно, это было следствием нескольких новых массивных амулетов с защитными пентаграммами, которые он накинул на доспех, или тяжелого, слишком тяжелого для обычного человека двухлезвийного топора, висящего наряду с огромным боевым посохом за спиной.
- Что, лорд? – прищурив красные глаза, отозвался тот.
Гельфард неторопливо подошел ближе к магистру и обжег его глубоким взглядом темных прорезей шлема.
- Что он сказал вам?
- Это допрос, мой лорд? – холодно осведомился Селек.
Привыкший повелевать и распоряжаться воин, казалось, несколько смутился.
- Нет. Но поверьте, мне нужно это знать.
- О беседах с Богом не рассказывают даже духовнику.
- Он – не Бог, - покачал головой Сегептус. – И даже не один из тех, с кем его можно спутать.
- Для меня он очень к этому близок. Он – идеал, он безгрешен, велик, легендарен и силен – о каком мессии можно еще мечтать?
- На это он и ставит. Прошу вас, магистр, если рассудок и жизнь дороги вам, не верьте ему.
Идорат надменно выпрямился, почувствовал внезапно свое превосходство над удивительно вежливым и даже мягким для него Гельфардом.
- Мой лорд, вы понимаете, что то, что вы говорите – не совсем и даже вовсе не верно? – с презрительной насмешкой спросил он.
- Лучше бы вы сказали это ему, Идорат, - с сожалением скрежетнул транслятор, побулькивая шипением и предупредительно пикая. Грозный лорд резко развернулся и, чуть прихрамывая, удалился.
Грозный лорд? Может быть, дело политическое – Сегептус почувствовал утекающую сквозь пальцы монополию на внушение страха? Или просто увидел, что его действия и методы контроля тел и душ инквизиторов могут быть осуждены или даже наказаны всесильным правителем, только сейчас, по странному сплетению судьбы, вышедшему из своего подземелья?
Страх? Но Верховный Инквизитор вовсе не казался ужасным и жестоким фанатиком, таким, как Гельфард. Умным, древним, могущественным и мудрым, строгим и пунктуальным, глубоко верующим – да, но ни в коем случае не страшным.
И это пугало.
Глава II. Человеческий фактор.
« Рубя нежить, колесуя нечистых и распиная еретиков
Никогда не забывай, дитя мое
Что за твоей спиной стоят люди,
Которые, может статься, гораздо их опаснее. »
Святой Закон
Новый Зал Трибунала, расположенный в не менее новой Обители Святости к югу от Маргота, был так же величественен и огромен, как и старый, к тому же был построен и украшен по полному его образу и подобию, разве что с тем отличием, что он был украшен строже и грубее. Изображающее Таланоса, архистратига Сантума и его святое воинство, фрески были заменены кровавыми и наполненными ядом и пламенем батальными сценами с изображениями демонов, нежити и бесчисленными ордами проклятых легионов Сепхерофта, причем воины Света как бы уходили на задний план под этим напором сил зла. За традиционным железным аналоем, наряду с развевающимися знаменами Хантов, к которым теперь был присоединен пурпурный штандарт Пентаграмматика с багровой пятиконечной звездой, возвышался огромный деревянный крест, увешанный серебряными гравюрами и изображениями святых.
Магистр Серахт сегодня казался намного старее, чем обычно. Это был уже не просто престарелый инквизитор – это был дряхлый, сгорбленный, изможденный старик, почти привидение, с белоснежными редкими волосами, глубокими уродливыми морщинами и дрожащими скрюченными пальцами. Его вялая, монотонная, нечленораздельная речь могла вызывать только жалость, а слезящиеся стеклянные глаза уже почти ничего не видели.
Глядя на него из-под полуприкрытых век, Сигифер Белзамин удивлялся этой странной метаморфозе, произошедшей буквально за какую-то неделю – вроде бы, даже не насыщенную событиями. Конечно, так на Френсиса могли повлиять впечатления от ереси Франка Сайтена, но лорд сомневался, что старик примет это так быстро к сердцу. Появление Верховного Инквизитора? Разумеется, дело не обыкновенное, но к Серахту отношения не имело, да и никак он не отреагировал на эту новость, кроме ошарашенного ворчания и недоуменного почесывания бороды и ее окрестностей.
Все это было очень странно.
Магистр, конечно, простодушно покачиваясь, вышел к аналою, как это делал обычно, но ему не дал этого сделать молодой черноволосый инквизитор, одетый в мантию старшего капеллана Хант Бетрадум – багровую тогу, под которой виднелся легкий стальной доспех. Вид они мел величественный и даже несколько высокомерный, держался прямо и с достоинством – было видно, что он знает себе цену. Инквизитор принес с собой и поставил рядом с аналоем небольшое кресло, в которое и усадил покорно упавшего на стул Френсис.
- Уважаемые магистры, - учтиво произнес капеллан, обращаясь к собравшемуся и напряженно молчащему в ожидании Залу Трибунала, - сегодня магистр Серахт чувствует себя нездоровым, и поэтому, если никто не возражает, его заменю я.
- Представьтесь, друг мой, - покровительственным тоном заметил Никадем, сложив руки на груди, - не здесь присутствующие знают, кто вы.
Инквизитор с еле заметным неодобрением покосился на Агера.
- Разумеется, магистр. Мое имя – Филипп Серахт, я родной брат мастера Френсиса, капеллан. Хант Бетрадум. Итак, если все церемонии закончены, разрешите начать заседание.
Белзамин еще раз удивился – он не знал, что у Френсиса есть брат, к тому же такой молодой и энергичный. Наверное, он младше его лет на тридцать, если не больше.
Капеллан вперил взгляд в помятую бумажку, на которой кривыми каракулями магистра был кратко законспектирован план заседания.
- Доклад лорда Белзамина об успешном разгроме лагеря дентрадов. Прошу вас, мастер, - с трудом прочитал он, изящно отступив назад и освобождая Сигиферу место за аналоем.
- Все прошло благополучно, - весомым голосом заметил тот, добродушно поглядев на капеллана. – Лагерь, расположенный на этот раз для разнообразия в одной из шахт гномов, которые мы считали заброшенными, разгромлен во славу Таланоса, около пяти наших охотников погибло.
- Это печально, - ровно сказал Никадем.
- Да. Кроме того, мы обнаружили кое-что чрезвычайно любопытное – двух гномов, которые, вероятно, действовали заодно с дентрадами, использовали демоническую магию, раскалывающую землю, чему свидетели все участники рейда, владели амулетами с изображением дьяволицы, подписанной как «Narg Mader», Великая Мать, которые давали им возможность даже отодвигать смерть и носиться как абсолютно здоровые с торчащим из горла мечом. Каких-либо мыслей по этому поводу у меня, к сожалению, пока нет.
- Действительно никаких? – заинтригованно обратился к нему Кселас с не такой доброй, как могло показаться, улыбкой. – Разве ваши знания, почерпнутые из «Пламени Молоха», не включают информацию о разного рода демонах, дьяволицах и темных духах?
- Нет, об этой - не включают. Ее имя не упоминается ни в одном прочитанном мной гримуаре или демонологическом списке.
- Однако, - подняв вверх палец, кстати вставил Филипп Серахт – гномы являются расой с языком, сильно отличным от нашего и темно-имперского, и кроме того, находятся на низком, еще языческом витке развития, так что возможно разные интерпретации одного и того же демона разными народами, что влечет за собой особенное понимание его функций и его имени. Возможно, этот дьявол и был включен в гримуары, но лишь под другим именем.
Белзамин удивленно посмотрел на капеллана, который посмел встрять в обсуждение на Трибунале, хотя и не являлся магистром. Сигифер не относился к этому формальному нарушению дурно, но одобрил смелость жреца и его познания в чародействе.
- Верно, - ответил он. – Однако даже если мы будем знать об этом демоне, уничтожить его мы все равно не в силах. Впрочем, я знаю гримуар, который делит всех высших злых духов на Акнарте по местам и территориям их обитания. Всего их семь, нашему ареалу соответствует демон по имени Saighittaire. Независимо от этого знания, эти сведения не могут принеси нам пользы.
- В таком случае есть способ намного проще выяснения каких-либо важных фактов, сведений и тому подобного вздора, - заявил Сакрамонд, - и имя ему – заслать агента в их город, ближайший к Темному Порталу, разведать с его помощью обстановку, а потом организовать рейд и искоренить эту погань, которая к своему несчастью подобралась слишком близко.
- Думаете? – мрачно проскрипел из-под своего глубокого белого капюшона Радамент. – Разве вы так быстро забыли события последнего месяца? Разве не такой вот эпический поход в ныне павшую «Кровавую Мессу» привел высшего инквизитора Франка Сайтена к общению с некромантами, дурным и еретическим мыслям и наконец к обыкновенному и отвратительному в своей предсказуемой банальности бунту? А ведь он, как и паладин по имени Дамикор, были еще из лучших – но и их одолел diabolus, как известно, убивающий и тело и душу.
- Вы предлагаете из-за одного случая вообще свернуть нашу агентуру? – кислым голосом спросил Белзамин.
- Нет. Но – как можно больше осторожности! Внимательности! Послушания. Опять же, дисциплина у нас хромает: уже три дня не было ни одной публичной казни или пыток, ни одного признания или суда. С чего бы людям бояться Таланоса и его гнева, если они не имеют перед глазами примера того, что является лишь малой толикой по сравнению с его всесокрушающей карой?
- Психология палача.
- А что делать? – увлекаясь в порыве святого рвения, риторически спросил Авель, не обращая внимания на десятки инквизиторов и охотников, наблюдающих за Трибуналом. – А как еще жить? А скоро они – попомните мое слово – и вовсе разбегутся. Если нету физического, материального основания верить фанатично и хорошо, то вера слабеет и рассыпается. Какое-то время будет действовать пряник. Но! Пряник вы съедите, и по прошествии четырех часов о нем позабудете. Это время для нас давно прошло. А кнут? Кнут останется. Кнут – вещь удобная, долгосрочная и к нему быстро привыкает рука. Его не съешь, он не исчезнет, не испарится, он вечен – надо лишь иногда пускать его в ход.
- Хорошо, - подумав немного, объявил Сигифер. - Сегодня проведем казнь – есть у меня на примете подходящий еретик, бывший священник, который, надеюсь, до сих пор хранится в относительной сохранности в катакомбах Торменторума, а завтра я решу, кого стоит послать в Зебракт – именно так называется тот самый гномий город.
- А почему именно вы? – ревниво вскинул всклокоченную бороду Каин.
- Операция лежала на мне. Я всего лишь продолжаю ее и имею право заниматься подбором людей. Так?
- Извините, капеллан, - негромко окликнул Филиппа Белзамин, поспешно выходя из Зала Трибунала и нагоняя его. Маг обернулся и рафинированно вежливо улыбнулся.
- Моя лорд, - церемонно произнес он. – Чем могу быть полезен?
- Вы меня очень заинтересовали, капеллан, - сказал Сигифер, - и я хотел вас спросить об одной вещи. Я чувствую себя неловко, но все же мне необходимо это знать: если вы младший брат магистра Серахта, на сколько же он вас старше?
Маг невесело усмехнулся и отвел взгляд.
- На минус два.
- В смысле?...
- В математическом. Я его старше на два с лишним года, а ему лишь тридцать один.
Белзамин покачнулся от изумления и открыл рот.
- Это невозможно! Ведь так выходит, что он даже младше меня.
- Здесь, на Акнарте, возможно все, - пожал плечами Филипп, повторяя давно избитую поговорку землян, сочиненную ими на новом месте обитания. – Но это правда.
- И как вы объясните…?
- А какого объяснения вы хотите – чисто человеческого или какого-нибудь иного?
- Давайте по очереди.
- Ну, во-первых, преждевременное старение может быть вызвано страшными психологическими нагрузками, моральными срывами, припадками, нервами, хроническим идиотизмом в вопросах веры-религии и так далее.
- Вы не очень-то в это верите, - сощурившись, кивнул головой Белзамин.
- Вы очень тонко все подмечаете, лорд. Я его брат, еще пару лет назад, уже после прибытия на эту замечательную планету, он был молод и энергичен, как и я. Простыми нервами такую метаморфозу не объяснишь, так что – вывод?
- Ну?
- Простые нервы. Магия запрещена как ересь, и как только я заикнусь про нее, начнется длительное и изуверское расследование Бетрадума, полетят головы, а во всем виноват буду я. Я уверен, что оно того не стоит.
- Вы же сами из Хант Бетрадум?
- Да. И до сих пор жалею, что в сан магистра около года назад возвели Агера Никадема, а не меня, потому что тогда все было бы по-другому.
Белзамин доверчиво улыбнулся. Этот умный и до резкости откровенный инквизитор сильно напоминал ему Франка Сайтена – тогда, давно. когда он еще был ему другом и был единственным, кто понимал его. Теперь у него такого человека не было, и он остро переживал его отсутствие – кроме, в некоторой степени, Мальтера и Идората, он никому не мог рассказать о своих мыслях и идеях, которые переполняли его.
- Благодарю за ответы, - наконец произнес он, думая о другом.
- Вы чего-нибудь добились? Вызнали что-то, что вас интересовало?
- В какой-то мере – да. Я узнал одну интересную деталь, которая может помочь мне узнать причину странного состояния магистра Серахта.
- Любопытно будет узнать.
- Не сейчас, капеллан. Я расскажу вам все, что узнаю, но позже: я не люблю преждевременных утверждений, не подтвержденных доказательствами. Пока что я не могу похвастаться их наличием.
- Разумно. Удачи вам, лорд.
- Давненько мне не желали удачи.
- В данной ситуации не сделать этого было бы опасно, ведь вы еще не назвали имя казнимого сегодня человека. Поэтому – я смогу быть спокоен и по-хамски грубить окружающим только после суда.
- Кристин, - хрипло сказал охотнице Идорат, заходя в ее келью, в которой, по счастью, никого не было, только криво сработанные из железных полос трехэтажные койки выстраивались вдоль стен. – Мне надо с тобой серьезно поговорить.
- Что тебе, Селек? – мрачно буркнула из-под свисающей на лицо челки девушка, откладывая в сторону недочищенный автомат с вынутым магазином.
- Кристин! Я тебя умоляю. Я все-таки магистр, помимо того, что я твой родной брат. Будь вежливее.
- Такое длинное и яростное вступление, конечно, является прелюдией к какой-нибудь пакости, из-за которой я непременно должна была устроить скандал. Если ты призываешь меня к вежливости, значит, ты думаешь, что она не позволит мне закатить истерику. Я правильно поняла ход твоих мыслей?
Идорат присел рядом с ней, опустив голову, и промолчал.
- У меня есть к тебе одна просьба. Очень серьезная.
- Кого-нибудь убить? Я согласна.
- Нет. Слушай.
- Черт побери, Селек, ты сошел с ума! Я всегда знала, что ты глуп, но до такого ты не доходил даже когда говорил про пост и молитву.
- Мне это необходимо. Для меня это единственный выход.
- Жуть.
- Сам Верховный Инквизитор, оплот мудрости и ума, намекнул мне на него. Он сам открыл мне, что может меня спасти!
- Мрак.
- Ты должна меня понять! – раздраженно вскочил с койки Идорат и нервно заходил по комнате. Остановился. Дрожащими пальцами порыскал по карманам, вытянул помятую сигарету с эльфийскими наркотиками, к которым он пристрастился с подачи капеллана Релама, воткнул ее в прорезь маски на уровне рта.
- Я понимаю. Чем могу, помогаю, поддерживаю. Хочешь – сыграем в домино? Но это – это слишком, Селек.
- Путь к спасению – это никогда не «слишком», Кристин. За то время, пока я работаю с лордом Белзамином, я очень хорошо это понял. Он всегда пренебрегал всем, чем было нужно, для достижения своей цели. Все, все, что мы делаем – к лучшему, чем бы хорошим из старого времени не пришлось для этого пожертвовать.
Кристин склонила голову, хрустнула шеей, задумалась. Тяжело вздохнула.
- Мартен, твой самая интересная особенность в том, что ты умудряешься получать самые свежие новости, вопрошая несвежий воздух.
- Пентаграмматик серьезно занялся гномами.
- В какой степени серьезно?
- Интересуется их культурой, живописью, искусством, архитектурой, скульптурой и религией. Особенно религией, потому что даже я признаю, что она крайне интересна.
- А в чем у них дело? Шаманизм?
- Хуже. Гремучая смесь шаманизма, вуду, реинкарнации, демонизма, дьяволопоклонничества и язычества. Говоря вкратце – они практикуют Культ Великой Матери, которую они видят в виде подземной бездны, приносящей как жизнь, так и смерть. Верят в строго определенное количество душ на планете и вообще в их Вселенной и их переселение, и поэтому уверены, что любое живое существо, кроме гнома, не имеет права на жизнь, потому что оно отнимает его у другого гнома, которого, кстати, по их мнению, рождает бездна. Теоретически, потому что женщин у них нет, и откуда в природе появляются эти карлы – науке не известно. Таким образом, они верят, и вполне возможно, что так оно и есть, что Великая Матерь рожает их детей только после поглощения некого тела, то есть после жертвоприношения.
- Здорово. Эльфы по сравнению с ними еще ангелы.
- Ну и эта бездна по совместительству, что очевидно ,является дьяволицей, которой они и поклоняются, во всяком случае, в нашем понимании – на самом деле демоны бесполы. Мелочи вроде их магии, технологических имплантатов, вживляемых в тело гномьих флагеллантов, цель которых – побыстрее отдать свою жизнь за Великую Матерь в бою, я опущу. Конечно, есть у них и свои бунты, и свои диссиденты, и недовольные, но их безо всякого ущерба для общества приносят в жертву, просто перерабатывая в лояльное мясо из нелояльного. Одним словом, они стоят внимания Пентаграмматика.
- И откуда у тебя такие сведения? – подивился Вар Тревис, покачав головой.
- Еще в составе «Кровавой Мессы» мы с Астатом имели сношения с ними, обменивались опытом, вместе убивали людей из Маргота, которые охотились на их культ, одним словом – сотрудничали. Неплохо. Гномы не злы по природе своей, не имеют тупой и однозначной цели убивать все сущее, если это сущее не убивает гномов. Любят пиво и мировую гармонию. В этом я их не поддерживаю – я больше уважаю хорошее вино.
- И спирт.
- Да, и спирт.
- А как они относятся к Порталу у них под носом?
- Положительно. С дентрадами они сотрудничают, используют их в качестве дешевых жизней и быстро расходуемых бойцов в своей армии. Среди дентрадов есть и вполне разумные, например, Маркос – торговец, контрабандист, жулик, вор, умен, хитер, силен, злобен и ругается. Я пару раз имел с ним дело, и повторить этот опыт не решился бы.
- Ну а, например, откуда ты узнал про новое направление деятельности Пентаграмматика?
- От Лотаса Релама.
- Наш капеллан? – в изумлении поднял брови Альберт. – Откуда ты его знаешь?
- Ты сам говорил, что теперь он хороший человек, курит все, что горит и ему наплевать. В нашем же шпионском деле есть два типа чрезвычайно полезных людей: это болтуны и люди, которым на все наплевать, потому что и те и другие говорят все, что надо и кому угодно.
- Я бы не сказал, что Лотасу на все наплевать, - усомнился бывший инквизитор.
- Но фанатизмом он не отличается. В Таланоса верит не больше моего – то есть, конечно, знает, что есть такой, но его жизнедеятельности данный факт не мешает совершенно. В разговоре – здравый человек.
- Странно.
- Да не очень. Дело в том, что после твоего ухода в Инквизицию мне довелось еще работать с ним в нашем научном лагере. Он меня хорошо помнит.
- Мир тесен, все знакомы, - с клыкастой улыбкой протянул Альберт.
- Да.
- И что, какая нам польза от этих сведений?
- Польза грандиозная. Свяжемся с гномами и дентрадами, примкнем к ним и будем счастливы первое время. Потом с помощью Торговой Гильдии получим денег и восстановим Цитадель Культа, в которой мы прячемся, с помощью Лотаса перекачаем к нам всех адекватных людей из Инквизиции, и сделаем собственный Культ. Культ – дело выгодное, денежное и прибыльное во всех отношениях, это было известно еще на земле, и вскоре мы сможем вернуть долг.
- Мартен, - добродушно засмеялся Вар Тревис, - мне страшно нравится твой оптимизм и грандиозность планов. Чувствуется рука и голова Астата, царствие ему небесное.
- Вот именно. Я свяжусь с Маркосом.
- Кем?...
- Дентрадом, Альберт, дентрадом - торговцем. Ты забывчив. Может, это от жажды?
- Как казнь, Мальтер?
- Сожгли. Правда, на суде он еще помахал руками и покричал, но все же дело кончилось так, как и должно было быть. Признаться, это один их тех немногих сожженных колдунов, кого мне было не жаль – он предал свою присягу Таланосу, перевернул его крест, и нет ему оправдания.
- Правильно, - равнодушно согласился Сигифер. – Как жена, Роберт?
- Все отлично, - спокойно кивнул тот.
Лорд испытующе поглядел на магистра и облизнул сухие губы.
- Ты знаешь, что мне надо найти подходящего человека, чтобы послать его в Зебракт для выяснения всего, что касается этой таинственной Великой Матери.
- Знаю.
- Мне крайне неприятно, что я не могу сразу сказать, кого я хочу видеть в этой роли. Раньше было легче – если требуется выполнить ответственное и сопряженное со смертельным риском поручение, значит надо посылать Франка Сайтена – хорошего парня, отличного воина, бывшего ученого, умницу. А теперь во всей Инквизиции таких, кроме разве что Астамата, не осталось вовсе – теперь в моде фанатичные девочки, вера которых состоит не в вечной битве за свои идеалы, а в выкрикивании глумливых оскорблений привязанным к крестам еретикам, а также в сборе слюны для плевков в них.
- Теперь и Франк Сайтен – еретик.
- Нет. Еретик – это безвольный и гадкий размытый субъект, который толст, даже жирен, мрачен, грязен, небрит, немыт, желтозуб, носит черную робу и пентаграмму на шее и обязательно некультурен, плохо образован, читает по слогам, а когда его режут, как свинью, выкрикивает отрывистым голосом мерзкие богохульные оскорбления и долго хлюпает перерезанным горлом. Франк Сайтен – не еретик. Раньше он был лучшим другом, союзником и помощником, а теперь он – противник. Умный, расчетливый, отчаянно хватающийся за жизнь и умеющий скользить по ней. Его стоит уважать. Я уверен, что мы еще обязательно о нем услышим.
- Сейчас ведутся поисковые работы в Трэль-Талосе и Марготе, дальше они уйти не могли. Рано или поздно их поймают и, скорее всего, казнят.
- Их не найдут.
Мальтер дернул плечом. Белзамин вперил в него угрюмый взгляд.
- И что мне делать? Кто у меня еще остался активный и выделенный из серой безликой массы ежедневно ходящих вокруг меня? Чьи имена я по крайней мере знаю? Инквизитор Израиль Дикиан? Я его плохо знаю, но он сопровождал тебя, когда ты шел к катакомбам Имперских Жнецов. Тих. Добр. Исполнителен. Не исключаю, что интеллектом не изуродован. Хороший человек Даниэль Кристас, но он из Анклинуса. Находится в подчинении лично лорда Сахтера. Можно, конечно, попросить его перевести инквизитора в Пентаграмматик, но он расстроится – это начальник госпиталя, один из лучших его людей.
- Ну и что? – невнятно отозвался Мальтер.
- Надо прибирать к рукам Филиппа Серахта. Переводить его к нам, лишать звания старшего капеллана, оставив Лотаса Релама.
- Это тот, который сегодня вел Трибунал? – брезгливо промямлил Роберт.
- Да.
- Признаться, доверия этот человек мне не внушил. Не потому, что он из Бетрадума, а точнее – не только потому. Я не люблю отзываться дурно о своих братьях, но он как-то изысканно вежлив и крайне изворотлив. Хитер как лиса.
- Это положительные качества, - усмехнулся Белзамин. – Именно такой человек мне и нужен. Решено: сегодня же пойду к лорду Сегептусу лично и попрошу его перевести.
- Что? – слегка насмешливо, но напряженно скрежетнул динамик сбоку шлема. – Старшего капеллана? Отправить в Хант Пентаграмматик, прибежище магов, чародеев, неуравновешенных безумцев, недо - еретиков, любителей темной магии и паладинов, носящих имена демонов?
- Лорд, - зазвенел металлом голос Сигифера, - не стоит опрометчиво судить о вещах, которые вы знаете не так хорошо, как я, прошу вас. Моя просьба не так уж невыполнима – всего только добиваюсь перевода в мой Хант одного человека из Бетрадума, ибо я имею на это право, если сам Серахт не будет против. Никакого зла вам эта маленькая перемена не принесет.
- Это старший капеллан.
- Капелланов в Ханте Предателей никогда особенно не жаловали, - дерзко промолвил Белзамин, - и вы это знаете лучше меня. Выберете нового, а если угодно – вообще распустите их. Переведите в Андидум или к Нечистым.
Голосовые трансляторы извергли гулкий хрип.
- Верховный Инквизитор будет против такой реорганизации.
Сигифер паскудно ухмыльнулся, обезоруживающе обнажив ровные белые зубы.
- Лорд, мы взрослые люди. Думаю, что мужчины, хотя не знаю, что скрывается под вашим непроницаемым для ненужных взглядов доспехом. Давайте откровенно. Я небезосновательно полагаю, что время вашей безграничной власти давно прошло. Прошли те годы, когда одно ваше имя навевало на всех страх и все дрожали от ужаса перед вашим пыточным мастерством и фанатичным безумием, секрет вашего успеха был в таинственности, в том, что вы редко выходили в свет, и, наконец, в распространении мрачных слухов и легенд о самом себе. Я сам дико боялся вас. Раньше вы были в милости у Верховного Инквизитора, вы были единственным, кто имел к нему неограниченный доступ. Теперь вы можете считать, что ваше место занял я. Скоро вы уйдете на второй план и будете молчать так же тихо, как Сахтер.
- Белзамин, боюсь, вы сами не ведаете, о чем говорите. Я не буду спорить с вами. Не буду кричать, размахивать руками и угрожать. Лишь замечу – то, что вы называете «милостью», является проклятием. Проклятием таким, что по сравнению с судьбой Легионов Темной Империи оно является чем-то вроде благословения.
- Вы говорите что-то не то. Верховный Инквизитор – это проклятие? Ересь, как любит говорить многоуважаемый магистр Сакрамонд.
- Нет, не ересь, Белзамин. Правда. Есть особый вид ереси – правда, которую все боятся признать и которой страшатся хуже смерти, в таком случае еретик – единственный кто смеет сделать это из ненависти к лжи, столь свято хранимой людьми. Вы видите, что я вполне откровенен.
- Вижу. Рано или поздно вы ответите за свои слова.
- Как и вы – за свои. Каждое ваше слово – ложь, Белзамин. Каждая мысль – дерзость. Верховный Инквизитор - не дама, чтобы бороться за его внимание. Если вы считаете, что я был его другом и любимцем, вы ошибаетесь. Делайте, как знаете, но оставьте за собой как можно меньше крови. Ту метафорическую черту, которая отделяется плохое от злого, вы уже давно перескочили, а теперь – просто сохраните столько жизней, сколько сможете.
Я все сказал.
Белзамин неспешно зашел в свой кабинет, отворив железную дверь, и, тщательно прикрыв ее за собой, примостился на краешек стула, размышляя над словами лорда. Нет, не зря Сегептус все эти годы был лидером и общепризнанным эталоном инквизитора, подражать которому стремились все. Он был умен, этот Гельфард. И в самом деле, кто же скрывается под таинственным доспехом и оплетенным проводами стальным шлемом? Демон? Мертвец вроде падшего паладина Дамикора? Извергнутая из своего тела душа, вроде Имперских Жнецов?...
В дверь негромко деликатно постучали.
- Открыто, - пробормотал Сигифер, положив ошипованные рукавица на стол.
- Мой лорд, - приветственно заметил Филипп, длинными интеллигентными пальцами мягко задвигая скрежещущий засов.
- А, капеллан, - оживился Белзамин, подперев рукой колючий подбородок. – Садитесь.
Тот сел, со вкусом облокотившись на спинку стула. Не нагло, но с видом человека, уважающего самого себя и желающего ненавязчиво привить данную добродетель окружающим.
- Сегептус уведомил меня, что вы добились моего перевода в Пентаграмматик.
- Это почему-нибудь вам неприятно? – насторожился тот.
Серахт невозмутимо пожал плечами и пригладил рукой ухоженные русые волосы.
- Нет. Я рад, мой лорд, и готов к выполнению своих обязанностей.
- Скажите, вы не претендуете на место старшего капеллана в моем Ханте? Только честно. Чего вам хочется? Что я могу сделать для вас, чтобы как-то извинить свою наглость?
Филипп тонко улыбнулся одними губами и потянул носом.
- Я бы хотел одним глазком заглянуть в «Malus Lex».
Лицо Белзамина вытянулось от удивления.
- Зачем же?
- Интересно. Я – человек с магическими способностями. Почему бы я не мог хотеть изучить столь любопытное сочинение?
- Вы понимаете, что это великая дерзость? – медленно протянул Сигифер, будто выцеживая слова.
Филипп вежливо засмеялся, показав красивые жемчужные зубы.
- Вы говорите, как Сегептус. Вы, я вижу, уже незаметно для себя, начали примерять на себя его роль. Не стоит. Не делайте тех же глупостей, с которыми в свое время переусердствовал он, ибо они чреваты потерей авторитета. Постепенной.
- Ладно, - ядовито усмехнувшись над самим собой, ответил наконец лорд. - Выполните одно ответственное поручение, добейтесь положительного результата в сложной полевой работе – и «Пламя Молоха» будет к вашим услугам. Считайте это маленьким испытанием. Идет?
- Конечно. Что нужно сделать?
- Разузнать все, что касается культа Narg Mader в Зебракте. Где его центр, в чем его суть, кто его руководитель – или руководители, если оно так. Лидеры, одним словом. Все просто.
- Просто, - благодушно согласился Серахт, качнув головой.- Прикажите идти?
- Нет, не прикажу. Предложу, попрошу, предоставлю возможность – но когда это вам вздумается. Я надеюсь, что мы подружимся, капеллан.
- Конечно, - добродушно, как могло показаться на первый взгляд, заметил маг.
Как только Филипп вышел, Белзамин задумался, моргая и пытаясь снять усталость с глаз. Втянул носом воздух. Снял с шеи тонкую прочную цепочку с ключом и вонзил его в щель в шкафчике под столом. Еще ничего не понимая, он подергал рукой. Отворил ящик. Вперился глазами в пустоту.
«Закона Зла» там не было.
Глава III. Врата из Преисподней.
« И отворятся сотни врат
И будут те ворота – в ад.
Бесчисленные легионы хлынут из них.
И будут то легионы демонов могущественных.
По этой причине скорострельность нашего продукта
Может оказаться очень кстати. »
Из инструкции
Филипп Серахт скорой, легкой, пружинистой походкой молодого и энергичного человека подходил к фундаментальным стенам гномьего города Зебракта, - неровным каменным плитам, вливавшимися в окружавшее их мрачное подземелье. Стены были могучи, доверительно серы и внушали обитателям города железное спокойствие за свою безопасность.
Капеллан приблизился к небольшому, выбитому из громадного сталактита каменному сооружению возле ворот, и заглянул вовнутрь. Там за маленьким железным столиком, на котором возвышалась невообразимых размеров фляга, сидели, поджав под себя ноги, два бородатых субъекта в тяжелых байданах и с топорами за спиной, имевших совершенно типичный для гномов неопрятный и низкорослый вид, непременным условием которого были впечатляющий спутанный колтун на голове и погнутая жестяная кружка с таинственным ярко-желтым зельем, весело и пенисто плескавшимся на дне.
- Эй, охрана, - окликнул их Филипп, глубже надвигая на лицо багровый капюшон и кутаясь в длинный плащ. – Откройте ворота.
Один из карлов недовольно оглянулся и скривил взрытое глубокими шрамами и морщинами лицо. Раздраженно запыхтел и вытер короткой, но мускулистой рукой толстые губы, обрамленные косматой бородищей.
- Чего надо, человек? – недовольно вопросил он, взглянув на Серахта снизу верх, но так важно, будто был великаном по сравнению с человеком.
- Мне необходимо пройти, - мягко заметил тот.
- Черта с два, - в тон ему пробурчал гном. – Для вас проход закрыт, значится. Личный приказ самого, - это слово он выделил особо грубовато-мистическим голосом, - лорда Dzaniahhe, человек, поэтому - иди своей дорогой, дорогой. Может, пива?
- Нет, - спокойно ответил Филипп, протягивая руку к тонкой цепочке на шее.
Доблестный стражник лениво наблюдал за его манипуляциями.
- Вот, - инквизитор снял с цепочки и продемонстрировал карлу снятый с цепи изящный перстень. – Возьмешь свои слова обратно?
Охранник вытаращил на кольцо глаза и широко открыл рот. Напряженно сглотнул.
- Пожалуй, - наконец-то пробормотал он.
Филипп тихо засмеялся и, взмахнув багровым плащом, последовал за гномами к медленно отворяющимся воротам Зебракта.
Глубоко под землей, в обширном круглом зале с кривой чадящей трещиной посередине, у стоящей у побитой горячей стены грубой статуи десятирогой демоницы, встал человек, облаченный в кроваво-красные одеяния, с замотанным до глаз лицом, в надвинутом капюшоне, и величественным жестом простер руки к столпившимся вокруг расселины гномам и полудемонам.
- Братья мои! – зазвенел его голос, доносившийся из-под повязки и зловещим эхом перекатывавшимся под куполом пещеры. – Пришел час, когда Мать Тьма, Mater Tenebrarum, великая Narg Mader, любимейшая из темных дочерей нашего Повелителя, слишком высокого и могущественного, чтобы его истинное имя звучало здесь, простерла к нам свои руки. Инквизиторы, эти животные, эти проклятые души в смертных оболочках, узнали о нас, узнали о нашей вере и вознамерились уничтожить нас. Но миг освобождения нашего Властелина слишком близок, чтобы кто-либо мог ему помешать. Это – наша единственная цель, наша первая и последняя задача в этом мире. Подходящее тело для этого есть, осталось лишь убрать к нему последнее препятствие.
Препятствие это – всего лишь один человек, сильный духом, но слабый телом. Мы оклевещем его, чтобы прорвать духовную защиту нашего объекта. Все они – инквизиторы. Мы начертаем его имя на своих знаменах, напишем его имя в наших книгах, чтобы, когда они будут нас убивать, они думали, что этот человек – еретик, и убили его с той жестокостью и таким зверством, какая обычно проявляется к предателям, чтобы любое слово, произнесенное некогда этим человеком, было стерто из умов его подчиненных, и любая догадка насчет истинного положения дел у них в Инквизиции представлялась безумной, абсурдной выдумкой и клеветой распятого или спаленного как пес еретика. Итак, братья, запомните его имя и примитесь за работу: Сегептус. Лорд Гельфард Сегептус.
- Генерал Дзаньяххе, позвольте обратиться к вам, - почтительно, почти подобострастно обратился после собрания к предводителю молодой еще человек, одетый в ядовито-зеленый балахон.
- Астаноске, - ласково приветствовал его тот, кладя тонкую, холеную и белую руку с роскошным перстнем на плечо. – Что скажешь? Ты знаешь, я всегда рад твоим предложениям и советам.
- На этот раз у меня вопрос.
- Давай его сюда, - добродушно согласился человек.
- Генерал, я прошу разговора наедине, если, конечно, это возможно.
- Мы одни. Говори, друг мой.
- Скажите, вы действительно позволите всем нам погибнуть в бою с инквизиторами только для выполнения нашей великой цели?
- А разве вам это не представляется достаточным? – казалось бы, равнодушно пожал плечами Дзаньяххе, кладя руки в широкие рукава. – Ты не искренне веришь в мощь и силу, благодарность и колдовство Темных Богов, друг мой.
- Я прошу прощения за дерзость, Лорд – Демонолог, но я просто не могу поверить, что вы так легко пожертвуете всем культом, всей религиозной машиной, всеми верующими и всеми достижениями. Вы говорите – когда нас будут убивать…но хотя мы и тайный орден, наши воины намного более тщательно выпестованы, а маги сильнее. Разве нельзя будет обороняться?
- Можно, - чуть помедлив, хладнокровно отвечал колдун. – Но цель будет достигнута только в том случае, если нас победят, опрокинут на колени, искренне поверят в нашу злобу и возненавидят ее, как и несущего ее человека, якобы нашего лидера.
- Но я не понимаю…
Дзаньяххе успокоительно поднял вверх ладонь, останавливая юношу.
- Астаноске, твоя мысль, в сущности, верна. Я не могу и не хочу жертвовать всем, чего мы с такими трудами добились. Чрезвычайно трудно было добиться собственной жизни и собственной человечности, как ты думаешь? Фанатики из Культа Смерти принимали наркотики и пробиотические вещества, галлюциногенные препараты, амфетамины, отдав свой разум и психику в обмен на силу и выносливость. Наши флагелланты пожертвовали своей жизнью и человечностью, привнеся в свои тела элементы механики и запрещенной магической кибернетики. Многие чародеи и некроманты древности жертвовали своей душой и жизнью, подписывая кровью договора с дьяволом. Мы пожертвуем лишь гномами. Мерзкие карлики, не правда ли? Правда.
- Они доблестно служили вам.
- А теперь так же доблестно умрут, послужив в последний раз. Мы же, люди, перейдем в другой культ вместе со мной.
- В какой же?
- Его еще не существует, но скоро он заработает в полную силу и затмит все существовавшие на Акнарте до сих пор. Ты знаешь, дитя мое, что мысли и дух меня, точнее, моего тела, едины с нашим Повелителем. Я знаю, что еще одного человека он подтолкнул к злу, к тому, чему мы так храбро и стойко служим уже многие годы. Ручаюсь, этот человек очень, очень настойчив. Он верит, что сможет добиться своего лишь путем крови, путем смертей, путем муки – и значит, он начнет собирать вокруг себя людей, чтобы отбирать у них то, что нужно ему.
- Роберт! Куда она могла деться, дьявол меня побери?! – крикнул Белзамин, чувствуя, что у него от странной смеси ярости и тонкого, полускрытого страха закипает кровь в венах.
Мальтер печально покосился на взбесившегося лорда и продолжил сосредоточенно пялиться прищуренным глазом на свои длинные белые пальцы. Он был чрезвычайно бледен, почти как мел, глаза его подчеркивали большие черные круги, а черные как смоль прямые волосы были гладко расчесаны так, что даже блестели.
В его глазах сверкали переливающиеся всеми цветами радуги пурпурные блики.
- Не знаю, Сигифер. Однако, хоть я и боюсь кого-то подозревать, так как не имею к сему достаточных доказательств, думаю, что это кто-то из нас. Из Инквизиции.
- Разумеется! Но кому это могло понадобиться? Обрати внимание, ящик был заперт лично мной, со всем тщанием.
- Ты сам говоришь, что замок оплавлен, - флегматично заметил Мальтер, неуверенно покачиваясь на стуле.
- Да, говорю, - внезапно остыл лорд, сев на стул и потянув носом. – Ну ладно, допустим, как этот кто-то похитил книгу, вопрос не стоит. Вопрос в том, кому это могло понадобиться? И когда?
Мальтер промолчал, потянув себя за нижнюю губу.
- Когда я был у Сегептуса, - сам себе ответил Белзамин. – Я оставил кабинет открытым, правда, дверь прикрыл. Я так делал всегда, и, видимо, похититель это прекрасно знал. Следовательно? Следовательно этот «кто-то» - из Пентаграмматика. Я пробыл там недолго, и никто из другого корпуса не успел бы прийти сюда и скрыться незамеченным – я бы обязательно заметил его, кроме того, охрана не пропустила бы в отделение Пентаграмматика никого, кроме магистра или лорда другого Ханта. Кто мог знать о том, что я уйду?
- Кто угодно, но, клянусь честью, мне начинает надоедать этот детектив.
- Это не детектив, а моя прямая обязанность. «Инквизитор» - значит исследователь. Ты же не думаешь, что такое деяние может остаться без последствий? У меня было два варианта: или это сделали святоши из Бетрадума, которые хотят ее перманентно сжечь, не общаясь при этом со мной. Но, поскольку эта точка зрения представляется нам нереальной в силу вышеизложенных фактов, то остается…
- Остается Пентаграмматик. Да. Но кому это было нужно? Очевидно, кто-то проникся любопытством или просто захотел чего-то вроде власти. Не могу не добавить, что он ошибался, ибо помимо того, что «Пламя Молоха» - не истинно магическая книга, а нечто вроде сборника гримуаров, статей и старых, вырезанных впоследствии из официальной версии Бестиариума статей насчет Черных Душ, Огненных Рук и Имперских Жнецов, с небольшим количеством заклинаний для практики и нескольких очень мощных, в целесообразности применения которых сомневался сам автор, это еще и источник зла. Самого настоящего, не метафорического, не того, что в душах или в склепах, а истинного, настоящего, сублимированного, демонического., того, которое красный дракон с десятью рогами, венчанными семью диадемами унес с собой в преисподнюю.
- Власть – это всего лишь сон, Сигифер. Любая мечта, как и жизнь, как и любая власть и могущество – это лишь власть над некоторыми иллюзиями из одного бесконечного сна.
- Правда? – насторожился лорд. – Роберт, я очень внимательно читал об Имперских Жнецах, и некоторые твои высказывания сильно напоминают мне одно из их порождений. Признаки так же характерны, как и у носферату, которого я смог опознать.
Я боюсь ошибиться и не буду делать преждевременных выводов, но опасайся говорить что-либо про сны, мечты и иллюзии при Астамате или Сакрамонде.
По что я думаю пока что ничего не предпринимать, но усилить наблюдение за всеми дьяволопоклонническими организациями на Первом Ярусе, и если они будут затевать что-нибудь не то, пресечь их план до выполнения.
Может быть, когда Филипп Серахт вернется, он сможет подсказать какие-нибудь пути решения этой проблемы.
- Пожалуйста, - вежливо и простодушно улыбнувшись, капеллан протянул Белзамину три пергаментных листка, исписанным мелким, но довольно разборчивым почерком.
Сигифер, немало подивившись на необыкновенную быстроту мага, но покрепче закрыв рот, принял бумагу и скоро просмотрел, бегая глазами через строчку. Здесь было все: структура культа, явившегося религией всего Зебракта, фактически управляемые главой организации, впрочем, захватившей власть вполне законным способом, приблизительная численность, полное описание его догматов и правил, особенностей и характерных отличий от прочих демонопоклонников на Первом Ярусе, и так далее. Здесь была вся секта и вся ее подноготная.
Лорд бросил отчет на стол и бросил недоверчивый взгляд на колдуна.
- Впечатляющая работа в рекордно короткие сроки. Скажите честно, где вы взяли эти сведения? Чтобы раздобыть такую подробную информацию, нужно быть по крайней мере заместителем этого самого Лорда - Демонолога.
- Я не заместитель, - тонко усмехнулся Филипп. – Вы знаете, что вездесущий и подлый Бетрадум имеет свою агентуру везде, во всех городах, в каждом закоулке каждого города. Знаете старую песню…как же, позвольте… « У нас в стране на каждый лье по сто шпионов Бетрадума, чихнет инквизитор – известно Сегептусу». Конечно, это перефразировка чего-то еще более древнего и мрачного музыкального артефакта.
- Вы справились намного быстрее, чем я полагал и, признаться, вы сумели меня поразить. Не пройдет и месяца, как вы станете магистром, и не пройдет и секунды, как вы станете моей правой рукой и советником. Не скажу, что это честь, это тяжелая и весьма неблагодарная работа – у меня, признаться, мерзкий характер, слабая вера, нередки приступы уныния, сомнений. Убивать я умею хорошо, а вот кабинетная работа до сих пор не обходится без нервных потрясений для окружающих.
- Как вам будет угодно, мой лорд, - почти угодливо промолвил Серахт. – Я готов, если вы соблаговолите исполнить свое обещание.
Белзамин тяжело вздохнул и замялся.
- Дело в том, что этого я как раз сейчас сделать не могу, потому что «Пламя молоха» было похищено из моего кабинета в ту минуту, когда я отлучался к Гельфарду. Я много думал и пришел к выводу, что сделать это мог только человек из Пентаграмматика. Причем – возжелавший власти, которую якобы могла дать эта книга.
- И вы хотите знать, кого бы я подозревал в первую очередь?
- Да. Именно так.
- Вы уверены, что хотите это знать?
- Да.
Сегептус прошелся по своему кабинету, заложив рукавицы за спину, и, взмахнув старым своим изодранным плащом, накинутым поверх технологического доспеха, обернулся к почтительно выпрямившемуся перед ним и преданно глядящему в одну точку инквизитору Астамату.
- Инквизитор, у меня к вам очень серьезное дело. И даже целых два. Оба касаются ереси, оба касаются предателей. Вы не замечаете, что в последнее время развелось так много этой проказы, что сама суть предательства и малефиция стало рассматриваться как нечто совершенно обыкновенное. Никто не удивился, когда нас предала Церковь Таланоса. Все напряглись, но никто не сказал – как такое могло произойти? Я знаю, все говорят, что это была лишь малая горстка их бунтарей. Но, когда предает первосвященник, это не бунт и даже не революция. Это ересь, огромная, масштабная, системная, однако никем не замечаемая. День за днем от нас по частям откалывается некогда преданный Священной Инквизиции человек – Сигифер Белзамин.
- Вы изволили очень точно заметить, - кстати вставил Астамат, - насчет Белзамина. Это чародей, чернокнижник и пиромант, который почему-то оказался во главе целого Ханта, пока что – самого большого и могущественного, самого влиятельного.
- Я сам, я сам, своими руками подталкивал его к этому, - мрачно и тихо прошипел динамик. – Каждый день, когда я давал ему поручения, доверял великие миссии, поднимал к вершинам власти, я провоцировал его стать тем, чем он является. Гордым, своенравным, почти безумным магом, который чувствует себя в этой обители всего святого, оставшегося на этой планете, как дома. Он напоминает мне ведьмака, ввалившегося в собор днем на свою же анафему. Однако дело его еще не завершено…он будет упрямо ломиться вперед, пока не достигнет всего и падет.
- Но что мешает отнять у него эту власть? – пожал плечами инквизитор, вздернув кверху голову. – С помощью Верховного Инквизитора вы можете просто лишить его всего, чем одарили, и сжечь или лишить сана хоть завтра.
- Нет, не могу, - сокрушенно покачал шлемом лорд, - дав ему все это, я лишился власти над ним и влияния. Раньше я был грозой всей Инквизиции, меня боялись, ненавидели, любили и проклинали одновременно, при этом уважая и ценя. Теперь все это можно отнести к Сигиферу. Он популист, мягок, отличается панибратством, ему легко зарабатывать дешевый авторитет. Верховный Инквизитор? – прорычал динамик, вдруг зайдясь злобными хрипами. – Он не поможет мне, но почему – я тебе пока не могу сказать, Астамат. Даже тебе, хотя ты единственный верующий человек среди этого стада вольнодумцев, наивно полагающих, что они властители мира. Даже в наш Хант, свято чтящий традиции, стало пробиваться это зло, окружающее его со стороны его бывших братьев, ныне бесславных и безобразных.
- Среди нас есть предатели?
- И среди нас, и среди них. Среди магистров Пентаграмматика есть человек, который, скажем так – неправильно воспринял слова Верховного инквизитора, и близок к срыву как никогда. Ты прекрасно знаешь его, друг мой – это Идорат. И его сестра., Кристин, также.
- Я знаю. Я занимался этим делом.
- Тогда ты проявил чрезмерное рвение, инквизитор, хотя тебя и нужно понять. Я знаю, что женщина на корабле – к беде, но не столько потому, что сам факт вызывает возмущение силы и моментальный апокалипсис, сколько потому, что нравственность во всей Инквизиции оказалась под угрозой и несчастная сестра Селека могла стать чем-то вроде полковой, я извиняюсь, блудницы, а после трех дней ежечасных посещений по ее внутренностям могли бы гадать некроманты старой школы и гаруспики. Не стоит думать, что я никогда не догадывался о ней, но бездействовал исключительно в ее интересах.
Динамик презрительно шикнул и затих, иногда лишь потрескивая. Сегептус остановился и посмотрел на расправленные когти на своей обмотанной массивным приводом перчатке.
- Возвращаясь к предателям, Астамат, я прошу тебя со всем возможным тщанием присмотреть, а если угодно – и последить за двумя людьми. Первый – Идорат. Магистр. Прикрепи жучок к его одежде. Присмотрись к его поведению. В последнее время он очень напряжен. Второй – наш бывший старший капеллан, Филипп Серахт. Я давно знаю его. Этот человек очень похож на Белзамина в том, что никогда не отступается от своей цели и преследует ее, как хорошая гончая, но он гораздо более скрытен, и там, где наш добрый маг Сигифер идет напролом, требуя своего и пытаясь достучаться до человеческих душ. Серахт никогда так не делает. Он действует интригами, заговорами, распространяет сплетни и слухи – сплошь все грязные методы, могущие изнутри изменить представление людей о вещах. Я уже имел несчастье встретиться с ним до вступления в Священную Инквизицию, и мы были врагами, но это враг, которого следует уважать. Так же, как и Франка Сайтена.
- Как прикажете, мой лорд, - браво кивнул Астамат.
- Я уже начал удивляться, что никто не противится моим просьбам и не выплевывает мне в лицо тонны оскорблений как назойливому и мерзкому фанатику, - шепеляво прокаркал Гельфард, невесело засмеявшись.
Амулет в глубоком кармане Альберта Вар Тревиса призывно загудел, и сквозь ткань вспыхнули миниатюрными угольками глазницы металлического черепа. Вампир запустил руку в свой старый черный балахон, оставленный им еще со времен Инквизиции и весь залитый давно впитавшейся кровью, и, нашарив там вещицу, приложил его к бледным губам.
- Да, Мартен.
- Я поговорил с Маркосом. Дентрадом.
- Отлично.
- Меня чуть не убили здешние гномы. Я пробрался в Зебракт только с помощью заклинания телепортации, научился у Астата. Дентрад сказал, что Торговая Гильдия летит к чертям.
- Отчего же так? – удивился носферату.
- Это надо спросить у твоего приятеля, - раздраженно заметил амулет, запульсировав. – Кто вырезал Трэль-Талос? Не он ли? Если ты не в курсе, проклятые эльфы на Первом Ярусе владели таким количеством серебряных и золотых шахт, что превосходили их только гномьи. Вся экономика держалась на этих двух городах, уравновешиваясь потребностями в вооружении Инквизиции и бытовыми нуждами Маргота. Экономические последствия очень велики, уже не говоря о том, что геноцид целого города – это крайне мрачно. Теперь Торговая Гильдия направится в Дель-Марон, на поверхность, этот город скрыт в горах неподалеку от Ланкареса.
- Ну и дьявол с ними, - пожал плечами Альберт. – Навербовать людей и восстановить Цитадель Культа, тем паче находящуюся и без того в неплохом состоянии, разве что ее немного покромсал грандиозный взрыв Черного Трона, можно и самим. Это только в том случае, если мы не отказываемся от идеи создать свою организацию.
- Это лишь далеко идущий план, Вар Тревис, но оставаться без квартиры и почвы под ногами я не желаю.
- Ладно. Пока ты возвращаешься из Зебракта, я с паладином пойду в Бруданешт и возьму с собой Альфреда.
- Пожалуйста.
Глазницы черепа последний раз мигнули и потухли, и на нем осталась только обычная саркастическая усмешка.
- Дамикор?
Лич поднял шлем, склонив его набок, и его голубые очи вопросительно полыхнули в узких прорезях забрала.
- Вы не возражаете, если мы отправимся в Бруданешт и заберем моего друга, чтобы он путешествовал с нами?
Рыцарь безразлично пожал плечами.
- Конечно. Вы – единственный человек, который находится рядом со мной, и я пойду туда же, куда и вы.
- А Мартен? Я никогда не спрашивал вас – как вы к нему относитесь?
Лич глубоко задумался.
- Раньше бы я ответил, что мой священный долг не позволяет мне относиться к этому некроманту иначе, как с оружием в руках. А теперь – я не знаю. Удивительно, я никогда не ощущал этого раньше, когда был человеком, тогда мир был, метафорически говоря, окрашен в черно-белые тона. Глаза мертвеца не поддерживают красок, и все перевернулось. Я сам стал тем, что можно и должно сокрушить, как проклятого мертвеца, наследника колдуна, как мерзкую нежить, безвольного прислужника Тордама и так далее. Мартен – хороший человек. Он умен и имеет удачное представление о мире. Правда, его религиозные мировоззрения заставляют усомниться в чистоте его намерений и правильности мировоззрения, но я вижу, а точнее – хочу понимать, что он добр и ваш друг.
- Это синонимы? – грустно усмехнулся Альберт.
- Почти. Пойдемте к вампирам. В Залы Сепхерофта.
Белые как молоко глаза Альберта со смоляными точками глаз сузились, и темнота в Залах рассеялась, скрывшись в чернеющих как дымные очаги углы катакомб, а вдали зашевелились не видимые ранее неприкаянные зомби, или идущие вдоль стены, опираясь на нее будто в надежде когда-нибудь найти выход отсюда, или без ног, оставляя дымящийся багряный след, ползущие по мрамору и цепляющиеся полусгнившими костяшками пальцев за трещины и щели между плитами в орнаменте.
После фактического падения Легиона Черных Душ, когда жалкие обрывки грандиозной некогда армии демонов возвратились в свои катакомбы, Темные Источники, сотни и тысячи небольших Темных Источников, заключенных в заговоренные латы, были разрушены и не могли более поддерживать нежить, во множестве обитающие в Залах, и в последнее время она стала терять свою силу и погибать на полушаге. Бессвязно бормочущие что-то зомби, вялые, как побитые собаки, гхасты, ползающие по потолку, тихо сидящие в своих убежищах гули и неспешно плавающие в воздухе гхоулы – нечто среднее между полупризрачным мертвецом и духом, еще не до конца переместившимся в потусторонний мир.
Альберт почти неприметным движением запястья выдвинул из широкого рукава «Химеру», взвел курок и короткой очередью смел с ног распластавшийся по каменной стене живой труп. Стену мгновенно украсили размытые пятна жидкой текучей крови.
Дамикор, хотя и не видел причин серьезно беспокоиться, вынул из ножен свой старый рыцарский бастард.
Боковой коридор неспешно пробрел мимо, скрываясь за спиной бывшего инквизитора и его спутника. Путь продолжался, пока еще совсем не похожий на тот бешеный бег наперегонки с вурдалаками, когда на кону стояла жизнь, мрамор усеивали трупы и гильзы, а патроны катастрофически заканчивались.
Теперь же всего этого не было. Залы застилал белый, флегматично передвигающийся под ногами туман.
Зоркие глаза вампира внезапно уловили тлеющее нечто вдали, где-то через два зала, светящееся багровое марево, шевелящееся будто огромный сонный кракен.
- Что это? – негромко прокаркал лич, вероятно, тоже заметивший странный свет. поднимая меч на уровень груди и осторожно выставляя его перед собой.
- Что-то странное…
Бывший инквизитор сделал еще один шаг вперед и внезапно вышел за пределы бледного колдовского тумана, который резко оборвался, точно чего-то пугаясь и не решаясь ступить дальше, мелкими клочьями лебезя вдоль пола и стен. Совсем рядом, не где-то там, в отдалении, а на расстоянии буквально двадцати метров прямо из земли, взрывая своей чудовищной громадой камень и гранит, кусками летящий в стороны, медленно вырастали огромные черные врата, высотой в десять человек или даже больше. Из сломанного мрамора, поднимаясь из глубин, вырывались струи бурлящей лавы и шквал зловещего света, хлещущий из камней и светящихся демонических рун, выгравированных на извращенно украшенном сооружении и словно пылавших изнутри.
Прямо на глазах из земли, будто из самой Преисподней, торжественно и дьявольски хладнокровно поднимался новый Темный Портал.
Альберт в странном парализующем оцепенении наблюдал, как врата уперлись в потолок Залов, раскрошив его и обрушив несколько небольших камней, и пульсирующие точки, перелетая с места на место, торопливыми росчерками стали рисовать в проеме портала пентаграммы, таинственные знаки и прочие темные символы, словно горящие фигуры выжидающе зависнувшие в воздухе.
Пространство содрогнулось, волна адского жара пронеслась от врат, и реальность провалилась, открыв вход в выжженную вулканическую долину с красными, кипящими небесами, в которых периодически срывались гневно гремящие молнии. Раскаленную землю здесь покрывали переливающиеся потоки лавы, а где-то вдали, злобно отплевываясь каменными бомбами и пеплом, извергался впечатляющий черный вулкан.
На фоне пандемического огненного пейзажа с громким рыком неслась громадная краснокожая толпа. Впереди всех, медленно и ровно переставляя босыми ногами, шла странная фигура в висящем будто влитой балахоне песчаного цвета. Лицо существа было обмотано той же странной блестящей тканью, сквозь которую темнели кровавые провалы глаз, в глубине которых словно мерцали маленькие звезды.
Незнакомец подошел к краю врат, и стоило ему сделать один шаг вперед, как она словно увеличилась, за спиной вскинулись огромные шипастые крылья, края которых были объяты бушующим пламенем, а над головой появился богохульный сверкающий нимб, в котором виднелась оранжевая пентаграмма.
Альберт вскинул пистолет-пулемет и открыл огонь по странному демоническому созданию – остальные, по всем признакам напоминавшие типичных диких дентрадов, держались поодаль, с животным страхом сторонясь предводителя. Маленький рой из свинца метнулся вперед, но незнакомец еле заметно махнул рукой – и будто шторм из раскаленного пламени ударил из земли, расплавив снаряды прямо в полете, так что в него полетел лишь рассеянный металлический пар. Глаза демонической твари метнулись в строну Дамикора, и тот едва успел отпрянуть, когда похожая огненная гидра расползлась от его ног и исчезла за поворотом, взрывая и плавя даже камень.
- Это Крематор! – заорал Вар Тревис, вскидывая вторую «Химеру» и не целясь паля с двух рук в надежде, что демон не успеет отразить их.
Несколько пуль исчезли без следа в огненной ауре твари, две пробили балахон, не причинив ей вреда. Вампир отбросил бесполезные пистолеты-пулеметы и, выхватив меч, растворился в облаке пыли в тот момент, когда адский гейзер пробил пол прямо в том месте, где он стоял.
Носферату возник за спиной Крематора, и, не успев даже вылиться из серого тумана, ударил справа, но удар блокировал сверхбыстрый огненный росчерк, произведенный демоном в воздухе. Еще один удар, нанесенный с необыкновенной скоростью и со стороны кажущийся мгновенным – и лезвие «Брата Боли» оплавилось, сделав его бесполезным куском металла.
Крематора откинул в сторону телекинетический удар, посланный вперед паладином, и он с необыкновенной силой для его хилого тела упал на мрамор, проломив его. Дико зарычав, демон даже не дал себе труда подняться: потоки расплавленного камня метнулись от его рук, а сам он оказался окружен растущим огненным кольцом, ревущим, будто голодный лев. Дамикор стал медленно отступать, с трудом уклоняясь от норовящих поразить его ручьев лавы, сливающихся за его спиной в огромную кипящую реку, и его стальные поножи, украшенные серебряной и золотой гравировкой, начали плавиться, словно рыдая стекающими по краге металлическими слезами.
Темный силуэт в черном плаще возник рядом с лежащим навзничь Крематором, и не успел демон создать еще один смертельный шар огня, как его грудь со скрежетом пробило острие меча. Альберт хладнокровно провернул его в захлебнувшейся шипящей кровью ране, и вонзил еще раз. Глаза демона, словно отключенные от некоего источника, потухли, голова его бессильно откинулась назад, и огненные ручьи в мгновение ока втянулись в его тело, или застыли оставив после себя только уродливые каналы в мраморе Залов Сепхерофта.
Стоило пентаграмматическому нимбу погаснуть вместе с жизнью своего хозяина, из Портала, более ничего не боясь, хлынула бесконечная орда из размахивающих разнообразным оружием дентрадов. Дамикор успел смести первую волну широким взмахом бастарда, но Альберт, вдруг появившись рядом, схватил его за руку, и оба растворились в воздухе, оставив лишь пораженных полудемонов, изуродованный адскими вратами и лавой зал и чудовищный портал, изрыгающий все новые и новые полчища демонов.
Передвигаясь короткими транслокациями, Альберт достиг наконец того памятного ему прохода, в котором находился проход в Бруданешт. Здесь все было по-прежнему: огромные горы разлагающихся тел гнили в стороне, распространяя омерзительное зловоние, иногда здесь шатались мертвецы, иногда колдовские тени - людоеды, частично рассеявшиеся после падения Легионов, и все было залито почерневшей кровью.
Вар Тревис подошел к той стене, в которой находился, насколько он помнил, закрытый проход в город, и внезапно на ней проявилось нечто, чего он никогда не видел раньше – огромная светящаяся трещина и несколько слов, огненными буквами написанными в воздухе и бледно мерцающими в темноте.
- Ur lisset de na esht ty bratell dait thaum… - тихо прочитал Вар Тревис, всмотревшись в маячившие перед глазами и покачивающиеся письмена. Раздался страшный скрежет, и скала раскрылась, извергнув облако пыли и открыв тайный проход.
Дамикор удивился, так как ничего не увидел и не понимал, откуда вампир взял слова для отпирающего поселение заклинания.
Пройдя мимо кажущихся бесконечно длинными аллей с фундаментальными каменными зданий и посеревшими, многовековыми, ветхими и мертвыми деревьями, залатанными железными скобами с водруженными на них ажурными готическими строениями, вампир и паладин вышли к знакомой им площади с плюющимся гнилой затхлой водой многоуровневым фонтаном, на краю которого сидели несколько вампиров с разряженными арбалетами. Среди них сидел вечный воин Кровавого Ока Милорат. Казалось, он никогда не сдавал дежурство только затем, чтобы в сражениях и работе забыться и отрешиться от своей бесконечной жажды и грустных мыслей, накопленных во множестве на протяжении восьмисот лет жизни.
- А, друзья мои, - довольно ласково заметил вампир, когда Альберт к нему приблизился. – Приветствую. Ты наконец-то сумел открыть врата в Бруданешт – что ж, поздравляю, добро пожаловать в убежище всех угнетенных и проклятых в новом обличье, чувствуй себя как дома.
- С удовольствием, - не разделяя оптимизма собеседника, угрюмо промолвил бывший инквизитор, - но, хотя я и пришел с другой целью, я тебя огорчу.
- Попробуй.
- К северу отсюда, не так далеко от входа в Залы со стороны Трэль-Талоса, открылся новый Темный Портал.
- Разве это возможно? – недоверчиво пробормотал Милорат, кисло усмехнувшись.
- Ну, когда-то я читал, что Темные Порталы стали открываться из-за грехов населения Акнарты, переполнившей метафорическую чашу терпения Таланоса. Правда, он тут не при чем: просто грехи и скверна приближают эту планету к Преисподней и дают Демигору возможность прорываться сквозь реальность и атаковать наш мир.
- Даже учитывая то, что Порталы на самом деле ведут не в Геенну, а в Мандорру?
- Мандорра – часть Ада, прорвавшаяся на Акнарту, - пожал плечами Вар Тревис. - Считай, что это Темный Портал, захвативший целую страну и служащий перевалочным пунктом.
- Невеселые дела. Что ж, справлялись с нежитью – справимся и с этими. Слава Таланосу, у нас есть Таурматург. Мы выживем.
- Хорошо, что вы не отчаиваетесь. Отчаиваться будем на кострах. Вампир, мне нужно поговорить с вашим благодетелем.
- Благодетелем? – фыркнул тот. – Признаться, хоть мне и неприятно признавать это животное своим благодетелем, это так. Хотя и он в какой-то степени зависит от нас, он был без нас выжил, а мы без него – нет.
- В любом случае. Прошу тебя.
- Мне нетрудно.
- В чем дело на этот раз, инквизитор? – прорычал Лейтер, со скрытым злорадством глядя на изменившийся облик человека и его бледное, как у мертвеца, зеленоватое лицо. – Пришел просить успокоить твою жажду? Я знаю, что это очень мучительно. Очень неприятно. Но приходится терпеть, так?
- Возможно. Альфред, когда-то давно, еще в первый мой визит к тебе, в Театр, я пообещал тебе вызволить тебя отсюда. Поговорить с кем-нибудь, найти организацию, которая на тебя не охотится и поэтому не будет иметь причин тебя убить, а потому возьмет к себе. Мы говорили об Инквизиции, в которой я был тогда…
- Погоди, разве ты ушел оттуда? А что тогда означает этот плащ?
- Трудно удержаться в среде фанатиков и ксенофобов, будучи вампиром. Моя сущность слишком быстро проявила себя, и я не успел даже спасти одного из своих друзей, когда с трудом спасся от казни. Мой поступок, как я недавно узнал, был провозглашен ересью.
- Вот и ты оказался в моей тарелке, - злобно засмеялся Фресш, блеснув глубоко посаженными черными глазками. – Понял, что значит быть изгоем среди своих вчерашних друзей, врагом среди тех, кто вчера раньше сражался рядом с тобой, лицом на объявлении о розыске, поганости и явной злонамеренности которых ты удивлялся еще вчера, когда посвистывал, развешивая их по городу.
- Послушай. Теперь я остался один. Почти – у меня еще есть друзья и планы. Среди первых я могу назвать Мартена Карна с огромной сетью знакомых и приятелей в различных городах Первого Яруса. Дамикор, лич – паладин, почти святой и чудотворец. И ты. Таланос сказал – где двое или трое соберутся во имя хорошего дела, там и я среди них. Если ты присоединишься к нам, мы восстановим Цитадель Культа в Трэль-Талосе и создадим свою гильдию, угадай с чем?
Лейтер хотел сказать что-то, по его обыкновению, мерзкое и ядовитое, но внезапно задумался и по-детски усмехнулся, что выглядело чудовищно неестественно на его почерневшем худом лице, напоминающем обтянутый темной кожей череп. В его голове, будто воскресая и поднимаясь из земли, зашевелились старые воспоминания о тех временах, когда у него были друзья, была нормальная пища, веселые трапезы, шутки, суетливый суеверный страх перед лордами Инквизиции…да мало ли еще что. Все это можно было назвать одним словом – жизнь. Жалкое существование, которое он вел в Бруданеште, жизнью он не мог назвать при всем желании.
- Я готов. Но вампиры, Милорат?
- Ты же их ненавидишь? – добродушно ощерился в улыбке носферату.
- Ненавижу. Но они тоже хотят жить, как и я. Как и ты. Кровососами они стали не по своей вине. Ты-то, оплот чести и справедливости, о них думал?
- Думал. Признаться, не прошло и часа, как все мои сомнения разрешились. Если ранее они воевали с обитающей в залах нежитью ,кровь из которых пить нельзя, то теперь, после открытия нового Темного портала, они имеют практически бесконечный запас настоящей пищи в лице дентрадских орд. Настоящей пищи, а не магического утоления чувства голода, используемого тобой.
- В таком случае – в путь? – несмело улыбнулся Таурматург. – Пойдем в Цитадель. Признаться, я соскучился даже по соленой рыбе и хорошему вину. Эльфийскому. Ведь они будут мне предоставлены?
- И мясо. Ящеричье.
- Вот именно. И спирт. Ты читаешь мои мысли.
Глава IV. Мать Тьма.
« Еще до того, как создал Таланос свет
Вокруг была только Тьма.
И Тьма была древнее Таланоса,
И порождала тварей.
Поэтому не забывай, что Тьма может быть твоей матерью. »
Закон Зла
- Товарищи! – воздев длань в воздух, надтреснутым голосом объявил Френсис Серахт, сегодня выглядевший чуть получше и посему допущенный до общественных взоров, разве что рядом, чтобы он невзначай не упал и не разбился, встал Сегептус, пожелавший присутствовать на заседании Трибунала и подпирающий разбушевавшегося старика огромным наплечником.
- Товарищи! – с новой силой возопил тот, потрясая кулаком. – Сегодня у нас, как вам известно, заседание. А говорить у нас будет, как это обыкновенно и бывает, лорд Белзамин. Прошу вас.
Гельфард с таким великолепным презрением скосил закрытый шлем на Белзамина, медленно приближающегося к аналою, что тот почти испугался, но вежливым жестом отодвинул магистра в сторону и заговорил.
- У меня хорошие новости, уважаемые магистры. От одного из лучших наших людей, теперь я счастлив сказать, что моих – капеллана Серахта, я получил исчерпывающий рапорт о культе Великой Матери в гномьем городе Зебракте. Теперь мы имеем сведения о местоположении главного святилища, о главе организации, настоящее имя которого неизвестно, однако известно тайное: Дзаньяххе, в их транскрипции – Dzaniahhe. Культ обладает большой силой и впечатляющим количеством войск, в основном среди гномов и дентрадов, однако внезапным вторжением в их капище можно уничтожить главу и всех его советников, затем вторгнуться сверху цивилизованными методами и выкорчевать остатки этой дикой ереси, с которой вы все сможете ознакомиться, и которая по странному или, может быть, предсказуемому стечению обстоятельств стала религией гномов. Прошу взглянуть всех желающих на планы.
Он передал листки с донесением сидевшему ближе всех от него Сакрамонду, который брезгливо принял их двумя пальцами и воззрился на мелкий почерк с нескрываемой близорукостью и негодованием.
- Я предлагаю немедленно организовывать рейд, - заявил Кселас, одобрительно поглядев на бумагу и передав ее Мальтеру. – если все так, как тут написано, то с этим делом, хотя бы и очень серьезным и ответственным, сможет справиться один Хант при малой поддержке других. Кто хочет взяться? Да, да, я понимаю, - с улыбкой засмеялся он, увидев поднявшего шипастую рукавицу Сигифера, - опять Пентаграмматик. Энтузиасты. Добряки. Умницы. Истинные слуги Таланоса. А мы с вами, - обвел он могучей рукой весь зал, - отстаем. Андидум давно уже не занимается ничем, кроме мелких налетов на нежить в северных Залах Сепхерофта. Бетрадум – простите меня, пожалуйста, но я говорю только правду, - вообще разленился, и только раз в неделю организовывает одну казнь или суд,, его воины заплыли жиром и вообще, морально разлагаются. В итоге – всеми делами занимается Пентаграмматик, - его глаза, находящиеся под густыми бровями, внезапно стали очень холодными. – Не нравится мне это.
- Хорошо, - примирительно опустил руку Белзамин. – Я сам и мои люди готовы поддержать любой Хант, на который будет возложена эта операция. В любом случае я прошу позволения участвовать в нем самому и взять магистров Мальтера и Идората с капелланом Серахтом.
- Это запросто, - без лишних возражений пробасил Вальтер. – Лично я выдвигаю кандидатуру Анклинуса. А что? Разбираться с нечистыми расами, суть в данном случае гномами, и их религией – их прямая обязанность.
- Я согласен, - объявил Сахтер, выглядывая из-под широкополой шляпы. – Но сам не пойду. Пойдет магистр Тенебрар, но с моими людьми.
Как обычно молчавший Малус согласно кивнул головой и пригладил длинными пальцами клиновидную бородку.
- Отлично, - сказал Кселас. – Значит, рейд собирается сегодня, через три часа. Этого хватит на сборы. Идут все люди магистров Сахтера и Тенебрара, кроме того – лорд Белзамин, Идорат и Мальтер. Все довольны. Точка.
- У меня есть еще одна новость, - заметил Сигифер, оглянувшись на Сегептуса. – Менее приятная. Конечно, касается она только меня, но может привести к такой ереси, что неосторожный проступок Франка Сайтена покажется нам пустяком.
- Прошу вас, - простодушно молвил Вальтер.
- Из моего кабинета был похищен «Закон Зла». У кого-нибудь есть идеи по поводу того, кто это мог сделать? У меня – одна. Это кто-то из нас.
В помещению повисла напряженная, звенящая тишина. Все молчали и глядели друг на друга, как бы спрашивая себя, а не его ли сосед украл эту черную книгу. Стоящие по окружности зала инквизиторы и охотники еле слышно зашептались.
- Все как в прошлый раз, - тяжело вздохнул Сахтер, поправив на носу темные очки и почесав седеющую щетину на подбородке. – Нашли – кто-то украл. И так далее.
- Да. Но в тот раз мы могли подозревать кого угодно. А сейчас – только Инквизицию, поскольку в кабинете я отсутствовал всего пять минут, а когда вернулся, нашел замок ящика оплавленным. Единственное, что я могу пока предложить, это усилить контроль Бетрадума и слежку.
- Вы забываете, что похититель может сейчас присутствовать в зале, - осторожно пробормотал Мальтер.
- В таком случае, - засверкали глаза Сигифера, - пусть знает и слышит, что если он вернет книгу сейчас, то умрет быстро. Каждый день промедления будет стоить ему один день непрерывных мучений в катакомбах Торменторума, я лично попрошу заняться им лорда Сегептуса и Александра Новикова. Ясно?
- Черт побери, Селек, ты кретин, - зашипела на молодого магистра Кристин, цепко схватив его за рукав в толпе выходящих из Зала Трибунала охотников и инквизиторов.
- Тише, сестра, - гулко прозвенел из-под железной маски ставший зловещим и неприятным голос Идората, продолжавшего идти вперед. – Я уже почти знаю, что нужно делать. Я уже близок к своей цели.
- Селек, ты… - начала девушка, но ее оторвала от брата толпа воинов Анклинуса в белых рясах, создававших в коридорах нечто вроде пробки.
Идорат не обратил на это внимания, только в прорезях маски заблестели болезненной влажностью налитые кровью желтоватые глаза.
Астамат был зорок.
Белзамин, пригнувшись, заглянул в гномью сторожку, где по прежнему с веселыми лицами пили пиво и играли в кости охранники. Делать это они умудрялись со вкусом и увлеченно, оглашая сочными воплями окрестности и медленно, но верно ломая стол ударами увесистых кулаков.
- А, человек, - радушно приветствовал его один из них, высоко подкинув жестяную кружку и выплеснув из нее пенящийся напиток. – В город не пустим, говорю сразу. Личный приказ лорда Дзаньяххе. Выпьешь с нами?
Белзамин вошел в выдолбленный изнутри сталактит и вскинул «Темные Хранители», покоящиеся в обеих ладонях.
Звуки двух коротких очередей и хриплые крики раздались в воздухе, будто выбегая из квадратных окон сторожки. Сигифер дернул за рычаг, находящийся на стене, и часть ворот отворилась, зашевелившись с помощью цепей и прочных, многослойных ремневых приводов.
- Началось, - промолвил себе под нос Мальтер, щелкнув пальцами. – Еще один геноцид. А сколько их еще будет?
Астаноске, старший советник Лорда – Демонолога, был разбужен громким голосом одного из магов, одетого в ярко-оранжевое одеяние, что подразумевало далеко не низший чин в иерархии ордена.
- В чем дело? – сонно пробормотал он и поднялся с кресла, в котором так удачно уснул, утомившись после тяжелого дня и длительной просветительской работы среди населения города.
- Советник, разрешите доложить, - запыхавшись, объявил посланник. – К нам пришло донесение о том, что огромная армия инквизиторов, человек в сто-сто тридцать, начала атаку в главные ворота. Они не трогают мирное население, но сопротивляющихся уничтожают. Судя по всему, им известно местоположение нашего убежища, так как они направляются прямо в нашу сторону.
- Началось, - прошептал Астаноске, - то, о чем говорил лорд Дзаньяххе. Как назло, сейчас его нет, но он еще вернется, чтобы спасти нас. Ступай и скажи людям, чтобы готовились к обороне. Теперь я должен вскрыть то послание, которое он мне оставил на случай неожиданной атаки.
Советник кивком отпустил колдуна и вынул из внутреннего кармана аккуратно сложенное вчетверо письмецо. Сломал алевшую десятирогой демоницей печать и увидел всего две строчки, написанной убористым и четким почерком Дзаньяххе, хорошо ему знакомым: «Вызывайте Narg Mader. Magnus Inc. 10, Inv. PD».
- Неужели? – пробормотал чернокнижник, перечитав послание и машинально сворачивая его и возвращая за пазуху. – Значит, вызывайте, и все. И как я буду ее вызывать? Что каббалистический круг, это понятно. Старший. А показатели? А, черт. Он все указал. Старшая Инкантация Десятого Круга, Инвольтация к Пандемониуму, разумеется. С десятой буквы, буквы G. Будем пробовать.
Астаноске вышел из обширной комнаты в подземельях под Зебрактом, и, пройдя по извилистой, освещенному факелами дорожке вышел в зал, где все так же дымила трещина в полу, словно кадя демонической статуе, нависшей над ней серой громадой.
Здесь уже собралось несколько десятков закованных в кольчуги гномов, дентрадов с огромными двуручными эспадонами и культистов в оранжевых, желтых и изредка – ядовито-зеленых мантиях.
- Итак, - сказал он, повысив голос, - то, о чем говорил лорд Дзаньяххе, началось, и к нам идут полчища инквизиторов. Чтобы организовать оборону и отбить атаку, наших сил не хватит, и он оставил мне письменное поручение вызвать нашу повелительницу.
Толпа зашумела, и грубые голоса карлов в этом шуме переплетались с расщепленным рыком полудемонов и чистыми речами людей.
- Подготовимся в ритуалу. Все воины гномов – к вратам подземелья. Дентрады остаются здесь, встают поближе к входу. Гномы лучше защищены и способны дольше удерживать противника, пока мы приготовимся к вызову.
Армия поспешно распределилась. Взяв огромные, чуть ли не закрывающие их с головой, башенные щиты, убежали гномы, а колдуны схватили из особого сундучка, стоявшего у стены, небольшие фиалы с кровью и принялись торопливо рисовать каббалистический круг с десятиконечной звездой в центре зала, между статуей и расселиной: окружность – кровью, а саму звезду и знаки уже специальным мелком, оставлявших прерывистый белый след на неровном камне.
Астаноске достал из одежд небольшой пухлый томик в скромном пепельном переплете и стал быстро листать, ища необходимые для обряда заклинания и слова. Наконец, найдя их, довольно усмехнулся и встал в круг из десяти человек, уже образованный вокруг дьявольского символа.
Малус Тенебрар осторожно потрогал ладонью закрытую железную дверь в скале, покачал головой, озабоченно цокнул и запустил руку в маленькую кожаную сумку, висевшую у него на поясе. Аккуратно перебирая чуткими пальцами маленькие пузырьки, наполнявшие ее, нащупал маленький сосуд с подозрительно выглядящей красной жидкостью, открыл пробку, левой рукой махнул над сосудом, чтобы уловить запах содержимого. Явно удовлетворенный результатом, магистр вернул резиновую пробку на место и бережно положил пузырек в огромную замочную скважину.
Отошел и повернулся к уважительно наблюдающим за его манипуляциями Белзамином, сжимающим Мучитель Душ в одной руке и свой любимый пистолет-пулемет – в другой.
- Сделайте одолжение, выстрелите по нему. Всем отойти! Попадете?
- Конечно, - ответил Сигифер, прикрыв один глаз и прицеливаясь.
Грянул выстрел, но шум от него показался сущим пустяком по сравнению с впечатляющим грохотом взрыва, бушующим пламенем разнесшим дверной проем, из которого во все стороны полетели острые осколки камня, и отбросивший дверь далеко внутрь – туда, откуда слышались гулкие голоса. Искореженное железо пролетело, вращаясь, глубоко в коридор и там сбило кого-то с ног, на что указал внезапный взрыв отрывистой гномьей ругани. Отлетевший из скалы кусок камня ранил в плечо одного из по глупости вставшего рядом охотника.
- Я предупреждал,- равнодушно заметил Малус, вкладывая руки в висящие на бедрах катары с длинными, тщательно заточенными лезвиями впереди и двумя тонкими, напоминающими секиры, полукружиями по бокам, способными наносить глубокие резаные раны. Привычным движением затянув ремешки на запястьях, он махнул рукой и около двух дюжин охотников Анклинуса, отличавшихся тяжелыми наплечниками и короткими широкими клинками без рукояти, пристегиваемыми прямо к ладоням. Вдали замаячили стальные пластины, над которыми виднелись всклокоченные волосы и необъятные бороды
Когорта охотников врезалась в образованную из щитов стену, сложенную гномами, и из секущей друг друга наотмашь толпы врагов начали вылетать люди – кто без руки, кто без ноги, иногда на пол опрокидывались безголовые, хлещущие кровью тела с раздробленными ребрами и поясницами – гномьи чеканы и ручные молоты были крайне опасны и не так часто убивали, как калечили. В воздухе витал дикий болезненный вой и хриплое сквернословие.
Еще несколько воинов из числа людей Сахтера ударили с новой силой, нещадно ударяя в щиты карлов тяжелыми сапогами или поножами, и стальная стена дрогнула. Сначала один, а потом еще и еще один гном вылетел из бешеной сечи с разбитым доспехом, а остальные стали медленно отступать в темные глубины катакомб, все еще пытаясь держать оборону.
Однако сдержать отчаянный натиск превосходящих тебя по числу сил противника было непросто, если не сказать – невозможно.
Как только остатки гномов, пятясь спинами вперед, скрылись за поворотом и обратились в бегство, во главе атакующих со всеобщего молчаливого согласия встал Белзамин, за ним, не отставая, следовали Идорат с двумя своими инквизиторами, вооруженными мощными магазинными винтовками, и Мальтер.
Несколько пуль из «Темного Хранителя» поразили в спину убегающих с черепашьей скоростью бойцов культа, но те внезапно, будто увидев что-то за поворотом, развернулись и снова прикрылись помятыми остатками щитов. Сигифер остановился, осторожно подняв оружие, и из-за спин несокрушимых карлов, словно бесконечная красная река, хлынули полчища дентрадов, прирученных колдунами и демонологами именем Великой Матери.
Двух инквизиторов - телохранителей Селека, вышедших вперед и открывших огонь из винтовок, буквально захлестнули, сорвав с ног и растоптав то, что от них осталось – сильные ступни полудемонов с легкостью размешивали легкие доспехи и живую плоть, превращая их в одно бесформенное кровавое месиво с кусками погнутого железа и рваньем, оставшимся от одежды.
Наперерез полудемонам ринулись бойцы из Анклинуса, и тяжелый тесак дентрада яростно схлестнулся с гладиусом инквизитора. Брызги кипящей крови демонов летели во все стороны, с шипением стекая по стенам и капая с низкого потолка.
Круг из десяти магов совершал сосредоточенные, скоординированные пассы руками, у двоих они были покрыты горячим ручьем льющейся из перерезанных вен кровью, и багровая энергия, словно прорывающая реальность этого мира и текущая из Ада, повинуясь их темной воле. Над расселиной в полу витал черный вихрь с мерцающими в нем красными точками, потоки крови будто взмывали вверх с мокрых ладоней, растворяясь в колдовской мгле.
- Veni Mater Tenebrarum! Magna Mater, invocate te! De svart willt ksa Demigor, Baphometh, Astaroth, Lucifer, Belbigor, Beelzebuth, Thordamm, Asmodeus, Behemoth, Leviathan – svart deos tenebris! Veni mater avatar de satanae! Veni!
Слова чудовищной молитвы темным силам глухим гулким эхом разносились по высокой пещере, и каждое будто усиливало напряжение, невыносимой жарой повисшее в воздухе, перекачивая силу из людей в ту мощь, которая теперь только ткалась инвокациями демонических речей.
Ритуал уже подходил к концу.
Из узкого прохода в зал вылетел последний дентрад, распластавшись по неровному полу в неестественной позе. В груди его зияла чудовищная рана, но из оскалено рта все еще вырывалась трудноразличимая брань и хрипы. Вслед за ним скорым шагом вышагнул Белзамин. Остановился. Улыбнулся. Поднял пистолет и всадил несколько разрывных пуль во врага, превратив всю верхнюю часть его тела в багровую кашу. Из-за его спины вышли Мальтер, Идорат, Тенебрар и еще несколько инквизиторов и охотников – остальные остались сражаться с внезапно нахлынувшими из города воинами и флагеллантами культа. В их числе был и Филипп Серахт, скромно вставший поодаль. Сигифер не любил мелочных драк – он рвался к центру сражения, где сложно, трудно, но интересно, а торчащие кверху бороды подземных карлов напрочь перестали его впечатлять после первых трех трупов.
Астаноске резко обернулся, не опуская рук, свирепо ощерился, и, легким движением кисти прервав плетение заклинания, осторожно сделал шаг вперед. Внезапно глаза его расширились – он заметил того, кого так долго ждал.
- Лорд - Демонолог, - уважительно обратился он к стоящим перед ним, - эти доблестные рыцари – именно те, кто будет нашими соратниками в новой организации, той самой, в которую вы обещались препроводить всех наших людей?
Белзамина, владельца Мучителя Душ, пурпурный доспех которого усеивали пентаграммы, вполне можно было спутать с темным рыцарем и культистом, поэтому он не удивился. Только хмыкнул и поискал взглядом за спиной того, к кому мог быть обращен этот монолог.
- Ну-ну, - неопределенно протянул он, - здравствуйте. А что это вы тут, демонические ритуалы замышляете, я погляжу?
- Как приказывал лорд Дзаньяххе.
- А-а-а, - услышал лорд знакомое имя, - понимаю. Не бойтесь, ритуалы, а тем паче дьяволопоклоннические, находятся в сфере моей компетенции.
- Не сомневаюсь. Разрешите мне поговорить с самим лордом, если вы не против.
- Здесь нет лордов, кроме меня, - непонимающе пожал плечами Белзамин, думая, что пора прекратить эту бесполезную дискуссию.
- Как нет? – подивился Астаноске. – Ну а…
Колдун вдруг поперхнулся, закашлялся, приложил пальцы к позеленевшим губам и тупо уставился на будто разбавленную черной золой жидкую кровь, смешанную с желчью. Подавился, наклонился вперед от боли. Согнулся пополам. Задохнулся, схватился руками за шею, словно пытаясь разжать чьи-то невидимые руки, высунул язык. Лицо его почернело, он рухнул на колени, прохрипел что-то неразборчивое, отшатнулся, а вернее отпрыгнул назад и, покачнувшись последний раз, словно в тумане рухнул в метавшую искры расселину.
Руки магов проплыли последний пасс, и вся темная энергия, вихрем витавшая над сферическим потолком, метнулась в трещину.
Пролом задымил и взорвался, обдав чародеев облаком раскаленного пара.
Нависшая над черной дырой статуя задрожала и зашевелилась.
Каменная крошка и искривленные куски гранита, дробясь на лету и превращаясь в мелкую острую шрапнель, полетела во все стороны с вибрирующего изваяния. Сквозь прорехи в каменной шкуре статуи пробился яркий багровый свет. Четыре вооруженные искривленными тесаками руки задвигались, осыпаясь, и вскоре полностью освободились от оков, обнажив ярко-красную плоть. На том месте, где под десятью искривленными рогами находились глаза, хлынул плавящий все вокруг яростный огонь.
Скала за спиной Великой Матери задрожала, и демоница освободилась от сдерживающего ее окаменения, обрушив на землю заднюю часть пещеры.
Это было кошмарная, противоестественная и дикая тварь – ужасающее и страшно впечатляющее создание, наполовину – красный дракон с четырьмя задними ногами, тяжелым, ошипованным хвостом, напоминающим костяную булаву, и необъятными, будто закрывающие своей тенью половину пещеры, крыльями, и наполовину – чудовищный гротеск, извращенная пародия на женщину, с четырьмя мускулистыми, обвитыми сетью выступающих голубых вен, руками, и дьявольски врезающимся в память лицом – безумно прекрасным какой-то сумасшедшей красотой, и в то же время неудержимо отвратительным из-за сверкающих косых глаз и рогатого великолепия на голове, поверх которой горела рубинами золотая червленая диадема.
Вызвавшие чудовище маги попятились в страхе, один, споткнувшись об камешек, с отчаянным воплем рухнул в дымящую расселину. Напрягшись, будто пантера, драконица одним мощным прыжком перепрыгнула ползала и передними ногами, на которых вовсе не для украшения красовались огромные кривые когти, разодрала на две части пару культистов, и брызжущие кровью куски тел полетели в разные стороны. Казалось, существо обуревала дикая ненависть к тем, кто призвал ее дух из Ада, оживив в статую, и она первым делом хотела уничтожить магов.
Косые взмахи ятаганами рассекли оставшихся на мелкие куски, которые тварь прямо на лету подхватывала нижними руками и пожирала, неестественно широко разевая пасть с десятками острых зубов, расположенных в несколько рядов.
Расправившись с колдунами, свирепые глаза Великой Матери обратились на инквизиторов, и из ее утробы вырвался бешеный рык.
Белзамин сделал шаг вперед, выкинул руку и двумя пальцами прочертил сложный знак, который огнем вспыхнул в воздухе, и вокруг него разлилась аура света, дымившаяся от напряжения по краям. Почуяв инородную энергию, так яростно сопротивлявшуюся ее, демонической, чудовище исторгло еще один рык и бросилось в атаку.
Спустив на мече двойной удар тесаками, Сигифер перешагнул вбок и всадил Мучитель Душ в бок твари. Жидкий, кипящий дым, заменявший соки создания, хлынул на узкий дол клинка, раскаливая его докрасна. Белзамин не выдержал страшной боли в руках и разжал ладонь, и сразу же одна из рук демоницы схватила его за наплечник и отшвырнула в сторону, заставив сползти по стенке.
С обеих сторон на Мать Тьмы налетели Тенебрар и Идорат. Нанеся два сильных, прорезающих плоть удара по ногам, он щелкнул пружиной на одном из катаров, и центральный клинок, соскользнув с ложа, вонзился в грудь твари. Несильные, но быстрые сабельные удары Селека не принесли особого результата, и лишь заставили постоянно оборачиваться, раздражаясь и изматываясь от скорости магистра и быстрой смены позиций.
Инквизиторы и охотники, вставшие около входа, присели и открыли огонь, но добились только того, что Малус упал с простреленной ногой, откатившись в сторону
из опасения быть растоптанным. Попробовал подняться, волоча за собой кровоточащую ногу. Упал, подвернув повисшую стопу. Тихо выругался.
Демоница метнулась к нему подняла лапу, готовясь размозжить ему голову
И внезапно застыла, так как не смогла этого сделать, наткнувшись на невидимую преграду.
Мальтер, тихий магистр, не воин, капеллан, не отличавшийся какой-нибудь особенной храбростью, протянул вперед ладони и всеми силами сдерживал тварь. Та опустила когтистую ногу и с ненавистью обратила искристый взор на Роберта – как мог смертный противостоять ей?
Смертный?
Ни один человек никогда не обладал такой телекинетической мощью, чтобы сдержать хотя бы физический вес дьяволицы, исчислявшийся тоннами, не говоря уже об ее сопротивляемости и колдовской сущности, делавшей создание почти невосприимчивой к магии любых существ, населявших Акнарту.
Вывод?
Мальтер задрожал и отставил назад ногу, однако продолжал защищаться, удерживая чудовище на месте. Лоб его покрылся холодным блестящим потом, лицо мертвенно побледнело, глаза закатились, но руки, направляющие потоки силы, стойко оставались на месте.
Белзамин, поняв, что магистр дает ему шанс, подбежал к драконьей туше и выдернул из ее бока остывший уже Мучитель Душ, и мощным ударов, разрубив хрящ, отсек крыло. Идорат с размаху вонзил обе сабли по рукоятку в женскую спину гротеска. Тварь взревела от боли, и этот рев отдавался в пещере эхом тысячи наполненных страданием голосов. Весь свой древний рассудок и свою сверхъестественную силу она бросила в проклятого человека, удерживающего ее и не дающего ей размазать, раскрошить, уничтожить, сжечь, испепелись тех, кто нанес ей такие раны.
Роберт затрясся, словно пораженный электрическим разрядом, его пальцы, еще держащие щит, свело в мучительной судороге, глаза закатились так, что стал виден только пожелтевший белок.
Еще мгновение – и его разум не выдержал.
Все, что происходило дальше, творилось в мгновение ока, в один взгляд, в один миг, в одно слово.
Растущее с огромной скоростью черное пятно растянулось от его ног, как разлившаяся нефть, на бегу покрываясь яркой нежной травой и зеленой растительностью, из каменного пола полезли ветви и дикие кустарники. Словно втянутое обратно, пятно исчезло, и растения мгновенно завяли, рассыпавшись уродливой гнилью.
Реальность стала меняться, играя с цветами и структурой – моментально по всему залу пронеслась радуга, оставив от него впечатление картины безумного художника, когда все имело не свой цвет, и световые полосы вращались, словно танцуя, вокруг Мальтера, на ходу перекрашивая все вокруг в немыслимые оттенки.
На мгновение мир стал черно-белым, потом выключился, и медленно проявился снова, вынырнув из темноты и подмигнув черной дырой в центре. Торопливо ее замазал, хихикнув.
Инквизиторы с необыкновенной быстротой задергались, будто кривляясь и безудержно хохоча тонкими голосами, какие бывают, когда ускоришь звук на пленке – и их одежды на глазах обветшали и сами они с чудовищным писклявым визгом, рвущим уши, рухнули горкой костяной пыли в наполненное громадными червями тряпье. Снова поднялись, из стальных воротников кирас с любопытством смотрели головы огромных пиявок к тремя челюстями. Мигнули головы людей, львов, женские, тигриные, крысиные – пустота – человеческие, влет окрашиваясь в серый, белый, желтый, голубой цвета.
Откуда-то сбоку появились жена и сын Мальтера, что-то надрывно кричавшие беззвучными голосами. Спина девушки переломилась, из глаз поползла волна гнили и корчащийся скелет вырос в размерах – упал на пол, пополз по нему, выпустив из пальцев завращавшийся будто луна миниатюрный изъеденный паразитами трупик.
Завращались, как в сумасшедшем калейдоскопе, локации, путаясь друг с другом – промелькнул Зал Трибунала, пасторальный пейзаж земли, огненная долина, цветущая поляна, подземелье, темница – все кровавое, все текущее, все кривое.
Пропал потолок, показалось мечущее громы и молнии спокойное светлое небо.
Одна стена с грохотом врезалась в другую.
Лицо магистра стало желтым, волосы – оранжевыми, а одежды – такими белыми, каких не бывает в природе. Лишь из глаз хлестал неудержимым шквалом огонь – белесый страшный огонь с отливом пурпура – тот самый, какой бил из прорезей шлема Каброзена.
Реальность проломилась, погрузившись в человеческий разум и кошмарный сон со смутными обрывками воспоминаний и сцен из жизни, искаженных восприятием и годами, с мыслями, чувствами, желаниями, страстями – всем тем страшным, ужасным и неестественным, извращенным, что скрыто глубоко в подсознании и частью ума, который соглашался с дьяволом и его слугами.
Реальность безумствовала и рвалась, кричала и вырывалась из цепких лап бессмертного, имя которому – Мальтер, Прядильщик Снов.
Все прекратилось так же внезапно, как и началось – Роберт без чувств валялся на земле, охотники и инквизиторы стояли в оцепенении.
- Что это было? – заикаясь, пробормотал Малус, отползая подальше от драконицы, которая тоже застыла в движении , словно само время остановилось для нее.
Чудовище вырвалось из своего состояния и в ярости ринулась к медленно и неуверенно поднимавшемуся на ноги Мальтеру. Высоко подняла все четыре меча, чтобы рассечь человека, когда ей на спину ловко вспрыгнул Белзамин, схватившись сильной рукой за загнутый назад рог.
Тварь обезумела, из пасти полилась на землю ядовитая мерзкая пена. Задняя часть задергалась, а красное крыло со всей силы било по своей же спине, чудовище бесилось как в корриде, пытаясь сбросить с себя Сигифера, вцепившегося ей в рога. Лорд же, выдерживая удары плотным крылом, далеко отвел Мучитель Душ, и, поставив ноги вперед для опоры, со всего размаху всадил меч в голову драконице, пробив череп и мозг, потекший из раны.
Чудовище затряслось в муках агонии, брызнуло из глаз снопом пламени, отбросило в сторону мечи и с диким нечеловеческим воплем, более смахивавшим на визг боли, упало лицом в землю, разведя ноги. Белзамин встал на спину женщины, поставив сапог на диадему, когда ее кожа внезапно затлела, словно наполняясь неким внутренним светом, и медленно, с ледяным хрустом, обратилась в серый камень статуи, в который и была призвана.
Окружающие, из которых выглядели живыми только Идорат, Мальтер и раненный Тенебрар с Серахтом – инквизиторы и охотники так и остались стоять в странном параличе с мечами и автоматами в руках - устало глядели на Белзамина, который, встав одной облаченной в усеянный шипами сапог ногой на голову Великой Матери, легендарной Narg Mater et Mater Tenebrarum, ныне отброшенной обратно в Преисподнюю, со скрежетом высвободил горевший хищным багровым пламенем меч из камня, кончиком клинка снял с десяти рогов диадему. Взял в руку, осмотрел, полюбовался чистотой гравировки по золоту, мертвым, но все же невыразимо прекрасным рубином в центре.
И с видом победителя, каковым он и являлся, водрузил корону на свои темные волосы, стянутые за головой и свободно рассыпающиеся по плечам.
Опустил руки. Постоял, горделиво выгнув спину и поигрывая мечом. Бросил случайный взгляд на противоположную стену, где висело ободранное пыльное знамя, покрытое темными кровавыми пятнами.
И остолбенел, раскрыв рот, когда прочел имя, черными буквами вышитое на боевом штандарте. Моргнул, с наивной надеждой полагая, что это очередная иллюзия или шутка сознания.
Гельфард Сегептус?
- Привет.
- А, Альберт, - гостеприимно улыбнулся Карн с таким лицом, будто принимал вампира не в полуразрушенной башне, а в роскошной гостинице где-нибудь в небоскребе на далекой Земле. – Заходи, присаживайся. Кто это с тобой?
- Знакомьтесь, - заметил Вар Тревис, сев на объемистый рюкзак и показывая ладонью на Таурматурга. – Лейтер Фресш – Мартен Карн, Мартен – это Лейтер Фресш. Иначе говоря - Альфред Данкан. Альф.
Лейтер растянул тонкие губы в натянутой усмешке и показал некроманту два пальца с таким видом, будто тот был обречен и над ним тяготело какое-нибудь пафосное и могущественное проклятие. Маг кивнул ему в ответ и радушно протянул руку.
Альберт порылся под собой, расстегнув ремешок на рюкзаке , и передал Фресшу жестянку с рыбными консервами, бутылку химического гномьего эля и несколько мелких вяленых рыбешек, свалявшихся в один серый ком. Под конец он протянул ему маленький пузырек с медицинским спиртом и глиняный кувшин с прохладной водой.
Лейтер недоверчиво поглядел из-под тяжелых век на лежащие перед ним сокровища и жадно набросился на еду, смакуя каждый кусочек с таким явным наслаждением, будто не пробовал нормальной пищи по крайней мере год. Впрочем, так оно и было.
- Ну, а Милорат? Не препятствовал?
- Не успел, - вдохновенно жуя, заметил Таурматург. – Если бы он не ушел распоряжаться насчет увеличения охраны в связи с открытием нового Темного Портала, непременно бы устроил истерику, объявил чрезвычайное положение или убил бы обоих – дескать не доставайся ты никому. Мало того, что эти проклятые кровососы искренне считают меня своей собственностью, так и скорее всего уверены, что инквизитор украл меня, как невесту, только для удовлетворения собственной жажды.
- Конечно, конечно, - фыркнул вампир. – Только для этого. Боюсь, Милорат может что-нибудь предпринять. Что-нибудь неприятное.
- Я ему всю кровь вскипячу, - совершенно серьезно заметил Лейтер, с сожалением кладя жестянку на место.
Мартен опасливо скосил глаза на колдуна, дивясь его страшному характеру.
- Что вы можете предложить из планов на будущее?
- Пока ничего, - уныло покачал головой некромант. – ничего особенного. Мыслей нет. Может быть, случится что-нибудь этакое?
- Например?
- Что-нибудь этакое всегда случается, когда на Акнарте скучно, - авторитетно усмехнулся Карн, - и, признаться, в этом случае начинаешь порой скучать по самой скуке.
- Мальтер?
Роберт в испуге вскочил со стола, не обратив внимания на то, что тот безнадежно качнулся несколько раз и рухнул на пол.
- Лорд Белзамин… - пробормотал он, и его лицо покрылось голубоватыми пятнами.
- Я не могу винить тебя за то, что случилось. Я не могу сказать ничего определенного про то, чем бы я мог тебе помочь до сегодняшнего дня. Но я не прощу тебе того, что ты не сказал всего мне.
- Чего – всего? – обреченно уронил магистр.
- Ты – Прядильщик Снов. Магическое существо, модифицированный Легионом Имперских Жнецов с помощью кристаллов, называемых Генераторами Снов, человек. Создание, способное искривлять реальность в соответствии со своими мечтами, иногда снами. Увеличенные способности к магии, просто недоступные простому смертному. Пророческие данные. Все верно?
- Да.
- Хорошие дела. Я давно догадывался, но исчерпывающие доказательства получил только сейчас. Сегодня. Я - твой лучший друг. Можешь всегда рассчитывать на мою всестороннюю поддержку. Идорат – черт с ним. Разберемся. Серахт? Серахт умен и, слава кому-нибудь, он с нами. Вся проблема в Тенебраре. Тенебрар может написать исчерпывающий рапорт Сахтеру, и таким образом дело может запросто дойти до Верховного Инквизитора в самые короткие сроки.
- Мне казалось, что он наш патрон…
- Да. Но если потребуется казнить одного для того, чтобы снять всякое подозрение с нескольких сотен, он сделает это не задумываясь.
- И что, Сигифер, - умоляюще проскрипел Мальтер, - ты можешь чем-нибудь помочь мне?
Тот холодно поглядел на искаженное немыслимыми красками лицо Роберта.
- Я вижу только один выход. Точнее, два. Может быть, один, но с двумя вариантами, она понадобятся лишь в том случае, если он откажется молчать и сотрудничать с нами. Первый – оклеветать Малуса и убрать его сверху. Это практично, хотя и в некоторой степени подло. А что делать? Можно убрать магистра самостоятельно, своими силами. Отравить. Зарезать и обвинить в этом Франка Сайтена. Написать поддельное письмо якобы от лица падшего инквизитора с угрозами. Вариантов масса, и все кровавые. Хотя первое, что стоит сделать – это поговорить с ним и все правильно объяснить.
- Ну а если ничего не выйдет, и меня приговорят к смерти как мутанта, извращенную кальку с образа Таланоса, переданного им человеком?
- Мальтер, - ледяным тоном сказал Белзамин, наклонившись и нависнув над магистром так, что он страшно посерел и упал на стул. – Нет, я не Сайтен, я другой. Я не уверен, что я не швырну факел в твой костер.
- Ты прагматичный бесчувственный ублюдок, Сигифер.
- Да.
В темном, наполненном пляшущими на камне стен пламенем десятков свечей, зале, напоминающем маленькую часовню, сегодня было довольно много людей. Раньше помещение принадлежало Церкви Таланоса, а теперь, после того как его успешно, с чудовищными скандалами, заняла Инквизиция и успешно о нем забыло, так как никогда не использовало. Все споры замяли, священники снова стали ползать на коленях, умоляя защитить их от вселенского зла, и в пылу вспыхнувшей с новой силой дружбы это полуразрушенное здание на окраине Маргота, сетью подвалов доходящее чуть ли не до таинственного Второго Яруса, было даже не занесено в инквизиторские книги.
Одним словом, можно было смело считать, что здания не существовало.
В подвале столпились сплошь одетые в фиолетовые плащи воины в полных шлемах, закрывавших лица, кроме нескольких любопытных горожан. На небольшое возвышение в задней части вытянутой часовни вышел ссутулившийся человек, закутанный в пурпурную мантию и глубокий капюшон. Голос его был хрипловат и гулок.
- Итак, друзья мои, сегодня я собрал вас всех здесь. Вы спросите – почему? Большинство из вас относятся к Хант Пентаграмматик Священной Инквизиции. Все мы собрались под чутким, но чрезмерно большим крылом лорда по имени Сигифер Белзамин – человека умного. Так?
Зал тихо загудел, соглашаясь со странным человеком.
- Человека образованного. Лидера. Так? Да. Но всем нам не нравится, что он берет на себя слишком много и думает, что он умнее и совершеннее всех. Он убежден, что он один относится к числу тех самых избранных праздных счастливцев, которые могут творить что угодно, делать что им вздумается и ломать стены ценой угнетения всех окружающих. Кто из нас не чувствовал зависти, когда он так запросто смеялся в глаза грозному лорду Сегептусу? Кто из нас не завидовал его колдовству и вседозволенности, окружавшей его со всех сторон? Но кто умирал, когда он выслуживался и прорубал себе дорогу к высокому сану? Мы. Инквизиторы. Те, кто не реформирует и не говорит, те, кто не высказывает мнений и только подчиняется, униженно хныча, если его вздумают бить. Разве когда-нибудь он считался с нами? Когда-нибудь он заботился о наших жизнях? Власть слепит, братья мои. Все мы служим в нашей организации не меньше его. Почему мы должны быть слабее? Почему мы должны пресмыкаться, когда он правит?
Зал молчал, тяжело дыша и выжидая, жадно впиваясь слухом в каждое слово говорящего.
- И я, милостью Бога ваш брат, нашел причину его дьявольского успеха. Это «Пламя Молоха», древняя книга с заклинаниями и чарами, способными поднять человека над небесным воинством и сделать его равным высшим духам, которым мы почитаем как наших господ. Зачем же служить, когда можно господствовать? Скажите мне, разве я не прав? Разве я лгу?
- Нет! Прав! – несмело заявил кто-то. Сначала его поддержал шепот, медленно разрастающийся в ропот. Ропот сорвался и перешел в дикий, завистливый и безумный крик не контролировавших себя людей.
- Прав! Истина! – хрипел зал, воздев вверх кулаки. Глухое удовлетворенное бульканье донеслось из черного провала капюшона, и он простер вперед руки, сжимающие книгу в черном переплете.
- Мы вместе изучим эту книгу и обретем могущество, которое позволит нам скинуть Сигифера Белзамина с его поста и казнить как возомнившую о себе скотину, достойную только прислуживать. Аминь, братья! Помните – вы не знаете моего имени, я не знаю ваших. Если вам потребуется ко мне обратиться, зовите меня Иардес. Для всех очевидно, что это выдуманное имя, если хотите, сочините себе подобные, чтобы никто не мог продать своего брата скудоумным фанатикам из Трибунала. Пусть все, что касается наших собраний, остается в секрете. Иначе – смерть.
На выходе из часовни один из присутствовавших на странном собрании схватил оратора за широкий рукав и притянул к себе.
- Брат, ты…
- Я – глава Ордена Безликих, сестра. Если угодно – напиши донос. Предай. Умоляй о моей казни, валяйся в ногах у Белзамина или Сегептуса. Мне плевать.
- Брат, ты не можешь так говорить.
- Более того, я уже это говорю. Прошу тебя, не мешай мне. От своей цели я не отступлю, тем более с такими учителями, как…
- Кто?
- Неважно.
- Таланос меня побери, что я наделала! На что согласилась, во что тебя втянула?
- Ты тут не при чем, я сам просил об этом. Оставь меня. Не предавай. Будь со мной до конца. Будь стойкой.
- Я буду стойкой на костре.
- Это тоже неплохо. Об этом мечтали многие, и их желание так и не исполнилось.
Глава V. Смерть Старого Света.
« Свет стар и больше не может править.
Свет родится Господом,
Но Он не может быть уничтожен.
Он вкладывает свой свет в людей,
И лишь посему свет смертен. »
Неизвестный еретик
- Итак, итоги рейда. Удача. Все воины Культа, приписанные именно к организации, были убиты – не выжил никто. Уничтожена Великая матерь – удивительное древнее чудовище, объект поклонения гномов на протяжении нескольких веков, оживленная темным заклинанием. С нашей стороны много убитых – около тридцати человек, но целый город теперь находится под нашим влиянием – это того стоит. Теперь, когда руководство культа перебито, можно повлиять на руководство города, хотя я и слабо представляю, кем оно выражено, и административными мерами постепенно стереть все пережитки старой религии Зебракта.
Кселас, очевидно, не желающий становиться предсказуемым и обо всем отзываться искренно и хорошо, пожевал бороду и глубокомысленно заявил:
- Слишком большие потери. Когда вы вырезали все население Трэль-Талоса, погибло всего два охотника, да и те случайно – неосторожно пырнули друг друга мечами.
- Прошу извинить меня, уважаемые магистры и лорды, - неприязненно покосившись на Вальтера, пробурчал Белзамин.
- Ну а глава организации? – внезапно заговорил Сакрамонд, охочий до подробностей и мелочей. – Убит ли он или, может быть, захвачен живым и будет сегодня казнен с песнями и плясками?
- Нет, живым он не захвачен. Когда мы вошли в пещеру, бывшую главным капищем дьяволопоклонников, ко мне обратился один из их магов со странными словами насчет некоего нового культа, в который их господин Дзаньяххе обещал пего перевести в скором времени. С удивительным упорством он утверждал при этом, что сам Лорд – Демонолог при этом находится где-то рядом. Из этого можно сделать два вывода: первый – это то, что колдуны знали о предстоящем нападении, и второе – то, что вскоре мы должны будет сокрушить или загубить на замысле эту новую секту. Я не исключаю, что Дзаньяххе – вообще выдуманная, а точнее – мифическая фигура.
- Ну, то есть, проще говоря, главаря вы упустили, - заявил Каин, подпрыгнув на кресле в стремлении устроиться поудобнее.
- Возможно. Но я еще не сказал самого важного.
- Так чего ж вы тянете?
- Хоть я и не обезвредил главу культа, я думаю, что мне удалось узнать его настоящее имя, которое, по обыкновению всех дураков мира сего, полагающих себя великими деятелями альтернативных религиозных конфессий, было заменено псевдонимом, тайным именем или, попросту говоря, кличкой.
Сигифер внимательно посмотрел на Гельфарда, стоящего, скрестив руки на нагруднике, неподалеку от него, также на возвышении, под спокойно покачивающимися разноцветными штандартами Хантов, но фигура лорда не выказывала никакого напряжения или обеспокоенности, а только тихое безразличие или даже откровенную скуку от чрезмерно большого количества сказанных здесь слов. Шлем медленно поворачивался, тяжелым, как свинцовая наковальня, взглядом из-под багрового капюшона накрывая весь зал.
- Ну, ну, - поторопил Белзамина Кселас, - умоляю вас не медлить и назвать его, а то вы с таким видом осматриваете окружающих, будто он среди нас.
Тот знаком приказал стоявшему в толпе Филиппу Серахту подойти. Тот вышел и передал лорду тяжелый холщовый мешок, находящийся у него в руках.
- Что это? – с кислым лицом проскрипел Сакрамонд.
Белзамин с трудом вытащил из торбы большую холстину, внешне напоминающую знамя, коим оно и оказалось. Развернул на уровне груди. Наклонив голову, еще раз пробежался глазами по большим кривым буквам, словно желая убедиться, а не ошибся ли он.
- Гель-фард Се-ге-птус, – по слогам, азартно водя пальцем вдоль надписи, прочел Каин. Злорадно улыбнулся, хихикнул. Замолчал. Перечел еще на раз. – Что это еще за чертовщина? – возмутился он, когда наконец смысл происходящего дошел до него. – Глупая шутка?
- Ни в коем случае, - ответил Белзамин, хладнокровно выуживая из мешка связку переплетенных железных амулетов. – Надпись такая же – Segeptus. А это? – он высоко поднял жестоко оторванный от чьей-то робы кусок ткани, на котором блестели золотые буквы. – То же самое. Кинжал, - продолжал он, доставая небольшой изогнутый нож в украшенных филигранью ножнах. – То же самое. Гравировка на клинке. Весьма грубая. Прошу ознакомиться.
Сегептус непонимающе и неотрывно глядел на один за другим предъявляемые публике предметы и подавленно постукивал пальцами по рукавице. Если бы кто-нибудь мог видеть сейчас его лицо, оно бы выглядело, вероятно, весьма дезориентированным.
- Все это найдено нами в темном храме организации и на убитых чернокнижниках, - закончил наконец Белзамин, брезгливо уронив в торбу пряжку от ремня, отмеченную подобной же надписью.
- Ну и что …теперь? – тихо и неуверенно, как будто у него выбили почву из-под ног, промолвил Сакрамонд.
- А теперь мы изучим вот этот журнал, - показал Белзамин большую тетрадку, - и выясним все подробности. Журнал найден в запертом сундуке в глубине капища и содержит различные указания для высшего руководства культа, я проглядел его, но наспех. Очевидно, журнал заполнялся хаотично, с большими временными промежутками, и руководство периодически доставало книгу и получало указания. Это, осмелюсь сказать, вполне похоже на…Сегептуса.
- Это может быт всего лишь умной и продуманной провокацией, - возразил Кселас, закусив губу. - Фальсификацией. Истинный глава культа мог запросто взять имя лорда Сегептуса, чтобы оклеветать его после нашего вторжения, о котором им, похоже, было известно. Могут быт массы других причин, по которым еретик мог использовать это имя в своих грязных целях. Сами эти цели, насчет которых у меня нет даже версий – это другой вопрос. Наконец…
- Что – наконец? - раздраженно рыкнул Белзамин.
- Наконец, - повысил голос Вальтер, - это может быть фальсификацией, изготовленной кем-нибудь из участников рейда, например, Пентаграмматиком. Тоже – для каких-то своих целей, объяснить которые я пока не в силах.
- Да неужели! Конечно, я хочу занять пост лорда сразу двух Хантов. А в своем кабинете тайно, по ночам, проектирую магическую машину для раздвоения и вынашиваю злобные замыслы. Так?
- Я этого не говорил, - очень серьезно одернул его Вальтер. – Вы понимаете, что как любое действие, так и бездействие в этом деле – вещь политическая и может повлечь большое разбирательство или даже раскол?
- Лучше раскол – честный, сознательный и бескомпромиссный, чем если в наших рядах будет враг.
- А что, спросить самого лорда невозможно? Может ли он как-нибудь объяснить свое имя на штандартах этих проклятых сектантов? – сказал вдруг Никадем.
Все взгляды мгновенно нацелились на безмолвствовавшего до сих пор Гельфарда, теперь казавшегося ниже, чем обычно. Плечи его были опущены, да и сам он, казалось, согнулся от внезапно навалившейся на него тяжести.
- А что я могу сказать, - глухо кашлянув, пробормотал голосовой транслятор, и стальная рукавица его случайно коснулась шлема, будто собираясь почесать лицо. Лорд недоуменно уставился на перчатку, по-детски не понимая, что ему помешало, но, вспомнив про шлем, медленно опустил когтистую руку. – Я понимаю, что отрицать все возложенные на меня обвинения было бы глупо – все равно никто мне не поверит. Все это очень похоже на самосуд, уважаемые магистры. Я не люблю самосудов.
- А вы в Торменторуме когда-нибудь спрашивали еретика, любит ли он самосуды или же нет? – холодно и зло ухмыльнувшись, спросил Белзамин.
Впервые в жизни, казалось, Сегептус стал похож на ребенка – беспомощного, ничего не понимающего, подавленного и беззащитного. Его динамики глухо шипели, гротескно насмехаясь над звуками человеческого дыхания, а глазницы шлема глядели в разные стороны, будто ища в ком-нибудь поддержки.
Он не находил ее даже в лице Сакрамонда.
- Магистр Идорат, разрешите обратиться, - церемонно заметил Филипп Серахт сладким голосом, бесцеремонно отворив дверь в кабинет Селека и плотно захлопнув ее за собой.
- Капеллан? Заходи.
- Я уже зашел, - заметил тот, присаживаясь. – Разрешите без пустого пафоса?
- Давай, - глухо усмехнулось из-под железной маски. – Я уже понял, что все прошло так, как и планировалось.
- Так, да не совсем. Я думал, что все пройдет очень быстро – лорда признают еретиком, сожгут и все обойдется без особых обсуждений, только с праведным негодованием и святым гневом. Это был бы образцово-показательный процесс. А так может выйти, что и наш дорогой Белзамин окажется на его месте с добродушной подачи Кселаса.
- И что делать? – пожал плечами Идорат.
- Копать. Вынуждать. Провоцировать. Ты, Селек, понимаешь, что пока я не достигну своей цели, ты не достигнешь своей. Без меня и моих способностей ты не сможешь освоить магическую трансплантацию и перетяжку сил из других людей, а мне нужны люди и конспирация. Все довольно сложно, и иногда я сам не понимаю хорошенько, на кой дьявол я с тобой связался, но все же теперь свершилось желание бедного Астаноске, которое он так и не застал в сей грустной жизни: основан новый культ, основан не мной, потому что в той пещере он чуть, сам того не осознавая, не похоронил меня. И вообще, если не считать того ,что я к вам зачастил, магистр Идорат, никто бы не мог сказать, что я как-то с вами связан.
- Все это хорошо, но когда же будет ритуал? – просипел Селек, подавшись вперед.
- Ритуал будет тогда, когда в твоем Ордене Безликих будет большая часть Пентаграмматик и часть горожан. Всего – человек триста. Когда они будут слушать тебя, открыв рот. Когда все они будут соблазнены дьявольской мощью «Закона Зла», похищенного тобой.
- Уже соблазнены. Уже слушают.
- Ну правильно. Психотропные вещества, подмешанные в фимиам и простейшая магия разума, которой я научился давным-давно, еще до Культа Великой Матери, делают свое дело.
- Ты – бездонная яма, Филипп.
- Да. Итак, ты понял: сейчас для нас главное – убрать Сегептуса. Помимо того, что он знает обо мне слишком много или слишком о многом догадывается и насчет меня, и насчет Верховного Инквизитора, он мешает Сигиферу занять то место под черным солнцем, которое так долго занимал он. Однако лорд Пентаграмматика – не Гельфард. Он не будет браться за дело серьезно, не будет сопротивляться. Он поддастся – быстр ои после первого же щедрого посула. Это в его стиле.
- Я не слишком понимаю, о чем ты.
- Вот и хорошо. Не бойся. Твоя задача – всеми силами быть против Сегептуса. Подговаривать остальных. Поддерживать Сигифера. Выть, прямо как Сакрамонд или оборотень в полнолуние, обвиняя проклятого еретика в его ереси.
А там будет видно. Пока действуешь ты – действую я. Молчание – жизнь. Честность проявим? Умрем. Сгорим, товарищ, как любит называть людей мой несчастный братец, ставший частью великого плана.
- Ну и что ты мне скажешь, мой последний друг? – потерянно присев всей потрясающей массой своего тяжелого технологического доспеха на еле выдерживающую его вес койку, спросил Сегептус у зашедшего к нему Астамата. Глаза инквизитора горели охотничьим азартом и напоминали глаза напавшей на след собаки.
- Все так, как вы и говорили, мой лорд. Серахт и Идорат в сговоре. «Malus Lex» похитил ни кто иной, как магистр. Я подслушал. Узнал все. Все, как вы и предсказывали.
Гельфард печально качнул шлемом и откинул с него капюшон, обнажив ряд небольших сосудов с бурлящими жидкостями, расположенными вдоль шеи и спины – часть непрерывно работающей системы жизнеобеспечения, и крупное переплетение трубок и проводов, заставляющих работать ветхие динамики в шлеме.
- Я хорошо знаю Серахта. Он страшный человек. Гораздо страшнее меня. Разумеется, в его словах больше намеков, чем конкретных фактов?
- Он упоминал о некоем Ордене Безликих, который якобы основал Идорат по его просьбе или требованию. О культе Великой Матери, в котором состоял Серахт. Также говорил о каком-то ритуале, для которого необходимо триста человек и которого добивается магистр. Он ненавидит вас, мой лорд, и утверждает, что вы – препятствие для Белзамина для занятия места под каким-то черным солнцем. Признаться, я не все расслышал, и тем более не все понял.
- Если этот человек принялся за меня всерьез, да еще и с поддержкой почти всего руководства Пентаграмматика, то скоро я буду казнен. И не поможет мне ни ужас, который я некогда внушал и который надежно ограждал меня от рук этих…людей.
- Вы не должны падать духом. Если вы потеряли инициативу – верните ее.
- Что ты мне предлагаешь? Весь Трибунал настроен против меня. Если им вздумается спрашивать совета у Верховного инквизитора – я пропал.
- Почему? Он любит вас. Вы его друг, - опешил Астамат., широко раскрыв глаза.
- Неважно, - прокаркал Сегептус. – Главное, что это так. Если они вздумают советоваться с Верховным, мою участь можно смело считать решенной.
- Я не понимаю…
- И не надо. Астамат, ты истинный инквизитор, преданный человек и хороший друг, но понимать всего тебе не надо ни в коем случае.
- Как прикажете.
- Я знаю, что предпринять. Есть два варианта. Первый – уйти тихо, одному. Скрыться. Я знаю людей – или даже не вполне людей, который мне помогут. Второй…второй оставим на крайний случай, однако ты, Астамат, попробуй собрать вокруг себя всех преданных Священной Инквизиции – именно ей, а не конкретным людям, среди которых больше еретиков и вольнодумцев, чем верующих в Таланоса, и подготовить их к…действиям. Решительным.
- Мартен!
- В чем дело, Альберт? – сонно пробормотал Карн, не открывая глаз и с неразборчивым ругательством переворачиваясь на другой бок.
- Кто еще владеет магическими амулетами, кроме меня и тебя?
- Какого дьявола ты спрашиваешь?
- Просто я вижу, что ты погружен в сладкие объятия Морфея, а мой гудит и вибрирует. Как будто вызывает кто.
Мартен резко поднялся, ударившись головой об нависшую над ним каменную полку и досадливо крякнув от неожиданности. Приложил ладонь к ушибленной макушке.
- Неужели?
Вар Тревис вынул из кармана мерцающий глазницами череп на тонкой цепочке и покачал им перед носом.
- Признаться, если вызывающий мог каким-то образом знать или догадаться о том, что существует артефакт, усиливающий психическую или телепатическую связь или что у адресата наличествуют магические способности, то он мог попробовать выйти на связь и без амулета, то есть…
- Как думаешь, это провокация?
- Все в этом мире – провокация. Но ответить стоит. В Инквизиции мало кто решился бы на такое – его мгновенно засекли бы антимагические детекторы Бетрадума.
Альберт прикрыл глаза, и, сосредоточившись, попробовал выгнать из головы все лишние мысли, оставив только едва уловимое ментальное напряжение – ту самую ниточку, о бережном обращении с которой говорил ему некогда Астат. Очевидно, сущность носферату усиливала его телепатическую силу, и глазницы черепа заполыхали увереннее в самом скором времени.
- Инквизитор Франк Сайтен, - заметил из вещицы глубокий голос.
Знакомый. Чертовски знакомый.
- Я знаю, что вы меня слышите, Сайтен. Не притворяйтесь, что у вас сейчас в руках нет магического амулета.
- А откуда вы о нем знаете, я извиняюсь?
- Вы его использовали во время казни Люциана Астата. Не отпирайтесь, не надо. Не время. Времени сейчас вообще нет.
- Хорошо, лорд Сегептус, - осторожно промолвил Альберт, пытаясь лихорадочно сообразить, почему сам лорд Бетрадума решился разговаривать с ним не от лица Инквизиции да еще и ведя себя так, будто времени у него было в обрез.
- Все равно вы пока далеко. Может, разрешите на «ты»? Вы уже мне не начальство.
- Слушайте, Сайтен. Человек вы неглупый. Можете понять все, что требуется, и довольно быстро. Я предлагаю тебе сделку. Сейчас моя жизнь висит на волоске. Миг промедления – и мои люди повернутся против меня, Трибунал предаст меня, еретики обвинят в ереси, и мои же люди первыми будут кричать: «Распни его!». Я не хочу себе такой участи. Я попытаюсь увести всех преданных мне людей в собор старой Обители Святости и впоследствии, если все выйдет не в мою пользу, уйду на поверхность, в Керат или Ланкарес.
- Славно. Но какая конкретно помощь требуется от меня и что я получу?
- Я смогу отдать приказ об уходе всего Бетрадума или по крайней мере третьей его части. Но сам я – узник. Хоть пока я не под арестом, моим делом занимается Белзамин, а он своего не упустит. Мне казалось, вы должны чувствовать к этому человеку вполне оправданную ненависть, высший инквизитор?
- Да, - секунду помолчав, твердо ответил Вар Тревис. – Как бы мне не хотелось сказать нечто другое, я ненавижу его за убийство моего друга.
- Вот и отлично. Ваши способности позволят вам совершить транслокацию в Обитель, схватить меня, а затем убраться в собор как можно быстрее. Что вы с этого получите? Я полагаю, вам уже надоело сидеть в этой разрушенной башне – да, да, я знаю, где вы – и вам хотелось бы присоединиться к большой группе людей. Клянусь вам, если я и мои люди благополучно уйдем отсюда, дальше я отправлюсь один, оставив всех своих инквизиторов и охотников вам, чтобы вы управляли ими. Вы согласны?
- А где гарантии, что это не ловушка?
- Я понимаю, что мое слово вас мало устроит, и отвечу: если я все это время знал ваше местоположение, чего мне стоило найти вас с отрядом человек в двести и убить? Не возражайте, я знаю, что пятьдесят охотников не были бы для вас проблемой. Но они бы просто задавили вас количеством. Я не сделал этого, потому что это так сыграло бы на руку Белзамину, что…вы понимаете. Прошу вас поторопиться в раздумьях и дать ответ сейчас. Я не могу ждать.
- Ну и что вы думаете обо всем этом? – упавшим голосом вопросил вампир у лича, некроманта и мага крови, напряженно молчавших на протяжении всего разговора.
- Это реальная возможность. Шанс. Нельзя его упускать, - возбужденно молвил Мартен. – Этот человек умен, проницателен и силен, хотя я и слышал о нем много чудовищного.
Альберт повернулся к Дамикору.
- Если бы даже еретик и богоборец раскаялся и смиренно просил о помощи, ему следовало бы помочь. Этот же – человек, пострадавший от того же, от чего пострадали и все мы – от лицемерия и гордыни своих собратьев. В его речах сквозит благородство. Он достоин поддержки. А впрочем, инквизитор, куда вы – туда и я.
- Альфред?
- Я все равно остался в меньшинстве, - злобно огрызнулся Лейтер, резко оглянувшись по сторонам. – Хотя и не могу иметь ничего против этого человека, я заранее ненавижу его за то, что он инквизитор. Впрочем, бывший. Впрочем, он враг того человека, чье имя до сих пор хранится в моей памяти как объект для мести – жестокой. По возможности бесчеловечной. Белзамина, - лицо Фресша перекосила непередаваемая гримаса. – Знаешь, я передумал. Давай, кровосос. Сегодня я с тобой.
- Мы согласны, - не колеблясь более, заявил носферату.
- Великолепно. Я жду вас. Двенадцатое окно справа в крайнем слева корпусе. Новая Обитель Святости. Хотя, сказать по правде, в публичном доме и то больше святости, нежели здесь.
- Астамат, - негромко позвал Сегептус непрестанно дежурившему за его дверью инквизитору, который живо отворил ее, вошел и плотно запер за собой, придерживая к тому же рукой.
- Ты знаешь, кто из Бетрадума готов встать за своего лорда, не поддавшись клеветническим настроениям? Кто готов уйти за мной? Прямо сейчас?
- Я.
- Этого мало. Говори по существу, прошу тебя.
- Все инквизиторы и охотники Новикова, как и он сам, готовы положить жизни за своего повелителя. Они всегда делают то, что прикажет магистр Александр, и обучены беспрекословному подчинению вам и ему – офицерам Торменторума. Около трети ваших людей – все те, на кого не имел влияния оказавшийся еретиком Филипп Серахт, бывший старший капеллан. Может быть, и того меньше. Войска Сакрамонда и Никадема не отличаются покорностью, хотя я на долгое время работал с ними. И – вы понимаете, мой лорд, что я могу только предполагать. Верность доказывается только призывом.
- Тогда иди, собери всех наших людей и скажи, чтобы все, кто хочет получить награду лично от лорда Сегептуса, прямо сейчас в тайном порядке направляются в собор Старой Обители – якобы на секретный и срочный рейд. Не говори прямо, что мы уходим, пусть верные мне и Священной Инквизиции люди назовут себя сами. Постарайся в личном договоре склонить на свою сторону магистров. Все это должно занять не более часа. Торопись.
- А вы? Как же вы сами оттуда выберитесь?
- За меня не беспокойся. Да, чуть не забыл: сам ты после нашего ухода останешься здесь и продолжишь следить за Идоратом и старшим Серахтом. Если выяснится, что их культ действительно существует, убей обоих и беги в Ланкарес.
Астамат почтительно поклонился.
- Дьявол меня побери, инквизитор, - будто захлебываясь слезами, прошипели динамики Гельфарда. Он подошел, а точнее, подбежал к Астамату и всей силой своих силовых лат обнял его, - как же мне будет тебя не хватать…!
Сквозь щели в окне просочились тонкие струйки колдовского тумана, и посреди комнаты встала серая фигура в потрепанном и забрызганном кровью черном плаще.
Из капюшона сверкнули зловещим весельем призрачно светящиеся вампирские глаза Альберта Вар Тревиса.
- Кто это? – ошарашенно пробормотал Астамат, указывая на странное видение.
- Это тот, кто поможет мне отсюда выбраться. Иди, инквизитор, да поможет тебе Таланос. Сайтен, как только вы перенесете меня за пределы Обители, возвращайтесь сюда и ждите донесения Астамата. Он сообщит вам, начата ли погоня, а вы с помощью амулета свяжетесь со мной.
- Такого уговора не было, - брякнул тот.
- Теперь будет. Прошу вас, не бросайте дело на полпути. Инквизитор, действуйте. Скорее.
Альберт положил руку на стальную рукавицу Гельфарда и вместе с ним исчез в густом облаке плотного серого дыма, напоминающем пороховой. Через несколько секунд в комнате снова появилась высокая фигура бывшему инквизитора, Астамат, сдержанно кивнув ему, убежал, а Гельфард Сегептус, лорд Хант Бетрадум в сопровождении Лейтера Фресша, Мартена Карна и паладина Дамикора со всей возможной скоростью направлялся на восток, в сторону Маргота, а затем – к Старой Обители.
- Лорд Кселас, - злобно сказал Белзамин, без стука и предупреждения вламываясь в кабинет Вальтера и нависая над понуро сидящим воином. – Разрешите сказать, что только что Обитель покинуло около трети всех людей Ханта Предателей, впрочем, оправдавших свое название. Две сотни человек.
- Пусть уходят, - хрипло ответил тот, опустив голову еще ниже. – Довольно того, что мы так обошлись с лордом Гельфардом. Мы фактически поверили вопиющей лжи. На его месте я давно ушел бы, не выдержав такого оскорбления.
- Во-первых, вы тут не при чем. Вы защищали его. Если угодно, можете винить меня, хотя я и не считаю себя виноватым – люди и ангелы падали в пучину заблуждений еще и не с такой высоты, которую занимал лорд.
- Он и сейчас ее занимает.
- Боюсь, что нет. В присутствии магистров Тенебрара, Сахтера и Серахта я изучил весь журнал культа Великой Матери и пришел к выводу, что Сегептус действительно его глава. Его именем пестрят все страницы. Таинственный Дзаньяххе – ни кто иной, как он.
- И Рафаэль сможет это подтвердить?
- Да.
- Таланос защити нас, - пробормотал по привычке Кселас и с отвращением сплюнул. – Допустим, что это так. Что вы предлагаете?
- Немедленно собрать рейд и уйти на поиски дезертиров и его самого – ведь несомненно он убежал, а точнее сказать, удрал вместе со своими людьми.
- Не смейте так говорить о нем! – заорал Вальтер, вскочив со стула и со всей силы ударив железными кулаками по столу. Глаза его метали молнии, лицо побагровело. – Этому человеку вы, как и я, обязаны всему, он первый инквизитор, и в отличие от Верховного…
- Лорд…!
- Да, в отличие от этой Верховной куклы, которая прячется в своей каморке, не выходя на свет, он работал как проклятый, он организовывал, он делал все, что мог, он самолично вешал знамена в Зале Трибунала! Вы не имеете права сказать хоть одно дурное слово об этом великом человеке!
- Демигор тоже был велик, а этот доспех с живой начинкой никогда не сравнится с тем ,кого некогда называли Торквемадой.
- У Сегептуса никогда не было той власти, которой обладал этот архангел, а вот вы, Сигифер, рискуете ее добиться.
- Что насчет рейда?
- Вы сами себе хозяин, - остывая и проводя пальцем по вмятине на алюминиевом столе, сказал Кселас - а я вам более не начальник, к сожалению. Делайте, что вам представляется правильным но помните, что вы можете и ошибаться.
Белзамин коротко поклонился и неучтиво хлопнул дверью.
Кселас покачнулся. Схватился руками за голову. Сел, а вернее упал в кресло. Еле слышно пробормотал:
- Что же мы делаем…Господи, что же мы творим?
Древний собор старой Обители Святости – выстроенная в готическом мрачном и торжественном стиле еще во времена правления Темной Империи грандиозное сооружение, располагающееся в обширной высокой пещере, был переполнен. Под острым потолком, поддерживаемым многочисленными стройными колоннами, толпились охотники и инквизиторы, облаченные в багровые цветы Бетрадума, многие из них были одеты в имитирующие псиные морды и лапы полудоспехи. Все были в волнении, все были впечатлены, души всех сковало болезненное напряжение и желание забиться в угол и ждать своей участи. Полное спокойствие сохранял только вставший у статуи Таланоса Александр Новиков – единственный магистр, откликнувшийся на призыв Астамата. Суровый воин, взвалив себе на плечо огромных размеров двуручный меч, он молчал и холодно наблюдал за творившимся в соборе волнением, лишь изредка флегматично похрустывая шеей.
Сегептус, обеими руками распахнув врата храма, быстрым шагом вошел внутрь, заставив людей расступиться. Встал посредине, цепким взглядом оценивая положение дел. Подошел к Новикову. Еще раз оглянулся.
- Только ты, брат?
- Никадем отказался в лицо. Сакрамонд что-то вякнул, дрыгал конечностями с отчаянным видом, но не пошел. Испугался, видать.
- Видать…а уверял в вечной дружбе. Совета просил. Спасибо тебе, Александр.
- Оставьте.
Гельфард повернулся и хотел было сказать что-то еще, но, чем-то отвлеченный, прислушался. Сосредоточился, приложил палец к небольшому колесику сбоку шлема, полагая, что его вызывают по рации. Услышав лишь неприятный душераздирающий шум, активизировал ментальные способности, усиливаемые связками магических амулетов на поясе и двумя черепами, в которых скрывались мощные фокусирующие кристаллы. Нащупал в воздухе тонкую ниточку еле слышного голоса, упорно его зовущего.
- Сегептус. Это…Сайтен. Астамат сообщил, что Белзамин вместе с большим отрядом вышел из Обители в вашем направлении. Он знает, что вы бы не рискнули пойти ни в сторону дентрадской Орды и Темного Портала, ни в сторону Залов Сепхерофта. Логически – Старая Обитель.
- Отряд большой?
- Весь Пентаграмматик, часть Бетрадума. Из руководства кроме Сигифера – Тенебрар и Мальтер.
- А эти двое за каким дьяволом пошли с ним?
- Астамат не доложил, - раздраженно сказал Альберт. - Не валяйте дурака.
- Прости, инквизитор. Благодарю тебя. Теперь направляйся в собор.
- Зачем же?
- Уведешь моих людей подальше. Сам я останусь. Остановлю Белзамина.
- У него около трехсот людей. Остановите?
- Мне казалось ,вы лучше его знаете. Поймите, что этот человек никогда не откажет себе в удовольствии убить меня самостоятельно. Даже если бы все мои люди остались при мне, их всех быстро бы перебили, а меня Белзамин оставил на закуску себе. Ему очень не хватает лавров, а того, кто любил бы их более страстно и неистово, я не встречал. В итоге – он схватится со мной в одиночку. Если мне удастся его убить, инцидент будет исчерпан. Если нет…будь что будет. Ты заберешь с собой верных мне инквизиторов в Трэль-Талос или еще дальше, на поверхность, и будешь распоряжаться ими в меру своей мудрости. Пусть они достанутся кому угодно, только не смерти и не Белзамину. И не Верховному Инквизитору.
- Да. Я не подумал об этом. Вы благородный человек, лорд. Я доберусь в несколько минут, скажите своим людям – пусть готовятся к отходу. Готовятся нормально, а не как обычно – я тоже когда-то был инквизитором, помню. Полное моральное разложение.
- Не волнуйтесь.
Медленным, осторожным шагом, еле слышно ступая тяжелыми ошипованными сапогами по гладкому мрамору, Сигифер Белзамин вошел в собор. Метнул по сторонам тяжелый, неприятный взгляд охотничьего пса, небрежным жестом откинул за ухо прядь черных волос и вынул из кобуры «Темный Хранитель». Щелкнул предохранителем, взвел курок. Быстро махнул левой рукой, и в храм, неслышно переступая ногами, вбежали несколько воинов с крупнокалиберными винтовками, за ними следовали опирающийся на железный жезл Мальтер и облаченный в черную кожу Тенебрар.
Подняв пистолет-пулемет и опасливо озираясь по сторонам, Белзамин сделал еще один шаг по направлению к массивной серой с багровым плащом фигуре, возвышавшейся под безмолвной статуей Таланоса.
- Лорд Сегептус, - негромко заметил Сигифер, взяв противника на прицел.
- Здравствуйте, Белзамин. Вот и свершилось то, о чем столько лет мечтал любой уважающий себя инквизитор и более всего – вы. Грозный лорд Гельфард – психопат, маньяк, профессиональный палач, убийца, фанатик, готовый убить за косой взгляд на изваяние Творца в храме – стал простым еретиком, оказался низвергнут с небес на землю. От него отказались его друзья, от него отрекся Трибунал. Он, как и любой малефик, скрывается в якобы недоступном месте, вынашивая злобные планы – и вот славный ангел света, святой человек, уничтожитель колдунов, сокрушитель нечисти, Сигифер Белзамин, человек, доказавший свою верность Священной Инквизиции всеми правдами и неправдами – идет, чтобы стереть воплощенное им зло с лица земли. Так?
- Не все, - с усмешкой покачал головой Белзамин. – Кселас не отрекся от вас. Магистр Новиков ушел с вами – я не могу как-либо охарактеризовать его поступок, кроме как достойный уважения. Рафаэль Сахтер погружен в сомнения.
- Но значительно большее количество моих бывших соратников знают или догадываются, что я был оклеветан. Знаете это и вы, не так ли?
- Скорее догадываюсь.
- Может быть, и кто это сделал, догадываетесь?
- Что нет – то нет.
- Я объясню. Это сделал Филипп Серахт, ваш человек. Он – бывший член организации Narg Mader в Зебракте, недавно разгромленной вами, возможно, ее глава. Если и не глава, то высокопоставленный демонолог. Все эти доказательства, которые вы сегодня предъявили Трибуналу, подготовлены им. Он ненавидит меня, Белзамин. Поэтому и подготовил все, чтобы меня свергнуть, а вы явились всего лишь слепой куклой в его руках.
Сигифер прищурился и испытующе поглядел на лорда, однако оружие не опустил.
- Откуда же между вами такая вражда?
- С давних пор. Если же вам будет угодно знать – откуда, то я могу ответить на этот вопрос только так – мы были единственными людьми на всей планете и во всей Инквизиции, кто догадывался о том, кто такой Верховный Инквизитор. Что скрывается под его доспехом. Он хотел использовать это в своих целях, я не собирался это ему позволять. Все очень сложно, Белзамин, и я сам не знаю, почему я говорю это вам, моему потенциальному убийце.
- Не смейте дурно отзываться о Верховном Инквизиторе. Это великое создание. Он возвел меня выше моей головы. У меня есть причины почти боготворить его.
- А вы? Вы не слышали зла, не так ли? Вы не видели его, не замечали? Вы не разговаривали со злом, не думали о нем, не играли с ним, разве не так? Древняя тварь сводила вас в пучину кошмара, подобного ей, а вы шли за ней добровольно, ничего не слыша, не видя и не замечая источаемого ей зла? Все, на что вы получили благословение, было злом. Разгром «Кровавой Мессы»? Вы знали, что это преобразившийся лагерь ученых, введенный в такое состояние предателями из Культа Смерти. Вам было сказано, что некроманты – причина того, что Черные Души вырвались на свободу. Теперь, когда они уничтожены или отброшены обратно, вы понимаете, что это ложь. Эта ложь стоила десятков жизней умных, образованных и талантливых людей, могущих послужит свету и готовых сделать это. Это ли не зло? Как вы понимаете зло? Это теория? Это искажение догматов? Это несогласие? Это смерти, это ложь, это искушение, это клевета, это закрытые глаза. Даже слепец видит свет. Вы же его не видели. Вам было дано благословение на изучение «Пламени Молоха». Вы говорили, это может помочь бороться со злом. Вы лгали. Разве вы употребили эту силу куда-нибудь, кроме увеличения собственного могущества, если его можно назвать таковым? Если Верховный Инквизитор так велик, знал ли он об этом? Предвидел ли такой исход? Знал. Знал слишком хорошо, и даже лучше вас. Поэтому вы здесь. Зло, которым пропитана ваша душа, привлекает к вам демоническое существо, заключенное в меч, который мы называем Мучителем Душ. Ни один человек не держал этот клинок в руках более одного дня. Зло, которым пропитана ваша душа, распространяется и на ваших подчиненных – получивший травму магистр Идорат, искушенный тем, кого вы считаете великим, похищает «Malus Lex» и организовывает Орден Безликих – оккультную секту, сплошь состоящую из людей Пентаграмматика, и втравливает в это дело свою сестру? Это ли не зло? И не исходило ли оно от того, кого вы называете воплощением света? Откройте глаза, Белзамин. Как мог, я ограждал вас. Ограждал и Селека – несчастного мальчишку. Но если раньше я имел на вас какое-то влияние, то власть испортила вас, и я его потерял. Мои слова стали восприниматься в штыки. Агрессивно. Вот я потерял и власть. Теперь все, что я мог сдерживать, все то зло, которое рвалось из тайных катакомб, запечатанных мною тройной пентаграммой и которое вырвалось из них, освобождено. Почти. Теперь выбор за вами. Захотите, поддадитесь своим страстям – и сами станете злом. И слуги ваши станут злом. И все вокруг вас станет злом, а вы не увидите и не услышите его. Не почувствуете и не заметите. В стальных заговоренных цепях этого зла вы будете смеяться и кричать, что вы свободны. Вы вольны так думать, но плясать вы уже не сможете, как долго бы не убеждали себя в обратном. А откроете глаза, поймете, куда вас ведут за руку, - и все еще сможет измениться. Сможет вернуться та Инквизиция, которой я присягал несколько лет назад. Я знаю, сейчас вы думаете, что я распинаюсь и говорю так много, чтобы спасти свою жалкую жизнь. Уверяю вас, что это не так. Вы ли убьете меня, или наоборот – мне безразлично. Я не скажу, что долго жил, я скажу, что я слишком долго боролся для моей короткой человеческой жизни. На ваших руках слишком много крови, которая вопиет ко Господу, имя которого так часто употребляется всуе.
Белзамин слушал. Внимательно. Гораздо внимательнее, чем хотел бы себе представить. Гораздо тише, чем захотел бы признаться.
- Я все сказал. Решение за вами.
- Пусть так. Но приму его я уже после вашей смерти.
Лорд Сегептус ловким движением взял в руки свой боевой жезл в виде тяжелого шипастого креста, укрытого лезвием – полумесяцем, и легко, как пушинкой, взмахнув им над головой, встал в боевую стойку.
- Я к вашим услугам. Изволите сражаться честно или с применением оружия дальнего боя? Что насчет колдовства?
- Без оружия, - заявил Белзамин, резко выщелкивая магазин из пистолета и отшвыривая их в разные стороны. С неприятным лязгом вытянул из ножен хищно сиявший багровыми отблесками Мучитель Душ– Но с колдовством.
Хоть Сигифер никогда не видел Сегептуса в бою, он понимал, что тяжелый технологический доспех увеличивает человеческую силу в десятки раз, а кроме того, слабый и неискусный воин не мог стать лордом Инквизиции даже теоретически. Он понимал также, что Гельфард гораздо сильнее его и с болезненной ясностью осознавал, что обязан победить. Любыми способами.
Подняв перед собой клинок и нацелив его кончик в грудь противника, Белзамин сделал несколько осторожных шагов вперед.
Жезл пронесся как вихрь, рубя сверху, и Сигифер отскочил вбок, готовясь нанести колющий удар, однако свободная рука Сегептуса с размаху врезалась в его кирасу, оставив на ней серьезную вмятину от четырехгранных шипов. Тот отшатывается, и жезл со свистом проносится слева так, что Мучитель Душ выбивает из него сноп яркий искр, случайно оказавшись на пути.
Правая рука Гельфарда с треском разбивает на части наплечник Сигифера, ломая предплечье. Хватает за стальной воротник и с силой отшвыривает противника ко входу в собор, где неподвижно стоят Тенебрар и бледный как смерть Мальтер. Сигифер, судорожно хрипя, дотягивается до выпавшего из руки меча и, покачиваясь, поднимается.
Чудовищный псионический вихрь срывает Белзамина с ног, как легкую травинку, и обрушивает на раскрошившуюся стену. Постанывая от боли и ощупывая раздробленные ребра, тот съезжает на пол. Рука тянется за мечом, но ее прижимает к мрамору огромный железный сапог Сегептуса. Резкое движение каблука – и кость ломается.
Белзамин взвыл и здоровой ладонью отбрасывает лорда в сторону слабой телепатической волной.
Почти смертельно раненный, Сигифер поднимается на ноги, и, шатаясь, начинает плести правой рукой заклинание, заплетающимся языком проговаривая заученный наизусть слова.
Маленький огненный шарик, сорвавшийся с его пальцев всего лишь заставил Сегептуса отшатнуться.
Дьявол, как же слабы эти заклинания, требующие тщательного проговаривания непонятных слов. Где истинная мощь? Где стихии, склоняющиеся к ногам мага? Где истинное колдовство?
Помутившимся взором Белзамин сплел еще одну пламенную стрелу и зарычал от отчаяния, перебирая в голове слова призвания демонов вместе с пергаментными страницами « Закона Зла» и попутно вспоминая с судорожной поспешностью простейшие слова призыва демонических князей четырех сторон и четырех стихий, слова древних ведьмовских молитв тьме, почему-то думая, что они сейчас могут ему помочь.
Сегептус насторожился, чувствуя вскипающую рядом с ним мощь. Сдавленный хриплый шепот, сиплым эхом разливающийся в соборе все набирал силу и креп.
- Хранители Юга, священные духи Огня! Примите мои приветствия и защитите меня…за мной присмотрите на новой тропе, где я путешествую, верен лишь вам, и путь осветите, очистив, вы мне, где я отдаю свою волю кострам!
Хлипкая огненная стрела? Нет, бушующее море инфернального черного огня срывается с ладони чародея, и знамена на стенах начинают тлеть. Огненная река подобно огромной змее проносится к Сегептусу, заставляя его отходить все дальше и дальше. Удушливый дым витает в воздухе.
- Хранитель Запада, священный Воздуха дух! Как солнце на западе всходит, сжигая витающий пух, после чернейшей ночи, прими мой привет – веди меня к светлой тропе, где новая жизнь открывается мне, где буду я тьмою снова рожден, где на вопросы мои, что задам, будет дарован богами ответ!
Сверкающий свет хлынул из уст, из глаз, из всех щелей доспеха Белзамина, и на мгновение совсем поглотил его, но вскоре, словно унесенный ветром, нехотя оставил его и растворился в воздухе. Ни единой раны, ни единого перелома, ни единой даже струйки крови не осталось на нем, прошла вся боль, и только поломанные латы напоминали об исцеленных духами повреждениях.
Сегептус хрипло взвыл и ринулся в атаку, но изо рта Сигифера уже могучим потоком силы рвалась следующая молитва:
- Хранитель Востока пресветлый, дух священной Воды! Очисти меня и сохрани от всякой беды, верни меня чистым новой весне, приветствую вас! Даруйте ж мне силу и мощь океана и льда, что замораживал все, и так было всегда, дайте мне хаос и тьму вашу, что проклятых тьмою крушили не раз!
Дым мгновенно исчезает, уступив место страшному, жгучему холоду. По стенам проносится ледяная корка, а фигура Гельфарда, сделав последнее отчаянное движение, застывает, скованная громадной ледяной глыбой.
Белзамин торжествующе смотрит на свои руки, из которых, возникая прямо из воздуха, хлестала застывающая прямо на лету холодная вода, и ощущает невыразимый экстаз, который невозможно было сравнить с чем-либо еще. Вот она, сила! Простейшие заклятья, не обращающиеся к высшим силам – для тех глупцов, которые их боятся. Истинная сила, истинная магия и власть над стихиями кроется только в них. Глупы друиды, черпающие силу из природы и творящие свои жалкие чародейства…они не понимают, что природу можно заставить! Демоны и древние духи, извращающие ее, откликаются на просьбы без лишних требований. Во всяком случае – пока.
Они даровали ему победу, и даруют еще не раз.
Дьявол, как же все просто!
Доспех Сегептуса, освобожденный от льда, рухнул на пол, источая пар и пытаясь подняться. Силовые приводы сжались и запульсировали, восстанавливаясь для работы всей системы, зашкалил маленький терминал на нагрудной броне, задымился наплечник, вскипели и потрескались ряды колб за спиной.
- Безумец! – прошипел динамик, страшно кашляя помехами. – Теперь твоя участь решена.
Не ответив, Сигифер со странной улыбкой протянул руку к противнику.
- Страж Севера, священный дух Земли! В темное чрево матери и тьмы твоей позволь вернуться мне, когда умру, и разложится тело на червей, но прежде дай мне силу древних дней, прими мои приветствия, и сделай как скала, ведь я зову тебя в объятия свои, полны они огня!
Огромные каменные шипы с легкостью вспарывают летящий во все стороны мрамор, наводнив весь зал, и Гельфард, выронив жезл, провисает в воздухе, распятый сразу на трех чудовищных сталактитах. Доспех его был пробит, искорежен и функционировать перестал, а по черному, призванному из глубин земли камню неторопливо стекала ручьями темная кровь лорда.
Белзамин повел рукой, и шипы погрузились обратно, оставив после себя развороченный, словно вспаханный пол и железную фигуру, валяющуюся в растекающемся вокруг него кровавом озере и еще пытающуюся пропускать сквозь легкие воздух.
Сигифер подошел к Гельфарду и, наклонившись, поднял лежащий рядом с ним боевой жезл. Покрутил в руках.
- Вот и определился победитель, - мрачно и спокойно сказал он. – Желаете сказать что-нибудь перед смертью?
- Я не мертв, - прошептал из последних сил голосовой транслятор. – А ты – да, ты мертв, и умер давно. Будь проклят.
Белзамин размахнулся и, высоко подняв лезвие над головой, обрушил его на лорда Бетрадума, рассекая его тело надвое. Последний булькающий хрип вырвался из динамиков, и шлем, тяжело откинулся на землю.
Сигифер отбросил залитое багрянцем оружие в сторону и склонился над телом.
- Сколько раз мы гадали, что скрывается под твоим шлемом, - сказал он так холодно, что его голос показался миру чужим. – Дух ли вроде Имперского Жнеца? Мертвец ли вроде Дамикора? Демон, монстр, мутант, чудовище, тень, плод неудачного генетического эксперимента? Да что там…
Белзамин повернул несколько рычажков на кирасе повершенного противника, отсоединил от нащечников две трубки и связка проводов. Выключил отдельной кнопкой электрическое напряжение, оборвал плюющийся искрами шнур голосового транслятора.
Снял шлем, выбросивший две тонкие струйки пара.
Нет, не мутант и не мертвец. Человек. Старик. Вытянутое лицо было влажным, лоснящимся и белым, как мел. Бледный открытый рот, из которого еще текла черная кровь, обрамляла небольшая снежная борода, маленькие гниющие глаза в глубоких синеватых впадинах были полуоткрыты.
Зеленые. Затянутые белесой пленкой.
Внезапно лицо посвежело, откуда-то изнутри пятнами проступил лихорадочный румянец, красневшим и набирающим силу с каждым мгновением. На бороде проступила молодецкая чернота. Глаза освободились от катаракты. Лицо будто помолодело на глазах, к нему будто вернулось то, что не могло проникнуть в него все эти годы.
Посреди развороченного собора в Старой Обители Святости лежал, устало прикрыв изумрудного цвета очи, разрубленный надвое цветущий чернобородый мужчина в самом расцвете сил. Над ним, склонясь на колени, стоял его убийца, с запачканных рук которого капала горячая кровь, а рыбьи, бесцветные, бесчувственные глаза ничего не выражали.
Глава VI. Темное Сердце.
« И когда смешаются виды,
И нельзя будет отличить брата от врага,
И сестру от демоницы,
И тела преобразятся и исказятся, и души погибнут
Лишь сердца будут хранить Тьму
И выльют ее огнем на землю. »
Книга Пророков Сигора 12:17
- Белзамин! – на грани радости и удивления вскричал Кселас, издалека завидев бредущую к Новой обители помятую фигуру, поддерживаемую двумя облаченными в черное магистрами, и бросаясь к нему. Вальтер бегло осмотрел его поломанный доспех, раздробленные краги наручей и наголенников, сломанные наплечные пластины, и обеими руками поднял его голову, открывая пальцами веки. Зрачков видно не было, а белок слабо светился в темноте.
- Мы думали, что он погиб, - озабоченно заметил Кселас, бережно опуская голову лорда на грудь. – Все воины, посланные вместе с вами, вернулись обратно, а вас все не было. Что с ним?
- Часто теряет сознание, но передвигать ногами может, - тяжело дыша, сказал Мальтер. - Он убил Сегептуса, лорд. Только его. Своими руками, в поединке один на один. Больше никого из ушедших с ним мы не обнаружили.
- Он? – Открыл рот бородач. – Ни за что бы не поверил, что этот мальчишка смог бы победить одного из самых умелых воинов, который когда либо существовал…на Акнарте. Да и на Земле тоже. Белзамин ранен?
Мальтер опустил голову и встряхнул на хлипком плече обмякшее тело Сигифера.
- Нет.
- Абсолютно? – не поверил своим ушам Вальтер. – Его броня говорит об обратном. Я бы скорее поверил, что можно остаться невредимым под катком, чем с проломленной кирасой и раздробленными пластинами брони. К тому же он весь в крови.
- Лорд, я ручаюсь вам, что он здоров. Просто устал.
- Ручаетесь, даже так?
- К сожалению, да, - грустно кивнул головой Мальтер.
- К сожалению? Я не понимаю.
Роберт мрачно взглянул на молчавшего с каменным лицом Тенебрара и, виновато косясь на висящего на нем Белзамина, ответил:
- Чтобы исцелить свои раны, лорду пришлось применить одно из заклинаний, описанных в «Пламени Молоха». Это усилие полностью вымотало его. Сейчас ему нужно отдохнуть, всего лишь отдохнуть.
- Чертова книга, - пробормотал Кселас в густую бороду, тяжело вздохнув. - Что ж, пусть отдыхает. Никто из вас не догадался принести сюда тело Гельфарда?
Магистр удивленно поднял тонкие брови.
- Я прошу прощения, но его доспех весит около тонны.
- Да, я об этом не подумал. Что ж, придется отправиться туда самому вместе с дюжиной людей. Все же мы слуги Таланоса и не имеем права оставить его без соответствующего его сану церковного погребения. Может быть, кто-нибудь и сказал бы, что его труп стоит сжечь, а прах развеять по ветру, а если и не развеять, то по крайней мере не хоронить с добрыми верующими на одном кладбище, но я думаю, что хотя бы этого он заслужил.
Кселас, глубоко задумавшись, взглянул куда-то вдаль, поверх стоявших перед ним воинов. Моргнул. Опомнился.
- Ах, да, - подзывая к двух проходящих мимо послушников, сказал он, - помогите магистру Мальтеру донести лорда до его кельи. Поторопитесь. Я на всякий случай – не противься, Роберт, - пришлю к нему врача. Хорошего.
- Постойте, - вдруг окликнул он Малуса, собиравшегося уйти вместе с бойцами Пентаграмматика. – Скажите мне, магистр, как он умер?
Тенебрар уставился своими влажными, блестящими, напоминающими железную стену глазами на опечаленное лицо лорда и невесело усмехнулся одними губами.
- Как герой.
- Да. Можно было и не спрашивать.
- Лорд Кселас, вы позволите?
Тот поднял голову от небольшой стопки измятых донесений и оживился, глаза его, мутные и скучающие доселе, заметно повеселели.
- Рафаэль! Давненько я тебя не принимал. Видимо, что-то срочное?
Сахтер пальцем поправил на носу темные очки и снял длиннополую белую шляпу, положив ее на стол, так что она заполонила его весь. Пригладил ладонью аккуратную бородку. Присел, удобно скрестив ноги и подперев рукой подбородок.
- Да, давненько я не захаживал. Срочное? Пожалуй, нет, только хотел спросить твоего совета. Дело довольно деликатное, и я надеюсь, что не манкировал…
- Да, пожалуйста. Все, что угодно. Может быть, что-то насчет Белзамина?
- А что Белзамин? – насторожился лорд Анклинуса.
- Он убил Сегептуса. Я думал, что твое дело может касаться его.
Рафаэль открыл рот, и, проведя ногтем большого пальца по тонким усам, закрыл его, облизнув сухие губы. Прищурился.
- Нет, не его, но почти. Я, признаться, не полагал, что он сможет убить Гельфарда. Наш добрый лорд славно владел своим жезлом, царствие ему небесное.
- Вот именно.
- Я только что прочел наконец рапорт магистра Тенебрара о рейде на Зебракт и об уничтожении культа Великой Матери.
- Чистое дело, - равнодушно заметил Кселас. – Пришли, всех убили, уничтожили демоницу, разогнали организацию и насадили разумное, доброе, вечное сверху, теми же методами кнута и железного пряника, на который все с радостью и охотой ведутся, но об который можно обломать зубы.
- Да. Но в рапорте было упомянуто одно обстоятельство, о котором никто не говорил – ни Сигифер, ни кто-либо другой.
- Сгораю от любопытства.
Сахтер достал из кармана сложенный вчетверо кусок бумаги, нашел нужное место, и, чиркнув рядом с ним ногтем, дабы не потерять, начал читать, время от времени поглядывая поверх очков на реакцию лорда Андидума:
- «После призыва Narg Mader все маги были нейтрализованы ей же…бой продолжался несколько минут…десять пострадавших от паралича…вот: после вызванных противостоянием магистра Мальтера (Пентаграмматик) с демоницей иллюзий, галлюцинаций и материальных перемен в структуре реальности, десять охотников и три инквизитора пострадали от спровоцированного этим паралича, эффект не удается снять до сих пор, капелланы видят в этом состоянии сильную магическую природу, антидота для которого у нас не имеется». Что скажешь?
- Ничего. Мальтер – магистр-капеллан, он в достаточной степени владеет магией.
- Вальтер, ты прочти сам. Паралич, галлюцинации, иллюзии, прорыв реальности! Этому у нас не учат и учить никогда не будут. Или ты хочешь сказать, что у нас учат тому, чем не владеют сами – ведь нейтрализовать заклинание не получается?
- Я не хочу сказать ничего определенного.
- Но это подозрительно.
- Вы знаете, сегодня был зверски убит наш друг, соратник и руководитель, а мы рассуждаем о том, что подозрительно, а что нет. Ведь мы ничего не сделали, чтобы его спасти или хотя бы чтобы провести с ним переговоры и договорить.
- Ну, вы же слышали, что сказал Белзамин?
- Белзамин сказал – Белзамин сделал. Если же Белзамин что-либо сделал, значит, пора кого-то хоронить. Возможно, в крематории. Но погребением лорда Сегептуса займусь я сам.
- Почему тебя это так волнует, не понимаю.
- Как почему? Мы обязаны этому человеку всем. Он основал Инквизицию. Он сделал так, что она положительно функционирует, уничтожая всю нечисть на Первом Ярусе, сокрушая нежить и иногда ограничивая деятельность проклятых эльфов и гномов. Да, что тут говорить. Предали мы его, предали безо всяких разговоров и без… всякого протеста. Нам нужно было прервать Белзамина и доказать то, что все эти так называемые доказательства были так называемой фальсификацией, подготовленной кем-нибудь так называемым третьим. Кем-нибудь вообще третьим, то есть лишним, то есть каким-нибудь еретиком. Еретика бы нашли, казнили – принципиально невинных людей, а тем паче, еретиков, не бывает – и дело было бы исчерпано.
- Надо было передать дело на суд Верховного Инквизитора.
- Насчет него у меня имеется совершенно определенное мнение.
- Ну и какое же?
- Отрицательное, - задумчиво ответил Вальтер, почесав бороду.
- Мне показалось или ты первый раз ответил на вопрос одним словом?
- Нет, не показалось. Я ничего не понимаю, Рафаэль, насчет Торквемады, или кто там прячется в этих золоченых доспехах, кроме того, что все, что он делает, выходит нам злом. Если бы он не поднял Белзамина, лорд Гельфард сейчас был бы жив. Если бы он не благословил его изучать «Malus Lex», то в нашу организацию не прокралась бы под маской своей темная магия, которой теперь пользуется он сам, его магистры и Орден Бафомета, который мне лично был всегда очень и очень подозрителен…то есть неприятен.
- Почему же, на мой взгляд изрядно практичное изобретение.
- Не нравится мне их главарь, да и все они…ты понимаешь, что Орден Таланоса, когда у него запросили воинов для набора их в ряды новой, ведомой лично руководством Пентаграмматика, организации, сильно возмутился, поднял мини-скандал, злобствуя и скаля зубы, заметил, что у него недобор, паладинов мало, верующих в бога среди них еще меньше, а бессребреников нет вообще. В итоге нам достались только отбросы – те, от кого Орден был бы рад избавиться и избавился. Всего девять человек. Двое – Нимус и Иордан, в сане Бронзовых Воинов, - находились в это время в темнице за неоднократные нарушения устава. Арий и Белиал находились под постоянным наблюдением за вольнодумство, граничащее с ересью – Гроссмейстер решил, что в Инквизиции их быстро перекуют. Казират, Зидар и Мортис отправлены к нам за разврат. Злостный. Сатарис – бывший каторжник, как и наш Сакрамонд, покушался на убийство своего брата по оружию. Его собирались было исторгнуть с позором из сана, да побоялись огласки и падения авторитета Ордена, и отправили к нам. Гахл – отдельная песня: говорят, он плел на редкость пакостную интригу против самого Гроссмейстера, был главой оппозиции и с крайним упорством домогался его места. Тот решил, что несносный Золотой Паладин успокоится, если возглавит новый Орден, а его оставит в покое. Вот такие вот люди находятся у нас под боком, Рафаэль.
- И откуда ты все это знаешь? Неужели доблестные воины Таланоса подготовили отчет и отдали его тебе в руки с низким поклоном?
- Нет, конечно. У меня свои источники. Так о чем я говорил? Ах, да. Этому Ордену Бафомета нельзя доверять, а после того, как за них схватились потные руки нашего дорогого Сигифера – в особенности.
- Так что насчет Мальтера, Вальтер?
- Надо думать. Присматриваться, наблюдать. Самим, поскольку Бетрадум сейчас обезглавлен и не в состоянии выполнять даже свои прямые функции. Нам потребуется выбрать туда хотя бы одного магистра, и назначить кого-нибудь лордом. Если мы этого не сделаем, исчезнет всякая даже иллюзия порядка. Магистром я предлагаю назначить того, кто давно этого заслуживал и кто сейчас так нам необходим.
- Кто же этот неизвестный мне спаситель?
- Астамат. Инквизитор Астамат. Этим все сказано.
- Филипп, все идет просто замечательно.
- В какой мере замечательно, Селек, и так ли уж замечательно, как тебе кажется? Хотя нет. В самом деле все отлично. Лорд Сегептус благополучно скончался в Таланосе страшным способом, все таки Кселас и прочие любители ортодоксальности не успели ничего сделать. Бог что-то предполагал наряду с нашими добрыми магистрами, а Белзамин взял – и могучей дланью расположил. Это в его стиле, и это можно уважать. Во всяком случае, для меня его манера ломиться подходит как нельзя больше.
- В нашем Ордене Безликих уже весь Пентаграмматик. Около сотни горожан из Маргота. Несколько гномов и выживших проклятых эльфов. Всего – очень много человек.
- Нормально, - холодно заметил Серахт. – Не хорошо, но приемлемо, хотя для того, чтобы изменения лиц были вовсе не заметны, людей все-таки мало. Но это уже не столь важно, так что – молодец, Селек, хорошо, хорошо. Скоро мы вернем тебе лицо. Сегодня я лично посещу ваше собрание и удостоверюсь, что оно проходит в нужном ключе. «Закон Зла» сейчас у тебя?
- У меня.
- Отлично. Отнеси его в заброшенное здание на окраине Маргота, которое служит вам храмом…кстати, ты еще не придумал ему название?
- А надо? – довольно кислым глухим голосом спросил Идорат.
- А как же! Побольше таинственности, друг мой, мистики, дешевого оккультизма и непонятных слов! Эклектики, черт возьми! Два слова из одной религии, три – из другой, какое-нибудь непонятное слово собственного сочинения и в качестве десерта какой-нибудь медицинский термин, например, «карбюрация» - и народ без ума. Люди это любят и легко ловятся, еще легче, чем на откровенный экстремизм. Это было очевидно еще на Земле. Вот скажи, тебе доводилось, открыв рот, пялиться на вывеску со словами вроде: карма, чакра, трансцендентальный, медитация?
- Нет.
- Ну и Демигор с такими вывесками, дорогой мой! Но стоит тебе окрестить эту хибару Argsh Cimmetris – то есть Храм Гнева в переводе с вампирского, ты свяжешь всех членов культа еще большей тайной. Кстати, какой ты себе выбрал сценический псевдоним?
- Иардес.
- Ia Rdessh – Безликий…сгодится. Итак, ты понял, что от тебя требуется? На текущий момент, говоря бюрократическим языком?
- Отнести книгу туда?
- Да. Теперь, когда Белзамин разобрался наконец с Сегептусом, он вплотную примется за поиски. И за расследования. А закончится все грандиозной казнью с пышной трапезой и, как поразительно точно выражается уважаемый магистр Сакрамонд, имеющий все шансы сейчас сделаться лордом Бетрадума, с песнями и плясками.
- Не думаю, что он станет меня казнить, - усомнился Идорат.
- Да он бы собственного брата казнил, если бы перемещение его сапога через труп оного мог каким-нибудь образом улучшить его положение в этом грешном мире. Вы уже давно с ним работаете, вам ли этого не знать?
- Действительно. Капеллан, мне еще нужно доделать пару дел, связанных с нашим бюрократическим аппаратом, так что, если все наши дела обсуждены, то…
- Конечно, я уйду, но замечу, что если бы я не был переведен в Пентаграмматик, я бы не упустил оказию стать магистром или даже занять место самого Гельфарда. И все бы передо мной трепетали.
- Вам этого не нужно.
- Да, мне этого не нужно. Мне нужна конспирация. Строгий секрет, государственная тайна, и так далее. До свидания.
- Кристин, у меня здесь осталась еще пара дел, и я сам не могу отправиться, пожалуйста, отнеси этот сверток в Храм Гнева.
- Какой сверток? В какой храм, извиняюсь? Ты совсем спятил?
- Ну, в то заброшенное здание, где проходили наши сборы. В этой тряпке – «Пламя Молоха», его нужно отнести туда. Срочно.
- Не понесу, - отшатнулась от книги, как от змеи, девушка. – Мне надоели твои игры. Надоели сильно, и ничем хорошим они не кончатся.
- Слушай, осталось совсем немного. Еще чуть-чуть, и все будет по-прежнему. Прошу тебя, хоть ты не предавай меня.
- Черт побери, брат, все это добром не кончится.
Когда, размахивая полами робы, Филипп Серахт вышел из кабинета магистра, и туда вошла одетая в мешковатый фиолетовый плащ охотница, стоящий за углом коридора инквизитор Астамат с печальным и едким видом ничему не удивляющегося человека вышел к дверям, остановился, цыкнул языком и собирался было уйти, когда из-за поворота быстрым шагом делового человека выбрел Белзамин.
- В чем дело? – внезапно встав на месте, спросил Сигифер. Во внезапном появлении инквизитора в корпусе Пентаграмматика он усмотрел нечто неладное.
Астамат вперил в лорда недружелюбный и вызывающий взгляд.
- А что вас интересует?
- Меня интересует, какого дьявола вы здесь делаете?
- Принес магистру Идорату пару документов, - нагло заметил Астамат, ткнув в лицо Белзамину большую папку, вынутую из-под мышки.
Белзамин промычал что-то невразумительное, поправив на плече пурпурный плащ, и инквизитор ушел, громко топая и высоко подняв гордую голову.
Белзамин взялся за ручку на двери, и столкнулся лицом к лицу с Кристин.
- Прошу прощения, - пробормотала та, проходя мимо.
Тот проводил ее долгим задумчивым взглядом и решительно толкнул дверь краем тяжелого сапога.
- Селек, надо серьезно поговорить, - тяжелым, напоминающим по консистенции свинец или ртуть, голосом сказал он.
- Лорд Белзамин, прошу заходить и присаживаться, - сипло, с преувеличенной суетливой вежливостью зашипел сквозь тонкую прорезь для рта Идорат, поднимаясь с кресла. – Вы оказали мне честь, зайдя…
- Хватит. Только что я набрел на стоящего у твоей двери Астамата. Он сказал, что должен был передать тебе какие-то документы. Это так?
- Нет, - запыхтел магистр.
- Вот именно. Значит, он подслушивал. С кем ты только что разговаривал?
- С сестрой.
- Думаю, это было бы ему мало интересно. Кто был до сестры?
Идорат подавленно наклонил голову.
- Серахт.
- Старший или младший?
- Филипп, - после долгих и безуспешных раздумий, кто же из них может быть старше, ответил Селек. – Наш капеллан.
- Вы обсуждали с ним что-нибудь важное?
- Нет, ничего особенного.
Белзамин поставил щетинящиеся длинными блестящими шипами рукавицы на стол и взглянул своими пустыми, светящимися, почему-то никем не замечаемыми глазами в глазницы маски. Отодвинул с лица прядь ровных черных волос.
- Селек, разве ты не понимаешь, что все очень серьезно? Твой Орден Безликих заполонил весь мой Хант, ты украл у меня из-под носа «Пламя Молоха», за тобой следят люди из Бетрадума, а ты не хочешь сказать правду мне – своему другу, соратнику и руководителю?
- Выходит, вы знаете…
- Да. Говори, в чем дело. Ты падаешь? Стой. В чем дело, черт возьми?
- Я послал Кристин в одно здание на окраине Маргота…бывшая часовня Церкви Таланоса…рядом с таверной…с книгой…с этой проклятой книгой. Если Астамат услышал…
- Дьявол меня побери, - прошептал Сигифер и вылетел из кабинета так, будто за ним кто-то гнался.
Зайдя в темное помещение бывшей часовни, Кристин осмотрелась и, сморщив смазливое лицо с острым маленьким подбородком, с отвращением втянула в себя затхлый и пыльный воздух подземелья. В углах висела толстая нелицеприятная паутина с редкими крупными пауками, большими, но боязливыми и безобидными. Поблескивая многочисленными глазами, они всегда со скрытым любопытством косились на вошедших, повиснув на какой-нибудь нити. Посредине вместительного зала стоял теперь небольшой каменный алтарь со странной выемкой в форме маски посредине.
Кристин улыбнулась. Хоть это место ей и не нравилась, она вдруг почувствовала странную, необъяснимую красоту мира, которая крылась во всем, и даже в пауках.
Охотница шлепнула взметнувший миниатюрный вихрь пыли сверток на алтарь и уселась рядом, удобно примостившись на краешке каменной плиты, потянула носом и приготовилась болтать ногами в ожидании своего непутевого брата.
- Удобно? – послышался сзади издевательски участливый голос.
Кристин вскочила с такой прытью, будто села на горячую сковородку.
- Кто здесь? – пробормотала она.
В глубине зала, в не освещенной факелом тени показалась высокая фигура. Когда отблеск огня упал на нее, во мраке часовни вспыхнули багровый плащ и изысканный шлем в виде собачьей морды.
- Главное не то, кто я, и почему я здесь оказался, а то, почему здесь оказалась ты, - заметила фигура, делая еще один шаг вперед и открывая забрало в форме человеческого лица, заменявшее своим флегматичным гладким видом физиономию говорящего.
- Не стоит паясничать, кажется, я вас знаю. Вы – инквизитор Израэль Астамат, из Хант Бетрадум.
- Браво, девочка. Или не девочка?
- Боюсь, что это не ваше дело, - сжала зубы охотница. – Пришли – говорите по существу, если вас это не затруднит.
- Правильно делаете, что боитесь, - покровительственным тоном объявил Астамат, которого это, очевидно, затрудняло. – Что у тебя в свертке?
- Ничего особенного.
- «Пламя Молоха». А зачем ты принесла его сюда?
Кристин закусила губу, понимая, что проклятому шпиону все известно.
- Зачем, спрашивается, эта книга потребовалась Ордену Безликих? – глумливо усмехнувшись, спросил Израэль, которого никто и никогда не называл по имени, и посему оно было несколько забыто.
Кристин запустила руку за спину, осторожно положив ладонь на рукоять заткнутого за пояс пистолета.
Но крупнокалиберный револьвер медленно приближавшегося Астамата был уже нацелен ей между глаз. В душу девушки почти незаметно закралось отчаяние.
- Прошу обойтись без глупостей. Оставь в покое оружие, ведьма.
Кристин, дрожа, закусила губу.
- Я не ведьма, - тихо пробормотала она.
- Да брось ты отпираться, - снисходительно молвил инквизитор. – Вся правда мне уже известна, и насчет твоего брата, и насчет капеллана Серахта…
- Какого капеллана?
- Не прикидывайся, что ты ничего не знаешь, - поморщился тот. – Еще древние мудро говорили, что femina – instrumentum diaboli. Короче говоря, всех вас ждет суд наравне с Серахтом, Идоратом и Пентаграмматиком. Кроме того, я не сомневаюсь, что вся эта затея была изобретена нашим дорогим лордом Белзамином…
- Вот как? – ядовито заметил Сигифер, быстрым шагом заходя в здание. – Я вас еле нашел. Что тут происходит?
- Мой лорд, - торжественно сказал Астамат, - я только что обнаружил тайное капище нового богопротивного культа, называемого Орденом Безликих. Руководитель – ваш человек, Селек Идорат. Магистр. Впрочем, уже завтра он таковым быть перестанет. Почему-то я думаю, что вы в курсе дела, лорд.
- Частично, - сказал Белзамин. – Но мне кажется, что вы и меня обвиняете?
- Не знаю. Но эта еретичка во всем замечена тоже. Если вы сейчас поможете мне арестовать ее, вы докажете свою непричастность к этому делу.
- Арестовать женщину?
- Дело Таланоса не знает ни полов, ни регалий, ни заслуг. Оно объемлет всех и карает всех оставшихся, ни от чего не завися, освещает нас своим светом. Все мы, вне зависимости от чего бы то ни было, от званий, от характеров, биологических отличий, являемся его слугами и друзьями, но кара его в виде огненного шторма распространится также на всех, как великая милость.
- Не цитируйте псалмы, скудоумный фанатик. Все ваши слова устарели, так же как и все ваше существование, подверженное только законам религиозного фанатизма.
- Я вас не понимаю. Что вы говорите? Вы отказываетесь взять под стражу явную ведьму и культистку, наложницу дьявола и так далее? Значит, вы хотите мне воспрепятствовать?
Сигифер тяжело вздохнул и вынул из кобуры «Темный Хранитель». Нервным жестом вогнал в рукоять магазин, взвел курок.
- Мой лорд, - осторожно сказал Астамат, чуть опуская револьвер, - прошу вас, не принимайте поспешных решений. Не делайте глупостей. Я не прошу вас убивать ее. Возможно, как косвенный член культа, она понесет другое, малое наказание..Я сам скажу всю правду, даже если вы сейчас выстрелите, и ваш авторитет лишь увеличится.
-Нет, лорд Белзамин, умоляю вас…- прошептала Кристин, опустив глаза. – Пощадите брата. Если этот изувер возьмет сейчас меня, или убьет – черт с ним. Но пострадает весь Пентаграмматик и больше всех – несчастный Селек.
- Закрой рот, - рыкнул Израэль. – Делайте свой выбор, лорд.
Белзамин поднял оружие и нерешительно направил его на побледневшую охотницу, откинувшую с потного белого лба черную челку. Его палец на курке мучительно напрягся, казалось – еще мгновение, и раздастся грохот выстрела.
- Прости, Кристин, - очень тихо, почти одними губами, сказал Сигифера, и лицо его покрылось желтовато-белыми болезненными пятнами.
Раздался выстрел.
Белзамин с отвращением поглядел на пистолет-пулемет и отшвырнул его в сторону. Тупо уставился на тягуче, словно в замедленной съемке, падающего ничком Астамата, и на лице его проявилась перекошенная гримаса, смахивающая на восковую маску, на которой горе-художник прочертил несколько косых линий острым ножом.
- Я же говорил, инквизитор, что когда-нибудь убью вас, - пробормотал он.
Кристин с трудом отняла подрагивающие руки от глаз.
- Что же теперь будет? Как вы это объясните?
- Никак. Я знаю одно заклинание, которое нам поможет. Это «Пламя Молоха»?
Девушка мрачно кивнула.
- Страница триста пятьдесят пятая, великий круг призыва. Найди кусок угля и черти на полу. Аккуратно и быстро.
Белзамин заглянул через плечо судорожно рыскающей среди пергамента книги охотницы, и ткнул пальцем в сложный символ с десятиконечной звездой, в центр которой было направлено восемь острых стрелок, как в знаке Хаоса, только наоборот.
- Вот этот. Будем призывать Контролера.
- Кого? – вертя в руках большой черный кусок угля, найденный в печи, спертым голосом переспросила Кристин.
- Рисуй, пока тело не остыло. Потом будет поздно. Никто не должен узнать о том, что Астамат когда-либо умирал. Я прострелил ему позвоночник, крови немного. Слава…не знаю. Не знаю, кому слава, рисуй!
Похоже. Помоги мне перетащить тело.
Белзамин и Кристин схватили инквизитора за руки и, оставляя за собой узкий кровавый след, перетащили на круг. Астамат смешно дрыгал одетыми в усиленные железными пластинами сапоги ногами, будто кукла в руках пьяного кукловода с трясущимися от длительного запоя руками.
Сигифер открыл книгу и простер над уже остывающим трупом свободную ладонь.
- Князья четырех сторон земли, темные принцы черных камней! Пусть ваши Сигилы утопнут в крови, смерть возвратится к душам детей, Я предлагаю вам свои приветствия, я приглашаю вас! Демоны Духа, возьмите се тело, и сущности Ада вселите в него…пусть Смерть и Не-смерть теперь правят им смело, а Жизнь и Не-жизнь теперь ничего для того, кто правим темной дланью вашей, входит в сей мир…
Голос Сигифера, и до того звучавший злобно и таинственно, неузнаваемо исказился, словно расщепившись и по-змеиному шепелявя:
- Veni skraash nartessg ksa kasretyh kes daemoni Archabell!
Тело Израэля затрясло, веки его открылись, и из глаз хлынул поток огня, пальцы, скрючившись, заскребли по полу, а по демоническому символу пронесся сноп малинового пламени, зажигая неровный угольный круг. Труп последний раз дернулся, открыл полыхающие багровым светом глаза и медленно, неуверенно поднялся на ноги.
Белзамин, двумя пальцами прочертив в воздухе двойной круг, сделал последний пасс рукой, и Астамат совершенно уверенно встал, время от времени совершая простые телодвижения.
- Что ж, - мрачно сказал Белзамин, - мы успели сделать главное. Реанимировать тело, вселить в него демона. Теперь он сможет выглядеть живым, делать простейшие действия и даже иногда говорить, но все это – под контролем той твари, которая теперь занимает место его души. Высший демон, третий круг, выше Крематора, что опасно. Все демоны выше Крематора, который считается центром в представлении демонологов, очень своенравны и опасны дли контроля. Бог знает, что он теперь будет делать. Будем надеяться, что его не будут трогать как сумасшедшего. Хотя если бы он пропал, было бы значительно хуже. Так?
Кристин с крайне растерянным лицом покачала головой. Казалось, она была не в себе или по крайней мере не вполне в сознании.
В часовню, размахивая руками и шумно, со свистом дыша, ввалился Селек. Обезумевшим взглядом поглядев на демона со светящимися глазами, очень похожего на умершего инквизитора, некогда страшно всем досаждавшего, а теперь своим умным, интеллигентным и растрепанным видом внушавшим только жалость и страх.
- В чем дело? – вращая глазами, прохрипел Идорат. – Что замышляет Астамат?
- Астамат уже ничего не замышляет, - странным, звенящим, потусторонним голосом заметили с усмешкой губы Израэля, - он мертв. Милостью Белзамина, повелителя демонов и властелина темных сил, господина духов и верховного ведьмака окрестностей, в его теле теперь заключен я. Фамилию готов принять наследственную – Astamatus. Я правильно говорю? – обратилось тело к Сигиферу.
- Почти, - грустно ответил тот, устало присев на алтарь и положив рядом книгу. – Не делай глупостей, бес. Ты знаешь, что в нашем мире тебе лучше, нежели в Преисподней, куда я в любой момент могу тебя изгнать. Помни об этом.
Рот мертвецы выгнулись в дьявольской улыбке, и сквозь щели в зубах пробился оранжевый свет, льющийся из нутра новорожденной твари.
- Кристин, с тобой все в порядке? – спросил Идорат, подавшись к покачивающейся на подкашивающихся ногах охотнице.
Белзамин схватил ее и, отодвинув с глаз черный локон, увидел, что даже сквозь веки миниатюрными искрами сочится тот же самый удивительный дьявольский свет, поглотивший уже тело Астамата.
Поглядел на пол. Лицо его вытянулось.
- Ритуал задел и ее. Она неосторожно встала на одну из стрелок, направленных в сердцевину заклинания. Мне очень жаль.
- Она умрет…?
- Нет, но заражение такой силы даром не пройдет. Теперь – никакого серебра, никаких крестов, любые священные символы будут слепить ее. А темная энергия – питать, наполняя волей к жизни. Это теперь для нее будто батарейки. Не думай, Селек, что я говорю так уверенно, увлекшись догадками – это не первый случай, я помню описания аналогичных. Все, что ниже Крематора может быть изгнано экзорцизмами, что выше – нет. Теперь ей надо постоянно быть рядом со мной. Я смогу ей помочь.
Нет, Идорат, не смей падать! Стой. Стой на ногах, не показывай, какой ты нервный. Я все знаю, лорд Сегептус рассказал мне все о тебе. О твоем Ордене. О том обряде, который ты замышляешь. Если ты не хочешь таких последствий, не дерзай браться за него. Не смей. Пожалей себя и всех моих людей. Это не приказ, нет. Я знаю, что если не казню тебя и не посажу в каземат, ты сможешь делать все, что захочешь. Я предостерегаю. Думай не только о себе. Может быть, то, что у тебя нет лица, и к лучшему – ведь это не позволяет мне сейчас насладиться своим растерянным видом. Вот лежит твоя сестра, бесславна и безобразна, ее болезнь – результат твоих игр с огнем. Не смей, Селек, идти дальше. Не смей.
Бедная девочка. Теперь она действительно оправдывает свое имя…Khryss Tean – с темноимперского это – Темное Сердце.
- Новиков, - бравым голосом провозгласил Мартен, только завидев бритого воина. Хоть и крайне незначительное время прошло с тех пор, когда Александр ушел с лордом Сегептусом, бросив Инквизицию со свойственной ему решимостью и вкусом, Карн очень привязался к магистру, посмеиваясь над его нарочитой простоватостью и грубыми манерами и получая удовольствие от разговоров с открытым и дружелюбным инквизитором.
- Мартен, - в тон ему пробасил тот, размалывая аристократическую руку некроманта в своей стальной хватке, - строительство идет полным ходом. Скоро башня будет полностью восстановлена, мои, то есть наши, да, вот именно наши люди работают, ну и пускай работают, и работают весьма славно, я бы сказал.
- Великолепно. Эту башню мы отдадим Вар Тревису лично – ведь он теперь будет здесь главным, заняв место Астата. А я, как наиболее умный человек в радиусе нескольких миль, стану его заместителем.
- Кто ж есть такой Вар Тревис? – простодушно и ненавязчиво поинтересовался тот.
- Вам никто не объяснял? Это человек, которого вы знаете как Франка Сайтена. Он – ученик Люциана Астата, нашего бывшего идейного руководителя, мир его праху, носферату, некромант. Именно ему лорд Гельфард доверил своих людей под вашим мудрым руководством. Господи, да реклама все это. Главное – он просто очень хороший человек.
- Странно, что я вам верю. Как же вы собираетесь тут выживать? Вскоре на нас могут нагрянуть сторонники ортодоксальной Инквизиции. Они запросто всех убьют.
- Не убьют. Мы за надежными стенами Цитадели, нас довольно много, мы сильны, у нас есть верные люди из Бетрадума, кроме того, еще резерв из нескольких людей в самой Инквизиции под началом Лотаса Релама, старшего капеллана Пентаграмматика. Они помнят о нас, они нас не забыли. Еще немного – и мы создадим свою инквизицию, только – правильную, то есть без инквизиторства. Без доносительства, кляуз, ересей и пафосных собраний Трибунала. Основанную не скажу что на демократических принципах, но на дружбе и на взаимном доверии. А Инквизицию раздирают противоречия между Хантами, склоки, ссоры, псевдоереси, восстания, вольнодумство. На самом деле, если перестать копать заступами асфальт и искать подобные вещи, они не липнут.
- Моим людям трудно будет перестроиться, - скорбно покачав головой, заметил Александр. – Они привыкли к распорядку жизни Бетрадума. Слежке, доносам. Признаться, я и сам их не люблю – куда лучше схватить виновного и пытать, а?
- А если виновный окажется не виновным?
- Извинимся да отпустим, - пожал плечами Новиков, не понимая некроманта.
- Искалеченным? Без рук, без ног, без глаз и ушей?
- До такого обычно не доходило. Разве что с действительно виновными. Да и, например, Астата вашего никто не пытал – его казнили без разговоров и все. Хотя я должен сказать, что держался он с честью. А побитые подозреваемые потом получали квалифицированную целительскую помощь наших капелланов и две недели отдыхали в госпитале с почетом.
- Как у вас все просто, - засмеялся Мартен. – Если бы везде было просто так, как в профессиональной инквизиторской пыточной, мир бы точно переменился.
Глава VII. Святая Троица.
« Все соберется и рассыплется
И глупец тот, кто скажет тогда, что что-либо знает.
Ибо знание уйдет, уступив место безумию и кошмару.
Тогда и святые вещи станут злом,
И тем именем, коим называли Бога, назовут демона. »
Книга Пророков Сигора 20:46
- Мальтер, позволь тебя категорически поздравить, от всего сердца и от всей души, и от всего помышления моего, так сказать, - невесело и с ехидной грубоватостью заметил Белзамин, положив руку на плечо Роберту.
Тот с параноидально бегающими глазами оглядел внутренний двор Новой Обители Святости и, убедив себя, что за ним не следят, поглядел на лорда. Перекошенное тысячами дурных предчувствий лицо воина ничего позитивного не сулило.
- А в чем дело?
- Я видел рапорт магистра Тенебрара насчет нашего храброго визита в капище Великой Матери. Все твои телодвижения, связанные с иллюзиями и, как он метко выразился, прорывами реальности, законспектированы весьма точно. Я получил копию отданного лорду Сахтеру рапорта для подтверждения.
- И что вы сделали?
- Естественно, подтвердил, - пожал плечами Сигифер. – А что мне оставалось делать? Представь, как бы выглядело яростное отрицание правдивости этих фактов, когда их мог подтвердить почти весь Анклинус, и во всяком случае – все люди под началом Рафаэля? Я опасаюсь не того, что это донесение заставит Сахтера задуматься, что для него типично – прикрыться полами шляпы и запойно думать, похрапывая, - а того, что он его не проглотит со свойственной ему тишиной и беспрекословностью, а с вращающимися точно центрифуга глазами побежит к Кселасу или, что еще хуже…к Кселасу. Ведь Сегептус мертв. Странно – я воспринимаю своего старого начальника, нашего доброго знатока трех перевранных фраз на латыни, Вальтера, эту святую душу, как врага. Если не врага, то потенциального соперника.
- Не заговаривай зубы, Сигифер, - стуча зубами от нетерпения, заметил Мальтер.
- Попробую. Я предлагаю тебе пойти и поговорить лично с Тенебраром. Убедить его в том, что хотя некоторые признаки твоей магии и являются странными и могут выдавать в тебе Прядильщика Снов…кстати, как жена?
Роберт задрожал и поспешно стер невзначай вытекшую из уголка глаза слезу.
- Ничего, - с пластмассовой улыбкой всхлипнул он.
- Извини. Так вот, они не осведомлены о существовании таких…существ. Для них это всего лишь магия – не божественная, значит запрещенная, значит демоническая. Объясни Малусу, что это наваждение вызвано колдовством демоницы и ее воздействием на человеческое сознание. Если хочешь, я сегодня же напишу тебе трактат на эту тему. Скажи по-человечески, что неверно истолкованные, слова его отчета могут послужить поводом для обвинения тебя в колдовстве, а тебе это, конечно же, неприятно. Малус отнюдь не глуп, он поймет даже в том случае, если не поверит.
- Хорошо. Пойду сейчас же.
- Трактат нужен?
- Не нужен. Я еще верю в людей. Я еще верю в то, что есть десять праведников в Содоме, есть хоть один, кто поймет меня. А если пойму, что их нет – навсегда уйду в Сон. В Мечту. В Иррациональность, в Нереальность, где все, что думается – делается.
- Не драматизируй.
- Я не драматизирую. Я говорю правду – то, что я чувствую, думаю, то, что для меня правда. А ты, Сигифер, кажется, не входишь в число этих десяти?
- Ну и что произошло? Говори, Селек, ты знаешь, что от меня нельзя ничего скрывать, а то будет хуже. Для всех нас, это не угроза. Что здесь делает Астамат и почему ты обращаешься с ним, будто с куклой?
- Я понимаю, - смутившись, сглотнул Идорат и покосился на как ни в чем не бывало сидевшего рядом Астамата, на мертвых, посиневших губах которого блуждала зловещая, сверкающая золотым зубом усмешка. Бывший инквизитор выстукивал по столу боевой марш, демон, видно, уже успел порыться в чьи-то вещах и теперь щеголял перстнем с огромным безвкусным изумрудом, или камнем, чрезвычайно на таковой похожим. – Дело в том, что я допустил оплошность, послав тогда с книгой свою сестру. В итоге – ее настиг подслушавший наш разговор фанатик, и, когда он собирался в нашей часовне убить ее, ему помешал Белзамин, а чтобы скрыть его смерть, вселил в него демона, которого называет Контролером. Ритуал задел также мою сестру, заразив ее частицей призванного существа.
Филипп побледнел, но в тот же миг овладел собой и с насмешливой укоризной покачал головой.
- Мне нравится твое отношение, Селек… «Оплошность». Контролер – довольно сильный бес. А Белзамин? Как он узнал про то, что происходит? Прогуливался мимо и услышал странный шум с пением псалмов?
- Нет, я ему сказал. Но он все знал, честное слово. Про наш Орден он сказал мне сам, заявив, что получил сведения о нем от лорда Сегептуса.
- Здорово. Определенно, здорово. В моей душе от таких проколов распускаются прекрасные цветы злости с яркими цветастыми лепестками желаний кого-нибудь ударить, по одному на каждый удар. И что сказал тебе лорд по этому поводу? Надеюсь, про меня он не знал?
- Про тебя он ничего не говорил, - испуганно втянул голову в плечи молодой магистр, оправдывающийся перед своим подчиненным, будто нашаливший мальчишка. Называть капеллана на «ты» стоило ему огромного духовного усилия.
- И то славно. Видимо, Сегептус хотел остаться чистым сам, а ведь малейшее упоминание о таком гадком человеке, как Филипп Серахт, могло подпортить ему и без того прогнившую репутацию, ведь само имя этого вонючего отброса, образно говоря, оскверняет и в то же время мобилизует дрова.
Священник замолчал, угрюмо следя за весело постукивавшим по столу Астаматом.
- А этот? Что он теперь будет делать?
- А спросить лично у меня вам не представляется возможным?
- Мне не раз доводилось иметь, гм, отношение к демонам, но ни разу я не встречал такого, который мог бы мирно говорить со смертным.
- Будем знакомы, - ощерился демон. – Скажи, а есть ли у тебя вино? Или как это сейчас называется? Мне бы покрепче.
- Значит, ты Контролер?
- Вы, люди, пытаетесь классифицировать то, что находится за гранью вашего понимания. Зачем? Не стоит. В вашем представлении я – темный дух, способный контролировать человеческие тела, в том числе и трупы. А вот ты, например, думал, сколько энергии мне требуется для предотвращения процессов гниения в этом футляре? Ну, например, если исчислять его в джоулях или килокалориях? Я тебе скажу – лучше не считай. Очень много. Конечно, вы думаете, что для этого требуется некая сила, абстрактно поименованная вами как Темная Энергия. Правильно. Может, она и нужна для жизни, только – зомби, гхастам, гхоулам, гулям, личам, скелетам, вурдалакам, рыцарям смерти, частично – вампирам и их разновидностям. Но я сам – я есть жизнь. Как только я выйду отсюда, инквизитор упадет и благополучно сгниет. Боишься?
- Боюсь.
- То-то же. Я тоже. А ты не хочешь даже налить мне бокал вина для того, чтобы уже завтра не проступили трупные пятна. Это порядок?
- Нет. Идорат, налей товарищу вина.
Селек беспрекословно вынул из небольшой тумбы под столом прикрытую полным шлемом пузатую фляжку и жестяную кружку, дернулся налить сам, но одумался и протянул Астамату. Тот, ни на секунду не задумываясь, вылил ее всю и надолго присосался к сосуду. Облизнулся. Причмокнул от удовольствия, демонстративно поморщившись.
- Какая гадость.
- Ничего. Селек, сегодня приступаем к ритуалу. Собирай всех людей через три часа в той самой часовне. Впрочем, что это я - в Храме Гнева. Ха-ха.
- Филипп, Белзамин знает и об этом. Он предостерегал меня не делать этого. Честно: я не очень боюсь лорда Сигифера, но опасаюсь за последствия. А если не выйдет? А если провалится? Я вчера наблюдал последствия одного неудачного обряда…и мне не хочется повторять все вновь, тем более с таким огромным количеством людей. Может, стоить оставить все и смириться с этой маской?
Сиплый, отрывистый, звучавший как-то лихорадочно влажно голос Идората выдавал в нем настоящее отчаяние. Филипп довольно равнодушно поглядел на готового заплакать магистра и неприязненно покачал головой.
- И не жалко тебе затраченных сил? Не одна сотня людей сегодня будет ждать тебя и обещанного вознаграждения за свои труды и свою легкую веру в нечто, что так усилило лорда Белзамина ментально и физически. И теперь какие-то уговоры могут еще смутить тебя, обратить в прах твои стремления? Я разочарован в тебе, Селек. Я полагал, что ты куда серьезнее, целеустремленнее, да и, на крайний случай, здорово честолюбивее.
- Ладно, капеллан, не трави! Ты видишь, что я сомневаюсь. А ты, змий, будешь меня любыми способами искушать сейчас решиться на эту…дьявольщину.
- А ты как думал? Будь тверже в том, что наметил, магистр, а то погибнешь в самых юных летах. От ножа в спине. Заметь, я даже не начал угрожать тебе Трибуналом…
- Хорошо, хорошо. Через три часа я буду.
- Вместе со всеми?
- Да.
- Магистр Тенебрар, разрешите? – Мальтер тихо постучал в келью Малуса, так как личного кабинета, к крайнему его удивлению, у того не оказалось. По счастью, кроме него в многоместной комнате никого не было. Поставив перед собой погнутую железную тумбочку, он старательно точил небольшой, причудливо изогнутый и покрытый невообразимыми фигурными заострениями кинжал.
- Конечно, конечно, - поспешно ответил Тенебрар, аккуратно положив точильный камень и оружие на столик, встав и протянув Роберту руку. – Позвольте спросить, что вы хотели?
- Просто поговорить, магистр. Насчет вашего рапорта.
- А-а-а, - протянул Малус, понимающе кивая и поблескивая белками глаз. – Понимаю. Какой же аспект моего донесения лорду Сахтера вас интересует?
- Естественно, тот, который касается непосредственно меня. То самое место, где вы описываете иллюзии, которые якобы произошли от моего вмешательства.
- Понимаю, - со скрытой угрозой в негромком голосе повторил Тенебрар, - я ждал вас раньше. Думал, вы узнаете об этом вчера. Что ж, прошу вас. Объясните мне, в чем дело, и я пойму, в чем я был неправ и в каком месте мои глаза меня обманули.
- Дорогие друзья, - чуть дрожащим голосом объявил Селек нескольким сотням горящих, обращенных прямо на него и немигающих глаз. Когда Серахт объявил о том, что сегодня произойдет, люди всполошились: неужели сегодня, вот именно сейчас, через один или два часа, все мы обретем ты мощь, которая уже настигла знаменитого, великого и недосягаемого для человеческих глаз лорда святого Хант Пентаграмматик Сигифера Белзамина и та, которая хранится в руках безликого жреца Иардеса? Это казалось невозможным, но вот он – таинственный человек в металлической маске, словно отказавшийся от своего имени.
- Братья мои! – продолжал Идорат, оглядываясь на стоящего за его спиной Серахта. – Сегодня наконец-то настал тот долгожданный день, когда все мы наконец проведем ритуал, который вселит в наши души силу древних духов и безликих богов, растоптанных Таланосом в миг его воцарения над этой проклятой землей. Об этом не знает ни наш повелитель Белзамин, ни один человек из Трибунала. Но зачем тянуть? Для проведения ритуала трансплантации лиц – то есть сил, всем вам требуется надеть маски.
Селек указал на возвышающиеся рядом с алтарем горы и стопки тонких железных масок, как две капли воды похожих на его, только снабженные сзади тонкими кожаными ремешками.
- Теперь каждый из вас подойдет и возьмет себе маску, - доброжелательным голосом сказал магистр Пристегнет к лицу и будет ждать, пока мы с моим помощником начертим необходимый для обряда символ.
Филипп Серахт, лицо которого, по обыкновению, было до носа замотано багровым плащом, одним величественным мановением руки заставил тесно столпившийся в часовне и в ее притворе народ расступиться и достал из кармана коробочку с тремя маленькими пузырьками, наполненными густой темной жидкостью. Вынул из внутреннего кармана небольшой свернутый кусок бумаги, на котором был перерисованный из благополучно забранного Белзамином «Пламени Молоха» символ, точнее, огромный, сложный узор, состоящий из треугольников, стилизованных глаз, пентаграмм, свечей, стрелок и сложного изображения человеческого лица в центре – лица настолько живого, что оно больше смахивало на ледяную, мертвую кальку.
Открыв один пузырек, капеллан неприязненно сморщился от сочившегося оттуда неприятного, чуть запятнанного ржавчиной и холодом запаха уже начавшей сворачиваться крови, и начал, поминутно глядя на чертеж, лить ее на пол, рисуя каббалистический круг.
Передавшие друг другу маски охотники Пентаграмматика и горожане застали в напряженном ожидании, жадно ловя глазами каждое движение священника, каждый его жест, каждую недовольную морщину на лице. Однообразные ряды одних и тех же железных лиц застыли в тишине, лишь изредка нарушаемой чрезмерно громким, похрипывающим дыханием или парой еле слышных, шелестящих слов.
Было жарко.
- Нет, друг мой.
- Что – нет? – побледнев, пробормотал Мальтер.
- Не можно. Я боюсь вас обидеть, но вы или вполне осознанно говорите не то, что имеет место быть на самом деле, либо непреднамеренно искажаете факты от их незнания.
- Говоря проще, я лгу?
- Если ложь – неправда, то да, вы говорите неправду, знаете вы это или нет.
- Объяснитесь, - задрожал Мальтер, вскочив.
- Сядьте, сядьте. Вы знаете, что я питаю к вам глубокое уважение и не смею ни в чем обвинять. Пока. Выслушайте мои соображения по этому поводу. Спокойнее.
Поколебавшись, Роберт неуверенно сел и взглянул прямо в зловещие водянистые глаза бывшего храмовника.
- Хотя я не так осведомлен в созданиях тени и тьмы, - начал Тенебрар, - как многие другие, я знаю основные принципы, по которым их можно распознать. Иллюзии – безусловно, крайне сложная и тонкая вещь, играющая с сознанием человека и кажущиеся идеально реальными, даже реальней всего остального. Если я имел дело с каким-то родом искажения действительности тогда, в пещере Великой Матери, значит, перед тем, как описывать их в рапорте как исходящими от вас, я должен был все проверить. Я проверил, и на это ушло время – вы не думали, почему Сахтер получил рапорт так поздно?
- Нет.
- Это неважно. Я продолжаю. Понимаете, я задумался над…вашей женой и сыном, их феноменом, чего никто не делал раньше, что удивительно. В самом деле, странно – как все на одном дыхании поверили в кажущуюся безумной историю о том, что вы случайно нашли их в закрытых многие века гробницах Имперских Жнецов.
Мальтера затрясло.
- Я решил проверить их – имеют ли они отношения к вашему колдовству. Выпросил у лорда несколько самых мощных магических индикаторов, какие можно раздобыть у нас. Работают на манер… счетчиков Гейгера, например. Они отражались в них таким диким фоном, каким не отличаются даже капелланы и лорд Белзамин – человек с огромным магическим потенциалом. А вот хотя бы и вы, - заметил Малус, вынимая из-за пазухи маленький кристалл на суровой капроновой нитке. При приближении к Роберту камень засветился так бешено, что магистр прикрыл глаза, защищаясь от яркого света, и отстранил мгновенно потухший амулет ладонью.
- Проверив их всеми доступными мне методами, я обратился к последней, самой экстремальной проверке – к ядам. Спокойнее, прошу вас. Я долго корпел над редким ядом моментального действия – Слезой Левиафана, эта прозрачная смесь, в отличие, например, от Сияния Арктуруса, Тишины Прокаженных и Длани Мора, уничтожает цель мгновенно просто при прикосновении к незащищенному участку кожи, не обнаруживается даже сильнейшими сканирующими заклинаниями и в то же время действуют только на людей- сильный паралитический яд просто блокирует нервную систему. Для всех остальных существ эта смесь просто причиняет минимальные неудобства, отчего и была так названа – легенда гласит, что один древний храмовник, зная о страшном действии этого зелья, применил его против дракона. Что ж, просчитался – ничего, кроме слезы, ему из несчастной рептилии выдавить не удалось…
- К чему вы ведете? – разрывая рукава тонкими пальцами, прошипел Мальтер. – Говорите короче то, что собирались. Не травите байки.
- Извольте. Итак, эту адскую смесь, которая, представьте себе, убивает человека при одном прикосновении к коже, я подлил в их вечернюю трапезу. И, представьте себе – ничего. Здесь уже ошибки быть не могло. Ваша семья – сильные магические существа, людьми не являются абсолютно точно, а вы, как мне кажется, об этом знали.
Мальтер сжал зубы и медленно поднялся с койки.
- А вы, очевидно, колдун, - продолжал Малус. - Маг, способный творить из ничего человеческие формы и реальные нереальности, которые невозможно отличить от настоящих. Боюсь, что это довольно сложно, что подразумевает вашу высокую квалификацию. В дурном смысле. Я не знал, что мне делать, и в докладе изложил только факты.
Роберт тихо зарычал и как будто увеличился в росте.
- Надеюсь, вы не собираетесь меня убивать? – огорченно молвил Тенебрар, словно случайно протягивая руку к столику, на котором остался лежать его кинжал.
Порезался. Удивился. Тупо посмотрел на огромную гору одинаковых ножей, возвышающуюся на тумбочке. Все блестели, все сверкали, все были остро наточены.
Роберт внезапно ощутил, как в нем закипает неизвестная ему до сих пор черная ярость, застилающая глаза. В голове мелькнула мысль о Каброзене и его словах о том, что зло дремлет глубоко внутри их природы. Нарастающий гнев захлестнул всякую мысль, могущую возникнуть в помутненном рассудке, еще на стадии зарождения.
Малус почти испугался, но с деланной улыбкой запустил руку за пазуху и попытался на ощупь найти отлично знакомый ему пузырек со взрывчатой смесью. Хмыкнул, когда набрел тонкими пальцами на стройные ряды одинаковых колбочек с одинаковой консистенции жидкостями.
Протягивать руку за спину в поисках пистолета даже не рискнул.
- Vertish avel, merits niit, hexer ksaressh, naquil zis…
Монотонный голос Серахта, привычным тоном бубнившего подготовительные заклинания, тягуче разливался по душному помещению. Стоящий на коленях в центре тайного символа Идорат, окруженный возвышающимися над ним людьми в масках, судорожно вздрагивал от каждого нового слова, которое как гонг гремело в его ушах. Люди тяжко дышали, покашливая от жары и резкого запаха пота.
Вокруг круга, медленно просачиваясь сквозь поры в камнях, разлилась странная аура, комьями света витавшая вокруг Селека крест-накрест и сверху вниз. Тот оглянулся и почувствовал прилив сил – статичных, пока еще спокойных, не имеющих применения. Магистр восхитился – он никогда не имел таких поразительных ощущений, и радовался им, как впервые зажегший спичку ребенок. Нежно обнимаемый аурой зеленоватого огня, поглядел вниз, на свою грудь, где с серебряной цепочки опускался перевернутый крест Таланоса. Филипп заявил, что этот дьявольский знак необходим для ритуала. Что ж, ему виднее.
- Faradash theritus astamoth, mediga bacaryt zehemoth…
Глазницы всех масок окружавших Селека воинов внезапно как один закипели тем же изумрудным огнем. Очевидно, люди этого не замечали. Идорат с ужасом и удивлением смотрел на них, не способный оторваться. Вращающиеся переплетенные лучи силы хлынули от их лиц к маске Селека, и он внезапно почувствовал неспешно, как хороший полководец, наступающую боль, терзающую его лицо тысячами мелких иголочек.
Все вокруг стояли сплошной стеной, будто парализованные, только руки их дрожали и дергались, отражая причиняемые им страдания.
Голос Серахта все звучал, звеня, шепча и грохоча, будто колокол – невозмутимо и монотонно.
Глаза Идората буквально взорвались фонтаном ослепительного огня, и он опрокинулся на спину, корчась от адских мучений, причиняемых набирающим мощь ритуалом. Протянул руки к безудержно извергающим колдовское пламя лицу.
Действительно, маска медленно отступала в никуда, словно малейшими частицами впитываясь в кожу и растворяясь в ней. Идорат почувствовал радость. Рано.
Вместо холодного железа проступало нечто чудовищное, лишенное рта, испещренное острыми шипами, гнойными язвами, кишащими насекомыми, будто являющимися частью плоти, с мягким хлюпающим провалом вместо носа, усеянное мелкими и мерзкими, как у пауков или мух, глазами…
- Не-е-ет! – заорал Селек на пределе своих возможностей, раздирая голосовые связки и поломанными ногтями раздирая в кровь кошмарную массу, вылепленную из еще бушующего вокруг его головы подобно дьявольскому нимбу огня.
Чувствуя, как испаряется питающая его сила, магистр срывает себя с пола, собирая по частям, и сбивает с ног Серахта.
Капеллан падает, с громким треском подминая под себя неудачно вывернутую руку, выпустившую кипу с хрустом рассыпавшихся по полу свитков.
Страшный крик десятков сливающихся воедино голосов размалывает в клочья тишину богохульных чар, и запах горелой плоти распространяется по часовне, когда цепная молния проносится по маскам, превращая их в некое подобие шлема в процедуре казни электрическим стулом. Черный Дым, уродливыми клубами поваливший из глазниц, заменяет собой огонь и свет и течет из узких готических окон зала.
Охотники и горожане, словно провалившиеся в сон, один за другим валились друг на друга, образуя огромную кучу дымящихся тел, еще искрившихся зеленоватым стеклянным отсветом.
Малус Тенебрар отлетел к стене, сбитый телекинетическим ударом. Сильно ударился головой об стену, в глазах зарябило и весело завертелось, мир запрыгал ходуном. Напрягся. Согнулся, как мощная пружина.
Когда окружавшая магистра реальность нелепо выгнулась, а привычное окружение сменилось сверкающей кварцем ледяной пещерой с темным ничего за своими пределами, Малуса объял страх. Липкий, влажный, пока еще не очень сильный, трудноразличимый. Когда его карманы наполнились и отвисли от множащихся, как бактерии или вирусы, колбочек со всевозможными снадобьями, пояс порвался и лопнул от невообразимого количества отяготивших его пистолетов, как один не заряженных, а зеркальный пол наводнили острые как бритва кинжалы и шприцы, Малус почувствовал ужас.
Тьма, окружавшая ледяное помещение, начала деловито пожирать обрывки реальности, растворяя их в себе. Тенебрар уже видел, как земля уходит у него из-под ног, медленно, с садистским наслаждением истаивая, когда вдруг все стало как было.
Все еще пещера, но тихая, спокойная, задумчивая.
- Таланос, что же я делаю.
Чуть ободренный странным голосом Малус хотел уже что-нибудь крикнуть в надежде, что оказался всего лишь перенесен из Обители Святости в ледяную пустыню, но внезапно закачался и рухнул прямо посреди пещеры с перерезанным горлом. Вокруг подернувшегося, как неудачная проекция, силуэта воина растекся красный ручеек.
В темнеющих глазах магистра сверкающий белый зал растворился, и последнее, что он увидел, был стоящий перед ним Мальтер с окровавленным ножом в руке и таким страхом в глазах, какой не испытывал даже он сам. Мутными глазами поглядев на свои красные руки, Роберт швырнул кинжал под первую попавшуюся подушку. Рядом висела пафосная табличка, уведомляющая образованного человека, кто имеет честь почивать на данной койке. Мальтер был слишком разбит и взволнован, чтобы читать ее. Он заметил только первую букву фамилии – что-то щедро сдобренное завитушками и смутно напоминающее литеру «Р».
Идорат очнулся от сильного удара по ребрам, заставившего его скорчиться от боли. Еще один сильный удар усиленным берцем – и Селек взмывает в воздух, поднятый чьей-то магией. Когда его глаза привыкли к темноте, он увидел того, кто его держал.
- Идиот! – заорал хорошо знакомый, но теперь кажущийся искаженным голос, и магистра отшвырнуло к стене, словно распяв на ней, прочно держа и руки и ноги.
- Проклятый кретин! – повторил голос.
Идорат застонал. Поток энергии схватил его за руку и так умело вывернул ее, что захрустела кость и раздробленная суставная сумка. Селек упал.
К его лицу приблизилась рука, пылающая огнем, будто факел, и разгоняющая окружающий мрак. Следом за ней показалась отлично знакомая магистру маска с узкими прорезями, украшенная орнаментом в виде креста, та же оплавленная и пузырящаяся по краям кожа, те же безумные глаза ,что он видел в зеркале…
Но не его.
- Будь прокляты твои глаза! – в исступлении зарычала маска голосом Серахта. – Ты видишь, что ты наделал? Осознаешь?
- Неужели все… - прошептал Идорат, сгибаясь от боли и пытаясь пошевелить рукой. Впрочем, безуспешно.
- Именно все! Все! Все, кто сегодня ради твоего ритуала надели маски – все остались в них навсегда. Ты понимаешь, что ты наделал?! Цыплячья душа! Уродство – лишь переходное состояние. Максимум через пять минут твоя внешность вернулась бы к тебе. А теперь – ты отнял ее у нескольких сот человек, у всего Пентаграмматика. И у меня, дьявол тебя побери, у меня!
Еще один удар ногой проломил магистру по крайней мере одно ребро. Легким движением пальцев Серахт вздернул его в воздух и с силой швырнул на другую сторону комнаты, заставив с болезненным криком скатиться по ступеням с возвышения в глубине зала. Хотел поднять еще раз, вскинул скрюченную руку. Опустил.
- Тебе конец. Когда транс спадет, все эти люди просто разорвут тебя на части.
- Но это ведь ты организовывал обряд! – взвыл Идорат.
- Я и подумать не мог, что ты ухитришься его сорвать, жалкий ублюдок, - презрительно выплюнул черный капеллан и, пошатываясь, вышел из часовни.
В дверь тихо, но уверенно постучали. Мальтер оглянулся и с замиранием сердца вспомнил, что так и не запер ее на ключ.
- Магистр, разрешите войти? – настойчиво канючил голос. Почему-то знакомый: Роберт мог бы поклясться, что когда-то видел этого человека.
- Прошу вас, у меня срочное дело.
Взгляд Мальтера судорожно забегал по комнате, пытаясь отыскать путь к спасению. Но его не было. Не было даже окон. В отчаянии он даже посмотрел еще раз на таблички, украшавшие койки, как будто в них могла находиться чудотворная кнопка, которая бы сию же секунду отворила дивный портал.
«Авель Радамент»? Неужели магистр занимал одно помещение с Малусом?
- А, у вас не заперто, - догадался наконец флегматичный голос.
В келью зашел инквизитор Даниэль Кристас, начальник госпиталя. Поднял глаза. Внимательно оглядел помещение. Остановил лениво передвигающийся взор на Радаменте, стоящем посреди комнаты с окровавленными по локоть руками и с ножом, подле которого, свернувшись калачиком, валялся хлюпающий перерезанным горлом Тенебрар. Из-под белого капюшона сверкали бледные светящиеся глаза. Было в них что-то дьявольское и парализующее, что остановило инквизитора и почему-то не позволило ему тот же час сорваться с места и бежать за помощью.
Авель подбежал к Даниэлю, ударил в лицо. Занес уже было нож, но, будто подумав что-то, отшвырнул его в сторону и скрылся за поворотом коридора.
Вампир Милорат, небрежно положив на плечо магазинный арбалет, протянул вперед левую руку, и несколько несущихся по направлению к нему дентрадов остановились как вкопанные, опустив ржавые куски железа, служившие им оружием и с рычащим хрипом дыша.
Стоящий за вампиром воин Кровавого Ока ласково дернул затвор полуавтоматической винтовки, и один из полудемонов отлетел назад с простреленной головой.
- Так будет со всяким, - мрачно заметил Милорат.
В глазах не могущих пошевелиться дентрадов заискрился животный, инстинктивный страх.
- Мне нужен весь ваш клан, твари, - вкрадчиво сказал вампир, вплетая в свой голос гипнотические чары и пристально глядя на свою жертву. – Я знаю, все вы ходите небольшими группами, во главе каждой стоит предводитель. Я знаю, что вы меня слышите и понимаете. Отведите меня к нему, немедленно, и останетесь живы. Я немного отпущу заклинание, кивни, если согласен.
Рогатая голова демона, обтянутая грубой кожей, быстро задвигалась, очевидно, изображая согласие. Остальные повторили тот же жест, и Милорат, удовлетворенно усмехнувшись, снял колдовство.
Винтовка за его спиной зашевелилась, ожидая подвоха, но дентрады были слишком глупы, чтобы не выполнить свое обещание, и послушно, машинально, как в трансе, переставляя ноги, пошли в сторону Темного Портала.
Теперь весь район нескольких северных залов был застроен их лагерями, который они делали совершенно непроизвольно и автоматически, как птица вьет свое гнездо.
Твари в страхе разбегались перед ведомыми их собратьями вампирами, которых было очень немного, всего около десяти персон. Все они были вооружены, но даже того огромного количества средств уничтожения, каким были увешаны те, не хватило бы для убийства даже половины сновавших вокруг полудемонов.
Милорат давно заметил, что дентрады воевали с ними по привычке – атаковали редко, осад не устраивали вообще, даже иногда с испуганным визгом убегали прочь, бросая истлевшую арматуру. Конечно, по степени ненависти ко всему живому они не могли сравниться с нежитью, но все, что двигалось южнее Маргота раздавливали как надоедливых насекомых. Милорат иногда думал, что такая реакцию тварей может быть объяснена тем, что вурдалаки в какой-то мере тоже были чудовищами. Или тут все дело в особом виде одержимости, которым иногда объяснялся вампиризм?
Какая разница. Единственное, что может терзать его сейчас – это жажда.
Навстречу воинам вышел огромных размеров дентрад, по росту наверняка могущий тягаться с Черной Душой. В отличие от рядовых солдат, предводитель был облачен в тяжелые чешуйчатые латы грубой работы, но большой прочности и практичности. На рогах краснокожего бойца, который росли не как у других – на манер бараньих, над ушами, и изящно изгибались надо лбом, - висело нечто круглое, по назначению, видимо, пытающееся казаться короной.
- Ты тут главный? – спросил Милорат, задрав голову вверх.
- Да.
Голос дентрада был груб, слова давались ему с трудом, и даже в таком маленьком слове звучал чудовищный рычащий акцент.
- Славно. Ты знаешь, кто я?
- Мясо.
- Еще лучше. Я предлагаю тебе сделку.
- Ну?
- Ты пропускаешь моих воинов через всю территорию Темного Портала, защищаешь нас, а в награду получаешь много мяса.
- Откуда?
- Это очень далеко – за Залами. Трэль-Талос.
В голове дентрада зашевелились мысли, он выпятил впечатляющие клыки, очевидно, пытаясь их творчески обработать и вынести вердикт.
- Давай, - наконец ухнул он, как вулкан.
- Как все просто, - пробормотал себе под нос вурдалак.
- А с глупцами всегда все просто, - насмешливо отозвался кто-то за его спиной.
Главная площадь Бруданешта была наводнена людьми – или не совсем людьми. В основном здесь можно было увидеть вытянутые уши высших эльфов, несколько проклятых, немного людей и даже группу полудемонов с голубоватой, будто покрытой морозной корочкой, кожей.
Милорат взобрался на верхнюю ступень пересохшего фонтана и поднялся во весь рост. Хрустнул шеей и осмотрелся – весь ли город прибыл сегодня на собрание. Впрочем, он не сомневался, что весь – жизнь в Городе Солнца состояла только из скуки, и любое событие высоко ценилось и несколько лет смаковалось при каждой встрече. Здесь не было ни простых горожан, ни торговцев, ни ремесленников – здесь были только воины, специалисты по выживанию, загнанные звери, но только не те, кто мог наслаждаться спокойной размеренной жизнью.
Теперь все были еще и голодны. Дико голодны, голодны до одурения. Такого голода они не испытывали уже давно, а когда до такой степени голоден ведь город, пора расширять кладбища.
- Собратья мои! – воскликнул Милорат. – Все вы меня знаете. Я – старейший из всех нас, живущих на Акнарте, за исключением разве что древних прародителей Вантера Сета и Элвиарона Дашара, которые сейчас, если еще живы, скрываются на Втором Ярусе – там, где тепло и там, где покоятся в огне легионеры Огненных Рук. Вы знаете, что у нас случилось несчастье. Наш Таурматург, наш добрый ангел, наше проклятье и наша надежда – исчез. Его похитили те, кому мы дали приют, кого держали за своих и кому лично я спас жизнь, дав благословение пить кровь et saecula saeculorum в облике носферату. Всех нас теперь мучит жажда. Все мы знаем, что это такое!
Собрание согласно зашумело.
- Я нашел способ, как можно пробраться через заслон Темного Портала – нам поможет один из их кланов. Они боятся нас. Они не хотят с нами воевать. Мы же знаем, где скрываются гнусные похитители – в Трэль-Талосе, заброшенном ныне городе проклятых эльфов. Я призываю всех вас откликнуться на мой зов и пойти за мной в крестовый поход против похитителей. Мы должны вернуть нашу святыню, нашего мага, или захватить кого-нибудь в плен, чтобы обучить другого, ведь смогли же мы обучить одного! Вы согласны со мной, братья мои?
Конечно, это может быть сопряжено с опасностями, но мы не немощные женщины и не слабые дети. Все мы – воины прошлого и должны отомстить за нанесенное оскорбление! Пусть кровь наших врагов прольется сегодня!
Вампиры воздели мечи кверху, к каменным сталактитам подземелья, и яростно закричали. Милорат поднял сжатые кулаки и слился со всеми в гневе охотника, который загнал свою жертву.
Белзамин сидел в своем кабинете и бесцельно вертел в руках унылую пачку помятой и ненужной бумаги. Со скукой посмотрел в прорубленное в стене окно без стекла, выходившее во внутренний двор и грандиозные каменные стены, и вся его скука мгновенно улетучилась. Уронив стул, он вскочил с места и ринулся вниз.
Странная процессия направлялась к Новой Обители Святости. Несколько сот человек – целая армия. Все были в фиолетовых и черных балахонах, на груди каждого был прицеплен так и не снятый перевернутый крест, каждый был в железной маске, из-под которой похоронным плачем доносились судорожные всхлипывания. Все шли машинально, двигаясь так, как и их предводитель, отличавшийся лишь наличием двух коротких сабель на поясе и золотым узором на покрывавшем его голову капюшоне.
- Что происходит? – заикаясь, крикнул Сигифер, которого было трудно чем-либо удивить. Лорд выбежал во двор, пролетел в створ огромных ворот и попытался поверить, что это дурной сон и нужно лишь проснуться.
- Все уже произошло, - поднимая красные глаза, с трудом ворочавшиеся в прорезях маски, сказал Идорат таким равнодушным тоном, каким говорят только что сошедшие с ума люди – упрямым, простым, таким, будто ничего не случилось.
Но это было не так.
- Что произошло?
- Вы видите сами.
- И что же теперь будет?
- Мне это безразлично.
Селек сделал еще один тяжелый шаг, покачнулся, неуклюже подвернул ногу и без сознания рухнул на землю, взметнув вихрь покрывшей его всего серой пыли.
Глава VIII. Последнее искушение.
« И приступили ко мне, и искушали меня,
Но не знали, кто я, и были поражены.
Ибо нельзя искушать лишь двух: кто не имеет в сердце зла
И того, кто сам есть искушение. »
Святой Закон
- Господа, - печально понурившись и не проявляя своего обычного оптимизма, заставляющего его подпрыгивать и поднимать сухие руки горе, промолвил Френсис Серахт. Он приспустил на нос разбитые толстые очки, растерянно взглянул на Зал Трибунала, в котором сегодня было необычно душно, и открыл рот.
- Сегодня, как я вижу, мы собрались не все, - промямлил старик, глядя на сиротливо пустые кресла Идората и Тенебрара.
Втянул сопли, обратил взор на порванную до середины бумажку, подрагивающую у него в руке.
- Сегодня у нас на повестке дня два очень важных и неприятных вопроса. Первый – происшествие…гм, да: странное происшествие с Хант Пентаграмматик. Удивительное, на мой взгляд. И второе – таинственное убийство магистра Малуса Тенебрара, царствие ему небесное. Ему перерезали горло прямо у него в келье. Что обсудим сначала? – он просительно посмотрел на притихших магистров.
Сакрамонд долго крепился, хлюпая носом и ерзая на стуле, наконец встал.
- Я считаю, что мы должны потребовать у лорда Белзамина объяснений. Что случилось с подконтрольным ему Хантом, почему вчера они вернулись все в приваренных к лицу масках и в – Таланос защити! – перевернутых крестах. Это уже не просто ересь, это бунт. Революция.
Пожелтевший Белзамин мутными глазами посмотрел на Каина и поднялся, покачиваясь. Подошел к аналою, оперся на него локтями, чтобы не упасть от усталости. Зал выжидал, ожидая слез, признаний, падений на колени и горестных воплей о грехах своих. Сигифер это хорошо понимал.
- Я отказываюсь от любых комментариев, - хрипло выдавил он таким тоном, будто разговаривал с толпой докучливых журналистов. – Кроме одного: к произошедшему я не причастен и никаких имен называть не буду.
- Тогда кому-нибудь придется назвать ваше, - сочувственно заметил Кселас, который почему-то чувствовал, что лорд действительно не имеет отношения к случившемуся. Что-то в внешнем виде Белзамина – может, синие круги под глазами, или изможденный вид, подсказали его бывшему начальнику, что тот чувствует себя плохо. Очень плохо и неуютно.
- Я это осознаю, - через силу кивнул лорд. – Но ничего другого я делать не буду.
- В таком случае Бетрадум начнет расследование, - зловеще заявил Сакрамонд, протягивая палец в обвиняющем жесте. – Весь Пентаграмматик подвергнется репрессиям. А магистр Идорат – в первую очередь.
- Начинайте, - равнодушно бросил Белзамин. – К тому времени, как вы его закончите, произойдет еще что-нибудь вроде локального взрыва ядерной бомбы и в итоге вы, бюрократы, останетесь с носом.
- Не надо ссор, - примирительно молвил Вальтер, - нам нужно всего лишь разобраться, в чем дело…
- Какие разбирательства, лорд! - заорал, выходя из себя, Каин. – Это же ересь! Ересь! Предательство! Бунт! Демонизм!
- Единственный демонизм тут – это вы, - холодно брякнул Белзамин.
Наступила раскаленная тишина, готовая взорваться в любой момент.
- Перейдем ко второму вопросу? – тихо спросил у собрания магистр Серахт.
- Пожалуй, - дозволил Сакрамонд.
- Вопрос об убийстве Тенебрара. У нас есть свидетель – инквизитор Даниэль Кристас. Начальник госпиталя, из Хант Бетрадум. Прошу вас, сэр.
Предупрежденный о том, что он примет участие в обсуждении, вышел из глубины толпы, окружавшей кресла, и встал в центре круга, там, где обычно были прикованы цепями обвиняемые. Точнее, казнимые.
- Расскажите, что случилось тогда, инквизитор. Пусть ваша честность будет засвидетельствована Таланосом, никого не бойтесь. Говорите правду.
- Тогда я пришел к келье магистра Тенебрара, - монотонно забубнил Даниэль, свесив плечи книзу, - чтобы принести ему несколько документов по его людям, лежащим в лазарете. Я постучал. Ответа не было. После очередного стука я подумал, что что-то не так, открыл дверь – она была не заперта, - и увидел магистра, лежащего на полу с перерезанным горлом. Над ним с ножом стоял…
- Говорите правду, друг мой, - ободрил его Радамент, с похвальным видом кивнув головой честному инквизитору. – правда – наибольшая ценность в этом проклятом мире.
- …вы и стояли, магистр, - слегка растерянно молвил Кристас. – С окровавленными по локоть руками. Потом ударили меня и убежали. Я извиняюсь.
- Что ты мелешь? – взревел Авель после очередного добродушного кивка, сходу сорвавшись с праведной лексики и терминологии. – Что ты городишь, подлец? Ты себя сам слышишь? Ты обвиняешь своего магистра?!
- Вы сами говорили - правду, - флегматично подернул плечами Даниэль.
- Но это ложь!
- Я так не думаю, - глубокомысленно почесал жиденькую бороденку Сакрамонд. – Это вполне возможно.
- Что?!
- Борьба за власть и все такое, - повысил голос Каин. – Я не говорю, что это так и есть, но утверждаю, что это вполне возможно.
- А вот это точно ересь! – громогласно возгласил Авель, поднимаясь с места. – Как вы смели обвинить своего собрата, доказавшего свою верность великому Господину Света Таланосу – в чем? В убийстве! Как повернулся твой гнусный язык, магистр, сказать такую мерзость?
- Все вы так, праведники, - проворчал Каин, не осознавая масштабов святой ярости Радамента. – Как других обвинять и казнить – так пожалуйста. А как его самого задели косвенным подозрением – так сразу вы все вскакиваете и начинаете орать. Опять же – тыкать. Непорядочно.
- Я бы понял, если бы меня обвинял не достоянный жизни червь, - забормотал Авель с заплетающимся языком, - но ты! Проклятый лицемер!
Авель побледнел так, что цветом лица слился со своим просторным одеянием. Вскинул руку, сжал длинные пальцы в судорожном жесте. Сакрамонд захрипел, с болезненной гримасой схватился за горло, как будто чья-то невидимая длань душила его, и стремительно взлетел в воздух, дрыгая ногами где-то в двенадцати метрах над полом, на уровне золотых икон на ободе изукрашенном купола. Пальцы капеллана все сжимались, заставив Сакрамонда почернеть и высунуть язык от удушья.
- Что вы делаете, магистр? – отчаянно крикнул Кселас, бросаясь на обезумевшего от гнева Радамента. Сильным толчком сбил его с ног, так что спали держащие Каина телепатические чары.
Несчастный магистр камнем полетел вниз. Неудачно приземлился спиной поперек спинки своего кресла, громко и неприятно захрустел, треснул пополам и покатился по ступеням к ногам Даниэля Кристаса со сломанным позвоночником, отвратительно почерневший, с высунутым точно у висельника синим языком.
Инквизитор наклонился, встав на колени, пощупал пульс магистра.
- Нуль, - довольно банальным тоном доложил он. – Мертв.
- Демигор вас побери, - потрясенно зашептал Кселас, упав в свое кресло, - до чего мы все докатились…это мы все виноваты, это я виноват. Разве мог я подумать, что мы когда-нибудь дойдем до такого? Что будем убивать друг друга…
- Он оскорбил меня, - гордо процедил Радамент, высокомерно обернувшись в его стороны и высоко поднимая голову.
- Да хоть бы он даже и ударил вас! – отчаянно крикнул Вальтер. – Неужели вы не понимаете? Неужели же вы ничего не понимаете? Вы только что если и не подтвердили старое обвинение, то совершили настоящее преступление пред лицом столь часто поминаемого вами Таланоса! Вы его убили.
- Но он оскорбил меня, - тупо повторил Авель, начиная осознавать, что он наделал.
- Вы убили его!
- Если бы вы меня не толкнули, - трусливо замямлил тот, испуганно оглядываясь по сторонам, - я бы спокойно опустил его.
- Вы убили его. Господи, куда же мы все катимся…
Один из бывших инквизиторов Бетрадума, не пожелавший скинуть с себя багровую рясу, вбежал в один из залов Цитадели Культа на верхних уровнях башни, где Мартен и Новиков, с аппетитом поедая консервы и прохлаждаясь на ледяном ветру подземелий, увлеченно обсуждали процесс восстановления полуразрушенной стены несколькими бывшими охотниками. Те резво клали куски камня и замазывали найденным в городе цементом, пытаясь застроить получившуюся при взрыве Черного Трона выбоину до выжившего купола. Вопросом обсуждения являлось сохранение цилиндрической поверхности башни после достаточно кривой реконструкции: не вполне понимая формулировку, Новиков, весомо поднимая палец, уверял некроманта в мастерстве своих воинов, а Карн, мрачно и весело посмеиваясь, указывал на практические результаты их деятельности, весьма далекие от идеальных.
- Магистр, - по привычке обратился инквизитор к Александру, - у нас проблемы.
- Какого рода?
- В Трэль-Талос только что вошла целая армия непонятных существ. Это не инквизиторы, передвигаются очень быстро и, кажется, идут сюда.
- Собираются атаковать? – деловито осведомился Мартен.
Воин взглянул на него с заметным презрением.
- Собираются.
- Заприте ворота. Кажется, здесь были пулеметы?
- Скажу больше, здесь есть пулеметы. И много оружия.
- Тогда вооружайтесь и вставайте за них, - добродушно повелел Новиков. – Будем обороняться. Нам, пожалуй, надо доложить Сай…Вар Тревису?
- Совершенно верно. И Дамикору с Лейтером.
- Все так, - печально сказал Фресш, выбежав на стены и глядя вдаль, где чернела огромная, напоминающая стаю демонической саранчи, бесшумно передвигающаяся туча.
- Что?
- Это вампиры. Я один раз видел, как они схлестнулись с самураями. Это страшное зрелище. В Залах Сепхерофта они такой облик принимали редко.
- Вставайте к пулеметам! – звонко гаркнул Новиков, высвобождая из ножен свой огромный меч. – Будем защищаться. Их много, маг?
- Я что, со свечкой стоял, пока они собирались? – нервно огрызнулся Лейтер. – А впрочем, если Милорату удалось собрать весь город, то около двух сотен. Они пришли за мной, я уверен.
- Мы вас не отдадим, - ободрил его Александр.
- А они не будут спрашивать. Они будут мстить.
За спаренными скорострельными оружиями, которые морально тяжело можно было назвать пулеметами, однако язык не поворачивался окрестить пушками или многоствольными батареями, стояли и мирно беседовали два охотника, ранее принадлежавшие к Хант Бетрадум. Рядом, на столике стояла фляжка с пенящимся прозрачным напитком. Время от времени оба посматривали в бойницы, но каждый раз убеждались, что темная туча, олицетворяющая врага, еще очень далеко, огонь открывать рано, в помещении довольно прохладно, а неизвестного напитка еще довольно, чтобы успеть согреться и утолить обуревавшую их жажду.
Через две минуты один из них сунул голову в окошко рядом со стволами. Повернул голову. Удивился. Заорал и, пятясь, ввалился в помещение, опрокинулся на пол и дико завыл, катаясь по полу и пытаясь содрать со своего лица гигантскую летучую мышь, острыми чудовищными когтями выдиравшую ему глаза.
Его напарник выхватил кинжал и бросился на помощь, но не успел даже занести кинжал, когда был отброшен чьей-то сильной рукой. Летучая мышь медленно вытягивалась, поднимаясь и расправляя крылья, с нее лоскутами слезла высохшая кожа, и перед ошарашенным охотником встал во весь рост статный воин в длинном черном плаще. Откинул его за спину, будто не нарочно, сломал сапогом шею воющему и пытающемуся найти в двух кровавых дырках глаза охотнику, и пристально поглядел в глаза второму. Тот подошел. Длинный меч странного незнакомца пробил его кирасу, а его клыки – шею.
Через несколько мгновений истекающий кровью труп вылетел из бойницы, а вампир быстро пошел дальше, постепенно окружаемый десятками влетающих в то же окно черными тварями.
- Я не понимаю, в чем дело, - нервно заметил Мартен, забегав по запертому залу. Вместе с Вар Тревисом и его личным телохранителем – Дамикором, ибо инквизиторами Бетрадума он воспринимался именно так, он остался в тылу, предоставив Новикову и Лейтеру командовать воинами. – Где враг? Почему я не слышу грохота орудий? Почему не улавливаю тонким ухом воплей умирающего противника? Что происходит?
- Не суетись, - заметил лич, - скоро все начнется. Люди уже стоят на постах и начнут пальбу, как только вампиры приблизятся.
Дверь запыхтела и затряслась от сильных ударов кулаков.
- Не открывайте! – в панике заорал Мартен. – Нас окружили.
- Это Александр.
Дамикор мгновенно поднялся и отодвинул щеколду.
- Атака началась, - доложил бывший магистр. – Открыть огонь не успели, наши войска – стремительно, кстати, убывающие, обороняют нижние этажи башни от наседающих сил врага.
- Черт побери, - выругался Карн, - надо помочь, а?
Ситуация действительно была отвратительной и смахивала больше на бойню, чем на осаду хорошо защищенной крепости. Охотники Бетрадума стояли стеной, размахивая своими излюбленными секирами, но по один, то другой отлетали в стороны то пробитой клинком броней, то разрубленные напополам, то без головы, заливая пол кровью. Вампиры дрались методично, четко и ловко – их многовековой опыт боев служил им хорошую службу. Лишь несколько горок праха валялось на камне, отмечая собой их жертвы, но все же их было гораздо меньше, чем трупов инквизиторов.
Словно таран, Дамикор врезался в битву и первым же ударом рассек двух облаченных в алые накидки вурдалаков, тела которых сразу же затлели так, будто по нему пронеслась волна огня, и рассыпались искрящейся серой пылью. От засверкавшего голубым священным пламенем бастарда вампиры отшатывались в иррациональном страхе, и он рубил их не останавливаясь.
Рука паладина метнулась вперед, и длинная молния, хищно сверкнув, расшвыривает целую толпу кровососов и пробивает каменную стену башни, отчего во все стоны летят раскаленные камни. Распыленное облако оставшегося от двух или трех вампиров розовеющего пепла осело на стенах и потолке.
Гигантская, уже мало похожая даже на летучую мышь темная тварь стремительно влетает в зал и садится на наплечник Дамикора, впиваясь в его сталь своими необыкновенно острыми когтями. Начинает огромными, смахивающими на маленькие тесаки зубами грызть серебряный воротник, пытаясь добраться до шеи.
По всей видимости тварь не понимала, с кем связалась.
Паладин схватил чудовище за крыло и, дернув со всей силы, отшвырнул к стене. Милорат скатился на пол, встал и из его рукавов вылетело два блестящих кинжала, вонзившихся Дамикору в спину. Тот, не обращая на это внимания, продолжал с завидным хладнокровием рубить вампиров одного за другим. В рядах нападавших воцарилась паника, странная и необъяснимая для столь древних существ.
Милорат со скоростью молнии выхватил меч, крутанул его в руке, по-волчьи зашипел и бросился на непобедимого воина сзади.
Его клинок просвистел над головой лича, готовясь ее отсечь, но внезапно наткнулся на зазубренной искривленное препятствие в виде Брата Боли.
Вар Тревис сильным телекинетическим броском отшвырнул его к дверному проходу на винтовую лестницу башни, и Милорат, врезавшись в дверь, сорвал ее с петель.
- Как насчет честного боя, похититель? – зарычал он, поднимаясь на ноги. – Я дал тебе гостеприимство, а ты ограбил меня, отняв у всего города его главную ценность, позволявшую нам выживать.
- Хотел быть честным – пил бы из дентрадов. Альфред – мой друг, я не мог оставить его у вас. Очень много лет вы пользовались им, как бесплатной бездонной кормушкой, и даже не думали, как он вас ненавидит. Я не похитил его, а освободил.
Клинок Альберта выбивает сноп искр из длинного эстока вампира, и тот начинает медленно отступать вверх по лестнице, обороняясь от града быстрых и точных выпадов. Со стороны их бой выглядел как вращающийся вокруг двух размытых фигур ураган, дико сыплющий потоками ярких искр.
- Да неужели? – отступив еще на шаг и спустив косой удар вдоль лезвия, просипел Милорат. – Разве не для своих целей ты его забрал? Разве не та же жажда тебя мучит?
Альберт нажал, и теперь каждое слово сопровождалось звоном столкновения мечей, двигавшихся с одинаковой, невообразимой для человека скоростью.
- Нет, не та. Я готов с ней бороться.
- Я тоже так говорил, - злобно проскрипел вампир.
- И моя цель – его свобода.
- Свобода от меня – та же клетка, только твоя.
- От всех. Если он захочет, может уйти.
- А почему от меня не уходил?
- Боялся.
- Боится и теперь.
- Хватит делить Альфреда! – заорал Вар Тревис, внезапно вскинув руку, и спина отлетевшего Милората сорвала тонкую железную дверь в верхний зал башни.
Удар, еще один. Милорат испаряется, то же делает Альберт, и поединок переходит в бесконечные прыжки двух летающих по комнате фигур, оставляющих за собой обрывки серого тумана.
Внезапно одна из них, резко вынырнув из дымового облака, падает на землю. Милорат заносит меч и собирается нанести последний удар.
Клинок пробивает только мрамор.
- Довольно.
Вампир оборачивается. Видит хорошо знакомую ему фигуру в красном плаще и в железном шлеме, поглаживающую жесткую черную бородку, которая виднелась в остром треугольном вырезе маски.
- Бич Боли, как ты мог покинуть свою паству? – прохрипел утомленный сражением Милорат. - Обменять ее на помощь каким-то отбросам некромантов? Не могущим защитить себя кровососам? Прихвостням инквизиторов?
- Ты зря хорохоришься, дорогой, - ядовито сказал Лейтер. – Все твои воины мертвы – остается только надеяться, что ты взял с собой не весь Бруданешт. Ты – последний.
- Ты лжешь, - выплюнул вампир.
- Зачем мне лгать? – злорадно пожал плечами Фресш.
- Но ты же понимаешь, что я пошел на это ради тебя, Таурматург. Ради того, чтобы город не остался без пищи. Я пошел на это ради своего народа.
- Скажи: ради себя самого, и это будет первой правдой, которую ты сказал в жизни.
- Проклятый человек. Ты играешь с нами.
- Нет.
- Тогда возвратись. Спас оставшихся в городе. Я обучил тебя твоей магии, и ты должен быть мне благодарен. Если бы я мог пользоваться ей сам, я бы давно сделал это.
- Ты еще глупее, чем я думал. Я ненавижу вас всех так, как не ненавидел более ничего в этом мире. Несколько лет я гнил у вас в человеческом образе, питался крысами и объедками, которые вы приносили. И тем не менее обо мне ходила молва, что я – спаситель Бруданешта. Некоторым оставалось совсем немного до того, чтобы писать мои иконы маслом. Волхвы приносили мне дары – а их забирал ты. Интересы города? Чушь и наглое вранье. Тебя, учитель мой, я ненавижу больше всех. Говоришь, ты обучил меня Магии Крови? Тогда пожни то, что посеял.
Таурматург протянул скрюченные руки, и кожа на них потрескалась так, что на землю ручьями полилась густая темная кровь. Ладони лизнуло багровое демоническое пламя, и амулет в виде Кровавого Ока на шее Лейтера жарко запылал, а губы его, размеренно проговаривая искаженные слова языка вампиров, злобно искривились.
Милорат поперхнулся. Безумно поглядел на свои вздувшиеся руки, под которыми забегали круглые сгустки свернувшейся крови. Лицо его побагровело, вены вздулись, тело задергало, из затрясшихся ладоней выпал меч. Наконец, он понял, что с ним происходит – узнал то страшное заклинание, которому сам обучил колдуна. Задергал головой – из его глаз, ушей, носа и рта – отовсюду рекой потекла черная зловонная жижа, уже мало смахивающая даже на кровь.
Вылетел из окна башни, уже не имея возможности кричать – только тихо скуля от ужасного страдания, полетел вниз, желая только одного – поскорее умереть.
Не успел.
Грандиозный фонтан крови вперемешку с внутренностями и осколками костей из разорвавшегося будто бомба тела хлынул на стену башни, на утоптанную землю внутреннего двора, на возвышающееся рядом здание Цитадели Культа. Вниз полетел только поломанный остов скелета, исчезнув в клубящемся снизу бледном, будто светящемся тумане.
Лейтер свесился вниз, с глубоким удовлетворением полюбовался на свою работу. Отряхнул зажившие после произнесения заклинания руки. Рядом с ним, кривясь от отвращения и зажимая задетое клинком предплечье, встал Вар Тревис.
- Зачем так, Альф? – прошептал он. – Зачем так страшно?
Лейтер снисходительно усмехнулся, посмотрел а носферату и неспешно снял шлем, положив его на сгиб локтя.
- Не зажимай руку, - посоветовал он. – Рана уже давно затянулась.
- Альф.
- Он этого заслужил, - совершенно спокойно сказал Лейтер, обернувшись в его сторону. – Ты просто не можешь себе представить, как я его ненавидел все эти года. Думаю, что он отвечал мне горячей взаимностью.
- Никто не заслуживает такой участи.
- Многие заслуживают и худшей. Зато теперь я чувствую себя человеком. Кто знает, может, я теперь и в самом деле уже не Лейтер Фресш, а опять Альфред Данкан?
- Только ты.
- Только я… - эхом отозвался колдун.
В зал влетел Дамикор. Его доспех был замаран сажей и размазавшимся по пластинам пеплом, шлем помят и покусан, но сам он был жив. Или не совсем? Во всяком случае, существовал в этом мире. За ним, скрипя черными латами, бежал Новиков и еще несколько оставшихся в живых охотников из Хант Бетрадум.
- Милорат мертв, - спокойно сказал Вар Тревис.
- Остальные тоже, - паладин вогнал бастард в ножны и закинул их за спину. – Около двух дюжин улетели обратно в свое логово, но большая часть полегла здесь.
- Из моих…из наших людей погибло около трех десятков, - встрял Александр. – До вступления в битву паладина вампиры резали нас, как младенцев. Признаться, я не верил, что проклятый Таланосом человек мог быть настолько благословлен им в битвах.
- Не всегда проклятье людей, берущих на себя смелость говорить от имени Создателя, равнозначно проклятию его самого, - задумчиво ответил Альберт, почесав колючий подбородок. – А где Мартен?
- Карн командует уборкой тел и праха, - доложил бывший магистр. – Ему помогают все, кто не мертв и не ранен.
- Ваши люди подчиняются ему?
- Ну да.
- Но он некромант.
- Я думаю, теперь все мы здесь некроманты, - решительно заявил Новиков. – По крайней мере, с точки зрения наших бывших братьев. Но мы-то знаем, что это не так? Теперь и я понимаю, что многие из тех, кого Трибунал объявлял еретиками, таковыми не являлись. Например, вот Мартен…
Альберт улыбнулся.
- Я понял.
В комнату вошел Мартен. Руки его были вымазаны кровью, поэтому он держал их на весу и время от времени стряхивал на окружающих, чтобы вызвать ярость.
- Симпозиум? – ехидно осведомился он. – Альберт, попрошу пройти за мной.
- Чего тебе?
- Ты груб?
- Нет, тебе показалось. Не тяни.
- Хорошо. Дело в том, что я совершенно подружился со здешними людьми. Все они добрые люди, ни на кого, кроме себя, зла не держат – так, по большому счету, и должно быть. Не нравятся мне только их инквизиторские плащи. Они дурно влияют на боевой дух – постоянно напоминают, что они изгнанники.
- Ты идеалист, Мартен. Люди подавлены, испуганы, не понимают, что происходит и ни на минуту не покидаемы чувством, что попали из огня да в полымя.
- Знаешь, у нас в «Мессе» остался огромный склад кольчуг с накидками, которые мы в свое время в огромных количествах получали от оружейников Культа Смерти.
- Ты предлагаешь одеть в них инквизиторов?
- Да.
- Это по меньшей мере просто и наивно.
- Очень наивно. Человек само со себе существо наивное. Ему хочется иметь под ногами твердую почву, иметь надежное место, чтобы преклонить главу и самое главное – уверенность в будущем, понимаешь? Даже простая одежа, которую ты можешь видеть на себе и на своем друге, внушает тебе чувство причастности к великому. Почему, ты думаешь, все маги всегда носили просторные балахоны и мантии? Из пафоса? Желания покрасоваться? Да. Потому что это знак, символ. Это позволяет отличить другого мага от того, кто собирается его сжечь.
- Думаешь, твои кольчуги смогут изменить отношение инквизиторов к своему положению?
- А ты думаешь, хорошая одежда для бездомного не изменит его отношения к жизни?
- Здесь другое. Это материальные блага.
- Думаешь, для людей так важны материальные блага? Нет. Более всего их волнуют блага духовные – то, стремление к чему и отличает нас от животных. Для бездомного гораздо страшнее не то, что ему не удобна его одежда, а то, что все вокруг тычут в него пальцами, то, что она присваивает ему определенный статус. Дает определенное чувство насчет самого себя.
- Делай, как тебе вздумается. Я бы не считал это принципиальным.
- Хорошо.
Карн тихо прошептал несколько слов, и над его перчаткой засветился яркий шарик, заливший всю комнату своим белым светом. Некромант высоко поднял руку, освещая весь зал бывшей «Кровавой Мессы», и его захлестнули воспоминания. Инквизиторы ничего не убрали за собой: посреди зала все еще была начерчена пентаграмма призыва, рядом валялось несколько старых, высохших тел. Пол устилали трупы и покрывала давно засохшая кровь, напоминающая отслаивающуюся краску. В стенах так же были выбиты круги, на месте которых раньше были столь любимые Сантасом звезды. На столиках мирно стояли кубки, ранее выглядевшие как черепа. Весь этот демонизм был устранен ныне мертвым Астатом после предательства Эрика.
Следом за притихших Мартеном в «Мессу», осматриваясь, зашел Дамикор и Новиков с несколькими людьми. Паладин, хоть и был лишенным эмоций мертвецом, по привычке вздрогнул, увидев как на ладони эту восхитительную и прекрасную в своем ужасе картину жестокости, маслом написанную Священной Инквизицией на полу и стенах маленького подвала.
Мартен подошел к стене, скинул перчатку и бережно провел рукой по стене, чувствуя каждую ее шероховатость, каждую выбоину. Щелкнул переключателем, открывавшим потайную дверь. Послушал, как она отворяется, вспомнил свой побег, самопожертвование его старого друга Веллера…
Некромант склонился над лежащим посреди зала телом, одетым в простреленную в нескольких местах черную байдану. Рядом с практически лишенным головы телом покоились два черных зазубренных меча.
- Веллер, - прошептал Мартен, и его голос дрогнул. Почему-то он ожидал, что доблестный воин-некромант сейчас встанет и как ни в чем не бывало пойдет, но этого не произошло.
- Кто это? – шепотом спросил Дамикор, пламенные ледяные глаза которого ярко горели в темноте, и встал на одно колено рядом с некромантом.
- Друг. Убит Белзамином…как и многие другие. Он отдал свою жизнь, чтобы я сохранил свою.
- Вы очень хотели бы, чтобы он снова жил?
Мартен взглянул на паладина наполненными слезами глазами и усмехнулся. Очень грустно, так что смешок больше был похож на всхлипывание.
- Зачем вы спрашиваете? Вы все равно не сможете вернуть его к жизни. Не смейтесь надо мной и не шутите так.
Паладин отстегнул от перевязи меч и положил его рядом с собой. Встал на колени и склонил шлем, молитвенно сложив тяжелые стальные рукавицы. Мартен с удивлением смотрел за его действиями.
- Все могу в укрепляющем меня Таланосе! – неожиданно громко возгласил рыцарь хриплым потусторонним голосом. - Ибо рекл еси: где двое или твое соберутся во имя Мое, там и Я посреди них…
Новиков поспешно склонился на колени, то же сделал и Мартен.
Голос лича превратился в хриплый шепот, различить слова стало невозможно.
И в тот миг, когда мартен уже готов был заплакать от этого всплеска глупой надежды, а Новиков попросить паладина почтить память умершего как-нибудь по другому, из ладоней Дамикора бурной рекой заструилось священное белое сияние, словно ворвавшееся в этот грешный мир из самого Эдема. Он высоко поднял их к небу, а потом возложил на тело Веллера.
Сверкающая волна голубоватого ослепительного света пронеслась по нему, восстанавливая и возвращая его в этот мир, и рыцарь-некромант пошевелил рукой, хрустнул шеей и поднялся.
- Господи, - зашептал Мартен. – Господи, какие еще знамения…
- В чем дело? – по-детски непонятливо спросил Веллер, нахмурившись.
Карн был слишком взволнован, чтобы говорить. Слезы хлынули у него из глаз.
- Вас воскресили, - заикаясь, ответил Новиков. – Вы снова живы! Это чудо…
- Для Таланоса нет ничего невозможного, - очень серьезно ответил Дамикор, поднимаясь на ноги и еще раз осенив себя знамением креста. – Скажи мне, что там?
- Где?
- Там. За смертью.
Веллер опустил глаза и невесело улыбнулся.
- Что бы я вам ни сказал, вы потеряете вашу веру. Единственное, что я могу сказать – там очень страшно - гораздо страшнее, чем здесь.
- А где вы были все это время? В огнедышащей ли Геенне или в Раю?
- Я был где-то посреди, - задумчиво ответил воскрешенный. - Таланос предвидел все и сделал так, чтобы все за дверью смерти даже по случайности не могло перестать быть величайшей тайной, волнующей и человека, и прочие расы нашего мира. Если бы я мог вам это сказать, значит, из мира исчез бы страх, а с его смертью исчезла бы и сама смерть, и такое знание стало бы совсем не нужным.
- Значит, Таланос действительно есть? – пробормотал Карн. – Он есть…где-то там?
- Этого он мне не сказал.
Альберт Вар Тревис сидел за маленьким столом в верхнем зале башни Цитадели Культа, когда послышались шаги тяжелые множества ног. В комнату медленно и торжественно вошли Новиков, Дамикор, Мартен и за ними – смутно знакомый носферату воин в короткой байдане цвета воронова крыла, за спиной которого были скрещены два клинка, а глаза светились какой-то сдерживаемой силой и были голубыми, как почти забытое всеми ими небо. После этого обширный зал наполнился огромной толпой воинов в серых кольчугах и багряных накидках с изображением белого черепа. Где-то в задних рядах виднелись изогнутые рога маски Таурматурга. Альберт удивился, заметив, что все они пришли к нему и неотрывно смотрят именно на него, и встал.
- Мастер, - обратился к нему Новиков, - пусть это простые формальности, недостойные великих целей, но я и все мои люди хотим публично признать и засвидетельствовать твое право лидерства и твое над нами главенство. Прими нашу клятву.
Александр опустился на одно колено, и его примеру последовали все, и даже те, кто в этом не нуждался: Дамикор, Мартен, Лейтер и Веллер.
- Таланос явил чудо в сей день, - громко молвил бывший магистр, - освятив его. Сегодня, мы, бывшие воины Инквизиции, торжественно отрекаемся от ее настоящего и подтверждаем верность ее идеалам: чести, бесстрашию и незыблемой вере в нашего Творца. Будь нашим господином, некромант, бывший инквизитор, еретик и первый, кто сказал правду, Несущий Весть всем, кто готов откликнуться на ее зов.
Отныне все мы присягаем Гильдии Некромантов, названной так в память об оклеветанном и убиенном человеке, который жил неправедно, но умер как мученик. Я не знал его, и многие из нас его не знали, как не знали и многих святых, о житии которых читали; но мы верим в его память и в то, чего он добился. Конечно, после смерти о многих людях говорят намного лучше, чем они были на самом деле, и поэтому - пусть имя Люциана Астата будет хотя бы символом возрождения человеческой расы.
Клянемся в вечной верности его ученику, предателю ненависти, еретику лицемерия и лжи, но другу правды и товарищу истинной веры, не знающей ничего, но стремящейся к свету и его повелителю.
- Аминь, - хором возгласили все, подтверждая слова Новикова, и воздели в воздух мечи и секиры, салютуя новому Верховному Некроманту.
- Да что там – церемонии, - проворчал Мартен, поднимаясь на ноги и часто моргая покрасневшими глазами. – скажем просто: за нас и нашего Бога!
-…и, как меру для скорейшего выхождения из кризиса, возвести инквизитора Израэля Астамата – человека, не раз доказавшего свою всестороннюю честность и верность Священной Инквизиции, в сан магистра Хант Бетрадум, - понуро тянул Вальтер Кселас, оглядываясь по сторонам из-под кустистых бровей.
- Да, все согласны, - поспешно заявил Сахтер. Все и впрямь были согласны – смерть двух магистров и странные происшествия с Пентаграмматиком действовали на всех изнуряющее и как будто исчерпывали жизненные силы.
- Сегодня же можно провести обряд Очищения Огнем, - почти робко заметил Никадем, нахмурившись.
- Никакого обряда не будет – больше никакого бюрократизма и пустых ритуалов, - решительно отрезал Кселас. – Сегодня же инквизитор вступит в свои полномочия и начнет разбирательство по делу Хант Пентаграмматика. Заканчивайте заседание, уважаемый магистр Серахт. Всем слишком плохо, чтобы продолжать и, наконец, мы должны успеть казнить убийцу и похоронить несчастную жертву.
Френсис открыл рот, но тут же захлопнул его, когда услышал дикий отчаянный вопль взятого под стражу Авеля. Подумал, пожевал бороду. Пробормотал что-то и просто ушел, сойдя по ступеням с возвышения.
Среди толпы инквизиторов, стоявших вокруг зала, дьявольским светом засияли безумные глаза демона, бывшего Астаматом, и лицо ужасного футляра перекосила удивительной неестественности усмешка.
Или Астамата, бывшего демоном?
Сигифер Белзамин, тяжело привалившись к стене и пытаясь отдышаться, несколько раз стукнул кулаком в дверь бывшего кабинета Гельфарда Сегептуса. К его удивлению, дверь, тихо скрипнув, открылась сама. Лорд заплетающейся походкой зашел в кабинет, затворил за собой дверь и рухнул на колени перед извергавшим из глаз потоки огня одушевленным доспехом, казалось, объятым аурой зловещей силы.
- Верховный Инквизитор, прошу вас, простите меня, но я должен был зайти…
- Не затрудняй себя извинениями, - чрезвычайно мягко и даже вкрадчиво произнес тот, склонив рогатый шлем, - ты ни в чем не виноват, и все, в чем обвинял тебя и меня гнусный предатель Сегептус – грязная ложь и низкая клевета. Я убежден, что у тебя хватило ума и мудрости не поверить ни единому его слову…
- Да, но он…
- Он лжец и обвинял во лжи тебя. Но подумай сам, лорд Белзамин: когда ты лгал? Мне кажется, ты всегда верно и храбро служил Священной Инквизиции и ее идеалам. Ты бился и сражался, в то время как этот фанатик сидел в своем кабинете и занимался бумагомарательством. Разве не так?
- Господи, отец мой, я запутался… - в отчаянии обхватил голову Сигифер. – Кто друг, а кто враг? Где вера и где ересь? Где правда и где ложь? Кто я сам? Колдун, черный маг, демонолог? Или светоч в темном царстве?
- Ты тот, кто создан для великой цели, - возгласил живой доспех, - и это главное, какой бы она не была. Пойми это – ты не можешь быть таким же, как и все. Твое сердце, как сердце великого творения Господа, не может оставаться без сомнений. Оно не может не искать правды, но будь уверен: однажды оно ее найдет, и тогда все станет ясно. В любом случае, будь уверен, что я – тот, кто всегда поможет тебе. Я – единственный, кто из окружающих тебя фанатиков готов выслушать тебя, принять твою добрую исповедь и дать тебе мудрый совет, дитя мое.
- Я...благодарю вас, мастер. Спасибо вам за вашу доброту.
- Выслушай мой совет, друг мой, - ласково сказал Верховный Инквизитор, обхватив своими огромными, источающими неземной жар рукавицами голову Белзамина и пытаясь ободрить его.
- Клянусь, я сделаю все так, как вы скажете.
- Не обещай заранее, - укоризненно покачал шлемом тот. – Я знаю, что все они ополчились против тебя и считают тебя виновным в том, что весь твой Хант потерял лица и стал носителями масок, как и несчастный магистр Идорат?
- Это так.
- И ты будешь ждать, пока они закончат расследование и в итоге казнят тебя с твоими друзьями, как собираются сделать это с глупцом Радаментом?
- Я не знаю, что мне делать.
- Послушай доброго совета: не дожидайся конца, а сделай его сам. Завтра же встань перед всеми и скажи: кто верен мне, идите со мной, а всем остальным – идите от меня, проклятые, в ад вечный, уготованный дьяволу и ангелам его! И, не проливая крови, уходи от этих лицемеров, отринь их лживые догматы!
- Но вы же советуете мне бунт? Революцию и ересь?
- Нет ересей других кроме тех, которые звучат в их речах, друг мой! – запылали глаза живого доспеха. – Разве ты не видишь в них зла? Они убийцы, ведь они собираются убить своего брата – не в припадке безумия, как это делал он, а расчетливо! Специально! Пойми, ты – не один из них и ты не можешь более оставаться с ними. Разве ты не веришь в меня? Я возвел тебя до вершин могущества и всегда любил и опекал тебя. Послушай моего совета, я уверен, что он пойдет тебе на пользу!
- Я…
- Уходи! – засверкал и камень душ, расшвыривая вокруг волны голубого сияния. – Уходи завтра же! Не жди более, иначе – смерть! Умоляю тебя, сын мой! Отрекись от них и прокляни их!
- Господи, да будет воля твоя…
Глава IX. Трон Еретика.
« И было так: восстал один, и было имя ему: Ад.
И вошел в душу человека, и проклял его навеки
И соратников его предал огню.
И ненависть, ужас и разрушение влились в него
И питали его как мать.
И названа была его вечная смерть
Его Троном. »
Книга Пророков Сигора 6:66
- Мартен. Мартен Карн, ответь мне. Пожалуйста.
Вар Тревис очнулся от чуткого сна, скорее бывшего глубокой дремой, обнаружил перед собой стол, под собою стул и удовлетворенно потянулся, удостоверившись, что все в порядке.
- Мартен! – снова раздался приглушенный голос.
Альберт посмотрел на спящего рядом с ним на груде чьей-то одежды Мартена и бережно тронул его за плечо.
- Тебя кто-то зовет.
Некромант открыл один глаз и прислушался. Лениво порылся в складках робы и выудил амулет-череп. Всмотрелся в его поблескивающие красными огоньками глазницы и приблизил ко рту.
- Кто это?
- Наконец-то, Демигор нас побери, - успокоился наконец странный голос и затих. Послышался звук длительной затяжки. Этот звук позволил безошибочно определить личность говорящего.
- Лотас Релам? – полувопросительно заметил Мартен, зевая.
- Как ты догадался, - буркнул капеллан, слегка подавившись дымом и хрипло кашляя. Карну показалось, что он в придачу ко всему был не вполне трезв. – Слушай. Я с тремя моим лучшими охотниками хочу примкнуть к вам. Прямо сейчас. Я боюсь оставаться здесь.
- А что случилось?
- Да еще ничего не случилось, но я чувствую, что случится. Здесь творятся страшные вещи: одного магистра при таинственных обстоятельствах зарезали в его же келье как свинью, другой убил третьего публично, во время собрания всего Трибунала, и сейчас я сижу у окна и смотрю, как этого другого распинают вниз головой, а он кричит, как сумасшедший, да и любой бы кричал на его месте…весь Пентаграмматик внезапно оказался в таких же приварившихся к лицу масках, как у мастера Идората, все сцепились как псы, грызущиеся за добычу. Мне начинает казаться, что со смерть лорда Сегептуса была чем-то вроде врат в новую, обезумевшую Инквизицию, совсем не похожую на старую. Поэтому я и хочу уйти. Я боюсь, что все эти события не минуют и меня и я буду просто растоптан.
- И это вы называете «ничего не случилось»?
- Кто это там? – пробормотал Лотас.
- Это Франк Сайтен.
- А, Сайтен, дружище. Ты пропустил слово «еще». Конечно, чтобы сойти с ума, вполне достаточно и того, что уже произошло, но я жду конца. События, которое смешает все и расставит все по своим местам. События дикого и кровавого.
- Понимаю. Хорошо, мы тебе поможем. Днем, после трапезы, будет небольшой перерыв на сон – какой бывает каждый день. Свяжись с Мартеном или со мной при помощи наших магических амулетов, и мы будем ждать тебя у ворот Маргота. Так тебе удобно?
- Конечно, - поспешно согласился Релам, и Вар Тревису показалось, что он ощутил пьянящий аромат выпущенной капелланом струи наркотического дыма.
- В таком случае договорились.
- Вас там человека три, насколько я понял? – спросил вдруг священник.
Альберт загадочно улыбнулся.
- Нет, друг мой. Милостью Таланоса – гораздо, гораздо больше. Ободрись.
- Постараюсь.
Зал Трибунала сегодня был переполнен народом. Могло показаться, что здесь были все: охотники и разноцветные инквизиторы всех четырех Хантов, все при параде и вооружены до зубов. Пришли даже воины из Пентаграмматика – все похожие как близнецы, все как один в зловещих серых масках, все как один при мечах и в тяжелой броне. Болезненно покачиваясь, пришел магистр Идорат, все-таки снявший с себя перевернутый крест, но и другого, ортодоксального, не надевший. С разных сторон пришли и остальные лорды и магистры – хмурый бородач Вальтер Кселас, вооруженный тяжелым молотом, лорд Сахтер с заткнутым за пояс старомодным револьвером, бледный как смерть Мальтер, небритый Никадем и сверкающий глазами Астамат.
Последними зашли Серахт и Белзамин. Про Френсиса можно было сказать, что он зашел, лишь с огромной натяжкой: приковылял, приполз, но не зашел. Магистр еще никогда, даже в тот памятный день перед истреблением всего культа Великой Матери, когда его заменял его брат, не выглядел таким старым. Руки у него тряслись, глаза слезились и ничего не видели, одежда была заплевана, а грязные, мерзко воняющие космы серовато-белых волос торчали во все стороны. По лестнице, ведущей к аналою председателя, он поднимался с великим трудом, поднимая отказывающиеся ему подчиняться ноги руками и неестественно изгибая спину. По всему было как никогда лучше видно, что магистр близок к кончине.
Белзамин вошел сразу за ним, шагая ровно и машинально, как автомат. Казалось, если бы не привычка, он бы и вовсе забыл, как ходить. Лицо его, освещаемое тускло светящимися, лишенными зрачков белыми глазами, выглядело отсутствующе и странно, как будто в нем происходила какая-то внутренняя борьба.
Перед заседанием воцарилась напряженная тишина, изредка нарушаемая лишь перешептываниями охотников и инквизиторов. Все магистры, чуть подавшись вперед или выпрямившись, сидели на своих роскошных креслах, вцепившись руками в подлокотники, и, затаив дыхание, ждали начала обсуждения.
- Итак, уважаемые господа, - кудахтающим голосом проскрипел Серахт, навалившись всем телом на железный аналой, - сегодня у нас печальный день. К сожалению, как мы все знаем, сегодня был казнен через распятие Авель Радамент, бывший магистр. Жил он как будто бы и праведно, но умер как убийца. Сегодня же его труп будет сожжен и развеян по ветру, ибо так учит поступать с уничтожителями своих братьев «Святой Закон».
- Сегодня у нас запланированы следующие обсуждения… - снова начал он, по своему обыкновению рыская по одежде в поисках листа с планом заседания.
- Да что значит запланированы, - сказал наконец Вальтер Кселас, глядя в стену. – Мы только что убили нашего брата, и, к сожалению, убили за дело. Нельзя ли обойтись просто, без бумаг и четких планов? Неужели нельзя просто обсудить все, как соратники? Как братья, в конце концов? Нам нужно думать, как нам выживать, а не устраивать склок.
- Но дело с Пентаграмматиком? – угрюмо спросил Никадем. – как там насчет расследования? Начато ли оно, продвигается ли, и что мы будет делать?
Белзамин резко поднялся со своего украшенного пятиконечными звездами кресла.
- Вы хотите что-то сказать? – печально думая о своем, спросил его Вальтер.
- Да. Я хочу сделать заявление.
- Прошу вас, - равнодушно брякнул лорд.
Белзамин сглотнул и поднял глаза. Его трясло.
- Я хочу сделать заявление о том, что я…покидаю вас...
- Хотите выйти? – участливо осведомился лорд.
- Нет. Совсем. Я очень долго обдумывал этот шаг, и теперь наконец, видя все, что происходит вокруг меня день ото дня, я решаю уйти из Инквизиции. Я забираю всех своих людей и ухожу, ухожу далеко. Ухожу куда-нибудь туда, где нет ничего. Нет ни рейдов, ни еретиков, ни магистров, ни Трибуналов, ни казней. Все это опротивело мне. Я больше не могу терпеть.
Кселас поднялся на ноги и, тяжело бряцая стальными сапогами, подошел к Белзамину. Посмотрел ему в глаза.
- А как же вера? Правда? Честь, доблесть, человеческий род?
- Вера? – все больше распаляясь, прорычал Сигифер. – Вся, вся ваша вера – это ересь. Все то, во что вы верите, вы изобрели сами как безотказный инструмент для контроля за разумом человека и за его действиями. Все понятия, бездумно перечерченные вами из учебников по морали и священных книг, вы извратили и исказили до неузнаваемости, и это есть ваша религия! Ваша вера, которую вы так превозносите? Вся ваша вера – лишь повод для создания бесконечного круга смертей, порожденного вашим же воспаленным рассудком. Религия – бесконечный набор для пыток, бесконечная мастерская бездонного страха, помутняющего рассудок и извращающего все в человеке, так что он даже готов убить себе подобного ради какого-то там бога!
- Не богохульствуйте!
- Не останавливайте меня, безумные фанатики. Все вы знаете, что правда рождается как ересь. Ваш бог жалок и слаб, потому что он не может защитить даже самого себя. Дьявол, почему мы должны убивать его врагов своими руками, если он так всесилен? Где был ваш бог, когда его предавали? В стороне. Где был ваш бог, когда люди совершили грехопадение и умерли заживо, а во вратах Эдема был поставлен серафим с огненным мечом? В стороне. Он лишь отдал приказ. Где сейчас ваш бог, когда души людские захлестнуло зло, о существовании которого они даже не подозревают и которое до сих пор ищут в темных катакомбах? Где он был, когда убивали, разрывали на части, расстреливали наших братьев? Где он теперь, прямо сейчас – где его громы и молнии, стремящиеся прямо сейчас покарать меня, убить, уничтожить? Да и почему, в конец концов, мы так уверены, что наказание за хулу на это безвольное существо – смерть?
Это часть вашей веры, проклятые фанатики.
- Таланос – наш повелитель, - загремел Кселас, - он создал нас, и мощь его велика! Он мудр и руководит нами. Ты же, восставший против него колдун, изрыгаешь ересь!
- Ересь?! Да, Демигор вас всех побери, я говорю ересь, ибо для вас правда – это ересь, ложь – это правда, а казни, бесконечные пытки и стройные ряды костров или крестов – это банальность. Я не желаю больше никому служить. Я сам, я – сам для себя бог и господь, ибо я мыслю, я живу, я чувствую и не нуждаюсь в высоком обосновании своего существования! Я – правда! Единственная и неделимая, и когда я умру, то не попаду ни в Геенну, ни в Рай, а превращусь в прах, из которого и вышел, и все будет кончено. Я отрекаюсь от вас, проклятые лицемеры, коих я так долго пытался превратить в людей, и отрекаюсь от Таланоса! Я хочу всего лишь уйти. Дайте мне сделать этого, и не будет необходимости проливать кровь еще раз.
С этими словами Белзамин сорвал с груди свой инквизиторский серебряный крест и презрительно швырнул его под ноги Вальтеру.
Настала страшная тишина. Никто не шевелился и даже не дышал.
- Браво! – звенящим эхом сотряс купол и стены чей-то голос.
Собрание и сам Белзамин оглянулись и увидели медленно и торжественно выходившего к центру зала Верховного Инквизитора. Немногие видели его доселе, но и эти счастливцы увидели его преображенным. Где мудрое смирение, где тишина, где вечное сокрушение о своих грехах? Безумно изукрашенная фигура была почти объята пламенем, очи ее исторгали шквал темного огня, а извращенные украшения выглядели демонически, как будто что-то неуловимое поменялось в них, и ладные узоры превратились в сотни и тысячи молящих о помощи и застывших в безмолвном крике лиц.
- Браво, мой дорогой еретик! – снова возгласил живой доспех, разразившись дьявольским хохотом. – Как долго я ждал тебя, прежде чем наконец понял, что должен вырастить тебя сам! Я действительно говорил правду о том, что ты – особенный человек, которому уготована высокая цель. Сегодня ты ее достигнешь, хотя и не таким способом, которым ты мечтал.
- Я вижу, никто меня не понимает? Так и должно было быть. О, отец мой, как долго я готовился к этому и ждал этого момента! Что ж, я не могу и не желаю отказывать себе в удовольствии рассказать вам все. Все, что знаю я. Давным-давно, еще задолго до основания так называемой Священно Инквизиции, но уже после того, как сюда прибыли люди, несколько человек, увлекающихся магией и демонологическими книгами Темной Империи, организовались в небольшой, но таинственный культ, поставивший себе великую цель – отыскать архидьявола этого ареала, который по легенде был веками заключен в некий предмет или в живое существо. Имя этому жуткому демону было: Saighittaire. Долгое время они искали его, обуреваемые желанием повысить этим свое могущество до невообразимых размеров, пока наконец не обросли воистину огромным количеством последователей. Что-то мелькнуло в их головах, и они, управляемые прибывшими с Поверхности фанатиками, основали великую Священную Инквизицию. Лишь два человека знали, что архидьявол найден, но заключен столь надежно, что использовать его в своих целях или по крайней мере освободить было невозможно. Кроме того, это существо было по удачной ошибке принято за другое, которое оно давно вытеснило из своей темницы. Взгляды на дальнейшие планы у этих двух людей разошлись: один трусливо считал, что олицетворяемое Сагитером зло должно продолжать держать в узде, а другой понимал, что его нужно выпустить. Однако демоны такого могущества не могут физически находиться в этом мире, ибо от этого содрогается пространство и нарушается вселенское равновесие, которое свято блюдется даже силами тьмы. Вступив в Священную Инквизицию, этот человек долгие, кажущиеся бесконечными годы ждал того, кто был бы настолько горд, тщеславен и пропитан злом, что смог бы принять в себя дьявола и слиться с ним. И наконец он нашел его – того, кто обладал всеми талантами для того, чтобы неузнаваемо измениться и стать таким, каким должен был быть. Незаметно для него самого этот человек стал колдуном, вольнодумцем и лишенным веры глупцом. Он продвигался по службе, греясь в лаврах и наслаждаясь каждым новым продвижением – ведь он полагал, что он праведник, творит лишь добро и изменяет мир к лучшему. Умные слушатели уже понимают, что он ошибался. Зло настолько глубоко пустило в нем свои корни, что он уже управлялся ими, точно марионетка. Зло подобно растению: садовнику довольно лишь посадить семена, а вскоре появятся и ростки, а следом за ними – и пышные, роскошные цветы. Что является наилучшим удобрением для зла? Ненависть. Ненависть и безверие, а того и другого в нем было в достатке. С подачи вышестоящих он без малейших зазрений совести убивал, резал, потрошил, расстреливал, обвинял в ереси невинных и виноватых, не задумываясь о том, что даже они намного лучше его самого. Он уничтожал своих друзей, из тщеславия самовольно крошил врагов света, обвинял в вольнодумстве и предательстве своих братьев. Он с помощью черной магии жестоко убил того другого, кто хотел сдерживать зло Сагитера в узах. Другой был прав: наш герой не видел зла, не слышал его и не понимал. Он поддался всем моим искушениям, он поверил всему, что говорили о его восхитительной доблести, огромной честности и великой вере. Он играл со злом, клал ему в рот палец и шутил с ним, при этом думая, что он прав. Он был хорошей почвой для зла.
Неужели мои дорогие слушатели еще не угадали имена персонажей этой сказки? Тот, другой, который мечтал меня выпустить – Филипп Серахт. Вы не видели, что он демонолог и малефик? Вы не знали, что он колдун? Вы не сожгли и не распяли его? Вы не видели зла и не слышали его. Добро? Гельфард Сегептус – тот, кто заточил меня в подземелье тройной пентаграмматической печатью, тот, кто не выпускал меня на свет и держал в своем подземелье, заперев могучим заклинанием, совершил всего одну ошибку. Он думал, что наш главный герой поможет ему, станет реформатором, изменит Инквизицию к лучшему и избавит ее от моего пагубного влияния. Поэтому он укреплял его веру в себя, повышал в званиях и всячески поощрял. Зря, потому что ученик не преминул убить учителя при первом же удобном случае и всегда ненавидел его. И наконец, главный наш герой – Сигифер Белзамин, еретик и богохульник. Я надеюсь, вы уже это поняли.
- А ты? – еле слышно, заикаясь от страха, пробормотал Белзамин. - Кто тогда ты?
- Ты даже глупее, чем я думал, да это и неважно. Я – архидьявол Сагитер, друзья мои, заключенный в доспехе Верховного Инквизитора и вытеснивший душу старого фанатика Торквемады в ад, который ему был уготован давным-давно.
- А я? Кто же я? Господи, как же я запутался…
- А ты, снявший крест отступник – мое новое тело.
Изукрашенный доспех внезапно прогнулся в спине и рассыпался на части, дымясь и искря оборванными проводами. Белзамин дернулся, когда шквал багровой энергии, вырвавшейся из обломков, хлынул в его сторону, снося его, словно ветром и проникая во все его поры. Лорд хрипло взвыл и рухнул на спину ,катаясь по полу, будто одержимый. Его глаза взорвались фонтанами адского пламени, волосы моментально поседели, а изо лба, словно сливаясь из тлеющего и догорающего пепла, выросли два огромных изогнутых рога, пылающих по всей своей поверхности. Тело подпрыгнуло и вознеслось ввысь, когда из спинной пластины, горя в потоках чистой кипящей энергии, вырвались два огромных кожистых крыла.
Дикий вой медленно затих, тая смутным эхом в углах зала, и новая тварь, некогда бывшая Сигифером Белзамином, торжественно воздела шипастые руки вверх. Страшный мощный голос, от которого дрожали стены, разнесся по залу:
- Свершилось! – проговорил он. – Как долго я этого ждал! Как долго!
Чудовище разразилось демоническим хохотом и спикировало прямо в толпу инквизиторов Пентаграмматика, поспешно разбежавшихся при его приближении и выхвативших мечи.
- Возлюбленные! – вставая перед выстроившимися в центре толпы рыцарями Бафомета во весь свой рост, взревело существо. – Придите ко мне, проклятые, в огонь вечный, уготованным мне и ангелам моим!
Белзамин поднял руку, загоревшуюся темным пандемическим огнем, и паладины с воплем рухнули на колени в страшной клятве, когда изо лба каждого начали вырываться похожие выгнутые рога.
- Все вы, братья мои! – возгласило существо, протянув руки к воинам Пентаграмматика. – Вы давно продали мне свои души, приняв мой знак и отказавшись от своих лиц, не отступайте же и теперь! Идите на этих лицемеров и убейте их всех! Уничтожайте! Режьте, ведь вы так это любите!
С громким хохотом чудовище снова взмыло под купол, оттуда черными пламенными очами наблюдая, как его подопечные яростно ринулись на инквизиторов, превращая святой зал в арену кровавой братоубийственной бойни.
- Мартен! Мартен, черт тебя побери! Сайтен!
- Я слушаю, Лотас.
- Немедленно подходите к Новой Обители Святости! Возьмите с собой всех, кого сможете. Умоляю вас, спешите, бегите со всех ног.
- А в чем дело?
- Здесь творится такое, что лучше один раз увидеть, но справиться с этим мы сами не в состоянии. Я чудом вырвался из битвы.
- Что происходит?!
- Бегите, идиоты!
Расшвыривая нападавших своим огромным молотом, Вальтер Кселас отчаянно пробивался к тому месту, где бился Белзамин, рубивший своим Мучителем Душ одного охотника за другим. Размозжив череп очередного колдуна в маске, лорд вышел прямо на Сигифера, который со зловещим хохотом отшвыривал сапогом нанизанного на меч воина.
- Мой добрый лорд Кселас! – вскричала тварь, останавливаясь. – Вот и вы уже идете на меня. Наверное, надеетесь убить? Кивните, если я угадал.
- Ты не ведаешь, что творишь, несчастный еретик, - прорычал Вальтер, занося молот для сокрушающего удара.
Белзамин легко сбивает его с ног сильным ударом крыла, и лорд отлетает к центру зала. Страшное создание снова взлетает и, выставив перед собой меч, пикирует вниз. Кселас отступает в сторону, и его орудие с размаху врезается в треснувшую кирасу Сигифера так, что слышен треск ломаемых ребер.
Меч твари проносится над головой противника, потом блокируется рукоятью молота, но третий удар настигает цель и лорд падает с отсеченной кистью.
- Господь Таланос, - в лихорадке шепчет он, - докажи мне, что ты есть! Сравняй меня силой с этим демоном, помоги мне в час скорби!
- Ты не знаешь, о чем молишься, - холодно искривились губы Белзамина в улыбке архидьявола Сагитера.
- Прошу тебя, помоги, - быстро отползая в сторону, молится Кселас. – Таланос, ответь мне! Докажи ,что слова этого еретика о твоем безразличии к нам – гнусная ложь!
И Таланос ответил ему.
Вальтер Кселас страшно закричал, когда почувствовал ужасную боль в своей спине, из которой через мгновение, раздирая плоть, вылезли два окровавленных ангельских крыла. Вся голова человека исчезла в волне света, хлынувшего из глаз, и вскоре под потолок, туда, где уже парил демон, поднялся настоящий ангел – огромное, лишенное ног существо в длинном белом балахоне с огромными перьевыми крыльями и темным провалом белоснежного капюшона вместо лица. Облаченная в невообразимых размеров серебряную рукавицу рука сжимала массивный длинный меч, блиставший божественной энергией. Оторванные, деформированные ноги и голова человека, в которого вселилось высшее создание, остались окровавленными лежать на полу.
- Я тот, кто послан Господом Тетраграмматоном, чтобы уничтожить тебя, зло Демигора, - прогремел ангел на человеческом языке, вздымая свое оружие.
Демон ответил ему лишь очередным взрывом чудовищного смеха.
Когда архидьявол поставил сапог на потускневшую кирасу создания света и выдернул из его капюшона Мучитель Душ, все уже было почти кончено. Остатки лояльных воинов еще пытались сопротивляться, отступив к аналою, но предатели уже теснили их, яростно воя. Где-то в их гуще неистово вращал своими саблями Идорат. Другая часть инквизиторов выбежала из здания и пытались обороняться на входе, еще не до конца оставив призрачную надежду победить.
В ряды еретиков с грохотом врезалась шаровая молния, раскидавшая около дюжины людей и двух сжегшая до обугленного скелета. Следом за ней в толпу падших охотников ворвался размахивающий своим священным бастардом Дамикор, потом – испепеляющий врагов мощными огненными амулетами Мартен.
В освободившийся проход, усеянный трупами, прошел Альберт Вар Тревис, с ужасом глядящий на воцарившийся в зале хаос и огромное пурпурное существо, величественно висящее под куполом.
- Франк! – заорало оно, спускаясь вниз и вставая в центре помещения. – Тебя я не ждал, дорогой мой любитель правды, нашедший ее. Но я рад возможности убить тебя.
- Кем ты стал, Сигифер? – тихо прошептал носферату, вынимая из ножен Брата Боли и выставляя его перед собой.
- Сигифер? – переспросил демон, издевательски задумавшись. – Да, так меня звали когда-то. Я стал богом и дьяволом в одном лице. Я стал высшим существом, повелителем всего сущего, всесильным мастером стихий и могущественнейшим колдуном, которого когда-либо видела вселенная!
- Не обманывай себя. Ты стал чудовищем.
- Ты – не судья мне, вампир.
- Я – не судья тебе, бес. Я – лишь исполняющий чужой приговор палач.
Объятая поистине демонической яростью, тварь ринулась на носферату с выставленным вперед мечом, намереваясь пронзить его одним точным ударом. Он действительно попал туда, куда хотел – но Вар Тревиса здесь уже не было.
Демон вращался вокруг своей оси, отражая внезапные и неожиданные удары, сыплющиеся на него со всех сторон. Вампир намеренно изматывал врага, появляясь рядом, нанося удар и снова исчезая в облаке серого, разъедающего глаза дыма. Мучитель Душ просвистел рядом с ним, и Белзамин, видя, как разворачивается, подпрыгивая на одной ноге, некромант, готовится блокировать выпад, но в тот миг, когда Брат Боли готов был уже схлестнуться с дьявольским оружием, Альберт исчезает и появляется сзади, с тем чтобы нанести Сигиферу страшный удар, отсекающий ему крыло.
Вампир снова исчезает, туман несется прочь, и, вдруг появившись в отдалении, с нечеловеческой скоростью несется на демона, занеся меч.
И Брат Боли со страшным скрежетом обрушивается на поднятый Мучитель Душ.
- Я непобедим! – заорал дьявол, приближая чужое оскаленное лицу к уху Вар Тревиса. – Я – бог и господь во тьме! Я – князь мира сего и хозяин душ! Я – Астарот, Веельзевул и Люцифер, Демигор, Сагитер и Мефистофель! Я – Сигифер Белзамин. Я – все они и никто из них. Я – Белзетер.
- Будем знакомы, - прошипел вампир, необыкновенным усилием пытаясь держать блок и отстраняясь от нависшего над ним демона. – Ты непобедим? Так говорили многие, и все они были побеждены.
Брат Боли выскальзывает из будто сплетенных клинков, и Вар Тревис, ловко проскальзывая под локтем твари, отсекает ей второе крыло. Струя крови вырывается из изуродованного обрубка, и ужасный визг существа оглушает носферату, заставляя его выронить меч и зажать уши руками в жалких попытках спастись от этого сокрушающего уши и рвущего реальность звука. Злобно и мстительно усмехнувшийся Белзамин резко закрывает неестественно вытянувшийся рот, оборачивается и заносит над упавшим на колени Альбертом свое демоническое, засиявшее розовым всполохом орудие.
И кончик длинного бастарда со скрежетом выходит у него из кирасы. Следом за выпадом следует могучий удар двумя стальными перчатками по голове. Деформированное демонское существо обмякло, покачнулось и рухнуло на пол.
- На мертвецов не действует инфразвук, - прокаркал Дамикор, выдергивая меч из спины чудовища и собираясь ударить снова.
- Не смейте! – крикнул Вар Тревис, хватая его за руку. – Он одержим; в случае его смерти дьявол вырвется на свободу и вселится в кого-нибудь еще. Он нужен нам живым.
К ним подбежали вооруженные окровавленными мечами Сахтер и Никадем, оставившие своих воинов сражаться с еретиками и заметившие поражение полудемона.
- Мы не можем его убить? – походя осведомился Рафаэль, со свистом втягивая в севшие легкие воздух.
- Нет.
- Привяжем его к кресту, - указал Агер на возвышавшуюся рядом с аналоем фигурную изукрашенную скульптуру. – Оставим их всех здесь. Замуруем.
- Чем?
- Тем же, чем подобную операции проделывали с Демигором и Сепхерофтом – заклинаниями. Чарами. У нас еще остались капелланы…
- К делу! Он в любой момент может очнуться.
Вращая мечом, Дамикор прорубил инквизиторам путь ко кресту, расшвыряв в разные стороны изорванные куски человеческих тел, еще размахивавшие секирами в своей дикой ярости, и Сигифер был поднят и прислонен к золотой статуе.
- Веревка? – отчаянно закричал Никадем, придерживая тело демона плечом.
- Цепи, - Сахтер указал на висящие на оных знаменны, окровавленные по низу и развевающиеся на ветру.
Агер быстро прикрутил руки Белзамина к скульптуре, затянув цепи так, что затрещали наручи, и закрепил каждую небольшим метательным ножом, вонзив ее между костей. От внезапной и резкой боли тварь очнулась, безумными глазами оглядела окружающих. Казалось, она впервые поняла, что происходит, и преисполненными страха глазами смотрела на приковывающих ее братьев.
- Пожалуйста, - мучительно дрогнул почти детский голос Сигифера Белзамина, - пожалуйста, отпустите меня, дайте мне уйти…умоляю вас. Умоляю! Прошу…
- Хитрит, гадина, - с ненавистью пробормотал Никадем, быстро оборачивая толстую шипастую цепь вокруг вяло подрагивающих ног чудовища.
- Нет, не хитрит, - тихо сказал Вар Тревис, вдруг увидевший в этих просящих и наполненных слезами отчаяния глазах старого Сигифера – своего друга, того, кем он был раньше. – Не хитрит. Дьявол еще не окончательно поработил его личность, и она пытается прорываться сквозь одержимость. Но и отпустить мы его не может.
Прости, друг. Прости нас, но это единственный выход. Прости нас за то, что мы впустили это в тебя, за то, что ты стал таким…прими нашу исповедь и прощай. Прощай навсегда, друг. Я буду помнить тебя человеком.
- Не время для сантиментов! – заорал Агер. – Капелланы, ко мне, готовьте ваши проклятые чары, мы отступаем! Все, верные Таланосу: отходим, заклинаю вас!
- Прости, - последний раз шепнул Альберт, проведя пальцами по окровавленной ладони распятого на цепях и кинжалах еретика.
Ему показалось, что Сигифер еле заметно кивнул.
Все предатели, казалось, внезапно поняли, почему лоялисты начали отступление, ради чего и зачем, и грязным, смешанным потоком рванулись ко громадным вратам зала. Вставшие там воины напряженно ожидали бегущих спереди всех магистров и нескольких верных Таланосу инквизиторов.
Когда все оставшиеся выбежали из жаркого от льющейся и пролитой крови помещения, двери начали медленно затворяться – на них с двух сторон давили самые дюжие воины. Остальные, во главе с паладином и Вар Тревисом нерушимой стеной встали в проеме, чтобы не пропустить ни одного еретика.
Где-то спереди, на закопченным диком лице мелькнули умоляющие глаза Кристин, уже почти пробившейся вперед. Дамикор схватил ее и отшвырнул в сторону.
- Оставайся со своим господином, ведьма! – прорычал он, давя плечом и рубя окружающих.
Увидев магистра Мальтера, отчаянно возвышавшегося над толпой, страшного и мертвецки бледного, Альберт отошел в сторону, и пораженный неожиданной помощью Роберт проскользнул сквозь ревущую толпу к желанному спасению, тяжело дыша.
- Что вы делаете? – крикнул Дамикор, ожидая, когда створки ворот сойдутся так близко, чтобы он остался последним, выбравшимся из страшной и кровавой давки.
Альберт заглянул в бледные безумные очи Прядильщика Снов, выдвинул из рукава «Химеру» и, не говоря ни слова, прострелил ему голову. Труп ничком рухнул на холодный камень.
- Он – единственный здесь, кто заслужил не знать, что он сотворил, - размеренно проговорил вампир, с печалью глядя на расползающуюся по полу кровавую лужу.
- Это я! Серахт! Френсис! – раздался вдруг громкий, сдавленный голос.
Альберт обернулся и увидел сказавшего это молодого человека с длинной кучерявой бородой медного оттенка и горящими голубыми глазами.
- Не лги, еретик. Серахт – старик.
- Это я! – крикнул мужчина, бешено раздирая локтями толпу. Вар Тревис вещим взором носферату заглянул в его глаза и моментально узнал их.
- Дамикор, пропусти.
Створки врат с громким скрежетом захлопнулись, пропустив лишь Серахта, и к ним мгновенно подбежали три капеллана, уже подготовленные к тому, чтобы намертво сварить их огнем и вонзившие в землю золотые посохи, увенчанные крестами. Голубая молния скользнула по их вершинам, и сверкающий луч ринулся в проем, из которого сразу же хлынул дым, мерзкий запах свариваемого металла и чья-то кровь.
Другая группа священных колдунов уже нарисовала большой каббалистический круг перед Золотыми Воротами, готовясь запереть заключенное в Новой Обители зло навсегда, так же, как было заперто зло Демигора и Сепхерофта. Стоило последним инквизиторам и магистрам, за которыми бежали Сайтен, Дамикор и запачканный сажей Мартен, вырваться на свободу, как на вратах двойной треугольник засветился и загорелся, проплавляя сталь и золото насквозь. Непонятные слова древних чар крошили тишину на мелкие осколки, капелланы воздевали руки к небу, и через мгновение, сверкнул в заряженном воздухе электрической вспышкой, над Обителью раскинулась переливающаяся магическая решетка, простирающаяся до самого потолка подземелья и навсегда заточавшая Белзамина и его еретиков в помертвевшей и потускневшей цитадели.
Последнее, что можно было услышать, был вопль архидьявола Белзетера – страстный, дикий и безумно визжащий, причудливо сплетающийся с хриплым воплем человеческого ужаса.
- Что же будет теперь? – спросил Вар Тревис у Сахтера.
Тот печально помял в руках некогда белую шляпу, и через миг со злостью отбросил ее в сторону. Ледяной ветер подхватил ее и опрокинул в темные воды Холодного Озера, по которому она и поплыла, точно блин.
- Все, кто остались с нами, вернутся в старую Обитель и попытаются ее восстановить. Из лордов, если не считать…остался в живых только я, и я возглавлю всех верных Таланосу людей.
- Присоединяйтесь ко мне, - предложил Вар Тревис. – Вместе с примкнувшим к нам Бетрадумом мы сможем выжить.
Рафаэль грустно улыбнулся и положил руку на плечо Никадему, словно боясь, что у него подкосятся ноги и он упадет.
- Нет, вампир. Мы – все еще Священная Инквизиция; мы дали присягу и мы будем держать ее. Сегодняшние события послужат для нас хорошим уроком – теперь мы хотя бы имеем представление о том, что такое зло. Архидьявол, сам того не желая, открыл нам истину, за которой мы так долго гонялись: зло не в катакомбах, а в душах. Мы сложим оружие и продолжим битву с ним. Но уже по другому.
- Ты молодец, Сайтен, - неожиданно серьезно сказал Агер. – Ты спас нас. Ты спас нашу веру и наши души. Мы перед тобой в неоплатном долгу.
И суровый магистр смело протянул некроманту ладонь.
- Но я же еретик? – усмехнулся тот. – Вы провозгласили мой поступок ересью. Неужели вы отказываетесь от своих слов?
- Мы не отказываемся. Мы их переосмысливаем. В твоей ереси родилась истина, о которой и говорил сегодня демон. В этом безумном бунте ее не было и быть не могло. А истина проста – это вера и дружба. Больше ничего не надо. Даю тебе слово Никадема, что пока у власти стоим мы, тебя и твоих людей не тронут и пальцем.
Вампир пожал руку магистра, и почувствовал, как в наполненном кровью, ненавистью и огнем мире родилась еще одна маленькая, ничтожная, но такая нужная миру истина.
- Магистр Серахт, - участливо приветствовал Вар Тревис цветущего молодого бородача, чуть ли не подпрыгивающего и не бегающего кругами о внезапного осознания собственной молодости. – Вы можете объяснить мне, что произошло?
- Он тянул из меня силы, - насупившись, ответил тот. – Я думаю так. Он многие годы тянул из меня жизнь здоровье, как и раньше тянул из лорда Сегептуса, вынужденного заключить свое тело в технологическую броню. Все это после того, как он высосал всю душу Торквемады. А может, оно и к лучшему? Много ли людей могут сказать о себе: когда я был стариком! Гораздо приятнее почувствовать молодость вместо старости, чем наоборот. Правда?
- Правда, - улыбнулся вампир. – Еще одна правда. Вы останетесь в Инквизиции?
- Пожалуй. Приятно будет взглянуть на все новыми глазами.
- Дамикор, Мартен, - позвал обоих Вар Тревис. – Идемте со мной. У нас еще очень много дел. Сегодня, после дня Второй Ереси, которую, по контрасту с нашей, назовут Ересью Еретиков, мы все еще живы, молоды и здоровы. Мы будем жить вечно, и память о нас будет жить в веках и, может быть, когда-нибудь будет даже выгравирована на скале жизни в какой-нибудь рукописи. Которая будет называть, скажем… «Две Ереси».
И тогда люди поймут нас, и скажут, что мы были велики, каждый по своему, и приведут нас в пример своим детям как святых.
Я рад, что все это закончилось. Что все это закончилось именно так.
- Что ж, конец и Богу слава! – добродушно засмеялся Мартен, и все трое – святой лич - паладин, вампир-инквизитор и колдун, направились к своему новому дому и к своим новым братьям.
Epilogue. Anno Deimighore 2140.
« И две силы сражались за дом сей
Одному Господом дана была власть
И та смерть, что косила расы, сжалилась над ним.
Другой пытался сам взять власть
И думал, что взял; и Темные Боги покровительствовали ему.
И умер душой; и похоронили его.
Ответьте же, мудрецы:
Кто же из двоих мог называться человеком?»
Книга Пророков Сигора 13:32
Здравствуйте еще раз. Не опять, как говорится, а снова. Отгремели кимвалы, на мелкие части разбиты тарелки, что предвещает счастье. Нет, не те тарелки. Да, эти. Уберите. Отзвучали, говорю, трубы и тимпаны. Исчерпывающе описаны мной и внимательнейшим образом изучены вами легендарные события двух ересей, вера в Таланоса лежит в лазарете и задыхается, а Темные Боги, которые и богами – то не являются, торжествуют и продолжают яростную борьбу за души людские.
Разрешите попросить? Да? Нет, не еды и не чаю. Я сыт, благодарю вас, а когда рапсод сыт – и слушателю легче, что общеизвестно. Я прошу вас не воспринимать мой краткий рассказ слишком прямолинейно – дескать, ишь – заврался старик, взыграли в нем старые страсти, и рассказывает он вам кошмарики на ночь. Битвы описывает кровавые, азартно глядя на лица окружающих, повествует о том, как текут мозги и костные жидкости…ладно, перестал. Заврался, конечно, как не завраться, но, глядишь, и есть в моих словах какая-то правда. Сермяжная, домотканая, кондовая, еще какая – неизвестно. Да только как предсказывали, так и вышло.
В тот год, названный впоследствии Anno Deimighore 2140, ибо в нем сам Князь Тьмы повелевал душами людей, с треском пала Священная Инквизиция. Не вполне пала, конечно: какие-то жалкие обрывки некогда могучей военной машины Таланоса остались на Акнарте, но и те напрочь растеряли свою былую прыть и больше никого не трогали. Что парадоксально, никто не трогал и их, ибо кто пришел с мечом, тот никуда не уйдет, а останется, но уже без меча. На Акнарте все осталось по-прежнему. Вспышки национализмы, кресты, костры – все это святое, ото всего этого никуда не деться. Нечисть вдохновенно истребляла сама себя, дентрады истребляли нечисть, росла Мандорра, заполоняя своим вулканической мощью все новые пространства.
Все было нормально. Новая жизнь, которой ждали люди по прибытии на планету, не получилось. Кончили они хоть и не так, как Темная Империя, но и не сказать чтобы много лучше или хоть немного совершенней. Люди остались и оставались людьми, по крайней мере снаружи. Ложь, фанатизм и междоусобицы правили их умами, и, знаете ли, хорошо! Хорошо, потому что если бы вдруг они исчезли, людей уже нельзя было бы называть людьми.
Эх, друзья! Что ж, до свидания и всех благ. По правде сказать, это всего лишь одна из тысяч историй, которые я мог бы рассказать об Акнарте, этой дивной планете, об этом превратившимся в Ад Рае. Почему, спросите, я знаю о ней так много? Потому что я сам, я вырастил всю ее душу, я дал жизнь тому, что питает ее и что заменило на ней любовь. Кто знает, может быть, с любовью-то – высокой, доброй – она бы и изменилась, да только со мной она оставалась такой же, как и была – нормальной.
Как имя мне, спрашиваете? А имя мне – Виноградарь Ненависти. Сорви – томи – забрось – дай забродить. Вот и весь секрет моего мастерства.
Glossary
Аданот – номинальная столица высших эльфов, находящаяся в центре радиоактивной пустыни на поверхности. На самом деле город окружен километрами колючей проволоки и медленно вымирает, управляется Высшим Кругом друидов и военными высших эльфов. Терпит постоянные нападения дентрадов из Мандорры.
Акнарта – человеческая транскрипция эльфийского Arnarhte - зеленая планета с ярким магическим фоном и оригинальной структурой ядра, населенная эльфами, гномами и дентрадами, а также другими существами магического происхождения. Долгое время была не тронута людьми, впервые изучена учеными Раннего, а затем и Позднего Рейда. Впоследствии почти удачно колонизирована людьми с Земли, принятыми в штыки, это время получило название Великого Переселения. В то же время единственный материк планеты был почти полностью выжжен ядерными ударами (за исключением крайней северной части). Считается, что Акнарта находится ближе к духовному миру и через нее могут непосредственно воздействовать высшие силы.
Антимаги – тайный рыцарский орден, формально находящийся в ведении Хант Бетрадум Священной Инквизиции, также – название его паладинов. Воины организации отличаются магическими способностями, отличаются использованием амулетов и аур отрицания для нейтрализации вражеских магов. Орден очень мал, в его состав входит около ста человек, недостающие проходят тщательный отбор. Возглавляется тремя братьями-капитанами, но официально главой капитула является лорд Бетрадум.
Астамат, Израэль – инквизитор Хант Бетрадум, один из немногих, выживших со времен ее основания. Бывший военный низкого офицерского ранга. Согласно общественному мнению – фанатик, в сане не повышается принципиально. Почти всегда называется по фамилии.
Астат, Люциан – бывший ученый Раннего Рейда, глава некромантов «Кровавой Мессы», чернокнижник. Официальная пропаганда Священной Инквизиции называет этого человека выродком, колдуном и еретиком, заслуживающим смерти.
Бафомет – легендарный персонаж; его существование часто ставится под сомнение. В демонологии Темной Империи древний ангел, которому вручили ключи от узилища Демигора и дали власть за грехи живых существ выпускать из Ада бесов и демонов. Составил «кодекс» для демонов, в котором указывались их права по отношению к людям и прочим живым тварям. На небе не удержался, возжелав еще большей власти, и был превращен в человека, позже стал дьяволопоклонником и богохульником, после смерти попал в Пандемониум. Также этим именем иногда называют самого Демигор – дьявола.
Бестиариум – написанная вампирами Бруданешта и впоследствии перенятая Священной Инквизицией книга под названием «Bestyarium», содержащая исчерпывающие сведения о населяющих Акнарту существах, расах и чудовищах. Инквизиторы считают ее своим изобретением, в их версию книги добавлена недостающая идеологическая подоплека.
Белзамин, Сигифер – магистр Хант Андидум Священной Инквизиции, бывший военный среднего ранга. Вторгся на Акнарту вместе с основной массой людей во время Великого Переселения, спустился на Первый Ярус уже после основания своей организации, долгое
время жил в Ланкаресе. В Трибунале он придерживается реформаторской позиции.
Брат Боли – легендарный меч, вампирская реликвия, согласно преданию, являлся символом власти их королей. Артефакт, зачарованный огромным количеством сильных заклинаний, например, способностью красть у раненного жизнь или причинять ему страшную боль, но многие не разгаданы до сих пор. Происхождение неизвестно.
Бруданешт – вампирский город в глубине Залов Сепхерофта. Ранее был обычным городом высших эльфов, но за грехи его обитателей провалился под землю, по всей видимости, уже после Темной Империи, или одновременно с ней. Так или иначе, долгое время существовал рядом с ней и выжил после сражения Сепхерофта с небесным воинством. Единственный очаг культуры вампиров на Акнарте.
Вампир – не вполне живое и не вполне мертвое создание, которому для выживания необходимо потреблять концентрированную жизненную энергию, например, в виде крови. Известны с древнейших времен, являются или одной из форм высшей нежити, или особой формой одержимости. Раса стала считаться полностью сформированной из разных видов эльфов после ухода Элвиарона Дашара, второго короля вампиров. Главный центр культуры вампиров – город Бруданешт.
Вантен – фамилия неизвестна, охотник из Хант Андидум Священной Инквизиции, служит под началом Сигифера Белзамина. Брат охотника Тайлера, несдержан на язык.
Вантер Сет – легендарный король вампиров, в прошлом высший эльф. Был высшим друидом Бруданешта, а когда город провалился под землю, организовал превращение всего его населения в бессмертную нежить, понимая, что иначе в осколках Темной Империи, позднее ставших Залами Сепхерофта, выжить не удастся. Со своим народом пробыл недолго, и вскоре сошел с ума и отправился на Второй Ярус. Ходят слухи о том, что он жив и по сей день.
Великая Матерь – в демонологии Темной Империи – демон женского пола, давший жизнь расе гномов. Считается дочерью архидьявола Сагитера или другим его наименованием.
Великое Переселение – период около 2131-2132 годов, когда человеческие армии вторгались на Акнарту и терпели неудачу; именно в это время сюда переселилось большинство людского населения планеты.
Веллер – фамилия неизвестна, начальник Стражей Смерти «Кровавой Мессы».
Верховный Инквизитор – легендарный основатель Священной Инквизиции. Считается, что это камень души Томаса Торквемады, помещенный в чудовищный доспех-машину и поэтому обретший жизнь. Является номинальной фигурой, его существование многими ставится под сомнение, однако об его волшебном убежище, якобы находящимся в Обители Святости или под ним, ходят легенды.
Второй Ярус – плохо освоенная система пещер под Первым Ярусом, где обитает в основном нежить и дентрады. Если тут и есть поселения, то только лагеря при шахтах, управляемые проклятыми эльфами или гномами. Второй Ярус в большей своей части является «терра инкогнита», но ходят слухи о появлении там могущественных демонов. Также традиционно считается, что здесь заточен Имперский Легион Огненных Рук во главе со своим трибуном – Пиромантом. Также существуют легенды, что где-то в катакомбах Второго Яруса до сих пор обитает один из двух легендарных прародителей вампиров – Вантер Сет. Спуска на этот уровень подземелий не существует, а эльфы и гномы пробиваются сюда с помощью глубоких шахт.
Высшие Эльфы – одна из двух наиболее распространенных человеческих рас Акнарты. Высоки, бледны, отличаются вытянутыми раковинами ушей и отсутствием клыков. Государство высших эльфов, свято почитающее природу и возглавляемое Высшим Кругом друидов, располагается на поверхности (столицей номинально считается Аданот) и некогда сотрудничало с Темной Империей в их войне с дентрадами. Раса сильно пострадала во времена Великого Переселения от ядерных ударов, была полностью милитаризована и в настоящее время любовью к людям не отличается.
Высший Круг – или Высший Круг Друидов – правительство государства высших эльфов, магическая элита колдунов сил природы. В основном его члены рассеяны по городам, но иногда организовывают встречи в Аданоте.
Гномы – одна из двух наиболее распространенных нечеловеческих рас Акнарты. Коренастые и бородатые гуманоиды, обитающие с основном на Первом Ярусе и занимающиеся добычей полезных ископаемых. Их города являются важнейшими экономическими центрами, также ими изготовляются монеты, имеющие хождение на Поверхности и на Первом Ярусе. Традиционной религией для них является поклонение Матери – Земле, иногда – в искаженных формах.
Группа «ЭКО» - фракция высших эльфов (Эльфийское Коммунистическое Общество), придерживающаяся коммунистической идеологии и часто вступающая в конфликты с Высшим Кругом Друидов. Известна жесткой иерархической структурой, крайним национализмом и использованием огнестрельного оружия. Свято чтут и защищают природу с помощью бесконечных казней ее осквернителей, кем является любой не – эльф или даже не член фракции.
Гуль – одна из форм низшей нежити, худое ловкое создание, обладает способностью лазить по стенам. Предпочитает скрытную тактику боя.
Гхаст – одна из форм низшей нежити, огромных размеров вурдалак с развитыми челюстями и длинными руками, мутирует после смерти в основном из людей или дентрадов. Искусственно выведен некромантами.
Гхоул – одна из форм низшей нежити, полупризрачное левитирующее создание. Иногда обладают зачатками магических способностей. Выглядят как парящие над землей прозрачные скелеты.
Дамикор – паладин из Ордена Таланоса, в звании Серебряного Всадника. Текущий представитель организации в Священной Инквизиции, работает с Хант Андидум.
Дантурес, Вегель – один из трех братьев-капитанов ордена Антимагов; почти легендарный воин-колдун, о жестокости которого ходит множество слухов.
Дель-Марон – город-государство проклятых эльфов на Поверхности. Никто из людей никогда не видел Дель-Марон, но существует легенда о том, что город находится глубоко в горах, и во избежание обвалов закрыт магическим призрачным куполом.
Демигор – упрощенная транскрипция имени Deimighore (Deimi Ghore – Бог Наполовину), употребляемая в основном людьми. В демонологии Темной Империи Демигор – верховный падший ангел, который предал Создателя на заре веков вместе с частью его
воинства, ставшего демонами и заточенного вместе со своим повелителем в Пандемониум или Ад архистратигом Господним Сантумом. Соответствует аналогичному персонажу в человеческой культуре, называемому дьяволом или сатаной. Первоначально имя использовалось в Темной Империи, позднее – проклятыми эльфами и гномами, от которых и попало в обращение людей, прочно в нем укоренившись. Впрочем, в Священной Инквизиции считается, что упоминание данного имени навлекает беду, и поэтому на такую дерзость идут редко.
Дентрады – демоны, внешним строением напоминают людей. Термин имеет вампирское происхождение и в буквальном переводе означает «полудемон» (Denthradium). Бесполы, выходят из Темных Порталов, странным образов вырастающих из-под земли в самых неожиданных местах и ведущих в Мандорру – место, которое считается прямой проекцией Ада на Акнарту. Дентрады высоки, краснокожи, рогаты, отличаются желтыми глазами и острыми клыками. В большинстве своем нецивилизованны, живут кланами около своих порталов, но бывают и исключения, когда дентрад входит в общество другой расы и спокойно там уживается.
Дикиан – фамилия неизвестна, инквизитор Хант Анклинус Священной Инквизиции.
Залы Сепхерофта – вытянутый многокилометровый комплекс залов, катакомб и гробниц, находящийся на востоке Первого Яруса и названный в честь трибуна Легиона Черных Душ, якобы здесь захороненного. Являются частью наследия Темной Империи, сформировались уже после ее падения. Ранее, вероятно, представляли собой огромный город, теперь пустынны и наполнены нежитью. Согласно древним рукописям, где-то в Залах находится мавзолей проклятого Легиона Черных Душ, закрытое могущественным заклинанием, однако есть версии и о трех способах отворить их. Залы Сепхерофта традиционно представляли интерес для некромантов и магов смерти; именно для их изучения древние колдуны проклятых эльфов спустились под землю. До сих пор не исследованы полностью.
Зебракт – город гномов на Первом Ярусе, экономический центр всего уровня.
Зомби – одна из наиболее распространенных форм низшей нежити, поднятые темным колдовством трупы. Медлительны, слабы и легко уничтожаются, но в катакомбах встречаются в огромных количествах.
Идорат, Кристин – сестра Селека Идората, член Священной Инквизиции в сане охотника, бывшая рядовая по контракту, долгое время находилась в своей организации тайно, выдавая себя за мужчину.
Идорат, Селек – магистр Хант Анклинус Священной Инквизиции, бывший военный, рядовой. Молод, вошел в состав Трибунала в результате поиска компромисса. Названый брат Роберта Мальтера, вместе с которым он и присоединился к Священной Инквизиции. Брат Кристин Идорат.
Император – некогда верховный правитель Темной Империи, предательски убитый Сепхерофтом.
Имперские Жнецы – название одного из трех Имперских Легионов, возглавлялся Каброзеном. Легион выполнял полицейскую и охранительную функции, беспощадно карая восстания против Императора. С помощью ритуала отказались от своих тел, превратившись в живые доспехи, наполненные душами; все воины Легиона обладают способностями пророков и предсказателей. Заточены вместе со своим господином на юге Первого Яруса.
Имперские Легионы – обобщенное название трех Легионов элитной армии Темной Империи – Черных Душ, Имперских Жнецов и Огненных Рук.
Каброзен – легендарный трибун Легиона Имперских Жнецов, величайший оракул, когда либо живший на Акнарте. Во время падения Темной Империи, предвидя, в каких тварей превратятся его воины, если останутся живы, с помощью ритуала извлек их души из тел и заточил в герметичные магические доспехи, подобную операцию прошел и сам. После поражения Сепхерофта добровольно дал себя захоронить в где-то на юге Первого Яруса.
Карн, Мартен – бывший ученый Позднего Рейда наряду с Франком Сайтеном. Некромант «Кровавой Мессы».
Книга Пророков Сигора – древний фолиант неизвестного составителя; по сути – огромный сборник пророчеств. Официально признается Священной Инквизицией как одна из книг Священного Писания.
Контролер – в демонологии Темной Империи – демон высшего ранга, способный контролировать мертвые и живые тела; полностью разумен. Для его призыва требуются огромные усилия.
Крематор – в демонологии Темной Империи – демон среднего ранга, принят как переходный элемент от низших демонов до высших. Сам Крематор чаще всего вселяется в людей; одержимые им получают огромные разрушительные способности в виде призыва огня в огромных количествах, способных уничтожить целый город. Однако такое оружие крайне непостоянно, и одержимые могут навредить своему хозяину, и посему демонологами используются редко.
Кристас, Даниэль – высший инквизитор Хант Анклинус, начальник госпиталя в Обители Святости.
«Кровавая Месса» - секта некромантов и одновременно название ее штаба-притона в Трэль-Талосе, хотя во втором значении данное сочетание слов употребляется чаще. Штаб является открытым помещением, в которое может прийти каждый, кто выяснит его местоположение. Посетители в основном являются бывшими учеными, нейтральными магами и людьми, не желающими признавать всеобщую власть Священной Инквизиции и подчиняться ей. В самой Инквизиции «Кровавая Месса» считается отвратительным местом, населенном дьяволопоклонниками и отбросами. Организационная часть секты включает в себя войска Стражей Смерти. Хозяином притона и бессменным главой некромантов является Люциан Астат.
Кселас, Вальтер – лорд Хант Анклинус Священной Инквизиции, считается одним из ее основателей. Бывший военный высокого ранга.
Культ Смерти – в общем – религиозная организация, поклоняющаяся Смерти как божеству; на Акнарте чаще всего – Тордаму. В частности – название организации в Трэль-Талосе, управляемой Джеральдом Санквинусом. Имеет место мнение о всестороннем его сотрудничестве с «Кровавой Мессой», но доказательств этому не найдено.
Лич – высшая форма нежити, восставшие мертвых эльфийские маги, покоившиеся в волшебных зиккуратах. Обитают в основном в Некрополях на Поверхности, подняты странной смесью чар и радиации. Обладают огромными магическими способностями, намного превышающими возможности любого живого существа, ибо многое из их боевого арсенала было давно забыто даже старейшими эльфийскими друидами. Считаются бессмертными, но бой с личем никогда еще не был закончен не в его пользу.
Мальтер, Роберт – магистр Хант Андидум Священной Инквизиции, бывший армейский священник, прибывший на Акнарту во время Великого переселения. Названый брат Селека Идората.
Мандорра – вулканическая область на юге материка Населена в основном дентрадами; по всей ее территории открыто огромное количество Темных Порталов. Считается оплотом полудемонов на всей Акнарте, откуда они и посылают свои орды в центр материка.
Маргот – человеческий город, расположен западнее Обители Святости. Главный оплот людей на Первом Ярусе.
Маркос – торговец - дентрад из числа цивилизованных полудемонов; известен как вездесущий контрабандист и нарушитель всех, какие существуют, законов.
Милорат – старейший из живущих в Бруданеште вампиров, бывший высший эльф, помнящий времена Темной Империи.
Модест – некромант «Кровавой Мессы», прошлое неизвестно; скользкий тип, постоянно ускользающий от рук Инквизиции.
Мучитель Душ – великая темная реликвия, разумный меч. Согласно легенде, когда-то им владел сам Бафомет еще в те времена, когда был ангелом. Когда его владелец стал дьяволопоклонником - человеком, клинок тоже изменился и был оставлен им на Земле после его смерти. Много раз менял владельцев, так как имел способность уничтожать их самостоятельно. Как меч попал на Акнарту – неизвестно, но так или иначе попал в руки Сепхерофта; с его помощью трибун убил Императора.
Нежить – общее название восставших из мертвых существ, поднятых черной магией и люто ненавидящих все живое. Источником черной магии может быть некромант или Темный Источник – какой-либо артефакт или предмет, излучающий вокруг себя магию. Различают высшую и низшую нежить; к низшей относятся твари, не могущие существовать без магического поддержания, как то: скелеты, зомби, гхасты, гули, гхоулы.
К высшей – тварей, способных поддерживать себя сами: личей, рыцарей смерти, демонов - нежить. В основном обитает на Первом Ярусе, в Залах Сепхерофта и их окрестностях.
Некромант – обобщенное название всех магов, колдунов и ученых, которые занимаются проблемами жизни и смерти, нежитью, Залами Сепхерофта и черной магией, идущей от Тордама. Наибольшее распространение термин получил в Темной Империи, где некромантами называли лекарей и реаниматоров, которые лечили и воскрешали с помощью данной Тордамом магии, впоследствии обернувшейся чумой, проказой и гнилью. Наиболее прямо этот термин относится к магам, которые воскрешают нежить ради увеличения собственного могущества. Часто некромантов путают с магами смерти.
Никадем, Агер – магистр Хант Бетрадум Священной Инквизиции.
Новиков, Александр – магистр Хант Бетрадум Священной Инквизиции, офицер Торменторума, соратник лорда Гельфарда Сегептуса.
Носферату – высшая форма вампира, существо с огромным запасом неосознаваемых способностей. Из их способностей известны: мгновенные транслокации на короткие расстояния, непроизвольные телекинетические удары, возможность поглощения энергии из воздуха, а не из крови, превращение в дым. Носферату может открывать самого себя всю свою жизнь. Как и обычные вампиры, потенциально бессмертны. Из великих носферату наиболее известные – прародители вампиров Вантер Сет и Элвиарон Дашар.
Обитель Святости – употребляемое членами Священной Инквизиции название своего штаба, находящегося на севере Первого Яруса.
Огненные Руки – самый таинственный из трех Имперских Легионов, о нем не известно почти ничего, кроме того, что возглавлялся он Пиромантом и каждый из его воинов обладал огромными познаниями в магии огня. Захоронены на Втором Ярусе в районе лавовых болот.
Океан Пустоты – океан, окружающий единственный материк на Акнарте. Считается бескрайним и невозможным для путешествия по нему. Доказано существование в нем еще нескольких островов, но достигнуть их представляется возможным только с помощью порталов. Воды в нем имеют черный оттенок.
Орден Таланоса – военно-духовный рыцарский орден, основан Церковью Таланоса и какое-то время зависел от нее, теперь – отделен и управляется самостоятельно. Выполняет миссионерские и охранительные функции. Часто сотрудничает со Священной Инквизицией, одна сводит на нет ее попытки захватить организацию. Управляется Гроссмейстером, известен тем, что посвященные в рыцари люди отказываются от своих настоящих имен и принимают выдуманные. Монастырь Ордена находится в Марготе и принимает почти всех человеческих мужчин, желающих послужить Таланосу. Иногда членов
Иерархия Ордена:
- Медный Рекрут – воины, только вступившие в Орден, фактически послушники и кандидаты в посвящение, для них дозволяется ношение настоящего имени. Проходят постоянное обучение в монастыре, совершенствуя свои навыки во владении оружием.
- Бронзовый Воин – прошедшие посвящение рыцари, рядовые бойцы организации, участвующие в защите города и иногда отправляемые в инквизиторские рейды.
- Серебряный Всадник – доказавшие свою верность Ордену люди; пользуются большим уважением и авторитетом. Часто занимаются обучением послушников – Медных Рекрутов, и иногда занимаются представительством Ордена в Священной Инквизиции. Начиная со звания Серебряного Всадника, рыцарь может называться паладином.
- Золотой Паладин – высшая ступень в Ордене; Золотых Паладинов всего семь и они входят в Совет Ордена, помогающий Гроссмейстеру решать важные вопросы и управлять организацией. Также – Командор.
Первый Ярус – общепринятое наименования первого уровня громадной системы подземелий под материком, со всеми находящимися на нем городами и поселениями и существами. Спуск на Первый Ярус находится глубоко в гномьих пещерах под Имперских Хребтом и выводит в Пещеры Дантеза.
Пиромант – настоящее имя неизвестно, таинственный трибун Имперского Легиона Огненных Рук. О нем известно только то, что он был великим огненным магом, за что и получил свое прозвище. Захоронен вместе со своими воинами где-то в лавовых болотах Второго Яруса.
Поздний Рейд – вторая экспедиция ученых, прибывшая одновременно с военными и всячески с ними сотрудничающая. Впоследствии лагерь распался и все его члены разошлись по организациям и гильдиям. Многие из участников поездки до сих пор живы, например, Франк Сайтен и Мартен Карн.
Призрачные Эльфы – самая загадочная из нечеловеческих рас Акнарты; внешне похожи на высших эльфов, но выше ростом, отличаются полным отсутствием в коже пигмента и светящимися глазами. Раса с огромными магическими способностями. Происхождение неизвестно, но насчет него ходит множество теорий и слухов, например, насчет их выхода из Темных Порталов и подобия демонам. Бесполы, но обычно выглядят как представители мужского пола.
Прокаженные – подданные Темной Империи, некогда зараженные Тордамовой Проказой и похороненные в виде нежити вместе с Тремя Легионами. Представляют из себя напоминающих зомби мертвецов, однако способны владеть оружием и носить броню.
Проклятые Эльфы - нечеловеческая раса гуманоидных существ; строением и внешним видом напоминающих людей, однако отличающихся серым цветом кожи, фиолетовыми глазами, небольшими рогами и хвостами. Сосредоточены в основном на Первом Ярусе, так как плохо переносят радиацию и яркий солнечный свет, организованы в автономные города-государства, из них наиболее известны Трэль-Талос и Дель-Марон. Раса возникла в результате мутации одного из кланов высших эльфов, подробнее см. Риллари.
Радамент, Авель – магистр Хант Анклинус Священной Инквизиции, придерживается ультраправой позиции, бывший армейский священник. Пребывал в Инквизиции со времен ее основания, до нынешнего сана дослуживался долго. Фанатично верит в Таланоса и служит ему, известен тем, что постоянно носит при себе экземпляр «Святого Закона». В Трибунале пользуется репутацией безупречно праведного человека.
Ранний Рейд – самая первая экспедиция ученых на Акнарту, прибывшая еще до вторжения военных. В основном участники Раннего Рейда занимались поверхностью; они единственные из людей, кто помнит планету зеленой и цветущей. В настоящее время многие мертвы, а остатки перебрались на Первый Ярус. К ни относятся, например, Люциан Астат, Эрик Сантас и Джеральд Санквинус.
Релам, Лотас – старший капеллан Хант Андидум, носит репутацию вольнодумца и наркомана. Зависим от эльфийских трав и зелий.
Риллари – согласно легенде, один из кланов высших эльфов, который изобрел магию смерти – некромантию. Клан был в полном составе изгнан с территории эльфийского государства, и колдуны направились в Темную Империю; считается, что именно с их подачи эта магия распространилась по всей стране. Позднее спустились под землю с целью изучения Залов Сепхерофта и удивительным образом мутировали, после открытия Темного Портала превратившись в расу, известную как проклятые эльфы. По другой версии, изменились в результате насланного на них Таланосом проклятия.
Сайтен, Франк – бывший ученый Позднего Рейда, имеет два образования: первое – психолога и второе – биохимика, в качестве которого он и был включен в экспедицию. Ныне состоит в Священной Инквизиции в сане высшего инквизитора Хант Андидум, подчинен магистру Сигиферу Белзамину.
Сакрамонд, Каин - магистр Хант Бетрадум Священной Инквизиции с подозрительным прошлым, носит репутацию брюзги и фанатика.
Санквинус, Джеральд – бывший ученый Раннего Рейда; ныне – глава Культа Смерти в Трэль-Талосе. Маг Смерти, активно использующий Артефакты Темной Империи, в частности мифический Черный Трон. Служит Тордаму.
Сантас, Эрик – бывший ученый Раннего Рейда, текущее состояние неизвестно, предположительно – Культ Смерти Трэль-Талоса или «Кровавая Месса». Многими считается предателем.
Сантум – используемое людьми наименование главы небесного воинства, архистратига создателя и воеводы ангельских легионов Создателя. Вопреки, распространенному заблуждению, слово «Сантум» является не именем, а эпитетом (искаженное Sancte – Святой). Архистратигу Сантуму приписывается победа над Демигором и заточение оного в Ад, сражение с Сепхерофтом и – аналогично – заточение его в катакомбы Первого Яруса. Существует мнение, что Сантум не способен убить живое существо, но, поскольку данный персонаж, согласно пророчествам, обязан убить Демигора во времена Армагеддона, данная теория опровергается.
Сахтер, Рафаэль – лорд Хант Анклинус Священной Инквизиции, в прошлом – ученый, прибыл на Акнарту вместе с военными. На заседаниях Трибунала пассивен, по понятным причинам имеет стойкую репутацию ксенофоба. В отличие от остального руководства своей организации, в рейдах почти не участвует.
«Святой Закон» - написанный самим Верховным Инквизитором кодекс поведения для Священной Инквизиции, а кроме того – полностью регламентирующий всю жизнь в Обители Святости. Некоторыми людьми почитается как аналог Священного Писания.
Священная Инквизиция – религиозная тоталитарная организация с жесткой иерархической структурой, объединенная верой в Таланоса (Создатель, Творец) и фактически являющейся главным защитником интересов человечества на первом Ярусе подземелий. Управляется Верховным Инквизитором (хотя многие считают это лицо мифическим) и Трибуналом, состоящим из двенадцати магистров, по четыре от каждого отделения, или Ханта. Всего в Инквизиции три Ханта (от слова Hunt, то есть охота): Хант Андидум (Hunt Andydum) занят искоренением черной магии, некромантии, и нежити; Хант Анклинус (Hunt Anklynus), называемый также Хантом Нечистых, ведает отношениями организации с чужими расами, в том числе ищет способы борьбы с богопротивными расами вроде дентрадов. И, наконец, Хант Бетрадум (Hunt Betradum), занимается искоренением ереси и свободомыслия в самой Инквизиции, являясь своеобразной внутренней полицией. В его ведении находится Торменторум (Tormentorum) – специальная пыточная мини-структура.
Иерархия Священной Инквизиции:
- Первая ступень – послушник. Самый низший чин, редко участвующий в боях или рейдах, и в основном работающий слугами инквизиторов и служащими при организации. Доказавший свою стойкость, кротость и смирение послушник становится охотником.
- Вторая ступень – охотник. Рядовой боец Ханта, участвующий в рейдах. Охотники различных отделений имеют свои особенности и особую подготовку. Достаточно выслужившийся охотник может стать капелланом или инквизитором.
- Третья ступень – капеллан или инквизитор. Инквизиторы – достойные воины, доказавшие свою верность Таланосу и руководящие рейдами, используя находящихся в их ведении охотников. Капелланы специально обучаются использовать святую магию, чтобы убивать врагов Света. За особую заслугу или подвиг им могут присвоить звание «высшего», или заслуженного, инквизитора, и вручить золотой крест.
- Четвертая ступень – магистр. Руководитель организации, состоящий в Трибунале, ведающий всеми документами, и возглавляющий грандиозные рейды. Самые могущественные магистры – лорды – управляют целым Хантом.
Сегептус, Гельфард – грозный лорд Хант Бетрадум Священной Инквизиции. Прошлое неизвестно, о нем ходит огромное количество слухов, но ни один из них нельзя считать достоверным. Глава Торменторума, палач, согласно общепринятому мнению – бесчеловечный убийца. В совершенстве владеет наукой пыток и казней, коей часто пользуется. По неизвестным причинам всегда появляется в тяжелом технологическом доспехе со встроенной системой жизнеобеспечения.
Сепхерофт – легендарный трибун Имперского Легиона Черных Душ и одни из влиятельнейших людей Темной Империи, предательски убивший императора и ставший им сам. Считается некромантом, продавшим всю страну своему повелителю Тордаму и запустившим в ней чуму и проказу. Впоследствии был повержен архистратигом Сантумом и заточен в тайных гробницах под землей, возможно – в Залах своего имени. Ему приписывается работа по обобщению всей демонологии Темной империи, до сих пор используемой повсеместно используемой магами, в том числе и капелланами Священной Инквизиции.
Серахт, Филипп – старший капеллан Хант Бетрадум Священной Инквизиции. Прошлое его покрыто тайной, очень скрытен, далеко не так прост, как кажется. Родной брат Френсиса Серахта, однако возможности сказать, младший или старший, нет.
Серахт, Френсис – магистр Хант Анклинус Священной Инквизиции, присутствовавший в ней со времен основания. Прошлое известно плохо, предположительно – бывший ученый. В настоящее время занимает должность председателя Трибунала. Выглядит как глубокий старик, на самом деле - человек с неопределенным возрастом, фактически должен быть младше, чем кажется. Родной брат Филиппа Серахта.
Сигор – упрощенная транскрипция имени Saighore (Sai Ghore –Ангел Наполовину), употребляется в основном людьми. Имя Сигор впервые упоминается в рукописях проклятых эльфов, относящиеся к тому периоду, когда те исповедовали Таланоса, где обозначает черного ангела, раскаявшегося в предательстве Создателя во времена падения Демигора и впоследствии поставленного вершить суд над человеческими душами после смерти. В некоторых источниках данному персонажу также приписываются функции ангела смерти, то есть земной суд над людьми и божественные казни. Также Сигора называют «Господином Пророков», так как он считается покровителем оракулов и прозорливцев. Сигор почитается особой церковью и имеет своих паладинов, считающих высшей ценностью равновесие и справедливость, но Церковь Таланоса считает такие организации идолопоклонническими. По некоторым версиям, Сигор также почитается Антимагами, но этот факт ими опровергается.
Создатель – См. Таланос.
«Стаггер» - легкий автомат, чрезвычайно простой в обращении и популярный. Использовалось как основное оружие пехоты во времена Великого Переселения.
Стражи Смерти – абстрактное наименование всех воинов «Кровавой Мессы», принятое Люцианом Астатом. Одеты в черные кольчуги с изображением белого черепа.
Тайлер – фамилия неизвестна, охотник из Хант Андидум Священной Инквизиции, служит под началом Сигифера Белзамина. Брат охотника Вантена, несдержан на язык.
Таланос – упрощенная транскрипция имени Thalanoss (Thala Noss – Карающий Нас), в религии Темной Империи и позднее – проклятых эльфов обозначающего Высший Светлый Разум, Творца мира, Создателя. Создание термина приписывается ко временам падения Темной Империи, когда ее жители от него отреклись и стали считать своим мучителем. Через эльфов термин попал в употребление людей и был принят Священной Инквизицией, поскольку его значение было к тому времени утрачено. Считается творцом всего сущего на земле и в небесном мире. В священных писаниях является антагонистом Демигора, которого простил бы, если бы тот этого захотел. Таланосу приписываются милосердие, любовь ко всем и желание спасти все сущее. Иногда к нему относят эпитет Тетраграмматон, обозначающее его истинное и непроизносимое имя, четырехбуквенное начертание которого было изобретено еще на Земле. Творец – см. Таланос
Темная Империя – древнее государство, существовавшее на Акнарте и волшебным образом падшее за несколько веков до прибытия сюда человека. Занимала почти всю площадь материка, была населена очень похожими на людей существами. Управлялась Императором, воевала с дентрадами и сотрудничала с эльфами; имела в своем распоряжении элитные войска в лице Имперских Легионов. Впоследствии в результате предательства Сепхерофта и гнева Таланоса провалилась под землю; все, что существует теперь на Первом Ярусе за исключением гномьих и эльфийских городов – ее культурное наследие. Во времена своего заката вся культура Темной империи состояла из некромантии, перенятой ей у проклятых эльфов, тогда еще клана Риллари, а что она и получила свое прозвище. Теперь все, что осталось от некогда процветавшего государства – огромные системы катакомб и гробниц, наполненных нежитью.
Темный Мессия – согласно Книге Пророков Сигора, человек, который будет настолько благословлен Таланосом, что получит возможность отворить катакомбы Легиона Черных Душ или же – всех трех Легионов.
«Темный Хранитель» - пистолет-пулемет, иногда его называют автоматическим пистолетом. Редкое оружие, сохранилось в основном у бывших офицеров; универсально и поддерживает огромное количество боеприпасов.
Тенебрар, Малус – магистр Хант Анклинус Священной Инквизиции. Прошлое неизвестно, но множит о себе слухи и предположения, на заседаниях Трибунала чаще всего молчит; тих и незаметен, но сделать может многое. Носит репутацию жестокого человека.
Тордам – искаженная транскрипция используемого проклятыми эльфами имени Thordeimi (Thor Deimi – Бог Чумы), возникновение термина относят к демонологии Темной Империи. Ангел, во времена восстания Демигора не вставший ни на одну сторону и за это наказанный Создателем и поставленный Смертью и Казнью всего живого. С наказанием Тордам не смирился и возненавидел Творца, за что считается чем-то вроде второго дьявола и приравнивается к демонам. На самом деле – ангел смерти, создатель противоестественного феномена нежити, покровитель некромантов. Чтущие Тордама маги, священники и паладины способны насылать чуму, болезни и отравления на живых существ, с представителями ортодоксальной религии находятся в состоянии войны.
Тордамова Проказа – страшная болезнь: гниение тела заживо и последующее превращение его в ожившего мертвеца; считается вирусом, разрушающим клетки и реанимирующем их после смерти зараженного. В основном распространяется магами и паладинами Тордама как высшая мера наказания.
Торменторум – иначе Tormentorum, мини-структура Священной Инквизиции, специализирующаяся на пытках и дознаниях. Находится в ведении Хант Бетрадум и лорда Гельфарда Сегептуса лично. Крайне ограничена в своих членах: в число его начальников (офицеров) входит всего два или три человека, а в число рядовых – около двадцати. Торменторум является также нарицательным обозначением пыточной или места, которого следует бояться. Символ Торменторума – стилизованная под крест буква «Т», от которой в четыре сторон расходятся лучики-шипы.
Трэль-Талос – город-государство проклятых эльфов на Первом Ярусе, южнее Залов Сепхерофта. Людьми считается главным оплотом расы. Традиционно управлялся выборным консулом, опирающимся на военную аристократию – самураев. Отличается от прочих городов-государств проклятых эльфов разнообразием религий: здесь традиционно имеет сильное влияние Церковь Таланоса, чуть менее развиты Церкви Тордама и Сигора. В последнее время в городе начал набирать обороты Культ Смерти.
Фресш, Лейтер – бывший охотник Хант Андидум Священной Инквизиции. Во время одного из рейдов на Залы Сепхерофта был оставлен там при отступлении; текущее положение неизвестно, предположительно – мертв.
Хант – один из трех отделов Священной Инквизиции (От людского слова Hunt – охота), специализирующийся на особом роде врагов Таланоса. Каждый Хант также имеет множество обычаев, традиций и нередко отличается вооружением своих воинов, например, священным оружием инквизитора Хант Бетрадум является одностороння секира. Подробнее см. Священная Инквизиция.
«Химера» - компактный пистолет-пулемет, оснащенный полуавтоматическим и автоматическим режимами стрельбы. Малые размеры позволяют легко прятать его или носить в рукавах.
«Цестус» - тяжелая полуавтоматическая винтовка, оснащенная оптическим или коллиматорным прицелом; оружие характеризует высокая мощность и дальнобойность.
«Циклоп» - тяжелый пистолет-пулемет, использует в основном крупнокалиберные бронебойные боеприпасы.
Цитадель Культа – великолепно защищенная крепость на севере Трэль-Талоса, в котором располагается все руководство Культа Смерти.
Черные Души – название одного из трех Имперских Легионов, возглавлялся Сепхерофтом. Во времена расцвета Темной империи выполнял функцию элитных войск для поддержки регулярных армий. Воины легиона – могучие чудовища, зараженные тысячами смертельных болезней и благословленные самим Тордамом, разделяются на множество родом войск – например, катафрактов и димахеров, - и теоретически были бы идеально дисциплинированы, если бы в них не столь резко проявлялась демоническая сущность. Захоронены вместе со своим повелителем и слугами в тайных катакомбах Зала Сепхерофта.
Элвиарон Дашар – второй король вампиров, занявший место Вантера Сета после его ухода, бывший проклятый эльф. Сумел возродить город, вывел из некромантии особый тип магии – Таурматургию, магию крови, которая позволяла вампирам долгое время жить без живой крови. Во время одной из битв с нежитью исчез; текущее состояние неизвестно, но смерть его подвергается сомнениям.