(быль)
… Это было два или три года назад. Осень. Та самая поздняя осень, которая женщин превращает в одноликую серую массу, своей промозглостью заставляя кутаться в тёплые шарфы, повыше поднимать воротники и пониже опускать полы пальто. Далеко позади, в лете, остались короткие юбчонки и пёстрые, манящие своими вырезами, невесомо-прозрачные блузки.
Я, что называется, ехала домой… Простояв на остановке около пяти минут, я поняла, что сейчас превращусь в сосульку. Нахохлившись, я, молча, наблюдала кипящую на остановке жизнь – какой-то мальчуган кидал семечек прямо в стайку воробьишек. Те живенько всё склёвывали, оглядываясь, однако, нет ли где прожорливого старшего брата – голубя? Сидевшая в обнимку парочка вдруг встала со скамьи. А-а-а-а… Понятно. Они уступили место подошедшему старику. Старик, опираясь на палочку, уже приготовился было присесть, как вдруг снова встал, - к остановке резво подкатил частный ПАЗик. «Копеечка». Ну, наконец-то, дождалась! У дверей столпились люди – парочка бабуль вопрошала у кондуктора, есть ли места. Места были, - автобус был почти пуст. Однако, совсем молоденькая кондукторша, лет шестнадцати, знакомым всем, ну, о-о-очень противным тоном (таким гнусавым тоном обычно в трубку говорят телефонистки: «Ленинград на проводе! Говорите!») заявила: «Нет!»
Не расслышавший ответа дед переспросил ещё два раза и, так и не услышав ответа, робко поднялся в салон автобуса. Своим «задним» чутьем я почувствовала, что назревает очередной конфликт, масштабность которого я и не предполагала!
Кондукторша прошлась по полупустому (в салоне набралось восемь человек, два из которых были льготники) автобусу, собрала дань с вошедших трёх, и дошла до деда. И тут началось.
- Деньги?
- У меня льгота, девушка.
- А у меня уже двое таких, как вы, нахлебников! Мы не обязаны всех вас тут по домам развозить!
Слово «нахлебник» резануло мой слух, и внутри что-то больно сжалось от обиды, как будто это было сказано мне лично.
- Я ведь спрашивал вас, вы мне не ответили.
- Что значит, не ответила!!! Я же русским языком сказала «нет»!!!
- Я, девушка, не слышал.
- Уши чистить надо по утрам!
…Хамство. Непроходимое хамство. Я пока молчу, но, чувствую, что, если так будет продолжаться, то меня на долго не хватит… Но девица не унималась.
- Что, не видно, что скамья льготников занята?!?! Спрашивал он, видите ли!!! Давай, выходи или плати! Валерик, останови автобус!
И уже, обернувшись, явно для ушей остальных пассажиров в надежде на поддержку:
- Плати или автобус будет стоять, пока не выйдешь!
Но поддержки она не дождалась. Сидящие в салоне, в том числе и льготники, начали взывать к её совести.
- Почему вы, девушка, «тыкаете», ведь он же вам в прадедушки годится!
- Неужели вам жалко, если старый человек, просто проедет?!
- Ведь пустых мест же полно!
Аргументы посторонних не подействовали.
- Я что, всех бесплатно катать должна?!?!?! Мы тут не «Бюро добрых услуг»!
Совсем не тонкий намёк понят. «Да уж, НЕДОБРЫХ услуг, это точно!» - подумала я, доставая кошелёк, - "Придётся заплатить эти несчастные семь рублей, чтобы «нахлебника» не выкинули посередине проезжей части. Мне на следующей остановке выходить, что там с ним будет дальше? Вышвырнут и всё".
Я достала «десятку» и протянула девице:
- Вот, возьмите, только оставьте его в покое, пусть он едет, докуда ему надо…
Девица, презрительно осмотрев меня в головы до пят, остановила свой взгляд на «десятке»:
- Не надо. Мы его сейчас высадим.
- Зачем?! Я заплачу, пусть едет.
Старик поднял на меня благодарный взгляд:
- Спасибо, девушка, не надо. Мне сейчас выходить.
«Ну, и хорошо, что со мной выходит,» - подумала я, возвращая «десятку» на прежнее место. И тут, на свою голову, вмешался «Валерик». Видимо, стало жаль «упущенной выгоды» – старик выйдет, а кто за проезд платить будет?
Не поворачиваясь к салону, он заорал матом, глядя на старика в зеркало заднего вида:
- Слышь, ты, старый хрыч, ты чё, совсем оборзел?! Тя чё, бесплатно катать должны? Я щас выйду и навешаю тебе, чтоб до смерти запомнил!
Во мне закипела бессильная злость. На «Валерика», на эту малолетнюю девицу с её жирно подведёнными глазами и с обшарпанным коричневым лаком на грязных ногтях и вообще на всё.. Я пыталась себя сдержать, - в конце концов, мы сейчас оба сойдём, а он поедет дальше. Бессильная злость. В эту минуту я жалела, что я не какой-нибудь Цзю или Валуев, что у меня нет физической силы, чтобы наказать этих подонков!
И вот наша остановка. ПАЗик остановился, но дверей не открыл.
- Двери-то откройте, нам же выйти надо!
Пассажиры завозмущались.
- Я не открою, пока этот старый козёл не заплатит за проезд!
Но натиск на двери с внешней стороны заставил всё-таки «Валерика» уступить.
-Чтоб ты сдох, сука! – с ненавистью тихо сказал он, открывая двери.
«Господи, да неужели за СЕМЬ РУБЛЕЙ можно вот так словами убивать старого человека, который, может, только благодаря старым слуховым аппаратам, не слышал и половины той гадости и хамства, которые на него вылили?!?!» - у меня это не укладывалось в голове. - «Как же жить дальше?! Что нас ждёт в старости?!!»
Старик вышел и побрёл прочь от остановки, и (слава Богу!) для него эта история закончилась.
Моя чаша злости и обиды, возмущения и сострадания была переполнена. Не хватало чуть-чуть, одной капли.
- Хоть бы «спасибо» сказал! - сквозь зубы с презрением процедила девица. – Возишь их тут, возишь…
Всё. Никто, ни эти двое, ни вошедшие в салон «новенькие» пассажиры, ещё не понимал, что для меня это была та самая капля…
Я резко отошла от дверей и судорожно начала искать кошелёк в недрах своей сумки.
- Сколько тебе надо? Семь рублей? – мой голос показался мне чужим, он был твёрдым и неумолимым, теперь во мне были все – и Цзю и Валуев вместе взятые, - Сейчас...
«Валерик» растерялся:
- Не надо.
- Нет. Надо. Будут тебе сейчас твои семь рублей.
- Не надо. Вы выходите? Я закрываю двери!
- Не закрывай. Я расплачусь и выйду.
- Ну что вы, в самом деле? Нам же ехать надо. У нас расписание! – вмешалась девица. Автобус тронулся.
- Ничего. Успеете. Стой, я сказала. – буквально приказала я. Открыв отделение для мелочи, я начала отсчитывать копейки. – Пять… шесть рублей… сорок копеек… пятьдесят пять… девяносто пять… семь рублей.
- Держи! Вот тебе твои семь рублей. – Я кинула эту мелочь к его ногам. – Собирай, смотри, не потеряй. А сейчас открой мне двери. Я сойду.
ПАЗик резко дёрнулся и остановился.
Я повернулась и пошла к дверям. Моя спина, которая была сейчас, как никогда, прямой и гордой, ждала сзади удара или чего-нибудь этакого. Но… ничего не произошло!!! Я, ловя на себе изумлённые взгляды ничего не понимающих пассажиров, так и вышла – прямая и гордая. И, когда ПАЗик завернул за угол, из моей чаши полились слёзы…
январь 2009 г.
…Может показаться странным, что частный автобус, водитель которого готов подобрать пассажира даже, стоя на перекрёстке, дабы подзаработать ещё, отказывается от пассажиров! А всё очень просто. «Гуманная» администрация нашего города решила, что называется накормить волков, сохранив при этом стадо овец – идя навстречу малому бизнесу, а точнее тем, кто занимается частным маршрутным извозом, и обязан перевозить инвалидов и пенсионеров по специальным льготным книжкам бесплатно. Им разрешено брать «на борт» не более двух человек, остальные, как говорится, - платите!!! И вот теперь на остановках стоят бедные льготники и выпрашивают у частников свою льготу…