В небе над городом Хашури люди уже долгое время наблюдали кружение необычных летающих существ. В бинокль с крыши можно было увидеть, что эти существа имели длинные конечности, телосложение, отдаленно напоминающее человеческое. Но удивительнее всего было наличие у этих существ широких крыльев, напоминавших крылья летучих мышей.
Твари кружились по большому кругу над городом, будто высматривали кого-то. Люди на земле, задрав вверх головы, следили за непрошеными воздушными гостями. Резвившихся на улице детей матери на всякий случай уводили домой. Солдаты держали оружие наготове. Несколько американцев-военных забрались на крыши самых высоких зданий, кто-то из них уже прикидывал в уме расстояние до крылатых тварей, кто-то брал их на прицел.
- И как долго уже там эти красавцы? – спросил полковник Ричардс у стоявшего неподалеку капрала.
- Уже минут пятнадцать, сэр, - козырнул тот. – Они ничего не предпринимают, просто летают. Это какие-то мутанты, сэр.
- Капрал, найдите дежурного офицера, - распорядился Ричардс. – Всем быть готовыми к бою!
Он поднял глаза к небу, где кружились два крылатых чуда-юда. В этот момент он почувствовал, как его ладони касается женская рука. Он оглянулся. Мария, его секретарша и жена прижималась к его плечу, глядя на мужа испуганными глазами.
Спустя несколько минут к полковнику подошел темнокожий офицер с нашивкой Королевской Морской пехоты Великобритании.
- Майор Даррелл, сэр, - представился он.
- Майор, отдайте распоряжение уничтожить этих гадин, - приказал Ричардс. – Они опасны. То, что от них останется, доставьте в лабораторию.
- Есть, сэр.
- Пойдем, Мэри, тут без нас разберутся. – Полковник взял жену за руку.
Женщина испуганно всматривалась в небо. Пару минут спустя до земли донесся истошный рев, заставляющий сердце выпрыгивать из груди. А потом были два взрыва…
Первый брак Марио Ричардса не был удачен. Он женился уже в зрелом возрасте, когда за плечами уже осталась трехлетняя работа в Восточной Европе, а также командировки в Сербию и Ирак. Его женой еще в той, американской жизни, стала двадцатипятилетняя жительница Чикаго, у которой был собственный модельный бизнес. Однако семейная жизнь семейства Ричардс быстро пошла под откос. У его жены было два бога, - работа и независимость. Про детей в такой ситуации можно было даже не заикаться. Ричардс смирился с участью бездетного человека, тем более к тому моменту его карьера пошла в гору, и не за горами был перевод в Вашингтон. Но его супруге к тому моменту брак совершенно опостылел. Она злоупотребляла спиртным, пробовала и наркотики, и, по слухам, уже успела наставить Ричардсу рога. Но последней каплей стала добровольная операция по стерилизации, которую сделала себе жена.
Полковнику такая жизнь надоела, и однажды он поговорил с ней по-свойски. По старым обычаям, как делали его итальянские деды и прадеды. Жена тут же подала на него в суд, - в гражданский, - на развод, и в уголовный, обвинив мужа в систематических (!) избиениях. Судьей была женщина. Исходя из этого, полковник должен был отдать три четверти того, что скопил и заработал за годы безупречной службы. Общую сумму ущерба, вместе с моральным, суд оценил в полтора миллиона долларов! У его женушки губа была не дура! Плюс к тому, Ричардсу грозило до пяти лет тюрьмы, но тут помогли армейские адвокаты, и Ричардс остался на свободе.
Ричардс подал встречный иск, судебная тяжба обещала затянуться надолго. И тут судьба нанесла ему новый удар. Вследствие того, что история получила огласку, о ней писала пресса, Ричардса вместо желанного перевода в Вашингтон отправили в служебную командировку в Джорджию.
Ричардс еще держался, потому что думал, что его переводят в штат Джорджия. Это потом выяснилось, что служить ему предстоит в другой Джорджии, - в западноазиатской стране, бывшей советской провинции с аналогичным названием. На склоне лет быть переведенным в такую дыру! Это был крах карьеры.
По решению суда ей должен был отойти дом, и оба автомобиля, и еще куча денег. Но воспользоваться этими благами алчной стерве не удалось, так как спустя полтора года разразилась Третья Мировая война. «Надеюсь тебе пригодился и дом, и машины, когда небо плавилось над тобой от ядерного взрыва, сука! Надеюсь, ты сгорела в комфорте!» - мстительно думал Ричардс, вспоминая свою первую жену.
Второй раз Ричардс женился здесь, женился, когда рассеялись серые холодные облака, а вдовы еще оплакивали умерших мужей. Что могло соединить их, - уже седого, пропахшего порохом, американского офицера и молодую красавицу-грузинку, выпускницу юридического института, свободно говорящую по-английски? Вторая жена была моложе его на двадцать восемь лет! Но это была одна из первых свадеб среди бесчисленной череды похорон…
…Скрипнул замок, и супруги вошли в дом. Сына еще не было, - его приведет воспитательница детского сада к семи часам.
- Вот ты отправил солдат биться с этими тварями, - с упреком сказала жена. – А сам со спокойной совестью отправился домой. Тебе не стыдно, Марио?
- Почему мне должно быть стыдно, Мэри? Это их работа, детка! Или ты предлагаешь Главе Совета самому лезть на крышу с пулеметом? – ответил полковник.
- Не называй меня «деткой»! – раздраженно сказала Мария. – Я тебе не проститутка! Ты, кстати, не очень возносись-то! Тоже мне, глава Совета! Не забывай о людях, господин президент!
- Ты хочешь поучить меня вести дела, Мэри? – скривился муж.
- Ни в коем случае, - сдержанно ответила Мария, поправив очки. – Как может глупая женщина учить мужа государственным делам! Но свое мнение я высказать имею право, не так ли?
- Несомненно! – выдохнул полковник.
- Я сейчас на кухню. Надо приготовить поесть. И Михо скоро придет. Ты переодевайся. Рубашку положи мне в стирку, от нее уже пахнет. На кителе надо пуговицу получше пришить. Сейчас немного перекуси, ужинать будем, когда придет сын. И выпей лекарство! О Господи, там эти твари летают, а как же детский сад?! Немедленно звони, узнавай, что там!
- Не волнуйся, детский сад охраняется не хуже, чем Форт-Нокс! – погладил ее по плечу седой муж.
- Пока не удостоверюсь в этом, ничего слышать не хочу! – сказала жена. – Звони! И, если что, отправляй туда хоть армию, хоть авиацию, но чтобы детям ничего не угрожало! И Михо тоже!
- Слушаюсь, мэм! – козырнул жене Ричардс. - А ничего, что моего ребенка зовут Михаэль?
- Возможно, - согласилась жена. – Но в Святом Православном Крещении он – Михаил! – Она подошла к иконе, сняла очки и медленно, чинно перекрестилась.
Марио в соседней комнате исполнял приказание жены. Раньше, в Америке он не мог предположить, что на земле могут еще быть такие женщины, которые выше всего ставят не самостоятельность, не имидж, а дом и семью. Разумеется, грузинская домовитая женщина стала истинным подарком судьбы для него.
В детском саду сообщили, что воспитанникам ничего не угрожает, но в силу того, что ужин был перенесен, дети будут дома позже. Учреждение находилось в центре Хашури, под постоянным присмотром американских солдат и грузинских ополченцев. После нескольких трагических случаев, личным приказом полковника вводились драконовские кары для охранников и воспитателей, в случае, если хоть с одним ребенком что-то случится. Вплоть до смертной казни.
Марии не свойственно было стремление обособиться от мужа, выделиться. Она не требовала нанять ей домоработницу, безропотно и со знанием дела выполняла женские обязанности в доме. Ее не надо было учить водить автомашину, она не претендовала бы на долю бизнеса, живи они в Америке. Готовила, стирала, воспитывала сына. В их доме всегда был скромный порядок. Мария знала свои обязанности.
Но забитой ее нельзя было назвать никак! Ричардс помнил Ирак. Покорность, зашоренность, обреченность полуграмотных женщин на Ближнем Востоке резко контрастировали с жаждой жизни, стремительным порывом, свободой и глубиной мысли грузинской женщины. Уладив дело, полковник глянул через дверь в кухню, где гремела посудой его жена.
Мария была лучшей в своем выпуске. Она знала и латынь, и английский, отлично разбиралась в юридических тонкостях довоенной жизни. Красота ее была достойна кисти лучших художников Европы. Да и в житейских вопросах она была далеко неглупа, и Ричардс не пренебрегал ее мнением, ее советами, даже когда речь шла о государственных делах. Мария кроткой, домашней женщиной, но горе было бедному полковнику, если он бросал свои носки мимо бельевой корзины, или забывал прийти к назначенному часу, или не принимал лекарства. На старого вояку, командовавшего когда-то целым полком отборных головорезов, а теперь вершившего судьбы поселков и городков, обрушивалась такая яростная атака, что тот предпочел бы принять бой с русской дивизией, чем выслушивать упреки разгневанной тигрицы-жены!
- Ты готов? – услышал Ричардс голос Марии. – Чай уже готов!
- Мэри, я же не метеор! – прокричал в ответ полковник. – Я, между прочим, уже не мальчик!
- То, что ты уже не мальчик, я прекрасно знаю! Сама носила под сердцем нашего ребенка! – съязвила Мария. Она вошла в комнату, увидев бравого полковника в трусах и майке, собрала китель и форменные брюки, повесила на вешалку, разгладила.
- А ты сама переодеться не хочешь? – спросил Ричардс.
- Вот сейчас накормлю тебя и переоденусь, - заявила прекрасная молодая женщина в темно-синем деловом костюме, поправив густые черные волосы. – Впрочем… - Она расстегнула пиджак, расстегнула блузку, обнажив стройное, загорелое тело. - Расстегни мне лифчик…
- Ты заводишь меня, дорогая! - игривым тоном сказал полковник.
- Марио, ты лекарство выпил? – перевела разговор Мария, снимая чулки.
- Нет еще. Как я могу думать о лекарстве, когда рядом со мной такое зрелище!
- Я тебе сейчас устрою зрелище! – Мария хлестанула мужа своей блузкой по спине. – А ну марш пить таблетки! Как малый ребенок, честное слово! О, святые покровители Грузии, внушите моему американскому мужу ума!
- Мэри, это уже слишком! – возмутился муж. – Я полковник Вооруженных Сил Соединенных Штатов…
- Где ваши же погоны, сэр?! – хихикнула Мария, глядя на седого мужа в трусах и майке.
- Сейчас я тебе покажу мои погоны, детка! – пошел в наступление полковник. Он схватил свою жену, обнял за бедра, приподнял. Она завизжала, стала отбиваться.
- Пусти меня, Марио! Ну неудобно, же, скоро сын придет!
- Вы разбудили во мне зверя, мэм!
- Ну, подожди до вечера! Вах, как ты разошелся! Прямо огненный! Между прочим, ваши действия, господин полковник, можно квалифицировать по статье «Сексуальные домогательства с применением насилия»! – шутливо сказала Мария, набрасывая на плечи халатик, скрывая свое безупречное тело.
- Мэри, черт возьми, сколько раз я просил, - ни слова о судах! – рассердился Марио, путаясь в одеяле.
- Извини, дорогой. Но я тебе уже называла статьи, по которым ты мог послать свою первую жену к чертовой матери с ее претензиями, прости меня Господи!
- Мои адвокаты не смогли найти эти статьи, а ты бы нашла?!
- Значит, твои адвокаты были полными идиотами! Или я готова сжечь свой диплом в печи!
- Как жаль, что в Нью-Джерси не было такого адвоката!- съязвил полковник.
- И слава Богу! Если бы я там была, я бы этой **** рожу бы разбила, так что меня бы тоже судили. ******* такая, сама на жизнь ни черта не заработала, прости Господи, нет ни семьи, ни дома, сама же себя сделала бесплодной сукой, зато разорила мужа, - и теперь довольна! Таких надо на площади камнями забивать! О, Боже, сейчас Михо приведут! – Мария вскочила с постели, побежала на кухню. – Марио, тебе помощь нужна? Нет! Одевайся и спускайся быстрее! Господи, ты же у меня до сих пор голодный! Сам виноват! И лекарство не выпил. Ты меня до инфаркта доведешь!
- Не волнуйся, Мэри. Парень будет дома через сорок минут. Я звонил.
- Очень хорошо. Тогда я еще успею…
Мария побежала на кухню. А полковник подошел к зеркалу. Провел ладонью по своим коротко стриженным седым волосам, угрюмо вгляделся в сеточку морщин на загрубевшей коже, в светло-серые водянистые глаза. Господи, какой же он старик! И что эта женщина, королева среди королев, делает рядом со старым хрычом?! Держится за дом, за положение Главы Совета, за материальные блага? Они ведь познакомились, когда полковник Ричардс не имел ни кола, ни двора, просто его палатка была на два квадратных метра больше, чем у солдат и сержантов. Держалась за питание, за таблетки? А что мешает сейчас послать его к чертовой бабушке? Иногда Ричардсу казалось, что она его просто жалеет.
Он подошел к старому музыкальному центру, вставил МР3-диск Элвиса Пресли. В доме Ричардса электричество было всегда, как и в большинстве домов в Хашури. Спустя минуту громкий, звучный голос «Короля» уже напевал: «Если я могу мечтать».
- Старик, ты бессмертен! – сказал полковник Элвису. Затем вздохнул,облачился в домашнее одеяние и пошлепал на кухню, где уже вовсю колдовала жена. Комнату наполняли чудесные ароматы.
Вообще, Ричардсу грех было жаловаться на судьбу. Теперь под конец жизни судьба возвращала ему все то, что когда-то безжалостно забирала. О такой жене Ричардс не мог и мечтать. На вчерашнем заседании Совета Союза Ричардса большинством голосов выбрали председателем, что приравнивалось по нынешним временам к должности президента. На южных рубежах Союза натиск мусульманских и националистических формирований успешно отражали местные командиры. Надо вот только помочь им авиацией… А вчера с почтовым голубем было доставлено письмо из Осетии, где грузинская делегация также успешно справлялась с делами и вот уже скоро двинется домой, да и не с пустыми руками! Одно только омрачало перечень удач. Разведгруппа первого лейтенанта Начоса так и не вернулась, а от самого Начоса не было ни слуху, ни духу.
- Мэри, а ведь мне скоро может понадобиться твоя помощь, - сказал полковник.
- Не сомневаюсь, - ответила жена. – Куда же ты без своей секретарши. Я, кстати, не удивлюсь, если важные мужи из Совета скоро будут меня называть «Государственным Советом полковника Ричардса»! Поэтому на работе я буду кроткой, скромной и глупой! Чтобы избежать лишних разговоров.
- А ты достойна была бы войти в Совет!
- И за что, скажут, такая милость? За то, что новый член Совета спит с Президентом? Нет уж, я лучше буду оставаться секретаршей и женой, которая иногда дает умные советы. А в чем, кстати, нужна моя помощь?
- Ты ведь дипломированный юрист. Что бы ты сказала, если бы я включил тебя в юридическую группу? Нашему государству нужна законодательная база! – сказал Ричардс.
- Марио, а как же Михо? – взмолилась Мария. – Он ведь и так родителей не видит с утра до вечера! А тут еще и это! Обойдись как-нибудь без меня, пожалуйста!
- Так к кому же мне еще обратиться, как не к тебе?
- К ученым мужам и военачальникам из Совета. А мое дело – кашу варить и растить сына.
- Слышала бы тебя какая-нибудь бизнес-леди из восточных штатов! – засмеялся глава семейства. – Если бы ей предложили подобную работу, она бы не секунды не колебалась!
- А я не бизнес-леди, я мать и жена, прежде всего, - отрезала Мария. - Если женщина стала хоть президентом, но не смогла стать нормальной женой и матерью, - какая она женщина?!
- Черт возьми, ну почему я тебя раньше не встретил! – воскликнул седой офицер. – Ты же идеальная жена!
- Наверное, потому, что я еще не родилась тогда, - улыбнулась Мария. – Послушай, а зачем нам вообще законы? В смысле, сейчас это так важно?
- Как может государство существовать без законов? Это неслыханно! – возмутился Марио. – Как регламентировать отношения между гражданами? Как решать имущественные споры?
- Но ведь до сих пор как-то обходились, - возразила жена.
- Ты ли это говоришь? – удивился Марио. – Послушать только! Юрист говорит о ненужности законов!
- Если и принимать законы, то такие, чтобы всех они устраивали, - сказала Мария. – Или мы получим беспорядки. Недопустимо, чтобы какой-нибудь закон ущемлял права той или иной этнической группы, или оскорблял обычаи и традиции.
- Ох уж мне эти ваши обычаи и традиции! – рассердился Ричардс. – Отношения в обществе вообще-то должны регулироваться законом, а не средневековыми обычаями! Иначе мы скатимся в каменный век!
- А мы и так в него скатываемся!
- Нет! Пока мы живы, мы этого не допустим. И вообще, я считаю, что все эти неписаные правила, обычаи, традиции и обряды только вредят делу. Куда проще, когда есть закон, одинаковый для всех!
- А еще проще было бы сделать лоботомию каждому человеку, - съязвила Мария. – Или вживить каждому электронный чип, чтобы не хотел больше, чем надо!
- Ты на что намекаешь? – нахмурился полковник.
- На ваш, американский опыт. Разве это не ваша программа?
- Ты опять все путаешь, - горячился американец. – Система электронного дистанционного контроля, - это не контроль над мозгом человека! Это необходимая мера в огромном государстве.
- Именно контроль, - возразила жена. – И к тому же нарушение первого права личности на неприкосновенность частной жизни. Вы в Америке так долго стремились дать свободу каждому человеку, что потом испугались, как бы не распалось само государство. Как же так, каждому свободу подавай! И придумали такую форму ненавязчивого контроля. Но какая же это свобода?! Когда на пульт главного надзирателя ежесекундно поступает информация о том, где я нахожусь?! А если я хочу сходить искупаться? Или побыть одной? Или если я, извиняюсь, хочу тампон поменять? Такое государство не является демократическим. Оно тоталитарное, хуже фашистской Германии, хуже сталинской России!
- Ты неправа! – повысил голос Марио. – Слишком утрируешь, Мэри! Никто не собирался бы пялиться тебе под юбку! Но это мера необходимая…
- Необходимая для кого? Для людей или для президентов? Куда проще из людей винтики сделать в аппарате. В принципе, Соединенные Штаты и были таким аппаратом с винтиками…
- Хватит! Я не желаю слышать эту ересь! – Полковник шарахнул кулаком по столу так, что Мария испугалась, отступила к плите. Инстинктивно она схватилась за раскаленную железную решетку и взвизгнула от боли. Слезы брызнули из ее глаз.
Весь гнев Ричардса мгновенно исчез. Видя слезы своей любимой жены, он вскочил со стула:
- Милая, прости меня! Мне очень жаль…
Мария, прижимала к себе обожженную руку. Слезы текли из ее глаз. Боль породила ярость, и женщина закричала:
- Конечно, тебе очень жаль! Ты меня убей еще! Тебе нужно, чтобы я, как бессловесная мебель стояла за плитой и печатала на компьютере?! Хорошо, ты больше не услышишь от меня ни одного слова!
Полковник, не отвечая на ее яростные слова, вынул из ящика стола портативную армейскую аптечку. Достал оттуда противоболевое средство, мазь от ожога. Женщина не собиралась прощать мужа, хотя и немного смягчилась. Теперь в ней заговорил хозяйственный инстинкт:
- Ты с ума сошел?! Тратить эту мазь, она же денег стоит! Подожди, дай я водой промою. Лучше уж потерплю…
- Дорогая, сделай милость, заткнись пожалуйста! – рявкнул муж. Мария затихла, только обиженно шмыгала носом.
Марио Ричардс обработал ожог, перебинтовал. Мысленно он проклинал себя за горячность и пытался разобраться в целой мешанине нахлынувших эмоций. Так терзает себя отец, сгоряча поднявший руку на любимую дочь. Да-да, седой американец уже ловил себя на мысли, что испытывает к своей жене практически отцовские чувства. Все же такая разница в возрасте… Да и в конце концов, что он так разошелся?! Ведь она представительница совсем другой культуры, другого народа, не вышедшего из Средневековья. И для нее Штаты, - всего лишь мировой жандарм. Большое пугало. Даже пятнадцать лет демократизации в конце девяностых - начале двухтысячных годов не пошли этой стране впрок.
Мария отдернула руку, смерила мужа убийственным взглядом. Подчеркнуто резко отошла от него. А Марио Ричардсу хотелось сейчас сквозь землю провалиться от ее слез. Черт возьми, да разве ему, старому хрену, место рядом с этой цветущей яблоней?!
- Послушай, Мэри, - начал тяжелый разговор полковник. – Мы с тобой уже семь лет вместе. За это время мы воспитали сына. И все это время я чувствовал, что тебе трудно со мной. Ты, - умная, цветущая, молодая женщина, а я, - старый, седой вояка, всю жизнь проведший на войне. Мне осталось жить немного, лет пять…
- Замолчи! – крикнула Мария. – Не гневи Бога!
- Я атеист, Мэри, - нахмурился полковник. – Я вот что хотел тебе сказать… Ты очень многое для меня сделала. Ты вернула мне вкус к жизни. С тобой я вновь стал полноценным мужчиной. Но я, - старик. Иногда мне кажется, что я просто отравляю тебе жизнь. Когда я умру, я хочу, чтобы ты не печалилась обо мне. Если ты захочешь второй раз выйти замуж, - я против не буду. Ты достойна лучшей доли, моя королева.
Полковник выдавливал из себя эти слова с великим трудом. Это признание, несомненно, должно было показать, что он желает Марии только добра. Но, выслушав эту речь, Мария, наоборот, разрыдалась горючими слезами:
- Ты считаешь меня плохой женой?! Зачем ты говоришь эти слова, которые ранят, как кинжал? Ты, наверное, хочешь уйти от меня? Ты нашел себе другую женщину?! Поопытнее, поумнее?! Она американка?!
- Ты о чем, Мэри, - покраснел полковник. – Ты в своем уме?! Да какая женщина может сравниться с тобой?! Да и я уже не в том возрасте, чтобы заводить романы на стороне.
- Признайся честно, Марио?! – рыдала молодая жена. – У тебя есть кто-нибудь еще?! Признайся честно!
- Ты, - мой идеал, Мэри. После тебя смешно даже думать о бесцветных американских куклах.
Полковник не лгал. И он был не одинок в этом утверждении. Многие американцы, женившиеся на грузинках, и вспоминать-то не хотели про своих соотечественниц.
- Значит, грузинка? К чему тогда этот разговор?! Я чем-то не угодила тебе?
- Ты страдаешь со мной…
- Да кто тебе сказал, что я страдаю! – закричала Мария. – Если бы я страдала, я бы давно уже ушла от тебя! Можешь быть уверен!
Полковник замолчал. Он чувствовал влагу на глазах. Не было еще ни человека, ни зверя, который смог бы выдавить из него слезу. Кроме супруги.
- И если ты думаешь, что я держусь за тебя только из материальных соображений, я могу подписать акт, в котором откажусь от всех претензий! И от этого дома, и от денег, и от персональной машины, и от пайка! Будь они прокляты! – кричала обиженная жена.
Марио Ричардс вдруг почувствовал, как сердце придавил тяжелый камень. Стало тяжело дышать. Он зашарил рукой по шее, пытаясь по привычке расстегнуть воротник.
- Марио, что с тобой! – завизжала Мария.
- Опять… приступ..., - прохрипел Ричардс. В голове промелькнула страшная мысль: «А может, это уже… конец?»
- Марио! – Жена кинулась к аптечке, вытряхнула содержимое на стол. Нашарила упаковку таблеток-шариков в зеленой упаковке. Вырвала из упаковки один из шариков, вложила мужу в рот. Побежала за водой. Влила воду ему в горло и пару раз хлестанула по щекам.
Полковнику, наконец, удалось отдышаться. Сердце перестало давить, вроде бы все пришло в норму. Он попробовал встать, но голова еще кружилась.
- Я же тебе говорила, - не гневи Бога! – заливалась слезами Мария.
Марио Ричардс перевел дух. Только сейчас он взглянул на себя со стороны и понял, каким был дураком, когда говорил о смерти. Ему как бы передалось суеверие жены. У него даже мелькнула мысль: «А, может, сходить в грузинскую церковь? На войне атеистов не бывает».
- Я обещаю не заводить подобного разговора, дорогая. Ты, - мой БОГ.
- Замолчи! Ты уже обещал! Если еще раз ТАКОЕ от тебя услышу, про недостойность и смерть, - клянусь Богом, клянусь предками, ты меня больше никогда, никогда не увидишь!
- Мэри, а что нам делать с деньгами? – Полковник намеренно перевел разговор на деловую тему. Как он и ожидал, даже обиженная, оскорбленная женщина не смогла удержаться от обсуждения данной проблемы. Вздрагивая от всхлипов, утирая слезы, она вернулась в тему:
- Не знаю, что хотите, то и делайте! Из чего делать деньги? Из бумаги? Да и потом, чем они будут обеспечены? Старые доллары и лари ничего не стоят вообще. Ни золото, ни серебро, ни даже платина никому не нужны. Да у нас их и нет.
- А почему деньги должны быть обязательно чем-то обеспечены? – пожал плечами полковник. – Американский доллар с семидесятых годов не был привязан к золоту.
- И поэтому вы получили банковский кризис ноль восьмого года, - прошмыгала носом Мария. – Стоимость денег и ценных бумаг намного превышала реальную стоимость активов государства.
- Ну, не только поэтому…
- Ты пойми, Марио, сейчас никто не даст ломаного гроша за кусочки бумаги, пусть даже подписанные Советом. Ведь из них каши не сваришь, и в патронник их не вставишь. Люди как расплачивались вещами и патронами, так и будут расплачиваться при сделках! - горячо заявила Мария.
- Мы обяжем их…
- И это говорит американец-рыночник! Как в старом советском фильме: «А если не будут брать – отключим газ!».
В этот момент над потолком раздался мелодичный звон электрического звонка.
- Сынок пришел! – воскликнула Мария. – Марио, иди встречай сына!
Открывая дверь седой папаша ожидал увидеть пятилетнего сына в сопровождении воспитательницы Мананы, живущей неподалеку. По просьбе Марии, она всегда приводила Михо родителям. Ричардс ошибся в одном. Мальчугана сопровождал майор Эдвард Хунн, бывший начальник контрразведки полка. Низкий, приземистый, лысый, почти квадратный верзила сорока семи лет от роду, держал за руку маленького Михо. Другой рукой отдавал воинское приветствие.
- Добрый вечер, сэр! Я как раз проходил мимо детского сада! Решил проводить вашего парня до дома, тем более, что нам по пути! Правда, сынок?
- Ага! – улыбнулся Михо. – Здравствуй, па!
- А, мой самый лучший боец! – засмеялся Ричардс, поднимая малыша на руки. – Как дела, парень.
- Все в порядке, сэр! – бодро пропищал «боец».
Ричардс почувствовал на плече легкое прикосновение пальцев с длинными ногтями. Мария из-за плеча мужа тревожно смотрела на Хунна.
- Иди, сынок! – Ричардс опустил мальчика на крыльцо. – Марш руки мыть и ужинать! Я благодарен вам, майор, но, думаю, это было излишним.
- Ничего, мне было несложно, сэр! – криво улыбнулся Гунн.
Мария, отправив сына к умывальнику, смотрела на майора с тревогой и неприязнью. А Марио Ричардс заметил, что Хунн был единственным человеком, которого она не звала к столу. Хотя вообще-то грузины помешаны на гостеприимстве, и Мария не была исключением.
- Доброго вечера, майор!
- Всего хорошего, сэр!
Когда Ричардс закрыл дверь, Мария почему-то была недовольна:
- Как только буду свободна, обязательно зайду в детский сад и спрошу у Мананы, почему она отправила Михо домой в сопровождении этого человека! Это ведь ее обязанность!
- Почему ты так волнуешься, Мэри? Ты не доверяешь майору Хунну?
- Мне не нравится этот человек, - насупилась Мария. – Просто, сердцем чувствую к нему страшную неприязнь. А тут еще он приводит …!
- Мэри, по-моему это уже перебор, - возразил Марио. – Я знаю Хунна уже восемь лет. Да, он непрост, конечно, но то, что он может причинить Михо вред? Этого быть не может!
- Не нравится он мне! Не знаю, как объяснить. Он даже в приемной… Ходит, прислушивается, вынюхивает что-то, как ищейка. И его глаза… Вот и сейчас он улыбается, а улыбка-то ненастоящая. В глазах злость, холод, как в болоте.
- Ну, девочка моя, он же контрразведчик. Он и есть ищейка, - снисходительно улыбнулся полковник. – А профессия накладывает свой отпечаток. Поверь мне, они все такие. Да и в армии их не особенно жаловали.
- Остерегайся его, Марио, - потупила глаза Мария.
- Папа, мама, вот вы говорите, а я не понимаю! – сказал Михо, внезапно появившийся в дверях.
- Так, Марио, ты слышал? Переходим на грузинский, - распорядилась жена.
- О-кей, Мэри.
Мария усадила сына за стол, потом подошла к старой соковыжималке, которая уже неделю, как не работала. Положила в нее несколько яблочных долек.
- Мэри, она же не работает! – напомнил Марио. – Черт возьми, никак руки не дойдут!
Мария, хитро поглядев на мужа, нажала кнопку. И машинка вдруг зажужжала.
- Кто ее починил?
В ответ Мария лишь лукаво улыбнулась:
- В руках умелой женщины работает даже то, что другие уже собирались отправить на свалку! Уж ты-то меня понимаешь, Марио!
- Да уж! – рассмеялся полковник. – Уж я-то тебя понимаю, как никто!
Довольный отец семейства с умилением смотрел, как сын уплетает ужин за обе щеки. Несмотря на то, что его покормили в детском саду, мальчик, похоже, был голоден.
- Господи, благослови пищу нашу! – торжественно промолвила Мария. Она трижды перекрестилась и, с недоумением посмотрела на мужа. «Покажи, мол, пример, глава семьи!» Марио вздохнул, тоскливо поднял глаза к потолку, поднялся. «Все бы хорошо, если бы не этот религиозный фанатизм моей женушки», - подумал американец, нехотя поднимая руку для крестного знамения…