А я уйду на север...
«Представьте себе Красноярск... Знаете, где это? А теперь представьте себе Якутск... Как? Тоже знаете? А посёлок Батагай?... Ага! То-то же...
Так вот, от Батагая ещё 100 км к северу на вертолёте и я дома…
Командировки, командировки…
Это, конечно, безумно интересно, но тяжеловато как-то…
И с билетами неискоренимо жуткая катавасия, как-никак «застой на излёте», середина 80-х годов XX века.
Из одной такой командировки я тогда и возвращалась.
Как-то неудачно всё сложилось, не совсем так, как хотелось…
Радовали лишь две бутылки шикарного коньяка, весело побрякивающие в моих походно-командировочных заполярных мешках, да прописавшиеся там же огромная коробка конфет и свитер ангорской пряжи в подарок мужу (...да-да, жуткий дефицит, надо сказать).
Ну, наконец-то...
Я в красноярском аэропорту!
Ноги гудят как телеграфные столбы, руки оттянуты, наверное, до колен, а сил говорить и думать нет вообще.
Ещё издали заметив свободное кресло в зале ожидания, стремительно перемещаюсь к нему, усаживаюсь, ставлю мешки перед собой, кладу на них гудящие ноги в целях воспрепятствования несанкционированной экспроприации.
До вылета ещё пять часов. Приятно-сладкая дремота обволакивает меня, увлекая за собой в тёплые и по-южному зелёные миры снов…
***
- Уважаемые пассажиры! Заканчивается регистрация на рейс № хххх Красноярск – Якутск! Имеются свободные места!
Ура! Подремать, конечно, было бы хорошо, но куда лучше быть дома раньше, чем планировала. Надо же, какое везение! Хоть к концу командировки попёрло!
Хватаю пожитки и бегом на регистрацию.
Накопитель…
Автобус…
Ух! Вот это оперативность! Я уже в самолёте!
Мельком оглядываю довольно мутных соседей, пристёгиваюсь, чтобы потом не отвлекаться на всякую ерунду, и терпеливо ждущая до сей поры в сторонке дрёма опять настойчиво наваливается на меня…
- Уважаемые пассажиры! Наш самолёт совершает рейс № zzzz Красноярск – Норильск…
«Хорошо... Полетели-полетели уже! Стоп... Какой ещё нафиг Норильск? – путано думаю сквозь сон. - Зачем мне в Норильск-то?... Как Норильск? А Якутск? Или мне в Норильск? Где я?»
Мгновенно просыпаюсь и истерично вскакиваю. Вернее – пытаюсь вскочить, но я же пристёгнута!
Пассажиры с удивлением взирают на бьющуюся в непонятных конвульсиях соседку.
Стюардесса!!! Где эта c-c-c... С-с-стюардесса?
Сбивчиво объясняю той ситуацию. Невозмутимая доселе стюардесса впадает в панику и вместо того, чтобы помочь мне, начинает долго и крикливо общаться с кем-то по рации, не обращая ни на меня, ни на окружающих никакого внимания.
Тем временем от борта неторопливо отъезжает трап.
А я? А как же я? Мне не надо в Норильск, точно! Да, я уверена, чёрт возьми! Откуда я знаю, зачем я здесь? Где мой родной якутский самолётик?
Откуда ни возьмись возникает доброжелатель в форме пилота и предлагает мне верёвочную лестницу вместо трапа. Да ить... Хоть обычный канат, только поскорее, чёрт возьми!
Очень неудобная штука эта верёвочная лестница, скажу я вам…
Особенно для женщины…
Особенно для женщины в юбке…
Особенно для женщины в юбке в ветреную погоду...
Особенно для женщины в юбке в ветреную погоду и с двумя увесистыми мешками в руках…
Как я спустилась и чем держалась за лестницу – не пойму до сих пор... Хорошо - был уже довольно поздний вечер и картины окружающего мира как-то слегка подразмылись в тёмном морозном воздухе.
Земля! Теперь я поняла, почему её целуют моряки, сошедшие на берег после долгого плавания… Но мне некогда заниматься даже этим!
Земля…
И что? Шеренга огромных самолётов… Какой мой? Бегу... Бегу! Бе-е-егу...
Подбегаю к первому, взлетаю по трапу, навстречу сонная стюардесса.
- В Якутск? - наверное, чересчур агрессивно выкрикиваю я.
- Не-ет… - как-то неуверенно отвечает стюардесса, выпучив глаза.
Так... Вниз по трапу, к следующему! Лицо мокрое от пота. Юбка развевается на ветру. Мешки больно бьют по ногам…
Но надо… Надо! Надо успеть!
Что? Опять нет? Дальше!
Лечу, порождая снежные вихри, как по стоянке такси, словно ища, кто подвезёт в попутном направлении…
На пятом механизме силы меня оставляют… Мысль «почему на самолётах нет маршрутных табличек?» начинает разъедать мне мозг.
Всё… Пойду на аэровокзал… Всплакну там. Улетел уже, наверное, мой родненький… Якутский.
***
- Девушка! Девушка-а! Это вы в Якутск летите? – очертания трапа смутно проступают сквозь вечерний сумрак.
- Да…
- Так садитесь же! Быстрей!
Взбираюсь на трап и прямо на нём рассекаю по взлётному полю. Внезапно ловлю себя на мысли, что было бы весьма недурственно заснять меня в этот самый момент на киноплёнку - рука у суровых бровей, из-под которых пристально вглядываются в туманную мглу великолепные голубые глаза, развевающиеся на встречном ветру рыжая грива и зелёная юбка... Йэх! Красотища, поди, неописуемая!
Мужики, вы меня видите?
Подвозят, естественно, к ПОСЛЕДНЕМУ самолёту в этой гигантской шеренге.
Сажусь… Мельком оглядываю довольно мутных соседей. Пристёгиваюсь. Чтоб потом не отвлекаться. Вытираю пот с лица. Неужели всё закончилось?
Один из двух сидящих впереди кавказцев оборачивается ко мне:
- Дэушка! Это из-за тэбя рэйс задэржали, да?
Виновато киваю в ответ.
- А кто платит будэт? У мэня гваздыки в багажэ…
Молчу… Дура-ак! Тебе бы МОИ проблемы!!! Гвоздики у него… Спекулянт! Барыга!
Неожиданно поворачивается и второй:
- Вах, Гоги, нэ приставай! Видишь – пэрэпугана дэушка… Эй, и нэ валнуйся за гваздыки, чэрэз тры часа будэм в Иркутске…
Что-о-о? О, ужас! О, горе мне!!!
Какой ещё Иркутск? Где этот трап? Где мой Якутск? Сил сопротивляться судьбе больше нет… Остались силы только зареветь…
Во весь голос…
- Ма-а-а-ма-а-а!!!
Кавказцы перепугались и бросились наперебой извиняться. Оказывается – это они так ШУТИЛИ, зная о моей ситуации!
Долго ещё меня потрясывало от избытка накопленного за этот вечер адреналина… Нет, не самолёт, именно - меня.
***
Там-тарам-там-там! Ля-ля-ля… Якутск!
Ещё три часа лёту и я в Батагае… А тут уже... Пфу, мелочи… Сотня километров на вертолёте, можно сказать – на трамвае.
Захожу в избушку с торжественным названием «Диспетчерский Пункт», оставляя надоевшие до чёртиков мешки прямо у входа на улице. Регистрируюсь…
Ура! Сколько знакомых и почти родных лиц! Ля-ля-ля… Там-тарам-там-там!
В приподнятом настроении выхожу из диспетчерской… Ля-ля-ля… Там-та... Стоп! Что за чертовщина? А где вещи? Где мои мешки?
- Так это… - недоумевают мужики, стоящие группой неподалёку. – Тётка какая-то с детьми попросила помочь ей багаж донести до самолёта… Мы и донесли…
Какая тётка, ёпрст? Где мои родимые мешочки?
Взбалмошно бегаю по аэродромному полю, ежесекундно громко охая и потерянно всплескивая руками, в поисках «тёткиного» самолёта. Чувствую, что со стороны весьма прилично напоминаю огромную несушку, но поделать с собой ничего не могу - бегается, ахается и всплёскивается само-собой.
Просто дежа вю какое-то…
Поняв наконец, что самолёт уже улетел, несусь со всех ног к диспетчеру.
- Гражданин начальник, вещи мои верните, ради всего святого!
Срочная радиосвязь с бортом. Что? Мешки? Да, здесь… Назад? Назад будем через четыре часа… Что делать? По-любому придётся ждать…
***
Примерно через час материализуется муж.
Он встречал меня на вертолётной площадке, а тут прилетели коллеги и доложили «Там твоя ненормальная (тут надо обязательно присвистнуть и покрутить пальцем у виска) бегает по аэродромам! А вещи так вообще... По всему Заполярью разбросала!» Муж на вертушку и навстречу мне! Вдвоём веселее ждать, конечно…
Через четыре часа борт не вернулся. Нелётная погода где-то там… Будет к утру...
Идём в гостиницу, а чуть свет – снова около «Диспетчерского Пункта».
Боже! На крыльце одиноко и сиротливо скучают мои мешки! Мешочечки мои, мешочулечоночки... Уф! Всё!
Вот только интересно – сильно ли расстроится муж, узнав о пропаже коньяка?
Через минуту меня охватил стыд за столь чёрные мысли в моей измученной голове и безумная гордость за свой бесподобный, добрый, отзывчивый и честный народ - даже коньяк был на месте!»
Лифт.
«- Ленка! Светка! Чего сидите, как дуры? – лохматая голова, образовавшаяся в приоткрытом дверном проёме, изумлённо таращила глаза. – Пошли – пошли, приглашали же… Они уже, наверное, за столом все!
- Да мы тут это... С подарком прокололись.
- Какие ещё подарки? Вы сами как подарки… Пять минут на сборы! Вот дуры-ы...
Студенческое застолье в ВУЗовской общаге – это, надо сказать, что-то… Начинается оно, как водится, вполне чинно-благородно, хотя и несколько суматошно, типа – «раньше начнём, быстрей разойдёмся и никто никого не поймает…»
Одна-ако…
Никто никуда не расходится. И не собирается даже…
Впрочем – всё по порядку…
«Мда-а…» - хмыкнули мы со Светкой, обозревая импровизированный студенческий стол, богато сервированный «красной рыбой» (килькой в томате), зелёными маринованными помидорами (они их хоть бы из банок достали… эх, мужики-и…), беляшами неопределённого происхождения, варёной картошкой, луком, фруктами (килограмма полтора основательно продегустированных червями яблок) и, конечно же, выпивкой.
По причине того, что именинником был представитель сильной половины человечества, а закупочные операции и сервировка стола – заслуга его славных товарищей, вышеупомянутая выпивка состояла исключительно из водки и пива.
Пиво я не пью. Да и к тому же оно, оказывается, было приобретено в качестве запивочного материала к водке… Ну что ж…
- Э! Вы жрать, что ли, сюда пришли? – потрясённый именинник, выпив очередную стопку, торопливо и безуспешно обшаривал стол в поисках хоть каких-то явств. – Это же не еда, это закуска! Была... Не бежать же в магазин, поздно уже…
Жаль… Веселье было в самом разгаре. Выпивка и изысканный юмор лились рекой…
- А пошли ко мне! – раздалось откуда-то сбоку. – Мне батя посылку прислал вчера…
Все посмотрели в сторону голоса. Высокий черноволосый парень, раскрасневшись от выпитого, смущенно кашлянул и повторил: - Пошли… Я серьёзно…
- У него отец генерал, в Афганистане… - шепнула мне на ухо всезнающая Светка. – Подкармливает мальчика…
Ура-а-а-а! Второй раз нам можно было и не повторять!
Недопитое было быстро упаковано и мы отправились в путь…
***
Этаких изысков архитектурной мысли больше в жизни я не встречала никогда…
Жилой блок состоял из двух уровней с тёмной лестницей между ними.
Чтобы перейти из блока в блок, надо было слегка уподобиться Марко Поло.
А если возникала необходимость перейти с этажа на этаж, тут даже самый неграмотный студент неизменно вспоминал Колумба…
Красота неописуемая! Я попеременно закусывала водку то какими-то диковинными восточными сладостями, то экзотическими сухофруктами, то запивала гранатовым соком из изящных бутылочек. Были и разнообразные армейские консервы, но…
Это на потом, когда закордонного эксклюзива уже не останется…
Менделеев, придумавший исконно русский напиток – водку, по-моему, сразу сделал так, чтобы к ней подходила только исконно русская закуска. Во всяком случае – именно так я подумала, почувствовав некоторые неудобства в недрах своей пищеварительной системы.
- Та-ак, - вслух размышляла я, незаметно выскользнув из комнаты и тряся головой в запоздалых попытках протрезветь, – неудобно здесь, в мужском блоке, вваливаться в туалет… Ха, в блоке напротив живёт моя верная подружка Танька. Решено! Мне туда! Танюсик, я иду!
Долгая прогулка по полутёмным коридорам, видимо, получилась несколько однообразной.
Бедный мой мозг умотался от этого однообразия до такой степени, что временами стал отключаться...
Словно датчик, реагирующий лишь на движение.
Вкл.
«Так… Да точно, эта лестница, вот урна и на стене написано… Мне вверх или вниз? Точно! Вверх!... Или всё-таки вниз?»
Выкл.
Вкл.
«Это точно её блок?... Точно! Дверь такая же позорная... Хотя здесь все двери позорные и с выломанными замками... Стоп! А какой у Таньки номер комнаты? Вроде двухзначный... А здесь трёхзначные... Или в глазах... Полуторится?»
Выкл.
Вкл.
«Чёрт, а темно-то так почему?... Где я? Тьфу ты, это же лифт!... А почему я сижу на полу?... Поехали… Куда только? А-а... Хоть куда... Куда-нибудь… Странно, кнопок нет… Перенесли, что ли?... Зачем? Вот кому заняться нечем... А темно-то почему? Лифт опять отключили, гады… До утра теперь… Что же делать? Что же делать?»
Выкл.
Вкл.
«Ещё не утро? Гадство... Надо стучать, звать на помощь… Может – лифт застрял… Ага, стучать… Набежит тут… И вахтёрша, как обычно, первая… А я тут… Тёпленькая… А может – кнопки на этой стене? Тоже нету... Как люди ездят в лифте без кнопок? Идиоты... Или я идиотка?»
Выкл.
Вкл.
«Я всё ещё здесь?... А может – подремать до утра? Утром - опа! – лифт заработает и я тут… Почти огурчик… Сколько времени я здесь уже?... Я хорошо искала кнопки? Ещё раз...»
Выкл.
Вкл.
«Однако, странный пол в этом лифте… С каких это пор полы в лифтах стали кафелем выкладывать?... Нет, кнопок по-прежнему нет… Что-то явно не так с этим лифтом… Стучу по стенам, а они не отдаются пустотой... Каменный лифт, млин... Попробовать двери разжать, что ли?... Хммм… А откуда в лифте на дверях шпингалет?»
Конечно же, это оказался Танькин туалет…
Безостановочно бормоча «надо меньше пить», стучусь в комнату к подружке. Та, видя моё состояние, сразу укладывает спать…
Хорошо-то как…
***
- Ленка! Спи-ит? Как спит??? – мой сокурсник Славик аж приплясывал от нетерпения за дверями Танькиной комнаты. – Она хоть знает – который час??? А то, что мы договаривались домой сегодня вместе на попутках ехать, она помнит???
- Ммммм… Славик… П-пять минут… - с трудом разлепляю глаза.
Вот мы и в дороге… Господи, что ж мне так хреново-то?
Внезапно я вспоминаю своё вчерашнее приключение и начинаю хохотать.
Славик подозрительно смотрит на меня и даже слегка отодвигается.
Но я ничего не могу с собой поделать!
Ладно… Чтоб не выглядеть полной дурой, выход один – рассказать всё Славику.
- Славик… Поклянись, что никому ничего… Никогда и ни за что!
- Рассказывай…
- Нет, клянись!
- Клянусь…
Теперь мы весело ржали вдвоём со Славиком. Дорога пролетела незаметно…
***
Но главное веселье нас ждало по возвращении в общагу. Все без исключения встречные, знакомые и знакомые не очень, просто покатывались со смеху, увидев меня. А какой-то умник прикрепил к двери того самого туалета табличку «ЛИФТ».
Ну, попадётся мне ещё этот Славик! Клятвоотступник чёртов…
Да, кстати…
Сами понимаете, вам я тоже рассказываю это под строжайшим секретом.
Поэтому – никому ни слова!»
Сибириада. The end.
« - Слюшай, красависа, скинь эщё нэмножко, а?… Ощень прашу, панимаеш?
- Ну да... Куда ж ещё-то? И так тысячу скинула… За красивые глаза...
- Латна… Дагаварились… Вах - вах - вах, и защем тибе столка дэнег?
«А тебе квартира в Красноярске зачем?» - хмыкнула я, но решила благоразумно промолчать…
"Столка дэнег" я не то что в руках до сей поры не держала, я и не видела-то никогда...
Даже по телику...
А на дворе лихие девяностые...
Вот так завершилась моя долгая сибириада.
Собственно, завершилась она давно, ещё три года назад…
Сюда, в Красноярск, я приехала из Подмосковья специально для купеческих операций со своим бывшим и давно пустовавшим жилищем.
- Сергей!... Алло, Сергей! Да, да, продала!... Да, получила!... Да, завтра выезжаю… Поездом, да!... Хорошо… Да в поезде-то что… Да, слушаю… Да, обещаю… Да! О-бе-ща-ю быть осторожной и внимательной… Как дети? Что? Не слышу… А-а-а, ну, до встречи!
Надо признаться, уезжалось из Сибири тяжело. Кроме климата всё было стабильным и тёплым – и работа и друзья.
Кстати, о друзьях…
Как же можно было уехать, не оставив в их памяти глубокого следа о себе в виде шикарной прощальной вечеринки?
Место проведения банкета было определено заранее – дома у одного из товарищей. Ведь в моей абсолютно пустой квартире гулять было неуютно…
Ой, о чём это я? Она ведь уже и не моя…
- Лена! Проходи! Помогай!
- Батюшки, что случилось-то? – недоумённо воскликнула я, осторожно опуская тяжеленные сумки на пол. – Что за кавардак?
- Да затопил меня этот… Вышеживущий товарищ… Скидай шубу, мебель двигать будем…
- А как же…
- Да не дрейфь. Проводим как полагается… Потоп-то только в одной комнате…
Работа кипела.
Мебель дружно сгруппировалась в центре поражённой коммунальным океаном комнаты, на кухонной плите гудят все четыре конфорки, а на столе экстренно, в четыре же руки, строгаются салаты.
- Лена! Ты не помнишь, куда я коробку с бокалами положил? – растерянный голос из самого эпицентра потопа.
- Да как же… На диване она… Вроде… - я на бегу заглядываю в разгромленную комнату, мысленно поражаясь довольно ощутимой тяжести огромного хрустального салатника с оливье, который я спешно несу на стол.
Следующие пять секунд запечатлелись в моей памяти как-то странно – вспышками…
тик-так... Коврик на пороге комнаты, прямо под ногами… Вода из-под коврика…
тик-так... Скольжение и странное ощущение невесомости…
тик-так... Полёт…
тик-так... Только радости от полёта никакой – в руках-то салатник! Полный! Хрустальный! Чужой! Дорогущий!!!...
тик-так... Быстро руки вверх!... и в этот самый момент происходит тесное слияние моей переносицы с ребром деревянной ручки чужого дивана…
- Горазда же ты ругаться, Ленка… Такого даже я ещё не слышал. Лежи-лежи, сейчас я компресс сделаю…
- Ка-акой компре-есс? – всхлипываю я, наблюдая за звёздочками и искорками, продолжающими обильно сыпаться из глаз. – Го-ости сейчас при-иду-у-ут…
Гости искренне мне сочувствовали, но не для этого же мы собрались!
- Наливаем! – преувеличенно весело скомандовала я, чувствуя, как, потрескивая, стремительно опухает физиономия.
А ещё говорят – водка – не лекарство…
Через полчаса мы уже весело беседовали, временами отвлекаясь на выпивку, песни и даже танцы.
«Легко отделалась…» - мелькнуло в моей хмельной и сонной голове, далеко за полночь нежно опущенной на мягкую подушку.
Наутро я поняла, что отделалась не так уж и легко. Можно без преувеличения сказать – не отделалась вообще…
Из зеркала на меня смотрела незнакомая, пропитая насквозь бомжиха с опухшей физиономией, живописными, симметрично расположенными фингалами на пол-лица, но в знакомой одежде. Какая-либо мимика отсутствовала полностью, да и губы шевелились с трудом.
Кроме «Мбе-мбе…» сказать не получалось ничего. Вернее – что бы я не говорила, звучало это одинаково: «Мбе-мбе…»
Скорбные сострадательные лица друзей проплыли за вагонным окном. Вот уж проводы так проводы получились! Грустные… В прямом смысле этого слова!
Зато как спокойно было в поезде!
Даже сесть со мной на одну полку люди первые два дня почему-то опасались…
Собеседник из меня тоже был никакой…
Лишь только какой-то плюгавенький мужичонка в трико и пиджачке на голое тело осторожно присел рядом и, дыша застарелым перегаром, нерешительно спросил: «Пить буш?» Моё явно отрицательное «Мбе!» и неярко выраженный рвотный рефлекс подействовали на мужичка как промышленный вентилятор на клочок ваты.
Больше меня никто не осмеливался беспокоить, спокойна я была и за деньги – у кого хватит ума предположить, что у этой фатальной бомжихи под полкой чемодан денежных знаков?
В Москве встречал муж. Его выражение лица при встрече до сих пор преследует меня по ночам…
- Что с тобой? Где деньги? – вопросы слетели с его языка, перегоняя друг друга.
- Деньги на месте! – бодро ответила я, хотя надо было начать, конечно же, с «Здравствуй, милый!».
Однако он не услышал и этого.
Выражение его лица стало ещё более животрепещущим, когда до его ушей долетело моё жизнеутверждающее «Мбе-мбе!»
"- Слюшай, красависа, скинь эщё нэмножко, а?… Ощень прашу, панимаеш?
- Ну да... Куда ж ещё-то? И так тысячу скинула… За красивые глаза...
- Латна… Дагаварились… Вах - вах - вах, и защем тибе столка дэнег?
«А тебе квартира в Красноярске зачем?» - хмыкнула я, но решила благоразумно промолчать…
"Столка дэнег" я не то что в руках до сей поры не держала, я и не видела-то никогда...
Даже по телику...
А на дворе лихие девяностые...
Вот так завершилась моя долгая сибириада.
Собственно, завершилась она давно, ещё три года назад…
Сюда, в Красноярск, я приехала из Подмосковья специально для купеческих операций со своим бывшим и давно пустовавшим жилищем.
- Сергей!... Алло, Сергей! Да, да, продала!... Да, получила!... Да, завтра выезжаю… Поездом, да!... Хорошо… Да в поезде-то что… Да, слушаю… Да, обещаю… Да! О-бе-ща-ю быть осторожной и внимательной… Как дети? Что? Не слышу… А-а-а, ну, до встречи!
Надо признаться, уезжалось из Сибири тяжело. Кроме климата всё было стабильным и тёплым – и работа и друзья.
Кстати, о друзьях…
Как же можно было уехать, не оставив в их памяти глубокого следа о себе в виде шикарной прощальной вечеринки?
Место проведения банкета было определено заранее – дома у одного из товарищей. Ведь в моей абсолютно пустой квартире гулять было неуютно…
Ой, о чём это я? Она ведь уже и не моя…
- Лена! Проходи! Помогай!
- Батюшки, что случилось-то? – недоумённо воскликнула я, осторожно опуская тяжеленные сумки на пол. – Что за кавардак?
- Да затопил меня этот… Вышеживущий товарищ… Скидай шубу, мебель двигать будем…
- А как же…
- Да не дрейфь. Проводим как полагается… Потоп-то только в одной комнате…
Работа кипела.
Мебель дружно сгруппировалась в центре поражённой коммунальным океаном комнаты, на кухонной плите гудят все четыре конфорки, а на столе экстренно, в четыре же руки, строгаются салаты.
- Лена! Ты не помнишь, куда я коробку с бокалами положил? – растерянный голос из самого эпицентра потопа.
- Да как же… На диване она… Вроде… - я на бегу заглядываю в разгромленную комнату, мысленно поражаясь довольно ощутимой тяжести огромного хрустального салатника с оливье, который я спешно несу на стол.
Следующие пять секунд запечатлелись в моей памяти как-то странно – вспышками…
тик-так... Коврик на пороге комнаты, прямо под ногами… Вода из-под коврика…
тик-так... Скольжение и странное ощущение невесомости…
тик-так... Полёт…
тик-так... Только радости от полёта никакой – в руках-то салатник! Полный! Хрустальный! Чужой! Дорогущий!!!...
тик-так... Быстро руки вверх! И в этот самый момент происходит тесное слияние моей переносицы с ребром деревянной ручки чужого дивана…
- Горазда же ты ругаться, Ленка… Такого даже я ещё не слышал. Лежи-лежи, сейчас я компресс сделаю…
- Ка-акой компре-есс? – всхлипываю я, наблюдая за звёздочками и искорками, продолжающими обильно сыпаться из глаз. – Го-ости сейчас при-иду-у-ут…
Гости искренне мне сочувствовали, но не для этого же мы собрались!
- Наливаем! – преувеличенно весело скомандовала я, чувствуя, как, потрескивая, стремительно опухает физиономия.
А ещё говорят – водка – не лекарство…
Через полчаса мы уже весело беседовали, временами отвлекаясь на выпивку, песни и даже танцы.
«Легко отделалась…» - мелькнуло в моей хмельной и сонной голове, далеко за полночь нежно опущенной на мягкую подушку.
Наутро я поняла, что отделалась не так уж и легко. Можно без преувеличения сказать – не отделалась вообще…
Из зеркала на меня смотрела незнакомая, пропитая насквозь бомжиха с опухшей физиономией, живописными, симметрично расположенными фингалами на пол-лица, но в знакомой одежде. Какая-либо мимика отсутствовала полностью, да и губы шевелились с трудом.
Кроме «Мбе-мбе…» сказать не получалось ничего. Вернее – что бы я не говорила, звучало это одинаково: «Мбе-мбе…»
Скорбные сострадательные лица друзей проплыли за вагонным окном. Вот уж проводы так проводы получились! Грустные… В прямом смысле этого слова!
Зато как спокойно было в поезде!
Даже сесть со мной на одну полку люди первые два дня почему-то опасались…
Собеседник из меня тоже был никакой…
Лишь только какой-то плюгавенький мужичонка в трико и пиджачке на голое тело осторожно присел рядом и, дыша застарелым перегаром, нерешительно спросил: «Пить буш?» Моё явно отрицательное «Мбе!» и неярко выраженный рвотный рефлекс подействовали на мужичка как промышленный вентилятор на клочок ваты.
Больше меня никто не осмеливался беспокоить, спокойна я была и за деньги – у кого хватит ума предположить, что у этой фатальной бомжихи под полкой чемодан денежных знаков?
В Москве встречал муж. Его выражение лица при встрече до сих пор преследует меня по ночам…
- Что с тобой? Где деньги? – вопросы слетели с его языка, перегоняя друг друга.
- Деньги на месте! – бодро ответила я, хотя надо было начать, конечно же, с «Здравствуй, милый!».
Однако он не услышал и этого.
Выражение его лица стало ещё более животрепещущим, когда до его ушей долетело моё жизнеутверждающее «Мбе-мбе!»
Because.
Когда я, старея, стану лысеть
(Придётся ещё потерпеть),
Будешь ли ты присылать валентинки
И мои любимые вина?
Если припрусь я без четверти три,
Не жди меня у двери,
Буду ли нужен, будет ли ужин
В мои шестьдесят четыре?
"When I'm Sixty-Four" © "The Beatles"
...А "мохито" и вправду дерьмовый. Не показалось. И где жульё умудряется выкручивать настолько дешёвский ром? Какая ты всё же молодец, что не заказала "лонг айленд"! Представляю, как испохабила бы "айс ти" та конопатая барменша генетически отточенными недовложениями и недоливаниями...
Я окинула взглядом зал провинциальной кафешки. Этакий фьюжн с упором на псевдостарину - стены, обшитые "под бревно", витражные окна-бойницы под потолком, барная стойка, караоке-угол, камин. Ба, камин? Я, привстав, заглянула в топочное чрево. Тьфу, имитация, конечно. До половины заполненная крышечками от пивных бутылок. А если б настоящий, а? Такой, чтоб в лютые морозы попивать грог под щёлканье берёзовых дровишек и любоваться одной из вещей, на которые принято взирать бесконечно... Так, что ещё? Десяток грубо сколоченных столов в полукабинках. За каждым, на столь же грубых лавках, по две-три головы, торчащие над перегородками. Музыка без определённых стилей и направлений. На экране мельтешат пустопорожние нюши-бьянки-ксюши, перемежаемые эпатажными "гагами" и престарелыми "чикконе". Ни уму, ни сердцу...
- Скучаем? – я аж вздрогнула, этот-то откуда взялся?
Лениво и подчёркнуто презрительно рассматриваю пару безвкусных перстней-печаток, нанизанных на пухлые волосатые пальчики, уцепившиеся за бесформенную барсетку. Машинально отметив, что пальчики эти будто созданы для отслюнявливания купюр и скользнув по кожаной куртке, перевожу взгляд на физиономию. Ёпть... Бесформенный и безвольный подбородок. Бородёнку бы отрастил, что ли. Чтоб обозначить окончание шеи. Когда взгляд достиг плешивой башки, а затем упёрся в заплывшие глазки, невольно дёрнулась нога. Простите. Спазм.
- Нет… - выпрямляя спинку, равнодушно пожимаю плечами, отхлёбываю "мохито" (брр...) и беру в руки лежащий рядом мобильный, типа - простите, сеньор ухажёр, занята. Не приведи Господи. Хотя, для кого-то - тоже вариант... Максимум - владелец пары круглосуточных киосков в соседнем дворе, самолично закручивающий сверхдоходную водочную бодягу в стиральной машине. А те двое у стойки, по всей видимости, его подельники. Помоложе и не такие циркульные в анфас. Видимо, ещё занимаются кой-каким физическим трудом. Морды крошат, например. Оттого пока в форме. Но злобное поблёскивание глаз шестерни, нетерпеливо ожидающей своего бойцовско-звёздного часа, делает послевкусие от взгляда на них тошнотворным.
- Свободно? - надо же, опомнился. Барсетка, не дожидаясь ответа, по-хозяйски падает на стол. Волосатые пальчики-сосиски явно позируют китчевыми перстнями, постукивая по морёному дереву столешницы. Обручальное кольцо, как водится, отсутствует. Оно и верно - стоящих-то мужиков умные суки ещё щенками разбирают. Наверняка, на шее цепь с мой указательный. - Ничё, если упаду?
Снова пожимаю плечами. Ещё равнодушней. Падай... Или сразу послать? Не, успеется…
Круглолицый вразвалочку перемещается к барной стойке и о чём-то шепчется с барменшей, то и дело поглядывая в мою сторону. Так и есть - заказывает "мохито" для меня и что-то из разряда "рэд лэйбл" для собственной персоны. Хоть и фуфляндия, но виски ж! Производящий неизгладимый эффект на молодых сикушек.
Этот же, войдя, сразу усаживается напротив, оглядываясь в поисках официантки. Так, без куртки. Значит, на машине. Сильные руки, спокойно лежащие на столе, часы... Подделка китайская, наверное. В лицо не смотрю. Сквозь опущенные ресницы таращусь в "мохито", пытаясь собрать в уме фоторобот обладателя таких рук. Получается не очень. Вариантов многовато. Тогда пытаюсь угадать, кем бы он мог быть в жизни. По рукам, опять же. Весьма полезный навык для каждой девушки - распознавать человека по мелочам.
- Дерьмовый коктейль... - внезапно выдаёт он, встаёт и тоже удаляется к стойке. Оценивающе смотрю ему вслед. Высокий, но не слишком. Спортивен, но не перекачан. Стройный. В качественном свитере и навороченных джинсах. Покупает шампанское. Самое дорогое, в запылившейся из-за отсутствия спроса бутылке. Конопатая готова облизать ценного покупателя с головы до ног, ещё бы... Ха! Себе - кружку плебейского пива и тарелочку запечённых куриных крылышек. Даже не знаю, как расценивать. Хорошо, что не пижон, плохо, что пиво. Халкать рядом с изысканной леди эдакую байду может себе позволить либо очень уверенный в себе мужчина, либо быдло до мозга костей. Но с быдлом не вяжется "барон’c брют". Что ж, посмотрим...
Официантка торопливо ставит передо мной фужер и кладёт плитку швейцарского шоколада. Он, вернувшись, наливает шампанское. Вообще-то, шампусик я предпочитаю с фруктами. Или с икоркой. Ну да ладно. Насмешливо посматриваю на его пиво.
- За тебя! - коротко произносит он низким и весьма дружелюбным голосом. Поинтересовался бы хоть, буду ли я с ним пить в принципе. Наглец! Ну, погоди же…
Поднимая фужер, смотрю ему в глаза. Чёрт… Чёрт-чёрт-чёрт! Не сказать, что красавец, но что-то в нём есть. Лёгкая и открытая улыбка, однако кончики чувственных губ чуть опущены, как у человека, уверенного в себе. Может быть даже чересчур уверенного. Густые непослушные волосы, чуть прищуренные зелёные глаза и лёгкая щетина. Бабочки, встрепенувшись, расправляют крылья. Хорош, сукин сын. Пять баллов по пятибалльной. Ну, может, с минусом. Идеального в этом мире нет ничего.
- Что празднуем? - неожиданно улыбаюсь я в ответ.
Возвращается тот, круглолицый. С удивлённой ненавистью смотрит на сидящего напротив и шампанское. Склоняется ко мне, поставив на стол палёный "мохито" и мерзко дыша в ухо.
- Слиняем отсюда, а? В боулинг? В клуб? - не поняла, это разве полный перечень местных развлечений? - Сауна? - Вот-вот, теперь список полон, и всё становится на свои места. Отрицательно качаю головой.
- Простите, но Вы нам мешаете, молодой человек... - на лице незнакомца с пивом до сих пор блуждает приветливая улыбка, от этого у глаз собираются такие славные морщинки...
- Так ты с ним? - заплывшие глазки несколько расширяются.
Вновь отрицательно качаю головой, не прекращая улыбаться и по-прежнему глядя в глаза пивному незнакомцу. Нет, не с ним, сама по себе, но…
- Э... - это уже не мне. Довольно вызывающе, надо сказать, прозвучало. - Поговорить надо.
- О чём? - обалденная улыбка. Сродни пощёчине, от которой голова кругом. - Отвали, дружище, некогда. Потанцуем? - а это уже мне.
С удовольствием! Мама мия, откуда у них этот замшелый клип? На экране тогдашние мальчишки из "10 CC" с их бессмертной "I'm Not In Love".
- I'm not in love, so don't forget it. It's just a silly phase I'm going through...* - затягивает симпатяга Эрик Стюарт. Боже, какая вещь…
Круглолицый косится на нас, одиноко танцующих. "Мохито" в руке, барсетка под мышкой. Его кореша засохли в охотничьей стойке. Наплевать.
Кстати, незнакомец очень даже неплохо танцует. Он, словно отстранившись и снисходительно наблюдая со стороны, умело ведёт и позволяет мне насладиться собой в танце. Утонуть в своей неотразимой женственности, красоте, покорности и готовности. За которыми умело сокрыта лёгкая стервозность (...как без неё?) и эгоистичная строптивость, выдаваемая лишь прыгающими искорками в глазах. Фантастическое ощущение борьбы встрепенувшегося либидо с тщательно выстроенной независимостью, ощущение, от которого заводишься ещё больше, впадая в некий блаженный транс. Высокая оценка, не высшая, может быть, но... Существует ли она, высшая? И бабочки давно кружатся в такт. Твёрдый хорошист, так выходит?
- Мне нравится смотреть на тебя, но все же
Это не говорит, что ты много значишь для меня.
Поэтому, если я позвоню тебе, не делай из этого шумиху,
Не рассказывай своим друзьям о нас с тобой.
Я не влюблен, нет, нет, потому что… - чуть слышно подмурлыкиваю я слова потрясающей песни.
- …it's because... - опять встречаюсь с незнакомцем взглядом. Так получается. Он же, проводив меня до места, не садится, а, забрав со стола шоколад и шампанское, настойчиво увлекает к выходу. Что за дерзость, разве я давала повод?
Но иду, взглядом указав на плащ и зонт, оставшиеся на вешалке. Понимает без слов. Плюс.
Так, интересно. "Ниссан икс-трэйл"... Хм, ни то, ни сё. Троечка. Ничего, переживём. Здесь тот редкий случай, когда мужчина красит машину.
Круглолицый с сотоварищами вываливается на освежающе-прохладный августовский воздух следом за нами. Уже стемнело. Интересно, который час?
- Эй! Поговорить надо! Оглох, что ли, ты, педрила?
Незнакомец спокойно открывает дверь машины и усаживает меня, успокаивающе улыбнувшись. А потом оборачивается к гоп-компании. Я устраиваюсь поудобнее, отпивая шампанское из горлышка и глядя, как они скрываются за углом кафешки.
Через пару минут незнакомец, хлопнув дверью, трогается.
- А те где?
- Скорбят о своём поведении…
- Куда поедем? - спрашиваю я его, осторожно касаясь пальцем струйки крови, неторопливо стекающей по плохо выбритой щеке. Бабочки истерят.
- Ко мне... - пожимая широкими плечами, улыбается он.
- С какой стати? - неожиданно завожусь я. - С какой стати ты за меня решаешь? Я что, кукла? А ну, останови, урод! Останови быстро, сказала!
Послушно останавливает. Обходит машину и вытаскивает меня за шкирку, легко, как котёнка. А затем, швырнув на землю, грубо овладевает мной. Прямо здесь, на безлюдной обочине. Все попытки сопротивления безжалостно и умело пресекаются. Остаётся только рычать, по-звериному скаля зубы. И не от ненависти. От одобрительного наслаждения.
- Едем?
Я, глубоко дыша, усаживаюсь на сиденье. И, кивнув, закрываю глаза, вновь улетая к звёздам… Умеет, ничего не скажешь... Сто баллов из ста.
***
- Приехали?
- Да… - он сидит, полуобернувшись ко мне. Аккуратно держа в своей руке мою. И не решаясь потревожить сладкое забытье.
- Больно? - я опять провожу пальцем по его щеке. - Илюшка, прости меня, а? Но ты же сам запретил вмешива...
- Нормально! - Илья засмеялся, обнимая. Боже, как приятно ощущать мощь его мускулисто-тренированного тела. - Обновили отношения? Там шампанское осталось?
- Ага, - демонстрирую я ему бутылку, - половина...
- Ну, с пятилетием тебя, солнышко! С "деревянной"!
- Спасибо, милый! - радостно целую его в щёку. - Оценила, ты опять придумал что-то новое, хотя страшновато. Знаешь, влюбляться в тебя раз за разом - это так здорово…
- На следующий год, если захочешь…
- Нетушки, Илья, достаточно игр, боюсь за тебя ужасно. А в следующем году нас точно будет трое... - улыбнулась я, кладя кружащуюся от счастья голову ему на плечо. - Слышишь? Я готова!
- Рад.
- Правда? - торопливо заглянула я в любимые улыбчивые глаза и пропела. - I'm not in love, no-no, it's because... because...?*
- Because I love you!*
.
* Я не влюблен, не забывай об этом. Это всего лишь глупый этап моей жизни, через который я прохожу...
* Я не влюблён, нет-нет, потому что… потому что...?
* Потому что я люблю тебя!
"10 cc" - "I'm Not in Love" (1975) - http://www.youtube.com/watch?v=Ki78MK9JywE