В зеленой сетке трав жужжат, попавшись, мухи,
Не выпито вино и не пропета песня.
В Венере голубой не поселились духи,
Сравнение с Луной для девушки нелестно.
Но что же делать нам под скинией калины,
Вдруг поразившей нас виденьем Авраама:
Шатров его, и стад, и жен его, и глины...
Смерть Сарры и пчелы -- разноголосье драмы.
Но что же делать нам под вечною рогаткой:
Не месяц, не луна, не венчик и не блюдце.
Как в детстве, как в лесу, кленовые крылатки
Без грусти, просто так, ладоням отдаются.
Как первый летний дождь несуетливы руки,
Стеблями горьких трав из плоти вырастая.
Но в косности коры, в корнях и горьком луке
Откроется на миг нам истина простая.
*** *** ***
Той, что шла по опасной мшистой дороге,
Той, что волнуясь, перебирала
Четки лунной дороги...
Видно, не Бог, а веселые боги
Здесь собрались в ожидании бала.
Просто милые боги.
А на хрустальной стене часовни
Брови покойной дамы,
Ей только Бог и святые -- ровня,
Хмурились так устало...
Будто веселый монах в обнимку
С пьяным гулякой здесь шатался,
И танцевали в луче пылинки
В пьяном веселом вальсе.
*** *** ***
Страшись слонов -- они проходят в джунглях
Под неба пасмурной молокой.
Где перемешивает угли
Заката -- ворон одинокий.
Страшись рассвета -- он прекрасен,
Он одинок и неприкаян,
А сумеречный лес опасен
Как шепот заводских окраин.
А девушка так торопливо
Пройдет к осеннему потоку...
Там пляшет разрушитель Шива
Последним стебельком осоки.