Год 2858. Владыки Мира

Александра Кук
- Я не понимаю, исходя из чего ты построил эту таблицу.
В ней нет логики.
- Я построил её по принципу "от противного".
- Ну и в чём же этот принцип выражается?
- В том, что мне противна твоя стратиграфическая счема. Поэтому я и построил свою таблицу!
Из разговора между двумя коллегами


Пролог

Говорят, чтобы стать хорошим пилотом, нужен талант. У Ксении Митчелл, внучки самого знаменитого, наверное, капитана Ойкумены, никогда не было ни таланта, ни денег, ни времени учиться навигации и обзаводиться собственным судном, поэтому, чтобы добраться с Заминдара, где она училась,  до Иадора-II, она устроилась на лайнер "Скандия" проводницей. Конечно же, получить такое выгодное место всего на неделю скромной студентке помогло громкое имя её деда, Тибора Митчелла.
Через семь стандартных суток  Ксения осталась в безумно далеком от Заминдара туманном порту Иадора-II, чтобы затем еще целую неделю кое-как добираться на попутных грузовиках и пакетботах до безымянной звезды скопления Тобола. В течении всего этого оригинального и разнообразного путешествия девушку не покидала мысль о том, как замечательно проведет она эти каникулы на лоне дикой природы и, разумеется, каждая задержка в пути её сердила ужасно.
Наконец-то она у цели.
Внизу Ксению, порядком избалованную сомнительными благами цивилизации, действительно встретил девственный мир снега, мрака и холода. Огни отчалившего пакетбота поглатила тьма. Крохотная взлетная полоса была почти совсем заметена; на опушке черного леса стоял покосившийся ангарчик, и совсем не верилось, что на планете живут люди. Девушка с трудом отодвинула дверь и вошла. Внутри были свалены какие-то шкуры, стояли бочки, из широких щелей между досками намело снега. Хорошо, что фонарик с собой взяла. За всей этой рухлядью странно поблескивал металлом почти новый флаер, прикрытый брезентом. Убедившись, что машина заправлена, Ксения вывела её из ангара и погнала как можно быстрее вдоль просеки.
Темный лес нависал с обеих сторон, создавая иллюзию горного ущелья. Внезапно неровные стены разошлись: началось замерзшее озеро. Да, именно так она это себе представляла по скупым объяснениям старшего брата. Вспомнилось и его строгое предупреждение: не приезжать без крайней необходимости, не появляться здесь в одиночку и не приводить за собой "хвоста". Бред какой-то! Когда же кончатся эти шпионские игры?!
В предрассветных сумерках где-то в синей дали на том берегу теплился огонёк. Свет прожектора заиграл на участке чистого от снега льда.
Дом стоял на самом обрыве. Чуть поодаль различалась тёмная масса хозяйственных построек. Дом был крепкий, срубленный из массивных гладких брёвен. Остановив машину у самой стены, она соскочила в глубокий хрустящий снег.
Желтый электрический свет струился из низкого окошка. Ксения заглянула: в освященном лампой круге стоял грубо сколоченный стол, за ним, подперев голову рукой, сидел бледный узколицый молодой человек. Он читал рукописную книгу с пожелтевшими страницами. У ног хозяина дома на мохнатой шкуре дремал Атон, черный и огромный. Внезапно, почуяв постороннего, верный страж поднял голову и заворчал.
- Атон, это свои, - сказал хозяин, не оборачиваясь.
Ксения открыла входную дверь, затем тяжелую дверь из сеней в комнаты и оказалась лицом к лицу со своим старшим братом, которого не видела уже полгода. Перед ней стоял высокий худощавый шатен, черты лица которого, впрочем, как и манеры, невольно воскрешали в памяти давнее студенческое прозвище "Аристократ" и ещё более раннюю детскую кличку "Капитан".
- Привет... - неуверенно произнесла Ксения, чувствуя, что своим посещением всё-таки удивила, а, может быть, и расстроила брата.
Тот, как ни в чем не бывало, произнёс:
- Проходи, садись у печки. Сейчас я что-нибудь приготовлю.

Внутри дом выглядел очень необычно для студентки с Заминдара. Половину комнаты занимала странная отопительная система, которую брат назвал почему-то "печь". Лабораторные печи выглядели совсем по другому. Вдоль стен размещались деревянные сидения, огромное количество полок с книгами и кассетами, а также разнообразными корзинами, горшками и удивительными сосудами из коры. Под потолком висели пучки сухих ароматных трав и грибов. Ксения подумала, что дом этот проектировали люди весьма оригинальные, а, может быть, дремуче невежественные, полные пережитков палеолита в сознании.
Хозяин спокойно возился с завтраком. Он и сам сейчас напоминал некий музейный экспонат: старого покроя серый комбинезон, вязанный свитер, высокие, военного типа черные сапоги. Зная его, нетрудно было предположить, что молодой человек в кольчуге.
В дальнем углу комнаты висело оружие: пояс с кобурой и бластером, пара лучемётов и тяжёлая ручная турболазерная пушка.
Пока Ксения разглядывала обстановку, перед ней оказался  горшочек с какой-то горячей едой.
Майкл подбросил дров в печку и сел непротив сестры. Судя по всему, разговор предстоял серьёзный.
Он был всего на два года старше её и, тем не менее, уже заканчивал второй университет, в то время, как сестра училась на положенном ей четвертом (среднем) курсе.
Только Майкл хотел что-то сказать, как вдруг с улицы явственно послышался характерный стрекот заходящей на посадку старой машины. Стук в дверь и сразу же с порога громовой бас:
- Стэрик, у тэби батарээчки для сэмисотого нэ отыщится?
И только затем в облаке морозного пара показался здоровенный бородатый мужик в столь же непомерно огромном тулупе. Он заметил девушку и, хитро сощурив веселые голубые глаза, прогромыхал:
- Добрэ пожаловать на Вэльвэно. Надолго к нам?
- Анджо, это моя единоутробная сестра Ксения, - сухо ответил за неё Майкл.
- Очен прыятно.
- Завтра она улетает, - добавил Майкл. - Посмотри батарейки в сенях, на верхней полке, там осталось пол ящика. И садись чай пить.
- Благэдэрствую, и за батэрэйки, и за чай. Я же тэби вчира говорил, какая у мэни авария случилась. Вэчэрком заскочу.
Он исчез за дверью.
- Сосед, - пояснил Майкл и строго посмотрел на готовую взорваться от возмущения сестру.
- Что значит "завтра улетает"? Я намереваюсь остаться здесь на все каникулы, - уничтожающим тоном проговорила она.
Майкл резко встал и подошёл к ней, взял со стола блюдце и накрыл им кусочек хлеба.
- Любезная сестричка, ты, наверное, хотела сказать "остаться здесь навсегда"?! Ты что, думаешь, я всё время здесь сижу, потому что на лыжах люблю кататься?
- Не нависай надо мной, пожалуйста, как коренное обнажение, - попыталась сострить Ксения. - Бен мне ясно растолковал, что ты "в бегах", "ушёл на дно" и едва "оторвался от хвоста".
Речь шла о Ксенином брате-близнеце Бенджамине Митчелле.
- Это он тебе помог сюда добраться? - жестко спросил Майкл. - Я этому балаганному шуту так уши надеру, что ему пластическую операцию делать придётся.
Ксения усмехнулась.
- Не надерёшь. Он знает, какую песенку спеть, чтобы тебя задобрить.
Майкл сел.
- Ксюха, это отнюдь не продолжение наших детских игр, как ты думаешь. Планета уже несколько лет служит убежищем для некоторых Скитальцев, а твой неосторожный визит может поставить их и наши жизни под угрозу.
- Скитальцы, - разочарованно проговорила Ксения, - ну, тогда все ясно. Но ты зря ругаешь Бена. Он уверен, что я улетела на курорт этим летом.
- Час от часу не легче. Теперь, если что-нибудь случится, никто не узнает, куда мы пропали.
Михаил подошёл к грубому деревянному шкафу и четыре раза с разными интервалами стукнул по дверце. Казалось, все доски шкафа пришли в движение и через несколько мгновений на его месте возник сияющий белизной пульт малой станции слежения за гиперпространством. Экран был абсолютно чёрным. Майкл обернулся к сестре.
- Если вдруг увидишь желтые искры, свяжешься со мной. Рация в ящике под столом, код 087.
- А ты куда? - спросила Ксения с полным ртом.
- Челнок проверять, - печально ответил он.
- Неужели всё так серьёзно? Ты бы лучше объяснил мне, как ты собираешься учиться в следующем семестре?
- Так же, как в предыдущем, - произнёс молодой человек, выходя из дома.
Это означало появиться перед самой сессией.
"Сумасшествие, и только, - подумала Ксения. - Как может нормальный человек в наше время путаться с мракобесами и террористами, называющими себя "Скитальцами"?" По-правде говоря, Ксения, обычная студентка с Заминдара, не много знала об этом ордене. В прессе их называли мракобесами и террористами - и это все.
Она вернулась было к завтраку, когда на экране загорелось сразу пять ядовито-жёлтых огней.

Майкл влетел в комнату почти сразу же после того, как девушка набрала код. Не произнося ни слова, он навесил на себя весь настенный арсенал, сунул в руки Ксении бластер и нажал кнопку с нижней стороны стола. В полу мгновенно открылся люк, и за ним виднелись уходящие круто вниз ступени.
- Ход ведёт в дом Анджо, - быстро сказал он и указал ей на бластер. - Если на этой шкале поставить "нуль", будет работать, как фонарь, единица - минимальная боевая мощность и так далее. Когда добежишь до Анджо, скажешь: "Тревога № 4". Ну, давай, не трусь...
- А ты?!
- Постараюсь встретить их на своём челноке  и, по-возможности, увести отсюда. Поторапливайся.
Она ступила на узкие ступени, освещая дорогу бластером. Люк бесшумно закрылся над её головой.




Глава 1. Побег из Уокерс-Криб

Настя с трудом заставила себя подойти к светлеющему оконному проёму неправильной формы, но ничего нового за ним не разглядела.
"Наверное, почудилось," - подумала девушка. Её оцепенение прошло, и она принялась ходить по почти пустой комнатке, где провела большую часть этой не по-весеннему холодной ночи.
Ещё вчера всё в её жизни было настолько обыденно, что она ужасно сердилась на это. В Хэнтауне, безликом предместье огромной Тельсиры, в "спальном районе", где в одинаковых семиэтажках жили одинаково бедно одетые люди, каждый день уезжавшие на десятки миль либо к чреву столицы, либо на разбросанные по её окраинам заводы, в этом унылом месте, казалось, не случалось ничего, кроме пьяных драк и уличных пробок. С каждым годом житзнь становилось всё хуже и хуже. Где-то невообразимо далеко cражались со злом герои, благородные рыцари спасали прекрасных дам, но здесь это почти не обсуждалось уставшими и заботящимися только о "хлебе насущном" людьми. равно как и весть о появлении нового хозяина в испокон веков заброшенной усадьбе - "замке Уокерс-Криб" - не привлекла к себе внимания.
Эта необычная постройка одиноко возвышалась на рубеже Лесистого нагорья и обширных равнин Северо-Восточного графства, среди которых и распологался Хэнтаун. Новый владелец Уокерс-Криба, по-видимому, не спешил знакомится с городом. И лишь вчера, во время праздника в честь юбилея вождя демократии Фенг Ли Тота, граф де Пелеран со своей немногочисленной, но сурового вида свитой пронёслись в больших чёрных аэропарнах по-над прямыми забитым людьми улицами ... и неожиданно остановились у скамейки в сквере, на которой сидели Настя и её приятельница. Граф отпустил слуг и завязал беседу с девушками. Мэри не отказалась от приглашения пойти в ресторан. Граф был учтив, изыскан, ироничен, он казался скучающим великосветским львом среди примитивных мещан. Он был красив: высокий, черноволосый, зеленоглазый; черты лица властные, мужественные чуть ли не до грубости. А главное, он был откровенно не похожь на всех людей, с которыми доводилось общаться подругам прежде. Даже от его манеры держать себя веяло какими-то безумно-далёкими странами и невероятными приключениями, неслыханными в сонном Хэнтауне. Граф был Извне.
Когда де Пелеран, махнув на прощанье рукой, умчался на своей машине в вечерний сумрак аллеи, Мэри, которая, в основном, и поддерживала разговор с ним, не без затаённой зависти отметила, какими горящими глазами граф смотрел на невзрачную, по общему мнению, Настю. Та в ответ на едкую реплику приятельницы рассмеялась и  довольно зарделась.
"Маленький Красный Танк," - подумала Мэри. Настю не любили в школе, вероятно, потому что предполагали скрытое за внешней застенчивостью самообажание капризной мечтательницы.

Ночью на квартиру, где жила семья, удочерившая сироту Настю, напали люди в чёрных масках. Девушка ещё не спала. Заслышав шум, она выбежала из своей комнатки в коридор, где ей под ноги упала шашка с одурманивающим газом.
Проснулась она в замке Уокерс-Криб, охваченная диким страхом и отчаянием. Было холодно: странное кривое окно было закрыто лишь решётчатыми ставнями. В тоскливом ожидании неизвестно чего прошёл остаток ночи. Порой ей казалось, что из чёрного колодца внутреннего двора за неестественным окном поднимались вместе с горячим влажным воздухом приглушённые расстоянием стоны... На уступе неровной противоположной стены двора, точно на скале, дремали зловещие стервятники. А за их спинами, на равнине у горизонта подрагивали редкие ночные огоньки её родного города. Никто не догадается искать здесь домоседку Настю Мак Гилл.
Но нельзя бесконечно предаваться унынию, даже если ты занудная, никому не нужная глупышка, и, когда забрезжил робкий утренний свет, в сердце Насти, уставшей метаться в четырёх, вернее, в шести, стенах, родилась несмелая надежда. Она даже позволила себе улыбнуться при мысли, что всю свою короткую жизнь мечтала об опасных приключениях, которые бывают только в книжках. Ещё четыре учебных года назад, учась в шестом классе, она, под предлогом помощи старой миссис О'Рейли, управляющей "Синего журавлика", полюбила тихо сидеть в этом полутёмном и полупустом, грязноватом кафе на окраине Хэнтауна, куда заносило изредка странных чужеземцев, останавливавшихся на постоялом дворе неподалёку. Их языка она тогда почти не понимала, даром что зубрила в школе, но часто кто-нибудь из местных древних стариков (молодёжь сюда не ходила, предпочитая дешёвые танцзалы) заводил разговор, и пришельцам приходилось говорить на языке Энтонии.
Каких только историй (возможно, и не очень правдивых) она ни наслушалась здесь! Рассказов об отважных капитанах, о жестоких пиратах, о торговцах, уводящих свои караваны в неизвестность, о Скитальцах, последних рыцарях без страха и упрёка и об их корабле "Эридан", который возникает, когда помощи ждать уже неоткуда. О том, что где-то на Дакассе ещё живут святые люди, и о том, как плетут свои коварные сети Магические Ордена, о безжалостных и холодных, как их Пустыня, эйанах и об огнедышащих драконах пустоты... Но сильнее всего ее богатое воображение привлекали две легенды. Первая - предание о грядущем Илиодоре, могучем короле всех Скитальцев, и вообще, наверное, всех людей, который должен защитить их от козней коварных волхвов и бессердечных детей Пустыни, а жители Энтонии и всех её городов перестанут бояться, что огонь ещё одной гражданской войны сожжёт до конца их бедный край, а их самих заставят переселиться в мёртвый, безразличный "автономный город", где даже трава не растёт, а все люди в свободные от работы часы должны находиться в Церкви Глубинного Высвобождения. Вторым было предание об альменцах, странном прекрасном народе, "истинных людях", которым можно посмотреть в глаза и постичь смысл жизни. Правда, никто из рассказчиков их не видел и поверить во всё это было трудно.
Настя снова медленно повернулась к окну. Нет, теперь уже не могло быть сомнения: там что-то присходило. Тихонько распахнув пошире створки ставен, она выглянула в бездонную шахту внутреннего двора, чья западная стена уже заметно розовела, и чуть не вскрикнула от испуга, потому что немного ниже, цепляясь побелевшими пальцами за неровности грубых каменных плит, полз человек. Ей захотелось захлопнуть ставни, но страх не дал этого сделать. Приглядевшись, Настя убедилась, что движется он из последних сил; кроме того, лицо неизвестного беглеца было разбитым, а одежда - изодранной. Когда человек добрался до её окна, их глаза встретились. Маленькая Настя смотрела из своего окошка, как испуганный птенец из дупла. Незнакомец окинул её и комнату внимательным взглядом и хрипло произнёс короткую фразу на всеобщем языке, с трудом цепляясь за подоконник. До её сознания, как сквозь туман, дошёл смысл нескольких слов, кажется "доброе утро", "сударыня" и "как поживаете".
- За... заходите, пожалуйста, - прошептала Настя с ужасным местным акцентом, так и не сумев ничего вспомнить из начисто вылетевших из головы уроков.
Человек тяжело перевалился через подоконник, сделав ей знак сразу же закрыть ставни. Она выполнила приказ и встала столбом, не догадавшись помочь беглецу добраться до кровати. Он проковылял сам и тут же растянулся, а затем испытующе посмотрел на девушку, как бы ожидая от неё каких-то слов.
- Сударь, - пролепетала она на языке Энтонии, - Я из Хэнтауна, вчера вечером к нам ворвались слуги графа...
Она старалась говорить медленно, так как не знала, понимает ли незнакомец её родной язык.
- Вы есть пленник граф? - довольно уверенно спросил тот.
- О, да... А вы? - несмело произнесла она.
- Можно говорить это ... так, - ответил беглец. - Просить помочь вы.
- Мне? - удивилась и обрадовалась Настя.
Рыцарь, о котором она мечтала, наконец пришёл.
Незнакомец слегка улыбнулся. Это выглядело довольно жутко.
- В начало - мне.
Настя имела о медицине чисто теоретическое и весьма поверхностное представление, к тому же она не переносила вида крови. Незнакомец, по-видимому, об этом сразу догадался по её беспомощному взгляду и ему самому пришлось перевязывать себе раны разодранной простынёй, в то время, как Настя с ужасом за ним наблюдала. Она, конечно, никогда не сталкивалась с подобными вещами, но про себя решила, что этому человеку очень здорово досталось. Мысли о собственной участи не давали ей покоя.
Лишь только перевязка была закончена, странный гость пробормотал "если не возражаете, мадемуазель" и улёгшись на диван, мгновенно заснул. Несмотря на ускокостность и худобу, он, вероятно, обладал большой силой, раз смог вскарабкаться на такую стену. Примерно через час сна его лицо стало больше похоже на человеческое, бледное, узкое, в обрамлении слипшихся прядей тёмно-каштановых волос. Настя поняла, что он довольно молод, хотя и приближается уже к тому рубежу, когда возраст человека определить почти не возможно. Несомненно, пленник графа де Пелерана был тоже Извне.
Наконец беглец проснулся. Его странные синие глаза, показавшиеся сначала такими холодными, смотрели на Настю с сочувствием, и ей это, конечно же, понравилось.
- Как ваше имя?
- Анастасия Мак Гилл, сударь, - представилась она, потом торопливо добавила, испугавшись показаться глупой чопорной мещанкой: Просто Настя.
Она ожидающе посмотрела на беглеца. Тот ответил не сразу, как бы раздумывая над тем, что сказать и, прищурившись, смотрел ей в глаза.
- Михаил Говоров, - наконец произнёс он.
Настя вздрогнула. Фамилия показалась ей очень знакомой, но она не смогла вспомнить, откуда.
- Просто Майкл, - добавил он. - Вы посылали школьный сочинение на конкурс во Заминдар?
- Нет, - очень удивлённо ответила Настя. Ей показалось, что Майкл облегчённо вздохнул.
- Почему граф похищал точно вас?
- Я не знаю, я видела его всего однажды, вчера... - вдруг она осеклась, поражённая внезапной мыслью.
Майкл был очень похож на де Пелерана. Те же правильные и жёстские, хотя и гораздо более тонкие черты лица, нос с горбинкой, необычные для местных жителей тёмные волосы, глубокий приятный голос. Разве что лицо Михаила было лишено грубости де Пелерана.
- Я внук графа, - спокойно пояснил ей беглец.
- Добрый у вас дедушка, - тихо сказала Настя после минутного замешательства.
Михаил с тревогой взглянул на неё.
- Живёте с... - начал он спрашивать и задумался, не зная слова, - с парентьими?
- Что? - она в замешательстве прислушалась, потом вдруг поняла. - А, с родителями. Нет, с приёмными. Я сирота.
- Если вы приглянулись графу - это плохо.
Она робко бросила взгляд в висевшее на стене зеркало.
На неё смотрело полное волнение юное личико. Настя никогда не считала себя особенно красивой, тем более, что жля жительницы Энтонии её внешность была совсем обычной: рыжеватые кудрявые волосы, крупные черные глаза, веснушки на носу. На антропологии в школе она учила, что предки энтонийцев происходили от кельтов, американоидов и эйан, но эти слова почти ничего ей не говорили.
"А может во мне, действительно, есть что-то такое, чего нет в остальных?" - мелькнула у неё мысль.
Но нет, в данный момент выглядела она просто глупо и беспомощно, хотя и старалась казаться лучше, чем есть на самом деле. От пробудившейся жалости к своему отражению в зеркале ей снова стало страшно до помутнения в глазах и головокружения.
- Что же мне делать?! - умоляюще спросила она. Несмотря на его недавнее бедственное положение, Михаил показался ей надёжным защитником, на которого можно положиться.
- Во-первых, успокоиться, - веско произнёс он. Только сейчас Джейн заметила, что беглец уже почти без ошибок говорит на её языке. - Вас, по крайней мере, он пока не собирается убивать.
"Хорошенькое утешение", - подумала она.
- Во-вторых, собрать силы для побега, - продолжил он. - Есть ли здесь еда?
Она принесла со стола вазу с фруктами и графин.
- Здесь некуда бежать, - всплеснула руками девушка, - если только отрастить себе крылья или...
Она замолчала, наблюдая за Михаилом. Тот понюжал напиток в графине, обмакнул в него палец, лизнул и поморщился.
- Вы ведь не пили это?
- Нет, - она непонимающе уставилась на него.
- Хорошо. Тут сильный наркотик.
Настя побледнела от негодования и хотела уже что-то сказать, но Майкл сделал знак молчать, к чему-то прислушиваясь. В коридоре раздавались тяжелые шаги. Вскочив с постели, Говоров встал у двери с графином в руке.
- Встаньте так, чтобы вас было видно, там, у окна, - быстро прошептал он ей.
Дверь отворилась и вошёл слуга в сером балахоне. Майкл, подскочив сзади, ловко оглушил его тяжёлым сосудом, быстро закрыл дверь и влил остатки компота в горло несчастного. Затем он обернулся к Насте.
- Это наверняка за вами. Я переодпнусь в его ливрею и буду изображать, что веду вас к графу. Главное - добраться до ангаров.
Майкл был гораздо выше слуги и выглядел в его одеяниях довольно комично, но Настя, обожавшей в нормальных условиях переодивания и розыгрыши, было не до веселья: она сама должна была изображать пьяную красотку, хотя понятия не имела, как это делать. Облокотившись, согласно плану, на руку Михаила (который при этом отвернулся, поморщившись от боли) она на ватных ногах вышла из комнаты, служившей ей тюрьмой, и они пошли вдоль извилистого коридора без окон. Несмотря на то, что за каждым поворотом ей мерещился враг и сердце каждый раз уходило в пятки от страха, Настя успела обратить внимание на интерьеры замка. Архитектура была очень, очень странной. Никакие линии, казалось, не подчинялись законам перспективы, а каждый поворот тёмного коридора, освещённого лишь слабо мерцающим полом, вначале выглядел тупиком. Общее впечатление от виденного ей в замке складывалось удивительно мрачное и тревожное. Стены и потолки почти ощутимо давили на проходящих своей мощью, а "неправильность" форм и цветов могла свести с ума кого угодно. Кое-где в мерцающих нишах стояли абстрактные фигуры неприятных очертаний. Настя всё больше утверждалась в мысли, что люди так не строят.
Они свернули ещё раз и ... оказались лицом к лицу с графом и отрядом стражников в латах. Де Пелеран глумливо усмехался. Заговорил он на всеобщем и Настя понимала его слова весьма приблизительно.
- Какая трогательная сцена! Ему идёт ливрея, не правда ли? Ты, что же, думал, я не слежу за её комнатой? Интуиция опять подводит тебя, мальчик.
Но Говоров странно, не отрываясь смотрел на Настя, словно внушая ей следующие слова.
- Немедленно отпустите меня, граф! - выпалила она по-энтонийски, сама удивляясь своей смелости. - Вы не имеете никакого права держать меня здесь. Или на вас не распространяются человеческие законы?
Он нагло рассмеялся, внушив девушке непередаваемое отвращение.
- Нет, не распространяются.
Затем он бросил страже:
- Щенка на живодёрню, - и, обернувшись к Насте, добавил: а ты, киска, пройдёшся со мной.
Он железной хваткой стиснул её руку и потянул за собой. И тут она, опять неожиданно для себя взбесившись от негодования, свободной рукой так ударила графа по лицу, что он вынужден был выпустить её. Девушка бросилась бежать, но стражники схватили её.
Страшный гнев, приступы которого, видимо, так часто случались с графом, исказил его черты, вмиг превратив высокомерного дворянина в зверя.
- Да тебя, я вижу, надо ещё учить манерам, - процедил он голосом, в котором слышался приглушённый рык, - но у меня как раз на это нет ни времени, ни желания! В звериниц их! И позовите моих дорогих гостей.
Настя в который раз за этот только что начавшийся ужасный день искоса беспомощно взглянула на Майкла, но увидела в его глазах только холодную ярость, так похожую на гнев графа. Впрочем, это было мгновенное состояние. В следующую секунду он, окружённый стажей, шёл абсолютно спокойно, изредка поглядывая по сторонам.
- Это похоже на фарс, - пробормотал он. - Но зачем?
Настя Мак Гилл с трудом вспоминала дальнейший кошмар. Слишком много в нём было ирреального, того, с чем её бедный разум просто не мог примириться.
Круглая арена, посыпанная серо-желтым песком, была ярко освещена множеством прожекторов. За ареной угадывался амфитеатр кресел, занятых какими-то людьми. Михаила и Настю вывели в центр, и теперь девушка в ужасе смотрела на решётчатые двери напротив, из-за которых доносился неэнтонийский звериный рык.
Майкл, уловив её страх, обернулся и тихо, но твердо сказал:
- Отойдите назад и не двигайтесь. Если умеете - молитесь. Во-первых, потому, что следующие мгновения могут быть для нас последними. Как, впрочем, и любые другие. Во-вторых, это - единственное, чем вы мне можете сейчас помочь.
Металлические двери с лязгом распахнулись. В проёме появился золотисто-бурый зверь с огромной гривой. Раздался свист бича. Хищник издал свирепый рык и бросился вперёд длинными прыжками. Настя закрыла глаза и хотела уже зажать уши, но услышала, как Майкл произнёс что-то на всеобщем, казалось, с изрядной долей насмешки. Поняла она это так: "Любовь к дешёвым театральным эффектам сегодня крупно тебя подведёт, любезный дедушка!"
Затем  ей показалось, что сердце дрогнуло и замерло окончательно: с трёх сторон поочерёдно лязгнули двери и раздалось раздражённое рычание. Машинально она опустилась на корточки и вжала голову в плечи. Настя при всём желании  не могла встретить такую страшную смерть стоя, как этот гордый насмешник. Одним из многочисленных недостатков Мак Гилл, о которых здесь ещё не было почти ничего сказано, была ужасная трусость. А трусость, как известно, определяется масштабами самолюбия.
Внезапно Настя услышала другой голос. Он заставил её вздрогнуть всеми клеточками тела, потянуться к этим звукам всей душой. Эти прекрасные слова, которые, наверное, нельзя было изобразить буквами ни одного алфавита, словно пробудили в её сознании видения каких-то иных, бесконечно добрых и бесконечно мудрых времён. Она шумно вздохнула и открыла глаза, ожидая увидеть всё, что угодно, но только не то, что она увидела. Честно признаться, бедная Настя решила, что уже умерла, поэтому вид всё той же проклятой арены вызвал у неё только разочарование. А удивляться она уже не могла.
Странные слова произносил Майкл. Видно было, что даются они ему с невероятным усилием: пот градом катился со лба, колени дрожали от напряжения, пальцы сжимались в кулаки. Звери стояли вокруг, опустив печальные глаза. Казалось даже, что некоторые из них плачут.
Первым опомнился дрессировщик. С криком, полным ненависти, он выбежал на арену, направляя лучемёт на ближайшего хищника.  Звери отпрянули от него, и, прицеливаясь, он на какое-то мгновение выпустил из поля зрения Майкла. Это было непростительной ошибкой. Дрессировщик выстрелили, и одно из прекрасных животных превратилось в сноп огня. На мгновение Насте показалось, что это его грива вдруг стала огненной, он вырос и теперь возвышался над ареной, а взглядом он видел то, что было недоступно людям... Потом всё пропало.
Вновь неисстово взвыл дрессировщик, когда Майкл, сам словно один из этих зверей, в несколько прыжков подскочил к нему сзади, сбил с ног, вырвал оружие и полоснул лазером по ногам омерзительного человека. Следующую очередь Говоров послал к трибунам. И, воспользовавшись наступившим замешательством, крепко схватил Настю за руку и поволок к одному из выходов. Решётки были опущены, но Михаил проплавил их за несколько секунд, включив оружие на полную мощность. Затем он бросился в раскаленную брешь, увлекая за собой Настю, которая не могла реагировать на события, происходившие с такой скоростью, и поэтому не сопротивлялась. Они миновали зверинец, где в клетках сидели столь жуткие монстры, что разгляди их девушка получше, у неё непременно бы подкосились ноги, а на том их бегство и кончилось бы. Майкл отстреливался и пробиралсяпо лабиринтам коридоров уверенно, как будто провёл здесь большую часть жизни. Однако, на то, чтобы понять расположение комнат у него был за прошедшие дни отсилы час. И то время в камере, когда он продумывал возможный побег. Они пробежали по узкому мосту над внутренним двором, наверное, быстрее, чем достигли земли два уничтоженных стражника-кибера, дежурившие здесь, однако Майкл был недоволен: из-за того, что приходилось тащить Настю, он потерял уже около минуты.
Они выскочили на узкую галерею без перил, огибавшую по периметру стоянку, ещё до того, как сюда докатилась волна тревоги. Как и предполагал Майкл, у графа было мало киберов, а людей - ещё меньше. Автоматические пушки пока не были развешаны по углам всех помещений Уокерс-Криба, не то бы беглецам пришлось худо. Однако нельзя терять ни секунды! С трёхметровой высоты он, выпустив, наконец, руку совсем запыхавшейся девушки, прыгнул на переднее сидение небольшого вёрткого воздухолёта, припаркованного как раз под ними.
- Прыгайте, - не терпящим возражения голосом крикнул он и, поймав Настю, усадил назад.
- Пристегнитесь, - коротко сказал он снова. Затем, включив двигатель, рванул машину с такой скоростью, что Настя безумно обрадывалась своей исполнительности.
Металлические ворота закрывали единственный выезд со стоянки. Казалось, это не очень смутило Михаила. Укрепив лучемёт на носу машины, он дал полный огонь по внушительным створкам, стремительно летящим им навстречу.
"Не успеем, не успеем, - повторяла себе  довольно спокойно Настя, - Сейчас нас расплющит в лепёшку и ещё и поджарит."
Двери побелели и передсамым носом машины распались на обдающие жаром обломки. Внешнюю, не высокую, крепостную стену Майкл преодолел с налёта, внезапно вздыбив машину, да так, что пассажирка снова чуть не оказалась за бортом. За стеной в перелески и поля уходило множество полузаросших дорог, проложенных сельскохозяйственной техникой. Говоров выбрал одну из них и полетел на высоте полутора метров, круто огибая попадавшиеся то тут, то там кусты и деревца. Не обарачиваясь, он передал лучемёт Насте.
- Повернитесь назад и стреляйте, если заметите погоню.
Легко сказать! Уроки начальной военной подготовки были уже растрясяны так же непоправимо, как и остатки всеобщего языка. Настя посмотрела на спидометр и её стошнило под сидение.
Впрочем, постепенно Настя Мак Гилл приходила в себя и, с трудом вспоминая всё произошедшее, обнаружила, что один вопрос из тысячи требует незамедлительного решения.
- Что это вы сказали на арене?
- Следите за дорогой, пожалуйста, - недовольно произнёс Майкл.
- Я слежу.
Как она правильно предугадала, через несколько минут он ответил на её вопрос.
- Я сказал кое-что по-альменски. Моя мать выросла на Альмене. Она и научила меня некоторым фразам.
Джейн чуть не выронила лучемёт. Всё, что она слышала об Альмэне до сих пор звучало как слухи о прошлогоднем снеге в Туманности Андромеды.
- Это было очень плохое попугайское повторение, - пояснил Майкл, - ведь люди не могут говорить на таком языке. Но если хотите, чтобы животные вам поверили, это один из немногих способов добиться желаемого, - он усмехнулся.- По-альменски нельзя соврать.
Майклу приходилось почти кричать, поскольку они переговаривались в бешено летящей машине, сидя друг к другу спинами.
- Кстати, вы поняли, что это были львы?
- Какие львы? - удивилась Джейн. Почти у всех животных были двойные названия. Был, например, энтонийский орёл, но кроме него - и урпонский орёл, и бересянский орёл, и многие другие орлы, то бишь большие летающие хищники с разных планет.
- Просто - львы, - сказал Майкл. - Они, конечно, гораздо лучше могут понять нас, чем симанские велоцерапторы.
Ехали очень долго, прежде, чем машина остановилась и опустилась на дорогу. У Насти зазавенело в ушах от тишины, нарушаемой только шелестом ветерка в весенней листве и птичьим гомоном. День уже клонился к вечеру.
- За нами гонятся? - тихо спросила она.
- Да, - скупо ответил Майкл. Он перескочил через бортик на траву и внезапно покачнулся. Настя вспомнила, каким он явился в её темницу этим утром и сердце у неё сжалось. Но этот странный человек, снова собрав всю свою волю в комок, бросился под полог леса, сделав Насте знак подождать. С удивлением она разглядела, как он взобрался по стволу старого корявого дерева и что-то достал из неприметного дупла под сплетёнными, как гигантские змеи, ветвями и лианами. Как показалось Джейн, металлический циллиндр длиной в две ладони. Когда Говоров вернулся к машине, этот предмет уже висел на его поясе, как оружие, но пояснять молодой человек ничего не стал, а Мак Гилл не решилась спросить.
Вновь подняв машину, Майкл стал выбирать дороги, ведущие на север, двигаясь с прежней скоростью. Лес по обоим сторонам становился всё гуще, а дорога заметно поползла в гору. Насте это очень не понравилось.
- Мы движемся к Лесистому нагорью, - решилась предупредить она.
- И что же? - холодно осведомился Майкл.
- А то, что в Хэнтауне каждый ребёнок знает, что на Лесистом нагорье полно руин и что те, кто путешествуют здесь ночью, очень сильно рискуют, либо пропасть без вести, либо вернуться безумцами, - сердито выпалила она, глотая согласные и даже заикаясь от волнения.
- Уокерс-криб - сердце этого вашего Лесистого нагорья с его руинами. Хуже, чем там нам уже нигде, надеюсь, не будет, - флегматично заметил Майкл и внимательно посмотрел на Настю в зеркало заднего обзора. Та лишь покачала головой: граф с его киберами и львами это совсем одно, а серые руины неизвестно кем и неизвестно когда воздвигнутого города - это совсем другое.
"Это надо же было, чтобы свалилась на шею такая мадемуазель, - Майкл слегка усмехнулся. - То ли ещё будет".
Кроны старых корявых вязов сомкнулись над еле заметной дорогой, спрятав алое закатное небо. Теперь беглецов было бы труднее заметить с воздуха, но и сами они не могли ехать дальше так быстро. Майкл не включал фары, вероятно, он отлично видел в темноте. Помимо шума мотора в густом зелёном сумраке не раздавалось ни звука. Деревья стояли совсем неподвижно, выставив сухие нижние ветви-лапы, и лишь изредка бесшимно взлетали и исчезали межь стволов ночные серибристо-серые птицы.
Через несколько минут после того, как исчезли последние признаки дороги, Настя, всматривавшаяся в заросли слева, внезапно вскрикнула: неясная тёмная масса неожиданно, как это часто случается в сумерках, приобрела очертания приземистой постройки без намёка на окна или двери. За постройкой угадывался фрагмент странной зигзагообразной стены. Стены были тёмно-серые, но не как бетон, и абсолютно гладкие, без единой трещины. Воздухолёт прошёл в нескольких саженях от развалин, и Джейн готова была поклясться, что на неё пахнуло нечеловеческим холодом.
- Пожалуйста, поедем отсюда! - слабо воскликнула она.
Майкл, откинувшись на спинку сидения и вглядываясь в лес впереди, молчал. Хорошо ещё, что подлесок здесь был редким и почти не росли никакие лианы.
Внезапно машина вылетела на небольшую поляну, в двигателе что-то пронзительно пискнуло, потом взвыло. Затем всё затихло и воздухолёт шлёпнулся в невысокую траву. Несколько секунд она вслушивалась в тишину. Потом шёпотом спросила:
- Что случилось?
- Аккумуляторы сели, - глухо ответил Говоров. - Энергии осталось только на один сеанс связи. Он чем-то щёлкал на панели управления, а Настя несмело начала оглядываться. Поляна как поляна. В центре муравейник, напротив них, на опушке - поваленное дерево.
- До утра нас подберут, - сказал наконец Майкл, - Или мой друг, или люди графа. Странно, но я уже давно не чувствую погони. Нам лучше укрыться в лесу. Здесь есть какие-нибудь хищники?
- Крупных нет, но по ночам с деревьев спускается пиявочная змея.
- Тогда мы останемся здесь. Укладывайтесь спать на своём сидении и ни о чём не беспокойтесь, - быстро проговорил он , устраиваясь по-удобнее. Вытянуться поперёк машины из-за своего роста он никак не мог, поэтому расположился в полусидячем положении и сразу закрыл глаза.
Настя долго ворочилась, но заснуть так и не смогла. Было жёстско и холодно, ведь она так и осталась в летнем платьеце, хота закрытом и длинном, но очень тонком, в том, в чём она была в тот злосчастный прошлый вечер на празднике.
Ярко разгорелись звёзды. Настя приподнялась над бортом машины и, глянув назад, почувствовала, что дрожит не только от холода. Совсем рядом с тем местом, где они выехали на поляну и не более, чем в двух десятках саженей от них, из-под чёрных крон углом выходило ещё одно брошенное здание. У Насти перехватило дыхание. На стене, обращённой к ним, зиял косой проём, казавшийся чернее самой ночи. Девушка смотрела на него и не могла оторваться, прикованная ужасом, и, чем дольше она смотрела, тем больше ей казалось, что что-то наблюдает за ними и вот-вот покинет своё укрытие. Это что-то не могло быть человеком...
С огромным усилием она перевела взгляд на Майкла. Свет звёзд ещё более заострил черты его запрокинутого, усталого, чужого лица, которое было абсолютно неподвижно, как изваяние.
"А вдруг он умер? - подумала Настя. - И я осталась здесь совсем одна. Перед теми... А может быть он тоже... не человек?!"
Это были безумные мысли, вызванные паникой, но сейчас она не могла их заглушить. На панели управления только слабо светился хронометр. Как медленно ползли секунды! Она как будто чувствовала за спиной приближающееся неотвратимое нечто. И, не в силах больше ни обернуться ещё раз, ни терпеть этот ужас, она громко всхлипнула.
Майкл тут же открыл глаза и обречённо посмотрел на часы. Ему удалось поспать минут двадцать. И это за три дня.
Он спокойно глянул назад, а Настя с ужасом ожидала увидеть в его зорких глазах испуг, но ничего похожего не заметила. Только тень отвращения, как ей показалось.
- Это типичная постройка хнейцев. Ей уже несколько сотен тысяч лет, - буднично произнёс он. - Хнейцы владели большей частью галактики в те времена. Вам в школе разве не рассказывали о самой великой, непревзойдённой супертехнической цивилизации? - в его голосе послышались иронические нотки. - Потом хнейцы пропали, и людям неизвестно, что с ними стало. Правда, некоторые исследователи и, в том числе, мой отец, строят предположения о их судьбе. Фактов пока мало. Но они доберутся до правды. Однако вас, я вижу, это не успокоило.
Делать археологические раскопки в руинах было правом людей Извне, но для бедных жителей Энтонии, такие места ассоциировались только с чем-то вроде нечистой силы, нечеловеческой по своей природе и непостижимой в своём абсолютном злодействе. Настя не знала, откуда это пошло. Наверное, ещё от первых поселенцев. Окончательно обессилев, она снова улеглась на своём сидении.
Михаил достал из кармана изодранного лётного комбинезона трубку и закурил, задумчиво пуская колечки дыма в звёздное бархатистое небо. Насте, наконец, стало немного совестно, что она не даёт своему спасителю отдохнуть.
- Вы должны будете немедленно покинуть Энтонию, - вдруг сказал тот. - де Пелеран не оставит вас в покое.
- А как же мистер и миссис Могаук? У них больше никого нет и я не знаю... - всполошилась Настя. - Хотя бы предупредить...
- Не беспокойтесь, я всё устрою.
Сказав это, он снял с пояса давешний предмет, добытый из дупла, опустил его на соседнее с собой переднее сидение. Послышался щелчок и над тем местом распространился мягкий ровный свет. Сразу стало очень мирно. Джейн даже не захотелось привстать, чтобы рассмотреть источник этого света. Она почувствовала себя полной суеверий идиоткой, только что боявшейся темноты. Вокруг светлой полусферы кружили мотыльки. Джейн забыла о развалинах и о преследователях, которые могли бы их найти, погружаясь в сладостные воспоминания о детстве, любимом тётином чердаке со старинным барахлом и маслянной лампой.
- Что это? - шёпотом спросила она, засыпая, у Майкла, сидевшего совершенно неподвижно к ней спиной в водительском кресле, и лишь светлые струйки дыма из трубки поднимались над ним, подсвеченные странным светом.
- То самое, за чем гоняется пол-галактики и что пытался получить от меня дед, - сказал он, но Настя уже спала.
- Может это он решил сделать мне подарок в своей манере? - спросил сам себя Майкл. - бестолковую простушку, которая будет терять оружие, ронять ценные приборы, забывать пароли и визжать при виде гусениц - вместо бомбы замедленного действия?

В светло-светло-голубом предутреннем небе опускалась сквозь редкие клочья тумана огромная чёрная птица...
Настя окончательно проснулась и поняла, что прямо на них садится тёмный корабль и он уже так близко, что видны капельки влаги на его выпуклой  и гладкой, как тело какого-то кита, обшивке. В полуторах саженях над серой от росы травой корабль завис, в днище открылся люк, из которого, не дожидаясь, пока спустится трап, на землю спрыгнул бронзово-смуглый черноволосый человек в тёмно-зелёных рубашке и шортах. Майкл, оказывается, уже вышел из машины и, скорым шагом подойдя к зелёному, заговорил на малопонятном диалекте. Тут из люка по трапу сбежал диковенный чёрный зверь, стройный, с гладкой шерстью и длинным хвостом, который непрерывно проделывал в воздухе странные фигуры. Издавая громкие отрывистые звуки, зверь бросился к Майклу. Настя было испугалась, но Говоров погладил это геральдических пропорций животное и несколько раз ласково назвал его "Атон". Тогда Мак Гилл, наконец, решилась тоже выйти из машины. Она несмело подошла к людям, занятым разговором, а зверь дружелюбно ткнулся мокрым носом ей в ладошку. Настя очень испугалась, но, чтобы не потерять достоинства, заставила себя погладить существо по голове. Майкл, наконец, обернулся к ней и учтиво представил их со смуглым человеком друг другу:
- Анастасия Мак Гилл из Хентауна, Фердинанд Пакаль из Теночтитлана.
Настя неловко, еле стоя на затёкших за ночь ногах, сделала книксен и покраснела. Пакаль что-то спросил её на всеобщем со странным акцентом, но девушка не поняла ни слова, хотя для порядка и промямлила непонятно что в ответ, взглядом ища помощи у Говорова. Тот выглядел очень уставшим (видимо, он так и не заснул). Его холодные глаза смотрели из под нахмуренных бровей, как из чёрных ям. Он сухо объяснил, что через минуту они снимаются с этой поляны, отсылают из другого полушария опекунам Насти письмо и навсегда покидают Энтонию.



Глава 2. Хрустальная башня

Бездонная чернота сомкнулась за кормой корабля, отсекая его непреодолимой стеной от тёплого жёлтого солнца. Отойдя от внезапно погаснувшего экрана, Настя Мак Гилл села в кресло и случайно нажала на пульт, вделанный в подлокотник. Из ближайшей стены вырос шкафчик с кассетами. Был здесь и самоучитель всеобщего.
"Что ж, займёмся языком," - сказала она, пытаясь хоть чем-то отвлечь себя от миллиона вопросов о будущем и страха перед недостпным человеческому пониманию пространством вокруг маленького судёнышка.
- Ностро Майо эст гитча сыстэма интилара... - вещал ровный голос дикторши с экрана, по которому плыла, сияя мириадами звёзд, галактика, Небесная Река - "Майо" на всеобщем языке. Но Настя уже не думала о превратностях грамматики. Превратность судьбы уносила её куда-то в непонятную даль, её, всегдашнюю домоседку, не имеющую ни серьёзного образования, ни денег, ни талантов. Ах, как легко можно направить сюжет романа по нужному руслу, и вовсе невозможно...
- ... Вы слышите меня?- донёсся до Насти голос капитана. Она вздрогнула, выключила проэктор и обернулась к вошедшему Говорову. Майкл сел в соседнее кресло и осведомился о её планах на будущее. Планов не было.
- Я так и предполагал, - произнёс он сухо. - Мы с Пакалем направляемся к Гиату, где живёт мой отец. Думаю, что там мы вместе обсудим вашу дальнейшую судьбу. Надеюсь, вы не против? - докончил он, смягчив тон и заставив себя ободряюще улыбнуться.
Как она могла быть против? Ей оставалась только полагаться на свою уверенность в том, что она попала, по странному стечению обстаятельств, в общество людей достойных. Впрочем, где гарантия, что это не одна видимость, и, узнай она лучше Михаила, его отца или Фердинанда, немедленно не решила бы бежать от них подальше.
Говоров украдкой усмехнулся, выходя из каюты. Вроде бы просто глупая, доверчивая малышка, которая так бы и прожила всю жизнь в своём засиженном мухами Хэнтауне.
Но жила ли она там на самом деле? Она по крохам собирала свой собственный мир, где была доброй, мудрой и справедливой, а на окружавших её реальных людей ей было почти что наплевать, поскольку они по всем данным уступали её героям и не уделяли ей должного внимания. В конце концов, она стала замечать, что не всё ладно в её жизни. Она хотела и боялась перемен. И вот перемены начались...

Суровый, неприветливый мир проплывал под ними, безжизненный хаос синевато-серого света и чёрных резких теней. Разбитая трещинами и уступами, искорёженная поверхность с проступающими кое-где ровостями чёрных лавовых полей и редкими кратерами, свидетельствовала о катаклизме, чуть не разнесшим Гиат IV на рой обломков.
"Муравль" быстро нёсся над мертвой планетой, оставляя неяркое солнце за кормой. Внезапно над близким горизонтом появилась тонкая, сверкающая башня с утолщением в верхней части и поблескивающим длинным шпилем. Корабль шёл прямо к ней, и вскоре уже стало видно, что сооружение стоит в глубоком древнем вулканическом кратере, окруженном отвесными уступами казавшихся неестественно острыми пиков. Поперечник кратера был вёрст пять; у подножия башни, вытянувшейся вверх на версту, уже погружённые в вечернюю тень, сгрудились склады и ангары. Вот показались жёлтые и синие огоньки полосы, фонари посёлка. К посадочному полю ползли серые толстые насекомые - машины карантинной и таможенной служб.
Джейн заглянула в рубку. Михаил сидел за пультом, Фердинанд стоял рядом, облокатившись о его кресло, и что-то негромко говорил. "Муравль" плавно опусткался на площадку. В поле зрения экрана попала одна из опор башни и вдруг оказалась почти прозрачной, свет прожектора в другом конце долины просечивал сквозь неё, причудливо преломляясь. Послышался шорох - корабль сел и к его днищу привинчивался переходник.
- Оденьте магнитные ботинки, здесь не везде работают гравитаторы, - не оборачиваясь, произнёс Майкл, разрушив убеждение Насти в том, что она наблюдает за рубкой украдкой.
Настя послушно отправилась искать гардероб. Тяжёлые космические ботинки с летним платьецем - это будет чудесно!
Когда трап опустился, трое путешественников сошли по переходнику в узкий подземный коридор, где роботы заставили их пройти идентификацию и дезинфекцию, затем - к пневмовагону, понёсшему их куда-то от корабля. В коридоре, действительно, было необыкновенно легко и только башмаки удерживали людей от того, чтобы при каждом шаге не подпрыгивать до потолка. Атона Майкл держал за ошейник.
Вагон доставил их прямиком к лифту. Только когда они поднялись саженей на двадцать, Настя поняла, где находится: прозрачные стены и прозрачная винтовая лестница вокруг шахты лифта, конечно же, принадлежали чудесной башне. Солнце быстро клонилось к зазубренным скалам на западе, окрашивая тонкую атмосферу в рыжеватый цвет. Восточный горизонт был чёрен, и небо здесь сверкало редкими звёздами.
Наконец, лифт миновал этажа три в средней, толстой части башни и остановился. Они вышли, Майкл впереди, Настя, опасливо, сзади. Прошли через несколько просторных и светлых залов, обставленных непривычно  элегантно: деревянная резная мебель, драпировки мягких тонов, изящные растения, вазы, скульптуры. Воздух, казалось, колебала какая-то удивительная музыка. И вот они оказались в самом большом, пустом зале, выходящем к прозрачной стене с восточной стороны башни. Здесь музыка сфер внезапно властно вознесла их над этой землёй. Озарённые оранжево-золотым вечерним светом, каменные исполины за огромным окном восставали из густого синего сумрака долин, увенчанные холодными звёздами. Звуки органа, то властные и мощные, то виртуозно переплетающиеся, как кружево, наполняли картину неким высшим смыслом, благоговением перед Красотой. Красотой пустыни, красотой космоса. Вся крохотная Вселенная была наполненна гармонией, не оставляющей места хаосу. Музыка несла их выше и выше, куда-то в сияющую, ликующую бесконечность.
В первое мгновение у Насти перехватило дыхание. В сером Хэнтауне она никогда не слышала про такое. Потом она принялась искать глазами органиста. Им оказался невысокий светловолосый человек в чёрном мундире без погон, сидящий к ним спиной за пультом органа, лицом к скалам и вечерним звёздам.
Музыка уходила ввысь, в запредельную даль, и, наконец, затихла окончательно. Органист ещё с минуту сидел неподвижно, безвольно опустив плечи, как будто часть его ушла вместе с этими звуками, потом встал и обернулся. Только тут он заметил гостей и, улыбаясь, поспешил им навстречу.
Этот человек имел внешность довольно заурадную, разве что голубые глаза казались необыкновенно светлыми, даже какими-то лучистыми. Он был не молод, черты бледного лица тонкие, правильные. Однако Настя, разглядев хозяина Башни, а это был именно он, ужасно удивилась. Она была уверенна, что уже видела этого человека где-то. Майкл представил своего отца. Удивление Насти переросло в испуг. Да, на неё смотрело лицо из старых газет и учебников истории, герой многочисленных легенд и слухов, ещё с начальной школы привлекавший её интерес. Загадка, которую энтонийцы не могли для себя решить. Духовный руководитель беспощадных мятежников, который после революции вдруг как-то слишком быстро исчез, перестал фигурировать в правительственных хрониках, будто бы окончил своё земное существование. Миссис О'Рейли, правда, говорила, что слышала от убогой странницы на рыночной площади, будто потрясённый плодами своих вдохновенных речей и призывов, жестокостью и бессмысленностью разыгравшейся бойни, этот, в общем, неплохой человек раскаился. Но это были бабьи сплетни, никто не знал правды. И вот Эйвелиор И'Латт перед ней, а Майкл представляет его как своего отца... Это уже слишком для одного семейства: дед - жуткий де Пелеран, отец - "герой" гражданской войны, а мать, насколько она помнила, родом с Альмены.
  И'Латт тоже внимательно вглядывался в лицо Насти и во-время прервал тревожный ход её  мыслей:
- Чувствуйте себя как дома. Сейчас спустимся на жилой этаж, я приготовил вам комнаты. Потом жду вас в столовой.
Они вернулись к лифту. Попутно И'Латт рассказывал Насте и Пакалю о Башне.
- Её спланировал и построил мой предшественник, тоже наместник Гиата. На самом деле, это всего лишь станция противометеоритной службы, совмещённая с домом смотрителя. Я привёз сюда лишь библиотеку, которой вы можете пользоваться, и несколько вещей.
Он говорил негоромко, как-то себе под нос, ходил чуть ссутулившись. Долгие годы жизни уже начали сказываться на его лице. Тем не менее, ещё не трудно было представить его стоящим на мостике длинного белоснежного крейсера, беззвучно несущегося в свете звёзд. Замкнутый, окружённый тайной, не имеющий иных друзей, кроме знаменитого экипажа "Нар-Диригета", он всегда был в центре сражений и, в то же время - где-то в другом месте. "Наш непонятный капитан" звали его восставшие. Кровь и смута тех времён, бесстыдство новой власти вызывали отвращение и гнев у многих на Энтонии, но Настя подумала, что вряд ли питала когда-нибудь ненависть к Эйвелиору И'Латту и, уж точно, не будет питать впредь. Она, вообще-то говоря, никого ещё в своей жизни не ненавидела по-настоящему.
Через час хозяин, радушный и приветливый, хотя и казавшийся слегка обеспокоенным, попросил гостей в столовую, обставленную не с меньшим вкусом, чем предоставленные им комнаты. Белый, палевый и голубой соседствовали здесь с серебром. Все стены овального строгого зала представляли собой чередование вытяннутых восьмиугольных рам с матовыми стёклами, сейчас уже совершенно чёрными за исключением тёмно-синих западных, и простенков, в которых висели белые светильники. Все линии интерьера создавали ощущение устремлённости вверх, воздушности. Настя не знала, но это был стиль чудесного Ильмабада, единственного города системы Бести.
Пара высоких светильников стояла и с двух сторон овального стола, где был накрыт обед на четыре персоны. Неярко блестели серебрянные и платиновые приборы, а у стен неподвижно замерли в ожидании приказов два официанта, выполненные в том же стиле, то есть посеребрённые и элегантные, если так можно сказать об андроидах. Перед тем, как сесть за стол, хозяин тихо нараспев что-то сказал на неизвестном мелодичном языке.
За едой И'Латт отвечал на вопросы Михаила и Фердинанда о своей жизни, причём, часто невпопад, а иногда украдкой поглядывал на Настю. Она подумала, что от неё чего-то ждут и ужасно робела, но, поскольку никто не задал ей ни одного вопроса, она промолчала весь обед, воюя с четырьмя вилочками и с трудом улавливая смысл разговора, после чего вернулась в свою каюту.
Эйвелиор И'Латт, проводив Пакаля, которому вдруг понадобилось выяснить принцип работы метеоритной защиты, направился в свою комнату. Он был очень обеспокоен странными приключениями Майкла в плену, о которых накануне уже получил обстоятельный отчёт по почте.

Сутки на Гиате IV были короткие и гостям полагалось спать на следующий день чуть не до полудня. Настя по неопытности не закрыла ставни, поэтому первые лучи восходящего солнца разбудили её. Девушка долго соображала, где находится и не снится ли ей эта уютная светлая комнатка с пушистым ковром на полу. Лишь только она села на низкой кровати, в дверь постучали. Пометавшись в поисках халата, она наконец открыла дверь, проклиная себя за неуклюжесть, однако оказалось, что это пришёл механический слуга "известить госпожу (поскольку она встала) о времени, когда в столовой подадут завтрак, но, буди у неё такое желание, ей доставят всё, что она изволит заказать, прямо сюда". Настя очень опешила с непривычки, но кое-как смогла отказаться (больше жестами) и попросила объяснить, как пройти в библиотеку. Не то чтобы она безумно любила читать (скорее, перебирать книги), но это было единственное помещение, название которого она могла уверенно воспроизвести на всеобщем и которое, судя по словам хозяина, в Башне имелось.
Поиски отняли гораздо больше времени, чем она предполагала. К тому же, в каждой зале было что-нибудь, стоящее внимания. Например, пейзажи. Многи из них, вероятно вышедшие из под кисти одного художника, понравились ей необычайно. Дело было даже не в том, что на них были миры, новые и неожиданные для девушки из провинции, но в необычном настроении, создаваемом картинами. Здесь была изображена не реальная природа, а нечто идеальное, совершенное, именно совпадение с которым и радует человека чуткого. Такого, как тот, что в закатный час, когда Настя попала на Гиат IV, за вечерними скалами и звёздами провидел небесную гармонию. Только никогда не видевший настоящей красоты может утверждать, что совершенство скучно и однообразно. На самом деле, как раз наоборот... Она поймала себя на этой мысли, когда заглянула в небольшую комнату, похожую на маленький музей, а, может быть, на полутёмный храм из какого-нибудь старинного романа.  Светильники с живым разноцветным огнём, несколько чудесных шпалер, мерцающие причудливые кристаллы,  хрустальные и металлические сосуды, - все эти предметы были настолько непохожи на то, что Настя видела до сих пор! Откуда всё это? Она разглядела прозрачную сферу с сияющей галактикой внутри. Присмотрелась. Туманность Андромеды. Настя знала, конечно, что люди никогда не были там. Она ещё раз осмотрелась. На мраморном столике в центре лежали свежие цветы удивительной красоты с нежным, едва уловимым запахом. Рядом - перламутровая витая раковина. Она видела подобные на Энтонии и, не устояв перед искушением, поднесла раковину к уху - послушать море. Даже с открытыми глазами она сразу же увидела пенные валы, обрушивающиеся на скалы, услышала песню ветра и крики морских птиц. Затем сквозь рёв волн послышалась величественная и прекрасная музыка, словно огромный многоголосый хор пел гимн из-под вод. Уже не слышно было шума - одно стойное пение. Звучные слова незнакомого языка словно преоткрыли на мгновение перед Настей плотную завесу, пустив в сердце отблеск чувства, неиспытанного ещё доселе. Она увидела снова свои самые прекрасные сны - в них она вдруг вспоминала свою родину - какую-то невыразимо прекрасную далёкую страну. Но она ведь просто несчасная энтонийка... Странное чувство пропало. Дрогнувшей рукой она отложила раковину. Казалось, время остановилось здесь. В комнате было очень хорошо и ... страшно, но она с трудом заставила себя выйти. Да, хозяин башни, должно быть, хранит много тайн...
Настя надолго замерла перед портретом женщины в дальнем углу одного из залов. Ей вспомнились слова Майкла о его матери, якобы выросшей на Альмене. Альмена, Дакасс, Скитальцы, - эти слова части произносились вместе. То есть мать Майкла и повстанец Эйвелиор должны были принадлежать к непримиримым лагерям... Как такое могло случиться? Настя смотрела на белое, худое личико с огромными, такими добрыми и милыми глазами. Наверное, она умерла... Портрет был неярким, а женщина - в тёмной одежде, похожей на монашескую. К общему впечатлению добавлялось то, что рисунок был оформлен в старинном вкусе: с тяжёлой рамой и отсвечивающим стеклом. На стекле отразилось настино лицо.   Служанка рядом с Прекрасной Дамой. Девушка вздрогнула (ей почудилось некоторое сходство) и, густо покраснев, поспешила отойти. И с чего она взяла, что на портрете - жена Эйвери И'Латта? Это глупо. Нигде в учебниках истории такая не значилась.
Не успела Настя сделать и двух шагов, как была остановлена голосами, отчётливо доносившимися из-за полуприкрытых дверей соседней комнаты. Видимо, люди были там до её прихода, но сидели молча. Она различила голос Эйвери:
- А как там наш Воробушек?
- Дрыхнет без задних ног, наверное, - ответил Майкл.
"Ну чтож, - сказала себе Настя, - Вот, значит, как они меня прозвали - "Воробушек" - это всё же лучше, чем "Маленький Красный Танк", - так звали её в школе.

Настя не знала как её быть. Подслушивать, тем более про себя, ей казалось ужасно неудобно и противно, а уйти она не могла, потому что боялась, что шаги в гулком зале услышат. Так она и стояла, затаив дыхание и смотрела, как рядом с ней в неярком луче из комнаты пляшут пылинки. Дальше говорили быстро и она поняла только отрывки фраз.
"У де Пелерана ничего не вышло, но я не думаю, чтобы он отчаялся. У тебя есть идеи, зачем ему всё-таки понадобился Воробышек?" - что-то вроде этого произнёс Майкл.
"Пока не знаю. Может она, действительно, та самая Настя? Впрочем, это не более, как моя бредовая идея. Хотя, если так, то бедная девочка, это такое душевное потрясение, травма на всю жизнь," - с удивлением разобрала она из ответа Эйвери. Настя уже почти забыла обо всём, то есть не забыла, конечно, но не смотрела на свои приключения так трагично. Как никак, а для неё начиналась новая жизнь! И потом, она встретила таких людей.
"В любом случае, мы должны поскорее пристроить её куда-нибудь,"- сказал Майкл. И'Латт согласился и обещал подумать об этом. Потом Настя услышала удаляющиеся шаги и облегчённо вздохнула. Но очень обидно выйдет, если ей прийдётся расстаться с этими замечательными людьми навсегда! Приёмная мать ей внушала с детства, что близкие друзья - это миф, человек всегда одинок среди себе подобных и не стоит даже надеяться, что встретишь когда-нибудь товарища, понимающего тебя с полуслова. А Настя надеялась. Сейчас ей уже казалось, что Эйвери, Михаил и даже молчаливый Фернандо - именно то общество, о котором она мечтала всю жизнь. Умные, воспитанные, прекрасные люди! Но все эти вздохи совсем напрасны, поскольку, если в них и есть, по-видимому, множество замечательных черт, которые она не может не заметить, то она сама обречена зараннее на полный провал, диагноз МКТ появится весьма скоро и её без лишних разговоров отошлют.
Внезапно, дверь, возле которой она стояла, распахнулась и быстро вошёл Майкл, сопровождаемый чёрным Атоном. Увидев её, он досадливо поморщился. "Ну, вот, уже и провал," - сокрушённо подумала она. Говоров скользнул взглядом по портрету женщины, висевшему у Насти за спиной и ещё больше нахмурился.
- Столовая на два этажа выше, - бросил он сурово на энтонийском, и пройдя через комнату, исчез в противоположных дверях.

В дневном свете, окрасившим окна в синий и голубой, столовая залла была ещё лучше. Приглушённый матовыми стёклами свет не давал резких теней и не слепил глаза. За завтраком Фердинанд Пакаль рассказывал хозяину забавные анекдоты времён бронзового века, начинавшиеся, как правило, словами "один могущественный правитель повелел" и заканчивающиеся "и тогда её тело повесили на ближайшей араукарии" или "но его всё равно принесли в жертву богу Миктлантекутли". И'Латт слушал весьма рассеянно, лишь иногда не к месту улыбаясь и кивая, Говоров, по-видимому, не слушал вообще, слишком увлечённый дегустацией местных сухих вин из оранжерейных плодов, выращенных у подножия Башни. Настя старалась сделаться незаметной и, как всегда в подобных случаях, постоянно что-то громко роняла. Врочем, все очень ловко делали вид, что не обращают на неё внимания, и только когда они встали из-за стола, хозяин подошёл к несчастной Насте и предложил показать библиотеку.
- У меня для вас есть кое-что, - с улыбкой сказал он, ведя её по многочисленным освещённым яркими лучами или затемнённым залам. Наконец, громадные двери легко распахнулись и они вошли в обширное помещение, представляющее собой вместилище самой разнообразной информации. Хозяин подвёл Настю к одному из стоящих между стеллажами столов и указал на лежащие здесть предметы.
- Это вам.
Она не могла поверить своим глазам. На столе была элегантная записная книжка в костяном с резьбой и инкрустацией переплёте, к ней свиток для черчения, рисования и чтения, глазок, браслет и несколько странных вещей, о назначении которых она лишь смутно догадывалась. Настя была уверена, что никто из выпускников её школы не имел ничего подобного.  Да в этой книжице уместится целая библиотека! Несмотря на то, что Настя всю жизнь мечтала о таком сокровище, она просто не могла принять подарка.
- Не отказывайтесь, - сказал И'Латт, - Я, во-первых, предлагаю вам всё это не без умысла. Мне, представьте, хочется, чтобы вы больше читали и больше узнали, хотя это и не принесёт вам счастья в будничном понимании слова. Как-никак, а у меня есть некоторые причины принимать участие в вашей судьбе. Во-вторых, эти вещи мне достались тоже от моего предшественника, который коллекционировал блокноты. Я теперь раздаю их направо и налево, - он усмехнулся. - Берите, пока дают.
Эйвелиор оставил её, и Настя с жадностью бросилась к столу. К счастью, переводчик на энтонийский в её книжке уже был. Она нашла каталог библиотеки и углубилась в бесцельные поиски. Внезапно её осенила странная идея: что если пройтись по знакомым именам? "Де Пелеран,"- написала она. Это имя нашлось лишь в одной работе. Эссе называлось "Хнейская "наука" на службе Черной и Белой Рати" и автором его значился не кто иной, как Эйвелиор Анкириони И'Латт.
То, что хнейцы жили очень давно, построили свои города на Лесистом нагорье, а потом исчезли, Настя уже запомнила. Но ей никогда ещё не приходилось читать сочетание слов "Черная и Белая Рать". Ей даже никогда не доводилось слышать эти слова, произнесённые в полный голос. Надо ли объяснять, что застенчивая девушка так ни разу и не отважилась спросить об их смысле у мало знакомых ей людей. Воображение обычно рисовало ей нечто ужасное, каких-то всемогущих волхвов, учёных, политиков и воинов одновременно, страх к которым заставлял людей Энтонии говорить о Рати шепотом даже в чистом поле...
Начав с эссе, Настя в спешном порядке принялась переписывать себе хоть сколько-нибудь интересную литературу: она оставалась при убеждении, что в ближайшее время ей придётся покинуть навсегда эту чудесную Хрустальную Башню. Она была не далека от истины, но представить всего того, что выпадет на её долю, конечно, не могла.
Внезапно появился чёрный Атон. Судя по всему, он был настроен весьма дружелюбно. Настя уже знала, что на жилой этаж его не пускают, а здесь он гуляет, где ему вздумается. Зверь сел недалеко от неё, склонив чуть на бок голову с большими печальными глазами. Она включила глазок и сделала снимок, потом нашла определитель животных. "Сanis familiaris", - прочла она.
- Ну что, сanis, что ты такой грустный? - спросила она зверя. - От хозяина тебе, что-ли, попало?
Атон громко вздохнул, и Настя рассмеялась.

По тёмной комнате с деревянной мебелью и камином разносились странные негромкие звуки, иногда складывающиеся в причудливую мелодию. Вошел Эйвери. У огня, развалившись в кресле, играл на тёмной старой вьелле Михаил.
- Завтра Тибор с компанией прибывают.
- Я уже слышал от тебя об этом, отец, - ответил Говоров, не прирывая своего занятия.
- Может, споёшь? - неуверенно спросил И'Латт.
- Ты же знаешь, я не пою. Только если Бену нужен подвывала.
Бенджамин Митчелл, младший единоутробный брат Майкла, считался восходящей звездой студенческого фольклора на Заминдаре, Главным Менестрелем Навигационной Академии. Он творил в манере эпико-романтического символизма, ловко сочетая извечные темы и современные настроения молодёжи. Многим это нравилось. Однако Майкл за редкими исключениями считал песни брата занудными и бессмысленными.
- Тибор написал, - продолжил И'Латт, когда Майкл отложил, наконец, вьеллу, - что хочет собрать прежнюю команду, всех, кто остались от Отряда Феникса, и сходить в экспедицию на "Фениксе". Клари вроде бы нашёл неплохой контракт: сбор и описание растений для Управления агрокультуры Республики, кое-какие простейшие анализы, в лаборатории корабля мы без труда их выполним. Планеты выбираем сами из нужного им сектора. Платят неплохо, особенно средним и старшим студентам. Тиб предлагает взять Бена с сестрой и тебя. Как ты думаешь?
- Как филолог и кибертехник я вряд ли могу быть здесь полезным, другое дело - Ксенька и Бен, - задумчиво ответил Майкл. - А ты серьёзно собираешься идти в экспедицию?
- Совершенно. Если ты беспокоешься о моём здоровье - это совсем напрасно: я уже много лет не чувствовал себя так хорошо, как сейчас.
Майкл нахмурился. Зная о безнадёжной болезни отца, нетрудно было догадаться, что это нехороший знак. Оба прекрасно это понимали. И тем не менее он чувствовал решимость И'Латта оставить Гиат. Вероятно, навсегда.
- Ты знаешь где я оставил все ценные бумаги, - тихо произнёс Эйвери.
Майкл кивнул.
- Я, кажется, придумал, куда пристроить бедняжку Настю, - сказал после некоторого молчания И'Латт.
- Да, - согласился Майкл, не дослушав, - На Заминдаре, во-первых, легко затеряться, а, во-вторых, она, наверное, мечтает получит какое-нибудь образование. Какое-нибудь она там получит. Я уже послал запрос моему другу, профессору Вертроне, чтобы он проиграл возможные варианты. Ответ надеюсь получить, когда мы будем на борту "Феникса". Ещё, не забудь, пожалуйста, послать к Воробышку портного, а то она так и не решиться спросить и будет ходить в магнитных ботинках, пока не стопчет их.
И'Латт еле заметно усмехнулся. Сынок, как обычно, опередил его на несколько ходов.

Каменный пол зимнего сада отразил звуки быстрых шагов нескольких человек и во влажном воздухе зазвучал слегка приглушённый деревьями мощный баритон:
- Майк похитил застенчивую девушку из энтонийской глуши?! Каков прохвост. Я хочу сейчас же на неё посмотреть. Почти ничего не говорит? И не надо.
Из тени раскидистого древа с тёмно-зелёными листьями и мелкими белыми цветами вышли пятеро. Впереди шагал крепко сложенный мужчина среднего роста в дорогом костюме. На жилете нагрудный знак капитана. Обветренное лицо космического волка и что-то от интеллигентного боксёра. Он продолжал говорить:
- Зачем это девушке уметь разговаривать, а, Майк? Так за умную сойдёт.
- Некоторые девушки любят прикидываться застенчивыми, - с абсолютно серьёзным видом произнёс второй незнакомец. Черты лица резкие, тонкий нос сильно выдаётся вперёд, как клюв. Лукавый взгляд человека, привыкшего к признанию своего превосходства. Интеллигентный пират.
Затем шла высокая худая дама с пепельными волосами и травяно-зелёными глазами, одетая в строгое зелёное же платье. Лицо красивое, только выражение слегка циничное.
Четвёртый имел внешность самую замечательную. Настоящий гигант, огненно-рыжая эйанская шевелюра и плоское бледное лицо с чуть раскосыми глазами. Он, по-видимому, ужасно стеснялся того внимания, которое невольно уделяли ему незнакомые люди. Интеллигентный громила.
Подойдя к Насте Эйвери представил гостей:
- Тибор Митчелл, капитан "Феникса".
Прославленный звездоплаватель с улыбкой поклонился.
- Буду очень рад показать вам наше старое корыто, о котором вы, возможно, что-нибудь да слышали.
- Клари Лусамба, первый помошник.
Худощавый человек заговорчески подмигнул Насте и сказал громким шёпотом:
- Он всегда первым делом приглашал на корабль молоденьких аборигенок.  Как, например, на Юйго год назад. А всё, чтобы Даше жизнь мёдом не казалась.
Тибор и Майкл рассмеялись, что-то припомнив.
- Дарья Митчелл, бортовой врач.
- И моя супруга, - пояснил Тибор.
Женщина слегка улыбнулась Насте.
- Руфо Белегин, механик.
Гигант неловко поклонился и покраснел.

- После Велевено они крепко сели мне на хвост,- рассказывал Майкл, когда все гости расположились в зале у камина, - и я так и не смог оторваться. Граф взял на абордаж корабль, схватил меня и отвёз на Энтонию, в свой новый замок Уокерс-Криб. Всё дальнейшее вам уже почти известно. Фернандо нашёл меня и смог переправить записку, где сказал, что припрятал меч в лесу и будет ждать моего сигнала.
- А ты не боялся, что граф схватит тебя снова и заполучит, наронец, то, чего желает - меч Илиодоров? - спросил Клари.
Майкл слегка улыбнулся.
- На самом деле, у меня тогда уже было чувство, что де Пелеран добивается от меня кое-чего другого, нежели древнего оружия, которое, согласно преданию, должно положить конец его земному пути. Может, он хочет, чтобы я принял его сторону? Но всё это всего лишь догадки.
Капитан Митчелл характерным жестом поскрёб затылок.
- Мне непонятно, - наконец сказал он, - как, столь долго за тобой охотясь, граф так легко тебя отпустил? Это на него не похоже.
Все, кроме Эйвери, вопросительно уставились на Говорова. Майкл не торопился с ответом, потягивая трубку.
- Вероятно, дать нам уйти - часть его плана, пока не ясного до конца. Надеюсь вскоре это узнать.
Ответ явно не удовлетворил Тибора и Клари, но Майкл дал понять, что тема закрыта.
Разговор пошёл по другому руслу.
- Рисуешь что-нибудь? - спросил Митчелл у хозяина Башни.
- Сейчас - почти нет, - тихо произнёс тот, погружённый в свои мысли.
Говоров украдкой глянул на Настю - та смотрела в одну точку своими большими глупенькими глазами и, вероятнее всего, ничего не понимала: говорили быстро и на живом разговорном языке.
- С нами в экспедицию пойдёшь? - спросил Клари у Эйвери.
- Да, - он улыбнулся, - небо это мне надоело. Хочу на облака посмотреть...
Клари был удивлён - скоро уже пять лет его друг затворником сидел в своей башни, отказываясь отлучиться куда-либо, а тут... Казалось, Эйвери о чём-то недоговаривал, но уже готовый сорваться с уст Лусамбы вопрос перебила реплика Майкла на воркующем энтонийском языке:
- Мисс Мак Гилл, в каком университете вы хоте ли бы учиться?
Настя вздрогнула от неожиданности, она-то была уверенна, что про неё давно забыли. Кроме того, вопрос поставил её в тупик.
- Я н-незнаю, - проговорила она тихо.
Ей неудобно было сознаться в том, что она плохо себе представляет, чему и как теперь учат в иностранных университетах.
- Это не беда. Есть ли у вас желание учиться?
- Да, - ответила она немного уверенней.
- Завтра, мисс, мы идём на Заминдар. Там вы посмотрите на всё сами и выберете университет по вашему вкусу. На этой планете учаться мои брат и сестра, они будут вам помогать.
Заминдар... Самые известные университеты и институты, престижные школы, два миллиарда студентов. Это была сказка, в которую трудно поверить...
- А пока, если вам нечем заняться, вы бы почитали что-нибудь, - сказал Майкл.
Настя радостно закивала и, неловко поднявшись, направилась к журнальному столику, на котором лежали какие-то книги. Она не знала, что это Клари привёз с собой свои любимые дедективные романы. Взяв наугад один из томов она медленно, послогам, прочитала его название:
"У-бит сво-им со-ка-мер-ни-ком"...
Она беспомощно посмотрела на Говорова. Слово сокам'ерник было ей абсолютно незнакомо.
Майкл с довольной усмешкой снова откинулся в кресле, жестоко предоставив Насте самой побиться над проблемой.

- Кстати, - Митчелл, тем временем полез в сумку на поясе и достал чёрную коробочку, - У меня есть кое-что для тебя, Эйвери.
Капитан снял крышку и достал тёмный дисковидный предмет, покрытый сложным орнаментом. И'Латт с интересом склонился над странной вещицей. Тибор протянул ему лупу.
- Ну, что скажешь?
- Хнейская работа, примерно восемьсот тысяч лет назад, - почти сразу ответил Эйвери.
- Ты в этом уверен, Малыш? До сих пор у них ведь находили только абстрактные изображения.
- Да, я знаю, конечно, - Эйвери повертел этот древний артефакт в руках. - Сейчас я принесу тебе нечто не менее интересное.
Он вышел и вскоре вернулся с небольшой чашей из сходного материала. Тибор с видом знатока принялся её рассматривать.
- Да, очень похоже. Откуда у тебя такие древности? Смотри, вот эти вот растительные орнаменты почти идентичны.
На лице капитана отразилось некоторое недоумение.
- Зато стиль изображения животных абсолютно другой. Но может хнейцы изображали тварей с разных планет?
- Смотри внимательней.
Капитан выбрал увеличение побольше и полностью отдался любимому делу.
Клари, Фернандо и Руфо к этому времени уже были поглащены транслирующимся чемпионатом по кьюболлу. Археология их интересовала гораздо меньше, чем капитана и Эйвери. Даша, сославшись на усталось после полёта, ушла в свою комнату, а Майкл помогал Насте читать, при этом украдкой наблюдая за беседующими.
- Здесь, на моём артефакте, наконец произнёс Тибор, - все животные с многочисленными клыками, длинными когтями, острыми рогами и прочими причиндалами...
- Проще говоря, монстры, - пояснил Эйвери.
- Говоря обывательским языком, да. Некоторые едят друг друга.
И'Латт невесело усмехнулся.
- А на моей чаше ничего похожего, а животные, между тем похожи. Посмотри на того длинношеего, например. Культура та же, возраст тот же. Какой же вывод?
- Пока не могу ответить определённо. Надо подумать... Может быть, культы Дня и Ночи, как на Майдане? Или генетические эксперементы с животными, как у тарнов?
Эйвери только покачал головой. У него было особое мнение относительно пропавшей великой хнейской цивилизации.
- Тиб, я привёз эту чашу с Альмены...
Митчелл посмотрел на друга с нескрываемым удивлением и после некоторой паузы произнёс:
- Я поразмыслю над этим. Посмотрю музейные архивы, может ещё что-нибудь всплывёт. А пока давайте все вместе прикинем, какое нам на "Феникс" нужно купить оборудование для экспедиции.
Митчелл не случайно сменил тему разговора. Не он один считал, что его лучший друг после посещения этого странного места, стал немножечко не в себе.









Глава 3. Происшествие на Заминдаре

Настя хотела мышкой проскользнуть на камбуз за соком, но не смогла удержаться от того, чтобы не поглядеть на звёзды из салона. Внезапно она услышала голос Эйвери:
- Это вы, Настя?
И'Латт стоял там, где она уже не раз его видела - лицом к экрану, руки скрещены на груди, неподвижно наблюдает бездну вокруг. Только сейчас было включено тускло-синее ночное освещение и он в своём черном мундире был почти не виден.
- Вам-то что не спиться? Впрочем, это же ваше второе путешествие. Вы ещё не привыкли жить на корабле.
Она молчала, не зная, что сказать.
- В юности я много мечтал о бесконечных странствиях, новых мирах. Как и вы, наверное. Бесконечные загадочные джунгли, таинственные белоснежные города... Потом много лет пришлось скитаться по галактике. Я достиал каких то целей и тут же понимал, что они того не стоили... Сейчас мне думается, я просто долго искал мой дом. И теперь последний поворот на этой дороге позади.
Он странно взглянул на Настю. Она смотрела с восхищением, но без понимания.
- Мы вышли в нормальное пространство, как вы видите, - он сменил тему. - Идите спать, завтра мы будем на Заминдаре.

- Нет, Ксюха, ты только посмотри на этого неблагодарнейшего из двуногих, на этого неизлечимого эгоиста, который ещё смеет называть себя моим братом!
Произнёсший эту фразу красивый молодой человек с целой гривой светлых кудрявых волос, просто светился от радости. Он и невысокая девушка только что подошли к трапу "Феникса", по которому спускался Майкл, а за ним - все остальные.
- Здравствуй, старина, привет, сестричка, - как ни в чём не бывало сказал Говоров.
Бен и Ксения обняли брата, поприветствовали старых знакомых и деда с бабкой (Тибора и Дарью), познакомились с Настей. Затем они пригласили всех сесть во флаер и добраться до своего студенческого городка и общежития.
Бен и Майкл составляли разительный контраст, и в то же время были чем-то похожи. Оба высокие и худощавые, они различались в первую очередь типами лиц. Бен, светловолосый, голубоглазый и чуть горбоносый, выглядел бы настоящим эйанином, если бы не доброе и живое выражение лица. Майкл, напротив, имел внешность, канонически правильную по древним земным европейским меркам, но его холодный взгляд, казалось, принадлежал человеку с Эйи, заклённому ветрами своей Пустыни.
- Ни одного письма за полтора года! Как ты посмел?! - это был чисто риторический упрёк со стороны Бена. Если Майкл не писал, значит он не мог.
Всю дорогу Бен тешил гостей последними университетскими байками, рассказывал анекдоты и напевал песенки. Флаер, представлявший собой небольшую платформу с изящными перилами под прозрачным колпаком, нёсся над таким странным для Насти ландшафтом: красными крышами, аккуратными садиками из невиданных деревьев и изумрудными бассейнами с фонтачиками. Здесь жили профессора.
Было очень светло, поскольку в ярком небе, помимо солнца сияли размытые очертания близкой туманности Спящая Дева. Множество других машин пролетало над солнечной страной, словно рои деловитых шмелей. Иногда можно было разглядеть и пассажиров: стройных, красивых, одетых как будто небрежно в свободные яркие одежды. Почти все они улыбались. Кругом были цветы - на крышах, на окнах, в садах, вдоль дорожек, даже на некоторых машинах. Не прошло и пятнадцати минут, как Настя потеряла способность воспринимать окружающий мир, слившийся в один пёстрый поток, летящий ей на встречу. Она не смогла даже увидеть цели пути: высотных синеватых корпусов общежития, появившихся на горизонте.
Бен с вежливым любопытством рассматривал нового человека. Не каждый день можно встретить на Заминдаре гостя из миров Тунг-Пу, тем более, скромную жительницу большого, грязного, суетного и нищего города. А они, наверное, все такие, - думала в это время об энтонийцах Ксения, тоже изучающая Мак Гилл, - скованные, бестолковые, неулыбчивые, некрасиво и неудобно одетые.
У входа в ощежитие они расстались. На вечер назначили вечеринку на борту "Феникса". Майкл, Пакаль, Бен и Клари умчали за покупками в любимый магазинчик "Заминдарские вина", Даша и Тиб ушли погулять по городку, а Настю передали в распоряжение Ксении, дабы Мак Гилл немного пришла в себя и освоилась.
Ксения окинула девушку строгим взором, промолвила "так здесь нельзя ходить" и потащила куда-то вглубь огромного здания, по светлым галереям и прозрачным мостикам над зелёными внутренними двориками, мимо безумного количества фонтанов, фонтанчиков, искуственных водоёмов и кадок со светящимися цветами, мимо пёстрых витрин всевозможных лавок и разодетых андроидов нагло зазывающих посетить кафе или игорный дом. Наконец, они поднялись на лифте и очутились в жилом крыле здания. Затем в своей квартирке Ксения распахнула все свои шкафы, выдвинула ящики, высыпала на кровать яркую кучу благоухающих коробочек и критическим взором посмотрела на испуганную Настю.
- А сейчас мы будем делать из тебя человека...

Корабельный андроид Голиаф потрудился на камбузе в этот раз на славу, да и вина, раздобытые приятелями, были превосходны.
К шести часам на борту "Феникса" был почти весь старый экипаж: капитан Митчелл, первый помошник Клари Лусамба, механик Руфо Белегин, второй помошник и связист Эйвери И'Латт и корабельный врач Дарья Митчелл. Собрались все, кто остался от печально известного со времен Гражданской войны Отряда Феникса, даже младшая сестра Эйвери - Гаяна, бледная маленькая женщина с усталыми глазами. Она жила очень уеденённо в далёкой системе Эреф.
Новое поколение представляли Майкл, Фернандо и Бен. Клари обратил внимание присутствующих, что братья явились в мундирах. Обоим чёрная с серебрянным шитьём форма курсантов очень шла.
Вошел Голиаф, чтобы доложить о готовности самых изысканных блюд, когда, наконец, появились Ксения и Настя. Скромную энтонийку стараниями Ксении было не узнать, даже прическа была новая, самая наимоднейшая здесь. Однако видно было, что Мак Гилл только и мечтает, как бы провалиться сквозь землю, в данном случае, в трюм.
Не медля все уселись за стол, хотя были заняты разговорами настолько, что пости не могли есть: они давно не собирались вместе и за это время успело произойти множество событий. Клари, как всегда в подобных случаях, был великолепен: он шутил, рассказывал истории, сочинял эпиграммы. Казалось, призвание и смысл жизни для этого человека - радовать окружающих, особенно, если кому-то взгруснулось.
Майкл и Бен неторопливо беседовали, потягивая вино. Ксения несколько раз пыталась к ним подстроиться, но её не допускали к "серьёзному разговору" и тогда она принималась донимать Настю распросами о жизни в мирах Тунг-Пу. Мак Гилл было не до того: она ела.
Обстановка на "Фениксе" была почти спартанская. Корабль успел за свою долгую жизнь побывать и пиратским, и военным, и научным, но он никогда не предназначался для жизни привередливых людей. Белые простые панели, почти не прикрытая проводка, множество оборудования, прикреплённого к переборкам и потолку... И тем не менее, судно отличалось каким-то домашним уютом. Видно было, что здесь не просто кантуются во время экспедицый и походов, здесь жили и живут. Помимо важных и нужных вещей то и дело попадались на глаза совершенно, казалось бы не уместные в космосе предметы: старинный часы, картины, кружевные салфеточки.
Зашёл разговор о предстоящей экспедиции. Бен был в восторге; Ксения, не увлёкшаяся этой затеей, сразу отказалась. Княгиня Гаяна И'Латт хотела поехать, но, по её словам, вынуждена была вернуться в свою систему для важной давно назначенной встречи. Майкл, также ссылаясь на дела, о которых, как всегда, почти никто ничего не знал, грозился на днях покинуть компанию. Насте послезавтра предстояло познакомиться с профессором-антропологом Альбертом Ветроне, который пообещал показать ей один из гуманитарных университетов.
Майкл поднялся покурить. На плостой верхней палубе дисковидного корабля он сел на зачехлённую пушку и, с трубкой в зубах, разглядывал звёзды и мерцающие вдали огни башен. Несмотря на тишину, нарушаемую лишь дальним шорохом листьев, ему было неспокойно. Внезапно он резко повернул голову - из-за гиперлокатора вышел Бен. Тоже с трубкой.
- Ну и как, тебя... утвердили? - с нетерпением спросил младший брат.
Майкл усмехнулся.
- Год назад я был единственным претендентом. С тех пор ничего не изменилось. Все ждут, что найдётся кто-нибудь более подходящий, вероятно.
Бен покачал головой и сосредоточенно нахмурился.
- Ну а как всё-таки ты оказался наследником, то есть мне не понятно...
- Как не прямой потомок да ещё и незаконнорожденный сын может претендовать на престол? - помог ему Майкл. - Всё проще, чем ты думаешь, Бен. Мой родич, Александр IV, более известный как Патракеро, много занимался моим образованием с тех пор, как я вернулся с Земли. Он передал мне свой прославленный меч и рекомендовал меня перед Синклитом. Возможно, это была его ошибка.
- Ну ладно, всё равно мне не понять, как ты согласился учавствоать в этих играх, - произнёс Бен, но встретив суровый взгляд брата, заговорил о другом.
- Ты, конечно, заметил, что этот Всем-Изумлённый-Воробышек с тебя глаз не спускает?
- Я не очень этим доволен.
- Да ну?! - не поверил Бен и рассмеялся.
- А ещё больше я не доволен тем, - проговорил Майкл, улыбаясь, - что мой любезный братец вместо того, чтобы прийти на помощь, скалит здесь зубы. Вот пошёл бы вниз и спел что-нибудь. Я гарантирую тебе появление ещё одной страстной почитательницы. Девушка склонна всех новых необычных для её мира людей принимать за сверхчеловеков. Ты её поразишь даже больше, чем я. А потом она поживёт на этой чокнутой планете годик и успокоится.
- Ты что же, решил скинуть её на мою бедную шею?! - возмутился Бен. - Да, это по-братски.

Когда они вернулись в салон, Клари оживлённо рассказывал Ксении и Насте о приключениях компании.
- О, я отлично помню эту экспедицию, - проговорил он. - Археологический контракт, мы копались в большой грязной яме недалеко от окраины городка. Тиб нашёл в раскопе "грызуна". У него оказалось около восьми челюстей, причём две из них росли сзади. Наш капитан чуть не побил местного зоолога, когда тот пытался ему доказать, что такие животные на этой планете никогда не водились. Потом Тиб нашёл это жилище из рогов степного волка... Да, он отличился в этой экспедиции особенно. В каждой гостиннице, где мы останавливались, капитан грозил рукоприкладством всему обслуживающиму персоналу по совершенным пустякам: клопам, сырому белью и невкусной еде. Нам с Эйвери иногда приходилось поить его до такого состояния, чтобы он не мог ходить. Тогда он вызывал коридорных и выбрасывал их из окна.
Лицо Насти наполнилось благоговейным ужасом. Она не знала, что коридорные, как правило, все андроиды.
Капитан помалкивал, но по его блестящим глазам было видно, что рассказом старпома он доволен.
Бен снял чехол со своей знаменитой лютни, сделанной специально для брата Майклом. Она была из светло-золотистого дерева с инкрустацией, струны сверкали, а звук был просто чудесным: чистым, громким, волнующим, под стать прекрасному высокому голосу Бена.
Словно невидимая властная рука сжала томительно сердце. Слёзы выступили на глазах малышки Насти. Гаяна И'Латт тоже тихонько всплакнула. Тревожная, манящая, романтическая до безумия песня с запутанными словами и многоступенчатыми рифмами... Никто, а Настя особенно, не смог бы сказать о чём она конкретно. Следующую песню Бен исполнил вместе с братом, и это было ещё лучше. Потом они упросили спеть чего-нибудь капитана. Его манера исполнения была прямо противоположной - скупая музыка, хрипловатый голос, слова без прикрас. А под конец Пакаль продекламировал свою поэму на давно умершем языке. Так что не вечеринка получилась, а какой-то концерт.

Ночью Насте опять не спалось. Никак не могла смирмться с мыслью, что, может быть, уже с завтрашнего дня ей придётся принимать какие-то важные решения, устраивать свою судьбу. До этого она лишь придумывала судьбы своих бесчисленных героев и героинь. Похожи ли на них реальные люди, встреченные за последние дни? Порой ей казалось - да, похожи. Потом она задумывалась над тем, ни возненавидет ли она своих новых знакомых в будущем, если окажется, что они совсем другие: мелочные, суетные, прозрачные.
Рано утром Мак Гилл встала с твёрдым намерением прогуляться по верхней палубе корабля. Она без труда открыла люк, но выйти так и не смогла: погода резко переменилась, выл ветер и по белой обшивке корабля барабанил дождь. Не успела она вернуться в каюту, как хлопнул нижний люк и по коридору загремели быстрые шаги. Вбежал Бен в широком плвще с капюшоном. Наскоро поприветствовав Настю, он принялся колотить в дверь каюты брата. Тот открыл сразу, видно уже давно не спал. Бен достал из-под плаща какой-то свиток, и развернул его перед братом.
- Смотри сюда...
- Утренний номер "Наших горизонтов"?
- Да. Вот здесь. "Вчера... бандитское нападение... Лаборатория профессора Мияширо... Два ассистента убиты, профессор исчез".
Михаил вырвал газету из рук Бена.
- Политика его не интересовала, - проговорил Майкл вполголоса. - Тут что-то другое. Так. Полиция ещё ничего не нашла.
- Я звонил в лабораторию: Пилар тоже пропала, - добавил Бен.
Появился капитан и потребовал объяснить, почему столько шума рано поутру. Ему показали газету, а Бен не переставая комментировал:
- Виктор Мияширо - крупнейший биопроэктировщик на планете - друг Майка. У него есть хорошенькая чёрненькая аспирантка Пилар, которая...
- Пошли, - Говоров, уже в плаще и сапогах, схватил брата за локоть и потащил к выходу.
- Зачем? Куда?!- недоумевал тот.
Они спустились по трапу и побежали к стоянке, где был припаркован флаер Бена.
- Куда же наконец? - ещё раз озадаченно спросил Бен, поднимая лобовой экран.
- В порт Еланьстий-1. Быстрее.

Бен вернулся часа через четыре, усталый и голодный. Неохотно он объяснил, что Майкл уже поставил на ноги всех портовых работников. Он считает, что нападение было совершено с целью получения результатов работ профессора. В лаборатории всё подчищенно: ни журналов, ни эксперементальных экземпляров животных, ни клеток для них. Чтобы всё это вывезти, нужен соответствующий транспорт. Вот Майкл и копается в документации. Ищет что и когда вывозилось.
Бен перекусил и, вместе с Клари, Тибором и Эйвери умчался на помощь брату.
Весь день прошёл в ожидании. Белегин занимался перманентным ремонтом где-то в гулком таинственном чреве старого корабля, в безумном переплетении шпангоутов, кабелей и контрольных паналей, которое могла породить только богатая фантазия инженеров прошлого века и привычка нынешних хозяев корабля всё переделывать на свой лад. Голиаф по обыкновению весь день ругался с кухонным комбайном, системой жизнеобеспечения и автопилотом. Пакаль ездил провожать Гаяну в порт. Ксения и Даша смотрели бесконечный сериал "Любовь на астероиде" на большом экране в салоне, а Настя ревела в своей каюте. Ближе к вечеру, когда она немного успокоилась, в дверь постучал Голиаф. С оставшимися на "Фениксе" хотел говорить Бен. Он был где-то достаточно далеко, поскольку в окне за его спиной уже мерцали звёзды.
- Слушайте меня внимательно, - взволнованно сказал он. - Мы напали на след. Пакетбот "Синча Пома", пункт назначения - Орталасс. Поскольку старики собрались в экспедицию за растениями, дед уже заключил контракт на планету по нашему выбору из сектора Юг-2. Мы немедленно уходим на Орталасс, а возможно, и дальше...
На экране появился Майкл.
- Что касается Ксении и Насти, вы должны сразу же отправиться в Бернус. Я уже связался с Альбертом Ветроне, он встретит вас на станции и проводит до квартиры, где будет теперь жить мисс Мак Гилл. Прощайте. Руфо, ты должен подготовить корабль к нашему возвращению. Недостающее оборудование для экспедиции мы уже купили.
- А мне вас дождаться разве нельзя? - удивилась Ксения.
Но Майкл уже отключился.
- Да ничего не случится, - сказала она Насте, оправдываясь, - некуда нам спешить. Мы их сильно не задержим, если попрощаемся по-человечески.
"Мисс Мак Гилл" пошла собирать вещи. Ей совсем не хотелось в Бернус, тем более, когда здесь - интересная экспедиция, да ещё и с дедективным подтекстом.
Было уже почти темно, когда экипаж вернулся на борт "Феникса". Что и говорить, Михаил был немного обижен от того, что его распоряжение не выполнено, но виду не подал. Коротко попрощавшись, девушки сели во флаер. И вот машина едет по широким улицам, засаженным вековыми трифиллиями. В домах уже горит свет и там, где ставни открыты, видно, как чужие люди ходят по чужим комнатам, все погружённые в свои чужие заботы. Настя посмотрела назад. Стартовая площадка уже пропала из виду. Только теперь она поняла, насколько одинока в этом странном мире, живущем по каким-то иным, неведомым законам. Мире, либо равнодушном, либо враждебном для глупенькой девушки из Миров Тунг-Пу.
Флаер уже два раза повернул, меняя улицы, прежде чем это случилось. Сбоку выскочила большая машина без огней, и их флаер, ведомый автопилотом, сделал крутой вираж. Настя почувствовала, как теряет пол под ногами, летит кувырком и, наконец, приземляется в какие-то кусты. Яркие красные лучи прорезали воздух над её головой и зажгли смолистое хвойное дерево на противоположной стороне улицы. Девушка с трудом встала. Её флаер исчез вместе с Ксенией. Кто-то продолжал стрелять. В неверном свете пламени ей почудилось, что в её сторону идут какие-то люди в чёрном, очень похожие на охранников графа де Пелерана. Девушка изо всех сил пустилась бежать, не разбирая дороги, цепляясь красивыми свободными одеждами за ветви.
Когда она выдохлась, ненадолго остановилась посреди улицы. Было безлюдно и тихо. Ей захотелось найти полицию, или чего-нибудь в этом роде.
Перед девушкой возвышался монумент времен гражданской войны: юноша, попирающий ногой обломки Звездного Бастиона. Черты лица хотя и идеализированны, но явно угадывалось сходство с Эйвери И'Латтом.  Настя побежала дальше. Ранец с вещами за спиной мотался из стороны в сторону. Неизвестно сколько времени продолжался этот бег , но вдруг она ни увидела перед собой странно знакомый чечевицеобразный силуэт. "Феникс". Трап уже был поднят, люки задраены, конвекторы надрывно ревели.
- Постойте... - проговорила она по-энтонийски, выбегая на площадку и бессильно махая руками, не в силах задержать серую громаду, нависавшую над ней. Голос её сорвался от безнадёжной попытки перекричать шум двигателей. Они были так рядом, эти единственные во всей Вселенной близкие ей люди - и уже так далеко.
- Первый подъёмный, - произнёс капитан. Руки сидящего рядом старпома Лусамбы лихо порхали над пультом.
- Смотрите, - Эйвери вдруг указал на маленькую фигурку внизу, мечущуюся по полю.
- Даю голову на отсечение, это опять ваш воробышек, - произнёс Клари.
- Мисс Мак Гилл хочет обратно к нам, - мрачно заметил капитан, приостанавливая старт.
Когда Настя смогла объяснить Майклу, что произошло, тот, не удосужившись перевести суть разговора остальным, принялся вызванивать Ксению. Она отозвалась сразу  же.
- Сижу в полиции. Говорят, что это обычные правые террористы. И как это крошку угораздило вывалиться из машины?
- Ты уверена, что ты в безопастности?
- Ну, конечно, Майк. Меня заберет Сашка и мы переедим к нему в училище жить. Так что не беспокойся. У военных курсантов в общежитии мне никакие террористы не страшны.
- Как знаешь. Ну, до встречи.
Майкл выключил связь.
- И что же мне с вами делать, барышня? - спросил капитан.
- Мы упускаем время, - напомнил Майкл. Мрачный, как туча, он стоял, скрестив руки на груди, и изподлобья холодно смотрел на Настю.
- А готовить-то вы умеете? - спросил Клари.
- Мало. В газовой плите, - ответила она, с трудом подбирая слова.
- Что?! - изумился Лусамба, - в газовой камере?
- Дядя Клари, вы что, не понимаете? - подскачил к ним Бен, - Это же невероятно, это восхитительно... Дед, как археолог ты должен знать, что такое газовая плита. Была ещё и электрическая плита - не путать с электрическим стулом...
- Уймитесь, молодой человек, - прервал его страстный монолог Лусамба, затем спросил Майкла: Очевидно, мы должны немедленно отправляться?
- Мне всё ещё непонятно, куда, - сказал капитан. - Почему ты уверен, что пакетбот "Синча Пома" пойдет в сторону Орталасса?
- Это просто, -  ответил Майкл. Я объясню вам по ходу дела.
Он направился в рубку, остальные за ним. Эйвери, остававшийся в своем кресле, встал им навстречу, ожидая объяснений, но вместо этого Майкл сел на его место, Бен - в кресло Белегина, которое обычно пустовало (механие трудился в трюме), а капитан и старпом заняли свое места. Дарья и ФернандоПакаль плохо переносили перегрузки, поэтому отправились спать в свои каюты.
- Пожалуйста, посиди с Мак Гилл в салоне, - пока мы будем разгоняться, - попросил Майкл отца.
- Так она всё-таки осталась... - тихо вздохнул он и вышел из рубки.
- Ну, с Богом, - сказал капитан.

Как Эйвери и предполагал, он без труда разговорил Настю. Она с большим удовольствием начала рассказывать о своей жизни на Энтонии, стараясь одновременно не потерять личину скромницы и, в то же время, выставить заурядность, которой она являлась, за непризнанного гения. В школе её не понимали, дома - того хуже.
"Она ужасно закостенела в этом искаженном понимании жизни, - думал он, слушая болтовню Мак Гилл, - что-то, наверное, должно сломать, разбить её мирок, показать, что её неглубокие мысли подчинены скверным чувствам, а вовсе не высоким идеалам, как ей кажется. Например, я почти уверен в том, что ей может доставлять тонкое наслаждение страдания того человека, которого она, как ей кажется, любит. Оттого что, конечно, никакая это не любовь... Ни любви, ни сострадания. Удивительный эгоизм. Впрочем, мне ли судить её? ! - он слегка улыбнулся. Хорошо ей, нет у неё власти над другими. А у меня была, и я ей пользовался...
А, так она ещё и пишет роман... В котором с лёгкостью изображает, что её любят красивые молодые люди, все уважают и помнят, что она умная, красивая, честная и так далее. Может быть, оттого и многие её несчастья, что она разучилась, не умеет жить по-настоящему, с трудом добиваясь цели.