НИКОЛАЙ КАСТРЮЛИН .
КАК МЫ ТУШИЛИ МАЯК
В конце пятидесятых годов я как молодой специалист работал в разведочном тресте в Башкирии. В мои обязанности входило геологическое обоснование глубокого разведочного бурения на обширной территории Западной Башкирии и контроль над выполнением геолого-технических нарядов при бурении скважин. Иными словами, надо было следить, чтобы при бурении выполнялись все мероприятия по качественному сбору необходимого геологического материала. Ведь зачастую получалось так, что буровая бригада была заинтересована главным образом только в проходке, т.е. в количестве пробуренных метров. Геологи говорили, что буровиков интересуют только «дырки» в недрах Земли, тогда как самим геологам важно было получить качественный материал о геологическом строении разведочной площади. Получалось некоторое несовпадение интересов.
Во время интенсивного проведения поисково-разведочных работ в перспективном Чукмагушевском районе при бурении одной из скважин буровая бригада, руководимая буровым мастером Яценко, в рекордный срок пробурила скважину до проектной глубины. Эта скважина была заложена на выявление нефтяной залежи в так называемой «угленосной свите» в отложениях карбона на глубине полутора километров. Это была средняя проектная глубина, так как на более древние нефтеносные горизонты скважины бурились и на глубины до2-3км. Буровая бригада Яценко была образцовой, дисциплинированной, как правило, чётко выполняла требования геологов. А у технического руководства треста был прагматический интерес в выполнении и перевыполнении производственных планов. От этого зависел рейтинг треста и, конечно, ежеквартальные премии для всего коллектива. У геологической службы был свой план: надо было в течение года выявить столько-то нефтяных залежей, прирастить промышленные запасы нефти на уже разведанных площадях. Для выполнения этих задач геологам нужны были не просто пробуренные скважины, но и необходимый геологический материал из этих скважин. Исходя из интересов выполнения плана по бурению и установления рекорда, управляющий треста создал все необходимые условия для скоростного бурения скважины бригадой Яценко. Геологическая служба даже не была в курсе этого плана. Бригада успешно справилась с поставленной задачей. Однако окончанием бурения скважины считалось не только достижение проектной глубины, но и выполнение всех геологических мероприятий. Только после решения геологов о дальнейшей судьбе скважины, она могла считаться законченной бурением.
Когда бригада завершала все работы на скважине, все полученные материалы доставляли нам в геологический отдел. До решения дальнейшей судьбы скважины буровая бригада находилась в состоянии простоя. Зачастую, эти материалы доставлялись в самое неподходящее время: в конце рабочего дня или в выходные дни. Руководство требовало, чтобы мы быстрее принимали решение. Поэтому нам нередко приходилось анализировать материал в самое неурочное время. Так получилось и в этот раз. Материал по скважине привезли в конце рабочего дня. Сотрудники треста разошлись по домам. На работе остались только я, как куратор этой разведочной площади, главный геолог и управляющий. Прежде всего, материалом приходилось заниматься мне. Надо было проанализировать весь материал, сопоставить его с разрезами ранее пробуренных скважин, выделить в разрезе данной скважины перспективные нефтеносные горизонты. Когда я стал просматривать представленный материал, то обнаружил, что по элетрокароттажным диаграммам невозможно ничего выяснить из-за их плохого качества. Были признаки нефтеносности в образцах керна, представляющих собой кусочки горных пород, поднятых с глубины в процессе бурения. Были геологические предпосылки, что на разведуемой площади должны быть залежи нефти. Сопоставив материалы по скважине с данными других ранее пробуренных скважин, я пришёл к заключению, что в разрезе этой скважины есть нефтеносный горизонт, но его невозможно выделить из-за плохого качества каротажных диаграмм. Решение могло быть только одно – надо повторно произвести в скважине каротажные работы.
Собрав все материалы и необходимые геологические карты, я отправился в кабинет главного геолога и сообщил ему своё мнение по этой скважине. Главным геологом треста был известный в геологических кругах геолог-нефтяник, бывший фронтовик Мешалкин Николай Иванович, отличавшийся своей бескомпромиссной принципиальностью. Он всегда очень тщательно анализировал геологический материал, а когда принимал решение, добивался его выполнения. У него в употреблении была поговорка «Семь раз отмерь, один раз отрежь». Иногда казалось очень нудным его долгое рассматривание и осмысливание материала. Самому уже было всё ясно, а он не торопился принимать решение. После долгого рассмотрения и анализа материалов Николай Иванович согласился с моим заключением, и принял решение заменить в скважине глинистый раствор и заново произвести каротажные работы. Решения такого рода приходилось принимать нередко и по другим скважинам, и это было в порядке вещей. В данном случае мы не были в курсе, что при бурении этой скважины бригада шла на рекорд. Именно поэтому они, вероятно, не приготовили качественный глинистый раствор, закачиваемый в скважину для проведения каротажных работ. Теперь бригаде надо было приготовить новый глинистый раствор с соответствующими параметрами, вызвать каротажную партию из геофизической конторы и произвести заново каротажные работы. Естественно, на это должно уйти немало времени, и тогда ни о каком рекорде не может быть и речи.
По указанию главного геолога это решение радист должен был сообщить бригаде. Мы уже собирались уходить по домам, как вдруг в кабинет главного геолога буквально влетел управляющий треста. Сходу он начал, мягко говоря, кричать «Что же вы мне маяки тушите». Управляющим был Михаил Ефимович Коротков, влиятельный человек в автономной республике, член обкома, возглавляющий коллектив по численности, как он говорил, целой дивизии. Его слово всегда было весомым, к нему прислушивались, от него многое зависело, его указания всегда выполнялись. После криков через какое-то время начали спокойнее обсуждать ситуацию. Главный геолог пытался его убедить, что нам не нужна скважина сама по себе, нам надо выявить нефтеносный горизонт, что без повторного каротажа бурение этой скважины можно считать бессмысленным. Управляющий обвинил нас в перестраховке, сказал, чтобы внимательнее пересмотрели материалы и приняли «правильное» решение. Даже обвинил нас, что мы срываем важное мероприятие, имеющее чуть ли не государственное значение. Мне пришлось молча стоять и слушать перепалку.. В конце концов, Николай Иванович наотрез отказался менять своё решение. Управляющий в гневе матюгнулся, но не мог отменить это решение. Радиограмма была отправлена, рекорд не состоялся, Получилось, что мы потушили маяк, на который в будущем должны были равняться другие бригады.
В заключение можно сказать, что после повторных работ и получения качественного каротажного материала был выявлен нефтеносный горизонт, в скважину была спущена эксплуатационная колонна труб, зацементировано затрубное пространство, произведена перфорация колонны (прострел пулями трубы и цементного кольца за трубой) и получен промышленный приток нефти. Самое главное, что этой скважиной было открыто новое нефтяное месторождение. А не смог бы главный геолог устоять перед натиском управляющего и отстоять своё решениё, эта исследуемая площадь могла попасть в число бесперспективных. Подобного рода ситуации возникали в то время и в других сферах хозяйственной жизни страны. Не всегда и не каждый мог устоять под требованием администратора, хотя понимал абсурдность и даже вред его распоряжений