1976-1977 годы были очень трудными для нашей семьи. Я перенёс подряд с промежутком в полгода две операции на обеих почках. Жена не покидала меня ни до, ни во время, ни после операций. В начале 1977 года она защитила кандидатскую диссертацию. Вымоталась окончательно. И тогда я настоял, чтобы она поехала отдохнуть от меня и без меня. В нашей семье отдых порознь друг от друга всегда был исключением из правил и большой редкостью, вызванной только крайней необходимостью, как в этот раз.
Достал ей путёвку в Алушту в пасионат ХИИТа - МИИТа (двух железнодорожных институтов - Харьковского и Московского), расположенный у самого моря Недалеко от него, на горе, находился дом отдыха „Дубна”, где отдыхали физики из исследовательского центра, что под Москвой. Туда она купила курсовку, чтобы питаться там и пользоваться их закрытым пляжем.
Но вскоре после её отъезда, вечером раздался звонок:
- Приезжай, Володя, а то завтра я вернусь домой!.
:- Да ты что!А как же физики – бородатые, умные, поэтические и с гитарами? (За ними тогда именно такой образ был закреплён).
- Господи, да кто тебе такое сказал? Это же такая нудота, уму непостижимо, не с кем слова молвить! Вобщем так, или – или...
Уж не знаю, чем ей не угодили бедные советские физики ( потом нам сказали, что приличная публика в июле – августе туда не ездит, а лишь исключительно - в сентябре), но мне очень хотелось, чтобы после такого тяжелого года Лиля нормально отдохнула.
Поэтому утром следующего дня я договорился с шефом об отпуске и в 10 утра уже пустился в путь, в Крым, к любимой жене. Наши„Жигули” тогда были ещё совсем новенькие. Какая красота ехать одному в классной (по тем временам) машине! Включил многодиапазонный радиоприёмник – и слушай себе станции практически всего мира.
Лето, дорога, скорость, и быстрей, быстрей, к ней... Ну, и конечно же сплошные нарушения правил движения – превышение скорости, несоблюдение правил обгона, и тому подобные „мелочи” - ведь никто под руку не пристыдит, не урезонит... От ГАИ отбивался запросто: показывал свои старые права, где на фото я - в милицейской форме. Бывшие коллеги „по цеху” были, как правило, снисходительны.
К вечеру, когда доехал до озера Сиваш, уже начинало сереть. Вдоль берега этого озера тянется узкий участок дороги, снабженный сплошной белой линией, категорически „отрицающей” обгон. Скорость ограничена – 50 км в час. И этот отрезок пути со строгим ограничением и обгона, и скорости, очень даже длинный. Сумерки быстро сгущались, и времени у меня оставалось мало: я ведь наметил себе поразить жену и приехать на следующий день после её звонка!
На этом неудобном отрезке дороги скопился громадный поток автомобилей, которые в одном и другом направлении следовали строго в затылок друг другу. Об обгоне не могло быть речи. Но у меня же цель – сегодня быть в Алуште! И, долго не раздумывая, выезжаю я на встречную полосу и еду, увёртываясь от машин, идущих в противоположном направлении, мне навстречу.Они шарахаются от меня, прижимаясь к практически несуществующей обочине. Водители машин, которых я обгоняю, с изумлением смотрят на меня, некоторые крутят пальцем у виска, считая меня обречённым.
И они – таки были правы: очень скоро ко мне, так лихо едущему наперекор всем правилам, не менее лихо, выскакивает на проезжую часть, прямо под колёса моей машины госавтоинспектор. Резко тормозя, успеваю заметить, что он небольшого роста, коренастый. Быстро распахиваю дверцу автомобиля и, оставляя её открытой, выскакиваю из машины прямо на буквально набегающего на меня, разъярённого автоинспектора и сходу перехожу в атаку за то, что он чуть не попал под машину. Воспользовавшись его минутным замешательством, лихорадочно соображаю, что же делать?
Ситуация почти безнадёжная. Этот коренастый гаишник может в корне испортить мне не только встречу с женой, но и вообще отпуск. И тут меня осеняет. На одном дыхании яростно кричу ему, телеграфно рубя фразы:
-Жена! Отдыхает! Одна! В Крыму. Друг позвонил. У неё там любовник! Нужно успеть. Застукать их. Вечером, с поличным!
Я не ошибся. Мгновенно сработала мужская солидарность! Лицо его сразу озарилось улыбкой:
-Давай, быстрей, двигай! Вот, су-у-ки!...
Я бегом в машину (двигатель не выключал) и – вперёд! Продолжаю нарушать, обгоняю те же попутные машины, которые успели проехать вперёд, пока я бодался с автоинспектором. Водители и встречных, и попутных машин в полном недоумении: что же это за тип за рулём, которому всё дозволено?!
Приехал на место конечно совершенно неожиданно, Лиля никак не рассчитывала , что буду так скоро. А я ей:
- Хотел тебя „застать”, „застукать”!
-Эх ты, где же твоя совесть! .
- Какая же совесть, когда я лечу к тебе, да ещё с надеждой всё-таки не „застукать”!
Словом, повеселились. Она , как обычно, только диву давалась, удивлялась моей находчивости и наглости: как я мог до такого додуматься. А я и сам не знал, как. Сейчас, когда пишу эти строки, подумал, а может у инспектора это была реакция по Фрейду: он был маленький, неказистый, наверное, обижали его женщины...
Отдыхали мы ещё дней 10. Я, как настоящий „дикарь”, спал вначале в машине, потом удалось договориться и поселиться в этом железнодорожном институтском пансионате. Номер у нас был отвратительный: голые стены, узкие койки с провисшими сетками, тут же умывальник, и больше никакой мебели. Курсовка в „Дубну” у жены закончилась.
Это были годы абсолютно пустых прилавков в магазинах и скуднейшего меню в общепите. Поскольку в пансионате, где мы жили, вообще не кормили, питание нужно было добывать самостоятельно. В ресторанах километровые очереди, да и дорого, к столовым подойти противно из-за доносящихся оттуда запахов. А купить в Алуште, кроме плавленных сырков и молока в бутылках, да и то, выстояв очередь, нечего.. Когда съездили в Ялту и там „достали” варёную колбасу, нашпигованную прогорклым салом, ели её с жадностью.
На городском пляже негде было протолкнуться от лежащих вповалку, впритык друг к другу, тел курортников – „дикарей”. Парадокс социалистической эпохи: советские граждане, имеющие мизерные зарплаты, но продолжительные отпуска, валом валили на неблагоустроенные курорты, где, питались всухомятку плавленными сырками, молоком из этих стеклянных бутылок, и горячей варёной кукурузой в початках , которую тётки-частницы разносили по пляжу. Зато с удовольствием грели свои, в основном многокилограммовые, тела под бесплатным южным солнцем.
Неудивительно, что несмотря на возможность общения с интеллигентными физиками-лирикам, жена моя в таких условиях быстро затосковала. Но когда мы оказались вдвоём, всё сразу изменилось.Нам всё было в радость: и мои, благополучно закончившиеся, операции, и защита её диссертации, и километровые прогулки, взявшись за руки, по извилистым тропинкам вдоль моря, и солнце, и необыкновенные крымские закаты, и музыка!. Прежде всего, в душе....