Трагичное всегда рядом с комичным, или наоборот.
На учениях запланировано два процента потерь.
= Из солдатских легенд =
Глава 1. Постановка задач
Совсем близко шла война, а мы готовились, только не к той, которая в Афгане, а к большой войне. Туркестанский округ в то время был прифронтовым, ведь сороковая армия, воюющая в Афганистане,в порядке службы, подчинялась ему. А мы служили, учения, учения, а в расположении, на зимних квартирах, наряды, совещания и служба, согласно присказки: ночь*, тишина и в стране дураков закипела работа. Только юмор помогал жить и служить. Было много трагического, постоянно гибли люди, нарушая элементарную технику безопасности. Я хочу рассказать об учениях, где была, и трагедия, и комедия, или все вместе.
Лето, перестройка, будь она не ладна! Туркмения. Жара. Вечер, около 20.00. Расположение корпусного батальона связи. Командир, среднего роста, чуть полноватый, очки, по виду интеллигент, учитель, а не командир трех с половиной сотен «разгильдяев», именуемых отдельным батальоном связи, подполковник Трубач Вячеслав Дмитриевич, уточняет задачи на предстоящие учения. Совещание проходит в ленинской комнате. Комната, как комната: плакаты, столы, бюст Ленина- это свято, для «властителей душ», замполитов. В описываемые времена, шутники уже частенько подшучивали, например: каска на голове Ленина, сигарета в зубах, подрисовывали брови, как у Брежнева.
Итак, совещание. Места за столами заняты офицерами и прапорщиками. На галерке, как всегда сидят тыловики и всякие недисциплинированные личности типа рассказчика, в обеих категориях состоящего. Вполголоса рассказывается анекдот: – Что такое прожектор перестройки*? Это Горбачеву вставить в заднее место лампочку,– рассказчик «Лейб Маркович», или капитан Вушко, дослуживающий последние месяцы перед пенсией, очень интересный офицер был, по доставанию всего. Лишь бы, на кону была бутылка спирта. Одно слово «пятнадцатилетний капитан».
… завтра совершаем марш, в район Кушки, с нами в колонне рота охраны, - доносится голос командира: - Фабула учений – соседнее государство (Афганистан, с нашей 40 армией – вставил я вполголоса, своим) сосредотачивает у границы войска, угрожая территориальной целостности СССР?
– Ага, сейчас будем воевать с сороковой, – комментирую я. - А потом ударим по Ирану, я в агитотряде* читал о нашей готовности.
– Че, че? - заинтересовался «Лейб Маркович».
– Конь в пальто, – говорю. – Листовки видел: Иранские солдаты сдавайтесь, вы окружены, сопротивление бесполезно, советские танки подходят к Тегерану,– на их языке написано и на нашем, дублировано.
– Пи3.14ишь, - Витька Исаев, дружбан мой. Тут на нас зашикали, в другое время мы бы послали, но командир повысил голос, значит, засек нашу болтовню.
...наш корпус развертывается в двенадцатую армию, штаб которой убывает в Кушку на вертолетах, там происходит отмобилизование, по документам, а мы, как всегда, работаем реально. По прибытию в заданный район, – продолжает комбат: - Развертываемся и вперед за связью, предупреждаю четвертую роту.
– А чё? Всегда четвертая, всегда виновата? - Юра Егоров, ротный (в Дагестане, будучи комбатом, сложит голову – ЗЕМЛЯ ПУХОМ ЕМУ!), возмутился.
– Егоров, не возмущайся, лучше, думай о выполнении задачи, а то я сейчас напомню, что четвертая рота, - отрезает командир. - Теперь хочу заслушать службы о готовности к учениям, да и пока не забыл, предупреждаю тыл, прекратите пьянки! – тут уже возбух наш шеф, майор Ятушкин. – Это когда мы пили?
– Ятушкин замолчи, после совещания со своей бандой ко мне, – поставил точку в тыловых «обидах» командир.
Пока докладывали другие, я вспомнил прошедший день. С утра, на четырех тэзушках* с прицепами, выехал за горючим и буквально за воротами КПП, из под капота первого Урала вырвался сноп пламени. В голове, пока тушили: «Накаркал…»! Вчера, лежа на диване, смотрел фильм, в котором водитель, спасая людей, сбросил горящий бензовоз в реку, жене говорю: – Видишь блин, как у тебя муж рискует?– горящий двигатель накрыли кошмой, потушили. Водителю Румянцеву:– Ремонт и догнать, а то бошку откручу. А сам с остальными в Безмеин на армейские склады. При возвращении в парк, на пункте заправки замкнула проводка и загорелось помещение заправки, потушили. «Говорят же, мысли материализуются!»,– больше я в этот день активности не проявлял.
– Начальник горючего, – услышал я и встал. – Готовность стопроцентная, с собой семьдесят тысяч литров горючего, масла, смазки по норме в грузовой машине.
– Сколько с собой спирта?
– Тридцать шесть килограммов, – спирт, в армии всегда в килограммах, а водка в литрах.– Товарищ подполковник, давайте я начпроду* канистры со спиртом поставлю,– сразу же хотел избавиться от мороки.
– Хрен ему, он сволота опять выжрет всё, как в Мадау*, – начпрод Вася Снеговиков сидящий рядом, обиженно засопел, но промолчал, ведь виноват полностью. – Давно тебе говорил, свари сейф, а то возишь в бензовозе. Всё, спирт держи при себе,– отрезал командир. Дальше совещание пошло своим чередом.
Кабинет командира, небольшой, уютный, стоим тыловики, чувствуя вину, хотя несильную: «Подумаешь, в баре немного пошумели».
– Ятушкин, ты, когда свою банду успокоишь? – перелистывая бумаги, командир
– Вячеслав Дмитриевич, а почему опять банда? – обижается наш шеф с позывным: «командир счастливой щуки», иногда «подводник» - в канале имени Ленина тонул.
– Я тебе не Вячеслав…- заводится командир, но тут зазвенел телефон и командир за трубку. – Да, товарищ генерал, - и махнул рукой, мол, смазывайте лыжи.
Толпой вывалили из кабинета, навстречу начальник штаба с гаденькой улыбочкой: – Что «воры в законе», получили?
– Молчи половой гигант! – отрезал Ятушкин, добавив пару матерных слов. Начштаба Ведасова к нам, сослали из округа за амурные подвиги, связанные с матерями солдат, отправляемых в Афган: «Сучонок пользовался тревогой матерей солдат», – а это в армейской среде осуждалось и поэтому, он авторитетом в части не пользовался.
Выйдя из штаба, двинули в курилку перед штабом. Курилка была знатная, частенько мы там ночами, отдыхали в приятной компании. Окруженная вековыми деревьями, да щедро политая дневальным земля - создавала приятную прохладу. У всех на мордах лица, а какие вы думаете, лица у тыловиков, была одна мысль: « Кто заложил?». Петро Шамлинский (фамилия девичья, своя Лысый, он «замуж» вышел и фамилию жены взял): – Кто же нас видел и почему командир только вечером вспомнил? - вопрос повис в воздухе.
– Всё, по домам. В четыре ноль, ноль быть в части,– распорядился наш глава, ага как бы, не так, ласты мы направили в бар…
Примечание к первой главе:
• Ночь* – Как-то вечером, после двадцати часов, дают команду: – Развернуть пункты довольствия(ПХД). Завтра будет генерал проверять. Во время развертывания придавили солдата (раздавили таз). А ПХД никто не пришел проверять.
• Агитотряде*– Отдельные воинские части спецпропаганды.
• Прожектор перестройки*– Во времена перестройки была такая телевизионная программа
• Тэзушках* – Топливозаправщики.
• Начпроду*– Во время учений была совершена стратегическая ошибка, спирт отдали на хранение Васе Снеговикову и он благополучно «испарился».
• Мадау*– Район на юго-западе Туркмении вблизи с границей Ирана.