На крутом берегу сибирской реки Ангары, напротив ее широкого разлива, стоит деревня Мотыгино. В 50 км от ее околицы далеко на север, километров на 200, в междуречье рек Ишимба и Каменка, сердцевиной которого является речка Удерей, простираются величественные горные хребты, поросшие смешанными и хвойными лесами. Удерей известен как золотая речка, на которой драгоценный металл добывается вот уже более 170 лет. Много страниц можно вписать в историю удерейского золота. И, прежде всего ту, которая расскажет о том, с каких времен оно известно. Еще в давние времена, когда тунгусы, местные обитатели Удерейской тайги, водили по ее звериным тропам караваны оленей, они находили в светлых ключах желтые камешки, преклоняясь перед ними как перед божественным культом, и всячески их оберегали. Известный красноярский библиофил, геолог В. П. Косованов, большой знаток истории енисейской золотой промышленности, расстрелянный в 1938 году в подвалах Красноярского УНКВД, в одном из своих докладов сообщал, что еще до того, как было открыто удерейское золото, тунгусы из горной породы выплавляли большие золотины и из них ковали свои украшения. Позднее, в годы царского разгула, невольники, сбегая с каторги и спасая свои жизни, забивались в глушь неведомой им тайги. Обессиленные от голода и скитания по тайге, они тоже находили в ключах золотые блестки. Проходили десятилетия за десятилетиями, но на поиски золота в этих местах никто не решался. И вот, наконец, летом 1837 года, смелые землепроходцы, обуреваемые поиском золота, находят при слиянии ручья Шаарган и речки Удерей несметные залежи драгоценного металла. О триумфальном открытии удерейского золота узнала вся Россия. На столичный монетный двор оно потекло потоком. Со временем обозначился и Центр удерейской золотодобычи, место, где соседствуют два маяка, огромные горы, известные под названием Горелая и Зеленая. Первоначально Удерейский Клондайк назывался Южно – Енисейским горным округом, и на правах волости территориально входил в состав Енисейского уезда. Потом было другое название, Удерейский золотопромышленный район. Ныне район известен как Мотыгинский. Триумф открытия удерейского золота связан с именами одержимых землепроходцев, к числу которых надо отнести Гавриила Федоровича Машарова, Никиту Федоровича Мясникова, Александра Петровича Логинова. Перевод золотодобычи с ручного труда на машинный – дражный, не менее триумфальное событие по сравнению с открытием золота. Этим важным предпринимательским делом занимался потомственный золотопромышленник Н. В. Асташев, посвятивший ему свою короткую жизнь. В 1900 – 1919 – е годы успешно управляли добычей удерейского золота талантливые, авторитетные, торгово – промышленные и общественные деятели, люди известные не только деловому миру России, но и Европы, такие, как П. К. Гудков, А. А. Саввиных, И. Т. Савельев, Н. Н. Гадалов, П. И. Рачковский, В. П. Серебренников, В. П.Усков. Они умело совмещали добычу золота с полезной работой в Красноярской городской думе, благотворительных комитетах и попечительных советах.
Но есть еще одна страница истории Удерейских золотых приисков, которую кроме, как трагической, смертельной, назвать нельзя. Это та, которая охватывает период пролетарской революции, ожесточенной борьбы за совдеповскую власть, молниеносной ликвидации частной собственности – национализации золотодобывающих предприятий, гражданскую кровопролитную войну в 1917 – 1919 годах. Трагедия на Удерейских приисках продолжалась и после гражданской войны в условиях новой социальной формации. Долгие годы в угоду большевистско – коммунистической идеологии история этих событий освещалась однобоко, затушевывалась, излагалась вымышленно. И объективно осветить ее не представлялось возможным, ведь архивные документы и газетные публикации тех лет тщательно скрывались апологетами идеологии большевизма, существовала строжайшая цензура. Но история не знает сослагательного наклонения, и правду о смертельном столкновении в борьбе за власть на Удерейских приисках, когда – нибудь придется рассказать. Документы и публикации, на основе которых описаны происходившие трагические события на Удрейских приисках в те тревожные годы, пришлось отыскивать и системно осмысливать десятки лет. Многое стало известно о той лжи, какая долго культивировалась о «подвигах» красных партизан, развязавших братоубийственную войну, которую назовут классовой, удалось узнать, кто ее «подогревал». О событиях, о которых еще в недалеком прошлом боялись говорить вслух, необходимо рассказать потому, что надо донести историческую правду последующим поколениям. У каждого человека есть свои причины, изучать какой – то вопрос. Такая была и у меня. Детские и ранние юношеские годы были прожиты на Удерейском Клондайке. И мне ничего не оставалось, как подробно изучить и описать одну из трагических и кровавых страниц его истории. И во имя светлого и великого духа, которым пронизаны Удерейские прииски, считаю своим долгом это сделать.
Эта работа – конкретное историческое расследование, целью которого является описание трагического, смертельного столкновения на золотом Удерее.
Задачи расследования: установить каким путем, и какими силами создавалась советская власть в Южно – Енисейском горном округе; определить причины бегства совдеповцев с Удерейских приисков; описать к каким результатам в Южно – Енисейском горном округе привели пролетарская революция, стихийно и насильственно созданная советская власть, молниеносная национализация золотодобывающей промышленности и гражданская война; как происходило на Удерейских приисках после гражданской войны создание органов власти в условиях новой формации.
Накануне революции 1917 года Южно – Енисейский горный округ, ядром которого являлись Удерейские золотые прииски, занимал ведущее положение в экономике Енисейской губернии. Здесь в последние перед революцией годы ежегодно добывалось в среднем около 62 пудов золота, что составляло более 42 процентов общей губернской добычи. Добычу золота обеспечивали 93 работающих прииска, 3 рудника, 15 мехмастерских, и 16 золотопромывальных фабрик – драг, самый большой дражный флот Россиии. В 1917 году в горном округе проживало 2.317 душ населения, из них 1.200 рабочих – отряд, занимавший первое место по численности золотодобытчиков в Енисейской губернии. Прииски и дражный флот находились в акционерной собственности нескольких золотопромышленных компаний и обществ. В канун революции 1917 года на Удерейских приисках существовали органы власти, в основе которых была определенная система контроля, управления и права добычи золота. Государственную часть контроля осуществляла Канцелярия окружного инженера Южно – Енисейского горного округа, находившаяся в городе Красноярске. Золотопромышленным управлением занимались Совет съездов и его исполнительное Бюро, куда входили крупные золотопромышленники Южно – Енисейского горного округа. Совет съездов и Бюро размещались в Красноярске. А самой добычей золота занимались акционерные компании и общества, находившиеся на принадлежавших им приисках, или в Красноярске. Между этими органами власти государственного контроля и золотопромышленного управления сложился оптимальный баланс, и они эффективно справлялись с огромным золотопромышленным горным округом.
К 1917 году в Южно – Енисейском горном округе не существовало острого социального или экономического кризиса, который требовал бы изменения существующей системы власти – контроля и управления. За последние 7 – 8 лет перед революцией сезонный заработок рабочих драг вырос более чем в три раза, с 250 до 780 рублей. На приисках «Александровского золотопромышленного акционерного общества» например, за выполнение сезонного задания по добыче золота рабочим выплачивалось вознаграждение от 500 до 1.000 рублей. И причин для радикальной замены органов контроля, управления и изменения права собственности на золотодобычу не было. Наоборот, состоявшийся весной 1916 года Первый общегубернский съезд золотопромышленников Енисейской губернии разработал широкую программу позитивных изменений в добыче золота и жизни приискателей. Однако тот оптимальный баланс, который сложился за последние годы между государственным контролем и золотопромышленным управлением, был нарушен. 5 марта 1917 года в 10 часов утра телеграф Гадаловского прииска (ныне Южно – Енисейский) принес сенсационное сообщение о «перевороте государственного строя», вошедшего в историю под названием «февральской буржуазно – демократической революции». Царь Николай II от престола отрекся, в России власть от монархии перешла к Временному правительству. Пройдет чуть более полгода и в Южно – Енисейском горном округе, на Удерейских золотых приисках начнется самый драматический, и по социальному накалу трагический период их истории. Развернется насильственная, не знавшая раньше такого ожесточения, борьба за власть, целью которой станет уничтожение частной собственности в золотодобывающей промышленности, ее органов контроля и управления. Революция революцией, а оставлять золотые прииски, весь горный округ без власти было нельзя. В России сразу же была принята вертикальная схема организации власти: Временное правительство – губернские Комитеты общественной безопасности – Комитеты общественной безопасности на местах. Потом советские историки, работавшие под контролем большевиков и коммунистов, время создания Комитетов общественной безопасности подтасуют. Если заглянуть в «Большую советскую энциклопедию» (том 12, с. 515, изд. 1973 года), то там можно прочитать следующее: «Комитеты общественной безопасности», названия контрреволюционных организаций, созданных в России в октябре – ноябре 1917 года … для борьбы против социалистической революции». А когда же фактически возникли Комитеты общественной безопасности? Цитируется текст из документа, который хранится в Государственном архиве Красноярского края. В нем говорится, что 12 марта 1917 года, при согласии золотопромышленников, которым принадлежали прииски, был образован Комитет общественной безопасности Южно – Енисейского горного округа – орган местной власти в составе 45 человек из числа служащих и рабочих. Так, что советские историки, взявшись сочинять историю создания Комитетов общественной безопасности, даже не знали, когда они возникли. И самое главное, Комитеты общественной безопасности не были контрреволюционными организациями, они были законными органами местной власти Временного правительства. Ведь когда в Южно – Енисейском горном округе появился Комитет общественной безопасности, то там еще не было революционного совдепа, и считать его контрреволюционной организацией – нонсенс. Чуть позднее, на приисках появится еще один орган власти Временного правительства – волостное земство, избранное всенародно. Однако после октябрьского переворота в Южно – Енисейском горном округе начнут возникать другие, явочные органы местной власти. Это приисковые исполнительные комитеты Удерейского, Мурожинского, Южно – Енисейского совдепов, а также органы местной власти, создаваемые большевиками из центра, из губернского города Красноярска – Ревком, управление горного округа. Инициаторами стихийно создаваемых явочных органов местной приисковой власти были экстремисты, так называемые ссыльнопоселенцы. Накануне пролетарской революции 1917 года на Удерейских приисках находилось много ссыльнопоселенцев, которые по законам того времени являлись государственными преступниками, были осуждены за участие в подпольной работе, целью которой был призыв к свержению государственного строя. Ссыльнопоселенцы жили в основном на тех приисках, где золото добывалось драгами – плавучими фабриками. Они не имели специальностей мастеровых рабочих, и использовались на вспомогательных работах. И лишь только несколько ссыльнопоселенцев работали на драгах и в мехмастерских. По своему национальному признаку почти все ссыльнопоселенцы были евреями, поляками и латышами. Большинство из них – крестьяне из польских и латышских деревень. Ссыльнопоселенцы не были большевиками, как это фальсифицировали историки в советское время. «Утку» о том, что якобы все ссыльнопоселенцы, находившиеся в ссылке на Удерейских приисках, были большевиками, запустил Г. Х. Рабинович – профессор Томского университета в одной из своих тезисных работ (Вопросы истории. Вып. 3. Томск, 1967, с. 117 – 125). Не принадлежав к партии большевиков, ссыльнопоселенцы придерживались ориентации западной социал – демократии. Удалось установить их фамилии: это латыши и евреи Мадей, Грасс, Спрогис, Тиммерман, Мельбикс, Эльцер, Фрич, Тауберг, а также поляки братья Владимир и Андрей Броневичи, Архангельский, Арановский, Демецкий, Зубрицкий, Рачинский, Янчевский. Среди ссыльнопоселенцев были и такие, кто в своих действиях придерживался строгой ориентации на те партии, к которым они принадлежали. Это профессиональный революционер, эсер П. М. Портянников, меньшевик Е. М. Черановский, и единственный большевик Ф. М. Николенко. Ссыльнопоселенцем являлся и русский крестьянин из Орловской губернии Ф. М. Еремин, примыкавший к еврейско – польско – латышским социал – демократам. Мы долгое время не придавали никакого значения людям разных национальностей, разрушавших российскую державу, и допустили непоправимую ошибку, и теперь пожинаем ее плоды. Из истории политических партий России известно, что еще в конце XIX века так называемый еврейско – польский союз «Бунд» держался особняком среди других политических движений, стремился узаконить свое особое место евреев в рабочем движении России, чем нанес ей огромный ущерб. Несмотря на то, что все ссыльнопоселенцы были настроены враждебно по отношению к золотопромышленникам, однако они обеспечивали их работой на своих приисках, лояльно к ним относились. Летом 1917 года по их ходатайству ссыльнопоселенцы Ф. М. Николенко и Ф. М. Еремин, например, получили отсрочку от призыва на фронт, и возможно тем самым на этот период сохранили свои жизни. Ссыльнопоселенцы, находившиеся на Удерейских приисках, были лица неграмотные, но сильно амбициозные. Между собой они не были объединены какой – то единой политической целью, принадлежали к разным идейным течениям. Большинство ссыльнопоселенцев не обладало профессиональной политической и организационной подготовленностью для лидерства среди золотопромышленного пролетариата, чтобы революционным путем бороться за власть и изменение государственного строя. Зато в них крепко сидел экстремизм по захвату начальствующей административной власти в золотодобыче. Они не понимали, что золотодобыча рискованное дело, и им оно не под силу. Но они хорошо усвоили, что захватить эту власть можно, если отстранить от золотодобычи хозяев – золотопромышленников и ликвидировать их частную собственность на приисковое производство. И ссыльнопоселенцы начали вбивать «клин» между Комитетом общественной безопасности и приискателями. Сибирские большевики тем временем устроили травлю Комитетам общественной безопасности и земствам, доказывая, что будующие совдепы – самая лучшая форма местной власти. В Южно – Енисейском горном округе большинство ссыльнопоселенцев придерживалось по этому вопросу позиции большевиков. А местный Комитет общественной безопасности и земство, несмотря на трудности, которые создавали ссыльнопоселенцы, старались оказать посильную помощь приискателям и не использовали в своих действиях насильственных способов удержания власти. И за короткий срок, менее чем за полгода, добились для приискателей некоторых положительных результатов: сокращения рабочего дня, повышения заработка, занимались вопросами улучшения врачебного контроля, школьного образования, организации профсоюза и приискового кооператива. Ссыльнопоселенцев, воспринимавших Комитет общественной безопасности и волостное земство с подачи большевиков враждебно и экстремистски, появление таких органов приисковой власти и применяемые им меры не устраивало. Еще бы. Ведь Комитет общественной безопасности возглавлял В. П. Серебренников, кадет, инженер – технолог, председатель Совета золотопромышленников Южного округа, а приисковое земство – П. М. Портянников, эсер, ссыльнопоселенец, работавший электротехником на драге самого большого прииска – Калифорнийского. Кадеты и эсеры были главными конкурентами большевиков на власть. Взгляды ссыльнопоселенцев на создание органов приисковой власти были примитивными, они стремились, прежде всего, установить свою личную власть на тех приисках, где отбывали ссылку, для них был характерен ссыльнопоселенческий эгоцентризм. И ссыльнопоселенцы начали захват власти еще задолго до октябрьского переворота. Так, ссыльнопоселенцы Мадей и Еремин, горнорабочие Гадаловского прииска, еще в середине лета 1917 года стали вмешиываться в дела «Александровского золотопромышленного акционерного общества», контролируя документы, приходившие на базовый прииск. А за два месяца до октябрьского переворота объявили о стихийно созданном ими своего органа власти, так называемого «Исполнителього комитета». Назначив сами себя председателем и секретарем, они установили личный контроль над распределением приискового продовольствия, который всегда эффективно осуществлялся управлением Гадаловского прииска. Ссыльнопоселенцы, отягощенные злобой и ненавистью к царскому правительству, сославшему их в сибирскую таежную глушь – на Удерейские прииски, а к Временному правительству за нежелание использовать их в социальном переустройстве, только и ждали момента, чтобы создать критическую ситуацию и выйти из – под контроля, который давлел над ними в ссылке. И этот момент они улучили.
В октябре 1917 года ссыльнопоселенцы, солидаризируясь с начавшимися революционными событиями в Петрограде, подбивают приискателей на забастовку, но те на это не «клюнули». Но экстремистов не покидает стремление создать критическую ситуацию, захватить власть на приисках и установить контроль над золотодобывающими предприятиями в Южно – Енисейском горном округе. Их подталкивало к этому опубликованное Красноярским советом провокационное воззвание «Вся власть на местах принадлежит советам», с захватом которой надо сразу же приступить к ликвидации частной собственности и политических противников. Однако ссыльнопоселенцы боялись открыто начинать захват власти на приисках. И чтобы «прощупать» приисковую массу, они пытаются создать некую объединенную группу из 40 человек, куда вошли экстремисты из числа ссыльнопоселенцев, эсеры, меньшевики и один большевик. Однако из – за политических разногласий по способу захвата власти затея с созданием этой группы провалилась, о чем сообщала газета «Дело рабочего». И тогда в декабре ссыльнопоселенцы объявляют бойкот золотопромышленным предприятиям и призывают рабочих не выходить на работу. В январе 1918 года на Удерей пришло сообщение, что Енисейский губернский исполком (Енгубисполком) рассматривал вопрос о национализации золотых приисков. Ситуация складывалась опасная. . А тут еще подлила масла в огонь красноярская «Рабоче – крестьянская газета», опубликовав особое постановление Высшего Совета народного хозяйства под названием «Конфискация золота», которое он принял 15 января 1918 года. И теперь создаваемым советам рабочих депутатов каждого приискового района предоставляется право устанавливать монополию на торговлю золотом, полного контроля над золотодобывающим производством. Ссыльнопоселенцы воспользовались этим и начали втягивать приискателей в так называемое восстание, которое закончилось для них позором. Активисты из их числа, подбивавшие приискателей на восстание, совершили акт экспроприации, и выкрали из кассы Гадаловского прииска деньги в сумме 196 рублей, подтолкнув тем самым к началу крестьянских грабежей. И Удерейским приискам стали угрожать частые набеги крестьян соседствующих тасеевских и ангарских деревень. 26 января 1918 года глава Совета золотопромышленников Южно – Енисейского горного округа В. П. Серебренников отправляет с Удерейских приисков в Красноярск, в управление делами телеграмму, сообщая, что участились грабительские набеги крестьян сел Тасеево и Рыбное и требуется усилить охрану приискового имущества. Одним словом, для ссыльнопоселенцев это был момент разброда и шатаний, они боялись открыто выступить за захват власти в специфической, золотодобывающей местности. Ссыльнопоселенцы родились во второй половине XIX века и были крестьянского происхождения. А крестьяне этого поколения несли на себе отпечаток крепостного права и негативно относились к частной собственности. Они понимали, что если захватят власть, то им придется ликвидировать частную собственность в золотодобыче, от которой они ничего иметь не будут, ведь революция этого не предусматривает. Но им сильно хотелось уничтожить частную собственность в золотодобыче, а какой она будет после этого, они не знали. И после многих колебаний евреи, поляки и латыши сговариваются, насильственно захватывают власть и провозглашают ее в виде Южно – Енисейского совдепа, что соответствовало установке большевиков того времени «Вся власть советам!» На Удерейских приисках возникла ситуация противоборствующих сторон, и между ними развернулась смертельная борьба, которая станет трагедией, прежде всего для самих совдеповцев.
В трагической истории Южно – Енисейского совдепа, созданного ссыльнопоселенцами, прослеживаются три периода: насильственный захват власти; создание совдеповцами кризиса и их бегство с приисков; гибель вождей совдепа. По сообщению «Рабоче – крестьянской газеты», 14 февраля 1918 года активисты из числа ссыльнопоселенцев проводят собрание, на котором явочным порядком объявляют о создании нового органа приисковой власти – Совета рабочих и крестьянских депутатов Южно – Енисейского горного округа. Чтобы с точки зрения большевизма не произошло осечки, Южно – Енисейский совдеп назвали советом рабочих и крестьянских депутатов. Хотя из мелких ангарских деревень вообще никто в активистах не числился, не было их и в составе совдепа. На следующий день, 15 февраля, члены совдепа избирают исполком, захватывают власть в свои руки, и революционному процессу придают властный характер. 28 февраля 1918 года совдеповцы проводят так называемый чрезвычайный съезд, который чуть не сорвался по причине малого числа его участников. На съезде присутствовало всего 47 человек, или 2 процента общего населения приисков, или менее 4 процентов от общего числа рабочих. Собравшихся всенародно никто не избирал, не делегировал от рабочих и служащих и всего населения горного округа для проведения собраний, чрезвычайного съезда и создания органа власти. По тем временам это был стихийный, силовой захват приисковой власти. И вдруг, накануне провозглашения Южно – Енисейского совдепа, произошла «осечка». Оказалось, что уже имеются исполнительные комитеты Удерейского и Мурожинского совдепов, которые не желали, чтобы Южно – Енисейский совдеп их подмял под себя. Среди участников борьбы за власть на приисках возник раскол. И чтобы избежать его, была предпринята попытка создания объединенного Южно – Енисейского совдепа. Но избежать раскола не удалось, и создание объединенного совдепа осталось лишь пожеланием. Совдеповцы колебались после захвата приисковой власти, и не спешили об этом сообщать в Красноярск. И лишь только на 35 – й день, 21 марта 1918 года с Удерея в Красноярск, Енгубсовнархоз ушла телеграмма, в ней сообщался численный состав совдепа 32 человека и исполкома – 7. Сообщались и лица, вошедшие в состав исполкома Южно – Енисейского совдепа. Это 29 – летний Еремин Федор Михайлович, председатель исполкома, ссыльнопоселенец, горнорабочий Гадаловского прииска, Броневич В. Ф., заместитель председателя исполкома, с прииска Николаевска на речке Пенченге, Броневич А. Ф., секретарь исполкома, 20 – летний Мадей Антом Войцехович, комиссар административного отдела. Кроме названных лиц членами исполкома являлись Часовщиков Е. С., Назаров Г. К и Колосов. На момент захвата власти на Удерейских приисках противостоять революционному экстремизму ссыльнопоселенцев было некому. Как только осенью 1917 года большевики совершили переворот в Петрограде, в сибирском уездном городе Енисейске местные ссыльные большевики сразу же создали уездный совдеп и распустили Южно – Енисейский Комитет общественной безопасности, с помощью которого золотопромышленники контролировали положение дел на приисках. Южноенисейские совдеповцы, захватив власть на Удерейских приисках, тут же ликвидировали всенародно избранное приисковое волостное земство. А для собственной безопасности создали вооруженные отряды, назвав их красной гвардией, которые вооружили огнестрельным оружием, изъяв из резиденции бывшей горной полиции 100 стволов и 1826 штук патронов. Противостояние между ссыльнопоселенцами с одной стороны, золотопромышленниками и приискателями с другой, которые не нуждались в революционной явочной власти, обострилось. Это было началом ожесточенной борьбы ссыльнопоселенцев с золотопромышленниками, суть которой заключалась в том, чтобы создать у приискателей недоверие к ним за имеющиеся трудности в приисковой жизни и таким образом удержать захваченную власть. И совдеп ссыльнопоселенцев проводит еще одну насильственную акцию, отстраняет от работы всех управляющих приисками, и «дело управления передает в руки неопытных рабочих», отмечали газеты в те дни, разрушая тем самым всю устоявшуюся систему управления золотодобывающей промышленности. Для усиления своей власти, на дражные прииски совдеповцы направляют своих комиссаров. На Покровский прииск, соседствующий с Гадаловским, например комиссаром был послан ссыльнопоселенец, латыш И. Я. Грасс. Оголтелые еврейско – польско – латышские ссыльнопоселенцы, для которых сибирский люд, равно как и весь русский народ, был чуждым и непонятным, боролись за захват власти ожесточенно. И чтобы показать, что власть из своих рук они не выпустят, помимо Южно – Енисейского совдепа, создали еще и карательный народно – революционный суд. Путем арестов и убийств совдеповцы начали устранять тех, кто им мешал пользоваться захваченной властью. Первым, кого совдеповцы арестовали, оказался кадет В. П. Серебренников, глава Совета южноенисейских золотопромышленников и Комитета общественной безопасности. Инициаторами его ареста и конвоирования в Красноярск были председатель исполкома Южно – Енисейского совдепа Федор Еремин и член исполкома Антон Мадей, о чем они телеграфно 5 апреля 1918 года сообщили в Енгубсовнархоз. Этим арестом совдеповцы порвали все связи с золотопромышленниками. А в числе первых, кого совдеповцы устранили физически, был П. М. Портянников – эсер, бывший председатель правления Южно – Енисейской волостной земской управы, председатель правления приискового профсоюза и руководитель кооператива «Горносоюз». П. М. Портянников не шел тем путем, какой избрали другие ссыльнопоселенцы, члены Южно – Енисейского совдепа, и это их раздражало. В июне 1918 года он выехал в город Канск, где надо было договориться с коммерсантами о поставке продовольствия на Удерейские прииски. Около села Тасеево он попал в засаду, был зверски убит и изуродован до неузнаваемости. Енисейская газета «Новый путь» 29 июня 1918 года сообщала: «По сведениям из Канска на пути к деревне Яковлевой, к северу от Тасеево, убит красногвардейцами Портянников». Эта же газета в следующем выпуске добавила, что «обезображенный труп убитого кровожадными опричниками советской власти Павла Портянникова был найден на окраине села Тасеево – пекле деревенской большевистской заразы». Кто конкретно истязал и убил Павла Портянникова? По сообщению газет «Свободная Сибирь», «Новый путь» и журнала «Сибирские записки» убийство П. М. Портянникова совершили: Орлов – уголовник, Ронов – уроженец села Тасеево, бывший уголовный каторжник, «знаменитый» тасеевский большевик, ближайший сподвижник главаря тасеевских партизан Яковенко, что вытекает из его книги «Записки партизана» и Крылов – подручный южноенисейских совдеповцев. Все убийцы П. М. Портянникова до своего ареста являлись красногвардейцами, скрывались среди тасеевских партизан. Ю. В. Журов в книге «Енисейское крестьянство в годы гражданской войны» (1972), анализируя дисциплинарное состояние тасеевских партизан, характеризовал Орлова, как человека, жившего и действовавшего в свое удовольствие. Убийство Портянникова совершили не случайные люди, а специально выделенные для этого по сговору между тасеевской «верхушкой» и вождями Южно – Енисейского ссыльнопоселенческого совдепа. Убийца Крылов, по сообщению газеты «Голос момента» от 24 июля 1918 года, перед бегством вместе с южноенисейскими совдеповцами с Удерейских приисков участвовал в ограблении золота из приисковых касс. П. М. Портянников был убит за принадлежность к партии эсеров, бесспорное лидерство в рабочем движении на золотых приисках. Тасеевские и южноенисейские совдеповцы – экстремисты мстили ему за то, что он не признавал их насильственных действий в советизации власти, ее падение в Енисейской губернии. Отношения между золотопромышленниками Южно – Енисейского горного округа и администрацией уездного города Енисейска складывались не самым лучшим образом. Дело в том, что горный округ как территориальная единица входил в состав Енисейского уезда, а административно подчинялся окружному инженеру, который со своей администрацией находился в губернском городе Красноярске. Особенно плохими были отношения с мая 1917 года по март 1918 года, когда происходила частая смена власти (за это время власть в Енисейском уезде менялась 5 раз), и она проглядела момент создания ссыльнопоселенцами явочного приискового совдепа. Созданный большевиками в начале марта 1918 года в городе Енисейске уездный комитет РКП (б) захват власти еврейско – польско – латышскими сыльнопоселенцами на Удерейских золотых приисках воспринял, как неожиданный и сильный удар. Ведь енисейские большевики считали, что любые изменения во власти на Удерейских приисках, которые являлись территориально частью Енисейского уезда, не могли происходить без их ведома (Центр Южно – Енисейского горного округа, Удерейских приисков, находился от уездного города Енисейска примерно в 250 километрах). Значит надо противостоять натиску ссыльнопоселенцев. И тогда только что появившийся и уязвленный Енисейский уездный комитет РКП (б) в начале марта 1918 года принимает решение о молниеносной ликвидации частной собственности на Удерейских приисках. Этим енисейские большевики хотели показать, что в этом вопросе они действует самостоятельно, опережая Енгубисполком, который с опозданием, только 14 апреля 1918 года утвердил декреты о национализации золотодобывающих предприятий в Приенисейском крае, в том числе и в Южно – Енисейском горном округе. Однако инициативу перехватывает горный отдел Енгубсовнархоза, считавшийся Ревкомом, и в начале марта направляет большевика Федосея Марковича Николенко на Удерей, наделив его чрезвычайными полномочиями ревкомовского комиссара с целью перехвата власти у Южно – Енисейского совдепа и срочной национализации золотодобывающих предприятий. Николенко уроженец Харьковской губернии, большевик с большим стажем, член РСДРП с 1906 года, уже побывавший на Удерейских приисках, куда в 1915 году был выслан из города Красноярска за антигосударственную агитацию. Енгубсовнархоз, направляя с таким заданием Ф. М. Николенко, ловко использовал ситуацию против енисейских большевиков, которые затеяли провести национализацию приисков в обход губернской советской власти – Енгубисполкома. Ликвидацию частной собственности – национализацию золотодобывающих предприятий в Южно – Енисейском горном округе провели насильственно и скоротечно, недели за две, и 5 апреля 1918 года в город Красноярск, в Енгубсовнархоз, ушла телеграмма о ее завершении. Ревкомовский комиссар Николенко при невмешательстве Южно – Енисейского ссыльнопоселенческого совдепа национализацию золотодобывающих предприятий проводил насильственно, без уведомления руководителей золотопромышленных акционерных компаний и обществ, они жили в Красноярске. На местах, на базовых приисках, находились их управляющие. Вот они первыми и сталкивались с тем, как ревкомовский комиссар насильственно лишал акционерные общества или частные лица собственности на приисках. Никакие документы о национализации золотодобывающих предприятий не оформлялись, не определялась их балансовая стоимость, не фиксировалось на складах наличие запасных частей и технического оборудования для ремонта драг, которые текущей зимой были с большим трудом доставлены на Удерейские прииски из Сормовского механического завода, европейских технических фирм. И вдруг, в разгар национализации на Удерейские прииски приходит сенсационное известие, словно гром среди ясного неба. На соседних североенисейских приисках местный совдеп отказывается от их нацинализации. У него нет денег их содержать. Это сильно всколыхнуло сторонников и противников национализации Удерейских приисков, и противоборство сторон обострилось еще сильнее. С прибытием на прииски комиссара Ф. М. Николенко в горном округе, по – существу, возникло троевластие, одна власть принадлежала еврейско – польско – латышскому совдепу, другая – Енисейскому уездному комитету РКП (б), третья – комиссару Ревкома. Поскольку Енисейский уездный комитет РКП (б) от места событий находился далеко, поэтому он был изолирован от вмешательство в них. Енисейский уездный комитет РКП (б), как это было в то время, тоже состоял из ссыльнопоселенцев, и воспринимался енисейцами скептически, к нему не было доверия и на приисках, и в самом уездном городе. А между комиссаром Ревкома и ссыльнопоселенческим совдепом сразу же возникло отчуждение. Комиссар Николенко был сильно уязвлен тем, что ссыльнопоселенцы не включили его в состав исполкома Южно – Енисейского совдепа. Наделенный чрезвычайными полномочиями Енгубсовнархоза, Ф. М. Николенко как ревкомовский комиссар не признавал власти местного совдепа, действовал экстремистски, в русле анархо – синдикализма, и вызвал у совдеповцев сопротивление, и они отправили в Красноярск на него «жалобу». И ему пришлось перед Енгубсовнархозом телеграфно оправдываться. И ссыльнопоселенцы, и комиссар Ревкома переоценили свои возможности при захвате власти, ликвидации частной собственности, ошибочно считая, что им по плечу сложные общественные, людские процессы и рискованная промышленная добыча золота. В советское время фальсификаторы исторических фактов – красноярские (В. П. Сафронов), иркутские (Н. Д. Овсянникова), и томские (Г. Х. Рабинович) историки истошно доказывали, что основная масса удерейских приискателей с удовлетворением восприняла октябрьский переворот, создание Южно – Енисейского совдепа, национализацию золотых приисков. Но это была обычная фальшивка. О том, что будующие совдеповцы и их окружение не пользовались доверием у приискателей Южно – Енисейского горного округа, говорят результаты выборов во Всероссийское Учредительное собрание в ноябре 1917 года. Если за кадетов и эсеров приискатели отдали 92 процента голосов, то за сочувствующих большевикам всего 8 процентов. Однако, несмотря на многовластие, ссыльнопоселенцы в лице Южно – Енисейского совдепа и комиссар Ревкома Ф. М. Николенко сомкнулись в главном, отвергли преемственность в управлении золотодобычей на Удерейских приисках. Разрушив ее до основания, они не создали ничего нового. Ссыльнопоселенцы и большевик – комиссар, захватив каждый по себе власть в Южно – Енисейском горном округе, не обладали элементарной компетентностью в таком рискованном деле, каким являлась промышленная золотодобыча. Сотрясая Удерейские прииски воззваниями к борьбе с золотопромышленниками и действуя от имени явочной, насильственной власти, они создали сокрушительный кризис, вызвали у приискателей противоборство, вследствие чего им ничего не оставалось, как бежать с приисков. А причин для этого было много. Обрушившаяся пролетарская революция, скоротечная национализация приисков и в ходе ее приостановка работы драг и добычи золота, устранение от работы специалистов – служащих и мастеровых рабочих, ожесточенная бороьба за власть – все это породило хаос, разруху, финансово – экономический кризис, в котором Южно – Енисейский совдеп сразу же захлебнулся. А как преодолеть кризис, ни ссыльнопоселенцы, члены совдепа, ни те, кто группировался вокруг комиссара Ревкома, не знали, да и не хотели знать. Тяжелейший маховик кризиса быстро набирал обороты и его остановить, было невозможно. Была порвана кровеносная артерия – банковские операции по переводу денег на содержание золотопромышленных предприятий и на выплату заработка рабочим, поставку продовольствия, запасных частей для ремонта драг. Трагическое темное пятно кризиса над золотым Удереем расползалось с быстротой света. Быстро нарастал денежный долг. 25 марта, 5 и 11 апреля 1918 года от Южно – Енисейского совдепа в Красноярск, в Енгубсовнархоз, ушли тревожные телеграммы: за приисками числится долг 100 тысяч рублей, для расчета с рабочими надо еще 75 тысяч рублей, и много денег требуется на закупку 65 тысяч пудов муки. Не имея профессионального опыта управления золотой промышленностью, совдеповцы совсем не понимали самого главного, золотодобыча в то время была коммерческой, и денег на ликвидацию долга никто не даст. Да таких денег в Енгубсовнархозе просто не было. По сообщению красноярских газет, к этому времени революция уже поглотила почти весь губернский бюджет, он был пуст, как лунный кратер. Запускать в работу разваливающееся приисковое производство было некому, технические служащие и мастеровые рабочие были разогнаны совдеповцами за отказ поддержать их власть, на прииски перестало поступать продовольствие, запасы муки иссякли, на носу 3 – месячная распутица, надвигался страшный голод, население приисков оказалось на грани гибели. Еще 28 февраля 1918 года, на 15 – й день захвата власти, на заседании Южно – Енисейского совдепа его глава Ф. М. Еремин заявил о «катастрофическом положении с продовольствием на приисках». Запасов муки осталось не более, чем на десяток выпечек на одну приисковую душу, и как одолеть замаячивший голод, никто сказать не мог. А перед приисками стояла большая задача. Согласно плана за лето 1918 года надо добыть 24 пуда золота, заработать 1 миллион 728 тысяч рублей. Чтобы добыть такое количество золота, надо было включить в работу не менее, 400 рабочих, 6 драг, 5 мехмастерских и иметь в запасе в качестве дражного топлива около 8 тясяч саженей дров, на подвоз которых требовалось 350 лошадей. А как начинать золотопромывальный сезон, если в замерзших удерейских разрезах на боку лежали не отремонтированные за зиму драги, в мехмастерских замер кузнечный перестук, а на лесосеках умолкли звуки топоров и скрежет пил. Спасло прииски от полного развала, а приискателей от голодной смерти то, что в конце июня 1918 года в Красноярске пала советская власть, и золотодобывающие предприятия были возвращены их прежним владельцам. В этот трудный час людей взял под свою защиту Н. Н. Гадалов – глава «Александровского золотопромышленного акционерного общества», выделив срочно 40 тысяч рублей и отправив на прииски 1.000 пудов муки.
Падение советской власти в Красноярске не было внезапностью, слух об этом просачивался всюду, доходил и до Удерейских приисков. Падения советской власти в Сибири сильно добивались сибирские сепаратисты, которые хотели отделить ее от России. Южноенисейские совдеповцы хорошо понимали, что если в Сибири и Красноярске падет советская власть, то им не сдобровать. Ведь большинство населения приисков было против совдеповской власти, установленной насильно ссыльнопоселенцами. Совдеповцы понимали, что за тот хаос, который они создали на приисках, грозивший надвигающимся голодом, они будут растерзаны приискателями. И чтобы избежать этого смертельного столкновения, они готовились к бегству с Удерейских приисков, создавая для прорыва из добровольцев отряд красной гвардии. К бегству с приисков южноенисейские совдеповцы готовились заранее. Еще в первой половине июня 1918 года, до падения советской власти в Красноярске, Южно – Енисейский совдеп дважды телеграфировал в Енгубсовнархоз об остановке работы драг и уходе с приисков. А ситуация для совдеповцев в это время складывалась исключительно опасной. Национализированное золотодобывающее производство не работало, добыча золота была приостановлена. А большевистское правительство сильно нуждалось в золоте и крепко контролировало енисейскую золотодобывающую промышленность. Весной 1918 года председатель Енгубисполкома Г. С. Вейнбаум по телефону держал перед Москвой, перед большевистским правительством отчет о положении дел с добычей золота на енисейских приисках. За невыполнение революционного задания по добыче золота большевики из Ревкома Енгубсовнархоза могли запросто расстрелять южноенисейских – совдеповцев – ссыльнопоселенцев, и боязнь этого толкало их к бегству с приисков. Перед бегством все совдеповцы и красногвардейцы были распределены на три группы. В первую группу, самую большую, входили члены исполкома Южно – Енисейского совдепа и слабовооруженные красногвардейцы. Этой группе предстояло следовать с Удерейских приисков через деревни Мотыгино и Стрелка до устьев Ангары. Вторую группу составляли вожди и члены исполкома, и те, кто охранял золото. Они готовились к бегству через глухую тайгу. В третью группу входили совдеповцы, которые оставались на приисках в качестве прикрытия. Сбегая с приисков, совдеповцы видимо, расчитывали или рассосаться в деревнях по енисейскому тракту, или проникнуть в Красноярск и там затеряться в людской сутолоке. Горный отдел Енгубсовнархоза, который был на правах Ревкома и контролировал национализацию золотодобывающих предприятий, и, находясь, в телеграфной связи с Южно – Енисейским совдепом, решил использовать убегающих южноенисейских совдеповцев с красногвардейцами в своих целях. Если они, сбегая с Удерейских приисков, уцелеют и доберутся до Красноярска до падения советской власти, то будут использованы в боях за ее удержание. В этой складывающейся ситуации большевиков из Енгубсовнархоза не интересовала судьба Удерейских приисков и приискателей, они заботились о своем спасении, надеясь на убегающих с Удерея вооруженных совдеповцев.
О дне бегства и маршруте следования с Удерейских приисков первой группы совдеповцев и красногвардейцев белогвардейская контрразведка узнала заранее, перехватив телеграмму, отправленную с Удерея в Красноярск. «Примерно 15 июня. Срочно. Красноярск, Губисполком. Гвардия идет двадцатого Казачинское, нужно оружие, совдеп, Мадей» (телеграмма в Красноярске не получена). Совдеповцы и красногвардейцы, сбегая с Удерейских приисков, выдали себя еще и тем, что по пути развернули пролетарский грабеж крестьян ангарских деревень. В дни их побега в телеграмме, отправленной из Енисейска в газету «Свободная Сибирь», сообщалось: «По Ангаре плывут на лодках красногвардейцы и по дороге грабят жителей». А дальше события развивались по драматическому сценарию. Пока первая группа совдеповцев сплавлялась по Ангаре до ее устьев, в губернском городе Красноярске 18 июня 1918 года пала советская власть. При переправе из деревни Стрелка на енисейский тракт группа была схвачена белогвардейской контрразведкой. Каким – то образом беглецам удалось через Енисейск в Красноярск отправить за подписью членов Южно – Енисейского исполкома Мадея и Броневича срочную телеграмму на имя председателя Енгубисполкома Г. С. Вейнбаума (бывшего ссыльного) с разъяснением причин пленения группы. Енгубисполком телеграммы не получил, так как еще 18 июня всем составом сам сбежал из Красноярска, прихватив с собой из государственного банка 35 пудов золота и более 32 миллионов рублей деньгами, о чем уже 23 июня 1918 года газета «Свободная Сибирь» оповестила Енисейскую губернию. И новой власти белого движения ничего не оставалось делать, как догонять большевиков, чтобы отобрать у них похищенные золото и деньги. О том, что Красноярск заняла белая гвардия, на приисках узнали 26 – 27 июня 1918 года. Среди оставшихся на приисках совдеповцев и отряда их охранявших началась паника. Обстановки на Удерейских приисках в это время по сведениям газет выглядела так.
«Телеграмма из Южно – Енисейска. 27 июня. Население обезоружено. Настроение красной гвардии угрожающе. Существующая анархия перейдет в полную. Газета «Свободная Сибирь», 30 июня 1918». «15 июля. Южная тайга. Сократовский прииск. Началась тревога, редели ряды красной гвардии, многие сдавали оружие. Совдеп не дремал, лихорадочно и втихомолку готовился к побегу. Такое напряжение длилось около месяца. Совдеп наглел по мере того, как увеличивался запас отобранного золота. Утром 15 июля с Сократовского прииска снялся отряд красногвардейцев, забрав с собой золото. Газета «Дело рабочего», 10 августа 1918 года».
Южноенисейские ссыльнопоселенцы – совдеповцы, захватившие насильственно власть, были заметными людьми на Удерейских приисках, и скрыть их бегство было невозможно, они постоянно были в поле зрения газет. Уже 24 июля 1918 года енисейская газета «Голос момента» сообщала, что «из Южно – Енисейской тайги убежали по реке Пит, захватив золото, члены исполнительного комитета Мадей, Еремин, Демецкий, Крылов». Скорее всего, газету информировала белогвардейская контрразведка. Район реки Пит – глухая, на сотни верст, безлюдная тайга, и бежать через нее в неизвестном направлении, небольшой группе, огромный риск. Но у вождей Южно – Енисейского совдепа, чтобы спастись, другого выхода не было. Вскоре «вожди большевизма в Южной тайге Еремин и Мадей были арестованы и заключены в тюрьму», - извещала газета «Свободная Сибирь» от 14 сентября 1918 года. Члена Южно – Енисейского исполкома А. В. Мадея и члена совдепа Я. А. Мельбикса белогвардейцы расстреляли осенью 1919 года в Красноярске. Судьба Ф. М. Еремина осталась неизвестной. В прессе появлялась информация о том, что его якобы белогвардейцы обменяли на пленных японцев, он был переправлен на Дальний Восток, где и погиб. Так, бегство совдеповцев с похищенным золотом с Удерея обернулось смертельной трагедией. Не обошлось и без трусливых. Член исполкома Южно – Енисейского совдепа Е. И. Часовщиков, вооруженный наганом № 18018, спрятался от страха в селе Рыбное на Ангаре, и выжидал, пока не окончится контрреволюция. Удивляет то, как удалось вырваться из плена белогвардейской контрразведки комиссару Ревкома Ф. М. Николенко и члену Южно – Енисейского совдепа Ю. К. Тиммерману. Белогвардейская контрразведка, пленив совдеповцев, знала с кем имела дело, знала, что они захватили власть в горном округе, конфисковали золотодобывающее производство, создали для предстоящих боев с белогвардейцами отряд красной гвардии. И определить, кто и какую позицию занимал в борьбе за власть, труда не представляло. Но распорядилась белогвардейская контрразведка с совдеповцами по – разному? Одних расстреляла, а других – выпустила на свободу. Почему такое произошло? Длительное изучение этой трагической истории позволяет сделать некоторые выводы. Прежде всего, надо сказать, что между ссыльнопоселенцами не было четкого единства, все они были разными, придерживались и разных взглядов на все происходящее. На взаимоотношения между ними оказал тот раскол в борьбе за власть на Удерейских приисках, возникший между участвующими группировками еще в феврале 1918 года, когда явочным порядком создавался Южно – Енисейский совдеп. И он имел свое продолжение и в последующем. Нельзя не учитывать и того, что среди совдеповцев была и борьба за лидерство. Не обошлось и без конфликта между совдеповцами, который возник при разделении их на группы и выборе для каждой разного маршрута бегства. Но наибольшей опрометчивостью совдеповцев являлось то, что они как представители созданной власти посягнули на хищение золота, которое во все времена считалось исключительным уголовным преступлением. Этим самым совдеповцы поставили себя в один ряд с уголовниками. В совокупности все это могло привести к большому конфликту, за которым среди совдеповцев, плененных белогвардейской контрразведкой, произошло видимо, предательство. Ведь откуда – то белогвардейской контрразведке стало известно, что бежавшие с Удерейских приисков вожди Южно – Енисейского совдепа Федор Еремин и Антом Мадей с похищенным золотом скрылись в таежной глуши, на реке Пит.
Много странностей в этой истории. И одна из них о том, что комиссар Ревкома Ф.М. Николенко и лидеры Южно – Енисейского совдепа братья Броневичи молчали, будто потеряли дар речи. А ведь они основные участники конфискации Удерейских золотых приисков и драг, создавали вооруженные отряды красногвардейцев. Оставшиеся в живых, в последующие годы, проживая на Центральном прииске (бывший Гадаловский, ныне Южно – Енисейский), они молчали о той трагедии, какая розыгралась летом 1918 года на енисейском тракте при аресте беглецов белогвардейской контрразведкой. Словно по сговору, пленение и расстрел членов Южно – Енисейского совдепа тщательно скрывались. Однако удалось найти исключительно редкий письменный документ, в котором автор рассказывает о трагическом, белогвардейском аресте вождей Южно – Енисейского совдепа. Это – рукописное признание П. М. Крестьянникова, которое было найдено в архиве бывшего Красноярского крайкома КПСС. С 1917 года он много лет жил на Гадаловском прииске и знал все, что произошло с южноенисейскими совдеповцами, когда их арестовала белогвардейская контрразведка. Крестьянников пишет: «Николенко, Мадей и Еремин были арестованы и увезены в Красноярск». И тут же лукаво признается, что «после ареста Мадея и Еремина об их дальнейшей судьбе ничего не знаю». Все знали, а он не знал. Каким же надо было быть циничным и трусливым, чтобы такое заявить, зная, что газета «Красноярский рабочий» 23 сентября 1920 года опубликовала список расстрелянных, среди которых был указан и Мадей. За крупное хищение золота и денег из государственной казны были расстреляны председатель Енгубисполкома Г. С. Вейнбаум и председатель Енгубсовнархоза В. Н. Яковлев. Появился рукописный документ П. М. Крестьянникова не случайно. Обстоятельства бегства, пленения и расстрела лидеров Южно – Енисейского совдепа были видимо, предметом разбирательства. Он, как и многие, все знал о произошедшей трагедии, но упорно ее скрывал. Ведь после свершившейся трагедии летом 1918 года и Ф. М. Николенко и П. М. Крестьянников долгие годы жили на одном прииске Центральном (бывшем Гадаловске), работали в одном Южно – Енисейском приисковом управлении, каждодневно виделись, но даже ни разу не обменялись о том, что же произошло в июне того года напротив деревни Стрелки, на енисейском тракте. Еще более странным оказалось письменное объяснение члена Южно – Енисейского совдепа Ю. К. Тиммермана, ссыльнопоселенца, рабочего драги Гадаловского прииска, в котором отсутствует признание факта этой трагической истории. Используя всю пролетарскую терминологию, он рассказал о своем участии в революционных событиях на Удерейских приисках, но забыл поведать о том, как он вместе с другими совдеповцами попал в плен белогвардейской контрразведки, и как удалось из него вырваться, и какова была судьба его товарищей по пленению. В Государственном архиве Красноярского края найдена автобиография, написанная самим Ф. М. Николенко, в которой он пишет, что после ареста «отрядом временного правительства в деревне Стрелке в устье Ангары, был заключен в (белогвардейскую) красноярскую тюрьму и в августе освобожден из нее». Каким образом ему это удалось, не указал. Долгое время скрывался в селе Сухобузимское. В феврале 1919 года по распоряжению начальника губернской милиции был повторно арестован, но удалось сбежать. Через некоего Клепацкого связался с подпольщиками, которые и помогли ему перебраться к партизанам в Заманскую тайгу. Этот рассказ большевистского экстремиста напоминает известную, тривиальную сказку про пшеничный колобок, который укатился и от бабушки, и от дедушки, и от волка ушел, и остался целым. А фактически сказка о том, как запросто большевистскому комиссару удалось дважды вырваться из белогвардейских лап. Интуиция, длительная работа с запутанными документами и секретными материалами подсказывали, что тут, что – то не то. И долгий поиск ответа на этот вопрос дал неожиданный и ошеломляющий результат. В газете «Голос Сибири» за 1905 год удалось найти всего одну строчку, где сказано, что Клепацкий не был подпольщиком, а являлся царским офицером. Что связывало большевика – ревкомовского комиссара и бывшего царского офицера, повлиявшего на белогвардейскую контрразведку? И уже после этого не было никакого сомнения, что при аресте южноенисейских совдеповцев летом 1918 года среди них произошло предательство. Все пронумерованные документы Южно – Енисейского совдепа, после того, как совдеповцы покинули Удерейские прииски, и попали в плен белогвардейской контрразведки, в советское время, находились в Государственном архиве Красноярского края и были засекречены Красноярским УНКВД. Доподлинно установлено, что еще в 1935 году в Государственном архиве Красноярского края в одном из секретных фондов были в сохранности все 4 архивных дела Южно – Енисейского совдепа и могли бы пролить свет на многие вопросы. По заявлению одного из архивистов Красноярского архива, когда в 1967 году происходила перерегистрация архивных документов, то дела № 1 и № 4 уже отсутствовали. Оказалось, что некоторые из этих документов, с какой – то целью запрашивались даже Москвой. В последующие годы очень важные архивные документы Южно – Енисейского совдепа продолжали бесследно исчезать, и неизвестно куда. Их исчезновение не было случайным. В те далекие годы сотрудники треста «Енисейзолото» являлись тайными агентами Красноярского ОГПУ – УНКВД, и имели доступ к засекреченным архивным документам золотодобывающей промышленности. Возникает мнение, что по сговору с лицами, боявшимися разглашения тайны об аресте и расстреле совдеповцев, архивные документы уничтожались сотрудниками «Енисейзолото». Но и это не все. В годы большого сталинского террора Красноярское УНКВД требовало от тайных сотрудников треста «Енисейзолото» сведений, подтверждающих связь кадетов с золотопромышленниками, и особенно в начале 1918 года, когда на Удерейских приисках явочно создавалась советская власть. Одновременно, Красноярское УНКВД хотело выявить тех удерейцев, кто из них мог выдать летом 1918 года белогвардейской контрразведке маршрут и время бегства с приисков вождей Южно – Енисейского совдепа. А это нужно было Красноярскому УНКВД в качестве доказательств, подтверждающих одну из гнуснейших фальсификаций двдцатого века о якобы связях красноярцев, бывших кадетов, с японской разведкой, с помощью которой была создана крупная контрреволюционная организация для ликвидации советской власти на территории Сибири. По южноенисейским, североенисейским золотым приискам и городу Красноярску прокатилась большая волна арестов и расстрелов. Фальсификация разрабатывалась под руководством С. Буды (старшего брата), одного из начальников Красноярского ОГПУ – УНКВД, выходца из семьи удерейских приискателей. Впоследствии расстрелянного за участие в несуществующей контрреволюционной организации правотроцкистского блока в бывших волостях Канского уезда – Тасеевской и Рождественской. Так, что шлейф создания ссыльнопоселенцами советской экстремистской власти в Южно – Енисейском горном округе в 1918 году, их бегства с Удерейских приисков, пленения белогвардейской контрразведкой и расстрел еще долгие годы напоминал о себе.
Одна из трагических страниц истории Удерейских золотых приисков в 1918 – 1919 годах – кровавая гражданская война. Революционное переустройство – насильственный захват власти, ликвидация, т. е. национализация акционерной, частной собственности на золотодобывающих предприятиях и их развал, лишение приискателей куска хлеба, не могли не вызвать среди них ничего другого, кроме возмущения и активного сопротивления, в том числе и вооруженного. На защиту приисковой жизни выступило большинство приискателей. Возникло гражданское вооруженное столкновение противоборствующих сторон, на приисках началась гражданская, партизанская война. Инициаторами появления партизан на Удерейских приисках были ссыльнопоселенцы, члены Южно – Енисейского совдепа. Уже весной 1918 года совдеп вооружил всех его членов оружием, а потом создал и вооруженный отряд, названный красногвардейским, переименованный в отряд красных партизан, который в народе называли «бандой красных». Публикации о классовой, гражданской войне в 1918 – 1919 годах на Удерейских приисках появлялись в 1950 – 1980 – х годах на страницах газет «Удерейский рабочий», «Ангарский рабочий» и «Красноярский рабочий». Нет необходимости цитировать эти публикации о гражданской войне на Удерейских приисках, любопытный читатель при желании всегда их найдет в названных газетах. События гражданской, партизанской войны на Удерейских приисках освещались однобоко, всячески оправдывались разрушительные действия совдеповских партизан, придумывались их «подвиги», которых не было. Причем, долгие десятилетия умышленно замалчивалась та обширная информация о гражданской войне и действиях красных партизан на Удерейских приисках, какая содержится в многочисленных публикациях по горячим следам тех лет. Без ссылок на документы и газетные публикации, авторы заметок, выдумывая, писали, что на Удерейских приисках для поддержания порядка находился отряд вооруженных белогвардейцев числом от 150 до 200 человек, прибывший из города Енисейска. Эта выдумка от начала и до конца создавалась в угоду большевистской идеологии и пропаганды с целью оправдания кровавых действий совдеповских партизан, воевавших, чтобы для народа «отстоять советскую власть на золотых приисках», писалось в местных газетах. Как раз те, кто партизанил, меньше всего думал о приисковом народе. Архивный материал и газетные публикации тех лет сохранили ценнейшую информацию, которая свидетельствует, что в 1918 – 1919 годах на территории Южно – Енисейского горного округа не было театра военных действий, не было там и постоянной дислокации воинских подразделений регулярной белогвардейской армии, воевать – то было не с кем. Да и в уездном городе Енисейске в то время не было лишних воинских резервов, чтобы их можно было использовать для охраны отдаленных просторов глухой тайги. И когда началась гражданская война, золотопромышленники для охраны драг, приискового производства и имущества создали малочисленный отряд местной горной милиции, названный отрядом самообороны.
Гражданская война на Удерейских приисках началась в середине лета 1918 года, как только пала советская власть в Красноярске. Красные партизаны не имели единого командного управления, представляли собой слабо вооруженные мелкие группы, каждая из которых скрывалась или в глухой тайге, или на отдаленных приисках. По сообщению красноярских газет того времени, к отряду красных партизан примыкали отъявленные уголовники, скрывающиеся от правосудия, беглые солдаты, бездомные люди, хулиганы и крестьяне тесеевских деревень, которые слыли конокрадами. За годы гражданской войны тасеевские крестьяне – конокрады угнали с Удерейских приисков 800 лошадей. Каковы же были силы, втянутые красными партизанами в гражданскую войну на Удерейских приисках? По разным оценкам свидетелей и газетных сообщений того времени, число красных партизан колебалось от 300 до 500 человек. С кем воевали красные партизаны на огромных таежных просторах Удерейской золотой тайги, коли, там не было белогвардейских подразделений? Красные партизаны вели кровавую войну с местным населением, которое в ходе социального переустройства размежевалось. Большая часть приискателей стояла за золотопромышленниками, которые, несмотря на все трудности того времени, обеспечивали их работой и заработком. Меньшая часть населения – красные партизаны – выступала против золотопромышленников и тех, кто их поддерживал. Красные партизаны под видом борьбы за совдеповскую власть, фактически занимались ничем иным, как грабежом приискового населения. Особенно крестьяне соседних деревень Мотыгино и Рыбная, выдавая себя за красных партизан, ожесточенно грабили прииски, сообщали газеты того времени. Кто сопротивлялся, тем партизаны «выкалывали глаза, выкручивали руки, вырезали ремни», - писала газета «Свободная Сибирь» 15 мая 1919 года. Попутно партизаны грабили приисковые кассы, похищая из них золото, топили драги в разрезах, сжигали поселки, на дорогах – зимовья и мосты, почтово – телеграфные столбы, уничтожали продовольственные склады и амбары, мельницы, библиотеки и церкви, устраивали засады на дорогах, преследовали и убивали тех, кто отказывался воевать на стороне партизан и продолжал добывать золото в старательских артелях, на дражных полигонах, организованных золотопромышленниками. Красные партизаны вылавливали рабочих и в качестве заложников увозили в деревни Кулакову и Михалеву. Газеты тех дней сообщали: «Красные партизаны на Сократовском прииске сожгли амбары с хлебом и подвалы с мясом, причинив убытки на 60 тысяч рублей». А на центральной усадьбе, на речке Боровой партизаны расхитили товаров на 200 тысяч рублей. По – существу, красные партизаны, воодушевленные Южно – Енисейским совдепом, вели грабительскую, кровавую, истребительную войну против своего же населения. Одним словом, красные партизаны уничтожали все то, что долгими десятилетиями создавалось руками и трудом многих поколений золотопромышленников и самих приискателей. Совдеповско – партизанская колесница после себя оставляла разрушающий, кровавый след. Вот как описывала состояние приисков в статье под называнием «Южно – Енисейский горный округ» газета «Свободная Сибирь» от 2 августа 1919 года: «Южная тайга напоминает человека, только что перенесшего тяжелую продолжительную болезнь, когда он сознает, что во всем теле, в каждом суставе чувствуется слабость от пережитого потрясения. Недуг, который потряс Южно – Енисейский горный округ, недуг совдеповского засилья со всеми его последствиями – грабежами, убийствами и поджогами, недуг этот превратил оживленный промышленный центр в мертвую лесную пустыню. На приисках, где работало раньше по 200 – 300 человек, теперь едва найдется 1 – 2 караульных, которые уцелели от увоза красными и были свидетелями произведенного ими хищения. Все, что можно было расхитить – расхитили. Разграблено имущество частных жителей и местного кооператива «Горносоюз». Много товаров бесконтрольно забирается на нужды красных партизан и их семей, и еще больше увезено в разные углы тайги и припрятано на всякий случай. Из церковной парчи партизаны шили себе брюки».
Подстрекала красных партизан на войну с местным населением в Южно– Енисейском горном округе верхушка так называемой Тасеевской партизанской армии. Газета «Свободная Сибирь» весной 1919 года в большом материале рассказывала, что богатый Южно – Енисейский горный округ давно не дает покоя тасеевцам «и они не прочь там побольшевичить». Местные же приисковые партизаны своими силами не могли сломить сопротивление золотопромышленников и удерейских приискателей. Г. Г. Романов, находившийся в составе Тасеевской партизанской армии, в заметке «Партизанские дни», опубликованной в газете «Ангарский рабочий» от 7 ноября 1987 года, неожиданно признался, что в начале 1919 года ее центральный штаб ставил задачу захватить силой Удерейские прииски. Приисковые партизаны, услышав о тасеевской авантюре, гонимые голодом и холодом, стали перебегать к тасеевским партизанам. Главари Тасеевской партизанской армии, воодушевленные притоком в ее ряды приисковых партизан, замыслили сколотить большой отряд и отправить его для захвата Удерейских приисков. Разработал операцию по их захвату бывший удерейский приисковый рабочий Н. Буда (младший брат) – начальник штаба Тасеевской партизанской армии. Однако в самый последний момент верхушка тасеевских партизан поняла, что с удерейцами не справиться и от авантюрной вылазки на Удерейские прииски отказалась.
Почему же тасеевская партизанская верхушка отказалась от захвата Удерейских приисков? А случилось то, чего они не ожидали. После того, как в июне 1918 года в Енисейской губернии пала советская власть, она сначала принадлежала Сибирскому Временному правительству, а потом колчаковскому. Все это время енисейские ссыльнопоселенцы – большевики скрывались в подполье, в глухих таежных енисейских деревнях. Сильно уязвленные тем, что власть в Енисейском уезде им теперь не принадлежит, они решили вернуть ее и в начале февраля 1919 года вылезли из подполья и подняли в Енисейске восстание, которое как в газетах того времени («Рабоче – крестьянская газета», 19 февраля 1919 г., «Свободная Сибирь», 15 мая 1919 г.), так и в советский период («Енисейская правда», 1956 г., № 11 – 13) назвали «красным мятежом». Вернувшись в город, большевики устроили для населения Енисейска погромные грабежи и смертельное побоище. В дни «красного мятежа» они наложили на енисейцев контрибуцию в 1 млн. 200 тысяч рублей, городскую тюрьму забили теми, кто не поддерживал их власти, много людей искалечили, 30 человек закололи штыками, а трупы сбросили в мрачное подземелье тюремного каземата. Учитывая, что все противоборствующие военные силы были стянуты к Енисейску, тасеевская партизанская верхушка эту ситуацию решила использовать в своих целях и захватить оголенные Удерейские прииски. Этот случай говорит о том, что в партизанском движении в Приенисейском крае не было того единства, какое накручивали советские историки (Ю. В. Журов. Енисейское крестьянство в годы гражданской войны, 1972). Оно было разобщенным, каждый партизанский куст тянул «одеяло на себя». И если бы тасеевские партизаны в дни енисейского «красного мятежа» захватили Удерейские прииски, то это было бы настоящим предательством. «Красный мятеж» был подавлен военными силами белого движения. Главари тесеевских партизан сразу смекнули, к чему может привести их появление на Удерейских приисках. Безрассудность партизан могла втянуть в бойню большие силы тасеевских, енисейских и удерейских партизан. И можно себе представить, что было бы, когда в удерейскую долину, занесенную глубокими, ослепительно белыми снегами, где находилось много золотых приисков, ринулась бы эта огромная масса обозленных людей и залила бы ее кровью. Боязнь этого смертельного столкновения и остановила тасеевских партизан от вылазки на Удерейские прииски. Отголоски енисейского «красного мятежа» мигом перекинулись на Удерейские прииски. Оставшиеся от бегства к тасеевским партизанам местные партизаны, воодушевленные енисейским «красным мятежом», тоже устроили местным приискам грабежи и погромы. Весь февраль месяц 1919 года оборонцы отбивали налеты красных партизан. На Удерейских приисках партизаны постоянно проигрывали бои горной милиции и силам самообороны. В доказательство этого можно было бы привести много примеров, но достаточно двух. В конце зимы 1919 года золотопромышленники отправили из Красноярска на Удерейские прииски продовольственный обоз в сопровождении вооруженного отряда по найму. Отряду предстояло доставить на прииски продовольствие, а обратно вывезти оттуда всех детей и женщин, которых постоянно терроризировали партизаны. Продовольственный обоз бродячие партизаны подкараулили около зимовья Татарское на Климовской глухой дороге. Вооруженный отряд, сопровождавший обоз с продуктами, отбил нападение бродячих партизан. А они, в отместку охране обоза, чтобы не дать вывезти детей и женщин с приисков, сожгли на Климовской дороге все зимовья и мосты, уничтожили телеграфную связь, о чем 12 сентября 1922 года подтвердил в своем отчете тресту «Енисейзолото» В. А. Саввиных, уроженец этих мест, бывший председатель Южного Совета золотопромышленников. Не сумев отбить продовольственный обоз, тогда красные партизаны решили во что бы то ни стало, захватить прииск Степановский, где находилась резиденция начальника местной горной милиции и штаб рабочих – оборонцев. Десятилетиями многие пытались через газеты доказать, каких исключительных успехов добились красные партизаны, воюя с рабочими – оборонцами и горной милицией в Южно – Енисейском горном округе. И в качестве примера из газеты в газету «кочевала байка» о знаменитом бое, который произошел между красными партизанами, рабочими – добровольцами и горной милицией 3 и 4 апреля 1919 года около прииска Степановского, у зимовья «Ключик», на речке Шаулкон (близко с верховьями Удерея, рядом с нынешним прииском Партизанским). Уже упоминавшийся Г. Г. Романов в заметке «Партизанские дни» не избежал соблазна во лжи и написал: «Около зимовья «Ключик» … партизаны разбили бандитов (рабочих – Л. К.) и заняли прииск». Это было написано через 68 лет после происходивших событий. А вот газета «Свободная Сибирь» 15 мая 1919 года, по горячим следам, через 40 дней после состоявшегося боя между красными партизанами и сводным отрядом горной милиции и рабочими – оборонцами, сообщала, что бой у Степановского прииска красные партизаны проиграли. Они надеялись на подкрепление отряда Дубинского, который скрывался в глухой, кедровой тайге, на прииске Крестовоздвиженске, а он их подвел и на подмогу не пришел. Головные силы красных партизан были разбиты оборонцами, и они за свое поражение в этом бою в отместку победившим рабочим, сбегая, сожгли зимовье «Ключик». А ведь несколько десятилетий все пишущие о партизанской войне в 1918 – 1919 годах на Удерейских приисках убаюкивали читателей, что красные партизаны под командой Дубинского бой с рабочими и горной милицией у зимовья «Ключик» выиграли. А Дубинский в этом бою даже не участвовал. Вот и сочинялись в угоду совдеповской идеологии небылицы о «геройских подвигах» красных партизан, воюющих со своими же земляками.
Потеряв всякую надежду сломить Удерейские прииски, красные партизаны, по сообщению газеты «Свободная Сибирь», в конце апреля 1919 года вышли за их пределы и по Климовской дороге двинулись к устью Ангары. И пока на Ангаре и Енисее еще держался зимник, успели по нему проскочить и по тракту двинулись к селу Казачинское, чтобы влиться в отряд енисейских партизан. В Казачинском находился сильно укрепленный гарнизон белогвардейцев под командой капитана Тугунова, который служил препятствием для проникновения партизан в Красноярск. В конце мая 1919 года здесь завязались кровопролитные бои между белогвардейцами и партизанами, в которых погиб 141 приисковый партизан. Разбитые наголово, красные партизаны мелкими группами вернулись в Удерейскую тайгу и продолжили начатый еще раньше террор над населением, оставляя после себя кровавый шлейф. И надо сказать, что для красных партизан грабежи приисков, бандитизм и убийства приискателей были нормой их жизни. Вообще, в публикациях тех лет содержится много фактов бандитского, звериного отношения красных партизан к приискателям. Еще весной 1919 года Удерейские прииски облетела страшная весть, читая о которой кровь стынет в жилах. Газета «Енисейский вестник» от 26 апреля 1919 года сообщала, что в Южной тайге, на речке Шаарган, на прииске Петропавловске, принадлежавшего золотопромышленнику Колосову, группа озверевших красных рабочих захватила 11 человек, всех насмерть истязала и сбросила в шурфы. Среди убитых были члены семьи Колосова – жена и четверо малолетних детей. Следующее кровавое событие, переполнившее чашу весов, всполошило весь Южно – Енисейский горный округ и ангарское крестьянство. В апреле 1919 года группа красных партизан, скрывавшаяся в селе Рыбное, совершила акт мучинеской смерти над священником местной церкви С. Успенским. После этого смертельного случая ссыльнопоселенцы, совдеповцы и красные партизаны, несшие в жизнь приисковых рабочих и ангарских крестьян разрушения, кровь и смерть, стали ненавистными всему местному люду. И одна кровавая трагедия порождала другую. Лизнув горячей крови, красные партизаны уже остановиться не могли. В конце июня 1919 года на Удерейские прииски для выяснения обстановки прибыли представители красноярских золотопромышленников, работавшие здесь управляющими, А. И. Паклин и А. К. Соколовский – талантливый горный инженер, открывший на руднике Аяхта уран. Обезумевшие красные партизаны на прибывших устроили засаду и зверски их убили. Не успели удерейские приискатели отойти от этого зловещего убийства, как на них свалилось другое. В середине лета на Удерей пришла страшная весть. На руднике Шалтырь пьяные красногвардейцы убили бывшего управляющего Гадаловского прииска А. К. Стефанского с женой. Он проработал на Удерее 12 лет, пользовался большим уважением у рабочих и его убийство у них вызвало волну гнева. В это время в селе Рыбное, на Ангаре, появился небольшой белогвардейский отряд под командой капитана Ситникова. Он прибыл сюда для охраны большого склада, в котором в зимний период накапливались завозимые из Красноярска запасные части для ремонта драг. Ангарские крестьяне склад разграбили. В ответ на убийство священника, золотопромышленников и мародерство капитан Ситников отдал команду на карательную акцию. Кровь рождала кровь. Четверых мотыгинских крестьян в селе Рыбное расстреляли, но не как представителей совдеповской власти и руководителей приисковых партизан, ибо они таковыми не были (эти роли им потом придумали лживые пропагандисты), а как заложников двух ангарских деревень, участвующих в угоне лошадей, грабежах и убийствах. А вообще, какие силы противостояли бесчинствам красных партизан? В основном это были рабочие – оборонцы и местные охотники – добровольцы. Сколько их было, неизвестно. Но, наверное, числом не меньше партизан. О том, что отряд самообороны состоял из одних рабочих, писал в своей автобиографии известный мастеровой рабочий с Гадаловского прииска Н. Я. Абачин. Кроме этого, охранял золотопромышленное производство и драги на Центральном Удерее вооруженный отряд особого назначения численностью 10 человек, который содержало «Александровское золотопромышленное акционерное общество». Противостояла красным партизанам и горная милиция, в составе которой в разное время насчитывалось от 15 до 25 человек, а не 150 или 200 отборных, сильно вооруженных белогвардейцев, как долгие годы лгали пропагандисты. О малочисленности отряда горной милиции свидетельствует телеграфная переписка ее начальника с прокурором красноярского окружного суда.
Раньше выдумывалось, что начальник местной милиции еще в марте 1919 года сбегая с приисков, забрал с собой в качестве заложников пленных партизан Морозова, Зубрицкого, Михалева, Голубева, Фрича и Кравченко. Все названные лица не являлись членами исполкома Южно – Енисейского совдепа. Однако авторы лживых публикаций все время включали их в верхушку южноенисейских исполкомовцев. И одна ложь порождала другую. Одни писали, что по приказу начальника горной милиции эти партизаны в деревне Каргино были убиты и утоплены в проруби, другие сочиняли, что их «угнали в красноярскую тюрьму», где и расстреляли. Их насильственная гибель – очередная «утка». Ведь многие из убитых оказались воскресшими. В Государственном архиве Красноярского края в деле № 77, фонда 244 имеется документ, а в нем черным по белому написано, что Н. Е. Кравченко, которого пропагандисты выдавали за убитого мученика, 15 апреля 1921 года значился заведующим Елизаветинским прииском. Отыскался в документах «Южрайона» за 1923 – 1924 годы живым и Филипп Павлович Морозов.
После проигранного боя под селом Казачинское среди оставшихся в живых красных партизан произошел раскол. Одна часть отряда, состоявшая из мелких групп, под командой Дубинского, крестьянского мужика, выходца из села Денисово Канского уезда, залегла в окрестностях уже упомянутого прииска Крестовоздвиженска. Другую часть отряда, числом 100 человек, увел один из братьев Броневичей, который являлся членом исполкома Южно – Енисейского совдепа, в глубь Удерейской тайги, чтобы «устроить кровавую резню золотопромышленникам», - сообщали красноярские газеты того времени. У совдеповского партизана Броневича ненависть к местным золотопромышленникам была не случайна. Его отряд видимо, скрывался на Николаевском прииске, на речке Пенченге, неподалеку от прииска Гадаловска. Прииск Николаевский раньше принадлежал отцу братьев Броневичей Феликсу Броневичу, польскому дворянину, сосланному сюда царским правительством еще в 1880 – е годы за участие в смуте против России. В годы партизанской войны прииск Николаевский находился в аренде у «Александровского золотопромышленного акционерного общества», а это лишало Броневичей получать желаемый доход от добычи золота на нем, когда – то им принадлежавшим. Вот и получается, что Броневичи кровно боролись не за большевистские советы, а за свою собственность на золотой прииск. Гражданская война красных партизан с местным населением велась в основном около приисков Крестовоздвиженского и Степановского, где они и группировались. Ожесточенные велись бои и на подступах к Удерейскому Центру, прииску Гадаловску, который красным партизанам сильно хотелось захватить. Ведь здесь теплилась жизнь, добывалось золото, сюда из Красноярска доставлялось продовольствие, поступали деньги на оплату труда золотодобытчиков. А это не давало покоя голодным красным партизанам, бродившим по заснеженной, застуженной Удерейской тайге. Вообще, горная милиция и оборонцы не вели наступательных боев против красных партизан. Они были распределены по работающим приискам и их охраняли от набегов красных партизан. Золотодобытчики на приисках держались, продолжали ритмично работать, обеспечивая добычу золота. Они регулярно снабжались продовольствием и одеждой, ежемесячно получали зарплату. На Гадаловском прииске через магазины было продано продуктов и припасов, выдано зарплаты рабочим и служащим на общую сумму 304 тысячи рублей. Общий расход, например, «Александровского золотопромышленного акционерного общества» на содержание приискового производства в 1919 году составил полтора миллиона рублей. Прииск Гадаловский дважды подвергался сильным погромам и грабежам красных партизан, в 1918 и 1919 годах, общие потери от которых, как свидетельствуют документы, составили 535 тысяч рублей. Пример в грабежах подавали сами члены Южно – Енисейского совдепа, ограбив население Гадаловского прииска на 17 тысяч рублей.
Оголтелая пролетарская революция, исступленная борьба за власть, ликвидация органов контроля и управления, кровопролитная, гражданская война, конфискация золотых приисков не прошли бесследно, нанесли сокрушительный удар по Южно – Енисейскому горному округу, Удерейским приискам, последствия которого были очень тяжелыми. Красные партизаны в период гражданской войны, ориентируясь на большевиков и под началом совдеповцев – ссыльнопоселенцев, в атмосфере грабежей и кровавого насилия, боролись со своими же земляками, чтобы ликвидировать частную собственность в золотодобыче и установить над ней советскую власть. Число приисковых рабочих в округе сократилось с 1200 до 225 человек, или в 5 раз, был уничтожен Удерейский дражный флот – лучший в России, добыча золота в округе упала с 55 пудов в 1916 году до 8 пудов в 1923 году, или почти в 7 раз. Общий ущерб горного округа только по гадаловским приискам составил 3 миллиона рублей, гигантскую сумму по тем временам.
Кем и как осуществлялось властное управление в годы гражданской войны в Южно – Енисейском горном округе? Несмотря на трудности гражданской войны, в 1918 году основную функцию власти осуществлял комиссар Сибирского Временного правительства Г. Ф. Вербицкий, знавший хорошо Южно – Енисейский горный округ, работавший в прошлые годы отводчиком золотоносных площадей на приисках, окружным инженером. Не прекращал своего руководства золотодобычей и Совет золотопромышленников Южно – Енисейского горного округа. В сентябре 1918 года была восстановлена приисковая земская управа, главой которой являлся Вс. М. Крутовский – управляющий делами окружного Совета золотопромышленников. Но основу управления Удерейскими приисками и добычу золота на них обеспечивали «Александровское золотопромышленное акционерное общество» и его директор Н. Н. Гадалов.
К осени 1919 года партизанская война на Удерейских приисках начала затухать, и красные партизаны мелкими группами, а то и в одиночку, забивались в глушь тайги, оседали на отдаленных приисках. Наступила пора предзимья 1919 года, на Ангаре запахло ледоставом, в Южно – Енисейский горный округ не пробраться. Отгремели и бои истребительной классовой войны, но гражданское, кровопролитное переустройство так и не достигло своего логического завершения. За ликвидацией прежней власти и собственности золотопромышленников на Удерейском Клондайке наступило полное безвластие. Создание новых органов власти на Удерейских золотых приисках после гражданской войны – долгий, тяжелый и не менее трагический период их жизни. И противостояние на золотом Удерее продолжалось. Если еще совсем недавно противостояние было между противоборствующими силами, и оно было трагическим, кровавым и смертельным, то теперь оно было совсем другим. Это было противостояние между разрушенными революционным переустройством приисками и состоянием той новой формации, которой в полном смысле еще не существовало. В середине зимы 1920 года на всей территории Енисейской губернии закончилась гражданская, кровопролитная война, унесшая десятки тысяч человеческих жизней. Все происходившее в эти годы в Енисейской губернии, на Удерейских приисках, являлось отражением того, что происходило по всей Сибири и России. В годы гражданской войны большевики руководствовались истребительной политикой «военного коммунизма», которая поставила Россию на грань краха. Опомнившись и «похоронив» политику истребления, большевики для кратковременной передышки используют противоречивую новую экономическую политику (НЭП), в основе которой лежала гибридная система партийно – государственной бюрократии и частичного разрешения мелкого предпринимательства, но основу составляло жесточайшее насилие людей. Все это не несло ничего путного Удерейским приискам, кроме углубления их развала, голода, безработицы и болезней. Следуя курсу тоталитарной политики большевизма, Енисейский уездный комитет РКП (б) решил восстановить свою власть в Южно – Енисейском горном округе, на Удерейских приисках. В марте 1920 года от Енисейского уездного комитета РКП (б), не принимая в расчет крестьянское захолустье «Нижнего Приангарья», в Центр Южно – Енисейского золотопромышленного горного округа, на прииск Гадаловский, прибыл вторично с чрезвычайными полномочиями политкомиссара Ревкома большевик Ф. М. Николенко (в Сибири Ревкомы сохранялись до конца 1921 года). Отправляя Ф. М. Николенко на золотые прииски, енисейские большевики не сильно беспокоились о ликвидации социальной и промышленной разрухи там. Они преследовали, прежде всего, утилитарную цель, в своем лице поставить золотодобывающую промышленность на Удерее под контроль своей амбициозной партийной власти. Долгое время насаждалась ложь, что сразу же после окончания гражданской войны, летом 1920 года, были образованы первые органы партийной и советской власти, но не в Южно – Енисейском горном округе, на золотопромышленных Удерейских приисках, а в крестьянском Приангарье. Все пишущие о создании партийной и советской власти в 20 – м году в подобном месте, обходили стороной Удерейские прииски, умышленно искажая историю этого вопроса с единственной целью – обязательного доказательства большевистского переустройства. И история организации партийной власти в Южно – Енисейском горном округе развивалась путем путаницы и заведомой лжи. Почему такое происходило, придется забежать немого вперед.
В начале 1950 – х годов Удерейский золотопромышленный район был расформирован. Его Центр был перемещен из благоустроенного поселка городского типа Южно – Енисейска (бывшего Гадаловска) в развалившуюся мелкую деревню Мотыгино, что стоит на высоком берегу Ангары. С этого времени бывший Удерейский район стал именоваться Мотыгинским. Но надо было придать новому району значимость и привлечь к нему внимание. Начали с того, что в оборот запустили выражение «Нижнее Приангарье». И чтобы раскрутить это название, связанное с Мотыгинским районом, перед журналистами местной газеты (хотя газета все еще именовалась, как «Удерейский рабочий») была поставлена задача сочинять заметки о том, как крестьянское «Приангарье» создавало для золотопромышленных приисков первые органы партийной и советской власти. Как раз под руку подвернулся некто С. Казанцев, бывший приисковый рабочий, этакий «знаток народной истории». Находка Казанцева – на руку журналистам. Так появился материал под названием «Революция в Приангарье», который был опубликован в газете «Удерейский рабочий» в ноябре – декабре 1962 года. Это яркий образчик заказной публикации, перед которой была поставлена задача показать, что создание органов партийной и советской власти в золотопромышленном горном округе происходило путем крестьянского экспорта. Уже в первой строчке своего опуса С. Казанцев вносит путаницу. Во – первых, Ф. М. Николенко прибыл на Удерейские прииски не в мае месяце, как об этом пишет С. Казанцев, а, повторяясь, отмечу, в марте 1920 года. Во – вторых, автор самопроизвольно изменил административно – территориальную сущность города Енисейска. Автор пишет, что Ф. М. Николенко прибыл как уполномоченный окружного комитета партии большевиков. А это не так. В начале 1920 года Енисейск не являлся окружной административно – территориальной единицей, а был уездным городом. И в это время в Енисейске не существовало окружного органа большевистской власти, а был Енисейский уездный комитет РКП (б). С. Казанцев действительно представил сочиненный им список на 18 человек, как состав первой партийной организации в Приангарье, отнеся его к началу 1920 года. И организатором партийных органов назвал Ф. М. Николенко. Список большевиков, составленный С. Казанцевым – фальшивка. Публикуя этот список, газета даже не поинтересовалась, а были ли эти люди членами партии, и в какой приисковой партячейке состояли на учете. Доказательством того, что С. Казанцев сфальсифицировал публикуемый список рабочих – активистов, которых сделал не только большевиками, но еще и совдеповцами, свидетельствует следующее. В список придуманных большевиков попали беспартийные Н. Я. Абачин и М. К. Тычкин. Газета «Удерейский рабочий» еще 7 ноября 1948 года напечатала воспоминания самого М. К. Тычкина, где он говорит, что вступил в партию большевиков только в 1929 году. Не выдерживает ни какой критики и тот факт, что С. Казанцев в список удерейских большевиков включил и Д. Бурханова, которому в 1920 году было не больше пяти лет. Комментарии представленных фактов фальсификации, как говорится излишни. В последующие годы история создания органов партийной и советской власти на Удерейских приисках так и освещалась с подачи фальсификаци С. Казанцева. Нет и поныне правдивой истории о создании органов власти в 20 – х годах на Удерейских золотых приисках, равно, как нет ее и в нынешнем Мотыгинском районе.
В начале лета 1920 года на Удерейских приисках не было тех 18 большевиков, которых представил С. Казанцев. В это время там было всего два большевика, сам Ф. М. Николенко и местный П. М. Крестьянников, который только что вступил в партию большевиков, в апреле 1920 года, находясь в составе готовившейся к расформированию Тасеевской партизанской армии. По законам большевистской партии того времени наличие двух большевиков не давало право на создание органа местной партийной власти. Наивно думать, да это и не подтверждается архивными документами, что якобы двое большевиков, не имея на это мандата губернского комитета партии большевиков, могли за несколько дней создать партийные и советские органы власти районного масштаба, и нигде – нибудь, а в золотопромышленном горном округе. Ниже будет показано, сколько требовалось времени, усилий и людей, чтобы на золотых приисках появились органы партийно – советской власти. С. Казанцев не только сфальсифицировал список большевиков, сделав их якобы членами первой партийной организации на Удерейских приисках, но из – за незнания развития исторических событий, огульно присвоил крестьянскому Приангарью первенство в создании первых органов партийной и советской власти в золотопромышленном горном округе. Следует заметить, что в составе Енисейского уезда никогда не было административно – территориальной единицы под названием «Приангарье». Испокон веку это было место между деревнями Мотыгино и Стрелка, где по берегам Ангары, среди густой, хвойной, непроходимой тайги, находилось пять мелких деревушек, крестьяне которых за отсутствием посевных площадей, даже не имели достаточных запасов сельхозпродовольствия, чтобы предлагать его для Удерейских приисков. И завозить продовольствие на прииски приходилось за сотни верст, из таких житниц Енисейской губернии, как Минусинский, Ачинский и Канский уезды. Крестьяне ангарских деревушек никогда не участвовали в революционных событиях в 1917 – 1919 годах. Там не за что было бороться, все золото находилось в Южной тайге, и ангарские крестьяне не были организаторами партийной и советской власти на Удерейских приисках. Историческое место, где происходили эти события, и его глупо опровергать, не крестьянское Приангарье, а Южно – Енисейский золотопромышленный горный округ, Удерейские прииски. И сочинительство о революции, гражданской войне и установлении партийной и советской власти в золотопромышленном районе силами ангарских крестьян неуместно, это заведомая ложь. Нельзя считать географической местностью «Нижнего Приангарья», где базировались такие золотые прииски, как Гадаловский, Елизаветинский (будущий Кировский) и рудник Аяхта. А они находились от береговой линии Ангары в 82 – 200 километрах, простираясь далеко на север. О том, что ангарские крестьяне не участвовали в революционном, трагическом переустройстве, говорит такой факт. Еще в конце 1918 года партизаны для захвата приисков решили привлечь ангарских крестьян, направив в ближайшие к Южной тайге деревни горнорабочего Гадаловского прииска Никиту Федоровича Карабаша для агитации. Согласившись на словах для отвода глаз, не деле крестьяне не приняли предложения партизан.
Ф. М. Николенко действительно с марта 1920 года по октябрь 1921 года (с небольшим перерывом) находился на Удерейских приисках, единолично властвуя в качестве комиссара Ревкома от лица большевистского Енисейского уездного комитета РКП (б). Обладая властными полномочиями, он не смог проделать какую – то работу по восстановлению золотодобывающей промышленности в Южно – Енисейском горном округе, нормализовать ее управляемость, несмотря на то, что вслед за его приездом на Удерейские прииски, 15 мая 1920 года при Енисейском губсовнархозе было создано объединение «Райзолото» для управления золотыми приисками в Средней Сибири. Однако Среднесибирское «Райзолото» не сыграло положительной роли для ликвидации разрухи на Удерейских приисках, и вскоре было закрыто. Большевики из горного отдела Енгубсовнархоза никак не могли придумать в условиях нового государственного строя, какого – то более эффективного органа управления золотодобычей на сибирских приисках. Задержка с образованием органов партийной и советской власти объясняется еще и тем, что было неизвестно по какому пути пойдет в Южно – Енисейском горном округе не только восстановление золотодобывающей промышленности, но и ее развитие. А намечалось два пути: огосударствление и акционирование. Вышедший декрет Совнаркома от 31 октября 1921 года «О золотой и платиновой промышленности» нацеливал на то, чтобы золотодобывающую промышленность взять под полный контроль государства. Но принятая новая экономическая политика (НЭП) диктовала другие условия – путь акционирования. Уже было создано «Красноярское отделение Всесоюзного золотопромышленного акционерного общества Союззолото». Однако образованный 3 февраля 1922 года государственный трест «Енисейзолото» перехватил инициативу, и все золотодобывающие предприятия в Приенисейском крае попали под его контроль.
В октябре 1921 года и Ревком и его комиссар – председатель утратили свои полномочия власти. Ф. М. Николенко не удалось создать новых властных органов. Затягивание с созданием в Южно – Енисейском горном округе органов власти и управления золотой промышленности еще сильнее усугубило кризис на Удерейских приисках, который породили революция и гражданская война. Совсем не было людей, обладавших способностью, знаниями и умением управлять золотопромышленным производством. Лица, которые направлялись для управления, не являлись профессионалами золотодобывающей промышленности. Назначал управляющих в золотоприисковые управления горный отдел Енгубсовнархоза из числа тех, кто в прошлом был подпольщиком или командиром Красной гвардии, обязательно большевиком, или ссыльнопоселенцем. В 1921 году предпринимаются попытки, обозначить хоть какую – то власть в Южно – Енисейском горном округе. И вводится должность управляющего горным округом. Для работы в этой должности на прииск Гадаловский был направлен Иван Михайлович Клыков, 1880 года рождения, большевик с 1905 года, бывший член Главного штаба Красноярской красной гвардии. И борьба за власть продолжалась, но уже в большей степени определялась личностными качествами и субъективными устремлениями тех, кто не хотел новых назначений. Ф. М. Николенко, как бывшему комиссару Ревкома, обладавшему безраздельной властью в развалившемся с его участием в ходе революционных переустройств в горном округе, не хотелось ее отдавать И. М. Клыкову, и он оказывал ему большое препятствие с письменными угрозами в его адрес. Прибытие И. М. Клыкова на Удерейские прииски и начало работы в качестве руководителя развалившегося за годы революции и гражданской войны богатого золотом Южно – Енисейского горного округа совпали с началом так называемых «партчисток» или открытых репрессий, инициаторами которых были Красноярские ЧК – ГПУ и трест «Енисейзолото». За период с 1921 года И. М. Клыков был подвергнут «партчисткам» трижды.
В 1923 году Южно – Енисейский горный округ преобразуется в самостоятельный Южно – Енисейский район, и выводится из состава Енисейского уезда, создается и Южно – Енисейское приисковое управление со штатом 27 человек, вводится и должность директора управления. Его первым директором стал И. М. Клыков. Этим же 1923 годом датируется и первая партячейка на Удерейских приисках, а явочным порядком возникает некое подобие органа советской власти – исполком Южно – Енисейского района, в составе которого было всего 3 человека (впервые выборы в органы местной приисковой власти состоялись в начале 1929 года). В составе первой партячейки насчитывалось 15 большевиков, среди них: И. М. Клыков, А. И. Балакин, П. К. Кузьмин, Н. Лыткин, Ф. Н. Абрамов, О. К. Каневич, А. Кузнецова, А. М. Кузнецов, Т. И. Кокорин. Перечисленные большевики не были представителями крестьянского Приангарья, а являлись служащими приискового управления и рабочими золотопромышленного производства и состояли на партийном учете в партячейках приисков Александро –Ивановского и Верхне – Александровского (Удерейский Центр на Гадаловском прииске). Названные фамилии не позволяют считать тот список, который опубликовал С. Казанцев, составом первой партийной организации, многие лица, представленные в нем, не являлись большевиками. Состояние приисков в это время было гиблым. Уже упоминавшийся П. М. Крестьянников в заметке «На южных приисках беспорядок», опубликованной в газете «Красноярский рабочий» 19 декабря 1923 года, писал: «Тяжелое положение приисковых рабочих, нет дров, сокращается добыча золота. Нет продуктов, нет денег на зарплату». А через четыре месяца эта же газета сообщала, что «на Южно – Енисейских приисках гуляет тиф, валит всех сотнями». И теперь, когда на Удерейских приисках начала обозначаться власть в лице появившейся первой партячейки и золотоприискового управления, проводимые репрессивные «партчистки» создавали неуверенность для начальствующего состава по руководству восстановлением разрушенной золотодобывающей промышленности, и сильно задерживали выход Удерейских приисков из кризиса.
Хотя и медленно, но все же И. М. Клыков осваивал Удерейские прииски. Но в июле 1926 года его внезапно смещают с должности директора Южно – Енисейского приискового управления. 11 сентября 1926 директором этого управления назначается Спрогис Ян Мартынович, 1882 года рождения, латыш, бывший унтер – офицер, из бывших ссыльнопоселенцев. В 1909 году он был осужден Санкт – Петербургской судебной палатой за призыв к революции. В наручниках был доставлен в ссылку на североенисейские прииски. Спрогис был назначен директором Южно – Енисейского приискового управления не случайно. Он был знаком с Удерейскими приисками. Накануне революции 1917 года, как ссыльнопоселенец он находился там. Поработать ему директором золотоприискового управления не пришлось. Вскоре он был вызван в Красноярское ОГПУ, после этого исчез и неизвестно куда. В октябре 1926 года на эту должность снова был возвращен И. М. Клыков, после чего он работал на приисках еще пять лет.
После окончания гражданской войны прошло уже несколько лет. На Удерейских приисках больше не существовало частной собственности в золотодобыче. Но прииски все еще находились в упадочном состоянии. Причиной тому являлось отсутствие твердой власти новой формации. И этот процесс неоправданно затягивался. Однако в организации власти на Удерейских приисках появился проблеск, который связан с именем Владимира Андреевича Уланова, имя которого всегда и до сих пор замалчивается. И дело не в том, что он создавал органы большевистской партийной власти, которая исторически оказалась несостоятельной, а в другом, он занимался восстановлением жизни на приисках. В. А. Уланов, 1882 года рождения, большевик, плотник, участник гражданской войны. В 1926 году он возглавил партийную ячейку на приисках и был первым организатором и секретарем органов приисковой партийной власти, а не Ф. М. Николенко, которого лживо выставляли ретивые пропагандисты, всячески утверждая это в газетных публикациях. В 1927 году В. А. Уланов организовал сначала общеприисковое бюро ВКП (б), а в 1928 году Южно – Енисейский райком ВКП (б) и как 1– й секретарь работал в этой должности по 1935 год включительно. В. А. Уланов был человеком настойчивым и хорошо понимал, что вывести золотопромышленный район из состояния развала можно только с помощью прочной приисковой власти. И, получив от краевых партийных властей задание на организацию районного партийного органа, тут же принялся его создавать. Зная о горьком опыте создания совдеповской власти ссыльнопоселенцами в 1918 году явочным порядком и насильственным путем, В. А. Уланов проводил собрания, убеждая золотодобытчиков в необходимости организации партийной власти и результат этой работы был достигнут. На 1 октября 1928 года на учете в районной партийной организация, накануне ее утверждения в лице Удерейского райкома ВКП (б), состояло 85 членов и кандидатов в члены партии, объединенных в 6– ти партячейках. Все они в основном были рабочими золотопромышленного производства.
Время неумолимо бежало вперед, требуя оформления каких – то новых изменений в бывшем горном округе. Ведь первоначально округ был капиталистический. Первый Южно – Енисейский совдеп – ссыльнопоселенческий, созданный насильственно ссыльными евреями, поляками и латышами. А они не были чистыми большевиками, и придерживались ориентации западной социал – демократии, а к ней, как известно, русские большевики относились скептически. Если даже бегло полистать газету «Удерейский рабочий» за 30 – 50 – е годы прошлого столетия, то в ней можно обнаружить следующее. Большевистско – советская власть признавала красных партизан. Пример тому, в 1930 – х годах прииск Крестовоздвиженский переименовали в Партизанский и сделали его символом партизанской славы. Самих партизан, убивавших и грабивших приискателей, нарекли героями гражданской войны. А вот ссыльнопоселенцев, которые были зачинщиками совдеповской власти на Удерейских приисках, большевистско – советская власть никогда не жаловала. И когда встал вопрос, какое дать название вновь создаваемому району советской формации, то предложение оставить прошлое назвавние Южно – Енисейский, которым он именовался и в период капитализма, и в кратковременный период власти ссыльнопоселенцев – евреев, поляков и латышей, было отвергнуто. А надо было дать такое название, чтобы оно имело связь с местным географическим названием и уже отражало новую большевистско – советскую формацию. И в начале 1929 года Центр удерейской золотодобычи прииск Гадаловский был переименован в прииск Центральный, а бывший Южно – Енисейский горный округ стал называться Удерейским районом. Но чтобы сохранить память о прошлом, за поселком районного центра оставили название Южно – Енисейский. К этому времени окончательно сформировались три ветви власти – партийная, советская и золотопромышленная. Они были представлены Удерейским райкомом ВКП (б), Удерейским райисполкомом и Южно – Енисейским приисковым управлением. Но и этот позолоченный триумвират оказался не самым лучшим в приисковом районе Сибири. Пройдет 62 года, и он окажется на обочине истории. С образованием органов большевистской и советской власти, противостояние в трагической, смертельной борьбе за власть на золотом Удерее закончилось. Но тяжелейший кризис, порожденный революцией, молниеносной национализацией и кровопролитной, гражданской войной, еще долго будет напоминать о себе. При создании органов партийной и советской власти на Удерейских приисках ориентация велась не на ангарское крестьянство, как лживо писали пропагандисты, а на пролетариат золотодобытчиков, что вытекало из требований ВКП (б) тех лет, ведь это происходило накануне коллективизации деревни в СССР. А крестьянству большевики не доверяли. Особенно это требование прозвучало в ноябре 1928 года на 3 – й конференции Южно – Енисейского райкома ВКП (б) в связи с задачей значительного подъема добычи золота и большой нехваткой рабочих, которые составляли к общему числу приискового населения менее 30 процентов, против 52 процентов накануне революции 1917 года. После 1917 года потребовалось 12 долгих лет, чтобы Удерейские прииски обрели хотя бы какую – то власть. Все эти годы борьба за власть сопровождалась огромными разрушениями в золотодобывающей промышленности, потерей золотовалютных и людских ресурсов, о созидании думать не приходилось. Это была большая трагедия Удерейских приисков, они оказались брошенными в бушующий огонь революционного пожара. Удерейцы – приискатели были доведены до отчаяния. Они смертельно устали от революционного, воинствующего экстремизма, оголтелой борьбы за власть, национализации золотодобывающих предприятий, гражданской истребительной войны, голода, свирепствующего тифа, нестерпимой цинги и утомительной безработицы. Удерейцы хотели спокойно жить и добывать золото, но им этого не давали, потому что не было никакой власти. Правоприемники Удерейского золотого района, нынешние мотыгинцы, так и не знают истинной истории своего края, предпочитая этим не заниматься, уповая на прошлые ложные представления.
…Вдоль речки Удерей, где, когда – то находилось много золотых приисков, между горными величественными хребтами, на многие километры простирается долина, ровная как ладонь. Летом долина покрывется густой зеленью сибирского разнотравья, а зимой ее заметают глубокие, ослепительно белые снега. Давным – давно, около века назад, на тихую Удерейскую долину обрушились ураганные ветры, принесшие много страданий и несчастий. И казалось, что ураганная буря, несшая за собой разрушения, уничтожит великий дух золотодобычи. Но дух сохранился в людях, он живет в них и поныне, однако болезненно напоминает о том трагическом, смертельном столкновении, какое розыгралось на золотом Удерее в то смутное время.
Август 2008 г. Россия - Южно-Енисейск - Красноярск - Новосибирск.