Иноходцы

Владим Филипп
Есть такое сообщество - художники.
Отличие  у них особенное от всех остальных людей..
Так как живут в мире чуть иных ценностей.
Есть конечно и среди них нормальные, которые ставят перед собой цель конкретную.
Получить звания.
И с возрастом его  приумножить.
От «Заслуженного» перейти в «Народные».   
На Западе, правда, думают ,что «народные» те ,которые матрёшки или подносы расписывают.
Ну они дураки там, на Западе.
Мало чего ,что в других странах делается знают..
А у нас в стране всё по-другому.
      
С ним, со званием, и на членство-корреспондентство можно претендовать в Академии художеств  раньше  СССР, а теперь Российскую .
А потом и деньги от неё за звание получать.
И на базу с царских времён за Академией художеств в Италии сохранённую, «Аливект» , съездить поработать месяца на два. Если ,конечно, МИД чуть пододвинется, так как нахрапом занял. 
      
Ну, а если очень повезёт, даже со временем быть похороненным на Литераторских мостках Волкова кладбища, или в Комарово, чтобы даже в мёртвом состоянии к великим присоседиться. 
Но это касается тех, которые с этой только целью живут и именно поэтому для обывателя нормальными считаются.

В массе своей наш брат художник – народ ненормальный.

Во-первых потому ,что ни во что не ставил и не ставит власть. Власть это давно поняла.Очень возмутилась , и насмотревшись на разные « Бубновые валеты»,авангард, леваков , и прочих в послереволюционные годы , не понимая того ,что художники люди передовые и не могут в общей кастрюле щи хлебать с обывателями  ,а думать должны о передовом и революционном искусстве , плюнула на художников и лишила их избирательных прав вместе с попами вплоть до 1935 года. 
Но художники не очень на это внимание обратили.
Ну лишили и лишили.
Да бог с ней , с властью.
Пусть себе тешиться!
Власть репу почесала и передумала, видя с досадой, ,что художникам на  всё наплевать.
И порешила  « Дай-ка на человеческом тщеславии поиграю!».
И организовала Союз Художников .
   
Вот тут она в десятку попала.
Потому ,что среди свободных и вольнолюбивых сразу раскол начался.
Блага же посыпались из её ладоней.
Прикорм начался.
Мастерские удобные для работы предоставлять для неё угодным, материалы импортные, заказы хорошо оплачиваемые предоставлять стала..
А главное…раздавать правительственные награды, которые стали своими льготами помогать благоустраивать быт.

Люди и есть люди.
К какому-то возрасту все женатые.
У них  дети.
Внуки.
Ну те ,которые вне обоймы благ оказались сидеть стали и тосковать.
А их домашние ,жёны,к тем  которые  из них без  амбиции с вопросами: « Почему ты ,обормот,  без награды. Вон Никита Никитич орден Ленина получил.
И  Сталинскую премию.
Квартиру дали.
На банкеты разные приглашают.
У него жена ,как лебёдушка, а ты гад обо мне совсем не думаешь!».
Вот тут и начался раскол в нашей среде. И раскол суровый.  Те ,которые искусству и принципам были преданы , стали держать свою позицию.
А те ,которые ближе к конформистам, перешли на сторону партии ,чтобы ,если не искусством , так хотя бы партийным криком в заметные выбиться и какие-то значки от власти получить.   
Если учесть , что перелом в сознание пришёлся на суровые 30е-40е , то всё станет понятным по складывающейся обстановочке.   

Вступив в Союз ещё застал тех ,которые были в нём с самого его основания в 35м.
Помню художника со странной  фамилией Серый.
Милый , интеллигентный человек.
Небогато одетый.
Да и не мог художник богато одетым быть.
Но была у него страсть .
Он собирал советские плакаты практически с момента их выпуска. Их было у него около5000 штук.
А было ему на момент нашего знакомства уже 85 лет.
Но память ясная.
Взгляд внимательный и цепкий.
Но и доброжелательный.
Как-то стоя на площадке  перед взлётом лестницы к вставочным залам, у окон, я курил. Он подошёл, и показывая на внутренний дворик , на его один из углов, сказал: « А вот там хотели расстрелять Павла Филонова».
- Как ? Того самого ?
- Да.
- А что за история?
- "Да шёл уж не помню, 37й или 39й? Вообщем у нас в Союзе было партийное собрание.
Обсуждалась идеологическая направленность изобразительного искусства.И мнения резко раскололись.
А Пашка был мужик своеобразный. На всё плевать хотел.
Делал по-своему и делал.
Но самые партийные на него и наехали.
Что своими выкрутасами он вредит государству и партии .
Тот на них.
Словом нашла коса на камень.
Зал раскололся.
А времена ,сам знаешь, какие.
Чёрные эмки по ночам.
И народ за себя бояться начал.
Поэтому  тех, которые за Пашку оказались в меньшинстве.
А среди большинства сразу психопаты силу взяли.
И предложили « За антимарксисткую позицию в изобразительном искусстве художника Павла Филонова расстрелять немедленно во дворе Союза художников». 
Один нашёлся, даже место побежал выискивать, где стрелять ,чтобы всем видно  было."
- Идиотство какое-то.
- Да не идиотство, а просто жизнь. Ну партиец главный чувствует ,что остервенение   
начинается, наверное струхнул ответственности , и как-то дело замял. Павла ,правда, из
Союза тогда выгнали.

В блокаду Пашка умер.
Спасибо его сестре, Глебовой.
Ничего из Пашкиных работ не сожгла, а свернула в рулон, и подальше от людских глаз под кровать всё спрятала.
Там, да в диване , почти полвека все Пашкины работы и пролежали.

А  теперь он своё взял.    
В Русском висит. И книги о Пашке выпускают.
Искусство, если оно настоящее ,как вода.   
Жить  без него нельзя.
Любую стену пробьёт. И вырвется.
Пусть даже эта стена из Времени."

В Союзе бытует много баек.

Одна из них связана с нашими Великими.
С Репиным, Серовым и Кустодиевым.
Мол как-то после открытия очередной выставки, когда каждый из нашего брата-художника  надеяться что кто-то его произведение купит, собрались Репин, Серов и Кустодиев выпить за трёх Великих русских художников.
За себя то есть. Ну раз выпили.
Ну два. Потом, кажется Кустодиев, сказал ,что ему куда-то спешить надо.
Попрощались с ним.
Тот ушёл.
Репин и говорит: « Ну он конечно не очень великий.
Не такой ,как мы. Давай выпьем за ДВУХ  великих русских художников. За нас !».Выпили.
А Серову тоже куда-то идти надо.
И понимает, что, если уйдёт, то другой, единственным ВЕЛИКИМ  останется.
Никуда не пошёл.
Так и надрались!

В соответствия с уставом Союза Художников каждый художник ,который является его членом, обязан принимать ежегодное участие в  выставках с творческим отчётом. С картиной ,или с графикой, или ещё с чем.
Ну художники народ такой ,что если работу сделал, как не отметить ?
Некоторые отмечанием увлекались.
И даже очень.
Пока не обнаруживалось, что отмечать больше не на что.
Один после такого своего успеха  уж очень увлёкся.
Так ,что в своей секции живописи, даже был поставлен вопрос о пребывании его в Союзе из-за полного того творческого бездействия.
Вызвали на секцию.

В Союзе художников все специальности искусства по секциям разбиты. 
Известили ,что не годиться так.
Устав нарушает.
От того ноль внимания.
Через некоторое время члены выставкома по живописи решили проверить, как тот работает, и поехали к нему в мастерскую.
А приближалась,  как раз, выставка, связанная с ленинским днями и его  годовщиной.
Приехали ,а у того бутылок в мастерской ! Ногой не ступить.
- Значит так. Либо работаешь Либо выгоним из Союза Художников к чёртовой матери! Не для питья мастерская даётся . А для работы!!! А мастерскую другому передадим.

Живописец  смотрит в пол.
И тихо так говорит: « Обещаю. Будет картина к выставке.
2 на 4. в Восемь квадратов. Эпохальная .
И на ленинскую тему. Не подведу.»….. Поверили.
Через некоторое время интересуются: « Ну как дела?»
- Нормально. Даже темой увлёкся1
- А на какую тему-то ?
- Ленин и Красная армия. 1918 год. Красная площадь. Солнечный день. Рождение страны и рождение армии. Ленин принимает парад красноармейцев!
- Здорово! Не зря мы в тебя верили1 Знаем же ,что талантливый художник.

Проходит ещё время.
И уже пора перевозить картину на выставку.
Но по порядку должен быть выездной выставком, чтобы принять работу и прикинуть, куда и как вешать на экспозиции.
Поехали.
Видят, Ленин принимает парад красноармейцев на Красной площади.. Солнечный день. 
Как тот и говорил.
Мастерски написана.
Вроде всё нормально Мощно и эмоционально.
Приняли.
И поехали обратно в Союз.

На остановке стоят и говорят: « А почему трибуна каменная? Ведь тогда первый вариант
Мавзолея был. Деревянный. А не  каменный.
- И верно , деревянный. Надо будет сказать ,чтобы исправил.»
А потом посмотрели друг на друга и в голос : « Ё моё!!!.... Как же Ленин со своего собственного мавзолея мог парад принимать!».
Ничего мужику не сказали, и картину на выставку не поместили, но и из Союза не выгнали..
Боялись ,что друг-художник в крутой запой  пустится.

Моя первая мастерская была даже не моей, а известной художницы Любови Быховской.
Милого и славного человека.
Просто ,узнав ,что негде работать, предложила:
« Знаю, что тебе негде работать, поработай пока в моей. Оплачивай только сам. Пока работать не буду. Дома проблем много. Да и заказов нет.»
Мастерская располагалась на Псковской улице.
В доме с двумя остроконечными башнями над эркерами.
В башне одной из них.

Из неё был виден залив.
И то , как входили корабли в устье Невы.
Салют над Петропавловской крепости тоже отлично был виден.
По сердцу мне пришлась.
Открывал окна  и чайки кружились вокруг башни.
Видя ,как они заходят в пике с одной стороны башни, в другое окно по линии их полёта бросал булку , и любовался лихостью и проворством при  схватывании её чайками  на лету.
Шум города наверх не доносился, и в мастерской было прохладно и тихо.
Она выходила окнами  на запад.
Днём летом не нагревалась.
И часто работая у окна, можно было видеть ,как солнце садится в гладь Финского залива.
 Дом был постройки конца 19 века.
И местные в округе , и старожилы дома  звали его
« Домом мусорщика».
Так как первым владельцем и застройщиком его был старьёвщик, сколотивший капиталец  на своём ремесле,  достаточный для постройки дома.
На самом верху ,над мансардой, была большая площадка плоской крыши.
И в очень жаркие дни туда хорошо было вылезать позагорать.

 Последний этаж когда-то в очень давние времена,  был милицейским общежитием.
Потом был передан под коллективные творческие мастерские  в Союз  художников.
И представлял  собой около 30 клетушек метров по 15-20.  Ну всё же ,если не « Государственный Совет»  писать ,то для графика или минитюариста , помещения нормальные. 
Этаж имел жутко длинный ,прямой и узкий коридор метров в пятьдесят, всегда наполненный какими-то звуками.
То-ли фановая труба в конце его шумела, то-ли водопровод.
В самом дальнем конце располагался туалет.
И, когда вечерами приходилось из него по коридору идти и гасить по мере продвижения по нему ,в целях экономии свет, всегда появлялось ощущение чего-то ,что находится в сужающейся темноте, и готовит со спины на тебя нападение.
Многие коллеги , женщины-художники , поэтому работать и оставаться допоздна в мастерских не любили.
И не исключаю, что по этой причине.

 В каждой мастерской работали художники, люди по характеру разные .
В одной  был график.
Герасименко.
Спортивного вида. 
Скандинавского типа.
Спокойный и невозмутимый. 
Ставшего известным после пожара в мансарде, случившейся после проведения ЖЭКом на чердаке, сварочных работ.

 В тот день он работал.
И вдруг почувствовал,что в мастерской становиться жарко. Разделся полегче.
Потом поднял голову наверх и увидел, что потолок стал краснеть. Неторопясь пригласил соседей ,из других мастерских полюбоваться « удивительным  явлением природы».
И вдруг ….потолок рухнул. Пожар удалось погасить только с помощью пожарных.
Все работы графические его пропали.

Султан Мавлюбердин был театральным художником. С ним близко я познакомился 9 сентября , когда зашёл поздравить его с победой над татарами на Куликовом поле.
И только тогда узнал ,что Султан сам татарин.
Потом долго выслушивал ,что он думает обо мне , о Руси , историю формирования татаро-монгольской армии , о тысячниках, сотниках и десятниках.
Стратегии и тактике ведения татарами военных действий. Нравоучительность не оскорбила никого из нас ,и мы благополучно распили поллитровку за всех погибших на Куликовом в той битве.

Он интересен был и тем, что был повёрнут на суприматизме. Основоположником которого считается Малевич.
В каждой работе старался выйти на формулу краткости, и лаконичности , пренебрегая деталями или доведя их до гипертрофированно простого  образа.
Писал очень хорошие работы.
И даже своей убеждённостью в правильности пути, заворожил меня ,тогда делающим первые шаги в искусстве.
Стал ему подражать.
Раньше при Союзе художников был Художественный фонд.
Эта хозрасчётная организация позволяла проводить заказы сторонних организаций на творческие работы.
Впрямую Союз художников, сам, проводить их не имел права.
Так  как заказов было много, и разных.
Существовала такая форма поддержания художников, как гарантийная оплата.
То есть художник получал в течение года какую-то постоянную ежемесячную сумму ,не жирную, но достаточную для поддержания штанов. Рублей 150.
Но нынешнему около 20 000 руб.
Но зато и брал на себя обязательства выполнять любую работу, какую ни дадут. 
Султан сидел на этой гарантийке. 
И досталась ему серия членов Политбюро для какого-то колхоза  для установки перед правлением.
Ну он их всех в стиле суприматизма и выполнил.
Как Малевич.
Увидишь, от страха заикаться начнёшь.
Ибо лица даже не просто сходству соответствовали ,а были такими  как их сам Султан по своей философии видит и воспринимает.
И это при том ,что были каноны на писание официальных лиц государства.
А тут как раз у него батарею парового отопления прорвало, и  он вызвал из ЖЭКа слесаря.
Портреты были величиной метр на полтора, и расставлены были вдоль коридора, говорил же, мастерские были на графиков рассчитанные ,иллюстраторов, книжников, не на живопись.
 
Слесарь как вошёл ,увидел портреты и говорит : «Комиксы? – Нет, Султан отвечает. –Это члены Политбюро, по заказу пишу!».
Слесарь чего-то замямлил и сбежал, даже свой разводной ключ, по-моему, забыл.
А через некоторое время в мастерскую нашу коллективную приехали  вежливые очень люди и спрашивают: «Где можно найти художника-специалиста по портретам лидеров государства ?».
Султан в мастерской был .
И как потом  он рассказывал, вошли и обомлели.
- Давно вы этим занимаетесь?- спрашивают, показывая на портреты . Несколько были открыты ,а остальные стояли в стопке друг за другом.
-  Этими-то? Недавно.- отвечает, - Около года. Считаю творческой удачей по решению концептуального осмысления их образа в системе супрематизма и по выявлению сущности и психологичности  образа!
- Это что за система «суприматизм» ? Неформальные  секта ,или движение ?
 
Ну дальше пошло,… поехало. Через некоторое время работу от Султана забрали.
С гарантийки  сняли.
Потребовали вернуть в Фонд все выплаченные деньги.
Он вообще интересный  человек был.

Зашёл как-то в Новый год, мастерская недалеко от моего дома была.
В мастерской у него окно распахнуто настежь, свет погашен, сам сидит ногой с седьмого этажа наружу, и на флейте играет.
- Султан ,  ты чего того?…Грохнуться можно!
- Нет. Новый год нужно встречать открытыми окнами и музыкой! Посмотри ,как прекрасно. Рама  окна ,как обрамление бездонности  мира ... и вечности.
Посмотрел на его профиль с флейтой в руках.
На ногу, которая  была  упёрта  в подоконник.
И правда красиво на фоне звёздного неба.
Ну потом ,конечно, новый год отметили. И отмечали долго. И успешно….
А как-то в хлябь ,грязь и распутицу я застал его  в расхристанном виде, изрядно набравшимся. Все его картины были разложены на полу и он топтал их  заляпанными грязью сапогами.
- Чего рехнулся что-ли?
-  Нет!!. Это ты говно не принадлежащие вечности делаешь. А мои работы могу разложить   
рядом с пивным ларьком. Пусть их топчут. Пену сдувают с кружек. Ходят. Ни хрена с ними не будет. Каждая на бакелитовую фанеру наклеена.
Прогрунтована. 
Отлевкасена.
Всё намертво.
И рассчитана на хранение вечно.
А твои листочки плакатные попробуй, разложи на землю рядом с ларьком.
Ни хрена  ничего не останется.
Спорим ?!
- Да не буду я с тобой спорить. Ясно же.
- Вот! А мои работы для вечности.

Султан ушёл рано. Лет пять назад была его персональная выставка в годовщину его смерти.
Знакомые мне работы, многие из которых создавались на моих глазах.
Они не были ни вытянуты от неосторожного хранения, ни провисли от влажности. И не требовали в углах  подбивки клиньев для подтяжки провисшего холста..
А были ,как новые.

Рядом с моей мастерской располагалась мастерская Юрия Шабанова. Очень приветливого, милого, трогательного человека. Тонкого и интересного графика.
Но как-то застал его в ужасном состоянии.
- Юра ,что-то случилось?,- спросил его, увидев в нашем длинном коридоре, и обратив внимание на его расстроенный вид.
«Зайди,- только тот и сказал, безнадёжно махнув рукой. Когда чуть позже зашёл к нему в мастерскую, Юра  наливал себе в  чашку водку. Хотя сам не пил,  и  это дело  не уважал.
- Понимаешь ,- его голос дрожал,- с крыши в мастерскую забрались. Видишь ,стекло выбили. Всё взяли . Вилки ,ложки , посуду, чайник алюминиевый, рамки латунные.
И  ведь.... ни одной работы не украли!.... Суки!!....Понимаешь?. .Ни одной!
 Юрка готов был расплакаться. .и залпом опрокинул чашку .

Были на Псковской и скульптора,  и живописцы, работающие с небольшими размерами.
Среди них самой примечательной личностями  были Крючков и Семёнов. Оба любили музыку.
И оба пели ,когда работали.
 
Крючков тот считал, что, если громко петь будет ,то окружающее творческое братство своим пением поразит наповал.
И орал как мог.
Особенно туго приходилось ближайшим его соседям .
Любил писать букеты, и по заказу родных с фото , их умерших родственников. 
   
Как-то к нему в в мастерскую зашёл, и спрашиваю ,это кто на портретах?
А он и отвечает:«... эта под машину попала,.... эта от рака умерла,... эта девочка утонула.» И. т.д.
Мороз по коже пошёл. Просто картинная галерея морга и усопших. И букеты,  букеты, букеты  целая стопка ,как гербарий.
 
Мастерская на верхнем этаже это песня.
При том ,что все они каркасные ,деревянно-засыпные.
Продуваемые сильным прямым, северным ветром.
С гнилыми стенами.
В советское время все проживающие там по решению Ленгорисполкома подлежали переселению и к предоставлению нормального жилья. Художников они устраивали.
Мансарды были в ужасном состоянии, но художники их ремонтировали за свой счёт, гордились ими и были благодарны судьбе, что та предоставила возможность работать в искусстве поблизости от бога.
В них был ровный хороший свет, особенно ,если окна выходили на север ,  и больший ,чем на нижних этажах, световой день. Кроме того ,
даже в непогоду, можно было часами смотреть ,как меняется по цвету простор неба , и как оно отражается в разноцветной мокрой кровле домов.
    
Сейчас у меня другая мастерская.
Под окнами течёт канал.
И, подходя к окну, возникает ощущение корабля.
Тротуар не виден.
Только вода под окнами и небо.
Но с осени холодно.
И иногда приходится одевать валенки и душегрейку. Но  так везло не всем.
      
Скульпторам трудно было тянуть свои гипсы наверх.
И вывозить работу ,которая часто при исполнении оказывалась тяжёлой.
Те предпочитали первые этажи , хотя и ,конечно,  сетовали на своих таких часто непрошенных соседей, как крыс.
Которые водились в старом Петербурге с исторических времен строительства  города, с появлением в нём первых отечественных и иноземных судов.
      
Приёмы против этих тварей изобретались разные и  традиционные, с содержанием кошек, и другие.
Но первенство по идее взял один из скульпторов  ,который начал изучать психологию крыс ,манеру ,поведение и понял ,чтобы те из его  мастерской ушли , нужен нестандартный приём.
Приём  оказался эффективным , но не для слабонервных.
Силком скульптор  как-то ухитрился поймать одну из них. 
Схватил её за горло и голову, положил на стол и под дикий сдавленный писк стал лупить по заднице металлической линейкой , пока рука не устала.
Потом поднёс крысиную морду к норе и туда выпустил.
Продолжая верещать, та бросилась в нору, и с визгом пронеслась где-то под его досками.
Крысы ушли .
Это было больше пяти лет назад и больше ни одна не появлялась. Очевидно, среди них стали рассказываться из поколения в поколение ужастики о суровом и  ненормальном скульпторе, к  которому заходить не надо..
    
Перед выставочными залами Союза на Большой Морской висит памятная доска с теми, кто погиб в Великую Отечественную. Многие из художников ушли в народное ополчение.
Прямо из Союза Художников.
Погиб и почти весь выпуск 41года Академии Художеств.
За редким исключением , тех кто спрятался за броню, и оказался в Алма-Ате.
Из выпуска 41 таким оказался один.
И он жив .
И спокойно прожил жизнь.
И завершает её в почёте. С наградами и титулами.
Но упоминать его имя не хочется.
    
Хочется говорить о других.
Мой друг, каждый раз бывая в Союзе, проходит мимо этой памятной доски.
На ней  фамилия его отца.
И как-то ,вечером, в один из дней, Артём стал рассказывать о том , что весь батальон художников из Союза был под Пулковым.
И каждый день кто-то уходил на задание.
И все знали ,что возврата не будет.
У его мамы сохранилось письмо, написанное отцом, графиком, перед таким уходом, уже получившим боевое задание.
Письмо без истерик.
Спокойное и осмысленное.
Человека, который просто должен выполнить свой долг.
Тоже уйти и не вернуться.
Всё понимающим. И готовым к выполнению долга перед Родиной  ценой своей жизни.
Письмо прощание. …
      
В Союзе Художников есть целый стенд с ветеранами войны. Более сотни человек или даже больше.
Те, кто отложил кисти в суровую годину и взял в руки снайперские винтовки ,стал минёром., лётчиком, журналистом, моряком или солдатом.
Как-то на день Победы я впервые увидел графика Звонцова, в войну лётчика авиаполка, с четырьмя орденами Боевого Красного Знамени. И четырьмя орденами Отечественной Войны. 
И обомлел.
Тихий . талантливый ,застенчивый человек. И очень хороший художник.
Был дружен с Гейченко , директором Пушгор и много работал с Пушкинской темой, иллюстрируя лирику Пушкина.
Кто бы мог подумать.
Боевое давали только за тяжёлые боевые действия.
Орден Отечественной за руководство боем. 
А тут четыре.
И одного и другого.
      
Особенность работы художника в том, что она требует одиночества. И ,если работа большая, то одиночество требует ни дня  и не неделю.
А одиночества длиной в месяцы.
Трудно ли это? Честно говоря -да.
Есть такое понятие ,как сенсорное голодание.
Когда кого-то хочется увидеть, поговорить, обсудить.
Но время подпирает и работаешь с утра и до вечера.
Трепаться некогда.
Заказ всегда имеет срок. Когда сенсорный голод совсем становился невмоготу, лучшим средством для меня было встать пораньше, и вместе с рабочей сменой поездить в транспорте по городу.
Часа три.
В трамвае.
Автобусе.
Метро.
В полусонной .недовольной толпе.
Те на работу в НИИ и конторы ,а ты снова после этой транспортной встряски  в мастерскую. .
Такого транспортного общения с людьми надолго хватало, чтобы больше по ним не скучать..
   
Но люди есть люди.
Когда бог создавал человека, то он наделил человека тремя добродетелями.
Умом.
Талантом.
И порядочностью.
Но чуть  подумав решил, что-то на одного много получается. Хватит и двух.
С тех пор люди и бывают.
Умные и талантливые ,но непорядочные. Порядочные и талантливые ,но не умные.
Порядочные и умные ,но бесталанные.
 У художников с этими качсетвами  , также ,  как и у всех остальных людей.
Но всё-таки есть исключения.
И одним из таких людей был Евсей Евсеевич Моисеенко.
Академик.
Лауреат Госпремий, Ленинской.
Народный  художник СССР.
Всё что можно было получить при власти  у него было.
И вместе с тем , для него самого, как художника  и человека  ничего не значило.
 
В прошлом деревенский паренек.
В войну попал в плен.
Бежал.
Сражался.
Награды имел.
Мастерски работал. 
Русский музей неоднократно его выставки организовывал.
В начальники Союза не лез.
Смольного сторонился.
Президиумов избегал.
И был честен.
И прям.
Со всеми и художниками , и с работниками обкома или районными партийцами, которым перед открытием выставок ,Союз прежде всего должен был показать и отчитаться.
Был ответственным за выставочный сектор.
И стало быть курировал всё ,что связано с афишами Союза художников в городе.
       
В тот год я только вступил в Союз художников..
Был инициативен и горд ,что в Союзе вместе с теми , кто уже признан, известен,  и  талантлив .
И внесён в анналы   истории изобразительного искусства при жизни.
      
Выставочный сектор ,как сейчас помню, предложил мне сделать афишу к выставке современной керамики.
Деньги были нужны,  я взялся.
А утверждать работу к печати нужно было у  Моисеенко.
Сделал . 
Гордо приношу.
Ставлю на мольберт перед ним для просмотра.
Он смотрел… смотрел и говорит: « Ты бы того , повнимательнее бы работал.
А то в этом углу так керамику собрал , что её тени , прости господи, женскую промежность напоминают.!» 
Вгляделся..
И правда напоминают.
Побежал переделывать..
Приношу новый вариант..
Снова показываю..
Молча посмотрел.
Губами повёл.
Понятно, думаю, надо снова переделывать..
Так раза три носил.
Уже  выставку открывать надо, а афиши по моей вине  нет!  Приношу в последний раз..
Он смотрел,смотрел... и ручку достаёт подписывать к печати..
Подписал.
Ну , думаю, всё!
Денежки заработал!
Довольный беру подписанный плакат, заворачиваю его ,чтобы уносить.
Уже выхожу из выставочного сектора.
А Евсей Евсеевич вслед, и как бы про себя: « А ведь всё равно похоже!»
   
С Евсеем Евсеевичем Моисеенко столкнула судьба и на юбилейной выставке в Манеже.
Была выставка тогда посвящена, по-моему 60й годовщине Великой ОктябрьскойРеволюции.
 
Моя работа представляла собой  пень от срубленного дерева, сбоку которого дал и развился чудом сохранённый побег.
Затем скрученный в тугой узел.
Потом изуродованный вниз идущим изгибом.
Взлётом наверх и сломанными ветками , с завядшими листьями, на самом верху. 
По датам 1917 – 1937-1953-1962 -1987и т.д. Каждое положение дерева -этапы развития страны.
Плакат назывался « Родина».
Перестройка только набирала силы.
Но все были настороже.
И не знали, как себя вести.
Наш председатель секции в этот период, Рашков ,только вступивший в  КПСС и боявшийся быть неправедным коммунистом сказал, что с моей стороны назло ему ,это провокация  и подлость.
Моё мнение было иным.
Я  беспартийный и считал для себя возможным делать и видеть так , как считаю нужным. 
Второму секретарю Обкома принимающей выставку к открытию , работа не понравилась своей аполитичностью ,тем более в связи с предстоящим праздником.
И  партийная дама подошла к Моисеенко с тем ,чтобы тот дал распоряжение работу с выставки снять.
- А что неправильно? - спросил Моисеенко,
- Разве у нас была другая история? Если хотите снимать , то вон стоит художник.
Подойдите и объясните ему почему его работу снимают с выставки ! Сами !

Секретарь пожала плечами.
Подумала и грустно сказала: « Ладно. Пусть висит. Историю не переделаешь Она такая,какая есть!»
Позиция Моисеенко дорогого  стоило.
Вряд ли кто ещё в Союзе смог бы так прямо и жёстко говорить с членом Обкома партии.
 
Уже после открытия выставки, ко мне подошёл коллега, из нашей секции ,хороший художник Савелий Лапицкий , старый политзэк в прошлом, и хлопнув по плечу сказал:
« Видишь, как бывает. Выстоял и работа висит. И растоптанным  дерьмом себя не чувствуешь. А ,если бы начал егозить и подделываться, то неизвестно,что вышло. Работа бы не получилась, и её бы сняли. И себя бы сломал и в дерьме оказался!»
   
Много лет спустя жизнь столкнула меня с Петко Патаринским. Болгарским художником.
Бывшим учеником мастерской  Моисеенко в Академии Художеств.
И от него узнал, как однажды Моисеенко обнаружил что Петко , будучи студентом Академии Художеств, ночами работает на разгрузке в порту.
И страшно возмутился,сказав:
« Мне нужны твои руки и талант. Ты уедешь на Родину. И всё время проведённое здесь должен тратить по-умному. Понимаю, что молод. Что не хватает денег. Прошу оставь затеи с приработком. Набирайся мастерства.
Всё время отдавай живописи.
Накопленное здесь ты его повезёшь к себе на родину,в Болгарию!» И с этого момента стал доплачивать Петко по 100 рублей в месяц из своей зарплаты, по тем временам деньги немалые.
Лишь бы тот не работал, и не тратил свои силы, которые должны были принадлежать по его мнению только искусству.
   
Валентина Рыбалко, его супруга, тоже профессор, скульптор, член-корреспондент Академии Художеств СССР, также поступала со своими студентами ,которые по её мнении должны были принести славу советскому искусству.
 
Евсей Евсееич ушёл незаметно.
Зная диагноз, отказался от операции сказав , как передали его друзья ровестники :
«Своё отжил. Что мог сделал. Больше нового сказать не могу».
   
Детей у них с Рыбалко не было.
В Русском музее не нашлось места для произведений Моисеенко и музей  отказался  их брать.
Долгое время вопрос ,что с полотнами делать, висел в воздухе. Пока на хранение их не взял Музей Санкт- Петербургской Академии Художеств, где Моисеенко проработал всю свою жизнь.
Мастерскую мэтра занял ЖЭК , поселив туда многодетную семью дворника.
Лет через десять всё-таки как-то её удалось отбить и вернуть в лоно Союза Художников.
Но кто в ней сейчас работает неизвестно.
Мемориальной доски на доме нет.
И похоже никто не собирается её устанавливать.
      
Михаил Константинович Аникущин по характеру человек был другой. Публичный.
Входил в состав бюро Обкома КПСС.
Когда нужно, мог схитрить, прикинуться чего-то не понимающим. Или забывчивым .
Или просто плохослышащим.
Но всегда стоял на страже интересов Союза и нашего брата художника.
Ему многое прощали.
И по-своему любили.

Был человека принципа.
Уже в годы перестройки в Ленинграде  стали появляться немцы, желающие устроить в пригородах воинские захоронения фашистов. Аникушин оказался свидетелем этих разговоров. При одном таком визите в Обкоме партии, тогда обком ещё был, маленький ,взъерошенный он подскочил к немцу и схватил того за грудки :
« Блокады мало! Ты сюда приехал могилки им благоустраивать ,гад? Не будет им могилок, сволочам!».
Работник обкома оторопел и не знал ,что делать.
      
Был честолюбив.
Считал себя достойным быть постоянным председателем Союза Художников .
И даже в нарушении устава СХ, по-которому нельзя было оставаться на этом посту три срока подряд.
Но очень хотелось.
А так как побывать «царём» хотелось и другим, то на перевыборной конференции разгорелись дебаты.
Оппоненты выступали , а Михаил Константинович всё повторял: « Ничего не понятно говорит. Ничего не понял. Повторите ещё раз.» Оппонент начинал заново.
То же самое.
И снова,- « Да что у вас с речью. Или я плохо слышу.? Кто – нибудь может объяснить ,чего он хочет?».
Так повторялось несколько раз.
В итоге при очередном повторении оппонента зал, а  перевыборная конференция СХ проходила в Консерваторском театре оперы и балета, задрожал  от хохота над оппонентом. 
Аникушин в нарушении устава остался.
Зал понял его лукавство.
И оставил, в нарушение Устава своего союза , Председателем на новый срок.
 
Как -то в коридоре я ему сказал : « Михаил Константинович, а ведь первая ваша мастерская была там ,где сейчас ресторан « Дворянское гнездо» на Декабристов. Верно?»
- А ты откуда знаешь?
- Вы работали с архитектором Гепнером. А я учился с в одной школе с его дочерью. И Танька мне сказала и показала ,где вы лепили своего Пушкина. Для площади Искусств.
Знаете , даже ,если бы вы в своей жизни больше ничего не сделали , то уже с Пушкиным стали классиком!
- Ну знаешь….Хотя… Всё может быть… Моооожет быть..

Уже много позже от другого художника я узнал некоторые подробности связанные с памятником Пушкина.
Работа делалась через Художественный Фонд.
И раз так, то все этапы её создания проходили несколько этапов с определением процента выполнения и соответственно и финансирования.
И когда Аникушин уже выполнил модель Пушкина в масштабе 1:10, в мастерскую приехал художественный Совет по скульптуре, в который много известных по тем временам скульпторов входило.
Походили .
Посмотрели и говорят : « Знаешь ,Миша,- а Аникушин тогда молодой ещё был, -напутал ты с размерами и пропорциями. Не потянуть тебе этот заказ. Придётся аванс полученный вернуть, а мы работу другому передадим для выполнения.» .
Аникушин расстроился чуть ли не слёз.
Во--первых аванс уже частично израсходовал.
Во- вторых обидно.
Ну ,словом, одно расстройство.
А работал он тогда не один, а с мудрым евреем ,стариком- формовщиком.
Приезжает на следующий день Аникушин в мастерскую , а Пушкина нет.
Туда.
Сюда.
Нигде нет!
- Не волнуйся. И не ищи. Я уже её на «Монумент-скульптуру» для масштабирования и отливки переправил,- говорит старик.
-Как отправил. Говорили же править нужно?!
- Ну ,если бы правил, то ещё хуже бы было,- только старик и ответил.

А позже ,когда Пушкин у Русского музея уже стоял, В Русском музее проходила выставка Ленинградского Союза Художников ,к какой-то юбилейной государственной дате.
В садике у памятника Пушкина, окружая его слева и справа от памятника, стояли скамейки.
Они и сейчас стоят.
На них  сидели художники ,гордые от того ,что работы их в Русском экспонируются.
А тут Аникушин идёт
-  Миша, а рука –то у Пушкина левая не там стоит.
- И не только рука, -  проходя мимо ответил Аникушин. И ушёл.
Как люди отличаются по почерку, так почерк в искусстве есть и у каждого художника.

Аникушин всё-таки был камерным скульптором.
Восхитителен его бюст Галины Улановой, кажется в Московском парке Победы, Пушкин, ряд других.
Все они удачны , ибо каждое произведение обладает своим воздухом вокруг себя соизмеримым с окружающим пространством.
Трудно представить Пушкина в открытом поле.
А здесь , в кронах деревьев садика площади Искусств, которые как бы ладонями охраняют его, он смотрится поэтическим.
И близким.
Как бы обращённым к каждому на него смотрящему.
И никто огрехи памятника не замечает.
Как будто их и нет.

Лиричность работ, вот что отличает работы Аникушина.
Мне в меньшей степени нравиться его персонажи у площади Победы ,у обелиска.
Они малы к пространству.
Несколько статуэточные.
Мелковаты к значимости образа.
Да похоже ,что Аникушин это и сам знал.
Этот обелиск должен быть просто знаковым в своей первоначальной основе при въезде в город-герой.
И не более.
В момент создания в городе в Союзе Архитекторов проходил конкурс на создание эпохального памятника посвящённого 900 дням блокады. И все сходились на мнении ,что лучшей работой должна стать работа одного скульптора, не помню фамилии, которая представляла собой разорванное кольцо поднятое над Финским заливом на высоту в 300 метров.
Кольцо в своей нижней точке должно стоять на девятисотой ступени лестницы, в память о 900 днях блокады в его подножии.
Внутри кольца должны были быть  горельефы на тему осаждённого Ленинграда.
Снаружи  кольца те ,кто его защищал.

Работа предполагалась к установке на выходе реки Смоленки в Финский Залив.
И установка обелиска при въезде в город из аэропорта  и конкурс на блокадный памятник совпали по времени.
Но Аникушин, пользуясь своим выходом на первых партийных лиц , убедил тех ,что не надо зря тратить народные деньги и ставить два памятника.
Хватит и одного при въезде в город Его.
Так и стало.
Обелиск этот сразу получил в Союзе Художников  кликуху.
И до сих пор зовётся « стамеска».
      
Чуть позже к юбилею города Аникущин взялся за памятник Ленину.
В начале Ленинского проспекта.
Но с тем памятником ему не повезло.
Первое- треснул камень постамента.
Пришлось его несколько изменить.
А потом произошла ошибка и при работе.
Есть правило скульптуры открытое ещё Микельанджело.
«Скульптура не должна иметь выступающих частей. Она должна быть такой ,чтобы будучи сброшенной с вершины холма докатилась бы до его основания не потеряв ничего» .
      
С памятником Ленина произошёл конфуз.
Если стать на правую сторону Московского проспекта, в том месте где в него упирается  Авиационная улица, то редко кто не удерживается от хохота.
Ленин вообще-то держит в левой руке кепку.
Но с того места кепка смотрится деформированной и смотрится так  , что ну никак у вождя быть не должно… 
Ну никак!
Просто причинным местом. 
Аникушин ошибку заметил ,когда уже тот был установлен.
И грозился переделать его за свой счёт.
А тут приезд в город генсека Брежнева, которому судя по всему о конфузе с памятником, уже доложили .
И свою первую остановку тот специально у памятника сделал.
И долго ходил явно что-то ища.
Но не нашёл.
Никто из « доброжелателей»  не решился  пригласить его на другую сторону проспекта .
В итоге вердикт- « Мне памятник нравиться!»
И разом все замолкли.
Памятник стоит до сих пор.
Без изменений.
      
Интересным  человеком был Александр Борисович Батурин.
Двадцать лет лагерей.
Сломанная судьба.
Постоянное желание быть незаметным.
В художественном Фонде он работал «помоганцем» в творческой бригаде при выполнении заказов.
И звался « всадник без головы».
Так как был только исполнителем.
Творческая работа ему практически не поручалась.
До ареста был учеником авангардиста Стерлигова, работающий с деформацией пространства и состояния в изобразительном искусстве, и создавший группу из учеников.
За участие в которой,  Батурин  угодил в сталинский лагерь...

Вышел.
Продолжал писать для себя.
Вещи на первый взгляд странные.
Странные дома.
Странные деревья.
Имел мастерскую во втором дворе на первом этаже на улице Фурманова.
Тёмную.
Работать там можно было только при электрическом  свете.
А потом перестройка….
И вдруг приезжает автобус с французами.
И скупают всё ,что им было написано за всю жизнь.
По смешной цене 50 долларов за работу.
Около двухсот работ.
Для начала перестройки деньги немалые.
А потом узнаём.
Александра Борисовича пригласили во Францию на открытие персональной выставке.
И ЮНЕСКО организовало Фонд изобразительного искусства имени А.Б. Батурина.
 
Говорить о художниках можно бесконечно.
Мало в основном знают о нашем брате.
Есть стереотипы-художники пьяницы , мол спят долго, бабы постоянно у них, натурщицы всякие.
Вообще богема.
Откуда это?

Думаю что от глупости.
Почему-то никто не думает ,что у них есть дети ,которых надо кормить и одевать.
Есть обязанности и перед родителями ,которые обеспокоены случайным заработком, неуверенностью в завтрашнем дне своего сына или дочери, которые могут иметь  уже седые виски и всё равно оставаться для них детьми, что постоянно висит над ними бедность и безвестность. 
Никто не думает и о том ,как часто приходится сталкиваться с дураками имеющими деньги ,но страдающим и амбицией и дурновкусием, которые художник обязан не замечать , если хочет  заработать.
Помня только о единственной своей возможности, как  к этому дурновкусию касания не иметь- не подписывать , не обозначаться на своей работе.
   
А, если болезнь?
Нет у художников профсоюза , так как нет постоянного заработка , но есть обязанность платить за своё рабочее место, свою мастерскую.
Хотя никто из множества чиновников не платит за свои конторы и присутственные места.
Как не тратиться и на ручки, и на карандаши. В отличии от художника ,который сам покупает материал, кисти и краски, бумагу и холст.
Понимая ,что купленное фактически перекрывает продажную стоимость работы.
И даже проданная работа не погасит расходы.
Не приучен наш народ украшать свою среду обитания произведениями искусства.
Повесит быстрее на стену календарь с собачками или кошечками. И будет счастлив.
Да и неприспособленны потолки в 2метра 50см. для развески картин.
Плохо живёт народ.
И во все времена трудно живут художники.
Чтобы иметь возможность работать сегодня вынуждены работать и нянями , и кондукторами, и малярами , чтобы потом ,сделав перерыв и чуть подкопив, посвятить тому ,ради чего дана им жизнь-творить.
      
В первобытные времена неизвестный художник скоблил в пещере стену, изображая первобытных животных, охоту на них ,свою жизнь. В эпоху неолита первобытный человек камнем по камню выбивал петроглифы в Заонежье ,которые можно увидеть сегодня в Эрмитаже. Медведей и оленей.
Замахивающегося с копьём на зверя охотника , и танцующего какую-то неизвестную пляску.
Прошли тысячелетия и изменилась жизнь.

Исчезли цивилизации и народы.
Короли и цари.
Цезари и вельможи.
Время просеяло всё.
Отделив зёрна от плевел.
Эпохи стали назваться именами художников.
Эпоха  Леонардо.
Эпоха Эллады и Праксителя.
Эпоха классицизма, импрессионизма , конструктивизма , соцреализма.
И сегодня никто не помнит, кто был губернатором во времена  Брюллова и сколько тот получал, и что имел.
Неинтересно это.

А работы художника Брюллова украшают лучшие  музеи.
Никто не помнит ,кто был губернатором при постройки Исаакиевского собора , но память народа  и история хранит имя архитектора Монферана.
   
Братство художников живёт в других измерениях.
Оно странно.
Непонятно.
Непредсказуемо.
И прекрасно.
Со всеми своими странностями мироощущения.
У художников другие измерения.

И эти измерения  лежат в координатах Мастерства.
Искренности.

И…. вечности.

                Май 2008    
.