Игра в правду

Александрина Кругленко
Они сидели в полутёмной комнате – трое мужчин и две женщины. За открытым окном плескалось море, навевая смутные воспоминания о чём-то далёком и несбывшемся. Уже было выпито хмельное молодое вино, и разлившееся по жилам тепло успокаивало и, в то же время будоражило душу. Догорал скупой осенний закат.
- А давайте поиграем, - прервала затянувшееся молчание одна из женщин.
- Во что? – рассеянно и лениво поинтересовался один из мужчин, седой немолодой бородач. Красивый осенней мужской красотой, он неизменно привлекал к себе внимание ещё и потому, что был известным артистом. Но его, казалось, известность тяготила, поэтому он держался сложившейся компании, которая воспринимала его как хорошего собеседника и прекрасного, умелого тамаду и вовсе не надоедала навязчивыми вопросами о жизни столичного бомонда и закулисной стороне шоу-бизнеса. Быть может, потому что каждый из собеседников сам являлся самодостаточной личностью и был известен в своей сфере, а здесь, на берегу осеннего моря,  всех свёл короткий общий отдых. Быть может, из-за того, что собравшиеся в комнате люди  решили, что каждый имеет право на себя самого, без зрителей. Благодарный, артист рассказывал истории о своём родном крае, о старом многонациональном дворе, где вырос, о кривых улочках древнего южного города – и слушателям казалось, что  они росли рядом с ним. Давно, правда, это было, в какой-то другой жизни…
- Мы сыграем в старинную игру – в правду, - торжественно объявила женщина. – Мы будем рассказывать истории из своей жизни. Условие одно: история должна быть подлинной и такой, которая спрятана от посторонних глаз.
Все призадумались.
Она поудобнее ввинтилась в глубокое кресло, укуталась в тонкую, ажурную шаль и начала свой рассказ.
- Много лет назад, когда мой сын был ещё совсем маленьким, мы жили в небольшом степном городе. Это хороший город – он зелёный и красивый, его овевают ветры столетий. Одна беда: там совсем нечего делать длинными осенними вечерами, особенно когда твоя семья – только маленький сын и ты.  Выручала работа – я работала тогда в редакции местной газеты. Вела культуру и поэтому должна была посещать все, довольно немногочисленные, концерты и брать интервью у артистов. Надо сказать, что какое-то время к нам приезжали самые известные артисты – один из местных крупных промышленников водил с ними компанию. Как бы там ни было, а городу такая дружба оказалась выгодной – здесь перебывали многие знаменитости. Как правило, они не отказывались от интервью, хотя, конечно, случалось, и капризничали, и… в общем, всякое бывало…
На концерт, понятное дело, каждый желающий попасть не мог – какие Дворцы культуры в провинциальных городах? Поэтому мои отчёты в газете ожидались с интересом, тем более что я старалась донести до читателей детали и настроение встреч.
Однажды к нам в город приехал один очень известный и любимый артист.  Я тоже всегда слушала его песни, поэтому взяла с собой и сына, которому в то время было лет десять. Я нарядила его в лучший костюм, сделала ему красивую причёску. И мы отправились «в свет». Я приготовила блокнот, ручку, диктофон – после концерта мне предстояла встреча с певцом, надо было быть во всеоружии.
Концерт удался. Это была встреча с юностью – для старших по возрасту зрителей, открытие – для молодых и тёплый, светлый вечер – для всех вместе.
Перед концертом мы с сыном купили в фойе одну розу – на большее у нас не было денег. К моему несказанному удивлению, наша роза оказалась единственной – ни единого цветочка более в зале не было. И тогда я решила преподнести её красиво. Дождавшись, когда артист начал петь свою коронную песню – об уходящей жизни, о детях, которые должны пойти дальше, я отправила на сцену сына. В самый патетический момент он вручил артисту розу. Получилось эффектно и красиво – зал аплодировал несколько минут. Мне показалось, что голос артиста дрогнул, но я была слишком озабочена предстоящим интервью и «выступлением» сына, чтобы обращать внимание на нюансы. После овации, которую зрители устроили артисту, я, схватив сына за руку, побежала в коридор, где располагалась гримёрная. В коридоре мы были одни – да и кто мог бы ещё брать интервью у артиста – в этом городе, где наша газета была единственной?
- Здравствуйте, - обратилась я к нему, - я из газеты, можно…   
- Нет! – резко и даже грубо ответил мне артист. – У меня высокое давление, я занят, я не могу… - Он резко повернулся и ушёл в гримёрную, оставив меня и сына в пустом коридоре.
- Мама, - дёрнул меня сын за рукав, - а чего это он? Мы же ему ничего не сделали.
Мне было стыдно и обидно, как будто мне дали пощёчину, да ещё в присутствии ребёнка. Я ничего не понимала, ведь существовала договорённость  об интервью с импресарио артиста. Но уже ничего невозможно было изменить, и мы с сыном ушли. Кое-как я слепила свой отчёт – писать о том, чего не было, не хотелось, а не выполнить задание я не могла. А потом долгое время думала: что же такое произошло, что артист так спешно убежал от нас? Но объяснения так и не нашла…
Женщина задумалась, по лицу было видно, что отголосок былой обиды вновь всколыхнулся в ней. В комнате молчали. Из угла сверлил глазами рассказчицу артист. Кашлянув, он заговорил.
- Теперь я расскажу. – Он помолчал и начал свой рассказ, как будто шагнул в холодную воду.
- Знаете, в жизни артиста, особенно если он мужчина, бывают моменты, которые порой не хочется вспоминать, особенно когда ты взрослеешь, становишься более мудрым и переосмысливаешь свою жизнь. В моей жизни тоже были такие моменты. Не скажу, что во всех городах у меня были возлюбленные, но я никогда не отказывался от выгодной ситуации, если она была связана с женщинами. Вы понимаете, о чём я говорю… Не знаю, может, где-то даже живут мои дети от этих мимолётных встреч… Я никогда не задумывался над этим. Но однажды…
Однажды я выступал с концертом в одном небольшом городе. Была осень, промозгло и сыро, но концерт получился, знаете, бывает такое – всё идёт как надо: и зал ты держишь, и песня льётся, и душа поёт. И вдруг… Я уже допевал последнюю песню, как вдруг на сцену вышел мальчик. В сереньком костюмчике, русоволосый, с розой в руке… Лет десяти… Я чуть не поперхнулся словами: это был… мой сын! Он был как две капли воды похож на меня в детстве и, наверное, – на женщину, которую когда-то я встретил в какой-то гастрольной поездке. У нас был короткий, но страстный роман, потом я потерял её из виду, а позже и вовсе забыл. И тут… Я понял, что она живёт в этом городе, всё как раз совпадало по времени – прошло уже больше десяти лет. Я растерялся ещё и потому, что я… совсем её не помнил! Совсем! Ни лица, ни фигуры – ничего! Я даже имени её не помнил! Я не знал, что мне делать, когда в коридоре ко мне подошла женщина с этим самым мальчиком! И о чём-то начала говорить, я даже не понял, о чём. Растерявшись, я нагрубил ей. И позорно сбежал… Она ушла, а я через полчаса уехал, как меня ни просили остаться мои высокопоставленные приятели. Я отговорился усталостью и внезапной болезнью.
Через неделю меня измучила совесть и воспоминания об этом мальчугане. Он был такой славный – со своими большими глазами и «взрослой» причёской. У меня есть дети, но они уже давно выросли, а тут – такой малыш… Я пытался найти эту женщину, но объяснить толком, какая она и какой мальчик не смог, да и неловко было. Так всё и ушло. Вот все десять лет с тех пор и маюсь…
Артист выжидающе уставился в сторону кресла, где сидела предыдущая рассказчица – в комнате было уже совсем темно, и стояла звенящая тишина. Слушатели боялись проронить хоть слово. И вдруг из кресла послышался негромкий… смех. Смеялась журналистка-рассказчица.
- Что такое? – обиженно  и одновременно искательно спросил артист. – Это были… вы?
- Это была я, - улыбнулась женщина.
- Простите меня, пожалуйста, за ту обиду…
- Ну, какая обида при нашей профессии…
- Нет, я не об этом…
Женщина вздохнула, как всем показалось, с сожалением, встала, включила свет, резко скользнувший по лицам сидящих, и сказала:
- А вот тут я вам ничем не помогу.
- Но почему же?
- Очень просто: к вашему роману я не имею никакого отношения. И мой сын тоже. Просто так сложилась ситуация – вас догнало ваше прошлое.
Все засуетились и быстро разошлись. Артист проводил женщину к её номеру. Он, казалось, не мог поверить, что рушится его догадка, что кирпичик в стене совести не встанет на место. Ему ещё было очень жаль, что тот  русоволосый мальчик, который так здорово – важно и торжественно – преподнёс ему розу на сцене десять лет назад, совсем не его сын.
- А чем занимается сейчас… ваш сын?
- Студент. Ему уже двадцать лет.
- Он, правда, был похож на меня в детстве?
- Не знаю. Вряд ли.
- Тогда почему же мне показалось?
- Наверное, в вас жила эта мысль – о том, что где-то, может быть, живёт такой мальчик. И вы искали его, сами о том не догадываясь.
- Но это, в самом деле, не мой сын, и мы с вами не встречались раньше?
- Правда-правда…
Женщина улыбнулась и закрыла дверь. Артист постоял мгновение и ушёл. А женщина за дверью стояла и думала, что, в общем-то, была бы очень рада, если бы сюжет развивался именно так, как  развернула его сегодняшняя игра. Но на самом деле у мальчика был отец. И был он совсем не тот, о ком можно мечтать ночами и слушать его песни в записи. Он был обыкновенный, как все. Только когда-то бросил их.