В далёкие пятидесятые годы прошлого века наша семья имела непостижимую и, пожалуй, единственную в деревне роскошь: красивый, тёмно-синий патефон с блестящей мембраной и маленькой рукояткой.
В то время я дружила с Митей. Ему было десять лет, но для меня – шестилетней девочки – он казался взрослым и самостоятельным мальчиком. Он часто приходил к нам в дом, приносил младшему брату игрушки собственного рукоделия, рассказывал смешные истории и читал сказки, но самым любимым занятием для нас с Митей было прослушивание пластинок в патефоне. Таинственные чёрные диски с разноцветными наклейками всегда находились рядом, – в большой картонной коробке, – и тут же стояла пластмассовая шкатулка с иглами. На пластинки я смотрела с благоговением, даже немножко со страхом, потому что живой звук, который они дарили, представлял для меня непостижимую тайну, – я не понимала, как, каким образом в это тёмненькое неживое "существо" можно поместить живой голос человека. С разгадкой этой тайны я постоянно приставала к Мите, но и для него она оставалась непостижимой.
Водрузив наше синее сокровище на стол, мы открывали крышку и принимались рыться в шкатулке, выбирая иглу поострее. Если попадалась затупившаяся, точили её о маленький наждачный брусочек, после чего закрепляли в иглодержателе и клали пластинку на диск, затем крутили рукоятку и, сдвигая пусковой рычажок, тихонько опускали мембрану. А когда по комнате разливалась чарующая мелодия, – замирали от восторга. Волшебные звуки, расцвечивая неповторимыми красками наш неизбалованный детский мир, далёкий от театров и концертных залов, пробуждали первые творческие порывы и необычайную радость. Это были незнакомые чувства, – они тревожили и радовали одновременно.
Чтобы запомнить мелодию, я часами сидела у патефона, прослушивая песни и романсы, а после, воображая себя певицей, набрасывала на плечи мамину цветастую шаль и устраивала сольные концерты.
Однажды, придя в магазин, я спросила продавщицу:
- Тётя Надя, у вас пластинки к патефону продаются?
- Продаются, - ответила она, – но редко, зато их можно купить в райцентре. А что бы ты хотела послушать? Про что?
- Наверно, про любовь, - не моргнув глазом, ответила я.
- А почему про любовь? - улыбнулась тётя Надя.
- Да не знаю, у нас все пластинки про любовь, - снова на полном серьёзе проговорила я (мне почему-то казалось, что все произведения, записанные на наших пластинках, были о любви и ни о чём больше).
На следующий день, как обычно, я поджидала Митю. Синий волшебник уже стоял на столе, но моего друга всё не было. Мы с братом начали играть в прятки, но из-за чего-то поссорились и, надувшись друг на друга, разбежались по углам: он ушёл в горницу, я влезла на печь.
Не придёт Митя, - подумала я, – и сказку не почитаем, и патефон не послушаем.
Стало уже смеркаться, когда в сенях хлопнула дверь. Через минуту, внося облако морозного тумана, на пороге появилось белое заиндевевшее существо. Это был Митя, в его руках покоился большой плотный конверт с новой пластинкой. Но как он узнал о моём желании купить её, – неужели тётя Надя всё рассказала? В мгновение ока я слетела с печки и запрыгала вокруг Мити.
- Митя, Митечка, почему ты так долго не приходил? А что у тебя в руках? Пластинка?
- Ага, тебе в подарок, ты же хотела новую.
- Ура-аа, - запрыгала я, - у меня новая пластинка!
- На, держи, - важно сказал он, протягивая конверт.
Я прижала конверт к груди, и стояла так, пока Митя не снял пальто. Затем мы подошли к столу и сели на лавку. Митя открыл крышку патефона, наточил иглу, закрепил её и завёл пружину.
- А теперь – я, Митя, теперь моя очередь! - воскликнула я, сияя от восторга.
Мой друг улыбнулся, чуть отодвинулся, и заветное место у синего волшебника перешло ко мне. С трепетом положив новую пластинку на диск, я сдвинула рычажок, опустила сверкающую мембрану, и... Клавдия Ивановна запела: «О любви не говори, о ней всё сказано, сердце, верное любви, молчать обязано…»
Мягкая лирическая мелодия с неповторимым сопрано великой певицы мгновенно завладела моим сердцем, наполнив его таким очарованием, которое осталось в памяти навсегда.
Но тогда я не знала, что Клавдию Ивановну Шульженко, – народную артистку Советского Союза, – увижу воочию и услышу её чарующий голос ровно через двадцать лет, и произойдёт это 10 апреля 1976 года во время её юбилейного концерта в Колонном зале Дома Союзов. Я была очарована не только её голосом, но и в высшей степени её блистательными нарядами: от стального цвета в первом отделении до цвета небесной голубизны во втором и тёмно-розового в третьем. Меня пленило также тёплое и простое отношение певицы к зрителям, в котором не было ни капли самолюбования. И конечно же, все, кто в этот вечер находился в зале, отвечали ей тем же, и она чувствовала это.
Это был её последний концерт.
Апрель 2009 г.
Фото из открытых электронных источников.