Это не Бермудский треугольник

Эль Куда
Лариса подобно горной козочке перепрыгивала ямы и рытвины еще не законченной стройки за ее домом. Туфли на высоких каблуках не самая лучшая обувь для бега по пересеченной местности, но несмотря на наметившийся мозоль, она была счастлива.
Переговоры с фирмой партнером неожиданно быстро закончились и она вместо привычных девяти часов вечера, возвращалась домой в четыре. В последнее время это случалось так редко, что радовало все, и солнце высоко над головой, и редкие прохожие, и рокот стройки. Она мысленно перебирала, чем заняться дома: уборкой или принять ванну и проваляться остаток дня на диване перед телевизором. Ехать  к родителям на дачу желания не было, мама начнет пилить, что ей двадцать четыре и  пора замуж, а папа утащит в глубь огорода, подальше от маминого воспитания, поближе к своей философии садовода-любителя.
Неожиданно решила помыть окна, особенно то, которое выходит на стройку. Лариса стала искать свое окно на третьем этаже в длинной многоэтажке. Теоретически получилось, что это окно…, в котором стоял какой-то мужчина. Девушка сконцентрировалась и сосредоточенно пересчитала окна, но ее взгляд опять уперся на открытое окно с зелеными шторами.
Лариса остановилась, как вкопанная: «Окно мое! Шторы мои! Но это тогда кто?»
Ему около тридцати, чуть заметны пролысины, и почему-то через всю щеку синяя татуировка. Сидит на подоконнике, курит и очень нагло разглядывает ее. Только тут Лариса сообразила, что и сама рассматривает незваного гостя в своей квартире, возмущение перебороло страх.
- Эй, ты, чего в моей квартире забыл! Убирайся немедленно, я сейчас милицию вызову! Еще и окно открыл.
- Окно открыл, потому что душно, давно не проветривали, - невозмутимо ответил мужчина.
- Это не ваша забота. Хочу, проветриваю, хочу нет, - дрожь пробирала девушку. Наглость грабителя потрясала, другой бы уже сбежал, а этот улыбается и ведет себя так, словно у себя дома. Негодование хозяйки, на собственность которой посягнули, неожиданно выплеснулось в визгливый выкрик: «Пошел вон, и окно закрой, жулик!»
- Такая симпатичная девушка, а орете, как кошка драная, - мужчина ушел в глубь комнаты.

Как будто опаздывая на самолет, Лариса обежала дом и подлетела к подъезду, но тут пыл ее пропал: «А вдруг он еще не ушел из квартиры, и поджидает на лестничной площадке? Или в лифте?» Страх встретиться лицом к лицу с грабителем, которого она фактически застукала на месте преступления, сковал движения. Минут пятнадцать она посидела на скамейке у подъезда, давая время жулику уйти подальше. Еще минут десять искала в сумочке что-нибудь для защиты, оказалось, что она совсем не готова к самообороне. Слава богу, под скамейкой нашлась погрызенная большая палка, которой кто-то из соседей играл с собакой.
Вооружившись и набравшись храбрости, Лариса зашла в подъезд, уже у лифта решила, что натерпится меньше страха доехав на нем. Предварительно откашлявшись, потренировала голос, чтобы ее крик, если что, услышало как можно больше соседей.

На площадке ее этажа никого не было. Нарочно громко стуча каблуками, просеменила до квартиры, дверь закрыта. Минут пять доставала ключи, вставляла их и поворачивала в замке, при этом кашляла, несколько раз роняла палку, громко причитала и угрожала расправой.

Квартиру исследовала постепенно, шаг за шагом,  дальняя спальня, та самая, где был жулик, оказалось пуста. Лариса подошла к окну, открыла форточку ворча: «Редко проветриваю. Дома редко бываю, вот и проветриваю редко». И… тут до нее дошло, что окно, заклеенное на зиму, никто не открывал. Ровные полоски бумаги крепко вцепились в краску, чтобы открыть окно, их нужно сорвать.
Ларису обдало жаром: «Фу, как неудобно получилось». Она огляделась вокруг другими глазами: «Вот дура-то, и как я не заметила, что дома никого не было. Все вещи на месте, ничего не тронуто, не сдвинуто».

Вспоминая мужчину теперь, когда она убедилась, что он никогда не был в ее квартире, она отметила, что он симпатичный. Более того, в такого мужчину можно влюбиться, наверно это ее новый сосед, а она его ни за что, ни про что отругала. «Ну и пусть – думала Лариса – значит не судьба. И потом у него синяя татуировка на щеке».

Успокоившись, Лариса позвонила родителям и весело рассказала о своем уже прошедшем страхе, но мама почему-то приказала срочно приехать. Ехать не хотелось, но ослушаться маму, когда она говорит таким тоном, сил не было, тем более фоном к ее приказу шло поддакивание отца.

- Ну, ты и дура, - поприветствовала ее мама. – Остаться одной на ночь в квартире, в которой был грабитель! Точно, мозгов ты со своей работой лишилась.
- Мама, я ошиблась, он не был у нас, - но мама решительно перебила.
- Переночуешь тут, а завтра папа поедет, поставит новый замок.
Еще несколько раз Лариса пыталась объяснить родителям, что никого в квартире не было, но встречала только суровое молчание родителей. И только утром, мама сказала: «Был, не был, а банки с клубничным вареньем уже несколько лет исчезают».
- Как исчезают? – не поняла Лариса, - ты ничего об этом не говорила.
- Как в бермудском треугольнике исчезают. Сварю, домой привезу, поставлю в кладовку, потом глядь, нет банки. И что самое интересное, в основном поллитровки пропадают.
- Ага, и сахар быстро кончается, - многозначительно добавил папа.
- А ты бы в чай меньше клал, а то три ложки, и все ему не сладко, - обрезала мама.

Может и правы родители, думала Лариса, вернувшись домой с работы, как всегда, в девять. Банки, сахар, это все ерунда, а вот зеленые шторы она видела четко и ясно. Нет на третьем этаже ни у кого таких веселеньких зеленых штор, нарочно сегодня зашла за дом и проверила. Теперь в двери новый замок, но почему-то весь вечер она прислушивалась к звукам в квартире.

Выходные нагрянули как обычно в субботу. После работы идти никуда не хотелось, дома ждала генеральная уборка и стирка. Почему-то опять вспомнила мужчину с синей татуировкой на щеке, встреть она его на улице, сразу бы узнала. Сколько раз в этот вечер она подходила к окну выходящему во двор, простояла около него все воскресенье, а мужчина не появился.
Утром в понедельник, допивая чай, Лариса удивленно заметила, что варенье в вазочке уменьшилось на половину. Хотя, ей свойственно есть много сладкого при переживаниях. Она мысленно отругала себя, что так никакая фигура не сохранится, если уже ест сладкое и не помнит этого. Во всем этот мужик виноват, ждала-ждала его у окна, и не дождалась, зато варенье слопала.

Все шло своим чередом, Лариса больше времени проводила на работе, чем дома. Все забылось само собой, правда, мама иногда по телефону спрашивала: «Надеюсь, сегодня гостей у тебя не было?»
А тут как назло оторвалась пуговица от пальто. Выхватив из игольницы первую попавшуюся иглу, Лариса несколькими стежками пришила пуговицу на место. Времени не было, твердо решив не забыть убрать иголку вечером, она положила ее на середину журнального столика, что бы случайно не смахнуть и убежала на работу.

Вечером уставшая и раздавленная непосильным трудом экономического работника, она вспомнила об иголке уже лежа в постели.  Наличие колющего предмета на журнальном столике не давало покоя, Лариса уже имела опыт «ловить» пяткой иголку. Пришлось вставать, включать свет, и… искать иглу, потому что на журнальном столике ее не оказалось.
Лариса ползала по залу, светила фонариком, чтобы увидеть отблеск метала; встряхивала диванные подушки, палас, одежду; ощупывала руками все щели и складки мягкой мебели. Игла пропала, но самое смешное, что за этот вечер Лариса ни разу не заходила в зал, где на журнальном столике утром оставила иглу.

Смирившись, что рано или поздно, но игла вопьется в ее тело, Лариса легла спать. Она еще и еще раз вспоминала, как доставала иголку, как пришивала пуговицу, как оставила ее на столике. Только сейчас она сообразила, что нашла эту иглу несколько дней назад в центре паласа в зале. У нее был необычный вид, острый длинный конец и большое позолоченное ушко. Лариса была уверенна, что не теряла иголку, более того, что видит ее первый раз в жизни. Она  почему-то сразу успокоилась, «подумаешь потерялась иголка, которую она нашла». Последовательность: нашла и потеряла, ее уже не волновала, она уснула.

Но уйти утром просто так Лариса не смогла, она долго изучала журнальный столик, взглядом человека науки, решившегося на эксперимент. Квадратный двухъярусный журнальный столик выглядел загадочнее, чем бермудский треугольник.
Некоторое разочарование вызвало отсутствие в кладовке пол-литровых банок варенья, но результат тем существеннее, чем больше потеря, и Лариса водрузила трехлитровую банку клубничного варенья в центр стола. 

Банка простояла двое суток, и… не исчезла, но Лариса не хотела стоять перед выбором: либо она сумасшедшая, либо столик имеет потустороннюю связь. Она не сомневалась в здравости своего рассудка и в центре стола оказались литровые банки вишневого, земляничного, яблочного варенья. Но все тщетно…

И тогда Лариса пошла в ва-банк: ваза с шоколадными конфетами, черничный джем, абрикосовое варенье с зернышками, мороженая брусника, зефир в шоколаде, пирожные с взбитыми сливками, слоеный торт. Заваленный яствами журнальный столик простоял до выходных, Лариса ничего не трогала, и держалась молодцом, даже когда брусника растаяла, и растекшийся сок засох на обоих уровнях стола.
Пришлось смириться с мыслью, что ее попытка наладить контакт не удалась, более того Лариса призналась, что она «дура и круглая идиотка».
Убрала столик, тщательно его вымыла, начала пылесосить, когда увидела клочок бумаги под диваном. Одно слово, написанное крупными буквами: « Уговорила!» ввели ее в столбняк. Наверно, все ученые, сделав открытие, испытывают подобный шок.
Лариса несколько раз перебрала все, что было на столике, оказалось, исчез черничный джем.

Прокрутившись всю ночь от беспокоивших ее мыслей, Лариса не выдерживает и пишет записку: «Ты кто?», которую оставляет на журнальном столике.
Она не сумасшедшая, хотя психи, никогда не признают себя таковыми, но чем больше проходит времени без ответа, тем печальнее становится Лариса. В этот вечер, выслушав по телефону мамины нравоучения, и убедившись в отсутствии ответа, она сидит на диване в зале, пытаясь успокоиться, все забыть. Все  самовнушение заканчивается бурными слезами: «Одиночество и не понимание окружающих, а пуще всего, что она  сама все придумала:  не было никакого симпатичного мужчины, и банку джема сама съела, и иголку не находила.  И вообще, так дальше она жить не может».

Всхлипывая, обессиленная Лариса лежит на диване: «вся такая несчастная, такая одинокая…».  Кто-то накрывает ее пледом, нежно обнимает согревая. Ей так хорошо, что не до выплаканные слезы тихим дождем полились из глаз.
- Хватит плакать, - мужской шепот не тревожит ее.
- Я остановиться не могу, - жалуется она.
- А я из-за тебя уснуть не могу, - сообщил шепот, - Лучше бы я не брал этот джем.
Лариса соскочила бы с дивана, но мужчина крепко держит ее в своих объятиях. Страха нет, наоборот, уютно и спокойно, но сомнения терзают.
- Ты кто? – наконец решилась она.
- Тебя какой ответ устроит? Сосед, Андрей, гость, холостяк, кинооператор…
- А татуировка зачем? – Лариса спросила то, что ее больше всего волновало, а вдруг они там все такие.
- Это память о первой экспедиции… снял не то, что надо… должны были в жертву принести… переводчик выкупил… за банку клубничного джема…
- Так вот почему у мамы варенье исчезает? – догадалась Лариса.
- Да, теперь везде с собой вожу, мало ли пригодится.
Долго их разговор был не о чем, как шепот листвы ночных деревьев. Он рассказывал о странах которые видел, о разных племенах и их обычаях. Об игле с позолоченным ушком, которую привез из Индии. На рассвете, он ушел, оставив свое тепло и запах чужого мира.

Лариса влюбилась, влюбилась в человека, которого нет здесь. Он приходил когда мог, в другое время Лариса писала ему длинные письма, которые оставляла на журнальном столике, в ответ читала короткие записки - признания в его любви к ней. Их не интересовало, почему  появилось это окно между мирами. Любви не нужны математические выкладки или законы физики, потому что это «просто любовь», явление не менее загадочное.

Мама считала ее сумасшедшей, папа верил, но помочь не мог. А Лариса больше не могла жить без Андрея, этот многолюдный, суетливый мир был пустым без него. В том измерении он жил один, в этом мама хотела упрятать ее в психушку и Лариса ушла…

Через месяц ее объявили в розыск. Мама плакала, платила деньги сыщикам, ездила на опознание трупов. Папа несколько раз пытался показать счастливые письма Ларисы, но мама кричала, что эта квартира всех сводит с ума, потому что она не раз сама слышала шаги и голос дочери. - Но ее нет! – кричала мама. – Ее нет здесь.
Как не сопротивлялся отец, она уговорила его продать квартиру.

Через год новый хозяин позвонил родителям Ларисы: «Вы фотоальбом забыли».
Всю ночь они рассматривают фотографии на которых Лариса с незнакомым мужчиной улыбается и обнимает малыша.
- Зачем, ты, сфабриковал эти фото? Чтобы успокоить меня? Тебе лечиться надо. У нас дочь пропала, а ты про другое измерение твердишь, про бермудский треугольник. Это не бермудский треугольник, - угрожающе сделала вывод мама Ларисы, - это хуже, это всеобщее сумасшествие.