В махачкалинском философско-интеллектуальном клубе «Эпохе» (ударение строго на последнем слоге) - происходят чудеса познания в самом лучшем смысле этого слова. А именно, за годы функционирования этого клуба (примерно 6 -7 лет), пока еще единственного в республике, в нем сформировались интерсубъективные личности с ярко выраженными признаками великих философов – Сократа, Беркли и Гуссерля. Посмотрим на эти личности поименно в обратном порядке.
Гуссерль – это Сабир Гейбатов, руководитель клуба, по базовому образованию художник, но кандидатскую диссертацию защитил по философии, рефлектирует в русле философии феноменологии и других родственных ей направлений – экзистенциализма, постструктурализма и постмодернизма. Считает философию одной из важнейших форм культуры, но, оставаясь большей частью феноменологом, редуцирует эйдетически (заключает в скобки и кавычки всех имеющихся в обыденном и научном сознании суждения о предмете) и стремиться к созданию такой предпосылки собственного сознания, которое бы ему позволило усматривать сущности предметов в их первичной данности (чистый феномен), что видимо очень импонирует его художественным исканиям в качестве скульптора... Удостаивается почетного титула «Дагестанский Гуссерль» за страсть к феноменологии и неизбежных в рамках этой философии попыток «абсолютизировать» неабсолютизируемое... Делитантам в теориях познания это скорее всего может показаться отрицательным качеством, на самом же деле попытка абсолютизировать неабсолютизируемое есть высшее познавательное качество человека, передовая позиция субъектов академической философии. Именно это качество приводит людей к трансгрессивным свершениям (преодолениям, непреодолимых пределов. Морис Бланшо, Мишель Фуко).
Беркли – это Зубаир Османов, по образованию – математик, по убеждениям – креационист, автор симбиозного труда «Стратегия счастья», в котором изложены структурные движения органической молекулярной системы (весьма грамотно, как ни странно...) с одной стороны, и традиционная идеалистическая аргументация о существовании Творца и бессмертия души, с другой. Рефлектирует в философии, как Наполеон непосредственно на поле боя, громя своих потенциальных (возможных) оппонентов из любых априорных положений. Он не страшиться ни имен гениальных философов, ни современного научного мира, ибо «знает» нечто гораздо большее, чем объективный, посюсторонний мир и эмпирические/рационалистские обобщения об этом мире... Вот оно-то и является основной целью его креационистских изысканий. Но отнюдь не в силу перечисленных добродетелей Османов удостаивается почетного титула «Дагестанский Беркли». В характере мышления Османова есть прямая аналогия с характером мышления Беркли, который, задавшись целью положить конец спорам о существовании Бога, предложил изъять термин «материя» из научной литературы. В своем основном труде «Трактат о принципах человеческого знания», Беркли утверждал, что внешнего мира не существует независимо от восприятий и мышления, а раз так, то и понятие «материя» фиктивна (солипсизм). Османов же существенно расширяет поле креационистской редукции и производит мощнейший "революционный" скачок в мире познания. А именно, чтобы обосновать существование Творца и сотворенность всего, что не является Творцом, помимо изложенного в книге «Стратегия счастья», он [вдохновенно] предлагает мировой науке радикальным образом решить проблему полисемантизма. А именно, отказаться от таких терминов, как «знание», «сознание», «философия»... Но не спешите протестовать! Изъяв эти термины, Дагестанский Беркли великодушно оставляет мировой науке их синонимы и лексемные вариации соответственно: «сведения» (знания), «осознавание» (сознание), «софиология» (философия) и т. д. и т. п. (Незавершенные рукописи, клубные выступления и кулуарные дискуссии с трибуны Махачкалинского "Эпохе", 2008-2009 гг.).
Сократ – это Абдулгамид Курбанов, по образованию историк-востоковед, в философии рефлектирует в русле общих, отчасти классических парадигм, ни какой одной философии не придерживается, отвергает религиозные догматы, но все же идентифицирует себя с исламом. Он получает почтенный титул «Дагестанский Сократ» в силу своей непреодолимой страсти к устному философствованию. Обладая определенными и весьма не плохими знаниями философии, он категорически не желает излагать их на бумаге, то есть писать философские труды. Умение выстраивать устно логические комбинации, дедуцируя и индуцируя различные, в том числе злободневные парадигмы (конфликты, развитие, знания, невежество и т. д.), опровергающие и утверждающие различные суждения, было характерной чертой мышления Сократа, которое столь же отчетливо проявляется в А. Курбанове. Вот только учениками подобно великому античному философу еще не успел обзавестись наш, Дагестанский Сократ. А без учеников его знания, среди которых есть и эвристические, пусть мало, в зачаточном еще состоянии, но все же такие, которые могут формировать новые концепты и толковать – старые. О его знаниях известно только по клубным выступлениям и кулуарным дискуссиям. Если Дагестанскому Беркли мешает совершать «великие» открытия полисемантизм русского языка, то на философском пути Дагестанского Сократа, как явствует из его слов, восстают стереотипы в формах общественного сознания, выстроенные в пирамидальных схемах, от которых, как он аргументировано утверждает, необходимо перейти к кубическим (равноправным) формам мышления. А это в объективе классического интеллекта – утопия, но без утопии (проб и ошибок) – нет развития. И не всякая аргументация приводила к истине даже великих философов (Гегель, Маркс, Гуссерль и мн. др.).
Разумеется, интеллектуальная атмосфера клуба «Эпохе» (греч. epoche -остановка, прекращение; использовалось в философии античных греков, но широкое применение получило в феноменологии) не исчерпывается вышеприведенными характеристиками ее самых активных членов. Идейный вдохновитель клуба профессор Билалов, заведующий отделением философии ДГУ, генерирует в клубе академические принципы познания, ориентирует ее членов на официальные мероприятия академической философии, в русле общепринятых традиций выдвижения гипотезы, ее демонстрации и аргументации. В личностном плане профессор Билалов избегает какое-либо одно философское направление. А потому его мировоззренческое кредо не выражается одной концепцией, требует весьма широких интерпретаций... Одну из основных методологических задач философии – проецирование философских знаний в массовое сознание – решает в пользу элитаризма, считая, что философия есть занятие слишком сложное для носителей обыденного сознания. «Конечно, философия как специальность и профессия доступна далеко не всем. Учебные планы и программы насыщены знаниями трех тысячелетий» (Интервью М. И. Билалова «РИА «Дагестан», 12. 11. 2007г.).
У клуба «Эпохе» есть (был) еще идейный вдохновитель, являющийся (являвшийся) так же и спонсором клуба, это кандидат философских наук Магарам Ахмедов, ныне покойный и незаслуженно забытый нами. М. Ахмедов рефлектировал большей частью в политологическом ключе и мечтал совершить подлинно интеллектуальный рывок в Республике Дагестан. Он смотрит\смотрел на проблему философского продуцирования в право-позитивном ключе, считая, что «философия для философии» является глубоким заблуждением, что философские знания должны всемерно популяризироваться в самых широких кругах общества, находя зависимость политической, правовой и традиционной форм культуры от философских знаний. Причем не только буквально, но еще и в большей степени опосредовано, через третьи и четвертые детерминанты.
Резюмируя все выше сказанное, выявляет нечто оптимистическое в духовной жизни дагестанцев, которые худо-бедно, где-то верное, а где-то ложно все же рефлектируют в формах высшей человеческой культуры, каковым, несомненно, является академическая философия. Хотя бы потому, что все иные, системные формы культуры действительно детерминированы исключительно философией. Но сколь бы велики не были [реалистические] чудеса философии, невооруженному базовыми знаниями их не увидеть, как собственных ушей... А потому и не устаю я повторять: философия есть безальтернативная форма общественного сознания. Магарам Ахмедов поддержал бы мой тезис. А вы?..