Сегодня я, кажется, подписал смертный приговор…Сам. Себе. Своими ручонками.
Но до полуночи еще есть время...
Я – писатель. Нас немного в Городе... И тому есть причины, весьма веские, я бы сказал.
Не знаю, как у вас там обстоят дела с творчеством и самовыражением... Но, надеюсь, не столь паскудно, как здесь. Впрочем, это уже неважно. Или – станет таковым, хе-хе...
В Городе сложно быть творцом, не будучи Творцом. Да-да, именно так. С большой буквы «Т». Разум этого чудовища незримо награждает нас – щедро и сполна, но и наказывает тоже, широко и изобретательно.
...каждый «пахарь белого поля» и «сеятель букв» должен знать: все, что он напишет, сбудется. Станет реальностью. И книга – оживет...
Ровно в полночь написанные за день страницы исчезнут со стола, вспыхнув холодным синим огнем, а в Книге изрядно прибавится строк. И все. Все, что ты предназначил своему герою, станет явью. Для тебя. В лучшем случае – для кого-то другого, неизвестного и незнакомого...
Город коварен! И весь негатив, заложенный в текст, выльется на тебя, а вот хорошее и приятное – скорее, достанется кому-то еще...
Стоит ли говорить, что писательский труд – опасен и тяжек?
А бросить – нельзя. «Взялся за гуж...»
Неудивительно, что большинство моих коллег по цеху, так сказать, «собратьев по перу», скатились к дамским полуэротическим романам и легким историческим детективчикам, где даже по морде получаешь, в лучшем случае, перчаткой? А любая дуэль заканчивается парой неопасных для жизни царапин, заживающих к утру?
В погоне за целостностью собственной шкуры мы, боюсь, утратили нечто гораздо более важное и ценное. Вдохновение? Поцелуй музы? Поток сознания?
Это все – ерунда. Если ты знаешь, что твои строчки, выписанные чернилами на белой выделанной шкуре бумажного дерматерия, станут непреложной и неколебимой частью реальности для тебя лично, будешь ли ты писать реалистично?
Или – хотя бы остро?
Город бдит, этот Великий Самодержный Цензор! И «забдел» уже все.
Как же иногда хочется, послав все к демонам, закинуть героя в совершенно безнадежную, на первый взгляд, ситуацию, и дать ему самостоятельно из нее выплыть... Да, израненным, в соплях и фекалиях, еле живым – но Победителем! Триумфатором!
Но... Если «тяжесть повреждений» героя будет несовместима с ТВОЕЙ жизнью, или напряжение его сил превзойдет возможности ТВОЕГО организма-органона, бойся! Трепещи, о марающий бумагу! Ты – умрешь...
Именно так. Поэтому у нас не осталось Поэтов. Слишком образно мыслили... Это их сгубило, Город побери! А сколько прозаиков пополнило собою стены Пантеона?
Вы можете спросить: «А как же Шут!? Он – и писатель, и виршеплет, и певец?! Как – он?» Шута в расчет мы брать не будем – у него собственный Договор и собственный Расклад... Его нет в Книге.
Скоро, уже скоро...
Успеть бы...
Я крепился, сколько мог. Не могу больше сдерживаться. Не хочу! Ну не может быть Героя – без героизма, без храбрости, без мужества!
И, вот, я завершил свою повесть. Гибелью моего книжного аватары. Героической, красивой, пафосной – но смертью... И кому какое дело, что ТАМ, в мирке между моих строк, его казнь изменит очень многое, став причиной ПОВОРОТА? Изменения целого Мира!?
Мученики редко могут насладиться плодами своих страданий.... Не помню, кто сказал, но – красиво сказал, да.
Впрочем, это неваж...