Как-то раз в интернете набрал: крот обыкновенный. За 5 секунд поисковик нашел 45 тысяч страниц. До чего ж популярный зверек! Энциклопедические выкладки, порталы про животных, охотничий сайт – всем есть дело до крота.
А кто видел крота? Ну, может случайно или на картинке. А вот так, просто мирно гуляющего по травке, роющий кочки и залезающий в норку? Уверяю вас, легче увидеть суслика, ондатру, белку или даже бобра. Но не крота. При том, что кротов под землей количество огромное. На сравнительно небольшом участке можно отловить, промысловым, конечно, способом, несколько сотен, а то и тысячу, другую кротов.
Откуда такая уверенность?
Ну, наверное, всё надо рассказывать по-порядку, что бы было всё понятно и ясно… для тех, кому, конечно, это тема интересна и необходима, в силу каких либо жизненных обстоятельств.
Деревенские рассказы. Охота на кротов.
Давным-давно, когда я был еще совсем маленьким мальчиком, все лето, каникулы, выходные и другое свободное для меня время, я проводил у дедушки с бабушкой в деревне.
На западе свердловской области расположился Шалинский район. Центром района считается железнодорожная станция Шаля и примыкающий к ней поселок городского типа с одноименным названием. До города конечно Шале далеко, не сравнить ни с Верхней Пышмой, ни с Первоуральском, ни даже с Асбестом и Дегтярском.
А оно и к лучшему, воздух свежий, реки не отравлены, лес в округе живописен, местами дремуч. Елки, березы, липы да пихты.
Единственным и, пожалуй, самым большим по степени загрязнения окружающей среды местом была железная дорога. Какой только гадости с железки не валилось. И мусор, и запчасти вагонные, и шпалы старые в кювете, и разлитый мазут и всякого там дерьма, которого в жизни в таком количестве не встретишь. Всё это - ЕЁ Величество Железная Дорога. Она же и градообразующая. Все, кого я знал, работали на жедэ или как-то к ней относились.
Кроме моего деда. Он был егерем.
Работа у егеря неторопливая, интересная и выгодная. Даже при окладе в 70 рублей. Летом всякие рейды, по браконьерским местам, установка аншлагов (это железные таблички такие), устройство кормушек для зверей и солонцов. Продажа путевок в августе на утку. Приемка отработки у местных охотников. В те времена дело почти обязательное для всех. Но люди есть люди. Кто бензином откупится, кто дровами или трактором. Кому-то и самому интересно поучаствовать в отработке. Сено косили, собирали ягоды и устраивали лабазы. Места проведения самые разные, глухие и безлюдные, долины рек и болота.
Опять же с егерем хорошо, он места знает, старые лежневки, по которым пройти можно через топи, брошенные хутора и охотничьи избушки, водоразделы, лосинные тропы, места обитания куниц и норок, глухариные токи.
Так что охотников до отработки хватало.
А зимой добыча зверя, разного, большого и маленького, хитрого и тупого, пугливого и агрессивного. За всех платили сверху, много. К примеру, шкурка куницы или той же норки, невыделанная, а просто снятая чулком стоила оклада моей учительницы в городе. Или может чуть меньше, 60 и 62 рубля соответственно. Волк от 100 рублей, даже его бедный детеныш – четвертной, белка – три с полтиной, колонок -12 , ондатра-9, лисица, простая и черная -150 и 180. Бобры у нас под охраной были и к отлову запрещены. Как попадет случайно в капкан или кто шмальнет, не подумав, не светили, все на черный рынок уходило. Рысь за триста, горностай за 7. Охота на лосей денег не предусматривала, скорее из-за мяса, сколачивали бригады, чтоб машина государственная под боком была. Значит водитель в бригаде из электросетей или больницы (там уазики), какая-нибудь шишка из поселкового совета, сам егерь, и ещё, один-два человека. Заключают договор на отстрел и сдачу в государственный магазин. Три лося туда, а один считался спортивным, для души, так сказать и для себя, так что мясом до весны обеспечены.
Вот поэтому работа егеря считалась выгодной, при такой неказистой зарплате. Ну это для того кто охотиться умел. Я егерей всяких видал и лесников, так вот некоторые и ружья держать правильно не могли. То ключицу сломают, то собаку свою сдуру застрелят.
А дед мой охотиться любил и умел. И народ к нему ходил за советом или в пару напроситься, за рябчиком, косачом или глухарем. Или за зайцем по первому снегу, или на рыбалку за хариусом, или на овсы за медведем.
Дед и меня брал, всегда. Мечта у него была сделать меня и рыбаком, и охотником. Я впитывал все, как губка. Знал устройства ловушек, как петли устанавливать и капканы, как варить их в пихтовом отваре. Как одежду готовить. Что можно в лесу делать, а что нельзя. Где подурачится можно, а где ни гу-гу. С шести лет по лесам и рекам, прудам, старицам и избушкам лесным. С перерывом на покос. Где-то с конца июля до первой декады августа. Ну, это совсем другая история, а я про крота рассказ заводил.
Пришла новость. Кротов, шкурки их, конечно же, принимать будут по 50 копеек, вместо 12. Вот это был прорыв. Даже те, кто уже и не помышлял о кротовой охоте, зашевелились. Полезли на чердаки и сараи, старые капканы снаряжать. А у пацанов башню снесло, это же целый полтинник за одного маленького крота! Среди нас велись разговоры один фантастичнее другого. И что на вырученные деньги купить можно? Велосипед, вожделенная мечта любого пацана, мопед, вообще вещь нереальная, новая бамбуковая удочка, блестящий топорик, складная лопатка, что продавалась в ОРСе и у родителей клянчить не надо.
Ну, я понятное дело сразу к деду. Он меня выслушал и легко так отмахнулся – баловство это всё. Я не унимался, от мечты так просто не отмахнешься, а он ни в какую. Бывало, лежу ночью, и заснуть не могу. Всё кроты мерещатся и… деньги кротовьи. Кротовья лихорадка, ей Богу!
Давай мы мужиков взрослых спрашивать. Никто толком ничего сказать не может, в свое время власть отбила охоту на охоту кротов. Каламбур конечно. До 80-х годов шкурка крота, просушенная, без падпалин и не обсиженная мухами стоила 4 копейки. Любители не занимались, а профи, то есть промысловиков, добывавших зверя в масштабах средней зарплаты было единицы. К тому же дело это сезонное, и только летом, и в ограниченный период. Я потом расскажу о нюансах, а пока о том, как мы всё-таки добыли информацию о кротах.
Однажды, с дружком, Лешкой Лобановым, дома у него сидели. Отец его дрова привез, большую пачку, кубов 8, не меньше. Ну и мы, крутимся здесь же, интересно. Бензопила «Дружба», по моим понятиям, монстр внеземной, вгрызается в дерево, и чурак за чураком отпадывает, как пирожки из печки выходят. Батя Лехин уморился, пилу заглушил, сел на чурку, спиной на ворота уперся, сидит, на солнце жмурится. Леха к нему осторожно подкатывает, про кротов, про способы. А дядя Витя, свирепый, вообще-то мужик, тут нам всё без утайки и выкладывает. Да мало того, сходил в сарай и выволок ржавую проволочную кучу. Берет так ловко, выуживает из кучи проволочную абракадабру, и говорит, что вот это кротоловка и есть, вот такая вот обыкновенная и простая. Мы ему конечно вовсе не поверили. А ему нас убеждать не надо, он капкан зарядил, нам подает и смотрит внимательно, с хитринкой, что дальше будет. Я уж всяких капканов навидался, знаю, что осторожнее надо. А Леха, со всего маха пальцами в капкан шасть. Проволока как звякнет, уж не знаю, больно было или нет, скорее от неожиданности, Леха как заорет, что подумать можно ему пальцы по самый локоть оттяпало. Дядя Витя хохочет, не видал его давно таким счастливым. Как врежет Лёхе леща, ну, мол, воспитывает, чтоб впредь осторожнее был.
После уж успокоились, вопросы задавать стали, а батя встал, некогда, говорит, и опять свои проклятые дрова пилить начал.
Что ж мечте конец?
Я Лехе маячу, мол, давай, поможем, глядишь и оттает сердце у мужика, выдаст он древний секрет. Мы взялись не на шутку, дрова таскаем, бревна катаем, щепу и опилки подметаем. Уморёхались, сидя шатает. Дядя Витя, в очередной раз закуривает свою папироску и начинает из далека.
Давным давно, у царицы русской был скорняк. Человек он был умелый и талантливый. И получил он заказ от царицы, шубу сшить, чтобы легкая была и красивая, и чтоб меха не много, и еще там всяких условий надавала. Ломал он голову и пробовал всяких лесных зверей, ни то всё получалось. И вот кто надоумил его или он сам догадался, но решил он шубу из кротов сшить. А так как руки у него золотые были, сшил он её так, что швов с наружи не видно, всё ворсиночка к ворсиночке. И легкая и нарядная, самое то, во Дворце Зимнем ходить (там отопление печное было, прохладненько). Увидала царица шубу, похвалила скорняка, одарила, и спрашивает из чего доха такая. А работник и не скрывал, из крота, мол. Ну, после розданных похвал гневаться не стала, только крестьяне в кротах ходили, отпустила его с миром. Ну и естественно царице в крестьянской шубе ходить не к лицу, хоть так добротно и сделанной. И забросила она её в гардероб подальше. Прибыл тут посол, с какой страны неизвестно, с запада откуда-то. Дела там всякие государственные отрегулировали, посол домой засобирался и царица ему эту шубу пожаловала. А вот из чего не сказала, ну и посол не спрашивал, этикет, так сказать, чтоб не нарушать. И уехал. И потом легенда такая родилась, мол, посол всем ту шубу показывал и хвастался, что в России такой громадный зверь живет, что из его шкуры целую шубу сшить можно. И такую вот шубу, ему русская царица пожаловала, в знак великого уважения, к нему, к послу, то бишь.
Мы поржали с Лехой, откровенно, этот посол нам тупым показался. Что это подкладку разодрать нельзя, мы бы так и сделали. А вот дядя Витя, рассвирепел от чего-то, на него временами находит, обозвал нас дураками, что нам бы все только порвать да сломать, и кто у него толь на сарае порвал на прошлой неделе, уж точно без нас не обошлось.
Я понял, что надо сваливать потихоньку, однако, капкан прихватить не забыл, для образца как бы.
Всяко я дома голову ломал, но не мог взять в толк, как это крота заставить залезть в капкан. Он либо ослом должен быть, либо слепым. И тут меня осенило, ну так и есть, кроты все до одного слепые, даже поговорка про это есть, вот и вся отгадка. И вот стою я, то заряжаю ловушку, то разряжаю, мысли гоняю всякие. Вспомнил, что в огороде видел я дырку кротовью. Пошел туда, совал капкан в нору и так и сяк. И вот за этим занятием меня дед и застукал. Кто, говорит, так ловушки ставит, надо же ямку сделать, потом чтобы свет не проникал в нору и еще куча всяких условий. Я недоумеваю, чтобы какого-то слепого крота добыть надо чуть не разведчиком стать. Вот Лось там или заяц, в петлю сам запрыгивает, да ещё при этом сам себя и задушит. И хлопот никаких.
Дед мне терпеливо объяснил, хотя человек не из терпеливых, как, да что. Установили мы ловушку, и стал я каждые полчаса бегать смотреть – попал – не попал. А его всё нет и нет. Разочаровался я немного, но вскорости крот все-таки попал. Толстенький такой, дымчатый и гладенький. Поразили передние лапы, лопаты какие-то, когти мощные. Еще хвостик, смешной, как огурчик, то же мохнатенький. И шерстка коротенькая, а подуешь кожу видно.
Дед, как заправский охотник, пошел нож точить, чтобы шкуру снять, а я думал, что если столько трудов на одного крота надо потратить, то не видать мне велосипеда, как собственных ушей.
Глаза на все обстоятельства мне открыл дед. Первое, что он сказал, ловить надо в промысловых масштабах. По 5-6 сотен капканов, а лучше всего пар. Второе, ловить надо тогда, когда зверь отлинял к лету, то есть на мездре, с обратной стороны от меха не было черных подпалин, а то в приемном пункте шкуру не возьмут. Третье, надо иметь время, проверять ловушки нужно два раза в день, утром и вечером. Следом идущий крот должен попасть в заряженную кротоловку, а не в своего мертвого собрата. В-четвертых, место, где я буду ловить кротов, не пересекалось с тропинками других охотников, что бы потом не биться за территорию. Это уж такой этикет охотничий. В старое время у каждого охотника своё место было, даже тропинки делали искусственные, чтоб капканы удобнее было ставить. Для этого запрягали в лошадь бревно потолще и потяжелее и укатывали тропинки на несколько раз. Делали это для того чтобы крот при подходе к более плотному грунту вылезал на поверхность и перемахнув через него шел дальше, оставляя охотнику более удобное место для установки ловушек.
Пока я обдумывал все обстоятельства для будущей охоты, дед ловко обдирал крота. Лапки и хвостик вон. Надрезают живот очень острым ножом, аккуратно оттягивая шкурку, от анального отверстия до подбородка, выворачивая тушку, которая находится в неком мешочке из живой пленки. Раз-два, мой дед уже прибивал снятую шкуру на доску с помощью обычного молотка и гвоздей. Всё! Ну, хоть здесь-то не мучиться, шкур я снял достаточно и с белки, и с рыси (особенно муторно), и с собаки, и с куницы.
Остается проблема с капканами, но дед её как будто уже решил.
В один прекрасный день мы поехали к сыну одного промысловика, Витьке Козлову, так его дед назвал. Нам выволокли целый ворох ловушек, ржавых и мятых, некоторые поломанные, но я был и этому рад. Так, что спасибо дед.
Эти описания, наверное, уже многих утомили, признаюсь и меня тоже. Но очень хочется показать, как был труден и тернист мой путь к достижению цели. К тому времени я уже полностью определился со своей мечтой. Велосипед, новый, сверкающий, со звонком и педалями, блестящей от смазки цепочкой, упругими шинами и легким ходом. Неужели это когда-нибудь случится?
Ни то, что бы мне не могли купить велосипед, но очень хотелось заработать деньги на него самому. Причину этого мне сейчас не вспомнить.
Что бы узнать, можно ли уже добывать зверя, надо сделать контрольный отлов. Так делают и с другим зверьем, с белкой, например. Кстати, у того крота, которого мы поймали на огороде, шкурка еще не готова, внутри вся черная.
Сделали мы контрольный отлов, в лесу крот отлинялся быстрее, пора в бой. Я ночами спать перестал, ждал, когда утро наступит. Но тут случилась неприятность. Дед мой сломал ногу. Глупо и нелепо. Когда заводил «Ижа» педаль стартера дала обратную отдачу и расколола ступню. Рентген показал большую трещину. Дед мой наотрез отказывался ехать в лес. Уж я его и так и сяк. А что делать, ловушки поставлены, кроты, наверное, в них уже прокисли, жара стояла ужасная. Сломило его только, когда я заявил, что пойду сам. Тропинка у нас не маленькая, 7 с половиной километров в один конец. Устраивали мы её с учетом, что на мотоцикле будем ездить. Так и быстрее и ноги топтать не надо. Один с мотоцикла слезает и идет вперед, другой чуть поодаль останавливается. Иду, проверяю, кротов в сумку складываю. Поскольку лет мне мало, не все капканы зарядить могу, бегаю от норки до деда, он зарядит, я бегу обратно, ставлю и опять туда-сюда. Но молчу, сам ведь себе занятие выдумал.
А как дед ногу поломал, я вообще все капканы сам проверять стал. Он на мотоцикле восседает, да подвозит поближе к тропинкам. Долго бы так продолжалось, не знаю, но дед мне всю охоту прикрыл. В один прекрасный момент он все ловушки снял и в лес меня одного не пустил. Накрылась моя мечта в этом году.
Но велосипед мне купили, спортивный, немного б/у, на тоненьких шинах-трубках, для деревни вещь бессмысленная и бесполезная. Переключатель скоростей разлетелся на жесткой грунтовке в тот же день. Скорости зафиксировали, цепь натянули, но вскоре я пробил трубку. Искать её в деревне немыслимо. Так и забросил я это чудо техники на сарай, до лучших времен.
Стали мы подводить итоги наших рейдов. Семьдесят с чем-то штук за неделю. Не густо. И оставил я всё на будущий год, и лет мне будет больше и силы тоже.
Был еще один трофей. Не охотничий. Исторический. При установке одной из ловушек я нашел в земле обойму от винтовки. Патроны большие, длинные, покрытые коррозией, местами насквозь. Боеприпасы оказались от винтовки системы Мосина, калибра 7,62 мм, попросту, трехлинейки. Откуда она взялась в лесу, в норе крота, явно лежавшая там ни один десяток лет, вот был вопрос. От таинственности у меня засосало под ложечкой.
Я стал выпытывать у бабушки. Она очень туманно рассказала про колчаковцев, занявших несколько станций во время гражданской войны. И всё. Ну и другие не знали ничего толком.
К охоте на кротов я вернулся только в 7-ом классе. На этот раз все было по-другому. Я не боялся уходить в лес один, научился ориентироваться в незнакомом месте, и не плохо был физически подготовлен. Наметил путь, 6 километров по-прямой, потом вправо еще 1,5, дальше шел переход по болотистым местам, где кроты не жили. Далее мой путь поворачивал в сторону дома, еще около 5-5,5 километров. Конечно, был соблазн увеличить путь, но тогда пришлось бы проходить за раз около 17 километров, что согласитесь даже для спортсменов много.
Еще хотелось сказать, что навыка у меня почти не было, и места для охоты я выбрал не совсем удобные. Серия из 5-6 пар ловушек, а потом переход на другую тропинку. Но все равно умудрился поставить около 150 капканов. Мало, при планке в 500-600 штук. Но я и этим был доволен.
Начало меня обрадовало. Практически, в каждой ловушке, и справа и слева от тропинки сидело по зверьку. Продолжалось это несколько дней. Потом зверя не стало. Толи я выловил весь выводок, то ли крот подрылся глубже, я не знаю. Но улов сошел на нет. Пришлось переставлять ловушки, чуть дальше от тропинки, но и земля там мягче и кроту ничего не стоило обрыть мою западню. Дело в том, что вроде бы крот и слепой, но обоняние у него достаточно сильное. Проволочная кротоловка видимо издавала какой-то металлический запах. Еще есть одна хитрость. Если у вас земля мягкая, то с обеих сторон от ловушки надо воткнуть по несколько палочек, тем самым как бы армируя землю. Тогда у крота не будет возможности свернуть в сторону перед ловушкой.
Наблюдал я такой случай. Подхожу к месту, где установлен капкан. Аккуратно поднимаю затычку от света (обычно либо мох, либо свернутая жгутом трава), и в ту же секунду попадается крот. Вытаскиваю его, он еще живой. Пару ударов по носу и в мешок. Заряжаю, устанавливаю. Закрываю затычкой и слышу щелчок. Ну, думаю, сам жгутом разрядил кротоловку. Ан, нет, сидит второй крот.
Так вот, во время гона, а это в июне-июле, кроты бегают друг за дружкой в каком–то метре, и поэтому капканы проверять нужно как можно чаще. Получается крот идущий следом за самкой, например, натыкается уже на мертвое тело своей подруги. И что ему делать? Повернуть назад он уже не может, есть у них специальные развороты, как на железной дороге. И вот крот обрывает ловушку справа или слева, портя место установки.
Я тут конечно всякие неприятные вещи рассказываю и порой откровенные мерзости, но ведь это охота, убийство, по сути. Это сейчас я стал противником охоты, но тогда дело знал, смотрел на это как на работу или на необходимость.
Иногда кто-нибудь из нынешних моих городских друзей хвастает, сколько они набили уток или боровой какой птицы. Что прямо там, в лесу зажарили вальдшнепа или рябчика, и какое удовольствие получили от этого. Я очень скептически отношусь к этим разговорам. Наелся я в своё время всякой дичи, и лосятины, и медвежатины, и зайцев. Но только лучше свиной отбивной и домашней курочки нет ничего вкуснее. Ведь в самом названии «дичь», кроется вся истина. Дикое, не приспособленное к неторопливому нагуливанию мышечной и жировой массы, животное. Зверь или птица борются в условиях дикой природы за выживание, напрягая силы, вытягивая весь заложенный ресурс из своего тела. Поэтому ни о какой вкусности речи не идет.
Вот случай. Бизнесмен, средней руки подсел на охоту. Покупает ружье красивое, именно красивое, дорогое. Обмундирование как у космонавта. И едут на своих дорогущих, паркетных джипах, с такими же, как он горе охотниками, пощекотать нервы на природу. Если повезет и дичи будет много, они, не останавливаясь, бьют всё, что на глаза попадется. И надо, и не надо. Потом приезжает он домой, усталый, довольный. Настрелялся, находился, намерзся. Вываливает на кухне все что добыл и его холеная, молодая жена в ужасе убегает. Потому, что все клещи, блохи и паразиты убегая из мертвого тела, стремительно расползаются по столу и полу. А мертвые глаза жертв, на висячих шеях, укоризненно смотрят на охотника.
Но вернемся к кротам.
Продолжался мой сезон немного, недели три. Находился я до одури, но и улов не маленький. Почти тысяча кротов.
Когда посчитал засохшие картонки, обрадовался. Уже губы раскатал, что буду направо, налево деньгами сыпать. Все-таки достижение для 13-ти летнего парня.
Конечно, не все шкурки были в идеальном товарном виде, но я на это особого внимания не обратил. Когда с дедом поехали на приемный пункт его там приняли как старого знакомого. Заходи, говорят, Савельич, показывай, что у тебя. А он так важно на меня посмотрел, и говорит, что не он охотник, а внук. И на меня показывает. Я оробел, но мужик меня ободрил, сказал, чтоб я товар забирал и шел с ним.
Пошли мы в цех скотобойни, он и складом был, где шкуры хранились. Я когда зашел, чуть не блеванул на пол. Там кровища везде не смытая, запах тошнотворный, мухи как пчелы, роями летают. И в середине цеха корова стоит, глаза навыкате, безумные от страха, ноги трясутся. Обгадилась от ужаса и в дерме своем топчется. Я виду не показываю, охотник, как-никак.
Прошагали к стеллажу, я из мешка всё вывалил. Мужик придирчиво осмотрел всё и говорит что, все по первому сорту принять не может. Что вот тут подпалины, тут мухи с краю шкуру съели, тут порвалось, тут пересохло. Мурыжил, постанывал, но у него видимо свой какой-то подход был к сдаче. Думал, завернет меня с товаром, но нет, полез в стол за деньгами. Отсчитал большую кучу и квитанцию выписал. Потом деда позвали, он удостоверение своё показал, расписался, где надо, и всё. Говорит мне, что всё, можно ехать.
Мы едем на мотоцикле, ветер волосы мои треплет, а я всё не так себе представлял. Не так обыденно. И корову ту очень жалко было, которую на бойню привели. И кротов стало жалко, почему-то…