(из первой книги хайку "Глаза ветра")
3.
Сколько слов, сколько
лжи, сколько сожалений.
Поэт при смерти.
Поле тюльпанов.
Черно в глазах. На траве
роса из ртути.
Лишь глаза ветра
зрят расщелины неба,
бездонность почвы.
Праведный ветер
над градом. От прохожих –
смрад покаяний.
Догорит твоя
свеча – охватят тебя
бред и бешенство.
Исходит время
из глаз твоих, свиваясь
смертным коконом.
Несчастье в небе.
Солнце под конвоем туч.
Как зомби – луна.
Вместе с зарею,
как неспешное кино, –
погибель града.
В кои-то веки
над храмом скорби дуют
ветры сочувствий.
И носил в себе
пыль и сомнения тех
мертвых городов.
Лишь истекал по
древу жизни каучук –
яд сочувствия.
Из праха рожден.
В прах возвратился. Праха
письмена суть жизнь.
В мертвом городе
нашем читали мы лишь
газеты смерти.
Война. Ангелы
в небе роют могилы
для избранных птиц.
Вот ты сам тоже
пал в подземелье и стал
вдруг сталактитом.
В душе луна и
солнце. Достаточно для
шизофреника.
Лошадь. Сегодня
за плугом, завтра плоды
топчет лениво.
Пламя мотылька
манит. Смерть его рядом
в тени прячется.
Дни жизни – вехи
бытия? Периоды
полураспада.
И принял смерть, и
принял жизнь и мир свои
без смирения.
Вот дожили до
эпох Возрождения,
Вырождения.
Почему бы нет?
Почему бы нет? – твердишь
себе, уже мертв.
Карабкается
по стене человек. Не
метит ли в вечность?
Лишь схватишь себя
за сомнения – тяни
из себя врага.
Исплачет земля
нефтью скважин, изойдут
газами недра.
Ты – наблюдатель.
Смрад. Века конец. Скрипка.
Бег тараканов.
Начало начал,
и начала исход, и
смерть всех исходов.
Поле. Ночь. Завтра
вновь холодная война
роз и ромашек.
Ночь тиха, сколько
сберегла шаманов, ведьм
да некромантов.
Углем недр станешь,
газом неба, вслед смерти
твоей, человек.
Мир полон цитат.
Зима. Падает снег. Треск...
Опять цитата.
Дух подмышек и
пот лба. Вот во сне входишь
ты в город-призрак.
Вот цветам корни
отрезал. Ан нет, никак
не растут в небе.
В недрах города
все ископаемые –
лишь нечистоты.
Ночь иссякла, а
зорьку никто не поет.
Петушок в супе.
Кто там пал во прах
и ничтожество? Кто же?
Нация пала.
Старость. Смерти страх.
Глаз слепота, да ушей
равнодушие.
Опиум в каждой
жилке твоей, и в теле
смрад патологий.
Жарко. Рельсы. Мост.
Крушение поезда
будет завтра днем.
Вот в ушах твоих
гул молитв, благодарных
и поминальных.
Смерть после жизни.
И как в кривом зеркале –
жизнь после смерти.
То мертвый сверчок.
А ведь сослепу принял
за пуговицу.
Крепость в руинах.
Бурьян нарос на душе
твоей несмелой.
Лето. Воробей
червя глотает. А тот
воробья больше.
Сомнение – вот
растлитель жизни твоей
внутри черепа.
Как давно это
было – вздох твой тоскливый,
прежде мгновеньем.
Стихов перевод
с языка пустоты на
язык утраты.
Кукушка поет.
А у самой-то спроси,
скоро ли умрет.
Время несется,
твою жизнь сокрушая.
Отказ тормозов.
Горечи прежней
ищи отпечатки лишь
в дневнике вздохов.
Вот затмение
лунное. Крик. Лунатик
с крыши свалился.
С кладбища галки
летят тучные. Чем уж
таким кормятся?
Идешь по миру
мерзости. В походке – ртуть,
свинец во взгляде.
Вот как убийцу
гонят тебя. А ведь ты –
депутат смерти.
Вот пробил твой час.
От тела – смрад, и души –
разложение.
Кроты роются
(их удел – нечистоты)
в подсознании.
Сомнения мор.
Вот даже мысль растеклась,
будто медуза.
Два духа парят.
Эротический. Смертный...
Какой выберешь?
Осень. Тишина.
Затеял в честь судьбы свой
скорбный фейерверк.
Вновь над судьбою
твоей темные звуки
гимнов предсмертных.
Лишь подари смысл
каменотесу – тут же
искры полетят.
Круженье листа
над землей, беспечного,
бездыханного...
К исходу его
этот день почернел, как
от сифилиса.
Путь из Египта.
Пустыня. Ночью крики
мертвых верблюдов.
Офелия, кто ж
лицо твое ласкает?
Водоросли лишь.
Вечности пятна.
Вот на камнях рисуют
мхи-художники.
Или на ветру
вдруг тень паутины от
мертвого солнца.
Во снах поэта
за спиною тревоги –
стихи гибели.
Где же старуха?
Ушла? Мертва? Карточка
пожелтевшая.
Душит голубя
кот. Не боится дела
уголовного.
Россия. Народ
зол. Башню не сберегли
останкинскую.
День в недуге, и
вот-вот скончается от
разрыва сердца.