Наш адрес - Советский Союз повесть

 
    

    Дылда

Тетя Аля, так звали соседку по двору, приходила полоскать белье к нашему колодцу. Деловито на лавочке раскладывала свое немудреное бельишко, рядом ставила свою видавшую виды облезлую табуретку и, водрузив на нее  продолговатый железный таз с ручками, начинала  деловито выполнять такую привычную для нее работу, напевая что-то себе под нос. Это были  не лирические и всем знакомые, а военные песни. Они иногда звучали по  радио. И мы, дети послевоенного поколения, населявшие двор, усаживались неподалеку за поленницу и слушали ее, открыв рот.
– Тетя Аля, а ты воевала? – спросил как-то самый смелый во дворе мальчишка Юрка, набравшись храбрости.
– Было дело, –  ответила  она.– А ты чего такой любопытный?
–  Мой папка тоже воевал, но он таких песен не знает. Он только про трех танкистов …
Значит, твой папка был танкистом.
– Да, –  раздухарился Юрка. – Мой папка в самом Берлине был, там и с мамкой познакомился. Она радисткой в штабе работала.
–  А я вот на передовой…
– А это страшно?  –  тихо спросила девочка Таня, все это время  стоявшая в сторонке, стараясь не мешать.
– Не дай Бог вам пережить такое, – ответила женщина и, дополоскав последнюю рубашку, начала складывать чистое белье в корзинку, вылив мыльную воду в сточную канавку. Тут к ней подошел долговязый нескладный юноша, легко подхватил корзинку, и они пошли в дом.
– Ты не знаешь, кто этот два метра с кепкой?– спросил Таню Юрка.
– Не-а. Он недавно приехал. Я сама видела, как тетя Аля встречала его с переправы.
Юрка,  считавший себя  хозяином  двора, мрачно произнес сквозь зубы:
– Дылда… Это мы еще посмотрим, кто кого.
А дылду звали Сашкой. На следующий день он сам пришел во двор, как взрослый, поздоровался с каждым  за руку. Юрка  не стал нарываться на неприятность и нехотя подал свою, в цыпках и цапрапинах. И тут же решил  выведать у новенького, кто он и откуда.
– Ты к нам надолго? – вкрадчиво спросил он, присаживаясь к нему на завалинку.
– Я к мамке приехал, думаю до армии пожить, а там – мой адрес Советский Союз.
– А в армию скоро? – вклинилась в разговор бойкая Валюшка. Глаза ее, как две большие сливы, засветились.
– Успеем еще нагуляться, –  хохотнул он, ловя ее лукавый взгляд. – Давай,  садись ближе, расскажу.
Он усадил девчонку рядом с собой, обнял за талию и начал рассказывать о своей наполненной событиями молодой жизни. Оказалось, что в свои шестнадцать нахлебался  лиха. После войны мать за то, что взяла на работе три килограмма муки, угодила в  тюрьму, а он беспризорничал, попал в детдом. Там  за его происхождение пришлось и  здоровьем поплатиться. Искупали его детдомовцы в холодной купели, узнав, что отец у него – немец.
– Разве такое бывает, враг и отец? – вылупила глазенки голенастая двенадцатилетняя Галинка.
–  Бывает… А папка у меня – красавец. Я на него похожий. Только он в Германии остался. Мама говорила, что он спас ее из плена.
– Как ро-ман-тич-но, – пропела Валюшка. –А у него там семья есть?
– Есть… Давай не будем о грустном. Хотите – песню спою, я в детдоме запевалой был.
– Спой, спой! – поддержали девчонки.
  Сашка встал во весь свой двухметровый рост,  набрал в легкие воздуха, выпучил глаза и забасил: «Хотят ли русские войны…»
Воцарилось молчание. Всем уже было не до смеха. Война вошла  в каждый дом, у многих детей той поры на стенах висели портреты погибших отцов и братьев. Шутить уже не хотелось.
Нарушила молчание подошедшая к группе детей тетя Аля.
– А что это молодежь головы повесила? Саня, твой голос аж на площади  слышен был. Хорошо поешь, на сцену тебе надо… Пошли в дом культуры, пусть тебя послушают, может, и возьмут в самодеятельность.
 Она обняла его за талию, и они медленно пошли по тропочке в  стоящий неподалеку старый дом культуры, из подвала которого раздавались звуки духового оркестра.

Ждать будешь?
 
Быстро пролетели два года. За это время повзрослели наши  одногодки. Юра посерьезнел и уже мечтал о службе в армии,  стать летчиками решили два друга – Олежек и Володя, а девчата…
 – На фабрику в ткачихи идти? Ну уж нет, –  говорила  осанистая  Капа. – Я мечтаю выйти за военного и уехать  далеко-далеко.
– А придется, – парировала ее сестра Тамара, – рановато еще о замужестве говорить, надо на наряды сначала заработать.
  – Я точно решила завербоваться на  стройку в Нурек. Там строят гидроэлектростанцию. Здесь мне надеяться не на кого, надо самой пробиваться. Мы с Татьяной уже письма в область написали, ждем ответа.
– Вон, сколько девчат к нам на фабрику с Татарии наприсылали, всех кавалеров к себе в общагу увели, – горестно вздохнула веснусчатая Лиза. – Замуж- то за кого прикажете выходить?  У нас и так по статистике три парня на десять девчат.
– Вон девчат в армию в военкомате набирают. Сходи-ка, вот и жениха там себе найдешь, – сострила  Капа. – А что? Может, и мне туда податься?
 На мгновение все замолкли, думая о своем. По Волге прошел теплоход, с палубы над Волгой понеслась песня, кто-то прокричал: «Эй на палубе, лом не проплывал!?»
– А я никуда не поеду, – тихо сказала Галинка. – Мне на Волге нравится. Вот только представлю, что не будет реки, этих пологих спусков, этих  березок, сразу настроение пропадает. Мы много где жили с семьей, переезжали с места на место.  И я решила, что буду жить здесь. Так что, если разъедетесь, приезжайте ко мне в гости. Буду вас поджидать.
К компании девчат, усевшихся на крутом обрыве бульвара, подошли девчата с племхоза. Они  уже работали на фабрике ткачихами и были  с иголочки одеты в разноцветные  ситцевые  платья с удлиненной талией.
– Чего это вы про фабрику заговорили? – вступила в разговор статная, высокого роста Нина.
 – Да вот думаем, куда после школы идти, – просто ответила Галинка. – Мне мама советует пойти на фабрику, надо семье помогать. А там хорошо платят?
– Как будешь работать, можно и с полторы сотни заработать в месяц…
– Полторы сотни?  Моя мама в три раза меньше на пристани зарабатывает… 
– А ты и помоги матери сестер поднять, поработай, – посоветовала Нина. – Я вот уже второй год работаю и не жалею.
– Все решено, завтра маме скажу, что согласна, – уверенно сказала Галинка и помчалась с горы к Волге. Ее темно-русая коса, как змея, извивалась по спине до щиколоток, тонкие ноги мелькали голыми пятками и была она вся такая юная, что ею залюбовался  ловивший рыбу  два метра с кепкой.
– Куда летишь, стрекоза? Всю рыбу распугала, – миролюбиво сказал он, сворачивая удочку.
– На плот, ноги помыть. Домой пора.
  Они пошли вместе по  отлогому взвозу, о чем-то тихо беседуя. Не увидели, как подруги с завистью смотрят им вслед, не слышали слов  «баран да ярочка, вот и парочка». Им было просто хорошо идти  рядом. Оба уже участвовали в самодеятельности районного дома культуры и  им было. о чем поговорить, чем поделиться.
– Ты знаешь, – говорил Саша. – Я люблю аплодисменты. Когда я выхожу на сцену и почти достаю головой до потолка, начинаю улыбаться, а зрители сразу аплодируют. Приливает энергия и откуда-то появляется смелость.
– На то ты и артист, чтобы людям настроение поднимать, – поддакнула Галинка. – Я скоро пойду на фабрику работать, мама велит…
– А я нынче в армию пойду, ждать  будешь?
–  Ждать?  С чего это вдруг?
– Ну, ты мне нравишься, – замямлил Сашка и спрятал свои  карие глазенки под козырек кепки.
Галинка прыснула:
– Тоже мне. жених. Нет, я тебя ждать не собираюсь, – крикнула она и побежала во двор, довольная тем, что впервые услышала комплименты в свой адрес.
Вбежав в комнату, она схватила зеркало и впилась глазами в свое отражение. Ее карие глаза светились, густые темно-русые волосы отливали медью, а губы  алым букетом расцвели в улыбке. «Я ему нравлюсь!»
Новый год они встречали в большом  танцевальном зале районного дома культуры. Галинка пришла в компании подружек в новом белом платье с шарфом, подаренном ей директрисой дома куль-туры. Это была  уже не та голенастая девчонка с длинной косой через плечо. Густые ее волосы вились по плечам, глаза подведены по моде черным карандашом и  казались блюдцами. На стройных ножках красовались новенькие туфли-лодочки. Она  с высоко поднятой эстрады пела своим высоким голосом: «В ночь под новый год приходит к людям счастье…», и  гости аплодировали ей, подняв бокалы. Из толпы вынырнул в скромном отглаженном костюме Александр. Он встал посредине зала, держа в руках бутылку шампанского, и не скрывал своего восторга.
– Галка,  пошли отмечать Новый год, – шепнул он ей на ухо. – Вон вся компания наша заждалась.
  Когда  красивая парочка появились у накрытого стола, девчата и парни на секунду замолчали,  не скрывая  удивления и восхищения, а потом заорали в пятнадцать голосов: «Горько!», смутив обоих.
– Мне повестка пришла, послезавтра вызывают в военкомат, – сказал Александр, провожая ее домой после бала. – Так ты ждать меня будешь?
– Нет, Саша, не буду.  Не хочу загадывать и обременять тебя своими письмами и обещаниями. Пусть все будет так, как судьба скажет. Мы же с тобой друзья до гроба…
– Заодно или за оба? – договорил любимую поговорку Александр, и попрощался.
  Через два дня тетя Аля проводила сына  на службу в  армию.
 
Новый год у ворот

   Разлетелись в разные концы страны, повзрослели наши герои. Капа уехала в воинскую часть работать радисткой и там встретила свою половинку. Сверхсрочник Николай увез ее в Ростов-на-Дону. Девчата завербовались в Нурек на строительство гидроэлектростанции, и вестей от них не было. Кто-то в поисках лучшей доли уехал в Ровно на текстильную фабрику.  Парни нашли себе жен и уехали из города, связь с ними вскоре прекратилась. Александр, по слухам, встретил в Латвии красивую брюнетку и женился. Галина поступила в училище и готовилась стать клубным работником. Сбывалась ее заветная мечта  стать хормейстером.  Приезжая в родной город, она уже не встречала своих одногодков. На танцы ходить было не с кем, и она коротала вечера за хорошей книгой, записывая  в дневник свои мысли и воспоминания. Нет, Галина не считала себя обделенной вниманием и заботой. В ее жизни было на тот период немало поклонников, встреч и  праздников, где она часто играла первую скрипку как организатор. На новеньком автоклубе она возила на село артистов, студентов театрального училища, организовывала концерты и конкурсы КВН, и у нее совсем не оставалось времени на личную жизнь. Уходила из дома утром, а возвращалась из поездок или с репетиций заполночь.
Соседские девчата пригласили ее отметить очередной Новый год в своей компании у старого знакомого Юрия, который уже имел опыт семейной жизни и уже успел развестись с первой женой-артисткой. Было очень весело, все расспрашивали Галину про ее личную жизнь,  а когда часы пробили двенадцать,  пожелали  ей встретить свою судьбу, на что девушка только рассмеялась:
– Отец меня уже третий год пытается выпроводить из дома, сроки свадьбы назначает, а у меня и на примете-то никого нет. То малолетки свидание назначают, то женатики…
  Всей компанией они поспешили в районный дом культуры, где в разгаре был  снежный бал. В маскарадных костюмах – юноши, в красивых платьях и масках – девушки, все смешалось, пело и танцевало, и на душе было радостно, легко. Галина не заметила, как в зал вошел высокий мужчина в темном костюме. Он молча оглядывал сидящих на креслах девушек. и вдруг их глаза встретились. Она сразу узнала  своего бывшего соседа и хулигана Сашку два метра с кепкой. Только сейчас глаза его были грустными, он был чужим в этой нарядной праздничной толпе. Поправил рукой свои кудрявые  черные волосы, он и направился к ней. За происходящим внимательно наблюдали подруги.
– Галка, неужели это ты? – спросил он и тут же облапил ее своими длинными ручищами.
– Давай  без рук, – отстранила его девушка. – Каким тебя ветром к нам занесло?
– К матери приехал, она в больницу легла…
–  Сашка, какой же ты красивый, Сашка, а мы тебя сразу и не признали!  – запричитала подбежавшая сестра Юрия Лариса. –  Айда к нам Новый год встречать! Расскажешь, как в Прибалтике жизнь.
– А это удобно? – засомневался Александр.
– Неудобно только штаны через голову одевать, а остальное все удобно. Пошли! Девчата, за мной, Юрку не забудьте, а то опять к нему какая-нибудь шмара прицепится!
  Через пять минут все чинно сидели за столом. Александр взял в руки гитару и стал подбирать знакомую мелодию. Видно было, что не умеет он играть по-настоящему, но хочет произвести впечатление, но слова песни взяли за душу: «Ты полюби меня таким, какой я есть!»
   Потом начал рассказывать анекдоты из шоферской жизни, похвастался, что у него в каждом городе Союза есть по гражданской жене, и он любим женщинами. Умолчал только о том, как с женой живет.
 –  Сашка, а как там твоя латышка? – поинтересовалась Лариса.
– Живет, а как – не знаю, – бросил он через плечо. – Я ведь по месяцу в рейсах, грузы большие вожу, а она дома с ребятами. Двое у меня: сын и дочка. Тут как-то приехал, захожу в дом, а у окошка хахаль  полуодетый  стоит. Увидел меня и сиганул… Ну, я жену к стенке, мол, признавайся с кем шляешься, а она  в рев. Тут  теща прискакала и такой хай подняла, что я где-то мотаюсь, а она молодая, ей мужика надо. Я дверью хлопнул, деньги на крыльцо бросил и пошел в гараж проситься в новый рейс. Так что не знаю, как они там, да и знать не хочется… Разные мы с ней люди.
– А чего же тогда женился? Головы что ли на плечах не было? – вступил в разговор Юрий.
– Красивая она, в часть на танцы пришла и… Пришел в увольнение, а она постель расстелила… Вот так и охомутала… Слушай, сегодня Новый год или что?  Давай наливай по полной. Тост хочу сказать!
– На-ли-вай! – закричали девчата.
Александр пристально посмотрел на всех, словно оценивая, и тихо сказал:
– Давайте за дружбу! Где бы мы ни были, родина у нас одна. За нее и пить будем. И залпом осушил бокал.
  Компания высыпала на улицу. Стоял двадцатиградусный мороз, но подогретые танцами и спиртным парни и девчата  его просто не ощущали. На миг они стали такими же детьми, какими были в детстве и прохожие диву давались, как могут так себя вести взрослые  люди. Хоровод у елки, катание на ногах с ледяной горки, песни  не скоро утомили всех. Нахохотавшись вдоволь, перевалявшись в снегу, они уже под утро разбрелись по домам.
   На следующий день Александр пришел в дом культуры и сел на последний ряд, наблюдая за  тем, как Галина настраивает инструменты оркестра. Скоро смотр, и надо отрепетировать два серьезных произведения. Участники  долго тянулись друг за другом. и было время пообщаться.
– Гал, а почему ты до сих пор не замужем? – спросил без обиняков Александр.
– А почему я  должна перед тобой отчитываться? – смело ответила она. – Ты  женатый человек, у тебя в каждом городе по невесте…
– Не передергивай, ответь, у тебя парень есть?
– Честно? Нет…
– Вот  что. Я завтра уеду, а через полгода  разведусь. Я уже подумал, как мы будем жить дальше. Устрою тебя в Юрмалу на базу отдыха. Будешь там отдыхающих развлекать.
– Это бабушка надвое сказала, – выдавила Галина, едва придя в себя от  услышанного.– И кто это тебе сказал, что со мной можно вот так?  Знаешь, я уже давно не та девочка с косичками, какой ты меня знал в детстве. Таких, как ты, я вообще стороной обходила. Думаешь, ты неотразимый? И тебе все дозволено? Возвращайся-ка в свою Латвию, там тебя дети дожидаются
– Ждать меня будешь, – твердо сказал Александр и вышел.
Нет, ждать его Галина вовсе не собиралась. Не о таком муже она мечтала в своих девичьих снах. Хотелось, чтобы это был добрый, спокойный и сильный парень, за которым можно было бы спрятаться, как за каменной стеной, а этот товарищ пол Союза объездил, семью бросить хочет…
Приехал Александр ровно через полгода, как и обещал. С другом-прибалтом  они поставили свои дальномеры возле дома на площади и поднялись в ресторан. Когда эти два великана появились в зале,  им предоставили место в самом центре,  в тени цветущей красными цветами розы, где  уже расположились молодые методистки дома культуры. Они тут же нашли общий язык и начали весело  общаться, привлекая внимание посетителей.
– А ваша коллега Галина почему не обедает с вами, – вдруг спросил Александр.
– Откуда вы ее знаете? – поинтересовалась Светлана,  доселе строившая глазки незнакомцу.
– Моя подруга детства.
– Скоро придет, но вы не надейтесь, у нее парень есть.
– Давно ли?
– А чего это вы  у нас спрашиваете. Вон она сама идет, – вступила в разговор Татьяна. – Ее и спросите, если это так важно.
  Галина  в этот момент вошла в зал и отыскивала среди посетителей своих коллег. И тут, к своему удивлению, она увидела  их в одной компании с Александром. На столе красовались хрустальные фужеры на высоких ножках, несколько бутылок шампанского. Все были уже изрядно навеселе. Она хотела было повернуться и уйти, но  весь стол уже кричал ей: «Галина, иди сюда!»
Александр  подставил к столику лишний стул и галантно пригласил ее сесть рядом.
– Шампанского будешь?
– Я на работе, – просто ответила она и посмотрела в глаза  Александру.
Он выглядел усталым, похудевшим. Они смотрели друг на друга молча, не решаясь заговорить. Галина  нервничала, потому что через несколько минут у нее было назначено свидание с Анатолием, парнем, с которым она познакомилась в начале весны, и у них назревали серьезные отношения.
– Ты куда-то торопишься? – спросил Александр, и смело положил руку на ее худенькие плечи.
– Да, Саша, меня ждут, – ответила она и  передернула плечами.
– И кто же это?
– Мой парень Анатолий.
– Но ты же его не любишь! – парировал он.
В этот момент в зале появился высокий стройный парень с грузинской внешностью. Волосы и усы у него были подкрашены в темный цвет, а голубые глаза занимали половину лица. Анатолий зашел купить сигарет, и не ожидал увидеть Галину в обществе подвыпивших приезжих. Тем не менее,  он нашел в себе силы поздороваться и тут же вышел на улицу.
– Этот он? – насмешливо заметил Александр. – Ну-ну, парень, видно, серьезный. Но не пара, не пара...
Девчата весело переговаривались с латышом, который все искал себе пассию на вечер, и не обращая внимания на беседующую директрису.
– Знаешь, не твое это дело мне парня выбирать, – сказала, поднимаясь из-за стола, Галина. – Приятного времяпровождения! Девочки, на работу пора!
Александр поспешил вслед за ними и, когда вся толпа появилась на крыльце, он вдруг подхватил Галину под мышку и громко, чтобы все слышали, сказал:
- Ну. Пошли… тварь…

Анатолий, поджидавший ее на улице на мотоцикле, на мгновение  замер, и в следующее мгновение мотор взревел, унося седока прочь. Галина от стыда готова была провалиться сквозь землю. От неожиданности она не могла произнести ни слова и молча пошла дворами домой. Слезы лились по ее щекам, на душе было тревожно. «Неужели он не понял, что эта сцена была специально разыграна Александром, чтобы развести нас? – думала она. – Как теперь смотреть в глаза людям и коллегам?»
Через два дня  командировка у друзей-прибалтов заканчивалась, и они пришли попрощаться с новыми знакомыми в дом культуры. Галина  не захотела  с ними разговаривать и, с презрением посмотрев в глаза Александра, вышла из кабинета.
Вечером она увидела у  дома культуры Анатолия. Он курил сигарету за сигаретой и не смотрел в ее сторону. Галина подошла сзади и обняла его за талию.
– Толя, ты меня поджидаешь? Я соскучилась…   
В тот вечер они  долго молча бродили по улицам. Анатолий ни о чем не спрашивал, а она решила ничего не объяснять, подумав «Если любит, поймет…»

Ах, эта красная рябина

  Расписались они только осенью, когда Анатолий приехал с целины, где зарабатывал деньги на свадьбу. И пошла кружить наполненная тревогами и поисками счастья жизнь. Не все у молодых ладилось. Особенно противился молодой муж работе жены в учреждении культуры, где  после рождения сына жена пропадала с утра до вечера. Должность директора ко многому обязывала, но ему хотелось иметь дома не артистку, а заботливую и верную подругу, кухарку-домоседку. А тут  еще им предоставили служебную однокомнатную квартиру, и теперь надо было отрабатывать аванс доверия. К каким только ухищрениям ни прибегал Анатолий, чтобы отлучить жену от сцены. Но она твердо стояла на своем, отстаивая право оставаться собой и делать в жизни то, что ей нравится. В какой-то момент, встретив спешащую Галину у колодца, он бросил ей навстречу:
– Что нагулялась, тварь?
  На миг Галина оторопела. Еще ни разу он не называл ее так, не смотрел такими ненавистными глазами.
– Значит, ты ничего не забыл, – только и промолвила  она, медленно направляясь к крыльцу. Идти домой ей уже не хотелось, но там ждал сынишка, о котором она не забывала ни на минуту. Жизнь дала трудный урок, из которого надо было извлечь истину
.«За ошибки молодости надо платить», – решила она и смело открыла входную дверь.
После молчаливого ужина она присела на краешек дивана, где о чем-то сосредоточенно думая, полулежал муж.
– Я бы не хотела еще раз слышать от тебя таких слов. Я не заслужила к себе такого отношения.
– Но хахалю ты позволила! Я слышал своими ушами. Если бы ты знала, как было противно на душе, когда ты выкатилась с этим … под ручку из ресторана! Надо мной ребята потом целый месяц потешались…
– А зачем же ты женился?
– Дурак был…
С того вечера  в отношениях супругов многое изменилось. Анатолий все чаще пропадал в гараже, оставаясь то ремонтировать машину, то попить пива с другом детских лет. Сестра мужа подливала масла в огонь, нашептывая, что все работники культуры шлюхи и пьяницы. И это было самым обидным для молодой жены. Единственным спасением для нее была работа, где она могла отрешиться от грустных мыслей и, выйдя на сцену, подарить всю свою нерастраченную любовь зрителям.
  В один из таких дней  она открыла душу своей  знакомой Галине Викторовне. Оставшись у нее ночевать, молодая женщина без утайки рассказала о своих проблемах и попросила совета, как жить дальше.
– Что тебе посоветовать,– начала много повидавшая на свете одинокая женщина, выслушав откровения . – Если умный – поймет, а нет – так на нет и суда нет. Не одна ты на свете так живешь, у каждой семьи свои проблемы. Наберись терпения и сама не давай повода так к тебе относиться. Смотри, замоталась совсем… Дома тебя  днем с огнем не найдешь,  а мужу каково? Может, работу тебе надо другую подыскать?
– Нет, Галина Викторовна,  не в работе дело. Он же понимает, что я квартиру отрабатываю. Не любит он меня, вот в чем все дело. Обиду не может простить, а я и не виновата ни в чем.
  До утра  они так и не сомкнули глаз. А на рассвете  Галина вернулась домой успокоенная и решительная. На молчаливый вопрос мужа она резко сказала:
– Скажи «спасибо» Галине Викторовне… Я была у нее.
Дружба между женщинами крепла, теперь в самых критических ситуациях Галина спешила  поделиться  самым сокровенным, о котором даже с матерью не решалась завести разговор. Зная нелегкое материальное положение, Галина Викторовна стала приглашать новую подругу в Загс, где работала заведующей. По субботам  просила помочь ей проводить обряды бракосочетания, а когда отсутствовал фотограф, заменить его, благо что Галина умела неплохо фотографировать и сочинять чудесные поздравительные стихи для молодоженов. Появились шабашки, которые пополнили семейный бюджет, жить стало  немного легче. В гардеробе появились платья из натуральных тканей и шелка, модные босоножки. Выросшая в нужде и лишениях послевоенного времени, Галина радовалась каждой покупке как ребенок, которому курили дорогую игрушку. И вот она в лаковых босоножках на платформе торопится в загс на очередные бракосочетания.
– Разрешите спросить, куда торопится эта очаровательная особа?
Галина развернулась на 180 градусов и увидела сидящего на корточках Александра. Он копался возле своего длинномера, потому и не был замечен у своего дома сразу.
– В загс!- выпалила Галина и пошла мимо.
  Вечером в доме культуры была назначена репетиция концерта. Галина  в ожидании участников раскладывала ноты на пюпитры, что-то напевая себе под нос. Она не заметила, как на  последнем ряду появилась знакомая  фигура.
– Можно вас на пару минут? – спросил Александр, делая  приветственный взмах рукой.
– Я занята, да и говорить нам с тобой не о чем.
– Ну почему же, – миролюбиво  заметил он и  сам пошел за кулисы. – Расскажи, как семья, как муж?
– Вообще-то есть что тебе сказать, – решилась Галина. – Ну-ка вспомни, как ты назвал меня у ресторана?
– Не помню… Ты о чем?
– О твоем любимом выражении, благодаря которому я имею проблемы с мужем. Почему ты назвал меня тварью в присутствии людей? Кто ты такой, чтобы вести себя так? Я разве тебе что-то обещала? Я не тварь, понял? И  уходи отсюда,  пока муж не пришел. А то…
– Что побьет?
– Уходи, Александр, не доводи до греха!
– Послушай, тварь – это живая сущность. Твари и люди, и животные. Чего тут такого? Я понял, что он тебя не любит, сразу понял, как только увидел его ненавистный взгляд. И ты его совсем не любишь, я же вижу!
– Ты что, ясновидящий?  Так вот, я дала клятву, что  проживу с ним всю оставшуюся жизнь, и постараюсь доказать, что я не тварь! Ты понял теперь, что может значить всего одно сказанное невпопад слово? Да ты и сам никого не любишь, мотаешься по свету в поисках приключений.
Александр молча слушал ее,  вглядываясь и не узнавая в этой сильной и уверенной женщине  свою симпатию, потом тихо  сказал:
– Это была попытка рассорить вас... Я еще надеялся вернуть тебя…
– И напрасно старался…
В зал с шутками и смехом вошли гусляры, и Галина, не попрощавшись, поспешила на сцену.
Через два дня на танцевальной площадке  должен был состояться концерт, посвященный Дню молодежи. Народу, как никогда. было много. Молодежь танцевала, подпевая солистам, а люди старшего поколения, удобно устроившись в тени вековых лип и кленов, внимала происходящему. Вокально-инструментальный ансамбль исполнял самые популярные  песни. Одну из них «Ах, эта красная рябина» готовилась исполнять Галина. В коротком шелковом платьице с распущенными по плечам волосами она появилась в свете прожекторов. И голос ее, грудной и ласковый, запел песню о  самом сокровенном, что наполняло всю ее жизнь в последние годы.
Она не сразу различила в толпе Александра. Он стоял рядом со сценой с очень красивой женщиной и двумя подростками высокого роста. Поглядывая  на солистку, он беспрестанно прикуривал и ломал спички, стараясь скрыть свое волнение. «Я на тебя смотрю, любимый, теперь уже со стороны». – пела Галина, адресуя эти строчки именно ему. И он понял это.

Через  тридцать лет…

  В то утро Галина собиралась навестить свою знакомую на моторном заводе. Нужны были обои для ремонта квартиры, но в магазинах было шаром покати. Достать стройматериалы можно было только по большому блату, а время поджимало. В рабочей курточке с большой сумкой через плечо она направилась к автобусной остановке, где поджидали рейсовый автобус многочисленные рабочие  и служащие. Впереди  нее маячила высоченная фигура мужчины в старомодном  синем плаще. Подумав, что таких высоких в городе в последние годы она не встречала, Галина поспешила навстречу подруге, уже поджидавшей ее и махавшей белым шарфиком.
– Галинка, я здесь! Давай быстрей! – крикнула она.
Шедший впереди мужчина в черных очках вдруг резко развернулся и встал  перед ней как вкопанный.
– Вы Галина? – спросил он удивленно-скрипучим голосом.
–  Да…
– Я вас не узнал…
– Я вас тоже что-то не припомню…
– Тогда я сниму очки…
Он медленно снял очки и пристально посмотрел в ее серьезные глаза. Одутловатое лицо, седые ресницы, опавшие щеки  и хрипящий голос выдавали в нем  разочарованного в жизни, опустившегося от вина человека. И только  изгиб бровей и кудрявый редкий чуб навел на мысль, что это…
– Саша, это ты??? Не окликни меня, я бы ни за что не узнала тебя.
– Ничего удивительного, я тебя тоже не узнал поначалу, и  если бы не твоя подруга, прошел бы мимо. Как ты живешь?
– Хорошо. Все в порядке. А  ты почему столько лет не навещал мать? Она же совсем одна…
– Давай не будем. Главное, я приехал, и теперь буду жить с ней. Откатался я. Жена давно меня бросила, дети  выросли, и я им совершенно не нужен. Мама болеет  сильно, ей уже 80 стукнуло…. Посидеть бы, вспомнить молодость… Ты заходи к маме, там и встретимся.
– Нет, Саша, найди себе другую собеседницу. Город у нас молодежный, найди себе молодую пассию, маме помощницу. Зачем ворошить то, чего не было?
Автобус подкатил неожиданно, обдав всех пассажиров  брызгами из огромной лужи. Александр прыгнул в автобус, а Галина  осталась на  остановке,  отложив свои планы на завтра.
В маленьком городе  новости разлетаются веером. На следующий день подруга прибежала к Галине с разговорами. Поведав о том,  как высокий мужчина по приезду на завод долго расспрашивал ее о житье-бытье, интересовался семейным положением, она  спросила:
– А кем он тебе приходится?
– Товарищ по самодеятельности и только.
– Не увиливай, мне показалось, что он к тебе испытывает определенные чувства. Не зря же искал тебя по приезду в город.
– Он меня искал? Зачем?
– Ну, он мне рассказал, что в городе у него проживает любимая девушка, но он перед ней сильно виноват, и она его никогда не простит.
– Знаешь, подруга, я никогда не считала его своим кавалером, но он действительно испортил мои отношения с мужем. Я не хочу о нем дискутировать, но мне почему-то жаль его.  Словно и не жил. Был таким красавцем, а что от этой красоты осталось? Ты видела его  пустые и ничего не выражающие глаза? Когда-то он хвастался своей внешностью, теперь, наверное, стесняется. Ни семьи, ни работы…
Спустя некоторое время Нина, так звали подругу, принесла свежие новости:
– Этот Александр нашел себе продавщицу. Она в малосемейке живет с дочерью. Она такая интересная, модная.
– Ну, и слава Богу, теперь не будет надоедать, - удовлетворенно сказала Галина, прекратив этот ненужный ей разговор.
Ноябрьским холодным днем ветераны провожали в последний путь тетю Алю. Впереди на маленькой подушечке  соседка несла ее военные награды, за гробом шли несколько старушек и Александр с новой женой. Он ничего не видел вокруг, покачиваясь на длинных ногах, словно костылях. Видно было, что каждый шаг дается ему с большим трудом.
После похорон он,  по словам знакомой, сделал обмен малосемейки и материнской квартиры  на двушку на первом  этаже семиэтажного дома, в котором по соседству размещался стоматологический кабинет. Сюда-то  по назначению  врачебной комиссии и направила стопы Галина. Войдя в крыльцо названного дома, она лицом к лицу столкнулась с Александром. Он спускался со ступенек, держась за поручень, и лицо его было искривлено от боли. Он присел на лавочку и почти шепотом попросил присесть рядом.
– Привет, каким ветром тебя сюда занесло?
– К стоматологу иду. А ты как здесь?
– Да переехал недавно. Мы с Татьяной съехались. Я мать похоронил…
– Знаю. Хорошая у тебя мать была…  Я писала о ней статью, была у нее дома и видела фотографии твоего отца.
– Отца я не видел вообще, только и знал, что Василием звать.– До войны твоя мать и моя жили по-соседству. Я даже работал с ней на пристани. Мать моя мечтала, чтобы и мы были вместе, а вот как судьба распорядилась… Знаешь, – продолжал он, опустив глаза. – Я многое в жизни понял, даже окрестился недавно. Мне святой отец посоветовал душу облегчить. Много я по жизни накуролесил, вот Господь меня и наказал. Понимаю, что и тебя обидел, но ты прости меня… Мне уж недолго осталось…
О том, что Александра не стало, Галина узнала месяц спустя. Стоматолог  посетовала на то, что за стенкой живут алкоголики, и они порядком надоели соседям, что у хозяина отнялись ноги, а  жена навещает мужа, лишь когда тот получает пенсию… А вчера его увезли в морг  и теперь с ней можно будет договориться о  продаже квартиры под  офис фирмы…
В памяти возник красивый портрет Александра, который тетя Аля всю жизнь хранила как зеницу ока. Широкоплечий красавец  с волной кудрявых волос  и неповторимой улыбкой притягивал к себе, завораживал воображение и в то же время  был незащищенным, одиноким…