Макс нехотя приоткрыл глаза и посмотрел на друга. Леха спал без задних ног. Еще бы! После того, что было вчера… Впрочем, конец вчерашнего дня терялся в уже привычном тумане. Максу вдруг стало очень душно в каюте, и он решил выбраться на палубу – глотнуть свежего морского воздуха. Вдруг поможет?..
Мир снаружи был серым и неприветливым. Большинство пассажиров оставалось в каютах. Хорошо им, - мельком позавидовал Макс, - а мы с Лехой все пропустили, разве, что Хельсинки завтра удастся увидеть… Да, Хельсинки… что я, собственно, там забыл?..
Опершись на поручни, Макс смотрел на серые волны и мучительно боролся с периодически накатывающими приступами тошноты. Голова тоже давала о себе знать. Макс с сомнением потянулся было за сигаретами, как вдруг заметил краем глаза какое-то движение справа от себя.
Повернув голову он с удивлением обнаружил, что метрах в четырех-пяти от него стоит пара буддистских, кажется, монахов, которые беззастенчиво его разглядывают. Макс почувствовал себя неловко, да и мутить стало на палубе только сильнее, и решил вернуться в каюту. Монахи все также пялились на него всю дорогу пока он шел к лестнице, ни мало не смущаясь.
Вернувшись, Макс толкнул в бок Леху, хотел было спросить того – откуда на туристическом лайнере взялись эти навязчивые монахи? - У них, что - тоже отпуск? Или экскурсия?.. Непонятно только, что они тут изучают?.. Впрочем, Леха, конечно же, не отреагировал, а Макс махнул на все рукой и, упав на койку, благополучно проспал почти до вечера…
- Странно, что он вообще нас увидел - да, учитель? – «сказал» тот монах, что выглядел помоложе.
Учитель задумчиво кивнул…
Действительно, если бы у кого-то, получилось присмотреться к этой странной парочке, можно было заметить, что тела монахов какие-то блеклые, почти прозрачные, да и ноги этих гипотетических буддистов, на самом деле, не покоились на поверхности палубы, а едва ее касались. Особенно это было заметно в те моменты, когда лайнер покачивался на волнах, - зазор между подошвами сандалий и палубой ощутимо увеличивался…
- Какие странные эти сансарические существа, - заметил ученик, - вот эти двое, - они ведь так и не выйдут ни разу на берег, хотя, в этом и состояла цель их поездки!
- Все меняется, - обронил учитель. - Когда они вернутся домой, их ждут весьма крутые перемены… Возможно, это пойдет им на пользу…
Мастер У, сидящий на циновке в позе лотоса, открыл глаза. Через мгновение вернулся и его старший ученик.
У чуть повернул голову.
- Ты все понял?
- Да учитель.
- Что ты понял?
- Так же, как те русские не могли одолеть демона алкоголя и выбраться, наконец, на берег - точно так же и мы не сможем покинуть кругов сансары, пока не предпримем максимальных усилий.
- А что для этого нужно?
- Трезвость, учитель!
Краешек рта мастера У едва заметно дрогнул, но он сдержался, хотя это и стоило ему титанических усилий.
- Я хотел сказать пробужденность, мастер, прошу прошения…
- Хорошо Вэй, на сегодня достаточно, - сказал У и поднялся…
В коридоре перед ним склонился старик-подметальшик, издавна прижившийся в монастыре.
- Мастер, прошу прощения, у нас беда!
- Что еще?
- Младший ученик, ГОра, он… такая беда… он не ест и не пьет с тех пор, как узнал о случае в деревне.
- Так что там случилось? – У почувствовал некое даже раздражение. Возвращение из тонкого тела в грубое всегда воздействовало не очень приятно, чем-то это даже походило на похмелье…
- Когда наши ребята ходили по деревне, к ним все время пытался прибиться местный дурачок, - примерно их возраста парнишка. Так вот, Гору и других это очень раздражало, - деревенские жители начинали смеяться над молодыми монахами, позади которых, нелепо лопоча, плелся этот бедняга. В конце концов, у ребят лопнуло терпение, и они надавали ему тумаков, чтобы отстал. Вернулись, как вы знаете пару дней назад… А сегодня, пока вы удалялись со старшим учеником… пришла весть из деревни, что дурачок пропал. Нашли тело быстро. Видимо, бедняга действительно очень хотел стать монахом – пошел один к нам через горы и сорвался на кольцевом перевале… Разбился насмерть… А Гора теперь сидит в углу у себя, молчит, не ест, не пьет – вот беда-то…
- Понятно, - сказал У и пошел на сторону учеников.
Гора сидел на полу, уставившись в стену, и молчал. Даже не поклонился учителю. У уже хотел было отвесить ему подзатыльник, но что-то его сдержало.
Он сел неподалеку и тоже помолчал пару минут. Ученик завозился, он не знал, что делать в такой неожиданной для него ситуации, наконец, он не сдержался, хотя и крепился изо всех сил и бросил на учителя быстрый взгляд сквозь слезы.
- Ты все понял? – спросил У своим обычным тоном.
- Учитель… я был не прав! Что мне теперь делать? Учи-и-и-тель… Если бы я знал – я бы его пальцем не тронул...
- Теперь уже ничего не исправить, но в следующий раз, прежде чем подчиниться своим желаниям, тысячу раз подумай…
- Я буду думать учитель, клянусь, буду думать!
- Ну… иди сюда, не реви, - У вдруг как-то смягчился и, неловко обняв, похлопал мальчишку по спине. - Все произошло так, как должно было произойти, - почти утешительным тоном проговорил он. - Это и есть жизнь...
Мастер У неподвижно стоял над крутым обрывом и задумчиво смотрел на кружащиеся в воздухе хлопья снега, не замечая леденящих порывов ветра, трепавших края его поношенной охряной накидки. Наконец, он как бы вернулся откуда-то из далека и, еще раз задумчиво посмотрев вниз, пошел обратно к монастырю. Лишь пробормотал что-то негромко, кажется: «Как наверху, так и внизу» - или, может быть, наоборот...
А вечером, по просьбе учителя У, монахи провели полную прощальную церемонию, проводив погибшего паренька так, будто он был одним из них.