КОГДА Я БЫЛ ЧЕЛОВЕКОМ...
Тёмная-тёмная ночь. На небе звезды. Тёплая и гладкая вода. Моё зыбкое тело плывёт в океане. Куда ни посмотришь - тысячи и тысячи километров до берега, до земли. Я не делаю никаких усилий, а плыву, качусь по волнам, то взлетаю над ними, то они надо мной.
Я не боюсь, что утону, потому что это - моя стихия. И ни час, и ни день, и ни год, и ни два плыву я в океане, а... и сам не знаю сколько... Я - волна. Вот меня накрыло другой волной, а вот ещё одной, и ещё, ещё и ещё... И стало темно - ещё темней, чем было - и тихо...
И видится мне в темноте: был я когда-то человеком и был у меня товарищ. И этот товарищ вдруг умер. Вот гроб его - и на нём табличка: фамилия, имя, отчество, дата рождения и дата смерти. Да, прожил он тридцать лет. Стою я и смотрю, и читаю, и подсчитываю, и думаю: «А ведь он когда-то утаивал деньги от жены своей - и получалось так, что денег им на жизнь не хватало. Тогда он говорил жене, что займет у кого-нибудь до получки. И занимал. А занимал он деньги - у себя самого (из тех, утаенных) и отдавал с получки - себе самому (плюс ещё утаивал). И капитал его рос и рос, а жена его ничего об этом не знала. И не любил он жену свою, и не понимал её. И она не понимала его, но - любила. Он изменял ей, а она мучилась. Ему казалось, что глупа она, что душа её груба, а он - утончён, и душа его чувствительна даже к едва-едва уловимым толчкам жизни - как сейсмограф. А как было на самом деле - кто его знает! В конце концов, устал он от жены своей. И надо же было случиться - как раз в это время родился у них сын. Жена после родов растолстела. А он скис, сник. Она раздражала его, раздражала всем: и глупостью
своей, и тем, что часто ворчала, и даже тем, что стала такой толстой. По-прежнему он обманывал её, и даже, может быть, больше. И не стыдно было ему, и не жалко её - потому что он не любил её, потому что она раздражала его, потому что со временем он её возненавидел. И чем бы всё это кончилось - неизвестно. Но вот он умер - и всё разрешилось. А разрешилось ли? Кто его знает!..»
Да, так оно было когда-то, когда я был ещё человеком... Тогда он умер, но с ней остался сын. И если с тех пор не прошла ещё вечность, если мать ещё жива и жив её ребенок, то - я знаю это наверняка! - она в сыне своём видит умершего мужа. Она тоскует по своему мужу, любовь её к нему всё ещё жива, хотя он и изменял ей при жизни.
А про то, что он утаивал от неё деньги, она не знала, не знает и никогда не узнает. И никто об этом не знал, не знает и знать не будет. Никто, кроме меня. А я никому не скажу. А если и скажу - никто меня не поймет, потому что теперь я - волна. А разве кто-нибудь из людей понимает язык волн?..
Да... Если с тех пор не прошла ещё вечность, то, возможно, капитал - деньги, скопленные моим товарищем, - по-прежнему лежит в том же укромном месте на предприятии, где он работал. Может быть, кто-нибудь, когда-нибудь случайно обнаружит этот клад, если уже не обнаружил. В нём было 979 рублей 28 копеек.
Декабрь, 1979