Сегодня в городе не было абсолютно никаких дел. Впрочем, моё присутствие на работе здесь, за городом, тоже не требовалось. Ехать домой хотелось ещё меньше, чем просто торчать в кабинете. Посему было решено всё же отправиться в какое-нибудь городское кафе, дабы снова пить кофе, думать о чём-то важном, но так позорно упущенном.
В последнее время я слишком часто думал на эту тему. Просто идея фикс какая-то – понять, что же в жизни я сделал не так. Почему, имея прекрасную, умную, красивую и заботливую жену, замечательного сына Евгения, вполне успешно обучающегося в Лондоне, хорошую работу, приносящую не только отличный доход, но и интересную, даже любимую – почему я всё чаще прихожу к выводу, что мне чего-то очень не хватает? Что мне просто смертельно этого «чего-то» не хватает…
Приходить домой хочется всё меньше, общаться с сыном на ранее интересные нам обоим темы тоже не сильно тянет. Встречаться с друзьями и как всегда весело проводить время становится всё сложнее – нет того настроения, что было раньше.
Ранее мне было действительно приятно собрать большую компанию, купить несколько ящиков шампанского и дружно распивать его на берегу какой-нибудь речушки, найденной недалеко от города. До начала моего самокопания мне действительно очень хотелось просто сидеть и разговаривать ни о чём и обо всём сразу с женой. Или молчать, обнявшись и слушая дыхание друг друга.
А теперь я даже представить себе не могу, как можно было настолько всего этого желать? Чтобы ничего больше не замечать вокруг. Правда, чего я до сих пор так и не заметил, пока непонятно. Но я явно что-то упустил, это совершенно точно, иначе почему вот уже которую неделю болит об этом голова?!
По пути в город не хотелось гнать как обычно, я наоборот ехал даже скорее очень медленно для этой дороги, так как обгоняющие меня водители либо крутили пальцем у виска, либо беззвучно ругались в мой адрес явно ненормативной лексикой, либо просто удивлённо взирая на мою машину и сопоставляя с ней мою скорость …
Господи, я только сейчас понял, какую огромную ошибку совершил бы, если б ехал со своей обычной скоростью! Я ни за что не заметил бы ЕЁ, стоявшей на автобусной остановке. Она просто осталась бы позади меня маленьким размытым дождём пятном… Боже, неужели я мог так никогда и не встретить её?! Просто из-за того, что люблю скорость! Просто из-за дурацкой и опасной любви к этой чёртовой быстроте!..
Она стояла под дождём, казалось, совершенно не замечая холодных капель на своём лице и всматриваясь вдаль. Такая маленькая, хрупкая девочка. В своих смешных штанах в яркую полоску. С не менее яркими рыжими волосами и мраморной кожей. С чуть грустными глазами. Нет, пожалуй, даже на большой скорости мимо неё я бы не смог проехать. Слишком заметная, слишком притягивающая взгляд, слишком яркая, чтобы быть неприметной. Любую другую, увидев в том же месте и в тех же полосатых штанах, забыл бы уже за следующим поворотом. Но эту маленькую девочку – никогда. Невозможно. Нереально. Невероятно. Слишком фантастично, чтобы быть правдой.
Я остановился и опустил стекло. Знаю, жест не очень заслуживающий уважения, но выходить под дождь хотелось ещё меньше, чем показаться невежливым.
- Девушка, может, Вас подвезти? Вы же в город направляетесь?
Она взглянула на меня, на машину, снова на меня, что-то для себя решила и сказала:
- У меня не хватит денег, чтобы расплатиться за поездку.
- Ну что Вы, я же не прошу платить, просто раз нам по пути, можно было бы поехать вместе. Вы же полностью промокли, ещё заболеете.
Она всё ещё колебалась, но ноги непроизвольно сделали шаг в мою сторону – конечно, ей хотелось сесть в машину, ведь мокрая одежда и прохладный ветерок не прибавляли желания продолжать ждать автобуса.
- Пожалуй, в Вашем предложении нет ничего оскорбительного, - ослепительно улыбнулась она и подошла к машине.
Девушка аккуратно приземлилась на кожаное сиденье и спросила:
- А курить у Вас можно? Простите, но очень уж хочется, день неудачный…
- Вообще курить вредно, но сам не смог избежать этой пагубной привычки, потому учить других не имею права, - улыбнулся я ей, открыл пепельницу и нажал на газ.
- Да знаю я, что вредно. По-моему, в мире сейчас нет ни одного человека, который мог бы предположить обратное. Но иногда в жизни происходит такое, что хочешь - не хочешь, а закуришь, - сказала она тоном умудрённой опытом женщины, воспитывающей как минимум пятерых детей и имеющей на иждивении мужа-алкоголика. Таким уставшим показался её голос, грустным.
- Да что ж такое могло произойти в жизни столь молодой девушки, что она говорит об этом?
- Многое случалось, - улыбнулась она, - меня, кстати, Сашей зовут. Но друзья привыкли звать Рыжей.
- А мы можем стать друзьями?
- Почему нет? Я не против. Вы не похожи на маньяка-извращенца, на маньяка-не извращенца тоже не смахиваете, да и на подонка не похожи. Почему бы не попробовать подружиться? – мне уже безумно нравился её голос, особенно слова, произносимые вот так, с придыханием.
Я засмеялся оценке своей внешности, особенно приглянулось, что на маньяка я всё-таки не похож.
- Ну, хорошо. А меня зовут Сергей. Друзья зовут просто по имени, но специально для Александры можно сделать исключение и придумать мне какое-нибудь прозвище.
- Тогда я буду звать Вас дядя Серёжа. Всё-таки Вы значительно старше меня, хоть я никогда и не обращала внимания на разницу в возрасте, - она потушила сигарету, внимательно рассматривая уже имевшиеся в пепельнице окурки.
Мне снова стало смешно и немного неудобно от упоминания о возрасте, но я постарался спрятать данное чувство подальше и сосредоточиться на дороге и её голосе.
- Я соглашусь на «дядю» только при условии, что мы перейдём на «ты».
- Хорошо. Я снова не против. А где Вы, то есть ты… Где ты сможешь меня высадить? – она заметила, как мы уже въезжали в город и начала искать что-то в телефонном справочнике.
- Где тебе будет удобнее. Я сегодня совершенно свободен, потому могу хоть целый день тебя катать по городу.
Я сказал это вроде бы в шутку, а в глубине души очень не хотел отпускать её сейчас. Вот так быстро расстаться с ней, выпустить из машины и остаться наедине с мыслями о её глазах, уже успевших забраться в моё сердце и перевернуть там нечто невесомое, мною забытое, но точно очень важное.
- Да? Значит, будем кататься. Я тоже никуда не спешу, - снова улыбнулась она и посмотрела на меня так, будто хотела заглянуть в душу, раскопать там что-нибудь для себя интересное и нужное.
- Тогда давай заедем в одно очень хорошее местечко, тебе должно понравиться. Там очень симпатично, тихо и уютно. А главное, что еда – пальчики оближешь, всегда вежливое и приятное обслуживание.
- Давай. Главное, чтобы там действительно было что-нибудь вкусненькое, очень уж хочется кушать.
- Там всё очень вкусное, поверь мне, - сказал я, поворачивая в сторону своей любимой кофейни. Когда началась моя непонятная депрессия, я целыми днями колесил по городу, забредал в разные кафе, бары, рестораны, искал что-нибудь тихое и уютное, а самое главное, чтобы там не было большого количества людей. И вот в один прекрасный день наткнулся на эту кофейню. Влюбился в неё с первого взгляда и теперь приезжаю сюда очень часто. Тут вполне можно спрятаться от всех своих друзей и знакомых – они обычно ищут меня в других местах, об этом я никому пока не говорил. Да, впрочем, и в дальнейшем рассказывать не собирался.
Сев за мой любимый столик, скрытый от остального зала небольшой ширмой, мы быстро обсудили, что Рыжей обязательно стоит здесь попробовать, сделали заказ и одновременно закурили. Ещё никогда мне не было настолько комфортно, удобно, приятно, уютно, даже не знаю, какое слово ещё найти для определения своего состояния. Проще говоря, мне ещё никогда не было так хорошо рядом с каким-либо человеком. Мы курили и смотрели друг другу в глаза. Молча. Она улыбалась в точности как Мона Лиза, и оторваться от этой улыбки и её глаз я был не в состоянии.
- А из-за чего твоя депрессия? – неожиданно спросила она, потушив сигарету и делая небольшой глоток принесённого официанткой вина.
- С чего ты решила, что я в депрессии?
- Не знаю. Просто вдруг поняла это и всё.
- Да, честно говоря, это и не депрессия вовсе. Я как-то нежданно-негаданно пришёл к выводу, будто чего-то в жизни моей не хватает. Что я упускаю нечто важное, а, может, уже упустил. Вот и грущу. Но до тебя этого никто не замечал, у меня вполне удачно получалось скрывать свои чувства.
- Может, я как раз то, чего тебе не хватает? – засмеялась она. - Раз так запросто разгадала твоё состояние, значит, это не случайно?
- Почему нет? – засмеялся в ответ я и понял – она права. Именно этого яркого солнца не доставало в моей жизни до сих пор, вот почему так страшно было и дальше оставаться в темноте. Она настолько заполняла собой всё пространство вокруг, что никуда сбежать было невозможно, а самое приятное то, что бежать не было ни малейшего желания.
Мне вдруг невероятно сильно захотелось прикоснуться к ней. Взять за руку, провести пальцами по щеке, коснуться рыжего ёжика волос. Ощутить её тепло, узнать, такая же она горячая на ощупь, как кажется, или прохладная, словно мрамор, цвета которого была её кожа.
Но, казалось, она уже заранее знала всё, о чём я думаю и чего хочу. Рыжая придвинулась ко мне, взяла за руку, заглянула в глаза и спросила:
- Дядь Серёж, а ты позволишь показать тебе моё любимое место? Я хочу, чтобы ты там побывал. Уверена, всю хандру как рукой снимет. Мне всегда помогает. И тебе поможет. Если что, я буду рядом. Хочешь, буду держать тебя за руку?
- Хочу, - ответил я, не в силах оторваться от созерцания зелёного цвета её глаз и прохлады ладошки.
- Я нашла вход сюда случайно, просто бежала, куда глаза глядят, и увидела открытый люк. Забралась по лестнице, посмотрела вокруг и поняла, что пропала. На самом деле ничего необычного, просто крыша, но отсюда открывается такой вид… Слева – будто перед тобой море, красивое, могущественное, завораживающее. Только через несколько секунд понимаешь, что это не вода, а деревья. Лес, расстилающийся на много-много километров пушистым ковром. Справа – город. Его многоэтажки, дороги, каша из людей, суп из машин. Окна, где у всех своя жизнь, такая разнообразная, что всего и не перечислить, не представить. А над головой самое прекрасное – яркое небо, ночью усыпанное звёздами, днём – заваленное облаками или чистое, будто протёртое мягкой тряпочкой зеркало. Я люблю эту крышу. Именно её. Бывала на других, долго ждала такого же ощущения счастья, как здесь, но не дождалась. Изменить ей не могу. Только она…
Рыжая рассказывала мне всё это, стоя у края крыши высотки и вглядываясь вдаль. Она крепко сжимала мою руку и курила.
«Очень много курит, - пронеслось в моей голове, - интересно, это просто привычка или на то действительно есть причины?»
Она повернулась ко мне и спросила, снова заглянув в глаза так, как подвластно лишь ей – заворожив, окутав взглядом, словно мягким пушистым покрывалом, согрев каждую клеточку тела:
- Ну как? Что ты чувствуешь?
- Я чувствую себя так, как не чувствовал уже очень-очень давно, а возможно, никогда. Правда. Я счастлив. Но не благодаря крыше. Всё из-за тебя. Из-за твоей прохладной руки в моей ладони, из-за зелёных глаз и красивого голоса. Спасибо, что не бросила меня сегодня.
- Если хочешь, я никогда тебя не брошу.
- Хочу.
Она – самое лучшее из всего, что случалось со мной в жизни. С её взглядом не может сравниться никакое северное сияние или самый красивый закат… С ней вообще ничего не может сравниться. С ней нельзя ничего и никого сравнивать.
Мы встречались на той самой крыше, смотрели друг другу в глаза, молчали. Она всегда держала меня за руку, по своему обыкновению курила, вглядываясь вдаль. Теперь моё самое великое счастье было рядом, я мог прикоснуться к ней, мог поцеловать, мог коснуться её волос, почувствовать их аромат. Рыжая – лучшее, что могло когда-либо случиться со мной в жизни.
Когда кончилось познакомившее нас лето, бывать на крыше столь часто, как хотелось, было уже невозможно. Мы перебрались в мою любимую кофейню. Я пил кофе, она – вино или самбуку. Разговаривали обо всём на свете или молчали о самом главном. Порой она так на меня смотрела, что хотелось прижать к себе, крепко-крепко обнять и никогда не отпускать. Согреть хотелось. Так, чтобы руки больше никогда не были холодными, чтобы грусть из глаз ушла, чтобы она была счастлива.
Нет, она казалась вполне счастливой, особенно когда целовала меня в уголки губ при встрече. Но что-то всё ещё тяготило её, было что-то мне неизвестное, но точно заставляющее Рыжую грустить. Я несколько раз пытался завести разговор об этом, но она всегда отмалчивалась, лишь улыбаясь той самой улыбкой Моны Лизы, которая покорила меня в самом начале нашего знакомства.
Всё свободное время я теперь проводил с моей Рыжей. Друзья ненавидели причину, по которой мы больше не могли встречаться. Жена всё время кричала, что я не уделяю ей внимания, что стал чужим. Сын по той же причине обиделся и не разговаривал со мной вот уже месяц. Но всё это было так… так второстепенно. Мне почему-то совершенно не было больно от этого, не было обидно или совестно. Я жил своей девочкой, ничего не хотел больше видеть и знать, всё это казалось таким банальным, таким холодным и нелепым. Ведь только рядом с ней было тепло, лишь с нею рядом светило солнце.
Да, это неправильно, я понимаю. Нельзя забывать о своих прямых обязанностях отца и мужа, о друзьях, которые так любят меня и всегда поддерживают. Но с ними я боялся её знакомить. Останавливало непонятное чувство ревности, хотя я знал, что нужен ей, как никто на этом свете. Просто злило то, что кто-то будет на неё смотреть с таким же восторгом, как и я. Мне казалось вполне естественным, что она всем обязательно понравится.
- Дядь Серёж, ты ведь женат… А как же твоя супруга относится к тому, что ты всё время где-то пропадаешь?
- Знаешь, я как-то не задумывался над тем, что она может подумать на эту тему… Вроде злится. Но я пропускаю через себя её гнев, нигде не задерживая. Если захочет, может просто взять и уйти. Правда, видеться и общаться нам с ней всё равно придётся, ведь бизнес поделен пополам. Но… Да, было бы проще, если бы она просто ушла.
- А почему ты сам в таком случае не можешь этого сделать?
- Ты хочешь, чтобы я был свободен?
- Хочу.
После развода сын долго не хотел со мной разговаривать и видеться, обвинял во всех смертных грехах, несмотря на то, что жена меня прекрасно поняла и отпустила сама. Несмотря на то, что мы сохранили хорошие отношения, всё-таки столько лет совместной жизни за плечами… Но в конце концов он остыл и стал приезжать в гости, общаться так же, как раньше, тоже понял меня. Или во всяком случае постарался понять.
Я, наконец, решил познакомить Рыжую со своими близкими. Конечно, внутри всё дрожало, сердце готово было вырваться из груди, а я сам готов был броситься на первого же человека, посмевшего посмотреть на неё с вожделением или ещё чем подобным. И неважно, оказался бы этим человеком один из моих друзей или нет. Я был на грани сумасшествия.
Она, казалось, снова прочла мои мысли, вложила свою ладошку в мою руку, посмотрела в глаза и прошептала:
- Мне нужен только ты.
От этих слов внутри стало так тепло, сердце застучало ровнее, а дрожь прошла. Я отчаянно настраивал себя на то, что она только моя. Что никто и никогда не посмеет забрать её у меня.
Когда все собрались – Евгений, как раз приехавший на каникулы, в том числе - и были в предвкушении встречи с чудом, ставшем для меня центром вселенной, я, наконец, решился. И послал своего водителя за ней.
Несмотря на всеобщую возбуждённость и радостное настроение, в воздухе всё равно витало некоторое напряжение. Кто-то боялся, что Рыжая может не понравиться ему и придётся лгать мне, придётся фальшиво улыбаться ей. Кто-то наоборот боялся, что слишком сильно понравится, так как я рассказывал о ней столь горячо, будто пытался влюбить в неё всех мужчин планеты. Но по-другому просто не получается, я не могу говорить о ней банальными холодными фразами, стандартными клише.
Женя был словно на иголках. Ведь ему предстояло встретиться с девушкой, посмевшей разрушить наш брак с его матерью. Я понимал его тревогу. Но никак не мог подбодрить или успокоить. Он сам должен был с этим справиться.
- Всем добрый вечер! – весело сказала Рыжая, войдя в дом.
Несколько пар глаз впились в неё внимательным взглядом, не забыв натянуть маску добродушия. Но буквально через несколько секунд маска сменилась искренней радостью от того, что моя девочка оказалась на самом деле такой, как я о ней рассказывал. Никто не смог устоять перед её потрясающей улыбкой.
Она по случаю знакомства с важными для меня людьми надела подаренное мной недавно маленькое чёрное платье и чудесные туфли на умопомрачительных каблуках. Сделала вполне сдержанную причёску взамен обычного взрыва коротких рыжих колючек. Она выглядела просто потрясающе. Я сам никогда ещё её такой не видел. И влюбился заново, не успев ещё остыть от первого раза.
Обстановка сразу же разрядилась, все наконец расслабились и продолжили непринуждённую беседу о каких-то маленьких житейских глупостях. Я ещё несколько минут созерцания своей Рыжей никого не слышал. Но потом всё же смог включиться в разговор. Вечер прошёл просто замечательно. За исключением одной маленькой детали.
Я видел, как Женя смотрит на неё. Видел, как ловит каждое её слово. И понял, больно уколовшись об этот факт, что он тоже пропал. Сын стал соперником для меня.
- Я тоже люблю её! Прости меня, папа, но я её люблю!
- Сын, ты не понимаешь… Она всё равно не будет с тобой. Ей я нужен. Я знаю это.
- Ты просто привык так думать! Ты хочешь, чтобы так было! А ты хоть раз спросил у неё, правда ли она хочет, чтобы так было и дальше?! Ты стар для неё в конце концов!
- Евгений! Как ты смеешь?!
- Вот так и смею! Что, неужели ты сам никогда об этом не думал?!
Это был удар в самое сердце. Это было убийство всего моего существования. Я понял, что не смогу бороться со своим сыном. Он должен быть счастлив. Но ещё больше я желал счастья для неё…
- То есть, ты хочешь сказать, что вот так запросто возьмёшь и бросишь меня? Что разлюбил меня?
- Да, - никогда ещё мне не было так больно, как при выдавливании из себя этого маленького слова. Меня будто разрывало на части, всё моё тело будто прокручивало через мясорубку. Невероятным усилием воли я заставил себя сохранять отстранённое выражение лица.
- Ты уверен в этом?
- Да. Но, знаешь, ты могла бы присмотреться к Женьке. Кажется, он влюбился в тебя… Я был бы счастлив, если бы он тоже тебе понравился.
- А… Вот как? – спросила она, приподняв одну бровь. Достала очередную сигарету, закурила, внимательно посмотрела мне в глаза, прикоснулась к щеке своей прохладной рукой… Я готов был сквозь землю провалиться, не мог выдержать этого взгляда. Она будто пыталась вытащить наружу мою душу, посмотреть, что там происходит.
Рыжая приподнялась на цыпочки, поцеловала меня в уголки губ, грустно улыбнулась и сказала:
- Я ценю твою любовь к сыну. Ценю твоё… Хм… Благородство, наверное. Ты замечательный отец. Но чисто как мужчина… Ты не прав. Я никогда не буду с Евгением, можешь сказать ему об этом. Так же и ты никогда больше не сможешь прикоснуться ко мне. Ты никогда больше не увидишь моих глаз. Потому запомни их сейчас.
Она придвинулась близко-близко ко мне, заглянула в глаза. Столько боли в них было!.. После нескольких секунд в таком положении, Рыжая развернулась и ушла.
В голове стучало молоточками: «Ушла! Ушла! Ушла! Я потерял её! Навсегда потерял!»
Я рассматривал фотографии, сделанные моими помощниками. На них была моя Рыжая. Моя девочка. Самая лучшая на свете. Она улыбалась молодому человеку в красном пуловере и светлых джинсах. Он держал её за руку. На нескольких снимках он целовал её…
Вот уже два года прошло с тех пор, как она ушла из моей жизни. Просто развернулась и ушла. С тех пор, как я сам совершил столь непростительную ошибку, из-за которой она попыталась исчезнуть для меня. Но я ничего не мог с собой сделать. Я не мог справиться с той агонией, которая разрывала меня на части, вдали от Рыжей. Потому следил за её жизнью.
Я знал, что она любит этого парня с фотографий. Знал, что она была с ним до того, как встретила меня. Что он был её первой любовью. Довольно болезненной. Знал, что она изменяет с ним своему нынешнему молодому человеку.
Я знал, что все её чувства теперь были довольно поверхностными. Что всё это было ничем по сравнению с любовью ко мне. Но ей было необходимо жить дальше, я не мог запретить ей не думать обо мне. И она довольствовалась тем малым, что позволяла испытывать её душа к другим мужчинам.
Сейчас я любил её ещё сильнее, чем раньше. Моя любовь росла с каждым днём, остановить её сил не было, да и возможности тоже.
Я знал, что причиняю ей боль, но не мог наблюдать за тем, как она тратит свою бесценную жизнь и время на всех этих мальчиков. Пытался сделать всё, чтобы она разочаровывалась в них и уходила. Я хотел, чтобы она продолжала искать, чтобы нашла наконец того, кто сможет заменить меня. Может быть, тогда мне стало бы легче. Может, когда я буду точно знать, что она счастлива, смогу успокоить своё неустанно ноющее сердце.
Один постоянно изменял ей, несмотря на сумасшедшую любовь к Рыжей. Просто такой характер. Просто не мог по-другому. Просто самоутверждался.
Другой не мог дать того, что ей необходимо. Хотя она упорно старалась этого не замечать. Старалась не думать о материальных благах. Но всё равно одной любовью сыт не будешь. И он слишком нервничал по поводу своего неумения зарабатывать и правильно тратить. Что скрывать, я постарался. Не мог позволить ему удержать её дольше, чем необходимо, чтобы она окончательно к нему остыла, насмотревшись на его истерики.
Ещё один был женат. И тут я всерьёз испугался за непоколебимость её чувств ко мне. Показалось, будто она смогла забыть меня. Будто нечто такое же сильное проснулось в её душе, как и ко мне. Будто она могла целовать его так же, как меня. Может, даже более горячо. Более страстно.
Мне было страшно. Очень страшно. И я сделал всё для того, чтобы он расстался с ней. Я знал, Рыжей будет больно. Знал, она будет страдать. Знал, она снова будет сходить с ума от не останавливающихся слёз по ночам. Но я должен был убрать его от неё. Если бы всё это зашло дальше, чем уже было, моей девочке было бы гораздо больнее.
А в один далеко не прекрасный день мне принесли известие о том, что она выходит замуж.
Я полагал, что эта поездка – всего лишь очередная авантюра. Дабы развлечься и отвлечься от повседневности. От одних и тех же лиц.
Но из этой поездки она приехала уже совсем другая. Она хотела стать женой. Мечтала быть ею. Насколько она была против этого, будучи со мной, настолько теперь она желала обратного. Она хотела семью. И малыша. Ребёнка, которого я так хотел от неё…Чтобы непременно с мамиными глазами.
Самое ужасное то, что она хотела стать именно его женой. Ей казалось, будто нашла того, который на всю жизнь. С которым «жили долго и счастливо, умерли в один день».
Но это было не так! Я хотел кричать, вопить, трясти её за плечи и повторять: не твоё, не твоё!!!
Я видел, что он – совсем не то, что она себе напредставляла. Что он ей предоставил вместо настоящего себя. И снова это именно я сделал всё возможное для того, чтобы она поскорее поняла, как ошиблась. Как на самом деле не нужна ему. И она поняла. Развелась. Долго не находила себе места. Сходила с ума от одиночества, но мужчин к себе не подпускала.
Я сходил с ума вместе с ней, хоть и не был рядом. Смотрел фотографии, слушал разговоры, читал письма и смс. И параллельно готовился к свадьбе. Свадьбе Евгения.
Он встретил прекрасную девушку в Лондоне, по-настоящему полюбил. Захотел быть с ней всегда. Долго и счастливо. Я, собственно, был не против. Даже несмотря на то, что в глубине души не мог простить такого предательства моей Рыжей. Это глупо, но в здравии своего рассудка на тот момент я не был уверен. Он был разъеден болью и сумасшедшей тоской по девочке, которую я любил больше всего на свете.
- Привет, - тихо сказала она и улыбнулась моей любимой улыбкой. Мона Лиза…
- Привет.
- Я скучала.
- Я тоже очень скучал.
- Пойдём?
- Куда?
- Я покажу.
Крыша. Её любимая крыша. Стоим у края. Она берёт меня за руку и электрические импульсы пронзают всё моё тело – как же долго я ждал этого прикосновения! Закуривает и всматривается вдаль.
- Знаешь, я думала, что смогу. Без тебя быть. Но не получается. Везде всё не так. Везде колючки, везде ступеньки, о которые я непременно спотыкаюсь.
- Я люблю тебя, Рыжая. Я так тебя люблю, ты даже представить себе не можешь… как сильно. Всё это время я сходил с ума без тебя, и… - она повернулась ко мне и прижала палец к губам:
- Тсс… Молчи. Ничего не говори. Помнишь, мы умели раньше молчать? Я ещё не забыла, как это делается.
Это она. Она нашла меня. Разыскала мой номер телефона, попросила о встрече… И всё это настолько скрытно, что мои помощники ничего не заметили! С кем она общалась, у кого узнавала сведения о моей жизни – загадка…
И теперь она рядом. Я никому никогда её не отдам. Теперь точно никогда. И никому.
- Ты всё ещё слишком много куришь, - немного осуждающе сказал я, глядя на очередную сигарету в её тонких пальчиках.
- Ошибаешься. Ещё больше…
- Прости. Прости, но я не могу так. Что-то неправильно. Что-то мешает быть рядом с тобой. Наверное, прошлое нельзя вернуть.
- Но мы же не пытаемся ничего вернуть! Мы построим заново!
- Я знаю. Знаю, можно попытаться… Прости, я такая глупая. Прежде чем искать тебя, необходимо было разобраться в себе окончательно. Прости.
Она последний раз заглянула в мои глаза, поцеловала в уголки губ, осторожно разжала мои пальцы и забрала свою руку. Повернулась и ушла. Она улетала. Сейчас. Возможно, навсегда. Посадка уже заканчивалась, я до последнего пытался её не отпускать. Но она вырвалась из моих рук. Попыталась вырваться из души и сердца. Но ничего не вышло. Рыжая навсегда во мне. До конца моих дней. Думаю, не так много их осталось.
Как только последняя мысль промелькнула в голове, я развернулся и быстро пошёл к выходу. Почти выбежав из аэропорта, я понёсся к машине. Отправил водителя домой, сел за руль и поехал. Куда глаза глядят. Лишь бы подальше от людей. От машин. Я не должен никому причинить вреда.
Я открыл глаза и почувствовал, как острая боль пронзает всё моё тело. Будто иголки впиваются в руки, ноги, тело. Но боль мгновенно отошла на второй план, когда я увидел лицо. Её лицо. Прямо перед собой. Она плакала и, кажется, держала меня за руку. Точно сказать, что чувствую, я не мог. Всё болело, каждая клеточка.
- Господи, дядя Серёжа, ты очнулся!!! Ты вернулся ко мне! Я знала, знала, что ты не посмеешь меня оставить!
Большие и, наверное, очень солёные слёзы закапали на моё лицо, когда она наклонилась надо мной. Рыжая стала целовать мои глаза, губы, щёки, шепча:
- Никогда, слышишь?! Никогда даже не думай о том, чтобы бросить меня! Никогда не смей оставлять меня! Ты мой единственный, ты у меня один! Запомни, ты должен жить и быть рядом со мной – так нас, видимо, судьба связала… Крепко-крепко. Я всегда буду рядом. Но и ты должен обещать то же самое! Ты хочешь, чтобы я была рядом? Всегда?
- Хочу, - прошептал я в ответ, приложив немало усилий, но, испытав такое счастье, накатившееся на меня плотной волной, что даже испугался – как бы не утонуть.
Послесловие.
Я прошла в салон самолёта самой последней. Посадка уже заканчивалась. Стюардессы приветливо улыбались. Пассажиры готовились к полёту. Я села на своё место и представила себе дальнейшую жизнь без него. Как я снова буду заставлять себя не вспоминать о нём. Как буду вычёркивать из памяти каждую минуту нашего счастья.
А почему? Почему я должна это делать? Кто это сказал, будто дважды в одну реку не войдёшь? Какой-нибудь неудачник?!
Упросить стюардессу выпустить меня, было не так уж сложно, тяжелее было теперь найти дядю Серёжу. Он отключил мобильные, отправил домой своего водителя Игоря, и умчался со стоянки в неизвестном направлении.
Я молила Бога только об одном: лишь бы он был жив. Лишь бы не наделал глупостей. Лишь бы был жив. Жив. Жив…
Перевернувшийся Туарег мы с Игорем нашли далеко за городом. Это был его джип. Даже не видя номера и прочих узнаваемых деталей – это было просто невозможно, так искорёжена была машина – я знала, что там, в груде метала, мой мужчина… Мужчина, без которого жить не могу и не хочу.
Но Господь услышал меня. Дядя Серёжа был жив. Первое, что пришло мне в голову, когда его клали на носилки:
- Ну вот, я теперь стану курить ещё больше…