Ангел, часть 8-я

Николай Семченко
Попугай попытался присоседиться к ним. Однако вороны не терпели конкуренции инородца и гнали Гошу взашей. Тогда он приспособился кормиться вместе с голубями, но тоже вышла незадача: люди, обнаружив в стае сизарей попугая, принимались ахать-охать и непременно хотели его изловить. Слух об экзотическом бродяжке пронёсся по микрорайону, и вскоре уже попугаичья хозяйка принялась караулить беглеца на площади и в сквере. Как она его ни звала, как ни пыталась подманить любимым кормом из пакетика, Гоша делал вид: и знать её не знает. А может, он считал бедную женщину узурпаторшой, которая обожает держать вольных птиц в клетке. Ему хотелось сладкой свободы, звенящего счастья простора, и мечтал он, наверное, о пальме на своей исторической родине. Эх, осесть на теплую ветку, среди темно-зелёных перистых листьев, справа – кокос, слева – кокос, а напротив стоит хлебное дерево, или вообще манго с авокадами: захотел полакомиться – пожалуйста, и не надо ждать, когда хозяйка соизволит принести обед. Правда, Гоша толком не знал, где находится его родина и как до нее долететь, потому как его родители сами появились на свет в клетке и тоже понятия не имели ни о каких дальних странах. А у сбежавшего попугая был шанс улететь вместе со стайкой ласточек, но он считал себя слишком солидной птицей, чтобы с такой мелюзгой связываться. Ещё чего не хватало, со всякими щебетуньями в дальний путь пускаться!
В общем, не смотря на приближающиеся заморозки, Гоша оставался в кирпично-асфальтных джунглях, клевал пшено, рассыпанное для голубей, и  держался начеку: ни собак, ни кошек, ни тем более людей к себе не подпускал. Но, как ни хитёр он был, а один старичок хитрее оказался: улучил-таки момент и поймал его обыкновенным сачком, но не таким, каким бабочек ловят, а побольше  и покрепче - рыбацким.
Дедушка соседствовал с попугаичьей хозяйкой. Одинокая дама ему нравилась, и он пытался ухаживать за ней, но та отвечала взаимностью на уровне хлеба-соли: они одалживались всякими мелочами, по-соседски. А поскольку пожилой джентльмен был заядлым рыбаком, то регулярно угощал её свежей рыбкой. Вот и пришла соседке замечательная идея: пусть изловит Гошу сачком! Что дедуля и проделал с превеликим энтузиазмом.  Удивительное дело, как только попугай снова оказался в привычной клетке, так сразу повеселел, и перья отросли, стали гладкими да блестящими. А в отношениях соседей почти ничего не изменилось, разве что дама чуть благосклоннее наклоняла голову при встрече и отчетливее очерчивала улыбку.
- Эх, Ксения! Всю жизнь принца на белом коне ждёт, - сочувственно вздохнула бабка. – Мы с ней в одном классе учились, и всё ей хотелось чего-то эдакого, особенного. Сама – середнячок, мышка мышкой, едва-едва техникум закончила, но запросы ого-го! Всё перебирала ухажёров, носик морщила…Так одна и осталась. Впрочем, нет, у неё то канарейки жили, то теперь вот – попугай. А чего бы ей с Михаилом Алексеевичем не жить? Нормальный мужик, хозяйственный, белого коня нет – зато машина имеется, и гараж…
- Но не принц, - заметила Настя.
- А где их, принцев-то, на всех баб набраться? – усмехнулась Анна Никитична. – Да и сами мы не то, что не принцессы, так даже не Золушки. Потому как считать себя Золушкой не каждая захочет…
- На кухне почти каждая находит себя Золушкой, - не согласилась Настя. – Особенно когда посуду моешь или плиту чистишь.
- Э, милая! – подбоченилась бабка. – Смотря как к этому относиться. Может, ты королева чистоты? А приготовить что-нибудь особенное, вкусненькое и потом наблюдать, как это уминают за милую душу, аж за ушами хрустит, - одно удовольствие! Тут уж ты как бы в роли принцессы Кулинарии.
- Бабуль, я очень любила слушать твои сказки, когда маленькой была, а теперь..,  - Настя пожала плечами. – Ну, не по душе мне стоять у мартена…
- Чего? – не поняла бабка. – У какого мартена?
- Плита и есть мартен, - засмеялась Настя. – Нагревается, как сталеплавильная печь!
- Фантазии у тебя какие-то не такие, - вздохнула бабка. – Женщина в доме хозяйка, всё должна уметь делать…
- Не должница я! – упрямо помотала головой Настя. – Если кому-то что и должна, так тебе. Спасибо, что ты есть на этом свете.
- Ой-ей-ой, спасибочки, внученька, на добром слове, – Анна Никитична шутливо поклонилась. –   Но, однако, если родные люди меж собой считать станут, кто чего сделал, ничего путного не выйдет, одни раздоры …Эх, люди мы, человеки, не понять нам другого вовеки.
Настя знала: поддержишь ли бабку, заспоришь ли с ней, обязательно получится долгая домашняя дискуссия на тему «Жить стали не так, а как жить – не знаем». Ввязываться в неё девушке не хотелось, и потому она решила сбить Анну Никитичну с толку. Но сделать это непросто: если не заявить что-нибудь необычное, то бабка отмахнётся и продолжит гнуть своё, да ещё при этом поучать. А этого Настя не могла терпеть.
Придумывая, как бы переключить бабку на другую тему, девушка рассеянно блуждала взглядом по комнате, пока глаза не наткнулись на беззаботного ангелочка. Белоснежный и лучезарный, он почему-то вызвал ассоциации с зимой, свежим морозцем, яркими оранжевыми апельсинами, серпантином и конфетти на колючих еловых ветках.
«Ангел – это хранитель», - подумала Настя и, чтобы не слушать бабку, по привычке взялась придумывать историю.
Когда она что-то сочиняла, будто отключалась от внешнего мира, поднималась далеко-далеко, в блистающие выси, а, может, наоборот, углублялась в себя – впрочем, где  находилась, девушка знала точно: конечно, тут, на земле, где же ещё? Это фантазия, всего лишь фантазия предлагала ей прогулку под цветастым зонтиком, и, тонко усмехаясь, вращала его над головой Насти, помогая играть в слова. Эта забава девушку пока не утомляла. От неё люди устают лишь к концу жизни.
 «Ангел ограждает людей от бед, бережёт уют и покой в доме, следит за тем, чтобы каждый получил хоть малюсенький кусочек от общего пирога счастья, - Настя складывала слова – одно к другому, и всё было вроде правильно, но скучно. -  Иногда ангелы просто так, по совершенно непонятной, одной им ведомой причине, являют какое-нибудь чудо, и чаще всего это случается на Святки. А почему не круглый год? Может, им нельзя перевыполнять план, а? Чем счастливее человек, тем меньше он вспоминает Бога и его свиту. Кощунствую, однако … Ладно, о другом подумаю. А, вот! На Святки принято гадать. Наверное, и бабуся, когда была молодой, тоже сидела перед зеркалом: «Суженый-ряженый, явись, покажись…» Или как там принято говорить? Интересно!»
- А правда ли, бабушка, что на Святки можно выгадать жениха? – спросила Настя. – Ты ворожила?
Анна Никитична считала себя дамой городской, хотя до семнадцати лет обитала в деревне Светлогорье: две горы, две дыры, посередине сельская площадь, вокруг – завалюшки, покосившиеся заборы, колодец с ведром на цепи. Анюта ненавидела вечно пыльную траву, унылое серое небо, гнилые крыши, вонючую грязь дороги, вечно пьяных мужиков, которые могли исподтишка хлопнуть по бедрам и подмигнуть игриво: «А ты, Анька, говорят, паспорт получила? Значит, с тобой и замутить можно  - не посадят!» Шутки у них такие идиотские.
Вспоминать деревенское прошлое бабка не любила. Явившись в город поступать в техникум, она первым делом накупила косметики и раскрасилась так, что, глянув в зеркало, саму себя не признала. Девчонки-абитура, с которыми жила в общежитии, вытаращились: «Ань, ой, какая ты смелая! Будто артистка. Иностранная. Или Эдита Пьеха! Как ты думаешь, у неё ресницы свои или искусственные?»  - «Приделанные! - безапелляционно заявила Анна. – И у меня такие же будут. Эх, девки, оторвусь за всю свою ненакрашенную жизнь! У нас в сельпо даже губнушки – по блату, а болгарской туши отродясь не бывало. А если б и была, только попробуй - намалюйся, сразу в проститутки определят, представляете?»
(ПРодолжение следует)