Противогаз

Гордеев Роберт Алексеевич
      ранее  http://www.proza.ru/2009/11/26/195
               
       
        В начале июля папу забрали, и мы с мамой (она была уже на седьмом месяце беременности) один раз побывали во дворе какого-то здания из красного кирпича. Папа вышел к нам в форме, но, странно, без знаков различия. У него же должен был быть «кубик», ведь он же младший лейтенант запаса! А тут даже петлиц не было...
       Подозреваю, в те дни где-то в совершенно растерявшихся верхах шла борьба -  включать ли таких, как он, в качестве простого пушечного мяса в очередную дивизию народного ополчения, или их, подготовленных командиров, прошедших через финскую кампанию и походы по Прибалтике, направить на курсы усовершенствования. Ещё через неделю мама уже одна поехала к нему в Старый Петергоф – там папа и его товарищи ждали, видимо, решения своей участи. И вот же поворот судьбы! Их разместили в том дачном доме, за который месяц назад мы внесли аванс за лето, и спал папа на той самой кровати под тем полотенцем с петухами!
       В середине июля их всё-таки направили на переподготовку, как оказалось впоследствии - в Горький...

        Меня, между тем, стал интересовать вопрос – а не заберут ли в армию и маму? Ещё до войны она как-то мне сказала, что, как врач, она имеет звание «военврач третьего ранга запаса», равнозначное капитану и всегда может стать врачом военным. Тогда у неё в петлице будет «шпала», что гораздо выше папиного «кубика». Теперь же, поскольку она ждёт ребёнка, её в армию не возьмут - она даже не работает сейчас. Пока не возьмут...
       А, вот, тётю Нину, тоже врача - взяли и тоже дали «шпалу». Одну.

       Вокруг все боялись газовых атак. Вскоре нам в домоуправлении, в "жакте" выдали талоны на противогазы, а на следующий день во дворе дома номер 9 по Кирочной эти талоны нам поменяли на сами противогазы и сказали, что они должны всегда быть при нас.

       Мой противогаз был просто прекрасен! Во-первых, он был как раз моего размера. Во-вторых, в его сумке был восковой карандашик, которым надо было наносить на противогазные стёкла изнутри римскую цифру "три" и потом её размазывать - чтобы стёкла не запотевали. Я по десять раз в день снимал и надевал противогаз, даже ездил в нём по квартире на своём трёхколёсном велосипеде.
       Правда, два обстоятельства немного огорчали: у противогаза не было гофрированной трубки, а коробка крепилась прямо к маске. И ещё: на самой маске не было «носа», резинового пальца, которым можно протирать стёкла изнутри! Вот у маминого противогаза было всё, что нужно. И палец тоже.
       Но всё равно мой противогаз был очень хорош!
 
       На проспекте Володарского (Литейном) в маленьком скверике прямо напротив Кирочной появился большой плакат, копия карикатуры из журнала «крокодил»: красноармеец, направив винтовку штыком вверх, опирается на неё и смотрит, улыбаясь, на немецкого парашютиста, который с отчаянным лицом опускается прямо на штык. И под плакатом – текст:
                Ты на советском рубеже
                искал посадочной площадки? –
                лети, лети: тебе уже
                готово место для посадки!

       В другом номере «Крокодила» запомнились карикатуры: на одной, как заглавные буквы имён Гитлер, Геринг, Гиммлер и Геббельс, были нарисованы четыре Г-образные  виселицы, а на другой - самолёт со свастикой и пунктир, тянущийся от него наискосок к идущему по земле санитарному автомобилю и подпись: «Гитлер преследует мирные цели». Кто такой Гиммлер я не знал.

       В газетах печатались страшные фотографии гражданских людей повешенных, застреленных в затылок или в лицо. В сводках Совинформбюро сообщалось о боях на Псковском направлении, потом на Порховском, потом на Псковско-Порховском... Потом - опять на Псковском. Где они, эти Псков и Порхов? Но, потом и этих названий не стало, и по нескольку раз в день радио стало торжественно провозглашать "слава доблестным защитникам Ханко, Даго, Киева, Одессы"... Где эти самые Даго и Ханко?        Кругом говорили про «окопы», про Лугу...

       Я знал, что Луга, это то место, где мы с мамой жили с её яслями часть лета 37-го года. Тогда однажды к нам неожиданно приехали дядя Аркаша с тётей Шумой и привезли с собою много вкусной еды и патефон. Мы сидели на опушке высокого елового леса, патефон стоял на расстеленном байковом одеяле и играл  «эх, Андрюша, нам ли быть в печали» и ещё «…а моя родина – поляна»…

       Про Лугу говорили долго, потом на стенах домов появился плакат «Ни шагу назад, за нами Ленинград!». На нём на фоне Адмиралтейства бежали на зрителя с винтовками наперевес красноармеец, краснофлотец, рабочий и женщина. И ещё - написано крупно «Отстоим город Ленина». А возле ворот нашего дома меня пугал страшный плакат, на котором женщина заслоняла маленького сына от окровавленного штыка со свастикой.
 
       По утрам из окон комнаты я видел над крышами домов два или три аэростата воздушного заграждения. Я спрашивал, зачем они нужны, и мама как-то неуверенно отвечала, что это, говорят, от самолётов... А один раз  несколько девушек в военной форме провели по нашей Кирочной огромное чудовище, несоизмеримое в размерах даже со слоном и так похожее на дирижабль. Вот он какой, этот аэростат! (Правда, тот дирижабль, виденный за платформой "Воздухоплавательный Парк", был, пожалуй, значительно больше)…

       Однажды мы ненадолго заехали к Бабушке на Лазаретный и застали тот момент, когда неразговорчивая уполномоченная по квартире Мила Бахвалова говорила Дедушке, что надо, мол, сдать бутылки - они, оказывается, нужны для изготовления противотанковых бутылок с зажигательной смесью! А из-под шампанского не надо. Дедушка долго шарил по всем закоулкам и отдал Миле всё найденное и даже те интересные бутылки из-под пива, на поверхности которых был рисунок, будто бы, проникающих друг в дружку пузырей пивной пены. Стало немножко обидно: я давно примеривался, как с этих бутылок начну собирать коллекцию чего-нибудь.

       А ещё в один из дней мы зачем-то зашли в подвал нашего дома на Кирочной и увидели на полу много воды и мусора, а уже через несколько дней там было оборудовано совершенно сухое бомбоубежище. Потом я узнал, что бомбоубежища были сделаны почти во всех подвалах, а в некоторых - даже газоубежища. Впрочем, для меня это было почти одно и то  же.

       Когда появились первые продовольственные карточки, не помню. Они  были изготовлены очень просто и  просуществовали недолго. Нормы выдачи очень скоро были уменьшены и недели через две карточки нам заменили. С этих-то отменённых я и начал, наконец, собирать свою коллекцию. В ней потом появились осколки от зенитных снарядов, стабилизаторы зажигалок и много чего ещё...

                http://www.proza.ru/2014/01/20/1128