Мне десять лет.
Покровское.
Детдом.
Седой директор
без руки, в шинели.
День первый... Помню,
обступив кругом,
В упор мальчишки
на меня смотрели.
Недолго был я
среди них чужим.
Так подружились –
не могли расстаться.
Суровое
детдомовское братство
Без зависти,
без подлости и лжи.
Как я любил,
когда, притихшим нам,
Завороженным,
с чувством, но устало,
Учительница
Диккенса читала
Промозглой осенью,
по вечерам.
Мы не пытались
совладать с собой.
Мы плакали,
не сдерживая всхлипов,
Над горькой долей
Дэвида
и Пиппа,
И над своей
похожею судьбой.
О будущем в окно
стучались сны.
Его скорей приблизить
нам хотелось.
Мы жили им.
И были мы полны
Надежд больших
и ожиданий смелых.
Кто? Где?
Почти не знаю
ни о ком.
По разным далям
жизнь нас разбросала.
Но в памяти
зарубкою осталось:
Мне десять лет,
Покровское,
Детдом.