Каждому - своё

Ринка
Бабка Дарья попыталась улыбнуться перед зеркалом, и даже растянула пальцами губы, изображая улыбку. Ничего не получалось. Большое настенное зеркало отражало строгое тёмное лицо в мелкой сеточке морщинок и аккуратно причёсанные седые волосы с пучком на затылке. Дарья вздохнула и вышла из ванной комнаты. Щёлкнула выключателем на стене и прошла на кухню. Взяла пульт и включила телевизор. Посмотрела очередную серию длинного тоскливого сериала, где нормальные, здоровые девушки целыми днями плачут от несчастной любви, и сама горестно вздохнула.

- И зачем только Наталья притащила меня сюда? Что мне делать в этой огромной квартире, где всё блестит и сверкает? Дочь-то конечно можно понять. Ей спокойнее, если мать будет с ней жить. Вот и привезла меня к себе. Только, что мне тут делать-то? Утром Наташка с мужем на работу ушли, а мне чем заняться? К одиннадцати часам уже всю работу переделала. Всё помыла, почистила, борщ сварила на стеклянной плите, будь она неладна. Ложку уронила на это стекло, так пять минут с закрытыми глазами стояла. Открыть боялась. Вдруг всё потрескалось…- бормотала себе под нос бабка Дарья, сидя около стола на кухне.

Потом Дарья побродила по квартире, попила чая, помылась и снова села перед телевизором, на этот раз в гостиной. Погладила мозолистыми пальцами нежный ворс дивана рядом с собой и посмотрела на ноги в пушистых светло-жёлтых тапочках.
- Хорошо, хоть не белые, - грустно подумала Дарья, - Вот сижу, как ангел в раю, а крыльцо-то за зиму совсем развалится. Ведь уже почти уговорила соседского Витьку починить. И согласился всего за две бутылки. Так не вышло. Наташка приехала. С мужем своим. Обрадовалась дочери, усадила за стол, чай вскипятила. Хотела зятя попросить крыльцо поправить, чтобы горлопану этому, Витьке, ничего не платить. А Наталья тут её и удивила. Сказала, что в город её забирает. А к лету назад привезёт.

Дарья опять вздохнула и вспомнила, как быстро собрала тогда свои немудрёные пожитки и, заперев дом, уселась на заднем сиденье автомобиля. Решила дочери не перечить. Да и действительно, трудно стало одной управляться с хозяйством. Зимой особенно. Как с утра дорожки почистишь, так до обеда и лежишь, отдыхаешь. Сердце-то уже не молодое и радикулит мучает.


Дарья жила у дочери уже три недели. Сначала ей всё нравилось, а потом стала какая-то непонятная тоска одолевать. Утром все дела переделает и ходит по квартире, как неприкаянная. Вроде, как не на своё место села. То вспомнит, что картошку в погребе надо перебрать, то о розах запечалится.
Наталья так внезапно увезла её, что дел, не переделанных, целая гора осталась.

Вспомнив брошенный дом, совсем разволновалась Дарья. Подошла к окошку, чтобы успокоиться. А вниз как посмотрела, так и отшатнулась. Так и не смогла Дарья привыкнуть к тому, что люди под окошком, как муравьи бегают. И машины не больше спичечного коробочка.

Пошла в свою комнату Дарья и на постель прилегла. Задремала немножко, и приснился ей кот Тимка, которого она соседке оставила. Сидит на подоконнике, лапкой  умывается и мурлычет ласково. А за окошком её яблоня на ветру ветками качает. Листья облетели, а на самом верху ещё яблоки остались. Без деда своего не справилась она, не смогла весь урожай собрать. Вот и стоит яблоня, как ёлка Новогодняя. А на ветках вместо игрушек яблочки висят, снегом припорошенные. Синички и воробушки  у окна в пустой кормушке клювиками стучат, крошки ищут. Дорожки снегом замело, и розы в цветнике замерзают.

Проснулась Дарья и с кровати вскочила. Разве это дело, среди белого дня на постели валяться. Не больная она и не царских кровей, чтобы себе такое позволять. Огляделась и вспомнила, что теперь у дочки живёт. Села Дарья опять на кровать и такая тоска на неё навалилась, что хоть сейчас в петлю полезай. На часы посмотрела. Время обеденное, а есть не хочется. Наталья только к восьми вечера прийти обещала. Дарья призадумалась, и сон свой вспомнила. Сердце радостно застучало, и решение само собой пришло.
- Домой поеду! – вслух сказала и стала вещи собирать.

Через полчаса Дарья уже сидела на кухне и писала дочери записку, чтобы та не волновалась.
 
Оделась быстро, будто кто гонится за ней, и дверь захлопнула. Ручку подёргала, чтобы проверить, закрылся ли замок, и с опаской кнопку лифта нажала. Вот не вызывал он у неё доверия, хоть тресни. В первый же день, как Дарья сюда приехала, застряли они с дочерью в этом лифте и ждали три часа, пока мастер придёт. Как Наталья её не успокаивала, страху она натерпелась прилично.

Но в этот раз лифт благополучно отвёз её на первый этаж, и Дарья поспешила на автобусную остановку. Простодушно расспросила попутчиков, как удобнее добраться до вокзала и села рядом с входом, чтобы успеть выйти на нужной остановке.

В метро спустилась и в удивлении застыла. Столько народу раньше только на демонстрации можно было увидеть. Вспомнила, как с дедом своим на Красную площадь гулять ездила, и стала глазами указатели искать. Увидела на стене ветку с названиями станций и переходами – обрадовалась. Постояла, уцепившись за поручень,  в трясущемся вагоне, переход сделала и на улицу к трём вокзалам вышла. Купила билет, электрички дождалась и к окошечку шустренько добежала. Ехать – то далеко, а у окна всё веселее.

Вот и платформа родная. На остановке автобус скособоченный стоит, дымом из выхлопной трубы плюётся.  А рядом с автобусом соседка её бабка Настёна с мешком суетится. Чуть ли не бегом Дарья к остановке припустила. Мешок бабке помогла в салон запихнуть и сама скоренько залезла. С шалопаем Мишкой поругалась. Парень хороший, рукастый, потомственный плотник у них в деревне, а соображенья в молодой головушке ещё не хватает. Уселся к окну, почти два сиденья занял, а женщины на ногах стоят. В автобусе все новости последние деревенские от бабки Настёны узнала. На своей остановке выскочила радостно и мешок бабки Настёны из автобуса выдернула.

- Спасибо, доченька! Замучалась я с ним, сил никаких нет. А ты куда ездила? – спросила её бабка Настёна.

- Да, не за что! У дочери в гостях была. Ох, и хорошо у них в городе, - ответила Дарья, помогая бабке тянуть по снегу мешок, - вода горячая целый день, туалет в доме – тёплый и не воняет. Только плита какая-то непутёвая – стеклянная. Страшно и прикоснуться, а не то, что готовить.

-  Сама ты непутёвая, Дарья! Ездила я к сыну в гости, так у него такая же. Это же последний пшик моды…Я вот старше тебя, и то понимаю! –  со смехом объяснила ей бабка Настёна.

- Не знаю, пшик или не пшик, но мне готовить на огне куда удобнее. А с этой плитой я как корова на льду себя чувствую, - рассмеялась в ответ Дарья, - Витька-то трезвый сегодня? Он мне обещал крылечко поправить.

- Куда там, трезвый…А крыльцо твоё он ещё неделю назад починил. Говорил, что порадовать тебя хочет. Стучал тебе, стучал, чтобы плату получить, и в тот же день с горя запил, - проинформировала Дарью бабка Настёна.

А Дарья как услышала, что крылечко уже починено, так носом и захлюпала.
- Чего мне у дочери делать, если тут вся жизнь моя, - подумала.

Тут и дома показались из-за поворота. Дарья помогла бабке мешок до калитки дотащить и к своему дому поспешила. Подошла к крылечку, рукой его потрясла, ногой потолкала – стоит, как пришитое. Смела с него снег веничком и дверь открыла. У порога сапоги скинула и в комнату, не раздеваясь, прошла. Дом выстыл весь, холодища. Села на стул рядом с кроватью, пальто расстегнула и вздохнула полной грудью. Настроение такое, что петь хочется. Тут входная дверь скрипнула, и в комнату осторожно вошёл Тимка. Мяукнул тоненько и к ногам подошёл. Дарья кота на руки взяла, прижала к себе и подумала:
- Тут моё место…Пока ноги ходят и сил есть немножко, никуда больше не поеду, - вздохнула и решила прежде всего розы укрыть, - Морозов-то сильных не было ещё. Может, и не замёрзли.
Пальто скинула, печку растопила, полы помыла, дорожки от снега почистила, и села перед окошком чай пить. На плите картошечка булькает, Тимка на спинке дивана нежится, глаза щурит. Спина опять словно огнём горит, а на душе светло и радостно. Посмотрела Дарья, как снежинки в свете фонаря кружатся, и подумала:
- Только тогда отдых в радость, когда видно, что наработал.