Солнце Встаёт на Востоке - жизнеописание Нитирэна

Солнце Встаёт На Востоке

Жизнеописание великого бодхисаттвы учителя - основателя
преподобного Нитирэна
 
От автора

С благодарностью моим родителям - Шмыгля Николаю Афанасьевичу и Шмыгля (Яценко)Галине Фёдоровне; с благодарностью моей родной земле - с. Баранкуль Жанадалинского района Тургайскойкой области республики Казахстан; с благодарностью моему драгоценному учителю - достопочтенному Дзюнсэю Тэрасаве; с благодарностью вечно прибывающему тройному сокровищу - Будде, Дхарме, Сангхе; ради пробуждения и избавления от страданий всех живых существ.



Вступление

Сегодня история представляется как череда войн и конфликтов. Поэтому главными фигурами на её поле считаются известные воины, полководцы, стратеги, революционеры, правители. Но если быть объективными, то нужно признать, что люди ведут войны и начинают конфликты, руководствуясь определёнными идеями, посеянными тем или иным религиозным учителем, философом, идеологом. Александр Великий хотел дойти до края Света. Чингисхан мечтал создать единую империю с единым законом. Кортеса влекла жажда золота. Петру I нужно было прорубить «окно в Европу». Гитлер жаждал установления господство «высшей расы». Буш Старший желал осчастливить всех американской моделью демократии. Бин Ладену снилось торжество шариата.

Но разве благодаря войнам и конфликтам существует этот мир? Можно ли сомневаться в том, что он существует вопреки им? И почему современная история умалчивает о тех, кто учил ненасилию и делал всё, чтобы на земле воцарились мир и справедливость, стремился устранить сами корни войн и конфликтов, порождаемых опирающимся на насилие искажённым восприятием действительности?

Нитирэн показал истинный Путь к установлению справедливости и спокойствия для своей родины – Японии. И указанный им Путь особенно актуален сегодня для всего мира сотрясаемого катастрофами, конфликтами и войнами. Истины поведанные Нитирэном вечны и неизменны.

Сегодня наш мир наполняется насилием, страхом, кровью, огнём, ненавистью. Вследствие выхода из-под контроля распространения ядерного оружия, всё явственней пред нами предстаёт угроза атомного апокалипсиса. Масштабы экологической катастрофы разрастаются. Жесткие законы и санкции, дипломатические игры и давление, деньги и оружие не только не помогают нам избавиться от этих бед и несчастий, но только подливают масла в огонь насилия, которое поглощает наш мир со скоростью пламени раздуваемого ветром. Кто бы не применял насилие, оно остаётся насилием. Будь то теракты боевиков или операции сверхдержав - итог всегда один: смерть и разрушение, ненависть и страх.

Ни кто не хочет признать, что настоящие причины всех наших проблем находятся в нашем сознании. Ведь именно оно руководит нашими действиями. Чтобы кардинально изменить сложившуюся ситуацию нужно менять сознание людей. Как это сделать? Нитирэн даёт ответ на этот вопрос самой своей жизнью. Нужно, осознав всеобщее единство, молитвой и искренним уважением пробудить в себе и в каждом ближнем божественную природу - исконную основу человечности, которая одинаково принадлежит нам всем, вне зависимости от того какую религию или мировоззрение мы исповедуем и к какой народности относимся. Мы сможем спасти от последней катастрофы себя, родных и близких, родину и весь мир только, лишь если поверим в присутствие божественной истинно-человеческой природы в каждом и во всём, и будем изо всех сил стараться проявить её в себе и других. Этой истине учил Будда в Лотосовой Сутре и именно эту истину пытался донести до всех жителей своей страны Нитирэн.  Сегодня же возвращение к этой Истине укрепит наш Дух и даст нам мужество вывести весь этот мир из горящего дома неисчислимых страданий.

Да воцарится мир на всей земле!

Посвящение
 
Посвящаю этот письменный труд Роману Турчину монаху – бодхисаттве ордена Ниппондзан Мёходзи, получившему монашеское посвящение от своего учителя достопочтенного Дзюнсэя Тэрасавы в августе 1999 года. Рома покинул этот мир в возрасте 39 лет вследствие смертельной болезни на рассвете 3 апреля 2008 года.
Он узнал, что болен почти сразу после того как стал монахом. За не многим более восьми лет своей монашеской жизни он сделал очень много: дважды побывал в святых местах связанных с жизнью Будды; принял участие в открытии двух Ступ (Покара (Непал) 2001, Нью-Дели 2007); нашёл, основал и облагородил Место Пути в Паньковке; создал общину в Луганске; впервые в истории добился разрешение на получение земли под строительство Священного Кургана Мира - Ступы под Паньковкой (Украина, Луганская обл.). Ради последнего из перечисленных деяний Роме пришлось приложить неимоверные усилия и в одиночку противостоять невежеству властей и общества. Он смог изменить сознание своих современников, о чём сами за себя говорят результаты его дел.

В решающий для судьбы его Родины момент он практиковал Лотосовую Сутру ради установления справедливости и спокойствия в его отчизне. В дни оранжевой революции звуки его барабана Дхармы и его голоса произносящего «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!» разносились в самой гуще событий переломного этапа в Истории Украины.

Рома воистину смог отблагодарить Родителей, Родину, Учителя и Три Драгоценности. В его сердце всё время была радость от практики Дхармы, от счастливой в простоте монашеской жизни. Он по-настоящему желал понять Учителя. Рому никогда не покидало стремление отблагодарить своего Сэнсэя за бесценный дар Лотосовой Сутры, позволивший ему так ярко и плодотворно провести конечный отрезок своей жизни.

Рома проживал каждый миг своей жизни, как последний, и смерть его не страшила.

Будучи обречённым, Он стойко преодолевал себя и свои страдания. Он умудрялся активно и полноценно практиковать в нужное время в нужном месте. А его трудолюбие может вызывать только восхищение. Да и как могло быть иначе? Ведь он стремился сделать как можно больше и постараться успеть довести всё начатое до логического завершения. Он своей жизнью и смертью дал всем нам замечательный урок.
 
Если всем людям последовать примеру Ромы и, отказавшись от ложных взглядов, кардинально изменить свою жизнь - встать на Путь самосовершенствования, стремления к Истине и помощи другим, то мы решим все проблемы, с которыми сегодня сталкивается человечество. Ведь всё, от личных драм до вооружённых конфликтов и ядерного противостояния, имеет свою исконную причину в мыслях и сознании, каждого и всех нас вместе взятых. Рома смог изменить своё сознание и поменять мысли многих других людей, чем внёс большой вклад в дело глобального пробуждения изначальной духовности человечества.

Что бы родиться в нашем замутнённом мире и помогать идти к Истине существам, метающимся в нём, бодхисаттва добровольно принимает на себя дурную карму этого мира. Рома был и есть настоящий бодхисаттва, отказавшийся от своей чистой кармы, чтобы родиться в этом грязном веке, посвятив себя хранению и исполнению последнего и главного завета Татхагаты - широкому распространению на Земле  Сутры о Цветке Дхармы. Рома стойко и осознанно переносил все мучения своей болезни, как исчерпание своей дурной кармы прошлого. Теперь он освободился от этой кармы, чтобы в новой форме и с новым сознанием устремиться к восхождению на новые ступени Пути бодхисаттвы, к достижению состояния Будды ради освобождения всех живых существ от страданий.
 
Нам остается только гордиться тем, что нам выпала возможность практиковать вместе с ним, быть его духовными братьями. Давайте сделаем всё, чтобы усилия Ромы по защите чистоты Сангхи и возведению первой ступы в Украине, не прошли впустую. Ведь ради этого он пожертвовал своей жизнью. Будем же достойны его твёрдой клятвы и самозабвенной целеустремлённости. Да не умрёт в наших сердцах память о нём и благодарность за его самоотверженный короткий отрезок жизни, который мы имели счастье разделить с ним. 
               
Глава I
Начало

             «Дхарма   будд такова, Что Дхарму
проповедуют, с помощью десятков тысяч,
миллионов уловок соответствующим образом.
Те, кто не учиться, не способны её понять»
(Лотосовой Сутра гл. II)
                               
Первое откровение

На восточном побережье Японии в провинции Ава оставила свои следы прародительница всех ками (небожителей яп.) и всего народа страны Восходящего Солнца - владычица солнца Аматэрасу.
 Поэтому земля этой области острова Хонсю издревле почиталась как святая. Но эту её славу затмило радостное событие, которое произошло 16-го февраля 1222 г.  В этот день в одном из уездов этой области  под названием Тодзё в маленькой деревушке Коминато, расположенной на берегу океана, в семье рыбака Нукина родился мальчик, которого по рождению назвали Нитимар (славу своему краю он принесёт под другим именем).


 В те времена деревенская жизнь в Японии была очень скромной, по нынешним меркам даже аскетичной. Пропитание доставалось тяжёлым трудом на рисовых полях, где все работы выполнялись вручную, и рыбным промыслом, которым занимались на ветхих судёнышках. Всё что нужно было для быта, от орудий труда до одежды, производилось самими селянами. Жили они в аккуратных, скромных хижинах под крышей из рисовой соломы с деревянным остовом и стенами из бумаги. Зимой селяне грелись у очага расположенного внутри дома, на котором готовили и пищу. Для растопки нужно было заготавливать хворост, сухую траву и листву. Одежды сельчане имели самый минимум. Пища у них была очень скромная, а в конце весны - начале лета им приходилось жить впроголодь. Запасов риса не хватало до следующего урожая, и тогда вся надежда была только на морской улов. К тому же на плечи сельчан давило бремя налогов и повинностей владетелям земель, на которых они жили. Их землевладельцами были императорская аристократия, самураи и буддистские храмы. Жители села тогда были на положении низшей касты. Правда, можно было пробить себе дорогу в более уважаемые и богатые слои общества через торговлю, боевые искусства или став монахом.

Чуть повзрослев, Нитимар вступил в непростую обыденную жизнь японской деревни позднего средневековья. Люди тогда тоже были другими. Они умели довольствоваться малым, не отчаиваться, заботились друг о друге, радовались жизни, чувствовали природу и хранили чистую веру в своих сердцах (все жители Японии исповедовали тогда буддизм, органически вобравший первобытную религию японцев синто - разновидность тенгрианства ). Поэтому, не смотря на трудности и лишения Нитимар, как и его сверстники, не заметно и легко проживал свои ранние вёсны. Когда у него появлялось свободное время, он бежал на службы в ближайший буддистский  храм Сайтёдзи, который находился в очень живописном месте у подножья лесистой горы Киёсуми и представлял собой красивую расписную искусную японскую классическую деревянную постройку. Этот храм относился к школе Тэндай, которая основывалась на Лотосовой Сутре (санскр. Нити связующей – исконное название Проповедей Будды). Но в то время во всех храмах Японии под влиянием школы Дзёдо (яп. Чистая Земля) основной духовной практикой стало повторение имени Будды Амитабхи: «Наму Амида Буцу!» - ради посмертного перерождения в его западной райской земле. И Нитимар с трепетом повторял эту молитву за монахами и прихожанами храма. Когда ему исполнилось 12 лет, он попросил у родителей разрешения стать послушником настоятеля храма. Отец и мать, нежно любившие сына не стали противиться его воле, тем более, что таким образом он мог получить хорошее образование и выбиться в люди. Тогда духовные лица пользовались неподдельным уважением и имели не только гарантированные условия для приличной жизни, но и возможность выйти в высший свет.



В 1233 г. настоятель Сайтёдзи достопочтенный Досэн-бо принял нового послушника и дал ему имя в Дхарме Якуомаро. Послушничество длилось 4 года. Это было время усердного обучения и беззаветного служения. Наставник обучал своего нового воспитанника всему что знал. Якуомаро всё впитывал как губка, с небесной радостью читал Сутру о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы и размышлял над её смыслом. Много было и обычной повседневной работы, которую он выполнял с благодарностью в качестве подношения учителю и как неотъемлемую часть духовной практики. Якуомаро в свои юные годы был подобен Будде Шакьямуни в одном из его прошлых перерождений, когда тот в давние – давние времена был царем, который оставил престол и стал послушником святого отшельника, познакомившего его впервые с Лотосовой Сутрой. Якуомаро так же служил своему учителю «делал ему всевозможные подношения, собирал плоды, зачёрпывал воду, приносил хворост, готовил пищу, а так же делал своё тело сидением для святого, никогда не ощущая усталости ни в теле, ни в мыслях …и ради Дхармы усердно всем его снабжал, так что у святого ни в чём не было недостатка» (Лотосовая Сутра гл. XII). Движущей силой Якуомаро была благодарность за бесценный дар Лотосовой Сутры и искреннее стремление выполнить четыре клятвы бодхисаттвы, которые он произнес, обращаясь к Будде. Прежде всего, ради освобождения всех живых существ от страданий. А для этого нужно не только избавиться от всех своих недостатков, но и постичь глубочайшую Дхарму. Что не возможно без дара запредельной мудрости открывающей способность постижения сокровенного смысла сутр, неподдающегося логическим объяснениям. Такой дар приходит как воздаяние за искреннее служение, подношение Трём Драгоценностям (Триратна санскр. – Будда, Дхарма, Сангха т.е. Учитель, Учение, Община) и почитание их. Якуомаро не только собирал интеллектуальные знания, презирая грубую работу и смотря на всех с высока, как это часто бывает у современных буддистов особенно на западе, культура которого чужда фундаментальному принципу служения. Юный послушник старался изо всех сил следовать этому фундаментальному принципу, так как интуитивно понимал, что его несоблюдение приводит к тому, что постижение любых духовных знаний лишь прибавляет эгоизма и  самодовольства, что приводит к подмене Истины. Якуомаро жаждал стать чистым сосудом Дхармы.

В своих молитвах, обращённых ко всем Буддам и бодхисаттвам, он просил только одного: сделать его первым мудрецом Страны Восходящего Солнца. Не из гордости, а потому что он хотел повести по пути к истинному счастью весь свой народ, ведь именно для этого он посвятил всего себя духовному пути.

Однажды, когда юный послушник, в один из вечеров,  в полном сосредоточении проводил уединённую молитву; ему явился бодхисаттва  Вместилище Пространства (Акашьягарбха санскр.) в образе достойного бхикшу (санскр. нищенствующий – исконное прозвание буддистских монахов) и вручил ему огромную жемчужину, которая сверкала подобно утренней звезде Венере в полумраке алтарной, слабо освещённой свечами. Эта жемчужина -  символ беспредельной и необъяснимой мудрости Татхагаты (санскр. Так приходящий – одно из прозваний Будды).

Последний век

В 1237 г. достопочтенный Досэн-бо провёл церемонию посвящения в монахи для своего подающего большие надежды  16-летнего ученика и дал ему новое имя в Дхарме Дзэсё-бо Рэнтё. Следующим этапом процесса обучения должно было стать углублённое изучение доктрины школы Дзёдо - главенствующего тогда в Японии направления буддизма. Для чего Рэнтё сразу же после посвящения отправился в Камакуру - тогдашнюю столицу Страны Восходящего Солнца.

Непосредственно перед рождением Рэнтё в 1219-1221гг. тэнно (яп. Небесный Владыка - исконное прозвание японских императоров) Го-тоба, пользуясь разногласиями в борьбе за власть самых сильных самурайских родов Ходзё и Минамото, вёл вооружённую борьбу с управляющим страной военным советом – бакуфу. Го-тоба предпринял отчаянную попытку возвратить всю полноту светской власти роду прямых потомков самой Аматэрасу – императорской фамилии Японии. Издревле японскими островами правили представители аристократии, которую составляли члены родов, ведущих свою родословную от небожителей, духов - хозяев местностей и эпических героев; среди которых высшими считались отпрыски великой владычицы солнца Освещающей Небосвод (Аматэрасу яп.), что и давало им право монополии на трон Небесного Владыки. В X-XI вв. императоры стали призывать на службу воинов для борьбы с лесными племенами айнов - длиннобородыми и волосатыми аборигенами японских островов, с целью расширения границ своей державы. Так стало формироваться сословие самураев. Особо отличившимся в войне рыцарям жаловали земельные наделы. Это привило к тому, что среди самураев стали выделяться несколько родов, представители которых военными подвигами заслужили особую милость императора. У них стали скапливаться огромные земельные наделы, и они уже сами набирали дружины, а главы этих родов фактически стали удельными князьями. Но на государственном уровне никакой власти они не имели. Такой порядок их, конечно, не устраивал. В XI-XII вв. князья - самураи вступили в открытую борьбу за власть с императорской аристократией. Для простого народа, который как всегда больше всего страдал от междоусобиц, это обернулось настоящей катастрофой. В конце концов, победу одержало воинское сословие, и Ёритомо - глава самого влиятельного самурайского рода Минамото объявил себя военным правителем страны – сёгуном. Это случилось в 1192 г. и с тех пор столицей Японии стала Камакура – место расположения бакуфу. Прежняя столица - Киото оставалась местом обитания императорского двора. С приходом к власти самураев давление на сельских жителей усилилось. Они стали совершенно беззащитны перед своими хозяевами, которые могли безнаказанно творить над ними всякую несправедливость. Тэнно формально по-прежнему был главой страны, но фактическая власть была сосредоточена в руках его опекуна  - сиккэна. Пост этот занимал глава самого могущественного самурайского рода, часто совмещая его с должностью сёгуна. Император теперь не имел реальной политической власти. Хотя  номинально его фигура оставалась первостепенной - все самые важные указы выходили под его подписью. К тому же никто не оспаривал его главенства как верховного жреца и шамана государства – микадо. Так в Японии произошло разделение светской и духовной власти. В результате, самовластие императора и аристократов было ущемлено их вчерашними слугами,  которых они продолжали считать плебеями и деревенщиной. Поэтому не удивительно, что Го-тоба тэнно не преминул воспользоваться удобным случаем, дабы восстановить прежнее положение императорской семьи. Но он не рассчитал своих сил – победу вновь одержали самураи во главе с сиккэном Ходзё Ёситоки. Власть правящего рода Ходзё усилилась, опекать императора стали строже, аристократы лишились многих своих наделов, а большая часть из них и жизни.

Во время 4-хлетнего пребывания Рэнтё в Камакуре Го-тоба тэнно скончался в ссылке и вслед за ним умерли три члена бакуфу активно подавлявшие его мятеж.

В новой столице Рэнтё особенно остро почувствовал на себе довлеющую над всем пяту самурайской клики. Ему тяжело было привыкнуть к городской суете и шуму базарных площадей. Впервые он оказался среди такого количества людей вдали от любящих родителей и заботливого учителя. Жить приходилось впроголодь, питаться только подаянием . Время, проведённое в столице, для него стало первым трудным уроком самостоятельности, который он выдержал с честью. Наблюдения за городской жизнью дали ему многое. Он обрёл нужный жизненный опыт. В полной мере ощутил не справедливость, непостоянство и тревожность бренного мира. Дважды за это время Рэнтё пережил землетрясение, принёсшие большие жертвы и разрушения. Повсюду он видел знаки наступления последнего века кона Дхармы - маппо.

Об этом же проповедовали и наставники школы Дзёдо или Нэмбуцу (яп. Памятования Будды). Её основателем в Японии был Хонэн (1133-1212 гг.). Монахом он стал в школе Тэндай, но отбросил Лотосовую Сутру, попав под влияние работ патриарха китайский школы Чистой Земли Шаньдао (613-681 гг.). Хонэн стал активно проповедовать новое учение. Число его сторонников быстро росло. Его красноречивые проповеди находили отклик во всех слоях общества. В то время иерархи существующих старых школ подорвали доверие к себе, так как стали искать выгодных подношений и злоупотреблять ритуалами. Это привело к сращиванию буддистского духовенства с императорской аристократией, находившейся тогда ещё у власти, а так же способствовало отрыву монахов от жизненных реалий и их отдалению от народа. Что и помогало быстрому распространению новой школы, в которую стали переходить и последователи старых школ. Хонэн смог подчинить своему влиянию и значительную часть аристократии. Его послушниками были три императора, в том числе и Го-тоба. Самураи же, к моменту своего прихода к власти почти все следовали учению Хонэна. И не удивительно, что бакуфу сделал идеологию Дзёдо-сю (яп. школа) господствующей во всех храмах Японии. В Камакуре все храмы кроме одного относились к школе Нэмбуцу. Исключение составлял храм Дзюфукудзи относившийся к разновидности тоже новой дзэнской школы Риндзай, вобравшей тайное учение Тэндай-сю и практику Нэмбуцу. Символом триумфа Дзёдо-сю стало возведение в 1227 г. самой большой во всей стране Восходящего Солнца статуи Будды. Это было медное изваяние  Будды Амитабхи, которое возвышалось над всей Камакурой, и было видно уже на дальних подступах к новой столице (эта статуя сохранилась до сих пор и широко известна во всём мире). Правящий род Ходзё тоже почти весь следовал учению Дзёдо-сю. Поэтому-то Рэнтё и пришлось начать процесс глубокого постижения учений всех буддистских школ Японии именно с  доктрины Нэмбуцу, основанной на идее того, что в наступивший век конца Дхармы только лишь практика этой школы может  дать возможность спасения -  правда, только после смерти.
   
Первые Сомнения

В мире существовало, существует и будет существовать бесчисленное количество будд. Вселенная беспредельна и вмещает неисчислимое количество обитаемых планет подобных нашей Земле. Разница между ними может быть в размерах, времени существования, условиях жизни обитателей, но обязательно на каждой такой планете – земле, в определённый момент, появляются люди, которые проявляются с более тонких невидимых планов бытия согласно карме (санскр. деяния прошлого обуславливающие настоящее – закон причинно-следственных связей) их предшествующих перерождений. При этом на разных землях в разные периоды временных циклов их существования люди сохраняют один и тот же облик, отличающийся лишь по величине тел, продолжительности жизни и уровню сознания. Каждая земля неисчислимое количество раз, подвергается полному обновлению через определённые колоссальные по продолжительности промежутки времени, называемые космическими кальпами. В каждый из таких периодов в мир  выходит только один Будда, который показывает один и тот же духовный Путь, ведущий всех живых существ к состоянию Будды – Просветлению. Учение они проповедуют одно, но с вариациями, зависящими от склонностей и кармы той земли, в которой появляется тот или иной Будда. Внешность будд одна и та же, но величина их тел, и продолжительность их земной жизни разная. Эти отличия обусловлены совокупностью кармы живых существ, обитающих в то или иное время на той или иной земле. После паринирваны (санскр. полное угасание – освобождение Будды от земного тела) каждого Будды, его Дхарма имеет определённый, тот или иной, срок существования в сердцах людей, так или иначе воплощающих её в жизнь. Этот срок, в свою очередь, делится всегда ни три временных отрезка разной длинны: век истинной Дхармы, век подобия Дхармы и век конца (упадка) Дхармы. В первый век люди в общей своей массе следуют самой сути  Дхармы, воплощая её в жизнь в полной мере, и тут же получают  за это очевидные всем плоды. Во второй век Дхарме следуют лишь внешне и плоды от этого незаметны. В третий век Дхарму извращают и отбрасывают, поэтому плодов от следования ей не получают. Будда нашей кальпы - Шакьямуни предсказал, что после его паринирваны Век Истинной Дхармы будет длиться 500 лет, Век Подобия Дхармы будет длиться 1000 лет, Век Конца Дхармы ещё 1000 лет. А за тем через 2500 лет после паринирваны Шакьямуни наступит долгая темнота на миллионы лет, до нового обновления земли  и выхода в мир следующего Будды, по имени Майтрея. Паринирвана Будды Шакьямуни произошла за 1700 лет до рассматриваемых нами событий. Значит, согласно предсказаниям это время соответствовало Веку Конца Дхармы.

На этом и основывалась доктрина Дзёдо-сю. В ней говорилось, что наступил Век Конца Дхармы, в котором рождаются люди неспособные к следованию сложным практикам и постижению высокой философии всех существующих направлений буддизма, так как их учения оформились в более благоприятные времена, когда способности людей были гораздо лучше. Далее утверждалось, что поэтому, единственным шансом для  освобождения от страданий сансары (санскр. круговорот перерождений), является перерождение после смерти в Чистой Земле Высшей Радости Будды Амитабхи, расположенной на западе от мира Саха (санскр. название нашего мира). Переродившись там, уже можно предаваться самым сложным практикам, постигая глубины Дхармы и быстро достигнуть Бодхи (санскр. Просветления - последней наивысшей ступени совершенствования) т.к. в западном раю Будды Бесконечный Свет (т.е. Амитабхи) для этого идеальные условия, а рожденные там совершенны и подобны небожителям. Эта земля, как и все земли, является творением кармы Будды, появившегося на ней. Главные же принципы её существования были заложены в клятвах  бодхисаттвы Дхармакара, который спустя множество перерождений и стал Буддой Амитабхой. Одна из этих клятв гарантирует, что любой, кто будет произносить имя Будды Амитабхи после своей смерти переродиться в его Чистой Земле, к этому же ведут поклонение этому Будде и поднесение ему подношений. Патриархи Нэмбуцу из этого делали следующий вывод - для посмертного возрождения в Чистой Земле Будды Амитабхи достаточно: только повторять молитву «Наму Амида Буцу!» (яп. Восславься Будда Амитабха!), читать и изучать только Сутры в которых Будда Шакьямуни поведал о Будде Бесконечный Свет, и его западном рае; поклоняться и делать подношения только владыке планеты Сукхавати (санскр. Высшая Радость – название земли Будды Амитабхи), и сопровождающим его бодхисатвам – Авалокитешваре (санскр. Внимающий Звукам Мира), и Обретшему Великие Силы - перед их изваяниями, и изображениями. Основатели Дзёдо-сю, в частности Хонэн, призывали отказаться от всех других практик и молитв, отбросить все другие Сутры и не поклоняться ни каким другим буддам, бодхисатвам, небожителям и духам – хозяевам. Обосновывали они такой призыв тем, что всё это запутывает слабых людей последнего века, неспособных понять сложные Сутры и следовать трудным практикам, и не приводит после смерти к перерождению, в западном раю Амитабхи, идеальном для совершенствования в отличие от загрязненного мира Саха.

Находясь в Камакуре, Рэнтё слушал толкования идеологов Нэмбуцу и внутренне задавался вопросом: не являются ли их выводы ошибочными? Он видел, что такая доктрина приводит к расколу внутри Сангхи (санскр. Общины - исконное название буддистской общины) и к фанатизму, выражающемуся в отвержении и поношении Дхармы, и самого Почитаемого в Мирах Шакьямуни. В Сутре о Неизмеримой Жизни (главной из трёх амидаистских сутр) Будда Шакьямуни, перечисляя клятвы бодхисаттвы Дхармакары, сказал, что согласно одной из них в Чистой Земле Амитабхи не смогут переродиться те, кто клевещет на Дхарму, раскалывает Сангху, а так же поносит будд и бодхисатв. Ведь за такие проступки, согласно закону кармы, уготовлено перерождение в самом нижнем круге ада. Призыв, отбросить все сутры за их никчёмностью, нужно было расценивать не иначе как злостную клевету. Кроме того, некоторые последователи Нэмбуцу считали, что одного памятования о Будде (т.е. повторения имени Амитабхи) достаточно для спасения после смерти и могли жить самым недостойным образом. Доктрину Дзёдо-сю, разыгрывавшую карту слабых способностей людей последнего века, Рэнтё признал опасной и ложной, извращающей слова Будды в угоду личным мнениям основателей этой школы, и уводящей от реальной жизни. Такие заключения и наблюдения Рэнтё говорили о том, что, будучи только двадцати лет отроду, он мог уже глубоко и независимо мыслить, не пасовать перед мнением большинства и пропагандой властей.
   
Гора Хиэй

Обучение в столице породило множество вопросов в сердце Рэнтё, устремлённом к Пути спасения всех живых существ. Он был уверен, что ответы на все его вопросы таятся в глубочайших сутрах Махаяны (санскр. Великой Колесницы – учение Будды о всеобщем спасении) нужно лишь иметь достаточно усердия и приложить все силы духа и разума для их постижения.

Весной 1242 г. Рэнтё вернулся в родные края, лишь для того что бы написать отсчёт о своём обучении в столице и почтить Учителя с родителями. В скорости он вновь был в пути. Теперь молодой монах направил свои стопы к священной горе Хиэй, в главный храм школы Тэндай - Энрякудзи. Именно к этой школе относился и родной храм Рэнтё. Её основателем был наставник императорского двора Китая Учитель Дхьяны (санскр. – созерцания, медитации) Чжии Тяньтай (538-598 гг.) чьё имя она и носила (яп. Тэндай). Основывалось её учение на  Сутре о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы.

Во время деятельности Тяньтая почти весь свод сутр был уже переведён на китайский язык. Тысячи священных текстов были доступны, но их изучение затруднялось тем, что они не были структуризировоны. Тяньтай систематизировал свод сутр согласно времени их изложения, смыслу и значимости. В этой работе он опирался только на слова самого Будды. Так родилась доктрина Пяти периодов и восьми видов Дхармы согласно, которой жизнь и проповеди Будды Шакьямуни имеют пять периодов, в каждый из которых он проповедовал определённые сутры, освещая очередную сторону Дхармы.

Первый период Величия Цветка - он длился всего три недели, сразу после Совершенного Просветления Будды Шакьямуни (ему было тогда 30 лет) под деревом Бодхи, когда он проповедовал Сутру о Будде Величие Цветка для бодхисатв высших ступеней и небожителей. В ней Татхагата через великих бодхисаттв поведал обо всех этапах Пути бодхисаттвы и о состоянии Будды как о высшей ступени совершенства, на которой достигается вселенское всепроникающее сознание, ясное видение единства всего бытия во всём его разнообразии.

Второй период Оленьего Сада - названный так в честь места, в котором Будда произнёс первую Сутру этого периода в Сарнатхе близ Варанаси для своих первых пяти учеников. В этой проповеди он поведал о Четырёх Благородных Истинах и о Благородном Восьмеричном Пути . Эта сутра стала основой открытого в этот период учения о самостоятельном выходе из сансары путём достижения состояния архата (санскр. означает полное избавление от заблуждений и прекращение цепи перерождений). Так же в этот период Татхагата поведал о Двенадцати Внутреннеприсущих и Внешних Причинах , уединённое постижение которых давало возможность обретения состояния Пратьекабудды (санскр. Просветлившийся Сам по Себе – примерно такое же состояние как и архатство, только более труднодостижимое). И к этому же времени относятся первые из сутр для широкого распространения, в которых Будда начал открывать Путь бодхисаттвы.

Третий период Сутр для Широкого Распространения – это время Будда  полностью посвятил объяснению Пути Бодхисаттвы, основываясь на учении о Шести Переправах (Парамитах санскр.) . К этому периоду относятся и три амидаистских сутры.

Четвёртый период Сутр Праджня-Парамиты (санскр. Переправы Запредельной Мудрости) - когда Будда поведал важнейшее учение о Пустоте - Шуньяте (санскр.) . Всё эти четыре периода заняли 42 года.

Последний пятый период Сутр о Цветке Дхармы и о Нирване длился восемь лет, вплоть до паринирваны Будды Шакьямуни. Лишь, в это время, в Сутре о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы, Татхагата открыл самые сокровенные откровения и свою истинную сущность. В этой Сутре он признался, что все предыдущие проповеди были уловками, при помощи которых он вёл неподготовленных учеников к Лотосовой Сутре и поведал в ней, что все без исключения живые существа обладают Природой Будды и обязательно станут каждый в своё время Татхагатой. Также, в ней, Будда открыл тайну своей вечной жизни, согласно которой во все времена незримо он пребывает повсюду и время от времени проявляет себя в разных местах под разными именами и ведёт, таким образом, живых существ, при помощи уловок, в соответствии с их способностями, к состоянию Будды. В этой Сутре Будда дал сердцевину учения о бодхисатве, как о том, кто постиг наличие Природы Будды во всём и каждом, которую он при помощи деяний, проникнутых дружелюбием и состраданием, самоотверженно стремится реализовать, ради скорейшего обретения состояния Будды всеми живыми существами. После Лотосовой Сутры Будда проповедовал последнюю свою Сутру о Великой Паринирване,  в которой он подтвердил и разъяснил сказанное им в предыдущей сутре. Таков был заключительный период проповедей Будды, ставший венцом его Учения.

Первый из перечисленных периодов Тяньтай сравнивал с коровьим молоком, второй со сметаной, третий с маслом, четвёртый с топлёным маслом, а пятый со сливками гималайских яков, превосходящими по своим качествам все другие молочные продукты.

Восемь Видов Учений составляют Четыре Учения о Дхарме Обращенья, а также Четыре Учения о Способе Обращения. Первые четыре вида учений подразделяются на Учение о Трёх Хранилищах. Это Малая Колесница - проповеди о личном освобождении из сансары т.е. достижении малой (только для себя) Нирваны, второго и третьего периода. Учение Проникновения – переходные проповеди от Хинаяны (санскр. Малой Колесницы) к Махаяне (санскр. Великой Колеснице – Учении о всеобщем спасении) третьего и четвёртого периодов. Особое Учение - предназначенное только для бодхисаттв, первого, третьего и четвёртого периодов. Учение Круга – совершенная Дхарма Одной Колесницы (Экаяны санскр.)  поведанная прежде всего в Лотосовой Сутре, но в той или иной степени открывавшаяся во все периоды, кроме второго. Вторые четыре вида учений подразделяются на Внезапное Учение – преподносимое без подготовки слушающих, к таковым относились первая и последняя сутры Будды Шакьямуни. Постепенное Учение – поступательная подготовка слушающих к конечной Истине Лотосовой Сутры во время второго, третьего и четвёртого периодов. Тайное Учение – относится к тем же периодам и суть его в том, что одни и те же проповеди понимались по-разному и понятое одним, оставалось тайной для других. Неопределённое Учение – использовалось в проповедях тех же второго, третьего и четвёртого периодов, когда Будда учил одновременно множества существ обладающих разными способностями к восприятию и поэтому не использовал кокой либо определённый способ обращения. В пятом периоде есть все эти четыре вида учений.
Из этой классификации «Пяти периодов восьми Учений» следовало, что Лотосовая Сутра действительно, как сказано в ней, Царь всех сутр. Поэтому-то Тяньтай и посвятил всего себя толкованию её смысла и написал комментарии к ней, наполненные высочайшей мудростью. Глубина его видения  покорила императора и народ Китая, и при его жизни все в Поднебесной почитали Лотосовую Сутру, как высшее Учение Татхагаты.

В Японии школу Тяньтай – Тэндай основал Сайтё (767-822 гг.). В результате его деятельности доктрина этой школы, так же была признанна всем народом страны Восходящего Солнца от императора до простолюдина. Сайтё даже признали перерождением Тяньтая, а Тэндай-сю оставалась государственной церковью Японии, пока её позиции не заняла Дзёдо-сю. Главная причина падения авторитета Тэндай-сю в Японии была в том, что она стала разлагаться изнутри. Всё началось с того, что в ней укоренилось и вышло на первый план Тайное Учение, заимствованное из школы Сингон (яп. Истинные слова). Это способствовало ритуализации школы Тэндай, отрыву её от народа. Доктрина Тяньтая стала доступна только монахам и только избранным мирянам, для которых проводились специальные посвящения и которыми, как правило, были представители аристократии. Таким образом, иерархи Тэндай-сю стремились к всё большему влиянию и обогащению за счёт покровительства властей. С приходом к власти самураев позиции этой школы, как про-аристократичной, сильно подорвались. Затем в Тэндай-сю, как и в других школах, стало распространяться влияние Дзёдо-сю, получившей поддержку новых властей.

Рэнтё с восторгом изучал труды Тяньтая, а так же его китайского приемника  Мяолэ (711-782 гг.) и самого Сайтё. С интересом он слушал и лекции главного наставника Энрякудзи достопочтенного Сюнбана, который тоже подвергал критике доктрину Нэмбуцу. Но настораживали нашего героя нравы большинства обитателей главного храма Тэндай-сю, стремившихся к земным благам, озадачивали экзальтированность и ритуализм духовной практики, и приводило в недоумение, то, что в жизни мало кто из монахов следовал учению Лотосовой Сутры и наставлениям Тяньтая.

Рэнтё, с успехом, завершил своё обучение на горе Хиэй и в 1246 г. получил официальный диплом, подтверждающий, что он является полноправным монахом Тэндай-сю. Ему было тогда 25 лет.

Поиск Пути

Теперь Рэнтё имел фундамент серьёзного образования школы Тяньтай, система обучения которой была общепризнанной. Он тщательно изучил доктрину этой школы, так же как раньше доктрину Дзёдо-сю, имел добротные знания о теоретических основах всех других школ, знал историю буддизма в Индии и Китае, имел представление об индуизме  и астрологии, был сведущ в даосизме  и конфуцианстве . У него не было сомнений в верховной объединяющей роли Лотосовой Сутры и он был восхищён глубочайшими комментариями Тяньтая. Так же Рэнтё полностью разделял учение Сайтё о том, что главной целью практики бодхисаттвы должна быть духовная защита государства и спасение народа, путём проповеди Лотосовой Сутры, и следования ней. Для Рэнтё было очевидно, что несмотря на то, что в самой Лотосовой Сутре говорится, что Будда завещает её как последнее лекарство для Века Конца Дхармы, духовные наследники Сайтё не уделяли этому моменту должного внимания. В отличии от Дзёдо-сю, практика школы Тэндай была слишком сложной и ритуализированной, с преобладанием Тайного Учения, и сильным влиянием амидаизма. Монахи Тэндай-сю были слишком отдалены от народа, большая их часть была падка на почести и богатые подношения знати. Рэнтё решил в одиночку искать новые пути воплощения практики Тяньтая, идей Сайтё  и исполнения предсказаний Будды о том, что Лотосовая Сутра должна широко распространиться в последнем веке ради спасения всех живых существ при помощи Одной Колесницы.

Критичный ум Рэнтё требовал проверки того верно ли он понимает Дхарму Будды и поэтому он решил более глубоко изучить доктрины других школ. Гора Хиэй расположена рядом с Киото бывшей столицей Японии 794-1192 гг., называвшейся тогда Хэйан (яп. Мир и Покой). Время возникновения и становления этого города связано с расцветом Тэндай-сю. Но в период, рассматриваемый нами, главенствующую позицию здесь заняли два направления нового учения Дзэн (яп., санскр. дхьяна) - Риндзай-сю и Сото-сю. У патриархов этих двух школ Энни (1202 – 1280 гг.) и Догэна (1200 -1253 гг.) Рэнтё обучался в течение двух лет. Ему понравилась строгость дисциплины в храмах этих школ и простота  их последователей. Особенно этим отличалось Сото-сю, основанная в 1227 г. Догэном после его возвращения из Китая и, не пошедшая на слияние с практикой Нэмбуцу (за что Догэн даже подвергался гонениям властей). Но Рэнтё смущало, то, что доктрина этих школ полностью отрицала сутры. В них утверждалось, что Сутры являются лишь «пальцем», указывающим на «луну» т.е. Просветление, которое якобы есть ни что иное, как практика дзэн, которую можно практиковать сразу, не теряя времени на изучение сутр, отвлекающих от собственного созерцательного опыта. Выходило, что если «палец» т.е. сутры не есть «луна», то и нет никакой пользы от их чтения и изучения. Согласно этой доктрине, для обретения реальных плодов просветления, нужно отбросить всякий чужой опыт и теории, полностью посвятить себя молчаливому созерцанию, в основном в сидячей позе со скрещенными ногами и ровной спиной (кстати, что интересно, в Китае такой способ практики в буддистских храмах, как основной, ввёл Чжии Тянтай), и полагаться только на личный духовный опыт, получаемый в результате такой практики. При этом объектами созерцания становились парадоксальные  вопросы, задаваемые учителями своим ученикам, над которыми те усиленно медитировали. Такие вопросы назывались кооанами. В Риндзай-сю на них нужно было найти словесный ответ, если он удовлетворял наставника - ученик получал новый кооан, а в Сото-сю кооан мог быть одним на всю жизнь. Рэнтё увидел, что подчас такая доктрина способствовала развитию крайнего эгоизма и индивидуализма, не адекватному восприятию Дхармы, проявлению возмутительного неуважения к буддам, бодхисатвам, небожителям и духам – хозяевам. Всё это приводило многих последователей Дзэн к непомерному самомнению, высокомерию и гордыне.

Затем Рэнтё в течении трёх лет изучал доктрины семи школ в семи великих храмах Нары и доктрину Сингон-сю на горе Коя.  Среди семи старых школ самыми авторитетными были четыре.

Кэгон-сю которая ставила во главу угла Сутру О Величии Цветка (Кэгон Кё яп., Хуаянь Дзинь кит., Аватамсака-сутра санскр.), относившуюся к первому периоду проповедей Будды. Доктрина этой школы объясняла единство сансары и нирваны (санскр. прекращение перерождений) и утверждала, что всё есть проявление Тела Дхармы Незримого Вселенского Будды Вайрочаны.

Риссю опиравшаяся на Трипитаку (санскр. Три Хранилища – собрания сутр, заповедей и трактатов Хинаяны), главной практикой в которой считалось соблюдение многочисленных заповедей соответствующих Тхераваде (единственная сохранившаяся до сих пор школа Хинаяны), распространённой в южной и юго-восточной Азии, доктрина этой школы относилась ко второму периоду проповедей Шакьямуни.

Хоссо-сю основанная на учении виджнянавады,  сформированном великими учителями Асангхой и Васубандху в Индии в IV-V вв.. В этой школе утверждалось, что все дхармы   иллюзорны и являются проявлением единственно реального Сознания Сокровищницы (Алаявиджняна санскр.) , а также в ней отрицалось то, что все могут стать буддами. Относилась это направление к третьему периоду буддистских сутр.

Санрон-сю опиралась на Шуньяваду т.е. учение о Пустоте величайшего индийского мастера основоположника  Махаяны учителя Нагарджуны (I в. Н.Э.). Единственно реальным в этом направлении признавалось незримое Тело Дхармы, растворённое в великой Пустоте, основной практикой здесь была сидячая медитация созерцания Пустоты и Серединного Пути (Мадхьмика санскр. – вне крайностей абсолютной реальности и иллюзорного мира) . Эта школа была объединением ученых монахов и относилась к четвёртому периоду земной жизни Татхагаты.

Школа Сингон представляла собой японскую разновидность тантрического буддизма, особенно развившегося, позднее, в Тибете. Это направление буддизма сформировалось в VI в. на севере Индии под влиянием Индуизма, который в свою очередь вобрал многое от буддизма. Доктрина Сингон утверждала что Высшими сутрами являются Сутра о Великом Солнце и Сутра о Алмазном Венце, проповедованные самим Вселенским Телом Дхармы Будды Махавайрочаны (санскр. Великое Солнце). Этот Будда, по доктрине Сингон, растворён в шести первоэлементах (вода, земля, огонь, воздух, пространство и сознание) из которых состоит всё мироздание, в том числе и человек. Целью же практики объявлялось приведение своих первоэлементов в соответствие с первоэлементами Вайрочаны по средствам ритуальных подношений и поклонений, созерцания и визуализации мандал (санскр. графические схемы мироздания), произнесения мантр (санскр. сакральные словесные формулы) и заклинаний, выполнения различных мудр (санскр. особые положения рук) в сидячем положении со скрещенными ногами. Причём к таким практикам допускались, только после специальных посвящений т.к. они считались тайным знанием. Все другие сутры и школы объявлялись носителями явного знания данного временным Буддой, которым в Сингон считался и Шакьямуни. Основателем этой школы в Японии был Кукай (767-822 гг.) – современник Сайтё и его оппонент.

Со временем последователи Сайтё заразились идеями Тайного Учения Сингон и даже стали признавать первенство Сутры о Великом Солнце над Лотосовой Сутрой. Этот факт приводил Рэнтё в недоумение т.к. расходился со словами Будды, как и многое другое в доктринах вышеперечисленных школ, китайские патриархи которых позаимствовали классификацию Тяньтая, но во главу угла, каждый из них ,поставил своё учение, а не слова Будды. Тем не менее, Рэнтё добросовестно изучил доктрины всех этих школ, чтобы окончательно удостовериться в своей правоте. За время своего обучения он усвоил не менее 60-ти важнейших сутр и более 40-ка основных буддистских трактатов.

Предрассветные сумерки

В 1251г. Рэнтё возвратился в храм Энрякудзи. Он мог бы теперь избрать образ жизни элитарного монаха и продвигаться по иерархической лестнице. Но не ради такой жизни он вышел из дома. Его единственным искренним желанием было стать истинным учеником Будды Шакьямуни и начать широко распространять Лотосовую Сутру по всей Японии ради спасения её народа от бедствий последнего века. В центральном храме Тэндай-сю об этом никто не помышлял. Гора Хиэй вместо того чтобы быть оплотом Лотосовой Сутры, стала местом распевания «Наму Амида Буцу!» и исполнения тайных ритуалов с элементами магии и колдовства, а вместо Сутры о Цветке Дхармы предпочтение здесь отдавалось Махавайрочана-сутре (санскр. Сутре о Великом Солнце). Рэнтё не мог с этим мириться. Теперь он ясно видел, что все буддистские школы Страны Восходящего Солнца, привезённые в неё из Серединного Государства, при формировании своих доктрин воспользовались классификацией Тяньтая и использовали в своей обработке его главные философские заключения. Затем патриархи этих школ, скрывая первоисточник, служивший  основой для созидания их учений, принизили значение Саддхарма-пундарика-сутры (санскр. Сутры о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы), а на главенствующую позицию выдвинули сутры, которые им показались более привлекательными. Другими словами – за высшее стали почитать не то что возвысил Будда, а то, что сами захотели видеть таковым. Так, самая драгоценная во всех мирах жемчужина затерялась среди множества искусных подделок. От Лотосовой Сутры отвернулись из-за научений основателей других школ в Китае. Позднее, Сайтё в Японии восстановил справедливость, но потом и здесь произошло то же самое. А так как только Мёхо Рэнгэ Кё (яп. Сутра о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы) раскрывает изначальное единство всей вселенной, всех живых существ и всех учений, то пренебрежение ею привело к разделению единого тела Сангхи на, конкурирующие за первенство и мирские блага, секты. В этой борьбе и самолюбовании все забыли о словах Будды. Риссю утверждала, что зеницей ока Дхармы является соблюдение многочисленных хинаянских заповедей, которые практиковались в Индии во времена Будды Шакьямуни. Дзэнские наставники учили, что только медитация способствует просветлению, а изучение сутр этому только помеха. В Сингон утверждалось, что доктрина этой школы исключительная и является тайным знанием, поведанным Буддой Махавайрочаной, являющемся Дхарма-каей (санскр. Телом Дхармы – т.е. Абсолютом растворённом во всей вселенной) и что нужно стремиться слиться с этим Буддой, а Будда Шакьямуни это, якобы, один из бесчисленных частных тел – эманаций Вайрочаны и сутры проповедованные им предназначены для непосвящённых. Дзёдо-сю, же вообще призывала отбросить все сутры и практики, не почитать ни каких будд и бодхисаттв, а только произносить Наму Амида Буцу, следовать только трём сутрам об Амиде (яп. Амитабхе), почитать только этого Будду и сопровождающих его бодхисаттв.

Но разве Будда не говорил, что заповеди должны соответствовать времени и месту и не проповедовал Махаяну, как конечную Истину? И как же можно достигнуть Просветления, считая помехой сутры, которые есть ни что иное, как единственное хранилище Дхармы? Как без них узнать, в чём заключается знание и видение Будды? И разве Будда Шакьямуни, как и все будды, не обладает Тремя Телами  и кто, как не он, является Вайрочаной Мира Саха, проникающим повсюду? И хоммон (яп. Врата Сути) Лотосовой Сутры, разве не является откровением Дхарма-каи Шакьямуни, собравшего со всей вселенной всех будд, как свои частные тела? Разве Будда не сказал в этой сутре, что у него нет никаких секретов, или может быть он лжец? Что может стать оправданием для клеветников и поносителей всех: практик, сутр, будд и бодхисаттв? Из-за чего они смогу избежать ада Авичи (санскр. без избавления – самый нижний круг ада) после смерти, уготовленного им за такие деяния, если даже Амитабха клялся в том, что для таких людей нет места в его Чистой Земле? Для Рэнтё все эти противоречия становились всё очевиднее.

Пока Рэнтё странствовал по храмам большие пожары, дважды в Камакуре и один раз в Нара, испепелили множество зданий и унесли жизни многих людей. Из-за деятельности школ распространяющих ложные взгляды главнейшее сокровище Татхагаты – Лотосовая Сутра, была принижена, забыта и отброшена. Поэтому люди сбились с истинного Пути и создали дурную карму, навлёкшую несчастья и стихийные бедствия на всю страну.  Как исправить сложившееся положение? Рэнтё чувствовал, что Будда уже дал ответы на все вопросы нужно лишь ещё глубже проникнуть в смысл его слов.

В 1252 г.  Рэнтё направляется в храм Тэндай-сю под названием Ондзёдзи, чтобы предаться тщательному осмыслению хоммона Лотосовой Сутры, на изучение которого делался упор в этом храме. Врата Сути начинаются с середины XV главы и заканчиваются на первой половине XVII главы Лотосовой Сутры. В этой её части Будда Шакьямуни поведал самое сокровенное учение о своей вечности и раскрыл свои тайные всепроникающие божественные силы, представ в космическом Теле Дхармы.

Начинается хоммон с просьбы бесчисленных бодхисаттв тела Дхармы (высочайший уровень Пути бодхисаттвы), пришедших из других земель, о том, чтобы Будда доверил им хранение и распространение Лотосовой Сутры в мире Саха после его паринирваны в Век Конца Дхармы. На это Татхагата ответил, что в этом нет необходимости, так как у него в этом мире Саха есть ученики, которые выполнят эту работу.  После этих его слов земля мира Саха сотряслась, и из неё внезапно выступили бодхисаттвы, количество которых было несметным. Всё великое собрание было поражено. Бодхисаттвы выступившие из-под земли были совершенны, они из жизни в жизнь с очень давних времён следовали  Дхарме, но никто из бодхисаттв других планет никогда и нигде не встречал их ни в одной из земель будд, по которым каждый из них странствовал с безначальных времён (бодхисаттвы Тела Дхармы, как и будды, могут в мгновение мысли переместиться в любую точку пространства). Когда же эти бодхисаттвы спросили  о том, когда и кем были обращены выступившие из-под земли, и о том каким учениям они следуют - Будда ответил: «Эти великие бодхисаттвы бесчисленные кальпы постигают знание и мудрость Будды. Это я их всех обратил и пробудил в них великие мысли о Пути. Они -  мои сыновья и принадлежат этому миру…Сидя под деревом Бодхи у города Гайя , я смог обрести наивысшее истинное просветление и, вращая Колесо непревзойдённой  Дхармы, учил и обращал их и впервые пробудил у них великие мысли о Пути…Я с давних времён учил и обращал их всех» (Лотосовая Сутра гл. XV). Эти слова совсем обескуражили учеников Будды. Они не понимали как он, ставший Буддой 42 года назад, мог впервые обратить этих бодхисаттв, которые с безначальных времён следующих пути? Выражая сомнения всех 80 тысяч бодхисаттв-махасаттв Майтрея говорит «Отец – молод, дети – стары! Никто в мире не поверит в это» (Лотосовая Сутра гл. XV). И чтобы рассеять сомнения учеников Будда в XVI главе Лотосовой Сутры открыл тайну своего вечного всепроникающего свободного существования. Он с помощью божественных сил скрывает себя от живых существ, так как их видение извращенно неведением, так что они не видят его, хотя он всегда рядом. И только когда нужно Будда показывает своё явление, Просветление, паринирвану в разных землях и под разными именами. Он может являться в любых образах и в любых местах в соответствии со способностями живых существ к восприятию. Таким образом он вечно и без устали переправляет бесчисленных живых существ на тот берег (от неведения к просветлению). Татхагата так же поведал, что его Чистая Земля повсюду и сам мир Саха совершенен, но люди не видят этого из-за своих ложных взглядов. Однако Будда заявляет: «Если живые существа обретут веру и смирение, станут простыми и искренними, если мягкие и кроткие они от всего сердца захотят увидеть Будду и ради этого не пожалеют ни тела своего, ни жизни. Тогда я вместе со своей Сангхой выйду на гору Священного Орла (Гридхракута санскр. – место проповеди Лотосовой Сутры) и скажу всем живым существам, что вечно пребываю здесь, и не исчезаю» (Лотосовая Сутра гл. XVI).
 
Лотосовый Рассвет

Более глубокое изучение хоммона  утвердило Рэнтё в намерении провести строгую практику очищения шести корней , дабы самому услышать наставления Вечного Будды XVI главы Лотосовой Сутры. Для такой практики лучшим местом был родной храм у горы Киёсуми. Перед возвращением в Сайтёдзи Рэнтё посетил главное святилище Аматэрасу и гробницу принца Сётоку, прося у них благословления на решающий для него шаг. Это был 1253 год, ему шёл 32-й год. Камакура пострадала от новых бедствий – землетрясения и урагана.
 
Перед началом практики Рэнтё написал отсчёт о своих скитаниях в поисках Истины. Этот труд он посвятил святому царевичу Сётоку (547-622 гг.), который, опираясь на сутры махаяны и идеалы бодхисаттвы, заложил идейные основы страны Восходящего Солнца, что и закрепил в написанной им первой конституции этой страны. Сутру о Цветке Дхармы он объявил главной защитницей Японии и стал автором комментариев к ней – ставших первым буддистским сочинением в этой стране.  Учитель Тяньтая великий наставник Няньюэ Хуэйсы (515-577 гг.) перед своим уходом сказал, что согласно предсказаниям Будды Дхарма должна распространяться на восток и поэтому он переродиться на восточных островах. Именно его перерожденцем и считали Сётоку-тайси, благодаря которому Дхарма Будды была принята народом Японии, а её противники  потерпели сокрушительное поражение, после чего он объединил разрозненные кланы в одно государство и построил множество Пагод для шариры (санскр. мощей)  Будды  и Храмов. О том, что Дхарма должна распространятся на восток говорили и сам Будда Шакьямуни, и несравненный Нагарджуна, и учитель выдающегося переводчика сутр и шастр (санскр. трактатов) на китайский язык принца Кумарадживы (344-413 гг.) из Кучи (горд государство находившийся в районе современного г. Куча в восточном Туркестане на территории КНР) мастер Сурьясома из Кашгара (город находящийся рядом с Куча). Последний, вручая своему ученику Лотосовую Сутру, сказал, что Солнце Дхармы заходит в Индии, но его последние лучи освещают северо-восток и просил распространять эту Сутру в восточных странах. Именно мотивируясь этими предсказаниями, корейский император послал в Японию первую статую Будды, первые сутры и первых бхикшу. По этой же причине Гандзин неутомимо стремился доплыть до Японии и после нескольких неудачных попыток, из-за которых лишился зрения, наконец, привёз в страну Восходящего Солнца 3000 частиц шариры Будды, сутры и винаю (санскр. заповеди) махаяны, а так же труды Тяньтая, с которыми позже и ознакомился Денгё (посмертное имя Сайтё). И вот теперь на самой восточной оконечности Евразии, в начале века конца Дхармы, единственный на всей земле человек задумался о том, как же в это время следует проповедовать наивысшее учение Татхагаты?

Рэнтё спрашивал себя кто, если не он сам, укажет Путь Истины для всего народа и защитить этим родную страну от бедствий и катастроф? Только так он сможет отблагодарить своих родителей, учителя, родину и всех живых существ, благодаря которым только и можно идти по не имеющему высшего предела Пути бодхисаттвы. Но ведь хранить и широко распространять Лотосовую Сутру в последнем веке Почитаемый в Мирах Шакьямуни завещал исконным ученикам вечного Будды, внезапно выступившим из недр земли – из глубин космического сознания. Причём четыре главных наставника этих бодхисаттв были «подобны тем, кто направляет пение в хоре» (Лотосовая Сутра гл. XV). Звали их Высшие Деяния, Безграничные Деяния, Чистые Деяния, Умиротворяющие Деяния. Иероглиф, обозначающий в их именах слово «деяния», имеет так же значение шествовать или идти. Они вели за собой несметное собрание бодхисатв своим голосом. Вообще если говорить о иероглифах то нужно сказать, что каждый из знаков обозначающих название Сутры о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы – Мё Хо Рэн Гэ Кё - является бездонной сокровищницей глубочайших смыслов, толкованию которых и были посвящены глубокие труды Тяньтая. Главная идея их была как раз в том, что если Лотосовая Сутра является конечной Истиной, зеницей ока всех будд, последним лекарством, оставленным отцом всех живых существ, для самых больных детей последнего века, то её название есть квинтэссенция самой Лотосовой Сутры, содержащей «все Дхармы которые имеются у Татхагаты, все свободные божественные силы Татхагаты, сокровищницу всех тайн Татхагаты, все глубочайшие дела Татхагаты» (Лотосовая Сутра гл. XXI). Но доктрина Тяньтая постигается лишь в глубоком самадхи (санскр. погружение – медитативное состояние сознания свободное от бесконтрольного потока мыслеформ и слов), к которому мало кто способен в последнем веке. В век конца Дхармы должно было появиться более доступное и более действенное средство для хранения и широкого распространения Мёхо Рэнгэ Кё. В том, что он хочет этому посвятить свою жизнь Рэнтё не сомневался. Но как нести людям Истину Одной Колесницы способную вернуть их к Цветку Дхармы, из-за пренебрежения к которому они испытали столько страданий?

В XX главе Лотосовой Сутры Будда Шакьямуни рассказывает о том, как в одном из своих прошлых перерождений хранил и распространял Сутру о Цветке Дхармы после паринирваны Татхагаты Царя Величественных Звуков. Когда «в большую силу вошли переполненные самодовольством бхикшу. В то время был один бхикшу – бодхисаттва, которого звали Никогда не презирающий…этот бхикшу во всех местах где, его видели, поклонялся бхикшу, бхикшуни, упасакам, упасикам (санскр. монахи, монахини, миряне, мирянки) и восхвалял их говоря такие слова: «Я глубоко почитаю вас и не могу относиться к вам с презрением. Почему? Вы все будете следовать Пути бодхисаттвы и станете буддами!» Причём этот бхикшу не сосредотачивался на чтении про себя и чтении на распев сутр, а только поклонялся» (Лотосовая Сутра гл. XX). Он шёл к людям и вёл себя таким образом. Это никому не нравилось его оскорбляли, били, выгоняли, но он несмотря, ни на что продолжал практику и таким образом очистил свои шесть корней. После этого Лотосовая Сутра сама открылась в его сознании на подобие того, как кыргызский эпос Манас  открывается в сознании его сказителей. Пришло время и благодаря этой практике Никогда не презирающий стал Буддой Шакьямуни и спас бывших своих гонителей, переродившихся его учениками после исчерпания своей дурной кармы в аду Авичи. Рэнтё размышлял обо всём этом во время своей 21-дневной практики очищения шести корней согласно Сутре о Постижении Деяний и Дхармы Всеобъемлющей Мудрости . Он вопрошал Почитаемого в мирах, восседающего в драгоценной Ступе Будды Многочисленные Сокровища, парящей в пространстве, и ждал откровения .

В ночь с 27-го на 28-ое апреля Рэнтё взобрался на гору Киёсуми. В ожидании утра он сидел без движения в теле и мыслях на своём месте пути под вековыми хвойными деревьями, над которыми простиралось звёздное небо. Стало светать. Облака занялись игрой золотисто-багряных красок, перед его взором открылся бескрайний морской простор из-за горизонта, которого сквозь дымку прыснули первые лучи восходящего солнце и начал появляться яркий диск небесного светила, подобный плавящемуся шару червонного золота. И тут внезапно он подпрыгнул, словно из-под земли, и из глубины самого его естества вырвался протяжный звук из семи слогов – Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё! Земля и небо, лес и море, солнце и ветер наполнились этим звуком и растворились в нём. Дзэсё-бо Рэнтё больше не было, но был Нитирэн – Солнечный Лотос. Тот, кому открылась Дхарма спасения последнего века, завещанная Вечным Буддой Шакьямуни своим изначальным ученикам - бодхисаттвам выпрыгнувшим из-под земли. Так возникла практика произнесения одаймоку – Великой молитвы Лотосовой Сутры, выявляющей в каждом мгновении мысли пребывание Вечного Будды Шакьямуни во всём и каждом - от всей вселенной до мельчайшей частички мироздания.

Глава II
Деяния

«Как печально, что все, отойдя от врат
Истинной Дхармы, глубоко зашли
в темницу ложных учений!
Как глупо, что, стремясь разорвать
сети плохих учений, все постоянно
запутываются в сетях этих
клеветнических учений!
Люди блуждают в этом густом тумане
или погружаются на самое дно
того бушующего пламени!
Не тревожатся ли они?
Не страдают ли? »
(Нитирэн «Рассуждения об установлении
Справедливости и спокойствия в стране»)

Великая клятва

Произнеся одаймоку, Нитирэн трижды поклонился восходящему солнцу, как олицетворению вечного Будды, рассеивающего мрак неведения во всех живых существах. Теперь он знал, что будет делать дальше. Татхагата открыл ему способ хранения и широкого распространения Сутры о Цветке Дхармы в мире Саха в последний век конца Дхармы. Теперь Нитирэну предстояло начать это самое важное, и самое трудное дело Будды.

В XI главе Лотосовой Сутры рассказывается о появлении из-под земли великой необычайно красивой Ступы из драгоценностей. Когда она появилась и воспарила в воздухе, из неё раздался чудесный голос, который восхвалил Будду Шакьямуни и подтвердил, что его слова - совершенная Истинна. Своим ученикам Почитаемый в Мирах Шакьямуни объяснил, что это Ступа угасшего в незапамятные времена Будды Многочисленные Сокровища, который завещал построить для всей шариры его тела одну великую Ступу и дал клятву, что после своей паринирваны он будет появляться в этой Ступе там, где будет проповедоваться Лотосовая Сутра для подтверждения истинности проповеди и что бы при помощи такого чуда способствовать продолжению линии передачи этой Сутры.

Присутствовавшие на собрании попросили Будду Шакьямуни открыть Драгоценную Ступу, чтобы все смогли увидеть и почтить тело Татхагаты Многочисленные Сокровища. Для этого Почитаемому Шакьямуни пришлось собрать со всей вселенной всех будд, являющихся его частными телами (эманациями), потому что согласно клятве Будды Многочисленные Сокровища, только при этом условии все смогут увидеть его тело. Для того, чтобы поместились все неисчислимые частные тела, Будде Шакьямуни пришлось присоединить к миру Саха бесчисленные миры восьми сторон света, предварительно превратив их вместе с миром Саха в Чистые Земли без миров ада, претов, животных и переместив в другие места всех живых существ этих земель, не присутствовавших на великом собрании Лотосовой Сутры. Когда будды всех десяти сторон (основные четыре и промежуточные плюс верх с низом) вселенной собрались и расселись на сидениях льва под деревьями из драгоценностей, каждый из них направил своего сопровождающего к Будде Шакьямуни с приветствиями, подношениями и просьбой открыть Драгоценную Ступу. Татхагата мира Саха поднялся в воздух, открыл пальцами правой руки Ступу и все увидели тело давным-давно угасшего Будды в целости и сохранности. Будда Многочисленные Сокровища освободил половину своего сидения и пригласил Почитаемого Шакьямуни воссесть рядом с ним. И уже сидя в Драгоценной Ступе, Будда Шакьямуни продолжил проповедь Лотосовой Сутры.

Два будды в одной Ступе - символ космического единства жизни и смерти, одушевлённого и неживого, духа и материи. Как только Будда Шакьямуни воссел в Драгоценной Ступе он тут же объявил, что «желает вручить эту  Сутру о Цветке Дхармы, чтобы она пребывала здесь» (Лотосовая Сутра гл. XI). Далее он поведал, прибегая к красочным сравнениям, о том, что нет ничего тяжелее, чем хотя бы одно мгновение хранить и распространять эту Сутру в последний век конца, наполненный страхом и что нет никакого другого дела, за которое все будды будут так благодарны, как за эту миссию и сказал: «Добрые Сыны! Пусть каждый из вас хорошо поразмыслит, это - трудное дело, поэтому дайте великую клятву!» (Лотосовая Сутра гл. XI). В XIII главе такую клятву дали бодхисаттвы из других земель, но Будда, как уже говорилось, отклонил их просьбу и сказал, что у него в мире Саха уже есть те, кто выполнит эту работу в веке конца Дхармы. Так начался хоммон и затем в XXI главе, уже от лица всех бодхисаттв выступивших из-под земли их лидер – Высшие Деяния попросил доверить им хранение и широкое распространение Лотосовой Сутры в веке конца Дхармы. Это привело Будду Шакьямуни и всех будд в величайший восторг и они показали небывалые чудеса, и Татхагата мира Саха воздал хвалу этим бодхисаттвам, а так же дал им предсказания как непревзойденным героям – приемникам Будды в последнем веке. После этого, Почитаемый в Мирах трижды погладил правой рукой по голове всех неисчислимых бодхисаттв, слушающих его, и вручил им трудную для обретения Дхарму достижения анутара-самьяк-самбодхи (санскр. совершенное просветление – знание и мудрость которыми обладает только Будда), заключённую в Сутре о Цветке Дхармы, которой он сам следовал с безначального прошлого и, обращаясь к ним, сказал: «Распространяйте эту Дхарму и делайте так, чтобы она повсюду всем приносила благо!» (Лотосовая Сутра гл. XXII). В ответ, почувствовав глубокую радость и с трепетом почтив Будду Шакьямуни, все неисчислимые бодхисаттвы-махасаттвы (санскр. великие ясносущие) трижды произнесли: «Исполним всё, что поведал Почитаемый в Мирах. И желаем только того чтобы, Почитаемый в Мирах не беспокоился!» (Лотосовая Сутра гл. XXII).   

Пропев «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!» на горе Киёсуми в лучах восходящего солнца, Нитирэн тоже дал клятву в том, что посвятит всего себя исполнению самого сокровенного завещания Отца всех живых существ. Нитирэн стал первым в истории человеком, давшим такой обет. Он дал эту клятву Татхагате Шакьямуни, всем буддам десяти сторон света и почувствовал, что это принёсло им беспредельную радость. Поэтому его не могли смутить огромные трудности, с которыми он знал, что наверняка столкнется, если начнёт широко проповедовать  Лотосовую Сутру и показывать её истинное значение всему народу страны Восходящего Солнца.

В тот же день во время полуденной службы в зале для проповедей Сайтёдзи пред всеми прихожанами, духовными братьями и учителем, Нитирэн произнёс свою первую проповедь, в которой изложил Истину, открывшуюся ему. Он говорил о том, что все школы и их патриархи извращают учение Будды и, пользуясь поддержкой властей, разрушают Дхарму, а народ слепо следует за ними. Из-за этого страна подвергается бедствиям, а люди попадают на плохие пути (эмоции миров животных, голодных духов и обитателей ада). Чтобы исправить положение всем нужно, как можно быстрее, вернуться к Одной Колеснице Будды открытой в Сутре о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы – Мёхо Рэнгэ Кё. Средством же вхождения в глубокий смысл этой сутры и воплощения его в жизнь, Нитирэн объявил простую, но могущественную практику произнесения одаймоку – «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!». Она позволяет напрямую войти в мир Вечного Будды Шакьямуни хоммона и проявить все его скрытые божественные силы в обыденной жизни, что способствует проявлению его неразрушимой вечной Чистой Земли здесь и сейчас. Нитирэн указал на то, что именно так сегодня нужно выполнять завещание Будды Шакьямуни о широком распространении Лотосовой Сутры в век конца Дхармы ради спасения людей, живущих в это время. И добавил, что нет другого нынче способа продолжить дело великих учителей - основателей Тяньтая и Сайтё.

Всё новое пугает, и нет пророка в своём отечестве. Воистину Сутра о Цветке Дхармы «во всех мирах встречает много злобы, и в неё трудно поверить» (Лотосовая Сутра гл. X). Никто, из присутствовавших в алтарной, даже не попытался хотя бы задуматься над смыслом столь не обычных для них речей. Все прихожане стали возмущаться, полагая, что этот выскочка просто ведёт антигосударственные речи и необоснованно оскорбляет уважаемых всеми патриархов других школ. Многие самураи едва не обнажили свои катано (мечи), чтобы расправиться с наглым монахом. Особенно негодовал главный представитель местной власти - военный управляющий округом Тодзё Кагэнобу. Он был фанатичным последователем Дзёдо-сю,  активно распространял учение Хонэна по всей округе и в самом храме Сайтёдзи, относящемся к школе Тэндай. В этом Тодзё Кагэнобу находил и материальную пользу, используя своё влияние в храме, для того чтобы беспрепятственно охотится на оленей в лесных угодьях монахов. Для него проповедь Нитирэна прозвучала как открытый вызов и протест против его деятельности. Одним словом - неизвестно чем бы всё закончилось, если бы не вековые устои учения Будды, отвергающего всякое насилие. Самураи просто не посмели осквернить храм пролитием крови да ещё в присутствии настоятеля храма, заступившегося за своего ученика.

Достопочтенный Досэн-бо то же не понял Нитирэна, которого он посвятил в монахи шестнадцать лет назад под именем Дзэсё-бо Рэнтё. Он не ожидал услышать от своего ученика столь дерзких реформаторских и опасных речей. Но он чувствовал себя ответственным за судьбу  Нитирэна и уважал избранный им Путь, хотя и считал, что ему следовало бы идти уже проторенными дорогами. Переживая за безопасность, так скандально прославившегося монаха, расправиться с которым поклялся перед всеми Тодзё Кагэнобу, настоятель Сайтёдзи поручил двум старшим монахам Дзёкэн-бо и Гидзё-бо тайно вывести Нитирэна за пределы монастыря. Покидая порог храма, в который бегал с малолетства и который стал для него роднее отчего дома, Нитирэн с благодарностью поклонился своему первому учителю и произнёс Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!

Широкое распространение

Нитирэна нисколько не удивила такая враждебная реакция на первую его проповедь. Это лишь подтвердило слова Будды о том, что Лотосовая Сутра после паринирваны Татхагаты встретит много злобы - «плохие люди грядущих времён, услышав проповеди об Одной Колеснице Будды, засомневаются, не поверят и не воспримут их» (Лотосовая Сутра гл. II). Нитирэн относился к землякам, не понявшим его увещеваний, с состраданием как к детям, которые выпили ядовитое снадобье и страдают, из-за этого, от тяжёлого недуга, но не желают принять лекарство, приготовленное для их излечения искуснейшим врачевателем - их Отцом. «Потому что яд вошёл в них глубоко, и они полностью лишились разума» (Лотосовая Сутра гл. XVI).

Такое сравнение в хоммоне приводит сам Будда. Отец в нём - это Татхагата Шакьямуни, являющийся духовным отцом всех живых существ мира Саха. Его самые больные дети, отказавшиеся от лекарства – это люди, живущие в последнем веке конца Дхармы, страдающие из-за следования ложным взглядам. А лекарство, оставленное для этих детей Отцом – это Лотосовая Сутра. В этом сравнении говориться о том, что для излечения своих обезумевших детей Отец оставил им единственное лекарство способное вылечить их, велел его выпить и уехал в далёкую страну, откуда послал гонца, который сообщил детям, что отец умер и напомнил им о лекарстве, оставленным отцом. Когда дети поняли, что нет другого выхода для избавления от страданий, они выпили это лекарство и полностью излечились от болезни. И тогда узнав, что его дети здоровы, Отец вернулся, чтобы каждый из них смог его увидеть. Так Будда объяснял причину своей паринирваны, в которую он уходит ради спасения погрязших в неведении живых существ, потому что иначе: «Из-за того, что они меня видят, в них рождаются высокомерные и себялюбивые мысли. Всё более отклоняясь от правильного пути, они привязываются к пяти желаниям (сна, питья и еды, секса, богатства, славы или удовлетворению жажды пяти органов чувств) и попадают на плохие пути (состояние животных – глупое следование инкстинтам, состояние голодных духов – жадность, состояние ада - ненависть)» (Лотосовая Сутра гл. XVI).

Видя Будду в телесном обличии рядом с собой, люди полагаются на него и не прикладывают собственных усилий для достижения просветления – не ищут Будду в своём сердце. Поэтому Татхагата показывает свой уход – делает себя невидимым и посылает своих посланцев в  наш мир, чтобы они привели всех живых существ к Одной Колеснице, открытой Буддой в Лотосовой Сутре, которая является единственным средством пробуждения от разделяющих и ложных взглядов, приводящих к несчастьям, несправедливости, грабежам, войнам, насилию и разрушению природы. Только Одна Колесница, открывающая изначальное вселенское Единство, способна пробудить одну для всех божественную Истину - природу Будды - Царство Божье внутри нас, что только и может привести нас к гармонии с природой и всем космосом, к осознанию и реализации всечеловеческого единства в национальном, религиозном и идеологическом разнообразии.

Нитирэн решил сделать всё, чтобы тяжелобольные дети – люди, живущие в последнем веке, опомнились «поняли, что цвет, запах и вкус лекарства прекрасны, выпили его и все излечились от отравления» (Лотосовая Сутра гл. XVI). Он знал, что для этого необходимо как можно шире разнести благую весть хоммона Сутры о Цветке Дхармы. Поэтому с этой целью он решил идти прямо в тогдашнюю столицу Японии – Камакуру. Но он не мог покинуть родные края, не повидавшись с родителями, не поделившись с ними своим откровением.

Его отец и мать никак не ожидали такого поворота событий. Они надеялись, что их сын станет если не патриархом, то уж точно уважаемым всеми наставником, живущим в достатке и спокойствии. А тут такое… Почему сын так себя повёл и что будет дальше? Нитирэн спокойно и уважительно стал объяснять родителям, что согласно словам Будды Сутра о Цветке Дхармы - царь среди всех сутр. В ней заключено высшее объединяющее учение Татхагаты. Доктрины же Японских школ принижают и отвергают её, поэтому единое тело Дхармы разделяется. Патриархи каждой из школ создали свои догмы, в которых по-своему истолковывали Дхарму Будды, а проще говоря, извращают её. Люди следуют их наущениям и попадают на три плохих пути, навлекают этим бедствия и несчастья на страну. Поэтому всему народу нужно пока не поздно одуматься и вернуться к Лотосовой Сутре. Нитирэн просто хочет посвятить себя осуществлению этой цели. А достигнуть её можно через широкое распространение практики произнесения «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!» - молитвы заключающей в себе саму суть наивысшего учения Татхагаты.  Другого способа для всенародной проповеди Хоккэкё (яп. Сутры о Цветке Дхармы) в этом последнем веке просто нет. Не может же Нитирэн, понимая всё это, искать себе тёплое местечко. Ведь никто кроме него не выполнит этой работы.  Он сказал родителям, что их сын хочет стать не просто патриархом какой-то школы, но истинным посланцем Татхагаты. Разве может быть что-то достойнее этого?
 
Задумавшись над словами сына, родители признали их справедливость. Они поверили в него, почувствовав, что его устами глаголет сам Будда. Так первыми учениками Нитирэна стали его родители. Он с радостью провёл для них церемонию посвящения в бодхисаттвы и дал им имена в Дхарме: отцу – Мёнити (Чудесное Солнце), а матери – Мёрэн (Чудесный лотос). В ответ родители благословили его на избранный им Путь. Затем они, поклонились друг другу, произнесли одаймоку и нежно попрощались. От стен маленького домика рыбака, в котором Нитирэн родился и провёл детские годы, он зашагал в сторону столицы страны Восходящего Солнца. Его пожилые родители долго смотрели ему в след, утирая слёзы, которые выступили на их глазах, хотя они и пытались изо всех сил не показывать своей печали от разлуки с сыном. В тоже время они чувствовали в своих сердцах радость которую испытывали от совместной с сыном практики произнесения Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!

Придя в Камакуру, Нитирэн построил на его северо-восточной окраине, в районе Мацубагацу скромную хижину и начал свою духовную практику. Он целыми днями ходил по самым людным местам столицы, распевая одаймоку, и бесстрашно проповедовал перед скоплениями людей Сутру о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы. Он призывал относиться с почтением к этой Сутре и от всего сердца следовать ей, потому что только она может спасти страну от бедствий и несчастий, являющихся воздаянием людям за то, что они отвернулись от Истинной Дхармы, запечатлённой в этой Сутре. Нитирэн призывал повторять вместе с ним «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!» для погружения в мир Вечного Будды хоммона Лотосовой Сутры и привидения в действие её божественных сил, ради защиты страны от бедствий и катастроф. При этом Нитирэн ссылался на слова Будды Шакьямуни, цитировал Тяньтая и Сайтё, опирался на авторитет Сётоку-тайси. Большинство городских обывателей хоть и проявляли к его словам и фигуре трудно-сдерживаемое любопытство, но в серьёз его не воспринимали. Некоторые фанатичные последователи Дзёдо-сю демонстрировали к нему открытую неприязнь. Но были и те, кто задумывался над его словами. В основном это были странствующие, да некоторые прикреплённые к храмам, монахи Тэндай-сю, а также служивые самураи из провинций, приезжавшие в столицу для прохождения посезонной воинской повинности. Личность Нитирэн стала главным предметом  обсуждений во всех домах Камакуры. Сам же он невозмутимо и без устали продолжал своё дело. Подобно бодхисатве Никогда не презирающему, он всё время шёл к людям и стараясь пробудить в них природу Будды, повторял постоянно одни и те же слова. Жил он только подаянием и, иногда, делился своей пищей с обезьянками, колония которых облюбовала рощицу, расположенную рядом с его хижиной. По началу, эти любопытные приматы были единственными свидетелями утренних и вечерних церемоний необычного монаха, во время которых он подолгу произносил Одаймоку и читал нараспев Лотосовую Сутру.
 
Возникновение общины

Постепенно к хижине Нитирэна стали приходить и люди. Церемонии он уже проводил не один. Первым его учеником стал странствующий монах по имени Дзёбэн-бо, Нитирэн дал ему новое имя в Дхарме – Ниссё. Затем к нему стали присоединяться и другие монахи школы Тэндай. Те из них кто были приписаны к храмам, после усвоения основ, возвращались в свои монастыри, где продолжали личную практику и вели ненавязчивую проповедь того, что восприняли от своего нового наставника. Со временем Нитирэн взял на себя смелость давать монашеские посвящения, нарушая тем самым монополию на этот обряд зарегистрированных властями храмов. В частности так он посвятил в монахи, следовавшего за ним повсюду как тень, племянника Ниссё, дав ему имя в Дхарме Нитиро. Те кто получал такое посвящение становились странствующими монахами и духовно окрепнув, путешествовали по провинциям,  останавливаясь  в домах мирских последователей Нитирэна, которых тоже становилось всё больше. Первым его мирянином стал Токи Дзёнин, потом его упасаками стали: Сидзё Кинго, братья Икэгама, Кудо Ёситака и многие другие. Почти все они были представителями нижнего, а иногда среднего звена  самурайского сословия и жили в восточных провинциях Японии. Всех их поражало бесстрашие Нитирэна, его сила духа, оригинальность его проповедей и главное они испытывали чистую радость от практики произнесения «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!». Конечно, обезоруживала всех и прямота, открытость, скромность Нитирэна. Его равное ко всем отношение сильно контрастировало с тем, как вели себя монахи существующих тогда школ, которые считали себя, чуть ли не высшей кастой посвященных и проводили таинственные ритуалы для избранных, которыми, как правило, были представители богатых и знатных семейств. Таким образом, буддистские иерархи поддерживали своё влияние на властьимущих, возвышали себя над простым народом и обеспечивали своё безбедное существование. Нитирэн же на всех смотрел равно и не стремился показать своей исключительности или святости. Он с одинаковой благодарностью принимал любые, даже самые скромные подношения. Некоторым своим ученикам  и ученицам он разрешил вести монашескую жизнь в семье. Так случалось когда вдова или оба супруга, желали полностью посвятить себя практике Лотосовой Сутры. Инициатива тут исходила от упасик, желавших стать монахинями, но в то время условий для того чтобы женщины могли вести полноценный образ жизни вышедших из дома не было. Нитирэн не смотря на это шёл им навстречу, посвящая их в монахини в миру, а если они были за мужем то, по взаимному согласию, он делал такое посвящения для обоих супругов. Монашество в миру не обязывало оставлять мирской образ жизни, брить голову и носить монашескую одежду. Важно тут было соблюдение основных буддистских принципов, и полное посвящение своего свободного времени хранению Лотосовой Сутры, главным образом через практику произнесения одаймоку. Такие последователи были очень кротки и искренне следовали Пути, но не могли продолжить линию преемственности Дхармы т.к. не имели возможности посвятить всю свою жизнь без остатка практике, соответственно они были не в состоянии воспринять всю Дхарму в целом и передать её другим.

Если же говорить о женщинах, то в Сангхе они изначально не могли занимать главенствующих позиций и не имели права проводить монашеские посвящения. Так завещал ещё сам Будда и связанно это с природными или вернее сказать кармическими ограничениями, которые накладывает в нашем мире само женское - материнское тело, и которые было бы глупо отрицать или игнорировать. В этом нет никакой дискриминации. Равенство – это не значит слепое уравнивание всех во всём. Половые различия существуют и их влияние на нашу жизнь очень сильно. Поэтому в любой духовной общине и во всех традиционных обществах уделяется огромное внимание регулированию взаимоотношений полов. Без этого любое человеческое общество и тем более духовная община не смогут сохранить единство и успешно развиваться. Хоть женщины и не играют внешней руководящей роли в Сангхе, но самые преданные из них, оставаясь в тени, являются её главной земной опорой и мощным источником вдохновляющей силы. В этом истинная роль женщин и выполнять они её могут, только оставаясь в тылу. Иначе, в сангхе всё смешивается и приходит в беспорядок. Поэтому существует чёткое разграничение и даже самая старая монахиня должна всегда пропускать вперёд себя самого молодого монаха. Нитирэн к своим ученицам относился с большой чуткость и благодарностью, зачастую именно женщины оказывали ему неоценимую материальную поддержку и оставались самыми преданными из числа его последователей. Таковыми были монахини в миру – вдовы и жёны его упасак, которым он писал благодарственные и наставляющие письма. Как, например, Мёхо-ама (монахиня Чудесная Дхарма) и Мёити-ама. Послания Нитирэна обращённые к ним навсегда остались в истории, как свидетельства высшей степени самопожертвования этих женщин.

Таким образом, отсутствие храмов и материальной базы никак не мешало росту новой общины, получившей название Хоккэкё-сю, или Хоммон-сю. С 1256 года стали проводиться ежегодные съезды общины. Во время, которых у хижины Нитирэна собирались десятки, а потом и сотни его последователей. На этих собраниях проводились совместные церемонии, после которых Нитирэн проповедовал Сутру о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы. Общими усилиями готовились и осуществлялись трапезы для всей общины. Эти периоды были самыми ценными возможностями для углубления знаний, обучения гармоничной жизни в Сангхе и получения прямых наставлений от Учителя.


 
Уличная проповедь Нитирэна в столице становилось всё более активной, его ученики – монахи начали сопровождать его во время уличных практик, а потом, и сами стали проповедовать на базарных площадях. Во время проповедей Нитирэн прибегал к методу сяку-буку (яп. круша повергать) т.е. опираясь на слова Будды из сутр, он опровергал ложные взгляды и обличал тех, кто извращает Истинную Дхарму.

Новоявленный учитель с его мятежными проповедями, община которого всё увеличивалась, раздражал и злил высшее буддистское духовенство. Влиятельные монахи в тайне боялись прямого диалога с неукротимым оппонентом и делали всё, что бы высшие слои общества не прислушивались к нему. Они поспешили откреститься от Нитирэна и заочно делали всё, чтобы его не воспринимали в серьёз. Прежде всего, буддистские иерархи высокомерно игнорировали наставника новой общины сами и внушали такое же отношение к нему в правящих кругах Японии. Это возымело свои плоды и власти делали вид, что просто не замечают основателя новой общины.

Нитирэн же всё чётче осознавал, что необходимо как можно скорее изменить мысли правителей страны Восходящего Солнца. Потому что, под влиянием высшего буддистского духовенства, клевещущего на Лотосовую Сутру, бакуфу во главе с сиккэном способствовало разрушению Истинной Дхармы и вело весь народ на три плохих пути. Нитирэну было очевидно, что если всё так и будет продолжаться дальше, то кармическое воздаяние не заставит себя ждать и тогда страна может просто погибнуть из-за природных катаклизмов, гражданской войны и иностранного вторжения. Чтобы изменить ситуацию, нужно было исправить идеологию и политический курс государства.
 
Уже тогда в Японии начали поднимать голову религиозный фанатизм и агрессивный милитаризм, которые так ужасно проявили себя во время второй мировой войны – довели эту страну до полного разрушения, навлёкли на её народ муки ядерного ада.  Почти за 700 лет до этой катастрофы Нитирэн, в одиночку, бросил вызов религиозно – государственной машине, толкавшей его родину в этом направлении. Политикой мы называем то, что связано с деятельностью государства. Религией мы называем то, что касается духовного образа жизни. Но в реальности всё взаимосвязано. Сознание правителей и народа определяет путь государства, а состояние их сознания определяется религией или идеологией (фактически это разные названия оного и того же). Поэтому следующей целью Нитирэна стало донесение Истинной Дхармы Лотосовой Сутры до правящих кругов Японии.
 
Ящик Пандоры

В Японии того времени вне конкуренции была школа Дзёдо-сю (её ещё называли Нэмбуцу). Противоборство между буддистскими школами велось не шуточное, так как монахи храмов, подчиняющих своему авторитету власти, получали богатые подношения от государства, пользовались всенародным почётом и славой, для них повсюду строились богатые монастыри. Из-за этого иерархи школ соперничали друг с другом - каждый доказывал первенство доктрины своей школы. Такая же ситуация в V-X вв. была в Индийской и Центрально-азиатской сангхах. Буддизм тогда был там очень широко распространён и признавался государственной религией Кушанского царства, восточно-туркестанских оазисов, северо-индийских держав, согдийских городов, тюркского каганата, уйгурского и кыргызского ханств. Но внутренняя конкуренция и стремление приблизиться к властьимущим ради обеспечения себя материальными выгодами привели к расколу Сангхи и падению духовного уровня её членов. Это стало причиной упадка буддизма и, в конечном итоге, привело к полному его исчезновению в странах Лунного Рода (Гащикоку яп. – так называлась на дальнем востоке Кушанская империя, а позднее вся Индия и Центральная Азия). Державам, в которых происходил процесс разложения буддистской общины и извращения  Дхармы, это тоже не принесло ничего хорошего, все они испытали множество катастроф и прекратили своё существование. Затем подобный сценарий стал повторяться в Китае и Японии. И если в странах Лунного Рода после упадка буддизма пришли исламские завоеватели, то в Китае роль божьего бича выпала на долю, соседствующих с ним, на севере, кочевников.
 
В XIII в. Дзёдо-сю одержала полную победу в споре японских буддистов за первенство.  Все члены бакуфу со своими семьями и сам император были её последователями. Другие школы продолжали своё существование, но во всех храмах этих школ в обязательном порядке вводилась практика произношения «Наму Амида Буцу!» и изучение учения Дзёдо-сю. В доктрине этой школы утверждалось, что единственным шансом для спасения, в последнем веке, является посмертное перерождение в западном раю и что ради этого нужно, отбросив всех будд и бодхисаттв, почитать только Будду Амитабху и бодхисаттв, сопровождающих его, отринув все сутры и шастры, читать и изучать только три сутры о Чистой земле западного рая и комментарии к ним. Единственной полезной практикой признавалась Нэмбуцу т.е. произнесение  «Наму Амида Буцу!» т.к. Амитабха дал обет, что те кто будут памятовать и произносить его имя все смогут возродиться в его земле.

Но к чему приводило такое учение, насаживаемое тогда властями Японии по всей стране? К ограниченности взглядов, фанатизму, нетерпимости по отношению к инакомыслящим и ещё к тому, что люди, надеясь на спасение после смерти, не стремились к духовному совершенству в реальной жизни. Из-за этого сильные мира сего переставали  следовать общечеловеческим ценностям, а у народа появлялась апатия, к происходящему вокруг. Все, вместо того чтобы стремиться к проявлению Чистой Земли в окружающем реальном мире, надеялись на то, что после смерти переродятся в западной райской земле Амиды, благодаря произнесению его имени. Но согласно закону кармы; фанатизм, нетерпимость, уход от реальности и нарушение основных общечеловеческих принципов не может привести ни к чему хорошему, как при жизни, так и после смерти. Ведь такое отношение к жизни, влечёт за собой пренебрежение Дхармой и разрушение её. А, как говорилось ранее, сам Амитабха в своих клятвах дал обет, что совершающие такие проступки не смогут переродиться в его земле, даже если будут произносить его имя. И это очень логично – ибо, как можно надеяться на хороший урожай, если не ухаживать за засеянным полем. В стране Восходящего Солнца сложилось такая ситуация, что бакуфу патронировало школы ставшие опиумом для народа, это позволяло самурайской верхушке безнаказанно притеснять народ, отвлечённый от реальности абстрактной религиозной идеей.
 
Мало того, что не было справедливости, так ещё на страну обрушилась лавина бедствий. В 1254 г.  большая часть Камакуры была разрушена, в результате урагана и землетрясения. В 1255 г. по всей стране произошло множество природных катаклизмов, а столица подверглась небывалым разрушениям из-за землетрясения и сильного пожара. В 1256 г. на Камакуру обрушился сильнейший шторм, а за ним пришёл страшный мор. В 1257 г. происходят три мощных землетрясения, в результате которых все жилые постройки столицы, включая храмы и правительственные здания, превратились в руины. Всё это принесло чудовищные человеческие жертвы и как следствие эпидемию чумы. Жители страны Восходящего Солнца не могли понять, за что на их страну обрушилось такое страшное горе.

В то время люди знали, что природные катаклизмы не происходят сами по себе, а являются воздаянием за неправедные поступки людей. Вообще, к природе тогда относились с трепетом и воспринимали её как царство стихий, управляемых невидимым сознательным миром, реагирующим, так или иначе, на поведение разумных существ – людей.

Нитирэн предчувствовал в этих катастрофах предостережения о новых ещё более тяжёлых несчастьях. Размышляя о том, что предпринять для их предотвращения, он решил последовать примеру мудрецов древнего Китая, культура которого была органично воспринята народом Японии. Мыслители Серединного государства в смутные времена, когда бедствия и несчастья обрушивались на их родину, уединялись для изучения летописей, священных писаний, мудрых книг и предавались глубоким размышлениям. Результатом этого становился письменный труд, в котором, они, опираясь на веские доводы и факты, указывали на глубинные причины катастроф и предлагали способ их дальнейшего предотвращения. Обычно такой трактат подавался на высочайшее имя, чтобы подсказать правителям страны выход из положения, казавшегося безвыходным.

В начале 1258 г. Нитирэн получил весть, которая вызвала у него сильные душевные переживания – ушёл из мира его отец. Наш герой корил себя за то, что не смог повидать своего родителя перед кончиной. Но это прибавило ему решимости скорее взяться за письменный труд ради спасения своей родины от бед и несчастий, добродетели от которого, он решил посвятить своему отцу.  Нитирэн, как и в годы своей юности, намеривался заново взяться за изучение всего буддистского канона и, опираясь на неоспоримый авторитет слов Будды, обратиться к бакуфу, чтобы исправить мысли правящих кругов Японии, несущих ответственность за курс, выбранный страной, из-за которого народ этой страны претерпел столько ужасных бед.

В то время найти полное собрание сутр и шастр (канонизированных комментариев и трактатов) было не так-то просто. Ближайшим местом, где это было возможно, был храм Дзиссодзи в местечке Ивамото. Он относился к школе Сингон. Нитирэн направился туда, что бы отделить ложь от Истины в представлениях людей об учении Будды и ясно объяснить как, при данных обстоятельствах, следование Истинной Дхарме может защитить страну от разрушения и спасти народ от несчастий. В этом храме, расположенном на берегу реки Фудзи, он с головой погрузился в изучение сутр и трактатов, предался непростым думам с целью выявления истинных причин катастроф и пути избавления от них согласно словам Будды. Для этого необходимо было отделить правду от вымысла.

Так более 700 лет назад, непризнанный властями, бедный монах, на восточной окраине Евразии, применил метод научного анализа. Такая умственная работа требовала больших усилий и занимала уйму времени. Без хорошего помощника осуществить её было просто невозможно. В это напряжённое время правой рукой Нитирэна стал Хокки-бо - тринадцатилетний послушник храма Дзиссо-дзи. Он всячески помогал и прислуживал Нитирэну. С первой же их встречи между ними установилась полное взаимопонимание и тёплые взаимоотношения.

Тем временем бедствия всё усиливались. В том же году посевы по всей стране были уничтожены небывалым ураганом. Затем сильное наводнение принесло много жертв, разрушений и убытков. После того как оно спало, осенью пошли проливные дожди и опять разрушительные паводки. Все эти беды стали причиной голода и чумы, которые опустошали целые селения. Эти печальные события придавали энергии Нитирэну, и он упорно шёл к завершению своего труда, которым он надеялся побудить власти и простой народ к соблюдению Истинной дхармы, являющейся Вселенским Законом, нарушение которого навлекло столько несчастий на его родину и могло привести к ещё большим бедам.

Подготовка и написание трактата заняла у Нитирэна два года. Это творение его мысли в корне изменило всю его жизнь и повлияло на ход дальнейших исторических событий. Заключительный этап работы Нитирэн провёл на окраине Камакуры в маленькой пещере, где никто его не беспокоил, заботился о нём всё тот же послушник из Дзиссодзи, который изъявил горячее желание не расставаться с новым наставником и получил от Нитирэна новое имя в Дхарме – Никко.



Пророческое писание

Нитирэн назвал свой труд Риссё анкоку рон – «Рассуждения об установлении справедливости и спокойствия в стране». Написан он был в форме диалога. Стиль его, в высшей степени изыскан, а начинается он так:«Прибывший странник, скорбя, сказал:
- С недавних лет до последних дней волнения в небе, бедствия на земле, голод, эпидемии болезней повсюду наполняют поднебесную и широко распространяются по стране. Быки и лошади падают на перекрёстках, и их скелеты заполняют дороги. Число людей, которых призвала смерть уже, превысило половину населения страны, и не осталось решительно ни одного человека, который бы не печалился об этом». Далее странник перечисляет практики различных буддистских школ, которым люди следуют, надеясь, с их помощью избавиться от несчастий и продолжает: «Тем не менее, народ только теряет надежду спастись, и его всё больше охватывает голод и болезни. Нищие везде, куда ни посмотришь, умершие, куда ни кинешь взгляд. Сваленные в кучу трупы похожи на смотровые башни. Положенные рядом с друг другом мёртвые тела похожи на мосты из брёвен». Затем гость признаётся, что не в силах понять причины бедствий при видимом благополучии буддизма и государственной власти, и спрашивает: «Из-за каких ошибок это произошло?». Затем следует ответ хозяина:
« - Только я один об этом печалюсь, и в моём сердце поднимается негодование. Странник, прибыв сюда, будет скорбеть вместе со мной. Давайте обо всём этом обстоятельно поговорим.
Человек выйдя из дома и вступив на Путь, надеется с помощью Дхармы стать Буддой. Однако искусство богов сейчас не помогает, свидетельств величия Будды нет. Внимательно изучив состояние этого мира, я вижу, что люди глупы, и во мне возникают сомнения относительно их последующих перерождений. Глядя на покрывающее нас круглое (т.е. небо), затаивают обиду, глядя на расстилающееся под нами квадратное (т.е. землю), погружаются в горестные мысли. Усердно подув свою крохотную дудочку (т.е. подумав) и несколько полистав сутры, я понял, что все в этом мире отвернулись от Истинного, и люди повернулись к плохому. Поэтому добрые боги оставили страну и все вместе ушли, святые покинули родные места и не возвращаются. Воспользовавшись этим, пришли мары, пришли злые духи, страну охватили несчастья, охватили бедствия. Об этом нельзя не говорить, этого нельзя не страшиться».

В ответ на просьбу привести доказательства этому из сутр, хозяин цитирует обширные отрывки из: Сутры о Золотом Свете, Сутры о Великом Собрании, Сутры о Человеколюбивом Царе, Сутры о Учителе Врачевания, Сутры о Цветке Дхармы, Сутры о Великой Паринирване. В них Будда уже описал те же бедствия, что обрушились на страну Восходящего Солнца и объяснил их причины.

Согласно словам Почитаемого Шакьямуни причиной несчастий является то, что священнослужители клевещут на Истинную Дхарму, а глава страны и власти не защищают её. Поэтому святые и добрые божества не имеют желания находиться в такой стране и покидают её. Народ, без небесной защиты, уже не в силах устоять против глупости, жадности, гнева и эгоизма, всё сильней порабощающих  их умы. Следствием этого становиться смута в космосе и природе, которая является реакцией на искривление общественного сознания. Звёзды меняют свои обычные пути, учащаются затмения солнца и луны, появляются кометы и другие необычные космические тела, возникают странные атмосферные явления, происходят землетрясения, вспыхивают пожары, проносятся ураганы, сменяют друг друга засухи и наводнения. Всё это приносит множество жертв и разрушений, голод и эпидемии болезней. В конце концов, начинаются междоусобицы и финальной катастрофой становиться вторжение внешнего врага, покоряющего и разрушающего страну. А после гибели народ, отказавшийся от Истинной Дхармы во главе с главой государства, властями, священнослужителями, и их семьи, на долгие кальпы, попадает в ад, непрерывных мучений.

В своём трактате, от лица хозяина «орхидеевой обители» увещевающего своего гостя, Нитирэн прямо  указывает на очевидное соответствие сказанного в сутрах с тем, что происходит в Японии, где монахи всех школ пользуются своим положением в корыстных целях и извращают Дхарму Будды, а власти вместо того чтобы наказать их за это, следуют наставлениям иерархов этих школ и поддерживают их. «Злые бхикшу, ища славы и выгоды, проповедуют перед царями, наследными принцами, принцами крови то, что предопределяет нарушение Дхармы Будды и упадок страны. Цари, без разбору принимая на веру эти речи, устанавливают законы, идущие в разрез с должным, и не опираются на заповеди Будды.  Но это как раз предопределяет разрушение Дхармы Будды и ведёт страну к упадку» (Сутра о Человеколюбивом Царе).

В своих «Рассуждениях» Нитирэн объявляет главной причиной бедствий то, что правители и народ страны Восходящего Солнца следуют учению Дзёдо-сю, распространённой в Японии Хонэном, главное сочинение которого на эту тему – «Изборник» уже трижды, за короткий срок, печаталось с досок, т.е. издавалось большими тиражами при поддержке бакуфу. Приводя цитаты из этого источника, Нитирэн доказывает что, Хонэн последовал за китайскими основателями амидаизма, которые «склонились к временному и забыли истинное, опёрлись на начальное и отбросили конечное, поэтому не постигли глубину учения Будды». Заблудившись, таким образом «он поставил на 637 разделах, 2883 свитках сутр Великой Колесницы, а так же на всех буддах, бодхисатвах и всех земных и небесных божествах знаки: «отбросить», «закрыть», «оставить без внимания», «откинуть» и развратил умы всех живых существ. Он произносил только свои лживые речи и полностью пренебрегал сутрами, проповедованными Буддой. Вины в клевете, оговорах, если сказать правду, накопилось так много, что и не с чем сравнить. Но все люди верят этой клевете и повсюду почитают его «Изборник». Поэтому, поклоняясь Трём Сутрам о Чистой Земле, отбрасывают все другие сутры. Почитая лишь одного Будду Высшая Радость (т.е. Амитабху), забыли всех других будд. Воистину этот человек - заклятый враг всем другим буддам, всем другим сутрам, враг святым монахам и всем людям. Это ложное учение распространилось по восьми сторонам и заполнило все десять сторон света». В доказательство своих слов, Нитирэн проводит аналогии с Китаем середины IX в., где тогда правил император династии Тан по имени У-цзун, который стал распространять по всей державе учение школы Дзинту (кит. Чистая Земля – прототип Дзёдо-сю). После чего, тут же, в его стране начались многочисленные мятежи в провинциях и Серединное Государство дважды подверглось вторжению войск уйгурских ханов, которые, сильно разграбили страну, увели в плен и погубили множество китайцев. Этот император «повсеместно разрушал Дхарму Будды и уничтожил много храмов и пагод. Он не смог подавить мятежи, и, в конце концов, из-за всех этих дел скончался». В Японии император Го-тоба тоже начал широко распространять учение Дзёдо-сю, что сопровождалось отбиранием храмов и уделов других школ в пользу Нэмбуцу. После этого на страну Восходящего Солнца обрушился всё нарастающий вал бедствий и катастроф, из которых ещё не было только междоусобицы в правящем доме и вооружённого вторжения инородцев. Причём, на это уже обращали внимания монахи других школ, которые подавали властям жалобы на иерархов Дзёдо-сю, в результате чего несколько учеников Хонэна подверглись ссылке.
Далее Нитирэн от лица хозяина продолжает, увещевать гостя, привязанного к учению Нэмбуцу:
«- Хотя я и маленький человек, но с почтением изучаю Великую Колесницу. Навозная муха, притаившись в шерсти волшебного скакуна, пересекает расстояние в десять тысяч ри (японская мера длинны), зелёная лоза, дотянувшись до вершины сосны, обретает невиданную высоту. Ученик – сын одного Будды, служит царю всех сутр. Разве в его сердце не проснутся печаль и сожаление, когда он видит упадок Дхармы Будды?

Кроме того в Сутре о Нирване говорится: «Если добрые бхикшу видят тех, кто разрушает Дхарму, но оставляют всё, как есть, не обвиняют, не изгоняют таких людей, то, воистину знайте, они – враги Дхармы Будды. Если же они способны изгонять таких людей, обвинять их и наказывать, то это мои ученики. Они – воистину слушающие голос». Я не добрый бхикшу, но для того чтобы избежать обвинения, доказать, что я не враг Дхармы Будды, взяв только самое главное, покажу Вам хотя бы один край Истины».

Нитирэн предлагает простой способ избавления от несчастий и избавления от их корней: властям следует запретить деятельность тех, кто клевещет на Дхарму и ценить монахов, следующих ей, а всему народу нужно обратиться к доброму и оставить клеветников на Дхарму без подношений - тогда «страна обретёт спокойствие, а Поднебесная - мир».

По сути Нитирэн предлагает простым людям в борьбе за Истинную Дхарму применить тактику ненасильственного сопротивления и несотрудничества, которая стала, почти 700 лет спустя, грозным оружием задействованным Махатмой Ганди в борьбе за независимость Индии от Британской империи.         

Далее Нитирэн делает акцент на том, что из-за пренебрежение Дхармой, клеветы на неё, отбрасывание и разрушение её несчастья, перечисленные в сутрах и, являющееся воздаянием, обрушились на Японию уже все кроме междоусобицы в правящем доме и войны, вызванной вторжением инородных завоевателей, которые окончательно разрушат страну. Нитирэн предсказывает, что и эти финальные катастрофические события не заставят себя ждать, если народ и власти не изменят свои мысли и не вернуться к Истинной Дхарме. Затем он вновь приводит отрывки из всё тех же сутр и обращает внимание на то сколь тяжёлым является воздаяние при жизни, и после смерти за клевету на Истинную Дхарму, разрушение её и за отказ от её защиты. Тот, кто совершает такие страшные проступки, прерывающие рост семени добра, теряет все свои добрые корни. «Став стариком, останется без детей, не будет мира между шестью родственниками, ему не будут помогать небесные и земные боги. Каждый день в его дом будут приходить болезни и злые духи и наносить вред, несчастья покажут свои головы и хвосты, цепи бедствий протянуться вдоль и поперёк. Умерев, он войдёт в ад или миры голодных духов и животных. Если он выйдет оттуда и станет человеком, то получит воздаяние – будет рабом, захваченным солдатами во время войны. Воздаяние это подобно отзвуку, подобно отражению. Это подобно тому, как человек пишет ночью и буквы остаются, хотя света нет. То же самое и с воздаянием, которое мы получаем в трёх мирах  » (Сутра о Человеколюбивом Царе). Согласно словам Будды это относится как к простым людям, так и к, несущим главную ответственность за то, что происходит в государстве, правителям страны с их семьями. Поэтому Нитирэн завершает свой трактат так:
«Незамедлительно меняйте то, во что Вы верите и что почитаете! Быстрее возвращайтесь к единственно доброму – Истинной Колеснице! И тогда все три мира станут одной страной Будды, а разве придёт в упадок страна Будды? Десять сторон света станут землями из драгоценностей, а как могут разрушиться земли из драгоценностей? Если в стране не будет даже малейшего упадка, а земли не подвергнуться разрушению, то Ваше тело будет прибывать в полном покое, а Ваши мысли - в дхьяне. Нужно верить этим словам и речам, нужно почитать их!

Гость сказал:
- Кто же не будет беспокоиться, кто же не согласиться с Вами, если речь заходит о его нынешней жизни и будущих жизнях? Открыв эти сутры, люди в подробностях узнают о речах Будды, о том, как тяжела вина человека, клевещущего на Дхарму, о том, как действительно серьёзно преступление человека, разрушающего Дхарму. Я, поверив в одного Будду, отвернулся от других будд, почитая сутру в трёх разделах, оставил без внимания другие сутры, но причиной этого были не мои извращённые мысли, а результат следования словам людей прошлого. И с другими людьми с десяти сторон света то же самое. Но в тексте сутр ясно сказано, что, заставляя страдать в этой жизни свои природу и мысли, человек попадает в следующей жизни в ад Авичи. Нельзя сомневаться в этом! Тупые мозги глупого гостя, который всё больше верит сострадательным предостережениям благородного господина, постепенно прояснились. Чем быстрее предпримем меры против клеветников на Истинную Дхарму, тем быстрее достигнем мира в стране. Сначала обретя покой в этой жизни, мы поможем себе и после кончины. Я не только буду верить во всё это сам, но и стану предостерегать от ошибок и других людей».

Эти слова из трактата Нитирэна «Рассуждения об установлении справедливости и спокойствия в стране» пережили века и сегодня широко известны в Японии.

Глава III
Испытания

«В злой век замутнённой кальпы
 будет много страха,
злые духи войдут в тела тех людей,
и они станут поносить и оскорблять нас.
Но мы, почитая Будду и веря в него,
наденем доспехи терпения.
Для того чтобы проповедовать эту Сутру,
мы вынесем все эти трудности.
Мы не любим наших тел и жизней
и преданы только Пути не имеющему высшего предела»
(Лотосовая Сутра гл. XIII)

«Крещение» огнём

«Риссё анкоку рон» Нитирэн передал нюдо (яп. монаху в миру) Ядоа Мицунори Дзаэмону, занимающему должность дзё (яп. заведующего архивом)  саэмон-фу (управления внутренних войск), а  тот 16-го июля 1260 г. вручил его Ходзё Токиёри, который, не смотря на то, что уступил пост сиккэна Ходзё Наготоки и, приняв постриг, жил в дзэнском храме Саймёдзи, всё же, будучи старейшиной правящего рода, оставался самым могущественным человеком Японии. В то же время бакуфу распорядился о проведении во всех храмах страны молебнов ради прекращения не утихающих чумы и голода. «Рассуждения» Нитирэна  власти оставили без ответа, что, тем не менее, не помешало их широкой огласке по всей столице. Ученики основателя Хоккэ-сю, громко цитировали выдержки из этого трактата перед скоплениями народа прямо на улицах и площадях Камакуры.

«Риссё анкоку рон» обличал Дзёдо-сю в клевете на Истинную Дхарму, объявлял деятельность её последователей причиной несчастий, обрушившихся на страну, призывал, во избежание дальнейших бед и ради установления справедливости и спокойствия в стране, не поддерживать эту школу и даже запретить её. Это привело в негодование многочисленных сторонников Нэмбуцу - иерархи этой школы призвали к расправе над автором «Рассуждений». Они обвиняли Нитирэна в антигосударственной пропаганде, фанатизме, желании возвеличить свою школу и насильственно прийти к власти. Для подтверждения своих доводов ненавистники вырывали из общего контекста и превратно толковали отдельные фразы его скандального труда. Их гневные высказывания в адрес Нитирэна, настраивали народ против него. Из-за такой информационной обработки жители столицы стали всё чаще резко проявлять своё негативное отношение к мятежному монаху и его общине.

Это говорило о том, что Нитирэн, подобно умелому мастеру шиацу (точечный массаж), нашёл нужную точку. Сильное средство от серьёзной болезни, как всегда, пришлось не по вкусу тяжёло больным. Нитирэн призывал свой народ раскаяться в ложных взглядах и ради своего же спасения вернуться к Одной Колеснице Будды – наивысшему учению о Пути к полному всеобщему освобождению от страданий и пробуждению к истинной реальности, основанному на изложенной в Лотосовой Сутре Истине о всеобщем и всепроникающем, вечном вселенском Единстве.

Тут напрашивается аналогия с ветхозаветными пророками, призывавшими своих одноплеменников раскаяться в грехе поклонения множествам ложных объектов почитания, к которым они возносили молитвы ради дарования материальных благ и даже посвящали им кровавые человеческие жертвоприношения, а сами при этом вели порочный образ жизни. Пророки призывали вернуться к Единому Благому Богу и соблюдать его праведные заветы, и предсказывали, что иначе народ навлечёт на себя наказания в виде различных бедствий. По сути это было проповедью закона причинно следственных связей – той же кармы, только в понятном для тех народов объясении. И так же как ветхозаветных пророков Нитирэна не признали в своём отечестве и подвергли гонениям.

В ночь на 27 августа 1260 г. хижину Нитирэна в Мацубагацу окружила толпа прихожан амидаистских храмов Камакуры, числом около ста человек. Распалённые, пышущими ядом против Нитирэна проповедями своих духовных наставников, они решили расправиться с ненавистным монахом и подожгли его хижину. Нитирэн в это время спал. Пламя стало быстро охватывать его скромное жилище. И не известно чем бы всё это закончилось, если бы не обезьянки, жившие на деревьях соседней рощицы – те самые, которые были первыми посетителями церемоний монаха, чья жизнь теперь была на волоске. Самые смелые из обезьян стремглав ворвались в горящую хижину и стали с пронзительными криками тормошить и теребить, спящего Нитирэна. Он тут же проснулся и, наспех прикрыв своё тело, в сопровождении своих неожиданных спасителей, едва успел выскочил из огня. К тому времени подоспели его ученики и последователи, что и избавило его от не минуемой расправы. Началась свалка и неразбериха. Нитирэн отделался несколькими ушибами и синяками. Досталось и некоторым его ученикам. Они, всё таки, смогли вырвать своего наставника из рук амидаистских фанатиков. Нитирэн был безмерно благодарен своим последователям. Но особенно признателен он был обезьянкам, с которыми он иногда делился своей скромной пищей. Эти животные продемонстрировали благодарность и самоотверженность, завидные даже для человека и являющиеся главной характеристикой истинных бодхисаттв, что наделе подтвердило Истину о том, что сознание бодхисаттвы может проявиться и в животном обличии.

Для Нитирэна это событие стало знаком того, что «Рассуждения об установлении справедливости и спокойствия в стране» действительно содержит лекарство Татхагаты для детей последнего века. Его автор понимал, что он столкнулся лишь с первым испытанием, за которыми последуют другие – ещё более суровые. Однако, Нитирэн был не из тех, кто беспечно испытывает свою судьбу. И чтобы дать страстям улечься он на время отправился в восточный округ Симоса к своему первому упасаке Токи Дзёнину, который занимал там должность управителя одной из областей. В его доме Нитирэн остановился до весны следующего года. Практикуя на новом месте, он обрёл немало новых учеников и последователей.

В конце февраля 1261 г. Нитирэн вернулся в Мацубагацу и заново отстроил хижину. Вновь в столице зазвучала великая молитва Лотосовой Сутры - одаймоку. Теперь главной практикой общины Хоккэ-сю стали совместные уличные шествия. Во время них Нитирэн и его ученики шли в ряд друг за другом и громко нараспев произносили под удары в барабаны «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!». Так было положено начало практики хранения и широкого распространения Лотосовой Сутры в век конца Дхармы, которой ученики Нитирэна следуют и до сих пор.

Одаймоку - квинтэссенция наивысшего учения Будды Шакьямуни, открытого им в Лотосовой Сутре, гармонично слилось со звуками небесного барабана – тайку. Этот инструмент служил шаманам древнейшей религии  японцев - синто для соединения с горним миром небожителей. Таким образом, доисторические духовные корни народов Евразии,  связывающие людей с окружающей их природой и космосом, которые очень ярко выражаются в синто, соединились в этой практике с Дхармой Будды, дающей Путь к пробуждению изначальной божественной природы, реализация которой приводит к истинной свободе и счастью, единению с вселенной и её законами. Учение Будды к тому времени прошло через всю Азию и вобрало в себя многовековой опыт духовного совершенствования её народов, что и проявилось в практике произнесения Одаймоку под звуки барабана.

Иерархи Дзёдо-сю пришли в крайнее негодование, увидев, что Нитирэн и его ученики не только не испугались столь агрессивного и опасного нападения невежественных прихожан их школы, но и активизировали свою деятельность. Тогда лидер амидаистского движения по имени Докё и его помощник Ноан, используя свои связи с высшими чиновниками бакуфу,  добились ареста Нитирэна.
 
У края бездны

На рассвете 12-го мая 1261 г. к хижине Нитирэна пришла группа неприветливых самураев. Они объявили ему, что бакуфу признало его виновным в нанесении тяжёлых оскорблений последователям Дзёдо-сю и на основании 12-й статьи «Уложения годов Дзёэй» приговорило его за это к ссылке на полуостров Идзу. Затем они предъявили Нитирэну соответствующий письменный указ, подписанный сиккэном Ходзё Наготоки.

Регент был последователем Нэмбуцу и являлся опекуном главного храма этой школы  Гокуракудзи. Выслать неугодного монаха именно на п-ов Идзу решили неспроста. Почти все жители этой провинции были ревностными последователями Дзёдо-сю. Враги Нитирэна надеялись, что там он, оставшись без поддержки и защиты, просто не сможет выжить.
 Ознакомившись с грамотой Нитирэн возразил, сказав что на основании того же «Уложения» к ответственности надлежит привлечь тех, кто сжёг его жилище, нанёс ему и его ученикам телесные повреждения в ночь на 27 августа прошлого года. Но воины его не слушали и приказали немедленно собираться, так как приговор подлежит немедленному исполнению без суда и следствия.

Нитирэна взяли под конвой и повели к пристани. За учителем последовал Никко, которому шёл тогда 17-й год. Он попытался сесть в лодку рядом с Нитирэном, но его не пустили. Никко настаивал на своём желании сопровождать учителя в ссылке. В ответ его без особых церемоний просто ударили веслом по голове, и он упал без чувств. Нитирэна словно ножом полоснуло по сердцу, но он сдержался и не отступил от принципов ненасилия.

Лишь добровольное терпеливое снесение страданий и несправедливости ради Истины с несокрушимым стремлением и непреклонной волей к ней, могут очистить сердце и помогут спастись даже врагам, причиняющим тебе вред. Поведение, основанное на таких принципах, способно сделать лучше наших ненавистников, потому что может заставить их признать свою неправоту.

Когда лодка отчаливала Нитирэн, с тревогой пристально вглядывавшийся в фигуру лежащего на берегу ученика, с облегчением заметил, что тот начал приходить в себя.

Маленькое судно взяло курс на Идзу. Кроме гребцов пленника сопровождали несколько самураев. Все они были подчёркнуто, холодны и грубы по отношению к Нитирэну. Из этого следовало, что они являлись фанатичными последователями Дзёдо-сю. Нитирэн плыл с ними весь день, и всё это время он просто изнемогал от морской болезни вызванной качкой. Конвоиры, задумали вероломный способ для утоления своей ненависти. Когда лодка вошла в бухту полуострова в области Ито, самураи приказали причалить к скале, которая возвышалась посреди залива. Добраться с неё до суши вплавь было невозможно, а во время прилива эта скала постепенно поглощалась волнами. На неё и был выброшен обессиливший от морской болезни Нитирэн.

Быстро удалялась лодка тех, кто обрёк на смерть беспомощного монаха в водах открытого моря. Нитирэн остался один посреди водной стихии. Он полностью осознал опасность своего положения. Но сердце его было спокойно. Преодолевая болезненное состояние, он поднялся и опёрся спиной о холодные камни скалы, собрался с духом и, соединив ладони, начал спокойно и громко произносить «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!». Смеркалось… Вода прибывала… Волны перекатывались и с шумом бились об утёс, их брызги уже обдавали всего Нитирэна. Он с ног до головы промок, продрог и едва держался на ногах, но продолжал непрерывно произносить Одаймоку.

Нитирэн знал - пока он в силах хранить Лотосовую Сутру все будды и бодхисаттвы, небожители и драконы думают и заботятся о нём. Смерть его не пугала, он понимал, что всё зависит от его кармы. Он обладал истинной верой, дарующей настоящее бесстрашие. Те, кто имеют такую веру, никогда не станут прибегать к насилию и стремиться к обогащению, к которым подстёгивает страх за своё тело и жизнь. Те же кто не имеют такой веры, поддаются этому страху и своими действиями или бездействием пособствуют распространению зла и несправедливости. Это касается и тех, кто из ложного героизма ради неких благих целей жертвуют собой, чтобы уничтожить других. Важна не сама цель, а средство достижения её. Невозможно достигнуть благой цели путём убийств, разрушений, обмана и грабежа.               

Нитирэн продолжал произносить Одаймоку у края бездны, которая уже начала поглощать его. В это время с промысла возвращался бедный рыбак Ясубаро. Ветер донёс до него звуки человеческого голоса, лодочник стал быстро грести к скале, которую уже почти поглотили волны морского прилива.  Увидев приближающееся судёнышко, Нитирэн мысленно возблагодарил всех будд, бодхисаттв, небожителей и драконов за чудесное спасение. Ясубаро посадил незнакомого монаха в своё судёнышко, тот горячо поблагодарил его и без сил повалился на дно лодки. Морская болезнь и напряжение духовных сил полностью вымотали его. Рыбак был человек достойный и уважаемый односельчанами за чистую веру и добросердечность. Он  увидел в этой встрече высшую волю и решил, что должен заботиться об спасённом им человеке. Причалив к берегу, лодочник привёл еле двигающегося монаха в свой бедный дом. Жена Ясубаро отнеслась к Нитирэну с состраданием. Она кормила его и мыла ему руки и ноги пока он не поправился. Пожилая чета стала его второй семьёй. Нежная забота хозяев трогала Нитирэна до глубины души. Он не мог объяснить её иначе как тем, что Ясубаро и его супруга были его родителями в прошлом перерождении. Нитирэн относился к ним с глубоким уважением, любовью и благодарностью как к родным отцу и матери. Запасы риса у лодочника были на исходе, а новый урожай ещё не созрел, к тому же старики никак не рассчитывали, что именно в это время года в их доме появится новый член семьи. Поэтому для добычи пропитания Ясубаро приходилось, гораздо чаще, чем обычно, выходить на своём ветхом судёнышке в непредсказуемый морской простор на рыбный промысел. Нитирэн, будучи сыном рыбака, всё прекрасно понимал и от этого проникался ещё большей благодарностью к своему спасителю. Во время ежедневных церемоний Нитирэн неустанно молился за благополучие его вторых родителей, которых он нежданно и счастливо обрёл благодаря таким, поначалу крайне неблагоприятным, событиям. 

Постепенно вся деревня Кавана узнала о том, что у одного из её жителей поселился ссыльный монах. При помощи духовенства Нэмбуцу слухи о нём как об опасном преступнике и фанатике распространились по всей стране. Внимательно присмотревшись к новому обитателю деревни, селяне пришли к выводу, что столичные слухи, как часто случается, были далеки от действительности. Этот монах был скромен и уважителен ко всем, прост и открыт в общении, никому ничего не навязывал и был лишён даже намёка на надменность. Покоряло бедняков то, что он совсем не чурался общения с ними – низшими слоями общества, обычно испытывающими презрительное отношение со стороны самураев и высшего духовенства. Нитирэн пробыл в этом селе, так похожем на его родную деревню, 35 дней. Всё здесь напоминало ему о его детских годах, навевало воспоминания о матери и о покойном отце.

У ссыльного монаха было достаточно времени для переосмысления всей своей жизни. Он пришёл к твёрдому выводу о том, что всё происходящее с ним является исполнением слов Лотосовой Сутры. В частности в тринадцатой главе её предвещается о том, что тот кто будет истинно хранить эту Сутру и следовать ей в век конца Дхармы столкнётся с тремя видами врагов Одной Колесницы. В начале - с невежественными людьми, которые будут оскорблять, бить и даже пытаться убить его. Далее со священнослужителями, которые будут выставлять себя святыми, а на самом деле призирать всех простых людей и думать лишь о мирской выгоде. Такие монахи будут клеветать на истинного последователя Лотосовой Сутры, и восстанавливать против него общественное мнение. И, наконец, он столкнётся с ненавистью высших иерархов приближенных к властьимущим, которые натравят на него всю мощь государственного аппарата подавления. В Лотосовой Сутре так же говорится, что истинный хранитель её будет находиться под защитой всех будд, бодхисаттв, небожителей и драконов, благодаря чему получит спасение из самых безвыходных и опасных ситуаций. Так же в ней говориться о том что, Будда пошлёт ему учеников, помощников, дающих, защитников и спасителей, при помощи которых он сможет преодолеть все трудности в деле хранения и широкого распространения Сутры о Цветке Дхармы в последнем веке. Согласно словам Будды из Лотосовой Сутры, хранение и распространение этой Сутры в этом веке является самым трудным делом, встречающим непомерно много злобы со стороны омраченных людей века конца Дхармы. Все эти предсказания стали реальностью жизни Нитирэна. Это укрепило в нём уверенность в том, что он и есть истинный подвижник Сутры о Цветке Дхармы последнего века – бодхисаттва выступивший из-под земли хоммона Лотосовой Сутры. Такое осознание, рождало в сердце Нитирэна непередаваемую радость и непоколебимое стремление довести начатое дело до конца – спасти свою Родину от разрушения и привести свой народ к Истинной Дхарме Одной Колесницы.

Целительная сила

Присматривался к Нитирэну и военный управляющий Ито – Хатиро Дзаэмон. Он заболел тяжёлой болезнью. Всё тело его испытывало нестерпимый зуд и покрылось язвами, он страдал от постоянной лихорадки, и у него не было сил подняться. Никакие врачи и лекарства не помогали, шаманы были бессильны. Тогда у него появилась мысль обратиться к ссыльному монаху, молва о котором разнеслась по всему полуострову Идзу. Он приказал привести Нитирэна и попросил его неотлучно находиться рядом и непрерывно молиться за своё выздоровление. Наш герой попросил разрешения подумать перед ответом.

Целительная деятельность несёт большую ответственность. Злоупотребление ей может превратиться в способ добывания средств к существованию, что для нищенствующего (бхикшу) неприемлемо. Ведь вышедшие из дома (синоним буддистского монаха) должны жить только на подаяние. К тому же любая болезнь является, прежде всего, кармическим воздаянием. И часто, чтобы исчерпать свою дурную карму, человеку нужно в полной мере испить до дна всю чашу страданий, причиняемых болезнью. В этом случае Нитирэн сразу понял, что недуг терзавший управителя наслали десять ракшаси (санскр. злые духи жен. рода мучающие людей). Эти демоницы в XXVI гл. Лотосовой Сутры произнесли дхарани (охранительные словесные формулы) для защиты подвижников этой Сутры и дали клятву оберегать их от всякой нечисти и лихорадки, а так же страшно карать тех, кто будет причинять им вред. Нитирэн был уверен, что практика Одаймоку и произнесение этих дхарани очистит карму больного и позволит ему излечиться. Хатиро в прошлом приносил вред подвижникам Лотосовой Сутры и за это теперь был так наказан, но если он начнёт сам практиковать эту сутру, то ракшаси сменят гнев на милость. Нитирэн, учитывая всё это и проникшись состраданием к умирающему от мук, проявившему малую толику веры в него, согласился помочь управителю, но при условии если, тот всем сердцем примет Лотосовую Сутру с верой в, то, что её сила излечит его. Хатиро был последователем Дзёдо-сю, но практика этой школы ему не помогала, и он решил пойти на условия ссыльного монаха, который был для него последней соломинкой. Тогда Нитирэн «воззвал к Лотосовой Сутре, к буддам Шакьямуни и Многочисленные Сокровища, ко всем буддам десяти сторон света, а так же к Повелительнице солнца, к бодхисатве Хатиману (небесный покровитель самурайского сословия признанный воплощением бодхисаттвы Авалокитешвары), к остальным небожителям – самым могущественным и менее знаменитым. Я был уверен, что они сообща откликнуться на мою просьбу и дадут мне знак. Я не сомневался, что они ни за что не откажут мне, и ответят с неизменной заботой, став милосердными помощниками для зовущего на помощь больного человека, не встающего с постели, чтобы по-настоящему облегчить муки страдальца – вылечить его болячки и кожный зуд. И всё обернулось именно так – управитель выздоровел. В благодарность он подарил мне фигурку Будды, извлечённую из моря вместе с уловом. Он поступил так из-за того что его болезнь в конце концов отступила. Недуг, который – в чём я абсолютно уверен – наслали на него десять ракшаси, прошёл. Счастливый исход этого дела непременно обернется благом и для вас с вашей женой». Так сам Нитирэн рассказывал об этом событии в благодарственном письме рыбаку Ясубаро, который продолжал скрытно передавать пищу и одежду, посылаемые его женой ссыльному монаху. Далее в этом письме приводится следующее сравнение: «Живые существа, такие как мы с вами, обитают в море страданий рождения и смерти не имеющем начала и конца. Но когда мы принимаем Лотосовую Сутру, то вдруг осознаём, что наши тело и жизнь существуют с незапамятных времён и одарены бесценным наследством – ануттара-самьяк-самбодхи; и, подобно той фигурке Будды, выловленной из моря и подаренной выздоровевшим управителем мне, из нашей смертной плоти извлекается наружу несокрушимое алмазное тело Будды. Тогда в чём разница между нами и самим Буддой? Величайший Учитель Шакьямуни ставший Буддой бесчисленное количество кальп назад равное числом пылинкам, получившимся из растёртых в пыль неисчислимых миров и объявляющий: «Только я один могу спасти и защитить всех» (Лотосовая Сутра гл. III) - подобен нам людям… В этом смысле, возможно, Великий Просветлённый Почитаемый в Мирах чтобы помочь мне явил себя в вашем облике – представ в образе вас и вашей жены». Так благоговейно Нитирэн отвечал на заботу спасших ему жизнь стариков, заботившихся о нём, когда он всеми презираемый находился на волоске от смерти. Его спасители продолжали делать ему подношения, хотя это могло им самим принести немало бед – амидаистские фанатики грозили расправой всем, кто проявлял к ссыльному монаху хоть какое-то сочувствие. Правда, теперь у Нитирэна появился сильный заступник – управитель Ито, который после своего столь чудесного выздоровления оставил ссыльного при себе и стал его дающим. Но Нитирэн прекрасно понимал, что бескорыстную заботу бедного рыбака и его жены делившимися самым последним со всеми отвергнутым немощным монахом нельзя и сравнить с вниманием богатого управителя отдающим от избытка тому кто спас его от смерти.

За время своего пребывания на Идзу Нитирэн написал несколько трудов, укрепил свои волю и веру.  К нему наконец приехал Никко и окружил его тёплой заботой любящего ученика. Хатиро Дзаэмон всегда отзывался с самой лучшей стороны о ссыльном монахе и 22 февраля 1263 г. Нитирэн получил
от бакуфу официальные извинения за ссылку с разрешением на возвращение  в столицу. Скорее всего, главной причиной такой милости было то, что Ходзё Токиёри, как старейшина правящего рода, чувствовал свою ответственность за не справедливый приговор по отношению к Нитирэну и поспособствовал тому, чтобы он был отменён.

В том же месяце Нитирэн, вернулся в Камакуру, но не стал там задерживаться и сразу же отправился в странствие по восточным областям Японии, чтобы навестить своих учеников. Четыре года он широко проповедовал Лотосовую Сутру при помощи саку-буку и число его последователей неуклонно росло. Помимо Дзёдо-сю Нитирэн начал остро критиковать школы Дзэн, Сингон и Рицу. В ответ священнослужители этих течений поносили его и распространяли о нём клеветнические слухи.

В августе 1264 г. Нитирэн узнаёт, что его мать при смерти и тайно отправляется в родное село Коминато провинции Ава. Здесь он провёл несколько месяцев в молитвах за выздоровление свой тяжелобольной матери. И вновь целительная сила Лотосовой Сутры свершила чудо – умирающая старая женщина благодаря духовной практике своего сына выздоровела и прожила после этого ещё четыре года. Так Нитирэн смог отдать хоть малую часть неоплатного сыновнего долга. «Эта Сутра хорошее лекарство для людей Джамбудвипы (санскр. Земли). Если больной человек сможет услышать эту Сутру, его болезни сразу же исчезнут, он не будет стареть и не умрёт» (Лотосовая Сутра гл. XXIII). Эти слова Сутры о Цветке Дхармы то же стали реальностью жизни Нитирэна. Он уже дал раньше своей матери имя в Дхарме – Мёрэн, теперь же посвятил её в монахини в миру.

Истинная отвага

Слухи о том, что Нитирэн находиться в родительском доме дошли и до его давнишнего врага – управителя округи Тодзё, который поклялся убить его ещё 11 лет назад во время его первой проповеди в родном храме. Теперь, Тодзё Кагэнобу стал готовиться к выполнению своего обещания. Весть об этом Нитирэну принесли десять его учеников, которые так же сообщили, что в храме Рэнгэдзи находиться его учитель - достопочтенный Досэн-бо. Этот храм находился в двух днях пути от Коминато. Досэн-бо сообщили, что с ним хочет встретиться его скандально известный ученик и он согласился. Ведь после того как, из-за угрозы со стороны Тодзё Кагэнобу Нитирэну пришлось тайными тропами в спешке покинуть Сайтёдзи, они больше не виделись. И теперь из-за той же опасности они не могли встретиться у подножья горы Киёсуми, на вершине которой Нитирэн получил откровение, изменившее всю его жизнь и повлиявшее даже на ход мировой истории. Ему очень хотелось почтить своего наставника, которому он был обязан многим. Именно этот человек 31 год назад принял на себя заботу о нём и четыре года спустя посвятил его в монахи. У него Нитирэн учился азам жизни в Сангхе, от него впервые получил Лотосовую Сутру и именно благодаря Досэн-бо он смог ускользнуть из рук разъяренного управителя округи после своей первой проповеди.  Нитирэн всегда помнил об этом и понимал, что за все благодеяния учителя невозможно воздать.  Поэтому, он не мог уйти не повидав своего наставника и не выразив ему свою искреннею благодарность. Ведь они могли больше уже никогда не встретиться. Поэтому Нитирэн, не смотря на опасность подвергнуться расправе, принял решение отправиться в Рэнгэдзи, где его ждал старый учитель. Десять учеников Нитирэна, пришедших в его родительский дом, вызвались сопровождать Учителя. Перед тем как отправиться в дорогу Нитирэн помолился у могилы отца и нежно простился с матерью,  которая уже не скрывала своих слёз. Она благодарила сына за чудесное исцеление и желала, чтобы все будды, бодхисаттвы, небожители, драконы и владыки не оставляли его. На прощанье они поклонились друг другу и произнесли Одаймоку. Материнское сердце чувствовало, что она больше не увидит нежно-любимого ей сына, выбравшего ради неё и ради их родины столь не лёгкий, но такой благородный Путь истинного подвижника Сутры о Цветке Дхармы.

По пути к Рэнгэдзи Нитирэн с учениками собирался провести ночь у своего упасаки – самурая Кудо Ёситака. Вечером 11 ноября 1264 г., подходя к усадьбе, ждущего их на ночлег самурая, они вошли в долину поросшую маленькими соснами – Камацубара.

Солнце садилось. По мере того как они углублялись в долину, Нитирэна всё сильней ощущал недоброе предчувствие. Неожиданно из-за тёмных силуэтов низких сосен появились человеческие фигуры и начали стремительно окружать группу застигнутых врасплох монахов. Это был Тодзё Кагэнобу с нескольким десятком своих подручных,  желая жестоко наказать, презренного ими Нитирэна, они устроили вероломную засаду. Напавшим был нужен только глава общины, но ученики окружили своего учителя, которой как только понял, что происходит - сразу же соединил ладони и начал спокойным громким голосом произносить Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё! Самураи с грубыми побоями стали оттаскивать упирающихся учеников Нитирэна. В конце концов, они разбросали в стороны их всех и вплотную подступили к, невозмутимо повторявшему Одаймоку, Нитирэну.

Всё произошло очень быстро, хотя для самих участников драмы это было как в замедленном кино. Тодзё Кагэнобу занёс перед лицом Нитирэна катано, но в этот момент управителя Ито толкнул монах Кёнин-бо, который ринулся на помощь, увидев какой смертельной опасности подвергается его учитель. Меч всё же задел лоб Нитирэна. Хлынувшая из раны кровь залила его лицо, а он всё продолжал произносить Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё! Тодзё Кагэнобу, в гневе, нанес удар мечем, помешавшему ему монаху. В то же время один из людей управителя сильно толкнул Нитирэна. А когда он попытался встать получил удар ногой по руке – хрустнула кость. Почувствовав сильную боль Нитирэн снова повалился на землю и Тодзё Кагэнобу уже готовился нанести ему смертельный удар своим катано, как вдруг пред управителем предстал Кудо Ёситака. Упасака почувствовал неладное и, собрав людей, спешно отправился на встречу Учителю. Ситуация в корне изменилась. Перед управителем была уже не кучка безоружных монахов, а самурай со своими сторонниками. Кудо не хотел дальнейшего кровопролития и даже не ответил на удар меча, нанесённый им Тодзё Кагэнобу. Подельники же последнего совсем поникли – они не горели желанием вступать в кровавую схватку со спутниками раненого Кудо, который с трудом сдерживал их ярость. Поэтому, сгорая от злобы, давний враг Нитирэна вынужден был удалиться.

 

Это драматическое событие стало иллюстрацией к X гл. Лотосовой Сутры, в гатхе которой Почитаемый Шакьямуни даёт такое обещание: «Если во время проповеди этой Сутры найдутся люди, которые станут злословить, оскорблять того человека (хранящего Лотосовую Сутру) бить его мечами, палками, камнями - он будет думать о Будде и потому всё вытерпит. Если какие-нибудь люди захотят со злостью напасть на него с мечами, палками, камнями я сразу же направлю, появившихся  с помощью превращений людей, которые будут охранять и защищать того человека».

На всю жизнь Нитирэн запомнил отвагу своих учеников, двое из которых защитили своего учителя ценой собственной жизни. От ран, полученных в Камацубара,  скончались Кёнин-бо и Кудо Ёситака. След от меча на лбу Нитирэна зажил, оставив навсегда косой шрам, его сломанная рука со временем срослась, но только рана, оставленная на сердце Нитирэна героическим уходом этих двух преданных учеников, так и не затянулась даже со временем. Они преподнесли самый высший дар, который можно только сделать. Нитирэн нисколько не сомневался, что эти два его ученика являются великими бодхисаттвами родившимися, чтобы пожертвовать своим телом и жизнью ради защиты подвижника Лотосовой Сутры. Благодаря такому великому деянию каждый из них непременно станет Буддой. Ведь и сам Почитаемый Шакьямуни именно так поступал в своих прошлых перерождениях - добродетели от, чего и позволили ему обрести тело Будды. Эта мысль рождала в сердце Нитирэна безмерную благодарность к погибшим ученикам и к Трём Драгоценностям. Он поклялся, что и сам когда будет нужно, без тени сомнения отдаст свои тело и жизнь, как подношение Сутре о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы.
Проведя церемонию погребения Кёнин-бо и Кудо Ёситака, Нитирэн всё же пришёл в храм Рэнгэдзи на встречу со своим учителем, которая состоялась 14 ноября 1264 г. Достопочтенный Досэн-бо, особенно учитывая последние события, был испуган за своего ученика и недоумевал на то, зачем он пошёл по столь далёкому от спокойной монашеской жизни Пути. Нитирэн не стал переубеждать своего учителя, а просто выразил ему своё искреннее почтение и сердечную благодарность. Они расстались с взаимным уважением, хотя пожилой наставник так до конца и не понял  своего ученика – революционера.
 
Вплоть до конца 1267 года Нитирэн странствовал по восточным провинциям Японии. «Если в деревнях и городах есть люди, которые ищут Дхарму, то мы все пойдём в те места и станем проповедовать Дхарму, завещанную Буддой. Мы посланцы Почитаемого в Мирах и среди живых существ будем бесстрашно и умело проповедовать Дхарму» (Лотосовая Сутра гл. XIII). Эти слова из клятвы бодхисаттв стали лейтмотивом этого периода жизни Нитирэна.
15 августа 1267 года ушла из мира его престарелая мама. Такой неизбежный конец уготовлен для всех рождённых в мире Саха, но сознание этой женщины давшей жизнь истинному подвижнику Лотосовой Сутры продолжило своё существование в лучших мирах. В XXIII главе Сутры о Цветке Дхармы сказано, что женщина, следующая этой Сутре после смерти переродиться в земле вечного покоя и радости Будды Амитабхи в образе великого бодхисаттвы, который через короткое время станет Буддой. Нитирэн не сомневался, что его мать ждёт именно такая счастливая участь.

Единственное, что его огорчало так это то, что он не мог присутствовать при погребальном обряде, и даже не мог навестить её могилу. Это спровоцировало бы Тодзё Кагэнобу, являвшегося полноправным хозяином округи, на новые вероломные действия. Нитирэну оставалось на расстоянии воздавать молитвы за горячо любившую своего сына родительницу.
В конце того же года Нитирэн возвратился в Камакуру с твёрдым намерением исправить мысли правящих кругов страны Восходящего Солнца, чтобы силой Лотосовой Сутры избавить её народ от новых бедствий и катастроф.

Пророчества сбываются

В столицу вместе с Нитирэном пришли два новых ученика - четырнадцатилетние Нико и Нитдзё. Они стали близки с Учителем так же как Ниссё, Нитиро и Никко. Снова ожила хижина монаха в Мацубагацу. Опять улицы и площади Камакуры огласили звуки небесных барабанов и молитвы Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё! Возобновились ежегодные съезды общины Хоккэ-сю. Число учеников и последователей Нитирэна неуклонно росло. Но власти по-прежнему игнорировали его призывы. Он же дожидался подходящего момента, чтобы ещё раз с усиленной энергией обратиться к правителям Японии и её духовенству - к тем от кого зависело по какому пути пойдёт его страна. Это было необходимо, чтобы в последний раз приложить усилия ради исправления их сознания, отвергающего Одну Колесницу, не желающего принять лекарство оставленное Татхагатой ради исцеления от болезней последнего века. Нитирэн чувствовал, что ещё немного и уже не избежать последних бедствий, о которых предупреждают сутры как о неминуемом воздаянии за извращение Истинной Дхармы и отказ от неё. Об этом говорило множество знаков.

В январе следующего 1268 г. в столицу страны Восходящего Солнца с запада прибыли послы внука Чингисхана Великого Хана Хубилая,  главная ставка которого находилась в Железном городе – Пекине. Эти суровые и немногословные посланцы повелителя доброй половины Евразии были приняты бакуфу. Они предъявили ультиматум, требующий от правителей островного государства признать власть Великого Хана Монголов. Бакуфу пришло в замешательство, слава о великих завоеваниях монголов дошли и до восточной окраины Евразии. Ультиматум Хубилая был отправлен в Киото на имя императора, остававшегося формальным главой государства. Послов оставили в Камакуре дожидаться ответа. Через две недели гордые высокородные самураи решили просто отмолчаться, а ни в чём неповинных монгольских послов казнить, что согласно ясе (своду правил и законов) Чингисхана являлось тягчайшим преступлением, за которое согласно той же ясе надлежало безжалостно наложить самую страшную кару на всю страну, где было совершено это злодеяние. Правящие круги Японии, обезглавив  монгольских послов, приказали управляющим западных провинций приготовить свои владения к обороне от нашествия западных варваров, а всем жителям повелели молиться за победу над врагом. В буддистских храмах и синтоистских святилищах по всей стране начались молитвы за побед над монголами.

Опасность, нависшую над страной Восходящего Солнца, трудно было переоценить. В то время империя созданная Чингисханом была могущественна как никогда. Она простиралась от Дуная до Корейского полуострова и от сибирской тайги до аравийской пустыни. При этом на всей её территории царил железный порядок, опиравшийся на неукоснительное соблюдение ясы. После смерти её основателя Великий Хан был лишь номинальным главой всего государства, поделенного на несколько уделов, однако между её областями не было границ и на всей её территории царил один закон. Фундамент этого огромного государственного образования был замешан на реках крови и держалось оно на страхе смерти. Любая сила рано или поздно иссякает, и эта держава то же была обречена на распад. Однако тогда великая монгольская империя была в высшей точке своего развития, которого не достигала ни одна из многочисленных империй кочевников евразийских степей. У японцев не было никаких шансов устоять перед её мощью в военном противостоянии. До этого страну Восходящего Солнца спасало то, что монголы не имели даже малейшего представления о морском деле. Но теперь Хубилай Хан мог завоевать японские острова при помощи мореходов Кореи, подчиненной его власти. В такой ситуации бакуфу следовало бы прибегнуть к умелой дипломатии и прийти к взаимовыгодному соглашению. Это было вполне возможно, и история ужа знала подобные примеры.

Монгольские владыки всегда приветствовали прямоту и открытость. К тому же их мировосприятие, которое сейчас называют тенгрианством, было очень близко японскому синтоизму, а сам Хубилай Хан был ревностным буддистом. Яса Чингисхана запрещала под страхом смертной казни причинение каких либо обид священнослужителям всех религий, так как монголы верили в то что все эти религии посланы одним Небом чтобы сделать людей лучше – не истинное ли это понимание Одной Колесницы исходящее из глубин изначального человеческого естества - из Истинной человеческой природы, которая сохранилась в культуре кочевых народов ещё с первобытных времён и достигла своего апогея в Учении поведанным Буддой. Его имя - Шакьямуни переводиться как Сакский Мудрец. Он был выходцем из рода тех самых саков, известных грекам под именем скифов, которые при земном существовании Будды Шакьямуни в VI -V в.в. до Н.Э. были хозяевами евразийских степей.

Но гордым членам бакуфу всё это было невдомёк. Они считали себя высокородными повелителями избранного народа, происходящего от самой Аматэрасу и из-за своего высокомерия не могли найти общий язык с бесхитростными обитателями степей, не терпящими никаких проявлений гордыни. Японию ждала участь стран, ставших, из-за близорукой  политики их правителей, пепелищем вытоптанным копытами монгольских коней.

Нитирэн хорошо понимал, какая угроза нависла над его родиной. Не сомневался он и в том, что единственным средством для её спасения может стать возвращение всего народа Японии к Истинной Дхарме Лотосовой Сутры. Благодаря этому все будды, бодхисаттвы, небожители, драконы, духи и весь высший незримый мир смогут проявить свои невообразимые божественные силы и не отдадут маленькие острова на растерзание евразийского льва. Для Нитирэна это не было фантазией, он сам уже не раз был спасён подобным образом из самых смертельных опасностей из-за того, что продолжал практику Лотосовой Сутры и произносил Одаймоку даже в самые опасные для его жизни моменты.
 
Глава IV
Жертвоприношение

«Ни об одном кто желает называть себя моим учеником
 не должны подумать как о малодушном.
Мысли о родителях, жене и детях – знак малодушия.
Не оглядывайтесь на свои имущество и землю.
Люди жертвовали жизнью ради родителей и детей,
 имущества и земли бесчисленные кальпы.
 Подобных примеров больше чем песчинок на Земле.
Но никто не жертвовал собой
ради Сутры о Цветке Дхармы.
Этой Сутре по разному следуют,
но лишь возникнет известное обстоятельство,
отступают и прекращают следовать.
Это как если закипевшую воду вылить в холодную,
так же безуспешно рубят пламя.
Пусть каждый из вас утвердится в решимости
отдать своё тело и жизнь за сутру о Цветке Дхармы,
так же как обменивают камень на золото
или нечистоты на рис»
(Нитирэн «Письмо о всевозможных испытаниях»).


Письменные предостережения

Через три месяца после первого посещения Японии монгольским посольством Нитирэн, при помощи посредника, вручает рукопись своего трактата «Риссё анкоку рон», с прилагающемуся к нему письмом, второму по значимости лицу государства – главе Самурай докоро (высшая инстанция, решавшая все вопросы касающееся всего самурайского сословия) Хэйно Ёрицунэ. В послании Нитирэн указывает на то, что ультиматум Хубилай Хана является знаком осуществления предсказаний из «Рассуждений об установлении справедливости и спокойствия в стране». В этом трактате Нитирэн ещё восемь лет назад предупреждал о том, что согласно тексту сутр для широкого распространения, стране Восходящего Солнца угрожает иностранное завоевание. Так же в своём письме Нитирэн обращал внимание на то, что в «Рассуждениях» объясняются причины из-за которых над Японией нависла эта страшная угроза и призывал хотя бы теперь, после визита монгольских послов, устранить эти причины. Заместитель сёгуна не ответил.

В течение последующих месяцев Нитирэн написал ещё одиннадцать писем. Они адресовались: новому сиккэну Ходзё Токимунэ,  тому же Хэйно Ёрицунэ, родственнику сиккэна Ходзё Мигэнта, Ядоа Мицунори нюдо (через которого в 1260 г. Нитирэн передал «Рассуждения» бывшему сиккэну Ходзё Токиёри,  умершему в 1263 г.), настоятелю правительственного храма Гокуракудзи патриарху Риссё-сю (школы Рицу) монаху Рёкану, настоятелю дзэнского храма Кэнтёдзи монаху Дорю, управляющему Дайбуцу-дэн (храма при большой статуи Будды Амитабхи в Камакуре), а так же настоятелям храмов: Дзюфукудзи, Дзёкомёдзи, Таходзи и Тёракудзи. Эти послания были отправлены по назначению 11 октября 1268 г.. В них Нитирэн прямо заявил о том, что является посланцем Татхагаты знающим будущее, исполнение его пророчества об иноземном вторжении, угрожающем Японии является доказательством этого. Далее Нитирэн указывал на то, что это бедствие готовое обрушиться в любой момент на японские острова, вызвано мировоззрением и деятельностью четырёх направлений японского буддизма поддерживаемых военными властями этой страны.

Прежде всего, это относилось к Дзёдо-сю – наставники этой школы клеветали на все сутры и шастры, поносили всех будд и бодхисаттв, что отвращало жителей Японии от Истинной Дхармы при жизни, а после смерти к перерождению в аду Авичи. К тому же, доктрина этой школы обесценивала данную жизнь ради посмертного существования и, становилось дурманом, уводящим от настоящего момента определяющего всё будущее.

 Далее Нитирэн накладывал вину за привлечение несчастий на школу Дзэн, наставники которой призывали отбросить все сутры и отказаться от почитания всех будд, бодхисаттв, небожителей и духов – хозяев из-за чего  последователи этой школы презрительно относились ко всем сутрам, а так же к святым изваяниям и изображениям, порой они даже демонстративно сжигали и разрушали статуи будд.

Для необразованных религиозных фанатиков поступающих подобным образом, имеющих либо ложное, либо никакое представление о учении Будды, оправданием ещё может служить их неведение, которое правда не освобождает от ответа за такие тяжкие проступки. Ведь статуи и изображения Будд это не простые безделушки и фетиши. Материя и дух едины. Так называемая «не живая природа» так же как и одушевлённый мир содержит в себе сознание Вечного Будды – Абсолюта, проникающего повсюду и являющегося изначальной истинной сутью всего сущего. Дальнейшее уже зависит от самих людей. Они могут превратить неживую материю в оружие приносящее смерть, могут поклоняться материи ради обогащения и личного блага в ущерб другим (такое поведение и называется в Библии и Коране идолопоклонничеством), а могут, создавая святыни, раскрывать скрытую в материи божественную природу. Трепетное отношение к рукотворным святыням – плодам истинного искусства, помогает разглядеть эту божественную природу в окружающем мире и раскрыть её в себе. Презрение же к священным творениям рук человеческих (ступы, статуи и изображения будд и бодхисаттв, христианские иконы и соборы, мечети, переплёты сутр, библии и Корана) превращает человека в духовно слепого и ограниченного разрушителя мира, в котором он живёт.

В последователях Дзэн такое отношение зачастую развивало гордыню и крайний эгоизм. Поэтому, практикующие это направление буддизма часто не считались с другими и самоустранялись от общественной жизни. Это дало право Нитирэну назвать линию, проводимую этой школой, деяниями Асуров .
 
Учителя школы Рицу безосновательно объявляли высшим учение Хинаяны и повсюду насаждали, многочисленные, не соответствовавшие времени и месту, а потому бесполезные, заповеди Малой колесницы. Что умоляло учение Махаяны и сбивало людей с Пути бодхисаттвы. Это дало основание Нитирэну обвинить эту школу в склонении к измене Родине. Страна Восходящего солнца была основана на принципах Великой колесницы, а бодхисаттва в первой конституции семи статей Сётоку-тайси объявлялся главным сокровищем всего государства. Иначе и не могло быть, ведь Хинаяна является подготовительным учением Будды Шакьямуни о чём он прямо заявил в Лотосовой Сутре в которой открыл конечную Истину всей Махаяны, как учения Одной Колесницы.

В школе Сингон принижали Отца всех живых существ мира Саха - Будду Шакьямуни перед абстрактным Буддой Тела Дхармы. Царя всех Сутр – Мёхо Рэнгэ Кё выставляли как рядовое учение заурядного Будды для не посвящённых, в отличии от тайного предназначенного для избранных учения Махавайрочана-сутры, поведанного Дхарма-каей. Это было ни чем иным как извращением Истинной Дхармы – слов самого Почитаемого Шакьямуни и клеветой на него, обладающего, как и все будды, Телом Дхармы с которым он не разделим. Татхагата Шакьямуни открыто показал себя в Дхарма-кае, когда проповедовал хоммон Лотосовой Сутры. Принижение его подобно сыновней неблагодарности. Все рождённые в мире Саха в кальпу Шакьямуни имеют с ним духовную кармическую взаимосвязь, созданную этим Буддой в течение его бесчисленных перерождений, когда, идя по Пути бодхисаттвы, он с помощью духовной практики и своих подвигов, зарождал причины рождения всех тех, кто появился на земле в его космический период. Мы рождаемся не просто так, а для того, чтобы продолжить, начавшийся в безначальном прошлом, наш Путь к совершенству духа, а Будда Шакьямуни в прошлых перерождениях зародил в нас семена этого пути, поэтому мы и родились в его кальпу и в его мире. Не почтительное же отношение к Изначальному Духовному Отцу и извращение его учения, усугубляемые магией и колдовством, укоренившееся в Сингон-сю, дали Нитирэну основание объявить это направление плохим учением ведущим страну к гибели. Тантрическое учение Сингон разделяло единый народ на кучку избранных и толпу непосвященных. Избранные указывали путь непосвященным. Но такая избранность была искусственной, а тайное учение, выдаваемое в этой школе за высшую Истину, было выдумано людьми прошлого, использовавшими чужие идеи.

В своих письмах Нитирэн говорил, что следование доктринам этих школ и их поддержка навлекло те многочисленные бедствия и катастрофы, которым подвергалась Япония за последнее время. Если теперь срочно не запретить деятельность этих школ, разрушающих Истинную Дхарму, то они навлекут на Японию нашествие монгольских орд. При этом Нитирэн в доказательство своих доводов приводил, ясно указывающие на их правоту, слова Будды Шакьямуни из сутр для Широкого Распространения, собранные им в «Риссё анкоку рон». Письма остались без ответа. Нитирэна по-прежнему высокомерно игнорировали. Но он не унывал и не сидел сложа руки, а стал ещё активнее проповедовать на улицах Камакуры. Его ученики, так же, активно распространяли Дхарму в провинциях, премущественно в восточной части страны.

7 марта и 17 сентября 1269 г. Камакуру вновь посещают посолы Хубилай Хана всё с тем же требованием подчиниться власти монгольского Хана ханов. С обоими посольствами бакуфу, теперь уже без особых раздумий, поступило, так же как и с первым.

После этих событий Нитирэн делает приписку к своим «Рассуждениям» и вновь рассылает рукописи этого трактата с новыми письмами всё тем же адресатам. Теперь своим посланиям он намеренно придаёт вызывающий тон. В них Нитирэн пишет, что то о чём он предупреждал в течение стольких лет теперь сбываться и монгольское вторжение стало неотвратимо. Поэтому ради спасения страны Восходящего Солнца он требует незамедлительно прекратить финансирование и поддержку храмов Дзёдо-сю, Дзэн, Рицу и Сингон-сю. И даже заявляет, что для Японии было бы более полезна казнь не ни в чём не повинных монгольских послов, а настоятелей всех столичных храмов и иерархов, перечисленных выше буддистских школ. Прибегнув к такой провокационной риторике, Нитирэн, наконец, задел за живое своих адресатов и даже от некоторых из них получил ответы на свои письма. Но ни кто из них по-прежнему не желал исправлять свои мысли - они продолжали упорствовать в привычных взглядах. Нитирэн обращал их внимание на то, что его трактат, объясняющий причины несчастий и предлагающий единственно возможный способ избавления от них, как сказано в нём «несёт предзнаменование, и не отнюдь благодаря силе Нитирэна. Не вызваны ли они прочувствованием текста Сутры о Цветке Дхармы».

Следующий 1270 г. проходит в ожидании дальнейшего развития событий.  Нитирэн с учениками продолжает активную практику. У него появляется всё больше новых последователей, среди которых и один из его ближайших в будущем учеников – двадцатилетний Нитидзи. В этом году съезд общины Хоккэ-сю собрал самое большое количество последователей и сторонников Нитирэна.

Решающий вызов

Конец весны и начало лета 1271 г. в стране восходящего солнца были засушливы как никогда. Небывалая засуха грозила неминуемым голодом. Бакуфу официально поручает настоятелю храма Гокуракудзи монаху Рёкану, получившему ранние от сиккэна титул «Учителя Дхармы» (наставника страны), провести полномасштабные молебны ради ниспослания дождя. Патриарх Риссё-сю с гордостью принимает распоряжение властей и начинает активно готовиться к его исполнению. Нитирэн в свою очередь отсылает Рёкану письмо, в котором бросает ему вызов. В послании он воодушевляет настоятеля Гокуракудзи и желает ему успеха в предстоящих молениях, и даже обещает стать его учеником и дать ему обет о соблюдении всех 250 заповедей Малой Колесницы в том случае если Рёкану хотя бы через семь дней после начала намеченных молений удастся вызвать дождь. Если же его молитвы будут бесплодны и дождь так и не пойдёт - это станет доказательством никчёмности учения, которое он проповедует, обманывая народ, и тогда он должен будет стать
учеником Нитирэна и принять от него практику Лотосовой Сутры. «Учитель Дхармы» Рёкан снизошел до того, что принял вызов лидера непризнанной общины.

К молебнам были привлечены сотни монахов, среди которых были последователи школ: Дзёдо, Рицу и Сингон. 18 июня они с пафосом начали проведение своих молитв и ритуалов. Это грандиозное религиозное мероприятие непрерывно продолжалось вплоть до 4 июля, но вместо дождя, по всей стране начались сильные пыльные бури, которые свирепствовали несколько недель и принесли большие разрушения и убытки. Рёкан и все монахи, участвовавшие в молебне, были посрамлены самой природой. Их предводитель, перед этим самонадеянно принявший вызов Нитирэна, не имел сил признать своё поражение. Тогда основатель Хоккэ-сю вызвал его и всех буддистских лидеров, участвовавших в молебне, на публичный диспут. Теперь он припёр их к стенке. Высокомерно обходить его своим вниманием в создавшейся ситуации они уже не могли, а вступить с ним, уже получившим широкую известность непобедимого мастера сяку-буку, в прилюдную дискуссию они просто боялись. Поражение в этом споре могло лишить их поддержки властей, что привело бы к потере влияния и лишению богатых подношений, не говоря уж о том, что из-за этого они полностью подорвали бы свой авторитет в народной среде. Поэтому титулованные монахи Докё и Рётю при посредничестве ученика последнего – Гёина попытались вступить с Нитирэном в конфиденциальные переговоры. Они предлагали ему отказаться от своего вызова и обещали за это не остаться в долгу. Но основатель Хоккэ-сю продолжал настаивать на проведении публичных дискуссий.

Нитирэн не мог упустить столь благоприятный шанс для торжества Истинной Дхармы Лотосовой Сутры ради исправления ложных взглядов правящих кругов и всего народа Японии во имя спасения родины от самой страшной катастрофы – разрушительной войны, которая приближалась как неотвратимое возмездие за извращение Истинной Дхармы и отказ от неё. В своей победе Нитирэн нисколько не сомневался. Он знал, что исполнит этим главный завет самого Будды Шакьямуни о широком распространении Сутры о Цветке Дхармы в последнем веке, как единственного лекарства способного спасти людей этого века от попадания на три плохих пути.

Поняв, что договориться с Нитирэном не получиться, Рёкан и его сообщники разворачивают закулисную компанию с целью очернения несговорчивого монаха в среде высших кругов Японии. Для этого сам патриарх Риссё-сю прибегает к тому, что внушает жёнам и вдовам правящего дома, в частности супруге покойного Ходзё Токиёри, что Нитирэн якобы пророчит всем мужчинам их рода после смерти попадание в ад Авичи. Эти женщины, являвшиеся прихожанками и меценатами Гокуракудзи, восприняли на веру слова Учителя Дхармы и стали распространять их в высших кругах, призывая жестоко наказать Нитирэна за столь возмутительные оскорбления, порочащие честь живущих и память умерших самураев самого могущественного в Ямато (название местности вокруг которой произошло объединение Японии) рода Ходзё. Самим правителям, в частности заместителю сёгуна Хэйно Ёрицунэ, Рёкан внушал, что Нитирэн хочет уничтожить все другие школы и, став высшим буддистским иерархом, захватить всю власть в стране в свои руки. Настоятель Гокуракудзи вещал своим высокопоставленным прихожанам, что Нитирэн всё увеличивает число своих сторонников, которые якобы вооружаются и готовы по первому сигналу своего вожака начать смуту для осуществления его преступных планов. Логически заключая свои наветы, Рёкан призывал срочно остановить этого готовящего бунт монаха. И чтобы уж наверняка избавиться от опасного соперника Гёин по указке всё тех же Докё и Рётю подаёт в бакуфу официальную жалобу на Нитирэна, в которой обвиняет его в нанесении тяжёлых оскорблений школам: Нэмбуцу, Дзэн, Рицу и Сингон; а так же в подготовке вооружённого мятежа.

10 сентября 1271 г. Нитирэна под конвоем доставили в бакуфу на допрос к главе самурай-докро Хэйно Ёрицунэ, на котором присутствовали члены подчиняющегося ему хёдзёсё (высшего ведомство объединявшее полицейские и судебные функции). Непокорному монаху были предъявлены обвинения из поступившей жалобы. Такой поворот событий не сулил ему ничего хорошего. Но Нитирэн, не поведя и бровью, в ответ спокойно заявил, что все его действия всегда имели только одну цель – защиту Истинной Дхармы, а каждое его слово критики  Дзёдо-сю, Дзэн, Рицу и Сингон имеет весомое подтверждение в Сутрах и шастрах буддистского канона. Мало того, он смело сказал в лицо заместителю сёгуна, что поддерживаемые властями храмы Дзюфукудзи, Гокуракудзи, Таходзи, Тёракудзи, Дзёкомёдзи и Дайбуцу-дэн являются местами где извращается Дхарма Будды; и заметил, что если в домах его последователей и иметься оружие, то предназначено оно лишь для защиты Одной Колесницы. Ещё он добавил что, никогда не оскорблял самих последователей четырёх школ, а только вскрывал ошибочность их доктрин. В заключении Нитирэн предупредил, что если его арестуют на основе этих ложных обвинений, то из-за этого в правящем доме скоро произойдёт кровопролитная междоусобица, а затем на Японию обязательно нападут иноземные завоеватели.

Невозмутимость обвиняемого и его смелые слова привели гордого Хэйно Ёрицунэ в бешенство, которое он сдерживал с трудом. Заместитель сёгуна был вынужден отпустить дерзкого монаха, так как не имел письменного разрешения сиккэна на его заключение под стражу. Нитирэн, по возвращении в свою хижину, написал и отправил своему обвинителю письмо с копией «Риссё анкоку рон». Это послание получило позднее широкую известность как «Письмо о позавчерашнем дне». В нём Нитирэн кратко изложил суть «Рассуждений об установлении справедливости и спокойствия в стране» и предупредил, что Япония избежит последних двух несчастий, только если её власти последуют тому, что сказано в этом трактате. Хэйно Ёрицунэ попросил скорейшего разрешении на арест монаха, к которому он проникся стойким чувством неприязни.
 
Ему это быстро удалось. Уже на следующий день 12 сентября 1271 г. он с более чем сотней самураев окружил хижину Нитирэна. Солдаты ворвались в бедное жилище монаха и под предлогом обыска устроили в нём настоящий погром. Один из них по имени Шефубо выхватил из-за полы кимоно Нитирэна один из свитков Лотосовой Сутры, которую тот хотел уберечь от надругательства и ударил им монаха по лицу. Оказалось что это был  свиток содержащий как раз XIII главу, в которой даются пророчества о том что истинные подвижники этой сутры века конца Дхармы встретятся именно с такими трудностями, исходящими от врагов Одной Колесницы, с которыми как раз в это мгновение Нитирэн предстал лицом к лицу. На шум собрались люди. Самураи во главе с заместителем сёгуна продолжали бесчинствовать. Они рвали на куски и топтали свитки Лотосовой Сутры. Выражая свой протест против их беззакония, Нитирэн без страха громко закричал, обращаясь к собравшимся любопытным: «Эй, посмотрите дзё (название должности занимаемой Хэйно Ёрицунэ) Хэй из управы бакуфу сошёл с ума! Он разрушает сейчас опору страны Восходящего Солнца!». Самураи услышав эти слова словно пришли в себя и прекратили бесчинствовать. Строптивого монаха тут же взяли под стражу и доставили в бакуфу. Здесь члены управы сиккэна целый день допрашивали его. Им в ответ Нитирэн заяви, что теперь страну неминуемо ждут два последних самых тяжёлых бедствия, которые станут воздаянием за то, что бакуфу всё таки посмело арестовать истинного хранителя Лотосовой Сутры. Он смело и решительно сказал, обращаясь к самым могущественным лицам государства: «Нитирэн – опора страны Восходящего Солнца. Лишиться меня значит оставить государство без опоры. Тогда сразу же в собственном доме начнутся беспорядки, мятежники нападут на правителей, будет и иноземное вторжение. Жители нашей страны подвергнуться нападению многие будут убиты и захвачены в плен. Если не сжечь дотла Дзюфукудзи, Гокуракудзи, Тёракудзи, Кэнтёдзи, Дайбуцу-дэн и вообще все храмы школ Нэмбуцу и Дзэн, а монахов этих школ не собрать вместе и не отрубить им головы то Япония не  избежит разорения».

Нитирэн, таким образом, шёл ва-банк. Он прекрасно понимал, что ни кто не станет жечь храмы и обезглавливать монахов. Прибег же он к столь провокационной риторике словно доктор, использующий шокотерапию как последнее средство для спасения безнадёжно больного человека. Таким образом, он давал своим гонителям последний шанс для переосмысления их взглядов, что могло способствовать изменению их мыслей и предотвращению бед, неотвратимому приближению которых они способствовали своей слепой политикой, направляемой буддистскими иерархами. Понимал Нитирэн и то, что мог таким поведением навлечь на себя самое страшное наказание. Но это его ни сколько не пугало. Он уже давно поклялся в том что, не задумываясь пожертвует своими телом и жизнью ради Лотосовой Сутры, если не сможет никак иначе защитить свою родину от предстоящей разрушительной войны.

Члены бакуфу, допрашивавшие Нитирэна, были заранее враждебно настроены против него Рёканом и его сообщниками. И слова подсудимого вызвали бурю негодования в суде. Посовещавшись, самураи решили приговорить мятежного монаха, за повторное нанесение тяжёлых оскорблений буддистским школам и бакуфу, к ссылке на остров Садо. Это, расположенное на крайнем севере японского архипелага, место было известно, как зловещая земля медленной смерти государственных преступников. Согласно письменному предписанию Нитирэн отдавался в полное подчинение к наместнику этого острова Ходзё Набутоки, личную  же ответственность за ссыльного нёс заместитель наместника Садо Хомма Сигэцура. В подземелье замка последнего и предписывалось пробыть Нитирэну до отправки в ссылку. Доставить его туда из здания бакуфу, было поручено людям Хэйно Ёрицунэ.

Пасть дракона

 

В полночь Нитирэна вывели из темницы замка Ходзё Нобутоки. К конвою подошёл Хэйно Ёрицунэ. Он вручил группе самураев охранявших Нитирэна и приказал им доставить мятежного монаха на мыс Тацунокути. Этот мыс название, которого в переводе означает Пасть Дракона, был местом казни государственных преступников, там были обезглавлены и монгольские послы. На этом мысе приговоренным отсекали головы, которые падали в море и уносились волнами. Приказ о доставке Нитирэна в это место означало только одно – заместитель сёгуна, с согласия сиккэна, на свой страх и риск, принял решение убить Нитирэна. 

Во все времена власти совершают свои преступления самым коварным образом, делая всё для того чтобы скрыть свою ответственность за содеянное.

Нитирэн был спокоен, казалось такой поворот событий не был для него неожиданным. Самураи, сказав, что всё поняли и исполнят всё как нужно, поклонились своему хозяину. Хэйно Ёрицунэ с торжеством палача взглянул на того, кто должен был стать его жертвой, в надежде услышать от него мольбы о пощаде или беспомощные слова о не справедливости; но, не выдержав спокойного взгляда и молчания Нитирэна, со злостью отвернулся и быстро ушёл.

Стражники связали приговоренного к незаконной расправе монаха и посадили его на лошадь. Более сотни стражников окружили пленника. Процессия тронулась  в последнюю дорогу для мятежного монаха. Они прошествовали через всю Камакуру. Нитирэн был известной личностью и все кто видел эту процессию, тут же узнавал того, кого связанным везут верхом на коне в окружении многочисленного конвоя. Так обычно транспортировали государственных преступников, приговорённых к смертной казни. Это зрелище у кого-то вызывало злорадство, а у кого-то сострадание. Среди жителей столицы равнодушных к судьбе Нитирэна не было. За процессией, не смотря на поздний час, увязались любопытные и сочувствующие. По пути к процессии присоединились Сидзё Кинго и три его брата. Они взялись за уздечку лошади на которой везли Нитирэна и не отходили от него ни на шаг.      

Сидзё Кинго отличался особой впечатлительностью и был очень эмоционален. Он всё явственней осознавал то, что ожидало его наставника, которого он любил как родного отца. К его горлу подкатился комок. Он долго крепился, но, в конце концов, по его лицу заструились слёзы, и он едва сдерживал себя от того чтобы не зарыдать. Нитирэн же поражал своим спокойствием. Он, иногда говорил своему преданному упасаке ободрительные слова, а в основном был погружён в глубокое раздумье ход, которого был следующий:

«Этим вечером направляюсь быть обезглавленным, о чём мечтал предшествующие несколько лет. В этом мире будешь птичкой – схватит ястреб, станешь мышкой - кошка съест. Погибших ради жён, детей, из-за врагов так же много как песчинок на земле. Но ради Сутры о Цветке Дхармы никто и никогда не лишался жизни. Родившись и встав в этом теле на Путь нищенствующего, Нитирэн не почитал отца и мать, и не служил им, как того хотел бы, и не смог отблагодарить родную страну. Но теперь он подносит свою голову Сутре о Цветке Дхармы и безмерные добродетели от этого поступка посвящает отцу и матери, своей родине, а то, что от них останется - отдам ученикам и дающим» (Нитирэн «Письмо о всевозможных испытаниях»).

Эти размышления объясняют, почему Нитирэн вёл себя перед этим столь вызывающе. У  него, всегда свято придерживающегося принципов ненасилия, и в мыслях не было кого-то убивать, или что-то разрушать. Все его грозные призывы, являлись уловкой, и были направлены на исполнение его единственного искреннего желания – пожертвовать собой ради будущего Родины. Только такими провокационными речами можно было достучаться до властей и народа, заставить их хоть как-то среагировать и зародить тем самым в их сердцах связь с Лотосовой Сутрой. Ведь те кто поносил и побивали Никогда не презирающего, благодаря этим своим действиям, искупив свою вину, достигли в последующих перерождениях ануттара-самьяк-самбодхи.
 
Дорога к Тацунокути проходила через местность Цуругаока. В ней располагался главный храм Хатимана – божества, признанного воплощением бодхисатвы Внимающего Звукам Мира, которому посвящена XXV гл. Лотосовой Сутры. В ней повествуется о его клятве, согласно которой, этот бодхисаттва спасёт из любых опасностей и поможет в любой беде тем, кто призовёт его имя и вспомнит о его силах. Когда процессия приблизилась к этому храму, Нитирэн громко обратился к статуе Хатимана. Он вопросил это божество - почему он нарушает свою клятву, которую дал Будде Шакьямуни на горе Гридхракуте и не защищает первого подвижника Сутры о Цветке Дхармы. Нитирэн сказал, что он делал всё для того чтобы спасти страну Восходящего Солнца от монгольского нашествия, а значит и ради спасения Аматэрасу с Хатиманом. Те, кто слышал эти слова - были поражены речами и поведением обречённого человека.

Мыса Пасть Дракона процессия достигла, далеко за полночь. Нитирэна посадили у края прибоя и оцепили плотным кольцом. Самураи спешно стали готовиться к казни. Нужно было успеть всё закончить до рассвета. За цепью стражников стояло не малое число горожан, наблюдавших за приготовлениями к казни и за последними минутами жизни необычного монаха. В это время Нитирэн обратился к окружающим его людям с последней речью. Она была кратка. Он выразил в ней свои мысли, сказав, что  бесчисленное количество людей жертвовало своей жизнью по всевозможным причинам, но никто ещё до этого момента не подносил свою голову Сутре о Цветке Дхармы. Теперь это сделает Нитирэн и это будет его последним благодеянием родине, ради спасения которой он больше ничего не в силах сотворить. Затем он начал громко произносить нараспев «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!» Сидзё Кинго сел рядом с учителем и, приготовившись к харакири, сквозь рыдания начал повторять за ним Одаймоку. Чёрное небо было усыпано яркими звёздами. Ветер колыхал пламя факелов, свет которых вырывал из темноты картины мерно накатывающихся на берег волн. Шум прибоя размерено аккомпанировал звукам великой молитвы, произносимой двумя обречёнными на смерть людьми. Наступила полночь 12 сентября 1271 г.

В свете факелов появилась фигура самурая, которому было приказано обезглавить осуждённого. Он подошёл к Нитирэну со спины и обнажил катано. Все вокруг затаили дыхание. Сидзё Кинго посмотрел на учителя и вымолвил сквозь слёзы: «Это конец». Нитирэн спокойно посмотрел в его глаза и произнёс в ответ: «Наступило сладостное мгновение. Разделите со мной великую радость». Все вокруг напряженно ждали момента, когда голова монаха слетит с его плеч и с плеском упадёт в морские волны. Но только палач занёс клинок для смертельного удара как всё небо, окутанное ночной мглой, внезапно осветилось ослепительным сиянием. Меч палача со звонам упал на землю. Стражники попадали со вставших с ржанием на дыбы лошадей. Все задрали головы и увидели в юго-восточной части неба ярко светящийся шар, который стремительно двигался по небу в сторону смотрящих на него участников и зрителей казни. В следующее мгновение на берегу залива Пасть Дракона остались только Нитирэн и его ученик. Все остальные, включая конвоиров, разбежались и попрятались где только было можно. В следующий миг небесный свет прекратился, приближающийся яркий шар как будто внезапно растворился в вернувшемся ночном мраке. Но шок был настолько велик, что никто из самураев не только не отваживался продолжить казнь, но и не решался даже близко подойти к Нитирэну. Он громко призывал их довести начатое дело до конца, и стыдил за трусость. Но и это не могло вывести самураев из оцепенения. Лишь через некоторое время они пришли в себя и решили поступить согласно официальному решению бакуфу – доставить Нитирэна в усадьбу управляющего островом Садо. 


Второе рождение

Прошедшая ночь была равна длиной всей жизни. Самураи, придя в себя, вновь посадили Нитирэна на лошадь и окружив его двинулись в сторону селения Эти, где находился замок заместителя наместника острова Садо – Хомма Сигэцура, куда они и должны были доставить Нитирэна согласно предписанию бакуфу. Теперь процессия уже не была похожа на транспортировку государственного преступника. Стражники после всего пережитого прониклись к своему подопечному мистическим страхом. Если раньше они с ним особо не церемонились, то теперь относились к нему как к почётному пленнику.  К полудню процессия достигла ворот замка. Здесь Сидзё Кинго предложил учителю отведать саке в честь своего чудесного спасения. Нитирэн пригубил стопочку и попросил своего ученика угостить на прощание этим напитком стражников, которые минувшей ночью чуть не казнили его. Они с благодарностью отведали предложенное саке, затем, соединив ладони поклонились Нитирэну и признались, что глаза их наконец открылись, некоторые из них бросили на землю чётки для повторения имени Амитабхи и дали клятву, что больше ни когда не поверят наставлениям священников Нэмбуцу. Нитирэна приняла охрана замка и в это мгновение прибыл гонец из бакуфу с предписанием не убивать Нитирэна. Посланник очень обрадовался, застав мятежного монаха живым. Дело в том, что в эту ночь произошёл пожар в родовом святилище предков самого сиккэна – Ходзё Токимунэ. Синтоистские жрецы растолковали этот знак как знамение того, что Небо гневается за то, что было решено предать Нитирэна казни. Шаманы сказали, что нельзя убивать этого монаха, потому что он является святым.

Глубочайший след всё произошедшее оставило в сердце Сидзё Кинго. Он теперь едва сдерживал слёзы радости и тепло попрощавшись с учителем поспешил домой чтобы поделится своими чувствами с женой и двумя дочерьми, которые уже измаялись от тревожного ожидания любимого ими человека. Сидзё Кинго был счастлив так как угроза для жизни его наставника миновала и от осознания небывалого духовного опыта полученного в драме прошедшей ночи, которая могла оказаться последней и в его жизни. Он бы, не задумываясь, сделал себе харакири, если бы его учителя всё же обезглавили.

Но незримый духовный мир проявил столь непостижимые превращения и защитил своего посланца от смертельной опасности, исходившей со стороны сильных мира сего. Разве может грубая физическая сила тягаться с могуществом высших миров, приводящих всё в соответствие с высшей волей мироздания и воплощающей в видимом мире законы причинно-следственных связей. В первую ночь своего пребывания в замке управителя Садо  Нитирэн молился в саду в окружении десятка стражников. Он обращался к Владыкам Луны и Солнца что бы они защитили его и дали знак того что слышат его. В этот миг прямо пред ним с неба упал маленький светящийся метеор и внезапно подул сильный ветер, что повергло стражников в трепет.   

Сам Нитирэн оставался по-прежнему невозмутимым, как будто, и сверхъестественное спасение его жизни и другие чудеса ни сколько его не удивляли. Всё произошедшее было для него лишь новым доказательством того, что он является бодхисаттвой выступившим из-под земли, которому вечный Будда Шакьямуни доверил начало широкого распространения Лотосовой Сутры по Джамбудвиппе в век конца Дхармы. Хоть он и не умер, но обрёл этой ночью новое рождение в духе. Приведём его некоторые слова, свидетельствующие о том, что творилось в его сердце:

«В гатхе (санскр. стихотворная часть сутр) есть слова «от всего сердца захотев увидеть Будду не пожалеют своих тел и жизней» (XVI гл. Лотосовой Сутры).  Я, Нитирэн, открыл мир Будды в своей жизни, прожив и прочувствовав эти слова, понял, что сам являюсь олицетворением Трёх Великих Дхарм  и трёх тысяч таковостей  в одном мгновении мысли, содержащихся в гатхе шестнадцатой главы».

«Слова её (Лотосовой Сутры) реальность жизни».

«Вера, подобная острому катано, рассекающему твёрдые камни, побеждает слепящюю темноту невежества».

«Принимайте боль и радость жизни с одинаковым душевным спокойствием и не переставайте произносить Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!».

«Сердцевина сокровенного учения Лотосовой Сутры только лишь в пяти знаках Мё Хо Рэн Гэ Кё. Они хранят собранные воедино все добрые деяния и великие свершения всех будд десяти сторон света в прошлом, настоящем и будущем. Что это значит? То что Чудесная Дхарма является воздаянием за осуществление трудных деяний и благородных дел, даруемым не только одним Буддой Шакьямуни но и всеми Буддами всех времён и всех сторон света».

«Я, прежде всего, молюсь о том, чтобы открылся путь Истины для правителя страны, всех моих преследователей и недругов».

13 сентября 1271 г. Нитирэна доставили в замок заместителя наместника Садо, в подземелье которого его продержали почти месяц. В это время решалось его дальнейшая судьба. В столице только и говорили о казни, несостоявшейся из-за сопровождавших её чудесных событий. Многие из тех, кто ранее презрительно относился к Нитирэну, стали видеть в нём святого, находящегося под защитой Неба.

Ненависть его непримиримых врагов распалялась ещё больше. Эти люди всё произошедшее с Нитирэном объясняли происками тёмных сил. Но факты говорили сами за себя, и большинство членов бакуфу склонялось к тому, чтобы не искушать судьбу и отпустить Нитирэна на свободу. Ненавистники же никак не хотели допустить его освобождения. Особенно не хотел добра для Нитирэна заместитель сёгуна. Хэйно Ёрицунэ, используя криминальные элементы Камакуры, тайно организовал пожары, а так же ряд громких убийств и грабежей. Он же занимался и расследованием этих дел. Обвинил Хэйно Ёрицунэ во всём, конечно сторонников Нитирэна.

Из-за этого прежний приговор нашего героя к ссылке на остров Садо не отменили. Это место называли краем света и адом на земле. Сам Нитирэн так отзывался об этом острове:

«Приговоренные к ссылке здесь редко выживают. Но даже если им повезёт не умереть сразу, они всё равно никогда не смогут вернуться домой».

Теперь нашему герою предстояло отправиться туда. Но его это не пугало и спокойствие его оставалось непоколебимо. Как и должно быть у человека мыслящего следующим образом:

«Чем, тяжелея испытания, падающие на нашу долю, тем большую радость приносит великая вера».

«Где бы мы не находились, если в нас хватает силы духа продолжать произносить «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!», то тогда место, на котором мы находимся, неизбежно превратиться в Землю Вечного Спокойного Света . И все кто следует мудрости Дхармы смогут тогда легко увидеть, находящуюся в Индии, Гридхракуту и смогут свободно днём и ночью перемещаться по простором этой вечной Земли Чистого Спокойного Света, которая никогда не будет разрушена».

При этом Нитирэн не возгордился и не впал в эйфорию. Он продолжал всё трезво оценивать и критически подходил к самому себе. Трудности, с которыми он столкнулся, воспринимались им не только как подтверждение того, что он является посланцем Татхагаты, но и как искупление дурной кармы накопленной им в прошлом. Об этом свидетельствует его работа, написанная в подземелье замка Эти – «Извлечение урока из своего кармического воздаяния».

Нитирэна волновала лишь судьба его учеников и последователей, незаслуженно обвинённых в спровоцированных властями преступлениях и в подготовке вооружённого мятежа. Многие самураи – упасаки Нитирэна были признаны участниками незаконных вооружённых формирований. Их лишали должности, имущества и земельных наделов, ссылали в отдалённые провинции, заключили в подземные тюрьмы и пещеры.

Власти, как и во все времена, не особо церемонились с теми, кто им был не угоден, и без зазрения совести предъявляли им ложные обвинения, чтобы оправдать свои бесчинства над ними.

Под стражу были заключены ближайшие ученики монаха, объявленного злейшим государственным преступником: Ниссё, Нитиро, Нико, Нитзё, Нитидзи. Нитирэн тяжело переживал всё это и писал своим ученикам и последователям тёплые, трогающие до слёз, письма поддержки, приглашал их приезжать к себе в гости на северный остров, куда он в скорее должен был отправиться. 

10 октября 1271 г. Нитирэна посадили на судно, которое должно было его доставить на остров Садо. Его ученик Никко вновь, как и десять лет назад, захотел направиться в ссылку вместе с ним. В этот раз этому самому преданному и близкому ученику Нитирэна никто не стал препятствовать. Никко был очень рад тому, что сможет сопровождать наставника в далёкой ссылке и был готов до конца, не щадя своих тела и жизни, без устали заботиться о нём. Когда корабль отчалил, начался сильный шторм. Похоже, что и морская стихия не хотела соглашаться с приговором вынесенным Нитирэну. Что бы дождаться установления благоприятной погоды на море судну пришлось зайти в порт Тэрадомори. Шторм стих только через несколько дней. Затем плаванье продолжилось и 1 ноября 1271 г. Судно, на борту которого находились Нитирэн и Никко, достигло гавани Цукахара - главного населённого пункта острова Садо. Позднее основатель Хоккэ-сю писал, что в ночь его несостоявшейся казни 12 сентября этого года «между часом крысы и быка (между 23:00 и 3:00) человек по имени Нитирэн был обезглавлен и на остров Садо привезли его душу» (трактат «Об открывании глаз»).


 

Глава V
Остров

«Испытания, выпадающие на долю
 тех, кто хранит «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!»,
похожи на зиму, которая всегда
заканчивается весной, и никогда, в этом,
природа не обманывает наших ожиданий»
 (Нитирэн «Письмо Мёити-ама»).


Край света

Нитирэн и Никко ступили на заснеженную землю северного острова. У них не было тёплой одежды, и они сразу же продрогли. Холодный ветер продувал их насквозь. По прибытию стража отвела их к месту, где им было предписано отбывать ссылку. Это было заброшенное кладбище Саммайдо. Единственным строением здесь была разваливающаяся деревянная гробница, которая ранее предназначалась для хранения не предававшихся погребению трупов государственных преступников. Враги Нитирэна выставившие и его таким преступником не сомневались, что разместить этого монаха здесь -  всё равно, что похоронить заживо. Эта гробница была больше похожа на едва дышащую летнюю беседку. Её ни чем не прикрытые окна и двери, полуразвалившиеся стены и прохудившееся крыша не могли защитить от стужи и леденящего ветра. Внутрь проникали дождь и снег. В таком ветхом жилище – призраке Нитирэн и его верный ученик были брошены на произвол судьбы. Становилось всё холоднее, ветер всё усиливался, начались зимние вьюги. Внутри гробницы надувало сугробы. Двух монахов, жавшихся друг к другу, чтобы не умереть от холода под соломенным плащом и замотавшихся в найденное тряпьё, заметало снегом по плечи.

От голодной смерти их спасало скудное пропитание, которое Никко захватил с собой из Камакуры. Монахи растягивали эти запасы на как можно большее время и поэтому питались впроголодь. Несмотря на такие суровые условия, они не падали духом. Никко радовался тому, что разделяет с учителем все эти труднопереносимые испытания. Он из всех сил преданно заботился о наставнике.
Нитирэн достиг ступени терпения не рождающихся дхарм. Всё что происходило с его телом, переносящим жесточайшие страдания, как будто не касалось его. Он под завывания вьюги предавался глубочайшим размышлениям: вновь переосмысливал свою жизнь и извлекал из неё уроки, осмыслял мировую историю, думал о будущем своей родины, углублялся в мир Цветка Лотоса Чудесной Дхармы. О том, что происходило в его сердце, нам могут поведать следующие его слова:

«Даже если все небожители отвернуться от меня и все несчастья обрушаться на мою голову я всё равно отдам свою жизнь Великой Дхарме».

«Любые несчастья воспринимайте с почтением, относитесь к происходящему как к мимолётному сну, как к смене красок на картине бытия и созерцайте только Лотосовую Сутру как единственную неизменную Истину».

«Нитирэн самый богатый человек страны Восходящего Солнца. Ведь я посвятил свою жизнь Лотосовой Сутре и имя моё, из века в век, будет передаваться из уст в уста».

«Три испытания и четыре мары   всегда будут представать перед нами, но благодаря истинной вере мудрость от этого возликует, а глупость отступит».

«Не смотря на то, что нахожусь в изгнании, чувствую безграничную радость, переполняющую моё сердце».

Таким был внутренний мир пятидесятилетнего монаха, который, занесённый снегом дрожа от стужи, медленно умирал от холода и голода в разрушающейся гробнице на краю света. В это время дух этого, не имеющего шансов на спасение, человека воспарил на небывалую высоту. Он теперь окончательно осознал себя как бодхисаттву выступившего из под земли - изначального ученика вечного Будды Шакьямуни, которому Татхагата в Теле Дхармы заверил распространять свою самую сокровенную Истину открытую только в хоммоне Лотосовой Сутры, как единственное спасительное знание способное привести всех к Одной Колеснице в век конца Дхармы. Ни кто иной, как Нитирэн, первым начал широко распространять учение Сутры о Цветке Дхармы в последнем веке и привёл свою жизнь в соответствие с её словами, каждое из, которых как он говорил, является живым Буддой.

Нитирэн столкнулся со всеми препятствиями, с которыми должен, согласно предсказаниям этой Сутры, столкнуться в веке конца Дхармы истинный её подвижник. Не раз он спасался благодаря защите сверхъестественных сил, которая тоже была обещана в этой Сутре бодхисаттвам, которые будут хранить её в последнем веке. Одновременно Нитирэн с неподдельной скромностью осуществлял глубокое раскаянье за то, что в прошлых перерождениях поносил Лотосовую Сутру и причинял страдания тем, кто хранил её. Именно в этом он находил исконную причину того, что к нему не прислушивались и того, что ему самому пришлось пережить столько страданий. Он пришёл к стойкому убеждению в том, что для исчерпания столь тяжёлой кармы ему надлежит ради Истинной Дхармы стойко и безропотно переносить все испытания, как бы они трудны не были. Потому что они являются его воздаянием за поношение и извращение им Истинной Дхармы в его прошлых перерождениях.

Судьба учеников и последователей, подвергавшихся по всей стране всё усиливающимся репрессиям, было единственным, что по-прежнему тревожило Нитирэна. Не выдерживая давления всей мощи государственной машины, большинство членов общины Хоккэ-сю отреклись от своего учителя. Как говорил сам Нитирэн, 999 человек из тысячи стали отступниками. Но самые преданные ученики безропотно с мужеством переносили гонения и прилагали все усилия для возвращения Учителя из ссылки.

В это трудное время испытаний Нитирэн и его ученики продемонстрировали непоколебимую приверженность к ахимсе – ненасилию, являющемуся главным принципом учения Будды. Это стало их главным оружием. Сохраняя твёрдую приверженность практике Лотосовой Сутры и произнесению Одаймоку, они не поддавались на провокации властей, желавших своими бесчинствами склонить их к применению насилия, чтобы оправдать свои несправедливости по отношению к ним, что позволило бы ужесточить гонения. Стойкость в Истине и ненасилии делали Нитирэна и его учеников непобедимыми даже когда они оказывались в тюрьмах и ссылках. Такое их поведение показывало, что истинными преступниками были не они, а власти, безжалостно творящие беззаконие над ними - ни в чём не повинными людьми.

Для того чтобы народ Японии, видя это, не лишил властьимущих своей поддержки и не стал на сторону неугодных, правящие круги, как всегда, прибегли к технологии промывания мозгов. Духовенство школ Дзёдо, Дзэн, Рицу, Сингон и представители бакуфу развернули по всей стране массированную компанию антинитирэновской пропаганды. Опального монаха и его учеников обвиняли во всех смертных грехах, выставляли как опасных религиозных фанатиков и отпетых государственных преступников. Чудесные же явления, благодаря которым Нитирэн не раз избегал смертельных опасностей, выдавались за проявление тёмных сил, которым он якобы служит.  Волна этой дезинформации достигла и острова, на котором в нечеловеческих условиях с трудом выживал человек, ставший её главной мишенью. Жители административного центра острова Садо селения Цукахара не на шутку встревожило то, что у них под боком обитает столь страшный человек.
Один из самураев – бывший телохранитель опального императора, живший не далеко от Саммайдо, поддался пропаганде, демонизировавшей ссыльного монаха, и решил убить этого опасного фанатичного смутьяна, пока он не причинил новых бед. Этот самурай пришёл на заброшенное кладбище и вошёл в зловещую гробницу. Он хотел было уже обнажить меч, но два человека, которые добросердечно приветствовали его, ни как не увязывались с образом злодеев, служащих тёмной силе и желающих захватить власть в стране. Поклонившиеся ему с улыбкой и смотревшие на него проникновенным светящимся взором Нитирэн и его 26-летний ученик были истощены и замотаны в лохмотья. От них не исходило ничего кроме приветливости и спокойствия. А безнадёжностью своего положения они могли вызвать только сочувствие. Когда же самурай, задав им несколько вопросов, услышал от Нитирэна поразительно глубокие и в тоже время простые ответы, он полностью переменил своё первоначальное намерение.

 
 
Самурая звали Абуцуаба. С этого дня он и его жена, которую позднее Нитирэн посвятил в монахини в миру под именем  Сэннити-ама, стали заботиться о, едва не лишившихся жизни, монахах. Эта чета стала в тайне регулярно подносить Нитирэну и Никко одежду и пищу. Так посланец мары преобразился в доброго друга, посланного самим Почитаемым в Мирах, для того чтобы делать подношения хранителям Лотосовой Сутры в век Конца Дхармы. Обещания Будды, данные им в этой сутре, вновь сбылись. Снова истинные подвижники Сутры о Цветке Дхармы были спасены от неминуемой кончины, благодаря чуду превращения врага в друга. Воистину мара делает работу Будды. Следующие по Пути Бодхисаттвы обращают все происки мары в помощь своему дальнейшему продвижению в совершенствовании.

Нитирэн и Никко были безмерно благодарны своим неожиданным спасителям и непрестанно молились в своих мыслях за супругов, помогающих им и, конечно, не уставали благодарить всех будд, бодхисаттв, небожителей, драконов и духов – хранителей за защиту исходящую от них. Если бы ни эта защита не выжили бы монахи, умиравшие от холода и голода на краю света, и не смогли бы они превратить этот заснеженный «ад на земле» в Место Пути Лотосовой Сутры. 

Триумф сяку-буку

 

В первую очередь антинитирэновская пропаганда дала глубокие корни среди буддистского духовенства школ Дзёдо, Дзэн, Рицу, Сингон. Монахи этих направлений способствовали демонизации неугодного монаха. Их уже не удовлетворяло, что этого возмутителя спокойствия, который оскорбительно отзывался об учении их школ и даже призывал сжечь их храмы и казнить монахов, следующих им, просто сослали в «ад на земле». Представители этих школ, находившееся на острове Садо, пришли к военному управителю Хомма Сигэцура с требованием предать Нитирэна казни. Облечённый властью самурай ответил им, что не имеет права убивать ссыльного, которого ему поручено охранять и за которого он несёт личную ответственность перед бакуфу. Но его посетители не унимались и требовали наказать ненавистного им монаха. Тогда Хомма Сигэцура предложил им вызвать Нитирэна на диспут и осрамить его в открытом споре - раздавить его морально. Духовенство четырёх школ решило последовать совету управителя Садо и стало с энтузиазмом готовиться к проведению дебатов.

16 января 1272 г. на заброшенное кладбище близ Цукахары пришло несколько сотен буддистских монахов - в основном представители Нэмбуцу, но были среди них и последователи других школ. Многие из них, желая принять участие в  посрамлении опального монаха, приехали из других провинций Японии и даже из столицы. Вся эта толпа окружила полуразрушенную гробницу, в которой обитали Нитирэн с Никко. Непрошенные гости начали громко и беспорядочно кричать, вызывая ссыльного монаха на диспут, выкрикивали в его адрес всяческие оскорбления. Нитирэн вышел и стал спокойно дожидаться когда, окружившая его, толпа успокоиться. После того как беспорядочный гомон голосов стих, он сказал, что никого из присутствующих никогда не оскорблял и оскорблять не хочет. И добавил, что если они пришли на диспут, его следует проводить по всем правилам, приводя веские аргументы, основанные на сутрах и шастрах, а не ругаться, понося друг друга. Спокойствие оппонента и мудрость его слов подействовали на агрессивно настроенных монахов. Они не могли отрицать правоты Нитирэна. К тому же справедливость его слов признал и сам Хомма Сигэцура, так же пришедший в окружении многочисленной свиты. Тех же из священников, кто не унимался выгнали взашей.
 
Начался настоящий диспут, который продолжался и на следующий день. Нитирэн легко отвечал на самые каверзные вопросы и рассеивал слухи, распространяемые о нём. Он объяснил, что не имеет ничего против Будды Амитабхи, медитации дзэн, обетов хинаяны и Будды Вайрочаны. Но он никак не может смириться с тем, что доктрины четырёх школ извращают учение, поведанное в Сутрах, являющихся единственным источником Истинной Дхармы. Запутав людей и навязав им своё ложное понимание, иерархи этих школ ведут следующих их ложным словам на три плохих пути, а на страну навлекают беды и несчастья. Нитирэн, опираясь на текст сутр, вскрыл ошибки в доктринах четырёх школ.

 Дзёдо-сю призывает отбросить все сутры и шастры, будд и бодхисаттв, небожителей и святых кроме трёх сутр и трёх почитаемых, признаваемых это школой. Что это как не разжигание нетерпимости и фанатизма? Кто после этого служители Нэмбуцу, как не заклятые враги всех будд и бодхисаттв? Поэтому, сколько бы последователи этой школы не произносили имя повелителя западного рая, согласно клятве самого Амитабхи им за поношение Истинной Дхармы уготовлена прямая дорога в ад Авичи.

В школе Дзэн отвергают все сутры вообще и выражают возмутительное неуважение к святым изваяниям и изображениям будд и бодхисаттв. Что является следствием подмены слов Будды словами непросветлённых иерархов этих школ и подменой идеала Будды и великих бодхисаттв примером экстравагантных выходок основателей этой школы. Это ведёт к крайним формам эгоизма и гордыни, которые приводят последователей Дзэн на путь демонов – асур.

Риссё-сю ставит во главу угла учения хинаяны, восхваляя заповеди Малой Колесницы. Этим её иерархи оттесняют на второй план Махаяну, являющуюся фундаментом, на котором создавалась страна Восходящего Солнца и навязывают всем, как высшую практику, рабское копирование несоответствующих месту устаревших иноземных правил и обычаев. Что это как не измена своей родине из-за извращения слов самого Будды Шакьямуни?

Иерархи Сингон-сю всю Дхарму  выдают за поверхностные знания, объявляя Будду Шакьямуни второстепенным частным телом, свою же доктрину провозглашают тайным учением для посвященных, поведанным Буддой Вайрочаной. Какие сутры говорят об этом? Это обман и неблагодарность к отцу всех живых существ Татхагате Шакьямуни. Разве не является он всепроникающим повсюду Вайрочаной мира Саха, проявившим своё Тело Дхармы во время проповеди хоммон Лотосовой Сутры? И разве не сказал он во время проповеди этой сутры, что у него не осталось никаких секретов и тайн, что потом и подтвердил в Махапаринирвана Сутре? Или он лгал? Разве может доктрина Сингон, так извращающая Истину, привести к чему-то иному, как не к гибели государства?

Нитирэн в ходе диспута так же объяснил, что единственное его желание заключается в том, чтобы эти ошибки навлекающие беды на страну были исправлены. Для этого он и призывает всех вернуться к Одной Колеснице, открытой Буддой Шакьямуни лишь в Лотосовой Сутре. Это позволит всем поверить в присутствие Вечного Будды во всём и каждом и начать почитать его друг в друге. Проявлению же его божественных сил в этом мире способствует практика произнесения священного наименования Лотосовой Сутры «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!», являющаяся сутью сокровенной истины завещанной Татхагатой бодхисаттвам выпрыгнувшим из-под земли как последнее лекарство для людей Века Конца Дхармы. Это лекарство способно в этом веке возвратить всех к их исконной природе и избавить тем самым от всех страданий и катастроф. Всё это не вымысел Нитирэна, об этом говорил сам Будда Шакьямуни в Сутре о Цветке Дхармы, провозглашенной им царём всех сутр. Все будды десяти сторон света и трёх времён только и выходят в человеческий мир, затем чтобы проповедовать, в конце концов, эту Сутру.
Именно Лотосовая Сутра открывает присутствие природы будды во всём и в каждом, полностью раскрывает истоки и конечную цель Пути бодхисаттвы, раскрывает тайну вечной жизни Татхагаты и его всепроникающих невообразимых божественных сил, с помощью которых он всех и каждого ведёт к состоянию Будды. Эту Сутру Почитаемый Шакьямуни проповедовал в самом конце своего земного существования, а всё поведанное им до этого является искусными приёмами, при помощи которых он вёл своих учеников к этой Сутре. В ней всё учение Будды обретает целостность и только она завещана как единственное средство для спасения людей последнего века, которые будут раскалывать единое тело Сангхи и всё переворачивать с ног на голову. Поэтому только эта Сутра может теперь объединить всех и защитить страну от несчастий. Пренебрежение же этой Сутрой и отвержение её является извращением слов Будды и великим злом для всех живых существ. Не призывал ли сам наследный принц Сётоку-тайси, ради оберегания страны Восходящего Солнца от несчастий, свято следовать тому, что сказано в этой Сутре. А что уж говорить о Чжии (т.е. Тяньтае) и Дэнгё (посмертное имя Сайтё), за которыми, в своё время, последовали представители всех буддистских школ.
 
О том, как был настроен Нитирэн во время диспутов и проповедей, в которых он неизменно прибегал к сяку-буку, говорят его следующие слова:

«Если,  для того чтобы помочь человеку, вам приходиться высказывать правду без изящества, без  этикета и тонкостей обхождения, без обиняков -  просто и прямо; то ваши слова, ни смотря на их кажущеюся неучтивость и резкость тона, в действительности, являются нежными и мягкими. И наоборот – самые деликатные, шелковистые и бархатные на слух слова, смысл которых нацелен на подрывание сердечного достоинства другого, являются бесчувственными и грубыми».

«Я не отрекусь от того чему следую даже если меня захотят за это обезглавить, не изменю этому даже если из-за этого мои родители окажутся перед угрозой расправы и  убийства. Но если, однажды,  я встречу великого учителя, который объяснит мне ложность моих убеждений, то я, тут же, искренне откажусь от своих взглядов и последую за этим учителем».

Перед искренностью, простотой, открытостью и мудростью Нитирэна не устояли сотни монахов, пришедшие опозорить его в открытой дискуссии. Они не нашлись, что ответить на его веские доводы, опирающиеся на слова самого Будды. По итогам этого диспута был составлен документальный протокол, в котором признавалось, что победу в этом догматическом споре одержал Нитирэн. От лица его оппонентов подпись под этим протоколом поставил старший монах из Дзёдо-сю по имени Инсё-бо. Он не только признал поражение, но и сам стал сторонником бывшего оппонента. Его примеру последовали и многие другие священнослужители, ещё недавно ненавидевшие Нитирэна.
 
По завершении диспута Нитирэн посоветовал Хомма Сигэцура взять всех своих воинов и не мешкая отправиться в Камакуру для предотвращения беспорядков которые произойдут там из-за вооружённого мятежа, который поднимут через месяц члены правящего дома. Управитель в ответ лишь пристально посмотрел на опального монаха, дерзнувшего давать ему столь странные советы.



Через месяц в столице Японии действительно произошёл вооружённый мятеж. Его поднял с целью захвата власти сводный брат сиккэна - князь Ходзё Токисукэ. Партия сиккэна Ходзё Токимунэ смогла подавить заговорщиков. По всей стране началось избиение причастных к попытке переворота членов правящего рода и их вассалов. Это кровопролитная междоусобица продолжалась несколько месяцев. Предсказания Нитирэна сбылись в точности. На Хомма Сигэцура это произвело сильное впечатление, он стал с этого момента смотреть на своего подопечного как на пророка и святого. Так же стали думать многие жители острова Садо.

Свидетелем триумфа ссыльного монаха был и священнослужитель Тэндай-сю, тоже сосланный на Садо из Киото, по имени Сайрэн-бо, позже Нитирэн дал ему имя в Дхарме Нитидзё. Они состояли друг с другом в переписке, в которой обсуждали самые глубокие вопросы Учения Будды и в частности трудные для понимания моменты из Лотосовой Сутры.

Но некоторые монахи, участвовавшие в диспуте, обернувшимся триумфом их противника, были очень обозлены. Один из таких ненавистников пошел даже на то, что подмешал в пищу Нитирэна смертоносный яд. В этот раз спасение пришло самым неожиданным образом. Собачонка самурая - упасаки Абуцуаба не с того не с сего накинулась на отравленную пищу и тут же скончалось на глазах поражённых Никко и его учителя. Монахи вознесли молитву за лучшее перерождение животного, через которое ради спасения подвижника Лотосовой Сутры последнего века, проявился мир бодхисаттвы. Воистину: «Живые существа будут радоваться и смотреть на него как на мудреца и святого, дети богов будут прислуживать ему. Его никто не сможет ударить мечом или палкой, его не возможно будет отравить ядом. Если люди станут злобно оскорблять его, рты этих людей сразу же закроются» (Лотосовая Сутра гл. XIV). Такого уровня практики достиг Нитирэн.

В этом году в Камакуру вновь прибыло посольство от Хубилай-хана. Послы самой могущественной державы того времени пришли всё с тем же ультиматумом: признайте власть монголов добровольно или их повелитель направит свои тьмы на Японию и тогда пусть будет так как решит небо (объявлять войну такими словами завещал сам Чингисхан). Для всех стало очевидно, что пророчества Нитирэна сбываются. Многие переменили к нему своё отношение, а его непримиримые враги просто источали яд.

Известный своим литературным дарованием и вхожий в семью сиккэна, последователь опального монаха по имени Дайсаку Сабуро и симпатизирующий опальному монаху член правящего рода Ходзё Мигэнта, использовали свои связи и влияния для того, чтобы облегчить участь Нитирэна и хлопотали о его возвращении из ссылки.

Открывание глаз

 

Нитирэн в это время занимался активной письменной деятельностью. После его победы в диспуте у него появились новые последователи в Цукахаре. Благодаря им не было недостатка в рисовой бумаге, туши, кистях, а времени у него было предостаточно.

Находясь всё в тех же экстремальных условиях, он закончил одну из самых главных работ своей жизни «Каймоку-сё» - Трактат об Открывании Глаз. Этот свой труд Нитирэн начал с обзора развития человеческой мысли.  С анализа сильных и слабых сторон конфуцианства, даосизма, индуизма. Затем он переходит к рассмотрению учения Будды. Начиная с первых проповедей и заканчивая периодом Цветка Дхармы.

Вначале Нитирэн указывает на то, что даосизм и конфуцианство подготовили почву для прихода учения Будды в Китай. Их основатели были бодхисаттвами родившимися специально для этого в Серединном государстве. Учения Лао-Цзы и Кун-Цзы были посвящены тому, как жить так, чтобы способствовать личному счастью, процветанию страны и быть в гармонии с вселенскими законами в данный момент времени. Но в них ничего не говориться о причинах, посеянных в прошлом, и о плодах, получаемых в будущем.

Индуистское знание наоборот посвящено объяснению прошлого и будущего в чём оно примного преуспело. Но индуистские учителя не вышли за границы сансары и проповедовали лишь множество способов того как достичь перерождения среди небожителей и подняться до наивысшей точки мира без форм. Но они не знали о том, что даже после таких достижений, умерев на уровне небожителей, всё равно вновь перерождаешься на низших уровнях существования.

Только Будда показал Путь позволяющий вырваться из круговорота шести состояний (шесть уровней сансары: ад, животные, голодные духи, асуры, люди, небожители), избавиться от страданий сансары. Поэтому его Учение называется внутренним Путём, а все другие учения внешним Путём и сторонними книгами. Великие учителя внешнего пути с радостью предсказывали появление Будды в Индии и приход его Учения в Китай. Получается, что внешний Путь всё равно ведёт к внутреннему Пути.

Те же из даосов, конфуцианцев и индуистов кто не хотел признавать величие Будды, начинали соперничать с его Учением и для этого воровали его основные идеи, выдавая их за свои. Так как своих знаний им не доставало, для того чтобы тягаться с мудростью Будды.

Далее Нитирэн проводит аналогию с историей развития буддизма. Все сутры и Лотосовая Сутра отличаются друг от друга как вода и огонь. Если во всех сутрах говорилось о трёх колесницах, то в Лотосовой говориться, что существует только одна Колесница Будды. В предыдущих сутрах утверждается, что архаты, пратьекабудды, женщины, животные и ичхантики (злостные преступники) не обладают природой Будды. В Лотосовой Сутре Будда заверяет, что все они тоже обретут состояние Будды потому что, как и все живые существа, изначально хранят в себе природу Будды, являющуюся их истинной сущностью. В многочисленных сутрах для Широкого Распространения проповедуется, что архаты и пратьекабудды не достойны подношений, так как в отличие от бодхисаттв они не стремятся к состоянию Будды и поэтому подобны засохшему дереву не способному цвести и приносить плоды. В Сутре о Цветке Дхармы Будда говорит, что архаты и пратьекабудды на самом деле следуют Пути бодхисаттвы и обязательно станут Буддами. Во всех других сутрах Будда представляется как человеческое существо, вышедшее в мир в определённое время, обретающее Просветление и уходящее из него, когда приходит время паринирваны. В Лотосовой Сутре Будда открывает тайну своего вечного пребывания в мире и обретения анутара-самьяк-самбодхи с безначальных времён. Здесь он предстаёт как тело Дхармы всепроникающее и неразрушимое, предстающее в разных местах под разными именами и одновременно во многих землях, чтобы вести, таким образом, вести всех живых существ, в соответствии с их способностями к восприятию, к пробуждению и освобождению от страданий, к обретению такого же неразрушимого вечного вселенского тела Будды.

Сравнивая все другие сутры с Лотосовой сутрой, Нитирэн приходит к выводу, что они по сравнению с ней являются внешним Путём и сторонними книгами. Это в своё время поняли только Тяньтай и Сайтё. Они поведали об этом всем и другие монахи стали их учениками.

Однако представители других школ захотели стать выше и обрести первенство. Они в зависимости от своих предпочтений провозглашали наивысшей ту или иную Сутру. Для создания своих доктрин основатели других школ воровали истины открытые Тяньтаем и Сайтё. Они заимствовали основные принципы из Лотосовой Сутры, выдавая их за свои, умалчивали об источнике своего знания и всеми силами принижали значение Сутры о Цветке Дхармы. Некоторые основатели новых школ говорили, что Лотосовая Сутра слишком трудна для понимания людей последнего века, чьи способности крайне слабы, и поэтому не способна помочь тем, кто родился в век конца Дхармы, а значит не стоит тратить на неё время. Такие действия являются извращением и разрушением Истинной Дхармы, навлекающим беды и несчастья на страну. Нитирэн сравнил людей не признающих истинного значения Лотосовой Сутры с теми кто не видит настоящей луны и пытается зачерпнуть её или привязать, принимая за луну её отражение в воде.

Затем Нитирэн сравнивает две части Лотосовой Сутры сякумон (яп. врата следа – с I по XIV главы Лотосовой сутры) и хоммон. В начальной части – сякумоне Татхагата открывает наличие природы будды во всех живых существах и даёт предсказание о том что Буддами станут и все архаты, и девочка-дракон, и даже Девадатта (двоюродный брат Будды Шакьямуни постоянно завидовавший ему из жажды первенства, не раз пытавшийся убить его и свершивший по мимо этого множество других страшных преступлений – величайший злодей на земле). В завершающей части – хоммоне Почитаемый Шакьямуни признаётся в том, что стал Буддой в безначальном прошлом и что находится в мире вечно не исчезает, пребывая во всём и по всюду, другими словами, раскрывает то, что в каждом мгновении мысли проявляются три тысячи таковостей. Причём это откровение происходит лишь в двух главах хоммона – в XV-ой и XVI-ой главах Лотосовой Сутры. Исходя из этого, Нитирэн только эти две главы хоммона признаёт за внутренний Путь и истинное Учение.
Далее он на основе трудов Нагарджуны, Тяньтая, а так же основателей школ Кэгон и Сингон, выводит что суть всего Учения Будды как вершины всех общечеловеческих знаний заключена в названии Лотосовой Сутры - Мё Хо Рэн Гэ Кё – Саддхармапундарика-сутра – Сутра о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы. Добавляя к её названию звук «Наму», означающий восхваление высшей степени, получаем молитву «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!», проявляющую в каждом моменте мысли присутствие мира Будды на всех уровнях существования всех живых существ.

Затем Нитирэн рассматривает свою судьбу. И приходит к выводу, что своим существованием исполнил предсказание Будды о том, что хранение Сутры о Цветке Дхармы в последнем веке сопряжено с небывалыми трудностями, что ярко объясняется в XI гл. этой Сутры как шесть трудных и девять лёгких деяний ; а так же о том, что истинный подвижник Лотосовой Сутры века конца Дхармы встретит три вида сильных врагов одной колесницы из XIII главы той же Сутры. К таким врагам Нитирэн отнёс монахов и последователей школ: Дзэн, Сингон, Рицу и Нэмбуцу. Тэндай-сю же он назвал школой разрушающей Дхарму, так как её представители отступили от того, чему учили их основатели.

Нитирэн обращает внимание на то, что никто до него не сталкивался с подобными трудностями. И в этом смысле с ним не могут сравниться даже Тяньтай и Сайтё. Это значит, что сбываются предсказания Будды Шакьямуни о наступлении века конца Дхармы и о том, что в это время появятся бодхисаттвы выступившие из-под земли, которым Татхагата завещал широко распространять Лотосовую Сутру ради спасения людей последнего века. Из всего этого выходило, что Нитирэн и является первым из этих бодхисаттв и это даёт ему право назвать себя опорой страны Восходящего Солнца, отцом и матерью всех японцев, кораблём, переправляющим через море страданий народ его родины, глазом всех её жителей. Осознание этого рождало в нём величайшую радость, не смотря на то, что его положение столь тяжело и что на него обрушилось столько гонений.

Причину того, что он подвергается таким суровым напастям Нитирэн объяснил своей дурной кармой, накопленной им в прошлых жизнях из-за проявленного им тогда не уважения к Лотосовой Сутры и к тем, кто её хранил. Нитирэн был уверен, что снося все гонения и притеснения, страдания и нужду он, тем самым, исчерпает прошлую карму, накопленную им из-за поношения и презрения Лотосовой Сутры и её подвижников, а так же за всевозможные другие тяжкие проступки, совершённые им в прошлых перерождениях.

Нитирэн сравнивает свою жизнь с истинными учителями прошлого и видит, что их тоже ненавидели и поносили представители других школ. Нитирэн вновь строго критикует Дзёдо-сю, Дзэн, Рицу и Сингон. Их существование доказывает что Япония является страной где извращается Истинная Дхарма и поэтому единственным подходящим способом для проповеди Истинного Учения Будды в ней является метод сяку-буку подобный практике бодхисаттвы Никогда не презирающего. Мягкий же метод проповеди – сёдзю, пригодный для стран с ложными взглядами, не годится для Японии.
 Заканчивает свой трактат Нитирэн словами о том, что следование Истинному Пути всегда связанно с добровольным принятием и стойким перенесением всевозможных мучений ради обретения состояния Будды и спасения всех живых существ от страданий сансары. Для этого приходиться принимать на себя дурную карму иначе невозможно родиться в загрязненном мире. Будда так вышел в Индию, Тяньтай в Китай, Сайтё в Японию. К тому же Будда в одном из своих прошлых перерождений торговал мясом, что считалось дурным способом зарабатывания на жизнь. Царевич Сётоку совершил дурной поступок, приказав убить быка, чтобы на его шкуре сделать копию Лотосовой Сутры. Бодхисаттва Царь Врачевания сжёг свои руки, сделав этим подношение этой Сутре. А один брахман в незапамятные времена, для того чтобы переписать Лотосовую Сутру выломал у себя кость и, макая её в свои кровь и костный мозг, использовал  вместо пера. Нитирэн говорит в конце «Каймоку-сё» что живет, теперь стараясь следовать таким примерам. И что исчерпывает нынче свою дурную карму прошлого, благодаря чему получит в будущем, когда станет Буддой, величайшее счастье.

Истинно почитаемое

 

И на холодный остров Садо приходит весна. В апреле1272 года Нитирэна и Никко пересилили из гробницы кладбища Саммайдо в имение Итинокава-нюдо. Здесь они попадают в скромные, но человеческие условия, что после холодного ада прошедшей зимы кажется раем. Это позволяет Нитрэну работать над трактатами и письмами с удвоенной энергией. У всё большего числа жителей Цукахары появляется желание помогать необычному монаху. Это тоже придаёт ему силы. Всё чаще начинают приходить письма и послания от оставшихся верными учителю последователей. В ответ на каждое их послание Нитирэн пишет сердечные письма благодарности, наполненные неподдельной мудростью. К нему на удалённый остров приплывают ученики, чтобы проведать и поддержать. Некоторые из них остаются и практикуют вместе с учителем. Так миновал год. Нитирэн в это время всего себя отдал письменным трудам. На Садо он начертал своей кистью в общей сложности более 70 работ.

13 мая 1273 года Нитирэн написал  ещё одно из своих самых важных сочинений. Полное название этого труда: «Трактат о том, как увидеть самое ценное, содержащееся в сознании, как высший образ, впервые проявленное в последние 500 лет после паринирваны Татхагаты». Коротко эту работу Нитирэна принято называть «Кандзин хондзан сё» - Трактат об Истинно Почитаемом.

В нём автор, прежде всего, рассматривает учение итинэн-санзэн – три тысячи таковостей в мгновении мысли. Итинэн-санзэн означает, что вся вселенная всех уровней бытия содержиться в каждом мгновении мысли. Это учение было поведано в XVI главе Лотосовой Сутры, а разъяснил его наставник Тяньтай. Оно представляет собой наивысшее учение Татхагаты, завещанное бодхисаттвам выпрыгнувшим из-под земли для распространения во время века конца Дхармы.

Таковости это составляющие бытия порождённого сознанием. Они названы в Лотосовой Сутре истинным знаком всех дхарм, полностью познать который под силу только Будде и буддам. Существует десять разновидностей таковостей: «так есть вид», «так есть природа», «так есть тело», «так есть сила», «так есть действие», «так есть внутренне присущая причина», «так есть вешняя причина», «так есть плод», «так есть воздаяние», «так есть крайний предел начала и конца».
Самым высшим уровнем существования является мир Будды, помимо него существуют ещё девять уровней бытия: мир бодхисатв, мир пратьекабудд, мир шраваков , мир небожителей, мир людей, мир асур, мир животных, мир голодных духов, мир ада. Эти миры не просто уровни существования - каждому из них соответствует определённое психическое состояние и качества сознания. Аду – ненависть, голодным духам – жадность, животным – неосознанность, асурам – гордыня, людям – человечность, небожителям – счастье, архатам – невозмутимость, пратьекабуддам – отрешённость, бодхисаттвам – сострадание, миру Будды – ануттара-самьяк-самбодхи. Каждый из этих миров проявляется через те же десять таковостей, но преломляющихся на каждом из этих уровней в соответствии с состоянием сознания каждого из этих миров. Получается, что у каждого из 10 уровней есть соответствующие только ему 10 таковостей. Выходит, что есть 100 таковостей.
Но это ещё не всё. Дело в том, что согласно сокровенному смыслу Лотосовой Сутры все десять уровней существования взаимопроникновенны. Этим то и объясняется наличие природы Будды во всех живых существах и то, что буддами станут все - даже архаты, женщины, животные, преты (санскр. голодные духи), ичхантики. Другими словами это значит, что состояние Будды присутствует на всех уровнях существования, в том числе и в аду. Соответственно и все другие состояния характерные для остальных миров присутствуют на всех уровнях бытия, в том числе и на уровне Будды. Так получается 1000 таковостей. Наконец каждый из десяти миров имеет три составляющие: пять скандх (санскр. груд), облик и окружение. Это происходит потому, что каждому миру  соответствуют определённые законы существования. Т.е. каждому уровню соответствует определённое состояние сознания, через призму которого воспринимается бытиё, происходит осознание, эмоциональная реакция, чувственное различение и зависящие от этого действия (пять скандх). Так же каждому миру соответствует определённое тело, вид и облик которые могут существовать только в подходящих для них внешних условиях - среде обитания. И того получается 3000 таковостей, проявляющихся каждое мгновение сознания. Это учение и даёт объяснение тому, что Будда существует вечно во всём и во всех и тому, что его неразрушимая Чистая Земля находиться повсюду. Это значит, что даже так называемая «не живая» материя содержит в себе природу Будды и тоже обретает просветление. Обо всём этом Почитаемый Шакьямуни поведал в XVI главе Сутры о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы. Приведём самые яркие отрывки из неё:

«С тех пор я постоянно пребываю в мире Саха, проповедую Дхарму, учу и обращаю [живых существ]. В сотнях, тысячах, десятках тысяч, миллионах, наютах, асамкхьейях (непередаваемые огромные числа) других мест [я] также вел за собой живых существ и приносил [им] благо. Добрые сыны! [Все] это время я проповедовал о будде Горящая Лампа  и о другом [будде], а также говорил [о том], что [они] вступили в нирвану. [Я] разъяснял [все это] с помощью «уловок». Добрые сыны! Когда ко мне приходят живые существа, я [моим] Глазом Будды вижу, остры или тупы их корни веры и другие [корни] (способности) и сообразно [с тем, насколько живые существа близки] к месту переправы [на тот берег], в разных местах [называю] себя неодинаковыми именами и говорю [о своей] жизни то как о долгой, то как о короткой, а также открыто говорю [о том], что вступлю в нирвану. Кроме того, проповедуя с помощью различных «уловок» Чудесную Дхарму, [я] могу пробуждать у живых существ мысли о радости.

Добрые сыны! Татхагата видит, что живые существа с малыми добродетелями и имеющие [на себе] много грязи радуются малой Дхарме. Этим людям я проповедую, что в молодости «вышел из дома» и обрел ануттара самьяк самбодхи. Однако в действительности я стал буддой в очень давние времена. [Я] учу и обращаю живых существ только с помощью «уловок», чтобы [живые существа] вступили на Путь Будды, и соответствующим образом строю проповеди. Добрые сыны! Сутры, которые проповедует Татхагата, [предназначены] для освобождения всех живых существ. Говорю ли [я] о самом себе или о других , показываю ли самого себя или других , показываю ли свое собственное дело или дела других ,  все слова, которые [я] произношу – истинные, не пустые. Почему? [Потому что] Татхагата знает и видит «знаки» трех миров такими, каковы они есть: нет рождений и нет смертей, нет отступления назад и нет продвижения вперед, а также нет существования в [этом] мире  и нет ухода [из существования], нет истинного и нет пустого, нет вот такого и нет отличного [от него]. Нет трех миров [в том виде], как [эти] три мира видятся [живым существам]. Все это Татхагата видит ясно, без ошибок. Так как «природа» у живых существ разная, [у них] разные желания, деяния и мысли, и, желая взрастить [в живых существах ] корни добра, [Татхагата] с помощью различных рассуждений, сравнений и слов по разному проповедует Дхарму. Деяния, совершаемые Буддой, еще никогда не были бесполезными.
 
Итак, с тех пор как я стал буддой, прошло очень много времени. [Моя] жизнь [длится] неисчислимые асамкхьейи кальп, [я] пребываю [в мире] вечно, не исчезаю».
         
         «[Я] с помощью «уловок» показывал нирвану,
Но на самом деле не уходил,
А вечно пребывал здесь
И проповедовал эту Дхарму.
Хотя я вечно пребываю здесь,
С помощью силы божественных «проникновений»
[Я] делаю так,
Что живые существа с перевёрнутым сознанием
Не видят [меня], хотя [я] рядом.
[Живые] существа, увидев моё исчезновение,
Широко делают подношения  шарире,
Все [они] охвачены желанием [увидеть Будду]
И пробуждают в [своих] сердцах надежду.
Когда живые существа обретут веру и смирение,
Станут бесхитростными,
Искренними в мыслях,
[Когда] все, от всего сердца, захотят видеть Будду
И ради этого не пожалеют [своих] тел и жизней,
Тогда я вместе с сангхой
Выйду на Гору Священного Орла
И скажу живым существам,
Что вечно пребываю здесь,
Не исчезаю».
            «Моя Чистая Земля
Никогда не будет разрушена,
Хотя [живые] существа видят,
Что [мир] горит, что [его] наполняют печали,
Различные страдания и мучения.
Эти живые существа, наполненные грехами,
Из за плохой кармы не услышат слова:
«Три Сокровища»,
Даже если пройдут асамкхьейи кальп.
Но те, кто совершает благие [деяния],
Кто мягок, спокоен и искренен,
Увидят меня,
Увидят, что [я] пребываю здесь
И проповедую Дхарму».
«Я – отец мира,
Спасающий от страданий и мучений,
Говорю обыкновенным людям,
Которые все ставят с ног на голову,
Что исчезну,
Хотя на самом деле
Буду пребывать [в мире].
Из за того, [что они] постоянно меня видят,
[В них] рождаются высокомерные
И себялюбивые мысли.
Все более отклоняясь [от правильного пути],
[Они] привязываются к пяти желаниям
И попадают на плохие «пути».
Я всегда знаю, кто из живых существ
Следует Пути и [кто] не следует Пути,
И, ведя [их] к месту переправы [на тот берег],
Проповедую им различные учения.
[Я] все время думаю о том,
Как мне побудить живых существ
Вступить на непревзойденный Путь,
Чтобы [они] смогли быстро
Обрести тело Будды!»

Ни до, ни после XVI гл. Будда об этом не говорил, потому что раньше никто не смог бы этого понять, а после упоминать об этом было не зачем. Всё земное существование Будды Шакьямуни было посвящено этому моменту времени, когда он проповедовал XVI гл. Лотосовой Сутры. Все предшествующие годы он готовил к этому своих учеников. Завещал же он эту сокровенную Истину бодхисаттвам выступившим из-под земли, потому что они являются изначальными учениками вечного Будды и потому что никто кроме них не способен широко распространять её в мире Саха в век Конца Дхармы, для которого она, прежде всего, и предназначена. Вся суть же сокровенной Истины Лотосовой Сутры  в самом её названии.

Опираясь на всё выше сказанное, в Трактате об Истинно Почитаемом Нитирэн заявляет, что именно он исполнил завещание Будды и начал широко распространять Лотосовую Сутру в  последнем веке. Главным средством для этого он избрал произнесение «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!», проявляющие каждого мгновения мысли Вечного Будду хоммона в трёх тысячах таковостей. Одаймоку является тем самым лекарством, оставленным отцом всех живых существ – Буддой своим самым больным детям – людям, живущим в веке конца Дхармы. Их неведенье и привязанность к ложным взглядам так сильны, что никакое другое учение – более слабое лекарство - не поможет им сойти с дороги трёх плохих путей и воссесть на одну колесницу Будды – достигнуть одного для всех конечного пункта освобождения от страданий.

В «Кандзин хондзан сё» Нитирэн объясняет, почему эта практика не могла появиться раньше положенного срока и описывает облик видимого воплощения сокровенной Истины хоммона. Этот образ существует в каждом мгновении мысли как истинный облик того, что достойно наивысшего истинного почитания и является образцом для созидания алтарей Лотосовой Сутры и начертания мандал Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё. Истинно почитаемое представляется как великое собрание будд со всех десяти сторон света восседающих под деревьями из драгоценностей на вечной Чистой Земле не имеющей границ. На этом собрании присутствуют все ученики исторического Будды Шакьямуни и все бодхисатвы тела Дхармы во главе с лидерами выступивших из-под земли: Высшие Деяния, Безграничные Деяния, Чистые Деяния, Умиротворяющие Деяния. Над ними Драгоценная Ступа. В её центральной части Лотосовая Сутра – пять знаков Наму Мё Хо Рэн Гэ Кё, а с двух сторон от них восседают Будда Шакьямуни и Будда Многочисленные Сокровища. Эта мандала отображает кульминацию хоммона Лотосовой Сутры – момент вручения Мёхо Рэнгэ Кё бодхисаттвам выступившим из-под земли. В своём трактате Нитирэн утверждает, что это мгновение и есть наивысшее проявление трёх тысяч таковостей в каждом мгновении сознания всех живых существ. И именно Нитирэн первым открыл его в то время, когда это было необходимо - в начале последнего века конца Дхармы.               

Глава VI
Уход

«Как солнце и луна могут устранить тьму,
Так и тот человек, идя по миру,
Сможет рассеять мрак в живых существах
И в завершение
Привести неисчислимых бодхисаттв
К Одной Колеснице»
(Лотосовая Сутра гл. XXI)


Горы Минобу

Прошёл ещё один год. Непримиримые враги Нитирэна продолжают очернять его самого и его учеников. На острове Садо наказывают и бросают в тюрьмы всех кого подозревают в том, что они являются последователями Нитирэна, или хоть чем то ему помогают. Сторонники и верные последователи стараются сделать всё возможное и не возможное, чтобы его вернули из ссылки. То, что предсказания его сбываются, заставляет большинство членов бакуфу задуматься. Сиккэн не забыл обстоятельств ночи неудавшейся казни Нитирэна. Тогда сгорел его родовой храм и синтоистские жрецы растолковали этот знак как гнев ками, недовольных покушением на жизнь Нитирэна, что означало, по их мнению, то, что этот монах святой и казнить его нельзя. Обвинения Нитирэна и его последователей в попытке вооружённого мятеже не подтвердились – поджоги и убийства были делом рук провокаторов – последователей школ Нэмбуцу и Рицу.  Нитирэн и его ученики стойкого соблюдали ахимсу, не отвечали насилием на насилие, и невозмутимо принимали и мужественно переносили несправедливые гонения властей, как радостную возможность пострадать за Истину. В результате - глава правящего рода Ходзё Токимунэ отменил указ о ссылке Нитирэна. Основатель Хоккэ-сю получает официальные извинения от бакуфу и разрешение вернуться в столицу в феврале 1274 г.. В следующем месяце, под усиленной охраной (его жизни реально угрожали фанатики школ Нэмбуцу и Рицу) он покидает остров, который своей практикой превратил из ада на земле в место глубокого погружения в мир Будды.

26 марта Нитирэн возвращается в Камакуру, где его ждет тёплый приём учеников. Но он не прибывал в эйфории по случаю своего возвращения с края света. Его волновала судьба родины. По всей стране свирепствовала засуха и всё явственней становилась угроза монгольского вторжения.
8 апреля Нитирэн в третий раз перешагнул порог бакуфу. В этот раз он приглашён сюда уже как человек, которому известно будущее. Его вновь принял самый могущественный и завзятый враг - Хэйно Ёрицунэ. На этот раз ему было поручено лишь узнать, у вернувшегося из ссылки монаха, когда следует ожидать нападения монголов. Нитирэн предсказал, что это произойдёт скоро, в течение этого года, и сказал, чтобы бакуфу не вздумало поручать иерархам школ Дзёдо, Сингон, Рицу и Дзэн проводить молебны за победу японского оружия, потому что их молебны сделают завоевание и разрушение страны Восходящего Солнца неизбежным. Ещё Нитирэн добавил, что предотвратить это можно, последовав тому, о чём он четырнадцать лет назад писал в «Рассуждениях об установлении справедливости и спокойствия в стране». Правительство официально предложило Нитирэну построить свой храм в столице. Таким образом, его попытались склонить к сотрудничеству с властями. Но Нитирэн отказался от этого предложения. Этот его поступок снимал с него всякие подозрения, в том, что его деятельность была предназначена для приобретения единоличного влияния на правящие круги страны ради получения высокого положения и власти. Если бы у него были такие мотивы, то он с радостью ухватился бы за столь лестное предложение бакуфу. Его отказ подтверждает, что им всегда двигало бескорыстное стремление защитить истинную Дхарму и спасти родную страну от бедствий и катастроф, являющихся воздаянием за извращение учения Будды. На этом и закончилась третья очная ставка Нитирэна с правителями Японии, во время которой он в третий раз лично предупредил их о губительности пути, по которому они ведут народ, и указал на то, как спасти страну от самого страшного бедствия, неотвратимо приближающегося к ней с запада – разрушительной войны.

Через два дня 10 апреля монахи Нэмбуцу во главе с Кагано Хоин и при поддержке священнослужителей других школ провели молебен ради вызывания дождя. В этот раз небо смилостивилось и пролило влагу, а через два дня на смену дождю пришёл мощный тайфун, принёсший множество бед.

Нитирэну было очевидно что, хоть последний его визит в главное учреждение страны и свидетельствовал о его признании, всё же правящие круги Японии не изменили своих ложных взглядов и проявили лишь показное уважение к Нитирэну, не думая серьёзно прислушиваться к его словам. Нитирэн принимает решение, отдалиться от активной общественной деятельности. Он уже сделал ради спасения родного государства всё, что только было возможно. Нитирэн вновь последовал древней китайской мудрости гласящей что: если мудрец предостерегает повелителя о надвигающейся беде и трижды его слова остаются без внимания ему следует стать отшельником в лесу.

12 мая 1274 года Нитирэн поднялся на горный хребет Минобу. Там, в тридцати километрах западнее самой священной горы Японии – Фудзи, глубоко в лесу он вместе с Никко и ещё несколькими учениками строит землянку и закладывает фундамент храма Куондзи. Здесь он написал множество писем и сочинений, ежедневно проводил церемонии и лекции для своих учеников. Находил он время и для деятельного участия в повседневной жизни сангхи. Пятидесятидвухлетний Нитирэн старался показывать личный пример того, как должен жить истинный подвижник. Он не почивал на лаврах и не считал слугами своих учеников. Вместе с ними он  носил воду, собирал дрова для огня, а так же травы, плоды и коренья для пищи.

Нитирэн радовался прекрасной возможности, как и в свои юные годы на горе Киёсуми, воплощать в жизнь практику XII гл. Лотосовой Сутры в которой Будда рассказывает о том, как в своём прошлом перерождении был царём некой страны. Этот царь стремился следовать Пути Бодхисаттвы и поэтому усердно практиковал парамиту даяния. Он отдавал всё, что у него было - жертвовал даже своими детьми, жёнами и собственным телом. Затем он отказался от престола и стал бить в колокол, а потом, ударяя в барабан странствовать по стране, всё время громогласно объявляя: «Может ли кто-нибудь поведать мне о Великой Колеснице? Я до конца жизни буду делать подношения и служить такому человеку». Наконец на его зов явился отшельник Асита и сказал: «У меня есть Сутра Великой Колесницы, она называется Сутра о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы. Если не будешь мне перечить, я действительно поведаю тебе о ней». Царь, услышав эти слова святого, подпрыгнул от радости и последовал за ним в глубокий горный лес. Там «он делал ему всевозможные подношения, собирал плоды, зачёрпывал воду, приносил хворост, готовил пищу, а так же делал своё тело сидением для святого, никогда не ощущая усталости ни в теле, ни в мыслях. Он прислуживал святому тысячу лет и ради обретения Дхармы усердно всем его снабжал, так что у святого ни в чём не было недостатка». Благодаря такому обучению через служение Татхагата Шакьямуни, в далёком прошлом в своём перерождении, впервые проник в смысл Лотосовой Сутры и потому, в конце концов, обрёл состояние Будды. Его же учителем Аситой тогда переродился Девадатта. Этот человек при земной жизни Почитаемого Шакьямуни был его двоюродным братом - злейшим завистником и опаснейшим врагом. Он сам объявил себя истинным Буддой, не однократно пытался убить Шакьямуни, расколол сангху, собственноручно убил бхикшуни (санскр. нищенствующую – буддистскую монахиню) и подговорил принца Магадхи (одно из нескольких царств существовавших на территории Индии во времена Шакьямуни и 300 лет спустя объединившее под своей властью почти всю Индию) Аджаташастру убить своих родителей и захватить престол. По преданию под тяжестью своих грехов Девадатта ещё при жизни провалился в разверзнувшуюся землю и попал прямо в ад Авичи. Далее в XII главе Лотосовой Сутры Будда заявляет, что само достижение состояния Будды им стало возможно лишь благодаря доброму знакомству с Девадаттой. Ранее Шакьямуни часто рассказывал, что во многих прошлых перерождениях Девадатта приносил ему множество вреда и постоянно враждовал с ним. Теперь же Будда заявил, что все свои самые лучшие качества обрёл благодаря своему самому злейшему врагу,  потому что он старался изо всех сил возлюбить этого человека. В этой же главе Лотосовой Сутры Будда Шакьямуни заявил, что Девадатта, по прошествии очень длительного времени, станет Татхагатой, звать которого будут Царь Небожителей. То, что именно у этого человека Будда  впервые постигал учение Лотосовой Сутры, служа ему, и предсказал, что он тоже станет Буддой - стало самым сенсационным откровением Почитаемого Шакьямуни, доказывающим, что даже на самом нижнем уровне ада, которому соответствовало сознание Девадатты, присутствует природа Будды и что рано или поздно она обязательно будет реализована даже таким человеком.

Большое удовольствие на горе Минобу Нитирэну приносила возможность вести простой образ жизни на лоне чистой природы вдали от городской суеты. Здесь блаженная густая тишина сопровождалась песней горной реки и свободного ветра, колеблющего листву и ветви лесных деревьев, охраняющих покой новых обитателей этих гор. Иногда были слышны крики диких животных. Слух ласкали трели птиц. Взор радовали красивые пейзажи горных склонов, поросших первозданным лесом и восхитительный силуэт божественной горы Фудзи-сан. Всё это способствовало вхождению в полную гармонию с Чудесной Дхармой Вечного Будды, которая проявляется через саму природу.

Нитирэн любил уединяться на одной из вершин, с которой была хорошо видна его родная провинция Ава. Смотря в ту сторону, он молился за своих, ушедших их этого мира, родителей и трепетно подставлял лицо ветру, дующему со стороны, где покоится их прах. На этой вершине он посадил в память об отце и матери две сосны и бережно ухаживал за ними. Здесь он ежедневно поклонялся в сторону могилы своих родителей и  посвящал все свои духовные заслуги им. Таков был пример истинной сыновней благодарности показанный Нитирэном.

Материальные вещи если и могут помочь то только кратковременно, а потом станут ненужным хламом. Духовные же заслуги – добродетели остаются навсегда и помогают создавать добрую карму из жизни в жизнь. Будда рассказывал об одном монахе, который, идя по берегу моря, увидел радостно пляшущего голодного духа. Монах спросил прета, почему он пребывающий в столь мучительном перерождении (преты безобразны – рот у них подобен игольному ушку, а желудок огромной бочке, они постоянно страдают от жажды и голода, потому что любые питьё и еда превращаются в пламя, как только они прикасаются к ним) так веселиться? Голодный дух восторженно ему ответил, что его потомок в седьмом поколении стал буддистским монахом и благодаря этому этот прета вскоре обретёт лучшее перерождение. Такова сила благих поступков, помогающая всем нашим родным семи прошлых и семи будущих поколений.

Небесный ураган

 

Предвидя скорое вторжение войск великого хана монголов Хубилая на японские острова, Нитирэн написал мандалу – гоходзон ради избавления страны Восходящего солнца от иноземного вторжения. Эта мандала была начертана на большом листе рисовой бумаги, по центру которого Нитирэн, как и на всех своих мандалах, написал сверху вниз иероглифы Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё, а вокруг этих знаков он изобразил множество драконов как бы закручивающихся в вихре, центром которого было одаймоку.

На востоке драконов с незапамятных времён почитали как духов – хранителей гор, морей и озёр, как существ обладающих сверхъестественными способностями, при помощи которых они управляют природными стихиями ветра, воды и огня. Вообще для изначальной духовности человечества свойственно воспринимать все проявления природы как проявление деятельности невидимых обычному глазу существ, которые могут влиять на окружающую среду при помощи силы своей мысли. Мир людей напрямую связан с миром этих существ. Правильнее даже сказать, что они обитают рядом друг с другом, но на разных планах бытия. То как они ведут себя и влияют на природу и погодные явления зависит от того о чём думают, что говорят и как поступают люди.
Именно таким, свойственным изначальной духовности человечества, видением и руководствовался  Нитирэн, создавая эту мандалу. Через неё он обращался ко всем драконам, моля их защитить страну Восходящего Солнца от орд внука Чингисхана, повелевавшего сильнейшей на тот момент времени сверхдержавой земли. Начертав эту мандалу, основатель Хеккэ-сю вручил её одному из своих учеников и поручил ему поместить её в укромном месте на берегу моря в районе ожидаемой высадки монгольских войск и затем провести там церемонию для драконов, моля их избавить японские острова от трагедии иноземного завоевания. Ученик, которому Нитирэн дал это поручение, в точности исполнил его.

На ежедневных церемониях глава общины и его последователи неустанно мысленно обращались к могущественному невидимому миру прося его не оставить их родину в столь критический момент. Ничего другого не оставалось, ведь бакуфу так и не последовало советам, данным Нитирэном в «Рассуждениях об установлении справедливости и спокойствия в стране».

Все военные силы Японии были стянуты к берегам напротив Корейского полуострова. Нитирэн хорошо понимала, что японские самураи, не ступавшие за территорию своих островов, не способны оказать серьёзного сопротивления монгольским воинам, покорившим большую часть Евразии. В отличии от непокорного монаха, многие буддистские иерархи и высокопоставленные самураи во всеуслышание высокомерно заявляли, что жители Японии являются избранным народом, произошедшим от самой Аматэрасу, и им не страшны дикие племена варваров. Эти люди самонадеянно утверждали, что, самурайский меч не победим.

То, чего все ждут, всегда наступает внезапно. В один из октябрьских дней самураи, занимавшие боевые посты на самых близких к Корее островах Ики и Цусима увидели на морском горизонте силуэты мачт и парусов неисчислимых кораблей, приближавшихся с неизбежностью рока.

Правители Японии нарушили священную ясу Чингисхана, убив неприкосновенных монгольских послов. Чтобы жестоко наказать самую восточную страну Евразии и её жителей, ответственных за то, что творят их вожди, Хубилайхан мобилизовал огромную армию. Для транспортировки своих войск, великий хан повелел своим корейским и китайским поданным построить небывалый по количеству и величине судов флот. Эта эскадра превосходила, по своим масштабам, даже «непобедимую армаду», посланную  несколькими столетиями спустя испанским королём, для покорения британских островов, и считающуюся в Европе самой огромной за всю историю человечества флотилией. Один вид приближающейся монгольской армады управляемой корейскими мореплавателями мог подавить и деморализовать противника. Но самураи, защищавшие два маленьких японских острова, первыми подвергшихся нападению столь великой армии, не дрогнули. Они стояли насмерть.  Бежать им не позволял их кодекс чести, которому они свято следовали, а в плен их брать никто не собирался. По части кавалерийского искусства, дисциплины и военной тактики гордым японским рыцарям было очень далеко до монгольских батыров, которые научились верховой езде прежде чем умели ходить и беспрекословно, все как один, выполняли команды своих опытных командиров. При таком, столь не выгодном для японцев соотношении сил, самураи могли лишь оказать отчаянное, но разрозненное сопротивление. Никогда ещё жители страны Восходящего Солнца не видели такого могущественного врага, тягаться с которым в открытой битве им было просто невозможно.

Острова Ики и Цусима стали лёгкой добычей монгольского льва. На очереди была главная часть японского архипелага. Даже для самых высокомерных и самонадеянных самураев стало очевидно, что их ждёт не минуемая смерть, а Японию полное разорение. Защитники страны Восходящего Солнца, с чувством полной обречённости, готовились к последней смертельной схватке с грозным противником.         

На следующий день после падания первых двух островов монгольская армада направилась к главному японскому острову Хонсю. Когда эскадра Хубилайхана уже вошла в прибрежные воды небо вдруг потемнело и начался шквальный ветер. Монгольский флот в мгновение ока нагнала туча похожая на огромного дракона. Засверкали молнии и по всей поверхности моря начали вздыматься волны чудовищного размера. Вода и небо смешались. Морские валы подобные горам разбивали корабли, подымали огромные суда словно пушинки и обрушивали их вниз. Разбушевавшаяся морская стихия вселила ужас в сердца  монгольских воинов, не знавших доселе страха. Она, словно кучу бумажных корабликов, разметала огромную морскую флотилию, которая перевезла десятки тысяч солдат Хубилайхана через море. Они оказались во власти силы, перед лицом которой они, покорившие более половины Евразии, оказались беззащитны словно младенцы. Морская пучина поглотила сотни кораблей, десятки  тысяч солдат и моряков погибли. Мало кому удалось чудом спастись и вернуться домой. Для них это испытание стало самым страшным  воспоминанием. Даже бывалые корейские мореплаватели, видавшие на своём веку не мало штормов, ни когда не переживали ни чего подобного.

Всё это светопреставление разыгралось на глазах изумлённых самураев, приготовившихся с честью уйти из жизни. Они, не веря своим глазам, благодарили  драконов и ками за то, что они применили свои могущественные сверхъестественные силы и защитили их родину от иноземных завоевателей, обрушив на них всю мощь морской и небесной стихии.

Этот шторм, потопивший практически весь монгольский флот, японцы нарекли именем Камикадзе – Небесный ураган. Именно так появился на свет этот знаменитый термин, получивший во время второй мировой войны новое значение. Это слово использовали японские милитаристы для прозвания смертников, направлявших свои самолёты на американские и советские корабли. Сегодня же этот термин употребляется для обозначения террористов – смертников, совершающих бесчеловечные и бессмысленные акты жестокости и вандализма, которые не имеют ничего общего с истинной верой и духовностью.

Вершины Духа

 

Жители страны Восходящего Солнца ликовали. Камикадзе защитил их от непобедимого врага. Радовались этому конечно и обитатели горы Минобу. Нитирэн и его ученики благодарили всех драконов и небожителей за то, что они спасли Японию от уничтожения.

Приближалась зима. В горах морозы, снегопады и ветры ещё более суровы, чем на острове Садо. Дома у японцев в те времена не отапливались. Ходили они круглый год в одной и той же одежде и обуви. В холода надевали два кимоно и набрасывали накидку или соломенный плащ, а из обуви у них ничего не было кроме деревянных сандалий. Сложность положения Нитирэна и его учеников заключалась ещё в том, что их местопребывание в горах Минобу было труднодоступно даже летом, а зимой, из-за глубокого снега они были практически отрезаны от остального мира. Упасики и упасики лишались возможности передавать им еду и одежду.

Уходя в глубину гор Минобу, Нитирэн хорошо понимал на что он идёт. Таков был его осознанный выбор истинного подвижничества. Ради достижения самых высоких вершин духа нужно добровольно идти на преодоление собственных физических страданий. Только так можно совершенно очистить сознание, полностью искупить дурную карму и стать не послушным рабом, а полноправным хозяином своего тела.

Первая зима в горах Минобу для Нитирэна и его учеников была особенно трудна, ведь они здесь ещё не обустроились как следует. Бывало, что им по нескольку дней приходилось оставаться без еды и они утоляли голод только растопленным снегом. Нитирэн так и пишет в одном из своих писем: «Мы смотрели на снег как на рис, а на воду как на чай». От холода его едва защищала износившаяся накидка, сделанная из кожи мёртвого оленя, найденного в лесу. У его учеников и того не было. Они вместе со своим учителем поддерживали огонь в очаге своей землянки и собирались вокруг него, садясь в тесный кружок, чтобы не замёрзнуть. В особенно морозные ночи они не смыкали глаз до утра, чтобы не умереть от холода. При этом Нитирэн и его ученики не прерывали своей духовной практики и проводили ежедневные церемонии. Выжить и не падать духом в таких невыносимых условиях им помогала истинная вера и полное посвящение себя совершенствованию своего сознания. Но неизменно когда Нитирэн и его ученики были почти у последней черты, кто-то чудом доставлял им подношение от их верных последователей. И каждый раз в ответ на такое спасительное даяние Нитирэн посылал трогательные письма благодарности.

Истинная вера выражается в том, что мы полностью полагаемся на высшую силу и не сходим с духовного Пути, даже при самых тяжёлых обстоятельствах, веря и чувствуя, что всесильный невидимый мир всегда с нами и что он не оставит нас. Истинное самосовершенствование происходит лишь тогда когда мы, как говориться в Лотосовой Сутре, не жалеем ради него своих тел и жизней. Всё это имеет смысл, когда мы лишены эгоизма и нами движет сердечное стремление помочь другим – спасти всех живых существ от страданий. Если нет такого чистого мотива, то даже самое суровое подвижничество приведёт, лишь к высокомерию и гордыне. Этому учил Будда, об этом говорили Иисус и Магомед, так жили и живут их истинные ученики, но только не те, кто лишь прикрывается их именами ради достижения своих эгоистических целей.   

Нитирэн спокойно переносил все испытания. Он вёл себя действительно как человек достигший ступени терпения нерождающихся дхарм и очищения шести корней. Его ученики брали с него пример и старались заботиться о нём, так же как и он заботился о них. Эта взаимная родственная любовь согревала им сердца и поддерживала их на столь не простом духовном Пути. Осознание того, что они, живя такой суровой жизнью, по настоящему следуют пути бодхисаттвы, так же как ему следовал сам Будда в множествах своих прошлых перерождений, позволяло чувствовать несравненную радость, которая от трудностей становилась только сильней. Сам же Нитирэн в это время погружался в мир Будды, предавался глубоким размышлениям, вёл напряжённую внутреннюю работу - результатом чего стал трактат «О Выборе Надлежащего Времени» и множество других работ, которые он написал следующим летом. В них он показал вершины духа, на которые поднялось его сознание в эту драматичную первую зиму в горах Минобу. Трактат «О Выборе Надлежащего Времени» нужно отметить особо. Этот труд Нитирэна входит в число его 5 самых главных письменных сочинений. В нём он раскрывает смысл Учения Будды о том, что каждому месту соответствует определённая практика, которая должна осуществляться в определённое время ради спасения народа от страданий и бед. Опираясь на слова Будды, он выводит, что в его время в Японии пришло время практики широкого распространения Лотосовой Сутры через провозглашение Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё! и это означает, что другая практика в это время не спасёт народ Японии.       

И в горы Минобу, так же как и на остров Садо, в конце концов, за зимой приходит весна. Стихают вьюги. Снег, покрывший, словно толстое пуховое одеяло, землю и заставивший согнуться под своей тяжестью ветви вечно зелёных хвойных и оголённых лиственных деревьев, тает под лучами подобревшего солнца.  По ущелью разносятся весёлые звуки капели. Появляются проталины, на которых пробиваются подснежники и молодая трава. Начинается весёлый гомон пичужек, приветствующих долгожданное первое тепло. Горные реки наполняются тёмной талой водой, становятся особенно бурными и шумными. На смену суровой зимней красоте приходит прелесть, всё обновляющей и дарящей энергию возрождения, весны.
Теперь упасаки и упасики могли позаботиться о том, чтобы члены общины на горе Минобу не страдали от голода и не ходили полураздетыми. В ближайшем селении Ацухара  верный ученик Нитирэна  Никко-сёнин (яп. обращение к монаху) стал часто посещать местный храм школы Тэндай Рюсэндзи. Это привело к тому, что три монаха из этого храма стали учениками Нитирэна. Они получили новые имена в Дхарме: Ниссю, Нитибэн и Нитидзэн.

Сам пятидесятитрёхлетний Нитирэн в это время почувствовал заметное ухудшение здоровья и не мог путешествовать. Письма стали единственным способом общения с учениками и последователями, находящимися вдалеке от него. Послания очень помогали тем, кому он их направлял. Одним из самых его известных посланий стало письмо Нитирэна братьям Мунэнака и Мунэнага Икэгами, написанное в 1275 году. Оно стало широко известно под названием «Письмо братьям». Их отец - Ясумицу Икэгами, фанатичный последователь Дзёдо-сю, публично отрёкся от старшего сына Мунэнака и изгнал его из отчего дома, за то что он упорно не желал отрекаться от Нитирэна, учениками которого оба брата стали более двадцати лет назад. Их отец занимал в бакуфу пост ответственного за реконструкцию и строительство Камакуры. Он являлся прихожанином Учителя Дхармы Рёкана, по прежнему ненавидевшего Нитирэна, и хотел что бы его сыновья отреклись от мятежного монаха, связь с которым, как он считал, до добра не доведёт. Младший брат Мунэнага хоть в глубине сердца и продолжал верить Нитирэну, решил не перечить отцу и внешне показал свою покорность воле родителя. А старший демонстративно упорствовал. Открытое противление старшим и в особенности отцу, было тогда делом неслыханным и поэтому, не совладев со своими эмоциями, Ясумицу пошёл на такой крайний шаг, хотя на самом деле он очень любил обоих сыновей. Но любовь его, как часто бывает, предусматривала намерение сделать всё возможное, чтобы они следовали тому, что лучшим для них считает отец. У Мунэнака же были свои представления о том, как нужно жить и для него отказ от духовного учителя был в высшей степени не благородным поступком.  Ясумицу, под влиянием Рёкана, считал, что Нитирэн является опасным преступником и смутьяном, поэтому, чтобы спасти сына от опасного влияния непокорного монаха, он даже не остановился перед отречением и изгнанием, надеясь, что это вразумит Мунэнака. Настал очень драматический момент в жизни семьи Икэгами и письмо Нитирэна сыграло решающую роль для того, чтобы братья не дрогнули, сохранили своё единство и стойкость. Три года спустя они смогли, благодаря своему терпению, силе духа и почтительному отношению к отцу, изменить его мысли и он тоже стал последователем Нитирэна.
 
Истинная преданность

 
               
6 марта 1276 года покидает этот мир достопочтенный Досэн-бо. Нитирэн, чтобы воздать благодарностью своему учителю, пишет в память о нем «Трактат о Деяниях Будды» и поручает Никко с Нитидзи прочесть этот письменный труд вслух над могилой достопочтенного Досэн-бо. Сам пятидесятичетырёхлетний Нитирэн не мог посетить свои родные места, где покоился прах его учителя и находилась могила его родителей. Первая зима, которую он с ученики провел в горах Минобу в крайне суровых условиях, серьёзно пошатнула его здоровье. Верные ученики помогли ему до конца исполнить ученический долг. Они направились с места своего отшельничества - гор Минобу к горе Киёсуми. Именно на вершине этой горы 28 апреля 1253 года Нитирэн пережил главное духовное откровение всей своей жизни. У её подножья находился родной храм Нитирэна - Сайтёдзи, в близи которого и находилась могила его учителя. Здесь, у надгробья достопочтенного Досэн-бо Никко и Нитидзи провели поминальную церемонию. Вначале они, совершив три полных поклона (Будде, Дхарме, Сангхе), около часа произносили «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!», под удары в барабан, затем читали нараспев некоторые отрывки из Лотосовой Сутры (такой порядок проведения повседневных практик установился в общине Хоккэкё) и в заключении зачитали в слух весь Трактат о Деяниях Будды, написанный Нитирэном в память о своём учителе, которому он был безмерно благодарен за неоценимый дар Дхармы. Исполнив поручение учителя, Никко и Нитидзи, как и полагается, завершили свою практику тремя полными поклонами и отправились в обратный путь.
 
Самым главным чувством на Пути бодхисаттвы является чувство благодарности. Если всегда помнить о нём и руководствоваться им в своих поступках, то ни когда не свернёшь с истинного пути.
В 1277 году в трудную ситуацию попал самый преданный упасака Нитирэна самурай Синдзё Кинго. Он был из числа первых последователей Учителя и сопровождал его в ночь на 13 сентября 1271 года на мыс Пасть Дракона. Он поклялся тогда сделать себе харакири после того как обезглавят его учителя. Но ночь, которая должна была стать последней в жизни Нитирэна и его преданного ученика, стала, вследствие чудесных событий, ночью их триумфа над палачами. Когда Нитирэн находился в ссылке на краю света – острове Садо, Синдзё Кинго дважды преодолевал тысячи ри чтобы посетить своего учителя. Именно ему Учитель посвятил один из самых главных своих письменных трудов - «Трактат об открывании глаз». Хозяин этого упасаки – самурая князь Эма Мицуотоку, который являлся прихожанином всё того же Рёкана, заявил, что намерен лишить Синдзё Кинго земельного надела. Это стало бы не переносимым позором для этого очень чувствительного самурая. К тому же, такой поворот событий поставил бы всю его семью в крайне затруднительно положение. Синдзё Кинго было бы очень тяжело переживать нужу, которая заставила бы страдать, горячо любимых им, жену и двух дочерей. Причиной гнева его хозяина стал ложный навет недоброжелателей. Синдзё Кинго присутствовал на диспуте ученика Нитирэна с учеником Рёкана. И князю Эма донесли, что причиной поражения последнего стало якобы то, что Синдзё Кинго запугивал его. Князь, не разобравшись в сути дела, вознегодовал на своего вассала и решил примерно наказать его за не уважение к ученику достопочтенного Учителя Дхармы Рёкана. Синдзё Кинго и раньше вызывал неудовольствие Эма Мицуотоку тем, что всегда высказывался в защиту Нитирэна, когда кто-то пытался при нём порочить имя его духовного наставника. Узнав о трудной ситуации, в которую попал его эмоциональный последователь, Нитирэн написал ему письмо, в котором, успокаивая его, советовал ему не прерывать практику «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё» и всё время находиться рядом со своей женой и пить с ней по вечерам саке – уверял, что не стоит переживать и волноваться, ведь всё в руках Вечного Будды. Так же Нитирэн передал Синдзё Кинго своё письмо, адресованное его хозяину, в котором Учитель опровергал ложные обвинения, предъявленные его ученику, из-за которых тот мог лишиться своего земельного надела и стать нищим. Неожиданно всё разрешилось само собой. Князь Эма серьёзно заболел. Ничто не могло облегчить его недуг. От безысходности он попросил  помощи у, славившегося искусством врачевания, Синдзё Кинго, на которого ещё недавно был так зол. Преданный ученик Нитирэна никогда не был злопамятен и всегда от всего сердца сопереживал страдания ближних. Он с готовностью откликнулся на зов хозяина и применил все силы, заботу и знания, чтобы вылечить его. Эма Мицуотоку поправился. Он был человек благородный и отходчивый. В благодарность  своему вассалу он не только оставил его землю, но и увеличил границы его надела в трое, сделал Синдзё Кинго своим ближайшим помощником, и во всём стал безоговорочно полагаться на него.

Чтобы по настоящему отстоять Истину и своё достоинство не нужно ни чего ни кому доказывать - достаточно сохранять уравновешенность и отвечать на зло добром.

В 1278 году значительно возросло количество последователей Нитирэна в Ацухаре и её окрестностях. Это стало следствием умелой проповеднической деятельности Никко-сёнина. В основном новые ученики Нитирэна были крестьянами. Особенно выделялись среди них своей искренней верой три брата, которых звали Дзинсиро, Ягоро и Ярокуро. Резкое увеличение сторонников неугодного монаха среди крестьян сильно обеспокоило настоятеля Рюсэндзи достопочтенного Гиочи. Хоть этот храм и относился к Тэндай-сю, но как и все храмы Японии, находился в прямом подчинении бакуфу, а то что население его округи массово переходит на сторону мятежного монаха могло самым не выгодным образом отразиться на положении и благополучии настоятеля Рюсэндзи. Гиочи-бо стал настраивать окрестных самураев против крестьян ставших членами Хоккэ - сю. Дошло до того, что самураи убили нескольких крестьян, ставших учениками Нитирэна. Но это не запугало бедняков, а наоборот отшатнуло их от настоятеля Рюсэндзи, спровоцировавшего бессмысленно-жестокие выходки самураев. Гиочи, чтобы выйти из столь не ловкого положения, отослал заместителю сёгуна жалобу на крестьян - последователей Нитирэна, в которой он обвинил их в краже риса с его полей. Это был бесстыдный навет. На что только не идут люди, подверженные страху потерять своё положение и материальное благополучие. Хэйно Ёрицунэ только и ждал этого. Давая волю злу, накопленному им против Нитирэна, он тут же отправляет в Ацухару своих воинов, чтобы они жестоко покарали всех крестьян, на которых им укажет настоятель Рюсэндзи.

1279 год стал в области Ацухара годом жестоких массовых гонений против всех сельчан, практикующих одаймоку. Посланцы Хэйно Ёрицунэ, предъявляя им обвинения в воровстве, изымали их имущество, подвергали издевательствам и телесным наказаниям, заключали под стражу. Никко-сёнин старался сделать всё возможное, чтобы защитить неповинных крестьян, страдающих за свою преданность Нитирэну и верность практике Лотосовой Сутры. Неоценимую помощь ему оказал Нитидзё Токимунэ - князь владения Уэно. Он унаследовал этот титул в двадцатилетнем возрасте в следствии несвоевременной кончины отца и преждевременной смерти старшего брата. Юный князь считал Никко-сёнина своим духовным наставником, так как именно от него услышал Лотосовую Сутру и благодаря ему познакомился с Нитирэном, который дал ему имя в Дхарме Нитидзё. Не смотря на молодость Уэно Токимунэ продемонстрировал завидную зрелость ума. Нитирэн в письмах называет его не иначе как Мудрец Уэно. Молодой князь умело использовал своё положение, власть и влияние, чтобы максимально облегчить участь преследуемых столичными властями крестьян. Многие из них нашли убежище в его доме и смогли избежать ареста. Но всё же 20 крестьян были схвачены и доставлены в Камакуру. Князь Уэно делал всё, что мог и для них, хлопотал за облегчение их участи и обращался в бакуфу с прошением освободить их.

Здоровья Нитирэна всё ухудшалось, поэтому он попросил Никко-сёнину позаботиться о преданных учениках из Ацухары, которые приняли на себя страдания за Лотосовую Сутру. Помогать ему, Нитирэн поручил одному из самых способных своих учеников, высокопоставленному монаху Энрякудзи, славившемуся своими доктринальными знаниями и красноречием, которого звали Самми-бо Нитигё, который хотел стать приемником Нитирэна и не скрывал, что считает себя лучшим среди его учеников. Иногда он относился свысока даже к Нитирэну. Учитель это ясно видел, но не делал ему строгих наставлений, так как понимал, что тот не сможет их перенести - его самолюбие не выдержит и он воспримет это не как сострадательную заботу о его духовном совершенствовании, а как завистливую критику. Нитирэн надеялся, что в столь драматических условиях Нитигё сможет преодолеть гордость и самодовольство ради общего дела и станет искренне помогать Никко в не простой работе по спасению крестьян от несправедливости властей. Но Самми-бо сильно уязвило то, что его поставили после Никко. Он стал действовать вопреки планам Никко и начал тайно настраивать общину против него. Это было попыткой раскола сангхи, что является одним из самых тяжких прегрешений. Воздаяние пришло незамедлительно. Во время разгара гонений в Ацухаре Нитигё погиб при не выясненных обстоятельствах.

Пусть мы очень умны, образованы и талантливы, но если при этом в нас есть гордыня, самомнение и высокомерие, то для себя и окружающих мы не принесём ничего кроме страданий и бед.

Двадцать арестованных крестьян были доставлены к Хэйно Ёрицунэ. Он, не имея возможности расправиться с Нитирэном, решил отвести душу на учениках ненавидимого им монаха. Их всячески пытали и подвергали моральному давлению, вынуждая отказаться от своего учителя. Но эти сельские парни показали твёрдость духа, которая и не снилась самураям, отрёкшимся от Нитирэна в самом начале гонений на его сторонников. Особенно завидную силу духа продемонстрировали три брата. Видя, что ни какие издевательства и пытки не могут поколебать их преданность Нитирэну, заместитель сёгуна приказал обезглавить Дзинсиро, Ягоро и Ярокуро. Остальных крестьян сослали в отдалённые провинции без права возвращения на родину.

Нитирэн очень сопереживал своим преданным ученикам из Ацухары и их семьям. У него вызывало восхищение, то как бесстрашно простые сельчане жертвовали собственной жизнью ради Лотосовой Сутры, твёрдо придерживаясь принципов ненасильственного сопротивления и не сотрудничества с властями, попирающими их право на свободу совести и вероисповедания. В память о трёх погибших братьях и в благодарность всем пострадавшим в этих трагических событиях,  оставшимися непобедимыми  в своём духе, Нитирэн написал великую мандалу – гоходзон «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё», которая стала главным объектом почитания на горе Минобу.

Сила Истины

В 1280 году Нитирэн написал трактат «Увещевание Хатиману». Отрывок из этой работы стал наиболее часто цитируемым текстом из всех написанных им слов. И сегодня во всем мире последователи Нитирэна повторяют этот отрывок, встречая рассвет солнца. В нём сравнивается распространение учения Будды с запада на восток т.е. из страны Лунного Рода (древнее дальневосточное название Индии и всего центрально-азиатского региона включая Алтай, Туркестан, Бактриану, Кашмир и Тибет) в страну Восходящего Солнце, с перемещением растущей луны которая с каждым днём восходит всё дальше на западе. Далее Нитирэн предсказывает:               
«Солнце восходит на востоке и заходит на западе,
Это предзнаменование того, что буддийская Дхарма страны Восходящего Солнца возвратиться в страну Лунного Рода».
В этом же отрывке Нитирэн предсказывает рождение японца, который станет святым и исполнит предсказание о возвращении учения Будды из этой страны в Индию. И  даёт такое пророчество:
«Яркость солнечного света превосходит лунный.
Это предзнаменование того, что долгая темнота после пяти по Пятьсот Лет будет просветлена.
Будда не лечил тех людей, кто против Сутры о Цветке Дхармы.
Потому что во время жизни Будды таких людей не было.
В век конца Дхармы везде много сильных врагов Одной Колесницы.
Благотворный результат для этого времени
Принесет Бодхисаттва Никогда Не Презирающий
Каждый из моих учеников,
Будьте усердными!
Будьте усердными!».               

За время своего пребывания в горах Минобу Нитирэн написал около трёхсот письменных трудов. 

               

К началу 1280 года Японию посетило ещё два посольства от Хубилайхана, объявившего себя основателем новой китайской династии Юань. Великий хан по-прежнему требовал подчиниться его власти. А  правители Японии в ответ опять просто казнили его послов. Это предвещало новое вторжение монголов. В феврале 1280 года вышел указ микадо о проведении во всех храмах Японии молитв за победу над потомками Чингисхана. Весь этот год прошёл в тревожном ожидании.

8 апреля следующего года Нитирэн написал «Трактат о трёх великих тайных Дхармах». В нём он раскрывает таинство скрытых божественных сил Вечного Будды, которые проявляются через практику произнесения одаймоку и поклонение гоходзону, являющиеся словесным и графическим выражением наивысшей вселенской единой для всех Истины, выраженной Буддой в Лотосовой Сутре и проявляющейся, таким образом, через памятование её имени «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё» на кайдане – месте её хранения. Такая практика преобразует этот мир Саха, наполненный страхом, в вечную Чистую землю Будды и проявляет во всех окружающих скрытую глубоко в их сердцах божественную природу Будды. Этот трактат Нитирэн закончил перед церемонией открытия храма Куондзи, который был построен к тому времени на горе Минобу. Первая молитва в этом храме была посвящена предотвращению повторного монгольского нашествия.

В Июне этого года повторилась история семилетней давности. Вновь непобедимая монгольская армада была потоплена тайфуном - камикадзе на подступах к Японским островам. Драконы и небожители ещё раз защитили страну Восходящего Солнца от жестоких и грозных завоевателей покоривших к тому времени почти всю Евразию.

Осенью 1281 года шестидесятилетний Нитирэн, болевший на протяжении последних шести лет, чувствует заметное ухудшение здоровья. Узнав об этом, к нему приезжает Синдзё Кинго. Он самозабвенно заботиться об учителе, применяет все свои знания и умение, чтобы излечить его от телесного недуга, вызванного преклонными годами и суровыми условиями отшельнической жизни. В таких случаях незаменимым средством врачевания являются горячие целебные источники. 8 сентября того же года Нитирэн, впервые за семь лет,  спускается с гор Минобу и направляется, в сопровождении своих учеников, к тёплым ключам, расположенным близ Хитачи. Он не может уже ходить пешком и передвигается только верхом на старом коне, служившем ему и в былые времена - когда он много странствовал по восточным областям страны Восходящего Солнца. По дороге Нитирэн остановился в усадьбе братьев Икэгами. Здесь он совсем слёг.

18 сентября Учитель объявил, что скоро уйдёт из земной жизни. К нему стекаются ученики и последователи со всей Японии.

23 сентября Нитирэн проводит, лёжа в постели, последнюю публичную проповедь. В которой разъясняет смысл сокрытый в «Рассуждениях об установлении справедливости и спокойствия в стране».

8 октября Нитирэн преподносит в дар бакуфу свою рукопись «Риссё анкоку рон» и объявляет имена шести учеников, которым он завещает защищать Истинную Дхарму после своего ухода. Ими стали: Никко, Ниссё, Нитиро, Нико, Нитзё и Нитидзи. Последнему из них, учитель поручил вручить императору Японии мандалу «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё», начертанную Нитирэном, и стать наставником микадо.

В ночь на 13 октября 1281года Нитирэн передал в руки Никко составленный им «Документ о вверении Минобудзан». В нём Нитирэн письменно подтвердил, что завещает Дхарму своему самому близкому ученику Никко, единственному кто был рядом в самые трудные времена в ссылках на полуострове Идзу и на острове Садо, ставшему в последние годы самым ценным помощником и объявил Никко настоятелем храма Куондзи на горе Минобу. Затем Нитирэн сказал во всеуслышание, что в эту ночь уйдёт из этого мира и что оставляет после себя Никко. Все ученики, собравшиеся к тому времени в Икэгами, окружили его постель и всю ночь произносили «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!». Под звуки одаймоку перед рассветом 13 октября 1281года великий монах - бодхисаттва, учитель, святой и пророк Нитирэн оставляет своё бренное тело, которое было предано огню на священном погребальном кострище, под чтение гатхи XVI гл. Лотосовой Сутры, являющейся выражением сути самой сокровенной Истины всей земной жизни Будды Шакьямуни.

25 октября того же года на горы Минобу поднялась торжественная многочисленная процессия учеников и последователей Нитирэна, произносящих под удары множества барабанов великую молитву бодхисаттв выпрыгнувших из-под земли: «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!». Они доставили шариру учителя и основателя общины Цветка Дхармы к Куондзи и поместили её в чаатью (небольшую Ступу), построенную вблизи этого храма, которая покоится там и поныне.

Хэйно Ёрицунэ приятно было осознавать, что больше нет строптивого монаха, возомнившего из себя бог весть что. Заместитель сёгуна тогда и не предполагал, что через не долгий срок и он оставит бренный мир. За попытку захватить власть в свои руки, его вместе с сыном по приказу сиккэна обезглавят на мысе – Пасть дракона.

«К тому, кто обижает безвинного человека, чистого и безупречного, именно к такому глупцу возвращается зло, как тончайшая пыль брошенная против ветра» (Дхарммапада – сборник изречений Будды Шакьямуни).

А пока Хэйно Ёрицунэ на вершине своего могущества. Вновь он во главе бакуфу принимает очередное посольство Хубилайхана. Высокопоставленные самураи не ожидали услышать от них ничего нового, и только дивились настойчивости, с которой эти варвары пытаются покорить страну Восходящего Солнца. Заместитель сёгуна считал пустыми пересудами разговоры о том, что два урагана – камикадзе, спасших Японию от монголов, были вызваны силой духовной практики Нитирэна.
И вот в зал ввели вражеских послов. Они сдержанно поклонились и молча передали послание первого императора династии Юань великого хана Хубилая. Чтец развернул свиток. Члены бакуфу приготовились к выслушиванию новых угроз внука Чингисхана. Но вот что они с удивлением услышали:
«Мы уже дважды пытались завоевать вашу страну, но оба раза небо не позволило нам этого сделать. Это значит, что в вашей стране есть великий святой и благодаря его добродетелям ваше государство находиться под защитой небесных сил. Выражаю этому святому наше глубокое почтение и прошу поставить его в известность об этом. Так же даю обещание, что мы больше никогда не станем нападать на вас».   

    
 
Заключение

Всё в этом жизнеописании основано на реальных исторических фактах. Все чудесные события, произошедшие в жизни Нитирэна, имеют документальные свидетельства. При жизни этот человек подвергался бесконечным гонениям, а сегодня подавляющее большинство японцев считает себя его последователями. Ежегодно в годовщину его ухода из земной жизни - в ночь с 12 на 13 октября в храме построенном в том месте где это произошло (теперь Икэгами является одним из районов Токио), собирается несметное количество людей, чтобы почтить память самого выдающегося духовного лидера Японии.

Пророчество Нитирэна о возвращении буддистской Дхармы из страны Восходящего Солнца в Индию исполнил, родившийся 6 августа 1885 года, достопочтенный Нитидацу Фудзии. Он и был тем святым, рождение которого в Японии было предсказано в «Кангё Хатиман сё» (Трактате об увещевании Хатиману). Этот человек для выполнения пророчества о возвращении Дхармы в Индию основал орден странствующих монахов под названием Ниппондзан Мёходзи (Храм-община Чудесной Дхармы Горы Восходящего Солнца – имеется в виду гора Гридхракута, где взошло Солнце Лотосовой Сутры, рассеивающее мрак в живых существах последнего века). Начало исполнению этого пророчества было положено 4 октября 1933 года во время встречи преподобного Нитидацу Фудзии с Махатмой Ганди - вождём индийского народа в его ненасильственной борьбе за свободу от британского колониального ига. Этот величайший после Будды Шакьямуни сын индийской земли принял бесценный дар Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё и не переставал хранить одаймоку вплоть до последнего дня своей жизни.

В 1956 году первый премьер-министр Индии Джавахарлал Неру в Санчи у самой известной и наиболее сохранившейся древней Ступы построенной в III в. до Н.Э. императором Ашокой (Первый царь объединивший под своей властью почти весь Индостан и затем под влиянием буддизма полностью отказавшийся от насилия) провёл конгресс посвященный 2500-летию паринирваны Будды Шакьямуни. На этом конгрессе на флаг Индии был помещён буддийский символ колеса Учения, а гербом Индии было избрано навершие колоны Ашоки, изображающие четырёх львов смотрящих в разные стороны света, которое символизирует победу Истины – Дхармавиджая на всей земле. На этом же конгрессе было объявлено о начале государственной программы по возрождению буддизма в Индии, который в этой стране к тому времени был забыт. Тогда же там был избран президиум комитета, которому поручалось выполнение этой программы. Он состоял из пяти человек и единственным его иностранным членом стал Нитидацу Фудзии. Ему было поручено возрождение Раджгира. Здесь благодаря его усилиям была облагорожена гора Гридхракута, где Будда Шакьямуни проповедовал Лотосовую Сутру, а 25 октября 1969 года была проведена церемония открытия первой Ступы Всеобщего Мира построенной в наше время в Индии. Эта ступа стала местом массового паломничества людей со всей Индии.

Кроме того, преподобный Нитидацу Фудзии положил начало исполнению ещё одного пророчества Нитирэна, о том что согласно завету Будды, Лотосовая Сутра распространиться по всему миру через 2500 лет после его паринирваны. Звуки «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!» и удары барабанов учеников Нитидацу Фудзи повели за собой многочисленные марши мира и антивоенные демонстрации, проводившиеся по всей Западной Европе и в США во время пика холодной войны. Поначалу в них участвовали единицы, потом постепенно в них стали принимать участия сотни тысяч людей различных убеждений, вероисповеданий, национальностей. Практика Лотосовой Сутры в этот решающий для судьбы всего мира момент помогла предотвратить ядерное безумие, как когда-то защитила Японию от монгольского нашествия. Символом победы Истинной Дхармы на западе стала Пагода Мира, построенная в центре Лондона учеником  преподобного Нитидацу Фудзии достопочтенным Дзюнсэем Тэрасавой. Церемония её открытия прошла 15 мая 1985 года. Но преподобный Нитидацу Фудзии не увидел окончания этой работы, проведённой его учеником, которую он считал самым важным своим жизненным достижением. 9 января 1985 года Фудзи-гурудзи (так его называл Махатма Ганди) покинул этот мир, как раз в то время когда проходила первая встреча министра иностранных дел СССР с государственным секретарём США. Этот день стал началом разрушения железного занавеса.

 

Дело своего учителя продолжил достопочтенный Дзюнсэй Тэрасава. Этот удивительный человек широко странствует по всей Евразии и ради установления справедливости и спокойствия, Истины и мира бесстрашно произносит под звуки своего барабана «Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё!» в самых горячих точках  нашего континента. Таким образом, наследие пророка Нитирэна продолжает жить и приносить великое благо всему человечеству.

Монах буддистского ордена Ниппондзан Мёходзи Шмыгля Алексей. 28 апреля 2008 года. Место Пути в Небесных Горах близ Бишкека (Кыргызская Республика)

Библиография

«Сутра о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы» перевод А.Н. Игнатовича – Москва, «Ладомир», 1998.

«Дхаммапада» перевод В.Н. Топорова - Санкт-Петербург.

А.Н. Игнатович «Школа Нитирэн. Трактаты» - Москва, «Стилсервис», 2002.
 
Nichidatsu Fujii “Buddhism for world peace” - Japan-Bharat Sarvodaya Mitrata Sangha, 1980.

Достопочтенный Дзюнсэй Тэрасава «Рассеять мрак в живых существах» - Донецк, Махасангха – Москва, Серебряные Нити, 1997.

Достопочтенный Дзюнсэй Тэрасава «В новый век без войн и насилия» - Донецк, Махасангха Ниппондзан Мёходзи – «Лебедь», 2001.

Достопочтенный Дзюнсэй Тэрасава «Глобальное пробуждение» - Донецк, Махасангха Ниппондзан Мёходзи – «Каштан», 2006. 

Сергей Коростелёв «Память о земле вечного спокойного света» - Донецк, «Махасангха», 1995.

Дайсаку Икэда «Верить в человека» - Санкт-Петербург, «Петербургское востоковедение», 2004.

Дайсаку Икэда «Сокровенный закон жизни и смерти» - Санкт-Петербург, «Петербургское востоковедение», 2003.

О.О. Розенберг «Труды по буддизму» - Москва, «Наука», 1991.

Григорьев В.В. «О скифском народе саках» - СПб ГУ, 1871.

Под редакцией, академика Б.А. Литвинского «Восточный Туркестан в древности и средневековье» - Москва, «Наука», 1992.   

А.М. Джувейни «История завоевателя мира» - Иран, XIII в.