Наверное, многие видели фильм или читали книгу «Золотой телёнок», там было два мгновения, когда Шура Балаганов, специалист по ограблениям, брался не за своё дело, то есть воровал. Это были два мгновения, когда он воровал в автобусах. Первое относительно смешное мгновение ещё в начале истории, когда Остап, не имея за душой ни гроша вытащил Шуру из крепких лап закона. И второе в конце истории, кода Шура, получив деньги от Остапа на тарелочки с голубой каёмочкой не удержался, полез за медным грошом честной гражданки. Ну вот этого уже никак нельзя было делать. Не зря говорят, что жадность фраера сгубила. Нет вообще-то даже не жадность, а чёрте что.
Случаи воровства часто бывали в городских автобусах, реже в междугородних, но бывали. Если кто-либо подумал, что я хочу рассказать сейчас историю одного карманника, который кого-то обворовал, то тот ошибается. Если кто-либо подумал, что я хочу рассказать весёлую историю, как кто-то украл миллион, то тот тоже ошибается. И всё-таки в этом мгновении что-то было из известного произведения Ильфа и Петрова.
С работы домой мне часто приходилось добираться на нескольких автобусах. Причём большая часть пути отводилась 41 маршруту. В этот осенний день я сильно устал и мне не хотелось прыгать с автобуса на автобус, выгадывать пересадки и рисковать будет ли хотя бы стоячее место в автобусе или нет. Да и вообще, чтобы по дороге домой не стоять, а сидеть в автобусе и может быть даже покемарить, поехал я на автовокзал.
Дождавшись автобуса, я с облегчением сел на самое дальнее угловое место. Места в конце междугороднего автобуса, в последнем ряду это самые отвратительные места, потому что там большего всего трясло и укачивало. А место в углу было к тому же ещё и очень неудобным. Поэтому редко кто из бабушек или беременных женщин добровольно садились в последнем ряду. Когда я садился на автовокзале в автобус, впереди ещё оставались свободные места и их можно было занять. «Но только не сегодня», - решил я, заплатил водителю за проезд и пошёл в конец автобуса и занял то самое неудобное место. Потому что я хотел просто спокойно и сидя доехать домой, не озираясь по сторонам, как нас воспитывали: «Будьте внимательны. Смотрите кто входит в автобус. Не нужно ли уступить кому-либо место?».
Уже на следующий остановке автобус был плотно забит пассажирами, так что некоторым уже было трудно прямо стоять. Перед выездом из городской черты по дороге домой водитель автобуса объявляет, что ему надо заправиться и что все пассажиры должны выйти из автобуса. Это было что-то новое. Выходить из автобуса во время заправки? Очень редко уже бывало, что автобус должен был на маршруте заправиться, но что бы при этом, как в самолёте, люди покидали «корабль» ещё нет. Народ начал возмущаться – заправляйся мол так, да поехали.
- Пассажиры, пожалуйста, выходите из автобуса. – Водитель стоял на своём.
- Ты что идиот, посмотри сколько людей в автобусе, всем вытряхаться? – Это ему народ уже почти что хором прокричал.
- Да, вы что меня без прав хотите оставить? Не положено заправляться, когда пассажиры в салоне, а без бензина до посёлка не доедем! - Нагло возмущался водитель.
Автобус подъехал к заправке и остановился на пустыре, водитель открыл двери и стал ждать. Новых, то есть потенциальных пассажиров, здесь не было и вроде не могло появиться, поэтому многие подумали: «Ну раз такое дело, значит сможем после заправки опять зайти в автобус». Да и выбора в общем-то не было. Пассажиры стали потихоньку высыпаться из автобуса. Даже горластые базарные бабки решили, что смогут второй раз занять те же места и тоже стали покидать автобус. Я понял, что для меня уже нет больше шансов спокойно покемарить до дома, одним из последних покинул автобус и оказался в конце уже заново образовавшейся дикой посадочной очереди. Представьте, людской муравейник на пустом месте у загородной заправки!? Можно было подумать, что в наше доброе, советское время кто-то решил пошутить и организовал стачку или демонстрацию. А может это назревал очередной шахтёрский бунт? Нет, это был просто всего во лишь взвинченный люд из нашего 41-го.
Убедившись, что в салоне никого не осталось, водитель прокричал толпе, чтобы во время заправки никто близко к автобусу не подходил, закрыл двери в автобус и подъехал к заправочной стойке. Потом он преспокойно, временами бросая косые взгляды по сторонам, стал заправлять бензин, а может и солярку. Не знаю уже чем они, наши автобусы тогда заправлялись. Когда водитель закрыл бензобак и опять занял своё место за рулём, дикая очередь начала волноваться. Кое-кто хотел побежать к автобусу, но тогда нужно было покинуть место в очереди. Покинуть очередь значило – рискнуть остаться "в не очереди", поэтому даже холерики оставались в нерешительности стоять в очереди. Те люди, которые стояли "первыми", тоже волновались – вдруг, когда автобус подъедет и остановиться они окажется не у самой двери. Я стоял в конце очереди, сожалея о своём тёплом местечке в углу автобуса, без всякой надежды занять его ещё раз, мечтая уже просто попасть в ближайшее время домой.
Автобус тронулся, очередь как живой организм вздохнула и подалась на шаг вперёд...
Оказавшись на уровне основной массы водитель, ещё раз бросил взгляд в зеркало, так и не остановился и не открыл дверь, а дал газ... Что тут началось? Да я видел, на шахтёрских бунтах народу много собиралось, но проходили они всё равно организованно со смыслом. В том, что происходило, в том мгновение, смысла не было. В это мгновение просто выливалась злость и недоумение.
Не очень вдохновлённый этой массовкой, я взял ноги в руки и побежал назад в город до ближайшей остановки. Мне ещё повезло, на остановке я был первым из брошенных на заправке и следующего автобуса мне не пришлось долго ждать. Только место я уже занял буквой "зю". Если вы скажете, такой буквы не бывает, то я вам возражу: «В том положении, в котором я ехал, таких кривых и с зигзагами мест ни сидячих, ни стоячих тоже – не бывает!» Но не мой искривлённый позвоночник мучил меня, а только один нерешённый вопрос: «Зачем водитель автобуса, так с нами поступил?» Я хотел его понять и простить.
Буквально, через пару дней после этого происшествия, ко мне с "деловым предложением" подошёл дружок по работе. Не могу ли я организовать на один день автобус, двести-триста пустых мешков и подвал для хранения картошки на зиму? Мне это было очень интересно. И я конечно же доверительно расспросил о подробностях. Оказывается, что в ближайшем колхозе шла уборка урожая, и что мой коллега должен был выезжать туда со студентами на "картошку". При этом он говорил, что все грузовики, выезжающие из колхоза, проверяются, но не автобусы! Если организовать автобус, то его можно будет загрузить мешками с картошкой по уровень окон. И что это он так организует, что и комар носа не подточит. Нужно только, чтобы автобус по месту назначения встретили и разгрузили.
М... Мне не нужно было больше много объяснять. Кажется, я понял почему наш "простой" водитель так поступил с нами. Большой мешок картошки весит около 70 кг. По весне один кг картошки на базаре стоит от рубля и больше и это по оптовой цене. Умножим это на двести и поделим на число участников операции...
Прикинув, что зарплата водителя автобуса была в те времена около 150 рублей, я подумал, что возможно водителю очень нужно было срочно решить личную, финансовую проблему. Возможно, он не мог официально получить автобус в своё распоряжение. Водителю нужно было обязательно выйти на маршрут. После того как он отметился и вышел на маршрут, могло всё что угодно произойти, например, колесо спустить... Я до сих пор не уверен поехал ли именно тот автобус за картошкой, но я уверен, что у водителя были веские основания поступить так с нами и уже больше без всякой злобы вспоминаю об этом. Ведь я же сам чуть ли не нанял этого водителя, после заманчивого предложения моего коллеги.
Мне осталось только пояснить, почему я вспомнил про "Золотого телёнка" и с каким мгновением это связано? Наверное, ясно то, что водитель у каждого из нас "вытащил" из кармана несколько копеек не вызвало этой ассоциации. Сумма "деловой операции" по картошке была солидной, но тоже не дотягивал до миллиона на тарелочке с голубой каёмочкой. Так всё же, что напомнило мне о "Золотом телёнке"? Это был взгляд водителя в зеркало, когда он давал газ. Он мне напомнил взгляд Паниковского, убегающего от толпы с гусем под мышкой.