ВИТАЛИЙ ОВЧИННИКОВ
ADORABLE YULIE 2
( ОЧАРОВАТЕЛЬНАЯ ЮЛИЯ )
История одной современной женщины с
некоторыми элементами эротики
ЭЛКТРОСТАЛЬ
ПОДМОСКОВЬЕ
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ПРОРЫВ
Никто не коснется вдруг -
Мне бы тебя вспомнить
Кто-то созвездие "двух"
Псами нарек в полночь.
Никто не коснется вдруг -
Верностью короновано.
Мудрость созвездия "двух"
Псами наименовано...
Ну, что ж, вот оно и свершилось. У Юлии появился любовник. Бой-френд. Так они сейчас называются. Мужчины для плотских женских утех. Ну, что ж, теперь она - как все. Не белая ворона. Не повод для тайных насмешек подружек. Полнокровный член женской половины человечества. И нет теперь никаких причин для досужих рассуждедений о собственной женской неполноценности. Потому что есть две житейские истины, от которых невозможно куда-либо деться. Они говорят о том, что ты не можешь считать себя настоящей женщиной, если ты не рожала; и ты не имеешь права считать себя полноценной женщиной, если не заимела себе любовника. Так вот, теперь с этими проблемами у Юлии все в полном порядке, все - "окей". У нее теперь - полный букет того, что необходимо сов-ременной женщине.. Она и рожала, и любовника имеет при живом муже. То есть, живет теперь полнокровной живой жизнью.
Хотя насчет любовника - это конечно слишком громко сказано. Какой из Арефьева любовник?! Так, смех да слезы. Одно лишь недоразумение. Даже обидно как-то. Факт вроде есть - действительно трахалась с посторонним мужчиной. А что за фактом?! Ничего, по сути, одна лишь пустота. Вспомнишь – и плакать хочется! Стыдоба да и только. И вообще, все произошло совершенно не так, как представлялось Юлии и как, по ее убеждению, это должно было происходить. Все как-то скучно, убого, мелко, грязно и... стыдно. Даже не стыдно, а как-то постыдно. И ничего, кроме чувства глубочайшего разочарования у Юлии не осталось от этого дня у Арефьева. И еще – появилось полнейшее неприятие Арефьева, как мужчины.
Ладно, что он оказался несостоятельным в данной ситуации, и ей пришлось всю инициативу в сексе брать на себя. Как будто это она искала подходящий момент, чтобы потрахаться с Арефьевым. Хотя, если разобраться, так оно в итоге и было. Как говорит народная мудрость по этому поводу? Сучка не захочет – кобель не вскочит. В отношениях между мужчиной и женщиной инициатива, явная или тайная, всегда исходит от женщины. И мужчина поступает именно так, как хочет того женщина Хочет, сама порой того не зная и даже не замечая. А мужчине кажется, что это он завоевывает женщину. А его, дурака, просто-напросто, поймали на крючок и повели в нужном направлении, и даже поз-волили завоевать. Позволили почувствовать себя завоевателем. И он, сидя на привязи, рад до безумия. Как же, теперь вот он не просто какой-то там обыкновенный мужичонка, теперь он Мужчина, теперь он за-во-ева-тель! По-бе-ди-тель!
Ну вот, ладно, хватит о том, что у него не получилось. Что ж, не секрет - у мужчин это бывает. Правда, в его-то возрасте ничего такого, вроде, не должно было быть. У мужа, к примеру, осечек не бывало никогда. Ладно, бог с ним, переволновался мужик, перегорел, перенервничал. Бывает. Слишком уж долго ждал. Поэтому в решающий момент - сплоховал, сорвался. Ничего страшного. С этим можно как-то смириться. Переживется. В подобных ситуациях многое зависит от женщины. Что Юлия и сделала. Даже "минетом" занялась, чтобы его возбудить. Впервые в жизни. Муж сколько просил - не решалась. Что-то всегда останавливавало. А здесь - пожалуйста! И ничего - получилось. Как в аптеке! Никаких проблем! Правда, в начале как-то противно было. Слишком уж непривычно И даже в чем-то не прилично Но только вначале. А потом ничего, переборола себя, увлеклась, даже интерес какой-то появился, азарт взыграл, желание возникло. Что ж, марку-то надо держать. Раз сказала "а", то надо теперь говорить и "б". Назвалась груздем - полезай в кузов. Иначе вообще - не по "людски" как-то. Если уж пришла - работай, ублажай мужика. Пусть не мужика. Пусть - мужичонка, но... все равно. Дело –то свое женщине делать надо всегда, а не искать оправдания.
Но потом-то, потом, когда все основное Юлия уже сделала, ведь можно было бы и постараться. Или хотя бы сделать вид, что стараешься. Хотя бы из благодарности к Юлии. А то так...мелочная возня какая-то, суетливость и пыхтение. Больше - ничего. Не секс - а сплошное недоразумение. Стыдоба одна. "Срамотища".
Но он-то...Он-то. Как доволен был потом. Гоголем прямо ходил, чуть ли не све-тился от гордости. Как же, осчастливил бабенку! Удовольствие ей жутчайшее доставил! Сделал все-таки свое мужицкое дело. Пусть не сразу, но - сделал. Не зря, выходит, она пришла сегодня к нему в кабинет. Не зря. Трахнул ее основательно. Она свое - получила.
Тьфу ты, господи! Прости меня, грешную. Даже вспоминать противно. Если бы верую-щей была - обязательно перекрестилась бы.
Однако Юлия все-таки кривила душой, думая так плохо или пытаясь думать плохо об Арефьеве. Подобными мыслями она пыталась в какой-то мере оправдать себя, успокоить встревоженную только что произошедшей супружеской изменой ее совесть. Мол, ничего особенного не произошло - ведь она же удовольствия не получила! Она же, мол, просто-напросто отработал, правда, чисто по «женски», то предложение, которое Арефьев как раз перед этим ей сделал. Поэтому то, что произошло - это так, чисто торговая сделка. По принципу: ты- мне, я - тебе. И ничего здесь предосудительного, ничего здесь личного. Он предложил ей стать директором колледжа после своего переезда в Москву, а она - со-гласилась и, конечно же, отблагодарила его за выгодное предложение. И - все. И - ничего здесь другого, "такого - этакого". Как говорится, "дашь на дашь".
Ведь она уже и заявление написала, а он - рекомендацию для нее в Министерство. Оба - довольны. Сделка - удалась. А то, что секс с ним оказался "вшивеньким" и дрянненьким - так это издержки производства, не будем мелочиться и спишем все это в отходы. Надо будет - найдем себе и хорошего «трахальщика». Подумаешь – проблема какая! Ведь первый шаг сделан. А он - самый трудный. Теперь Рубикон перейден. А что будет дальше - посмотрим. Загадывать не будем. Знаем теперь, как это происходит. А должность директора колледжа - это все- таки большой шаг вперед. Здесь и зарплата, и престиж и...возможности. Короче - широкое поле для деятельности, если, конечно, умело пораскинуть мозгами. Не то, что ее нынеш-няя работа в мэрии.
До поездки в Москву Юлия еще несколько раз встречалась с Арефьевым. Встре-чались обычно у него в обеденный перерыв. Сначала сидели в основном кабинете, где Арефьев детальнейшее делился перед Юлией секретами той части своей хозяйственной и педагогической деятельности в колледже, которая-то и приносила ему, директору, основную часть его финансового дохода. И тот факт, что Арефьев не скрывал перед ней подоб-ных секретов, говорило о многом. В первую очередь, о полном его доверии к Юлии. А может и о большем, Гораздо большем Потом они шли в интимную комнату.
Секс у Арефьева лучше не стал. Любовником он оказался фиговым и совсем даже никудышным. Но ему очень понравился минет, который сотворила ему Юлия в первую их встречу. Поэтому они в основном-то и занимались оральными видами секса, Их Юлия делала ему неумело, но старательно, в меру своей фантазии и изобретательности. Другие, обычные виды секса использовались редко. Они плохо получались у Арефьева. А так как опыта у Юлии в оральном сексе не было практически никакого, то она позаимствовала у одной своей подруги соответствующую "порнокассету" к видеомагнитофону и детальнейше ее проработала дома. Конечно же в отсутствии мужа и дочери.
Доставляли ли эти тайные занятия сексом удовольствие самой Юлии? Трудно сказать определенно. Во всяком случае, Арефьев перестал быть для нее неприятным мужчиной и секс с ним не был уже для нее утомительной обязанностью. Удовольствие, правда, было, конечно, же слабеньким, гораздо ниже среднего. Но все же это было удовольствие. И некоторую долю физического удовлетворения она все же получала. Особенно, если перед этим смогла себя соответствующим образом настроить. А настраивать себя на предстоящее удовольствие - она умела. Конечно же, запредельных каких-нибудь оргазмов все же не было, да и не могло быть. Не тот партнер, не та обстановка, не та атмосфера. Но ведь на безрыбье и рак становится рыбой. Во всяком случае, она очень быстро привыкла к сексу с Арефьевым, воспринимала его спокойно, без надрыва и даже с некоторым ожида-нием. А в интимную комнату с ним уже шла с охотой и желанием.
Юлии нравились его предварительные ласки, поцелуи, нравилось, когда он начинал раздевать ее и сама тоже начинала его раздевать. Ей понравился процесс раздевания мужчины. Он сильно возбуждал ее. Как бы он о там ни было, но фигура у Арефьева – неплохая и даже очень неплохая. Видный мужчина. Приятно с ним полежать, обнимать его. Секс вот только не ахти, а так - ничего. Неплохая кандидатура, но - не любовник. Не любовник. И иногда даже Юлия ловила себя на мысли, что неплохо бы себе заиметь еще одного, но уже более активного в сексе, партнера. Помоложе и поактивней, чтобы уж от души "по кайфовать", раз начала, а не просто делать вид. Она с негодованием отбрасывала эту крамольную, но такую соблазнительную мысль. Было все-таки стыдно, но мысль - не уходила навсегда. Возвращалась.
В Москву Юлии с Арефьевым пришлось ездить не раз и не два, а гораздо боль-ше. Вопрос был сложный, многоплановый. Арефьева переводили в Москву заместителем ректора одного из новомодных ВУЗОВ, а на его, освободившееся место назначали уже Юлию. Но место Арефьева еще было занято и его только предстояло освободить. Поэтому решить такой непростой кадровый вопрос сразу, с наскока было практически невозможно. Требовалось время и хлопоты. А чтобы хлопотать и проталкивать, надо было ездить. А в Москву Арефьев уже один не ездил. Он брал с собой Юлию. Благо, что на нынешней ра-боте у Юлии такие поездки никогда никаких проблем не вызывали. Надо было просто за-ранее поставить в известность свое начальство. И все.
И здесь выяснилось, что у Арефьева в Москве есть двухкомнатная квартира, куп-ленная им, как он говорил, по случаю. Квартира была отремонтирована и обставлена неплохой мебелью. После министерства и обязательного затем обеда в каком-нибудь ресторане они ехали в эту его квартиру и несколько часов проводили в постели. И здесь Юлия добросовестно отрабатывала будущую свою должность, тщательно выполняя все сексуальные желания, просьбы и капризы Арефьева. А они, учитывая "небогатость" сексуальных фантазий Арефьева, не отличались слишком уж большим разнообразием. Поэтому Арефьев обзавелся целой коллекцией "порнокассет" и любил, лежа в постели с Юлией, пробовать повторить с ней то, что они видели на кассетах. Юлия, при этом, особенно не возражала и охотно подчинялась Арефьеву.
У нее к этому времени неожиданно и вдруг проснулось сексуальное любопытство и пробудился сексуальный интерес к различным способам и методам секса, которые широко и красочно демонстрировали эти кассеты. Раньше ничего подобного за собой она не замечала. Раньше ей было абсолютно все равно, как заниматься сексом. Ей вполне хватало и того, пусть даже примитивного, традиционного секса, который она получала от своего мужа. Теперь же ей в основном требовалось разнообразие и только разнообразие. Не сам секс, как таковой, а именно его многочисленные, порой даже умопомрачительные варианты. Ей хотелось и ее тянуло попробовать и опробовать все. Что она и делала с нескрываемым для себя и Арефьева удовольствием. И была собой чрезвычайно довольна. Если есть любовник, его надо использовать по максимуму. Только так и не иначе! Только по максимуму! А для чего же тогда, позвольте вас спросить, нужен любовник, если не для этого?! Ведь с мужем подобные вещи делать неудобно и... стыдно! А с любовником можно все и нужно делать все. Именно все то, что придумало человечество для получения сексуально-го наслаждения от партнера.
Они постепенно привязывались друг к другу. Она научилась раскрепощать Арефьева, вселять в него мужскую силу и мужскую уверенность Он становился в сексе активным, напористым и даже жестким, словно наверстывал что-то упущенное или уте-рянное в далеком своем прошлом. И секс с ним начинал все более и более нравиться Юлии. Ей понравилось иметь любовника. И она уже не жалела о сделанном тогда шаге на-встречу Арефьева
Муж, конечно же, ни о чем не догадывался. Да и как ему было догадаться, если поведение Юлии дома коренным образом изменилось к лучшему. Она стала ласковой, доброй, заботливой и очень, очень внимательной ко всем членам ее небольшой семьи. Дом буквально сверкал чистотой, а кухня – заблагоухала ароматами превосходно приго-товленной деликатесной еды, которой она стала частенько баловать своих домочадцев, основательно потеснив за плитой мужа. Атмосфера дома коренным образом изменилась и стала комфортной для всех. И в постели с мужем она теперь была совершенно другой. Другой не внешне, а внутренне. Она очень чутко стала реагировать на настроение мужа, угадывая и предугадывая его тайные сексуальные желания и охотно шла ему навстречу, делая всегда именно то, что он хотел, ненавязчиво и тонко подыгрывая ему, помогая ему там, где у него не все сразу получалось.
Муж ничего этого не замечал. Он видел только одно, только то, что ему демонст-рировала Юлия. То есть, то, что очень важно для каждого мужчины, для его внутреннего мужского самоутверждения в этом, уже не молодом возрасте. Он видел, что секс у него со временем становиться не хуже, а лучше, мощнее, продолжительнее, ярче и разнообразнее. Короче - великолепнее. И жена теперь всегда бывает довольна его сексом. Естественно, что он всерьез считал все это собственно мужской заслугой, повеселел, стал заметно уве-ренней в себе, даже распрямился как-то и по мужски - похорошел.
Лишь дочь Юлии обмануть не удалось. С мужиками-то проще. Они дальше своего носа никогда ничего не видят. Им лапшу на уши не трудно навесить. Особенно, если по-целовать при этом. Но дочь сразу же заподозрила в поведении матери что-то неладное. И Юлия частенько ловила на себе ее испытывающий и какой-то настороженно недоверчивый взгляд. Дочь - женщина и конечно же поняла все сразу. Но молчала. С матерью на эту тему не разговаривала. Но в душе она, наверняка, оправдывала мать. Женщина женщину поймет всегда и оправдает всегда. Женщины - особое племя человечества. У них - свои за-коны поведения.. и свое понимание истины. И хотя дочь любила отца и у нее с отцом всегда были хорошие отношения, мать все-таки - гораздо ближе. И, прощая в данном про-ступке мать, дочь мысленно, сама того не сознавая, заранее как бы оправдывала и себя в собственном непредсказуемом будущем.
Время шло. И вот наконец-то в Министерстве дело Арефьева и Юлии завершилось. Все неясности были устранены, все преграды преодолены, все формальности соблюдены.
Приказы на Арефьева и Юлию подписаны. По этому случаю в ресторане "Прага" был уст-троен праздничный обед для заинтересованных лиц. Приглашенных было немного. Всего пять человек вместе с самим Арефьевым и Юлией. Трое мужчин и две женщины. Все – нужные люди. Все – работники Министерства. Те самые, которые принимали участие в решении вопроса Арефьева и Юлии; те самые, с которыми Юлии в дальнейшем придется иметь дело и от влияния которых во многом будет зависеть ее директорская судьба: главный бухгалтер, директор финансового управления и директор управления профессионального образования.
Юлия была в сером брючном костюме, купленном ей Арефьевым в одном из ново-модных "бутиков", в прическе от "Sonetel", куда ее тоже устроил Арефьев и выглядела бесподобно. Женщины при взгляде на нее тревожно вскидывали брови и недовольно под-жимали губы. А мужчины просто столбенели, округляли глаза и вздыхали, ошеломленно качая головой:
-- Эх, вот это же-енищина-а-а-а!
Посидели они в "Праге" хорошо. От души. Много пили. Много ели. Много говори-ли, Много танцевали. Даже пели. Веселились во всю. До поздней ночи. Чуть ли не до закрытия ресторана. А потом разъехались по своим квартирам. Юлия с Арефьевым поехали на его московскую квартиру. И почти сразу легли в кровать. Чтобы время даром не тратить. Оно теперь - дорого.
Арефьев был в ударе. То ли выпивка сказало свое дело, то ли грусть от предстояящего расставания с Юлией. Ведь встречи их теперь становились очень даже проблема-тичны. Как бы то ни было, но Арефьев превзошел самого себя. Он был неутомим, напорист и ненасытен в сексе. Усталости не знал. И Юлия с удовольствием подыгрывала ему, охотно шла навстречу, помогая и поддерживая его во все новых и новых попытках. А потом увлеклась и сама и загорелась такими неистовыми желаниями, что страсть захлестну-ла ее. И она вновь и вновь оживляла уже вконец обессиленного Арефьева, сливаясь с ним в бешеном экстазе и оглашая темноту ночи нечеловеческими криками и стонами.
А потом они заснули. Даже не заснули - отключились И спали долго-долго. Юлия проснулась первой. Было уже совсем светло и очень тихо. Она перевернулась на спину и закинула руки за голову. Чувствовала она себя великолепно. Следов бурной ночи не ощущалось совсем. Настроение - лучше некуда. Лучше - не бывает. Она лежала с широко раскрытыми глазами, свежая. отдохнувшая, морально и физически удовлетворенная, с чис-той, совершенно спокойной совестью.
Перед ее глазами простирался потолок. Не ровный, белый, побеленный, как у нее дома. А какой-то матово-серый, даже чуточку крапчатый, расчерченный ровными светлы-ми полосами в крупную прямоугольную клетку. Необычно. Даже очень необычно. Но смотрится. И неплохо. А посередине – люстра на пять лампочек, вычурно-витиеватая, в стиле ампир, позолоченная. Непривычный какой-то потолок. Но - ничего. Ничего. Только бы люстру поменять. Немного попроще. А то уж чересчур всего там «понакручено». Тяжеловатость какая-то получается Как в церкви. А вообще-то – чужой потолок. Казенный. Не домашний. Как в учреждении, а не в квартире. Не родной. А ведь она не впервые здесь. И раньше подобных ощущений у нее не возникало. Что же тогда такое здесь с ней прои-изошло? Что изменилось? Что?!
А произошло то, что она впервые ночевала вне дома, в чужой квартире, в чужой постели, с чужим, а не со своим мужчиной. Впервые переспала, а не просто потрахалась с этим мужчиной. И это было совсем новое ощущение ее супружеской неверности, ее супружеской измены. Более весомое и более значимое. Она чувствовала, что сильно измени-лась за эту ночь, как бы повзрослела на много, много лет вперед. Причем изменилась и повзрослела внутренне, психологически, духовно. И она поняла, что с этой ночи прежней Юлии больше не существует. Теперь Юлия - совершенно другая женщина, на прежнюю абсолютно не похожая. И не известно никому, что следует теперь ждать от этой женщины в дальнейшем ее родным, знакомым и коллегам.
Рядом зашевелился и забормотал что-то во сне Арефьев. Юлия глянула на него и усмехнулась. Как он изменился за эту ночь! Только не внутренне, как Юлия, а внешне, внешне. Осунулся, глазницы запали, почернели прямо, щеки ввалились. Да-а, неплохо она над ним поработала этой ночью. Очень даже неплохо. Пососала мужичка - дай боже как! Основательно. Даже не вериться, что он смог на такой мужской подвиг. А сам-то он ожидал от себя чего-либо подобного? Конечно же - нет! Такое с ним наверняка впервые в жизни. Ай, да Юлия! Ай, да молодец! Оживила почти что мертвого мужика! Разбудила – спящего! Если вспомнить, какой он был с ней в первый раз, и каким стал в последний, этой ночью. Ого-го! Разница "наисумасшедшая"! Скажи кому - не поверят! Стой, а по-чему - в последний? Ты, что, Юленька, решила порвать с ним? Все - да? Хватит? Другого захотелось? Покрепче, да поактивней?!
Да нет! Да - не-ет! О другом пока не думалось. Но-о - наверняка будет. Все-таки - понравилось! Этого – не отнимешь! Первый блин оказался не комом. Хотя все было почти на грани провала Но-о, она спасла положение. Сама! Поднатужилась - и вытянула почти безнадежное дело. Молодец, Юлия! Не зря старалась Лишняя порция сексуального удовольствия никогда не помешает. И никогда не бывает излишней И если уж она исхитртрилась такого, как Арефьев расшевелить, да «раскочегарить», то что же тогда может получиться с другим, более молодым и активным, а, Юленька?! Ой, аж голова закружи-лась от такой картинки. Перспективы - наиневероятнейшие!
Но-о, может, все-таки хватит, Юленька бесплодными фантазиями заниматься? А? Опомнись и спустись на грешную землю. У тебя ведь никого даже на примете нет. А ты уж все, губы раскатала. Оглянись – пусто вокруг. Во всяком случае - пока. Кроме, пожалуй, вот этого, вчерашнего директора по финансам. Как он на нее смотрел! Какие слова шептал во время танцев! Закачаешься! Обещал в гости в колледж приехать. А от него ведь, по словам Арефьева, очень и очень многое зависит в будущем колледжа. Все его финансовое обеспечение, от самого бюджета до бесчисленных там, всяких благотворитель-ных и социальных фондов. Здесь кормушка – дай боже какая! И все – в его руках! Все!
Ну, что ж. Ну, что ж. Мужчина он видный. Далеко не старый. Лет пятьдесят всего. Надо будет – пойдем навстречу. Ублажим его. И себя при этом не забудем. Для дела - можно.
Для дела - многое можно. Многое допускается. Иначе – дела не пойдут. Застынут. Застрянут на месте. Но он - далеко. В Москве. Возможности для встреч - мизернейшие. Ну, приедет раз в месяц, а то и в два. Ну, я к нему разок, другой смотаюсь. И что дальше? Где уединиться? Не в кабинете же у него? Хотя и в кабинете можно при случае. Но не-ет, чепуха все это. Чепуха! Несерьезно как-то. Не удовольствие будет, а так - не разбери че-го. Деловое, так сказать, трахание. Получается, что есть трахание для дела, а есть - для удовольствия. Хотелось бы, чтобы и то, и другое вместе было, совмещалось как-то. Тогда надо будет любовника у себя где-нибудь поискать. Чтобы поближе и почаще. Иначе весь смысл теряется.
Арефьев опять зашевелился во сне и затем перевернулся на другой бок. Юлия снова глянула на него. Скоро, наверное, проснется, раз уж начал ворочаться. Отошел, видать. А ночью заснул - мгновенно. Выложился - весь. До капельки. До конца. Интересно, когда он теперь полностью в себя придет, станет снова способен на трахание? А вообще-то, если разобраться - совсем уже не интересно. Что-то изменилось у Юлии в отношении к нему. Но - что? Что? Да ничего особенного. Просто он теперь ей стал не нужен. Долж-ность свою Юлия получила. Попробовать секс с другим мужчиной - попробовала Зачем он ей теперь? Так - отработанный материал. Можно теперь, как говориться, и - выбросить. Попользовались, сколько можно и сколько нужно было. Теперь-то зачем? Теперь - хватит. Хватит. Арефьев – пройденный этап ее жизни. И совсем теперь ей неинтересный. Мавр сделал свое дело, мавр - может уйти. Так, кажется, звучит эта фраза. Не помню только от-куда она. И по какому поводу была сказана. Но это и не важно.
Ведь в жизни - всему свое время. Так даже в Библии сказано. А ваше время, господин Арефьев истекло, закончилось. Спасибо Вам за все. За науку, за некоторые порции удовольствия, которые я ухитрилась получить от Вас. Но вы ведь тоже, насколько я пони-маю, не в накладе остались; свое вы тоже - получили. И, пожалуй, в большем количестве, чем я. Но не будем мелочиться, балансы сводить. Будем считать, что мы - квиты. И расстанемся по хорошему. По человечески. Без выяснения отношений. Договорились? Еще раз спасибо Вам, господин Арефьев. И – позвольте теперь мне откланяться и потихонечку удалиться. Шум ведь нам ни к чему. А потому – до свидания. Точнее - прощайте. Может еще и встретимся. Когда-нибудь. Где-нибудь.
Юлия встала, надела махровый халат, которым всегда пользовалась в этой квар-тире, подошла к столу, на котором стояли бутылки с минеральной водой, вином, водкой и коньяком. Юлия открыла бутылку минералки, налила полный фужер и быстрыми, жадными глотками с удовольствием выпила. Поставила фужер на стол, задумалась. Взгляд ее упал на большой серебряный подсвечник с оплывшей свечой, который они зажигали ночью. И в голове вдруг тут же всплыли стихотворные строчки. Совершенно ей не знако-мые. Неизвестно откуда и зачем взявшиеся. Новые. Ее строчки:
Сколько было их, случайных встреч....
Догорал огонь в молчанье свеч.
А потом в окно стучалась грусть,
Все осталось позади - и пусть.
Только буду вспоминать я вдруг
Шепот мне твоих знакомых губ,
Взгляд до боли мне знакомых глаз.
Было все, как только в первый раз.
А потом остался холод дней,
Тихо скрипнет вдруг входная дверь,
Подкрадется черной тенью ночь
И прогонит боль иллюзий прочь
Сколько было их забытых встреч...
Догорал огонь в молчание свеч.
Подойдя к окну, спугну я грусть.
Все осталось позади - и пусть.
Юлия прочитала про себя только что сочинившееся у нее стихотворении, вздохнула и пошла в ванную приводить себя в порядок.
Юлия ушла не дождавшись, когда проснется Арефьев. Ушла совсем. Ушла спокой-но, без колебаний и раздумий, безо всякого со жаления. Ушла по английским. Не попрощавшись. На туалетном столике около кровати она оставила Арефьеву записку с несколь-кими словами: " Я ушла. Спасибо тебе. Юлия ". Всего четыре слова. На большее ее не хва-тило. Она - спешила. Впереди ее ждала новая страница жизни. И она всерьез надеялась, что эта страница будет гораздо интереснее и плодотворнее, чем все предыдущие в ее не-простой жизни.
КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ
Продолжение здесь
http://www.proza.ru/2008/12/11/722