Я брел от полярных бесплодных равнин,
Был северный волк мой попутчик один,
Мой спутник второй был могучий орел,
Что тайными тропами в горы нас вел.
Угрюмый Король шел лесами со мной,
Он правил сожженной испанцем страной.
Я был молчалив, да и он не болтун,
Без войск полководец, без силы - колдун.
Необъяснимое беспокойство овладело волчьей стаей. Животные принюхивались, оглядывались, но никак не могли найти источника приглушенного гула. К гулу присоединился треск, потом рокот. Звуки надвигались со всех сторон, и земля вибрировала им в такт. И вдруг все оборвалось. На каменистую землю из ниоткуда упал человек.
Было холодно. Насколько хватало глаз простиралась унылая, плоская равнина, чуть-чуть подсвеченная ранней зарей. Майкл привстал. Долгий, леденящий душу вой десятков голодных хищников, рыскавших вокруг, потом еще и еще. Память предков шептала: “Беги!”. Но молодой человек не поддался этому слабому голосу. Он поднял лицо к бледнеющим в преддверии дня звездам. Их рисунок был знаком.
Путь Майкла, оборвавшись на другом конце Галактики, лежал теперь где-то в бесплодных полярных равнинах родной планеты людей, Терая, а там, на востоке, вот-вот должно было взойти желтое солнце Зорис.
Майкл был высок и худощав, у него было узкое бледное лицо и глаза, в которых переливались, как свет и тень, то внешняя волчья холодность и отчужденность, то внутренняя затаенная грусть. Он был молод и зол, он нес в себе Дар равносильный проклятию; мечта о мести и жалость к себе снедали его. Прошлое стегало, гнало Майкла вперед, а в будущем он видел только мрак…
Волки подступали со всех сторон. Огромный вожак приблизился первым, ощерился, приготовился к прыжку. Майкл заглянул в глаза хищника. Почуяв неладное, волк завизжал, как щенок, и отступил. Остальные тоже не тронули путника. А он пошел на юг и, по мере того, как день за днем равнины сменялись горами, горы - пустынями, реки впадали в большие реки, а леса уступали место степям, Майкл осознавал, что еще не родился. Не было и жестокой Двадцатилетней войны, равно как и многих других войн. Терай спал в глубине веков, и красный глаз Эйи, тлевший в ночном небе, был пока всего лишь пустой угрозой его сну.
Машина давно сгинувших хнейцев забросила его далеко. Пятнадцатый или шестнадцатый век. Меньший из двух северных континентов Терая. Стоило ли искать путей назад? Для всех он погиб - и это уже была месть сама по себе! Он мог бы построить хижину на опушке у реки и жить охотой, или же стать вождем туземного племени, покорять соседей и сердца добрых скво. Однако, оставшись в этом времени, Майкл никогда не узнает, кто он и зачем живет на свете. И, более того, проклятие, которое он нес в себе, погубит его даже здесь.
Нужно выбираться. Он невольно усмехнулся. Все, что Майклу было необходимо - хорошая анабиозная камера. Стоило поискать по вигвамам… впрочем, на базе эйан в горах далеко на юге его поиски могли увенчаться успехом. План был слишком рискованным, почти невыполнимым, и это понравилось Майклу.
Много лун спустя один важный пленник, высокий, сильный человек лет двадцати пяти, сидел в окружении отряда испанских солдат. Его руки и ноги были связанны веревками, но, казалось, он не придавал этому никакого значения. Взор пленника был обращен вверх. Небо всегда притягивало его. Казалось, чуть толкнешься ногами - и сорвешься в эту прозрачную бирюзу, чуть припорошенную золотистыми облаками. Небо было вечным напоминанием о самой сокровенной, самой волнующей мечте, которую невозможно выразить словами. Была ли это мысль о дальних неведомых землях, куда неспешно плыли эти утренние облака? Или мечта о свободном полете в воздушном океане? А, может, таким же было небо над его истинным отечеством, которого он не знал? Той единственной землей, где он смог бы обрести покой?
“Сын Богов” для своего народа, “отродье дьявола” для испанцев, пленник обречен был умереть. Не сегодня, так через несколько недель. Отряд конквистадоров шел за ним от самого Теночтитлана, теряя день за днем людей, но не останавливаясь, ибо капитан Диего Альфаро де Гальвес слишком хорошо понимал, что от исхода погони зависит судьба всей Новой Испании. Если враг останется в живых, он соберет силы и снова поднимет мятеж, и так до тех пор, пока не вернется в столицу и не восстановит на этой земле язычество, жертвоприношения и владычество царей-тлаоани.
И вот, вчера войско мятежника было перебито, а сам он посажен под стражу. Он, сам Красный Ягуар - Leon Rojo, как неточно перевели на испанский прозвище индейца, данного в честь некого фантастического животного-покровителя. Даже среди конквистадоров упорно ходили слухи о том, что Красный Ягуар - не только правитель и военноначальник, но и жрец тайного культа, маг, способный наводить мороки, читать мысли и превращаться в животных. И будто бы не раз до его пленения дозорные видели силуэт огромного черно-красного зверя с пылающими алым огнем глазами и слышали его жуткий вой.
Первые лучи восходящего солнца освещали скалистые низкогорья, встающие со всех сторон над узкой долинкой с сухим заваленным камнями руслом. Вдоль него по нахоженной дороге ехал всадник. Пользуясь недолгой прохладой, его вороной бодро поднимался все выше и выше к вершине холма. Там виднелись розовые в утреннем свете каменные стены города, увенчанные зубцами и украшенные резным орнаментом. Этот мексиканский городок, затерянный в горах, был последним оплотом Красного Ягуара, еще недавно казавшегося испанцам непобедимым.
Майкл, приближаясь к стенам города, оглядывал окрестности цепким взглядом и неплохо был осведомлен о происходивших здесь событиях. В небе кружили силуэты стервятников, чующих добычу. Следы на дороге достаточно говорили о численности и снаряжении прошедших здесь вчера испанцев, а ржание лошадей за белокаменными стенами не оставляло места для сомнений - город был взят.
Дозорные испанцев тоже заметили всадника. Он был темноволосым, но бледнокожим. Глаза его издали казались черными, на самом же деле они были темно-синие. Необычный цвет глаз придавал холодному, испытующему взгляду странный оттенок.
Одежда путешественника немало удивила испанцев. На нем была рубаха из индейской ткани и кожаные брюки, на ногах - диковинные мокасины, расшитые крашеными иглами дикобраза. Несмотря на вполне европейские, правильные и резкие черты лица, властный облик молодого человека будто бы позаимствовал у туземцев суровость и угрюмость. Из оружия у путника, вероятно, был только самодельный арбалет и, по-видимому, длинный нож - странная серебристая рукоять какого-то оружия виднелась в кожаном чехле на поясе.
Навстречу Майклу из города вышло не менее дюжины человек, и в том числе, капитан де Гальвес.
Перед удивленно и недоверчиво его рассматривающими испанцами, многие из которых были в панцирях, шлемах и при полном вооружении, Майкл спешился и с самым невозмутимым видом подошел к капитану. Слегка склонив в знак приветствия голову, он произнес с легким акцентом:
- Виконт де Бражелон, к вашим услугам.
Так как никто не нашелся, что ему ответить, путник продолжал:
- Полтора года назад я высадился с командой Хуана де Ланды на побережье к северо-востоку от страны мештеков. Вскоре наш небольшой отряд был разбит индейцами, все, кто уцелели, попали в плен. Мне удалось бежать. С тех пор я скитаюсь по этой земле, и вы первые европейцы, с которыми я встретился.
Де Гальвес спросил Майкла на плохом французском, желая хотя бы отчасти проверить слова незнакомца:
- Как назывался корабль, на котором вы прибыли? Когда и из какого порта он отправился в Новый Свет? Сколько человек было в отряде?
Майкл незамедлительно ответил, и ответы, по-видимому, удовлетворили капитана, так как недоверия в его лице поубавилось. А Майкл про себя порадовался, что интересовался в прошлом, то есть в будущем, этим разделом древней истории.
Однако большинство подошедших поглядывало на путника с сомнением. Ведь странное дело: человек столько лиг проделал в одиночку через земли кровожадных дикарей, через край, на который еще не составлены карты и где бродят невиданные в Старом Свете звери, а ведь, в сущности, юнец еще!
Хосе Вальдес, богатырского сложения воин, заметил даже, что молодой человек, наверняка, шпион и должен быть повешен.
Капитан, тем не менее, пригласил “виконта” в здание, где разместились офицеры, предложил ему поесть и одеться, как подобает европейцу. Молодой человек не отказался. Расспросам не было видно конца. Путешественник подробно рассказал о землях, через которые шел и о племенах, с которыми встречался. Все выдавало во “французе” неплохое образование и аристократическое происхождение.
- Что привело вас на борт каравеллы де Ланды? - задал интересовавший его вопрос де Гальвес.
- Поиски богатства, - невозмутимо ответил Майкл. - Я происхожу из древнего, но обедневшего рода и последние средства употребил на учебу. Прослышав про экспедицию де Ланды, я записался в его отряд, так как знаю, что на этой земле можно быстро добиться обогащения, если иметь голову на плечах.
Капитан задумчиво покачал головой. Казалось, он ожидал от молодого человека какого-нибудь другого ответа. Впрочем, это были лишь смутные сомнения: хотя “француз” производил впечатления субъекта решительного и упрямого, но он все же чем-то отличался от отчаянных авантюристов, опьяненных блеском ацтекского золота, к которым принадлежал и сам Диего Альфаро.
- Да прохвост он, - не унимался Вальдес. - Что вот мусье собирается у нас делать? Если он думает погреть руки на нашей победе... - он многозначительно звякнул оружием и повернулся к выходу.
Глаза Майкла холодно сверкнули.
- Я не собираюсь претендовать на награбленные вами сокровища, сударь.
Вальдес, не отвечая ему, вышел.
- Я изучал, в том числе, и медицину, - продолжал молодой человек, - поэтому весьма мог бы быть вам полезен. Кроме того, я знаю некоторые индейские языки и умею находить воду.
- Что ж, - после некоторого молчания произнес де Гальвес, - мы возвращаемся на юг. По слухам там готовят мятеж сторонники нашего высокопоставленного пленника - Красного Ягуара. Там же, вероятно, он спрятал свои сокровища. Если желаете, присоединяйтесь к отряду, но помните, что в первую очередь мы - слуги Испанской Короны.
Майкл, сидя в тени дерева, затачивал доставшийся ему меч и, казалось, был полностью поглощен этим занятием. На самом же деле он внимательно рассматривал расположенную перед ним площадь. Безжалостное солнце стояло почти в зените. За площадью располагался невысокий дворец с плоской крышей. Массивный фасад был украшен геометрическим орнаментом и стилизованными головами ягуаров. Вот в треугольных вратах, которыми заканчивалась лестница с площади, появился испанец. Вот священник пошел к умирающему солдату. По узкой улочке справа от дворца прохаживался Вальдес. Из приземистого здания слева вышел индеец, окруженный десятью солдатами. Он сразу привлек к себе внимание “французского авантюриста”. Высокий и атлетически сложенный, он двигался с непоколебимым достоинством, несмотря на то, что был безоружен и в простой одежде. Солдаты с некоторым трепетом вели бывшего правителя на допрос к Гальвесу. Крупные, широко посаженные глаза индейца на мгновение остановились на Майкле. Тот выдержал полный затаенной ярости взгляд спокойно, и поверженному властителю даже показалось, что этот иноземец смотрит на него с сочувствием.
В этот момент два офицера подошли к так называемому виконту.
- Меч бедняги Эрнандо, - произнес один. - Вы, наверное, давно не держали европейского оружия в руках? - спросил он у Майкла.
- Если вы не возражаете, - добавил второй, - мы могли бы помочь вам восстановить форму.
Молодой человек пристально, с недобрым огнем в глазах оглядел испанцев.
- Благодарю, - он встал и приготовился к обороне. Краем глаза молодой человек заметил появившихся в воротах дворца зрителей.
Первый офицер сделал выпад, который Майкл без труда отразил. Завязался поединок. Испанцы не без интереса заметили, что пришелец использует странную технику фехтования. Через минуту испанец был обезоружен. Второй продержался еще меньше. В тень под деревом, где происходили эти поединки, понемногу перебирались офицеры, желавшие проучить “французского кавалера”. Возможно, Майкл и не хотел обращать внимание на свое искусство, когда только понял: испанцы пытаются проверить, на что он способен. Но успех вскружил ему голову, и молодой человек увлекся. Поединки укорачивались, количество противников, казалось, ничуть не смущало “француза”, движущегося стремительно и необыкновенно изящно, не в пример окружающим. “Де Бражелон” как будто предугадывал выпады противников. Когда появился де Гальвес, желающих померится силами с Майклом среди офицеров не осталось. Слишком явственным было превосходство молодого человека, и это останавливало еще не достававших оружия гордых вояк: никому не хотелось потерпеть поражение.
- Вы хорошо фехтуете, - произнес капитан, - нам нужны такие люди. Чтобы бороться с этим отродьем, - добавил он тише, бросив взгляд на высокородного пленника, в сопровождении стражи возвращающегося к своей темнице. Следы допроса хорошо были видны на его лице и спине. Судя по злобе капитана, желаемая договоренность так и не была достигнута.
- Только скажите мне правду, - снова негромко обратился к Майклу де Гальвес, - у кого вы научились так драться? У мавра? У китайца?
- У своей тетушки, - так же тихо и совершенно серьезно произнес тот, дерзко глядя капитану в глаза, затем слегка усмехнулся.
Де Гальвес несколько секунд в недоумении смотрел на него, потом неожиданно и несколько наигранно расхохотался.
- Хорошая шутка, ничего не скажешь!
День за днем отряд продвигался на юг. Испанцы шли по уже покоренным землям, поэтому стычек почти не было, но, тем не менее, солдаты устали за весь поход и сильно озлобились, не получив обещанного де Гальвесом золота. В каждом селении, куда они входили, устраивались грабежи и насилие, несмотря на все усилия отца Антонио напомнить испанцам, что они христиане. В конце концов, капитан пригрозил посадить священника под стражу.
Наконец, де Гальвесу стало ясно, что желанные сокровища потеряны для него безвозвратно. Казнь пленника была назначена на завтра. В своей злобе капитан не хотел допускать к пленнику священника. Он постоянно повторял, что пусть лучше индеец умрет некрещеным и попадет в ад, где ему еще и не такое покажут.
В тот день капитан подозвал к себе Майкла и объявил, что скоро к отряду присоединится его “соотечественник” - некто шевалье де Пелеран. Перед лицом неминуемого разоблачения, Майкл спешно пытался придумать новый план действий. Нужно было оставить испанцев и пробираться дальше на юг одному. Непростая задача. В то же время, его заинтриговало имя “де Пелеран”. В своем мире он уже слышал его: в детстве Майкла стращала им мать…
Вечером, после долгого дневного перехода, в хижину, где расположился отец Антонио, постучали.
- Войдите, - сказал монах.
В дверном проеме появился Майкл.
- Рад видеть тебя, Мигель. Чем могу быть полезен?
- Падре, вы знаете, наверное, что завтра утром нашего пленника казнят. Не хотите ли вы попробовать обратить его в веру напоследок?
Монах всплеснул руками.
- Я бы рад, да эти животные в облике человеческом меня не пустят!
- Если бы вы согласились немного попрыгать по крышам, я мог бы провести вас к нему. Только я не знаю, в какой он хижине.
Под пологом черной южной ночи двое пробрались через кровлю туда, где накрепко связанным держали злобного ацтекского вождя. Майкл не слышал, что священник говорил индейцу, но, по той или иной причине, тот согласился. Отец Антонио быстро совершил обряд, а затем “француз” шепотом сказал монаху:
- Падре, мне нужно перебросится парой слов с пленником. Надеюсь, вы сможете выбраться один?
Тот несколько опешил, но в интонации молодого человека недвусмысленно звучал приказ, и священнику пришлось лезть на крышу. Как только грузная фигура в черном, заслонив огромные звезды в разобранной крыше, исчезла, Майкл обратился к пленнику на его языке.
- Предлагаю тебе единственный способ выжить. Я сказал испанцам неправду: я никогда не переплывал Восточный океан, и никогда не был в их заморских землях. Я возвращаюсь сейчас в свою страну, которая лежит отсюда неизмеримо дальше, чем их Испания.
Индеец смотрел на Майкла с недоверием.
- Мне нужно пробраться на юг вплоть до гор, где живут солнцепоклонники, - продолжал “француз”. - Там, в лагере сынов Эйи, я должен захватить корабль, который может доставить меня домой. Одному мне будет трудно достичь цели, поэтому я предлагаю тебе - сильному, смелому воину и могучему чародею, который, к тому же, все потерял на этой земле - бежать. У тебя есть только два пути: либо ты пойдешь со мной, либо на рассвете умрешь, - замолчав, молодой человек ждал ответа, скрестив на груди руки, невозмутимый, как настоящий воин прерий.
- Я смог бы разбить испанцев, если бы ты отпустил меня к моему народу - осторожно сказал бывший правитель.
- Ты должен понять, - тихо и твердо проговорил Майкл, - что теперь ты другой человек. Красного Ягуара нет и никогда больше не будет. Мне ли не знать этого - я пересек Реку Времени.
- Если я пойду с тобой, я никогда больше не увижу Теночтитлана? - все еще с сомнением спросил индеец.
- Ты увидишь его, если захочешь, но ни за что не узнаешь, - таинственно ответил Майкл, - сейчас я не могу объяснить подробнее.
- Освободишь ли ты моего верного слугу - он заперт в соседней комнате?
Майкл на мгновение задумался.
- Хорошо, пусть идет куда хочет, но держит язык за зубами.
- Если Красный Ягуар мертв, какое у меня теперь имя? - после некоторого молчания произнес пленник.
- Священник дал тебе имя Фердинанд, - проговорил Майкл, разрезая индейцу путы, - если хочешь, возьми себе любое второе.
- А как твое имя?
- Майкл… Михаил Говоров, - он назвался Говоровым не совсем по праву, но другого имени у Майкла не было.
- Хорошо, Майкл. Фердинанд Пакаль пойдет с тобой в твою далекую страну.
Молодой человек слегка улыбнулся. “Пакаль” - щит на языке одного из мексиканских народов. Если Фернандо назвал себя так, значит, весь долгий и опасный путь с ним будет друг.
Три тени: Майкл, Фернандо и его слуга, бесшумно проскользнули мимо построек, в которых разместились испанцы. Под покровом безлунной ночи они беспрепятственно добрались до окраины селения. Было слишком тихо, только цикады, по обыкновению, сходили с ума.
- За нами следят, - прошептал Майкл и протянул своим спутникам по ножу.
Внезапно рядом вспыхнул факел - отец Антонио в сопровождении нескольких испанцев и дюжины индейцев-союзников поджидали беглецов.
- Прости, сын мой, но я - слуга Короны, - произнес священник.
- Я же говорил - повесить его! - взревел Вальдес, бросаясь на Майкла.
Испанцам показалось, что на миг в руках “де Бражелона” вспыхнула красная молния. Или это свет факела блеснул на лезвие меча? Выпад был быстр и смертоносен, как укус змеи.
Все бросились в бой. Силы явно были не на стороне беглецов, тем более что, разбуженные шумом выстрелов, звоном клинков и свистом стрел, из хижин повыскакивали все люди отряда де Гальвеса в сопровождении самого капитана.
И вдруг раздался громоподобный звериный рев. Испанцам показалось, что вместо людей они сражаются с тремя огромными чудовищами: темно-красная шерсть стояла дыбом, длинные зубы и когти отливали металлом, глаза горели огнем. Минутного замешательства было достаточно, чтобы существа растворились во влажном мраке тропической ночи, напоенной сладким запахом прелых листьев.
Беглецы не останавливались несколько часов. Перед самым рассветом Фердинанд простился со своим слугой. Потом с Майклом они залезли на пышное дерево, высоко нависающее над тропой через лес, надеясь переждать здесь день поисков и погони.
Вскоре послышался топот копыт, но не с той стороны, откуда можно бы было ожидать преследователей. В неверном свете занимающегося дня к дереву приближался всадник-европеец, рядом с его конем шла молодая индеанка. Всадник поднял голову, осматриваясь, и Майкл узнал его. Он уже видел этого человека в толпе на каком-то приеме. Вопреки всякой логике, то был Маркус де Пелеран, глава могучего тайного ордена, до появления которого нужно было ждать, по крайней мере, тысячу лет… Де Пелеран выглядел лишь немногим моложе, его лицо еще не приобрело своей властности и загадочности. Майкл перевел взгляд на Пакаля. Тот не сводил глаз с индеанки-проводницы.
- Ты знаешь ее, Фернандо? - шепотом спросил Говоров.
Тонкая, стройная, она шла быстрой пружинящей походкой, крупные миндалевидные глаза черны, как ночь.
- Если испанские священники правы, и наши боги суть демоны, - так же тихо ответил Пакаль, - она - самая коварная из них… И человеческий облик - всего лишь маска. Этот чужестранец пока думает, что обзавелся смазливой рабыней, но скоро сам будет ее слугой.
Словно почувствовав взгляды беглецов, женщина замедлила шаг и стала вглядываться в листву.
- Что-нибудь не так, Амелия? - спросил всадник.
Пакаль вдруг подумал, что Майкл и незнакомец похожи, как братья.
Она улыбнулась и пошла дальше.
- Все в порядке, господин, - глубоко и ровно прозвучал ее голос. - Два ягуара затаились в ветвях, но у них сегодня своя дорога, а у нас - своя.
Вскоре оба скрылись в лесу.
Только тут Пакаль заметил наконечник стрелы, торчащий из плеча своего спутника. Майкл поймал взгляд Фернандо.
- Ерунда, - сказал он небрежно, но было заметно, как он ослаб.
Фернандо вытащил наконечник и перевязал рану. Стрела была отравлена. Обычный человек давно бы уже умер. Значит, Мигель тоже не был просто человеком.
- Хороший фокус с монстрами ночью, - сказал Майкл, угадав мысли Пакаля.
- Много ли таких как мы, в твоей стране?
- Нет, не много.
- Кто мы? И кто они? - он кивнул в ту сторону, куда ушли де Пелеран и его спутница.
- Я еще не знаю, - Майкл грустно смотрел в сторону, - но по возвращении собираюсь все узнать.
День за днем Майкл и Пакаль пробирались на юг. Они то прорубались сквозь джунгли, то строили лодки или плоты и сплавлялись по рекам, то карабкались в горы. День за днем Майкл рассказывал о своем сказочном мире: кораблях, несущихся меж звезд, непонятных цивилизациях и их взметнувшихся в небо городах и о непостижимых по своему размаху войнах, сметающих все эти чудеса в прах. Майкл рассказал и о том, какими путями его занесло в мир Фернандо. Виной была магическая постройка давно пропавших чародеев-хнейцев, найденная Майклом на другом конце Звездной Реки.
Путешественники подвергались всевозможным опасностям: боролись с хищниками, враждебными племенами, неизвестными болезнями. Не раз они теряли путь.
Тем временем слуга Фернандо, освобожденный Майклом, вернулся в свой город. Старый мудрый воин много знал теперь об испанцах. Он организовал восстание - и добился успеха. Не мало помогли и упорные слухи о том, что Красный Ягуар жив и скоро присоединится к восставшим. Город за городом, провинция за провинцией ускользали из рук конквистадоров…
Грустная мелодия еле пробивалась сквозь пургу. Бесконечные гряды суровых гор простирались вокруг, и не было им конца. Студеный ветер трепал коричневые перья гигантской птицы, спокойно парящей над синей бездной. Метель засыпала убогие каменные хижины горной деревушки, запорошила старого погонщика в ярких одеждах, ведущего над обрывом своих лам. Печально пел ветер об ушедшем, дремал под снежным одеялом древний Терай.
Далеко в заснеженных андийских высокогорьях лежала древняя дорога. Петляя по склонам ущелий, она поднималась все выше и выше, туда, где воздух разрежен, сух и холоден. Кому и зачем понадобилось строить этот тракт? Местные жители не ходили по нему, рассказывали жуткие истории о поселившихся на вершинах демонах ночи.
День клонился к вечеру. Притаившись за огромным валуном, Майкл и Фернандо наблюдали за дорогой. Закутанные в меха, они все же страдали от холода. Падал снег. Тишину нарушал лишь тревожный крик кондора, но вскоре и он затих. Когда совсем стемнело и в разрывах облаков показался тонкий месяц, зоркие глаза молодых людей заметили движение на дороге. Возможно, трехдневному ожиданию пришел конец. Через несколько минут появились две черные фигуры - они показались Фернандо тонкими до ломкости, двигающимися неестественно медленно, почти спотыкаясь. Существа подошли совсем близко; они тихо переговаривались. Фернандо содрогнулся - рокочущие, свистящие звуки не походили ни на что, слышанное им до сих пор.
Фигуры остановились, рассматривая нечто на дороге. Это была ловушка, приготовленная Майклом - туша недавно убитой им альпаки. Достаточно дерзко было предположить, что представители высокоразвитой цивилизации клюнут на такую дикарскую приманку - но она сработала. Одним рывком Майкл и Фернандо выскочили из-за своего валуна, прыгнули на “Сынов Эйи” сзади и оглушили их ударами камней. Майкл заранее предупредил, что жертвы не желательны: кто знает, может, среди пришельцев были и его предки? Он проделал слишком долгий и опасный путь, чтобы исчезнуть без следа.
Только сейчас Пакаль рассмотрел эйан: их огромные, выпученные глаза, хоботы, облегающую одежду (или кожу?), и все - черное, тускло поблескивающее, как покровы жуков… Майкл говорил, что в своем родном мире они живут в холодных подземельях и не выносят тепла и света. Внезапно Майкл сдернул одну черную личину, оказавшейся всего лишь маской. Под ней в неверном свете показалось бледное лицо - странное, удлиненное, горбоносое - но, несомненно, человеческое. Фернандо облегченно вздохнул. Поменявшись с бесчувственными пришельцами одеждой и связав их, Майкл и Пакаль направились вверх по дороге, туда, где должен был находиться лагерь эйан.
Древний тракт кончался внезапно, упираясь в серые массивные ворота, вырубленные в скале. Майкл снял перчатку и дотронулся до камня - пальцы ощутили мелкие извилистые борозды. Время не тронуло их, а ведь постройка была еще хнейская. Майкл нашел электронный ключ, соединенный со своим костюмом, и открыл дверь.
Прямой коридор уходил вдаль. Охраны не было - эйане не рассчитывали, что местные жители способны проникнуть на базу. Да и было пришельцев не много, человек пять от силы. Во все стороны от центрального коридора отходили узкие сводчатые проходы. Некоторые были освещены, некоторые во мраке. К счастью, Майкл когда-то читал про Базу в Андах и смутно помнил, что взлетно-посадочная площадка находилась в самом конце центрального коридора.
Шли минут десять, как вдруг из поперечного коридора показался эйанин, в костюме, но без шлема. Пакаль, тщательно стараясь имитировать походку пришельцев, все же не удержался от соблазна рассмотреть лицо эйанина - его поразили крупные, светло-водянистые глаза.
Поравнявшись с Майклом, пришелец произнес что-то вроде:
- Лйарр уссуах тыкр?
Майкл, чувствуя, как струйки пота потекли под шлемом, сделал неопределенный жест рукой. Эйанин кивнул и скрылся за дверью на другом конце коридора.
- Что он сказал? - шепотом спросил Пакаль через несколько минут.
- Спросил, куда мы ходили. Эйанам куда сложнее задурить мозги, - пояснил Майкл.
Вскоре они достигли цели своего путешествия. Ржаво-коричневый дисковидный корабль стоял на площадке, со всех сторон окруженной скальной стеной. Внутри корабля было очень тесно, переплетения проводов, панели приборов и мониторы покрывали стены. Протиснувшись в рубку, молодые люди разместились в стартовых креслах. Руки Майкла запорхали над пультами и, откликаясь его командам, корабль ожил.
- Никогда не думал, что придется летать на древнеэйанском “нрайере”, - усмехнулся Майкл.
Подъем начался медленно, каменные стены поплыли вниз. Потом вдруг они исчезли. Корабль несся прямо над облаками, подсвеченными лунным светом. Фернандо вцепился в подлокотник кресла. Вот она, его давняя мечта. Небо приняло его, прежняя жизнь кончилась, а впереди - только ужас и восторг полета.
- А сейчас будет тяжело, - с дерзкой, злой усмешкой предупредил Майкл и устремил корабль вверх.
Забытый на века астероид - подходящее место для экипажа корабля, который не хочет, чтобы его будили 1329 лет. Майкл предупредил Фернандо, что они очень рискуют. Никто никогда не проводил в анабиозе столько времени. Никто не знает, насколько правы инженеры, утверждая, что их “саркофаги” почти вечны - при наличии источника энергии и отсутствии метеоритных ударов, конечно. Впрочем, другого выхода все равно не было.
Фернандо был готов ко всему. Прошлое похоронило его, но будущее все еще ждало.
Майкла немного тревожило, не слишком ли сильно он перекроил ход истории. Узнать наверняка было невозможно - в тот же момент, как произошли изменения, изменилась и его память о прошлом. Так что не стоило и голову ломать. Те несколько минут сознания, которые ему оставались, он посвятил мыслям о своем возвращении. Жаждет ли он еще мести? Имеет ли месть какой-либо смысл перед безмерной рекой времени, которую ему предстояло пересечь? А что имеет? Смерть? Он двигался по направлению к ужасной мучительной смерти, своему проклятию, и не мог ничего с этим поделать…
Мысли Майкла словно натыкались на непроходимую стену льда, его дыхание замедлялось, сердце отсчитывало удары все реже: один раз в минуту, один раз в час, один раз в год…
Тем временем мятеж в Мексике рос. Испанцы теряли свои американские колонии, и европейцам было не суждено завладеть Новым Светом. А эйане, обеспокоенные похищением своего корабля, всерьез задумались о колонизации Терая.