Обо всех в мытарских зонах пребывающих,
обо всех, пребывающих в Мирах Воздаяния и в отражениях,
о самоубийцах, мытарях, абортированных младенцах,
о наглой смертью убиенных,
обо всех не захороненных по Закону Божьему,
обо всех, пребывающих в обиталищах Миров Переходных,
обо всех, о ком некому молиться,
Господу помолимся.
Упокой, Господи, души усопших Чад Твоих!
Из молитвы
Улицы города были серыми, что-то недоброе чувствовалось в воздухе. Казалось, что промозглая сырость въедалась в кожу, несмотря на тёплую одежду горожан. Весна в этом году не спешила порадовать ни лучами солнца, ни зелёными побегами, ни позитивной энергией зарождающейся жизни. Деревья вдоль дороги ещё казались мёртвыми, более того, всюду на главной улице можно было видеть островки старого, тающего снега. Рваному от этой погоды было не по себе, но ещё хуже было ему оттого, что он через знакомых обратился за помощью к рэкетирам. Он был не уверен в том, что поступил правильно. Ведь цена за такие услуги не только половина суммы "разборки", но и вход к бандитам. А как известно, вход стоит рубль, выход – два. К тому же "братки" люди с негативной, криминальной энергией, безразлично смотрят смерти в глаза, не ценят ни своей, ни чужих жизней, у них беспредел. Средняя продолжительность жизни боевика-рэкетира два-три года. Сколько бы верёвочке не виться... у всех боевиков один конец: или тебя пристрелят, или ты сумеешь завязать с этим делом. Связываться с такими людьми, даже просто разговаривать – опасно. «Ну а что было делать?» – рассуждал Рваный сам с собой, – «если Компот, по-хорошему деньги не отдаёт. Пусть "братки“ с ним поговорят». Только чтобы до кровавой расправы дошло, он по-человечески не хотел. Рваному нужно было вернуть только свои деньги: не больше и не меньше. В таком настроении он шёл к остановке, где его должен был ждать Лёва, с которым он уже один раз коротко разговаривал по телефону:
- Как я тебя узнаю? – спросил он с дрожью в голосе Лёву.
- Да ты просто подойди к остановке и не трясись ты заранее, всё будет хорошо.
Голос рэкетира звучал по-дружески мягко. Рваный не понимал, почему его бил озноб, когда он разговаривал с Лёвой. Как может человек с таким нежным именем и доверительным голосом наводить ужас на окружающих?
На остановке было много народу. Это были озабоченные и суетливые горожане. В стороне, на краю деревянной скамейки, вне всей суеты сидел непонятного вида мужчина, можно сказать щуплого телосложения. Сразу видно было, что он не вписывается в это множество людей. Православный гражданин был просто и не по сезону легко одет, коротко подстриженный, без головного убора. Две пуговицы сверху на рубашке были расстегнуты так, что можно было видеть медный крестик, и ещё две пуговицы были расстёгнуты в районе живота. Из-под оттопыренного борта рубашки выглядывала симпатичная щенячья морда. Однозначно, это был Лёва. Он тупо смотрел перед собой, не обращая ни на кого внимания. Когда Рваный проходил мимо этого мужчины, он в нерешительности остановился и снова ощутил в себе внутреннюю дрожь. «Это Лёва?!», - подумал он, - «почему мне именно его порекомендовали? Где кожаная куртка, где меховая шапка? И это рэкетир? Мне же громила нужен, чтобы страх на Компота навел, и деньги из него выбил».
– Рваный, ты со мной, с глазу на глаз, поговорить хотел? – не меняя позы, произнёс сидящий мужчина.
– Не уверен, тот ли ты человек, который мне нужен.
Молодой человек, впервые поднял лицо и безразлично посмотрел на своего потенциального заказчика. «С глазу на глаз»,- эхом в особом смысле отдалось у Рваного в голове, он в очередной раз содрогнулся от холода пронзившего его. В глазах его собеседника отражались души усопших. Он прочёл в них абсолютное безразличие к смерти.
- Ты ещё хочешь убедиться в моих способностях? Подержи щенка и обрати внимание на гражданина в сером плаще,- отдаляясь мягким шагом, сказал Лёва.
К остановке как раз подошёл очередной автобус. Женщины, загруженные авоськами, пытались протолкнуться к дверям. Неприметный мужчина в плаще пристроился за одной "мамашей" и незаметно засунул руку в её сумочку. Лёва небрежно подошёл к нему сзади. Потом что-то очень быстро произошло, Рваный не понял что, он видел только, как рубашка на боевике дёрнулась. Может быть от порыва ветра. После чего мужчина в сером плаще, как подкошенный, упал на асфальт, так и не успев вытащить руку из сумочки. Изо рта у него потекла кровь. Женщина обернулась и в ужасе закричала. Лёва тенью отошёл от места происшествия, нежно взял щенка и засунул его обратно за пазуху.
- Да не смотри ты на меня так укоризненно. Этот вор ушлый дюже. Совсем "оборзел", пока я тебя ждал, он уже два кошелька подцепил, если бы я этого не остановил, его сегодня бы до смерти избили. Я это точно знаю. А так, в больнице отлежится, может ещё и своё ремесло бросит.
Только теперь Рваный разглядел руки своего собеседника. Это были "обратно-работящие" руки. У трудового человека мозоли на ладошках, у Лёвы они были с тыльной стороны. На каждой руке на косточках указательного и среднего пальцев красовались набивные мозоли. Такие руки непременно нужно регистрировать как боевое оружие, возможно, они уже ни одного человека отправили на тот свет. Но даже не это впечатлило Рваного, а то, с каким равнодушием один бандит, из-под тишка, профессиональным ударом в почку свалил другого с ног.
- Ты почему Рваный? – спросил Лёва, снова опустив голову, как бы обращаясь к щёнку.
- С детства по заборам лазил, мать штаны зашивать не успевала. Дрался до крови, шрамы по всему телу, – почему-то, как пацан, начал отчитываться Рваный, – поэтому меня рваным Ганцем и прозвали. Потом про Ганца все забыли. Стал просто Рваным.
- Ах, так значит ты рваный, да тёртый, ну хорошо, что не ушлый. Не люблю ушлых. Ну, рассказывай, Ханс, на какую сумму тебя обули, – боевик на удивление корректно, по-немецки произнёс имя своего клиента.
- Десять штук, ну ещё проценты за год.
- И откуда ты их сам взял?
- Родители в Германию уехали, мне дом оставили, я его продал, ну и заработал немного.
- И чего же ты свои, кровные чужим людям под проценты отдаёшь? Жадность фраера сгубила.
- Да, во-первых, своего должника - Компота, с детства знаю. Он всегда наглым, но честным был. Во-вторых, ты прав, он меня на проценты соблазнил.
- Собака лаяла на дядю фраера,- тихонько подразнивая щенка одним пальцем, произнёс наёмник и добавил - Расписка есть?
- Нет. Я ему под честное слово дал.
- Чем докажешь, что ты ему деньги в долг дал?
- Вот чем, – Ханс показал на телефонную будку.
- Ну звони.
Ханс зашёл в будку, Лёва зашёл за ним и закрыл за собой дверь. Рваный затрясся всем телом, ему показалось, что в будке стало холодней, чем на улице. Он еле-еле вспомнил номер, который уже сотню раз набирал.
- Алё, лё, лё... – на другом конце провода раздался наглый голос.
- Компот привет.
- Опять ты Рваный!
- Когда ты мне долг отдашь?
- Какой долг, твои десять штук что ли? Да ещё, наверное, с процентами хочешь? Я же тебе последний раз вежливо объяснил, когда деньги будут, тогда отдам! И не звони мне больше.
Лёва взял трубку.
- Компот, ты не понял, ты уже не Хансу должен. Он мне твой долг уступил. Так что, готовь деньги, Параша.
- Алё, лё, ва? – голос у Компота за-, за-, задрожал и он начал за-, за-, заикаться.- Кто т-там?
- Твоя совесть, – холодно и спокойно ответил Лёва и добавил. – Мне процентов твоих не надо, а десять штук сегодня вернёшь.
- Да, ты что, выё@ваешся! Хочешь, чтобы тебя зарезали? – Компот попытался перехватить инициативу. - Приходи сегодня в полночь в бильярдную, разберёмся.
- Компот, у меня в полночь ответственное "заседание" с душами усопших. Хочешь принять участие? Нет? Тогда будь в бильярдной в одиннадцать и своего адвоката захватить не забудь. Да смотри, чтобы у тебя "крыша" к тому времени не поехала.
Лёва положил трубку, вышел из телефонной будки и сказал Хансу:
- Деньги у него есть и долг он свой отдаст, только без процентов. На этих процентах много крови, оставь её Компоту. В бильярдную можешь не ходить, я один с ним разберусь.
Рваному было не по себе, что за кашу он заварил, ему уже не нужны были никакие разборки и никакие деньги, от страха и холода его трясло, но у него всё же хватило мужества ответить бандиту.
- Я пойду с тобой.
Лёва с удивлением посмотрел на Ханса и пожал плечами, мол, раз так хочется:
- Встретимся без пяти одиннадцать у главного входа в универмаг, оттуда вместе пойдём в бильярдную.
«Рваный, Рваный куда ты влип? Зачем ты ищешь приключений на свою задницу. С этим Лёвой получишь ты и на передницу, и за упокой души», - разговаривал Ханс сам с собой. Его трясло, он боялся идти к месту встречи. Как ни странно, когда он в темноте увидел Лёву, страх стал отступать. Они вместе пошли к бильярдной. С каждым шагом Хансу становилось проще и легче, как будто это не он сам, а его душа, покинувшая тело, сопровождала Лёву к месту встречи. Когда они зашли в бильярдную и прошли в комнату, где Компот с дружками играл в пульку, почему-то народ начал по одному покидать игровой зал. В конце концов, в зале осталось четверо. Компот, Лёва, Рваный и ещё какой-то седой авторитет. Причём Компот и седой держали по кию в руках. Из-под полы пиджака седого картинно выглядывала ручка от "пушки". Нагловато улыбаясь, оба, седой и Компот, стали продвигаться к непрошенным гостям. Лёва поднял пустой взгляд и посмотрел на них, как удав на кроликов. Отрешённость была в его взгляде.
- Это ты что ли Компот? С сегодняшнего дня ты не Компот, ты Параша.
От таких слов, от такой борзости страх вернулся к Рваному и встал комом в горле. Компот такого никому не простит, застрелит и Лёву и его. Не глядя на своего, теперь уже "товарища по несчастью", он отчётливо читал его мысли. Лёве было абсолютно всё равно, кто умрёт первым: Компот, Ханс, авторитет или он сам.
- А ты седой, хоть и вор в законе, но скажешь хоть одно слово не по уму - отпидарашу. – Лёва сделал выразительную паузу. Никто не осмелился его перебить. - Так как считаешь, седой, отдавать долг надо?
Куда делась прыть у двух бандюг с дубинками? Почему седой забыл про пистолет? Ханс видел, что под пустым взглядом рэкетира Компот быстро сломался и "засал", седой же из последних сил пытался бороться со своим страхом и несколько секунд смотрел вперёд. В конце-концов у него задрожали коленки. Похоже, в этот вечер он нашёл своего мастера.
- Компот, отдавай деньги и прощения попроси, – сухо казал седой.
Дальше Ханс не помнил, как всё произошло. Только когда они снова оказались у универмага, его душа вернулась в свое тело. Он смог осознать, что всё уже разрешилось. Рэкетир отдал ему все десять пачек, это было последней проверкой заказчика на паршивость.
- Нет, Лёва, так мы не договаривались – пять твои.
Боевик взял пять штук, засунул их бережно, как щенка, за пазуху. Хансу показалось, что в чёрных глазах на мгновенье промелькнула искра жизни, он осмелился и спросил:
- Лёва, как ты сумел поломать вора в законе?
- Я на секунду дал ему увидеть души усопших, окружающие нас. Среди них были жертвы его убийств.
Лёва отвернулся, давая понять, что на этом разговор закончен. В полночь, уходя в ночь, он шептал молитву: «О наглой смертью убиенных, обо всех, о ком некому молиться, Господу помолимся. Упокой, Господи, души усопших Чад Твоих!»
- Упокой, Господи, души усопших Чад Твоих!- повторил за ним тихо Ханс.
Напряжение последних дней отступило, ему стало легче на душе. Он почувствовал, как подул лёгкий теплый ветер. Наконец-то в их город пришла долгожданная весна.
- Упокой, Господи, души усопших Чад Твоих!